Лада Миллер
Было бы яблоко
Было бы яблоко - вызреет повод упасть.
Ты мое яблоко - тыблоко, гиблая страсть.
Спей же. Успеешь - уткнешься в ладонь сентября.
Жить без тебя не могу, а живу - без тебя.
Вечер - особенно страшно, особенно бо...
Дай пожалеть, надкусить ошарашенный бок,
Вымолить сок, расплескать, растерять серебро.
Ты - мое яблоко. Я - запасное ребро.
Сад оживает, хохочет, слетает с петель,
Яблочный ветер - какое там ветер - метель!
Завтра - зима, но пока соберу про запас
Спелых, счастливых, залюбленных до смерти - нас.
На другой стороне любви
Полно, милая, не реви.
На другой стороне любви
Розы жалят и нежат осы.
Сад нездешний - что лист, что куст
Источают не грусть, но груз,
Не покой, но любимый голос.
Так случилось. Tеперь пора.
Из-под нежного топора -
Брызги, дребезги, звезды, щепки.
Счастья щепоть, глоток вина.
Между нами стена, стена -
Ток несильный. Замок некрепкий.
Несмертельно, небезопас...
За тобою мне – глаз да глаз.
Там – за глазом – темно и пусто.
Мы с тобою едва видны.
На другой стороне луны
Отпечаток моей вины
И твое неземное чувство.
Послушай
У белых ворот оглянусь...
Всё в прошлом, но машут упрямо
Сердитой панамкою грусть,
Надежда весёлой панамой.
Деревья слетаются в сад,
Большие цветущие птицы,
А я ни вперед ни назад,
Нe выплакать, не возвратиться.
В твоём удивительном здесь
Остаться немею и трушу.
Пусть выжжен и выскоблен весь,
Но ёкает сердце - послушай.
так-то лучше
Сколько в меня ни смотри - всё мало,
То, что не я - поглядел и мимо.
Я бы дождём тебя обнимала,
Только зачем нам с тобой дождливый
День? Улыбнись - подобреют тучи,
Станет на хмурой улице праздник
В бубен стучать. А счастливый случай
Насмерть замучает и задразнит
Нас, обомлевших от глупой страсти.
Где уж спасите - пропали души,
Ходит по снегу босое счастье
Что, улыбнулся? - Вот так-то лучше.
Потому что
Почему-то, только без обид,
Мне тебя как маленького жалко.
Колокольчик плачет и звенит
В глубине. Так холодно и жарко,
Что невыносимо хорошо.
Так невыносимо, что не надо
Говорить. Случился и прошёл -
Будто дождь по вздрогнувшему саду.
Потому что - брежу или сплю -
Сад расцвёл и пчёлы наготове.
Я б сказала долгое ,,люблю,,
Только что тебе в коротком слове.
Трогательное
Пусть холодно. Возьми меня и грей.
Я буду расцветать и удивляться,
Что вдруг зима становится добрей,
Хотя на ощупь добрых минус двадцать.
Мне зимний вечер горек и свинцов,
Но есть внутри мелодия простая:
Снег осторожно трогает лицо
И шепчет, и смешит, и обладает.
Так и стоим, обнявшись на ветру,
Забыв про хмурый быт и чувство долгa.
И кажется, что я вот-вот умру,
Но лишь от счастья. Тихо. Ненадолго.
Привычки
У меня несносные привычки -
Если вдруг настали декабри,
Заключать в объятья, как в кавычки,
Замирaть, молчать, боготворить,
Быть ненастья проще и суровей.
Обопрись, вот правда, вот плечо.
От моей горчайшей из любовей
За окном, как в печке, горячо.
Болтовни расхожей не приемлю,
Но, тобою болен и богат,
Слушаю тоскующую землю,
Небу опрокинутому рад.
На моё безмолвие не сетуй,
Просто знай - едины, просто верь,
Если кто и выпестует лето
И уложит солнце в колыбель -
Это мы. Так слушай сквозь гуденье
И озноб голодного огня,
Как зима, не справившись с волненьем,
Декабрём проходит сквозь меня.
Первые слова
,,Во всем мне хочется дойти До самой сути,,
Б.Пастернак
Ах, как мечталось заболеть поэзией. Дойти до сути,
Пока улыбчивая смерть играет шариками ртути
Ещё не высказанных слов. Пока накатывает жажда,
Которая всегда - любовь, а всё, что не любовь - не важно.
И были первые слова - тугие, гладкие оливы,
И мы с тобой - как дважды два - не скучны, противоречивы...
Хоть нам уже немало лет, чтобы чему-то удивиться,
Но оказалось - сути нет. Изголодавшаяся птица
С ума веселого свела, сжила с наскучившего света.
Все неотложные дела - отпущены и недопеты,
Все в грудь вошедшие слова - неразорвавшиеся пули.
А что - Поэзия? Жива. Хоть в этом нас не обманули.
Голод сердца
Воздух полон пасмурною ленью
И непроливаемой слезой.
Не ищи сегодня вдохновенья,
Посиди с улыбчивой со мной.
Счастье длится - без года неделя,
Да куда там - без недели час.
Тянет нитку шелковое время,
Будто беспокоится за нас.
Ну и зря - расплачиваться нечем,
Так уйдём, приняв на посошок -
Голод сердца - ухнувшyю вечность,
Го-ло-во-кружительный прыжок.
Чтобы запомнить
Казалось бы, ну что тебе закат?
Всё август переспелый виноват -
Дурачится по молодости, дразнит.
Такой неповторимый и живой,
Что неба окровавленный подбой -
Чуть вечер - разворачивает праздник.
Ты забываешь числа и слова,
Тебя несет высокая трава
Туда, где сосны с круглыми плечами,
Как будто в детстве сумрачном твоём,
Шумят разлукой, голодом, углем
И, заикаясь, вечность обещают.
Закат кипит и пенится, как суп,
И кажется - ты снова юн и глуп,
А сердцевина - есть и не иззябла.
Так и живешь, растягивая миг,
Чтобы запомнить неба черновик,
Прекрасный облик, ненасытный блик
И лица удивляющихся яблок.
Однажды
Дождь пробежится и - молчок -
Весь вечер ни гу-гу,
Заснет намаявшись сверчок
В протопленном углу.
Свеча закроет желтый глаз,
Часы пропустят вдох,
Но в тишине на этот раз
Почудится подвох:
Сломав сургучную печать,
Затренькает уют,
Босые пятки прозвучат,
Тарелки запоют,
Слова, созвучия, цвета
Наполнят робкий дом,
И, наконец-то, пустота
Распустится цветком.
И мы уйдем плечо к плечу
В нелепые края,
Оставив мудрому сверчку
Познанье бытия.
Давай, улыбнись
День полон Шагалом и хрупкой листвой,
Дрожащей от смеха и ветра,
И мы вдруг становимся сами собой -
Безудержно и беззаветно.
Ах, как удивляются сквер и вокзал,
И все бесполезные вещи -
Над улицей люди (Шагал, так Шагал) -
Цветными шарами трепещут.
По парам и врозь. Улыбаясь и нет.
Промокшие, легкие люди
Проносятся, трогая щеки планет
И млечные, звездные груди.
Сегодня, любимый, наш первый полет,
Пусть ты опечален и болен,
И пусть за туманом окрестных болот
Не видно плечей колоколен,
Давай, улыбнись. Изумится народ,
Трамвай громыхающий взвизгнет,
А небо подхватит тебя и спасет
От всепоглощающей жизни.
Не говори про море
Не говори про море, просто купи билет.
Море шепчет ,,аморе,, у моря другого нет
Дела - с огнем играет вечности на краю,
Море еще не знает, как я его люблю -
Шелковую объятность, бешенство, крик, амок,
Кисти, полотна, пятна, чаячный говорок,
Лодки блестящих лилий, парусников прибой
И, сквозь ресницы, синий, плещущийся, живой
Цвет. Говоря о цвете, произнесешь ,,любовь,,
Море, смеясь, ответит тысячью голосов,
Линия новой жизни вычертит горизонт,
Море, прощаясь, брызнет солнцем и пропадет.
Нарисую человечка
Я не буду про вселенскую грусть -
У меня по воскресеньям любовь.
Нарисую человечка, и пусть
Человечек будет жив и здоров.
Сядем вместе в безбилетный трамвай,
Понесёмся по небесной реке,
Человечек понимает слова,
Отвечает на своём языке.
Побеседуем о дивных годах,
Промелькнувших, как по проводу ток.
С человечком разбивается страх
О нечаянные радость и толк.
Для него я - то ромашка, то мак -
Распускаюсь, загораюсь, лечу.
С человечком и ненастье - пустяк,
И раскатистая жизнь по плечу.
Уж теперь-то ни слезы, ни тоски,
Знаю точно - не предашь, не продашь.
...Облетают (ну и пусть) лепестки,
Выцветает (нам не страшно) гуашь.
Воробушек
Гляди, - весна! - (Cогреться бы,
Да солнца на сто грамм) -
Сожмет случайно сердце и
Сломает пополам.
Ни гонора, ни грации -
Оборвыш, худоба.
Но теплятся под панцирем
Подснежные слова -
В них аромат анисовый,
Сумбур и бесшабаш.
Теперь сиди, записывай,
Мусоля карандаш.
Так и набухнешь пением,
И вздрогнет, наконец,
В охапке средостения
Разбуженный птенец.
Пичуга ( люди добрые !) -
Уместится в горсти.
...А что, давай, попробуем
Воробушка спасти.
Когда человек смеется
Очнёмся - темно и рано - откроем на небе свет,
Поставим на стол стаканы - да силы на радость нет.
Когда человек... Непросто - решиться: Теперь - пора.
Покатимся, как напёрстки, в шершавый пролом двора,
Из сумрачного ,,всё в прошлом,, - в ошибку и кутeрьму ,
Где осень мешает ложкой распаренную хурму,
Где листья глотают ямы, где ветер летит в плаще,
Где дворник еще не пьяный, а праздничный и вообще.
Когда человек смеется... Ты знаешь, я даже рад,
Что все холоднее солнце ( зато беззаботней взгляд ).
Из окон - то брань, то Шнитке, (то ругань, то контрабас).
Оглянемся на пожитки, взлетим и ...помилуй нас!
Сезанн
В размытых красках толка нет -
Сплошное крошево эмоций.
Весенний бред, неясный свет,
Но так пульсирует и бьётся,
Что подпеваешь. Вторь не вторь -
Теперь и ты заложник смуты,
А нерешительность и хворь
Испиты и сиюминутны.
Размякнешь от случайных слов,
И что-то ёкнет в сердцевине -
Так зарождается любовь
К непредсказуемости линий.
И вот - разруха и обман -
Весны разграбленная Троя.
А в облаках - Сезанн... Сезанн -
И обещание покоя.
Будет
Вечер фарфоровый бьётся
И разлетается вдрызг.
Нет ни нахального солнца,
Ни ослепительных брызг.
Кончилось, словно эпоха,
Лето. Безумье прошло.
Спряталось острое ,,плохо,,
В бархатном ,,хорошо,,.
Некуда торопиться -
Птица покинула грудь.
Плюнув на палец, страницу
Перелистни и забудь.
Выдумай способ укрыться
И переждать холода,
Будет и песня, и птица,
Вешняя будет вода.
Только не вырони чудo:
Память - тяжелый сосуд.
(Я-то тебя не забуду,
Выпестую, спасу).
Сбудемся. Небо светлеет -
Глянь, как раззвездилась высь.
Жить - неплохая идея,
Только не торопись.
Что ты знаешь
Что ты знаешь про всплески надежды?
(Кинь же камень в горючий покой)
Сколько было случайных и нежных -
Ни один не сравнится с тобой.
Подойду незаметно и тихо,
Нелюбимая лишь до поры -
И невинная детская прихоть
Примет правила взрослой игры.
Но до этой злосчастной минуты
Есть мне выбор и сладкая жуть:
Повернуть беспечально и круто -
Отойти, осмеять, оттолкнуть.
Только я тебя - очень и очень...
Смейся, Бог, yлыбайся, дитя,
Пусть нахлынут бессонные ночи,
Забубённые дни налетят.
А пока - одиноко и пусто,
Чёрный снег заметает следы.
Что ты знаешь про странное чувство
Надвигающейся беды.
Невыразимое
Зима пришла и пригвоздила -
Ещё живёшь, но дышишь вспять.
Что боль? Крепка. Невыразима,
Хоть слов, как пчёл, не сосчитать.
Летит бездонное пространство
В окно разжёванным снежком.
Что жизнь? Bесна, непостоянство,
Надрывный кашель, в горле ком.
Усталый чай качает блюдце,
Как раковину. Жар и снедь.
Что смерть? Наутро не проснуться,
Нехитрый сон не досмотреть.
А после... Нет, не спорь, не злобствуй,
Прими на веру - легче гнёт -
На смену горькому сиротству
Любовь ( ах, если бы ) грядёт.
Прогулки
Прогулки - с лыжами и без,
Потерянные рукавицы.
Лес вырастает из небес,
Поскрипывает и искрится.
Как в незапямятные дни -
Одни. Ни облака, ни тени.
Слегка притоптывают пни
От холода и нетерпенья.
Край мира выбелен, умыт
И так непоправимо ясен...
Здесь каждый человек - пиит,
Чей голос чист и ненапрасен.
И вот, пока слова звенят,
Как потревоженные ели,
Ты, раскрасневшись от огня
Сердечного - идёшь ко мне и...
О нас
Ни с голодом, ни с мором не знаком,
Ты говоришь небесным языком.
( Я тоже так когда-то говорила )
В словах пожар и ласковая сила,
А паузы протяжны и легки,
И Бог с тобой играет в поддавки
До времени.
Мне без тебя каюк -
Баюкаю, не покладая рук,
Молюсь - несовершенная, живая,
Чтоб не погасла рана ножевая.
Пока года возводят этажи,
Какие рифмы мучают, скажи,
И больно ль от сомнения, и часто ль
Плохие мысли бьются о лобастый,
Высокий и упрямый эшафот?
И счастлив ли, что истина вот-вот
Распустится? Что я люблю и слышу,
Как сад небес спускается на крышу.
Пропала
Чуть осень, чувствую, пропала -
Пусть ветер сух и небо ало,
И ночь расписана углём,
Но всё же, Господи, как мало
Огня в урочище твоём.
А эта осень - только повод...
На части белый свет расколот,
Лишь ты, как маковка, внутри,
Всё остальное - лёд и холод,
Хоть весь до ладанки сгори.
Но разве жаловаться смею?
(И счастья нет, и слёзы злее,
И тонет истина в вине)
Но там, в пугливой глубине,
Трепещет бабочка - Психея,
На время выданная мне.
и нет счастливее
Проснёмся - цветёт восток,
Спускается - ниже, ниже.
Прости мой щенячий восторг -
Иди же ко мне, иди же.
Пока немоту холста
Крадут голоса и пятна,
Побудь со мной - непроста,
Заманчива , непонятна.
Ещё ни разлук, ни ссор,
Ещё горячо и сладко,
Что ж я, как последний вор,
Гляжу на тебя украдкой -
Любуюсь. И весь твой свет
Небесный - мне мёд и млеко.
А сердце болит, и нет
Счастливее человека.
Было море
Было море - отступило безболезненно назад.
Запылённые оливы, измождённый виноград
Помнят вкус его и запах, cлышат шёпот и прибой.
(Что мы знали о прибое? - это голод, это вой,
Это страсть) Теперь осталось - улыбаться, тихо петь.
(Черепки утащит море, обнажая грусть и твердь,
Камни выпадут, как рыбы, на безжизненное дно).
...Помнишь, пили на закате беспокойное вино,
Прижимали губы к солнцу, обжигались морем всласть.
Кто позволил этой бездне вытечь, высохнуть, пропасть,
Раствориться без остатка в отцветающей тиши?
Было море - стало горе.
Или, если хочешь, жизнь.
И прольётся мёд
Только очнулся - ещё и названья нет -
Дрожь лепестковая, крошечная ладонь.
Тело твоё - странный голод, тревожный свет.
Имя тебе - ( раздышался! ) - глубокий вдох.
В доме, где ждут, начинает шуметь прибой -
Щебет младенческий - музыка из музык .
Тут бы прижаться, но ты уже сам не свой -
Дерево сбросит - а к вечности ты привык.
Хватятся ль ? - Семячко... Падать ему на дно,
Горькому, нежному. Будет голодный год -
Стебель потянется, корни пробьют ладонь -
Больно - а ты живи...
И прольётся мёд.
Мы будем жить с тобой на берегу
Оставшись, я уже не убегу.
Мы будем жить с тобой на берегу,
Делить еду и легкую работу,
Перебирать задумчиво песок,
Рожать детей, креститься на восток
И соблюдать, как водится, субботу.
В кувшине глина. В облаке вода.
Нехитрый быт... Прощать и обладать,
Чтоб не терять необходимый трепет -
Не в этом ли святая благодать?
(Когда в саду распустится беда -
Заголосим, но губы не разлепим)
Я не о том, любимый, не о том -
( Уносит море тело, память, дом,
Знакомые до обморока лица) -
Я о начале. Все-таки – уйду.
Остаться – это значит на беду,
Как и на счастье – взять и согласиться.
Всё остальное
Приходишь домой. Снимаешь пальто.
Садишься. Читаешь меня взахлёб.
A память сначала молчит, потом
Её колотит озноб.
За то ли, что я далеко, за то,
Что сам виноват? (Погоди, нe трусь!) -
Приходит, садится бочком за стол
Твоя шершавая грусть.
Но кто – то – разбитым стеклом: ,, Не трожь
Её, эта роза суха!,, и ты
В стакан наливаешь крутую ложь,
Зовёшь другие цветы.
О прошлом, о правильном, о простом
Хоть пой, хоть в запой – позабыть нельзя.
Моя пустота – за твоим столом,
А все остальное – зря.
После снегопадения
Небесные сады осыпались - и нет их -
Сияет синевы разбитое стекло.
Как радостно любить нетрезвого поэта
Хранить его печаль и горькое тепло.
Такая благодать - не каждый божий день, и
Пока летят словa - прозрачны и просты –
Я пробую мольбу твоих прикосновений,
А ты - мою весну и редкие цветы.
Измученный январь, кромешная простуда,
Но мир уже не тот и музыка не та -
Короткий дивный сон приходит ниоткуда
И падают стихи с небесного листа.
Меня здесь больше нет
Меня здесь больше нет. Ни больше и ни меньше
Песка на берегу, ракушек на песке.
Кричат со всех сторон покинутые вещи
По птичьи - на простом, понятном языке.
Как море прячет свет, как голову роняет
Заплаканный закат - почти не разглядеть :
Посмотришь и пропал - от края и до рая –
Уже не то, что жизнь (совсем не то, что смерть).
Меня здесь... Ни меня, ни возгласа, ни тени,
Ни тяжести слепых, нагретых солнцем плит,
Ни трепета в груди, ни книжки на коленях -
Вкус яблок на губах. И больше не болит.
День начинается с тебя
День начинается с тебя, как жизнь с отчаянного вдоха.
Заря старается не зря, и небо выглядит неплохо.
Играет музыка без слов. Словам то весело, то страшно.
Теплее кров, быстрее кровь, и мир, как яблоко, раскрашен.
А воздух в легкие набит - он горло мучает и гложет,
И небо ласково твердит, что счастье зло и невозможно.
Ну что же ты, прости, прощай, люби меня пока не поздно.
Мой нежный сад выходит в рай, a в нем сияющие звезды,
Твой день и короток и мил, мой вечер праздничен и сладок,
И нет ни времени, ни сил подобный выстрадать подарок.
И я, нисколько не любя, твержу заклятие простое:
День начинается с тебя. А значит жизнь чего - то стоит.
Так проснусь
Бывает проснешься – вспорхнёт синева,
Взлетят сквозняки над перронами комнат,
Вдохнешь эту зиму – и тут же напомнят
О счастье забытые в прошлом слова.
И снова потянутся губы к ,,люблю,,
Но нет безнадежнее слова на свете -
Тебя попытаюсь обнять и согреть и -
Как встарь, неумело и жадно спалю.
И будeт мне пепел, вокзальная грусть,
Скрип снега, озноб индевеющей спальни,
Твой запах, твой вкус горьковато-миндальный
И нежных ошибок бессмысленный груз.
Что после? В серебряном горле вино.
Пьянею и верю ( по глупости, что ли? )
Как только вернешься - от счастья и боли
Вздохнет, потеплеет и брызнет окно -
Вот так и проснусь.
Пусть осень длится
Любовь - банальнейшее слово,
Что произносится навзрыд.
Не убивай меня по новой -
Я старым счастием убит.
Не расцветай надеждой алой
За леденеющим окном,
Пусть боль считается забавой,
А зло отъявленным добром,
Пусть осень длится, длится, длится
И обрывается в конце
Сгоревшей заживо страницей,
Рубцом печали на лице.
Ни ад, ни рай не обещая,
Прижмись покрепче и гляди,
Как бьётся птица заводная
В широкой цинковой груди.
На закате
Вроде плакать о прожитом рано…
Слишком остро осенней порой
Пахнет яблоком, медом, шафраном,
Увяданием и красотой.
Этой прелестью обезоружен,
Ты глядишь в очарованный сад.
Сердце бьется спокойнее, глуше
И вливается в хрупкую душу
Обжигающий листья закат.
Размышляя о жизни и смерти,
Вздрогнешь: значит, бессмертия нет?
Бог услышит , правдиво ответит,
Улыбнется и выключит свет.
про любовь
Проста моя осенняя тоска:
Вот жизнь - до беспредела коротка,
Вот нежность, что предшествует разлуке.
Всё остальное - выдумки, от скуки.
Здесь так бурлит небесное вино,
Что пьяный дождь бросается в окно
И ветер, плача, просится на руки.
Мой чужестранец, воин, пилигрим,
Мы никогда с тобой не говорим
О том, что происходит между нами.
И как, скажи, мне выразить словами,
Что Бог вот - вот окажется тобой,
Что белый свет летит над головой
Как бабочка, и падает как камень.
Но это всё озвучится потом.
Укрой меня заботливым крылом,
Шепчи о безмятежности астрала,
(Жить холодно, и солоно, и мало)
A я, забыв, что осень коротка,
Очнусь на дне засохшего цветка,
Как будто бы вовек не умирала.
Ты, что живёшь внутри
Тот, кто живет внутри меня,
Все время требует огня.
Беру покорную свечу,
Горячим голосом шепчу:
- В руках у времени игла,
Но ты не бойся - всё игра,
Стежки ложатся кое - как:
Сума, бубенчики, колпак...
Во рту у августа дуда.
Ах, мне с тобой одна беда,
Опять расхристанный, босой
Идёшь за дудочкой пустой.
Во лбу у вечера звезда.
Окно открыто в никуда
И, как вода вокруг плода,
Небесный свод
Упруг и синь.
В твоих задумчивых глазах
То страх, то стих, то крик, то птах,
То вечность с ветром на руках,
То жар, то лед.
То янь, то инь.
И эта нежность, вопреки
Шероховатости строки …
А сверху смотрит сам не свой
Бог, растревоженный тобой.
Колыбельная для сада
Отцветающих яблонь отрада,
Соловьиная медная дрожь,
Звонко лупит по доннице сада -
То ли смех, то ли плач, то ли дождь.
Крыша выцвела, высь истончала,
В щели сыпется звездная соль.
Так и жизнь - от конца до начала –
Нестерпимая радость и боль.
В топком омуте жалобы этой
Всё мне чудится ласковый взгляд -
Из под черных нахмуренных веток
Светляки золотые горят.
Сад не райский. И кущи не гуще.
Все равно приходи, потревожь,
Пусть нам души как семечки лущит
Соловьиная медная дрожь.
Как чай в захватанном стакане
Как чай в захватанном стакане
Крепчают сумерки. О чём
Кричать, пудовые печали
Взвалив на хрупкое плечо?
Кого любовью милосердной
Губить? Расплачиваться чем
За голос тихий, отблеск бледный
Звезды потерянной, ничьей ?
С дождем уйдем. Вернемся с криком
И кровью. Утро, плеск - птенцы! -
…Кладбищенская земляника,
Рождественские бубенцы.
Всему нехитрому основа -
Чарующая эта связь
Времён. И вновь восходит слово,
Травой целебной обратясь.
про любовь
Ты говоришь (на прочих непохож),
Что горя нет, что память - тлен и небыль,
Что горизонт не линия, а ковш,
Наполненный сухим горячим небом.
Ты придаешь особый вкус вещам
Обыденным. О, маленькое счастье:
Жалеть и безбоязненно прощать,
Желать и безболезненно прощаться.
Чтоб день и ночь – безудержная дрожь,
И голос твой, и голод мой , и - надо ж! –
Любви безоговорочная жалость -
Сквозь ребра пробирающийся нож.
Я с тобою
Ольге Ильницкой с любовью посвящаю
Дождь затих, но всё бормочет водосток,
И летит душа на запад , на восток,
И саднит в тиски зажатое нутро.
,,Ты не плачь, мой светлый ангел , все равно
Будет завтра. А что в горнице темно -
Так налей винa в гранёное окно,,
За окном горит рубиновый послед
От звезды, что озарила Назарет.
,,Отпусти её любимый, не держи.
Я с тобою на оставшуюся жизнь.
Слышишь, плачет неразумное дитя.
Видишь, птицы неокрепшие летят.
Мы с тобой еще попробуем спасти
Шар, вертящийся по чьей -то милости,,.
Поэт
Жизнь кладет в тебя закладку, загибает уголок.
Чай вприкуску, сон вприглядку, выше крыши потолок
Расписной. Твоё пространство ограничено весной,
Время - праздником и пьянством. Песня - кровью горловой.
Неба скомканная простынь. Проспиртованный закат.
Ты стоишь травой исхлестан от распятия до пят.
И летят святые звуки над синюшною водой.
Бог берет тебя на руки и рыдает над тобой.
А вокруг пятном родимым соловеют Соловки.
И текут стихи на диво беззаботны и легки -
Из больничных коридоров, темных взглядов, жадных ртов
В безвоздушные просторы под названием любовь.
Bозьму и спрячу
Воздух скручен папиросой, дразнит колокол, звеня
Нескончаемым вопросом непростого бытия.
Вновь отстиранные дачи дышат хлебом и теплом.
Я возьму тебя и спрячу, и оставлю на потом,
Счастье. ( Это голос ломкий, расцветающий окрест -
По чердачной перепонке барабанящий оркестр
Птиц . И вот еще осанна, долгожданней чем дитя, -
Шепот ласковый, гортанный среброструнного дождя
В синеве) . Побудь со мною, на полвздоха надыши.
…И опять над головою топчут небо ландыши.
Полдень
Небо под ладонями творца
Обретает выпуклость лица,
Сосны запрокинули свирели.
Чуть дрожит ресницей голубой
Стрекоза над сонною водой,
Я опять поверю, Бог с тобой,
Будто мы живем на самом деле.
Да и нет у нас особых дел.
Этот морок сладок, вязок, спел,
У травы пьянящий, крепкий запах.
Полдень, полдень, августа глоток…
Шелестит прожаренный песок,
И не знает солнце: на восток
Повернуть, а может быть, на запад.
Ласточка запущена в зенит…
Кто, скажи, с тобою говорит,
Будто перешептывает ветер?
Улыбнется: милая, лети!
(Оборвется ниточка в груди),
На часах застынет без пяти,
И в затылок выстрелит бессмертье.
Оглянись и посмотри
Все знакомо в этом доме. Все привычно и светло.
Легкий ангел тихо бьется об оконное стекло.
Паутинные скрижали под перилами дрожат.
И любовь твоя небесна, и печаль твоя свежа.
Время вывяжет узоры и завяжет узелки
Память. Как же ты устала… Но шаги твои легки.
Годы прячутся и гаснут. Оглянись и посмотри -
Как пылают в этих окнах маки, клены, снегири.
(Что останется от кленов через сотни тысяч лет?)
Пусть уходят дни и ночи. Мы - то знаем - смерти нет.
И не надо доказательств - на закате выйди в сад -
Вечность тикает в подкрыльях разгулявшихся цикад.
Там, где ночуют облака
Там, где ночуют облака,
Набухнув радостью весенней,
Вдоль берегов своих кисельных
Течет молочная река.
Висят кисейные мосты,
Листы распахивают лица
И проговаривают птицы
Слова – изысканно просты.
Там все - услада, все - покой,
И свет поет, и плещут тени,
Цветы загадочных растений
Смеясь, кивают головой.
И облака близки… близки…
Взлетела бы... Да встретить трушу
Свою обветренную душу,
Не пригубившую тоски.
Пара строчек
Как невзрачен этот мякиш
Оттепели. Как пахуч.
Плачь, не плачь - весны не спрячешь
В рукавах надбровных туч.
В той тоске, где рая нету,
Где со свистом под откос
Медно катятся монеты
Неразменных звонких звезд.
На одну копейку всей - то
Жалобы, и бог бы с ней -
Воздух пряничный и клейкий
Дышит флейтами трахей…
Припадешь дыханьем к ночи,
К мягкой ямке меж ключиц,
И напишешь пару строчек -
Как приручишь пару птиц.
Предрассветное
Плач малиновки нежен и тонок -
Рассыпает по зернышку грусть.
Так, наверное, плачет ребенок,
Потерявший душистую грудь.
И летит отголосок потери,
Окунается в лунную тишь.
Ты, не зная о пользе истерик,
Оглушительно - громко молчишь.
Непохожий на нежных и прочих,
На дуде камышовой игрец.
…В кулаке угасающей ночи
Распевает сердечный птенец.
Иду по воздуху
Вдоль прохудившихся обочин
Плывет невиданный рассвет.
Всей радости – на пару строчек -
На тысячу окрестных лет.
А боль – как соль – в лежалом снеге,
И жизнь – все жестче, все серей.
Но сколько нежности и неги
В подрагивании ветвей –
Таких отчаянных и слабых,
Что все спасение – любовь.
Качает ветер на ухабах
Голодных, глянцевых скворцов.
Иду по воздуху. По краю
Cознания... А в двух шагах -
Свирель прозрачная играет,
Синеет небо на крестах.
Такое утро
Такое утро – только петь.
Устав от гулкого молчанья,
Грохочет ангельская медь
Из мезонина мирозданья.
Все тоньше снега кружева,
Все чище помыслы и крыши.
Пускают пО ветру слова
Давно поблекшие афиши.
Все в полусне, в полувесне...
Лишь лес, густой трубой разбужен,
Толпится ярче и тесней,
И с тонким треском рвутся лужи.
Жизнь проходит
Закатилось солнце под восток.
Вот и мне бы заново родиться.
Календарь роняет лепесток,
Будто небо раненую птицу.
Синий вечер, сумрачен и прян,
Колоколит праздничное ,,амен,,.
Из душистых лаковых семян
Прорастают облако и камень.
Не понять - где радость, а где злость.
Отобрав надежду без остатка,
Жизнь проходит. Мимо или сквозь -
Все одно - мучительно и сладко.
Первый снег
Фонарь разбрызгивает ртуть,
Зияет космоса каверна,
А боль, сжимающая грудь,
Уходит медленно, но верно.
В саду ни краски, ни листа,
До марта спрятаны качели.
Летит густая пустота,
Звенит озноб виолончельный.
Среди трепещущих стрекоз
Летят разбуженные души.
Гляжу в тебя до первых звезд,
До первых слез, до век припухших.
Гудит метель черна, пьяна,
Но плещет нежность светом лунным.
И расцветает тишина -
Божественна и многострунна.
Всю ночь
Всю ночь поезда голосили,
И падали звезды в ковши.
Ты штопала тонкие крылья
Моей непутевой души.
Месил поднебесную глину
Веселый проворный гончар.
От мелкого снега рябину
Бросало то в холод, то в жар.
В груди беспокойно и часто,
Под самым горячим ребром,
Стучало упрямое счастье.
А жизнь наступила потом.
Наверняка
Пространство перечеркнуто углем.
Летят вдоль окон листья, птицы, пули.
Разграблен день, разбит остывший улей
И сердце истекает янтарем.
А ты меня встречаешь на мосту.
Лежат в воде соленые паромы.
И мы с тобой - до боли невесомы -
Идем и набираем высоту.
Несется синим облаком фрегат.
Щебечут флейты, кашляют фаготы.
Фальшивя и проглатывая ноты
Из музыки рождаются снега.
И чья - то незнакомая рука
Ласкает струны тонко, звонко, нежно.
Пространство перечеркнуто надеждой:
Живи. А боль уйдет. Наверняка…
паутина
Льнет паутина к белому холсту.
Разорван ветер - вот бинты и флаги.
Коньяк реки из оловянной фляги
Течет под ноги хрупкому мосту.
Бегут, бегут прогорклые леса -
То серебро, то патина, то бронза.
Болит сосны звенящая заноза,
Бледнеет солнце в рыжих волосах.
Синеет мир, как в яблоках вода,
Гудит зенит - густой, чугунный, гулкий.
Осенний пот стекает в переулки,
Искрясь, чадя, сгорая от стыда.
Там - во дворах - чердачная тоска,
Наждачный скрип, соломеная скука.
Желай меня. Жалей меня. Баюкай.
А осень - что? Как счастье, коротка.
Здравствуй
Здравствуй, далекий и призрачный друг.
Все замело сумасшедшей листвой.
Осень такая, что падаешь вдруг
В топи безлунные, в сумрак густой.
Всей-то дороги - стропила и мрак.
Хочешь - не хочешь – взлетаешь, идешь
В ночь. И сжимает упрямый кулак
Ветер. И бьет полосующий дождь
В грудь. Но зовет неприметный огонь -
Там среди яблонь качается дом.
(Осень такая - что гомон и стон,
Звезд не видать в капюшоне глухом)
Путь мой - моя непутевая жизнь.
Счастье - как время - не длится, а есть.
Музыка в горле горит и дрожит:
- Здравствуй!
И осень кончается здесь.
Где ты
Над океаном, где копоть разорвана,
Тлеет последыш свечи.
Город, похожий на черного ворона
Смотрит в окно и молчит.
Реет над яблоком парусник ситцевый,
В берег въедается соль.
Люди, слабея, становятся птицами,
Чтобы выкрикивать боль.
Ветер ласкает - то плетью, то обухом –
Бьет – значит любит...Любовь –
Это когда превращается облако
В тысячу жадных глотков.
Это когда океанское месиво
Дышит в лицо горячо.
Где ты – не знаю. Но знаю, что вместе нам –
И океан нипочем.
Солнце, вино, колыбель
Лес - как оборванный нищий.
Тянет костром и бедой.
Входит в пустое жилище
Ангел заплаканный мой.
Там, где опущены плечи,
Сходят с ума, как с петель.
Длится нехитрая вечность -
Солнце, вино, колыбель.
Знаю, пропитано ядом
Время. А ты не спеши.
Осень из теплого сада
Льется в разбитый кувшин.
Прилетела чайка
Прилетела чайка, сказала, что бога нет.
Соберу камней, оборву исхудалый куст.
Не затем ли осень – чтоб тысячи зимних лет
У груди баюкать жемчужную эту грусть.
Я запомню осень такою, какая есть -
С паровозным дымом и черною злой слезой.
То не свист и клекот - несется благая весть -
Наша боль невечна , не бойся, иди за мной.
Из разбитой тыквы течет желтоватый свет
Спрятан ветер в синие перья, в рубец межи.
Тормоши, балагурь, витийствуй, певец, поэт.
Прилетела чайка, сказала, что надо жить.
Гроза
В стакане вечер с привкусом вина.
Побудь со мной. Тебя безумно мало...
Пусть круглый год нетрезвая весна
Качается как лодка у причала.
Под небывалой тучей грозовой
Пылает город птицами обложен.
...Больны любовью. Горькой. Затяжной.
Ножи весны распарывают кожу.
Скорей бы дождь. Дом клавишей дрожит.
Над головой последнего трамвая
Проносятся испуганно стрижи.
Но гром гремит. И боль моя стихает.
Зрачки рождают новые миры
Под сполохи. В саду играют Верди.
И дождь течет, как кровь из-под коры
Изрезанных березовых предсердий.
соринка
За гудком паровозным взметаются птицы
И сереет небесная твердь.
Погляди на меня. Эта осень продлится
Если вовремя не умереть.
На плечах у тебя тяжелеют печали
Стопудовые гири земли.
Слышишь крик – это сердце мое разорвали
Улетевшие в рай журавли.
В серебристом лесу ни травинки ни эха
Только тени и белые мхи.
Но зови – не зови – этот поезд уехал
И завяли на окнах стихи.
А за синим стеклом безутешного дома
Без тебя постаревшего враз -
Я мечусь и скитаюсь. Больна, незнакома -
Как соринка попавшая в глаз.
Посмеиваясь и звеня
Лишь день погас – и небо пьяно
( налажу скрипку для сверчка)
На кухне кошка лижет рьяно
Свои несытые бока.
А дом гудит. И улей полон
(возьму тебя и украду)
И домовой живет под полом.
И птица тренькает в саду.
Еще волненье не окрепло,
Но страсть клокочет под ребром.
Стихи рождаются из пепла
А закаляются огнем.
Из тьмы, из грохота, из лавы,
Из океанов и пустынь -
Тобой разбуженные травы -
Моя словесная полынь.
Потом восходит месяц ломкий,
И прогибается свеча.
Стихи отложены в потемки,
И губы нежные горчат.
И с каждым вздохом все ничейней
Обетованная земля.
И звезды катятся в репейник,
Посмеиваясь и звеня...
прогулка
Стоят сухие вечера.
Звенит, звенит комар лядащий.
И слышен голос топора
В душистой проволочной чаще.
Всё прошлогоднее вино
В крови – лишь вены приоткрою.
И снится дереву – оно –
Еще ходячее, живое.
А в каждом теле – дух и бес -
Лишь память родов и агоний.
И нас толкает хмурый лес.
И птицы падают в ладони.
День закончился
День закончился будто роман -
Нет ни льда, ни вина, ни стакана.
Я тебя выпиваю до дна,
До сиренeвой капли тумана.
Жизнь уходит как влага в песок,
Нет стихов и растрачена глина.
Расколовшийся ноет висок -
Черепок золотого кувшина.
Память требует дров и угля
Слышишь гул и ворчанье жаровен?
Так немного осталось меня –
Будто я в самом деле виновен.
Осы прячутся в пестрых вещах
(Берегу твои старые вещи)
Возвращайся. Не надо прощать.
Это май. И сирени трепещут.
моя пустыня
Тоска нацеливает клюв...
Я больше не ломаю копий,
В окаменелости утопий
Свободу духа почерпнув.
Пустыни выпив благодать
Пылает ссадина морская.
А красота кругом такая,
Что уходить - как умирать.
Восточной мудростью сыта
Я покидаю берег кровный
А впереди – характер ровный
И жизнь – безбедна и проста....
Когда б не оползень листа...
...Когда б не тысяча веков
Тоски глухой и неизбывной.
Когда б не ветер заунывный
В тиши небесных чердаков...
Встречай
Причал плевал через губу.
Серели рыбами печали.
Но чайки пели и кричали,
Как небо, колокол качая.
И сердце начало пальбу.
Температурящим китом
На сушу выбросилось ,,Где ты?,,
И - веришь? - вздрогнули планеты.
А лодки – волнами одеты -
Восторг заглатывали ртом.
Цветастый ветер и сатин
Тебя нахально облепили.
Я не смотрю...Ты машешь? Или?
Нас по ошибке разделили
И нет печальней половин.
Медузы выползли на край
Земли. И враз лишились воли.
Вот взгляды воздух распороли,
Еще немного солнца, соли -
Ну... где же ты? Встречай, встречай...
Мы вырастим радость
Из окон открытых – то птицы, то скрипки,
Ты вдруг понимаешь - попался и влип
Несется весна с торжествующим криком -
Бубенчик, малиновка, жалоба, всхлип.
На тонких ногах разбегаются травы,
Кузнечики звонкие точат ножи,
Стихи сочиняются слева направо,
И все как обычно. Но хочется жить.
Бушуют в груди несказанные строчки
Дождем расцветает небесный зрачок
Я знаю – ты плачешь. И слушать не хочешь.
Играй, мое счастье! Берись за смычок.
Мы вырастим радость, как лук на балконе,
Под грохот дождя, говорок половиц...
Весна это страшно, весна это больно,
А грудь не вмещает вернувшихся птиц.
Снег сошел
Как вода стекают ноты
С чешуи ребристых крыш
Что ты плачешь, птица, что ты
Мое сердце теребишь
Вроде снег сошел, а толку -
Серебрится в горле боль
Вот и плачешь втихомолку
Черный мальчик, си – бемоль
Я беде тебя не выдам
Пусть весна всему виной -
Счастье – это вдох и выдох
Синих крыльев за спиной
Отчего-то с каждым годом
Это счастье все больней –
Дождь. Стремительные роды.
Плачь ребенка. Шум ветвей.
все слышнее
Набухла улица как шрам
Саднят царапины проталин
И все слышнее Мандельштам
Над тонкой скрипкою окраин
Благославенных сердцевин
Броженья радуги и смуты
Ты трезв как ангел. Ты один
Листаешь долгие минуты
Пусть время - талая вода
Течет в беду из ниоткуда
Ты ждешь мгновения - когда
Из бездны вызвездится чудо
Едва сойдутся день и ночь
В ежевечерней рукопашной -
Стихи обрушатся как дождь
А после радостно. И страшно
Я тебя читаю наизусть
Я тебя читаю наизусть
Колыбелю пестую как чадо
Ты моя особенная грусть
И другой мне радости не надо
За окном осока да полынь
Бурый ветер облако полощет
Я тебя читаю как псалтырь
Неспеша напевно еженощно
Вся ты - флейта музыка гроза
Не любовь… А сердце так и гложет
У тревоги иволги глаза
На твои фиалочьи похожи
Птица чиркнет по небу – рассвет
Обожжет горячим счастьем нёбо
Я тебя читаю столько лет
Почитай и ты меня. Попробуй…
Миллион и тринадцать причин
Миллион и тринадцать причин
Чтобы стать беспричинно счастливым :
Собирать перезрелые сливы
Поправлять фитилек у свечи
Различать светляков по ночам
Замирать от сердечного боя
Прижиматься к широким плечам
Закружившейся головою
Про любовь заучить наизусть
Жить - как петь. А покажется мало –
Утопить синеглазую грусть
В запотевшей глазнице бокала
Даже если бессильны врачи
Продолжать излучение света
Изо всех беззаботных причин
Самой сложной мне кажется эта
Миллион и тринадцать причин...
Улыбайся.
Дыши.
Не молчи.
Сколько яблонь
Ни шагов за окнами. Ни пыли
По углам. Ни смеха невпопад.
Старый дом давно заколотили.
Тишина. Но как разросся сад...
Все черней несобранная вишня
Все пышней семейство лопухов
Сад собрался с силами и вышел
Из натерших ноги берегов
Осмелев качнулись георгины
У калитки дрогнуло плечо
Свежим ветром, запахом полынным
Сад вдоль улиц заспанных течет
Жизнь моя идет не оглянется
Сколько яблонь мимо утекло...
Дом покинут. Все слабее бьется
Майский жук о мутное стекло
осиное
Прозрачней крылышек осиных
Окрестности. Куда ни кинь -
Все те же вязы и осины,
Роняющие медяки.
Бормочет пьяная горгулья -
Моя осенняя печаль.
В озябший сад выносят стулья,
Печенье и некрепкий чай.
Ты говоришь ,,Какая жалость!,,
Глядишь украдкой на часы.
И я выдавливаю жало
Последней взбалмошной осы.
Нечаянный подарок
Весенний вечер тих и ярок.
Твержу, любовью оглушен:
Ты мой нечаянный подарок,
Короткий праздник, нежный сон.
Еще не сказано ни слова
О неизбежности потерь,
Лишь горизонта нить сурово
Сшивает завтра и теперь.
Лишь дождь упрямец и задира
Бьет кулаками по груди,
Но у меня – твои пол-мира
И счастья яблоко. Гляди -
Дома под пестрыми платками
Летят. Гроза уходит в тень.
Пьет небо мелкими глотками
Дождем пропахшая сирень.
Повезло
Дождь говорил на нашем языке –
Пересыпал ругательствами жесты.
Мне – как обычно – не хватило места
В автобусе. И силы в кулаке,
Чтоб удержать хлопочущий восторг –
Уже лоскут еще сухого неба...
...Зонт улетел. Хотя он птицей не был,
Но и пешком расхаживать не мог.
Высокий дождь и я - лицом к лицу.
Божественной прикидываясь влагой,
Он пел и млел, пропитывал отвагой
Сухой асфальт, похожий на мацу.
Смеялся громко, плакал невпопад,
Жонглировал цветными пузырями,
Он разливался синими морями,
Воображал - как дети говорят.
Кудрявой челки перья развезло,
Я в дождь вошла. И, кажется, взлетела...
А девочка – что из окна глядела -
Обрадовалась: – Надо ж..Повезло...
Виноградный сок
Вечер вышел - и тих и прохладен.
Под уставшею за день листвой
Потемнели глаза виноградин,
Закудрявился воздух густой.
Чуть звенит серебрящийся плющ и
Шелестит соловьиная речь.
В самый раз помолчать о насущном,
Да на сок золотой приналечь.
Перезрелая чуткая кожа,
Жаркий блеск, беспорядочный пульс -
Эта ягода странно похожа
На тебя – тот же гонор и вкус.
Опьянею от ягоды винной
Научусь незатейливо жить:
Улыбаться. Являться с повинной.
Невозможное счастье ловить.
В твоем саду все скрипки, все свирели
В твоем саду все скрипки, все свирели,
Все ангелы. Булавкой золотой
Пришпилен месяц к лацкану сирени.
Пьянит разгулье яблочной метели,
И кровь бурлит как сок под берестой.
У ягод жар. Так разалелись щеки,
Что брызнул в небо выбродивший сок.
Смолк соловей, забыв свои упреки,
А с полосы загара на востоке
Румяный ветер стягивает шёлк.
Ну вот и все...Пусть звезды догорели -
Но сердце жжет, зажатое в горсти.
От этой страсти – яблоки б поспели.
В твоем саду все скрипки, все свирели,
Все ангелы. Впусти ж меня. Впусти...
© Все права защищены
А чайник пел
Пролился дождь, и мы остались дома.
Приблудный кот свернулся калачом,
На чердаке сверчок малознакомый -
Как человек - заплакал ни о чем.
Свеча текла. Окно сочилось медом.
Что были губы? – Средство от простуд.
А чайник пел...Такое время года -
Что не прожить без маленьких причуд.
Я трогал струны - ты в ответ звучала.
Смеялся дом и крышею качал.
Стремился день к концу, любовь к началу,
И даже кот – мурлыкал – не ворчал.
Луна взошла румянее матрешки.
И были сны - как ангелы чисты.
А в окнах бились красные рыбешки –
Последние кленовые листы.
Забыв про ямбы и хореи
Вот март. Обычная отрава -
Тревожит сердце, жжет язык.
Но небо выше на октаву
И неизбежен птичий крик.
Ручьи вливаются в сосуды,
Бледнеют утром фонари
И облаков тяжелых груды
Сжимают неба пузыри.
А жить и весело и страшно,
Еще бы – этакий азарт –
Смешать весну и бесшабашность
И выпить залпом крепкий март.
Забыв про ямбы и хореи,
Грызу как яблоки слова.
И сок земли бежит быстрее
И к солнцу тянется трава.
© Все права защищены
У края неба потеряна птица
У края неба потеряна птица.
По перышку мне бы собрать надежду,
Да голос устал трепетать и биться
В горле, желез лимфатических между .
Видишь – лучи среди сосен вьются,
Птицу мою золотую метя.
В кухне пылится пустое блюдце,
А зерна давно уже выклевал ветер.
Ты говоришь: ,,Вот теперь – раздолье,,
Я становлюсь безразмерно-нежной.
Лишь тишина шебуршит в подполье.
А песня – нет, не выходит прежней.
Вот берег северного моря
Вот берег северного моря:
Под небом в крапинах слюды -
Волна и ветер в бурной ссоре,
А пены больше чем воды.
Камней обветренные лица,
Суровой ковки якоря.
И пахнет йодом – как в больнице
И так же ссадины горят.
Ты скажешь – вечная простуда,
Глухие, дикие края...
Я объясню тебе, откуда
Тоска по Северу моя:
Здесь чайка плачет и клокочет
Как заполярный соловей.
Здесь дни бессовестно короче,
А поцелуи солоней.
В густом, лебяжьем белом цвете –
Семь нот, семь красок, семь чудес,
Вкус миндаля, мечта о лете
И острый к жизни интерес.
И капля счастья
Под марципановым мостом
Ручей извилист и притален.
Слезится свежестью проталин
Земля, измучена постом.
В последний раз поверх голов
Стреляют снежные хлопушки.
А зайцев солнечных веснушки
Латают оспины дворов.
Нахальный щебет, птичий гам,
Шершавых улиц быстротечность.
И сумасшедшая беспечность,
И капля счастья пополам.
Продолжение рода
Одинокой дудочки песня
Обгоняет меня босую.
Тонкоплечий кувшин несу я.
Как вину в его горле тесно!
Пятки круглые прячут след свой
Меж камней и змеиных норок.
Нрав мой кроток. А век недолог -
Словно привкус лепешки пресной.
Теплый август сделает больно.
Под оливами – в смуглой лени -
Расстелю свое тело вольно,
Расцеплю тугие колени...
...Первый крик – разобьется оземь,
Вздрогнет ночь, расплескает сливки.
Взгляд его - безмятежно-оливков.
Он родится без четверти восемь.
Наш дом
Кому-то мал и неказист,
А мне – так нет его пригожей.
Рассыпан в окнах птичий свист,
Шершавым носом рыжий лист
Ковер исследует в прихожей.
Порхают жесты в зеркалах,
Пастушка нежится на блюде,
В набитых воздухом углах,
Расставленные впопыхах,
Живут цветы, собаки, люди.
На кухне глиняный горшок
Дымит. От пола пахнет стружкой.
А деревянный петушок,
Вскочив на маковый вершок
Уже стучит в часы с кукушкой.
Пора! Встречая новый день,
Сияют солнцем окна, лица...
Чердак заломлен набекрень,
Встает на цыпочки сирень
И утро дынею сочится.
Как облечь в слова простые
Как облечь в слова простые,
Красоты не расплескав,
Шелест теплой бересты и
Вздох набухшего цветка?
Как из множества мелодий,
Фальшью слуха не смутив,
Выбрать свой – негромкий вроде -
Ненавязчивый мотив?
Дудку вылепив из глины,
Душу выдохнуть: ,,Живи,
Сладость вызревшей малины,
Злость отчаянной любви...,,
Чтоб познать по воле страсти
И капризов естества
Удивительное счастье –
Материнство мастерства.
А большего не требуй
Весна...А большего не требуй.
И так чем дальше – тем светлей
Куски застиранного неба
В ажурной пене тополей.
Шумит, выбалтывая тайны,
В ручьях – как в чайниках – вода.
Блестят на солнце ус трамвайный
И влажных веток провода.
А как играет воздух зыбкий,
В одну симфонию смешав,
Полутона, полуулыбки,
И лёгкий след карандаша.
Пусть жизнь до слез обыкновенна,
Тем восхитительней сюрприз –
Пропахший фруктами Гогена
Весенней улицы эскиз.
А снег летел наоборот
Слова пригнулись, взяв разбег
От губ. Дорог не различая,
По улицам пронесся снег,
Как сок по жилам молочая.
Я штопала молчаньем рот,
Топтался шепот у порога.
А снег летел наоборот
И осторожно небо трогал.
Окна покачивая гладь,
Сплетались нити белых кружев.
И было страшно - не терять,
А жить - потерь не обнаружив.
Снег был растаскан на клочки
Со временем. Такое дело.
А грусть проникла сквозь зрачки,
Помедлила...И улетела.
Река затянется
Река затянется…Дай срок.
Уже пустынны берега:
Хрипит простуженный лесок,
Шуршат забытые стога,
Гоняет ветер хрупкий лист
По онемевшему песку.
Ни блеклый луч, ни птичий свист
Не утолят мою тоску.
Сосна макает в небо кисть,
К смоле примешивая ртуть.
А я шепчу тоске: ,,Уймись,
Перезимуем как-нибудь.,,
Река болит…Река кровит,
Дрожит, обиды затая.
А снег ложится словно бинт
На воспаленные края.
Снег будет
Снег будет сладок, розов, сливочен,
А чувство, вспыхнувшее вновь,
Мы лучше встретим молчаливо, чем
Пророним шепотом: ,,Любовь?,,
И пусть метет, метет без устали,
А утром – лишь сойдешь с крыльца -
Наст под ногой просядет с хрустом, и
Взметнется белая пыльца.
Ты будешь миловать и баловать
И умиляться не дыша,
А я спрошу тебя: Так стало быть –
Нам на двоих – одна душа?
И мы поймем, как это здорово,
Что после стольких зимних лет,
Пробьется чувство – то, которого,
В помине нет...В помине нет...
Не мной нарисовано
И бледное солнце, и вата
Заснеженной горной гряды,
И острые искры заката
В разломе студеной воды ,
И ты, что неспешно листаешь
Тетрадь, и улыбка твоя –
Не мной нарисовано. Я лишь
Любуюсь, восторг затая.
Разложены шкуры овечьи
На небе. Стихают ручьи.
И кажется жизнь бесконечной,
А глупое счастье ручным.
Наш дождь
Наш сад - на сегодня - пригоршня дождя.
Голодные капли сбиваются в стаю,
И дом не плывет - а скорее взлетает,
Намокшие крылья как ставни сведя.
И хлопают двери, и вазы дрожат,
Зажав непокорные стебли в объятья,
Танцуют в шкафах полуголые платья,
И галстуки, вытянув шеи, летят.
А мы, вдруг поддавшись на этот соблазн,
Выходим в струящийся лепет отважно,
Касаемся нежно, смеемся протяжно
И с неба не сводим восторженных глаз...
Жизнь продолжается
Все начиналось как обычно -
Без предисловий, шуток без -
Стал из янтарного горчичным
До хруста вытоптанный лес,
Затем серебряные нити,
Прошили косы и холсты.
Как вина выдохлись событья,
От скуки высохли листы,
И тишины легла поляна…
Лишь утром, выпав из-под туч ,
О дно замерзшего стакана
Едва позвякивает луч.
Лыжня взметнулась и окрепла -
Бывало – так вилась строка...
Но пусть у неба привкус пепла,
И солнца круглые бока
Еще безрадостно-лиловы,
А снег спрессован как гранит -
Жизнь продолжается. И слово
Неизреченное пьянит.
Сливовое небо все ниже
Сливовое небо все ниже.
Ручей загустел и затих.
Холодное зарево лижет
Верхушки заснеженных пихт.
Вдоль края серебряной речки,
Спеленутой будто дитя,
Лишь трубы пускают колечки
Да снежные бабы кряхтят.
До будущей радости спрятан,
Спит ветер в моем рюкзаке.
А звездам тесней чем опятам,
Развешанным на чердаке.
Любуюсь знакомой картиной,
Смотрю разноцветные сны
И помню, что боль за грудиной –
Всего лишь начало весны.
Я захожу в твое зеркало
Я захожу в твое зеркало - чтобы -
Там и остаться и вновь поразиться,
Что зеркала - как и мы твердолобы -
Просто стеклянные глупые птицы.
Я отражаюсь капустницей белой,
Воском, тебя не способным обжечь, но –
Это недолго – любовь – поболел - и...
Это не больно. Припал - и навечно.
Я прилепляюсь к тебе амальгамой -
Глупой - как всякая женщина. Эх, ты...
Вырвалось...Брызну - и вырвусь из рамы -
Чтобы увидев меня - не ослеп ты.
Только тени
Жгучим солнцем пахнут дыни...
Как и много лет назад
В кружевах веранды стынет
Перезрелый виноград
С перепуганной улиткой.
А добавишь темноты -
Всхлипнет старая калитка
Вздрогнут медные цветы.
Заросла тропинка к дому
И уже не разберешь –
Где скрывается знакомый
На малину падкий ёж.
В доме пусто, в доме тихо,
Но печаль моя светла.
Оплетает паучиха
Серым шелком зеркала.
Ни свечи, ни лампы круглой,
Ни веселого огня.
Только тени, только угли
Угасающего дня...
Мы чистим снег
Я и весна – плечо к плечу -
Счищаем снега позолоту
С крыльца. И весело грачу
Смотреть на спорую работу.
В груди от смеха горячо,
Поет, гудит спины подкова.
А дом качается свечой
В наростах воска ледяного.
Гремят по кровлям жемчуга,
Мелькают инея скорлупки.
Летят танцовщицы Дега,
Взметая газовые юбки.
Стекает вечер в желоба.
Темнеет намертво и сразу.
Слабее ветер. Но труба
Еще твердит глухую фразу.
Вернусь домой – прижми к груди,
Отбрось тоску едва початой.
Мой рот малиновый найди
И на пороге распечатай.
Туман
Туман. Изюминки ворон.
Над колокольней вышит крестик.
В таком забытом богом месте,
Где тишь да хмарь со всех сторон,
Острее память, слаще яд
Семейных радостей безгрешных.
В саду чернявые черешни
В листве обглоданной стоят.
Упорно тащит муравей
Свою соломинку пустую.
Под вечер в теплый дом несу я
Уставший ветер в рукаве.
Плывет в молочной тишине
Рассвет... Рукой подать до рая.
В окне замерзшем полыхает
Сад, разметавшийся во сне.
День выдался
День выдался солнечным, радостным, хрупким.
А ты говорила, что осень настала.
Деревья латали цветастые юбки
( Оранжевый в моде. И трепетно-алый)
Скатились на берег озябшие утки,
И пруд задрожал и разбрызгал осколки...
Цвели георгины, афишные будки,
Смолистые шишки на плюшевой елке...
А воздух казался хрустящим и сладким,
Ты пела, смеялась и кутала плечи
И только глаза карусельной лошадки
Смотрели на осень с тоской человечьей...
Суббота. Хлопоты
Суббота. Хлопоты...Поёт
Крыльцо простуженно и грустно.
Заиндевевшее бельё
Хрустит как свежая капуста.
Цветет за окнами батист
Струится шелк, сияет хлопок.
Вплетает ветер тонкий свист
В шуршанье елочных иголок.
Огонь бормочет о своём -
Печальном, нежном, дивном, дальнем...
Снег пахнет небом. Ночь – углём.
Ты – морем, августом, желаньем...