Над могилой не плачь моей,
Я не там, не уснула в ней.
Я у тысяч ветров навек,
Я пушистый и мягкий снег.
Я обильным дождём пройду,
Я созрею в твоём саду.
Я в заутренней тишине,
Я в безудержной трескотне
Птиц, кружащих над головой,
Я в ночи загорюсь звездой,
Я фиалкою расцвету,
Я в молчаньи к тебе приду,
Я по-птичьи спою про мечты,
Я во всём, что так любишь ты.
Над могилой моей не стой,
Я не там. Я всегда с тобой.
Mary Elizabeth Frye
Do not stand at my grave and weep,
I am not there, I do not sleep.
I am in a thousand winds that blow,
I am the softly falling snow.
I am the gentle showers of rain,
I am the fields of ripening grain.
I am in the morning hush,
I am in the graceful rush
Of beautiful birds in circling flight,
I am the starshine of the night.
I am in the flowers that bloom,
I am in a quiet room.
I am in the birds that sing,
I am in each lovely thing.
Do not stand at my grave bereft,
I am not there. I have not left.
Примечания (на английском языке)
10:00 в пользу ночи.
Проигрался всухую. Сыро.
Я Немо немой. Мой почерк,
Моня, не мой — сына.
Нервничая от верности —
Ваня — лежу на диване,
и — за глаза — на вечерний стих
строка на строку надеваю
как на кукан. Уже поздно —
день — и закрыта фирма.
Много познали мы поз, но
лучшая поза — рифма.
Выроним слово в инете —
ляжет хоть в чьё-нибудь лоно.
Маленький принц, мы в ответе
за всех, нами созданных, клонов.
Этот скукоженный утренний стих,
Симочка, выкини с SIMами.
Натренированы внутренности
потусторонними силами.
Нечисть пусть пишется начисто —
в цифру. Чтоб не состариться,
жмись без потери качества,
навсегда оставаясь в матрице...
Это осень.
Она
пришла не одна.
Неодиночество, впрочем, не по-осеннему.
Будешь петь эту ночь как обычно -
до дна -
её дождь,
её ритм,
её рифму - "спасение."
Будут точки над "или."
А может, над "ё."
И запятые за скобкой и в скобках.
Будет день или утро -
но ад - не "адьё."
Будет вечер написан,
разорван,
и скомкан.
Будет тот, кто будил тебя.
Будешь сама
ты будить -
тех, кто будит в тебе столько грусти.
Будет осень весома.
И будет зима -
это если сейчас мы стучащихся впустим...
Все дороги ведут в Крым.
Рембу — до дыр, до Мураками
дорвусь. Ревнуя к морю мымр,
нырну с хмырями, дураками.
Ты, черешня, не плачь! — в скворечник
отправляя кровавое месиво
спелых ягод, я словом вечным,
неразумным — чтоб стало весело —
всё засею тут, громко а-кая —
распалясь, распылю вопли во поле —
по москалику чтобы плакали
Симферопольские или "с Гомеля"
(все славянки тут — украинки).
В кабаке, налакавшись зелья
бледно-розового из крынки,
коктебелиться по-кобельи —
это соль и фасоль — философия —
фаллософия Мураками —
так, разбрасываясь на строфы, я
собираю потом мудрокамни.
Эта ночь — всего лишь полночь.
В рай мы изгнаны из рая.
Дождь сегодня будет в помощь —
я ему лишь подыграю.
Может, слёзы — эти капли?
Словно искорки ладони
обжигают, когда тронем
cердце нежно мы, не так ли?
Знай, любовь всегда нетленна —
значит, вечно быть мне рядом.
Мы вдвоём во всей вселенной,
ну а после — миллиарды.
Дождь поёт. Он сам влюблённый —
нету лучше колыбельной,
а пока не заалело
спи, мой ангел утомлённый.
Во вселенной будет утро.
Боль уйдёт вот в эту воду.
Завтра мы поступим мудро —
позабудем непогоду...
Мы забудем дождь осенний —
увлекут нас перемены:
будет свет — моя Елена —
и любовь — моё спасенье...
198x
Полночи полог — подол. Полнолуние.
И в полоумной дали неусыпные
звёзды идут словно снег у Полунина,
будто бы сахара в кофе насыпали —
тают и тают. Но снова и снова
не долетают, и необходимо
долго помешивать пlove, чтоб из плова
выловить слово. Может быть, имя.
Пробуй его! Это вкус философий,
не претендующих на Кама-Сутру.
Я сяду в плов, встану в снег, лягу в кофе —
лишь бы улов принести тебе утром.
Плов - это только предлог под лежащим
нежным и женственным подлежащим.
* * *
___________________________________
Стихотворения моего изнанка
Шита белыми строчками. Но осанка
Примеряющего эти рифмы выбора
Не скрывается, даже когда навыворот.
Я упрямо скручиваю волокна
И сплетаю сеть. Не бросай в болото
Этот невод: что бы ты там ни вытащил -
Не на месте окажутся швы и вытачки.
Рукописные буквы скормив печатным,
Рука в идеально сидящей перчатке
Из собственной кожи бежит по лестнице
В рифмы закованной околесицы.
LenaS "Стихотворения моего изнанка..."
___________________________________
В стихотворении твоём за подкладку
Зашиты белые ночки. Иного порядка
Ты, подбирающая рифмы - в Выборге
Скрывающаяся - а ладно, выбери
Иребывондала.... - упрямо рисующего окна
Видимые через Сеть. Не бросай в кого-то
Эту невидаль: что бы он там ни выкачал,
Не на месте окажутся линки с аттачами.
Кукол в κύκλος-ах няньча печально
Скрипт, глюкавящий изначально
Из питоньей кожи вылезя
Лезет в тигровую шкуру витязя.
ЗЫ: κύκλος - (греч.) цикл {стихов}
птица -
ты снова в небе.
тобой не буду - не буду -
с тобой -
но на нёбе -
стихи - не простудой! -
нет -
до беспамятства -
болен я -
до бреда -
полётом -
этим таинством -
пути, не оставляющего следа...
Сокол. Оскал Кока-Колы — реклама с дом.
Волоком движутся к Войковской визг и вой.
Всполохи в небе — знамение иль неон?
Вдруг слышу колокол, колокол над собой.
Бой — одиночные выстрелы — в воздух, вверх!
Бей! — одиночество выстрадать? — выбить в пух!
Боже — ты слышишь? — ты помнишь о нас о всех?
Больно, что нищий наш дух не у всех — на двух.
Колокол молотом: продано! Где душа? —
если давно уже вынесли всех святых!
Господи, Господи, кто из нас повышал
тридцать серебренников до монет златых?!
Смолкнул малиновый звон, и шоссе крестом —
там, возле церкви, намоленной испокон.
Снова заполнили всё трескотня и стон.
Колокол, колокол, колокол — он по ком?
* * *
_______________________________
Она - как фея из детства...
Кто посмотрит - ослепнет.
С ней ты можешь раздеться -
Не отдавая последней
Рубашки. И чем ты ближе
К телу ее - тем дальше
Огонь, который оближет
До кончиков пальцев... Дай же
Шанс ей в глотке не плавя
Вопль - не жадно лакая -
Пить тепло - а не пламя -
Маленькими глотками...
LenaS "Она - как фея из детства..."
_______________________________
She's like a childhood princess...
Seeing her is blindless to carry.
Being undressed, one misses
His everything but the very
Last clothing... One getting
Closer will move only further
The fire that's letting
Her fingers tremble... For her:
Do not boil exclaim
In her throat - you only
Give the warmth - not the flame
So she can sip it slowly...
Либретто
Версия 2.0
Серебряной Розе с симпатией
от яркого представителя:-)
"В опере мы видим небезызвестное нам Coобщество —
его нравы, систему ценностей, его язык.< ... >
...не являясь PC-мистом, он видит...< ... >
Видимо, мы увидим и другие постановки"
Из заводской многотиражки
* * *
Жизнь моя, ты сожмись
в точку — вот в этой строчке.
Выскажись, напишись,
и девочку
в эту в ночку
осчасливь!
Love значит live.
Разжавшись до сlove,
осчастlive её жизнь.
Богиня Ника
Ты — богиня!
Какими
такими именно именами,
млея,
лель лелеет Леночку?
Ими? Нами?
Днями ли? Или ночками?
Но имён не имея,
под гимн Гименея
кличут нас...
кликают на нас
по никам
напрасно разные праздные красные коники.
Паника,
но Ника не поникла!
Богине ника — панегирики!
* * *
Топология. Что за мученье
осилить её многообразия?!
Расстоянья не имеют значенья!
Здесь важны только связи.
Сердце — точка —
инцидентно чёрточке,
а чёрточка в строчке
инцидентна с ночкой,
дочкой,
весенней почкой,
девочкой
и жизнью.
* * *
Летом
контрасты
очень характерны этому городу,
подчёркивающему собой,
своей волнистой линией,
белые ночи.
В начале зимы,
днями-ночами,
чёрное и белое меняются местами.
Но чёрное потечёт вниз и смешается с белым,
затем отстоится серость.
Контраст окончательно восстановится
к лету.
* * *
В Рим ли ведут дороги?
Из Рима они, или мимо
Рима? — если один из многих —
один — только призрак, имя.
Что нам в Риме — третьем?
После нас — пепелище!
Сделаем ноги вместе —
убежим — и пусть ищут!
iPAQ 2210
Из Мещёры ещё мне, пещерному,
до Канальчиковой канать калачиком.
Ай, по ком только кости кощеевы
айпакóм (током) гвозди вколачивают?!
Не лощёный, и не золочёный.
И не выхолощеный. О ком я?
Я никчёмный, и в общем, никкомный -
незнакомканный незнакомкой.
Ник - знакомый, и двадцать два десять -
как капли сердечным клапанам!
Обнимаю айпакушку месяц,
и стихи твои мною залапаны...
* * *
Сон мой, наверное, в руку.
В голову сны не бери
ведь и уснуть тебе трудно, как
будто бы что-то внутри
тебя, будто кто-то...
Я это. Если б я!
Не сплю и я отчего-то
Кого-то — тебя — любя...
* * *
Наломай мне строчек —
свари их. Или пожарь.
Пусть скворчит и клокочет
на кухне. Чтобы пожар
был во рту от острого
края строки! — на потом
оставим потоп на острове,
Мой лаптоп, постный суп с котом,
танцы-шманцы на остове
корабля, и коня в пальто.
* * *
Верх — поверхностный, поверь стерху.
А глубже — сидят в душе души,
на шестой части суши
сушат суши
и слушают
ушами.
Выслушай,
а вдруг это наши уши?
Вдруг это наши души?
Душ — наш,
и ужи ужé ещё ýже ежу уши ужали...
Так вы высушили ли сущее?
Е-четыре — едва ли!
* * *
Я хочу быть неискренним
при вычислении частного,
не корня - неискореним
закон причинения счастья;
дух, что в конечном
счёте на двух - идентичен
слегка онемеченной
анемичной античности.
Яда даты - в начале марта,
я да ты - в конце января -
сдали краплёные карты -
спящим - не снящимся - зря.
* * *
Перловка прогорклая
покрыта коричневой коркой —
мне поперёк горла.
«Еш,
ё мое!» —
горланят в горнице,
а давно не кормленный
твоим высокормлением
Серж,
ёшь те корень,
покорный —
покорённый
прокуренными
безукоризненными
гордыми аккордами.
Мой бизнес — бес игорный
кормчего не накормит —
сижу на диете икорной
и порчусь от порно —
вот мой аппарат опорный
и ария полуоперная,
из полоумного
правого полупопия —
полная плотноутоптанная утопия!
Оппа! Попёрло
из опера оперение...
Где опора? В опере?!
Не python-ом так Perl-ом
генерирую
перлы —
оперирую
на переломе
неровных строчек —
нервный
стрелочник ночек
первых.
Да только на толику с кучей ноликов лучше
твой фейерверк созвучий!
А что смысл? Я не Тютчев!
Я не замучаю; меня не замучай —
и точно: точек туча..................
* * *
Ключ не включает, выключатель глючит...
Но неуч никчёмный научит
лучше, чем тёмный случай,
или подруга-мука -
невстреча и неразлука
у Невки-речки, излучины —
навечно мы не изучены!
Показания бомжа с глистом
Судебным приставам посвящается
В лестницы нами отнéсен
обособленный класс навеса
над подлестницами. Куралесил
там подлый столичный повеса —
подле личика стюардессы
потрясая своей бестелесной
эрудицией. Лиса — ни бельмеса! —
провинция, только из леса —
бессловесная. А тот — месит
сиси Сисилии или Лилии. Лили c
насилием-упросилием — но месса —
на весь подъезд! Налюбились
десницами — не разденется
дéвица-девúца — не Ницца!
Вначале цаца: «я девственница!»
Потом — бац: «не подмыться!»
Не лезьте под лестницу
за ягодками-ягодицами
ни льстец, ни прелестница,
ни lovец, ни баloveница!
* * *
Слышу клёкот ястребиный
Бродский, Шефнер, Хун-Вэй-Бины —
застремали ястребá!
Коли дело-то труба
трубить о трёпе трём не трэбо,
но сердце прёт из рёбер в репу!
* * *
Поролся с той, с кем сражался.
Ублажившись, лежу — облажался.
Цитату не жми из меня, сжалься! —
я ж до цитаты из Мéня сжался...
Несуществующая странннница
«Несуществующая страница!»
Microsoft Internet Explorer
Странннница, которую вы читаете
не существует — от вас отдельно.
Пропасть просто — ни черта эти
строчки не рифмовать — а тело
выкинуть в окно — безделицу.
Напи... на пи-эйч-пи....
напинать на ай-пи...
-сать-ся...напи- —
По Яхо или по Яндексу,
по Лайкосу если лайкится —
индексировать,
индюксировать,
яндыксюрровать — околесицу.
* * *
Я напишу нам повесть.
А ещё лучше пару
стихов — как знакомились,
и о том, как мы карму
меняли, телом касаясь
отточенных многоточий —
края строки. Мы ранились,
ранились прочие,
и говорили все вместе,
что больно... Но только
мы знали — нас с тобой десять:
единичка — ты. Я был ноликом...
* * *
Ты моя осень. Осень.
Осень. Благодаря
этому мне — ни после,
ни до, и не вме... да я
вместе с тобою! — в месте
сеченья ребра — аффинного
преобразования теста
в слово. Но на вершине
горы я один без башни —
дракончик без половинки
жизни — ложка без кашки.
Накормишь только ботинки.
* * *
Гони их к чёрту — дорожные
знаки! Гони — на предчувствии,
на сладкой истоме до дрожи,
предвкушении... Послевкусие —
оно будет после брошено
машинальным взглядом в зеркало
заднего вида. Настоящее — что ж его,
пробовать? — если ты ехала
мимо. Предвкушение: главное
будет. Может — вон там!
Здесь, у заброшенной гавани,
где налево нет поворота...
* * *
С Рождеством! А какая
вера — наверно не важно
если я верю слову. Взалкая
слово единожды, дважды,
или может быть трижды —
нет, больше! — ищешь
слово снова. Но тише ты! —
ты становишься тише —
и я, немного привыкнувший,
не свыкнувшийся — прислушиваюсь.
услышу себя, слово выдохнувшего —
словно покажешься ты, пишущая лучше.
* * *
Твоя строка — в руке синица.
Тогда в небе кто ж как
не ты? К нам обоим, безлицым,
подкрадывается кошка.
Замерла. Ну и где бы
мы могли отыскать такое
приключенье? Ты в небе —
я стою с твоею строкою.
Окольцована ты или мечена,
птица? Насыплю проса —
чем не бесконечно-
точие со знaком вопроса?..
Купчино,
Купчино...
Купчино!!!
Купчино,
ты кручина моя. Докучило
капучино снега взбученного
на лужах кофейной гущи...
Грустно в тебе и скучно:
застроенность скученная,
а вечером сверхтекучим
там, где сгущаются тучи,
ощущается пишущим пуще
моя и твоя неизученность.
Мы микрорайонов йоны —
мимикрируем жизнь упоённо,
иммигрируем в неразрешенное,
мимикой прикрывая искаженной
мимо разряженную обнажёнку...
Мы заражённые
(не без соития):
кто — рожоном,
а кто — подпитием;
кто — Назоном,
а кто — Овидием...
* * *
весенний первый дождь
уже не снег но всё ещё
как снежинки невесомы капли
всё не так не так ли?
и какая нам собственно разница
что природа нашкодившая проказница
не может по-настоящему расплакаться?
значит нам будет чем заняться
* * *
Я помню, то был я. А то —
она. Наверно,
неверная,
неуверенная
в себе и суженом,
принцесса под белою фатой...
Царевна
спящая —
не разбудишь! —
снов не видевшая
или забывшая
сны вящие...
сны вещие...
Не сдюжившая
с жизнью, уснувшая...
А не ведающие
что творящие
люди пóют её водицей,
кормят, не слыша слушают,
как во сне она шепчет.
Думают — листьев шелест...
Но утро — лучше.
Она, конечно же, проснётся,
как это водится,
от поцелуя...
А больще ничего не нужно!
Но не любой поцелуй годится —
только принцы
умеют целовать душу...
* * *
Выкладывать Каю судьба
слово ВЕЧНОСТЬ из холода.
Но перепутал слова
мальчик. Тихо, шепотом:
КАЙ:
«Герда, Герда, отыщешь
себя и меня? Слёзы лью,
а потом — из застывших —
складываю — ЛЮБЛЮ...»
ГЕРДА:
«Зима расплела мне косы.
Воюет с весной. Наперёд
не знаю, растает ли лёд
или станут льдом слёзы?»
* * *
Львица, хочешь голову
мою?
Сожрёшь меня голого!
Люблю
быть хоть чем-то, новой
пищей!
А я ведь здоровый
котище!
* * *
Мы можем быть разными.
А не можем - ты можешь
испепелить нас, но мы
возродимся... То же
будет и с песнями,
со стихами - но только
не с тем, что не вместе мы -
нашей константой... Сколько
жизней в запасе у нас там
осталось? Которая из них - лучше?
Попрошу одного: пожалуйста,
никогда не оплакивай будущее!
* * *
вы скажете это метаморфоза
реинкарнация после эвтаназии
это просто ещё одна поза
странновато конечно для способа связи
нельзя казнить нельзя миловать нельзя
можно всё
«...и каждая
Строчка подобна плётке!»
LenaS
* * *
"Я сплю и вижу во сне
Как ты спишь - это сон
В руку..."
LenaS
"Рад бы в ад - да безгрешен"
Селена Хайд
* * *
"Be the wind!" - the wind
Has told me - "perception
Of humans would only mean
An answer to a no question -
Just like you, I am kicking
The words around - nothing
To people, him - I am speaking
To them with an echo - laughing,
Leaning towards me, he is
Not aware what gives
Love after death...
Tear his
Sail, throw him on the reefs!"
Что-то в конце неразборчиво
Юдин в переводе Маяковского:-)
Разрисуешь страницу
буквами-каракатицами,
постонешь
раз сто,
раз стонется.
Будет
задом
в прошлое
пятиться,
и выпятится редиской
на постельной грядке
мурло бессонницы.
Глазами закрытыми высмотрев
нутро,
грудь подымешь и сдуешь
утром.
И уснёшь наконец...
Димедрол —
послелюбовь —
тут как тут она!
А потом, очи озрячив,
хлопаешь в ресницы как в ладоши.
Приснилось же ТАКОЕ ночью всклокоченной!
Глядь — листочек обстроченный:
"Тоже
люблю тебя очень..."
И что-то в конце —
неразборчиво...
Ноктюрн
Маяковский в переводе Юдина:-)
Раскрасил словно акварелью
я серый день прокисший, стёртый,
и дал тебе такого зелья,
что оживляет даже мёртвых.
Но змеям с капюшоном-нимбом
не стоит пить из майских луж!
А вы ноктюрн сыграть могли бы
на флейте человечьих душ?
Представь меня.
Ляг на кровать, закрой глаза, закрой их ладонями,
и представь меня.
Представь мои руки, представь мои губы в любовной агонии,
всего лишь представь меня!
Живи во мне,
живи в моей памяти, в сердце моем, жизнь моя,
ты живи во мне!
Я помню тебя, я согрею, спасу, я сильнее, любимая,
пожалуйста, не умирай во мне!
Люби меня!
Люби, как птица, парящая в небе, любит свободу,
только люби меня!
Люби, когда нас разлучают три четверти года,
люби как умеешь, но люби меня!
Я верю в тебя,
верю как в счастье, как в Бога, я хожу под твоею звездою,
я с в я т о в е р у ю в т е б я!
Потому, что ты — жизнь моя, ты — начало мое, я был создан тобою!
Потому, что ты — все для меня!
Потому, что я люблю тебя...
199x
Шостакович.
Неустроенность личности...
Нестройная паузность...
Шостакович синонимичен
о д и н о ч е с т в у...
Неустанно
и по разному
поводу слышимое: "Нам не понятно!"
Клавиши влажные да не остынут!
"Вычурный — ваш звукоряд, но
Ре - ми-бемоль - до - си! — нет,
это уж слишком!" Крáдучись
тянутся звуки к душе — целоваться...
"Шостакович — упадочен..."
...как стихи Лены Шмарцевой.
Ночи Женщины, ночи с Женщиной...
Р е ч и
звуком пустым не кончатся!
Женщина — вечная,
музыка —
вечная!
ВЕЧНАЯ!!
ВЕЧНАЯ!!! —
к а к о д и н о ч е с т в о!
"Симфония ваша трагична,
ошибочна до неприличия!"
...у меня много личного
в музыке (сердце — вишня)...
"Чтобы ритмы твои кончились!"
Не кончатся ритмы! "А жаль!"
Помогали писать Шостаковичу
лишь вьюга, ночь, и февраль...
И вера, что музыка выше,
чем одиночество... Не о ком
или есть о ком
думать???
...и всё-таки быть услышанным
таким же
как он
Ч е л о в е к о м . . .
Ждала и надеялась, верила свято
девочка девочкой, платье из ситца…
Больше не снятся ей ночью измятой
прекрасные, благородные принцы.
Тихо ушли, не дождавшись рассвета,
наслушавшись вдоволь пьяного вздора —
им не вернуться в мир желтого цвета
в комнаты дыма, в постели с партнёром…
Пол-царства — за слова!
Отдам пол-царства сонного
чтоб ими целовать
тебя. Пусть невесом он,
бессонницы улов,
но ты прикосновение
почувствуешь от слов
в моём стихотворении!
Жизнь — как стихотворение.
Вот и первая строчка. Вся
соль — в её продолжении,
не знаешь, чем она кончится.
Напишется, не напишется
в памяти — если есть о ком...
Рифмами — парами — вышита
жизнь наша крестиком.
Разбита она на строфы,
размеры всё больше — вольные,
да не выкинешь строчку
а посвященье — тем более...
Жизнь — стихотворение, нимфа,
жизнь это — твои письма.
Стань просто ещё одной рифмой,
или всем её смыслом...
The latest rain is not just only rain
It is so easy to remain alone...
If you believe in days without pain
Your troubles will be gone
I wish the night would always stay alive
My home is not my home at all
You see that they just play their life
Behind the glassy wall
It seems to me I recognize myself:
A boy, who reads aloud a poem
He keeps the clock's two hands together on the twelve
And blood flows from his palm
But it's a game, it's just another pass
From the dark side of icy mirror glass
But here's sunrise but we've not felt a loss
The day is just the same it seemed to us
To LenaS with tenderness
ИгралИ...
ИгрА ЛИ?
У КралИ
УкралИ
КораллЫ
ГуБ.
МечталИ —
МечтА ЛИ? —
О ФлейтЕ ВодосточныХ ТруБ.
ПоэзиЯ — ПорнографиЯ,
СтриптиЗ
ДушИ.
ДушИ
МенЯ,
ЗмеЯ!
На КарниЗ
НаклеенА ТвоЯ ФотографиЯ!
ПоэтЫ —
РаздетЫ!
РадИ ЭтоЙ!
БесЫ!
КричалИ
НочамИ
СтихамИ ПоэтессЫ!
ПоэзиЯ — ПорнографиЯ,
СтриптиЗ
ДушИ.
ДушИ
МенЯ,
ЗмеЯ!
На КарниЗ
НаклеенА ТвоЯ ФотографиЯ!
ИгралИ...
ИгрА ЛИ?
Им ли ты пишешь, мне ли?
Что твои феврали намели
в это лето? Мы млели,
и обомлели — на мели
теперь души наши —
недвижимы... Обнажи,
сделай их персонажами!
Нетипичные типажи
мы с тобою... Но лучше
пусть — по-твоему. Жаль
что умею я только слушать
и немного — тебе подражать...
Моя писанина, мля,
что в стол, что пó столу.
Не для ума — камина для.
Апостолом
не стану я —
Иудою.
Целования
Не будет. Буду
с той, которую
ты видела тоже.
Увозит немощь скорая
покойников
без лица — или рожи.
Год такой...
C тобою похожи мы
ищущими и ждущими душами.
Без прошлого,
оплакивающие будущее,
мы близкие, только разложены
по разным кроваткам. Живущие
на вдохе (а выдох — рифмованый)
мы превратились в слово. Но
э т о
с л о в о,
с п е т о е,
с н о в а
с т а н е т
когда-нибудь нами.
П о э т о м у
нам, п о э т а м,
нашим с тобою устам нет
больше дела до теперешней жизни, поверь мне,
если ждёт нас с тобой жизнь новая, не пустая.
Так сказал Заратустра. Иль Будда.
Какая разница?!
Будет всё у нас —
в первый раз,
без "как будто."
Нам понравится
Плакала ты — обманутая, обобранная, осмеянная...
Что же взять с тебя? Не нужна уже вроде нам!
Вдруг — свет: я за партой, и Мария Савельевна
Выводит мелом на доске слово — "Родина"
Это было одно лишь мгновенье.
Или вечность. Не знаю я как
мы попали в одно измеренье,
в то же время и в тот же такт.
Мы пропали бы там, только осень
иль весна не имели примет:
на часах стрелки замерли — восемь;
был закат, или может, рассвет.
В наших душах погода ненастная,
буйство тел и страстей океан
на три части делили напрасно
то, что делится пополам.
Всё-же это — всего лишь мгновенье...
Пред тобой был неведомый мир,
предо мной был невидимый гений
красоты, не затёртой до дыр.
Уходя, ты не оглянулась,
а я долго смотрел тебе вслед.
Мы не встретились, мы разминулись
в бесконечности зим или лет...
Твой выдох — мой вдох. Телом согретое
Сердце колотится — просится ближе,
Словом не сказаным, песней не спетою
Переполняется. Ты его слышишь?
Разверзлось безумное карее небо,
Кружатся звезды, стремясь под ресницы,
Пылают огнем безоглядно и слепо
Вполовину зрачков — и вполнеба — зарницы
Что было — не помню, что будет — не знаю
Пусть станет мгновение это судьбою!
Ширится шепот в крик вырастая —
"Я не один если вместе с тобою!"
Грешник заблудший, узревши святыню
Молится, молится! Ты не оставишь?
Будь со мной вечно! Словами простыми
Скажешь об этом? Или не скажешь???
Слова, извергаясь, несутся над миром
Вырывая из разума все затаенное:
"Хочу только тебя" это значит "любимый?"
Заклинаю, любимая, стань же ВЛЮБЛЕННОЮ!
Мудрость постигший, бедой закаленный,
Сберечь я — сумею, спасти я — сумею!
Любить — это значит быть кем-то плененной...
Я СИЛЬНЕЕ ТЕБЯ, ТЫ СЛЫШИШЬ? СИЛЬНЕЕ!
Неи'мущий света свет да обрящет!
Бьется в груди, поднимается выше
Трепетный шепот сердца горящего:
"Я люб-лю те-бя!" Знаешь? "Люб-лю те-бя!" Слышишь?
…Думают звезды: "странные, странные"…
…Шепчут распятия: "грешные, грешные"…
…Стонут могилы: "счастливы, счастливы"…
…Песня слагается: "вечные, вечные"…
Не кончимся мы, не кончимся!
Кончатся рифмы — мне уже
не чем платить за творчество,
за нОчи, за одиночество...
Ваше высочество, нежно
целуя каждое слово
тобою (Вами) выхоженное
знаю, что я виновен
уж тем, что сдюжил и выжил,
хотя и нЕ жил... я нЕжил,
ласкал одними губами
тебя, дождливую, вешнюю...
Что же, слова мои — пламя???
Вчерашним днём,
и днём новым — я виновен!
Тем, что не ровня — виновен!
Поил не вином я — виновен,,,
тем, что не виновен — виновен!
Пусть! Приходи в темницу,
девИца, принцесса ночи —
ко мне... Всё одно — небылица.
Мы — небылица...
А рифмы — не кончатся!
Марина-Таруса,
Таруса-Марина,
тебе идут бусы
из ягод рябины.
Окой как рукою
веди меж холмами,
пропой о покое
негромко дождями,
примерь покрывало
листвы с позолотой...
Марина, ты стала
тарусской природой,
осенней и грустной...
Вот так и едины:
Марина-Таруса,
Таруса-Марина
Перевернёшь и эту страницу.
Книга выпадет из рук, закроется...
Даже сама бессонница
больше не будет сниться...
Мир, как ресницы, сомкнётся,
грудь поднимется и падёт вся
плавно. Ты не спала месяцы...
Всё перелюбится, все перебесятся,
потом — переспится, уснётся...
Останется слезами смоченный
и высушенный как для гербария
листочек со строчками: "Я — твоя,
люблю..." далее — неразборчиво
Мы, не имеющие выключателя —
разноименных потенциалов.
твой крест смотрит вниз. ЗАМЕЧАТЕЛЬНО!
моя стрелка — вверх и вправо.
В двух кругах есть своя провокация.
Это — Н2, добавь кислорода!
Ты — термоядерная электростанция,
я — компрессор. Качаю воду
Стоим по разные стороны
сверхпроводящего земного шара.
Шар коллапсирует на все сто. Равны
наши усилия коллинеарные.
Мы выстроим наши ноги
в виде креста, ортогонально,
будем идти лонгированно долго
от духовного до сексуального.
Любовь — это тоже религия
огромная, как Ноя посудина:
как расстояние от Пушкина до Вергилия,
как от Вознесенского до Юдина.