Когда в меня проникнул страх,
Найдя прореху как проруху,
Откуда-то явился Бах
И фугу протянул как руку.
Меня подхватывал орган
Как музыкальный орган Бога
И нёс к небесным берегам,
И отступала прочь тревога.
Звучала музыка как рок
И в поднебесье уносила,
И я б заплакал, если б мог,
Но не от слабости —
От силы.
18.07.2020
То понос, то золотуха,
То ещё какая дрянь!
Не кружи над ухом, муха,
Не буди в такую рань.
В голове темно и сухо,
Соловьи молчат в груди,
Тяжело под мухой, муха,
Цокотуха, не гуди!
Ля комедия финита,
Разнесён на щепки лес!
Бац! — а Главный по пиитам
Мне письмо прислал с небес.
Пишет Он: «Не кисни духом,
Жизнь твоя — и грех, и смех!
Рассмеши меня…» А муха —
Просто точка в том письме.
31 мая 2018
Эфир Эда Побужанского на радио "Эхо Москвы" от 23.06.2018 г.
https://echo.msk.ru/sounds/2226118.html
Наши мёртвые нас не оставят…
Владимир Высоцкий
С виду
суров этот град Петров:
А сердцем — рубаха-парень!
Если меня не взорвут в метро,
Увидимся завтра на
паре.
Я
свято верю в нашу весну,
Не может быть по-другому!
Если меня не убьют на мосту,
К двенадцати буду дома.
Не
помню, как звали старуху ту,
В платье, чернее смерти.
Если наш ТУ наберёт высоту,
«Смуглянку» спою в концерте.
Были
мы вместе, а стали — врозь.
Жил я? Не жил? Что нажил?
Смотрят на нас и проходят насквозь
Мёртвые… Мёртвые… Наши.
В издательстве ОБРАЗ (IzdaiKnigu.Ru) вышла книга стихов Ларисы Мироновой "Кто, коты и снова кот"! Пролистать электронный вариант книжки можно тут - http://domovladelets.ru/archive/article-329/ Я написал небольшое вступление к сборнику.
ВСЕ МЫ НЕМНОЖКО... КОТЫ
Лариса Миронова никогда не считала себя поэтом. А стихотворения, собранные в тоненькую книжечку, можно, пожалуй, рассматривать как побочный (но вполне самоценный!) продукт её основного литературного творчества. Библиография Ларисы Мироновой насчитывает полтора десятка изданных и около десяти неизданных романов, два из которых, кстати, написаны на неродном, освоенном уже в зрелом возрасте, французском языке. Лариса Миронова известна, в первую очередь, как крупный романист – оценить реальный масштаб её дарования, уверен, нам ещё предстоит. Что же до стихов, то они если и случаются, то совсем редко – то как внезапный экспромт, то как брошенная мимоходом саркастическая реплика на злобу дня, то как полемическая ремарка на полях только что прочитанной книги, то как продолжение воображаемого диалога «сквозь время» с автором понравившихся строк...
Ржавый пруд покрылся тиной,
хор лягушек не поёт.
Над уснувшею осиной
лунный серпик звёзды жнёт, –
это из «разговора с Анной Ахматовой». Не исключено, что ценителю классического поэтического слова некоторые произведения Ларисы Мироновой покажутся немного странными. Лишённые чёткого ритмического рисунка, как будто нарочно упрощённые, часто с «мерцающей» неочевидной рифмой – стихи эти, вдохновлённые «нервической лирой» Ларисы Мироновой, живут сами по себе, вне поэтических школ и литературных традиций.
Пальцы пианиста,
подобно крючьям,
вонзались в клавиатуру.
Рояль вскрикнул,
потом испустил
долгий вздох.
Музыкант смягчился,
слегка погладил чёрные.
В ответ они долго урчали.
Особый дар – говорить о сложном и важном простыми, азбучными словами. Дар этот, в полной мере присущий Мироновой-прозаику, нашёл своё воплощение и в её поэтическом творчестве. За внешне незатейливыми строчками, подёрнутыми «дымкой наива», прочитывается глубокое понимание автором и противоречивой человеческой натуры, и незыблемых законов мироустройства.
Вышел мил человек
на порог
и не смог удержать
восторг.
Выпал первый снежок,
мягко лёг.
Поснежил, полежал
и... истёк.
Человек постоял
и ушёл.
Что хотел он найти,
не нашёл.
О чём это короткое стихотворение «Покров», процитированное мной целиком? О первом снеге? Не только. Не столько. Прежде всего – о неосознанном поиске смысла существования «мил человека», об его неизбывной тоске и маленьких мимолётных радостях бытия…
«Кто, коты и снова кот» – несмотря на название, книжка эта, конечно же, не о котах. Да и коты у Ларисы Мироновой не совсем обычные. Они вызывающе антропоморфны («О, ужас, ты был... человеком, кот!») – настолько, что так и тянет на лёгкий перефраз известной строчки Маяковского: все мы немножко коты... А порой они становятся предельно абстрактными и тревожно мистическими:
В моём мозгу гуляет важно
красивый, кроткий, стильный кот.
Предчувствуя его приход,
рыдаю долго и протяжно.
Как сложится судьба этого сборника? Трудно предугадать. Но если у читателя останется от него приятное послевкусие, если возникнет желание продолжить знакомство с богатой библиографией Ларисы Мироновой и открыть любой из её больших романов, то можно будет считать, что главная задача этой книжки – своеобразного поэтического аперитива на творческой кухне известного литератора – выполнена.
Эд Побужанский,
поэт, журналист
Пошли привет мне с лайкой почтовой,
(Дай, Джим… Джимэйл, на счастье лапу дай!)
Я должен быть уверен, что с тобой
И бог, и блог, и мама, и вай-фай.
Мне скучно, френд! Пришли хотя бы твит,
Добавь под фотку пустяковый лайк…
Два дня в селе… Печь-мазанка чадит,
Да за окном собак недружный лай…
Стань автором альманаха!
http://domovladelets.ru/almanah/
Не все жлобы и хамы!
пускай и не лафа,
но изредка стихами
срастаются слова.
А если так – то верно,
что мы покуда есть,
и есть, кому консервы
духовной пищи есть.
На больной подушке, как на плахе,
голова лежит – не оторвать.
И опять они, чужие страхи,
обступают узкую кровать.
Смотрят на меня глаза большие –
леденеют голые ступни…
Где же ты, мой ангел-потрошитель?
Начинай скорее, не тяни…
27 марта 2009 г.
Водку надо пить небыстрой стопкой,
чтобы после пятой, опьянев,
о душе – возвышенной и тонкой –
говорить стихами нараспев…
Забивая горечь грубым ломтем,
беспощадно напиваюсь в прах.
... С каждым часом крепче чувство локтя,
и тоска пронзительней в стихах...
И хотя в них нет особой пользы –
я их все – до слова – простону!
…Стопка, словно стреляная гильза,
звонко покатилась по столу…
12 марта 2009 года
прими меня уверенно и голо
к словам моим доверчиво прижмись
я не любовник твой – я тихий голос
облепленный скупою глиной мышц.
ты не звала – но я пришёл по зову
ведь ты давно ждала любого – чтоб
скорей приговорить себя к позору
прижмись ко мне –
я твой позорный столб.
Распятому на собственных костях,
как на складном кресте, обросшем мною,
мне будет знак – и долгий срок скостят,
и в тёмных водах
женщины омоют.
Пока же я не занесён в реестр
небесных неотложных отправлений,
так неопасно проступает крест
костяшками обычных сочленений.
И пусть о нём уже на все лады
подозревает ушлый соглядатай,
я снова совпадал с тобой – и ты
в который раз была на мне распята!
Напиши мне что-нибудь простое,
что подскажет сердце и Т9.
Не звони, не приезжай.
Не стоит
ничего особенного делать.
Я реву как дикий зверь в загоне,
Я реву. Как мальчик. Старый мальчик –
для битья, бытья, твоих ладоней.
Сделай что-нибудь!
Хотя бы смайлик.
27 февраля 2009 года
Город, обутый в стоптанные троллейбусы,
медленно двигался на юго-запад
слизывал бережно, как эскимо,
афишные тумбы в шоколаде имён,
звякал медью
в ушанки вокзальных нищих,
лузгал спринт-лотерею и думал,
что он вполне столица.
А к ночи стихал и только
жёлтых светофоров
оторванные пуговицы
выкатывались
на перехлёсты улиц…