если водка долго не кончается
то по самой верной из примет
в жизни обязательно случается
поезд 41 километр
в тупике под надписью нет выхода
где барак в берёзовом плену
ясно понимаешь что от выхино
вновь проспал какую-то войну
инвалид с гармоникой взъерошенной
в придорожной бочке креозот
и вполне естественно прохожего
не который час спросить а год
а потом курить не сладив с нервами
и смотреть как медленно ползут
облака по небу сорок первого
сквозь чадящий топочный мазут
29.11.21
«тятя! тятя! наши сети...»
возвращаясь обратно в родной мезозой,
где до хрящиков малых всё слишком знакомо,
поумневшая рыба отросшей ногой
тронет мёрзлую кровлю вчерашнего дома.
бесполезно стучаться в него до весны:
постоянных жильцов сны глубоки и долги.
только снег шелестит над пластинкой блесны,
потерявшей сцепленье с калёной иголкой.
громыхнёт товарняк, пролетит самолёт,
запорошенный день станет ломок и тонок.
рыба сделает шаг, опускаясь на лёд,
растопляя его теплотой перепонок.
этим летом потрескалось краской крыльцо,
в тёплой роще наяривал умница-дятел.
мы ходили на речку ловить мертвецов
к удивлению нашего доброго тяти.
но улыбка твоя миллионам другим нужна...
Леонид Терех
под крылом самолёта о чём-то
не тайга — редколиственный лес.
«эй, ямщик, поворачивай к чёрту!», —
нависает над рацией эрнст.
разлетятся и звякнут медали
на крутом, как судьба, вираже.
хорошо, что мы всё про@бали,
про@бать — это в нашей душе.
это что-то про связь поколений,
днк и другую напасть.
мы во сне поджимаем колени,
потому что боимся упасть.
это мокрые звёзды в июле,
где уже отмотали свой срок
белка, стрелка и глупая юлька.
улыбнись им несчастным, Юрок.