До сих – стихи
Сложить нам дали их
Пока часы идут,
Пока ты не прощён.
Чего хотеть ещё?
Чего ещё хотеть?
Нам смерть не одолеть.
Пока нас только ждут.
До сих – стихи.
Пока ты не затих
Приходит нам пора ответить "нет",
И наши маки переменят цвет .
Истории времён жестоких, непростых
Не обелят грехи..
До сих – стихи.
Парад минут лихих
Коротких и сухих
Любовь и муки в них.
Но как она длинна -
Последняя одна.
В часах песок иссяк,
И нет часов других.
До сих – стихи.
На уровне вершин
Тебе начнёт без воздуха першить.
Но нам остались лишь
Слова, а дальше тишь.
И память, что хотели совершить.
Что жили здесь,
И сад открыт был весь,
И в том саду звучали голоса.
И был там смех,
Паденье и успех,
Была слеза.
Мы жили впопыхах.
Но море, солнца свет,
Хлеб, утренний рассвет,
Нежданная гроза,
Останутся в стихах.
С иврита.
שירים עד כאן
עד שהזמן שלנו יעצור
היו גשמים ואור,
מה עוד אפשר לרצות?
יפים ממני וממך האדמה לקחה.
שירים עד כאן
על קשר השתיקה
הגיע שעתנו לוותר.
פרגים שלנו לא היו אדומים יותר
חטאינו לא כשלג הליבנו,
שכאלה תמיד היינו;
ציפורים שלא ידעו מנוחה
סיפורים של זמן קשוח וחכם.
שירים עד כאן.
דקה אחר דקה,
קצרות ואהובות וכואבות,
אבל האחרונה סופית וארוכה.
שעון השמש והחול הגיע עד הקו.
שירים עד כאן.
בגובה הפסגה גם האוויר מתחיל להיות דליל,
אבל לכם ולי עוד נשארו מילים
לזכר איך שהיינו כאן
כשה יסגר הגן,
הבכי והצחוק
המר והמתוק
קולות האנשים, הכוכבי הזמן,
השמש והים,
הלחם, העולם
וכל מה שהיה – נשאיר
לחיות בתוך השיר.
С завтрашнего дня мы вернемся к началу,
К воротам создания.
Ко времени когда у нас не было прошлого, и не оставалось
Ничего кроме света, крови, касания.
Наденем ничто, будем молчать и смотреть
на бегство газелей
по пещеры красноватой стене.
Свет полной Луны медленно ослабеет вовне
до темноты в проёме.
И мы не будем ждать ничего
Обещания кроме.
Утром шагов наших стук
по камням, по траве, по кочкам,
по муравьям, по хлюпающей почве
босыми ногами,
соберем в то, что выражается словами.
Начнем перерабатывать в произношение контуры букв,
источники двоеточий, тире, запятых,
вопросительных знаков и знаков иных,
найдем синонимы ударениям, звукам,
и будем тянуть с этим пока
не проскользнет между нами мягкое туловище языка,
ласковое, как мех.
Поэзия – это лоно, закрытое убежище не для всех.
Место утешения одиночества, желающего найти покой
и забыться в дрёме.
Не будем говорить ни о чём,
Обещания кроме.
Дожди внезапно уложат в реки воду
И, когда нас вконец замучает жажда,
будем пить из кубков листвы (как прежде),
или лепестков цветочных (каких неважно)
Что мы будем есть? Не знаю.
Соберем, может быть, плоды леса
(Миндаль, малину, корни аниса).
Устроим трапезу. Ночью ударимся как камни
Так, что вспыхнет любовь между нами.
Мы сядем напротив неё, и будем дрожать от восторга.
Укроемся ею как одеялом,
(сначала
Каждый из нас будет тянуть внутрь своего мирка,
Если она не будет достаточна широка
и разойдется в разъёме)
Но так, или иначе, не соблазнимся ничем
Обещания кроме.
Между тем, покроем позором бюрократию,
статистику, деньги, тщеславие
и разрушим весь существующий порядок детей (трое)
и семьи в доме.
Не станем стремиться ни к чему
Обещания кроме.
Снова станем считать землю плоской
как открытая ладонь, как гладкое море,
широкое, как линия горизонта.
Вскоре
забудем о колесе.
Забудем его круглый контур,
Забудем электричество, бумагу, печатный станок,
Забудем о том, что где-то есть Бог,
который, надо сказать,
снова станет предметом слухов и сплетен.
Не станем занимать себя этим.
И не будем верить ни во что
Обещания кроме.
С иврита. Из книги Чудо. 2017
Питеру Вьереку
Вот дом который разрушил Джек.
Вот место где доллар кончает бег
И Ганса смертельный выстрел настиг.
Это - стена что Иван воздвиг.
Это стена что Иван воздвиг.
Он к чувству вины своему привык
И скромно залил в стену серый бетон,
И мины под ним спрятал он.
Под этой стеной а) скука, б) страх.
Стальные колючки, как пряжа в мотках
В руках у бабули (в качалке с тех пор).
Но ток для носков - перебор.
Над этой стеной дрожит местный флаг.
Он правду свою декларирует так:
На нём штангенциркуль на молот надет,
Мечты масонов предмет.
Здесь фольксполицай*, как в гнезде какаду,
В бинокль осматривает среду.
На Запад с Востоком глядит полицай,
Он счастлив - кругом Юденфрай.**
Те, кого видели там, бегут
С чувством что их кастрируют тут
Или тяжел марксизма балласт.
Стена им слиться не даст.
Выйди к стене, коль любви к дому нет -
Встретишь пейзажи иных планет,
Где лишь неживое имеет власть
И все норовят упасть.
Выйди к презрению к миру/войне
В виде бетона отлитом в стене.
В мрачных частях его нету прямой
Как в разбитом трюмо.
Днём здесь убого. Ночью же
Рыщет прожектор настороже,
Чтоб убедиться что крик в ночном
Не вызван дурным сном.
Здесь можно спать, только сыро и кровь
Тех, кто решил обменять свой кров
На грохот; и в кумполе цвета хны
Свинец заменяет сны.***
Тому, кто не хочет сидеть взаперти,
Самое время на "дело" идти -
Пешком взад-вперед два раза подряд:
По маятникам не палят.
Поэтому долго стене там стоять,
Покуда тесна для двоих кровать,
Пока богатый желает впрок
И девушка ест пирог.
Выйди к стене превзошедшей тлен
Римской, Китайской и прочих стен,
Чьи зубья, стираясь от башмаков,
Завидуют стали клыков.
И птичка чирикнет лучший аккорд,
Но если считаешь ошибкой аборт,
(иль то, что три шкуры дерут упыри)
К стене иди и смотри.
• Бродский использует слэнговое Vopos от V.P. – volkspolizei – народная полиция в ГДР.
• Judenfrei – территория свободная от евреев – термин применявшийся в нацистской Германии
• Аллюзия на собственное стихотворение "Конец прекрасной эпохи" :
" Что же пишут в газетах в разделе "Из зала суда"?
Приговор приведен в исполненье. Взглянувши сюда,
обыватель узрит сквозь очки в оловянной оправе,
как лежит человек вниз лицом у кирпичной стены;
но не спит. Ибо брезговать кумполом сны
Продырявленным вправе."
За все годы существования Берлинской стены (1961-1989) при попытке перехода стены погибло более 200 человек.
This is the house destroyed by Jack.
This is the spot where the rumpled buck
stops, and where Hans gets killed.
This is the wall that Ivan built.
This is the wall that Ivan built.
Yet trying to quell his sense of guilt,
he built it with modest light-gray concrete,
and the booby-traps look discreet.
Under this wall that a) bores, b) scares
barbed wire meshes lie flat like skeins
of your granny’s darnings (her chair still rocks!)
But the voltage’s too high for socks.
Beyond this wall throbs a local flag
against whose yellow, red, and black
Compass and Hammer proclaim the true
masonic dream came through.
The Vopos patiently in their nest
through binoculars scan the West
and the East; and they like both views
apparently devoid of Jews.
Those who are seen here, thought of, felt,
were driven away by the sense of Geld
or by a stronger Marxist urge.
The wall won’t let them merge.
Come to this wall if you hate your place
and face a sample of cosmic space
where no life-forms can exist at all
and objects only fall.
Come to this scornful of peace and war
petrified version of either/or
meandering through these bleak parts which act
like a mirror that’s cracked.
Dull is the day here. In the night
searchlights illuminate the blight
making sure that if someone screams,
it’s not due to bad dreams.
For dreams here aren’t bad: just wet with blood
of one of your likes who left his pad
to ramble here; and in his head
dreams are replaced by lead.
Given that, it’s only Time
who has guts enough to commit the crime
of passing this place back and forth on foot:
at pendulums they don’t shoot.
That’s why this site will see many moons
while couples lie in their beds like spoons,
while the rich are wondering what they wish
and single girls eat quiche.
Come to this wall that beats other walls:
Roman, Chinese, whose worn-down, false
molars envy steel fangs that flash
scrubbed of thy neighbor’s flesh.
A bird may twitter a better song.
But should you consider abortion wrong
(or that the quacks ask too high a fee),
Come to this wall, and see.
1980г.
Мечта мертва. Пройди мимо неё.
Ступай легко, не поднимая глаз.
Не любопытствуй в чём мертвец погряз.
И не горюй. Докучливо житьё.
Но прояви сочувствие своё.
Замедли шаг. Не умничай сейчас,
Не проливай потоки пышных фраз.
Мертва мечта. Не воскресить её.
Когда бы цвет с ветвей ни облетал,
Пусть он такой же белый как весной
И горд собой. Но все-таки иной.
Утратил прелесть и к подножью пал.
Так голову склоняет красота,
И с мертвыми встречается мечта.
Dorothy Parker
A dream lies dead
A dream lies dead here. May you softly go
Before this place, and turn away your eyes,
Nor seek to know the look of that which dies
Importuning Life for life. Walk not in woe,
But, for a little, let your step be slow.
And, of your mercy, be not sweetly wise
With words of hope and Spring and tenderer skies.
A dream lies dead; and this all mourners know:
Whenever one drifted petal leaves the tree-
Though white of bloom as it had been before
And proudly waitful of fecundity-
One little loveliness can be no more;
And so must Beauty bow her imperfect head
Because a dream has joined the wistful dead