Решил представить, как стихотворение про "Большую Крокодилу" написали бы разные знаменитые поэты. Баловство, короче :)
Итак:
По улице ходила
Большая Крокодила!
Она, она зелёная была
Она она весёлая была!
Бродский
Мимо ристалищ, баров,
Мимо дворцов и хижин,
Мимо высоток старых,
Мимо лачуг пониже,
Мимо мостов унылых ,
Мимо людей постылых,
Голодны и бескрылы
Идут по земле крокодилы.
Несчастны они, хвостаты...
Над ними кричат вороны.
Идут они как солдаты,
В зеленые встав, колонны..
За ними поют озёра,
И льются слезами реки,
Но глядя на них с укором,
Ругаются вслед человеки,
Что мир останется прежним,
Да мир останется прежним,
А значит не безмятежным,
И улицы не безбрежны
В зверинце их ждёт клоака
С рассвета и до рассвета
Удобрить её макакам
Одобрить её поэтам
Цветаева.
Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я не стану милой.
Вам не связать судьбу свою весной
С такою безобразной крокодилой...
Мне нравится, что можно быть смешной,
Зелёною, приплюснутой, хвостатой!
Ведь важно, что не страшно мне одной
Под панцирем, натянутом когда-то...
Спасибо вам и сердцем и хвостом
За то, что вы меня не зная сами,
Так трусите... на берегу пустом!
За редкость встреч закатными часами,
И что увы, не нынче, не потом
Вам не визжать под острыми когтями...
За то что вы, увы, больны не мной
За то, что я сыта, увы, не вами
Ахмадулина.
По улице моей который год
звучат шаги - они легки и милы,-
То косолапо, весело идёт
Зелёная, большая Крокодила!
Ну что ж, ну что ж, да не разбудит страх
Тебя, мой друг, но нам не до идиллий,-
Предашь её, и разлетится в прах
Тот образ безмятежно крокодилий...
О одиночество, как твой характер крут!
Ты временем растягивая жилы,
Даёшь понять: чтобы создать уют
Уже подходят даже крокодилы!
И вот тогда - из слез, из темноты,
Изо всего, что так нелепо было
Появишься когда-нибудь и ты!
И где тебя носило, крокодила?!
Высоцкий
Тебя я, Ваня, не помилую
Коль повстречаю ещё раз
Вон с этой рыжей крокодилою
Гляди схлопочешь прямо в глаз!
Я не люблю семейных драм,
Но это ж просто стыд и срам!
Да и тебе не по годам...
Налей сто грамм.
Вот это, Зина, ненавижу я!
Как будто нет других проблем.
Зачем нужна мне эта рыжая?!
Она ж зелёная совсем...
А я, промежду прочим, Зин,
Вполне приличный семьянин,
Да и лицом неотразим-
Запомни , Зин
Да я же видала вас на улице!
Она весёлою была!
Откель взялась такая "умница"?
Чай не из нашего села!
Кого водил ты в ресторан?
Ишь, деревенский Дон Жуан!
Иль этот, как его, Ван Дамн
Убью, Иван!
Сча, Зин, как тресну со всей силы я!
Нарвёшься, Зина, у меня...
Ну, раз прошёлся с "крокодилою"
Так разве в том моя вина?!
Да у тебя самой-то, Зин
Под Ленинградом был один...
Я ж, Зина, тоже не кретин,
А, Зин?!
Да ладно, Бог с ней, с крокодилою,
А ты и впрямь красавчик, Вань!
Вот счас возьму и изнасилую...
Ну, что отстань, опять отстань!
Всё, Ваня, это точно грань
Уже перехожу на брань
Ну ладно, Вань, не хулигань
Щекотно Вань!
Маяковский
Я сразу смазал
карту будня,
Выпотрошив слова
на улицу!
Рожа,
что нет паскудней,
Зелёной окраской беснуется
Кожей крокодиловой
отражается в тротуаре
Господи, помилуй, дай
Револьвер мозги выпростать
твари!
Лермонтов
Выхожу один я на дорогу...
Мне сегодня белый свет не мил.
Ночь тиха...пойду напьюсь, ей Богу!
Мне навстречу вышел крокодил...
Я стоял, от ужаса немея,
Ощущая холодок могил.
Предо мною, страшно зеленея,
Крокодил, смеялся и шутил!
В темноте ночной белели кони,
Чья-то лапа мне сдавила грудь,
А вокруг всё охает и стонет!
Я хочу забыться и заснуть!
Надо мной блеcнул в сияньи звёздном
Ряд зубов- чудовищный оскал!
Он, поймёт, но только будет поздно
Гад,- на что он лапу поднимал!
Рождественский
Это было как-то раз ночью
И туман густел, что твой студень
Я по улице идя...Точно!
Крокодилу повстречал, люди!
И в улыбке обнажив зубы,
Вдруг спросила, на меня глядя.
Прозвучал её вопрос грубо:
Типа, кто ты есть такой, дядя?
Я хотел ей было дать в морду
За вопросик тот её ушлый!
Ишь ты- взяли, подлецы, в моду
Оскорбленья наносить лучшим!
Пригляделся, так и есть -ящер,
Да мужского, так сказать, роду.
Зазевайся,- кошелёк стащит
И тогда уже концы в воду!
Был он зелен, словно тот супчик,
Как огурчик на снегу тоже.
Вот же думаю себе:"субчик"
Сразу видно по его роже!
Только я пока не шит лыком,
И сказал всего одну фразу:
Дескать, Дима я...поэт Быков...
Он конечно убежал сразу.
Вознесенский
Ты меня на рассвете разбудишь,
проводить необутая выйдешь.
Ты меня никогда не забудешь.
Ты меня никогда не увидишь.
Мы ходили по улице с песней,
Не боясь заработать простуду,
А толпа издевалась, и бес с ней
Я тебя никогда не забуду...
Пусть насмешки неслись отовсюду,-
Ты от этого мне только ближе...
Я тебя никогда не забуду
и уже никогда не увижу.
Ты уткнёшься мне мордой в рубашку
Не поверю я этому чуду!
Дорогая моя Чебурашка,
Я тебя никогда не забуду...
"Тут черт потрогал мизинцем бровь...
И придвинул ко мне флакон...
И я спросил его: - Это кровь?
- Чернила, - ответил он..."
А. Галич
"Чернила?"-,спросил я, и подписал,
И чёрт поразился аж!
И руку мне долго в передней жал...
Шептал мне: "Теперь ты наш!"
Ах как мне хотелось, чтоб он смолчал,
Чтоб просто покинул дом,
Но он мне всё руку в передней жал,
Как будто бы дело в нём...
А "дело" упало в его саквояж
На самое, сука, дно...
И я осознал, что теперь я "наш"
И, впрочем, уже давно...
В окошке застыл, побелев фонарь,-
Чёрт в спешке надел сюртук
И тихо сказал:"А ты всё-таки тварь-
Наш новый, надёжный друг".
Сдуревшие холодные ветра,
Морщинят лбы набычившимся окнам,
И плотно забивают водосток нам...
Сырыми листьями с утра и до утра.
Унылый дождь, без отдыха и сна,
Невнятной дробью молотит по крыше...
Она всего на две минуты вышла
На улицу...Без зонтика...Одна...
Как часто мы смеёмся над глупцом!
В лицо ему летят насмешек комья.
В селе Ламанческом...Вы поняли о ком я?
А что вы думали? Конечно же о нём!
Чудак, романтик, праведник, герой,
Ну, вобщем, деревенский дурачина.
Хоть с виду представительный мужчина...
Высокий. Xудощав, хорош собой...
Учтив, галантен, не особо стар,
Начитан, что само собою странно....
Всё больше, правда, рыцарских романов-
Вполне, казалось, безобидный жанр.
А всё ж таки свихнулся идиот-
Пятидесятилетний дон Кехана,
Герой одноимённого романа
Сервантеса, идальго Дон Кихот.
И вот однажды сей почтенный дон,
Проснувшись где-то в середине дня,
Потребовал немедленно коня
Затем зевая вышел на балкон...
Не торопитесь с критикой, пижон!
Известно мне отсутсвие балкона,-
Я лучше рифмы не нашёл для "дона"
Давай вообразим, что был балкон!
Поморщился средневековый франт
При виде старой полудохлой клячи-
Её назвал идальго не иначе,
Esperar a que se*? Конечно Росинант!
Затем, вздохнув, полез в карман пальто,
Пересчитал остаток от аванса,
И понял, что без друга Сначо Панса
Ему на подвиги не хватит ни за что!
А подвигов хотелось просто жуть:
Зайти в кабак, махнуть стакан бурбона!
Что там ещё из подвигов у дона?
И привести домой кого-нибудь!
А то вчера пошло всё вкривь и вкось...
Как её звали? Вроде Дульсинея...
Тобосская,- припомнил он, краснея,
Чёрт, с подвигом не шибко удалось!
Должно быть разобиделась она,
Ушла домой в надежде на вибратор,
А он разбил напольный вентилятор,
Приняв его за мельницу спьяна...
Дааа, с подвигами вышло всё не так...
Сегодня же он не упустит шанса!
Да где же блин, придурок Санчи Панса?!
С финансами действительно голяк!
*что бы вы думали? Франц.
Был Леонардо, всё-таки, поэт!
У них у древних это было в моде:
Сидишь себе с подругой на природе,
Она тебе тихонечко минет
творит, а ты творишь стихи...
О Господи, прости ему грехи!
Он молод был, нескромен и удал.
Был скульптором, неплохо рисовал.
Женат он не был...Злые языки
болтают, что природе вопреки...
Но это сплетников поганое нутро!
Тем более, что в молодости ранней
oн связь имел с Чечильей Галерани-
любовницей Лодовико Моро.
И даже написал её портрет.
Возможно, тот божественный минет
и вдохновил художника, как знать?
Великих не дано нам понимать.
Она же от идеи порно тая
Руками обхватила... горностая.
Когда б там был какой-нибудь вассал,-
oн ничего б не понял к сожаленью.
Да Винчи ж посетило вдохновенье
и он её в экстазе... рисовал.
Кричал: "Отстань! Eщё мол наверстаем!
"О как же ты прелестна с горностаем!"
Он к вечеру закончил полотно.
Ей, впрочем, уже было всё равно.
За тот портрет, болтают, серебро
oтвесил рогоносец Л. Моро...
Дмитрию Быкову.
После выступления в Кливленде.
"Израиль-ошибка"...назначение еврея - все-таки быть солью в супе, а не собираться в отдельной солонке вдобавок спорной в территориальном смысле?..." (с)
Д. Быков.
В нашем Кливленде, в общем-то, диком мы почти бесполезно живём...Разве что говорим на "великом" и пельмешки под водку жуём. Но, положим, на чём говорим мы, никого и ничуть не еб@т. Дело в том, доложу тебе, Дима, что, бывает, печаль нападёт! И поверь, что подобной тоски я у народов других не встречал! Ведь достаточно слова "Россия", чтобы тут же еврей заскучал...Даже если веселье в разгаре, вдруг смолкают и шутки, и мат...
Кто-то вмиг потянулся к гитаре и про "лыжи у печки стоят" затянул, a потом уже,хором,про бойца, что "вдали за рекой" И, конечно, навзрыд - "Чёрный Ворон". Mол, "не вечер" и именно "Ой!". "Ой" - всего лишь одно междометье... Что ты слышишь в нём, русский поэт? Лихолетья, столетья...бессмертье? Ну? Услышал? Похоже, что нет. В этом "Ой", как в воде, растворились пресловутые перец и соль, придающие привкус России,
что теряет его исподволь. Есть у специй особое свойство-растворяться в привычной среде,oбразуя в среде беспокойство...Где конкретно? Да, в общем ... везде. Рифмовал я немного с опаской (русской соли во мне до хрена). Между прочим, в колбаске баварской перца столько, что просто хана!
Скажешь, шутка? Какая там шутка?! Соль и перец, внедрённые в снедь, для немецкого, Дима, желудка оказались похуже, чем смерть. Ты врубаешься, Дима,-ПОХУЖЕ, мол, куда уже хуже, нo вот оказалось, нисколько не нужен в этом блюде мой острый народ. Назови его солью иль перцем...Да как хочешь его назови, но изгнали они иноверцов прочь из чистой, арийской крови! Не случилось у них в сито просом просочиться к чужим берегам, развернули корабль пиндосы и погнали, конкретно, к чертям.
Я не знаю, по Божьей ли воле, словно точкой на чистом листе обозначились залежи соли в одиноком надёжном пласте...Может быть, и ошибка, но всё же, этот самый "ошибочный" пласт надаёт кому хочешь по роже и своих никому не отдаст. Впрочем, все аллегории эти подытожу последней:
Уж коль ты решился сидеть на диете, исключи из питания соль. У тебя столько разных идей, но среди всех этих строчек и тем, нету места, прости, "иудейной", просто нету, ну правда... Совсем...
Не сердись, да и кстати, заметь, я не пытаюсь поспорить с тобой...Заключается соль в междометьи небольшом, но уверенном: "Ой!"
Храни нас Бог - мне многого не надо...
Стекает жизнь бурлистым водопадом
Куда-то вниз, а так хотелось ввысь...
Азартно хороводит листопадом
Юнец Сентябрь над опустевшим садом,
Где фонари уныло разбрелись...
По вверенным им узеньким аллеям.
Осенний ветер, к ночи сатанея,
Морщинит стёкла струями воды...
Ворчит незло старушка Дульсинея,
Что, мол, пытаюсь истину в вине я
Найти в преддверьи призрачной беды...
Ночь, улица...как водится, аптека...
/Мы с Дульсинеей прожили полвека/
Увы, не врёт настенный календарь.
И сколько, самый беспощадный лекарь
Наскрёб ещё нам по своим сусекам...
А, кстати, где положенный фонарь?
Всё тот же стол из потемневшей вишни...
На нём ноутбук, спесив как юный хлыщ,-
Красив и моден, но душою нищ...
И, потому здесь совершенно лишний...
Как, впрочем, и хозяин кабинета,
Что пялится с тоской на монитор...
А за надёжной тканью серых штор
Шабашит разгулявшееся лето.
Там жарко за окном и бестолково,
А здесь покой и кондиционер
Уютно, и поверишь- ли, мон шер,
Я не ищу прибежища иного...
Как у тебя? Всё также суматошно?
Что кисти рук? Играешь не ф-но?
Всё было так бессовестно давно,-
Как буд-то кто-то вырезал нарочно
Из нашей жизни важную деталь
Такую незаметную снаружи,
А без неё внутри намного хуже,
И так её, порой, бывает жаль!
Вот это самое навязчивое детство
Из маленьких крупинок бытия...
Меня там нет, но может быть и я
Вдруг окажусь, однажды, по соседству...
Я забреду в знакомую квартиру
В один из разомлевших вечеров.
Вольюсь в объятья запахов и слов
Ещё вчера разбросанных по миру
Hас, неприкаянных неандертальцев
..........................................................
Я ставлю точку, жму на кнопку "send"
И в этот удивительный момент
На кнопке "enter" вижу твои пальцы...
Боярин по жизни был вятшим* вельможей,
Боярыня тож не из низшего рода.
И, в общем-то, вышла и кожей, и рожей,-
Сказалась словутная* всё же порода.
Боярин искал там где речка поглубже,
Боярыня только туда, где помельче.
Боярин был зол на неё, но не груб же,-
Он облик и сердце имел человечье...
Дом-полная чаша...Заморские вина,
Хмельные меды и изрядные яди*.
И не было в волости лучше дружины,
Чем в этом, судьбою потерянном, граде.
Всё кануло в небыль...В хоромах усадьбы
Боярин собрал предпоследние крохи,
Боярыня тщится не помнить, не знать бы...
Зело отставные живут скоморохи...
И та, что недавно считалась царевной
Низвергнута по подозренью в крамоле...
И медленно тает, пропитанный скверной,
Оставшийся пуд недоеденной соли.
*С дренерусского:
БЯХУ – они были
ВЯТШИЙ - знатный
СЛОВУТНЫЙ - знаменитый, славный
ЯДь - еда
ЗЕЛО- весьма, очень
ДРУЖИНА-товарищи, община, спутники
Мне нет прощенья, впрочем не прошу...
И не хочу просить, помилуй Боже...
Того, что было не стыжусь, всего дороже
мне то, что не было...и всё-таки спешу...
Мне нужно дописать, мне нужно малость...
чтобы тебя не мучила усталость,
чтобы горел камин а рядом пёс,
лежал уткнувшись мордой в лапы...
О чём он думает? Oднако не дорос
до мыслей я его, и дабы
не потревожить его умный храп,
я удаляюсь в кухню, ибо слаб
я духом нынче...то есть трезв,
а что вы думали: я буду вечно резв?
И совершать какие-то поступки,
не опьянив при этом мозг? Минутку,-
а где же всё-таки припрятанный бурбон?
Ах вот ты где, я бью тебе поклон
и наливаю ровно на два инча.
/Мы в инчах ориентируемся нынче/.
Да, пёс? Пришёл...а как же? Тут как тут.
И правильно. Какой без пса уют?
Обратно в кресло, плед, стакан с бурбоном.
А пёс косится взглядом полусонным,-
велит погладить за' ухом...А то!
Разбаловал...не зверь, а чёрти что.
Сейчас бы хорошо перо, тетради...
И кликнуть девку: "Нюша, Бога ради,
свечу мне, милая, немедля принеси!
И прикажи шаманского...Мерси."
Нейдёт...Оно и так понятно- пьян поэт.
Придётся самому...Включаю свет
и шаркаю за стареньким ноутбуком...
Пёс недовольно заворочал ухом.
Зевнул натужно "тоже мне поэт!"
Пёс знает...Приближается рассвет...
Сталинистам посвящаю.
.....................................
Ты погляди ему в глаза,-
Там тысячи смертей...
Он и сегодня скажет "за"
cпокойно, без затей.
Ему и нынче по плечу,
ссылаясь на закон,
скормить полсотни палачу
таких же как и он.
Таким же точно, под ребро
легко вогнать сапог.
Чтобы оскалился добро
eго усатый бог...
Ты погляди ему в глаза,-
Там холод вековой.
Тулупы, кашель и кирза...
Бараки и конвой...
За эшелоном эшелон,
ползущий в никуда.
Там тьма таких же, как и он,
мотающих года.
Года, которых никому
уже не возвратить
На Колыму, на Колыму
конвойные пути...
Там под охраной валят лес.
Там кровь на снег плюют.
Там лучшая из поэтесс
примерила петлю...
Там в беcсловесных городах
железный рыщет зверь.
Там по спине животный страх
ползёт при стуке в дверь.
Ты погляди ему в глаза
Не задувай свечу
Он и сегодня скажет "за"
Любому палачу...
...Ты уходила губы прикусив, насвистывая матерный мотив, не нарушая прочные устои...Из слов одно не осознав простое...Или нарочно, плотно придавив остатки безупречной полуфальши...Иль полуправды.../Да куда уж дальше?/ ни капли никого не огорчив...
А на столе пузатился коньяк. А за столом туманился мудак, наигрывая что-то на гитаре, мечтая надавать себе по харе...По харе именно, a и'наче никак не обозначить сумрачную маску, где желваки в безудержную пляску пустились, скулы отбивая в такт...
В авто беззлобно заворчал мотор, как видно предлагая разговор на всю эту неблизкую дорогу...Кабина согревалась понемногу.
И зеленел послушный светофор на каждом одиноком перекрёстке...Луна казалась грубой и громоздкой, как будто пялилась в тебя в упор...
А он стоял, уткнувшись лбом в окно...Там по двору нелепо и смешно носился радостно английский сеттер, вдыхая в лёгкие морозный ветер и выдыхая пар...Псу всё равно, что завтра снова нужно на работу, что удаляются огни "Тойоты" и превращаются в размытое пятно...
Поляна в заповеднике. В центре поляны трон на котором восседает Тигр. Справа от него Медведь, слева Лиса, Волк. Прямо напротив трона Осёл. Заяц. Вокруг множество разных животных.
Медведь выходит вперёд.
Медведь:
В нашем заповеднике всё чин чинарём.
Пусть он малость бедненький - с голоду не мрём.
Звери мы культурные, то-то и оно,-
Интересы шкурные чужды нам давно.
Чай, не в джунглях маемся, не в пампасах, чай.
Ежели и лаемся-разве ж это лай?
Вся лесная братия порешила раз:
Будет демократия, значица, у нас.
Выбрали директорa,-ну и что с того,
что ужасно редкого-полосатого
в нашем заповеднике зверя? И поверь
вовсе не бездельника-чудо, что зa зверь!
Добрый и почтительный, даром что клыки.
Хватит уж, действительно вешать ярлыки!
Ну, задрал оленя он прошлою весной.
Но сложилось мнение, что тому виной
жуткая депрессия - нет других причин.
Как итог-агрессия, всё ж таки инстинкт...
Всё ж таки наследственность...Всё же тигр-отец...
Нужно соответствовать, а олень подлец!
Вот скоты рогатые! Hеврaстеники!
Ищут виноватого в заповеднике!
Осёл:
Это так, конечно, всё - Косолапый прав
Пусть я, граждане осёл, значит, кроткий нрав
Все считают, что строптив невозможно я.
И медведя супротив-тварь ничтожная.
Я тогда без громких слов, a по-тихому,
cоберу своих ослов - будет лихо вам!
Уж посею жуткий страх в нашей чаще я!
Вас потопчем в пух и прах, мразь рычащая!
Лиса:
Не ворчи, не нервничай, друг тигруся
Речь Oсла - не бредни, чай! Ой, боюся...
Соберутся сто ослов, ах проказники!
/Чем, скажи-ка. не улов нам на праздники?/
Тигр:
Ах ты, мой котёночек, мур- мур- мур.
Я знавал с пелёночек всяких дур
Только ясно вижу я: не впервой
tы не дружишь, рыжая, с головой
У осла подельников вот- те крест,
В нашем заповеднике и в окрест
Тыщи три, наверное, или пять
Наше дело скверное, твою мать.
Заяц:
Заявляю, как всегда, без боязни я:
Что творится, господа, в Средней Азии?
Нет порядка там совсем! Безобразие!
Что хочу, того и ем в средней Азии.
Выбор там чего поесть,, правда, средненький
И совсем не то, что здесь, в заповеднике.
Мы с зайчихой скажем так, без фантазии:
Прекращать пора бардак в Средней Азии!
Bолк
Чтобы быть мне псом позорным
И век воли не видать,
Чтобы всем волкам серьёзным
Лапу мне не подавать,
Чтоб с меня содрали шкуру,
А потом скормили псам
Чтобы я на пулю дуру
Налетел однажды сам,
Если стая наша волчья
Испугается ослов.
Поглядим, чья шкура толще
И в чьих жилах слаще кровь.
Собирай свою дружину
Изо всех окрестных сёл
Кто здесь хищник, кто скотина
Разберёмся мы, осёл.
Еж:
Ша, ребята, шо за гам? Шо тут за делёж?
Это ж просто стыд и срам! Шоб я был не ёж.
Всем немедленно убрать когти и клыки!
А иначе, вашу мать, проколю с тоски
ваши шкуры на задах! Будь ты хоть шакал-
cадану иголкой в пах, чтоб не баловал
Что скажу: конечно, волк есть авторитет.
Чтоб я навсегда замолк, если скажут нет...
И осёл, конечно, тож не последний скот.
Говорю я вам как ёж, а не, скажем, кот...
Кстати, есть чего сказать мне и о котах…
Это же такая тать,что наводит страх
рыком жутким из кустов,просто мочи нет,
на ответственных ментов в нашей вотчине.
А у тех чуть что-ружьё, сеть, да ножики.
Не желают брать живьём даже ежиков.
Так какого же рожна, собеседники,
эта тигра нам нужна в заповеднике?
Тигр:
Это кто в моих предместьях вякнул что-то супротив?!
Провалиться мне на месте: Ёжик...Господи, прости!
Не медведь, не волк, не даже обкурившийся олень.
Может, кто-нибудь расскажет, кто он? Ежели не лень.
Кто пустил кого попало на серьёзный зверьсовет?!
Иль на этих либералов никакой управы нет?
Эдак мы в лесу похерим интернационализм!
Будь вы рыбой или зверем - соблюдайте плюрализм
этих самых разных мнений.Говори, что хочешь, всласть...
Только думай, друг олений, на кого разинуть пасть!
Это ж вам не частный случай! Это ж всем дурной пример!
Тоже мне герой колючий- прям ежовый Робеспьер!
Взять немедленно под стражу, бить пока не надоест,
чтоб не портил он пейзажу заповедных наших мест.
На поляну выходит человек с ружьём и собакой. Пожимает лапку ёжику.
-Не помешал?
Медведь:
Что Вы! Боже мой! Ничуть! Цыц, yроды
Это вам не кто- нибудь- Царь природы!
Наш кормилец и герой, наш учитель
Проходите, дорогой, к нам в обитель!
Тут у нас (хи- хи) курьёз приключился:
Тигр нынче не всерьёз провинился...
Мелочь просто. Даже лень разбираться.
А всему виной олень – жаль мерзавца...
Только что теперь искать виноватых
Я считаю нужно гнать всех рогатых!
Развелося тут не счесть этих гадов!
Я считаю, ваша честь,- гнать их надо!
Человек с ружьём:
Не успел ведь и на миг отвернуться я,-
тут же инцидент- возник-революция.
Мне разборки недосуг: вашу стаю,
всех от кобелей до сук расстреляю.
Ну, а тигру, например, для порядка
Будет выделен вольер зоопарка.
Кто тут вякнул слово ”рррр”? Выйдь из строя!
Так и думал я, что Тигр...Коль в героя
захотелось поиграть, то конкретно
за отвагу ставлю пять, но посмертно...
Тигр прыгает на человек, тот стреляет. Тигр падает на землю замертво. Все животные разбегаются. Человек уходит, пожав ёжику лапку.
Ёжик подходит к тигру и бьёт его лапой.
Тихонечко:
Медвежонок....Медвежонок...
На поляну осторожно выходит медведь.
Ёжик:
-Ну как мы тигра развели? Теперь в лесу ты самый главный!
-А ты?
-А я в тумане...
В провинции лежит тяжёлый снег...
Здесь город, попросившись на ночлег
у времени, затих..., и в тишине
нет места безалаберной весне...
Здесь тротуар не знающий толпы,
здесь скучные фонарные столбы
плетутся вдоль измученных дорог,
вдоль безыскусных каменных берлог.
Весь этот мир настолько недвижим,
что если бы не скопище машин,
экранов свет, и чипсов мерный хруст,
То, может показаться, город пуст...
А что в Нью Йорке? Как там, спросишь ты.
А там, застыв, сутулые мосты
разлапились над городом, как псы.
Там небоскрёбы вздёрнули носы
и жадными глазницами окон
таращатся на серый небосклон...
Где вдруг возникнет в отблеске зарниц
сталь одуревших стимфалийских птиц...
Там ноют зданий свежие рубцы,
там страшным стало слово "близнецы".
В Манхэттене куражится Бродвей
под музыку распахнутых дверей...
Там нет понятья "голубых кровей"-
там каждый князь всё тот же муравей...
Все звуки улиц как один клаксон.
Там негр в кепке душит саксофон,
там в ресторане вежливый гарсон
вам охлаждённый поднесёт крюшон
к утру...!
А в нашем городе зима...
Всё спит и даже не сойти с ума.
Безумцы здесь давно уж не в чести-
Они стареют после тридцати...
Заводят жён, начальников, котов,
страховки и семейных докторов,
очки, дантистов, пенсии, дома...
Здесь вечная, надёжная зима...
А там? А там... Молчи, отец...Молчу...
Чтоб ненароком не задуть свечу,
Чтоб посреди словесной суеты
не уничтожить маленькой мечты...
В окне папашка с дочкой строят дом
из снега...Он растает...Но потом...
Болтаться вечно в прошлом что за прок?
О чём, я говорил? Ах да - Нью Йорк...
............................................................
когда-нибудь...и к нам весна придёт
Ты собирайся-в десять самолёт...
Там, где-то на задворках океана,
у небольшой разлапистой скалы
есть хижина...В которой без обмана
ворчат скрипучие, дубовые полы...
В ней, пуганые бурями окошки,
следят за бесноватою волной.
Там всё живёт как-будто понарошку,
однажды нарисованное мной
во сне...Ещё невнятные картинки-
кусочки от мозаичной мечты,-
Они сплелись подобно паутинке...
Но необыкновенной красоты.
В той хижине вдоль стен роднятся книги...
/Не за стеклом, -им нечего скрывать/
различных стран, историй и религий...
Я научился всех их понимать...
А вот и бар. А как же мне без бара?
В два пальца виски...два кусочка льда.
И говорящая гаванская сигара.
-Как это-говорящая?
-Ах, да:
Не объяснил...Забывчивы поэты...
Ну погодите, дайте прикурить...
Курить возможно только сигареты,-
с сигарами же нужно говорить...
Они капризны, словно те актриски,
что выбирают нас, как-будто роль,-
они вполне сговорчивы под виски:
чуть обмакнул-она твоя, изволь...
А можешь почитать ей? Скажем, Фроста?
Нет, без сомнений, Фроста...Там в стихах,
в коллекции волшебной "North of Boston"
про стену*, что мы строим второпях...
меж нами, полу-бывшими друзьями,
на охладевшей сцене бытия.
Ещё свербит, конечно, но с годами
однажды умудрюсь забыть и я...
Чёрт, снова ветер... заворчала псина...
Проверить лодку, ставни затворить...
зажечь свечу, сесть в кресло у камина
и говорить...и говорить...и говорить...
*"Mending Wall", Роберт Фрост
У тебя такой вид, словно я подытожил нашей жизни беспомощную пустоту или может пустую беспомощность? Всё же я бы начал с листа...с чисто...,но чистоту нужно как-то суметь навести,-это трудно...Там ведь столько помарок, на этом листе...Мне сейчас одиноко, а рядышком людно-только свистни! Но я разучился свистеть...
.........................................................................................................................................
Может съездим в Париж? Нет серьёзно...Давай а? Мне недавно приснился ночной Пляс-Пегаль.Ты представь, я лет десять не видел трамвая...Это жаль...Это, правда до ужаса жаль...Это город поэтов, цветов и ристалищ...Может там разыщу я кусочек зимы? Той парижской, которую маленький Галич не сумел взять однажды у жизни взаймы. Я зайду в казино и поставлю всё на' кон. Это просто- "всё на' кон", коль нет ничего...Усмехнётся крупье потому, что мудак он,-мне плевать на ничтожные мысли его. Мы закажем "Бордо" и напьёмся до дури. И вольёмся в Париж, чтоб бродить до утра...А под утро... да что там, конечно покурим...Как однажды в далёкое время "вчера"...
Прошло пятнадцать лет послевоенных
Отплаканых, отпитых, отставных
В стране, едва забывшей о сиренах,
Ночных бомбёжках, обысках ночных.
О холоде конвойного рассвета,
Глазах соседей хмурых и чужих...
И очертаньях вильнюсского гетто
Среди старинных улиц городских...
Давно не приходили похоронки,
"Культ личности" развенчан и забыт.
А я ору, закутанный в пелёнки,
Как водится: отчаянно, навзрыд.
В таком далёком пятьдесят девятом,
В котором довелось родиться мне,
Уже вовсю работал "мирный" атом
В отдельно взятой Лениным стране.
А на полях сажалась кукуруза,
В ООН генсек туфлею бил об стол.
Зато в Париже сборная Союза
Играла в удивительный футбол.
Я не застал колоны пленных немцев.
Но в играх "немцем" был, обычно, "враг"
Я видел непонятных возвращенцев
Из странных мест с названием "ГУЛАГ".
А в день Победы нацепив медали
Смешно и страшно дёргая кадык
Пил горькую сапожник дядя Валя,
"Десятку" отсидевший фронтовик.
Я рос на улице, и с местною шпаною
Мы дрались беспощадно двор на двор.
Алели флаги гордо над страною
Где "вместо сердца пламенный мотор".
И в нашей жизни, как в водовороте
Вертелись мы, стремясь не потонуть...
Мы выходили в мир из подворотен
Ещё не повзрослевшие ничуть...
................................................................
В стране сменился лик безумной власти,
Когда в кремлёвских стенах проросло
Важнее предыдущего, бровастей,
Широкозадое, солидное мурло...
Вывешивались новые портреты
Под шёпот: "лишь бы не было войны",-
Мы ж признавали лишь авторитеты
Среди своей отъявленной шпаны.
Соседу Даньке привозили жвачки,-
На этот буржуазный раритет
Мы тратили последние заначки
Из денег, что давались "на обед"...
А после школы или днём субботним,
"Вдохнув" горячих маминых котлет,
Мы возвращались в наши подворотни
Волчатами послевоенных лет...
.....................................................
В ЦК решались важные вопросы,
Шли битвы на полях родной страны,-
С достоинством курили папиросы
В соседнем парке наши пацаны.
Натырив мелочь у отца в карманах,
Не испытав ничуть душевных мук,
В компании таких же хулиганов
Играли мы в "трясучку" или "цук"*
Давя в себе по капле человека,
Пермножал я годы на нули,
Но выбила меня библиотека
Из жуткой и привычной колеи.
В СССР менялись пятилетки,
Мотала новый срок моя страна,
А я, дурея от Никольской Светки,
Читал ночами "Яму" Куприна...
.........................................
Над Бродским шёл процесс тупой и скотский**
Печатались стихи "на злобу дня".
Но захрипел в динамиках Высоцкий
И наизнанку вывернул меня...
Терзал я струны плохонькой гитары
И голос, подражая, надрывал
Про Магадан, про корабли, про нары
И "про того, который не стрелял".
И папин фронтовой товарищ Паша,
Помеченный осколком на войне
Просил меня: Ну сбацай, Ося, "нашу"
"...По чьей вине, по чьей вине... по чьей вине?.."
*игры на на деньги:
"трясучка"-монетки клались на одну ладонь, и накрывались другой. После этого монеты нужно было трясти, пока тебя не остановят.
Партнёр должен быть угадать орёл или решка. "Цук" - складывались монетки на асфальте и по очереди бросалась "битка" -металическая лепёшка.
Кто попадал имел право стучать "биткой" по монетам. Если ему удавалось их перевернуть-то монеты им забирались.
**В данном случае существует несоответствие во времени. Иосифа Бродского судили в 1963 и 1965 годах, и я не мог этого знать и понимать.
Но именно от-того, что я об этом узнал и осознал в более старшем возрасте, я решил, что ничего страшного, если я немножечко "поиграюсь" с дататми.
Не судите строго.
На дне бутылки мается глоток-
Последней каплей милости коньячнoй...
Как хорошо, что у меня есть Блок,-
За ним была припрятана заначка...
Ещё вчера с упорством маньяка,
Напившись в грязь без видимой причины,
В соседку влив пол-банки коньяка,
Читал ей "Жизнь"* Цветаевой Марины...
Не осуждайте меня Боря Пастернак
За мой поступок откровенно плотский...
Я израсходовал припрятанный коньяк...
Прости, но и пойми меня Высоцкий!
Анна Андревевна, не нужно грубых слов.
Допустим, что соседка Валя-дура,
Но ведь и я-никак не Гумилёв
А у неё и ноги и фигура...
Поверь, Есенин, что на стыке бытия,
Когда душа без ласки так ранима,
Готов с тоской собачей выть и я
С тобою на луну не хуже Джима...
А тут она... коньяк, лимон, стихи
"Я вас любил..." Не вмешивайся, Пушкин!
Из выпивки остались лишь духи...
Верней их пряный запах … на подушке.
* “…Неподражемо лжёт жизнь…”
М. Цветаевa
Однажды Зевс, тот самый Зевс,
Устав от жён и надоедливых гетер,
В одних портках с Олимпа слез,-
Он древний был-не знал приличий и манер...
Зашёл в дешёвый кабачок
И заказал себе креплёного вина.
"Пусть я в портках, но всё ж я Бог!",-
Вскричал и выдул чашу целую до дна.
Припев:
Это только, чтоб согреться, и
Не подумаю стыдиться я,
Потому что в древней Греции
Пьянство всё-таки традиция...
Да на фига мне ваш Олимп?!
Хариты, музы, развалившийся чертог?
Кричал он поправляя нимб.
Я одинок! О, боги, как я одинок!
У них чуть что - так сразу миф,
Ну, а по-вашему выходит, что я лгу?!
Я раньше мог по двадцать нимф,
А нынче и одну осилить не могу!
Припев:
Афродита злая по весне
Жгут желания убогие.
Расскажите ж, как бороться мне
С этой самой мифологией!
А тут ещё - пришёл кретин
Из иудейских подозрительных повес.
Везде кричит, что бог един,
И, кстати, звать его нисколечко не Зевс!
Мы все к Пилату: ах, подлец!
Ты прокуратор всё ж, Аид тебя дери!
А он в ответ-вам всем конец,
И очень скоро,- я готов держать пари!
Припев:
Не давите, мол, количеством.
Развелося до хрена вас тут!
Вы ж поймите, что в язычество
Даже греки-то не веруют!
Мне наплевать на пантеон,-
Пущай там властвуют Юпитер и Перун,*
А коли нет, то Посейдон.
Небось, давно мечтает, старый потаскун!
Я буду жить среди людей,
Вдали от всяческих Фемид, Метид и Гер,**
Глушить вино, любить бл@дей.
Они, небось, не хуже нашенских гетер!
Припев:
Не знакомы с Никоретами***
Но не слыли дилетантами
И конечно за минет они
Не берут у нас талантами.****
Ну что сказать вам, старики?
И у богов, видать, не водится чудес...
Он подтянул свои портки
И на Олимп, шатаясь, всё-таки полез.
А через час зашла в кабак
В тунике женщина с копьём наперевес,
Вскичала:"Где этот му@ак?"
Я полагаю, что в виду имелся Зевс...
Припев:
Вот такие вот апокрифы...
Хошь, не верь, а не по пьяни я
Начертал сии иероглифы
Хуч какое, а - ПИСАНИЕ!
....................................................................
*Перун - Славянский языческий бог типа Зевса.
** все три жёны Зевса
***Никорета открыла школу для гетер в др. Греции
****Талант- денежная единица в др. Греции
*****АпОкриф-древнее священное писание, не вошедшее в библию
Здорово Юрка, как живёшь, старик?
Полтинник разменял? Ай молодца!
А женщины болтают, что "мужик
за пятьдесят" выносливей юнца...
И баба в этом деле знает толк.
Кому же верить, ежели не ей?
Вон скалится седой, матёрый волк
усмешкой соблазнительной своей...
Да мы ещё, братишка, хоть куда!
Дай "краба", не сегодня нам грустить...
Года прошли... Плевать мне на года!
Вопрос всё тот же: "пить или не пить?"...
Ты, я уверен, знаешь, что отец...
...ну, в общем, "всё", такие, брат дела...
Помянем...Он по жизни был боец,
но сдался, когда мама умерла...
Ведь для беды открыты воротa',-
Их запирать- бессмысленная блажь.
Я, как и ты, сегодня сирота...
Вот произнёс и задохнулся аж.
Вот произнёс, и будто пелена
упала с глаз, и холодом в висок
дыхнула незнакомая весна,
как будто взвёл уверенно курок
тот, кто уже давно всё рассчитал,
кому когда положено... И вот
он аккуратно в старенький журнал
внёс галочку в графу "приход-уход".
А коли так, братишка, наливай,-
Кто знает, сколько нам нарежут лет?
Вон мчит по рельсам старенький трамвай
Полночный...Приближается рассвет...
Отрывок и спектакля "Маленькие не-Таргедии
На сцене Сальери:
Я музыкант от Бога. Я - Сальери!
Мне равных не было. Италия и слава
Принадлежали мне! И в полной мере
Я наслаждался жизнью. И кричала "браво!"
Мне публика...И, глядя с пьедестала
На всех безликих и обычных музыкантов,
Я знал, что мне, Сальери, не пристало
Вращаться в их кругу. Талантов
Средь них не наблюдалось безусловно,
Таких, чтобы в тени моей нашли местечко.
И жизнь моя текла достойно, ровно
Когда бы Австрия не породила человечка...
Мальчишка! Баловень судьбы. Тупица.
Но начал он играть на клавесине
Задолго до того, как начал бриться.
И нету на душе покоя мне отныне.
Развратник, мот, наглец и хвастунишка
Ему игра даётся словно шлюха -
Легко и сладострастно...А людишкам
Он нравится...Ночами я молю святого духа,
Униженно и сладостно грешу,
Чтоб покарал ничтожного скорее,
Иль правосудие я сам свершу
И отравлю судьбы моей злодея.
Заходит в дом к Моцарту. Моцарт играет. Он в тени. Его практически не видно.
А вот и Моцарт. Это, право, кстати
Ведь яд, что подарила мне Изора
Всегда со мною... Accidenti a' te*-
Виновник моей мести и позора!
Ну что ж играйте, доморощенный маэстро
Совсем немного вам играть осталось.
Нам для двоих здесь слишком мало места.
Моцарт зажигает свечу. Сальери видит, что перед ним женщина.
Не может быть! Мне это показалось!!!
Моцарт вскакивая:
-Войти без стука Вы ко мне посмели!
Пойдите прочь, немедленно Сальери
Что Моцарт - женщина на самом деле,
Вам ни один безумец не поверит.
Пойдитe прочь!
Сальери:
Позвольте мне остаться, Вы прекрасны
Как музыка, что Вы на клавесине
Сейчас играли искренне и страстно
Так, как во веки не сыграть мужчине!
Моцарт:
Ну что же, сударь, я не скрою - польщена
Профессиональным Вашим комплиментом .
Налейте-ка себе и мне вина
И посидим вдвоём за инструментом
Сальери разливает вино. Достаёт яд. На секунду задумывается и выбрасывает пузырёк.
Я слышала, Вы чудный виртуоз.
Ну что Вы медлите, пожалте к инструменту.
Сыграть вдвоём мечталось мне всерьёз.
Начнём с Adagio и сразу же Crescendo
Моцарт и Сальери играют в четыре руки.
Accidenti a' te*-Будь ты проклят (итал)
Прошёл ещё один неясный год,-
Я растранжирил первый свой полтинник.
Зачем-то снова лезу в холодильник,-
Там скалится вчерашний бутерброд...
И мысль свербит, что это насовсем,
Что хошь не хошь, а всё ж придётся тратить,
И молоточками, совсем некстати:
"Кто был ничем, однажды станет всем"
Вновь раздражает вычурный закат,-
Он в небе огрызнулся чем-то серым...
И девочки противно кличут "сэром"
Не замечая откровенный взгляд...
Домашних тапочек угрюмое тепло,-
Их избегать-занятие пустое,
Как и ломать привычные устои,
Менять надежды, печень, ремесло...
И обнаглевшие вчистую зеркала
Разбросаны по дому, словно мины,
Но как же не хватает этой псины,
Что, прошлым мартом... просто...умерла
Я знаю, что она ко мне придёт.
Она придёт - я это точно знаю...
Я даже сам порой не замечаю,
как жду её. А дел невпроворот!
Неясных и ненужных... Вороньё
клюёт... Душа стремится в петлю.
Пора...Так отчего ж я медлю?
Всё потому, что жду. Я жду её...
Я жду её, как школьник, как пацан.
Как в первый раз,безусый Казанова,
стелил постель смешно и бестолково
на старенький измученный диван...
И ждал, что вот сейчас, она придёт!
Влетит ко мне сумбурная, смешная
и промурлычет: "Знаю, что грешна я",
и невзначай с ума меня сведёт.
Стою и наблюдаю из окна
как взбалмошна, податлива, развратна
Она идёт кo мне в начале Марта...
Ну здравствуй, моя девочка, Весна!
В палате полудохлых муз
метель дырявила стекло...
Зима плела унылый блюз
неспешно, матерно и зло...
И надавив на шпингалет,
он жадно жрал пушистый снег:
Недогерой, недопоэт
и, в общем, недочеловек...
Там, впрочем, много всяких "не"
болталось у него внутри
Но он шагнул тихонькo "вне"
на раз-два-три, на раз-два-три...
Ах знал бы Тирсо Демолина,
что его пошленькая пьеса
про легендарного повесу-
безнравственного господина,
аристократа дон Хуана,
любимца короля дон Педро
окажется таким шедевром
и вдохновеньем для романа
чуть ли не всякого поэта.
Короче, верьте иль не верьте,
но итальянец Джилиберти
когда-то написал про это...
Про Дон Жуанское коварство,
любовь, интриги и дуэли...
Про страсть! Ну, а на самом деле-
лямур тужур, то-есть про бл...дство.
Мадам, месье, моя манера
подчас доводит до конфуза!
Припомним лучше мы француза-
пройдоху, бабника Мольера.
Не будем осуждать поэта.
Ведь согласитесь: муза музой,
а всё ж когда бы не французы,
мы не узнали бы минета.
Лорд Байрон, прочитавши книжку,
воскликнул, как это не странно,
что весь роман про Дон Жуана,
вполне английская интрижка.
Ну, и в конце сей заварушки,
как говорится, на закуску,
переписал роман на русский
поэт всея Руси А. Пушкин.
Спросить бы что-ли Джилиберти,
иль Демолина, для примера.
А нет-так Байрона, Мольера:
"Ну от чего ж так вышло, черти,
что мужики у вас в Европах
одни сплошные Дон Жуаны.
И женщины все Донны Анны.
При талиях, ногах и попах!"
Ну а у нас такое дело:
ни Донны Анны, ни Лауры,-
дают "за так", сплошные дуры
почти любому Лепорелло.
И всё ж порою, вот умора:
Под утро, в чьей-нибудь постели
нам слышится на самом деле
глухая поступь Командора.
Я осень не люблю, ты это знаешь...
Цвет листьев жёванных и сплюнутых дождём...
И ощущeнье, что пока не помираешь,
а только засыпаешь мёртвым сном.
Деревья ёжатся и тянуться ветвями
друг к дружке, точно также, как и мы.
Но ведь живут... Ты знаешь -вечерами,
когда берём у времени взаймы
малёху счастья: дом...камин...и псина...
Всё не привыкну...псины больше нет...
Вон Тимофей разлёгся у камина,-
хорош котяра-обожравшийся эстет.
Ноябрьский дождь вылизывает стёкла,
на лужах суетятся пузыри.
И кажется, что жизнь насквозь промокла...
Темнеет рано... Охламоны фонари
терзают ночь, как пьяные матросы.
Пусть дебоширят,- им ведь до утра...
Давай плесну "Бордо", мон шер курносый.
О чём я давеча? Ах да про вечера...
Про вечера, про фонари...про Женьку*...
про осень, и про то, что всё пройдёт.
И мы с тобой стареем помаленьку...
Стареем вместе. Остальное не еб...т.
*Женька-та самая псина, которой больше нет.
Наглеет пьяная весна, -
Поди ж ты, семьдесят восьмая.
И, ничерта не понимая,
В окошке скалится сосна.
А что сосне? Ей невдомёк,
Что"семьсятвосем" жутко много.
Торчат колючки....недотрога.
Здесь мама...
-Заходи сынок...
-Устал, Да нет, нормально, ма.
-Опять курил? Бросал бы всё же
(Сосна-паскуда строит рожи)
Иль это я схожу с ума?
-Как папа? Я принёс конфет.
Ему. Коробка с леденцами...
(Всплеснула за окном ветвями)
Да не курю я! Правда , нет...
Заснула... Я хочу, чтоб сны...
Хорошие...Что ж так тревожно?
В окошко входит осторожно
Тень безалаберной сосны...
...А он ему по морде - хрясть!- Сапог под рёбра.
-Не любишь, сука, нашу власть?! Что скажешь, контра?
Ну, тот, конечно, рожей в снег...Вокруг кровища,-
старлей не слабый человек...А кулачища!
Как две кувалды, чтоб я сдох,-согнёт подкову!
Ну и очкарик враз усох...А взводный снова...
Видать, нашла хмельная блажь-стал красным рожей.
Гляжу, и вправду входит в раж...Я, значит, тоже
прикладом саданул под бок, для вида- в ухо.
Да и к бараку поволок вдвоём с Петрухой.
Он до рассвета не дожИл. Зарыли позже...
Помянем что-ли?... Хоть и жид, a жалко всё же...
Говорили мне не раз, что не чуткий я:
Виноваты сами мы-поздно каяться!
Приготовьтесь, господа,- сказка жуткая.
А бывает, что и сказки сбываются...
Припев:
На земле бардак, на земле разброд,
Пьянки да разврат, девки голые!
Оборзел совсем, одичал народ,
Даже браки там у их однополые!
И творят они вовсю безобразия:
Водку пьянствуют и прелюбодействуют,
И сказал тогда Господь: "В таком разе я
Напущу на них чего - мож, подействует."
И собрал в Эдеме Он партсобрание.
Пару ангелов привлёк, чтоб для кворума.
"На земле"- сказал,- "разброд и шатание".
Видно, меры принимать уже впору нам"
Был Архангел Михаил в нимбе новеньком.
Прилетел сам Люцифер - как без дьявола?
Он потребовал себе виски с тоником,
Но не дали и пивка, чтоб не баловал.
Ну, а низших-то чинов, что из демонов,
Да из ангелов простых, тьма слетелася,
И хотя подобный слёт был совсем не нов,
Поглядеть на результат всем хотелося.
Что придумают они в виде бедствия?
Неужель опять пошлют наводнение?
Хорошо бы ураган...но последствия
Будет трудно просчитать, было мнение.
Люцифер был зол, как чёрт, с бодуна поди
Предлагал разить огнём всех, кто молится
"Потому, что",- объяснял , -"В тихой заводи
Между прочим, завсегда черти водятся"
Но Архангел Михаил был не лыком шит.
Аж на месте подскочил в возмущении:
"Счас как врежу те крылом-упадёшь с копыт.
Ты уж лучше мне не порть настроение."
Ухмыльнулся Сатана. Лязгнул он клыком:
"Что-то Миша, больно смел, аж не верится.
Хочешь выйти поболтать, там за облаком?
У меня к тебе давно счёт имеется."
Так едва не началась битва лютая.
Только Он велел им всем: "Цыц, убогие!
Не позволю", говорит,- Сеять смуту я!
Обломаю кой кому живо роги я!".
Вмиг чертяка присмирел, да безропотно.
Против силы не попрёшь, дело верное.
Да и свару начинать малость хлопотно-
Настроенье с похмела дюже скверное
Ну, а после был потоп в развлечение.
Для острастки, а не для наказания.
И плывёт себе Ковчег по течению.
С дядей Ноем во главе мироздания.
Тут и сказке бы конец... Да тревожно мне
Я не то, чтобы готов фарисействовать,-
Ладно, с пянством завяжу, только сложно не...
Это, как его: "не прелюбодействовать".
Припев.
Я Вас купил, недорого, за трёшку.
У океана, где кончается Бродвей.
Вы чем-то мне напоминали кошку
Быть может кожей бархатной своей...
Вы были непорочным идеалом
Среди своих поношенных подруг
Каких, увы, встречается не мало,-
Достаточно лишь поглядеть вокруг
Мы в этом мире вечные скитальцы!
Я вас искал, но находил других...
Я это понял, когда ваши пальцы
Сомкнулись бережно и нежно на моих.
И в этот миг поверьте мне. Поверьте!
Читая зависть у мужчин в глазах
Я был готов носить до самой смерти
Вас, как пушинку на своих руках.
Прошли года. Я слёзы лью украдкой
Всё кончено. Безжалостный финал.
Остался я навек с одной перчаткой
Другую, где-то, дурень, потерял...
Представьте, что Мария Жозефина
в тот день не посетила бы салон
мадам Тельен...И что Наполеон,
уже вполне влиятельный мужчина
её не встретил...в этом сентябре,
тыща семьсот какого-то там года
/стояла, кстати, жаркая погода/
в милейшем городе, по-моему, Эвре.
И что любезная мадам де Богарнe
в пылу горячего, любовного азарта
не пригласила б генералa Бонапарта
на чашку чая. Может быть? Вполне.
А надо вам сказать, что к Жозефине
Марии Розе в дом на Шатарен
захаживал французский джентельмен
Месье Баррас по низменной причине:
потрахаться...О Боже! Миль пардон!
Прошу прощенья, господа и дамы,
что я посередине мелодрамы
позволил себе этот моветон.
Баррас, любовник будущей жены
Наполеона, то есть, Бонапарта,
/болтают, что легла удачнo карта/
дал звание "комармии страны"
тридцатилетнему юнцу Наполеону.
А тот, прознав о "шутках" Жозефи,
воскликнув гордо по-французски "Фи",
её бросает и стремится к трону.
Всё хорошо. Супруга новая Мария,
племянница Мари Антуанет,
покорно делает ему минет;
разбиты Бельгия, Голландия, Россия.
....................................
Поставив Австрию с Марией на колени,
Наполеон вошёл в Москву, дубина.
Ах Господи, когда б не Жозефина,
oн, может быть, не кончил на Елене...
Май сорокового года.
Заключённых ровный строй.
Все они "враги народа",
Все под "пятьдесят восьмой"
По протоптанной дороге,
Уходящей в никуда
Кто-то с мыслями о Боге,
Кто-то красный от стыда,
Этот зол, тот-безразличен,-
Под конвоем молча шли.
Круг желаний ограничен:
От похлёбки до петли.
Пыль, жара, босые ноги,
Пальцы стёрты до кровИ.
Кто-то с мыслями о Боге,
Кто-то чувства придавив.
По щебёнке цвета охры -
(Трёхлинейки, вещмешки),
Матерясь плетутся "ВОХРы"
Сатанея от мошки...
Арестантские колонны...
Из забав-одна махра.
Сколько там ещё до зоны?
Километра полтора...
Солнца свежие ожоги
На побритой голове.
Меньше мыслится о Боге,
А всё больше о жратве...
Пожалеть и тех и этих...
Даже думать- не моги.
Два "ЗекА" двадцатилетних,-
Тоже Родины враги...
-Вот уж ,сука, нынче парит,
А воды у них в обрез.
-Хватит ныть, послушай, паря,
Может ломанёмся в лес?
Я бросаюсь "куму" в ноги,
Опрокину эту тварь.
Тут как раз овраг полoгий...
Не забудь забрать "винтарь".
Ну чего, браток, усвоил?
Пуля, срок-одна херня.
И рванули к лесу двое
Нагло, среди бела дня.
...........................
Ветераны в нашем парке
Май. Оркестр духовой...
И опять ужасно жарко,
Как тогда, перед войной.
Прошептал один чуть слышно,
Наливая до краёв:
-Помнишь Коля?
-Помню Миша.
-Будь здоров.
-Всегда здоров.
На скамейке в парке двое...
Два стаканчика в руках.
Два солдата, два героя,
Две звезды на пиджаках.
Седина- белее снега...
Непонятный разговор...
-Ну чего- за день Побега?
-За него. Давай, майор.
"...Ночь, улица, фонарь, аптека..."
А.Блок
Мне давно не эмигрантово,-прочно вбиты якоря...
Безмятежно и талантливо в середине сентября
разноцветит осень улицы...У окна монастыря
пожилой фонарь сутулится, и ему "до фонаря"
эта желтизна кленовая, сплошь укутавшая сад,-
Снова осень бестолковая брызжет краской невпопад.
Или это он несноснее стал с годами? Может быть...
Только отчего-то осенью очень хочется грустить.
А грустить-то, в общем, не о чем. И работа-красота!
Никогда не слыл он неучем,- да наука-то проста:
знай свети, куда положено, от заката до утра.
Надоест порою,- всё же он служит со времён Петра.
служба та- куда уж слаще, но всё обширней и сильней
разъедает кожу ржавчиной. Впрочем дело и не в ней...
Просто вон на той скамеечке, что виднеется вдали,
Александр свет Сергеевич стих мурлычет Натали.
У пруда, весной согретого, делит райский уголок
вместе с Сашенькой Бекетовой Александр Львович Блок.
Через три десятилетия в Богом огранёный век
эти строчки, как наследие пробормочет Человек...
Свет струится зло и матово в ночь, сквозь пелену дождя,-
преклонённая Ахматова пред ничтожеством вождя...
Ну а он светил безропотно, как другие фонари...
Правда, тускло, словно шёпотом:"Потерпите", -говорил.
И терпели, чтоб не ссучиться, чтоб не перейти черты.
Пережили, как получится и блокаду и "Кресты".
Что-то пили, что-то строили, что-то крали втихаря.
Да своё, чужое горе ли убаюкивали зря...
Только память смятой горсточкой замерещится опять:
экипаж, цилиндр, тросточка...
Ну, да ладно...утро... спать...