***
Твой сад на райский не похож –
В нем горек виноград,
Плоды невызревшие сплошь
Запретные висят.
В нем тени птиц и тени рыб
Порхают и клюют.
Я жажду огненной игры,
Когда бываю тут.
Деревьев каменные лбы
Мне преграждают путь,
Но по иронии судьбы
Здесь некуда свернуть.
Я вижу меч и черный щит
И в дивный рог трубя,
Надеюсь, кто-то защитит,
Но не спасет меня.
Неузнанная,
За оградой дня
Бродила где-то в сумерках безликих.
Я в щелочку взглянул:
На берегу
Ты – в королевском платье –
С руки кормила птиц.
И лес стоял,
Похожий на аттический корабль…
Потом ты стала рыцарем
в плаще.
Закутавшись в холодный
полумрак, ты
Приближалась, словно
Приведенье. И мне
Казалось – ближе быть нельзя.
Я отстранился.
Перестал смотреть.
И я страдал.
Пока ты птицей
Мне на плечо не села.
- Будешь птицей? –
Спросил я, -
Или королевой?
Пока ты за оградой,
Будь, кем хочешь.
- Я буду словом. –
И раскинув крылья,
Ты бросилась
В молчание, как
В море.
А я остался за
Оградой ночи.
Как медленно растет трава из щек.
И в небо убегающие вены
Пульсируют и гонят кровоток
Во все края задумчивой вселенной.
Частицы крови с запахом травы
Ныряют в тело, проникают в сердце,
Качают одуванчиков шары,
Готовые по миру разлететься.
В таких же ватных шапках облака
Смеются от щекотящих травинок
И, расплетясь на сотни паутинок,
Сливаются с движением зрачка.
Минувшей осенью,
похожей на провал,
ты голосом меня оберегал.
И ветер, и холодную волну
держал ты крепко в северном плену.
И голубые сети свысока
бросала нам небесная река.
Она ловила наши имена
и возвращала странные слова.
Из них росли деревья и цветы,
но созревали черные плоды.
И этой осенью, похожей
на Гольфстрим,
ты стал всего лишь голосом моим.
В темно-зимнем шершавом дыму,
от мороза шатаясь и плача,
он губами искал тишину
и глаза закрывал на удачу.
Его звали вернуться назад,
но всю жизнь презирая свободу,
он звезду узнавал по слезам
и колючей любви к небосводу.
Воздух трескался холодом слов
в вечном поиске нужного слова,
голубые лампады миров
исподлобья глядели сурово.
Но когда ускользал из-под ног
край последнего ветхого пирса,
хлеб небесный вставал вдоль дорог,
серп отточенный в руку ложился.
Когда растает солнце
и снег начнет теплеть,
когда умрет трава,
и птицы замолчат,
под океаном неба
в огромной тишине
мы будем, как травинки,
качаться на ветру.
Я море делю на двоих -
Краюху хрустящего снега
Запей драгоценным вином
Из северного винограда.
Взгляни, как полярная ночь
Берет океаны с разбега,
И небо - корабль вверх дном,
Идет вдоль лесного фасада.
Зачем я листаю мороз
И города глянцевый томик -
Здесь нет и следа от времен
Древобородых церквей.
Усталое тело реки
Среди равнодушных построек
Выходит к весне на поклон
С охапкой немых кораблей.
Здесь солнце течет через край
И сердце гуляет по краю,
Здесь легче поверить в мираж,
Но трудно забыть о другом,
Поэтому белым вином
Мы верность свою окропляем,
Поэтому наш экипаж
Так любит корабль вверх дном.
Сосны выгнулись упруго,
Подпирая небосвод,
Собрались,тесня друг друга,
В неуклюжий хоровод.
Словно песня запах льётся,
Хвойный,крепкий и хмельной.
Лес сконфуженно смеётся,
Зацелованный весной.
В глубине прозрачного асфальта,
В грифельной шершавой глубине
Город спит одной гигантской картой,
Видя смерть кирпичную во сне.
Набожность цемента проклиная,
Связанный цементом по рукам,
Деревянным идолам и сваям
Выдыхает горький фимиам.
Он хотел бы деревом родиться,
Приносить тяжелые плоды,
А не спать в асфальтовой гробнице
В черных латах древней пустоты.
Из груди, стесненной площадями,
Он хотел бы вырвать кол времен -
Тень орла, распаренные сани
И сухие выстрелы ворон.