Сколько лет вперед пройдено,
А душа стучит в прошлое.
Где-то там моя Родина -
Сено на лугах стожное.
Разметало Русь по земле.
Дымы-терема брошены.
Не звенят поля озимью,
Словно на корню скошены.
Лодочка плывет медленно,
Шевелит крылом раненым.
Холодно в краю ветреном
В кожушке худом "свадебном".
И по берегам илисто:
Не взойти на холм солнечный.
Реченька течет вилисто,
Да камыш поет звончатый.
Церковь на холме радости
Не дает душе сгорбленной.
Ой! Не нужно мне жалости.
Мне нужна моя Родина.
Дымы сторожат вороны.
Хлопают в ночи ставеньки.
И в каку не глянь сторону,
Всюду бесовство, хахоньки.
Всюду естество ***дское,
А людье - скоты стадные,
Да житье-бытье рабское…
Свечи поминальные…
Свечи догорят восковы
И пойдут гулять пламени.
Ой! не потушить горстями
Душу без Христа знамени…
Лодочка плывет медленно,
Шевелит крылом раненым.
Холодно в краю ветреном
В кожушке худом краденном.
Сколько лет вперед пройдено,
А душа стучит в прошлое…
Где-то там моя Родина
В платьице бредет, ношеном…
Тебя увидел в золоте, нагим…
И паперть лобызал,
Так, в доме отчем,
Порог целует нищий пилигрим...
И окровавленных ступней оставив росчерк,
Я молча уходил,
Как бледный мим.
Как тать в ночи, я покидал твой город,
Который не признал меня своим…
И падала Нева с небес за ворот,
В затылок взгляд,
Как смерть неумолим.
Лен. - 1986г.
***
Ах, Ленинград, приветствую вас, здравствуйте!
Я снова здесь... Вода и камень - властвуйте.
Я кланяюсь Неве и мрачной мороси,
И облакам, летящим с дикой скоростью...
Так жизнь моя промчалась и уносится…
Зачем я здесь?.. Зачем все повторяется?..
Душа одной занозою занозится.
Ничто, как видно, в мире не меняется.
Вот Исаакий, неизменно высится…
В тени его ни грезится, ни мыслится.
И только вой молчания, и к памяти
Взывает след, оставленный на паперти…
С.-Пет. 2016 г.
Последняя щепотка табака,
И кофе - остывающая бездна...
И тянется сама собой рука
ослабить ворот - сердцу стало тесно...
Летит над полночью неистовый январь,
Раскачивает Мир и Мирозданье.
Напялил новенький рождественский стихарь
Алтарник Храма Звездного Сиянья.
И кажется, что я за ним лечу!
И приближаюсь к сердцевине неба.
В руках держу зажженную свечу
От света Альтаира и Денеба...
Но кофе остывает, и табак
В старинной трубке гаснет, - помолиться
И на рассвете выйти на большак:
Идти, идти... И не остановиться...
Все гении, шуты и палачи
На дереве одном ветвями стали.
Не оттого ль при ветре ствол кричит,
А листья пожелтели и опали?
Иль просто осень,
Просто так должно:
Чтоб солнце снова
Наклонилось к югу,
А что опали листья - суждено,
И все - лишь признак
Замкнутого круга.
Но все ж, едва в ночи услышу плач
Окованной морозами лесины,
Подумаю: не тешится ль палач,
Над гениальной частью древесины?
Отъезд (Вариация по Томасу Гарди)
(Саутгемтонские доки, октябрь 1899г.)
Бравурные марши тают, как льды.
Галионы соль океана жрут.
Маяк просигналил, что дома ждут
И скрылся за синею кромкой воды.
Такого прощанья не знал ни кто
И грохот мужских сапог
Вопросом дня подводил итог:
Как долго кельт, славянин, тевтон
Будут друг другом потчевать смерть,
За распри господ платить?
Сколько должно из них не уцелеть
Чтоб глупость укоротить?
Лишь тот патриот, кто не станет мстить.
Но однажды придет к своему врагу и научит врага любить.
While the far farewell music thins and fails, And the broad bottoms rip the bearing brine - All smalling slowly to the gray sea line - And each significant red smoke-shaft pales, Keen sense of severance everywhere prevails, Which shapes the late long tramp of mounting men To seeming words that ask and ask again: "How long, O striving Teutons, Slavs, and Gaels Must your wroth reasonings trade on lives like these, That are as puppets in a playing hand? - When shall the saner softer polities Whereof we dream, have play in each proud land, And patriotism, grown Godlike, scorn to stand Bondslave to realms, but circle earth and seas?"
С губ вечера слетали мотыльки
К губам изнеженным цветной апрельской ночи.
В саду подбеливали грустью парики
Мамаши строгие, на бал спешащих дочек...
И плыли хлопья бледной пелены,
И фавны выходили из тумана,
И холод подбирался со спины,
Усиливая фабулу романа...
Вы плакали над книгою в саду
И тщетно я ваш мир найти стремился,
И брел понуро, словно в поводу,
На водопой, где так и не напился.
Обмылком томик выскользнул из рук,
Связующие нити растворились...
Вы были мне прекраснейшей из мук,
А сладостью терзаний не случились.
С губ вечера слетали мотыльки...