Дуб ли, каштан — чьи
латунные ветви вижу сквозь сон,
натерты до блеска: то бабкина лампа
перистую тень распростала, там
где прежде светильник не угасал над библейской
страницей, на сон грядущий раскрытой. За темнотой,
отделенной фанерой, тянется сушь акведука, голос
мой слыши, листья сухие
дóма кругом воспаряют от жара печного, и кружат.
Бывает она по субботам не больше пчелы. В море
глаза проглядев, Рождества призываю хоралы,
ненастоящую елку её под звездой из фольги,
что городские огни без труда проницала.
И пока я листаю страницы, спит она
в растворенной ночи.
Так куда же идут? Куда уходят они?
* * *
Ishion Hutchinson
CAROL
Oaks or chestnuts, what here
draws brass linen, wakes me, overcast,
with the polished sprigs of my grandmother’s
lamp, holding the plumed shade once
holding fire by her opened Bible, parsed
for the night’s reading. Across dark and
plywood, an aqueduct’s dry run, listen
my voice, around her house, croton leaves
from the oven’s heat, levitating.
Saturdays doubles her to a bee. I outstare
the sea and summon the carols of Christmas;
her fake pine tree, its foil star
perforates the town’s gossiping lights.
I again turn the pages, she sleeps
in the watered-down night.
Where do they go? Where do they go?
--------------------------------
Оригинальный текст цитируется по изданию:
Ishion Hutchinson. Carol. Kenyon Review, November/December 2018