Утром,
ты встаешь, как будто Будда,
благостный и мудрый,
в будни
твои праздник подмешал.
Утром
солнце тронет кудри пудрой,
золотою пудрой.
Утром
жизнь безумно хороша!
А то, что было вчера - это было вчера...
Ты забыла и точка!
Одиночеством пахнущие вечера,
безнадежностью ночи.
Пара платьев, пылящихся где-то в шкафу,
а куда надевать их?
Надоевший до чертиков старый парфюм,
зябкий холод кровати...
Но... Утром
ты встаешь, как будто Будда,
благостный и мудрый,
в будни
твои праздник подмешал.
Утром
солнце тронет кудри пудрой,
золотою пудрой.
Утром
жизнь безумно хороша!
А то, что было вчера - это было вчера
и к нему нет возврата.
Несложившийся брак, рано умерший брат -
за утратой утрата.
Одноразовый секс одноразовых встреч
в одноразовых койках,
и попытка хоть что-то от сердца сберечь,
ну хоть пару осколков....
чтоб
Утром,
снова встать, как будто Будда,
благостный и мудрый,
в будни
твои праздник подмешал.
Утром
солнце тронет кудри пудрой,
золотою пудрой.
Утром
жизнь безумно хороша!
А то, что было вчера - это было вчера,
избирательна память.
Вот, только, жаль, ты не в силах сама выбирать:
что убрать. что оставить.
А ты бы с радостью вычеркнула пару лет,
а, быть может, чуть больше.
На часах пать утра... значит скоро рассвет,
ну давай же.. ты сможешь....
Утром,
снова встать, как будто Будда,
благостный и мудрый,
в будни
твои праздник подмешал.
Утром
солнце тронет кудри пудрой,
золотою пудрой.
Утром
жизнь безумно хороша!
Когда ты шагнул в окно
она горевала долго,
она горевала долго
и водкой глушила боль.
Ей было не все равно,
но, все-таки, не настолько,
но, все-таки, не настолько,
чтоб тоже уйти с тобой.
Когда ты шагнул в окно,
она по привычке ночью,
она по привычке ночью
искала твое плечо.
Ей было не все равно,
но в папе нуждалась дочка,
но в папе нуждалась дочка,
а чувства здесь ни при чем.
Когда ты шагнул в окно,
казался ей мир жестоким,
казался ей мир жестоким,
Иудой казался Бог.
Ей было не все равно,
но, все-таки, не настолько,
но, все-таки, не настолько,
чтоб тоже уйти с тобой.
Когда ты шагнул в окно,
сводя с этой жизнью счеты,
сводя с этой жизнью счеты,
к которой успел остыть.
Ей было не все равно,
а после нашелся кто-то,
а после нашелся кто-то,
кто стал ей важней, чем ты.
Опять эпоха сменяет эпоху
под залпы ружей и бравые марши.
Вчера любовь - нынче жгучая похоть,
вчера лазурь - нынче пепел и сажа.
А я давно разучился петь гимны
и нажимать на курок по приказу.
Мне больно видеть, как старый мир гибнет,
поверив в глупую лживую сказку
о состраданьи у властьимущих.
Другие люди, другие порядки,
другие цели и средства другие.
Мне говорят: новый рай где-то рядом...
Мол, будь готов дружно, с правой ноги, но
но я давно разучился быть стадом,
вверяя жизнь пастухам-невеждам,
и выбирая меж раем и адом,
я остаюсь на клочке земли между,
еще не проданной властьимущим.
Другая эра, другие кумиры,
другие идолы и идеалы.
Но как и прежде, решать судьбы мира
легче вдвоем под одним одеялом.
А я давно разучился быть Богом
и провожу в одиночестве ночи,
но мне надежнее быть одиноким,
чем средь толпы, что до одури хочет
стать новой куклой для властьимущих...
И я не верю в счастливое "завтра",
пока живу в несчастливом "сегодня".
Кормлю свой дух суррогатною правдой,
с ладоней тех, кто мою правду отнял.
А я давно разучился гнуть спину
и лебезить перед символом власти.
Не за себя, за Россию обидно,
когда душа, что распахнута настежь,
всего лишь урна для властьимущих...
Сумасшествие мое ты, сумасшествие!
По душе босыми пятками прошествуешь.
Мне поведаешь о долгом путешествии
в мире, полном обретений и утрат.
Сумасшествие мое ты, сумасшествие!
Ты прекрасно! Ты воздушно! Ты божественно!
Я тебе словами, мимикой и жестами
Повторять готов вся это сотни раз.
Посиди, попей со мной чайку индийского,
да пирожным с кремом сливочным побалуйся.
Я так долго по кондитерским выискивал
твой любимый, но безумно редкий сорт.
Хочешь музыку? Есть плеер с CD-дисками.
Хочешь, чтобы сам тебе сыграл? Пожалуйста!
Я не раз в твое отсутствие гриф стискивал,
узнавая голос твой в звучаньи нот.
А ты бегала вдали,
знать не ведала,
как менял я на рубли
свою преданность
как купился на обман,
не советуясь.
Видно, горе от ума -
тяжкий крест!
А ты бегала вдали,
знать не видела,
как искал твой светлый лик
в лицах Питера
и своим упрямством злил
местных жителей,
утверждая день за днем, что ты есть.
Сумасшествие мое ты, сумасшествие!
По душе босыми пятками прошествуешь.
Мне поведаешь о долгом путешествии
в мире, полном обретений и утрат.
Сумасшествие мое ты, сумасшествие!
Ты прекрасно! Ты воздушно! Ты божественно!
Я тебе словами, мимикой и жестами
говорить готов об этом сотни раз.
Нынче вечер на дворе и время позднее.
Ну, куда ты на ночь глядя? Что за шалости!
Оставайся у меня желанной гостьею,
чай не каждый день ко мне подобный гость.
Погляди в окно, какое небо звездное!
Хочешь звездочку себе сорвать? Пожалуйста!
Я их сам в твое отсутствие рвал гроздьями,
узнавая облик твой в сияньи звезд.
А ты бегала вдали,
Знать, не ведала,
как грехи мне душу жгли,
жизни нЕ дали.
Сколько дров я наломал,
не советуясь.
Видно, горе от ума -
тяжкий крест!
А ты бегала вдали,
Знать, не видела
как искал твой светлый лик
в лицах Питера,
и своим упрямством злил
местных жителей,
утверждая день за днем, что ты есть.
Белые ночи в Санкт-Петербурге,
Белые ночи, а мне не до сна.
Я брошен в урну смятым окурком
Марки Эссе, что так любит она…
Мой Фильтр выпачкан красной помадой,
Тонкими пальцами сдавлен едва.
Хрупкий баланс между раем и адом
Снова смещен, но я не виноват…
Что…
Ей не важно как,
Ей не важно с кем…
Для нее любовь – вкус никотина на языке!
Ей не важно с кем,
Ей не важно как…
Да-да-да… Лишь бы длилось все это пока…
Тлеет сигарета в руках…
Тлеет сигарета в руках…
Белые ночи в Санкт-Петербурге,
Тьма одиноких изысканных дам,
Но выбрал ее – теперь тлею окурком,
А, впрочем, Минздрав меня предупреждал…
Я никогда не считал себя глупым
Чтобы признать за собою вину.
Но как я могу обвинять эти губы,
Что целовали меня пять минут?
что…
Ей не важно как,
Ей не важно с кем…
Для нее любовь – виденья в сигаретном дымке!
Ей не важно с кем,
Ей не важно как…
Да-да-да… Лишь бы длилось все это пока…
Тлеет сигарета в руке…
Тлеет сигарета в руке…
Белые ночи в Санкт-Петербурге
Сменятся ясным солнечным днем.
Я брошен в урну смятым окурком
С тонной любви нерастраченной в нем.
Вроде бы нечего больше бояться,
Только сжимается что-то внутри.
Лишь бы не взяли меня чьи-то пальцы,
Чтоб докури-и-и-и-ить
Я не умею писать о войне
И на заказ напишу вам едва ли.
Боже, ну что вы пристали ко мне,
Словно репей: напиши, напиши…
Я не умею писать о войне!!!
Ах, вы поможете…
Вы воевали?
Если не тайна, в Афгане? В Чечне?
Мда… я смотрю, потрепала вас жизнь.
Черт с Вами! Мне все равно не уснуть.
Мне в поездах отчего-то не спится.
Так, покемарю 15 минут,
А вот уснуть не могу, хоть убей.
Ну, так что? Будем писать про войну?
Про блок-посты, что стоят на границах…
Или о тех, кто остался в плену,
Или о тех, кто нам машет с небес?
Нет, не смеюсь я над вами, мой друг,
Просто хотел показать Вам наглядно,
Как будет глупо мой выглядеть труд
Со стороны, если темы не знать.
Я только в морге и мог видеть труп,
Мне невдомек как рвут землю снаряды,
И каково подставлять свою грудь
Пулям, а, если дожил, орденам.
Водки?
Спасибо, вообще я не пью…
Если чуть-чуть.
Что Вам, пить в одиночку?
Первый за тех, кто остался в строю?
Кто до сих пор стережет наш покой.
Следом, за тех, кто дождался?
Налью…
Вас-то дождались?
Любимая с дочкой?
Ну, пусть хранит ваш семейный уют
Бог! Если верите, впрочем, в Богов.
Третий не чокаясь?
В память о тех,
Кто не дожил, не допел, не доделал.
За неуспевших родиться детей
И за детей, что родились б от них.
Сколько еще нужно миру смертей,
Чтоб перейти от пустых прений к делу?
Сколько еще нужно миру смертей,
Чтоб отказаться от дара войны?
…
Стало светлеть, вот и ночь позади.
Славно с тобой мы вчера посидели!
Если сболтнул где-то лишку – прости,
Я в первый раз пил разбавленный спирт.
Ну, будешь в Питере - ты заходи!
Хочешь, с ночевкой – на кухне постелем.
Можно на «ты»?
Эй.. да ты уже спишь…
Одиночество ночей...
Есть ли что-нибудь печальней
фразы брошенной случайно
в миг отчаянья - "Ты ничей!"?
...Дубликатами ключей,
что на столике скучают,
и остывшим в кружке чаем
я торжественно встречаю
Одиночество ночей!
На волнах едва качаясь,
К моей памяти причалит
Твой унылый, утлый челн.
Загружу его вначале
(Чтобы мне не докучали!)
Прежней жизни мелочами,
Что со временем мельчали,
Истирались, истончались,
И в довесок - сдюжишь, чахлый? -
Ворохом забытых черт.
Одиночество ночей.
Я в тиши твоей дичаю,
Но до хрипоты с врачами
Спорю, чтоб не назначали
Мне лечения. Зачем?
Спросят - я пожму плечами,
Ведь врачи не замечают,
Как торжественно встречаю
Одиночество ночей!
Дейстующие лица:
Он, Она, случайный свидетель...
(Он)
Я каждый день слежу за ней
Через литой ограды прутья.
Я каждый день слежу за ней.
Влюбленных за любовь не судят.
Я каждый день слежу за ней
За каждым шагом, каждым жестом.
Я каждый день слежу за ней,
И представляю что мы вместе.
Я каждый день слежу за ней
Через литой ограды прутья.
Я каждый день слежу за ней,
А мог бы просто проскользнуть в них
Я каждый день слежу за ней,
Вдыхая запах ее тела.
Я каждый день слежу за ней
Я – призрак. Что со мной ей делать?
(Она)
Он каждый день следит за мной
Сквозь вензеля литой ограды
Он каждый день следит за мной,
А я сгораю в этом взгляде.
Он каждый день следит за мной
И плещет в его взоре нега.
Он каждый день следит за мной
Такой не схожий с человеком!
Он каждый день следит за мной
Сквозь вензеля литой ограды.
Он каждый день следит за мной,
А я мечтаю, что он рядом.
Он каждый день следит за мной,
И я хожу как под прицелом.
Он каждый день следит за мной,
Но что мне с бестелесным делать?
(Случайный свидетель)
Я нажимаю на курок,
творя обряд кровавой мессы.
Я нажимаю на курок,
и ей дарую бестелесность.
Я нажимаю на курок,
мое лекарство от печали.
Я нажимаю на курок
посмертно призраков венчая!
Да, я еще не стар,
но до сих пор не стал
ни бизнесменом, ни политиком, ни суперстар.
Сперва был молод и не знал, как покупать места,
теперь накладно!
А, может, пробил срок
сменить привычный смог
большого города на солнечную пыль дорог,
пока от шума не оглох и не ослеп, как крот,
в огнях рекламы.
Да, я еще не стар
и не растрачен дар,
жаль, не застал эпохи Магомета и Христа,
когда до истинных чудес было рукой подать,
а то и ближе!
А, может, пробил час
сменить привычный чад
большого города на скромный земляной очаг,
пока нет сил молчать и боль в моих речах
Всевышний слышит.
Я упаду среди трав,
я тоже стану травой
и потянусь к небесам, как стебель.
Я так ничтожен и мал,
и так велик небосвод,
что мне не может не найтись островка на самом краешке неба.
Да, я еще не стар
и планов лет до ста.
Хватило б сил начать еще раз с чистого листа,
и может в этот раз сумею, взяв удачный старт,
дойти до цели.
А, может, вот он миг,
когда привычный мир
большого города с его домами и людьми
я должен отпустить, пока тот край, что сердцу мил,
не обесценил.
Да, я еще не стар,
есть выправка и стать,
вот только с каждым годом все сложнее в снах летать
И где-то на задворках памяти гниет мечта
о чем-то большем.
А, может, вот он шанс,
сменить постылый шаг
большого города на поступь, так, чтоб мир дрожал.
а, может, это просто мне намек, чтоб не мешал,
мол, хватит, пожил...
Мне интересно мнение метров.....
к этому произведению... слишком неоднозначное мнение...
Я умер и воскрес! - Какой пустяк,
бессмыслица и вздор.
И все ж, найдутся те, кто возвестят:
"Пришел новый Христос!"
Напросятся ко мне в ученики,
разделят кров и хлеб,
чтобы чесать повсюду языки -
Спаситель на Земле!!!
И толпы припадут к моим стопам,
молитвы вознесут.
И как бы с ними я не поступал -
все стерпят, все снесут.
Припомнят пару липовых чудес:
мол, исцелял народ,
мол, аки по суху, шел по воде!
(кто вспомнит: был ли брод?)
И разлетится по селеньям весть,
и встрепенется свет.
И кто-то сотворит, услышав, крест,
а кто-то плюнет вслед.
И снова жизнь мою оценят в горсть
серебрянных монет.
Я на торгах не самый дорогой -
бывали и ценней!
И будет суд за речи, за дела.
С ленцой, не торопясь,
мне скажет новоявленный Пилат,
что буду я распят.
Бог не придет, и я не буду ждать
спасенья от небес.
Кто знает, что Он думал в миг, когда
я умер и воскрес?
Продажная..
ластишься к кобелям
всех мастей и раскрасов,
как **** в течке.
И не важно,
что тебя породил не я,
и не я вложил разум
и наделил речью.
Жалких нытиков,
и сторожевых псов,
гордых львов,
и падальщиков-шакалов
Политика!
Ты их всех видела без трусов,
всем себя дарила,
и всех ласкала.
Я тебя ненавижу!!!
твоя постель -
потом тысяч твоих
фаворитов покрыта.
я клянусь, что выживу
лишь затем,
чтоб в свой срок
отказаться стать фаворитом!
Корчмарь!
Поторопись!
Мы за день
так отощали, будь здоров!
Али тебе не нужно денег?
аль наш мундир тебе не люб?
Мы - псы, и служим тем, кто платит.
И нынче - это ваш король!
И угождая нам, бездельник,
ты угождаешь королю!
Зови служанок, больно любы
нам их округлости. Они
своею страстью неподдельной
затмят любых портовых шлюх.
И их накрашенные губы
нам слаще сечи и резни.
Ведь угождая нам, бездельник,
ты угождаешь королю.
И музыканты пусть играют
нам плясовые допоздна,
и танцовщицы пусть попляшут,
сердца мужские веселя.
Корчмарь,
гостей не выбирают.
Тебе ли этого не знать?
Но выполняя просьбы наши,
ты во стократ надежней стражи
хранишь от смуты короля.
"Между строк"
Хорошо, что за окнами плюс,
Не затянуты речки льдом,
и зима нынче не спешит
нас запугивать холодом!
А я, наверное, тебя люблю,
потому что с большим трудом
представляю как можно жить
без тебя в этом городе!
Воробей чистит в луже клюв -
он из тех сумасшедших птах,
что, как я, остаются здесь.
Воробей - птица гордая!
А я, наверное, тебя люблю,
потому что не знаю как
мне прожить даже этот день
без тебя в этом городе!
В переходе играют блюз,
и, купив лимонад в ларьке,
жадно смотрит пацан на них -
он до музыки голоден.
А я, наверное, тебя люблю,
потому что не знаю кем
я бы смог тебя заменить
хоть на миг в этом городе!
Сотни ламп и хрустальных люстр
ближе к ночи зажгут в домах,
чтоб сияли они во тьме,
ярким светом взор застили...
А я, наверное, тебя люблю,
потому что схожу с ума,
и брожу не в своем уме
от тебя, мое счастие!
Мне любовь мерещится везде:
в брачных танцах розовых фламинго,
в поединке двух бойцов на ринге,
в шалостях играющих детей.
Мне любовь мерещится во всем:
в трели соловья, в жужжаньи дрели,
в женщине, что спит в моей постели,
в моем доме, в городе моем.
пр. Облик выбери любой,
Заплутай меня, запутай.
Сбей с пути, дав ложный след,
И в ловушку заведи.
Я найду тебя любовь,
Чтобы мне, а не кому-то
Ты светила на земле
Ярче всех иных светил.
Я любовь повсюду нахожу:
даже в черных дырах интернета.
И уменьем уникальным этим,
мне судьбой подаренным горжусь.
Я любовь повсюду узнаю:
в музыке, что льется из окошка,
в глянцевых журналах и, немножко,
в том, что ем и даже в том, что пью.
пр. ---------------------
Знаю, я на правильном пути,
но порой меня сомненья гложат:
вдруг есть где-то девушка, что тоже,
хочет, как и я, любовь найти.
Ну, а может быть, уже нашла
и тогда мне нужно торопиться,
чтобы первым с ней объединиться
и не рвать любовь напополам...
пр. ---------------------
Я умирать не тороплюсь,
пока душа довольна телом,
пока есть те, кого люблю,
кого любить не расхотелось.
Пока недостижима цель,
а слово дал достигнуть цели.
Пока ты стелишь мне постель,
пока ты спишь в моей постели
Уезжаю по утру. Покидаю сумрак комнат.
Горделив и деловит. Чуть кряхтя под рюкзаком.
Вот и все! И .ru! Взмах руки, кивок знакомым,
и три слова о любви, сказанных тебе тайком.
Обещание писать в день хотя бы пару строчек,
и последние ЦУ на ближайшие 7 дней,
и конечно, привезти Аленький цветок для дочки,
а для сына - скальп врага, мной добытого в войне.
Пробираюсь в свой вагон, улыбаясь проводнице,
ведь улыбка - это ключ, открывающий сердца.
Скоро поезд даст гудок и поедет и помчится
по стальному полотну, без начала и конца.
Мы достанем из чехлов наши верные гитары
и настроем их на слух, где-то рядом с нотой МИ,
и споем Вам про любовь, про года, что нас не старят
и про преданных подруг, познающих с нами мир.
А потом под стук колес и под дружный храп соседей
я упрячу этот день в кладовой своей души.
Потому что не хочу, чтобы пресен был и беден
мой багаж счастливых дней, что дарила эта жизнь.
Дальше горы и леса, дальше реки и озера
и в полях до плеч трава, и в расщелине - родник.
И чуть ближе небеса, и чуть тише разговоры
и чуть искренней слова, и чуть радостней от них.
Возвращаюсь по утру, покидая сумрак леса,
оставляя позади край загадок и чудес.
Вот и все! и .ru! И не бесконечны рельсы.
Где ты, милая? Гляди! Вот он я! Я снова здесь!
Я привез тебе письмо, в нем немало нежных строчек.
Хочешь сам тебе прочту, хоть в ораторстве я слаб,
и для дочки Эдельвейс, пусть не алый, но цветочек
и для сына, пусть не скальп, но череп горного козла.
И взглянув глаза в глаза и расстаяв в этом взоре,
мы сумеем побывать в том краю для нас одних,
где чуть ближе небеса, где чуть тише разговоры,
где чуть искренней слова, где чуть радостней от них.
Вроде б лето, а не осень.
Вроде б солнце, а не дождик.
Вроде б радоваться должен,
что не 30 - 28!
И здоровье - слава Богу!
И в кармане есть на пиво,
и друзья всегда помогут,
и подруги неревнивы.
Есть квартира, есть работа,
и курить недавно бросил.
А, поди ж ты, колет что-то:
мол, не 20 - 28!
И все чаще общей темы
не найти для разговора:
у друзей теперь есть семьи -
им своих хватает споров.
И подруги неревнивы,
но термитом печень точат:
вот бы Lexus, а не НИВУ
и на Мальту, а не в Сочи.
И занятие любовью
превращается в рутину,
и дает здоровье сбои:
не всегда, но ощутимо.
И под вечер так неймется
взять из пачки сигарету,
словно дождик, а не солнце,
словно осень, а не лето.
Нам дождь на стекле битый час выбивает синкопу,
а мы кверху попой лежим, нам синкопа до фени!
И исподтишка наблюдаем, как две глупых феи,
прикинувшись мухами, ищут чего бы им слопать.
На кухне истошно свистит аллюминиевый чайник,
плюется во всех кипятком с нездоровым азартом.
Он жутко обижен, что мы его редко включаем,
мол, продали душу заморской тупой кофеварке.
А феи, похоже, довольны своим камуфляжем -
резвятся, кружат и жужжат и варенье пьют залпом.
И не замечают, что наш фумигатор заряжен,
и, кроме них, все до одной мухи падают на пол.
Кукушка застыла в часах, офигев от картины:
такое увидишь с трудом, даже выкурив травку -
Две феи в обличии мух зажигают латину,
и им рукоплещет сервиз из стеклянного шкафа.
Возможно, мы слишком доверились зрению и слуху,
а нужно собраться, подняться и тапком их тапком.
Ведь это не феи, а просто обычные мухи,
обычные мухи с волшебною палочкой в лапках.
"Рай - это мир, с ограниченным доступом"
- Куда вы, мадам? На аудиенцию с Господом?
Милости просим, но... только по пропуску
и через месяц - сейчас Господь в отпуске.
Нет, заместителей нет. И мобильного.
А что за беда? У вас нет любимого?
Мне очень жаль, но такое случается,
и, кстати, Господь этим не занимается.
Сходите к гадалке или провидице.
Их ясно, а нас Вы за что ненавидите?
Не помогли? И ужасно обидно Вам?
А знаете у скольких сейчас нет любимого?
Всем не помочь, у нас штат не резиновый.
Попробуйте сами... А... сложно с мужчинами?
Охотно Вам верю. Не каждый отважится.
Вам кажется я издеваюсь? Вам кажется...
Слушайте! Чтобы вы только не плакали
мы Вам пошлем одинокого ангела.
Да, с парой крыл. Ну конечно не старого!
Сколько должны??? Да берите задаром его!!!
...
Уф, отвязался. Вот склочная женщина!
Все! Выходите, Ваша Божественность.
Что? Зря помог? А чего ж Вы не сами то?
А... вы сейчас занимаетесь саммитом.
В вопросах глобальных Вы больше сведущи!?
Ну ладно, идите. Эй! Кто у нас следующий?
Ты твердила: Увижу Париж и умру!
И однажды сбежала туда по утру.
А теперь я гадаю: кто ж там вышел замуж
и ребенка родил? Ты иль все же твой труп?
Жизнь порою пугает засилием поп.
Будь ты хоть трижды Кришна с макушки до стоп,
будь готов: что куда б не направил ты стопы -
всюду в попу упрется святейший твой лоб.
Иным лишь дай понюхать пробку,
иным - по чарочке налей...
Сначало - радостно и робко,
потом - уверенней и злей,
и вот уж напрочь сносит башню,
и всякий выпивоха - свой!
Так переходит день вчерашний
в грядущий - под стаканов звон.
И становясь мостом меж ними,
великую стяжает власть:
При чем тут время, званье, имя?
Важнее просто не упасть.
-1-
Писать, рифмуя - каждой строчкой влет,
не целясь, выбивать любые цели.
А после под обложку, в переплет
И ярлычок, и чтоб большие цены…
Любимая ушла? И хрен ты с ней!
И раньше-то мы были как чужие!
А жизнь без уз в десятки раз вкусней
Когда не соблюдаются режимы.
Мне нравится, когда не продохнуть,
И звук извне, не долетая, глохнет.
Ведь, подходя к открытому окну,
Мне хочется выбрасываться в окна.
Не холодно? Мне чайник разогреть
На кухонной плите не так уж долго.
Хотя, когда зайдет с визитом Смерть
Ты и замерзнуть не успеешь толком.
«Любимая»… слова горчат на вкус,
и прахом рассыпаются в гортани.
Когда умру… ты принеси к пивку
Соленой рыбки! Водка, хлеб – достали!!!
-2-
А знаешь, Бог по-прежнему един.
И спорить о различиях не стоит.
Так весь ассортимент, что мы едим,
Нельзя назвать иначе, чем едою.
В аду обычно холодно зимой
И черти бюллетенят по болезни,
А то, что Бог когда-то не помог,
Так разве же еда всегда полезна?
Наперекор течению не жди.
Последних сил не трать - их так немного.
Прими, что Бог по-прежнему един.
И ты един и этим равен Богу!
Я жгу энциклопедии тома,
Гляжу, как пламя ворох знаний лижет.
Неужто, чтобы в этом мире выжить,
Необходимо выжить из ума?
Взрастить ростки немыслимых безумств,
Узреть в себе не божью тварь, а Бога.
Сменив «Аминь» в молитве на «Изюм»
Смотреть как жизнь и смерть разводят ноги.
И где-то там, на птичьей высоте,
Средь облаков, неразличимый глазом,
Приветствовать рождение из тел
Тех, что однажды потеряют разум.
И радуясь, что я неизлечим
Ни шоком, ни переливаньем крови.
Любить тебя без цели и причин,
Как любят лишь ребенок и любовник.
Оригинал
Боже, распахни мне небеса...
Боже, распахни мне небеса
С озорством мальчишечьего свиста,
Я хочу сегодня написать,
Как звенит колючих звезд монисто,
Как большой и глупый Водолей
Воду льет на плачущие свечи,
Как идет по вечной колее
Сын Твой и немного Человечий.
Дай мне мудрость древнюю змеи,
Цепкую живучесть крокодила,
Дай способность ласковой земли
Полюбить, как раньше не любила,
Злую безупречность колеса,
Безмятежность сказочного Леля…
Боже, распахни мне небеса,
Дай мне стать немножечко светлее.
Пародия
Ничего не надо мне. Я сам
отлюблю, отплачу, отвоюю.
Боже! Распахнув ей небеса,
мне оставь сырую твердь земную.
Знаю, жизнь моя в твоих руках,
но прошу тебя: молитве внЕмли.
Это птицам снятся облака,
а рожденный ползать - любит землю.
Что мне Овен или Водолей,
что мне звезд звенящее монисто?
Мне стократ милее грот в земле,
или озерцо с водою чистой.
Грушево-вишневые сады,
да нестройный хор цикад под вечер...
Здесь когда-то оставлял следы
Сын Твой и немного, человечий.
Это здорово, наверно, - рай!
Ангелы, ни хвори, ни печали...
Но Земля милей мне во сто крат,
Здесь меня любили, здесь встречали
здесь и упокоится мой прах.
Оригинал
Душа
Покинуть бренное тело
Совсем не стремилась душа,
Покоя она не хотела,
Вот, только жила не спеша.
Тихонько на ушко шептала
Ему о желаньях своих,
Нередко она уставала
От телодвижений пустых.
Бывало, рыдала в подушку,
Ругая его, на чём свет,
То вдруг находила подружку,
Таких же, как ей было, лет.
И с нею его обсуждала —
Корила за форму и нрав,
К кому-то она не лежала,
Курносый свой носик задрав.
Кому-то всегда улыбалась,
Пред кем-то кривлялась она,
Зачем-то она унижалась,
Не ведая, что не нужна.
То вдруг, трепетала краснея,
То в пятки спускалась порой,
К утру становилась яснее —
Стояла за тело горой.
Пред кем-то она раздевалась,
Своей наготы не стыдясь,
А с кем-то она расставалась,
В последний автобус садясь.
Кому-то она уступала,
А с кем-то до крови дралась,
Однажды случайно упала,
Но тут же опять поднялась.
Она не была маломеркой
И даже казалась большой,
Когда проходила проверки
На зрелость другою душой.
Вот только терзали сомненья —
Любима ли телом своим,
И очень боялась забвенья,
Когда потянулась к другим.
Но всё же, жила, не тужила,
Была для него госпожой,
Которая верно служила
Обычному телу душой. "
Пародия...
Тело
Однажды, жило-было тело,
спокойно жило, не спеша.
В жару, как водится, потея
В мороз, как водится, дрожа...
Порою, чтоб спастись от скуки
и грусти в теле молодом,
оно совало свои руки
в розетку, иль под молоток.
Бывало, тело получало
от тел других в такую часть,
которую, как ни качалось
бы тело, сложно накачать.
Однажды, жило-было тело,
отнюдь не худшее из тел.
Порой, как водится, хотело...
а кто, скажите, не хотел?
И часто жутко обижалось,
когда в ответственный момент,
его часть важная лежала,
не обещая перемен.
Нельзя сказать, что бесполезной
была та часть, в ней был резон,
но в среднем по одной болезни
она дарила за сезон...
Однажды жило-было тело
лелея плотскую мечту.
порой, как водится, балдело,
употребляя наркоту.
А после, находясь под глюком
В небесном граде золотом,
оно совало свои руки
в розетку иль под молоток.
Бывало, тело беспричинно
шло на тела других войной...
Его, как водится, лечили,
в известной клинике одной.
Однажды, жило-было тело
и удивлялось: Во дела!
Как чье-то тело залетело,
используя антитела?
Однажды, жило-было тело...
спокойно жило, не спеша...
Оно понятья не имело,
что где-то в теле есть душа...
Вот если б тело поумнело,
то и сейчас могло бы жить...
Ведь плохо жить на свете телу
без направляющей души.
После многочисленных положительных отзывов о моих стихотворных перепевках некоторых авторов, я решил создать отдельный раздел моей поэтической странички, в котором и стану помещать самые удачные ответы-пародии.
Надеюсь, авторы не будут в обиде на это.
Оригинал (Вера Никольская)
Вдруг громыхнёт враждебный гром,
И мир божественных пропорций –
Луч солнца, сад и глубь колодца –
Изменит молнии излом,
И пыль зловеще заклубится,
Повиснет тенью тёмной птицы
Ненастье в облаке густом.
И хлынет дождь. Как водопад,
Он будет грозною лавиной
Срывать багрянец георгинов,
Топить глядящий в небо сад,
Нагую плоть плодов незрелых
И мякоть ягод переспелых,
Борозд-прожилок чинный ряд.
Стихии бешеный поток
Сквозь цепь разомкнутую круга
Затмит глаза, загонит в угол –
Не встать, не выйти за порог,
Начнёт внушать чистосердечно,
Что всё непрочно, скоротечно,
Как эта хижина-чертог.
Посеяв смуту и разбой,
И покалечив крону сада,
Затихнут где-то канонадой
И дождь, и ветер грозовой,
И тишь в покое невесомом
Пространство, сжавшееся комом,
Покажет тыльной стороной,
Когда дыханье налегке
Среди потерь и обретений:
Жизнь – робкий дар, одно мгновенье
На грани и на волоске,
А мир божественных пропорций –
Луч солнца, сад и глубь колодца,
Как счастье беглое в руке.
Моя пародия
"А вдруг..."
А вдруг... тот гром не громыхнет,
и не завесят тучи солнце,
и этот сад, и глубь колодца
с водою недвижимой в нем,
гнетущей тенью темной птицы?
А вдруг все это не случится?
Вдруг все окажется брехней?
И кто в том будет виноват,
что не сорвался дождь лавиной
и что завяли георгины,
пожухла без воды трава,
плодов и ягод плоть нагую,
иссушенную и пустую
уже не хочется срывать?
И сердце в пятки не сбежит
Трусишкой-зайкой от испуга
И забиваться в темный угол
Не нужно, чтоб сидеть, чуть жив.
И не напомнит, между прочим,
Сей ураган, что так непрочна
И скоротечна наша жизнь.
И… значит не придет покой
На смену грозовому аду
И тишине не стать наградой
Прошедшим смуту и разбой.
И грома дальние раскаты
Не потревожат зелень сада
И нежных птичьих голосков
Неужто все они умрут
Так: без потерь и обретений,
бесплотные, немые тени
Замкнув бесцельной жизни круг?
И это сад? И это солнце?
И гладь воды на дне колодца?
Из-за несбывшегося «вдруг»!
Когда-нибудь наступит день,
когда я от всего устану:
от суматохи, от людей,
от книг, приемников, экранов.
Событья, лица, имена -
я все забыть почту за благо.
И лишь она, она одна
мне никогда не будет в тягость -
Твоя любовь!
Заброшу за плечи рюкзак,
набитый теплым свежим хлебом.
Пойду куда глядят глаза:
есть столько стран, в которых не был!
Я прошлое перечеркну
крест накрест прожитыми днями.
И лишь одну, ее одну
забыть мне не позволит память -
Твою любовь!
Я обрасту иной судьбой -
событья, имена, и даты,
и только прежняя любовь
все будет гнать меня куда-то,
являясь мне в тревожных снах
печальной одинокой птицей.
И лишь она, она одна
меня заставит возвратиться -
Твоя любовь!
Продолжением руки - меч,
а на кончике его - смерть.
Чтобы голову врага - с плеч!
Чтобы больше никогда впредь!
Я с врагом не завожу речь -
убеждать, увещевать - бред!
Проще голову клинком с плеч,
чтобы больше никогда впредь!
Потому что я всегда так -
слово для меня пустой звук,
если вижу - предо мной враг!
если знаю - за спиной друг!
Но все чаще в суете лет
мне являться стал один сон:
продолжением руки - хлеб,
а на ломтике ржаном - соль.
И вражда бежит от нас прочь,
и находим счастье мы в том,
что вчерашнего врага дочь
с моим сыном строят свой дом.
Я б наверное сумел так -
усмирить в своей груди смерч.
Но не верю в то, что мой враг
вслед за мной опустит свой меч.
Чудеса проходят мимо... в никуда.
Лишь оскомина во рту и привкус тленья.
Да в прихожей собирает чемодан
мое детское немое удивленье.
Чудеса уходят в прошлое, а я
остаюсь - ведь кто-то должен оставаться,
чтобы снова научиться удивлять,
Чтобы снова научиться удивляться.
Когда мне будет чуть-чуть за 30
я, наконец, поменяю имидж,
и обещаниями пустыми
я перестану кормить знакомых,
я вынесу все старье из дома
и, в коем веке, решу жениться.
Когда мне будет чуть-чуть за 30
я знаю, все будет по-другому.
Ах, мне б дожить до того момента
Когда мне будет чуть-чуть за 30
я, наконец, примирюсь с Всевышним
и он доходчиво мне опишет,
как отделяет зерна от плевел,
я перестану ходить налево
и строить глазки чужим девицам.
Когда мне будет чуть-чуть за 30
я отыщу свою королеву.
Ах, мне б дожить до того момента
Когда мне будет чуть-чуть за 30
я полюблю оперное пенье,
я заручусь ангельским терпеньем
и философским подходом к жизни,
и, может статься, я буду признан
своим у рокеров в двух столицах.
Когда мне будет чуть-чуть за 30
я даже, может быть, буду издан.
Ах, мне б дожить до того момента
Когда мне будет чуть-чуть за 30
я научусь экономить деньги,
не напиваться на День Рожденья
и не орать блатняк под гитару,
и мне впервые напомнит старость,
что наше время галопом мчится.
Когда мне будет чуть-чуть за 30
его транжирить я перестану.
Ах, мне б дожить до того момента
Когда мне будет чуть-чуть за 30
я стану реже гулять ночами,
я стану в людях ценить молчанье
дороже глупых, пустых разговоров,
и никогда не покину город,
чтоб не сулила мне заграница.
Когда мне будет чуть-чуть за 30
я постараюсь сберечь в себе порох,
чтобы дожить до того момента,
когда мне будет чуть-чуть за 40.
Надоело!
Ни богатства не хочу, ни славы.
Ни награды
За победы тех, минувших лет,
Мне бы тело,
Пропитать насквозь любви отравой.
Сладким ядом,
От которого спасенья нет.
Лишь бы снова,
Кровь кипела и бурлила в жилах,
Лишь бы сердце
Защемило сладостно опять
Лишь бы словом,
Ты меня к себе приворожила
Чтоб не деться,
Никуда не деться от тебя.
Помнят руки
Шелк волос и нежный бархат кожи
Помнят плечи
Холод ночи и объятий жар
Пусть друг другу
Мы давно уже никто, но все же
Нам не легче
От воспоминаний убежать.
Нам осталось
От былой любви совсем немного,
Ни согреться,
Ни других согреть таким тряпьем.
Только старость
Верным псом свернулась у порога,
И не деться,
Никуда не деться от нее.
Звени бубенчик шутовской!
Смеши царя, простолюдина.
Смеющиеся все едины
и в горней жизни и в мирской.
Звени бубенчик на судах,
пирах, на свадьбах и на тризнах.
Смех - не работа для шута,
смех - это смысл его жизни!
Ты младший брат колоколов,
спасавших столько раз Россию,
о сколько срублено голов,
что с гордостью тебя носили!
Плюй звоном в лица палачам,
не кровью харкая, а медью.
Пускай им снится по ночам
твой звонкий смех до самой смерти!
Звени бубенчик, пусть душа
смеется, горестей не зная.
Ведь смех - это не просто шаг,
Смех - это шаг, ведущий к раю.
Мудрость как вино
приобретает свои
свойства с годами.
Бездонным небом,
безбрежным океаном,
сырой землею,
птицей, зверем, деревом -
вот сколькими мне не стать!
Меч самурая:
дивен сплетенный узор,
смертелен укус.
Кобра свернулась в клубок.
Кто осмелится дразнить?
За окошком солнце светит,
птах чирикает над ухом...
Шлю тебе большой приветик
из самого Санкт-Петербурха...
Жарко в офисе и душно.
Пыль вальсирует меж кресел.
Местный кот наделал лужу -
он давно всех этим бесит.
Кондиционер не может
справиться с жарою этой.
Коль таков июнь, то Боже!
Что же ждет нас дальше, летом?!
Тишина, как прессом давит,
плющит тело по сиденью.
Нет от перестука клавиш
ни защиты, ни спасенья.
Господи, ну что ж так душно?!
Пот стекает под рубахой...
Кто-нибудь там вытрет лужу?
Она очень скверно пахнет...
Эх, сейчас бы бегать босым
по траве, никем не смятой...
Хорошо, навернно, боссу -
у него там вентилятор...
Кто-то курит сигарету,
что ему другие люди.
У него здоровья нету,
скоро у других не будет.
Ну и черт с ним, пусть покурит,
постоит, подышит дымом...
Кто-то приторанил куру,
это классно!!! Без еды мы
не продержимся и часа,
ляжем и протянем ноги...
Жаль у куры мало мяса
и достанется немногим...
Ну, конечно, шефу, также
Генератору идеи -
то есть заму, секретаршам,
да еще коту - злодею...
Вон, идет, виляя задом,
брюхо по полу волочит...
Мы б давно прогнали гада,
да уж симпатичный очень )))
Я отдал предпочтение шумным пирам,
терпким винам в бокалах и верным друзьям,
задушевным беседам и плотским утехам,
и речам твоим, о мой учитель Хайям!
Оглядываясь,
трудно не оступиться,
тропы не видя...
Оглядываясь,
легче идти тропою,
учтя ошибки...
что же мне выбрать,
страннику, что проводит
всю жизнь в дороге?
Все вышло глупо
дико и смешно:
ты был со мной,
а я с тобой - все просто!
Мы подошли по возрасту, по росту,
пристрастью к клубам, к "Сплину" и "Кино".
И было счастье,
в том, что каждый мог
среди шумов
любви расслышать поступь,
вверять желанья падающим звездам,
и возвращаться заполночь домой.
И были ночи,
свечи и тела,
что страсть сплела
в клубок под одеялом.
И только кофе утром воскрешало,
и коркой сочной выпечка звала.
Но пламя быстро
перешло в угли.
Мы все сожгли,
что можно было в нас cжечь,
оставшись тлеть в непониманьи: как же
друг другу мы с тобой не подошли?
Переданы эмоции и настроение со слов моего приятеля, вернувшегося с Юга, в то время как его друзья ходили в поход по дремучим лесам :-)
Мечталось, в лесную прохладу,
Да к дубу, что с цепью златою,
Где воду живую запоем
Лакает ученый кошак.
Где леший выводит рулады,
И Баба Яга с большим риском
Хватает беспечных туристов,
Чтоб после их съесть натощак.
К озерам с прозрачной водою,
Где в омутах прячутся черти,
И в раз защекочут до смерти
Русалочки глупых пловцов.
Казалось, весь мир на ладони.
Знай, выбери край с чудесами,
Где мы будем сами с усами
И в грязь не ударим лицом.
Поездка была так желанна,
Но голос желаний невнятен.
Мы все-узники обстоятельств
И наши усилья-тщета.
Поэтому я, как ни странно,
В открытом кафе, под платаном,
С Платоном на сонных Балканах,
Балконах... и что еще там.
Вот, вправду, была бы умора
Носиться по далям и весям,
Хватать за хвосты юрких бесов,
И тешиться с женщиной-вамп.
Так нет же, на пляже, у моря,
Гоняя назойливых чаек,
Я невыразимо печален
И очень завидую вам.
Мы с тобою
Увлечены слепою
Страстью к танцу
Обнажены по пояс
Наши чувства
И нас не беспокоит,
Что такое,
На первый взгляд чуть странно.
Мы танцуем,
Себя до тла сжигаем.
Не к лицу нам
Неискренность любая.
Пусть к концу мы
В том танце умираем
Мы танцуем
Ты-румбу, а я-танго.
Луч навылет
Прошил окно в гостинной.
Ах не вы ли
Ту ставили пластинку,
Там где вальсы
Сменялись бодрым свингом.
Задевались
Те ритмы средь латины.
Эти платья
С чудными кружевами
Так некстати
В шкафу забыты вами.
Рики Мартин
Здесь овладел умами.
Ах, оставьте,
Я слушаю пластинку.
Ах, не трожьте,
Я весь во власти ретро.
В нем и дождик
И завыванье ветра.
Разве можно
Вот так забыть все это
Вдруг поддавшись
Другому ритму, такту.
Может статься
Нас вновь закружит в танце.
Ваших пальцев
Мои коснуться пальцы.
Не расстаться
Нам будет не расстаться
В ритме танго
Так то!
Небо, как невод...
Не имеет изъянов
сеть для ловли душ.
Крошка сын к отцу пришел
И спросила кроха:
Пап, быть боссом хорошо,
или все же плохо?
Папа усадил сынка
и сказал: сынок вникай!
Боссом быть нелегкий труд,
в этом нет вопросов.
Вот, к примеру, я беру
день из жизни босса.
Утром можно не вставать
это плюс, но так же
минус, если ты кровать
делишь с секретаршей.
Ведь с женой скандал большой
может вызвать похоть.
Врать умеешь? Хорошо!
Не умеешь-плохо!
А потом-рабочий день:
дамы в миниюбках,
зам.-змея, главбух-злодей,
да еще ворюга.
Тот, кто нужный лаз нашел,
дачу, вон, отгрохал.
Ты воруешь? Хорошо!
Не воруешь-плохо!
Тут, глядишь и перерыв,
все спешат к столовой.
Кто за баночкой икры,
кто за жидким пловом,
Кто коньяк, а кто боржом,
кто от хлеба крохи.
Все ж покушать-хорошо,
даже если плохо.
Но к работе приступить
часто очень сложно.
То пора сходить пи-пи,
то вдруг прыщ на коже.
То упал планшет под стол,
то сломался грифель.
Так, в 17 брифинг, стоп!
Нафинг этот брифинг.
Так умаешься за день,
что аж страшно даже.
Все, домой, к жене в постель,
или к секретарше.
Главное, чтобы с душой!
Чтобы без подвоха!
Жить умеешь? Хорошо!
Не умеешь-плохо!
Априори приношу свои извинения за сбой ритма и размера стиха.
Таков уж мой "Женский" взгляд...
1.
Мое сердце разбивали на части.
Часто?
Да, слишком часто...
Хрупкая безделушка-счастье!
Хочешь принять в этом участие?
Хочешь?
Тогда занимай очередь.
Боже! Я гожусь тебе в дочери!
Ты этого правда хочешь?
Очень?
Что ж, запретить-не в моей власти...
2.
Я день ото дня становлюсь злее,
оттого, что мне снова и снова
предлагают мое старое сердце склеить,
и ни разу не предложили свое или новое...
3.
Дурачок, я же тебя любила!
Знаешь, это чувство могло бы остаться,
но выскользнуло из твоих пальцев
мое сердце и... разбилось.
Опять!
Боже мой! Как я тебя
любила...
4.
Непреступною кажется крепость-сердце:
лучники на стенах, запертые ворота,
но я для тебя открыла тайную дверцу,
ведущую прямиком к черному ходу.
Входи! Это же так просто!
Весь замок к твоим стопам
сложу в одночасье.
Так нет же,геройствовать
решил и взял приступом...
и разрушил на части...
5.
Говорили: Иди за ворона!
Он поделится счастьем поровну,
Он с покладистым, мягким норовом,
не оставит одну хворою.
Только сердце белой голубкою
в недовольстве надуло губки.
Не пошла по пути торному,
не по нраву ей платье черное.
Отказала в руке ворону.
Приключилась беда горшая,
оказалась в когтях коршуна.
Только пух летел во все стороны.
Говорили: Иди за ворона!
6.
Сердце, хрупкая безделушка,
выпало из груди наружу.
И разбилось на сотни осколков.
Я и не знала что может быть столько!
Лишь безделушечный мастер
может снова собрать эти части.
Мне бы правду, а я – вру.
Мне бы в небо, а я сник.
У меня был один друг,
Вот бы мне да сейчас с ним!
Он с рожденья имел дар,
Подходящий точь – в – точь мне:
Он умел говорить «Да»
Так же просто, как я - «Нет»
Он во всём находил суть,
Он был чужд лести и лжи,
Выставляя на мой суд
Всё то, ради чего жил.
Он был больше, чем пара рук –
Словно ранний приход весны.
У меня был один друг,
Вот бы мне да сейчас с ним!
Я б богаче во сто крат,
Я б мудрее, чем сто книг.
Я б не в грязь, а всегда – над,
Да насквозь, да так чтоб в крик.
Слишком поздно узрев, вдруг,
Вкруг его головы нимб,
Понял: был у меня друг,
Вот бы мне да сейчас с ним!
За самой бескрайней из крайностей,
над самой бездонной из пропастей
вращаются времени лопасти –
мерила счастливых случайностей.
То бедной стенают невольницей,
то вдруг заливаются хохотом.
И так безмолитвенно молятся
богам неестественно крохотным.
Бесцветными выкрасив ливнями,
природу к безликости сватают.
любовь превращая невинную
в любовь без вины виноватую.
Слышишь,
давай с тобою сядем ближе,
Да вот хотя бы на этой крыше вдвоем.
Тише...
Чтобы нас никто не слышал.
Нам запрещают залезать на нее.
А звезды роняют неон.
Так хочется под него
встать с тобой.
А может это любовь?
Слушай,
чтоб никто не был разбужен,
Нам обязательно нужно шагать след в след.
Ну же,
босяком по теплым лужам.
Лужи на крыше всегда почему-то теплей.
Вот вновь упала звезда,
Так хочется загадать
нам с тобой,
Чтоб это была любовь.
Завтра
мы проспим с тобою завтрак,
Но нам все равно, пускай родные ворчат.
Завтра,
чтоб не выдать своей правды,
Мы звездную пыль стряхнем украдкой с плеча.
И ветер умчит ее вдаль.
Мы скажем: спасибо звезда
за нас с тобой,
За то, что дала любовь.
Я знала: Вы не придете:
Вы так неумело лгали,
Краснея и заикаясь,
Чего уж тут не понять!
Я знала: Вы не придете,
И Вы это тоже знали,
Но не прекращали лгать.
Нелепы и лживы речи,
Улыбка и даже жесты,
Но в Вас будто бы вселился
Какой-то лукавый бес.
И мы назначали встречу,
И время ее и место,
И лгали самим себе.
Я знала: Вы не придете.
Роман наш не мог быть вечен:
Вы так быстро научились
Моих слез не замечать.
Я знала: Вы не придете,
И все же пришла на встречу
В назначенный Вами час.
Я знала: Вы не придете.
Для Вас я осталась в прошлом
Одною из вереницы
Забытых имен и лиц.
Я знала: Вы не придете.
Я знала, но все же… все же
Молилась чтоб Вы пришли…
Но знанье сильней молитвы…
Июль прошел. Еще тревожат тени
прошедших дней мой повседневный быт.
2-ое августа-твой День рождения!
Ты не забыл?
Ты нынче стал забывчив и рассеян
чуть больше, нежели в былые дни:
Сказал, что позвонишь мне в воскресенье-
не позвонил...
А я ждала, мне так немного надо:
взглянуть в глаза, твою услышать речь...
2-м июля оборвались даты
всех наших встреч.
Я не сержусь и не держу обиды.
Не ты обжог-сама я обожглась.
Но боль свою ни словом я не выдам,
ни взглядом глаз,
Не увлеку тебя своим паденьем
вслед за собой, не надломлю крыла.
2-го августа. В твой День рождения
я умерла
для всех, кто был мне в этом мире дорог.
Для всех, кому была я дорога.
Не заплатив по счету кредиторам,
не мстя врагам.
Я не сержусь и к ней я не ревную.
Ты не сбежал-ты был отпущен мной.
Ты мне помог, печаль дав неземную,
стать неземной.
Так отпусти, ада семью кругами
мне не грозя за прерванную жизнь.
Там на краю тебя зовет другая-
ее держи!
Мне у тебя вымаливать прощенье
за дни, когда была груба, горда...
2-го августа. Твой День рождения-
мой День суда!
Я не боюсь, ибо теперь я верю
в, тобой преподнесенные, дары.
Ты мне помог, разлукою оперив
мне пару крыл.
Взойду ли я по поднебесным сходням,
или низринусь в капище огня,
Ты мне так много дал, так много отнял
самой меня,
что я, словно игрушечный солдатик,
незримою рукой брошенный в бой,
уже не ведаю Кто мой создатель:
Ты или Бог!
Раз уж поднял меч,
да издал боевой клич,
то и врага-бей!
Дрожит тетива...
Снова не удержала
несущую смерть...
Новую хокку
Нынче сумел я сложить.
Радостно сердцу.
Радостью этой
Я спешу поделиться
На поэзии.
Знаю, без смысла,
Но коль вы улыбнулись –
Цель достигнута!
Меч самурая
грозен всегда. По обе
стороны правды...
Цепь твоей жизни выковал творец
еще с момента твоего рожденья.
И не спаять, не расклепать те звенья,
как не добавить, не отнять колец.
Доченька плачет
об утерянной вере
в сказочных принцев.
Я утешаю,
тщетно стараясь вспомнить
случай из жизни.
Ах да, конечно!
-Как это нету, доча?
А мама с папой?
Залезть на крышу
еще вовсе не значит-
быть ближе к Богу.
Молиться в церкви
еще вовсе не значит-
быть услышанным.
К чему все это
тем, кто способен сказать:
Бог в моем сердце!
По весне
Выпал снег.
Это было как минимум странно.
Здесь же не Скандинавские страны
И весной здесь не ждут холодов.
Он святою
Водой
Ускользал из раскрытой ладони
И на черном асфальтобетоне
От себя не оставил следов.
Пр.
Можно в этом искать тайный смысл,
Иль свалить на проделки зимы,
И свои напрягая умы
Даже то отыскать, чего нет.
Можно просто сидеть у окна,
Наблюдая как бредит страна
Оттого, что должна быть весна,
А за окнами падает снег.
2к.
По весне
Выпал снег
Просто так в середине недели.
Постовые не знали что делать
И сходило с ума МЧС
Во дворах
Детвора,
Разодетая пестро и ярко,
Ожидала от снега подарков
В виде маленьких добрых чудес.
Пр.
Снег играл с детворой в чехарду,
Разлетался как пух, только дунь,
Оставлял сладкий привкус во рту,
И узоры чертил на окне.
И казалось в тот миг детворе
Будто не было в мире добрей
Чем ворвавшийся вихрем в апрель
Этот в чем-то неправильный снег.
3к.
По весне
Выпал снег
Зачеркнув все прогнозы погоды,
Словно напоминанье кого-то
Нам, забывшим о нем между дел.
Словно легкий
Намек,
Нам на землю ниспосланный свыше
Мол, он все знает, видит и слышит
Что творится с планетой людей.
Пр.
Можно в этом искать тайный смысл,
Иль свалить на проделки зимы,
Или на катаклизм, лишь бы мы
Были здесь не причем.
Мы костяшками пальцев слегка
Постучим раза три в стенной шкаф,
И чтоб все было наверняка
Через левое сплюнем плечо.
Ах, сколько утекло воды
с тех солнечных весенних дней,
когда не кто-нибудь – а ты
гулял не с кем-нибудь – а с ней.
Вселял в сердца надежды март
со снегом таяла печаль,
хотелось вдруг сойти с ума
И не когда-нибудь – тотчас.
И так легко слетали с уст
признанья, трогая до слез.
Ваш мир был соткан из безумств
фантазий глупостей и грез.
Казалось, что достать звезду,
привстав на цыпочки, пустяк
не где-нибудь – а прямо тут,
не как-нибудь – а прямо так.
И вы сидели допоздна
тем самым удлиняя дни.
А на дворе была весна
и аромат ее пьянил.
…
Неужто не хватало вам
навеянных весной безумств?
Зачем ненужные слова
слетали воробьями с уст?
И ревности вертлявый червь
грыз мякоть неокрепших душ.
Зачем, зачем, зачем, зачем
вы сами в дом ввели беду?
Построив лабиринт из лжи
избитых фраз, закрытых тем,
Вы не смогли так дальше жить
в таком хитросплетении стен.
А на дворе была весна
и аромат ее пьянил.
И вот не кто-нибудь – она
ушла не с кем-нибудь – а с ним.
Ты ускользающей руки
не удержал, ты был так горд,
решив, что раз она с другим
ты тоже можешь быть с другой.
И гордостью своей ведом
чтоб заглушить свою печаль
ты приводил в ваш с нею дом
похожих на нее девчат.
Под утро – смятая постель
от сделанного – тошнота
да, были ночи – но не те,
и вроде б так же – но не так.
А у нее не задалось
была в том и ее вина…
Давно утихла ваша злость
давно закончилась весна.
О, как вы были не правы
друг, другу отказав в руке.
Теперь не кто-нибудь – а вы
не то, чтоб с кем-нибудь – не с кЕм!
Никто не сможет никогда
Сказать, что он постиг науку.
Ведь даже друг может предать.
И даже враг стать лучшим другом.
Есть между мудрецом и дураком
одна незыблемая, вечная граница:
Мудрец уступит дураку в конце концов.
Дурак же уступить вовек не согласится.
"Я дышу, а значит я люблю.
Я люблю, а значит я живу" (В. Высоцкий)
Увы, любовь не терпит лжи,
хоть часто призрачна и лжива.
Я вам готов сказать: "Я жив!"
Готовы ль вы сказать: "Мы живы!"?
"Бога нет!",-сказал Давид
"Тот дурак, кто в Бога верит!"
(и тихонечко у двери)
"Господи, благослови!"
Нас учат многому года,
давая нам бесценный опыт:
Не вопрошать судьбу: "Когда...?",
а самому все делать, чтобы...
Я люблю это время когда за окошком зима.
Зябко жмутся друг к другу дома, защищаясь от стужи.
И играет в ночи Гавриил на трубе бравый марш,
И слетаются слушать его одинокие души.
Я люблю это время, в нем материален покой.
Его можно потрогать рукой, ощутить в каждой вещи.
Говорят в эти дни, если лечь на подушку щекой
Правой – сны ни о чем, если левой, то сны будут вещие.
Я люблю это время. Подходит к концу старый год.
И весь мир доживает его в ожидании чуда.
И весь мир день за днем смотрит в небо как будто вот-вот
Если что-то к нам и снизойдет, то конечно оттуда.
Я люблю это время и эта любовь так чиста.
И пусть учат другому года, я люблю это время,
Будто я был средь тех, кто предвидел рожденье Христа
И одним из волхвов подносил ему дар в Вифлееме.
Утром морозным
окна в гостиной настежь.
Дышится легче...
Солнечный зайчик
оживил лица кукол.
Вспомнилось детство...
Ангел устало
взлетел с постели больной.
Смерть отпустила...
Осень... Ветрено...
Листья, вцепившись в ветви,
дерево валят.
Надо быть проще, гораздо проще.
Редкие встречи в оливковой роще
не проживать снова и снова,
не вспоминать каждого слова,
каждого брошенного вскользь взгляда.
Надо быть проще. Надо…
Надо жить так, словно не замечаешь
тяжести всех этих встреч за плечами.
Словно не ждешь от них продолжения:
ни новой встречи, ни предложения
руки или сердца – мол, ты всем довольна.
Надо быть проще – но как это больно!
Надо быть проще, гораздо проще.
Мол, понимаешь и вовсе не ропщешь
на то, что так редко, на то, что так кратко,
на то, что не на людях, тайно, украдкой,
чувства от каждого встречного спрятав,
Надо быть проще. Надо…
Надо смотреть на все это, словно
на вымышленный роман, где слово,
поступок, жест-ничего не значат.
Не важно, чем кончен он будет, чем начат.
Где ты и он – лишь персонажи – не боле.
Надо быть проще-но как много боли!
Надо быть проще, гораздо проще
Мол, это вовсе не слезы, а дождик,
смыл с ресниц тушь и размазал по щЕкам.
Нет, нет, не думай – я не одинока!
Уже уходишь? Ну, что ж, была рада...
Надо быть проще… А надо?!
Вечер.
Выпил бы, да нечем
Закусить…
Вновь вместо чета-
нечет.
Пьет чернила нечисть,
чавкает и шлет всех к черту.
В круге
черточки и дуги
чертит
Бесово отродье.
Руки,
лапы, снова руки-
Нечисть хороводы водит.
Бесы
дьявольски любезны
с ведьмоч-
ками в обхождении.
Бесят
жителей небесных
непристойным поведением.
Весел
пляс чертей и бесов.
Танца ритм
пьянит и тянет,
Свесив
ноги, спрыгнуть в бездну.
Да на рандеву с чертями!
...
Ну же,
малость поднатужась,
можно за
черту у края...
Душу-
дьяволу на ужин,
как десерт- пусть пожирает!
Город,
что глядишь с укором?
Не смотрюсь
Во фраке черном?
Скоро,
слышишь, очень скоро
стану самым главным чертом!
Восходя на гору, умный смотрит на небо, а мудрый на землю.
Ибо, умный стремится к новым впечатлениям,
а мудрый отдает дань пройденному пути...
Взойдя на гору, умный смотрит на землю, а мудрый на небо.
Ибо, для умного это конец пути,
а для мудрого-его начало...
Сходя с горы, умный грустит, а мудрый радуется.
Ибо для умного человека это возврат к обыденности,
а для мудрого-возможность нового восхождения!
1.
Мудрые предки
отыщут повод сказать:
"Еще не любовь!"
2.
Наши потомки
отыщут повод сказать:
"Уже не любовь!"
3.
Нам ли бояться,
гордо идущим между
"еще" и "уже"
Я сегодня пишу не о чём
не о ком.
Как щека, обретая плечо,
тайком
думает обрести другое.
Как вода, что течёт ручьём
в таком
месте, что от всякой воды далеко,
не теряет надежды стать рекою.
Нет, нет я не пишу о пере –
мене мест –
для меня, не одетого в перья,
месть,
связанная с перелётом отсюда теряет смысл.
Я готовлюсь как вся империя
к зиме.
Если мне не положены перья,
одену мех
лучше волчий, на крайний случай лисий.
Я пишу не о чём, в этом, знаете, есть
свой шарм,
Как внезапно пришедшая весть
свежа
лишь в момент непосредственного появленья.
Так стихи, что ложатся на бе –
лую гладь листка,
сохраняют неповторимость в себе
пока
их не предали тем, что предали чтенью.
Нет, нет я не пишу об особе –
нностях вещей,
и тем более не пишу о себе
вообще,
Как о том упомянуто выше,
Я пишу не о чём, чтобы критик,
грызя перо,
сделал одно из величайших открытий
про
то, о чём пишет поэт, если он не о чём не пишет.
Я видел как Бог
плакал, но был осмеян:
все видели-дождь.
***
Упал небоскреб.
Не взглянешь в окна богам.
Двойное горе.
***
Строю догадки.
Смотрю на дрожь твоих плеч.
Плачешь? Смеешься?
***
Нужны ли крылья?
Идти, лететь - все одно:
мир под ногами.
***
Показал хокку.
Через час спросил: "Ну, как?"
"Еще читаю..."
***
Меч самурая.
Дивен сплетенный узор.
Смертелен укус.
Тесно в ладони.
Рвется безудержно в бой.
Я лишь придаток.
***
Я жалею птиц,
летящих на юг. Зима
здесь так хороша!
Мне харакири
сделать проще, нежели
ей-икебану!
Все большей жертвы требует любовь
Себя я ощущаю пред тобой
Все чаще, словно агнец на заклании
Доверчивой, наивной и слепой,
Не ведающей, что порой любовь
Дается нам не в дар, а в наказание.
Не видящей, что мы на рубеже,
Когда любовь не мыслима без жертв,
Как без углей не мыслим жар жаровен.
Не видящей, – О, лучше не смотреть!, -
Голодную любовь на алтаре,
Что жадно алчет крови, крови, крови…
И ты над головой заносишь нож,
Готовый заплатить любой ценой.
Попросят кровь – нож полоснет по венам.
И, чувствуя, как тело режет сталь,
Я, на мгновенье разлепив уста,
Твержу: Ей нет цены. Любовь – бесценна!
Но ты безумен, если у божков
Нам вымолить надеешься любовь.
Их души скрыты слоем мха и гнили.
Что за любовь они способны дать
Коль сами никого и никогда
Кроме себя при жизни не любили?
Отболело, отпустило, отлегло.
Накопилось, заслезилось, потекло.
Я ж сама себе избрала ремесло –
Быть предтечею любви, ее послом.
Оказалась ли достойной ремесла
Пусть ответят те которых я спасла,
За мгновенья до беды сумев принесть
От величества любви благую весть.
Отдышалась и опять в далекий путь,
Чтоб беду суметь еще раз обмануть.
Чтобы где-то в две заблудшие души
Влить надежду, влить желание дальше жить.
Отчего же слезы катятся из глаз?
Уберечь я свое счастье не смогла,
Пока весть благую людям я несла
Мое счастьюшко беда подстерегла.
Я спешила, я летела как стрела,
Грудь и крылья в кровь ветрами иссекла
На мгновенья опоздала, а беда
Ухватилась, спеленала – не отдаст!
Кровоточащие крылышки сложив
Я упала камнем вниз: к чему мне жить!
И ничто меня от смерти не спасло
Видно нету у любви других послов.
Отболело, отпустило, отлегло
Затянулось поврежденное крыло
Лишь где сердце билось – тянется рубец.
А без сердца ни другим и ни себе.
Дрожащий свет, дрожащий звук,
Цветов букет в бокале рук.
За шагом – шаг.
За болью – боль.
Я, чуть дыша, живу тобой.
Ловлю твой вздох, мельчайший жест,
Ты – есть мой бог;
Ты – есть мой бес.
За нежным взглядом – ад зеркал
–Оставь. Не надо! Я устал.