В мутно-молочном тумане
Над неширокой рекой
Чудится муж тёте Мане:
Манит из лодки рукой.
К дойке идёт тётя Маня
Утром в четыре часа.
"Надо бы бедному Сане
В праздник помин заказать..."
Маня себя убеждает:
"Видно - прошитый лучом -
Что-то туман преломляет.
Мистика здесь не при чём!"
И, посмотрев напоследок,
Чувствуя нервную дрожь,
Видит она человека:
Муж там, не муж - не поймёшь.
Солнце, как Божие Слово,
Смыло туманы в овраг.
В лодке с полночным уловом
Грустный проснулся рыбак.
С уса слёза покатилась.
Тронул печально весло:
- Надо же: Маня приснилась!
А уж три года прошло...
05.09.2022г.
Оглашенные птички,
Рано вы поскакали по веткам:
Завтра снег возвратится,
Сабантуй желтогрудый нарушив.
Эта сводка погоды -
Продувная такая кокетка:
Утром ветер сорвётся,
Унесёт ваших лакомых мушек.
На невысохшей лавке
Суд придворный считает потери:
До весны не дожили
Семёнов-алкаш и Петровна.
Бубль-гум китекетный
Застрял в приотворенной двери
И от страха пищит,
Позабывши о страсти греховной.
Под кустами пакеты
Завиднелись в размытых сугробах.
Некультурные люди
Набросали сюда их немало.
Нужно больше граблей
И метёлок, хороших и новых,
Нужно Ленина, чтобы
С улыбкой расчистил завалы.
В никаком ещё воздухе
Нету ни травки, ни почек.
То,чем все восторгаются,
Нынче ещё не родилось.
Март ещё не вступил,
А лишь робко поставил носочек,
И в бензиновой лужице
Туфля его промочилась.
И предчувствуя НЕЧТО,
Расширяются ноздри упрямо.
Но для зренья и слуха
Их знамения непостижимы.
И пузырится в лёгких
И в крови, что пьянее "Агдама",
Злой устойчивой свежести -
Дух газанувшей машины.
Завтра мусор в кустах
Запорошит метель-вековуха,
Нежеланную гостью услышав,
Замолкнут капели.
Здесь, где птички и кот,
И согретая солнцем старуха,
Жмурясь, нюхают выхлопы,
Думая: "Пахнет апрелем!"
31.03.99
Кладбищенские дети
пришли в мой скорбный стих.
Родители их делят
Вселенную для них.
Арбат и Пиренеи -
для мальчика Ильи.
Он спит и не стареет.
Ему навеки три.
Сахара - для Наташи,
поклонницы конфет.
Наташа стала сажей
и пылью от ракет.
Марины и Серёжи,
и маленький Али -
Врастают в почву кожей
хозяева Земли.
Мешает дьявол в горсти
штандарты и гербы
И мечет, словно кости,
на липкий стол борьбы.
Фортуна - баловница.
Кто завтра впереди?
В гробу поёт синица
на сломанной груди.
20.03.25
Ах, как всё начиналось:
неистовой пряной травою
Оплетал подоконник
златокудрый романтик июль,
И белел иноходец
на дорожке, усыпанной хвоей,
Унося седока
от бесчинства пронзительных струй.
Осыпался жасмин из венка
на роскошные косы.
Накрахмаленный пеплум -
творенье Матрёшиных рук -
Обращал полнокровную барышню
в призрак белёсый,
Вызывая у няни глухой
суеверный испуг.
Этот юноша статный,
с глазами как свежая рана,
Как исландская лава
под панцирем синего льда,
В разорённом костёле
дичающей нотой органа
Облекал те слова,
что лишь ей посвящались всегда.
О, Офелия-дева,
не в шутку усни под водою!
Сладострастная нива
в горячечной дымке весны -
Ты не будешь Полярному Хаосу
доброй женою
И на быль променяешь
о небыли чистые сны.
Но предчувствие горестей,
словно придворный нельстивый,
Средь сусальных фигурок
стыдливо прикрыло лицо,
И богатая тройка,
с огнями болотными в гривах,
Прозвенела по медной осоке
больным бубенцом.
Всякой сказке когда-нибудь
лечь в деловитые гранки,
Под коростой забвенья
пополнить анналов ряды.
Не значительней всхлипа
в чулане забытой шарманки,
Дребезжит отболевшая летопись
чьей-то беды.
Не припомню название книги,
главу и страницу:
На гравюре, при полной луне,
меж кустов бузины,
Плачет стройный старик,
с посеревшею розой в петлице,
На могиле внебрачного сына
своей непутёвой жены.
2004г.
Большой любитель птиц -
Щеглов, овсянок и синиц -
Купил в свою тюрьму двух новых заключённых,
В плетёных клетках с потолка
Висеть приговорённых.
Один был кенар, жёлтый как лимон.
Попав за прутья, осмотрелся он,
Покушал зёрнышек, водицею напился,
На лаковую жёрдочку вспорхнул
И петь намастерился.
Другой был воробей. Вокруг недобрым глазом
Косился он. И не взглянул ни разу
На яства и питьё. Лишь сильно в стенки бился
Весь белый день до самой темноты,
Потом вверх лапками упал
И с жизнию простился.
- Беднягу жалко мне! - сказал кенар с душою:
- Соперничества он не выдержал со мною!
Позор не пережил, и завистью убит.
Тщеславие - тягчайший из пороков,
Что червем яблочным в иных сердцах сидит.
О низшее создание господне,
Мой серенький простонародный брат,
Покойся в мире! Я не виноват,
Что голосом изрядным тороват!.. -
Нередок тот, кто свой ценя успех,
Так снисходительно глядит на прочих всех,
Столь ограничен пребывая от природы,
Что разглядит любой он смертный грех
В простом желании свободы.
12.02.98
Вышла мода на рысаков,
И разорвано сухожилие.
И с олимповых облаков
Унесли меня еле крылия.
Зевс велел сдать на сервелат:
"Чтоб не мучился бедный одёр!
Для салями он - сущий клад!
На тушёнку тоже сойдёт..."
И с натруженного хребта
Золотую стянув попону,
Повели меня, в два кнута,
Прямиком на поклон к Харону.
Как удрал, я не помню сам:
Что-то лопнуло, кто-то вскрикнул.
К человеческим голосам
Я помалу теперь привыкну.
Хоть в них нет, божествам под стать,
Мелодического оттенка,
Но седая пастушья мать
Мне лечила травой коленку.
И ноздрям моим стал родным
Запах смертных - костра и пота.
Скоро буду подспорьем им
В невозвышенной их работе.
На опасной тропе в горах
Господин да не тронет плети!
А на брошенных в клеть крылах
Пусть чумазые дрыхнут дети.
04.07.06г
Обрюзглых улиц медленная ясность,
Телячья стать витрин.
Заплаканная скорбная Безгласность
И пьяный паладин.
Он шаркает. А ей - немой и стройной -
Неловко пред людьми,
Несущими в дома свои достойно
Табачные огни.
На убранных фасадах тихим маем
Разглажен пыльный шёлк,
Асфальтовыми узами запаян
Тщедушный тополёк.
И из двора, от телеграфной вышки,
Струя по ветру нос,
Их чёрный дым обугленной покрышки
Преследует как пёс.
На кружевах от тополиных почек
Намёки желтизны,
И по височной скомканности строчек -
Автографы вины.
Он путь забыл и служит никудышно
Властительнице дум,
И возится в подкорке еле слышно
Оцепенелый ум.
И бредень лет, закинутый в глубины,
Не вынес ничего.
И лишь она с повадкой голубиной
Всё смотрит на него.
Мятежный дух - языческая Муза -
Испита тишиной,
Но крест бесперспективного союза
Не бросит и больной,
Твердящей в лихорадке тщетных бдений,
И приручая боль,
Конклаву сероглазых подозрений:
- Король!Король!Король!..
16.05. 2004
В тени дорической колонны,
Лозой задушенной без меры,
Царице фаворит влюбленный
Гнусавил нудного Гомера.
Она рассеянно внимала,
Сливовой лакомясь тянучкой,
И грациозно поправляла
Развитый локон смуглой ручкой.
"Почтенный муж гостит в Афинах
На чьей-то юбилейной казни,
И о циклопах и дельфинах
Могу я слушать без боязни.
Вручат ему лавровый веник
За просветительские войны,
И он, не срезав даже ценник,
Подарит мне его спокойно.
Ах, если б он застрял немножко
На конференции в МемфИсе..!" -
Она мечтала, стройной ножкой
Ступая в мех болотной рыси.
И до оконного проёма
Ползли за ней раскаты шёлка,
И лысый череп мажордома
В лозе проблескивал сквозь щёлку.
27.08.04г.
Саше М.
Осени меня стальным крылом, немота.
Убеди меня, что к лучшему это всё.
Чтобы календарь не тянуло на страницу перелистать,
Где на обочине сбитый лежит лисёнок.
Зеленеют дубравы, и Солнце готовит Юг
Для богатых. И на вынос - для тех, кто не при деньгах.
По дубравам соловушки и репродукторы так поют
О мажорных реках и пиксельных берегах!
Скоро станет тесно на пляжах от добрых тел.
Все на позитиве войдут в предыдущий век,
Где багровые тучи зарождались в такой же вот немоте.
А потом из них начал падать свинцовый снег.
Но ведь ты не Валькирия, немота -
У тебя лицо тёти Маши с соседних дач!
Как же ты смогла столько маленьких раскатать
В мезозойский пласт, в докембрийский горючий срач,
В золотую жилу, в могилу, куда Орфей
Уходил добровольцем в белом кителе под ремнём?!.
По углам сквозняки метут тополиный фэйк
Синтетических ангелов, плачущих над огнём -
Синим пламенем в топях блудных брендовых ниш,
Неспособностью курса удержаться на высоте...
А на пыльной обочине мёртвый сидит малыш,
И глаза его светятся в темноте.
11.06.23
На траве, подстриженной по регламенту,
Между двух больших перемен,
Бутсой бьёт по мне твердокаменной
Дорогой контрактник-спортсмен.
Вот мы с ним идём в наступление,
Вот момент опасный настал...
Мне - еще одно сотрясение,
А ему - еще один балл.
Все ему на поле приятели,
Все ему на поле друзья.
Их победа сделает братьями,
Вечно в стороне только я.
Гвалт и суматоха: "Решающий!"
Только я лежу не у дел
Возле штанги, словно мешающий,
Брошен там, куда отлетел.
Гамлеты такие бутсастые:
Битие сознания вскачь!
Но в триумфе я не участвую -
Чересчур послушливый мяч.
Невдомёк им, что послушание -
Мой каприз на n-ный на срок.
У меня ведь два полушария.
Не подвёл, не кинул. А мог...
28.01.07г.
"Я шёл за горизонтом на закат
С тяжёлым грузом звёзд в пузатых трюмах..."
В.Ключанский
I
Решив, что притолока - не судья,
И то, что метрика - пустая блажь,
Он стал хозяином корабля,
Набрав в таверне свой экипаж.
И услыхала прощальный крик
В порту заплаканная родня:
- Седьмой открою вам материк!
Не поминайте лихом меня... -
Не сбрил он первых ещё усов,
Когда под кожу проник норд-ост,
И всё созвездие Гончих Псов
У ног приниженно улеглось.
И перуанские рудники
В пузатых трюмах нося в Аид,
Он вызолачивал кабаки
От сальных балок до грязных плит.
Текла слоистая карамель
Акульей крови в ямайский ром.
И вот, когда разошёлся хмель,
Он берег высмотрел за бортом.
II
Он берег выстрадал, как дитя,
В котором взрослых страстей беда,
И двинул голову очертя
Туда, где рифов росла гряда.
И волочили разбитый бриг
По щепке волны на зернь песка.
Но был негаданно сладок миг,
Когда на щёку легла рука.
В смолистых солнцах её зрачков,
В её гирлянд голубых цветах,
Так много было материков:
Не семь - наверное больше ста!
Ста попугаев туземный хор
Горланил дикий венчальный стих.
И стали щепки давно трухой,
И зернь песка поглотила их.
И, если зависть богов - не бред,
Закономерно, при смене лун,
Артиллерийский зашёл корвет
В одну из береговых лагун...
III
И, возвратившись в свою страну,
Он прикоснулся к родным гробам
И католическую жену
Нашёл среди благородных дам.
Он воцарился среди тюков,
В которых были пенька и шерсть,
И заявил, что материков
На самом деле всего лишь шесть.
Но сын глядел на смолистый след
В порту закатном из-под руки
И был уверен, что на Земле
Ещё должны быть материки.
25-26.03.2006г
На северном острове,
где в глубоких ямах даже летом не тает лёд,
И выпь склёвывает соль с камышовых струн -
Стоит каменный скит без крыши и половиц,
и в нём никто не живёт;
Под стенами кадит пыльцою трава-плакун.
К нему ведёт десяток по ГоЭлРо повёрнутых рек.
Поэтому, сколько туда ни греби -
всё стремишься вспять.
На скиту вместо крыши усатый сидит человек...
Или это серое облако?
В лихоманке и не разобрать.
Но всё-таки ныне июль,
и луг так же зелен, как и везде.
Так же беспечно желтеют несведущие сорняки.
По лазурной пашне,
в белой своей борозде
Сверхзвуковой пегасик накручивает витки.
В прежней трапезной, в бывшей келье -
колоскам безымянным цвести.
Истлевший рот провалился,
а череп глазниц не сомкнёт.
Человек вынимает трубку
из грудинной своей кости...
Выпь садится на вёсла,
и её затягивает в водоворот.
Теням потребны лишь стены -
не настилы и потолки.
Мёртвые входят в землю,
ввинчиваясь как бур.
К обледеневшим струнам движется от реки
Танцующий клок тумана -
будто бы Радж Капур.
08.07.2012
Вёз тюльпаны розовый пони
И мимоз первую свежесть.
В нашей климатической зоне
Женский День всегда снежный.
Он смотрел, как вязнут колени,
И из глаз сыпались стразы.
Не имел сноровки оленьей
И не Санта Клаус ни разу.
Пони был смешной и неловкий,
И заточен под карусели.
Об его шёлковый лобик
Март гасил окурки метелей...
Я согласна на сковородку,
На дезодорант из Фикспрайса.
Мой коротконогий и кроткий,
Только не умри, постарайся.
Первыми замёрзли тюльпаны,
Почернев, опали мимозы.
И оставил праздник на память
Острые стеклянные слёзы.
Глупые, как пьяная ссора
Между гномом и Белоснежкой.
В нашей климатической зоне
Женский День всегда снежный.
8-9.03.2023