Емилиан Галайку-Пэун. Микеланджело

Создавая Сикстинскую капеллу

Микеланджело — о Данте

О, дайте мне его прозренье, дайте!

И я готов, как он, быть осужден ⃰

Я в ад попал. Во мраке дней моих

тьму разгребал я, кропотливый крот.

Насытив светом краски, камень, стих,

я веровал: он до людей дойдет.

Тьму разгребал я, кропотливый крот.

Творцом я был, а камень глиной был,

где жизни искры не узреть воочью.

Из камня Человека я лепил —

племен и поколений средоточье.

Творцом я был, а камень глиной был.

Хлеб черный человечеству даря,

порою забывал глаза сомкнуть.

Я извлекал из камня плоть и суть,

как девственницу из монастыря,

хлеб черный творчества другим даря.

Но раз, когда мой дух тоской томился,

голодные завыли у дверей:

«Эй, в ад его ввергай живьем скорей!»

Голодные завыли у дверей...

И вот я в преисподней очутился.

Во тьме канкан отчаянно плясало

безо́бразное сонмище теней.

Былые сюзерены и вассалы

друг друга прогрызали до костей...

Там сброшены приличья покрывала.

Но лихоимцы, о себе радея

на новом месте, процвели и там

и, ловко отведя глаза чертям,

смолу воруют и маклачат ею.

Они не изменились даже там.

У них в почете тот, кто всех гнусней.

Пииты до конца себя раскрыли:

И славят торжествующих свиней,

и скачут в дьяволовом водевиле.

Признаться, нет позорища гнусней.

А есть еще пролазы из пролаз:

они вошли с нечистыми в родство

и рожками увенчаны сейчас.

Но родича любого своего

швырнут в котел пролазы из пролаз.

Они привычной суетой живут:

кого-то кинуть, в грязь втоптать кого-то

для непокорных — пламя и гарроты.

Там первого братоубийцу чтут

и поклоняются Искариоту.

А впрочем, много разных там иуд.

Снимаю нимбы. Сердца кровь живая,

питай любовь, которой я горю!

Я ад кромешный в рай перетворю,

людей богоподобных созидая.

Я образ Человеческий творю.

1984, 2016

⃰ Эпиграф взят мной из сонета Микеланджело о Данте в переложении А. Вознесенского