Почему. Хенрик Ю.Козак
18 января 2015 года в воскресенье
За пятнадцать минут до полночи когда
Лежал я себе в нашей постели
Спокойный
Чуток пьяный
И думал о том, что
Уже не боюсь смерти
А потом когда кукушка прокуковала полночь
Напомнил себе
Что очень боялся смерти
Когда был молодой
Сильный
Отважный
И мог её победить
Одним пинком
Или только обидным
Или крепким словцом
Об этом странно размышлять
Глядя в окно за которым
Скрывалась в редком облаке
По-над мёртвыми кустами мирабелек
Низкая холодная луна
Почему я так сильно боялся её тогда
И не боюсь сегодня когда
уже старый и ничего
И никого у меня нет
Кто бы поддержал меня
Не могу подняться без помощи
До квартиры на первом этаже
Подняться на табуретку чтобы
Вытянуть со стеллажа нужную книгу
Напиться допьяна стаканом самогона или виски
Меня мучают пустые разговоры
Я не ожидаю наград
И уже только немного радует
Вид косы в траве
Или качающиеся на перилах балкона трясогузки
Могла бы мне объяснить ты
Когда спросил бы тебя
Но ты уехала
И хорошеешь за океаном
Во Флориде или на Багамах
И быть может уже меня
Не помнишь
Из сб. Henryk J. Kozak, Udane życie,Lublin, 2017
--------------------
Dlaczego
18 stycznia 2015 roku w niedzielę
Kwadrans przed północą kiedy
Leżałem sobie w naszym łożu
Spokojny
Trochę pijany
I myślałem o tom że
Już nie boję się śmierci
A potem gdy kukułka wykukała pólnoc
А потом когда кукушка прокуковала полночь
Przypomniałem sobie
Że bałem się jej bardzo
Kiedy byłem młody
Silny
Odważny
I mogłem ją zwyciężyć
Jednym kopnięciem
Albo tylko dosadnym
Czy obraźliwym słowem
To dziwne kombinowałem
Wpatrując się w okno za którym
Ukrywał się w rzadkiej chmurze
Tuż nad martwymi krzakami mirabelek
Niski zimny księżyc
Dlaczego tak bardzo bałem się jej wtedy
A nie boję się dzisiaj kiedy
Jestem stary i nic
I nikogo nie mam
Na swoją obronę
Nie moge nawer wejść bez pomoc
Do mieszkania na pierwszym piętrze
Wspiąć się na taboret żeby
Wyciągnąć z regału potrzebną książkę
Upijam się szklanką samogonu czy whisky
Męczą mnie o niczym rozmowu
Nie oczekuję pochwał listów
I już tylko trochę cieszy
Widok kosa w trawie
Czy kiwającej się na poręczy balkonu pliszki
Mogłabyś mi to wyjaśnic
Gdym cię zapytal
Ale wyjechałaś
I piękniejesz za oceanem
Na Florydzie czy Bahamach
I być może nawet już o mnie
Nie pamiętasz
На концерте музыки церковной
Krysi
Внезапно я оказался в рассказе Бунина
В старой низкой лиственничной церкви
И говорю что хочу чтобы ты стала моей женой
А хор пел староцерковные песни
Знаю что этого никогда не было и не будет
Был только тот концерт в костёле в Люблине
Когда ты держала меня за руку а мне снилось что стою с тобой
Перед алтарём украшенном цветами черешни
Из сб. Henryk J. Kozak, Udane życie,Lublin, 2017
------------------------
Na koncertie muzyki cerkiewnej
Nagle znalazłem się w opowiadaniu Bunina
W starej niskiej modrzewiowej cerkwi
I mówiłem że chcę żebyś została moją żoną
A chór śpiewał starocerkiewne pieśni
Wiem to się nigdy nie zdarzyło i nie zdarzy
Był tylko ten koncert w kościele w Lublinie
Kiedy trzymałaś mnie za rękę a ja śniłem że stoję z tobą
Przed ołtarzem przystrojonym kwiatami trześni
Хенрик Ю.Козак
вьюга
январский вечер как у Бунина
в полях за Ботаником
разгулялась вьюга
и несётся между домами
как норовистый белый конь
в квартире прохладно сумрачно тихо
на полках
давно прочитанные книги
никто не разговаривает
ибо кроме меня
и горящей на столе свечи
никого
в многоэтажке
даже духи предков всё время
чувствуют себя тут непривычно
и не путаются по углам
зазвонил телефон брат спрашивает
и до тебя уже добралась зима
отвечаю только что явилась ведьма
та самая как
из нашего детства
да и птицы голодают потому уже на рассвете
сыплю им на балкон
и в кормушку
зерно которое привёз осенью
из нашего Ситника
не приеду
этой зимой как в прошлый раз
тоскуя о лучшем
простою у окна
=================
Henryk Józef Kozak
zamieć
styczniowy wieczór jak u Bunina
na polach za Botanikiem
rozpędza się zamieć
i wpada pomiędzy bloki
jak narowisty biały wierzchowiec
w mieszkaniu
chłodno mroczno cicho
drzemią na półkach
dawno przeczytane książki
nikt nie rozmawia
bo poza mną
i płonącą na stole świecą
nikogo
w wieżowcu
nawet duchy przodków wciąż
czują się tu obco
i nie plączą się po kątach
dzwoni
telefon brat pyta
czy do mnie też dotarła zima
jest odpowiadam zjawiła się tylko że wiedźma
jest taka sama jak te
z naszego dzieciństwa
głodują też
ptaki dlatego już o świcie
wysypuję im na balkon
i do karmnika
ziarno które przywiozłem jesienią
z naszego Sitnika
nie przyjadę
tę zimę jak i tamte
tęskniąc za lepszym
przestoję w oknie
Хенрик Козак
Их Родина
Их бедная любимая Родина
Имеет 715 квадратных метров
И статус Аркадии
Растут там несколько берёз
Два вяза
Столетний тис в котором
Гнездятся дрозды
Развесистая антоновка
Есть также колодец
Дом помнящий II Речь Посполитую
Клумба с цветами
Мальвы под окнами
А границу охраняет выщербленная
Деревянная изгородь
За ней простирается уже другое государство
Чужое
Враждебное
И вооружённое
Их родина безоружна
У неё нет войска
Полиции
Послов
Адвокатов
Здесь никто никого
Не подкупает
Сейм из двух человек
Собирается по субботам пополудни
На скамейке под грушей
А зимой
У изразцовой печи
Посматривая на дорогу и в молчании
Единодушно
Принимает всё то же решение
Надо продержаться до завтра
Из сб. Henryk J. Kozak, Udane życie,Lublin, 2017
=================
Henryk Józef Kozak
Ich Ojczyzna
Ta ich uboga ukochana Ojczizna
Ma 715 metrów kwadratowych
I status Arkadii
Rośnie w niej parę brzóz
Dwa wiązy
Stuletni cis w którym
Gnieżdżą się kosy
Rosochata antonówka
Jest też studnia
Pamiętający II Rzeczpospolitą dom
Klomb z kwiatami
Malwy pod oknami
A granicy strzeże wyszczerbiony
Drewniany płot
Za nim rozciąga się już inne państwo
Obce
Wrоgie
I zbrojne
Ich Ojczyzna jest bezbronna
Nie ma wojska
Policji
Posłów
Adwokatów
Tu nikt nikogo
Nie przekupuje
Dwuosobowy Sejm
Zbiera się w sobotnie popołudnie
Na ławce pod gruszą
A zimą
Przy kaflowym piecu
Popatruje na drogę i w milczeniu
Przez aklamację
Podejmuje stale tę samą uchwałę
Trzeba dotrwać do jutra
привычный к бедности
своей
и чужой
чуток одинокий
немного бездомный
всё ж имею надежду
малую
тайную
скромную
может быть потому
мало кто
её замечает
================
Henryk Józef Kozak. Z sąsiadem o nadziei
ja oswojony z biedą
swoją
i cudzą
nieco samotny
trochę bezdomny
wciąż mam nadzieję
moja jest malutka
cicha
i skromna
być może dlatego
niewielu
ją dostrzega
Ангел огненный – ангел мой левый,
Прежней любви тронул ты струны.
С тобой! с тобою – где чайки бе́лы,
В снежных вихрях сибирской труны,
Где ветры воют словно гиены,
И на могилах пасутся рогатые рены.
Из могилы моей лиле́и взрастают.
Могила моя – белая чаша сакральная,
Света лучи из неё ночь освещают
И тихо звонит душа музыкальная.
Ты велишь тому свету погаснуть,
Музыке – стихнуть, душе – угаснуть…
Одна ты сама на сапфир свя́тый
Молишься в голос, а из волос твоих дивных
Одна за другою, словно бриллианты,
К небесам летят твои звёзды–молитвы.
–––––
*…В снежных вихрях сибирской труны – ТРУНА — домовина, гроб. Толковый словарь Даля; перен. смысл – смерть.
* …рены – северные олени.
Многие произведения Юлиуша Словацкого навеяны событиями польских восстаний 1830, 1846, 1848 гг. и судьбой эмиграции и польских ссыльных, отбывавших наказание в Сибири.
---
Anioł ognisty - mój anioł lewy
Poruszył dawną miłości strunę.
Z tobą! o! z tobą - gdzie białe mewy,
Z tobą - w pod śnieżną sybirską trunę,
Gdzie wiatry wyją tak jak hyjeny,
Tam gdzie ty pasasz na grobach reny.
Z grobowca mego rosną lilije,
Grób jako biała czara prześliczna -
Światło po nocy spod wieka bije
I dzwoni cicha dusza - muzyczna.
Ty każesz światłom onym zagasnąć,
Muzykom ustać - duchowi zasnąć...
Ty sama jedna na szafir święty
Modlisz się głośno - a z twego włosa,
Jedna za drugą, jak dyjamenty,
Gwiazdy modlitwy - lecą w niebiosa.
--------------
Юлиуш Словацкий (1809—1849) — польский поэт и драматург; причисляется к величайшим польским поэтам эпохи Романтизма наряду с Адамом Мицкевичем и Зыгмунтом Красинским.
Из биографии поэта известно, что во время Ноябрьского восстания он вместе с Сэймом эмигрировал в Лондон, где, как легко догадаться, познакомился с легендой о Святом Эдуарде (по крайней мере, мне так представляется. ) В 1831 году, после разгрома восстания, перебрался в Париж, где и опубликовал свои первые стихотворения.
Интерпретация стихотворения
Стихотворение написано в 1846, в последние годы жизни, в так называемый мистический период творчества.
Лирический субъект стихотворения – человеческий дух, упорно следующий к цели, генерирующий наиболее совершенную форму в произведении определяется как солнечный свет. Лейтмотив ангела символизирует разные по значению миры: "огненный ангел", "левый" - земное, несовершенное и "светлый ангел" - внеземной, достигаемый через несколько воплощений духа.
Дополнительный мотив "могила, как белая чаша прекрасная" не означает конец земных странствий человека, но, с точки зрения духа, становится местом для преобразования в форму более совершенную. Так поэтом создана совершенная картина, освещённая ярким светом и белыми лилиями, нежными звуками музыки – литературно претворённый образ полотна великого Рафаэля «Коронация Девы Марии»(1502).
Путь к совершенству прерывает " ангел огненный " - идея земной любви, и именно он велит очищающему "... огню погаснуть, /музыке умолкнуть – душе угаснуть" (в оригинале – «уснуть» – Н.М.), лишив дух активности и совершенства. В идее романтического понимания мира любовь становится решающим фактором в судьбе человека, в стихотворении это показано в соответствии с концепцией Генезиса Духа (сформулированного Ю.Словацким – Н.М.), когда чувство преобразуются между человеком и бесплотным живым духом.
Источник: Słownik Encyklopedyczny LITERATURA POLSKA Wydawnictwo Europa
Относительно фрагмента – «…молишься на сапфир святый». Возможное объяснение я нашла в Википедии. Привожу дословно.
Итак.
«Сапфир святого Эдуарда — камень тёмно-голубого цвета массой 167 карат, огранённый в форме розы. Установлен в центре верхнего креста, венчающего Корону Британской империи. Его можно увидеть в экспозиции лондонского Тауэра.
Согласно легенде английский король Эдуард Исповедник носил этот сапфир в перстне. Однажды, по пути на мессу в часовню, к нему обратился нищий. Так как король уже раздал в виде милостыни все имеющиеся у него деньги, то он снял с пальца перстень и отдал его нищему. Много лет спустя два паломника из Святой земли возвратили перстень королю, рассказав такую историю: в Святой земле они встретили старика, который утверждал, что он святой Иоанн, что он долгое время бродит по земле в облике нищего, и что однажды король вручил ему этот перстень. Он благословил короля за его великодушие и пообещал, что они скоро встретятся в раю. В 1066 году король умер и был захоронен вместе с сапфировым перстнем. Когда, двести лет спустя, его гроб был открыт, то тело Эдуарда Исповедника было найдено прекрасно сохранившимся. Аббат Вестминстерского аббатства снял перстень с руки короля и передал в королевскую сокровищницу. С тех пор сапфир святого Эдуарда является частью Драгоценностей Короны.
В 1936 году сапфир едва не пропал, во время похорон короля Георга V произошёл досадный инцидент — тяжелый мальтийский крест с сапфиром, венчавший государственную корону, отвалился и упал на мостовую. Это доставило королевским особам массу хлопот и заставило пережить немало неприятных минут. На следующий же день специалисты Garrard были вызваны в Тауэр для ремонта королевского венца. С тех пор придворным ювелирам предписано каждую зиму проводить тщательный осмотр королевских драгоценностей и регалий и при необходимости реставрировать их.»
В течение многих столетий православные верующие молятся Святому Эдуарду о даровании исцеления, сохранения брака и о примирении супругов.
Из биографии Юлиуша Словацкого известно, что во время Ноябрьского восстания он вместе с Сэймом эмигрировал в Лондон, где, как легко догадаться, познакомился с легендой о Святом Эдуарде (по крайней мере, мне так представляется. )
невероятно повезло мне
на протяжении всей своей жизни
шёл я к поражению
но всегда была у меня мама
даже тогда
когда приезжал я к ней
уже почти столетней
и она говорила глядя на меня
такой старик
не может быть
моим ребёнком
а я радовался что не сирота
и что могу каждую субботу
ласково прильнуть к ней
смотреть как она спит
сном младенца
и держать её за руку
28.06.2017
-
*…из Ситника - Ситник - деревня в округе Бяла Подляска , в восточной части Польши.
==========июнь последняя суббота еду
туда где цветут мальвы
и калужницы
и куда ходил я с тобой
по землянику
заря
огромное на горизонте солнце
а в голове
гнездятся ужасные мысли
выползают из укромных
уголков памяти
из-под камня времени
ловко и быстро как ящерки
разрывают череп
наверное я слишком много помню
напрасно тоскую
умоляю пожалуйста
выйди мне навстречу
в полдень сладчайший
----
* …где цветут мальвы - имеется ввиду дикая мальва, иначе просвирник, - название связано с тем, что плоды мальвы сравнивали с церковной просфорой (в православии).
===================
poziomki
ostatnia sobota czerwca jadę
tam gdzie kwitną malwy
i kaczeńce
i gdzie chodziłem z tobą
na poziomki
świta
ogromnieje na horyzoncie słońce
a w głowie
lęgną się straszne myśli
wypełzają z najskrytszych
zakamarków pamięci
уголков памяти
spod kamieni czasu
zwinne i prędkie jak jaszczurki
rozsadzają czaszkę
ja chyba za dużo pamiętam
niepotrzebnie tęsknię
błagam proszę
wyjedź mi naprzeciw
w południe są najsłodsze
тихо а вечером
ещё тише
и кажется что она уже
вне Земли где-то
в далёкой галактике
возвращается перед полночью
в тишину которая всё нарастает
вновь мы слышим
пульсацию крови в венах
как бурлит и пенится
ударяет в клапаны
протискивается в сужениях
преодолевая заторы
болит в узлах под коленями
и в извилинах мозга
и шумит
как разгоняющийся поезд
при выезде на прямую
из-за поворота
на рассвете говорит
что любит нас
и что хотела бы уже умереть
-----
jest cicho a wieczorem
jeszcze ciszej
i wydaje się że jest już
poza Ziemią gdzieś
w odległej galaktyce
wraca przed północą
w ciszy która wciąż narasta
znów słyszymy
pulsującą w żyłach krew
jak się burzy i pieni
uderza w zastawki
przeciska w zwężeniach
pokonuje zatory
boli w węzłach pod kolanami
i w zwojach mózgu
i huczy
jak rozpędzający się pociąg
po wyjeździe na prostą
zza zakrętu
o świcie mówi
że nas kocha
i że chciałaby już umrzeć
Хенрик Ю. Козак (р.1945) – современный польский поэт, прозаик.
июньское воскресенье
как в песенке старой
держась за руки
шли мы Краковским Предместьем
до Чеховича
есть мороженое в Чёртовой Лапе
и до Начальника на Литовской площади
играл оркестр от собора
двигалось шествие
в первом ряду
как всегда
наибольшие лицемеры
и те что напоказ
а в конце
которым не повезло
кому жизнь дала пинка
вдохновенно тихие
и везде насколько хватало глаз
и куда только ему удавалось
всюду проникало солнце
было оно в каждой травке
даже под листьями
и в каждой капле
воды фонтана
и лепестки розы что дал я тебе
в доказательство любви
долго ещё
все года
будут светиться в темноте
даже когда ты уйдёшь
и когда меня уже тоже не будет
вздор
ерунда
минуте такой никогда не случиться
такому дню никогда не прийти.
---
Несколько пояснений
* …Краковским предместьем - самая известная улица Люблина.
* …до Чеховича – памятник Юзефу Чеховичу, одному из самых выдающихся поэтов предвоенной Польши, ведущему представителю «второго авангарда».
*… в Чёртовой Лапе - знаменитый люблинский ресторан «Чертова Лапа»; название ресторана связано с самой известной старой люблинской легендой.
*… до Начальника на Литовской площади – памятник Юзефу Пилсудскому (1867-1935), государственному и политическому деятелю, первому главе («Начальнику») возрождённого Польского государства, основателю польской армии; маршалу Польши.
-------------
Henryk Kozak
czerwcowa niedziela
jak w starej piosence
trzymając się za ręce
szliśmy Krakowskim Przedmieściem
do Czechowicza
na lody do Czarciej Łapy
i do Naczelnika na plac Litewsk
grała orkiestra od katedry
kroczyła procesja
w pierwszym rzędzie
jak wszędzie
najwięksi hipokryci
i ci co na pokaz
a na końcu ci
którym się nie udało
którym życie w kość dało
rozmodleni cisi
i wszędzie gdzie tylko spojrzałaś
i gdzie tylko się dało
wciskało się słońce
było w każdej trawce
nawet pod listkami
i w każdej kropelce
wody z fontanny
a płatki róży którą ci dałem
w dowód miłości
długo jeszcze
lata całe
będą świeciły w ciemności
nawet gdy wyjedziesz
i gdy mnie też już nie będzie
bzdura
brednie
taka chwila się nie zdarzy
taki dzień nigdy nie nadejdzie
Вчера
летел по ветру первый белый волос.
Позвонил,
когда медленно на землю спускался, -
и слова
жёсткие, непокорные слова
в горле застряли как рыбья кость.
Лето моё,
ты уже тоже седеешь?
Так
придёт завтра и осень.
Вновь все деревья облетят,
вновь будем спрашивать,
куда или к кому пойти.
И тишина, убогая как полевая мышь,
нам пискнет за спиной.
Лето моё,
и ты уже тоже седеешь?
--
Jan Skácel.
Babí léto
Včera letěl vzduchem první bílý vlas.
Zatvonil,
když zvolna k zemi padal-
a slova,
hrubá, nepokorná slova
v hrdle uvázla mi jako rybí kost.
Mé léto,
ty už také šedivíš?
Je tomu tak
a podzim přijde zítra.
Zas celé stromy budou odlétat,
zas ptát se budem,
kam a komu vstříc.
A ticho, chudé jako polní myš,
tu a tam za zády nám pískne.
Mé léto,
ty už také šedivíš?
Среди хороших вещей люблю огонь
и чёрное серебро звёзд
за опояском ночи.
Чёрное серебро да старые слова,
которыми посвящали в рыцарство:
выдержишь три удара и не более.
Среди хороших вещей люблю день,
когда весна кладёт узду на доброго коня,
синюю узду
и розовые сёдла.
Каждый год возвращаться -
хороший умысел весны.
Из всех добрых вещей люблю нашу любовь,
ту старую, которая не умирает,
и говорю тебе снова и снова:
Это существует вчера
будет сегодня
и было завтра.
Выдержать только три удара и не более.
-Dobré věci
Z těch dobrých věcí miluji oheň
a černé stříbro hvězd
za opaskem noci.
Černé stříbro a stará slova,
kterými pasovali na rytíře:
Snes tyto tři údery a žádný víc.
Z těch dobrých věcí miluji den,
kdy jaro klade uzdy na dobré koně,
modré uzdy
a růžová sedla.
Každého roku se vrací,
jaro je dobrý úmysl.
Z těch dobrých věcí miluji naši lásku,
tu starou, která nerezaví,
a říkám ti znova a znova:
Je včera
bude dnes
a byla zítra.
Snes tyto tři údery a žádný víc.
Свет говорит, от волнения бледнея:
«Мечтаешь о крыльях?
Иль плавники бы хотела?
Стихию выберешь или же душу?
Гром рыка?
Флейты птичьей журчанье?
Мотыльковой свободы желаешь?
Любовных токов весенних?
Хочешь быть мелкой, зловредной,
Словно бацилла или зловещим драконом?
Хочешь быть ценной?
- Вот алмаз.
Обзавестись щетиною жёсткой?
Караулить в таёжной засаде?
Может, невинность предпочитаешь?
- Есть лилия.
Не хочешь ли высокомерия древо взрастить?
Или желаешь уровень бледно–синих фиалок?
Ловкости?
Красоты?
Гротеска?
Ох, не пропусти только, не прозевай!»
–––
Maria Pawlikowska-Jasnorzewska. Świat mówi
Świat mówi, blady od wzruszeń:
„Chcesz skrzydeł?
Czy wolisz płetwy?
Żywioł wybierasz czy duszę?
Grzmot ryku?
Głos ptasiej fletni?
Motylej pragniesz swobody?
Miłosnych toków na wiosnę?
Chcesz drobnym być a złowrogim
Jak bakcyl, smok bezlitosny?
Chcesz cennym być?
– Oto diament.
Chcesz w groźnych zjeżyć się liniach
I w leśnej czatować jamie?
Niewinność wolisz?
– Jest lilia.
Chcesz wzrostu i pychy drzewa?
Poziomu fiołków niebieskich?
Zwinności?
Piękna?
Groteski?
Ach, tylko nie gardź, nie ziewaj!”
Белая дама, прозрачная дама,
Сидите вы в дымке луны фимиама.
В ожиданье кого нарядились вы к ночи?
Никто не придёт, никого не потешит
бледный профиль в ажурном calèche’е, /калеше/
сладкий овал и бездонные очи.
Но есть сердце в этом замке огромном,
Что пред вами склонится в поклоне покорном.
Ручку мне дайте в тонкой митенке из паутин…
Панталончики ваши из узора античного…
шаль не персидская – эктоплазмичная...
из астрала и радуг ваш кринолин …
Почему вы молчите, лунная грация,
хотите внушить, что вы лишь галлюцинация,
цветение тела, что в землю посеяно?
Шариком лёгким к плафону взлетаете,
светом выше гданьского шкафа блуждаете,
погребальным испугом ваше сердце овеяно?..
Там за стеной старый Лукаш-лакей
пробудился от сна, ищет спички скорей -
вашим присутствием побеспокоен,
ибо плывёте, сиреной нездешней,
всё утончаясь, бледнея, всё эфемерней
сквозь анфиладу дворцовых покоев…
Под вашей защитой, о, Белая дама,
безумьем тоски плывёт моя драма,
о, мадонна, скорбного погребения!
За вами толпа молодёжи прекрасной
должна идти иль у ног лежать ваших,
отдавшись на волю воображения!
Там, где предел увидит учёный,
где возница в бикорне, судьбой недовольный,
юмором жизнь хочет сделать пристойной ̶
там расцветают мечты и фантазмы,
там веются платья из эктоплазмы
сюрпризом - лёгким - вечности - весёлой!
---
http://www.ewa.bicom.pl/chwile/s21.htm
----
Несколько пояснений к тексту.
*В восточной Европе сюжет Белой Дамы очень популярен и насчитывает, по крайней мере, 6-7 веков. Например, в замке города Ческе Крумлов есть свое привидение Белой Дамы - Перхты Розенберг, крайне неудачно выданной замуж за Яна Лихтенштейна. Со временем она отказалась простить мужа, когда тот лежал на смертном одре, и супруг, издевавшийся над ней всю жизнь, с досады проклял Перхту. После своей смерти она стала появляться в замке. Это история 15 века.... http://venividi.ru/node/17242
* … в ажурном calèche’e (фр.)… - калеш — в 18 в. женский головной убор, капор на складном каркасе, который носили в непогоду.
* шаль не персидская – эктоплазмичная.. .- Один из вариантов толкования: "Эктоплазма есть хранилище психической энергии. Вещество эктоплазмы – середина между земным и тонким существом. Психическая энергия, которая присуща всем мирам, прежде всего, имеет сочетание с веществом, близким Тонкому Миру…» Агни Йога. Аум, стр.203
* из астрала и радуг ваш кринолин… - астрал – нечто тонкое, звёздное, потустороннее.
* Шариком лёгким к плафону взлетаете…- плафон - в данном случае - расписной или лепной потолок.
* …выше гданьского шкафа блуждаете… - гданьский шкаф отличали внушительные пропорции, восходящие к голландской барочной мебели, шкаф имел, как правило, ажурный фронтон, а на его квадратных филёнках резьбой изображались мифологические сцены.
* Под вашей защитой,… - намёк, указывающий на католическую молитву Пресвятой Деве: « Под Твою защиту прибегаем, Пресвятая Богородица. Не презри молений наших в скорбях наших,..»
* …возница в бикорне…- двууголка, сменившая треуголку. Бикорн (лат. bicornis – двурогий) -- прозвание Бахуса, которого представляли иногда с воловьим раздвоенным рогом в руке, по форме сосуда, из какого древние пивали. Отсюда - название шляпы с загнутыми боковыми полями, то есть можно вспомнить шляпу Наполеона Бонапарта и пр. К слову: ошибочно предполагать, что бикорны носили извозчики похоронных услуг. Им были положены фуражки. А вот факельщики (при похоронах лиц не православного вероисповедания) вместо цилиндров носили чёрные дууголки (бикорны)
*…мечты и фантазмы… - Как подсказывает Толковый словарь психиатрических терминов, фантазмы — это сценоподобные образные представления, возникающие без видимых причин и реального раздражителя.
---
http://pawlikowska-jasnorzewska.klp.pl/a-1764.html
- -
- - - - - - - - - -
У Марии Павликовской-Ясножевской есть ещё одно (а может быть и не одно, не знаю) стихотворение с таким же названием – «Белая дама»:
- Вновь Белая дама прошла сквозь салон! -
с ужасом шепчет прислуга в буфетной.
Тубероз ароматом наполнился дом -
знак, что несчастья придут непременно.
Позже Белая дама по лестнице шла,
а по ступеням, где не было видно,
кто–то отважный и молодой поспешал –
ухватил поперёк и обнял Видение сильно.
http://veanka1.blox.pl/2013/06/Biala-Dama.html
–––
* Туберозу (Polianthes tuberosa) называют хозяйкой ночи – ее насыщенный горьковато-сладкий запах, усиливающийся в темное время суток, заглушает запахи всех остальных цветов. Когда-то запах цветка ассоциировали с тленом и распадом, а в викторианскую эпоху считали похоронным цветком.
Кроме того, во время цветения тубероз девственницам не разрешали гулять в садах с наступлением вечера – дурманящий запах опьянял и разжигал женскую чувственность, а этим могли воспользоваться мужчины.
…Пью горечь тубероз, небес осенних горечь...
Б.Пастерна
Кратко об авторе.
Мария Павликовская-Ясножевская (1893 — 1945) — польская поэтесса.
Дочь художника Войцеха Коссака. Училась в Академии художеств в Кракове.
Поэзия Павликовской-Ясножевской эволюционировала от виталистического оптимизма к тревожно-катастрофическим мотивам ; для её изящных лиричных миниатюр характерны утончённость мысли, афористичность, сдержанная ирония. Писала также драмы и комедии.
В начале Второй мировой войны жила во Франции, с июня 1940 года — в Великобритании, где издала пронизанные тоской по родине сборники стихов .
Вариации на
тему бочки с дождевой водой.*
поднимем доску
и посмотрим в огромный
зрачок чёрного дрозда
*
под сливой сзади
за домом – спокойная и
невозмутимая как дзен-мастер
*
это противоположный
вид печи; не дымила,
глотала облака
*
когда кто-нибудь её пинал,
только булькала, но
ничего не выдавала
*
словно через неё
возвращались загробные миры, чтобы
нас подслушать
*
серебряная дудка
орга́нов, труба отлива
скверной погоды
*
в течение всего лета
тихая; потом во время грозы
даже пенится
*
продолжай, сказала
темнота, лицо распускается
как кусочек сахара
*
старый, как сад,
пахнет как лесное озерцо,
бочонок стикса
*
приподнимаю доску
и быстро отступаю
пение дрозда темнеет
*
осенью полная,
текли из неё сотни чёрных
ночных улиток
*
помню ещё
идеально круглую
медаль с крысой
*
последняя капля
падает с дерева - в тиши
тихий звук гонга
*
мысли без конца,
а в зимний период просветления
как слой льда.
---
uniosłem deskę
i spojrzałem w ogromną
źrenicę kosa.
*
pod śliwą z tyłu
za domem - spokojna i
chłodna jak mistrz zen.
*
to rodzaj pieca
odwrotnego; nie dymił,
połykał chmury.
*
gdy ktoś ją kopał,
bulgotała tylko, lecz
nic nie zdradziła.
*
jak gdyby przez nią
wracały zaświaty, by
nas podsłuchiwać.
*
srebrna piszczałka
organów, rura odpływu
brzydkiej pogody.
*
przez całe lato
cicha; potem w czas burzy
aż się pieniło.
*
trwaj, powiedziała
ciemność, twarz się rozpuszcza
jak kostka cukru.
*
stara jak ogród,
pachnie jak leśne oczko,
baryłka styksu.
*
uniosłem deskę
i cofnąłem się szybko.
śpiew kosa ściemniał.
*
jesienią pełna,
ciekły z niej setki czarnych
nocnych ślimaków.
*
pamiętam jeszcze
idealnie okrągły
medal ze szczurem.
*
ostatnia kropla
opada z drzewa. w ciszy
cichy dźwięk gongu.
*
myśli bez końca,
a zimą oświecenie
jak warstwa lodu.
-------------------
* Перевод на польский язык - Томаш Ососиньский (р.1975) – польский германист и классический филолог, переводчик.
Перевод с польского – Н.Матвеева-Пучкова)
Боязнь словесной инфляции заставляла
Скацела добиваться
максимальной нагрузки на слово, выделять поэтическую фразу
смысловыми и ритмическими перебивами. Его поэзия — это поэзия, полная пауз. Поэзия сосредоточенная. О. Малевич
новому утру розовым светит
неизвестное и немое её лицо
так ангел в дереве липы дремлет
ожидая резчика и его стило
порою ангел на нас негодует
каждый имеет ангела своего
а надежда крылья из бука имеет
но из дерева липы сердце её
Построчные пояснения:
* новому утру розовым светит – надежда на светлое будущее. Сравним:
V Rožnem Vrtu (словенск.) – в розовом саду. (Розовый цвет, свет)
Однако стоит принять во внимание, что здесь может иметь место созвучие, которое даёт дополнительный расширяющий смысл: "надежда светит по-разному" . Эта строка и следующая за ней и являются предметом активного обсуждения.
* незнакомое и немое её лицо - лицо надежды.
* так ангел в дереве липы дремлет - образ ангела для художника заключён в материале. Вспомним: отсечь всё лишнее, чтобы получить желаемое.
* ожидая резчика и его стило – стило, инструмент скульптора
* порой ангел на нас негодует - если мы плохо себя ведём. J А нам-то кажется, что мы сами себя упрекаем.
* каждый имеет ангела своего – традиционное представление о б ангеле, имеющем крылья, а крылья ангела - в нашем представлении - нежны и
* а надежда крылья из бука имеет - древесина бука одна из наиболее твёрдых, отлично удерживает крепления, значит она надёжна.
* но из дерева липы сердце её - липовая древесина мягка, цвет белый с легким розовым оттенком, является лучшим материалом для резьбы. Однако резьба по литпе не предполагает мелких деталей. Мы надеемся на лучшее, но не можем знать в деталях, как это произойдёт.
Постаралась не использовать деепричастия,
заменяя их глаголами, чтобы избежать рифмы –ящее и - ящий
Примечание
Стихотворение написано в трудный для Чехословакии период жёсткого коммунистического режима и несвободы слова. В это время в умах творческой (и не только) интеллигенции присутствовала надежда на кардинальные изменения внутренней политики и даже строя. Ян Скацел до конца жизни не имел возможности публиковать свои стихи и прозу. Его произведения распространялись в виде самиздата.
Послушать и посмотреть можно здесь:
novému ránu rožnem svíci
je neznámé a nemá tváře
jak anděl v dřevu lípy spící
a čekající na řezbáře
někdy se anděl na nás hněvá
anděla máme každý svého
a naděje má z buku křídla
a srdce z dřeva lipového
1983
В.Варнавская меня поправила, указав на неточности перевода.
Подождём её вариант.
Александер Ват. Миллиард киловатт
Песнь Адамов и Ев
Оле сей миллиард киловатт + Ват
Плыли мы мягко по зелени моря
пока не догнал нас кружащийся вихрь,
и каждый из нас, лицо заслоняя,
во тьме угасал мерцанием искр.
В плаче акулы, хвостами стегая,
взмывали над нами в змеиных венках,
на́ борт тогда, чёрным ливнем стекая,
опадал и
заглядывал в души нам страх.
Цвели миражи, вздымаясь и исчезая,
фантасма́ты как катаракта спадали с глаз!
Средь бури и вихрей одни, выпирая,
глаза вздутых туч, глядели на нас.
В пустотах носились воздушные гроты,
радугой зорь проэдемских смущая взор!
И исчезали, когда в громе меди и позолоты
бог с небес упадал на руна пенистых вод.
Блеском крыльев взрезая воздух,
над морем летучий носился бог,
и тишина за ним, как ветер по кругу,
трубила в крученый и огненный рог.
Из основ и стихий лезли сонмы созданий,
монстры моря взлетали всё вновь и вновь,
и средь убитых ангелов причитаний
в жертву кому-то бог проливал кровь.
Almanach Nowej Sztuki, 1924, st.18
Примечания
* Оле сей миллиард киловатт + Ват. - Паулина (Оля) Ват (1903 - 1991), жена А.Вата.
** Фантасматы спадали с глаз… - Граница сумерек души и полного внешнего мрака, практически не имеющая толщины, тонкая внешняя оболочка универсума - то, что мы зовём нашей «вселенной», телесный мир. По Плотину его можно сравнить с иллюзорными образами, мелькающими на поверхности зеркала, - это «фантасматы», слабые отражения подлинно сущих прообразов.
В ст.: Т.Ю. Бородай. Проблемы зла в языческом античном платонизма: Прокл как критик Плотина. 2005. http://iphras.ru/uplfile/root/biblio/2006/Shohin_Problema_1.pdf
Оригинал: http://jbc.bj.uj.edu.pl/dlibra/plain-content?id=55163 с. 17
Miliard kilowatów
Śpiew Adamow i Ew
Oli ten miliard kilowatów + Wat
Po morzach zieleni płynęliśmy miękko,
póki nas gonił bicz krągły - wichr,
i każdy z nas, twarz zasłaniając ręką,
powoli w pomroku ugasał jak blichtr,
I płaczące rekiny ogonami grzmocąc
unosiły się nad nami w wieniec wstęg,
gdy na pokład, czarną ulewą brocząc,
zasiadł i zagląda nam w oczy lęk.
O barwiste miraże migotliwie unoszone!
fantasmaty zdzierane jak katarakta z ócz!
- Śród burzy i wichrów jedynie wyłupione
oglądają nas oczy wyłupionych tucz.
O puste w głąb pędzące powietrzne groty,
łudzące nas barwami prarajskich zórz!
znikacie, gdy śród gromu miedzi i pozłoty
bóg z niebios spada na wełnę mórz.
Lśniącymi skrzydłami przerzynając powietrze,
nad morzem latający unosił się bóg,
i cisza wkrąg za nim jak gdyby po wietrze
trąbiła w skręcony i ognisty róg.
Wszystkie twory wyłaziły z elementów i z
żywiołów,
z fal frunęły lewiatany i morskie psy.
I pośród lamentów mordowanych aniołów
bóg rozlewał komuś ofiarę krwi.
Не
бойся
и сбрось эту малую печаль с колен
мы же не дети.
И всё ж таки моя нежность
под чёрной бузиной хотела бы уснуть,
чтобы поймал меня
один день из моего детства.
Не бойся
и стряхни эту малую печаль с колен,
потому как мы давно уже муж и жена.
Мы – день и ночь и в наши ночи падает
луна как срезанная роза.
Не бойся, когда под твоим боком буду засыпать,
под чёрной бузиной проваливаться назад,
и меня задержит
один день моего детства,
чтобы я вернулся
и держал в руке розы,
чтобы ты встретила меня вновь мечтательного.
Не бойся, это просто
человеческий приказ, жест Бетховена,
по которому солдаты прикладывают скрипки к щеке
и с неба падает подстреленная роза.
И с неба падает чистый, ясный дождь
на человеческие сердца немного закопченные,
а ты печалишься,
что мы уже не дети,
что я твой муж, а ты моя жена.
---
Jan Skácel. Druhá báseň na Lunu a člověka. JanSkace
Neboj se
a shrň ten malý smutek s klína
že nejsme děti
A přece, moje něho
pod černým bezem chtěl bych usínat,
až by mne zachytil
jeden den z dětství mého.
Neboj se
a shrň ten malý smutek s klína
že jsme už dávno muž a žena.
Jsme noc i den a naší nocí padá
luna jak růže utržená.
Neboj se, až po tvém boku budu usínat,
pod černým bezem propadat se zpátky,
aby mne zadržel
jeden den dětství mého,
abych se vrátil
a v ruce držel růži,
abys mne potkávala znova zasněného.
Neboj se, jsou takové prosté věci
na lidský rozkaz, gesto z Beethovena,
za kterých vojáci přiloží housle k líci
a z nebe padá růže potrefená.
A z nebe padá čistý, jasný déšť
na lidská srdce trochu začouzená,
a ty se nermuť,
že už nejsme děti,
že já jsem muž a že ty jsi žena.
Мы
одни,
как будто нас кто-то обидел.
Тщетно ищу по карманам,
что бы мог дать тебе .
Но это не боль,
на мой взгляд,
и в рощах Моравии
любовь принимает конец иначе.
По лесам мчался ноябрь
как олень без головы.
Тело мохнатое
вывалено в листьях.
Падало,
неслось в лесу гра́бовом,
повсюду кружило
а олень без головы
бежал по лесу
на тонких ногах
галопом.
бежал и бежал
в поля умчал
в паху кровь
отъятой головы.
Из сб.: Básně I
JanSkacel Rozchod.
Jsme sami,
jako by nám někdo ublížil.
Marně po kapsách hledám,
co bych ti mohl dát.
Ale to není bolest
podle mojí chutě
a v hájích při Moravě
jinačí konce bere láska.
Pod lesem pádil listopad
jak jelen bez hlavy.
Tělo měl huňaté
a vyválené v listí.
Padalo,
padalo v lese habrovém,
bez stenu kroužilo
a jelen bez hlavy
pod lesem hnal
na tenkých nohách
tryskem.
Běžel a běžel
v polích uháněl
krev na slabinách
hlavu uťatou.
Ян Скацел – чешский поэт, прозаик, переводчик.
Зноровы в ночи
На лугах развесили бельё туманы,
вдалеке кричала выпь,
и кваканьем лягушек
зеленела ночь…
По дороге,
что вела вокруг загумений,
пришёл я перед полночью в Зноровы.
Ночь, как рваное пальто на выпасе,
прожжённое огнём, что виден здесь на многие мили,
накрыла деревню.
Густая и плодородная в Зноровах тьма.
Крепко дышат хлева
тёплым, потным духом.
Норовы в ночи. Среди стодолов
все деревья касаются крыш.
Сюда возвращались добрые сынки, украшены слезою,
и гордые, что шли в цепях,
со спутанными волосами.
Я слышал это так, будто вели меня,
и пинал я по дороге конский навоз
и беду.
На небе серпик выкашивал звёзды,
и ветер гнал тучи
через опустевшие места.
Так шёл я, как будто вели меня,
и свесил я голову, как воронье крыло.
Тихо плыла тьма,
блестел графит конских волос,
неспокойно спали парни-зноровчяне.
Из сб. Básně I
---------
Прим.:
Зноровы и Норовы в1922 году были объеденены в деревню Вноровы.
Jan Skácel
Znorovy v noci
Na lukách mlhy rozvěsily prádlo
a v dálce bukač volal
a křikem žab
se zelenala noc..
Po cestě,
kolem humen vedla,
přišel jsem před půlnocí do Znorov.
Noc jako roztrhaný kabát na pastvě
propálený ohni, které tu bývá vidět na daleké míle,
dědinu přikrývá.
Hustá a úrodná je ve Znorovách tma.
Mocně oddechují chlévy
teplýma, zpocenýma prsoma.
Norovy v noci. Mezi stodolami
všechny stromy se dotýkají střech.
Sem vraceli se hodní synci ozdobení slzou
a hrdí, ti šli v řetězech
s otýpkou vlasů spadlou do vzpurného čela.
Také jsem slyšel, jako by mne vedli,
z cesty jsem odkopával koňský trus
a žal.
Na nebi srpek vyžínal
a vítr mraky honil
přes olysalá místa.
Také jsem šel, jako by mne vedli,
a věsil hlavu jako křídlo vrané.
Tma ticho plavila,
lesklý grafit žíní,
neklidně spali chlapci Znorovjané.
Сведения о поэте.
Ян Скацел родился в учительской семье в восточной Моравии, фольклорно-песенном краю, с которым остался связан на всю жизнь. В 1941 году окончил гимназию в Брно, служил кинобилетером, в 1942 году был отправлен немецкими войсками на принудительные работы в Австрию — рыл туннели и прокладывал дороги.
После войны окончил философский факультет Масарикова университета в Брно. С 1948 года вёл рубрику «Культура» в брненском журнале Rovnost, подружился с его редактором, поэтом Олдржихом Микулашеком. В 1954 перешёл работать в редакцию литературы на радио Брно, с 1963 издавал вместе с Микулашеком журнал Host do domu («Гость в дом»).
После подавления Пражской весны журнал был в 1969 году закрыт, произведения Скацела запрещены, ему была полностью перекрыта дорога в печать. Поэт оказался приговорён к «внутренней эмиграции» и лишён каких бы то ни было источников существования, жил в крайней бедности. Однако его стихи распространялись в самиздате, публиковались и переводились за рубежом, он был избран членом-корреспондентом Баварской академии изящных искусств в Мюнхене. Лишь после 1981 Скацел вернулся к публичной жизни, его стихи вновь начали публиковать, пусть с цензурными ограничениями и маленькими тиражами. Он несколько дней не дожил до бархатной революции.
Для поэзии Скацела характерна тесная связь с моравской фольклорной традицией, религиозной поэзией чешского Средневековья, крайний лаконизм и, вместе с тем, максимальное выявление семантических богатств чешского и моравского слова. Милан Кундера, сближавший эту смысловую углубленность Скацела с этимологическими поисками Хайдеггера, признавался, что с родным языком его связывают именно скацеловские стихи.
Скацел переводил Плавта и Софокла. Лауреат Премии Петрарки (июнь 1989, Лукка, лаудация Петера Хандке), Международной Премии Виленицы (осень того же года, Словения). Его стихи и микропроза переводились на английский, французский, немецкий, итальянский, испанский, польский, словенский, русский языки, причем среди его переводчиков — крупные европейские поэты (Ф. Жакоте, П. Хандке, Р. Кунце).
На его тексты писал музыку Петр Эбен, современный чешский композитор Милош Штедронь ([1]), диск «Солнцеворот» Иржи Павлицы и его ансамбля традиционных инструментов на стихи Скацела ([2]) разошёлся по Чехии в десятках тысяч экземпляров и выдержал несколько изданий.
В 2002 году Ян Скацел получил звание почётного гражданина Брно.
Спускаюсь
спускаюсь
непрерывно спускаюсь
и если бы сам!
В уединении, в потёмках.
Те впереди, те за мною
ноги рядом
меня обгоняют
это топот сапог, это грохот
метро Шатле́ ?
Только один неподвижен
с аккордеоном безногий харон.
И где я блуждаю?
Эвридика? Эвридика!
Спускаюсь
спускаюсь
непрерывно спускаюсь
всё вниз
опускаюсь
а завтра отмечу
это 3 ло́ктя всего
под землёй.
Антони, 31 май 1967
(За два месяца до ухода из жизни)
---
Примечание:
…метро Шатле - Площадь Шатле, где размещены два больших парижских театра.
Стоит обратить внимание на этимологию названия Шатле , так как в стихах больших поэтов не бывает случайных слов. Александер Ват, за плечами которого была жизнь полная страданий и трагических переживаний, поэт, прошедший через 14 советских тюрем, "повидавший много адского", прибегает к иносказанию. Он зашифровывает в слове "Шатле" значительный смысловой пласт.
Шатле, название замков во Франции (Châtelet, от Castellum) — так назывались во Франции в средние века укреплённые рыцарские замки, позже — здания, где королевские судьи чинили суд и содержались преступники.
В Париже было два старых замка (башни), носивших это название: Большой Шатле — место суда, Малый Шатле — городская тюрьма.
Существовало также в Париже под именем Шатле судебное учреждение (prévôté или vicomté de Paris), которое представляло собой первую инстанцию по гражданским и уголовным делам.
---
Wiersz ostatni
Schodzenie
schodzenie
ciągłe schodzenie
I żebym to ja sam!
w zaciszu, po ciemku
Te przede mną, za mną
obok nogi
przeganiają
ten stukot butów, to dudnienie
w metro Chatelet?
Tylko jeden nieruchomy
beznogi akordeonista charon.
I gdzie ja się zabłąkałem?
Eurydyce? Eurydyce!
Schodzenie
schodzenie
ciągłe schodzenie
ciągłe w dół
schodzenie
a jutro stwierdzę
to tylko 3 łokcie pod ziemią
В чёрном
издали она казалась бы какой–то зловещей птицей
с перебитыми крыльями,
кабы не шляпа, что съехала набок.
Пред нею в коляске – перевязан верёвками –
сосновый гробик.
– Но–о! – со злостью кричит женщина, когда утомлённая кляча встаёт.
И пустая равнина кругом. И более ничего, более ничего, более ничего.
Только ветер скулит временами да сыплет на шляпу снежок
из тёмной тучи.
---
Wat Aleksander. Pejzaż
W czerni
wyglądałaby z daleka jak ptak jaki złowrogi
z przetrąconymi skrzydłami,
gdyby nie kapelusz przekrzywiony na bakier.
Przed nią na wózku przewiązana sznurami
sosnowa trumienka.
"Wio!, krzyczy kobieta ze złością, gdy szkapa zagapiona staje.
I pusta równina wkoło. Nic więcej, nic więcej, nic więcej.
Tylko wiatr chwilami skamle i śnieżek pada na bakier
z ciemnej chmury.
И вновь воркованием горлиц начинается день.
Ночь покидает меня и дорогие умершие - с ней
(те, что слетаются в ночь, как быстрые кони,
друзья мои окружают ложе друга в агонии) .
Пока петух не запел, сквозь сон их кружение слышу.
Снится
блаженно, как с ними себя я однажды покину.
---
Aleksander Wat.
I znów się dzień…
I znów się dzień zaczyna gruchaniem synogarlic.
Noc opuściła mnie, a z nią-wszyscy drodzy umarli
(którzy zlatują się na noc, by ich kto gnał w sto koni,
druhowie, co obsiadają łoże druha w agonii)
Nim kogut zapiał, przez sen swój słyszę ich galopadę.
Jak błogo śnić, że od siebie razem z nimi odjadę.
Стрекозы и змеи в добром согласии
в нашем саду.
Бедность и слава сольются в объятии,
когда Покой обрету.
Шум океана, молчанье пустыни
меня убаюкают в скрыне
И уже колыбельною станет
жены моей плач.
Беркли, февраль 1965
***
… меня убаюкают в скрыне … Скрыня — старинное название сундука для хранения разных вещей... В XV в скрыней также назывался. ящичек, ковчег для хранения денег, мощей и т. п. Скрыни были золотые, серебряные, медные и деревянные, "писаные с лужеными скобами и замком". Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона.
------
Żmije i ważki w dobrej
Aleksander Wat
Żmije i ważki w dobrej zgodzie
w naszym ogrodzie
Nędza i chwała w czułym objęciu
przy wniebowzięciu.
Głos oceanu, cisza pustyni
uśpią mnie w skrzyni
i w kołysankę już przemieniony
płacz mojej żony.
Berkeley, luty 1965
Повидал я ада немало,
в каком ни бывал краю,
нигде мне так хорошо не бывало,
как здесь в этом птичьем раю
под розовой этой скалой,
над зелёной этой волной.
Много бед миновало,
часов прошли века,
нигде мне так хорошо не бывало,
как под защитою твоего крыла,
под лазурным тем небом,
под высоким тем дубом.
Пусть боль в каждом вздохе,
не плачь, бедняжечка, –
нигде мне так не было хорошо,
нигде мне так не было благостно!
1мая 1956 в Ментоне
----
1. Ментон — город-курорт, расположенный на Лазурном берегу Франции. Так как здесь особенный микроклимат, с конца 19 века сюда приезжали на лечение больные туберкулезом, либо вылечиваясь здесь, либо умирая…Близко к воде подходят горы, сложенные породами – красноцветами. Вода - настоящего цвета морской волны. Клод Моне «Красная дорога возле Ментона»(1884).
2. … в этом птичьем раю..— Имеется ввиду мифологический рай славянской мифологии, место, куда улетают птицы на зиму и откуда приходит весна - Вырий. Так как в оригинале использовано слово wyraj (…na tym ptasim wyraju), полагаю небесполезным принять к сведению, что Вырием также называют райское мировое дерево, у вершины которого обитают птицы и души мерших. Исследователи не исключают толкования Вырия, как райского сада, райских кущ, загробного мира, т.е. места на небе (или под землёй!), куда отправляются и где обитают души умерших предков, куда на зиму улетают птицы и насекомые, а также уползают змеи. В таком случае в стихотворении «Стрекозы и змеи» мы можем предположить расширение смысла: автору его сад представляется Вырием.
-----
Aleksander Wat
Piosnka dla żony
Niemało zwiedziłem piekieł,
niemało przebiegłem krajów,
nigdzie nie było mi tak dobrze
jak tu na tym ptasim wyraju
pod tą różową skałą
nad tą zieloną falą.
Wiele wód przepłynęło,
godzin minęły wieki,
nigdy nie było mi tak dobrze
jak tu na skrzydle twojej opieki
pod tym błękitnym niebem
pod tym wysokim drzewem.
Choć ból jest w każdym oddechu
nie płacz, nieboga —
nigdy nie było mi tak dobrze
nigdzie nie było mi tak błogo
I maja 1956 w Mentonie
Александр Ват (1900-1967) - настоящая фамилия Хват, ( польск. Aleksander Wat, Chwat) — польский писатель, поэт, переводчик; один из создателей польского футуризма.
Бракосочетание
На наше сорокалетие
…Невеста, лилия чистая с ликом полупрозрачным;
Не очернить её, не заставить поблекнуть.
Сюлли Прюдомм. Невеста.
Не раскрывай Её взглядом,
Пока не омыл его светом
Зари в снегах гор далёких,
На взгорках трав мягких,
В потоках кантат Иогана Себастьяна
Баха.
Не возложи на Неё руки,
Пока не смыл с них насилия. Крови.
Пролитой. Принятой. И не очистил
Нежностью, делами добрыми,
Тяжким трудом на земле-матушке,
Игрою на клавесине иль окарине.
Не приблизь к Ней губ,
Пока не смыл с них ложь,
Пока не испил воды из живого ключа,
Пока не опалил их в живом огне,
Пока не освятил в Табернакле
Благодать и сладость.
С 18 на 19 января 1967 r.,
Пальма-де-Майорка, ночью
-----
…лилия чистая – белая лилия с давнего времени сравнивается с непорочностью, чистотой и невинностью; присутствует на картинах с изображением Девы Марии.
…на окарине — окарина - древний духовой музыкальный инструмент, глиняная свистковая флейта.
…в Табернакле – Табернакль - в католических храмах сооружение для хранения предметов религиозного поклонения. Его прообразом является Скиния с Ковчегом Завета. Во многих европейских языках — собственно сам ларец со Святыми Дарами, то есть то, что в православной церкви называется дарохранительницей.
---
А.Ват происходил из древней еврейской семьи, среди его предков — Раши и многие выдающиеся деятели еврейской культуры. Учился на филологическом отделении Варшавского университета. В 1919 был одним из устроителей первого польского футуристического выступления.
В 1920 дебютировал в печати как поэт.
Встречался с Маяковским.Переводил русскую прозу. С конца 1920-х годов был связан с левыми марксистскими кругами.
В 1929—1931 главный редактор журнала «Месенчник литерацки», легального органа нелегальной польской компартии. В 1931 был арестован, просидел 3 месяца.
В 1940 был арестован во Львове органами НКВД, осенью 1940 перевезен на Лубянку, летом 1941 в тюрьму в Саратове, в ноябре 1941 освобожден. Его жена Оля и сын были высланы в Казахстан, где Ват встретился с ними. В Казахстане в 1943 вновь был арестован, но вскоре освобожден.
Весной 1946 вместе с женой и сыном вернулся в Польшу (позднее, на основе мемуаров Оли Ват, о жизни семьи был снят игровой фильм Роберта Глински «Всё, что самое важное», в1992 получил 4 премии на Польском кинофестивале).
Переводил с английского, французского, немецкого, русского языков. Перевёл на польский язык произведения Ф. М. Достоевского («Братья Карамазовы»), Л. Н. Толстого («Анна Каренина»), И. С. Тургенева, А. П. Чехова, И. Г. Эренбурга.
В январе 1953 тяжело заболел, в конце 1955 получил разрешение выехать за границу для лечения. В 1957-59 жил в Варшаве. С 1959 снова за границей, с 1963 без гражданства. В 1963-65 находился в Беркли, где Милош записал на магнитофон свои беседы с Ватом, ставшие двухтомной автобиографической книгой Вата «Мой век».
Был по-прежнему неизлечимо и мучительно болен.
В июле 1967 во время одного из приступов болезни покончил с собой.
---
...L'Épousee au front diaphane
Lis pur qu'un rien terni et fane.
Sully Prudhomme, L'Épousee
Niech nie odkrywa Jej okiem,
Póki nie przemył go w świetle
Ranka, w śniegach góry dalekiej,
Na łagodnych pagórach ziół,
W strumieniu kantat Jana Sebastiana
Bacha.
Niech nie kładzie na Niej ręki,
Póki nie zmył z niej gwałtów. Krwi.
Przelanej. Przyjętej. I nie wytrawił
Czułością, dobrymi uczynkami,
Znojem prac w ziemi rodzicielce,
Grą na klawesynie albo okarynie.
Niech nie zbliża do Niej ust,
Póki nie spłukał kłamstwa,
Póki nie pił z wody źródła żywej,
Póki ich nie wypalił w ogniu żywym,
Póki nie uświęcił w Tabernaculum
Łaski i słodyczy.
Z 18 na 19 stycznia 1967 r.
Palma de Mallorca, w nocy
Ян Кохановский(1530 -1584) - польский поэт эпохи Возрождения, первый великий национальный поэт.
На панов
Ох, тяжко мне смотреть на нынешних панов:
Себя не видят, а придворных в голос хают.
«Во время оное достойных воинов немало было,
Шпажистов, вестников – такое вспомнить мило.
А нынче юный отрок что предпочитает?
В себя, как в бочку, вина заливает»
И то сказать, большая в слугах перемена стала,
Однако ж нелегко добыть такого пана,
Подобно прежним, как старики нам говорили:
Они себя и в мужестве, и в действии любили.
Сейчас Жида с мешком корицы или перца предпочтут –
Не диво потому, что редко со щитами в бой идут.
-----
Na pany
Ciężko mi na te teraźniejsze pany:
Siebie nie baczą, a ganią dworzany.
"W on czas - pry - czystych zapaśników było,
Szermierzów, gońców, aż i wspomnieć miło.
A dziś co młodzi pacholcy umieją?
Jedno w się wino jako w beczkę leją."
Prawda, że wielka w sługach dziś odmiana,
Ale też trudno o takiego pana,
O jakich nam więc starszy powiadali;
Oni się w męstwie, w dzielności kochali.
Dziś leda Żyda z workiem pieprzu wolą -
Nie dziw, że rzadko za tarczami kolą.
====
Про старого пана
Рriapismum пан имел, неизбывну му́ку.
Но была младой жене немощь та на руку,
Ибо часто парил пан в натуральной ванне,
Что, однако, боле, чем ему, помогало Ханне.
Опосля врачи зело мудры пана подлечили.
Пани плакала, бедняжка: "Вот беду мне учинили!
Ты, мой муж, когда страдал, я имела радость,
А когда ты стал здоров, мне уже не в сладость.”
-----
O starym
Stary miał priapismum, nieukładną mękę.
Lecz była młodej żenie ta niemoc na rękę,
Bo się pan często parzył w przyrodzonej wannie,
Co więcej niżli jemu pomagało Hannie.
Potym go uleczyli mądrzy doktorowie,
A pani w płacz nieboga: "Biadaż mojej głowie!
Kiedyś ty, mężu, stękał, jam się dobrze miała,
A kiedyś ty zasię zdrów, ja będę chorzała."
====
Старухе
Теперь ты со мной поиграться б хотела,
Однако, бедняжка, ты уже постарела.
Отстань, ради Бога! Сама же легко узнавала
Не по колючкам, что роза увяла.
---
Na starą
Teraz by ze mną zygrywać się chciała,
Kiedyś, niebogo, sobie podstarzała.
Daj pokój, prze Bóg! Sama baczysz snadnie,
Że nic po cierniu, kiedy róża spadnie.
===
Ханне
На пальце носишь ты бриллиант, а сердце - твёрдый кремень,
Колечко, Ханна, мне отдай и сердце переменишь!
---
Do Hanny
Na palcu masz dyjament, w sercu twardy krzemień,
Pierścień mi, Hanno, dajesz, już i serce przemień.
===
Фрашка (польск. fraszka, по-итал. frasche — пустяки, вздор, по-франц. frasque — шалость, проказы) — один из литературных жанров, получивший распространение в польской литературе начиная с XVI в., благодаря влиянию двора королевы Боны и многочисленным путешествиям поляков в Италию с целью усвоения гуманистического образования и внешнего лоска.
В обычном употреблении фрашка означает мелочь, пустяки. В литературном же значении это слово, насколько известно, впервые было употреблено Яном Кохановским для обозначения таких литературных произведений, которые соединяют в себе признаки эпиграмм, отличаясь от них только сильно шутливым и пикантным тоном.
Обычно фрашки, как и эпиграммы, состоят из двух-четырёх строк (редко длиннее). Могут сочинятся на самую разную тематику.
Кохановский писал свои фрашки главным образом в молодости, но напечатаны они были в год его смерти, в1584 году.
Пристрастие Кохановского к фрашкам было отчасти результатом его воззрения на человеческую жизнь. «Фрашка — говорил Кохановский, — это все, о чем мы только думаем, все, что мы делаем; нет ничего прочного на свете».
Фрашки Кохановского нашли много подражателей.
Термин этот встречается в заголовке сочинения Вацлава Потоцкого: «Jovialitates albo żarty i fraszki» (1746); то же у Фр. Ковальского, издавшего в 1839 г. во Львове свои «Fraszki, pisane od 1824 do 1828»; сочинение недавно покончившего жизнь самоубийством Бернацкого (псевдоним Rodoć) озаглавлено тем же термином: «Satyry i fraszki, wydanie drugie pomnożone» (Варшава, 1899). В ХХ веке (1948) термин употребляет Станислав Ежи в его томике сатирической поэзии, созданной после войны: «Życie jest fraszką » (Жизнь — это фрашка).
***
этот мужчина
очарован
только слегка
приподнят
сидит здесь
в моём кресле
а духом
отсутствует
***
небо синее как синька
синее – как свобода!
мы свободны любить
вот так - один другого
смею ли пригласить
в гости?
У меня здесь лето
с плетёным креслом
здесь можно усесться
под пестрым зонтиком
я родился
в марте
и грачи
меня знают
***
все здесь
изображают
какую-то
деятельность
некоторые из нас
ничего не делают
уже нечего
скрывать.
***
мы вместе
любовь моя
были почти
везде!
мы были наверху
мы были внизу
и ещё сейчас
как два ребёнка
пойдём вместе
по улице
за руки
будем держаться
авто будем
игнорировать
***
роковые камни
падают с неба
а человек дальше ищет
ищет новые земли
уже потерял
свою невинность
яблоня над ним
на мгновение
оделась
в цветы
***
хожу здесь
туда-сюда
под дружеским
небом?
тучи странные
и седовато белые
хожу здесь
туда-сюда
возможно к тому
предназначен
чтобы сопротивляться
одиночеству
и подумать
о смерти
----
http://casopis.hostbrno.cz/archiv/2007/8-2007/horizont-je-daleko
***
вон ту звёзду
жалею
от остальных
отдалённую
там она одна
потерянная
даже если она
любимая
не смог бы
помочь
звёзды колючестью схожи
одна с другой как люди
если головы вместе
сложим
вычислить её
сможем
***
ищу свою
карусель
поздновато –
а всё же
пусть на лошадке
полночной
ночным галопом
против времени
мчусь по кругу
наблюдаю –
зрители
плоховаты
какой у меня здесь
шанс –
у ничтожного клоуна?
***
за рулём
своего автомобиля
что вижу
в зеркальце?
много миль
и много лет
весёлого лавирования
ищу призрак
маяка?
я - пожилой
седой
на грани
безумия
в старом автомобиле -
без топлива
***
еду через
деревню
а за мной
мчится пёс
давно уже не видел
поэта на велосипеде
этот мой велосипед –
мой последний
велосипед
и не слишком
удобный
***
сижу здесь у окна
и наблюдаю за облаками
как же быстро
распространяются
по огромному небу!
моё окно
широкое
шире чем я
шире чем мир
теперь я вышел
в сад
прижался
к траве
как этакий вот
дождевой червь
как удивлённый
червь
----
http://casopis.hostbrno.cz/archiv/2007/8-2007/horizont-je-daleko
***
просто
удача –
никакой славы!
хожу здесь
неузнанный
так что я просто
тот кто есть
не принимайте меня
всерьёз
я не
видимый
на глазах моих
тёмные очки
***
человек
теряя
невинность
оставляет её мечтам
и разгневанным
выкрикам
честность
побеждена
бешеные псы
продолжают лаять
я не лаю –
я кашляю.
***
по принципу
отдалённости
хотелось бы
что–то сказать
крикнуть с безопасного
расстояния
удалённо
ответственно
для всех лиц
экранов
веду себя
как сумасшедший
быстро меняю
каналы
***
что видим
вокруг?
безумный мир
компьютеров
и мы этим
не довольны
возможно и Бог
не рад это видеть
***
держу в мыслях
список погибших
друзья и
враги
нежные слова
суровые слова
дружеские
враждебные
всё уже было
сказано
кем–то другим
где–то
в другом месте
***
снос дома
в котором
жила жена
Франтишека
дождливый день
с криками
земельный участок
на продажу
и с чертополохом
и с молодняком
с порослью которая
не подозревает
как коротка
её жизнь
***
встретил
поэта
на парижской
улице
он мой
приятель
с бледным
лицом
встретил
пастуха
на склоне холма
в горах
он жив там лишь
ветром и дождём
***
корни дерева
жалуются небу:
мир вверх
ногами
а в бездне небосвода
мечется птица –
единственная точка
в картине мира
к ней устремился
глаз стрелка
не ждите здесь
точного слова
использую
метафоры
слушаю полнолуние –
его безумный плач
луны
***
Вот это мой
родной дом
я был счастливым
как мышь
и помню голос отца
мы шагали
рука в руке
теперь уж летаю
как стрела
чуть медлю
лечу падаю
в так называемое
грядущее
***
птица счастья
летает
до сих пор по воздуху
летает
все птицы
памяти
могут какать
на мою голову
могут ронять
без последствий
я беззащитный
и безвредный
я известный
друг птицы
***
Байрон произнёс
фразу –
умереть
это не сложно
а мне сказали
перед полётом
что могу
жить спокойно
но добавили
потом
что меня ждёт
неизбежная смерть
поэзии –
Боже мой!
поэзия
под угрозой
–––
http://casopis.hostbrno.cz/archiv/2007/8-2007/horizont-je-daleko
Иван Шнеедорфер родился в 1937 году в Чешской Будеёвице. В1968 году с женой уехал в Канаду, где живёт на полуострове Тсовассен недалеко от Ванкувера. Кроме стихов, он делает собственное вино, иногда тихими вечерами играет на пианино свои блюзы...
*
все цвета
со светлого лица
исчезли кроме
цвета снега
передо мною
встала мама
перед моей мамой
её мама
поэт совсем
неизвестный
произнёс
эти слова
о которых
я подумал
именно сейчас
когда идёт снег
*
однажды
они придут
сообщить нам –
он умер –
кто они?
есть ли живые?
в конце ночи
на рассвете
пью из бутылки
остатки
на мгновение
появляюсь
на восточном
балконе
*
горизонт
далеко
его линию
не достигнуть
жду здесь
ночь и день
возвращения
больших волн
слышу плач
моряков
с далёкого
крейсера
*
одиночество –
уединение
стишки
пишу
стою здесь один
как пастух
в сумерках
выпрямившись
как мой
родной дом
стоит вечно там
вдалеке
*
о никто не идёт
разве что только
в доме пугает
с призраком
мы в безопасности
зато снаружи
внезапно грохочет
рёв самолётов
полночный
кто это так
отчаянно
покинул
своё гнездо?
*
трава зелёная
трава безучастная
океан глубокий
глубокий и синий
дорогой к тихой роще
иду со своими заботами
страдаю при этом страдаю
недосыпом
каждое мгновение
могу упасть
оказаться
в песке
рядом с ракушкой
которая как раз
отворила свои уста –
возможно хочет что–то сказать
*
Однокашников
не видел
лет пятьдесят
сегодня снова
не увижу
не смогу пойти
в школу
больной лежу
лежу вот в постели
а в душе слышу
фисгармонию
здесь в конце
миллениума
-------------
http://www.listy.cz/archiv.php?cislo=076&clanek=060722
Тадеуш Мичиньский. Как опавшие листья
Как опавшие листья, чернеют следы на снегу.
Ночь тиха и светла хотя облака.
Сверкают огни на том берегу -
Среди гор.
Ночь тиха – хотя облака и пурга.
Поэзии ночь. Усмехаясь, смотрю
в жизнь и смерть. Я брат Амалтеи,
Но сброшен с небес.
Гелиос – Агни – Диес -
Души моей уже не желают.
Поэзии тихая ночь – только шепчется бор -
Месяц и звёзды над морем сверкают.
Вдалеке - кафедральный собор -
И три башни.
Над чёрной из них – похоронный плывёт
Перезвон.
На грозной пурпурной - судьбы узнают
Приговор.
В третьей – что зовут королевской -
Голубеет свет лампы небесный–
Это - Ты!
Примечания:
1. Пурга возможна при отсутствии снегопада и при ясном небе.
2. Амалтея - в древнегреческой мифологии - дочь критского царя Мелисса, нимфа, вскормившая своим молоком бога Зевса.
3. Гелиос— в древнегреческой мифологии солнечное божество.
Со времени Еврипида Гелиоса, как всевидящего бога Солнца, стали отождествлять с Аполлоном.
4. Агни (санскр. - «огонь», сродни лат.- ignis; рус.- огонь) - индийский бог огня.
5. Диес – римское имя богини дневного света. В оригинале использовано имя Аполлона, древнегреческого бога света.
Tadeusz Miciński
Из кн. «Во мраке звёзд». 1902
Сб. Полярные ночи
Оригинал:
http://literat.ug.edu.pl/micinski/032.htm
-------------------
Тадеуш Мичиньский. В сердце моём…
***
В сердце моём
сказка ранней звезды
И волшебного инея роза;
в сердце моём эхо дальнего звона;
в сердце моём обагрённые пальцы руки
на струнах месяца играют
извечно тёмный
гимн.
Я нисхожу в подземный лабиринт -
у ног моих – свои глубины море разверзает.
Tadeusz Miciński
Из кн. «Во мраке звёзд». 1902
Сб. «Noce polarne »
Оригинал: http://literat.ug.edu.pl/micinski/033.htm
----
Тадеуш Мичиньский. О, тихая ночь…
О, тихая ночь, ночь лазурная,
у стоп Твоих возлежу, целуя Тебя –
вьётся кос Твоих темнота безлунная
в небо по звёздным холмам плывя.
Потоки шумят, серебрятся озёра,
лишь сердце объято пламенем бурь –
ухожу в пущ лесных темноту приговора,
покидаю Тебя, о, ночная лазурь.
Tadeusz Miciński
Из кн. «Во мраке звёзд». 1902
Сб. «Залив радуг »
Оригинал:
http://literat.ug.edu.pl/micinski/083.htm
----
Тадеуш Мичиньски. Мёрзнет багряный цветок…
Мёрзнет багряный цветок ледяной
в кошмарных снах -
душа блуждает с пылающей головнёй,
что б отогнать страх.
Там - над крестом Голгофы кровавый
ворон завис,
тихий арфы стон – сверкнул крылами -
К Его ногам вниз.
Так ты, дикарь, Ему сомнений
слёзы принёс свои?
Но это грызли кость человечью
голодные псы в тени.
-----
…тихий арфы стон - возможная аллюзия на Эолову арфу. При более реалистичном взгляде, можем предположить, что это звук при взмахе крыльев, устремлённого вниз ворона.
Tadeusz Miciński
«В сумерках звёзд», 1902,
из цикла «Неистовый Орландо»
Оригинал:
http://literat.ug.edu.pl/micinski/002.htm
Тадеуш Мичиньски. Lamentacje
Вихрь шумит и плачет в пихтовых ветвях,
скорбные богунки куда влекут меня?
- Сквозь моря и горы, чрез вулканов ямы
братца поведём мы в глубину трёх снов.
В первом сне создаст он образ ненаглядной,
поплывёт с ней вместе в золоте озёр;
в сне другом – леса, дворцов прекрасных своды,
месяц красный, сердце скорбное Христа;
ну а в третьем – в глубине лазури - гроты
и счастливые! - играют звёзды в небесах.
- О, сестрицы скорбные, – вы зачем меня несёте
над водой стоячей в струях ледяных?
Но они опухшее, плача, мне лицо закрыли,
не прервав на флейте дивной жалобной игры.
Tadeusz Miciński
Из кн.«В сумерках звёзд», 1902,
Сб. «Корасар»
---
Примечания:
1.Lamentacje ( от лат. lamentatio) – плач.
2. Богунки (то же, что богинки) – водяные нимфы, один из примеров сложных ассоциативных видений поэта.
3. Сердце [скорбное] Христа (в оригинале сердце Христово) – Базилика Сакре-Кёр (букв. «базилика Святого Сердца», Сердца Христова) — католический храм в Париже.
--
4.Красный месяц …- символ, вознесённый над мечетью в лучах заката. Вполне соотносится с описанием Парижа (с упомянутой выше базаликой) Великая Соборная мечеть, расположенная в Латинском квартале рядом с Садом Растений (в стихотворении – леса) к юго-востоку от Лувра ( дворцов прекрасных своды).
Однако поэт бывал не только в Париже. Он много путешествовал и в двух других снах лирического героя, как можно предположить, причудливо отразились его впечатления и приключения.
Оригинал:
http://literat.ug.edu.pl/micinski/030.htm
------
Тадеуш Мичиньский. Акварели…
1
Осенних лесов трепетанье
В пламени красном заката.
Привет вам, берёзы в злотом увяданье
И замка руины у переката.
Смеются чему те рябины?
О чём загрустили зелёные ивы
И кровоточат те клёны–осины?
Туман голубой опустился в долины.
И – словно бабочки в ярком саду –
Листва золотая дрожит на ветру.
2
На просторы лесные с возвышения смотрю
И шёпот тоскливый под ветром их слышу.
Зарыты в том изумрудном яру
Детей моих трое – себя туда брошу.
Над водою туманы взовьются,
Стаи ворон на корм соберутся.
Чёрную пихту найду и вырублю крест,
Стоя пред ним, искру высеку веры с обетом -
Гимном Тебе – запалить огромный тот лес,
Если для жизни вернёшь
одного из тех моих деток.
Из кн. «Во мраке звёзд». 1902
Сб. «Посреди Рая».
Цикл «Акварели»
Оригиналы:
1. http://literat.ug.edu.pl/~literat/micinski/065.htm
2. http://literat.ug.edu.pl/~literat/micinski/066.htm
-----
Предисловие.
В произведениях Тадеуша Мичиньского завораживает многослойность. То, что в первую очередь бросается в глаза – это слои поэтические: музыкальные фразы, буйство красок¸ странность удивительных образов, сильная эмоциональная вовлечённость в описания чрезвычайных событий, постоянно сталкивающихся многих культур, всё это в сочетании с его собственным оригинальным стилем.
Профессор Анджей Новицкий
Тадеуш Мичиньский
Из кн. Во мраке звёзд.1902.
Сб. «Люцифер»
Я - тьма, средь вихрей божьего огня
в ночи летящая глухим холодным звоном,
во мраке гор мной возжена кровавая заря
звездой бессилья моего, горячей боли стоном.
Я - всех комет король, но дух во мне вихрится,
как возле пирамид кружится пыль,
я - бури гром, но под надгробьями таится
вся мерзость тления моих могил.
Я - радуг бездна, но рыдаю над собой
холодным ветром в тростниках увядших пруда,
я - блеск вулканов, но в болотине глухой
тащусь со скукой причитанья траурного хода.
Но море оживляет струны арф, вздымается пожар Эдема
и солнце - враг мой солнце! - своим приходом прославляет Бога.
… море оживляет струны арф – прелестное описание лёгкого волнения моря на восходе, когда бриз вызывает мелкие протяжённые волны, подобные гигантским струнам.
----
Tadeusz Miciński
Z ks. W mroku gwiazd.1902
Zb. Lucifer
Jam ciemny jest wśród wichrów płomień boży,
lecący z jękiem w dal - jak głuchy dzwon północy -
ja w mrokach gór zapalam czerwień zorzy
iskrą mych bólów, gwiazdą mej bezmocy.
Ja komet król - a duch się we mnie wichrzy
jak pył pustyni w zwiewną piramidę -
ja piorun burz - a od grobowca cichszy
mogił swych kryję trupiość i ohydę.
Ja - otchłań tęcz - a płakałbym nad sobą
jak zimny wiatr na zwiędłych stawu trzcinach -
jam blask wulkanów - a w błotnych nizinach
idę, jak pogrzeb, z nudą i żałobą.
Na harfach morze gra - kłębi się rajów pożoga -
i słońce - mój wróg słońce! wschodzi wielbiąc Boga.
**
***
Мой дух к земле прикован цепью,
свисающей в глубины адских лон,
но если же рвануть крылом, глухое эхо
отзовётся, как будто колокола звон.
У свода моего чуть светится звезда
(когда-то к ней стремился я с любовью)
в златом сверкание света витража
она моей тогда питалась кровью.
И вновь плывёт та звёздная роса,
как поцелуи гибельных восходов -
о, ты, душа моя, о, небеса,
бросайте пламя вглубь пучин холодных.
Превозмогая криком страшный сон,
Без жажды солнца – в участи сиротства
в могиле боговой – был опоён
как вы – амброзией – и львиным молоком.
Орган играет Реквием печали,
орган играет смерть Центавра;
как Дамаянти плач о Нале,
так вихрь и буря, снег, паденье града
навек во мне, как слёзы зевсовы в опале.
----
Tadeusz Miciński
Z ks. W mroku gwiazd.1902
Zb. Lucifer
Mój duch łańcuchem skuty do ziemi
zwisa się w przepaść piekielnych łon,
a kiedy targnie skrzydły dźwięcznemi
głuche się echo ozwie jak dzwon.
U stropu mego gwiazda się żarzy
[serce me niegdyś kochało ją]
w przeanieleniu złotych witraży
ona się moją syciła krwią.
I znowu płynie gwiaździsta rosa
pocałunkami morderczych zórz -
oh, duszo moja, - oh, me niebiosa
rzućcie swe płomię w toń zimnych mórz.
Nie pragnę słońca - osamotniony -
z krzykiem złowieszczym upiornych snów,
bogowie mogił - jam był pojony
jak wy - ambrozją - i mlekiem lwów.
Organy grają Requiem żalu,
organy grają Centaurów zgon,
jak Damajanti płacze po Nalu,
tak burze, wichry, grady i szron -
wieczne są we mnie, jak łzy w opalu.
Примечания:
1. Амброзия - в греческой мифологии пища богов;
Амброзия полыннолистная — однолетнее травянистое растение – важнейший компонент крепкого алкогольного напитка Абсента.
2. Львиное молоко – одно из названий раки (турецкой водки). Называют её
так, потому что она «придаёт львиную храбрость, а выглядит как молоко».
3. Смерть Центавра – имеется ввиду мучительная смерть кентавра Хирона.
4. …как Дамаянти плачь по Налю – см. легенду о Нале и Дамаянти из «Махабхараты», древнеиндийского эпоса.
5. «…как слёзы зевсовы в опале» - В одном из древнегреческих мифов объясняется происхождение опалов: после победы над титанами царь богов Зевс заплакал от радости, и его слёзы, упав на землю, превратились в прекрасные опалы.
В представлении Тадеуша Мициньского. Люцифер – образное воплощение Трагизма или эманация Бога.
Однако следует принять во внимание, что Люцифер - является также одним из наименований сатаны, в котором отразилось представление о нём как о светозарном ангеле, сброшенном с небес и лишившемся могущества и славы из-за греховной гордыни. Данное представление основано на Книге Исайи, где пророк говорит: "Как упал ты с неба, денница, сын зари!" (14:12). Здесь в Библии употреблено еврейское слово "хейлель" ("утренняя звезда", "денница"). Пророк предсказывает насмешки, которые обрушатся на царя Вавилонского после его свержения (Ис 14:4-23; см. в Иез 28:1-19 - аналогичные насмешки, обращенные к царю Тира).
Утренняя звезда - это, конечно, Венера, самое яркое светило на небе после Солнца и Луны. Иероним при переводе указанного места из Книги Исайи применил в Вульгате латинское слово Lucifer ("светоносный"), использовавшееся для обозначения "утренней звезды".
Представление о том, что, подобно царю Вавилона, низвергнутому с высот земной славы, и сатана некогда был низвергнут с высот славы небесной (Лк 10:18; Откр 12:9), привело к тому, что имя Люцифер было перенесено на сатану. Это отождествление подкреплялось также замечанием апостола Павла о сатане, который приходит как "ангел света" (2 Кор.11:14).
=====
Tadeusz Miciński
Z ks. W mroku gwiazd.1902
Zb. Lucifer
Mój duch łańcuchem skuty do ziemi
zwisa się w przepaść piekielnych łon,
a kiedy targnie skrzydły dźwięcznemi
głuche się echo ozwie jak dzwon.
U stropu mego gwiazda się żarzy
[serce me niegdyś kochało ją]
w przeanieleniu złotych witraży
ona się moją syciła krwią.
I znowu płynie gwiaździsta rosa
pocałunkami morderczych zórz -
oh, duszo moja, - oh, me niebiosa
rzućcie swe płomię w toń zimnych mórz.
Nie pragnę słońca - osamotniony -
z krzykiem złowieszczym upiornych snów,
bogowie mogił - jam był pojony
jak wy - ambrozją - i mlekiem lwów.
Organy grają Requiem żalu,
organy grają Centaurów zgon,
jak Damajanti płacze po Nalu,
tak burze, wichry, grady i szron -
wieczne są we mnie, jak łzy w opalu.
Послушать и посмотреть фантастическое видео в исполнении блэк-метал группы «BEHEMOTH» можно здесь:
---
Тадеуш Мичиньский.
Из кн. Во мраке звёзд.1902
Сб. Люцифер.
Меланхолия
Живёт во мне какой-то плач глухой – какое-то рыданье и смятенье -
как монотонный тайный стон, как шёпот капель в сумрачной пещере.
О, то, наверное, ко мне взывает - сквозь золото волос -
душа злодеями упрятанной принцессы,
а может быть, служанки иль пастушки,
похищенной с полей зелёных, солнцем освещённых,
забытой в тайном гроте на острых валунах с кровоточащими руками.
В кристаллы сталактитов ледяных принцессы превратились слёзы,
что непрерывно истекают по ночам - подобно голубым опалам.
Но вот приполз на шорох в ту пещеру змей-искуситель тёмных подземелий,
к источнику припал он жадными устами, но вздрогнул перед блеском
сапфиров королевны златокудрой – вперив свои зелёные, глубокие глаза -
глаза свои, что в темноте всё видят, - в принцессу, слёзы льющую,
и мудрыми очами утешая, повёл её в бездонные глубины.
Повёл в бездонные глубины, очами, фосфором горящими, дорогу освещая.
Когда под обагрённою рукой, что в темноте хотела бы найти опору,
кристаллы всюду зазвучали, как бы застывшей боли звон,
хоры паломников, когда-то отлучённых, святого гроба песню затянули;
блистая в сумраке щитами и мечами – среди базальта чёрного колонн -
из гроба исполины встали – безумство скачущих коней
несёт их в облаке огня средь молний к гневному Величью.
Замолкло пение, разверзлась тёмная пучина, где в глубине
среди осклизлых скал – кружится озеро тумана.
В промозглую гробницу, дрожа, спускается принцесса,
в беззвёздную глядит пучину – погасших вод священный храм.
Но вдруг шесть крыльев плечи королевны крепко обхватили,
с беззвучным криком вознесли над тёмной бездной,
и в чудном лунном блеске возник пред нею образ Люцифера …
=============
Примечания.
1. ...латинское слово Lucifer («светоносный», «свет несущий»), использовалось для обозначения «утренней звезды», а представление о том, что, подобно царю Вавилона, низвергнутому с высот земной славы, и Сатана некогда был низвергнут с высот славы небесной (Лк.10:18; Откр.12:9), привело к тому, что имя Люцифер было перенесено на Сатану. Это отождествление подкреплялось также замечанием апостола Павла о Сатане, который приходит как «ангел света» (2 Кор.11:14).
2. Собственно Венерой считался «вечерний» её вариант планеты, а «утренний», предшествующий восходу, имел отдельное название – «Несущая свет». На латыни это звучит как Люцифер.
Подробнее здесь:
===
Tadeusz Miciński.
Z ks. W mroku gwiazd. Zb. Lucifer.1902
Melancolia
Żyje we mnie jakiś głuchy płacz - jakiś szloch i plącz żyją we mnie -
niby w grocie kropel wieczny szmer, monotonnych kropel tajny jęk.
Ach, to pewno przez zbójcow zamkniona ze złotymi włosami królewna,
(kasztelanka lub może pasterka) - z pól słonecznych, zielonych porwana,
zapomniana i w grocie zamknięta i na ostrych się głazach krwawiąca,
złotowłosa mej duszy królewna.
Łzy jej płyną jak zimne opale - łzy jej płyną wśród nocy bez końca
i w kryształy się lodów zwisają - w zamyślenia wiszące kryształy.
Raz przypełznął za szmerem do groty - wąż kusiciel tych głuchych podziemi,
usta chciwie przyłożył do zdroju, lecz się wzdrygnął przed blaskiem nieznanym.
A wtem ujrzał w szafirach królewnę - i swe oczy głębokie, zielone -
swoje oczy widzące w ciemnościach utkwił w bladą płaczącą królewnę -
i mądrymi oczyma pocieszał i prowadził ją w otchłań głęboką, -
fosforycznie oczyma przyświecał - i prowadził ją w otchłań głęboko.
Aż pod ręką skrwawioną, co szuka w mroku oparcia,
grać poczęły jak dzwony bólów zamarzłych kryształy:
chór wyklętych pielgrzymów nuci pieśń grobu świętego,
tarcze błyskają, miecze - wśród kolumn czarnych bazaltu -
wstają z grobów olbrzymy - szał rozpędzonych rumaków
niesie ich w ogniach kłębiących przed gniewny w piorunach Majestat.
Nagle śpiewy zamilkły - głucha rozwarła się otchłań -
widać wśród ścian obślizgłych mgłą wirujące jezioro.
I na zwilgłym grobowcu drżąca spoczęła królewna,
w otchłań patrzy bezgwiezdną - w świątyń zagasłych jezioro.
Wtem ją mocne ramiona objęły w krzyku bezdźwięcznym
i uniosły nad otchłań skrzydeł sześcioro
i ujrzała cudowną w blasku miesięcznym - twarz Lucifera.
Станислав Балиньский
О, Край мой…
«Страна моя – любовь моя навечно»
Шатобриан
Плыву к Тебе полночью звёздной,
Прекрасный, напевный Край отчий,
Где тучки хмурятся нежно,
А ветер колышет сердечно.
О, Край мой, любимый
Навечно.
Там остался наш дом, ольховая рощица,
Церковка старая, древняя мельница
В лиловых отсветах сирени,
О которых песни слагали и пели -
Прекрасные самые в мире -
Все они были.
Там тайна трясин и болота,
Старый дуб у ограды погоста,
Наполеоновы тракты,
Заросшие ивой…
Но как говорится, что было -
Уплыло.
Поэты, пройдя ту дорогу,
Мой край претворили в легенду.
Куда не посмотришь, там слово восходит,
Чего ни коснёшься, там арфа застонет.
О Край мой, видение
Дивное.
Есть у каждого малая родина:
Кто-то из Крыма, Уэльса иль Кракова,
А я из ранней юности родом,
Из белопевного сада,
Где долины, ольховники, реки -
Далече.
Можно меня было выкинуть,
Из живых даже вычеркнуть,
Закрыть дорогу обратно -
Выгнать так невозвратно…
Но тоску запретить? -
Неподвластно.
Не луна светом мёртвым всё озарила,
То тень моя воду позолотила,
И не вода в мельнице плещется,
То печаль поёт, как получится,
Утешения просит в горести тихо,
Как эхо.
Плыву и плыву звёздной ночью
К Тебе, о прекрасный Край отчий,
Где небо ласково нежно,
А ветры шумят безмятежно –
О, Край мой, любимый
Навечно.
---
Stanisław Baliński
O, Kraju mój…
„Mon pays sera mes amours Toujours.”
Chateaubriand
Płynę do ciebie po nocy,
Kraju mój, śpiewny, uroczy,
Tam chmurki drżały z tkliwością
A wiatr kołysał serdecznie –
O Kraju mój, tyś mą miłością
Wiecznie.
Tam był nasz dom i olszyny,
Cerkiewka stara i młyny,
I bzy w liliowej poświecie,
O których pieśni mówiły,
Że najpiękniejsze są w świecie –
Bo były.
Tam – tajemnicze moczary
I cmentarz, przy nim dąb stary,
I napolioński gościniec,
Zarosły czasu wikliną,
Mówiono o nim, że płynie,
Bo płynął..
Poeci przeszli tamtędy,
Zmienili ziemię w legendy,
Gdzie spojrzeć, tam wschodzą słowa,
Gdzie dotknąć, tam harfa jęknie,
O moja ziemio widmowa,
Śnij pięknie.
Każdy skądś przecie pochodzi,
Ten z Krymu, ten z Walii, ten z Łodzi,
A ja pochodzę od młodu
Z białośpiewnego ogrodu,
Z doliny, z olszyn i z rzeki
Dalekiej
.
Można mnie stamtąd wyrzucić,
Można mi kazać nie wrócić,
Można mnie z żywych wymazać,
Wygnać, przepędzić za płoty,
Ale jak można zakazać
Tęsknoty?
Nie martwy księżyc tam wraca,
To cień mój wodę ozłaca,
Nie woda w młynie tam szumie,
To żal mój śpiewa jak umie
I woła gorzką pociechą
Jak echo.
I płynę, płynę po nocy
Do Ciebie, kraju uroczy,
Tam chmurki drżały z czułością
A wiatr kołysał bezpiecznie –
O Kraju mój, tyś mą miłością
Wiecznie.
---
Станислав Балиньский
Возвращение дороги
Повернула свой бег река
От моря к истоку – ровно.
Вернулись прежние берега,
Подплывает юности урна.
Явились дорожные хляби,
И давний июльский туман -
Не увидим уж моря глади
Со стороны его дна.
Свернулось всё с поворотом,
Река потекла быстрей.
Выплывает корчма за облаком
С фигуркой птицы над ней.
Там, в той корчме летом
Говорилось: "время, постой!".
Отстало время, осталось эхо,
Окликает порой.
Сельский обрыв приближается
В цветах давней весны.
Любимая здесь вспоминается -
Она любила эти цветы.
Это там, у той скалы было -
Фиалковых дюн вблизи.
Любовь ушла. Всё уплыло.
Остался призрак любви.
Теперь уж и я иной -
Являю собственный шарж:
Согнулась спина дугой,
В глазах блеск угас.
А река кружится, сжатая,
Устав пробиваться вверх.
Виден уж дом и черешня старая,
И наш сад на горе.
И даже я в том саду бегаю
С криком, что "новость", что "день"!..
Там отлёт ещё. Здесь – отступление.
Там свет ещё. Здесь - тень.
Там ещё раздолье напевное,
Здесь горькая пролилась слеза.
Не увидим уж глади моря
Со стороны его дна.
----
Stanisław Baliński
Drogi powracające
Rzeka odwraca swуj bieg,
Od morza płynie do źródła.
Wracają minione brzegi,
Nadpływa młodości urna.
Jawią się stare bezdroża,
I dawna lipcowa mgła.
Nie zobaczymy już morza:
Оd strony dna.
Wszystko się zwija z powrotem,
Rzeka się toczy na wspak.
Napływa karczma z obłokiem,
A nad nią wypchany ptak.
To tam, w tej karczmie, pod strzechą,
Mуwiło się: "odejść czas".
Czas odszedł, zostało echo
I dotąd przyzywa nas.
Nadciąga wiejskie urwisko
O barwie sprzed wielu lat.
Tam miłość stała tak blisko,
Ten kwiat to był nawet jej kwiat.
To było tam, u tej skały,
Na skraju fiołkowych wydm.
Miłość odeszła. Zostały
Widma płaczące do widm.
Karykatury tych wspomnień
Upiorny mają dziś garb
I mają oczy bez ogni
I twarze sine bez farb.
A rzeka kurczy się, ścieśnia
I z trudem pcha się pod prąd.
Jeszcze ten dom, i czereśnia,
I ogrуd widziany stąd.
I ja biegnący przez ogród
Z krzykiem, że "nowość", że "dzień"!
Tam jeszcze odlot. Tu – odwrоt.
Tam jeszcze światło. Tu - cień.
Tam jeszcze śpiewne przestworza,
Tu - pierwsza surowa łza.
Nie zobaczymy już morza
Od strony dna.
Станислав Балиньский (1898-1984)
Фиалки
Фиалки в наших лесах не пахнут так пряно,
Как те, что на ярмарках Пармских цветут.
Влюблённых слова под небом полночным
Легко не слетают с трепещущих губ,
Как на ласковом юге, где всё удивительно проще:
Во взгляде - признанье, и пламя горит на устах,
Цвета, кроме зелени буйной, теплее и ярче.
У нас всё в прохладных зелёных тонах.
В холодной зелени леса неспешно блуждаем.
Видим, фиалки раскрылись в застывшей росе.
Сверкают в ладонях моих и тотчас же тают,
Когда осторожно даю их тебе.
Киваешь, но нет ни тепла, ни признанья.
Дружбы прохлада в улыбке твоей.
К ногам на тропинку цветами упали
Слова, что сказать не сумел...
Но ранней весной, когда вспоминаю,
Не верится мне, что о многом просил.
Такой уж была та любовь молодая:
Горькой, как запах фиалки,
холодной, как зелень весны.
---
Stanisław Baliński (1898-1984)
Fijołki
Fijołki, u nas w lesie nie pachną tak mocno,
Jak te, co zakwitają na parmeńskich targach,
I zakochanych słowa pod niebem północnym
Nie drżą tak niecierpliwie, jak na cierpkich wargach
Łaskawego Południa, gdzie wszystko jest prostsze,
Gdzie oczy — wyznaniami, usta ciałem płoną,
Gdzie wszystkie, prócz zieleni, barwy są najsłodsze.
U nas właśnie inaczej. U nas jest zielono.
W chłodnej zieleni lasu błądzimy oboje,
Patrz, pierwsze fiołki kwitną w zamrożonej rosie,
Jeszcze lśnią w moich rękach a już gasną w twoich,
Gdy ci je na dzień dobry daję z drżeniem w głosie.
Dziękujesz, ale w głosie nie słyszę podzięki,
Uśmiechasz się, a smutkiem przyjaźni powiało,
I fiołki opadają na ścieżkę z twej ręki,
Jak słowa niepotrzebne... Tyle z nich zostało.
Ale głos wczesnej wiosny we mnie dźwięczy,
Jakbym dotąd nie wierzył, żem żądał zbyt wiele;
Taka już być musiała ta miłość młodzieńcza,
Gorzka jak zapach fiołków i chłodna jak zieleń.
=====
"Нет дома, но сохранился парк,
Хотя и срублены деревья вековые,
И заросли тропинки …"
Ч.Милош. Усадьба
Станислав Балиньский
Вечерний романс
В моём романтичном, напевном краю,
Где не гибнут былые баллады,
В зелени кружев берёз и ольхи
Пруд остался в кругу чернотала.
Поднимается вверх к неприметной тропе
Светлый аир по-над берегом пруда,
Где две тени всё так же навстречу бегут -
Чтобы снова увидеть друг друга.
К зеркалу пруда склонилась ветла,
Старая лодка скользит здесь беспечно,
В ней две тени, скрестив два весла,
Ещё верят: любовь длится вечно.
Вечереет. И фиалки румянцев
Тихо тонут в пруду, словно грустный напев,
А две тени среди потемневших купальниц
Ещё шепчут: доброй ночи - навек…
В снах кружу от звезды до утра
В темноте над водой и плющами.
Звуки ночи ловлю: где-то плещет вода,
Но любовников здесь не встречаю.
Тихо всё. Зелень высохла вся
И деревья белеют трухой в зыбкой нети,
Пруд молчит, закрывает глаза,
Верный первой любви,
верный прошлого тени.
---
Сравним.:
«… Когда от потоков, холмов и полей
Восходят туманы
И светит, как в дыме, луна без лучей —
Две видятся тени:
Слиявшись, летят
К знакомой им сени...
И дуб шевелится, и струны звучат.»
В. Жуковский. Эолова арфа. 1814.
Имя Станислава Балиньского, связано с именами поэтов Возрождённой Польши. Один из прекраснейших лирических поэтов, которые писали по-польски в прошлом столетии, – оставшийся в забвении, подобно его необычной поэзии, так отличающейся от поэзии настоящего времени.
Stanisław Baliński
Romans wieczorny
W moim kraju romantycznym, śpiewnym,
Został staw, gdzie ballady nie giną,
Opleciony brzeziną powiewną,
Opasany potrójną olszyną.
Brzegiem stawu tataraki jasne
Pną się w górę ku falistej ścieżce,
Gdzie dwa cienie, oczy niewygasłe,
Dotąd biegną, by spotkać się jeszcze.
Środkiem stawu, wikliną zarosła,
Stara łódka przepływa bezpiecznie,
Gdzie dwa cienie, krzyżując dwa wiosła
Dotąd myślą, że miłość trwa wiecznie.
Idzie wieczór. I fiołki rumieńców
Toną w stawie, jak dumki najłzawsze.
A dwa cienie wśród ciemnych kaczeńców
Dotąd szepcą: dobranoc na zawsze...
Wracam nocą nad staw i nad bluszcze,
Snem kołuję od gwiazd do poranków,
Nasłuchując czy woda nie pluszcze,
I czy nowych nie spotkam kochanków.
Lecz tam cicho. Zieloność zasycha,
Drzewa próchnem bieleją, jak kości,
Woda milczy i oczy zamyka,
Wierna cieniom i pierwszej miłości.
Станислав Балиньский (1898 -1984)
Монумент
Requiem aetemam dona eis, Domine –
вечный покой даруй им, Господи…
Marii z Micinskich Liebhardtowej
В саду моих учителей повержены деревья,
Разрушена усадьба, тих пруд заглохший, тёмный…
Над берегом печаль возносит в поднебесье
Руинам славы реквием холодный.
Разрушена усадьба, тих пруд заглохший, тёмный.
Деревьев струны по ночам ещё живут, играют
Руинам славы реквием холодный,
И к звёздам звуки страстные взлетают.
Деревьев струны по ночам живут, играют,
С горящих фосфором палитр цвета берут.
И к звёздам звуки страстные взлетают.
Вершится над землёй эпический этюд.
С палитр истории горящие цвета беру,
Даю туманам роли, рифмы небу посылаю.
Вершится над землёй трагический этюд.
Его стремимся мы постичь, к нему взываю.
Даю туманам роли, рифмы небу посылаю,
Ветрам дарую контуры летучего фрегата.
Его хотелось бы достичь, к нему взлетаю
Меж бездны глубиной и пустотой поверженного сада.
Ветрам дарую контуры летучего фрегата,
Пускай плывет!.. Прощайте, павшие деревья!
Меж бездны глубиной и пустотой поверженного сада
Завесу опускает время. Мой сон её приподнимает.
Пускай плывет!... Прощайте павшие деревья!
Разбитая усадьба, пруд заглохший, тёмный...
Над берегом печаль возносит в поднебесье
Руинам славы реквием холодный.
-----
Stanisław Baliński (1898 -1984)
Monument
Marii z Miciskich Liebhardtowej
W ogrodzie moich mistrzów potrzaskano drzewa,
Rozszarpano domostwa, zaciemniono stawy,
Nad pustym brzegiem smutek barytonem śpiewa
Zimną arię klasyczną o ruinach sławy.
Rozszarpano domostwa, zaciemniono stawy,
Ale struny drzew żyją i grają nocami
Zimną arię klasyczną o ruinach sławy,
Uniesionych przez słowa i między gwiazdami.
Ale struny drzew żyją i grają nocami,
Koloru dobywając z fosforycznych palet,
Uniesionych przez słowa i między gwiazdami:
I tak nad ziemią wschodzi historyczny balet.
Koloru dobywając z historycznych palet,
Piszę do mgieł scenariusz, niebu daję rymy –
I tak nad ziemią wschodzi historyczny balet,
Który chcemy dosięgnąć, za którym gonimy.
Piszę do mgieł scenariusz, niebu daję rymy,
Wiatrom nadaję kontur lotnego okrętu,
Który chcemy dosięgnąć, za którym gonimy
Między pustką ogrodu a głębią odmętu.
Wiatrom nadaję kontur lotnego okrętu,
Niech płynie!... Potrzaskane żegnajcie mi drzewa!
Między pustką ogrodu, a głębią odmętu
Czas zapuszcza kurtynę. Mój sen ją rozwiewa.
Niech płynie!... Potrzaskane żegnajcie mi drzewa,
Rozszarpane domostwa, zaciemnione stawy.
Nad pustym brzegiem smutek barytonem śpiewa
Zimną arię klasyczną o ruinach sławy.
Станислав Балиньский (1898-1954)
Прощание
Прощай, блеск розовый закатных вечеров,
Звезда, что вспыхнула в восторженном сонете,
И сердце нежное, само избравшее любовь -
Отчизной каждый был тебе на белом свете.
Прощай, раздумье мудреца, что ночью тёмной,
Склонившись у окна - в плетистом обрамлении роз -
Искал неутомимо знаний в сфере тайной,
Как нашу жизнь продлить, пусть на одну лишь ночь.
Прощай, веков прошедших кантилена,
Воспевшая свободу, братство и любовь,
В неутомимых поисках познанья человека,
Плывущая над шумом городским и тишиной садов.
Склоняемся над вами, как над красотой,
Сравнённой некогда и с облаком, и с песней,
Возвышенной и сброшенной судьбой,
Подвергнутой страданью и бесчестью.
Но кто хоть раз испил восторга вдохновенья силу,
А ныне вынуждён считать все раны пораженья,
Теперь принадлежит к неодолимым слабым мира
И не страшится он безмолвия и тьмы уединенья.
И темнота, и тишина поймут его и не изменят,
Тропой бессмертных братьев рядом с ним пойдут,
Когда ж тьма хмурой ночи просветлеет,
Всё то, что потерял, ему вернут.
На горизонте ночи ропщут чёрные деревья -
Убиты на корню шипами ненависти зла.
Друзей умерших тень поёт, меня благословляя
Тихо, неслышней шёпота забытого письма.
Примечание:
...в
сфере тайной -- скорее всего подразумеваются армиллярная сфера, уроборос и пр. умозрительные построения средневековых мыслителей.
...над красотой -- в данном случае имеется ввиду всё красивое, прекрасное, всё то, что доставляет эстетическое и нравственное наслаждение.
----------
Stanisław Baliński (1898-1954)
Pożegnanie
Żegnaj, blasku różowy gasnących wieczorów,
I ty, gwiazdo, co błyszczysz w natchnionym sonecie,
I ty, serce, co kochasz z własnego wyboru,
Przez co ci każdy człowiek ojczyzną był w świecie.
Żegnaj zadumo mędrca, co wśród nocy ciemnej
Pochylałaś się w oknie, gdzie kwitnęły róże,
I szukałaś w obręczach swej wiedzy tajemnej,
Jak nam przedłużyć życie o jedną noc dłużej.
Żegnaj, blada melodio minionego wieku,
Co opiewałaś wolność i miłość narodów,
I plynąc przez gwar miasta i ciszą ogrodów,
Szukałaś, niestrudzona, prawdy o człowieku.
Schylamy się nad wami, jak nad pięknościami,
Które po to wzniesiono, by je strącić potem,
I po to nazywano chmurą i pieśniami,
By je zmieszać z cierpieniem i zadeptać z błotem.
Lecz kto się raz potęgą natchnienia napoił,
A teraz musi liczyć porażki i rany,
Ten należy do słabych i niepokonanych,
I więcej się ciemności i ciszy nie boi.
Bo ciemność go nie zdradzi, a cisza wysłucha,
Pójdą z nim razem ścieżką nieśmiertelnych braci,
I oddadzą mu kiedyś, gdy minie noc głucha,
To wszystko, za czym tęsknił, to wszystko, co stracił.
Na horyzoncie nocy szumią czarne drzewa,
Którym wbito w korzenie ciernie nienawiści,
Cień umarłych żegna cię i śpiewa
Głosem cichszym od szeptu zapomnianych liści.
-----
К слову:
Витольд Вандурский, переводчик В.Маяковского на польский в своих воспоминания отметил, что «Облако в штанах», переведенное Ю. Тувимом в 1923 году, было передано Маяковскому поэтом Станиславом Балинским:
«Находясь в роли одного из секретарей польского посольства в Москве, Ст. Балинский передал Маяковскому польский перевод Ю. Тувима «Облако в штанах» в барокковом издании «Philobiblon». Маяковский встретил Балинского довольно холодно, поблагодарил и покрутил носом: «Книга издана эстетски». В устах Маяковского, это, как известно, равнялось выражению наибольшей пренебрежительности. Тувим был смертельно обижен...»
Воспоминания В. Вандурского «Маяковский и польские поэты» («Життя і революція» (Киев), 1931, кн. 7; пер. с укр. В. Тренина).
LNYc2Залистовил тихосонно в тихолесе тихоплач,
Как ходили там паненки, первеснянки, экстазерки,
Колыхались, наклонялись, собирали в бонбоньерки,
Жёлтогладкие грибочки, что родятся только раз.
Опадали листья тихо на воздушный crêpe de chine.
Колыхались с каждым шагом на воланах валансьенки,
Сонно плакали берёзы – в завитках демимонденки,
Злые буки, нелюдимы, погрузились в вечный сплин.
Закружил, заэховеил, залистовил в тихосне…
Порассыпались крапельки на атласные баретки,
И оставили кручинки, совсем малые грустинки …
Пойдут дальше в тень аллей. Будут плакать… может нет….
============
*… паненки – в данном стихотворении интересна игра смыслов. Слово рanienka кроме прямого значения: барышня, может быть общим названием гриба rdzawobrązowy мухомор, «барышня» (panienka»). Кстати грибочек очень милый, стройный, в очаровательной жёлтой атласной шляпке – «жёлтогладкие».
* …валансьенки – валансьен , французское кружево (г.Валансьен)
*…демимонденка – дама полусвета.
Ср.: ...Она кусает платок, бледнея,
Демимонденка и лесофея!
Игорь-Северянин
=====
Бруно Ясенский
Весна
Ярославу Ивашкевичу
Округлые джентльмены в шпакляках зелёных
На окаринах играют листовский "Фюнерай»
Мой светло–жёлтый плакат висит на грязном заборе
на веранде кофейни какао пьёт май.
Улицей гимназистки идут не спеша вереницей
на тротуаре брызги как от бриллиантов свет
вот оглянулись взглянув сквозь ресницы
сочные как ликёр и благоухают Coeur de Jeanette.
===
*…шпакляках зелёных – скорее всего, «шапокляки», т.е. складные цилиндры. Смелый приём: вроде бы неологизм и в то же время – возможность сохранить размер строфы. Впрочем, если иметь в виду, что в основе неологизма «в szpaklakach» – (в шпакляках) лежит польское слово szpak (шпак) – скворец, то можно усмотреть в данном случае дополнительную смысловую и зрительно–образную характеристику «округлых джентльменов»: джентльмены во фраках и зелёных шапокляках. J
* …на окаринах – духовой глиняный или фарфоровый итальянский музыкальный инструмент, звуком напоминающий флейту.
* Фюнерай/ "Fune’railles"/ (Траурный марш) – седьмой и, возможно, самый известный из сборника фортепианных пьес Ференца Листа. Эта элегия была написана в октябре 1849 году под впечатлением разгрома венгерской революции 1848 года со стороны Габсбургов .
* …Coeur de Jeanette /фр. Кюр де Жанетт/ – (Сердце Жанетты) – на парижской выставке 1900 года торговая марка Houbigant представила имевший потрясающий успех парфюм – Coeur de Jeanette, созданный в честь выставки Полом Паркетом (Paul Parquet).
---
Bruno Jasieński
Wiosna
Jarosławowi Iwaszkiewiczowi
Okrągli gentlemani w zielonych szpaklakach
Na okarynach grają lisztowskie "Funerailles"
Na brudnym płocie wisi mój jasnożółty plakat
w kawiarni na werandzie kakao pije maj
Ulicą idą wolno dwa długie sznury pensji
Na płytach trotuaru jak brylant skrzy się dżet
spojrzenia powłóczyste przez przymrożone rzęsy
soczyste są jak likier i pachną Coeur de Jeanette.
===
Бруно Ясенский
Блюющие скульптуры
Pani Sztuce
На клавиши присели согнутые бемоли,
Ужасно утомились, зевают Уааа.
Раздетая Джоконда в пикантных панталонах
Велит скорей подать ликёр cacao-choix. (какао-шуа)
За окнами французскими сквозят аллей осенности,
Как шествие бродячих бичующихся сект,
Лишь белые скульптуры, в своей окаменелости,
Застыв стоят «на месте», незыблемо correct. (коррект)
Сегодня, вправду, Пани классически… небрежна…
Та Пани, что сердцами играет как в серсо,
Всегда такая гордая… умеет так чудесно
и даже с шиком выпить – три рюмки curacao. (кюрасо)
И удивительно, что Пани всегда бывает в тоне,
При том, что нынче Пани – ну, полностью moderne (модерн)
По пятницам и средам в secession–салоне Пани (сецессион)
Стихи читают Ивашкевич, и знаменитый Стерн.
Но я – враг непреклонный формальных кулуаров,
Где судят, рассуждают и знают толк в еде,
И что ни день бываю в вечернем будуаре,
И платонично восхищаясь Пани deshabille . (дезабилье)
Однако же сейчас пусть Пани обезумит, –
Вот и лакей бесчувственный изволил осмелеть…
По парку нынче бегали – ну, кто кого догонит,
И на скамейки падали мы, запыхавшись всмерть.
И, вглядываясь в звёзды, что целовались с нами,
В решительный момент десятого Clico , (Клико)
Внезапно увидали, что мир стал вверх ногами,
Как то бывает в фильмах – Pathe & Co (Патэ энд Кo)
И танцевали глупые на улице фигуры
Той ночью пьяные шампанским и от ласк,
Когда в кустах увидел я БЛЮЮЩИЕ СКУЛЬПТУРЫ
Двенадцатью лакеями влекомые сквозь парк.
=====
Примечания:
* какао–шуа — ликёр, получаемый из зерна или порошка какао, 25-35 % алкоголя.
* За окнами французскими… – французские, или панорамные окна – окна до пола, за счёт чего возникает ощущение свободы открытого пространства, наполненного естественным светом.
* коррект (англ.) — правильный.
* серсо (фр.: круг) — рекреационная игра, которая заключается в бросании и хватании обруча на палку, или же катание палочкой обруча.
Известна с античных времён, была особо популярна в XIX и XX в. Нашла отражение в изобразительном искусстве и поэзии.
Дочери катят серсо,
Матери катят — сердца.
И по дороге столбом
Пыль от сердец и серсо.
Марина Цветаева
15 октября 1918
* …кюрасо — название высококачественных ликеров, вырабатываемых из корок горьких апельсинов. Родина этого напитка — остров Кюрасао, входивший в состав голландских островов Вест-Индии в Карибском море. Содержание спирта — 30 %.
* …модерн (фр.) — т.е. самый современный. Стиль "модерн" – стиль в европейском и американском искусстве конца XIX - начала XX вв. В различных странах приняты иные названия стиля "модерн": "ар нуво" во Франции, Бельгии, "югендстиль в Германии, "сецессион" (la Sécession) в Австрии, "либерти" в Италии. Стилеобразующее направление, подчиняющее себе не только архитектуру, малые формы, интерьер, мебель, но и определяющий стиль поведения и образа жизни некоторых обеспеченных слоёв общества.
* …модерн (фр.) — т.е. самый современный. Стиль "модерн" – стиль в европейском и американском искусстве конца XIX - начала XX вв. В различных странах приняты иные названия стиля "модерн": "ар нуво" во Франции, Бельгии, "югендстиль в Германии, "сецессион" (la Sécession) в Австрии, "либерти" в Италии. Стилеобразующее направление, подчиняющее себе не только архитектуру, малые формы, интерьер, мебель, но и определяющий стиль поведения и образа жизни некоторых обеспеченных слоёв общества.
* … сецессьон – см. предыдущее примечание..
* …Ивашкевич — Ярослав Ивашкевич (1894 — 1980), польский писатель, поэт, драматург, переводчик.
* …Стерн (1899 – 1968) — Анатоль Стерн (1899 – 1968), поэт, прозаик, кинокритик и литературный, сценарист, переводчик. Вместе с Бруно Ясенским является автором манифеста польского футуризма.
* …дезабилье (фр.) — т.е. по–домашнему, в домашнем наряде, или шутливо: вполне небрежно.
* …клико —марка шампанского, изысканного напитка европейской знати и буржуазии. Фирма основана в 1772 году Филиппом Клико-Муирон.
* …Пате & Кo. — В 1896 году в предместье Парижа – Венсене – братьями Пате была создана студия для съёмки, обработки и печати фильмов.
---
Несколько примеров того, как Бруно Ясенский воплощает Четвёртый параграф «Манифеста футуризма» –– новаторство в сфере языка: в частности, неологизмы, прозаизм, отторжение грамматических и орфографических принципов, экстравагантность и пр.
ߥu1_}===
Bruno Jasieński
Rzygające posągi
Na klawiszach usiadły pokrzywione bemole,
Przerażliwie się nudzą i ziewają Uaaaa...
Rozebrana Gioconada stoi w majtkach na stole
I napiera się głośno cacao-choix.
Za oknami prześwieca żółtych alej jesienność,
Jak wędrowne pochody biczujących się sekt,
Tylko białe posągi, strojne w swoją kamienność,
Stoją zawsze "na miejscu", niewzruszenie correct.
Pani dzisiaj, doprawdy, jest klasycznie... niedbała...
Pani, która tak zimno gra sercami w cerceau,
Taka sztywna i dumna... tak cudownie umiała
Nawet puścić się z szykiem po 3 szkłach curacao.
I przedziwnie, jak Pani nie przestaje być w tonie,
Będąc zresztą obecnie najzupełniej moderne.-
Co środy i piątki w Pani białym salonie
Swoje wiersze czytają Iwaszkiewicz i Stern.
A ja - wróg zasadniczy urzędowych kuluar,
Gdzie się myśli, i kocha, i rozprawia, i je,
Mam otwarty wieczorem popielaty buduar...
Platonicznie podziwiać Pani deshabille...
Ale teraz, jednakże, niech się Pani oszali -
Nawet lokaj drewniany już ośmiela się śmieć...
Dziś będziemy po parku na wyścigi biegali
I na ławki padali, zadyszani na śmierć.
A, wpatrując się w gwiazdy całujące się z nami,
W pewnycm dzikim momencie po dziesiątym Clicot,
Zobaczymy raptownie świat do góry nogami,
Jak na filmie odwrotnym firmy Pathe & Co.
I zatańczą nonsensy po ulicach, jak ongi,
Jednej nocy pijanej od szampana i warg.
Kiedy w krzakach widziałem RZYGAJĄCE POSĄGI
Przez dwunastu lokajów niesiony przez park.
u%�u��[}
g�u�Z�
Дождь
Motto:
"О, звуки дождя!"
Верлен
Дождь идёт. Каприччо капель.
По гардинам тень мелькает…
Пьеро - ночи прорицатель
Стансы лилии читает.
Ночь… Всё глухо…Тихо-тихо…
В брыжах…кто-то…Тает…темень…
По коврам идут неслышно…
Что-то вынесли чрез двери…
Шут кривой, несчастный клоун
Глупый рыцарь Беатриче,
Исказив лицо, как фавн,
На пол сел и громко кличет…
Не ори так громко – слышишь!
Придут люди!.. Со свечами!..
................
Дождь идёт всё тише, тише.
Монотонно… Затихая….
Из сб. «Башмак в бутоньерке», Варшава, 1921
----
1. Каприччо - музыкальное произведение, изобилующее сменой настроений, неожиданными эффектами
2. Померещилась мне в этом стихотворении аллюзия на стихи Н.Гумилёва цикла «Биатриче» из сборника сб. «Жемчуга (1918):
Bruno Jasieński (1901-1938)
Deszcz
Тебе Малышка, всё,
что написал хорошего
и напишу ещё когда-либо
1.Зелёные носят одежды из трав и муслина,
Их глаза без зрачков, как огромные бельма.
Ночью видели их выходящих из пруда,
Где лебеди чёрные спят в ожидании чуда.
Когда хищные пальцы, впиваясь в аккорды,
Паучьими лапами бешено скачут по белым и чёрным –
В стойлах мечутся с рёвом коровы
И крысы из нор выползают коситься на звёзды.
Утра нынче свежи и наполнены страхом.
В комнатах шёпот шкафов и пляс табуреток.
Ночью кто–то бродил за моею оградой,
Утром нашёл у порога пару алых фиалок…
2. Приехали вечером, после заката.
Никто не пошёл открывать им ворота.
Остановились подальше от дома.
Наверх поспешали с чёрного хода.
Не видел никто их ни раньше, ни позже,
В руках у них были нарциссы и розы.
Под утро, когда возвращались обратно,
Сверху плач доносился невнятно.
3. Паяц
ходил по комнате,
Качаться на ногах устал.
Кого–то долго в зале наряжают,
Да его туда не пускают.
Аа аа
Будет спать моя малышка.
Не ходите люди,
Кто–то вдруг её разбудит.
Ветер летел, занесло его в зал
Там дверями стучал.
Аа аа
Будет спать моя малышка.
Возвратилась с бала,
Не сняла наряда.
4. Тихо её обряжали… Остановили часы.
Двое туфельки надевали, один искал цветы.
Тюльпаны не смог найти, обежал сады.
К ножкам Пречистой Девы цветочки белым–белы.
Видеть меня кто–то хочет вновь?
Так теперь уж ночь.
Скажи им, что меня нет.
Пусть уходят прочь.
62–622 – не мой телефон…
Ходил паяц по комнате
До самого рассвета.
Долго в зале наряжают.
Да всё не одета.
Такая глупая жизнь …
По потолку бредёт мизгирь.
Aa aa
Гляди, гляди – лапками прядает!
Как не падает!
Ходит, ходит, дорогу щупает, как ослеп…
Пускай уж идут себе.
Зачем же снова
Играть ван–степ.
Рени не хочет танцевать …
Рени устала…
Скажи им пусть перестанут играть.
Всё же поздно уже,
Скоро станет рано...
5. Теперь ночь кудахчет как курица –
снесла яйцо вроде круглого месяца.
…Видишь, он плачет, плохо ему.
Иди, расскажу тебе сказку одну …
Жил да был такой клоун,
Что смеяться не умел.
Цианид однажды съел.
Захворал и умер.
Аа аа
Упала с неба одна звёздочка.
Такая короткая сказочка.
Да кому какое дело.
Никого не задела.
6. Как надо ходили кругами, шёпотком бормотали.
Все были бледные, что–то всё забывали.
Незнакомец приходил, о руке справлялся.
На луну ему указали, весь поник, сжался.
Так так так та
Такая маленькая статуэточка
Тянулась, всё слушала,
Качалась, бледнела.
Месяц спрятался за тучи –
С этажерки слетела!..
Aaaaa!!
7. Пошли по воде круги
Большие–поменьше–малые.
Кто–то приметил, как они бежали.
Розы затоптали.
Kraków, noc 24 V 21
Примечания
* Похороны Рени, Краков, ночь 24 мая… – В 1921 году умерла старшая, любимая сестра Бруно.
* Зелёные носят одежды из трав и муслина… – Кроме всевозможного прочего, зеленый цвет – атрибут «чужого» пространства, где обитает нечистая сила. Зеленый цвет характеризует персонажей народной мифологии: зеленые волосы у лешего, русалки, водяного; зеленого цвета водяной; зеленые глаза имеют леший, русалки, вилы, водяные.
* …на пороге утром нашёл пару красных фиалок… – фиалка когда–то считалась у греков цветком печали и смерти, которым украшали как смертное ложе, так и могилы молодых, безвременно погибших девушек.
===
Стихотворение Бруно Ясенского «ДОЖДЬ», также посвящённое Рени, здесь:
http://samlib.ru/m/matweewa_n_w/001jasenski.shtml
------------
Bruno Jasieński
Pogrzeb Reni
Tobie Malutka, wszystko co dobrego
napisałem i napiszę kiedykolwiek
Motto:
"Jak chcesz wrzeszczeć - ciszej wrzeszcz!...
Przyjdą ludzie!.... światła wniosą!..."
1. Zielone noszą suknie z muślinu i trawy
Bez źrenic mają oczy jak ludzie w obłędzie.
Nocą raz je widzieli schodzące nad stawy,
Gdzie pośród czarnych lilii śpią żółte łabędzie.
Kiedy palceия drapieżne jak wściekłe pająki
Na klawisze rozpuszczą i każą się prężyć -
Krowy ryczą w oborach spędzane na łąki
I szczury z nor wyłażą zezować na księżyc.
Ranki teraz są chłodne i mienią się strachem.
W pokojach szepcą szafy i tańcują stołki.
Nocą długo ktoś chodził koło moich sztachet,
A na progu znalazłem czerwone fiołki...
2. Przyjechali wieczorem, o zmierzchu.
Nikt nie wyszedł otwierać im bramy.
Zatrzymali się z dala od mieszkań.
Poszli w górę tylnymi schodami
Nikt nie widział ich przedtem i potem,
Mieli w rękach narcyzy i róże.
Gdy nad ranem wracali z powrotem,
Cichy płacz było słychać na górze.
3. Chodził pajac po pokoju,
Na nogach się huśtał.
Ktoś się długo w sali stroił,
Nie pozwalał pójść tam.
Aa aa
Moja mała będzie spała.
Nie wpuszczę tu żadnych ludzi,
Jeszcze mi ją kto obudzi.
Chodził wiatr, wpadł do sali
Tam i drzwiami stuknie.
Aa aa
Moja mała będzie spała
Powróciła dzisiaj z balu
W wieczorowej sukni.
4. Ubierali ją po cichu, zatrzymali zegar.
Dwóch wkładało pantofelki, jeden znosił kwiatki
Tulipanów nie mógł znaleźć, po ogrodach biegał.
Białe kwiatki, kwiatki w ratki Panabogamatki.
Kto znów chce się ze mną widzieć?
Teraz już jest noc.
Powiedzcie im, że mnie nie ma.
Niech idą na lewo.
62-622 to nie mój telefon...
Chodził pajac po pokoju
Do samego rana.
Ktoś ją długo w sali stroił.
Jeszcze nie ubrana.
Takie głupie bywa życie...
Chodził pająk po suficie.
Aa aa
Patrz, patrz, jak ładnie!
Jak on nie upadnie!
Chodził, chodził, drogę macał, huśtał się jak ślepy...
Niech już oni sobie idą.
Po co oni znów
Grają one-stepa.
Renia nie chce tańczyć...
Renia jest zmęczona...
Powiedzcie im niech przestaną.
Już jest późno przecież
Zaraz będzie rano...
5. Teraz noc gdacząc jak kura
Zniosła okrągłe księżycowe jajko.
... Widzisz, on płacze, że nic nie wskórał.
Chodź, to ci zaraz opowiem bajkę...
Był raz sobie taki pajac,
Co się śmiać nie umiał.
Raz się pajac cjanku najadł,
Chorował i umarł.
Aa aa
Spadłą z nieba jedna gwiazdka.
Taka mała opowiastka.
Co to komu po tem.
Kto by się kłopotał.
6. Jak chodzili naokoło, coś szeptali przy tem.
Mieli twarze bardzo blade, poplątali nici.
Ktoś przychodził nieznajomy o ręce się pytał.
Pokazali mu na księżyc, skurczył się i przycichł.
Ta tak tak tak
Taka mała figurynka
Wydłużała się, słuchała,
Słaniała się, bladła.
Księżyc wszedł za chmury –
Z etażerki spadła!...
Aaaaa!!
7. Poszły koła po wodzie
Duże – małe – duże
Ktoś ich widział jak uciekli.
Podeptali róże.
Kraków, noc 24 V 21
Z.K.
Холодный день пурпурен и olive.
Стернёй под ветром рыщет рыжий сеттер.
Среди берёз, сквозь клёнов лейтмотив
Проходишь ты, одета в бурый свитер.
Холодным ветром тянет от жнивья.
Промозгла и печальна в Польше осень…
Танцует pas-de-quatre просёлками листва,
По лужам их предзимний ветер носит.
Сегодня дождь был мелок, как туман.
На грядах блеск воды неясно–стеклянистый.
Зайчишка выпрыгнул из мхов – и встал
Фигуркой пьяного от солнца футуриста.
В полях пугают тени облетевших ив,
и каждая ветла большой метле подобна.
Среди берёз, сквозь клёнов лейтмотив
Проходишь – неулыбчива и скорбна…
И столько гордости в твоих шагах
И тихой, грустной катастрофы…
Когда ж пойдёшь здесь года через два,
То будешь напевать тихонько эти строфы…
----
Примечание:
–– «Зайчишка выпрыгнул из мхов – и встал
Фигуркой пьяного от солнца футуриста»…
Дословно:
Выскочил заяц из мхов и сел в пол роста (по пояс)…
Здесь, похоже, имеет место игра воображения и синонимов, так как у польского слова
" zając" «зайчишка, зайчик» есть второй значение – гриб моховик. [Ср. с русск.: зайка, заячий гриб – Гиропо́рус кашта́новый]
Однако как хороша картинка: стоит гриб в шляпке набок – чем не футурист, в своём эпатажном наряде!
----
Bruno Jasieński. Tango jesienne
Z.K.
Jest chłodny dzień pąsowy i olive.
Po rżyskach węszy wiatr i ryży seter.
Aleją brzóz przez klonów leitmotiv
Przechodzisz ty, ubrana w bury sweter.
Od ściernisk ciągnie ostry, chłodny wiatr.
Jest jesień, szara, smutna polska jesień...
Po drogach liście tańczą pas-de-quatre
I po kałużach zimny ciąg ich niesie.
Dziś upadł deszcz i drobny był, jak mgła.
W zagonach błyszczy woda mętno-szklista.
Wyskoczył zając z mchów i siadł w pół pas.
Słońcempijany mały futurysta.
Po polach straszą widma suchych iw,
A każda iwa, jak ogromna wiecha...
Aleją brzóz przez klonów leitmotiv
Przechodzisz ty samotna, bezuśmiecha...
I tyle dumy ma twój każdy ruch
I tyle cichej, smutnej katastrofy.
Gdy, idąc drogą tak po latach dwóch
Ty z cicha nucisz moje śpiewne strofy...