Рустем Сабиров


Возвращение Блудного сына

Блудный сын возвращается в дом словно первый дождь,
Меж стальных челюстей зимы проскользнувший чудом.
Когда город трясет нутряная, сырая дрожь,
Когда люди молчат, даже мысли лежат под спудом.

Блудный сын возвращается в дом, где кочуют сны,
Где сверкнет под кроватью потерянный в детстве ножик.
Просто Бог ближе к людям в те первые дни весны,
Когда запах воды пролетит холодком по коже.

Блудный сын возвращается в дом — постоять у крыльца,
Для себя и для дождика дверь отворить пошире.
И зайти в полумрак, чтоб застать только тень отца,
для которого места нет в этом тесном мире.

Блудный сын возвращается в дом от пустых морок.
Попытаться распутать судьбы своей жгут, сплетенье.
Блудный сын — он уходит, отбыв свой обычный срок,
Дабы вдруг не столкнуться впотьмах со своею тенью.

Он уйдет, уж который раз, и сглотнет туман
Его плоскую тень среди серых дождя прожилок.
И закончится дождик. И снова грядёт зима,
И вокруг ни души. Лишь незрячий полет снежинок.


Когда поднимается ветер...

Когда поднимается ветер и падает навзничь трава,
И отблеск колючих звезд глотает закат потухший,
Тогда тяжело и понуро уходят во тьму дерева,
И сипло свистит им вслед, закрученный кнут пастуший.

Когда поднимается ветер и гонит небесную рвань,
Когда поперхнется дождь ошпаренным, высохшим горлом.
Шарахнется с криком прочь напуганных птиц караван,
И отсверк иного дня мелькнет над пространством голым.

Когда поднимается ветер и пучится серый прах,
Болотный, густой туман порхнет над равниной плоской.
Деревья уходят прочь в горбатый, слоеный мрак,
И смотрит им вслед земля, изрытая черной оспой.

Когда поднимается ветер и содранных листьев вихрь,
Крича, заметает след на ощупь бредущего древа…
Небо мычит от боли, как от судорог предродовых,
Бесстыдно заголено луны неродящее чрево…


Дождь в конце августа

Штрихует пространство дождя водянистая ретушь.
Отчетлив лишь ветер да листьев мышиная ветошь.
Встревоженный август в прощальную воет дуду
И плавит в горниле дождя слюдяную руду.

Поутру — туман в потемневших гнездится низинах.
Осколки луны и бесславный полет паутинок.
И ртутное солнце вслепую сползает с высот,
И ясности нет в просветленьи, и нем небосвод.

Мгновение ясности. Туч и растений сплетенье.
Как на фотопленке проступят горбатые тени,
И воздух очнется и косо воспрянет трава,
И нервною дрожью ответят земле дерева.

Но дождь не отступит. Он глянет угрюмо и тускло
И вновь обозначит свое шелестящее русло.
Курсив горизонта, набухшие жилы дорог —
Всё снова разгладит дождинок волнистый каток.