Иван Чудасов


Фонари от зари до зари, словно три балерины...

Фонари от зари до зари, словно три балерины.
Снегири, сахарин, пелерины-перины в ночи.
Не ори, не ори, не ори, не ори Арине.
Говорить? Соберись и молчи.

Покорила? Смирись и сотри этот призрак, отринув.
Посмотрите: внутри, словно признак, горит солнце-мëд.
Не ори, не ори, не ори, не ори Арине.
Доверительно зри: всё поймëт.

23—25.11.2025

Проснулся (Хвостатый сонет)


Я видел эротические грëзы,
Которые не в силах был отринуть.
Но, чувствуя фантомные угрозы
Стать безработным и от глада сгинуть,

Сообразил, как одеяло сдвинуть,
Открыть глаза, налить подвид амброзий
(Так кофе называю), рот разинуть
И сладко потянуться, как на тросе

Автомобиль застрявший: вмиг покинуть
Смог радостно ловушку. Впрочем, в прозе
Гораздо проще на бумагу хлынуть,

Сказав «Проснулся». Рифму «сахароза»
Читатель ждëт, скорее надо вынуть
Еë из лексикона, дав остынуть
Нетерпеливому в метаморфозе.

10—11.11.2025

Кленовый парк и ливня стру́и

Кленовый парк и ливня стру́и.
Угас жар летних поцелуев.
Смычок дождя и скрипка клëна
Напоминали о влюблëнных.

15.08.2025


Без хрипотцы и с хрипотцой
Сегодня много песен пелось.
В пустом гробу весь день вертелось
Живое тело: Виктор Цой.

После русской бани

Будто бы ты часть волны,
Сквозь тебя проходят ритмы.
Пульсы эхами равны,
Словно хор одной молитвы.

Троллейбус

Давно не видел, как троллейбус
Слетает с проводов-катушек.
Не торопись и не жалей: пусть
По-новому взгляну́т на тушку.

Давно зарëкся от влюблений,
Живых и ненасытных мигов.
Не хочешь близких отношений —
Я возвращаюсь к быту, книгам.

Троллейбус рисовал в надежде
Другой судьбы своей картины.
Ток подключили. И, как прежде,
Продолжил он маршрут рутинный.

Поцелуями

Поцелуями
Пишу на твоей груди
Стихотворенья.

При подведении итога

При подведении итога
Благодари немного Бога.
Хотя я твëрдый атеист,
Но так чуть-чуть светлей дорога.

"Мы ни о чëм уж не молили..."

Мы ни о чëм уж не молили,
Лишь по последней засмолили —
И на врага в последний бой.
Нет будущего. Но ни шагу
Назад! Дедóв своих отвагу
За образец берëм с собой.

Оно, конечно же, приятно,
Когда мы для родных понятны,
Когда нам пишут или ждут.
Не камикадзе, но по русской
Привычке в стычке тесной, узкой
Решается сейчас и тут.

Последний аргумент

С братом часто спорю я во сне,
Но бесплодно, без рожденья истин.
Как-то раз был сильно ненавистен
Разговор, и лучшее, что мне

В голову могло прийти, сказал:
«Вообще-то ты давно уж умер!», —
И осëкся. Брат не стал угрюмей.
Кадр замер, словно на весь зал

Показал сон киноаппарат.
Красной нитью или же курсивом
Шëпот эхом: «Ах, как некрасиво!».
Перестал теперь мне сниться брат.

Процесс безмерно сладок


Процесс безмерно сладок
(Что пахлава, халва?!) —
В искусственный порядок
Укладывать слова.

Порою для укладок
Нет слов день, месяц, два.
Но не даëт осадок
Сей поиск естества.

Выращивать без грядок,
Где поле и трава,
Цветы не для посадок,
Для Духа торжества!

Обманщик

Обманываю лифт, не каясь:
На кнопку вызова нажав,
Всегда с седьмого этажа
Пешком по лестнице спускаюсь.

Творение

А к Ево ли чуду чиловека?
Makes us, опа, Баба по сусекам,
А Лиса — главу сувал — гасила.
Maker-gen у нас, а? Ну, не грекам.

23.11.2018


Дочь с женой уйти вдруг захотели.
Стал недавно посещать площадки,
В догонялки где играли, в прятки,
Стал качать пустые я качели.

Помня звонкий смех, в конце недели
Дома ползаю я, как лошадка.
Я игрушки все держу в порядке,
Собирая их, как в самом деле.

Нипочём мне одиночеств беды!
Пусть и не берëшь ты больше трубку,
Я не чувствую себя обрубком.

Нравятся с Варюшенькой беседы.
Разговариваю пусть с тобою,
А не сумасшедший с пустотою.

30.05.2024

Совпадение

Вечор посетил презентацию книги —
На каждом из стульев листы с именами.
Я не был участником избранной лиги —
Меня усадили в конце. Не цунами,
А тихая радость: судьба, будто нами

Играючи, рядышком вдруг посадила.
Давно я отравлен очами твоими.
И вот, словно что-то ещё подтвердило.
Не зря так совпало, что здесь твоë имя,
И я был назначен отнюдь не с другими.

Я преданно ждал, но ты всё не являлась —
И где-то фортуна с издëвкой смеялась.

Хотелось мне верить упрямо: ты рядом
И смотришь тот вечер пронзительным ядом.

26.05.2024

Из ангела, из демона...

Из ангела, из демона
Твоя природа сделана.
Сожжëшь меня дотла,
Возьмëшь в объятья нежные?
Что транспорт? Белоснежные
Крылá два иль метла?

Не волк

Два здания играют человеком
В большой ли теннис, или же настольный.
Трудиться — выбор, каждого достойный,
Хоть будь ты бессловесным чебуреком.

Ответствовать квитанциям и чекам
В провинции, да и в первопрестольной.
Куда ты мчишься, тройка? Эй, постой, но
Гораздо лучше не скрести сусеки.

Зависимость осознанная с млеком
От мамы не передаëтся. Вольно
Волк в конуру заходит, беспокойно

Оглядываясь, но от века к веку
Он в полнолуние уже не вой, но
Лай исторгает, гордый новой ролью.

Поэты живут

Прозвучать как за кругом друзей, так и рамками жизни.
Оставаться услышанным после истлевших страниц.
Это сладкое чувство быть нужным не только отчизне.
Ты уходишь за поле культуры привычных границ.
Ыр ли, песню ли сложат. Но важно: Поэты живут!

Жизнь не только дыхание, но и известность, и память.
И пускай дар не понят, не нужен твоим же родным.
Вера в то, что творишь, будет жаром столетия плавить,
Утверждая тебя, не давая истлеть или в дым
Тонкой струйкой угаснуть. Но важно: Поэты живут!

Пять корней и четыре ростка

Пять корней и четыре ростка.
Или всё же подвид паука?

С длинной шеей? Но где голова?
Вглубь земель или чрез островá?

Попадëт ли в тенëта Кронштадт?
Так по схеме метро бродит взгляд.
27—28.03.2024

Колобок

Было время не простоя, не застоя, а другое.

Как-то дед во время спора: «Кончилось вино, еда

И вода. Помысли здраво: испеки хотя б корявый

Каравай не для оравы». Поскребла туда-сюда —

Вот, садись, седобородый. Вдруг стучит сковорода.

          Колобок спел: «Никогда!

 

Ведь яичко не простое, ведь яичко золотое

Содержу, да не из сора рос, не ведая стыда.

Вид волнующей приправы, тайные седые травы,

Сладкой полные отравы, лопухи и лебеда.

Сеятель, певец свободы, пусть горит моя звезда!

          Укачусь я без труда!».

 

Слышу возгласы: «Не стóит, это дело всё пустое!

Ой, как долго? Ой, как скоро? Ой, нуда, нуда, нуда!».

Что ж, пропустим смело главы, как перекати-канавы

Миновал троих в дубраве. Добрым быть ― собою мзда

Есть немáла. Небосводу эхо шлёт, как песнь дрозда:

          «Укачусь я без труда!»

 

Ничего от вас не скрою. Дело было то весною.

Не кружися, чёрный ворон! Вот крылами бьёт беда.

Подкатил к мосточку бравый. Переправа, переправа!

Берег левый, берег правый, снег шершавый, кромка льда...

Впрочем, бог с ней, с непогодой. Тут лиса: «А ты куда?!».

          Колобок спел: «Никогда!

 

Ведь яичко не простое, ведь яичко золотое

Содержу, да не из сора рос, не ведая стыда.

Вид волнующей приправы, тайные седые травы,

Сладкой полные отравы, лопухи и лебеда.

Сеятель, певец свободы, пусть горит моя звезда!

          Укачусь я без труда!».

 

«Не хочу тебя расстроить, не смогла я текст усвоить.

Но избавь же от позора, спой ещё раз, тамада!».

А сама-то величава, выступает, будто пава.

«Песнь твоя не для забавы, не пустяк, не ерунда.

Но своё берут уж годы. Сядь на нос, в том нет вреда».

          Колобок: «Вот это да!

 

Что ж, спасибище большое! Взгромоздюсь, чтоб хорошо» ― и

Жертвой пал глупец обжоры. Ни приметы, ни следа.

Ей чужой язык и нравы; не щадила нашей славы;

Не сознала в миг кровавый, чей свободный смелый дар…

Годы, люди и народы убегают навсегда,

          Как текучая вода.

Неуклюжая

Тане — море. Монета
(Лапа — ужас!) упала.
Та не плача планета:
«Лажа... Бе!». Убежала.

08.02.2024

Саге Пегас

И, шипя, возмутительно конь летит, ум зовя «Пиши!»
И шапка-то Мастера (фарт? трафарет? само так?) — паши!

Новый Робин Гуд

— Он же недонëс вам...
И Шервуда население,
И не леса, надув...
— Решим, а, всё?..
— Но денежно.

Репка

Дед поддатый, час был пятый. Нет, девятый. День зарплаты.

С точки зрения поэта, в небе месяц танцевал.

Средь обмана и видений, Репка вместо удобрений

Жаждет жертвоприношений, так старик наш услыхал.

И зловещим силуэтом он к окошку зашагал,

                     Бабку он к себе позвал.

 

Вспомнил чёрные все даты, как она к нему когда-то

Не питала пиетета — в сердце ей вонзил кинжал.

Дед в бреду и упоенье с возраставшим наслажденьем

Языка лишил и зренья, тело в землю закопал.

Разрасталась жажда эта, словно флюс или фингал.

                     Внучку он к себе позвал.

 

Не была та конопатой, но забил её лопатой,

Расчленил и по пакетам тело он расфасовал.

Тайны созданных растений с лаской ластятся оленьей.

Фиолетовые тени. Сумрак разум заковал.

На эмалевой стене «текéл» и «фáрес» прочитал.

                     Жучку он к себе позвал.

 

Наподобие Пилата, гладил воздух он, проклятый.

Нет уже на белом свете той, кто жалко завывал.

Был привязан к ней. Мучений наступил миг избавлений.

Не имел он представлений, что есть истина. И вал

Новой жажды ждал ответа. Репке Дед опять внимал.

                     Кошку он к себе позвал.

 

Девять раз её, ребята, убивал, да не без мата.

Восемь раз, казалось, спета песенка. Настал финал.

Но финал не помутнений. Средь мерцаний и свечений

Покарать без исключений всех стремился наш нахал.

Скоро эпилог сюжета, я и сам писать устал.

                     Мышку Дед к себе позвал.

 

Мышка та была хвостата, враз вильнула, супостата

Сбила с ног, ещё, но третий раз удар бил наповал.

Наступил рассвет осенний и картину преступлений

(Есть немало разночтений) с наказаньем показал.

«Кару! Кару!» — спрыгнув с веток, Чёрный Ворон рисовал

                     Над деревней свой овал.

Синица

 

СИНИЦА

 

Вот кот по кличке Твикс.

 

А это тупица,

Которому в поезде сладенько спится,

Пока переноску покинул, как птица,

Кот по кличке Твикс.

 

А это виновная вдруг проводница

За то, что к порядку в составе стремится.

Дозваться ей не удалось до тупицы,

Которому в поезде сладенько спится,

Пока переноску покинул, как птица,

Кот по кличке Твикс.

 

Вот в Кирове иней на трупе искрится

Кота, что здесь высадила проводница

За то, что к порядку в составе стремится.

Дозваться ей не удалось до тупицы,

Которому в поезде сладенько спится,

Пока переноску покинул, как птица,

Кот по кличке Твикс.

 

Бушуют, как волны, в И-нете страницы,

Народ неподдельно весьма суетится,

Наказывать и линчевать враз стремится

За то, что вот иней на трупе искрится

Кота, что здесь высадила проводница

За то, что к порядку в составе стремится.

Дозваться ей не удалось до тупицы,

Которому в поезде сладенько спится,

Пока переноску покинул, как птица,

Кот по кличке Твикс.

 

Скандальная мигом забыта девица,

Певец, что вдруг дверью посмел ошибиться,

Волнует Вселенную лишь проводница.

 

В Усть-Луге с углём терминал всё дымится,

В Донецке убитых почти что под тридцать

И столько же раненых в местной больнице,

Но есть всем и спать не даёт проводница.

Ни остановиться и ни провалиться!

 


Сигналы

Сигналы — мяч в подобии пинг-понга.
Анализируем автопосланья.
Моменты бесконечного познанья.
Однако неполадки в шестерëнках.

Ошибочно самих себя ребëнком
Брать руки-ноги в рот для осязанья.
Мир бесконечный — из себя вязанье.
Арахною плетëм петлю нетонко.

Надëжно погружаемся в болото
Мыслительное, с истин позолотой,
Опять и снова отражаясь в мире,

Заполненном сигналами себя же.
Галактик рукава за спину вяжем,
А человек себя никак не шире...

Собака

СОБАКА

Отличить как доброе от злого?
К будке пришвартована собака.
И не нужно тралить ей у бака
Мусорного в поисках улова.

Но не дрейфовать в полях ей снова
Летом, не нырять в снегах однако.
Нет нужды ни в запахах, ни в знаках.
Приказали бросить ей швартовы.

Лишь один фрагмент от небосвода.
Сытая в час ровный несвобода.
Безопасность в будке в шторм и бурю.

Охраняй чужое, что не нужно,
Знойным летом и зимою вьюжной!
Отчего-то жалко эту дуру.