Ангела в ночи просить хочу я,
пусть в глаза заглянет и прозрит.
Вдруг он спросит: Видишь Рай, горюя?
И мой долг поведать: Рай горит
Возвести уста хочу уместно
к ангелу, и твердо, в свой черед.
И спроси он: Что про жизнь известно?
И мой долг поведать: Жизнь гнетет
Радости бы мне скупые звуки,
той, с которой вечность делит он, -
и тогда б вознес он с нею руки,
и мой долг поведать: Радость - сон
вторая версия перевода:
Ангелу в ночи скажу я: Внемли
тем вещам, что очевидны мне.
Изреки он: Видишь не Эдем ли?
И мой долг сказать: Эдем - в огне
С дерзостью уста б упоминали
то, о чем мой разум вопиет.
И он молви: Жизнь познал сполна ли?
И мой долг сказать: Вся жизнь - гнет
Радость, он, найди во мне, на диво,
ту, с которой душу ждет успех, -
и, с ней руки вскинет он правдиво,
и мой долг сказать: Вся радость - грех
Rainer Maria Rilke. Nächtens will ich mit dem Engel reden…
I shall ask the angel who comes nightly
if he trusts the visions my eyes inspire.
If he asks: Is Eden shining brightly?
I should answer: Eden is on fire
I shall lift my mouth to him in tension
like someone who doesn't tend to cloy.
If he says: Ain't life on comprehension?
I should answer: Life, born to destroy
If the angel finds that joy in measure
setting in my soul is sound and strong,
he will raise it in his hands with pleasure,
I should simply answer: Joy is wrong
Горькое, дивное, брось серенаду;
Пенным шарфом навевая прохладу,
Брось свою ярость среди бела дня,
Ночь, приходи, ночь, настань для меня.
Меж скал беспокойные волны теснились,
Я дважды влюблялась здесь, на берегу -
И сердце и те, с кем была, изменились... -
К неизменному морю прийти не могу.
Из рассеянных рук лучистых,
На ковер морских синих вод,
У луны, весь в бликах пречистых,
Выпал веер со звездных высот.
Наклонилась она в попытке
Серебристой рукой лучей
Возвратить веер, волны же прытки,
Не дается он в руки ей.
Чтоб вернуть его, горькая бездна -
О, луна, не страшна мне ни чуть,
Если б с неба сошла ты любезно,
Если б я смог найти в небе путь!
Выбери облачко из облаков
На солнечном небе в белеющей дымке;
И шляпу, что носишь, укрась по старинке,
В высокой траве затерялась дорожка.
Идти - благодать!
Когда у тебя есть губная гармошка,
Любимый мотив в самый раз подобрать.
Пусть мелодиям, полным томленья,
Облака помогают лететь в синеве.
Забудься. Предел размышленья -
Не дальше, чем прыгнет кузнечик в траве.
Что значит эта жизнь, когда
Найти досуг не даст нужда?
Нет часа, чтоб вперить свой взор,
Как овцы и быки, в простор,
Иль проследить, как в тень дупла,
Орешки, белка, унесла.
Нет часа, чтобы вспомнить всплеск
Волны, несущей звездный блеск,
Иль девы взор, ни наблюдать,
Как ножки могут танцевать,
Ни ждать улыбки на губах,
Что родилась в ее глазах.
Пуста вся эта жизнь, когда
Найти досуг не даст нужда.
Soon after five o’clock last night,
I reached Sennaja Square,
A woman from the countryside
Was being flagellated there.
There was no sound left in her chest,
The lash whirled like a twister...
I turned to Muse with a request:
“Look, that's your own sister”.
Бывают дни… Вы замечали их? -
Когда порхаешь, словно птица, в роще,
Взаправду, веселее городских
Заправских франтов и ребенка проще.
Не ценишь то, что в памяти хранишь...
В мерцанье грез, долиной полумрака,
Ты будто бы плывешь или летишь,
Твой пыл любовный - без любви, однако
Под ясным небом сердцу благодать,
Легко живется, смело доверяя
Другим, пусть внешне их не распознать,
Но можно обмануться, не страдая.
Жизнь хороша, но есть предел пути,
О будущем наш страх всего беспечней,
Простому чувству должно расцвести,
А сердцу стать немного человечней.
Увы, но что ж для счастья жизни нет?
Смерть заберет страдания с собою!
Меня спасайте, божества, от бед,
Чтоб миг восторга был всегда со мною.
Цветы в ларьках увяли,
Мне став милей стократ,
Здесь свадьбу отмечали
Их цвет и аромат...
Медовый месяц знает,
Как быстро иссякает
Источник красоты,
Мой стих, будь как цветы!
Мне ветер мил, взлетая,
Он не оставит след
На небе, но, стихая,
Он шлет ему привет.
Песнь, что огнем пылает,
Духовность воспевает;
Но вот звук нот утих,
Будь ветерком, мой стих!
Песнь, умирай без пенья,
Вслед вянущим цветам;
Нельзя убить цветенья,
Надгробий нет ветрам!
Не трать напрасно силы,
Любовь тебя зовет
На праздник; у могилы
Красавица всплакнет.
Размыло дамбу, прорвало плотину,
Скот утонул, затоплены луга,
Земная твердь предательски зыбка,
Обломки бревен мчатся на стремнину…
Таков был день, венчал сию картину
Не человек ли, что почил, пока
Добро стяжая, понял, сколь тяжка
Та ноша, что одушевляет глину?
Нет, нет. В лучах заката видел я,
Как был послушен челн его веслу
Над садом и остатками жнивья,
Albert Cuyp
Кейп, воздух в небе чист закатною
порою,
Взрывают тишину лишь крылья вяхирей,
На лбу быка, листве – блеск солнечных лучей,
Туман, к погожим дням, становится плотней,
И в дымке облака нависли пеленою.
Плюмаж у всадников на шляпах - розовей
Порозовевших щек, остановив коней,
Ждут, подбоченившись; трепещут
кудри их
По ветру, словно рожь в просторах им родных.
Волов не торопя, чтобы прошли скорей
К хлевам, где им вкушать спокойных снов елей,
Они стоят и мир для них на миг притих.
Paulus Potter
Понурый вид небес от монотонных туч,
Еще грустней, когда, в просветах их
седины,
И остается им предохранять равнины
От слез, что пролил здесь последний солнца луч;
Пейзаж у Поттера, с равниной, скрытой тьмою,
Что тянется туда, где беспросветна даль,
Где хутор, роща, плес лежат в тени, порою,
Когда нет ни цветка в садах, везде - печаль.
Крестьянин с ведрами идет, за ним – кобыла,
Усталой, тощей и понурой от трудов,
Ей отдых грезится, но в умном взгляде - сила,
Дыханье – коротко, протяжен свист ветров.
Antoine Watteau
Вновь сумеречный грим покрыл деревья, лица
Сиреневым плащом, под маской простачка,
Уста целуют, но лишь пудра серебрится...
И нежная печаль, так близко – далека.
Весь этот маскарад рассеет лишь вниманье,
С ним ложен жест любви, в нем только шарм и грусть.
Каприз поэта ль, честь любовника… и пусть,
Услады мастерство известно наизусть,
В нем лодки, запах, тишь иль нежных струн
бряцанье.
Antoine Van Dyck
И горделивый нрав, без чувства превосходства,
И взор сияющий, подбор одежд, вещей,
Осанка или речь, где столько
благородства, –
В натуре женской и в крови у королей!
Ван Дейк, ты - словно принц, жест
полон идеала,
В нем - Красота живет, чей век – короче всех;
В дарующей руке – надежда и успех;
Сомненья ль есть еще? Она тебя признала!
У всадников привал средь сосен, у реки,
Спокойны, как она, но слезы их горьки.
Здесь - дети короля, за внешним лоском - думы,
Плюмаж на шляпах и роскошные костюмы,
Жемчужных слез огонь мерцает, как волна,
Но каждая душа здесь горечью полна.
Лишь гордость не дает бежать слезам из глаз,
Достоинства твои, во всем, не на показ:
В простой рубахе ты, на поясе – рука,
В другой же ветвь с плодом и два больших листка;
Мне грезится твой жест и тайна этих глаз.
Что ж, герцог Ричмонд здесь, в тиши, нашел решенье,
О, мудрость юности! А, может, удальство?
Но твой спокойный взор я помню оттого,
Что он, как твой сапфир на шее - в утешенье.
Chopin
Шопен, морской прибой рыданий, вздохов, слёз,
Как стайки
мотыльков, что стали чувств порукой,
Летящих над волной, играя грустью грёз.
Мечтай, люби, страдай, кричи иль убаюкай
Ту скорбь, что, с честью, ты, признал
и превозмог,
Капризы, сонм страстей теперь - забвеньем стали,
Как бабочки, с цветка порхая на цветок;
Сообщники во всем и радость и печали:
В живых эмоциях ты пролил слез поток.
То лунным блеском волн, то преданностью
друга,
Отчаянья синьор, покинутый король,
Ты вдохновлен опять, прекрасна эта роль,
Ведь солнца свет в окне излечит от недуга
Того, кто плачет, что ж, к чему теперь страдать?
Сквозь слезы улыбнись, надежда есть опять!
Gluck
Храм дружбы, храм любви,
храм мужества и чести -
В английском парке их маркиза возвела,
Здесь и Амур Ватто летал, его стрела
Сердца сражала всех, кто
был на этом месте.
Немецкий скульптор, ей, мечтающей о Книде,
Влюбленных изваял, а рядом – и богов,
Его античный фриз – точь-в-точь из тех веков:
Там пылкий Геркулес идет в сады к Армиде!
Не раздается пляс танцоров вдоль аллеи,
Улыбки и глаза - теперь зола, едва ль
Услышим мы шаги сквозь вековую даль;
Звук клавесина смолк, и рощи - онемели.
Но Ифигении с Адметом, без сомнений,
Немой ужасней крик: он каждого потряс,
Ведь в нем – Орфея скорбь, Альцесты славный час,
И Стикс без неба, но, в нем твой
явился гений.
Как и Альцеста, Глюк, преодолел в Любви
Неистовую смерть, но не дал воли мести;
Здесь устоял один храм мужества и чести,
Где прежде, небольшой, ютился храм любви.
Schumann
Встречает старый сад забавами детей
И щебетом птенцов, как верный друг, бывало,
Тебя, о, Шуман, ведь он всех дорог важней,
Которыми солдат с войны идет устало.
Взлетают голуби, беспечный веет бриз,
В тени орешника – цветущий куст жасмина,
Ребенок сел читать перед огнем камина,
Но ветер облака пригнал и мрак повис.
Был прежде карнавал
тобой до слез любим,
А вкус побед в игре то горек был, то
сладок,
И в памяти твоей остался лишь осадок;
Ты плачешь вновь: она – с соперником
твоим.
Текут неспешно в Кельн святые воды Рейна.
Ах! Весел праздник ваш на берегах реки,
Вы пели! Что ж, в тоске, да будут сны легки…
Дождь слез в душевной тьме идет благоговейно.
В том сне, где нет ее, где веры свет угас,
Живут цветы надежд и прошлых дней сомненья…
Ужасен будет гром в начале пробужденья,
Ты молнией любви сражен, как в первый раз.
Бей в барабан,
цвети, стань краше и прелестней!
Доверься, Шуман, вновь своей душе в цветах,
Жизнь – скорбная река, в счастливых берегах,
Где милый сердцу сад, где ласточки с их песней,
Сон лилий при луне, где в грезах быть уместней
Дитю, войскам - в пути и женщине в слезах!
Mozart
Баварский принц держал в объятьях итальянку,
Чей грустный томный взгляд чарует все
сильней,
Но сердце в тень садов он спрятал спозаранку,
Где зрелые плоды ждут солнечных лучей.
С душой немецкой, он, вздохнуть едва ли мог!
Влюбленному легко осуществить желанье,
И силы нет в руках, безвольных, как листок,
Зато надежды луч блеснул в его сознанье.
Не будут Дон Жуан и Керубино странны
Средь вянущих цветов, чьи запахи
донес
Бриз утренней порой, не иссушая слез,
От Андалусских рощ и от могил Тосканы!
Немецкий парк прогнать желает скуку прочь,
В нем итальянки власть облагородит ночь.
Восторженной любви он выдыхает струи
Волшебной флейты там, где скрыла их сирень,
Прощаясь с днем благим, пока так знойна тень,
Шербет прохладен и небесны поцелуи.
Любой притон, вино, благопристойней злата,
В момент преобразит,
Лишь с портика узришь такой волшебный вид,
Вкушая жар заката,
Подобно солнцу, что в туманной дымке спит.
Во мне звучит мелодия, пред ней
Померкли Моцарт, Вебер и Россини,
Звук прошлых дней томит, неся унынье,
Но в ней - секрет, что мне всего милей.
Ее услышу - наступает время
Людовика тринадцатого, там
Душа моложе лет на двести, бремя
Ее забот - не ведомо холмам.
А дальше - замка каменные своды,
С закатом, отраженном в витражах, -
В объятьях парка, где речные воды
Бегут средь низких берегов в цветах.
А дальше, у окна, в старинном платье,
Блондинка черноокая одна,
Мне вспомнилось той жизни восприятье,
Где, может быть, встречалась мне она!
Ворон каркает с порога,
Вечереет, лают псы,
Две куницы, две лисы
Перешли мою дорогу:
Конь споткнулся на скаку,
Судорога бьет слугу;Слышу я раскаты грома,
Призрак предо мной встает,
Что ж, Харон меня зовет,
В центр земли душа ведома.
Ручеек вернулся в ясли,
Влез на колокольню бык,
Кровь наполнила родник,
Спит с медведицею аспид;
К башне подлететь решив,
Стал змеи добычей гриф;
Толща льдов горит свечами,
Солнце чёрное встает,
Месяц вот-вот упадет;
Дерево идет за нами.
Пьянящий мед
Ты спаиваешь бабочек в ночи.
"Пьяный мёд"Элини Перминова
Ты опьяняешь
бабочек в ночи,
Приманивая песнями о лете,
Летящие вдоль спеющей бахчи,
Они – твои, при первом же куплете.
Что им ладонь протянутой руки?
С улыбкою, туманно-архаичной,
Они цветов находят лепестки,
И, в наготе, прекрасной и античной,
Кружатся, словно угодили в сеть,
Но движется слияние к развязке,
Из постановки
им не улететь,
И догорают крылья в знойной пляске.
В постсумеречный час мильоны сот
Наполнит вечно золотистый мёд.
Перышко
Перышко,
в твоих руках я только пёрышко…
"Чаепитие безумцев"
В Твоих руках я - пёрышко, помилуй,
И подскажи, куда же мне лететь,
Пошли ветра, но лишь Твоею силой
Пусть слышит небо колокольни медь.
В Твоих глазах - я малое, земное,
Печален мой, без изыска, удел,
Пошли ветра, что высушат мирское,
Что б я духовной пищи захотел.
В Твоих я планах – ничего не значу,
И мне дрожащим пёрышком лететь,
Тому, кто верит, Ты сулишь удачу,
Но прежде – испытаний тяжких плеть.
Тяжел в руках у земледельца плуг,
Стать перышком ему - с чего бы вдруг?
Горький рис
Вы - риса горького полоска.
Мы сеяли сладчайший рис на свете,
Который был в хранилищах у нас,
Взяв меру, по одной, из каждой трети,
Оставив, остальное, про запас.
Мы ждали жатвы, и трудились много,
Считая, что грядущий урожай
Искупит пот текущий, у порога
Мы встретим счастья потаенный край.
Но, собранный, рис горьким оказался,
Горсть зернышек - в протянутой руке
У сеятеля, что в любви нуждался,
Чей свет гнездился в белом голубке.
Прельстившись духом рисового счастья,
Рабы ни с чем остались в одночасье.
Глаза закрою - мир угаснет тоже;
Взлетают веки – все рождая вновь.
(Ты - плод моей фантазии, похоже).
От вальса звезд мороз бежит по коже,
Все ближе тьма, не видно берегов.
Глаза закрою - мир угаснет тоже.
С тобой делить бы мне хотелось ложе,
В порыве страстном, воспевать любовь.
(Ты - плод моей фантазии, похоже).
Ни рая нет, ни ада, о, мой боже:
Ни серафимов нет и нет грехов;
Глаза закрою - мир угаснет тоже;
Ты не пришел, ведь я была моложе,
Твой образ ныне не волнует кровь.
(Ты - плод моей фантазии, похоже).
Гром-птица мне теперь всего дороже;
Весной их крики мне приятны вновь.
Глаза закрою - мир угаснет тоже;
(Ты - плод моей фантазии, похоже).
По
мельничному стоку из камней,
журча, вода стекает в черный пруд,
в разгаре – осень, лебедь странен в нем,
чист, словно снег, он наважденье мне:
ум с белым отраженьем не в ладу.
Суров над топью солнечный закат,
оранжев глаз циклопа, только спрячь
его
и станет сумрачным пейзаж;
все мысли – пух, ступаю, словно грач,
зима близка и наступает ночь.
Тростник прибрежный вмерз в прозрачный лед,
как образ твой пред взором у меня;
мороз
сковал окно обид; скала
утешит ли то сердце, где забыт
цветущий луг? Кто в край такой придет?
Из Терека
в Каспий струится вода,
И волны из Волги сюда прибывают,
С Урала росу принесут невода,
Сулак и Самур в этом им помогают.
Кура дарит морю покой ледников,
Рассыпалась Эмба на тихие плесы,
Атрек достигает его берегов,
Снега Сефидруда в нем – многоголосы.
Дожди с облаков шлют привет издали,
Спокойствием равен любым океанам,
Он плещется, стонет, несет корабли,
Сочувствуя нашим обидам и ранам.
В нем воды – смешались, не спорят они,
Чье выше значенье, чья тина сочнее,
Единством их вера была искони,
Просторы над ними – куда им важнее.
Ведь воды – не люди, став мощной волной,
Они осторожны, мудры и летучи,
Они призывают нас плыть за собой,
Не ведая чувства холодного тучи.
Время, мчишься ты без промедления.
Ноют раны от крыльев твоих.
Для кого моих уст откровения
дней безумных и бдений ночных?
Нет любимой со мной, нелюдим,
я бреду от порога к порогу.
Душу – в вещи вложил, понемногу,
в их богатстве, откроюсь другим.За шиллинг, факты все перед тобою:
Конфликт с отцом, из стен родных побег,
Дни юности и то, какой ценою
Себя прославил он в свой трудный век:
Как выживал, работая
ночами,
Дал имя – морю, покорял хребты,
Напишут, что он оплатил слезами
Свою любовь, во всем, как я и ты.
При всем успехе, он вздыхал, что где-то,
Нет у
меня земель, кафтанов, злата,
Толпы льстецов за дверью, на посту,
Все, чем фортуна у меня богата -
Психее мил я! Благ ли больших жду?
Я не тщеславен, почестей бегу я,
Не обо мне суждения в ходу,
Живу я честно, счастьем не рискуя,
Психее мил я! Благ ли больших жду?
Я не имею степеней и званий,
Мундиров, чтоб выпрашивать звезду,
Нет у меня на должность притязаний,
Психее мил я! Благ ли больших жду?
Пусть внешне я далек от идеала,
Другие, с модой ветреной, в ладу,
Быть щеголем мне, явно, не пристало,
Психее мил я! Благ ли больших жду?
Я бросил школу, в колледже – лишь скука,
Читать постыло в книжках ерунду,
Мне поддается лучшая наука:
Психее мил я! Благ ли больших жду?
Случись, и нам придется, без предела,
Терпеть болезни, голод и нужду,
Смеюсь сейчас, мне нет до завтра дела,
Ни подхалимов у моих дверей,
Судьба моя в одном лишь без изъянов:
Со мной – Психея! Ждать ли лучших дней?
Не создан я для почестей и славы,
Не обо мне колонки новостей,
На жребий свой я не ищу управы,
Со мной – Психея! Есть ли что важней?
О должности высокой не мечтаю,
И не ношу мундиров и ливрей,
В честолюбивых мыслях не сгораю,
Со мной – Психея! Ждать ли лучших дней?
Пусть некрасив я, красота мне в тягость,
Другие больше преуспели в ней,
Любые украшенья мне не в радость,
Со мной – Психея!
Есть ли что важней?
От колледжей и школ не вижу прока,
Деньжат, одежд и соток -
не держу я,
Не служат маски дому моему,
Зато пропеть мне в пору аллилуйя:
Психея – мир мой! Верить ли кому?
За нитки кукол дергать не умею,
Хвалить себя пред кем-то – ни к чему,
Но и печали в сердце не посею:
Психея – мир мой! Верить ли кому?
Я не приказчик тем, кто сам свободен,
Надсмотрщик себе я самому,
На униженье слабых я не годен:
Психея – мир мой! Верить ли кому?
Не восхищаюсь в зеркале собою,
Другим носить уместнее сурьму,
Не сторонюсь общаться с голытьбою:
Психея – мир мой! Верить ли кому?
Ни школы и ни колледжи – не святы,
Не книги учат счастью и уму,
Кто верен, те любовию богаты:
Психея – мир мой! Верить ли кому?
И как бы после что-то ни сложилось,
Терпеть ли цепи иль нести суму,
Смеюсь я - ныне, завтра мне не снилось:
Психее – предан, больше никому!
Закончен конкурс, переводов, вроде,
Хотя, в нем, балом, правил пересказ;
В угоду этой анархистской моде,
Еще один, но, в шутку, на сей раз:
Нет стада у меня, сбежала кляча,
Смотря на звезды, понял я
Всю страстность адского огня,
Земной же выбор – вот напасть:
Ложь человека, зверя пасть.
Коль звезды воспылают к нам
Любовью, чем я им воздам?
Раз страсти не равны вполне,
Дай больше любящим быть мне.
Их прелесть видеть мне дано,
Но звездам это все равно,
Смотря на них, я не скажу,
Что об одной весь день грущу.
Исчезни звёзды иль свались,
Я принял бы пустынной высь,
Ее бы осознал я тьму,
Хотя ждать долго – ни к чему.
Уйду в
бою - так думай обо мне:
Пусть Англией останется земля,
Которой я - частица, что извне,
Звездой упала в чуждые поля.
Рожденная для Англии, она
Впитала запах роз и пыль дорог;
Ее ветрами, реками полна -
Благословенных юных дней залог.
Пойми тогда, что сердце, зло изгнав,
Забьется вновь в сознании земли,
В чем смысл и жизнь для Англии родной:
Ее мечты, пейзажи, добрый нрав,
Друзей познанье – тем, кто обрели,
Под небесами Англии, покой.
От фермы к ферме мы ходим днем.
Искать работу? Не будь дурачьем!
Из нас, каждый плохо, да дерзко поет,
В сердцах у служанок тает лед.
Вот так.
Лохмотья наши у всех на виду,
Скрывать мы не будем свою нищету,
С чужого плеча носим куртки мы,
Такое же все от сапог до сумы.
Вот так.
Еду и одежду нам дарят с лихвой,
Под вечер, с нее, куш у нас неплохой.
Портному, что скажет, что мы – на мели,
Мы череп вполне раскроить бы могли.
Вот
так.
Но спеть про луну нам милее всего,
И гимн католический стоит того,
С народною песней наш дружен басок,
За Славься в венце мы возьмем пятачок.
Вот так.
Нас Унгер, Богер и Рансик зовут.
Законом когда-то был каждый обут.
Вполне недвусмысленна склепа скрижаль,
На воздухе нам и болтаться не жаль.
Вот так.
Гранд канал
глубокой тенью
скрыт вечернюю порою,
в нем - гондол не меньше сотни,
над водой – чуть слышен шепот.
Но в просветах меж дворцами -
отблеск солнца на закате,
полосой широкой яркой,
он гондолы озаряет.
В этом зареве пурпурном –
крики, смех, разноголосье,
выразительные жесты,
взгляды, полные соблазна.
Здесь, на крохотном пространстве,
жизнь, исполненная страсти,
в тень уходит, превращаясь
в шепот странный и невнятный.
Росла тростинкой
я, беспечною травой,
Столь хрупкою была, что пташка, в миг любой,
Схватившись за меня, сломала б жизнь мою.
Теперь же флейта я, на зависть всем, пою.
Вагант, мой слыша плач, пройти уже не смог,
Из вод болотных он меня тотчас извлек,
В пустое сердце мне вложил чистейший звук,
Весь год меня сушил, и просверлил не вдруг.
В отверстиях моих гнездятся восемь гамм;
За нежность губ его, я музыкой воздам,
Оставив немоту, и песнею прольюсь,
Дрожа и трепеща, я с нотами сольюсь;
Мелодии мотив - лишь пальцев перебор;
Журчит ручей, со мной ведущий разговор;
С полетом эха мне звучать еще милей,
Зверей смягчать сердца дано мне, и людей.
То слиток серебряный, то золотой,
Должны, на заводе, пластиною стать,
Для стана прокатного час не простой,
Когда два цилиндра их будут сжимать.
Все тоньше и тоньше измученный лист,
В итоге, сверкающей лентой он стал,
И слушает ухо, как звук этот чист,
Когда остывающий стонет металл.
Вот
золотобитов киянки стучат,
Удары наносит рука, не слабея,
Награда за боль бесконечных утрат -
Обертка, от горьких лекарств панацея.
Увы, обречен тот поэт, кто решил
Исправить
людей,
за пороки стыдя,
И сердце страдает, и разум без сил,
Меж молотом и наковальней идя.
Не сборник инструкций, а мысли полет
За легкостью фраз благозвучных мы ждем,
Пусть нас увлекая, она принесет
Надежду в сиянье и блеске златом.
Обертка лекарства - искусство его,
Которого нужен больному глоток,
Ведь истина, пусть и дороже всего,
Отравит, сердечных не ведая строк.
Привычно морякам смотреть, забавы ради,
На альбатросов, что летят за кораблем,
Скользящим в свете дня по темноводной глади,
И даже
принимать их на борту своем.
Но с палубы взлететь – напрасны птиц усилья,
Лазури короли для этого грузны,
Как весла, по бокам, влачат безвольно крылья,
Что, словно пена волн - чистейшей белизны.
Крылатый странник сник, по доскам ковыляя,
Был только что красив, и вдруг стал неуклюж!
Моряк гогочет, в клюв из трубки дым пуская,
Дразня хромого тем, что тот взлететь - не дюж.
Поэт таков, как принц, парящий над волною,
Томится плоть: всех книг я прочитал страницы!
Бежать!
Бежать туда, где ветром пьяны птицы,
Где сердце бередят лишь небо и волна!
Ничто не будет мне препятствием сполна:
Ни старые сады, наполненные снами,
Ни лампа, что в тиши мерцает мне ночами,
Бумаги белый лист не тронут за столом,
Ни молодая мать, с грудным еще дитем.
Уеду! Пароход исчезнет за туманом,
И бросит якоря в стране, за океаном!
В надежде одолеть безмерную печаль,
Прощальный взмах платка поверит в эту даль!
Лишь мачты проскрипят, быть может, о лишеньях,
Зато кричат ветра о кораблекрушениях,
Без мачт, без мачт суда, от островов вдали…
О, сердце, морякам, поющим песнь, внемли!
Иду к тебе, любя, как в церковь, на служенье,
Где ладана дымок под купол унесен,
Не верится глазам, но сердце видит сон,
Где в небесах оно витает в упоенье.
Тебя ли я люблю, любовь ли мне мила?
Собор меня призвал, или, скорей, мадонна?
Не важно! Сердце все приемлет благосклонно,
На башне, в такт ему, звенят колокола.
Что алтари теперь, что дев
пречистых лица,
Так близким стало мне, под сенью вечеров,
И то, что под орган в тебе поет с хоров,
И то, что при свечах, в моей душе томится.
Младость на крохи рассыпалась, что ж теперь? Птицам отдашь их?
Можно и птицам отдать, но можно и в слове их спрятать.
Те, кого кормишь, вернутся, запомнив радость и ласку,
Слово и птицы вернутся, в надежде найти свой мякиш.
Что ж им ответишь? Что нету! Нет, скажешь этим бедняжкам.
Верят ли? Нет, как тут верить. До поздней, пасмурной ночи
Будут под окнами биться, и падать, и, верными, гибнуть.
Птицы и слово похожи. И некому бросить им мякиш.
Дыша все реже, год встречает смерть,
пред увяданья жертвенным огнем;
пол жизни мир шел тщетности путем,
теперь его заботит круговерть,
когда
зима, дыханьем ледяным,
ему пошлет самозабвенный сон:
лес приумолкший в спячку погружен,
и, на закате, средь теней, томим,
я вижу грезы, их бесцветный дым:
исторгнутым из сердца уголков,
им, увядая тихо, кануть в лету.
Эмоций нет и не услышать стон
столь поздних грез! Тоску скупую эту
воспринял мир, где мы, среди лесов,
подобно им, безмолвные, сидим,
встречая миг печального рассвета
в сиянье белоснежном южных зим.
новая версия перевода - 03.12.18 (725)
Не уходи от нас в такую ночь,
На склоне лет, останови закат;
Борись за свет, ты до него охоч.
Пусть мудрецам свой сон не превозмочь,
Блестящим словом - искры не творят,
Не уходи от нас в такую ночь.
Блаженным, без веселых игр, невмочь,
Лавровые венки – на всех подряд,
Борись за свет, ты до него охоч.
Безумцы прогоняют праздник прочь,
Но перед солнцем – каждый виноват,
Не уходи от нас в такую ночь.
Глаза слепых – как свет луны, точь-в-точь,
Они, как метеоры, тьму пронзят,
Борись за свет, ты до него охоч.
Отец, мне твой укор не превозмочь,
И не хвали… молю, высотам рад,
Не уходи от нас в такую ночь.
Борись за свет, ты до него охоч.
old version:
Не уходи в ночную благодать,
На склоне лет отодвигай закат;
Борись за то, что б свет горел опять.
Мудрейшим ясно: тьмы всесильна рать,
Словами свет они не сотворят
И не идут в ночную благодать.
Блаженные бы стали танцевать
В венках лавровых, не найдя преград
В борьбе за то, что б свет горел опять.
Безумцы поздно смогут осознать,
Сколь всяк из них пред солнцем виноват,
И не идут в ночную благодать.
Глазам слепых во тьме дано сиять,
Они, как метеоры, тьму пронзят,
Борясь за то, что б свет горел опять.
Отец, с высот ты станешь укорять
Или хвалить… молю, я буду рад,
Не уходи в ночную благодать.
Борись, что б свет не угасал опять.
Чуть завтра, на заре, забрезжит луч авроры,
К тебе я поспешу, ведь ты так ждешь меня.
Пойду я сквозь леса, пойду я через горы.
Вдали мне без тебя не пережить ни дня.
В пути я погружусь лишь в мысли о разлуке,
Вне их не видя и не слыша ничего,
Согбен и одинок, скрестив безвольно руки,
От грусти, словно ночь - все дни, до одного.
Приду не на закат смотреть на берегу я,
Ни вдаль, на паруса, что все в Арфлёр спешат,
С букетом, что несу, лишь память берегу я,
Иглицы зелень в нем и вереска агат.
Еще царит сонливость над рекою,
В ее тиши движенья монотонны,
Просторы, тая в дымке, отрешенны,
Ночная тень объяла их собою.
Спит хижина, окутанная тьмою,
Над нею – ветви, вычурны и томны,
Густые и причудливые кроны
Как кружевом, увешаны листвою.
Взошла Венера в пустоте унылой;
Ветра подули с запада, волненье
Передалось пироге сиротливой,
Природы предвещая пробужденье:
Все розовей полоска туч над нивой,
В воде зеленой - неба отраженье.
Land is dry after few drops of rain.
A blade of grass hasn't water enough.
An old woman would cry but in vain,
As she's lonely at home, it's in vain,
Having had no time to fall in love.
A rainbow
When a bothering shower was falling,
In a sudden, we saw by surprise
A rainbow, as God's smile, restoring
Peace in nature, so big and so nice.
With the wind all the clouds were blown,
Cheeks are free from the tears enforced,
And the wrinkles have smoothed, let alone
Sad and furrowed forehead of Earth.
Dust and soot have been washed in a moment
From the cities, prepared for the night,
Where maybe all winters or autumns
Have never stayed as they travel aside.
It’s a miracle for all of good people,
And the faces of them turned to smile.
What a picturesque scene! It will ripple
As God’s present to Earth for a while.
His brief smile makes us even bolder,
He's unforced to forget all bygone.
A gray-haired beloved of a soldier
Steals a smile through shivering shoulders,
When remembering her firstborn.
Donetsk City 2015
Currant
bushes look like blood on the sand,
And a bandage has apricots’ hint.
Pray for you,
oh, my nearby homeland,
As the greater homeland
left no dint.
Лист падает, лист падает, едва ль
в небесных рощах осень не в разгаре;
в падении – невольный жест разлада.
Земля, отяжелев от листопада,
от звезд, в ночном паденье, мчится вдаль.
Мы падаем. В руках уже нет сил.
Смотри, кругом паденью все послушно.
Но некто есть, паденье простодушно
он с нежностью бескрайней приручил.
***
My needs are few!
Just a slice of bread,
And a drop of milk,
This heaven’s spread,
This
clouds’ silk.
***
Today, again, I’ll face the life,
The bargaining, the market ground,
I’ll lead my host of songs to strive
With surf of market, that’s around.
Don't play pranks
Hi, shopkeepers, manikins,
With the wind in each head,
In the Robin Hood’s sheepskin,
London that's where I'm at.
Will of truth we raise high
Not for those who just want,
Wearing sables through the night,
To mock us at their jaunt.
Not for this at the foe
Blood ran down at low prices,
For the salesgirls would show
Pearls on hands just like spices.
Lonely night, like a string,
Grows longer -
I will swim, I will sing
By the Don-Volga!
Let there forth be
Evening boats, I will send,
Who will fly with me?
And with me - all my friends!
Смущен я тем, что ей забавно
То, что смущенье мне не скрыть,
Казалось, рук моих коснется
Она, что б тут же отпустить.
Когда, прощаясь, мы стояли,
От мира скрытые листвой,
То пальцев я ее коснулся,
Не из галантности простой.
Когда б ни жест, что слов вернее,
Все было б кончено для нас;
Смущен я был ее улыбкой,
Такой таинственной подчас.
With dumb reproach, I am still waiting
For someone, meaning not a wife,
Let she is good at renovating
The moments of forgotten life.
And not a lover, she is boring:
Her trembling voice, her pleading smile,
I know the passion’s outpouring,
I used to bear the tons of bile.
I wait for just a friend, devoted
To me as a heaven’s age-old goal,
Because my torment should be noted
For height and silence of my soul.
Alas, but he preferred an hour
To ages, taking the remains,
There was no chance into his glower,
He took the mutual dreams for chains.
Штурвал сломался, парус порван, буря воет,
Зловещий скрежет помпы, крики, ужас, страсти…
Канат не слушается рук матросов, снасти
Обвисли, луч последний солнца туча скроет.
Трубит победу буря, волн валы взревели,
И, не щадя бортов, чей страшен треск с натугой,
На судно смерть летит, под пенною кольчугой,
Как воин, на проломы в стенах цитадели.
Вот кто-то чувств лишился, смерти устрашившись,
А тот, в объятьях друга, горю предавался,
Другой готов в молитве к небу устремиться.
Но был спокоен некто, к борту прислонившись,
Он думал так: тот счастлив, кто без сил остался,
Кто богу
молится, кому есть с кем проститься.
Фрегат в плену стихий. В безумии страстей,
С ужасным шумом волн смешался крик людей.
Порвались паруса, над морем – бури шквал,
Трещат по швам борта, беспомощный штурвал
И снасти – не у дел… Из трюма и кают
Не вычерпать воды, напрасен помпы труд.
Ветрам все ни почем, лишь только альбатрос
Парит, невозмутим, в туманном царстве гроз.
Все крепче шторм! А там, где есть еще просвет,
Светило, дальний свой, скрываясь, шлет привет.
Ярится ураган! Смотри: он победил,
Над темной зыбью волн, он тысячью горнил
Ревет! Ведь это - смерть! Вот волны поднялись
И, потопить фрегат, взметнулись грозно ввысь.
Застывший ужас! Он вселяет в душу страх,
Лишив последних сил, и шанса нет в волнах.
Прощаются друзья, предвидя страшный миг,
Тот плачет, а другой - в отчаянье поник.
Но кто же тот смельчак, что не сдается тьме?
В час роковой, о чем, он молит на корме?
Взор ясен у него … . Ведь счастлив только тот,
Кому мечтать дано, все зная наперед!
Но тот счастливей, кто и друга не забыл,
И Господа, в слезах, за все благодарил!
Слезами разбудил я венчики цветов.
Захочешь, для тебя заставлю их раскрыться!
Где утром под окном твоим щебечут птицы,
Там, с ними заодно, тебе я петь готов!
Рассветною порой еще скрывают тени
Твой белый силуэт, но солнце в волосах
Я вижу на бегу. Рассыпались в руках,
Прижатые к плащу, корзиночки ревени.
Меня заметив, ты скорей кричишь: "Привет!",
Взбегаю на балкон, склонившийся к сирени,
Белеющей, как сон, лиловой, словно тени,
И обниму тебя, свой отложив букет.
Так долго простоим, не проронив ни слова,
Лишь кудри на ветру сплетаются у нас,
Пьянеем от любви, рожденной в ранний час!...
…Но, рассмеявшись, ты вдруг убегаешь снова!
Since, given by the Eternal judge,
To me the charisma of prophet,
I read a list of sin and grudge:
As eyes of men are pages of it.
So I proclaimed love’s sanctity
And homespun truth of pure teaching:
The neighbors pelted stones at me
In violent passion for my preaching.
Having put ashes on my head,
I left all goods and chattels mine,
Stayed in the desert, life I led,
Like birds’, kept on by food divine.
Retaining heavens in my heart,
I am in charge of earthly creatures;
And stars, the listeners of my art,
Reveal to me their joyful features.
But passing through a noisy town,
I hurry up with some precaution,
Old men, when notice me, are frown,
And share with children sly emotion:
"Look: that's a good example for you!
When dealt with us he was so proud:
Convincing us that it is true,
That through his voice the Lord speaks out!
Look, children, he is on the run:
How he is naked, pale, exhausted!
He is the poorest and unposted,
How he is scorned by everyone!”
В мой день отъезда плачут небеса,
дождь моросящий напоил дубравы,
что склон одели, им омыты травы,
маиса стебли серебрит роса.
В потоках вод, питающих леса,
я слышу грусти нежные октавы;
скрывает горизонт чужие нравы,
судьбы туманом застит мне глаза.
Бискайя, материнские ладони
твоих садов в Кастильи не найти,
там ждут меня объятия мадонны:
от страсти человека не спасти,
ее объятья для него бездонны,
ему лишь с ней на воле по пути.
A sail, shown white and lonely, stations
At sea in a bluish hazy band!..
What does it seek in foreign nations?
What has it left in its homeland?..
The wind is high, the waves are playing,
The mast on board both bends and scrapes;
Alas! It’s not for luck its praying,
Nor from its fortune it escapes!
Beneath it sky-blue squirts are foaming,
Above it, aureate rays release...
But it, rebellious, thirsts for storming,
As though a storm might bring forth peace!
What does my name reveal to you?
It will be dead as a wistful sound
Of wave, that splashed a shore around,
As a noise of night in backwoods blue.
It will remain an obsolete sign
In memory’s album like a rough
And patterned looking epitaph
In any language undefined.
What is in it? Lost long ago
With new and passionate emotion,
To soul of yours it will not go
As a remembrance of love's potion.
But in a melancholy day
Exclaim it with a great relief,
Say, memories don’t pass away,
There is a heart where I still live.
From behind a splendid island,
Coursing on the river stream,
Boats are floating, richly painted,
Tapered and broad in their beam.
On the first there's Stenka Razin
Hugging a princess, his mate;
Slightly tight on his new wedding,
He keeps on to celebrate.
Suddenly is heard a whisper:
“He’s exchanged us for his bride,
Just one night he has been with her,
And he lost the slightest pride”.
Oh, the Volga, dear mother,
Russian river, bright and strong,
Have you ever had a present
From the Cossack of the Don!
At one stroke he lifts the beauty
With no chance for her to save,
Just to throw her overboard,
To the swiftly running wave.
“Why, old guys? Aren’t you cast down?
Hey, dance, Phyla, take a role!
Let us strike up, boldly singing,
As a prayer for her soul”.
It's sad to think, that it’s in vain
The gift of youth is wasted thus,
That we’ve betrayed it in the main,
That it has disappointed us;
That all the best of our wishes,
That dreams, exalted and delicious,
Decayed forever, in a rush,
Like fallen leaves in autumn slush.
It’s so intolerable to see
Long dinners, which are so rife,
To stick to a ritualistic life,
And with a crowd’s ascendancy
To go, not sharing with its fashion
Nor mutual points of view or passions.
Имей я небесной расцветки парчу,
Чей ярок златой и серебряный свет,
И синюю, с дымчато-серым, парчу,
В которой ночной отражен полусвет,
Парчу эту бросил к стопам бы твоим:
Но, знаешь, я беден, живу лишь мечтой;
Лишь мечты расстилаю к стопам я твоим;
Ступая, нежней будь с моею мечтой.
Зеленый дол, небесный склон:
Меж ними, рано поутру,
Пел жаворонок, снизу он
Казался точкой на ветру;
Над полем, выбрав свой удел,
Рой белых бабочек порхал;
Взлетая, жаворонок, пел,
Беззвучно падал, петь - взлетал.
Колосья вдоль тропы моей
Тянулись свежею стеной;
Мне ясно: миллион стеблей
Его гнездо скрывал собой.
Легко мне слушалось досель,
Все жарче солнце в вышине,
Наверно, дольше слушать трель
Его подруге, а не мне.
Starting up the road, I feel so lonely;
Flinty way is gleaming through the haze;
Still the night. The desert is God’s only,
And the stars are talking at the space.
1.
Процедила буква «Ц»,
С легкой грустью на лице:
«Фуэте танцую я,
В труппу примите меня?
Я на цыпочках стою,
Цыкать я не устаю!»...
«Цыц, вернись-ка на фасад…» -
Циркачи ей говорят!
2.
Почему, скажите мне,
Вижу каждый раз в окне,
Дня рабочего в конце,
За столами - буквы «Ц»?
Понял я: кафе - закрыто,
Все в нем только что помыто,
Потому-то, вверх ногами,
Только стулья за столами.
3.
Букву «Ц» официант
Нам несет, как фолиант:
Две бутылки на подносе,
Чаевых она не просит…
На столе – два шашлыка,
И цыпленок-табака,
Пицца с птицей, сыром, перцем…
Веселится наше сердце!
Спеет рожь, черника зреет,
Ветви гнутся от плодов...
Радость нежную лелеет
Мудрость тихая садов!
Ждут амбары урожая,
Изобилья рынки ждут,
Стынет роща, лист теряя,
Из лесов грибы несут;
Журавли, курлыча, стаей,
Словно осени гонцы,
Улетают, в небе тая…
Косят сочный луг косцы.
Солнца яркие лучи
Милы, но не горячи,
Свой последний шлют привет,
Их любви отказу нет!
Чаще дома топим печку,
Но опять бежим на речку,
На просторе бесконечном
Смотрим в даль опять беспечно...
Плещется волна проворно,
Столь желанна свежесть вод;
Познается не притворно
Счастья чистый небосвод!
Буква "А"
Буква «А» - как будто циркуль,
Чтоб окружности чертить…
Мы ж недавно были в цирке!
Как, стараясь рассмешить,
Там резвились обезьянки
На канате и стремянке,
Нам, конечно, не забыть!
Буква "Б"
Буква «Б» - она как детка,
Взобралась на табуретку,
Из буфета взять конфетку,
А нашла... бананов ветку!
*
Буква «Б» вбежала к нам,
И кричит с порога:
В бадминтон играть пора!
Что тут скажешь, шалунам
Быть в хорошей форме
Лучше с самого утра!
Мы берем ракетки в руки,
За околицу бежим
Зной полуденный встречать...
Букву звали словом «Буки»,
Это значит - буква...
С «Букварем» нам не скучать!
Что коню - в конюшне?
Веселятся дружно
Буквы на опушке!
Вот обложка: ведь она
Книжку защищает,
Как у дерева кора!
Вяз и дуб, березка, бук... -
Что они без алфавита?
Лишь листвы чуть слышный звук.
*
С буквой "Б" пойдем в разведку
Мы под стол; под табуреткой
Делать нечего уже,
Отоспимся в блиндаже...
Буква "В"
- Вяжет буква «В» весь день
Свитер, варежки, плетень...
- Что-то я тебе не верю,
Дай же мне очки скорее!
- Ну а как же, посмотри,
Вот - иголка, с нею - нитка:
Вензель вышит, а внутри
Буква, как страницы свитка...
*
Подарила бабушке
Вышивку свою,
Так легко порадовать
Тех, кого люблю…
Как она растрогалась,
Трудно передать,
А слова обычные -
Радости под стать:
"Полотенцам в украшенье
Стала эта вышивка,
Твой узор – на загляденье,
Ничего нет лишнего:
Васильки, ромашки,
А над ними – пташка…
Ах, ты, рукодельница,
Угостись вареньицем!"
Буква "Г"
Приключения гнома на грядке (считалочка)
Гном сажал грибы и гречу,
А на грядках – огурцы,
Что же он, в гостях, под вечер
Приналег на голубцы?!
Гном полил грибы и гречу,
А на грядках – огурцы,
И опять, в гостях, под вечер
Приналег на голубцы!
Гном полол грибы и гречу,
А на грядках – огурцы,
В эту среду, он под вечер,
Снова выбрал голубцы!
Гном считал грибы и гречу,
А на грядках – огурцы,
И в четверг, уже под вечер,
Перечел и голубцы!
Гном собрал грибы и гречу,
А на грядках – огурцы,
Разве кто-нибудь, под вечер,
Пригласит на голубцы?!
Слопал гном грибы и гречу,
А на грядках – огурцы,
Но при этом, целый вечер,
Не смотрел на голубцы!
*
Буква «Г» гуляла в роще,
Повстречала там гусей:
«Вы меня, конечно, толще,
Но зато я вас стройней!»
«В кепке ты, а мы - лишь гуси,
Ты худа как трость; без грусти
Ты живешь, тебе под стать
Бумерангом полетать!»
*
Взвился ввысь подъемный кран
Словно добрый великан,
Он - помощник наш всегда,
С ним мы строим города!
Буква "Д"
Дятел днем долбя дупло
Вдруг подумал: Повезло
Птенчикам, что обретут
Дом, где счастье и уют!
*
Есть у домика крылечко,
Дверь в нем - словно бы колечко,
Там скворец живет весной,
Благодарный нам с тобой:
Над скворечником трудились
Целый день мы, утомились...
Но зато подарком нам -
Песня птичья по утрам!
Буквы "E" "Ё"
Буква «Е» мой крендель съела,
Как цветок, похорошела,
Пчёлка на неё уселась,
Видно, мёда захотелось!
*
Буква «Е», чуть-чуть дрожа,
Нам напомнила ежа:
Игл в ней так много,
И смотрит очень строго…
Только с глазками, её,
Примем мы за букву «Ё»!
Буква "Ж"
В жаркий день, журча, ручей
Напоил жемчужной влагой
Дуб, желанною наградой
Желудь зреет средь ветвей!
Жаждет жизни все живое:
Распускается весною
Куст жасмина, мотылек
Залетает на порог;
Как приятно струй журчанье,
Колосится в поле рожь…
Вот и ты, любви желанья,
Осознай и преумножь.
Буква "З"
Средь созвездий – одинок...
На волне - его дружок:
Вместе с отраженьем в речке,
Месяц - буква «З», конечно!
Ночью в небе ли, в пруду, -
Месяц я всегда найду!
Буквы "И" "Й"
«Буква «И» - вам не посуда!»
Как-то слон сказал верблюду,
А зайчата, невзначай,
В ней заваривают чаЙ!
Буква "К"
Дайте букве «К» смычок,
Скрипку б ей на вечерок…
Ах, кузнечик - музыкант,
Как прекрасен твой талант!
Буква "Л"
Лучик – светел, ночка тает:
Юный солнца лик прилежно
Даль и ветер согревает,
И рисует утро нежно…
*
Если ты лежишь на солнце,
Не валяйся бестолково,
А согни в колене ногу…
Вот тебе и буква «Л»!
Можешь подтянуть вторую:
Вместе согнутые ноги
Помогают моментально
Букву «М» запомнить тоже!
Ну а если ты умеешь
С детства делать колесо,
То запомнишь, несомненно,
Заодно и букву «О»...
Впрочем, с буквою знакомясь,
Звук ее запомни лучше;
Форма буквы самоценна,
Но развлечься - тоже можно.
Буква "М"
Мама молоко и мед
Утром с речки нам несет…
Мостик между берегами
С братом мы построим сами!
Эта речка - не простая,
Есть надежда, что святая;
Мостик тоже не обычный,
А всего скорее - личный.
*
Выше крыши
только
воздух,
если неба
не достать.
Облака белы
поскольку
из молочных рек они…
Буква "Н"
По аллее тополиной
Утром ранним я гулял,
Горизонт полоской длинной
Постепенно светлым стал.
Убегают две дорожки
Вдаль, я их пересеку,
Ведь мои босые ножки
Мячик гонят на бегу!
Никаких причин для скуки,
Я с друзьями целый день,
Им протягиваю руки,
Нам дружить совсем не лень!
Буква "О"
Буква «О», брусникой яркой,
Осени была подарком,
А "на елке", в Новый год,
Превратилась в хоровод!
*
Шар воздушный надо мной
Словно буква «О»… «Постой!» -
Я кричу, а мне в ответ -
Неба солнечный привет!
*
«Ко–лес-ни-ца», «ко-ле-со» -
С ними дружит буква «О»,
Пусть она - кружок простой,
Постоянно рвется в бой:
Кони мчатся в чистом поле,
Кольца пыли скрыли солнце!
Буква "П"
В нашей комнате светло,
И спокойно, и тепло:
Печка топится, пирог
Приглашает на порог!
*
В той стране, где много льдин,
Знал лишь букву «П» пингвин,
Изучая перышки
И катаясь с горушки!
*
Снежных не боясь лавин,
Встретил букву «П» пингвин,
Но, приняв ее за дверь,
В ней же и застрял, поверь!
*
В двери слон пройти не смог,
Не проходит правый бок…
Мысли были у слона:
«Дверь здесь, право, не нужна!»
Похожесть!
Буква «П» - на пень похожа,
а еще – на табурет;
Буква «О» - как будто сушка,
или шина, или обруч…
Буква «Х» на крест похожа,
а, возможно, и на клещи,
букву «О» не расколоть им:
не орех, поди, она…
Буква «Ж» - как жук, павлин,
как трезубец над волнами!
Буква «Е» - как будто палка
(три еще добавьте справа).
Буква «С» похожа, что ли,
на железную подкову…
Буква «Т» - как зонт, как гриб,
либо это просто гвоздь…
Буква «Ь» похожа
на дверную ручку… впрочем,
все на что-нибудь похоже,
на кружок похожа точка!
Буква "Р"
В озеро впадает речка,
В этот день нам повезло,
Мы - на лодке, вдруг, весло
В миг стремниной унесло...
А на воде - колечки!
Буква "C"
Месяц дремлет на боку,
А поляна вся - в снегу;
Буква «С», сама как санки,
С горки катит спозаранку,
Потому так весела,
Месяцу кричит она:
«Братец мой, ты - в облаках,
Я - в искрящихся снегах!»
Буква "Т"
Буква «Т» - не штопор,
И не зонтик тоже,
Слышу тихий ропот:
Как она похожа…
Что? Какая клюква!
Как на молоток!?
Нет, скорее, буква,
Ты у нас - цветок!
*
Что легко, что трудно –
Как мне разобраться?
Молоток и гвозди... –
Стоит только взяться,
И, готова полка,
Книжкам – не пылиться,
Принц в мгновенье ока
Сходит со страницы…
Буква "У"
Буква «У» - развилкой
У моих ворот,
Левая тропинка -
В поле уведет,
А пойду по правой –
Знаю, не впервой,
Там, за переправой,
Встречусь я с тобой!
*
Речки "Критика" и "Шутка"
Кормят стайку прибауток:
Врассыпную ли, гурьбой,
Бегают на водопой
Эти странные созданья,
Ожидая пониманья...
Тот, кто мимо там проходит,
Только легкий пух находит,
Ах, найти бы хоть перо,
Да желание - старо,
Птица эта без сонетов
Оставляет всех поэтов!
Буква "Ф"
Фантик, как-то, на банкете,
Свернут был, под стать конфете…
Филин развернул фольгу -
И опешил… ни гу-гу
Целый день не говорил,
Фокус осознав, решил,
Что ночами будет впредь,
В оба глаза он смотреть!
*
Словно филин – буква «Ф»:
Хохолок, два ярких глаза…
И, на веточку присев,
Коготки отпустит сразу!
Буква "Х"
Хорошо ходить пешком
По тропинкам босиком,
А когда играем в прятки -
Хвоя нам щекочет пятки!
Но лишь солнце за холмами
Тихо спрячется под вечер,
Как под хохот, с глухарями,
Хрустнет ветка недалече.
*
Кто в походе за малиной
Так размахивал корзиной,
Что принес к себе в палатку
Только хвороста охапку;
А лесные похожденья
Как становятся вареньем,
Если мы, за чашкой чая,
Отдыхаем, не скучая!?
*
Произносит филин вслух
Неизменно слово «Ух»,
Я чего-то не пойму,
Хочется хурмы ему?
Ах, хорош его мотив,
Жаль, что не красноречив!
Но к чему в лесу нам речь?
Лучше нам его беречь!
Буква "Ц"
Процедила буква «Ц»,
С легкой грустью на лице:
«Фуэте танцую я,
В труппу примите меня?
Я на цыпочках стою,
Цыкать я не устаю!»...
«Цыц, вернись-ка на фасад…» -
Циркачи ей говорят!
*
Почему, скажите мне,
Вижу каждый раз в окне,
Дня рабочего в конце,
За столами - буквы «Ц»?
Понял я: кафе - закрыто,
Все в нем только что помыто,
Потому-то, вверх ногами,
Только стулья за столами.
*
Букву «Ц» официант
Нам несет, как фолиант:
Две бутылки на подносе,
Чаевых она не просит…
На столе – два шашлыка,
И цыпленок-табака,
Пицца с птицей, сыром, перцем…
Веселится наше сердце!
Буква "Ч"
К букве «Ч» пристала моль:
«Ну-ка, назови пароль,
А не то съем рюкзачок…»
«В нем петрушки есть пучок» -
Буква «Ч» шепнула ей,
Моль исчезла поскорей…
Так что, если что не так,
Знай, что это все - пустяк.
*
«Что такое черновик?
И зачем же опечатки,
Если есть очки, перчатки,
И любви счастливый миг?» -
Воробей чирикнул в чашку,
Вопрошая черепашку;
Но она молчит, немая,
Чувству вечности внимая…
Буква "Ш"
Буква "Ш" пошила шапку.
"С нашей шубой в шапке - жарко!" –
С тем медведица ушла;
"Ноша эта - тяжела!" -
Прошептала черепаха;
"Шапка – это не папаха…" –
Сделал вывод попугай…
"Паша, шапку надевай!"
Буква "Щ"
«То ли щепка, то ли палка…
То ли просто щекоталка…» -
Спорят дети, щуря глазки,
Ведь не зря, ныряя в маске,
Кто-то выловил леща!
Или это буква «Щ»?
Улыбаясь, шепчет Даша:
«Или… просто щетка наша».
*
Там, в лощине, меж камней,
Щурясь, протекал ручей,
Путь наивно свой ища,
И от ветра трепеща…
Буквой «Щ» повис над ним
Мост щербатый, недвижим,
Прозябая дни и ночки,
Он от скуки морщит щечки.
*
Ваня притащил гармонь -
Ребра щуплые, что конь,
Росинант, известный всем
Из научных теорем.
Растянул ее, пища,
Словно это буква «Щ».
Что тут скажешь о певце?
Вновь гармонь - что буква «Ц»!
*
Пригласила буква «Щ»
Как-то щуку и леща
Отобедать: «Ах, вкусней,
Не ищите в мире щей»!
Но искать пришлось леща,
К удивленью буквы «Щ».
Буквы "Ъ" "Ь"
Подъезжает «Мягкий знак»
С просьбой странной: «Эй, чудак,
Пусть все прыгают вокруг,
Где веселье – там досуг!»
Разъяренный «Твердый знак»
Вдруг притих: «Да будет так.
Съем любого, кто в подъезд
Не войдет и борщ не съест!»
*
Объяснив, что он - мыслитель,
Предъявил билеты зритель:
Здесь, на сцене, в упоенье,
«Мягкий знак», под настроенье,
Стал похожим на фасоль,
Так вошел в свою он роль!
«Твердый знак», как режиссер,
Въедлив очень, фантазер…
*
Ель, укрывшись шубой снежной,
Сон вкушает в дреме нежной.
Кто мои укроет руки,
Не страдать же им от скуки!?
Ах, сошью я рукавицы…
Где лекало только взять?
«Твердый знак» тут не годится,
«Мягкий знак» бы отыскать!
*
«Твердый знак» молчать не мог:
Твердо выучив урок,
Въехал он на школьный двор
И затеял разговор;
Речь его была не громкой,
Там, присутствуя на съемках,
Вдруг, сюжету вопреки,
Стал читать свои стихи!
Буква "Ы"
киносценарий на тему "Сельская жизнь, как она есть"
первая серия - краткое содержание:
у первокласника реплики родителей в его голове
легко путаются с грамматикой, или с чем-то еще?
«Кто ботинки в угол бросил?» -
Буква «Ы» войдет и спросит…
Это мышки, по привычке,
Не поставили кавычки…
«Ну-ка, их рядком поставь,
Пыль смахни и вытри грязь…»
Как поставить их рядком?
Разве смысл будет в том?!
вторая серия - краткое содержание:
а на дворе, меж тем, жизнь идет своим чередом...
«Дырку кто прогрыз в стене…?» -
Квокчут куры, - «Не ко мне,
С этим разберется босс...» -
В конуре ворчит барбос,
«С мышью пусть воюет кот,
Хватит мне своих забот:
Вон, цыпленок, во дворе
Вновь гуляет на заре!»
третья серия - краткое содержание:
отцу семейства все надоело, и он уехал на рыбалку...
пастораль и немного импрессионизма.
Вижу я над речкой дым,
Он мне кажется седым:
Над водой – такой обман,
Называется – туман!
Он куда-то ввысь летит,
Ничего не говорит…
А теперь вот, и луга
Все белесые с утра!
четвертая серия - краткое содержание:
пылесос, по видимому, считает, что выражение
"Сизифов труд" - именно о нем...
Пылесос работу любит,
Вычистить он не забудет
Все вокруг, на вечеринке
Не увидишь ни пылинки:
Вымыт чисто коридор,
Темный, светлым стал ковер!
Вновь на страже буква «Ы»:
Праздник что без мишуры!?
пятая серия - краткое содержание:
а домочадцы уже переключились на Диснеевские мультики...
«Где найти бы конуру,
Что была бы по нутру?» -
Песик думал целый день,
Спрятавшись от солнца в тень.
Мышь под мышкой сыр держала,
Но с советом подбежала:
«Буква «Ы» Вам подойдет,
Крышу аист Вам совьет!»
шестая серия - краткое содержание:
нагулявшись, отец семейства возвращается домой...
Вход и выход - часто рядом;
Так обычен дым с огнем;
Где есть дырка, там – ограда;
Ночью видит рысь и днем…
Стоит дверь толкнуть слегка,
Как дорожка, что зыбка,
Вдруг исчезнет под откосом…
Букве «Ы» привычен посох!
седьмая серия - краткое содержание:
благоденствие, кругом - одно благоденствие...
До утра трудился Крот,
Огород в порядке, вот:
Куст крыжовника цветет,
Тыквы водят хоровод…
Нам, из лужицы, вода
Улыбается тогда,
От костра седой дымок
Убегает наутек!
Эпилог:
Ь_
- "Что упало, посмотри!"
- "Потеряла палку "Ы"!
- "Что такое это "Ы"?
Будь любезен, объясни..."
- "Это буква, что с клюкой
Вечно следует за мной:
То подай скорей еды,
То налей в кувшин воды…
От победы, до беды
Бегаю туды-сюды…"
- "Чем болтать, сам посуди:
Каково бродить по свету,
Если нам поддержки нету...
Так что, к букве подойди,
Палку ей и подними!"
Буква "Ы" благодарит и медленно уходит...
занавес
Буква "Э"
Букву «Э», проделав сальто,
Нарисую на асфальте:
Полукруг, а посредине -
Перекладина одна…
Это - компас, я – на льдине,
Вдалеке - земля видна!
*
Мне знакомый эрудит
Этак, в шутку, говорит:
- Что за странный этикет,
Где твой правый эполет?
- Потерял его в бою! -
Не робея, говорю!
*
Средь отвесных скал, поэт,
Ищет милый силуэт…
Эхо, пусть, не эрудит,
Но за ним все повторит,
Лишь поэтому воспет
Эвкалипта свежий цвет.
Лифт
Спросит буква «Э» для смеха:
- На какой тебе этаж?
- Заходи в мой экипаж… -
Отзовется тут же эхо.
Эх, вопрос на вид простой:
Луг - внизу, вверху – покой!
Буква "Ю"
Кони на дыбы встают,
Кузнецы их подкуют,
Из конюшни, в колеснице,
Жеребцам лететь, как птицам!
Пони лишь один грустит,
И как будто говорит:
«Приходите, обещаю,
Всех в тележке покатаю!»
*
И валторна и труба
Изъясняются любя,
Их с восторгом принимают,
И в оркестрах обожают…
Но откуда этот бой?
Спорит буква «Ю» с трубой,
Барабанит все она,
Юностью озарена!
*
Кони накормлены, спят в конюшне,
Воздух на юге – горячий, душный,
Под виноградником – куст из роз,
В доме уютном не знают слез.
Юркие тени в саду уснут…
Тих и прекрасен ночной приют.
*
Уют колыбельный приснится
в каюте,
ты юнгою в море уходишь
на шлюпе,
и пусть ждет при встрече тебя
не салют,
о тех, кто любил, тихо волны
поют…
В беседе с друзьями так ценится
юмор,
а старость украсит недавнюю
юность.
Буква "Я"
Буква «Я» - канатоходец,
Путь над бездною находит,
Продвигаясь по канату,
Кажется, невероятно:
Ведь под нею – люди, скалы,
Яхты, улицы...; привалы -
Не положены в пути.
Легче бездну... обойти!
*
В ясный день, в лесу гуляя,
И деревьям всем кивая,
Выбрав ясень, буква «Я»
Влезла на него, кряхтя:
Листья посчитать ей надо
До начала листопада…
Но зачем же, без причины,
Пилит ветку… дурачина!
*
Буква «Я» не знала, кто я,
На полянке как-то стоя.
Подскажите ей ягнята,
Ястребята иль гусята…
«Ты нас лучше посчитай,
А потом и вопрошай!» -
Семь утят кричат не зря:
Их тут - целая семья!
*
Буква «Я» вошла ко мне,
Говоря: «Давно пора
Стих отправить…» - как во сне
Отвечаю букве я:
«Нету сил, устал, измотан…»
«Мне б сейчас твои заботы…» -
Отвечает мне она,
Забираясь на слона.
Be silent, move aside and hide
Both dreams and feelings of your mind,
Let them, forever, rise and set,
Within your soul’s depth as yet,
In silence, as the stars at night, –
Admire them in solemn quiet.
the previous version:
Be silent, move aside and hide
Both dreams and feelings of your mind –
Let them, forever, rise and set,
Within your soul’s depth as yet,
In silence, as the stars at night, -
Admire them in solemn quiet.
How can a heart express its view?
How does a stranger know you?
Will he conclude what is your life?
A thought being told is just a lie.
Being troubled, springs are never bright, -
You’d better drink them - and be quiet.
Try to achieve an inner goal -
The real world is within your soul
Of thoughts, you readily rejoice,
That couldn’t stand the utter noise,
The daily fuss keeps off delight -
Just listen to them – in solemn quiet!..
Господь певцов на землю шлет,
Что б петь закаты и восход,
. . . . . . . . . . . . . . . . . . "Аз буки веди, глаголь добро..." (др.русск.)
. . . . . . . . . . . . . . . . . . Зная буквы, говори добро (то есть, будучи грамотным, не забывай совершать добрые поступки)...
вступление
Алфавит - страна такая:
О конфетах не мечтая,
Позовет она с собой
В путешествие домой:
Не туда, где есть подушки,
Одеяла и ватрушки,
Где посуда и одежда,
Где скакалка… все как прежде.
Там, за буквами – слова,
За словами там – мечта!
Все, что ты хотел бы очень,
Там твои увидят очи.
Там в лесу – не потеряться,
Там не холодно купаться
Даже в ледяной воде,
Там эмоции везде!
Там зверушки - на опушках,
Там приветливы веснушки,
Крокодилы там в галошах,
Кот ученый ловит мошек…
Ты узнаешь, что лиса -
Остроумна и хитра;
Что жираф - не носит тапки;
Как зайчата моют лапки;
Что живая есть вода,
И зачем нужна она...
Что в прекрасный Теремок,
Хоть ворота на замок
Не закрыты, иногда
Не войдешь – и не беда!
Много там чего еще,
Но совсем не хорошо
Пересказывать сюжеты
Сказок, песен и куплетов,
Разучи-ка алфавит,
И тогда заговорит
Языком, тебе понятным,
Книжка, азбука, тетрадка:
Ведь рассказам, как известно,
Без тебя - не интересно!
Буквы встали по порядку
Рано утром на зарядку,
С ними, шагом ли, бегом
Алфавит учить начнем...
«А»:
Буква «А» гуляет там,
Где всего нужнее нам:
Акварель и альбатрос,
Аист, ангел, абрикос…
Словно парус, буква эта,
Поспешим за ней по свету:
Не препятствие тогда
Океаны и моря!
В алфавите, как весна,
Вечно юная, она,
Первою всегда стоит,
И ребятам говорит:
«А» - меня зовут сейчас,
Звали прежде буквой «Аз»!
«Б»
Эта буква, словно детка:
Взобралась на табуретку,
Из буфета взять конфетку,
А нашла... бананов ветку!
Букву «Б» мой старший братик,
Упражняясь, пишет ловко
Краской синей, он – прагматик,
И опять жует морковку…
Буратино пишет мелом,
Улыбаясь, букву эту,
Кот ученый между делом
Истину откроет свету:
В нашей речи, буквы - звуки,
Раньше букву звали «Буки».
«В»
Слово есть одно – «вопрос»,
Буква «В» в нем – паровоз,
Задавай вопрос любой
За учебой, за игрой:
- «Если мы возьмем лукошко,
То найдем грибов немножко?»
- «Вот, смотри, течет водица,
Если из ручья напиться!?»
- «Для чего же есть у нас,
Интересно, в сумке квас?»
Словно бы вьюнком увита
Третья буква алфавита;
Словом «Веди» изначально
Звали букву, то есть - знанье!
«Г»
Гусь шагает к водопаду,
Льются струи вод громадой,
А гусята там опять,
Где так весело нырять!
Огонек горит в окне,
Лебедь плещется в реке,
Котик прогибает спинку,
Сладкую жует травинку;
Дождик хлынул, гром гремит,
Словно он нам говорит,
Что без буквы «Г» нельзя,
Речь - глаголами полна,
Ведь «Глагол» - давным-давно
Было именем ее!
«Д»
Доброта всего дороже,
Будь к себе немножко строже,
Лишнего не позволяй,
Утро для труда встречай!
Дятел днем долбя дупло
Вдруг подумал: «Повезло
Тем птенцам, что обретут
Дом, где счастье и уют!»
Очень много в жизни дел,
Буквы «Д» простой удел:
Раз к тебе пришли друзья,
Отдавай всего себя:
Испокон веков «Добро» -
Было именем ее!
«Е»
На тарелке – угощенье,
Есть и груши, и печенье…
Наши гости - только буквы,
Им полезней, если брюкву
Их читатели едят,
На прогулку ходят в сад,
Книжки любят, берегут:
Знанье нам они несут!
Буква «Е» весь крендель съела,
Как цветок, похорошела,
Пчёлка на неё уселась,
Видно, мёда захотелось!
С этой буквой слов не счесть,
Букву звали словом «Есть».
«Ж»
Желтый лист кружится: осень
Ждет зимы безбрежной проседь;
Журавли летят на юг,
Им не знать холодных вьюг…
В жаркий день, журча, ручей
Напоил жемчужной влагой
Дуб, желанною наградой
Желудь зреет средь ветвей!
Испокон веков желанна
Вера в счастье и прогресс,
Если правда постоянна,
То сердечный интерес
Естеством живет на свете;
Звали букву так: «живете».
«З»
Средь созвездий – одинок...
На волне - его дружок:
Вместе с отраженьем в речке,
Месяц - буква «З», конечно!
Знанья нам тогда нужны,
Если добрые они,
Мы природу и леса
Любим искренне не зря!
Ясно нам, что алфавит
Каждой буквой знаменит,
Звали букву «З» - «Земля»,
Так ей нравились поля,
А ее сестре - село,
Где зовут ее – «Зело».
«И»
К букве «И», на именины,
Едут гуси и павлины…
Добродушные ежи
В гости с вишнями пришли,
Всем понятно - эта вишня,
Явно, там не будет лишней…
Вот Топтыгин, с ним - корзина,
В ней – черника и малина,
Говорит он: Испеки
Нам, пожалуй, пироги…
Сбросим тайны мы покров:
Букву испокон веков
Называли словом «Иже»,
И она нам стала ближе!
«Й»
Дети в радужных тетрадках
Букву «Й» считают краткой,
Если кепочкой своей
Машет нам она скорей!
У пчелы – иное мненье,
Ей приятно угощенье:
Буква ли, цветок какой -
Тут как тут она весной:
Будь-то роза иль ромашка,
Для нее - нектара чашка!
«Буква «И» - вам не посуда!»
Как-то слон сказал верблюду,
А зайчата, невзначай,
В ней заваривают чаЙ!
«К»
Дайте букве «К» смычок,
Скрипку б ей на вечерок…
Ах, кузнечик - музыкант,
Как прекрасен твой талант!
Наклонилась ветка клена,
Листья яркие в коронах…
А котята, впопыхах,
Тигра видели в кустах!
«Како» - букву называли...
Мы же книжку пролистали,
В ней – картинки и слова,
С алфавитом мы - друзья,
Ведь когда читать умеешь,
Многое уразумеешь!
«Л»
Лучик – светел, ночка тает:
Юный солнца лик прилежно
Даль и ветер согревает,
И рисует утро нежно…
Буква «Л» листала книжку,
Летних листьев в ней гербарий
Юный видит болтунишка,
Двери книжки открывая:
Истина – опора знанья,
С нею - мысли на страницах,
И событий описанье;
Им обложка – не граница!
«Люди» - раньше букву звали,
Без любви – нам жить в печали.
«М»
Мама молоко и мед
Утром с речки принесет…
Мостик между берегами
С братом мы построим сами!
В гамаке качаться можно
Если хочешь, целый день…
Урожай собрать не сложно
Только тем, кому не лень...
(Побудительный мотив
Должен быть красноречив)!
Стрекоза и муравей,
В роще нашей – соловей, -
Думают о светлом лете…
Букву «М» зовут «мыслете».
«Н»
По аллее тополиной
Ночкой лунной я гулял,
Горизонт полоской длинной
Незаметно угасал.
Две дорожки убегают
В даль, я их пересеку,
Ведь того они не знают,
Что к любимой я бегу!
Нет причины для разлуки,
Слезы ты смахнешь с лица,
Мы протягиваем руки,
Наши веселы сердца!...
Называли букву «Н»
Словом «Наш», известно всем!
«О»
Шар воздушный буквой «О»
Реет в небе высоко,
Стадо тучных облаков
Принимая за коров!
Облака ему кричат:
- «Мы несем воды ушат!»
Шар воздушный им в ответ:
- «Молока в вас разве нет?
Для чего же я летаю?»
- «Видно, это котик знает,
Что в корзине, под тобой:
Сыр считает он луной!»…
Звали букву словом «Он»,
Круглой быть – ее фасон.
«П»
В той стране, где много льдин,
Букву «П» учил пингвин,
А, почистив перышки,
В санках едет с горушки!
В той стране, где жарко очень,
Служит попугай на почте,
Он не строит мордочки,
А сидит на жердочке.
А в стране, где только строчки,
За обложкой – многоточья…
- «Где же буквы? Не учил?»
- «Нет, я в лес их отпустил!»
Букву «П» - «Покой» назвали;
Гусли - пели, мы гуляли…
«Р»
Спеет рожь, черника зреет,
Ветви гнутся от плодов...
Радость нежную лелеет
Мудрость тихая садов!
Ждут амбары урожая,
Изобилья рынки ждут,
Стынет лес, листву теряя,
Из лесов грибы несут;
Солнца яркие лучи
Милы, но не горячи…
Журавли, курлыча, стаей,
Словно осени гонцы,
Улетают, в небе тая…
Буквы «Р» названье – «Рцы».
«С»
Буква «С» скатилась с горки,
Словно заяц, кувырком,
А за ней - скороговорки
Прилетели с ветерком;
Тихо ручеек журчит,
Что-то елкам говорит;
Птичье слышим щебетанье,
И прибоя рокотанье.
Все кругом – сплошные звуки,
Но для жизни и науки
Звуки выльются в слова,
В них – и чувства и дела.
Имя нашей героини -
Было «Слово», так доныне!
«Т»
Туча тикает: «тик-так»,
И, вот-вот, начнется дождик,
Птичка жарит в небе пончик,
Швабра примеряет фрак!
Я вчера разбил графин,
Но, случайно, мы играли,
Все ж, по дому я – помощник,
Баловство люблю не очень!
Сказки дома мне читают,
Я же – буквы изучаю…
Буква «Т» - ну, точно, штопор…
Кстати, что такое «порка»?
«Твердо» - букву «Т» прозвали,
Но шутить мы не устали!
«У»
Утро к нам придет прохладой,
Нас оно бодрит слегка,
Мы траве росистой рады,
Свежесть любим ветерка...
Ручейки, дороги, реки
Убегают, кто куда...
И ложится к нам на веки
Паутинкой ветерка,
Необычная отрада:
Солнце будет нам наградой,
И, сквозь ветви и листву,
Мы приветствуем весну!
Эха слышим гулкий звук...
Букву звали словом «Ук».
«Ф»
Фантик как-то, на банкете,
Свернут был, под стать конфете…
Филин развернул фольгу -
И опешил… ни гу-гу
Целый день не говорил,
Фокус осознав, решил,
Что ночами будет впредь,
В оба глаза он смотреть!
Словно филин – буква «Ф»:
Хохолок, два ярких глаза…
И, на веточку присев,
Коготки отпустит сразу!
Словом «Ферт» ее назвали,
И числом 500 считали!
«Х»
Хорошо ходить пешком
По тропинкам босиком,
А когда играем в прятки,
Нам хвоя щекочет пятки!
Но лишь солнце за холмами
Тихо спрячется под вечер,
Как под хохот, с глухарями,
Хрустнет ветка недалече...
Летом наши приключенья
Превращаются в варенье,
Что б зимой, за чашкой чая
Мы сидели б, не скучая!
«Дух», «душа» - вот буквы суть,
Следует упомянуть…
«Ц»
Процедила буква «Ц»,
С легкой грустью на лице:
- «Фуэте танцую я,
В труппу примите меня?
Я на цыпочках стою,
Цыкать я не устаю!»...
- «Цыц, вернись-ка на фасад…»
Циркачи ей говорят! ...
Цапля цели долго ждет,
Нет других у ней забот,
Но она читать умеет,
И кувшинкам желтым верит.
Букву "Ц" прозвали "цы",
Кто запомнил, молодцы.
«Ч»
К букве «Ч» подкралась моль:
- «Ну-ка, назови пароль,
А не то съем рюкзачок…»
- «В нем петрушки есть пучок» -
Буква «Ч» шепнула ей,
Моль исчезла поскорей…
Так что, если что не так,
Знай, что это все - пустяк.
Буква "Ч" красна, червлена,
Как прекрасная Алена,
Раньше буква "Червь" была,
Это значит, что красна,
И похожа на "И - грек".
С нею дружит Человек!
«Ш»
Буква «Ш» пошила шапку.
- «С нашей шубой в шапке - жарко!» -
С тем медведица ушла;
- «Ноша эта тяжела!» -
Прошептала черепаха;
- «Шапка – это не папаха…» -
Сделал вывод попугай…
- «Паша, шапку надевай!»
Шопот, шорох и шуршанье
Так же нам приносят знанье,
Шелест ласковой листвы
Обращается на «Вы»,
Потому что буква «Ш»
Подойдет, едва дыша...
«Щ»
Что, малыш, ты щуришь глазки?
Помнишь: утром, словно в сказке,
Мы пошли за щавелем
Через рощу за холмом,
Где изящный лист плюща,
Тихо дремлет, трепеща…?
Ноги нам трава щекочет,
Розовеют наши щечки!
Травку щиплет там корова,
В речке плещется вода,
Мы сюда вернемся снова,
Но, конечно, навсегда
Сохранятся впечатленья:
Там, где счастье - вдохновенье!
«Ъ»
«Твердый знак» считался буквой,
Нынче – это просто знак:
Быть ему хотелось брюквой,
И расти за просто так
На зеленой влажной грядке…
А пока что он - в тетрадке
Отделяет гласный звук
От его глухих подруг...
Вот подъехала карета,
И, в вечерней тишине,
Два знакомых силуэта
Таят в парка глубине...
«Ер» - назвали эту букву,
Чуть похожую на брюкву!
«Ы»
Буква «Ы» так тяжко дышит:
Посох нужен ей, на крышу
Поднимается пешком
Эта буква день за днем,
И, спешит по трубам к ней,
Дым, им вместе - веселей!
Там, среди антенн, скорей
Им чирикнет воробей,
Что в саду - крыжовник зреет,
Что каникулы - в разгаре...
А что небо розовеет -
То они увидят сами.
Дружбы есть кругом примеры;
Букву звали словом «Еры».
«Ь»
«Мягкий знак» - не буква тоже,
Но ее, порой, дороже
Этот незаметный знак,
Он ведь в слове – не пустяк:
Слово «лёт» - о птице в небе,
Слово «льёт» - про дождь, ему -
Позаботится о хлебе
И рассеять духа тьму!
Разговора слыша звуки,
Мысли гнездышко совьют
Для надежды иль разлуки,
Только слово - им приют.
Что ж, и ты свой мир измерь...
Букву звали словом «Ерь».
«Э»
Букву «Э», проделав сальто,
Нарисую на асфальте:
Полукруг, а посредине -
Перекладина одна…
Это - компас, я – на льдине,
Вдалеке - земля видна!
Кто-то спросит ради смеха:
- На какой тебе этаж?
- Заходи в мой экипаж… -
Отзовется тут же эхо.
Эх, вопрос на вид простой:
Луг - внизу, вверху – покой!
«Ю»
Буква "Ю" - как будто плуг:
Колесо, внизу - лопата,
Рожь посеют в поле, луг
Ждет весною вас, ребята!
Кони на дыбы встают,
Кузнецы их подкуют,
Из конюшни, в колеснице,
Жеребцам лететь, как птицам!
Пони лишь один грустит,
И как будто говорит:
«Приходите, обещаю,
Всех в тележке покатаю!»
Также в древнем алфавите
Букву эту отыщите!
«Я»
Шаг за шагом, не спеша,
Словно солнце, хороша,
По канату, буква «Я»
Продвигается, слегка
Наклоняясь чуть вперед;
Замирает, в свой черед,
Наше сердце... Но, ура,
Буква «Я» - себя нашла:
Замыкая алфавит,
Как бы первая стоит,
Что б никто не потерялся,
И в компании остался,
Ведь с друзьями - жизнь милей,
Руку жмем мы ей скорей!
заключение
С Азбукой момент расстаться
Рано ль, поздно ль - настает,
К нам приходит попращаться
Букв таинственный народ.
Что бы нам они сказали?
Поделись, читатель, с нами,
И, страницы книг листая,
Мысли выскажи словами!
Я же думаю, они -
С чувствами обручены,
Потому немногословье
Компенсируют любовью:
Нас солдатами назвали...
Не солдаты, буквы, нет:
Мы за вас не умирали,
Мы не носим пистолет!
Строем ходят все солдаты,
Мы же – кто во что горазд,
Мы, скорей, аристократы,
Строю ровному – контраст!
Посмотри, как ходят строем:
Да-да-да, ду-ду-ду-ду…
Мы плывем, скорее, морем,
К пальмам, что на берегу!
Любим мы слова поэтов,
Протоколы – нам претят,
Хоть зимой, весной ли, летом…
Служим каждому, подряд:
Нам не важно, кто нас пишет,
И мошенник и святой -
Каждый нас читает, слышит,
Мы – невольники порой!
Мы, на грядках Алфавита,
Каждый божий день цветем,
Мы – семья, мы - домовиты,
К жизни лучшей мы ведем.
В нас заложена идея
Передачи добрых чувств,
Наши имена лелеют
Звуки самых нежных уст:
Если буквы знаешь, смело
Доброту ищи в словах,
Выражай ее умело,
Побеждая честью страх;
Маму с папой почитая,
Уважай и всех вокруг,
А по дому помогая,
Опускать не смеешь рук…
Вот тогда – другое дело,
Тут и с книжкой по-пути,
Мудрость долго зрела, зрела...
Прежде чем тебя найти;
Вот тогда – довольны мы,
Наши дружные ряды
Образуют хоровод:
Книга нас в поход зовет!
C нею оставаясь дружен,
Так же сам ищи друзей,
Буквам ты, конечно, нужен,
Но они тебе - нужней!
Книга - это кладезь знаний,
Друг, помощник верный нам,
Мир рассказов и преданий…
Книга – хижина и храм!
Или, словно каравелла,
Отплывает в море знаний,
А любимая новелла
Слезы вызовет рыданий...
Алфавит - страна такая:
Золотая, заводная!
I love a storm at May’s beginning,
When the first thunderclaps of spring,
As though, enjoying of its greening,
Roar in the space of sky blue ring.
Young bursts of thunder-claps are growing,
Look, rain is sprinkling, dust up fled,
The pearly strings of rain are flowing,
The sun is gilding sparkling threads.
The tunes of birds reprise asunder,
A stream is running down the hill,
Both gaily echo to the thunder:
Noise at a height and sounds of trill.
You’ll say, it’s Hebe, windy-headed,
When fed the eagle of Zeus, has spilt
From heaven to earth her cup, embedded
With thunderstorms, and laughed her lilt.
Посланником небесного Царя,
Накинув шкуры, он, среди зверей,
В пустыне жил, конечно же, не зря,
В погожий день ли, в осень, в непогоду,
Над кузницей, харчевней, ателье,
Осины с перекрестка, год от году,
Теряют лист под шепот о дожде.
Стальные нотки в кузнице так звонки,
Весь день по наковальне молот бьет;
В харчевне – гам и ритмы песен громки…
Пол века этим лишь она живет.
Осинок шелест не затмить как будто
Ни темным стеклам, и ни мостовой,
Пустой, как небо; медленно и смутно
Мечты тревожат сумрачный покой.
Харчевня с кузницей вкушают сны
То в лунном свете, то во мгле кромешной;
Гремит ли гром иль свищут соловьи,
На перекрестке - мир теней неспешных.
Но пусть бы рядом не было домов,
В другое время, при любой погоде,
Осинок трепет для людских умов
Навеет стих, в моей неслышный оде.
Среди ветров, срывающих листы,
Осины грусть со мной делить умеют,
И грусти этой светлые черты
Других дерев поклонники лелеют.
Хранят ракушки шепотом дремучим
Стенанье волн в изящном заточенье,
Ведь бросил их в неведомом стремленье
Средь водорослей, урожаем тучным,
Морской отлив, за ним потоком жгучим
Уж полдень минул! Но о том теченье
Они поют, преодолев забвенье
Напевом тихим, в ритме сладкозвучном.
По воле чьей вернуться им обратно,
В забытый мир? И как им ощутить
Ту славу, что еще шумит невнятно?
Но милость ныне только тем уместна,
Чтоб их пятою просто раздавить,
И станет пылью ангельская песня.
Очи, словно окна, много лет,
Дарят мне любви заветный свет,
Так люблю их красочный привет,
Но в ночи красот уж больше нет!
Веки слиплись, отходя ко сну,
Погружаюсь медленно во тьму,
Странника сандалии сниму,
В неизвестность вечную шагну.
Пусть душа две искорки нашла,
Две звезды, чья исповедь светла,
Угасает пламя камелька,
Словно танец крыльев мотылька.
Но, блуждая в сумрачных полях,
Где мерцают звезды в небесах,
Мир восторга сохраню в очах,
Им купаться в золотых лучах!
Ищу ли я красот,
Господь в душе моей:
Других не требую высот;
Мне неба вид милей.
В сиянии ночном
Мерцает звезд поток:
Господне имя, в нем одном -
Любви живой исток.
Где сердце лишь к мечтам
Возвышенным спешит,
В очах - частица света, там
Небесный луч горит!
Волен я, и ты вольна,
Ангелов стезя одна:
Мы в саду и ночь нежна;
Я – стремлюсь, стремишься ты
Пламя страсти пронести
Через годы и мечты;
Через все перипетии,
Через бури, через штили.
Так, любовь, всего начало,
Тайну жизни развенчала:
Лишь она сказать готова
Как найти дорогу снова,
В чем гармонии основа;
Не взирая на беду,
Как постигнуть красоту,
Создает любовь для нас
Чувств науку, без прикрас;
Мы стоим рука в руке,
Ивы клонятся к реке…
Сердце слышит сердца стук
Значит, нам не знать разлук!
На небе всем воздастся по делам,
Хотя богач все мерит по деньгам:
Помпезность скорби скульптор воссоздаст,
Кто здесь почил – нам надпись передаст.
По ней мы только лишь одно поймем:
Он был не тем, кем мы его зовем.
А бедный пес, служа, что было сил,
Без промедленья выручать спешил
Хозяина, как искренний слуга;
И пусть вся жизнь до капли отдана,
Не оценен, приняв последний бой:
Его душе нет места над землей.
Сам господин, тщеславием ведом,
Надеется попасть в небесный дом.
О, человек, греха тщеславный раб,
Ты взял свой час в аренду, верой слаб;
Тебя познать – и отшатнуться мало,
Ты растерял духовное начало:
Любовь и дружбу сердце не найдет,
Улыбка – фальшь, а слово - предает!
Не в меру горд ты званием своим,
Стыдится меньший брат родством таким.
Случайно здесь остановился ты,
Не стоит, право, лучше уходи...
Те камни, что пред нами здесь лежат,
О друге память вечную хранят.
Куда ни глянь – зеленый край,
Лес радуется дню,
Дожди пройдут, поля цветут, -
Вдвойне восторг ценю:
Пусть умолкает песнь лугов
С метелями зимы,
Милашка Мэй, тужить не смей,
Наряд твой ждет весны…
Придет пора, и со двора
Зима уж не уйдет,
Ведь чувства пыл давно уплыл,
Река времен течет.
Как отзвук скоротечных дней -
Бессонница в ночи:
Пора любви, пора весны,
О, где твои лучи?
Стынет тыква на морозце, и стога укрыты в ряд,
Свой, индюк, кулдыча громко, демонстрирует наряд,
Кур-пеструшек, сущий гомон, на мгновение затух,
Что-то, вроде аллилуйи, на заборе спел петух;
В это время, у соседа, уж во всю кипят дела,
Солнца радуясь привету, после сладостного сна,
Он без шапки выбегает скот поить в тени оград,
Стынет тыква на морозце, и стога укрыты в ряд.
Радостью полна душа, и погодка та, чта нада,
Сменит летнюю жару тихой осени прохлада!
Не без грусти вспоминаю все же вешние цветы,
Шелест крылышек колибри и жжжжание пчелы;
Все пейзажи - загляденье: воздух свежий, и туман,
Что сползает утром рано с горок и сухих полян,
Лишь реальности картины бодрости несут заряд,
Стынет тыква на морозце, и стога укрыты в ряд.
На початках кукурузы стебли шелестят едва,
Цветом с утренний багрянец, осыпается листва;
Колосков осталась россыпь на покинутой меже,
Словно бы напомнить просят: жатва собрана уже;
Скирды сена на лужайке, серп заброшен под навес;
Для коней насушен клевер, запах, что тебе дюшес!
Сердце ходиками бьется, озираю все подряд,
Стынет тыква на морозце, и стога укрыты в ряд.
Яблоки свои - в корзинах, у соседа - в кладовой
На полу они томятся желто-красною горой;
И хозяюшка довольна, что бутыли полны сидра,
Заготовлены колбасы, маринады и повидло...
Как слова найти, не знаю, будь-то, право, наяву,
Кабы ангелы слетелись, мир наш свят, я их зову,
Как бы принял я радушно их сияющий отряд, -
Стынет тыква на морозце, и стога укрыты в ряд.
Сгустился сумрак живо,
Нет красок, даль бледна,
Ветра гудят игриво,
Неистова волна.
Вдали гром утихает.
Укроет птиц ревниво
Утеса крутизна;
Вдруг сердце замирает,
Так, крыльев белизна
На белом - не видна.
Не рассмотреть челна;
Диск солнца тихо тает,
Тень облаков, на диво,
Тебя, мой свет, скрывает
В тумане, у залива.
VI
Она - как белых роз цветок,
Что солнца щедростью объят:
Ей лето радость принесло,
И сердце счастью бьется в такт.
Иль, словно тополь, что невинно
Трепещет, вторя ветерку:
В прохладе утра сонно-дивной,
Листва поет нам про весну.
Не верь звезде. Среди ночей
Брильянты не отдай за брошь:
Во тьме убийственных страстей,
Ты чувства милой не тревожь.
В ней мысли - песнь Плеяд, она
Покорна трели соловьиной:
Зарниц вокруг нее чреда,
А сердце - для зари хранимо.
version 2
Она, подобно белым розам,
Берет от солнца благодать:
Ей летний полдень силы множит,
И сердце в ней полно тепла.
Вот так же беззаботно тополь
Чуть слышно вторит ветерку:
Прохладой крона в дреме дышит,
И листья шелестят легко.
А звезд полночные брильянты
Нам не заменят брошь ее:
Она уйдет и умирает
В своем блаженстве бытие.
Ее слова – Плеяды, мнится
За ними пенье соловья:
Ночей в себя впитав зарницы,
В ней сердце – ясная заря.
В просторах степных я люблю по утрам
Лежать средь початков, подобных шелкам,
Где листья трепещут, и где по стеблям
Проносится полем, играючи, бриз,
Полей безмятежность, что легкий каприз,
Он тронет и тихо опустится вниз.
Все радостью дышит. Лежу замерев,
А в небе просторном, опоры презрев,
Плывут облака, надо мной просветлев:
Их формы бесчисленны, странны во всем,
Воздушным потоком их строй принесен,
Лишь волею ветра меняется он;
Приметил я замков резной силуэт,
Их сводчатых арок изящный просвет
Бесшумно и быстро сходящих на нет!
Размыты их грани. Над башней парят
Знамена, лучи их порой озарят,
То взвеют, то падают в небе стократ;
Паломников вижу из дальних я стран,
Песчаный верблюдам мешает бархан,
Но в Землю Святую идет караван;
А вот среди волн вижу стаю китов,
Подъемлют изгибы чудовищных лбов,
Под радугой - пенные брызги валов;
За ними белеет лишь айсбергов ряд,
Теченья из Арктики в небе парят,
Как будто небесных Титанов отряд;
Но вот уж сменилась картина, и даль
Мерцает, но берег, что скрыла вуаль
Из пены морской, я увижу едва ль!
Но волны застыли в стране, где все спит,
Лишь только лазурной полоской манит
Вдоль пляжей песчаных - страна Гесперид.
Равнины их стелятся шире и шире,
Как ангела легкого снежные крылья,
Сияя росою в спокойствия мире;
Руины забытых давно городов,
Как будто восстали под дудку ветров,
Мерцают, луны откликаясь на зов.
А следом, толпою, в почтительных позах,
Склонились цари по над саваном в розах:
Там спит их царевна, проснуться не может,
Но лик ее светлый - изменчив порой,
Ее красота, что пленительна столь,
Мистической тайны – досужая роль.
Картины - создания воображенья,
Одна за другой, из теней и свеченья,
На миг появились, и тут же исчезли.
В нас своеволие мечтаний
Струится, словно на ветру,
Ведь осознание желаний
Реально только наяву!
Ценя канву воспоминаний,
Как сладкозвучную мечту,
Я даже в сумраке страданий
Моменты истины учту…
А то, что не любил когда-то:
У книг загнутые листы,
И безвозвратные утраты… -
Услышат робкое: прости!
Судьба не правит опечатки,
А значит, снова не грусти…
Когда с умом играют в прятки,
Свободы нам не обрести.
Я не люблю дубляж в эфире:
Уж лучше что не разберу,
Чем звук имен в экранном мире
Упрячут слов под мишуру.
Пусть и благое намеренье, -
Сиюминутное решенье
Не утешает провиденье:
У звуков родины в плену…
И кто решил, что не пойму
Картинок яркое мельканье?
Пусть сердце слышит восклицанья!
Так, лучше титры я прочту,
Но слышать буду интервью
Оригинальное звучанье;
Сам перевод я не люблю,
Не комментарии к нему.
Сказал же классик: столько раз
Ты человек, сколь знаешь ты
Всех языков других. Прости,
И пусть пребудет пониманье.
Долой прогнать бы озвучанье -
Телестудийную подставу,
Что б ясности не пить отраву,
А разбираться самому.
Известно, что на вкус и цвет -
И перевода вовсе нет,
Пусть ухо слышит наяву,
Те звуки, что я не «пойму»:
Никто не переводит пенье,
Никто не переводит крик,
Не переводят так же рвенье
Понять чужой страны язык.
Так, русский фильм в переводе,
Конечно же, не будет в моде,
Здесь удочка - нужнее рыбки,
К чему один смычок без скрипки?
Мы не рабы, зачем нам цепи?
Мы из варяг ходили в греки,
И, пониманья на пороге,
Свои прославили дороги!
Аспектов всех не перечислить,
Но все же, проявленье мысли
Нуждается в оригинале,
Дубляж, конечно, вне морали!
Переводя кино, мы бьем
Себя своим же кошельком,
Прогресс не прячется от нас,
Пробудит разум он как раз:
Пройдут года, и мы привыкнем
К потоку речи чужеродной,
И уж покажется нам диким
Дублеров труд неблагородный…
Прошу не править опечатки,
Не то, что б это не люблю:
Играет разум с чувством в прятки,
Не с волнами на берегу…
1.
Летит, темнея, облако вдали,
А ветер тот, что предвещает бури.
Гроза уже нависла, и в пыли
Заметны резкие ее следы,
Ведь капли с небывалой высоты
Уже несут таинственные струи
На почву, камни, нежные цветы…
А воздух свежий полон глубины.
Дождь прибивает колоски к земле,
Но колосится плодом зрелым поле.
Поэт не каждый ходит по меже,
Не каждый критик побывал на воле…
Боится первый - текстов из воды,
Второй лишь строго льет ее по праву,
И жернов мелет осени плоды…
Работа всем в содружестве на славу!
2.
То дождь, то солнце: веселит природа!
То стужа здесь, то мягкая погода…
Пишу стихи, успешно ли, упрямо…
Такое хобби, что ли? Панорама
Открыта взору: и река, и нивы,
И неба полоса, и ширь залива…
Так, все вокруг достойно описанья,
Хотя стихи – напрасное старанье…
Трудись над ними сутки на пролет,
Ищи для рифм простое примененье,
Все это будет для души - не в счет,
Не вызовет неясного волненья…
Спокойный тон стихов – вот тот ответ,
Что благородству передаст привет.
На свете ж есть другие впечатленья,
Для тех, кто не прочтет стихотворенье…
3.
Есть увлеченье, в чем-то неземное,
Что не дает привычного покоя:
Одни в тиши мечтания свои
Выносят на измятые листы,
Другие в спорах с милыми друзьями
Слагают гимны белыми ночами,
И, кажется, отдушина душе
Таится лишь в твоем карандаше…
(О, не ревнуй, мечтательный художник!)
Но есть один, хотел сказать, сапожник,
(Куда от рифм? Как пану от греха!)
Кто не пропустит слабого стиха,
Куда бы критик: вежливый, спокойный,
Кто сам пример, что мыслию достойной
Укажет путь, подскажет, где и как,
Терпенья полн, и нервами не слаб;
За «как» и «слаб» немного пожурит,
Невнятность чью-то внятно объяснит,
Осознавая слова идеал,
Раскрыть поможет чувств потенциал;
Налажен с ним полезный диалог,
Поскольку критик взял его в залог
Того, что мнение претенциозным
Не может быть ни в шутку, ни серьезно.
Так нет, с ним, право, словно на разборке:
Готовит не слова, - подвохи, плетки,
Наотмашь лупит! Ох, не критик вовсе,
Когда без аргументов - полон злости.
Не все бы нужно поверять речам,
А субъективность – на переучет;
Предвзятость следует оставить там,
Где, пышная, безвременно цветет!
4.
Представить сложно сцену у перрона,
Где б паровоз отчитывал вагоны!
Вот и пример, текущий конкурс наш:
Пиитов сброд летит на абордаж
В последний день толпой неугомонной,
И среди всех там ваш слуга покорный;
Забыли о внимании к себе…
Вдруг комментатор ринулся ко мне:
Критиковать, мол, слишком поздно,
Зато прикрикнуть время есть вполне…
(О, небо! Ты порой бываешь грозным,
Но плод – в саду, а радость – в вышине!);
Цепляться очень любит этот критик,
(Все ж лучше, чем распущенный политик!),
Так лают псы прохожему во след…
А впрочем, критику такой ответ:
Откуда злость, судейские замашки?
Неужто на себе порвем рубашки?
Из-за чего? К чему такие страсти?
Никто не рвется незаконно к власти…
А верный пес из Байрона стихов,
Нам преподаст урок на сто веков:
О благородстве все же перевод,
В нем грубости дается отворот!
О, я прошу тебя: не забывай
Те счастья дни, когда дружили мы.
Насколько жизнь тогда была прекрасней,
И мы купались в солнечной любви.
Пусть листопад с собой уносит счастье,
Ты видишь: помню о тебе…
Пусть листопад с собой уносит счастье,
Воспоминаний свет, забвенья сны,
Уносит их печали ветер
В просторы сумрачной поры.
Ты видишь: помню о тебе…
И песню, что ты пела мне.
О нашей пела ты любви:
Моей – к тебе, твоей – ко мне,
Мы жить не вместе не могли
В моей душе…, в твоей душе…
Но жизнь – разлука, в суете
Ее нам крест опять нести,
И волны смоют на песке
Следы возвышенной любви.
Пусть листопад с собой уносит счастье,
Воспоминаний свет, забвенья сны,
Но помню все, как прежде, верен страсти
И жизнь благодарю за миг любви.
Тебя любил, ты - символ красоты.
Кому дано забыть свои мечты?
Насколько жизнь тогда была прекрасней,
И мы купались в солнечной любви.
Мой нежный друг теперь вдали,
И я грущу, в плену тоски,
И песня, что ты пела мне
Всегда, всегда звучит в душе!
Refrain:
Когда любовь, как голубок,
Парит у врат моих,
Алтея будет точно в срок
Шептать слова молитв;
Так чудны локоны ее,
Что взгляд не оторвать…
Богам беспечным не дано
Такой свободу знать.
Когда из чаши суждено
Испить - в ней Темзы нет,
Увито розами чело,
А в сердце - клятвы свет;
Когда же истина - на дне,
Беспечность нам под стать,
Не могут рыбы в глубине,
Такой свободу знать.
Когда (птенец в застенке) я
Пронзительно пою
Величье, милость... вся хвала
И слава - королю;
Когда я предскажу, что он
Рожден повелевать,
Не сможет бурный аквилон
Такой свободу знать.
Из камня стены - не тюрьма,
Ни в клетке - заточенье;
Коль чисты помыслы ума,
Лишь в них - уединенье;
И если искренне люблю –
В душе есть благодать,
Дано лишь ангелам в раю
Свободой обладать.
К Алтее, из темницы (version) - Richard Lovelace
Когда любовью окрылен,
Покину створ ворот,
Моей Алтеей я пленен,
Нас шепот увлечет;
Когда коснусь волос слегка,
Очам слагая оды,
Богам, что смотрят свысока,
Такой не знать свободы.
Когда звон чарок круговой
Не Темзою смягчен,
К лицу - венок из роз простой,
В нас чести дух силен;
Когда вино течет рекой, -
В нем тонут все невзгоды,
И рыбам, пьяным глубиной,
Такой не знать свободы.
Когда (как щегол в клетке) я
Вдруг песню затяну,
В ней сладость, милость и хвала
Во славу королю;
Когда поведаю, что он
Благословит народы,
Ветрам, снующим в пене волн,
Не знать такой свободы.
Тюрьма – не стены из камней,
Ни клетка - ряд решеток,
Невинный ум все примет в ней,
Уединен и кроток;
Когда мы истине верны,
Вкушаем счастья всходы,
Лишь только ангелам даны
Блага такой свободы.
или Александру Лукьянову, в поддержку и с надеждой,
что он останется участником конкурса, поскольку очевидно,
что без его присутствия и конкурс не в конкурс
За Вас готов возвысить я
Свой голос в тишине,
Мне Ваша выдержка близка,
И слог приятен мне.
Жаль, оппонентам бы понять,
Что есть и «fair play»,
Доброжелательность бы вспять
Не стоит гнать на мель.
Ведь mauvais ton – удел страстей,
И с ним - в опале честь,
А вразумительных путей
Для истины – не счесть.
Как за Пегасом вслед идти,
И не познать подножек?
Пусть истина - и верный друг,
Но милость мне дороже.
Уменье спорить без обид,
Без зла, высокомерья, -
Оно в душе всегда царит,
Как эликсир спасенья.
Средь мнений многих не грешно
Спокойно выбирать,
Да, ошибаться нам дано,
Никто не любит лгать…
И обвиненья ни к чему,
Когда не видим мы:
Как недоверие уму, -
Мы сотканы из «лжи».
И выход лишь один: любовь,
Пути другого нет,
Не даром дружит с сердцем кровь,
А с истиной – обет.
Во глубине парнасских руд
Имейте чуть терпенья,
Ведь переводы не соврут:
Где фальшь без вдохновенья,
А где упорный тяжкий труд,
Без капли озаренья…
Свободу лаять не уймут
Благие намеренья.
Когда мне яства подадут, -
В кувшин налью Амура,
Гуляю у камина тут,
А на подносе - кура;
Курю лишь чистый фимиам,
Куры не смогут воды
Очистить душу, жизни хлам
Не стоит той свободы.
Когда судьбы мы чашу пьем,
В ней Тигра - ни на грош,
В ней грез соленый водоем,
А смысла – не найдешь;
А мы, гоняя Интернет,
Гуляем до рассвета…
Свободы, без закуски, нет.
А есть ли от навета?
Пою, рифмуя от души,
Переживая горе,
А переводчик, из глуши,
Запустит утку в море;
Темницы рухнут? Что за мода!
Ведь здесь - камин уютный!
Свобода встретит нас у входа?
Амура взгляд минутный…
Когда горят мои уста,
Подашь мне ковш воды,
Заплачу если, как дитя,
Прильну к твоей груди…
Ко мне тебя несет Морфей,
Ведь крепких вин не пью:
Здесь вместо Темзы - Енисей,
Его благодарю.
P. S.
Тюрьма или таверна тут, -
Никак не разберу,
Похоже, в общем, на приют,
Вот угодил в дыру!
Свобода кормит океан,
Что пьет из Амазонки,
Где твой, Алтея, чемодан?
Ведь уведут девчонки!
Плесни в бокал чуть Потомака,
И вылетай скорей,
Хотя и знатный я гуляка,
Сюжета нет, хоть пей!
Опять таки: вода речная
Куда как хороша, -
В конце-концов, напьемся чая,
Под тенью шалаша!
Туман зацепился за бровку холма,
Где скрыла ручей берегов полутьма.
Так скучен пейзаж, что так радовал взгляд:
Свой, осень, зиме оставляет наряд.
Пожухла трава, листья пали дубрав,
Все радости лета в момент растеряв:
О, дайте осмыслить, о, дайте познать,
Куда время мчится, как рок обуздать!
Как много я прожил, как многого жаль,
Как мало осталось, царит лишь печаль,
А время безлико в участье своем,
Жестокой судьбы в сердце раны несем.
Глупцами достигли своих мы высот,
Как трудно спускаться, как боль нас гнетет!
Вся жизнь, страдалец, не ради вещей,
В ней что-то превыше есть, что-то важней.
Судьба нежданно счастье предоставит,
Зато другое что-то отберет;
Страдание победу лишь прославит,
О чем мечтал, тогда уже не в счет.
Твоя рука – во всем рука ребенка,
Что не умеет толком созидать,
А разрушая, он лишь плачет громко;
То, чем владеем, суждено терять.
Твоя рука – во всем рука ребенка,
И сердце внемлет пламени желанья:
Лишь овладеть!.. Кумир разбился звонко,
И уж не смех, мы слышим причитанья!
Бывает так: венок с любовью носим,
И невдомек, как быстро вянет цвет,
Его безумно мы на землю бросим,
Но уж слезам не возвратить букет.
Венок в руке (вольный перевод): Des Menschen Hand - Wilhelm Raabe
Один от неба дар приемлем,
Другой - взамен ему оставим.
Добру и злу всечасно внемля,
А сердце - горю предоставим.
Не ценим то, чем мы владеем,
Не смея в душу заглянуть,
Руин касаясь, снова сеем,
А то, что было – не вернуть.
В своих поступках мы как дети:
Желанья наши – суть лишь дела.
О, наша жадность!.. Лик был светел,
А вот уж горе без предела!
Порой венок на землю бросим, -
Напрасно сорваны цветы…
Мы покаяния ли просим?
Нам лишь оплакивать мечты.
Искусный плотник, он, починит мебель в срок,
В трудах неутомим, вставая утром рано,
В его руках всегда стамеска иль рубанок,
Вот полирует он серванта уголок.
Плодам трудов он рад, встречая вечерок,
Уже упала тень ветвистого платана,
Там Дева ждет его, с ней мать, святая Анна,
И наш Господь Иисус, сидящие в кружок.
Притихшая листва полна златого блеска,
Иосиф чуть устал, оставлена стамеска,
Чтобы смахнуть с лица пот фартуком льняным.
А Ученик святой – опять в тени лачужки,
Не славою ведом, лишь детством озорным,
Игривые, пришел, фуганком срезать стружки.
. . . . . . . . . . "Покорность охлаждает гнев и дает размер взаимным чувствам" К. Прутков
. . . . . . . . . . (по мотивам сонета Ж.- М. Эредиа "Рождение Афродиты")
Когда-то Хаос возглавлял семейство,
в нем было буйство - манией слепца;
и сын, Уран, - подобие отца...
детей спасло супруги чародейство.
Кронос, Урана сын, познал злодейство:
Зевс, Океан - Кроноса сыновья,
его низвергли, жаждая венца,
их жизнь была - сплошное лицедейство.
Еще Амура не звенели стрелы,
разлад в семье еще был без предела,
но Океан смог превозмочь обиду,
он нежной страстью к нимфе воспылал,
и долгожданный мир в семье настал
с рожденьем дочери, по имени Киприда.
Когда-то Хаос был всему первопричина:
Безмерности простор и времени вулкан;
Но к сыновьям Земли, чей первенец - Титан,
С ее груди текла молочных рек стремнина.
Не вечны дни, как блеск росы,
Года – ручьи в реке веков;
Теряем вещи мы, увы!
Так ветру листья - лишь улов;
На небосклоне старом вновь
Зажжется свет блаженным днем,
Не возместить потерь основ:
Пусть Время дарит, мы спасем!
Мы сбережем эпох следы,
Мы спрячем их от всех ветров;
Все сохраняя, как скупцы,
Чему Судьбой дарован кров;
Старинных хроник ряд томов,
Поэтов росчерки пером,
Преданий славу, блеск пиров:
Пусть Время дарит, мы спасем!
Храним письмо – залог мечты,
Цветы исчезнувших садов,
Седых могильных плит штрихи,
Доспехи, латы, медь щитов,
Останки рухнувших миров,
Реликт, что прячет водоем,
Плоды труда былых родов:
Пусть Время дарит, мы спасем!
Друзья, мы всех так назовем!
Мы просим вас пред Рождеством,
Помочь сберечь наш общий дом: -
Пусть Время дарит, мы спасем!
Вы все - друзья, наперечет,
Любой из вас нам очень мил,
Где предъявляло Время счет,
Нас испытаний рок томил -
Шли без ветрила и кормил.
Ваш путь, подвижники, знаком,
Мы ждали, день тот наступил: -
Друзья, вам этот гимн поем!
Архив не знает наш невзгод,
Его хранить - не жалко сил,
У зерен истины - свой ход,
Что человека ум вскормил;
Без вас - коллекций вид уныл,
Трех колосков не соберем,
Ваш опыт - труд весь окупил;
Друзья, вам этот гимн поем!
Но, чу! – Бездушный Жнец идет?
Он на гнездо б не наступил,
Пусть и подснежник расцветет,
Нам день нарциссы подарил;
Пока их ветер не сгубил,
Тис не объят осенним днем,
Пока с зимой след не остыл, -
Друзья, вам этот гимн поем!
Сюда! Плоды наш труд явил,
И всех на святки мы зовем.
Привет наш долы огласил! -
Друзья, вам этот гимн поем!
Они взошли вдвоем, чтобы взглянуть с террасы
На то, как зной ночной в Египет снисходил,
Как Дельтой раздвоен, внизу чернеет Нил,
В Бубастис и Саис воды несущий массы.
И римлянин притих под тяжестью кирасы,
Баюкая дитя, солдат в нем отступил,
Трепещет
сердце и, в порыве нежных сил,
Спадают с
тела вниз скользящие атласы.
Власами обрамлен, ее бледнеет лик,
Благоуханный, что к победам лишь привык,
Уста сближались их, ее зрачки горели,
В глубинах глаз простор открылся перед ним,
В них император зрит, каскадом золотым,
Бескрайность волн морских, похитивших галеры.
Ясный лик неба покрыт пеленою,
Первой охвачен весенней грозою,
Дождь налетает с шумом ужасным,
След на песчаной тропе его страстный,
Так, с решета, в землю падают зерна,
Погода златая вновь солнцу покорна,
Только спадают, листвой шелестя,
version two
Сменилось время, выцвели желания,
и быт и вера полнятся сомненьем:
весь мир живет одним лишь измененьем,
нам новизны являя очертания.
Несет ли новь надежду иль страданья,
мы их своим наполним представленьем:
зло остается в памяти виденьем,
и тлеют о добре воспоминанья.
Водопад к себе зовет
Шумными струями вод
На луга, где пух семян летает;
А вокруг - танцует бриз,
Вихрями спадая вниз
В те сады, где роза увядает.
Среди спелого зерна
Перепелки трель слышна,
Гуси с шумом крылья расправляют,
Над водою мошкара
Разлеталась, кто - куда…
Паутины блеск едва сверкает.
Скоро тени упадут,
Стену сада облекут,
Синим сделав грозди винограда,
А жемчужный пар прилег
Уж на небосклона бок,
Вот и полный диск луны уж рядом.
Ах, на холмы и поля,
Вот-вот налетят ветра,
Семьи ласточек собьются в стаи,
Чтобы улететь от вьюг,
Снова на желанный юг,
Где райские цветы благоухают.
Лишь труженики - пчелы
Медку достать готовы,
От самого последнего цветка;
А голуби воркуют
И от любви тоскуют,
По тем денькам, что осень унесла.
Сверчок поет упрямо:
"Останься, лето с нами!"
А белкам лишь каштаны нужны тут;
Но утки не зевают,
Кричат и улетают,
Пока на горизонте нету туч.
Вот ласково на плечи
Ложится теплый ветер,
Вокруг меня листва вдруг замерла…,
Так нежною игрою,
Бывает жизнь порою, -
Счастливых дней забытая чреда.
И хоть легкой грусти плод,
Листопад с собой несет, -
Лето вспоминать вдвойне приятно,
Во всех мечтах осенних
Луч лета - очень ценен,
Он всегда бывает самым ярким!
Лишился я и дней и силы,
И чувства счастья и друзей;
Лишился гордости своей,
Обеты мне ее не милы.
Я думал: истины верней
Нет ничего, но как унылы
Все откровения могилы…
Невыносимо стало с ней.
Она же - к вечности зовет,
И кто за нею не пойдет,
Ни с чем тому не совладать.
А я, словам внимая Бога,
Смахну лишь у Его порога
Слезы немую благодать.