Как по-разному люди поднимают руки!
Вот старик в шляпе, его пальцы растопырены, локти согнуты, словно он хочет выдавить невидимое стекло.
Вот молодой человек в жилетке, локти выпрямлены, ладони выпрямлены, пальцы прижаты друг к другу, руки подняты высоко вверх. Должно быть, физкультурник, висел по утрам на турнике, бегал трусцой.
Вот мужчина в кепке, на щеках щетина. Голова опущена, он смотрит себе под ноги. Его ладони чуть согнуты и обращены друг к другу, а локти разведены, как если бы он держал над головой каравай.
И еще несколько человек. Все с поднятыми руками. Их ведет солдат. Они сдались ему, эти штатские люди, и он ведет их, куда ему приказали. Каждый поднимает руки по-своему. У каждого свое выражение лица – обреченное, настороженное, вопросительное. Они еще не превратились в тела, неотличимые друг от друга.
Косноязычна радость, а печаль
Всегда послушна словом облекаться.
Узнавший радость о своём молчит.
А говорит — так речь его невнятна.
Печаль, напротив,
стройности пропорций
Способствует и слову придает
Особенную чистоту и ясность.
У ангела руки покрыты пером.
Левее Иосиф стоит с топором.
А дева Мария — напротив него,
Не зная сама о себе ничего.
Он лилию держит в пернатой руке
И знает о том, что сокрыты в цветке
Созвездья, народы, миры, времена,
Минувших и будущих дней имена.
Он бережно деве цветок подаёт,
И лилию дева Мария берёт,
Краснеет, и близко подносит к лицу
Тычинки и пестик, росу и пыльцу,
И сладко вдыхает, и, выпачкав нос,
Глядит на него, и смеется до слёз.
И ангел отходит назад, в полутьму,
И всё, что случится, известно ему.
Я не могу представить себе твою
Жизнь без меня. Может быть, наконец
Выпал снег и луна лежит на краю
Неба, как за щекой тающий леденец.
Ветер, лишённый запахов, далеко
Разносит звук, и птицы гнезда не вьют.
Кладут ли у вас в согретое молоко
Мёд и масло? Или отвар из ромашки
пьют?
Нет, не могу представить себе зимы
В этих краях. Наверное, там всегда
Лето в разгаре. И чем горячей холмы,
Тем нежней влюблённая в них вода.