Когда меня зовут с прогулки,
Мне не хватает полчаса.
А может быть, вот в это время
И происходят чудеса?
А может быть, вот в это время
Весь мир становится игрой?
А Медный всадник - ногу в стремя
И ну скакать по мостовой?
Как
раз вот в это, может, время
В шары свои играют львы?
Ну, мам, а может, в это время
Гуляет Пушкин вдоль Невы?
Она подушку поправляет,
Придя меня поцеловать:
Ну, Пушкин пусть себе гуляет,
А детям в девять нужно спать.
Жара, середина июля,
Но снегом кружится метель –
С чего бы? А может быть, Юля
Сама застелила постель?
А может, приятель Серёга
Сходил наконец в магазин?
Под снегом исчезла дорога,
Он сыпался, как из корзин!
Свинюхина пыль вытирала?!
Собакин фиалки полил?!!
Июльское солнце пылало,
А снег всё валил и валил!
И, глядя на ужасы эти,
Я чашку не мыл за собой.
Да – так вот отдельные дети
Сражаются с грозной судьбой!
ДЖУНГЛИ
А джунгли ночью – ох – вздыхают
А джунгли ночью отдыхают
От шума, гама и скандала
Но джунглям ночи мало, мало…
А утром, чтоб сбросить ленивую дрёму,
Они окунаются - ах! - в водоёмы
Купаются пальмы, бананы, лианы
Купаются лани, слоны, обезьяны!
Но тише, но тише, кончаются игры
Здесь ползают кобры, здесь водятся тигры
Прекрасные джунгли бывают опасны
Прекрасные джунгли бывают ужасны!
И если среди разноцветного ила
Вам вдруг улыбается пасть крокодила,
То в эту зубасто-клыкастую пасть
мы вам не советуем всё же попасть.
Здесь водятся птицы любого калибра
И птицы павлины и птицы колибри
И даже совсем непонятные птицы,
И всем им не спится, не спится, не спится
Лишь ночью джунгли – ох – вздыхают
Лишь ночью джунгли отдыхают
От шума, гама и скандала
Но ночи, к сожаленью, мало
ПАНТЕРА
Есть сила тигрицы
И гибкость змеи
Стремительно-плавны движенья мои
Еще - есть коварства немножко
Ну что же поделать –
я все-таки кошка
Но если ты пантера или рысь, -
Тебе никто не скажет слова «Брысь!»
Несносного для кошек слова «Брысь!»
Любую обиду припомню я вам
Хотя даже вида я вам не подам
Но встретятся наши дорожки
А что же поделать? –
я все-таки кошка
И я лакаю молоко -
Его на воду льёт луна,
Меня увидеть нелегко -
Я ночью бархатно черна
Ах, жаль, что уют мне совсем незнаком
А славно порою - свернуться клубком
Потом – помурлыкать немножко
Ну что же поделать –
я все-таки кошка
Но если ты пантера или рысь, -
Тебе никто не скажет слова «Брысь!»
Несносного для кошек слова «Брысь!»
ПЕСНЯ ШАКАЛОВ
Законы джунглей беспощадны
Здесь выживает самый жадный
Везде глаза голодные глядят
Не ешь мясного? – так тебя съедят!
Ты поскользнулся – ну же! Ну же!
Мы подтолкнем – и будет ужин
А как иначе прокормить детей?
У нас, представьте, всё, как у людей.
Такие зверские порядки -
Мы день и ночь играем в прятки
Послушай, ты один, а нас здесь тьмы и тьмы
Так будь таким же, как и мы.
Так будь таким же, как и мы.
Так будь таким же, как и мы.
Один вампир затеял пир
Глухой ночной порой.
Созвал друзей своих вампир –
С друзьями – пир–горой!
«Ага! Как раз полночный час –
Гуляем до утра!
Припомнит нас ещё не раз
Назавтра детвора!»
Звенящим эхом три часа
Вампиров голоса…
Их тьмы и тьмы!
От страха мы
зажмурили глаза.
Под одеяло – с головой, –
Не помогало – всюду вой!
Как дотянули до зари?
Но в зеркала – хоть не смотри…
Такой вот УЖАС и КОШМАР
Устроил маленький комар.
На пекарне «Брекс и Кекс»
Непутёвый поварёнок
Не иначе, как спросонок
Перепутал два мешка:
В этом «мУка», в том – «мукА»
На пекарне «Брекс и Кекс»
Ну такая суматоха!
Всё вверх дном! И вот что плохо,
Месят тесто, но пока
Не понятно: из мешка –
Толи «мУка» толь «мукА»?
На пекарне «Брекс и Кекс»
В пироги кладут начинку…
Небо кажется с овчинку,
Не видать уже ни зги!
Ведь из мУки пироги –
В печь клади – и прочь БЕГИИИ!!!!!
От пекарни «Брекс и Кекс»
Две осталось головешки.
Но зато теперь без спешки
Можно, глядя в облака,
Думать: было два мешка,
И в каком из них мукА?….
(для детей и взрослых)
МОДА
Вы знаете, дама аршин проглотила,
Когда за обновку портнихе
платила.
Портновский аршин…
И что вдруг нашло?
Приличная дама, и платье
ей шло…
Нет, дама глотала отдельные вещи…
Сапожные гвозди, столярные
клещи,
Бывало, глотала детали машин…
Но чтобы аршин?! …
Вот так, ни с
того, ни с сего, спозаранку?
Зато! Полюбуйтесь теперь на осанку!
И мода
пошла по всему Амстердаму:
Хватило б аршинов – на каждую
даму!
ПОТЕРЯ
У дамы пропал очень важный предмет –
Под вечер
хватилась: нигде его нет!
Ах, дама обшарила пол-Амстердама
Ну что же мне
делать? – воскликнула дама
Сидеть вот и ждать, может быть,
прилетит?
Оставленный где-нибудь неосторожно -
В кофейне?
Где съела
двенадцать пирожных,
А может, в пекарне? (десяток ватрушек)
А может, (два
торта) в гостях у подружек?
В кондитерской? (пудинг, суфле и бисквит)
...
Как «что»? Аппетит! Аппетит!! Аппетит!!!
ТЕЛЕФОН
Говорят, по телефону
Ну буквально целый день
Дама очень увлеченно
говорила
дребедень
Говорила, встав с кровати,
Говорила, умываясь,
Гово… надевая
платье,
…рила дама, обуваясь,
И когда обед варила
–
Говорила, говорила….
Выкипала - испарялась
в
медном чайнике вода
Раскалялись - расплавлялись
в
телефоне провода
Как-то к ней забрались воры,
Но, услышав
разговоры
Пулей вылетели вон
И с тех пор не переносят
Даже слова
«телефон»!
В ЛЕСУ
На даму напали голодные волки.
Но дама
достала из юбки – иголки,
Из кофты – булавки,
Из шляпки – заколки
А вот
вам и здрасте, - подумали волки,
Похоже, мы время теряем без толку.
Да
лучше зубами от голода щелкать!.
Да лучше одними ежами питаться!
Как будто
бы нечем нам больше заняться!
Мы – гордые волки!
Спасаемся,
братцы!
ПРОГУЛКА
Дама вышла на прогулку
Вдоль реки, держа в
руке
Зонтик с кружевом и булку,
Пуделя на поводке,
Плед (а вдруг подует
ветер)
Веер (если станет душно)
И журнал «Про всё на свете»,
(Если
даме станет скучно)
Клетку с птицей-попугаем,
А в корзине – кошку с
бантом
И - немножко попугаем -
Том с Иммануилом Кантом,
И еще взяла в
охапку
Два бинокля, муфту, шляпку.
Школьный глобус, атлас мира
И
коробочку зефира-
Прогуляться налегке
Где-нибудь
невдалеке…
ПРИВИДЕНИЕ
Как-то раз себе на день
рождения
Подарила дама привидение.
Ну любила эта дама все старинное
-
Вот такое увлечение невинное.
Только призраки пошли уже не те:
Увидав
однажды даму в темноте,
Приведение исчезло.
Но сначала
Так оно тоскливо закричало,
Так оно цепями забренчало,
Так
оно зубами застучало,
Что оставило в большом недоумении
Даму поведенье
привидения.
Дама в зеркало взглянула – и упала.
Больше ужасов она не
покупала.
В ОДИН ПРЕКРАСНЫЙ ДЕНЬ…
Дама как-то утром
рано
Поняла: она сопрано!
И запела: О-о-о!
Звуки, вылетев из
дамы,
Прямо в небо Амстердама
Устремились высоко.
Птицы, мимо
пролетая,
В пол седьмого сбились в стаю.
В семь - соседи на
прощанье
Написали завещанье.
В пол восьмого все, кто мог,
Запер двери
на замок.
Одевались на ходу.
И, предчувствуя беду,
Город в восемь
двадцать семь
Опустел уже совсем…
Очень вовремя: у дамы
В восемь
тридцать были гаммы…
ТАКОЕ КИНО
Подумалось даме однажды:
«Давно,
Давно не была я в хорошем кино".
И дама устроилась в первом
ряду.
«Пускай восхищаются. Я не уйду.
Давно не была я в хорошем кино
И
шляпу с пером не носила давно».
И без толку спрашивать маму и папу:
-
Про что там кино-то?
- Про дамину шляпу!
ФИГУРНОЕ
КАТАНИЕ
Дама скользила по глади пруда
Очень красиво: туда и
сюда.
Падали в обморок, глядя на это,
Люди на пляже:
«но как
же? ведь... лето?!»
Только
КОГДА наступает зима,
Дама
обычно решала сама.
ПЕРЕЛЁТНАЯ ДАМА
Надумала дама летать на
досуге:
Обидно – у дамы летали подруги
На юг и на север,
Туда и
сюда,
И в страны различные, и в города.
Она же годами сидит в
Амстердаме…
Был зонтик у дамы, и шляпа на даме
На доме – балкон – высоко,
но не слишком,
И ветер попутный, и платье с манишкой
Внизу на лужайке
свистящий мальчишка,
Деревья, кусты... Приземление! Шишка.
Большая
конечно, но в общем – не драма.
«Погода нелётная!» – вспомнила
дама.
ПЛОХАЯ ПРИМЕТА
Даму, представьте, любили
напасти:
Дама на улицу – будет ненастье,
Дама на палубу – судно – на
дно,
Дама споткнётся – и с ней заодно
Падают десять-пятнадцать
прохожих…
«Это уже ни на что не похоже, -
Ей говорили, - Сидели бы
дома!
Нам предостаточно града и грома!!!».
Но удивляясь: «А я-то
причём?»
Дама в ответ пожимала плечом
И, опрокинув скамью у порога,
Перебегала кому-то дорогу.
(Чёрные кошки считали, что это
Очень и
очень плохая примета).
КОЕ–ЧТО О ГНЁЗДАХ
Причёска у дамы была
непростая…
И вот потому-то крикливая стая
Из чаек, дроздов, воробьёв и
ворон
Со всех налетала сторон.
Другая бы, может быть, так и
ходила.
Но только не дама. Она находила,
Что это совсем никуда не
годится!
Понятно, когда начинает гнездиться
в причёске
действительно важная птица.
А всяким воронам и всяким дроздам
Не место в
причёсках у дам!
КРАЙНИЙ СЛУЧАЙ
Кто из вас ещё не
знает,
Что такое боль зубная?
Дама выпила микстуру – зуб не
проходил
Смерила температуру – зуб не проходил
Съела в доме все таблетки –
зуб не проходил
И таблетки у соседки – зуб не проходил
Покачалась на окне
– зуб не проходил
Походила по стене – зуб не проходил
Прочитала в старой
книжке (зуб не проходил)
«Три пиявки, хвостик мышки, жаба, крокодил -
Всё
кладётся под подушку,
Крокодила - на макушку.
Лечит зубы. Способ
верный.
Только пахнет очень скверно»
Дама сникла: это всё же мне не по
плечу.
Дама всхлипнула: о, боже… И пошла к врачу.
ЦИРК ДА И ТОЛЬКО
Дама цирк любила.
Но…
Если все вокруг смеялись,
Даме было не
смешно.
Номер вызывал испуг -
Дама только ухмылялась.
Сообщала всем
вокруг:
Это очень старый трюк.
Тигры злые понарошку,
Фокусник хитрит
немножко
Ну, меня-то не обманет:
Зайцы спрятаны в кармане.
Гири сделаны
из ваты.
Шутки как-то глуповаты.
Лилипуты крупноваты.
Акробаты –
слабоваты.
Ну, а так могу и я…
Все терпели две недели.
Только
Женщина-Змея,
смерив даму долгим взглядом,
прошипела: «выход
рядом!»
Дама улыбнулась: Что же…
Вот Змея у них
похожа!
АХ, УМЫВАНИЕ…
Ах, умывание - тяжкое
бремя!
Тратить своё драгоценное время
Даме ужасно обидно и странно
-
Есть же помада, белила, румяна…
Дама с кровати встаёт не спеша,
Дама
вообще-то и так хороша,
Зубы вставные, но тоже не плохи.
Разве что…
слышите ахи и охи?
Слышите эти тяжёлые вздохи? –
Даму грызут кровожадные
Нет!
Мы не раскроем вам
дамин секрет
И постарайтесь об этом забыть.
Дама исправится, так уж и
быть,
И в понедельник… во вторник…
Нет, в
среду.
Дама умытая выйдет к обеду.
ДОМАШНЕЕ
ЖИВОТНОЕ
Чтобы каждый вечер дома
Одиноким был не столь,
Дама у
своих знакомых
Одолжить решила… моль.
Моль была собой красива
И не
очень прихотлива:
Если не давали шубы,
Куксилась, надувши губы,
Но,
подумав, от тоски
Начинала грызть носки.
Даме нравилось вначале,
С
молью - ей не до печали:
Там - заштопать, тут – зашить,
Жить казалось бы
и жить…
Но в конце второй недели
Дырки даме надоели.
Как-то
стало неприятно.
А не сдать ли моль обратно?
А в придачу шубку,
шапку,
Муфту, шерстяную тряпку,
Кофту, шарфик, покрывало
Нет, пожалуй,
это мало…
Платье, шляпку, поясок.
И последний свой носок.
БЛИЗОДАЛЬНОРУКОСТЬ
Разве дама виновата,
Что была
подслеповата
И не видела вокруг
Ближе носа дальше рук.
В этом даже
что-то есть:
Можно мимо стула сесть,
Можно съесть - чего на свете
вовсе нет. И не заметить.
Или вот: купаясь в
ванне,
Оказаться вдруг в Гаване
(толи зрения обман,
толи ванна –
океан)
Счастью б не было предела,
Только вот какое дело –
Дама дома не
сидела
(надо ж выгулять наряд)
Выходила то и дело
И кивала всем подряд
-
Ведь не знаешь: возле дома
Столб стоит или знакомый?
Если ж столб
хранил молчанье…
Дама мрачная ходила,
От обиды приходила
В полное
отчаянье!
ФОТО
Дама припомнила, глядя на фото:
Тысячу
лет не снималась я что-то.
Утром пришла в ателье.
По привычке
села, надеясь, что вылетит птичка.
Дама на стуле до
ночи сидела.
Дама глаза и очки проглядела.
От ожиданья почти
поседела.
И не вертелась! Но странное дело:
Птичка лететь ни за что не
хотела.
А посмотрев на готовое фото,
Вздрогнула дама: Тут странное
что-то!
Фото совсем на меня не похоже,
С птичкой всегда выходило
моложе!
Не получились на фото – без птички -
Банты, кудряшки, веснушки,
косички
Даме сказали: А что вы хотели?!!...
Птицы - сто лет как на юг
улетели.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Дама ехала в
трамвае,
Ничего не узнавая.
- Эта улица не та!
Нет фонтана, нет
моста…
Разве нам сейчас не прямо?
Я здесь езжу триста лет…
Значит СОН!
– решила дама, -
- Ваш билет?
- Какой билет?
Неет, во сне билетов
нет.
Не хватало – покупать! -
Сплю сейчас наверняка я
И привыкла даром
спать!
Но, в детали не вникая,
Даму выдворили вон.
До чего дурацкий
сон!
Дзэн-дзэн-дзэн! - пропел вагон
……………………………..
Где теперь смешная
дама?
Где бредёт она упрямо,
Всё теряя, забывая,
Головой не в такт
кивая,
Вечно путая трамваи,
По каким блуждает снам?
Это неизвестно
нам.
ПЕСНЯ ПРО ЧЕРДАК
Когда в квартире кавардак
Живётся интереснее
Но все равно, любой чердак
В мильёны раз чудеснее
Ну и чего сидеть в тоске,
Когда на каждом чердаке…
Есть банки и склянки
Ничейные санки
Корзины, картины,
Кило паутины
Коробки и тряпки
С помпонами тапки
Пугливые мыши
И звёзды над крышей!
Слоняться можно по углам
И просто так слоняться,
Слонов считая тут и там,
Спиной к ним прислоняться
Сидеть и пялиться в окно,
Конечно, тоже можно, но…
Есть банки и склянки
Ничейные санки
Корзины, картины,
Кило паутины
Коробки и тряпки
С помпонами тапки
Пугливые мыши
И звёзды над крышей!
ПЕСНЯ ПРО ОБЕД
До чего приятно куролесить
Куролесить столько, сколько влезет
Правда, с перерывом на обед.
Знаешь замечательное средство?
Лично я его запомнил с детства -
Средство от болезней и от бед:
Если съесть бисквитный торт, -
Не забарахлит мотор
Ну а баночка варенья
Улучшает настроенье
Всем известно - жизнь чудесна
лишь когда - да-да-да-да
В животе у вас чудесная еда!
Если съесть бисквитный торт
Не забарахлит мотор
Ну а баночка варенья
Улучшает настроенье
А кому когда мешала доброта и полнота?
Полетели что ли? От винта!
ПЕСНЯ ПРО СОБАКУ (песенка Малыша)
Дождь в окошке
Гвоздь на стенке
Липкий пластырь на коленке -
Неживое всё вокруг
А ребенку нужен друг…
Настоящий самый.
Правда,
папа с мамой,
Ведь никто не просит тигра –
Ну, какие с тигром игры,
И слона никто не просит,
И никто не просит лося
И верблюда с бегемотом, -
Лишь собаку и всего-то,
Всё равно, какой породы,
Хоть какую, только срочно,
Потому что вредно очень
жить в отрыве от природы!
Дождь в окошке
Гвоздь на стенке
Липкий пластырь на коленке -
Неживое всё вокруг
А ребенку нужен друг…
ПЕСНЯ ПРО ПОЛЁТЫ
Неплохо очень полетать
в любое время года,
Когда погода лётная
и так себе погода
Под облаками целый день
Летают все, кому не лень
Летают с крыльями и без
Среди небес, среди небес
Летают шляпы и зонты,
Панамы и береты
И не боятся высоты, -
У них свои секреты
Вообще летают все на свете,
Но выше всех, конечно, дети,
Но выше-выше всех, конечно, дети!
А тому, кто не умеет.
Ах, не стоит обижаться,
Просто надо разбежаться
Просто надо разбежаться
Просто надо очень захотеть
Хорошенько разбежаться и взлететь!
А тому, кто не умеет.
Ах, не стоит обижаться,
Просто надо разбежаться
Просто надо разбежаться
Просто надо очень- очень захотеть
Хорошенько разбежаться и взлететь!
ТАНГО ФРЕКЕН БОК
Ну до чего же это странно!
И возмутительно и странно!
Всё время петь как дуре ванной!
Всё время петь как дуре в ванной!
А чем я хуже всяких прочих,
Чтоб вдалеке от масскультуры
Мне пропадать с такой вот очень
Богатою колоратурой!
А капризные девчонки
И сопливые мальчишки
У меня уже в печенках –
Невоспитанные слишком
Отвлекают от карьеры,
От премьеры, от эфира
И приходится без меры
Есть конфеты и зЭфиры.
А такая вот фактура
Для любой столичной сцены
Ну практически бесценна,
Ну практически бесценна,
И я верю, и я знаю –
Будут в жизни перемены!
И ещё я засияю
Чем-нибудь…
Но непременно!
Ну до чего же это странно!
И возмутительно и странно!
Всё время петь как дуре ванной!
Всё время петь как дуре в ванной!
А чем я хуже всяких прочих,
Чтоб вдалеке от масскультуры
Мне пропадать с такой вот очень
Богатою колоратурой
Морские барашки –
Играли в пятнашки.
Барашки простые –
Рога завитые
Решили: ну что же,
Мы в общем похожи:
На спинах кудряшки
- Барашки?
- Барашки.
И бегают стадом
- Как надо?
- Как надо.
Но что в них такого,
Скажите, морского?
Барашки застыли
В раздумье на месте.
Морские – резвились
И бегали вместе,
Играя, сверкая,
От мели - до мели, -
Они так умнО
Рассуждать не умели…
ПОТЕРЯ
У дамы пропал очень важный предмет
И тут нет предмета, и там его нет…
Ах, дама обшарила пол-Амстердама
Ну что же мне делать? – воскликнула дама
И села в тоске. Может, сам прилетит?
Оставленный где-нибудь неосторожно -
В кофейне?
Где съела двенадцать пирожных?
А может, в пекарне? (десяток ватрушек)?
А может, (два торта) в гостях у подружек?
В кондитерской? (пудинг, суфле и бисквит)? ...
Как «что»? Аппетит! Аппетит!! Аппетит!!!
ПРОГУЛКА
Дама вышла на прогулку
Вдоль реки, держа в руке
Зонтик с кружевом и булку,
Пуделя на поводке,
Плед (а вдруг подует ветер)
Веер (если станет душно)
И журнал «Про всё на свете»,
(Если даме станет скучно)
Клетку с птицей-попугаем,
А в корзине – кошку с бантом
И - немножко попугаем -
Том с Иммануилом Кантом,
И еще взяла в охапку
Два бинокля, муфту, шляпку.
Школьный глобус, атлас мира
И коробочку зефира-
Прогуляться налегке
Где-нибудь невдалеке…
ТЕЛЕФОН
Говорят, по телефону
Ну буквально целый день
Дама очень увлеченно
говорила дребедень
Говорила, встав с кровати,
Говорила, умываясь,
Гово… надевая платье,
…рила дама, обуваясь,
И когда обед варила –
Говорила, говорила….
Выкипала - испарялась в медном чайнике вода
Раскалялись - расплавлялись в телефоне провода
Как-то к ней забрались воры,
Но, услышав разговоры
Вышли вон, захлопнув дверь,
Говорят, что эта дама
Говорит еще теперь…
МОДА
Вы знаете, дама аршин проглотила,
Когда за обновку портнихе платила.
Портновский аршин…
И что вдруг нашло?
Приличная дама, и платье ей шло…
Нет, дама глотала отдельные вещи…
Сапожные гвозди, столярные клещи,
Бывало, глотала детали машин…
Но чтобы аршин?! …
Вот так, ни с того, ни с сего, спозаранку?
Зато! Полюбуйтесь теперь на осанку!
И мода пошла по всему Амстердаму:
С тех пор по аршину – на каждую даму!
В ЛЕСУ
На даму напали голодные волки.
Но дама достала из юбки – иголки,
Из кофты – булавки,
Из шляпки – заколки
А вот вам и здрасте, - подумали волки
Похоже, мы время теряем без толку
Да лучше зубами от голода щелкать!
Да лучше одними ежами питаться!
Как будто бы нечем нам больше заняться!
Мы – гордые волки!
Спасаемся, братцы!
В Новый год и в дни рождений
Фея Сладких Сновидений
Дарит самый лучший сон,
Каждому – на свой фасон:
Зов звезды – для астронома,
Воз еды – для гастронома,
Скрипачу – большой успех,
Циркачу – ребячий смех,
Рыбаку – сома на тонну,
Супермену – подвиг смелый,
А Собакину Антону -
Что училка заболела.
Ну а бедной МарьИванне,
Прикорнувшей на диване,
В кулаке зажавши мел, -
Что Собакин на ракете!
К неизведанной планете!
На ближайших полстолетья!!
Наконец-то!!! Улетел...
Музыка ветра
или
правда и ложь о Черубине де Габриак
Лиля, Елизавета Дмитриева, 22 года, учительница, поэтесса
Черубина де Габриак, 20 лет, поэтесса
Николай Гумилёв, 23 года, поэт
Максимилиан Волошин, 32 года, поэт
Сергей Маковский, 32 года, поэт, издатель, редактор журнала «Аполлон»
время действия - 1909 г, во второй части - 1928 г.
Звук китайского колокольчика, постепенно приобретающего ритм,
понижается на тон, ударяет вокзальным колоколом
Поезд на Феодосию. Возле условного окна Лиля и Гумилёв
На заднем плане - веером разворачиваются поля, иногда слышен стук колес
Г.: Ваше имя похоже на звук колокольчика: Ли-ля…
Маленький, китайский, нежный, как музыка ветра.
Л.: (пожимает плечами) Домашнее имя. Нежное…
(тихо качает головой) В моём детстве не было нежности.
Болезненный урод, заморыш,
прикованный к постели темной болезнью,
влекущей к смерти.
Г.: Но… ваша хромота - она не портит вас, она почти…
Л.: А брат отламывал ногу моим куклам, чтобы они были как я.
И мы становились очень похожими, и я, и они – фарфорово-неподвижные …
Г.: Вот такой я и запомнил вас ещё в Париже – фарфоровой и тихой,
«из породы лебедей»…
Л.: (смеется) Лебедь? Разве это про меня? Посмотрите внимательнее:
сказочного превращения так и не произошло.
Превращения мне вообще как-то не удавались. Знаете, у брата
были странные фантазии … Он, например, хотел,
чтобы я воду претворяла в вино. «Ты ведь безгрешна?», - спрашивал, -
«Если безгрешна – претворишь!»
Г.: Претворили?
Л.: Он ударил меня. «Ты утаила какой-то грех!», - так он сказал.
А я просто не знала, каким должно быть вино…
Г.: Вино должно быть…
(нежно поправляет ей прядь волос)
Зачем ты едешь к Максу?
Л.: (слушает стук колес)…За судьбой.
Затемнение
Веер - поля, распрямляется в вертикальную плоскость. На ней – решетка Летнего сада
Легкий звук колокольчика – каретка зингеровской пиш. машинки, стрекот клавиш -
Редакция журнала «Аполлон»
На сцене Волошин (он просматривает в углу бумаги) и Маковский
(голос за сценой: «К вам – Гумилёв!»)
Входит Гумилёв, приветственно кивает Маковскому
М.: О, друг мой! Что-нибудь новое и великолепное?
Г.: Увы… «Пока не требует поэта
К священной жертве Аполлон…
М.: … В заботах суетного света
… Он малодушно погружен»;
Ей-богу, нужно было придумать для журнала другое название –
эта цитата становится уже общим местом, Николай Степаныч, дорогой,…
я слышу её с порога от каждого, кто не удосужился принести хоть что-нибудь
для публикации
Г.: Ой ли? У дверей полным-полно поэтов.
Гумилёв замечает Волошина в углу. Сухо раскланивается
М.:(в приоткрытую дверь, за кулисы) Ну неужели в Петербурге
так трудно найти фрачную пару? Хотя б на час?!
Я же просил: всем соответствовать! …
И никаких сумасшедших графоманок!
Тем более тучных, в пенсне и с порослью на подбородке!
Г.: (усмехаясь): Ну… если и дальше так пойдёт – вы, господин Маковский,
останетесь только с балеринами из Мариинки.
Похоже это единственные женщины,
которые могут удовлетворить ваш взыскательный вкус.
М.: Ах, если бы они при этом ещё и сочиняли… Ну хоть что-нибудь кроме
любовных записок!
Г.: Мой милый, мир несовершенен!
М.: Мой милый, совершенство есть! Посмотрите-ка вот это!
Пришло с вечерней почтой.
Г.: Конверт…. Лиловый, узкий…
начинает звучать тихая музыка
И с траурной каймой… Надушен - Как вычурно.
М.: Она испанка.
Г.: С чего вдруг?
М.: Посмотрите, там стихи…
Стихи Черубины
С моею царственной мечтой
Одна брожу по всей вселенной,
С моим презреньем к жизни тленной,
С моею горькой красотой.
Царицей призрачного трона
Меня поставила судьба...
Венчает гордый выгиб лба
Червонных кос моих корона.
(Решетка Л.сада складывается в испанский веер, подсвеченный красным.)
начинается песня:
Но спят в угаснувших веках
Все те, кто были бы любимы,
Как я, печалию томимы,
Как я, одни в своих мечтах.
И я умру в степях чужбины,
Не разомкну заклятый круг.
К чему так нежны кисти рук,
Так тонко имя Черубины?
Г.: Чарует.
А в жизни? Так же хороша?
М.: Её лица никто не видел.
Г.: Оо! Друг мой, вы забыли женщин! (смеется): Я помню, раз…
М.: Прочтите, вот ещё.
Ещё стихи Ч., (песня)
В быстро сдернутых перчатках
Сохранился оттиск рук,
Черный креп в негибких складках
Очертил на плитах круг.
В тихой мгле исповедален
Робкий шепот, чья-то речь;
Строгий профиль мой печален
От лучей дрожащих свеч.
Я смотрю игру мерцаний
По чекану темных бронз
И не слышу увещаний,
Что мне шепчет старый ксендз.
Поправляя гребень в косах,
Я слежу мои мечты, -
Все грехи в его вопросах
Так наивны и просты.
В тихой мгле исповедален
Робкий шепот, чья-то речь;
Строгий профиль мой печален
От лучей дрожащих свеч.
Г.: Ищите же её
М.: Неуловима! Я пытался.
Г.: Так значит – призрак.
М.: Нет! Я слышал голос…
Г.:(насмешливо): С небес?
М.: Почти. По тембру – ангел.
Г.: А… Ну тогда не избежать подвоха!
М.: (вздыхая) И Анненский сказал,
что он боится сумрачной инфанты.
Г.: Как?! Уж и Анненский?
М.: Почти весь Петербург
теперь живёт во власти Черубины.
Все в предвкушенье новых публикаций
Ее стихов – она же недоступна…
Г.: И все же башня из слоновой кости
Имеет адрес?
М.: Да... по слухам
Княгиня Дарья – ей приходится роднёй,
И письма и звонки – оттуда
Но далее – туман
Она живет затворницей и этим будоражит
Еще сильней…
Г.: (задумчиво) Итак, она… красива…. и печальна…
Песня на ст. Гумилёва «Сады моей души»
Г.: (выходя из задумчивости): Итак, она печальна и… красива?
М.: Увы! Напрасно я открыл…(маскируя под шутку)
Ведь в обольщенье женщин
вам - равных нет… (уходит за кулисы)
Г.: Но есть удачливей, пожалуй
(в сторону Волошина, с наигранной небрежностью):
Что Лиля? Вы ведь с ней сейчас… дружны?
В.: Да, я люблю (Гумилёв резко поворачивается)
её стихи
Но здесь ей, видимо, не место.
Здесь ценят блеск и внешние эффекты.
Она ж тиха… как…
Г.: (зло) Омут. (Маковскому, который возвращается с бумагами):
Позвольте мне откланяться.
М. Спешите?
(ворчливо-иронично, глядя в бумаги)
Пишите же! А то опять: «покуда Аполлон…
Душа… вкушает хладный сон,
Серди детей…. ничтожных мира…»
Г.: (не в тон - жёстко):
«Быть может, всех ничтожней он»
(преувеличенно любезно кланяется, уходит)
М.: Вы чем-то уязвили Гумилёва… Остерегайтесь: порох!
В.: (добродушно) Ну а вам,
мой друг,
Теперь повсюду чудится Севилья
И лязг кинжалов!
М.: Скорее шелест четок. Макс!
Меня пугает эта набожность,
Графиня…
В.: Ого! Уже графиня!
М.: Да, она признала, что она…
Что я был прав… Ведь я читаю почерк
Как книгу: монастырь в Толедо,
Отец француз – она не отрицала.
Но этот вечный траур, эта скрытность,
И эта исступленность…
Дурманят и страшат
Какая девушка! А голос, Макс!
В.: Так вы встречались?!
М.: Только телефон
и письма, письма, письма…
А в письмах слог изыскан так, что я теряюсь.
Надежда лишь на вас – ведь вы - мой Сирано
В.: Таак. Новое письмо. И ждёт ответа…
В.: (просматривая письмо Черубины)
Какая отповедь…
Вы перешли границы?
М.: Какие там «границы»! Я послал
Букет – не помню сколько – роз
Быть может, половина – алых…
Она же пишет про нескромность
моих вопросов!
Макс! Но я – профан! И мне неведом
Язык цветов! Какие там вопросы – в розах?!
Но вышло – вот – неловкость…
Ума не приложу,
Возможно ли теперь загладить…
В.: (смеясь) Вы расточительны: «не помню сколько роз!»
Так мы останемся без… гонораров.
М.: Да я бы отдал всё - лишь за возможность
Увидеть…
В.: Всё – не надо!
Быть может, Черубина и оценит,
А вот журнал - прикажет долго жить.
М.: (кивая за кулису, куда ушел Гумилев)
А видели вы блеск в его глазах?
В.: Лишь поэтический задор.
Я знаю, он влюблен в другую.
М.: В простую женщину?
Довольствуется малым?
Таким, как Гумилёв, -
нужна звезда!
И путь сквозь тернии.
Ведь он в душе – корсар,
Конквистадор, завоеватель!
В.: Да что мы знаем друг о друге…
М.: Как что? Помилуйте! Да всё!
Поэзия не в силах утаить
Ни давний грех,
Ни смутные желанья.
При всех загадках Черубины
Душа её – как на ладони.
В.: Вы полагаете?
А может быть, поэзия кружит,
Как Саломея в танце, постепенно
Срывая и срывая покрывала
Но самое последнее, седьмое,
Падёт в конце пути…
М.: Так вы напишете ответ?
Вот так же вот красноречиво -
для Черубины?
В.: (разводит руками): Что ж. Извольте.
затемнение
Веер туманен и едва различим
(Из противоположных кулис выходят Лиля и Гумилев.
Замечают друг друга только посреди сцены)
Легкий звон колокольчиков
Лиля пытается пройти мимо после каждого ответа
Г.: Мы не видались после Коктебеля…
Почти полгода
Л.: Разве?
Г.: Нынче осень
Л.: Я не заметила
Г.: Меня? Или октябрь?
Л.: Вы оба холодны
Г.: Не по своей вине
Л.: Да, лето истекает неизбежно
Г.: Вы этим счастливы
Л.: (уходя)
Вполне.
Вполне!
Вполне…
затемнение, стихи Лили - песня
«Кто ты, Дева?» — Зверь и птица.
«Как зовут тебя?» — Узнай.
Ходит ночью Ледяница,
С нею — белый горностай.
«Ты куда идешь?» — В туманы.
«Ты откуда?» — Я с земли.
И метелей караваны
Вьюги к югу понесли.
«Ты зачем пришла?» — Хотела.
«Что несешь с собой?» — Любовь.
Гибко, радостно и смело
Поднялись метели вновь.
«Что ж ты хочешь?» — Снов и снега.
«Ты надолго ль?» — Навсегда.
Над снегами блещет Вега,
Льдисто-белая звезда.
(веер подсвечивается снизу, словно огнями рампы, Ложа Мариинского театра, звук настраивающегося оркестра)
Маковский и Волошин боком к зрителю
М.: Не видели? Должна быть где-то здесь…
В.: Кого вы ищете?
М.: Ну как же? Черубина!
Клялась, что будет нынче на премьере…
В.: А как же траур?
М.: О! не вспоминайте!
Едва уговорил. Нельзя же хоронить себя ей-богу…
Вот! В третьей ложе! Видите? Да нет же!
Правее!
В.: Эта, что с биноклем?
М.: С ума сошли? Ей – сорок! Нет, за ней
В пурпурном, с диадемой, Боже!
как хороша…
В.: Да, - но она – брюнетка…
М.: Действительно… У Черубины косы
Должны быть цвета бронзы…
Снова призрак.
Вот так же было и на той неделе
На островах, в кабриолете, мельком, -
Я видел! Шарф из дымчатой вуали
Рука в перчатке… Я бежал!
Как гимназист за нею следом…
Версту – не меньше!
Как она смеялась
потом по телефону…
Говорила,
что ездила в тот день верхом…
Я представляю, как идет ей амазонка…
А я в седле – ну, разве что держусь,
И, в общем-то, ни выправки, ни стати
И где уж мне тягаться с Гумилевым
В.: (смеясь)
Ревнуете? Похоже – с новой силой!
Не увидав прелестницу ни разу?
Тссс, тише…
( начинает звучать увертюра к опере «Кармен»)
затемнение
подсветка снизу гаснет
на сцене Лиля, Стремительно входит Волошин
В.: Все ищут встречи с Черубиной!
Л.: Все? И…
В.: (отворачиваясь, сухо):
Гумилёв -
один из первых
(с грустью)
Ты все еще больна им…
Л.: (примирительно)
Макс, но ты же знаешь,
Моя душа одной твоей – сродни
А помнишь, ты читал:
…И дух мой радостный охвачен был тревогой.
С безумной девушкой, глядевшей в водоём,
Я встретился в лесу. «Не может быть случайна, —
Сказал я, — встреча здесь. Пойдём теперь вдвоём».
Услышав эти строки
Я обрела себя…
А может быть, навеки потеряла…
Но к прошлому возврата больше нет
В.: Да, но твои стихи к нему…
Л.: Стихи и только
Я для него – причуда, прихоть,
Каприз, фарфоровая мелочь, -
Как табакерка на каминной полке –
Забавная, но с небольшим изъяном.
Чуть слышный сбой в работе механизма,
Прелестный, если любишь старину
Быть лишь трофеем? Дополненьем к списку?
В.: Боюсь,
что это хуже, чем…
Л.: Просил руки, а выслушав отказ,
Пожал плечами, словно речь
шла о безделице! О выборе перчаток!
В.: … чем я предполагал. Гораздо хуже…
Л.: Я не хочу.
Мы - словно провода под током
Искренье уязвленных самолюбий
К тому ж теперь он… бредит Черубиной…?
(не дождавшись ответа, вскинув голову, усмехается)
И что же наша знойная инфанта?
В.: По слухам собирается опять
Покинуть этот мир для праведной молитвы
Л.: Безумная! С такой-то красотой!
затемнение
- Черубина… Черубина…. Читали?
- Что-то новенькое? Да?
- А как же-с? Очень в моде-с! Во всех салонах!
- И говорят, неслыханно красива! Все наши дамы…
- Звезда сезона-с! Стихи и все такое!
- Испанка? Что же, снова начнем носить тюрбаны? Ужас!
- А как же-с!! Мавританский стиль! Вчера на рауте….
- Читали? Черубина… Черубина…
Из-за кулис выходят Лиля и Маковский,
позднее их догоняет Гумилев
М.: Журналы – нарасхват.
И не в укор будь сказано маститым, -
Успехом мы обязаны лишь ей –
таинственной испанке Черубине:
Какой дурман в ее стихах,
Какая вязь эпитетов, метафор…
Л.: Да, кружева она плетет умело…
Вернее сети. Ведь стихи –
Отличная приманка для наивных,
Для тех, кто «сам обманываться рад»
(Маковский холодно раскланивается и уходит)
Г.: Известно: женщины друг к другу
Спокон веков несправедливы
Неслыханно: в другой признать
Хоть толику достоинств,
Как будто - отнимают у себя…
А Черубина здесь царит по праву
Л.: (за кулисы Волошину)
Постойте, Макс, прово'дите меня?
(через плечо Гумилеву)
А вам по вкусу патока
с мускатом и корицей?
Г.: Нет, мне по вкусу жалкое притворство,
игра в любовь в угоду вдохновенью
и роль Пьеро в комедии дель арте
Хотите развлекаться – в добрый час!
Но только не со мной!
Л.: Послушайте…
Г.: Прощайте.
(Лиля подходит к вееру, - подсвечиваясь изнутри он становится прозрачным.
Постепенно возникает силуэт-отражение. Лиля делает случайные движения. – силуэт повторяет их, и вдруг – сбой, неверный жест. Лиля испуганно отшатывается)
Звучат стихи Лили
Ты в зеркало смотри,
Смотри, не отрываясь,
Там не твои черты,
Там в зеркале живая,
Другая ты.
...Молчи, не говори...
Смотри, смотри, частицы зла и страха,
Сверкающая ложь
Твой образ создали из праха,
И ты живешь.
И ты живешь, не шевелись и слушай:
Там в зеркале, на дне,-
Подводный сад, жемчужные цветы...
О, не гляди назад,
Здесь дни твои пусты,
Здесь все твое разрушат,
Ты в зеркале живи,
Здесь только ложь, здесь только
Призрак плоти,
На миг зажжет алмазы в водомете
Случайный луч...
Любовь.- Здесь нет любви.
Не мучь себя, не мучь,
Смотри, не отрываясь,
Ты в зеркале - живая,
Не здесь...
(за ставшим прозрачным веером проявляется силуэт Черубины)
Входит Волошин
Л.: Макс, это бред! Я растворяюсь в ней!
Мы взяли имя демона – а с ними шутки плохи!
В.: Опомнись, Лиля, право, ты дитя…
Бояться собственного псевдонима?
Хоть Габриак – и черт, но не из злобных
А Черубина? - Керубино – ангел!
Уж если демон – то наполовину...
Л.: Наполовину черт – всего страшней.
Я перестала понимать себя,
Я так страшусь зеркальных отражений
Мне кажется, она сейчас войдет…
В.:(обнимает ее) А помнишь, море,
Тогда, после отъезда Гумилева,
стихи, как шум прибоя…
(тихо звучит прибой, веер опускается и уходит чуть в угол –
теперь это море, фигуры стоят неподвижно, голоса звучат в отдалении)
Л.: У моря пишется – как никогда
Послушай:
Лишь раз один, как папоротник, я
Цвету огнем весенней, пьяной ночью...
Приди за мной к лесному средоточью,
В заклятый круг, приди, сорви меня!
Люби меня! Я всем тебе близка.
О, уступи моей любовной порче,
Я, как миндаль, смертельна и горька,
Нежней, чем смерть, обманчивей и горче.
В.; Но…это все опять - ему?
Л.: Нет. Он уехал, и я рада.
Рада!
Как жаль, что все обречено…
(торопливо)
…Пишу – а напечатать невозможно
Увы, я недостаточно прекрасна -
Ничем не в силах поразить
Маковского
Эстета и зануду
И вот беда -
Мне кажется, он даже не читает
В.; Не приноси сама – пошли письмом
И вот что, подпишись повычурней,
С извивом,
И чтобы веяло экзотикой:
Та-та де та-та-та
Допустим, ты маркиза. Нет! Инфанта!
Испанка, черт возьми! Огонь сквозь лёд!
(тихо начинается фламенко)
А имя… предположим…
Л.: Черубина
Повторяется эхом Черубина… Черубина…
(море снова становится испанским веером)
фламенко звучит громче. Все ярче проявляется фигура Черубины
В.: Лиля,
Она – твоя игра,
Весь Петербург – у ног, и ты – царица.
Л.: Я – кукла с переломанной ногой.
Царица – Черубина. И она
Вот-вот появится, чтоб выгнать самозванку…
танец Черубины
Голоса:
Чарующе! Её стихи пьянят! Да, Черубина здесь царит по праву!
Она во всём – великолепна! Достичь таких высот!
Ей равных быть не может!
Красавица! Звезда!
Богиня!
Л.: (закрывает руками уши)
НО ЧЕРУБИНЫ – НЕТ!
Вернее, это – я…
Свет снизу. Фигуры начинают отбрасывать на веер - декорацию длинные, колеблющиеся, деформированные тени.
Шипящие голоса за веером:
- Сама призналась! И собой, говорят очччень нехороша-с!
- Да нет – выведали под гипнозом! Инфанта, ха!
- А каков Маковский, и ведь влюбился как мальчишка! Говорят, шокирован ужасно!
- Испанка Лизавета Иванна, извольте видеть, правда, малость колченогая-с хи-хи-хи
- Что Маковский, Гумилёв, говорят, был очччень даже не прочь-с…
- С испанкой? Или с …этой?
- Да она сама, клянусь честью, хью-хью-хью… с предложениями-с
- А потом, господа, он такие пикантности о ней… говорят… ну, вы понимаете, как блаародный человек-с… Ведь обидно! Обман-с!
Веер становится черным
Стихи Лили - Песня
Да, целовала и знала
Губ твоих сладкий след,
Губы губам отдавала,
Греха тут нет.
От поцелуев губы
Только алей и нежней.
Зачем же были так грубы
Слова обо мне.
Помнишь, сквозь снег над порталом
Готической розы цветок.
Как я тебя обижала,
Как ты поверить мог.
(Лиля стоит в центре. Вбегает Волошин)
В.: Лиля… Ты убила Черубину?!
Л.: О нет. Она меня.
Ведь призраки сильны и беспощадны
В.: И что теперь… Все эти пересуды…
Л.: Опять - пощечина! Опять как в детстве.
За то же, Макс!
В.: Лиля, о чём ты?
Л.: За воду… Я снова не смогла… Вода осталась –
водой…
В.: Но ты сама – вино! (пытается прикоснуться к её волосам) Твои стихи…Ты знаешь,
я всегда…
Л.: Я не смогла. Опять! Оставь меня (уходит).
Испанский веер растягивается в плоскость. При подсветке сзади снова проступает решетка Летнего сада.
В.: Лиля…
За решеткой – фигура Гумилёва
Оба стоят неподвижно друг против друга
Голоса;
- Пощечина! Публично!
- Кто? Кому?
- Да вы что, не слышали? Волошин! Гумилёву! Собираются стреляться!
- Комично, господа! Говорят, чуть ли не на Черной Речке, как Пушкин-с! хи-хи-хи…
- Да нет! Уже стрелялись!
- И что? Хотя б один убит?
- Оба! …… Клянусь честью хью-хью-хью… Мииимо-с-с-с-с!
Звучит выстрел, потом другой, третий, дальняя пальба. На решетке появляется зарево, Издалека звучит: «Вихри враждебные» вперемешку с беспорядочным колокольным звоном. Решетка гаснет. На её месте
высокий белый забор. Резко - тишина
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Лиля на фоне забора под падающим толи снегом, толи обрывками бумаги
Л.: Мне тяжело нести свою душу, Макс
И у меня чувство — что я умерла. Смерть – это безмолвие
Черубина опустошила меня – теперь я лишь тень… Тень от дыма…
А внутри, Макс, я не знаю, что внутри! Я все думаю, и слова большие: возмездье, искупленье, отреченье, только все это неверно. Я очень мучаюсь: внутри нет точки…
Голоса за забором:
- А это хто?
- А ссыльная, бес её знаит…
- Контра?
- Та нее… С убешдееениями, мать её. Антро…тьфу! софья какая-та… Всё не по-людски!
- А чё не шлёпнули?
- Та ани, спинозы малохольные, саами мрут, Чё мараться- та? Гы-гы (сливается с дальним лаем собак)
Л.: У меня душа черная, у меня все болит. Так в средние века сжигали на кострах измученную плоть для вящей славы духа. Я не пишу стихов.
Как страшна мне моя немота. Как мучительна невозможность выразить душу.
Как мало избранных, поэтов Именем Бога, тех, кому дано искусством
воду претворять в вино.
Тебе - дано, Макс. И ему…
На той дуэли из-за … из-за Черубины, вы оба,
подставившись под пулю, – стреляли в воздух.
Он - гордец, с уверенной рукой охотника,
он целиться не мог в Поэта. (вспоминает строки Волошина):
…И вдруг увидел я со дна встающий лик —
Горящий пламенем лик Солнечного Зверя.
«Уйдём отсюда прочь!» Она же птичий крик
Вдруг издала и, правде снов поверя,
Спустилась в зеркало чернеющих пучин…
Ты говорил: твоя рука дрожала, – из боязни ненароком, от неумения - попасть.
И ты б не смог убить - Поэта. (дальний лай собак. Лиля прислушивается):
Они – смогли.
Семь лет со дня расстрела Гумилёва… И скоро двадцать – со смерти Черубины.
Теперь от мира я иду в неведомую тишину и не знаю, приду ли.
И странно, когда меня зовут по имени…
Душа уже надела схиму.
Ты обещал писать стихи, мне - письмо в стихах — не забудь. Я жду.
Я всех слов - жду.
(снова завеса снега, иногда – лай собак)
Безмолвие внешнее и внутреннее совпали так оглушительно…
Макс, мне кажется, я снова обретаю… дар слова...
В обмен на жизнь...
Сборник я назову «Домик под грушевым деревом»… - сохрани, если сможешь… -
Пусть его автором будет… старинный китайский поэт…
...И сон один припомнился мне вдруг:
Я бабочкой летала над цветами;
Я помню ясно: был зеленый луг,
И чашечки цветов горели, словно пламя.
Смотрю теперь на мир открытыми глазами,
Но может быть, сама я стала сном
Для бабочки, летящей над цветком?
Белый забор собирается в китайский веер. При подсветке изнутри: на веере проступает тонкий узор весеннего дерева.
Звучит песня на стихи Гумилёва
И вот мне приснилось, что сердце мое не болит,
Оно - колокольчик фарфоровый в желтом Китае.
На пагоде пестрой висит и приветно звенит,
В эмалевом небе дразня журавлиные стаи...
(Веер начинает дышать. Бумажный снег взлетает вверх и, подсвеченный розовым, превращается толи в цветы, толи в бабочек…)
А кроткая девушка в платье из красных шелков,
Где золотом вышиты осы, цветы и драконы,
С поджатыми ножками смотрит без мысли, без слов,
Внимательно слушает легкие, легкие звоны.
От дуновения воздуха где-то в вышине начинают звучать китайские колокольчики…
Конец
СПб, 2010 г
Музыкальный материал можно посмотреть на сайте:
http://vitalia-spb.ru/
- Крруто, - каркнула ворона, -
- В огороде - оборона!
- Испугаалась?
- Да нисколько. Разве неприятно только:
Неприлично ты одет,
Посмотреть - карикатура.
Ведь шикарная фигура,
А рубахе - триста лет!
Ты, дружок, отстал от моды,
Карауля корнеплоды.
Тут ворона подмигнула:
- Полетим, посмотрим свет,
Всё равно ведь проку нет
Вроде тряпки поутру
Трепыхаться на ветру.
- Да уж... - пугало взохнуло, -
- Что уж, раз такое дело...
Рукавами завертело, поднялось и...
Полетело.
Ну а может, ветром сдуло...
Над крышей больше ни дымка,
Над крышей воздух чист,
И грустно смотрит в облака
Без дела трубочист.
А мимо - вот она, судьба -
Под гром литавр идёт
Оркестр! И медная труба
Зовёт! Зовёт! Зовёт!
- Я без работы не могу,
Без труб мне жизни нет,
Ах можно мне вон ту трубу, -
Кричит он прямо на бегу,
Кричит оркестру вслед...
Прошли. И больше ничего.
И опустел вокзал.
Давно не видели его,
Но кто-то мне сказал -
Наш трубочист от счастья пьян,
Что значит - жизнелюб -
Взял и нашёл себе орган!
О, как там много труб!!!
Никак не получается:
Прыжок... Опять промашка! -
За бабочкой гоняется
Смешная кошка Машка.
А ей бы спать калачиком,
Уткнувшись носом в пузо -
В её-то годы мячиком
Скакать - уже обуза,
Она ведь не обязана...
Прыжок! Ещё! Промашка...
Верёвкой перевязана
Газетная бумажка,
На бабочку, по правде-то,
Похожая не слишком,
Но хочется порадовать
Знакомого мальчишку.
А история простая:
Пролетала над Китаем
Как-то раз драконов стая, -
Снег в Китае и растаял...
А у нас - тоска такая -
И драконы не летают,
И снега лежат, не тая...
Далеко нам до Китая.
С точки зрения Кота -
Жизнь понятна и проста:
Вовкин папа существует, чтоб ходить Коту за рыбой,
Потому что сами рыбы
Прыгнуть в миску не смогли бы...
Мама Вовки - чтобы было с кем дремать под телевизор,
А пожарная команда - чтоб снимать Кота с карниза;
Кресло - чтобы драть обивку,
Шкаф - чтоб прятаться в него,
Только Вовка существует не понятно для чего!
Он, по мнению Кота,
Очень вреден для хвоста!
А у порядочных Котов,
Знаете, не сто хвостов!
Ну куда спозаранку, скажите на милость,
Так спешила тропинка, куда торопилась,
За калитку тайком прошмыгнув от порога?
- Вот дурёха! - ей вслед оглянулась дорога,
- Там крапива, канава, густая трава!
Но тропинка - такая сорвиголова!
По откосу вприпрыжку сбежала к реке -
Только пятки сверкнули на мокром песке...
На работу поутру
Торопилась Кенгуру.
Посмотрела - всё в порядке:
Ключ в кармане, две перчатки,
Кошелёк, очки, футляр,
Носовой платок, ...кошмар!
Носовой платок, гребёнка...
Нет ребёнка-кенгурёнка!!!
Но ведь был ещё вчера...
Ключ, платок, очки,
Дыра.
Неужели сквозь дыру
Выпал целый кенгуру?!!
Всё. Воды. Сейчас умру.
Но послышалось: "Маманя,
Я у вас в другом кармане..."
Сели крУгом двадцать дядек, и давай пилить смычками,
А один, в тетрадку глядя, просто так махал руками...
"Хватит ёрзать!" - мне сказали.
Стал считать сидящих в зале:
Девять рыжих, десять лысых, двадцать восемь в пиджаках,
Две старушки в чёрных лисах,
У одной - бинокль в руках,
Повезло, что есть колонны:
По двенадцать с двух сторон,
Если в каждой по две тонны,
Это сколько ж будет тонн?
А когда я сосчитал, сколько окон и зеркал,
В зале закричали "Браво!"
Громче всех - старушки справа:
Были счастливы, небось,
Что мученье КОН-ЧИ-ЛОСЬ!!!
Расскажу вам по секрету:
В середине декабря
На мосту зажегся свет и...
Снег пошел из фонаря!
Словно пылесос включили,
Только задом наперёд,
И снежинки били, били,
Так и били наотлёт!
А от фонаря подальше
Становились уж не те -
Тоньше,
меньше,
легче,
жальче,
Расстворяясь в темноте...
Мне сестра сказала: "Просто
Снега в темноте не видно,
И когда ты станешь взрослой,
Это будет очевидно".
Я сестре не возражала,
Я молчала и кивала,
Только, честно говоря,
Снег летел из фонаря!
Вот лежит на дороге воронье перо -
Это значит - вороне здесь не по-вез-ло...
Представляешь, сидела ворона на ветке,
А вокруг суетились, галдели соседки,
И мешали вороне мечтать в вышине,
О стихах, о цветах, о весне, о луне...
А ворона, перо обмакнувши в чернила,
Может, первую строчку уже сочинила,
И вот-вот получилось бы СТИХОТВОРЕНЬЕ...
Кто-то каркнул над ухом!
...и ушло вдохновенье!