"Мы вышли на поляну у ручья..."

*   *   *

 

Олегу Городецкому

 

Мы вышли на поляну у ручья,

Где год от года и пилось, и пелось,

Где доля дурачья и мудачья

Практически свелась к нулю, где спелость

Октябрьская не переходит в гниль –

Подсолена снежком, промыта спиртом,

Где всякий пир в античном смысле пир – в том,

Что не иссяк за сотни лет и миль.

 

Мы вышли, а поляны нет как нет –

В подлеске ни тропы, ни промежутка.

И бивуака нашего скелет

Зарос быльем бессмысленно и жутко,

И наползает серая стена

Какой-то дряни, мерзостной и сорной.

Здесь запустенье засевает зерна.

Здесь плевелом земля заражена.

Здесь все разорено, все беспризорно.

 

Мы двинулись вверх по ручью и там

Нашли другое место, но казалось,

Что сор ползет за нами по пятам.

Лишь к вечеру тревога рассосалась –

Горел костер, и местный чудодей

Подвяливал, коптил, тушил и жарил;

И каждый был не цуцик слепошарый –

Свободный человек промеж людей.

 

Струна гудела. Выл певец блажной.

Но кто-то вдруг сказал некстати: «Ладно,

С поляной все путем. А со страной?» –

И всех обдало липкой и прохладной,

Непроходимо тягостной волной.

И вновь почудилось, что за спиной,

Выпрастывая серые побеги,

Встает бурьян, в затылки нам глядит –

И мы сидим разрухи посреди

Одни на тускло освещенном бреге.