Необходимая вещь

Уважаемая Любовь Андреевна.
Уж коли так случилось...  Вспоминаем великого Уилла -
Не дай мне бог препятствовать Любви -\
Любовь себе путей не выбирает...
Понятно, я не смогу объяснить уважаемому Александру Владимировичу внезапное многословие.
Оно и не нужно профессору, использующему при переводе Шекспира словарь - куда значительнее авторского, озвучивающему с кафедры за неделю мыслей больше, чем я за свою молчаливую жизнь.
Но в том, что мухи, вблизи котлет, весьма искусны в инициации неприязни - замечание справедливое.
Есть грешок - я и приношу извинения.
С Вашего позволения, я бы убрал с Вашей странички всё смотрящееся словесным мусором и вызывающее 
некоторый инородный дискомфорт ( не буду показывать, как один современный гений ) - здесь, здесь и здесь... Всего и делов-то.
Неизменно благодарно, В.К.

Добрый день, Александр Владимирович.
Положим, всего знать нельзя...
Есть в сети "Рейволюция. Роман-техно". Стогова Ильи.
Итоговая книжка поколения.
Поскольку многое я наблюдал без посредников -
я подписываюсь под каждой страницей..
..."В 1989 году железный занавес треснул. В щелочку тут же просочились ленинградские художники. Первым на разведку отправили Курёхина. Он должен был съездить, посмотреть, как там, и рассказать остальным.

Журналы писали, что ни один джазмен в мире не мог рассчитывать на прием, какой устроили Курёхину на Западе.

Едва прилетев в Штаты, Сергей отправился поболтать с Фрэнком Заппой. Из Лос-Анджелеса он перелетел в Аризону, где записал альбом «Morning Exercises In The Nuthouse». Вернувшись в Калифорнию, он записывает концертный альбом с местными соулменами и улетает в Нью-Йорк. Там он выступает по клубам и едва успевает отбрыкиваться от наседающих продюсеров. Каждый его шаг снимают операторы телекомпании BBC. Из Нью-Йорка он летит в Чикаго и дает концерт с Полом Уэртико и Питом Коузи. После этого следуют концерты в Санта-Круз, Филадельфии и Вашингтоне.

Повсюду его принимают в почетные члены музыкальных обществ, просят выступить, предлагают контракты. Газеты сюсюкали:

Сергей Курёхин производит РЕАЛЬНО приятное впечатление. 35-летний ленинградец со скромной улыбкой, теплыми глазами косули и дружелюбной манерой поведения, скрывающей охватывающую его временами грусть…

У этого мужчины действительно была очень располагающая внешность. Открытое лицо. Добрая улыбка. Но не было ничего доброго в нем, кроме этой улыбки и по ту сторону располагающей внешности скрывался Терминатор.

Было время – и он представлял свою будущую жизнь так: все те же друзья, все те же разговоры, все тот же кофе в «Сайгоне»… и так на годы вперед: болтая, играя, редко трезвея, без конца слушая и читая, опять играя.