Не свивается дым в кольца.
Поднимается вверх тучей.
По уму, как ни жить, сколько.
Жизнь по - своему нас учит.ъ
И, зажав под ребром ропот,
И, себя завязав в узел.
Всё пытаешься ввысь пробкой,
А влетаешь шаром в лузу.
Но когда ты ко мне ближе
Вдруг становишься, то сразу
Уезжает моя крыша,
Так что зуб не попадёт нА зуб.
В разобщённости нет культа,
Вышибается клин клином.
Значит вылепил нас скульптор
Из единого куска глины.
И мы с тобой поговорим.
По обоюдному согласью.
А после время, словно ластик.
Сотрёт ненужное внутри.
И в сердце боль, и в горле крик,
Но разговор струится плавно.
Я выпущу наружу лаву,
Когда с тобой поговорим.
Ты скажешь тихо: "Не дури!".
Всё на свои вернётся крУги.
Притормози, ослабь подпруги.
Жизнь - созиданье, а не ринг!
В полночь всегда наступает "завтра".
Ты всё узнаешь, когда дождёшься,
Будет ли утром тебе лазанья,
Кофе в постель или ложка дёгтя.
Полночь всегда знаменует точка
То ли отсчёта, а то ль предела,
Словно на чистой бумаге в строчку
ФИО твоё на асфальте мелом.
В полночь легко начинать сначала,
Словно "вчера" отплывает в вечность,
Словно ты машешь ему с причала,
Помня, что время все раны лечит.
А вдали зовущие Сирены.
Рядом ты и с этим нету сладу.
И вскрывали мы друг другу вены.
И друг другу подливали яду.
Выжили и стали откровенны.
Alles. Победителей не судят.
Вечер. Зарубцованные вены.
Снедь в эмалированной посуде.
Вечер стирает грани
И обостряет чувства.
Можешь навылет ранить.
Можешь зажать до хруста.
Можешь согреть в ладони.
Можешь пустить по ветру.
Ночь отдыхает в лоне
Траурного конверта.
Можешь простить авансом.
Можешь проклясть за небыль.
Рыжим протуберанцем
Я улетаю в небо.
Сверху, в ином разрезе,
Видится перспектива.
То что в английском \"крейзи\",
В русском \"почти счастливый\".
Дробные числа встречи
Кратные единице.
Сядет журавль на плечи,
Профиль, как у синицы.
Щёлкнет затвор рассвета,
Выстрел в живую мякоть
Неба и, альфа с бетой
Будут на землю плакать.
Гамма рассветной гущи.
Станет редеть палитра.
Господи, вездесущий.
Благословенна vita.
Кончилось время осенних симфоний.
Гулко звенят провода на морозе.
Бродят по небу печальные пони,
За горизонт проводившие осень.
Выжата наземь и зелень и охра.
Ветер по крыше крадётся с опаской.
Мирно покоится сказочник Гофман,
Нам рассказавший зимнюю сказку.
Ноябрь берёт своё и холод по щеке,
Скатившейся слезой застынет на ладони.
Над золотом листвы зачахнет царь - кащей,
И в омуте небес его печать утонет.
И будет день тягуч, как "Абсолют" со льдом.
И короток, как ночь с любимым, как причастье.
Сезонное лото, ещё один виток,
Ещё один глоток украденного счастья.
И незаметно наступит осень.
Придёт и скажет: пора прощаться.
И разойдутся устало гости,
Тела и души укрыв плащами.
И каждый будет забыт мгновенно,
И станет жарко под одеялом,
И только память - морская пена,
Досаду слижет, как соль с причала.
Не хочу продолжать игру.
Изначально мы не равны.
Поцелуй твой, как выстрел в грудь.
Словно лезвие вдоль спины.
От саднящих ненужных тем.
До патетики наших чувств.
Ты любил меня, я взамен
Не любить тебя научусь.
Тонкою нитью к тебе душа
Так потянулась, боюсь надрыва.
Падают буквы с карандаша
И на бумагу ложатся криво.
Снова пишу под оркестр дождя.
Снова крапаю тебе признанье.
Так воздаётся хвала вождям.
Так поднимают на древке знамя.
Манит вершина горы Синай
Всех вольнодумцев, детей порока.
Знай обо мне всё, что хочешь, знай.
Может быть предки мои с Востока?
Напишу тебе сагу короче любого эссе.
Среди знаков и строк не ищи искажения сути.
Иероглифы букв я старательно перетасую
И затем упакую в конверта бумажный корсет.
Разгильдяй - почтальон перепутает город и дом.
И какой - то профан зачитается, слюни пуская.
Я писала тебе не затем, чтоб читать не о том.
И хотела спасти не тебя, но замёрзшего Кая.
Попробуем дальше и встанет закон перспектив.
А время - песок, у песочного замка застенки.
О, скольких ты знал, эти Ольки, Маринки и Ленки.
Ты даже любил, потому никого не простил.
Попробуем ближе, рассыплются дни в карамболь,
И парус поднимут матросы на старом фрегате,
И мир отразится по - новому в алом закате,
И выйдут на берег: Аврора, Ирина, Ассоль.
Истончила, но не порвала
Ниточку – змеиное отродье.
Устоится, только перебродит.
Выгорит – останется зола.
Из какого посмотреть угла,
Чтоб твоё увидеть отраженье.
Под ребром тоска, обида, жженье.
Выгорит – останется зола.
Вымою ладони добела.
Запах твой не смоется водою.
Не печалься, я того не стою.
Выгорит – останется зола.
День в косую разлинован.
Снова с чистого листа.
Время - лекарь, время - клоун
Всё расставит на места.
И нектаром вечных истин
НапоИт до дурноты.
"Ненаписанные письма..."
"Несожжённые мосты..."
Недосказанного слова
Очертанья скроет лист.
Время - циник, время - клоун
И безбожник фаталист.
Твой голос приглушён, твой голос еле слышен,
А эта ночь для нас единственный приют.
И ходит дикий кот по тростниковой крыше
В каком-то неземном загадочном краю.
Несовершенен мир и мы несовершенны.
Сплетённые на миг, расстанемся на век.
Упорно бьётся жизнь, пульсируя на шее.
Солёная вода сочится из-под век.
Твой голос приглушён, твой голос еле слышен.
Холодная луна баюкает звезду.
И ходит дикий кот по тростниковой крыше,
И мается душа, что с телом не в ладу.
И пахли губы дымом на ветру.
Твой поцелуй отпущенный на волю.
Я выживу, я точно не умру
Пока пылают глаз моих уголья.
Не провожай меня, не провожай.
Я добреду до пристани наощупь,
И пусть моя усталая душа
Твои слова, как в проруби полощет.
До самых кончиков вершин,
До тонких пальчиков души
Я думала, что мы едины.
Но в жизни столько невзначай,
Я опрокидывала в чай
Сардины.
Разогревался на плите
Жюльен обыденных утех
В посуде.
И мысли строились в каре.
И кто-то третий брал "баре"
Прелюдий.
Законен брак остывших душ,
И не добавлены в еду
Остроты.
Овладевает плотью мор,
А ты не знаешь до сих пор
О горе Лота.
Ты будешь ластиться, как сучка.
Ты будешь к телу липнуть жвачкой.
Он для тебя всех прежних круче.
Он для тебя так много значит.
Ты будешь сдерживать рыданья.
Душить упрёки и сомненья,
Чтобы на выпавшем свиданьи
Быть бессловесной лёгкой тенью.
Ты будешь фрейлины учтивей.
Ты будешь изощрённей гейши.
Чтоб стать несчастной и счастливой.
И всё.. ни больше и ни меньше.
Ты будешь выжатой и слабой.
Зерном пророщенного риса.
Ты просто женщина, ты баба,
А мужику нужна актриса.
А прошлое - мастер затейливых кружев.
В ладонях тепло, за окнами стужа.
По крошке стеклянной твоих не обид
Скорее сомнений, что будешь забыт,
Ступаю и боль прожигает виски.
Ты мой одинокий заброшенный скит.
Романтик, мечтатель, иллюзионист,
А грёзы, как звёзды, что падают вниз,
Сгорают... Но тонкая ниточка - жизнь
Не рвётся и падает камень с души.
Не разделим пополам.
Не преломим на краю.
Этот хаос и бедлам
Не изменит колею.
Так и будем вопрошать.
Так и будем ворошить
Место, где ещё душа
Может жить.
Воспеваем ли осень,
Проклинаем ли зиму,
Мы прощенья не просим
И не рядимся в схиму.
Мы с тобой не аскеты,
Мы с тобой балагуры.
Изучаем приметы,
Как когда-то авгуры.
Ударяемся оземь,
Но с тобой неделимы.
Проклинаем ли осень,
Воспеваем ли зиму.
Нет, ты меня не предавал
И я тебя не предавала.
Девятого не будет вала,
Нас захлестнёт десятый вал.
И мы кочуем по домам,
Перебираем безделушки,
Хлебаем чай из грязной кружки,
Листаем "пищу для ума".
А по ночам, сойдя с орбит,
Мы просыпаемся от страха,
Что где-то плачет Андромаха,
А Гектор копьями убит.
Всё чаще снишься ты и этот сон тяжёл,
Как обод на руке, как цепь на голой шее.
А я тебе никто, я лучшая из жён,
Не потому ли я не старюсь - хорошею?
Не потому ли ты так искренен порой,
Что занял у судьбы удачу под проценты.
Ты ставил всё на "чёт", а выпало "зеро".
Все средства хороши для достиженья цели.
Ярославна ли я, если плач мой на выдохе скомкан,
Если сердце в груди изболелось до жилки на лбу,
Если память горчит, а душа превращается в кокон,
Если имя твоё обрело очертания букв?
Ярославна ли я, если срезала чёрные косы
Непокорные мне, но упали бессильно к ногам.
Если ты для меня - в океане затерянный остров,
Почему я стремлюсь к иллюзорным его берегам?
Ярославна ли я, если чувства мои на пределе
И отточена суть наподобие скифских мечей?
Как её и меня поглотИт пустота Торичелли,
Упразднит и сотрёт временнОе разлие чЕрт.
А ты меня короновал
В дешёвом номере отеля.
Но я не верю, неужели
Банальный близится финал?
А может в пьесе нет конца?
А может не было начала?
Зачем я в этот дом стучалась,
Где разбиваются сердца.
Заведомо. Задолго до тебя.
Задолго до и встреч и расставаний
Грешила я, как все грешат словами,
Не веря, не надеясь, не любя.
Задолго до разрушенных основ,
Когда ещё их не было в помине
И я не затвердила твоё имя,
Так много было высказано слов.
А истина любая не новА,
Что вводится инъекцией подкожно.
Случается порой, что невозможно
Ни позабыть, ни вычеркнуть слова.
Как жить с тобою дальше, я не знаю,
Но не пристало корчить недотрогу.
Лежит, в боях потрёпанное знамя,
Как ветошь или коврик у порога.
И так несвоевременно, нелепо
Я объясняю следствия причины,
А месяц, заострившийся - калека
Вскрывает ночь, как ножик перочинный.
И бисер слов становится свинцовым
И с треском ударяется о днище
Модели мира, что перелицован,
По сути, оставаясь тем же нищим.
Не печалься обо мне,
Не печалься.
В одночасье выпал снег,
В одночасье.
Облетевшая листва -
Пилигримы.
Заблестел на рукавах
Белый иней.
Не печалься обо мне,
Не тревожься.
Колокольчик отзвенел
Мелкой дрожью.
Распластался первый снег
Мелкой крошкой.
Не печалься обо мне,
Мой хороший.
И лунный диск, застывший неподвижно
На грани сна, где явь взимает дань,
И этот вечер, словно третий лишний,
И зеркала звенящая слюда,
И профиль твой, что так неподражаем,
И твой последний летний поцелуй…
Наступит осень, наша, не чужая.
Прижми ладонь к холодному стеклу.
31.08.2002
Когда ещё сужденья были резче
И были восприятия острей,
И разливался в неспокойной речи
Целебный яд тягучий, как елей.
Когда ещё нескАзанность немела,
А несказАнность жалась по углам,
Я думала, кому какое дело,
До слов моих, что я сказала вам.
Я думала о праве и бесправье.
О том, что отчуждает и роднит.
Прямой несостоятельности правил,
Прямой несогласованности в них.
Когда ещё…Ведь память непорочна…
Когда ещё…Но память непрочна…
Порвалась нить, прорвалась оболочка
И с грохотом обрушилась стена.
Мне спокойно, когда ты идёшь за спиной.
Потому, я пойду впереди.
Неспеша расступается воздух лесной.
Он пустынен, прозрачен и дик.
Он такой же как мы, он не пойман никем,
Не задёрнут в тугую петлю.
Нарушая молчанья немой этикет,
Я шепчу тебе тихо: люблю.
И разносится эхо, касаясь вершин
Многолетних могучих дубов.
И срывается вниз, словно капля в кувшин,
Это странное слово – любовь.
Эти долгие дни без тебя пустотелы.
Этот жёсткий каркас ожидания прочен.
А моя заземлённость с катушек слетела.
Я у всех на виду изменяю свой почерк.
Я зашла в лабиринт, но чутьё неизменно
И звериная суть откровения множит,
Но отточенный клык не ударит по венам
И останется цел одинокий прохожий.
Я пишу тебе письма на девственно-белом,
Безучастном листе. Мой трактат обесточен.
Эти долгие дни без тебя пустотелы.
Этот жёсткий каркас ожидания прочен.
Снова небо звёздами выткано.
Им недолго осталось тлеть.
Я болтаюсь, как кукла на нитке.
Я зависла в мёртвой петле.
И становится нить короче.
Воздух воском стекает с плеч.
Что скажу я тебе? Многоточье…
Я зависла в мёртвой петле.
На осколки дроблю отчаянно
Массу плотную прошлых лет.
И в глазах у меня качается
Мир, зависший в мёртвой петле.
Перебирая чётки дней,
Гремя костяшками на нитке,
Стремлюсь в отчаянной попытке
Остановить своих коней.
Ты точно знаешь, не солгу.
Смеясь, ты мне взъерошишь холку.
Не буду я искать иголку
В душе, пускай торчит в стогу.
Не гожусь тебе в спутницы.
Не хочу быть любовницей.
Прикажу и забудется.
Напророчу - исполнится.
Я кажусь тебе яблоком
Или спелою вишнею.
Слишком грешной и лакомой,
Но запретной и лишнею.
Вот я дошла до ручки. Сорвалась с тормозов.
Счастье.
Ты называл меня "штучкой". Гладил моё лицо
Часто.
Ты говорил мне редко, что я тебе нужна.
Помню.
Трещала глазная сетка. Становилась луна
Полной.
Я уходила ночью, а приходила днём
В пустошь.
Камень с души в клочья, в горле давила ком.
Впустишь?
Ты открывал мне двери. Долго смотрел в глаза
Прямо.
Значит и ты поверил, в то что нам быть нельзя
Рядом.
Взгляд упадёт камнем.
Не подставляй спину.
Всё, говоришь, канет.
Всё, говоришь, схлынет.
Если теперь плачу.
Значит тогда пела.
Сердце моё - мячик.
Выпрыгнуло из тела.
Я и не посягала
На твоё безразличье.
Место, что занимала
Из пустоты вычти.
Не любить тебя слишком поздно.
А забыть тебя слишком рано.
Мой наивный, не детский возраст,
Как собака залижет рану.
Бродит рядом со мной бесшумно
Зимний свет в лабиринте комнат.
Я смогу о тебе не думать.
Я смогу о тебе не помнить.
Я моложе тебя на годы.
Без истерики, без скандала.
Возвращаю тебе свободу,
Если я её отнимала.
Время сбросит змеиную кожу.
Обнажится скелет пустоты.
Ты обратно вернуться не сможешь.
Я сожгла за тобою мосты.
Я ножом перерезала кабель,
Умертвив телефонную связь.
Я тебя выжимаю по капле
Из пустынно-обугленных глаз.
Сожаления гулкое эхо
Утопила в креплёном вине.
И не важно куда ты уехал.
Ты не сможешь вернуться ко мне.
Ты ищешь смысл, а стоит ли, послушай,
Как льётся дождь, как опадает снег.
Источник жизни - это наши души.
А смысла нет.
Ты ищешь смысл, а жизнь проходит мимо.
Ребёнок строит пирамиду лет.
Источник жизни - это быть любимым.
А смысла нет.
Зимняя дрожь. Старая ложь
в горле.
Не удержу, знаю: уйдёшь
скоро.
Не отпустить. Крикнуть: "прости"
нечем.
Голос зачах. Знаешь: молчать
легче.
Значит вот так, с чувством стыда
падать.
Слёзы - вода. Коркою льда
память.
Я ждала тебя столько лет.
Я ждала тебя столько зим.
Не взлететь на одном крыле.
Увези меня, увези.
Будет утро и даль светла.
Наши тени рассвет пронзит.
Ты, лишивший меня крыла,
Увези меня, увези.
Через тернии напролом.
Сквозь распутицу, по грязи.
Я смогу жить с одним крылом.
Увези меня, увези.
Ещё нельзя сказать "прощай".
Уже нельзя сказать "до встречи".
Бессмысленный, тяжёлый вечер.
Прогорклый кофе, пресный чай.
Твои не юные лета.
Упрёки, правота, надежда.
Твои манеры и одежда,
и складка жёсткая у рта.
С цветочным запахом жены
твои назойливые руки.
Твои отглаженные брюки
на спинке стула у стены.
Твоя настойчивая спесь.
Твоя прожжённая слащавость.
С другими так легко прощалась.,
а ты расплата или месть.
Ты - аноним, что в имени твоём
искать надежду?
Не музыка, гнилое бытиё
сейчас и прежде.
Я глохну, я немею, я слепа
к твоим гримасам.
И облик твой от пяток и до лба,
то как ты назван,
во мне не может отклика найти,
живого звука.
Не имя помещается в горсти
и жалит руку.
Не имя упреждает о беде,
не имя прочит.
Ты для меня не назван, ты из тех..
Один из прочих.
Зима. Аллергия на запах кофе.
Ты откровенно впадаешь в спячку.
На белой глади твой тёмный профиль.
Трещит крахмал под щекой горячей.
А мне бессонница тянет жилы.
И наша жизнь колосится ложью.
А мы могли бы не стать чужими.
Да, мы могли бы... Но это в прошлом.
Признай, твоё пристрастье - шоколад.
Моё... Так нелегко определиться,
Когда листаешь книги невпопад
и шелестят заманчиво страницы.
Когда вокруг не синтез, а распад.
И атомы отпущены в пространство.
Есть у тебя пристрастье - шоколад.
Завидное для многих постоянство.
Огромный мир так беден и богат,
что от контраста дребезжит сетчатка.
Но у тебя пристрастье - шоколад.
Моё... Неразрешимая загадка.
Когда вселенский рушится уклад.
Когда звенят разомкнутые звенья.
Есть у тебя пристрастье - шоколад,
А у меня - твоё прикосновенье.
Теперь всё больше листьев под ногами.
Всё мягче поступь и короче шаг.
Твой голос не исчез в осенней гамме.
Он до сих пор ещё звенит в ушах.
Есть музыка - биенью сердца вторит.
Есть память,не растраченная зря.
Когда ушёл ты - подступило горе,
к моим, ещё не запертым, дверям.
Теперь покой, ненужный и желанный.
Горячий чай и целый ворох книг.
Прошла пора. Осыпались каштаны.
Кому в карман, кому за воротник.
Нас больше нет. Есть "я" и "ты"
И судьбы разные и дети.
Снег заметающий следы
и ветер.
Нас больше нет. Есть "ты" и "я"-
разминовенья аксиома.
Крикливый шабаш воронья
у дома.
Нас больше нет. Есть явь и сон,
и здравый смысл под маской бреда.
Из нас двоих - кто в грязь лицом
кто предал.