Слова имеют цвет. Слова имеют вкус.
И в силу слова верю я – дурилка.
И в каждом из стихов, едва его коснусь,
я выпускаю джинна из бутылки.
Он смотрит на меня и спрашивает вновь:
“Разрушить город или же построить?”
А я смеюсь в ответ: “Да нет, дари любовь!
А с нею люди сами всё устроят.”
Слова имеют соль. Слова имеют слой,
как и земля, что топчется веками.
И я брожу по ней, не добрый и не злой,
и облака толкаю я руками.
И вот в чём парадокс: не знаю, почему
я часто без причины улыбаюсь.
Но я – не идиот: добра величину
я, преумножив, в джинна превращаюсь.
И силу всю свою я вкладываю в звук,
и жду, когда ж меня на волю кликнут.
Касанием не рук, а глаз: и тех не вдруг…
Слова произнесут – и я тотчас возникну.
И вот я, вот он весь, ваш слушаю вопрос:
“Разрушишь город или же построишь?”
И я смеюсь в ответ: “Увы, я не дорос.
Я лишь любви пока умею вторить.”
12/27/2003
Мне показалось вновь, что я - поэт...
Такое, право, умопомраченье
не объяснить влиянием планет,
не выдать за простое заблужденье.
Я снова неприкаянный брожу,
не понимая, в чём сего причина,
считая, что в движенье привожу,
вращаю что-то... право, дурачина.
Я снова вынимаю карандаш
и изучаю взглядом тонкий грифель,
и молча предлагаю: дашь на дашь...
Ему - бумагу. Мне - моря и рифы.
Он соглашается, и я иду вперёд:
чтоб выйти к морю, надо сдвинуть горы,
смешать в одно траву, песок и лёд,
разрушить... и построить новый город.
А за морем?.. Так, право, ерунда:
найти любовь, мечту, надежду, веру,
и выпустить на волю... Но когда...
Я с этой клиникой как будто бы не первый.
Я снова возомнил, что я - поэт...
(давно изученный в психиатрии случай).
Диагноз - дежа вю. Советов - нет.
Прогноз один: увы, - не будет лучше.
Бреду по городу, сжимая карандаш,
(пусть психиатры косятся молча в спину).
Бреду вперёд без всяких “дашь на дашь”.
Всё, как обычно: тень вдруг стала длинной.
8/17/2004
"Часто хоронили одни угольки вместо экипажа."
Из воспоминаний Ионы Лазаревича Дегена.
Танкиста, врача, поэта.
В наших жилах вскипала вода, не успев испаряться.
Мы один за одним выгорали, как в поле стога.
И эфир наполнял
треск навечно умолкнувших раций,
а огонь продолжал раздевать нас в ночи донага.
Нет у пепла имён. Наградные листы, как скрижали.
Не предай, не сверни, не умри, не забудь, не солги.
Просыпаясь в траву, языками над нами дрожали
те, кого охранить мы от смерти, увы, не смогли.
Пуповинами дул мы к родимой Земле прирастали,
но поверженных нас воскресить не удастся и ей.
Канонады затихли, и отблеск пожаров растаял
там, в за “после войны” - вереницею вечных огней.
Вы про нас сочините стихи и поставите фильмы…
и поверите… искренно в то, что никто не забыт.
Мы не станем перечить
(к тому же мы в этом бессильны),
лишь бы помнили вы, как дышать, как рожать,
как любить.
Нас учили прыжкам. Мы почти не знавали преграды.
Мы мосты брали влёт.
Нас смогли б научить и взлетать…
Но, увы, не успели… Истлели бы лучше награды…
Очень больно предвидеть нам мрамора
гордую стать…
Мы взлететь не смогли,
но из гусениц наших сгоревших
через год или век, в самом деле, вспорхнут в небеса
сотни бабочек цвета пожаров, побед и черешен…
Это будет, поверьте, ведь мы … не творим чудеса.
5/7/2010
С.Т. Рихтеру
Как гладь океана в затишье волниста...
В дыхании клавиш таится дорога.
Не надо смотреть на лицо пианиста.
Не надо пытаться услышать в нем Б-га.
Постичь тайну пальцев? Как душу? Не стоит.
Секреты пряденья сильней пониманья.
Но воли не хватит промолвить: "пустое".
И бег... По волнам? Это вовсе не мания.
Лицо запрокинуто к небу. Простите.
Сквозь музыку вы не услышите хруста.
Нет, он не страдалец. Не демон. Не мститель.
Он звук? Он повсюду, где было бы пусто.
И бег по волнам, что огня полыханье.
Простите: сегодня погашены свечи.
Так легче расслышать, как льется дыханье
сквозь плавную темень на кисть от предплечья.
Не тешьте надеждами скорой разгадки.
Не раньте себя, осознав невозможность.
Ведь в шторм океан ослепительно гладкий.
Прекраснее нет слова… Слова "тревожно".
Но бег по волнам - он всегда возвращенье.
От боли до боли. От счастья до счастья.
И те, кто не понял – достойны прощенья.
И в этом прощенье срастаются части.
Портреты любимых останутся в тайне.
На кончиках пальцев одна только Вера.
Нет слаще подарка, чем Выбор скитаний,
застыв лишь на миг в темноте у барьера.
Не надо смотреть на лицо пианиста:
он, дав нам свободу, собой недоволен.
Прощальный подарок дрожаньем тернистым,
от счастья до счастья, от боли до боли.
8/13/2011
Цените в себе эти скалы и пьяные ветки.
Пытайтесь найти островки чуть примятой травы.
Читайте под утро с запястий затёкших заметки.
И грусть не скрывайте: вас выдаст наклон головы.
По серой грунтовке, взбираясь изгибами (тушью),
как в древних китайских картинах.
Отрогами вверх...
Под странные звуки, под трели свирели пастушьей
повсюду мерещится облаком белым мне стерх.
Возможно, он снится в преддверии новых открытий.
Посланец нас не позабывшего Бога Дорог.
И линии строк, словно балки глухих перекрытий,
ложатся над сном. Я раскрылся и сильно продрог.
Ещё не проснувшись, назад натяну одеяло.
С затёкших запястий сползает язвительный смех,
от слова до слова мне путь обещая немалый.
И только надеждой мелькает танцующий стерх.
11/28/2008