Великая Среда. Иудино древо

Егда́ низринулся, чрево его

Разселось и выпало всё из него.

Близ ветел колючих, над жухлой травой

Качаться ему и трясти головой,

Но слову не биться в гортани ущербной,

Захлёстнутой хлёсткой верёвкой как вербой.

 

Где земле, горшечник, где короб монетный?

Всё тьма поглотила и смрад послесмертный,

Когда бы не Пасха, явленье Среды

Наполнило Мир теми, кто из воды,

В чешуях и зубьях, голодные, злые

Со дна поднимались, для света чужие,

 

Подобно его иглоперстым ладоням,

Уже не горстями, но лапами, в гоне

Все тридцать скребущих поверхность монет

Серебряных, чтоб обозначился след

В долину, что названа Акелдама,

Где смерть принимает входящих сама.

 

Багровою ртутью горит суходол

Для тех, кто изменой кошель приобрёл,

Для тех, кто лобзаньем предаст Господина –

И древо дрожит – и скрипит крестовина.

В кровавой земле за долиной Гинном,

Ждёт глина подземная – странников дом.

 

Не та, из которой Адам сотворён,

Скудельный замес для конечных времён.

Его обожгут только вольные страсти,

В огне сочетая разъятые части.

И цельное тело воскреснуть готово,

И полнится ниша для света и Слова.

 

Пуста корвана́. Возвративший монеты

Невинною кровью измучен, как светом.

Душой злоречивый, в жестокой петле –

Висит над землёю, ненужный земле.

А кто ею принят и в ней умирает,

Для будущей жизни, как Бог, воскресает.

Страстные седмицы 2000 – 2002 гг.

Александр Закуренко, 2023

Сертификат Поэзия.ру: серия 906 № 174408 от 12.04.2023

0 | 0 | 230 | 14.05.2024. 02:31:11

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []