Александр Ковалев


МЫ ВСПОМНИМ ВСЁ

     Вместо предисловия.

     Я родился в Донбассе, в 26 верстах от Донецка, в маленьком шахтерском городке Харцызске.  В мои пять лет семья переехала на Кавказ и единственной ниточкой, связывавшей меня с Донбассом, была могила бабушки на харцызском кладбище. Приезжал я на могилу к ней нечасто, но зато частенько звонил своему приятелю Олегу, родители которого лежали рядом с бабушкой. Осенью 22-го я, как обычно, позвонил в Харцызск и Олег сказал мне, что могилы больше нет. Шальной укроповский снаряд разворотил весь участок, на котором лежали наши близкие. И тогда я поехал туда в последний раз поклониться могиле, которой уже нет. Как вы понимаете, поездка была сугубо личная. Я не был на передовой, не возил гуманитарку. И возраст, и силы не те. Я просто говорил с людьми, десять лет живущими в аду. Я просто смотрел им в глаза. Я просто написал эти строки. Так что, чем могу…

 

1.

 

Какая славная погода,

весна колдует у крыльца.

Какие страшные два года,

которым нет и нет конца.

 

Сейчас бы в поле спозаранку,

наладить плуг погожим днем,

но режут гусеницы танков

перестоявший чернозём.

 

Гремят недобрые зарницы,

стирая в щебень мирный дом,

и механические птицы

тротил уносят под крылом.

 

Зерно не скоро в землю ляжет.

Железом пашня прорастёт.

Ошмётки плоти в камуфляже

удобрят севооборот.

 

Откуда ж этот без предела

майданной ненависти груз?

Что ж  вы детей недоглядели,

Украйна - ненька,

Мамка - Русь?

 

Неужто вы сынов рожали,

чтоб нашей кровью упились

заокеанские шакалы

и стая европейских крыс?

 

Не верю. Не могу поверить,

что не вернутся никогда

на общий, православный берег

те солнечные дни, когда

я шёл Подолом, как Арбатом,

ты на Тверской мне «Руту» пел...

 

Но тот, кто прежде был мне братом,

глядит в меня через прицел.

 

 

2.

 

Сегодня ночью плакали деревья

в саду и в ближней лесополосе.

Я, помнится, сначала не поверил -

Зачем они? Тем более к весне.

 

Весною впору петь.

Пусть бродят соки,

вскипает жизнь у дремлющих корней…

Но кто-то тихо всхлипывал у окон,

чуть слышно, словно жаловался мне.

 

Я вышел в сад, точнее в то, что было

когда-то садом посреди села.

Луна — неосторожное светило,

над садом искорёженным плыла.

 

А под луной бессильно и нелепо,

сочась слезами и почти без слов

о чем-то горячо молили небо

обрубки тонких веток и стволов.

 

Конечно, я мольбы их не расслышал,

и вряд ли небо им дало ответ,

но понял, что просили передышки,

чтоб хоть листочки выбрались на свет.

 

Но не бывает выходных у тризны.

И у войны ответ всегда простой:

снаряды рвали дерева и жизни

над близкою ночной передовой.

 

 

3.

 

Петро, за что ты кума Мишку,

и хату мишкину, и сад?

Ведь у него растёт сынишка,

твой крестник. Он чем виноват?

 

А Мишка, кум, он разве ворог?

Да и жена его не враг.

За что же ты из «трех семёрок»

развеял кума Мишку в прах.

 

Он не рубил твой тын и сливу,

твой дом он не обрёк золе.

Он просто жить хотел счастливо

на отчей, на своей земле.

 

Вы с ним в одной учились школе,

а после — шахта, дом, семья.

Он первенца назвал Миколой,

тебя сосватав в кумовья.

 

Когда же всё переменилось?

Как стал ты нелюдью, Петро?

Какая мразь в тебя вселилась

и выжгла начисто нутро?

 

Молчишь...

Страх жрёт тебя, как плесень.

Ты молишь, чтобы пронесло.

Но жив пока ещё твой крестник,

он помнит всё.

Он помнит всё.

 

И если даже, смежив веки,

ты сгинешь в тысячах могил,

он не простит тебя вовеки…

 

Дай, бог, чтоб внук его простил.

 

 

4.

 

Ну что, панове, отскакались,

потарахтели в барабан?

Здесь пулю не возьмешь на жалость.

Окоп не тоже, что майдан.

 

Не покрасуешься бесстыже,

не позигуешь почём зря.

Сполна хлебнешь окопной жижи,

не раз обмочишь прохоря.

 

Ну ладно, этот гад идейный,

а ты здесь, харьковский, причём?

Какую ты с дружком Авдеем

сыскал Европу с калачом?

 

Пойди, сходи к Авдею в гости,

поговори с дружком своим.

Как там живется на погосте

под флагом желто-голубым?

 

Не жмёт ли хата «два на метр»

и пара метров в глубину?

Кого он там, в европах встретил,

с кем погутарил за страну?

 

Как, хорошо ль у вас там стало

без ватников и москалей?

И грошей полон дом, и сала,

пампушки жуй, горилку пей.

 

А хочешь, кушай ананасы -

теперь ты пан, большая честь.

Жаль, сам ты пушечное мясо…

 

И всё же, хлопцы, выход есть.

Бери «калаш», гранату, вилы,

шагай до Банковой, браток,

покуда не пришел твой срок,

и не отрыл тебе могилу

кровавый, маленький хорёк.

 

 

5.

 

А над Донцом чудесная погода,

вода тиха, светла как небосвод.

А в городах, полях и огородах

весна осколки сеет третий год.

 

Беда у нас не ходит стороною,

тем более такая — на крови.

Война всегда останется войною,

как ты её в Кремле не назови.

 

А значит, будут новые потери,

и плач, и боль во всех концах страны.

Но мы всё стерпим, потому, что верим -

не зря на фронте гибнут пацаны.

 

Нас не сломить ни пулями, ни ложью.

В нас этот дух из глубины веков.

И в танки сядут новые Алёши,

и Жоги поведут штурмовиков.

 

И день придёт, безоблачный, хороший,

как тот Великий Майский День и Год,

когда мы выйдем всей страной на площадь,

от Бреста до Курил — один народ.

 

Нам в этом мире зло карать не ново.

Мы вспомним всё -

всех павших под огнём,

Одессу, Бучу, каждый мирный дом…

 

И мы дойдём до Киева и Львова,

а надо, и до Одера дойдём.

 

 

 

 


Сколько раз

                                          Гале

Больше нет ни тревог, ни сомнений,

мир вокруг переполнен весной.
Кружит голову запах сирени,

кружит голову бал выпускной.

Как светлы эти юные лица.

Время жить, удивляться, мечтать.

Сколько раз можно в жизни влюбиться!

Сколько раз всю планету обнять!..

 

То затишье, то вновь непогода –

утром ясно, а к вечеру хмарь.

Да какие ещё наши годы –

впереди лишь маячит сентябрь.

Только время безудержно мчится

и уже  в серебре голова.

Но ведь, все ещё можно влюбиться,

и уж точно, ни раз и не два…

 

Что-то сделалось в мире с природой:

снова снег, вся планета бела.

Что там завтра, какая погода?

Хорошо бы немного тепла.

Скоро жизнь долистает страницы

и ответ непременно придёт:

Только раз можно в жизни влюбиться,

да и то, если вам повезёт.

 


Баллада о слепом солдате

Солдат Петров не слышал о Гомере,
не ведал про судьбу его и славу.
Ему фашист в конце войны отмерил
Осколок в десять граммов под Бреслау.

Дивизионный врач осколок вынул,
не лгал, не обнадежил словом лишним.
Заштопал, залатал,
перчатки скинул,
сказал:
«Живой, а в остальном привыкнешь».

И он привык.
Обжился худо-бедно.
Другой без рук, без ног,
и то – «в привычку».
А у него «очки-велосипеды» -
два синих колеса на перемычке.

А у него – ни матери в деревне,
ни женщины в Орле,
ни дяди с тетей…
Через плечо аккордеон трофейный,
а музыка – она везде в почете.

…Гремели поезда на частых стыках.
Послевоенный люд до песен жадный,
Срывая глотки в хоровой до хрипа,
просил:
«Еще-е!
Надбавь, братишка, жару…».

И он играл, выматывая душу
из черно-белых магдебургских клавиш,
про валенки
про девушку Катюшу,
и про бои под городом Бреслау.

Потом сходил под Брянском или Тверью
и пел другим про медсестренку Клаву…

Солдат Петров не слышал о Гомере,
Не ведал ни судьбы его, ни славы.


ВСЕХ - С ДНЕМ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ!!!


Я сегодня, щи рубая

Давненько не брал в руки шашек, то бишь - ничего не печатал на сайте, почитай, цельный год. А по правилам - раз в год обязан. Потому, чтя кодекс, всего несколько строчечек.

Я сегодня, щи рубая,
сочинил про них рубаи.
Критик мой, уж не взыщи
тем, что вдохновили щи.
Съешь за ужином солянку,
глядь, и сам напишешь танку.


Поэзия должна быть без трусов (триптих)

"День поэзии -2012" доставил мне очередное творческое удовольствие. Не могу не поделиться.


Из поэта Евгения Лесина -

.......... «Поэзия должна быть без трусов.
.......... Поэзия должна быть глуповата.
.......... Воздушна, словно сахарная вата,
.......... Кораблик без руля и парусов…»

Сейчас я в этом убежден, ребята.
Я даже спорить с классиком готов –
Поэзия не просто глуповата,
поэзия должна быть без трусов.

Я этот тезис выверил до точки.
Корпел ночами долгие часы,
но сочинить, порой, не мог ни строчки,
пока не снял семейные трусы.

И тут, о чудо, никаких сомнений –
открылся шлюз талантливой души.
Похоже, что в трусах таился гений,
а я его резинкою душил.

Теперь всю ночь рифмую, как из пушки.
Глаголы прут без всяких парусов…
Я так подозреваю, что и Пушкин
писал в охотку только без трусов.


Из поэта Валерия Дударева -

..........«Я водку пил на Камергерском
..........И встретить смел Эдгара По...
..........Потом в кабак прошел Есенин.
..........И Бродский, кажется, прошел…»

Скорей без повода, чем по
я водку пил порой весенней,
как вдруг в кабак явился По,
а следом - Бродский и Есенин.

Ну, Бродский сразу же - ко мне,
за ним к столу подсел Серёга.
И только этот – в стороне,
всемирный классик-недотрога.

Я возмутился – Как же так,
неужто не узнал нас сразу?
Раз он ко мне пришел в кабак,
мог и проставиться, зараза.

Высокомерный ренегат…
Я был готов уже - по морде.
Но нобелевский лауреат
решил вопрос предельно твердо.

Не приставай к Эдгару По, -
сказал он, отхлебнув вина.
- Похоже, мы Эдгару по…,
а потому – идёт он на …



Из поэтессы Натальи Гранцевой -

.......... «Свинья не съест? Не выдаст? Не предаст?
.......... Гудят в крови эритроциты мрака.
.......... Булыжником прикончи циферблат.
.......... Календарю черкни по горлу бритвой…»

Когда над площадью сгустится мрак
на Лобном месте подбери булыжник,
и запусти прицельно в циферблат,
точнёхонько, не выше и не ниже.

Раздастся звон, но не курантов, нет,
твой личный звон, что всех метафор выше.
Ты жаждал быть услышанным, поэт?
Ликуй! Теперь ты всей страной услышан.

Потом беги в объятья темноты
сквозь трель свистков по всем законам кросса.
Свинья тебя не съест, но вот менты
эритроциты выпустят из носа.

И пусть тебя поймают, не беда.
Себя по горлу ты не чиркай, право.
Пять лет на нарах – это ерунда,
пустяк в обмен на истинную славу.




Классики и нолики

Не уверен, что на это следовало тратить время свое и читателей, но, в порядке эксперимента, посоавторствовал в своем жанре. А дальше вам судить.


А.С. Пушкин,
к вопросу о родственных чувствах –

Мой дядя самых честных правил.
Когда стакан мой опустел,
он сам страдал, но мне оставил
сто грамм последних на похмел.



М.Ю.Лермонтов,
к вопросу о случайных связях –

Ночевала тучка золотая
на груди у Лёхи вертухая.
Утром Леха расплатился с тучкой,
и осталась трёшка от получки.



Ф.И.Тютчев,
к вопросу о превратностях природы –

Люблю грозу в начале мая,
когда весенний первый гром
как долбанёт, и нет сарая,
и только искорки кругом.



Н.А.Некрасов,
к вопросу о критике –

Вчерашний день, часу в шестом,
зашёл в кабак на Глинской.
И там меня огрел кнутом
Виссарион Белинский.



С.А.Есенин,
к вопросу об уличной преступности –

Унесу я пьяную до утра в кусты –
ни часов, ни сумочки не найдут менты.
Пусть теперь с собаками рыщут до зари,
все равно в отчетности только глухари.



А.А. Блок,
к вопросу о здоровой пище –

По вечерам над ресторанами
Горячий и тлетворный дух...
То клиентуре рестораторы
Лежалый втюхали продукт.



В.В.Маяковский,
к вопросу о коррупции –

Я волком бы выгрыз бюрократизм,
к мандатам почтенья нету…
Но вот без бумажки в России - не жизнь,
и лучше отдать монету.



Б.Л.Пастернак,
к вопросу о техническом прогрессе –

Мело, мело по всей земле,
во все пределы.
Свеча горела на столе,
свеча горела.
Чинил подстанцию «Моссвет»,
во всю старался.
И материл весь белый свет
А.Б.Чубайса.



Б.П.Корнилов,
к вопросу о суровом климате –

Нас утро встречает прохладой,
нас ветром встречает река…
Кудрявая, выдай с оклада
хотя бы на кружку пивка?



Е.А.Евтушенко,
к вопросу о ненужных дружбах -

Со мною вот что происходит:
ко мне мой старый друг не ходит…
Он как-то взял взаймы сто баксов,
с тех пор не шлет мне даже факсов.


День Поэзии -2010, вместо рецензии

Я уж совсем решил было бросить это дело, но представился очередной случай -
вышел "День поэзии - 2010". Не утерпел.



Из поэта Анатолия Белова –

...... Мне завидовать мог бы сосед -
..... я сушил на Венере портянки-
..... и горит на щеке моей след
..... поцелуя инопланетянки…»

Вы, поэты, приврать мастаки.
Про портянки – рассказывай тёте.
Ты сушил на Венере портки,
обмочив их еще на подлёте.




Из поэта Гарри Гордона –

......«Вторую ночь я не ложусь,
.......Замучили глаголы.-
.......Вторую ночь я им кажусь
.......Бессмысленным и голым…»

Пусть даже полночь на часах,
чтоб нравиться глаголам,
ты, все же, приходи в трусах.
Они не любят голых.



Из поэта Евгения Грачева –

.......«Девушка вышла, юбкой шурша,
.......С талией и ногами.
.......Жизнью гуляки жила душа,
.......Ныне – гранитный камень…»

Встретить такую душе обидно.
Но потерпи, дружок.
Завтра навстречу другая выйдет –
без талии и без ног.




Из поэта Игоря Губермана –

.......«Отпылал мой роскошный костёр,
.......все болит по ночам и утрам,
.......я когда-то любил медсестёр,
.......а теперь я хожу к докторам»

Я с тобой согласиться готов,
но с одной небольшою поправкой –
лучше, всё же, любить докторов,
чем водителя катафалка.




Из поэта Игоря Кравченко –

.......«На зеркало нечего ныне пенять,
.......и время стремительней пули.
.......Наверно, пора бы народу понять –
.......его демократы «обули»…»

Ну что ты, народ наш умом не скудел.
Его демократы «обули»?
А он их взамен накормил и одел.
Дай срок, отольёт и по пуле.




Из поэта Николая Рачкова –

.......«- Что ж, подвиньтесь,
.......Я присяду с краю,
.......Возле той, которая в соку.
.......Я такое, бабы, вам сыграю,
.......Я такое выдам,
.......Я смогу!…»

Сядь хоть посерёдочке,
хоть с краю,
но у баб сомнений – ни на грош.
Ты, конечно, Коля, им сыграешь…
Жаль, что это всё,
что ты смогёшь…





Из поэта Ивана Стремякова –

.......«…Мать ходила по двору
.......С животом,
.......Плакала, не верила
.......До конца,
.......Что родит не пахаря,
.......А певца…»

Был ты от рождения шельмецом –
обещал стать пахарем, стал певцом.
Стали всей семьей рукопись читать,
и вздохнул отец, и вздохнула мать.
И сказал братан, возвращая лист –
Хорошо, что я просто тракторист.




Из поэта Николая Михина –

.......«Шипя, уходит гусь, испуган,
.......Индюк соплями изошёл…
.......А на крыльце стоит супруга,
.......Ругается нехорошо…»

Когда супруга зло и гнусно
ругается издалека,
не надо все валить на гуся,
тем более на индюка.

Не прикрывай свой грех словами,
хвостом кошачьим не верти.
Подумай сам, кто мог соплями
после бутылки изойти?




Из поэта Всеволода Емелина –

.......«И пусть в долине Дагестана
.......Я не лежал недвижим, но
.......Я видел силуэт барана
.......На этикетках «Дагвино»…»

Тем и прославлены «Дагвина»,
что здесь видения взаимны.
Теперь любой баран в ответ
твой нарисует силуэт




Из поэта Евгения Каминского –

.......«Ничего не сказал в простоте.
.......Нагонял все зачем-то туману
.......на слова сокровенные те,
.......что казались душе по карману…»

Так зачем этот самообман?
Сразу ясно, что дело не чисто.
Нагонять по карману туман
мог позволить себе Монте-Кристо.

Укрощай-ка свой вычурный гений.
Упрощайся и сам помаленьку.
Спору нет, ты, конечно, Евгений,
но, увы, даже не Евтушенко.





Рифмой по жизни

Конец года – время подведения итогов. Подводят все – от бомжей до президентов.
Современный писатель также не может оставаться в стороне от реалий жизни, особенно от того, что принято называть социальным аспектом. И вот, как этот социальный аспект по результатам года выглядит в поэтическом творчестве.
(Я же со своей стороны позволил себе только скромный комментарий к итогам).


1. Поэт Александр Астафьева пишет о своей соседке по комуналке, ветеране труда бабе Паше:

«Ах, сколько грамот на заводе
тебе вручила наша власть!..
Все силы отданы работе,
а дома нечего украсть…»

Я вполне разделяю огорчения поэта и у меня только одно замечание –

Писатель, ты отстал от моды –
теперь и власть, и вор не тот:
зачем им грамоты с завода,
когда легко украсть завод.

2. Не менее злободневную тему затронул поэт Геннадий Морозов. Вот что он пишет о реформе ЖКХ -

«А раным-рано поутру
Свистел скворец на ветке…
О куст, живешь ты на ветру!
А я в бетонной клетке…»

Я решил продолжить историю, и получилось следующее –

Бетонную квартиру-клетку
я поменять хотел на ветку,
чтоб жить привольно, как скворец.
Я в ожиданье жил полвека.
но вот пришел мне счет из ЖЭКа,
и все свершилось наконец.

3. В свою очередь питерская поэтесса Татьяна Царькова озаботилась культурой быта в нашем обществе. Вот что она пишет -

«Я с фантиком три остановки иду
По городу, урны не встретив,
Я место старушке в метро уступлю,
Хочу, чтоб все лучшее – детям…»

Ну что тут скажешь? У меня на эту тему только один совет –

Пойди утопи этот фантик в пруду –
ты урны надежной не встретишь,
поскольку все лучшее, что в них кладут,
уносят старушки и дети.

4. А вот другой питерский автор, поэтесса Лилия Абдрахманова озабочена снижением культурного уровня граждан –

«Купила по одной цене пирожное
И в «Старой книге» - книгу по искусству…
Неужто равновесие возможно
Меж плотской жаждой и духовным
чувством?»

Я постарался утешить поэтессу, и вот как это выглядит –

Боюсь, в итоге, как это ни грустно,
ты все же совершила сделку ложную –
теперь за эту книгу по искусству
тебе никто не даст и полпирожного.

5. Московская поэтесса Татьяна Поляченко, которой довелось пожить при страшной советской власти до 10 годков, тоже считает себя жертвой тоталитаризма. Вы только вслушайтесь в трагические строки, которые принадлежат её перу:

«А конь под основателем Москвы
имеет то, на что мы все глядели,
подсовывая взгляды под коня…
Из пионеров выгнали меня…»

У меня на этот счет только одно объяснение:

В те давние и злые времена
для этого была своя причина:
рассматривать достоинство коня
вам, пионерам, было не по чину.
Смотреть под хвост коню и кобылице
считалось привилегией партийцев.


6. Поэт Леонид Володарский озабочен сексуальными пороками нашего общества и вот его строки:

«Тебе восемнадцать.
И ты проститутка
С такою фигурой, что хоть помирай…»

Ответ пародиста:

Серьезной карьеры тебе не видать –
взгляни на себя, и самой станет жутко.
С такою фигурой пора помирать,
а ты собираешься с ней в проститутки.



7. Московский поэт Сергей Гандлевский гневно бичует пороки пьющей молодежи ипредлагает искать выход в прекрасном – в природе и в музыке:

«Если напрочь не опиться
Водкой, шумом, табаком,
Слушать музыку и птицу
Можно выйти на балкон…»

Я полностью согласен с поэтом и предлагаю свой способ решения проблемы:

Если напрочь не опился
водкой, шумом, табаком,
ты бы, друг, не торопился
слушать птицу на балкон.

Выпей сразу полфлакона,
покури минуток пять,
и тогда уже с балкона
сможешь птицей полетать

8. В свою очередь поэт Юрий Оболенцев озаботился взаимоотношениями с соседями. И вот какой у него для этого повод -

«Над головою дерутся соседи…
Слышно, дерутся и выше…
Прежде – сидели за чаем в беседе…
Нынче – поехали крыши…»

Я опять решил продолжить историю, и вот как это выглядит –

Над головою дерутся соседи,
Слышно – дерутся и выше.
Значит, на лифте мы к ним не поедем,
Сразу поедем на крышу.
Там всей семьей в задушевной беседе
Дырочку проковыряем:
Будем смотреть, как дерутся соседи –
Все ж веселей, чем за чаем.

9. Ну а это уже певец сельского быта, поэт Виктор Менухов, и вот какие новости от труженников полей -

«Вилок капусты,
хлеб на плошке.
Жена ушла с бельем на пруд…
Без песен пьем
И без гармошки, -
У нас втихую нынче пьют…»

Со своей стороны мне бы очень хотелось прояснить вопрос –

У нас втихую нынче пьют,
Но все же, прежде, чем напиться,
У нас обычно узнают
Зачем жена пошла на пруд –
Стирать белье или топиться.


10.Но и в заключение городские наблюдения современной жизни от поэта Михаила Мамаева. Вот что он пишет о своем дворнике дяде Вите -

«Средь громад многоэтажек
на газоне-пятачке
дядя Витя без промашек
движется с косой в руке…»

Я со своей стороны наблюдал дядю Витю не только по будням, но и по праздникам, и вот какие у меня впечатления –

Вы на улицу взгляните –
после праздников косой
на прогулку дядя Витя
вышел с острою косой.
Средь громад многоэтажек
руки-ноги прячь народ! -
дядя Витя не промажет,
он промашек не дает.


По страницам «Дня Поэзии - 2009» (часть 2)

Вместо рецензии – иронические дразнилки.
(Преамбулу к существу вопроса - см.Часть 1).


Из поэта Юрия Конецкого –

..............«…Пусть нас безвестность прознобит
..............В подвалах редких антологий,
..............Но, исходя из аналогий,
..............В эпоху новых технологий
..............Триумф поэтам предстоит...»

Ты здесь нисколько не солгал.
В эпоху новых технологий
поэты, в силу аналогий,
войдут в анналы антологий,
но прежде, все-таки, - в анал.



Из поэтессы Марины Кудимовой –

..............«Будь я удмуртка иль татарка,
..............Чукчанка или же эрзя,
..............претила б мне мажоритарка,
..............Где быть единственной нельзя...»

Смотри на жизнь веселей.
Мажоритарка – враг прогресса.
Но ты была б среди эрзей
единственною поэтессой.



Из поэтессы Любови Ладейщиковой –

..............«Откуда явилась – туда и вернусь,
..............Как сотни и тысячи звезд,
..............Я знаю об этом – почти наизусть,
..............И время читаю насквозь...»

Откуда явилась туда и уйдешь?
Я в это поверю едва ли.
Туда добровольно никто не ходил.
Туда до сих пор посылали.




Из поэта Евгения Лесина –

..............«До помойки тихим шагом,
..............Молодец, еще чуть-чуть.
..............Светлым пивом, словно флагом
..............Приукрашивая путь...»

В наше время жить красиво
нам никто не запретил:
на помойке выпил пива,
и на ней же закусил.



Из поэта Валерия Лобанова –

..............«Хорошо в подмосковной глуши,
..............от восторга замрешь, онемеешь…
..............Ну, хотя бы стишок напиши,
..............если ты рисовать не умеешь...»

Что за чушь – «рисовать не умеешь».
Тут ведь разница не велика.
Твой рисунок, ты сам обалдеешь,
будет явно не хуже стишка.




Из поэтессы Ларисы Миллер –

..............«А утром мокрый куст сирени,
..............Сижу под ним, обняв колени.
..............И всех желаний я лишилась,
..............Как будто всё уже свершилось…»

На даче в будку бегать лень,
но у крыльца растёт сирень.
Какое счастье под сиренью
присесть с утра, обняв колени!
Присел на миг – какая милость –
и облегчение свершилось.



Из поэта Дмитрия Мизгулина –

..............«Сегодня я – полный бездельник:
..............Привычно сижу на полке,
..............Пахучий березовый веник
..............Победно сжимая в руке...»

Не лги!
Ты, отнюдь, не бездельник.
О будущем думать пора –
в руке твоей шайка и веник
намного искусней пера.




Из поэта Виктора Мощенко –

..............«Горбатая тень на баштане.
..............Акации приторный яд.
..............Наверно, сегодня цыгане
..............Прирезать кого-то хотят...»

Горбатая тень на баштане,
кто движется – не различить.
Ты выйди навстречу цыганам,
чтоб те не ошиблись в ночи.




Из поэта Бориса Сиротина –

..............«Леса, бесконечные дали,
..............Немолкнущий звездный хорал -
..............К нам буковки с неба упали,
..............Кирилл их в лукошко собрал...»

Кирилл торопился немножко,
иначе бы он подождал
пока ему с неба в лукошко
твой чудный стишок не упал.



По страницам «Дня Поэзии- 2009» (Часть 1)

В самом конце прошлого года вышел из печати Всероссийский альманах «День поэзии – 2009». Почти двести авторов из всех регионов нашей необъятной. Легендарный бренд с более чем 50-ти летней историей, солидный тираж - 3000 экз.
Знаковое событие. Ведь именно по нему и подобным изданиям, а не по доморощенным антологиям и тусовочным коллективным сборникам в пару сотен экземпляров, будут судить будущие поколения о состоянии русской поэзии в начале 21-го века.
И все же, при всем (без иронии, тем паче, что я сам один из авторов) респекте к изданию, я не удержался от того, чтобы не позубоскалить по поводу в любезном мне жанре мини-пародии. И вот, что из этого получилось.



Из поэта Григория Артюхова –

...................« Вот под «вжики»
...................электрической пилы
...................пьют вино из пиалы
...................гастарбайтеры таджики –
...................и продрогли, и портянки
...................стынут около Фонтанки...»

Знаешь, как пилой не вжикай –
нет культуры у таджиков.
Невдомёк им после пьянки
постирать носки в Фонтанке.



Из поэта Андрея Вознесенского –

...................« Когда же придет день Судный –
...................и душу уже не спасти,
...................сестра пододвинет вам судно
...................и ласково скажет: «поссы»...»

Уж если придет день Судный,
Всевышнего не проведешь –
нассав даже полное судно,
ты душу навряд ли спасешь.

Прими этот день, как праздник.
Сестру удивить не бойся –
пускай принесет тебе тазик
и ласково скажет: «подмойся».




Из поэта Сергея Гандлевского –

...................« Вот, думал, вырасту, заделаюсь поэтом –
...................мерзавцем форменным в цилиндре и плаще,
...................вздохну о кисло-сладком лете этом,
...................хлебну того-сего – и вообще...»

Ты вырос и заделался поэтом,
возможно, стал мерзавцем, как хотел,
хлебнул того-сего, заел котлетой…
Но вот с цилиндром явно пролетел.




Из поэта Глеба Горбовского –

...................«Надоело быть собою?
...................Стань на время не собой.
...................Тварью сделайся любою,
...................Но живи, Господь с тобой...»

Как тебя я понимаю –
в рифмах толку больше нету.
Нынче быть богатой тварью
круче, чем большим поэтом.




Из поэтессы Ольги Добрицыной –

...................«Кунсткамера. Паноптикум. Театр
...................анатомичен, дик и эксцентричен.
...................А вот и самый главный экспонат:
...................хорош, прекрасен, только неприличен...»

Зачем же клеветать на экспонат?
Включи на миг своё воображенье:
когда б он был не в банке, а в штанах,
ты б проявила больше уваженья.




Из поэтессы Анастасии Ермаковой –

...................«Я помнить не хочу о тусклом дне,
...................Когда, себя в траве не обнаружив,
...................Жуком сидела в баночке на дне,
...................Уже не в силах выбраться наружу...»

Как славно, что себя не обнаружив,
и в тесной банке просидев все лето,
ты все ж сумела выбраться наружу.
Иначе, кто бы написал про это.



Из поэтессы Аллы Калмыковой –

...................«Чему-нибудь и как-нибудь
...................учила я ребят,
...................избрав себе окольный путь,
...................который мне простят
...................в недосягаемом РОНО...»

В РОНО, возможно, и простят,
но это скверный случай –
зачем же делать из ребят
тупиц и недоучек?



Из поэта Тимура Кибирова –

...................«Всё зависит от контекста,
...................Например, краса девичья
...................От количества «Столичной»
...................И от качества ея...»

В случае с «красой девичьей»
согласиться я не прочь.
Здесь количество «Столичной»
может здорово помочь.

Но, очухавшись с похмелья,
ты обязан твёрдо знать:
нечего теперь на зелье
и на качество пенять.



Из поэтессы Надежды Кондаковой –

...................«…Сейчас разрежут торт и расхватают,
...................потом разделят премии и гранты,
...................потом мелькнут, потом во тьме растают
...................Булгарины и прочие таланты...»

Ну что ты, что ты, разве так бывает?
Ты мало смыслишь в премиях и славе.
Булгарины и прочие не тают,
они летят к очередной халяве.



Из поэта Геннадия Красникова –

...................«Только умный догадается –
...................жизнь какую я терплю,
...................если от нее стреляются
...................и бросаются в петлЮ...»

Ты бы, все ж, не торопился.
Лезть в петлЮ – не то решенье.
Ты бы лучше подучился
падежам и удареньям.

Не кивай на опыт грустный –
умных одурачить сложно.
Вот освоишь русский устный,
а тогда и в пЕтлю можно.


И это всё про НАС (от Бондаренко до Малкина)

На сайте меня часто упрекают в том, что я большей частью пишу «хохмы на чужих» и редко на своих-родимых. Каюсь и спешу сообщить, что какое-то количество «хохм на своих» у меня в тетрадке все же собралось с тем, чтобы сегодня с трепетом их обнародовать. Надеюсь, что сие обнародование не слишком заденет самолюбие, честь и достоинство авторов оригиналов. Я изо всех сил старался быть корректным и уважительным, а, главное, как всегда, писал на авторов достойных и талантливых, ибо, как я уже не раз заявлял в печати и на ТВ – «На плохих я просто не пишу». Впрочем, если кто-то сочтет себя неправедно задетым, у меня на сайте опубликовано достаточное количество лирики, чтобы ответить похожим образом.
Не обессудьте.



Из поэта Василя Дробота –

...............«Но, волей мира самого
...............и Бога –
...............не иначе –
...............я стану дудочкой его
...............для радости и плача…»

Приятно миру послужить
хоть ломом, хоть лопатой.
Но все же дудочкой трубить
немного мелковато.

Ты Богу напиши, дружок,
и, оценив харизму,
он дудку превратит в рожок,
чтоб миру сделать клизму.


Из поэта Кирилла Ковальджи –

..............«Мир чреват душою звездоносной,
..............и недаром видится во сне:
..............одухотворяют космос косный
..............атомы, побывшие во мне…»

Я боюсь, ты понял сон превратно,
исказил всю физику несносно.
Это только атом космонавта
одухотворяет космос косный.

Звездоносность не у всех в судьбе.
Как ни горько, но пора признаться:
атомы, побывшие в тебе,
одухотворяют лишь канализацию.



Из поэтессы Елены Бондаренко –

................Какая грусть на вышитых крестом
................Померкших лицах, в пролежнях проталин!
................Меня в такой же вечер расстреляли.
................Я до сих пор не ведаю, за что.

За что тебя в тот вечер расстреляли? -
легко ответит даже конь в пальто.
Перечитай все то, что ты писала,
и сразу станет ведомо, за что.


Из поэта Владлена Дозорцева –

.............."Все певчие всегда – отчасти трясогузки.
..............Как женщина всегда – отчасти стрекоза.
..............Но лишь у городских так напоказны бюстки,
..............Так вертки хохолки и так круглы глаза..."

Скажу без околичностей, по-русски –
как ни рифмуй, от фактов не уйти:
у женщин чаще напоказны гузки,
а бюстки – лишь у трех из десяти.



Из поэта Марка Шехтмана –

................"Блестит луна на дне колодца.
.................Над лесом тает волчий вой…
.................В такую ночь к избе крадётся
.................С ума сошедший домовой..."

Когда к избе твоей крадется
с ума сошедший домовой,
не прыгай в глубину колодца,
и даже на луну не вой.

Не бейся в судорожном трансе,
в окошко тупо не смотри,
а сразу вызывай спецтранспорт
к избе по номеру 03.



Из поэтессы Эллы Крыловой -

.............."Я пользуюсь затычками для уха,
..............чтоб реквием не пела мне непруха..."

Ты даже в прозе жизни гениальна!
Затычка – вещь!,
к тому ж универсальна.
Воспользуемся ею поскорее,
чтоб реквием не пела диaрея.



Из поэта Боровикова Петра Владимировича –

................."Погода дрянь, к тому же понедельник,
.................ни Лесбии с Арбата нет, ни денег.
.................Трусь в воздухе осеннем, как бродяга
.................с бычком во рту у ресторана Прага..."

Ты Лесбию не встретишь здесь, бродяга,
она бычки сшибать не ходит к Праге.
Пройдись-ка до Тверской пешком с Арбата,
там лесбий сразу штук по пять на брата.



Из поэта Мастер Евгений-

............."Мутило от "колы", тошнило с "поп-корна",
.............От классиков кваса – блевалось - тем паче.
.............В земле окаянной – вселенские корни…
...........…И праведник пьяный – над стопкою плачет..."


Мутило от «колы»?
Тошнило с «поп-корна»?
Вполне допускаю – заморская гадость.
Но то, что блевалось от кваса – бесспорно,
весьма усложняет банальный диагноз.

Похоже, что праведник, почвенник вздорный,
к родимой земле прикипел не на шутку -
извлек из неё несъедобные корни,
и тем обеспечил расстройство желудку.



Из поэта Александра Кабанова –

............."Мы состоим из напряженных линий,
.............сплошных помех и джазовых синкоп,
.............и плавает Феллини в клофелине,
.............и бьется в черно-белый кинескоп..."

Глупец Феллини плавал в клофелине
и не подозревал в своём снобизме,
что сам Кабанов на Капокабане
писал сценарий этой «Сладкой жизни».



Из поэта Леонида Малкина –

............."Пусть остановятся часы,
.............мой бедный Йорик,
.............а ты опять назад чеши
.............в свой старый дворик..."

И в самом деле, бедный Йорик,
чем по Москве шататься тенью,
чеши-ка к Малкину во дворик
и там заройся под сиренью.

А Лёня Малкин с интересом
тебя отроет бабьим летом,
и сам Шекспир напишет пьесу:
«Товарищ Малкин – сын ГамлЕта».


Моя Пушкиниана

Нет, пожалуй, на Руси поэта, в стихах которого не было бы строк о Пушкине. Поводы самые разные – от перепевов событий трагической дуэли, до сравнения собственного «творческого я» с пушкинским. За долгие годы моей работы в пародийном жанре у меня накопилось немало подобных примеров, в результате чего сложилась моя собственная своеобразная пушкиниана, отрывки из которой я и хочу сегодня предложить вашему вниманию.


Из поэта Владимира Марухина -

.............«Господи! Не дай на черном бреге
.............Мне от пули друга умереть,-
.............Верю я в мистические связи:
.............Ленский, Пушкин…
.............И любой поэт…»

Успокойся. Все не так уж хмуро.
Это только сладостная жуть.
Не родился на земле придурок,
чтобы за стихи в тебя пальнуть.


Из поэта Павла Любаева –

.............«До Болдина от нас рукой подать,
.............Леса волнует Болдинская осень,
.............На души нам нисходит благодать,
.............А Пушкин за селом осоку косит…»

Пока ты в душах благодать творил,
сам Пушкин оценил твой стих по праву:
он всю осоку в Болдине скосил
и завтра к вам придет копать канаву.


Из поэта Константина Рассадина –

.............«Пушкин со стены глазами целит,
.............Страшновато даже… ну и пусть!
.............Иногда мне кажется: в лицее,
.............А не в сельской школе я учусь…»

Скромность здесь совсем не панацея,
если Пушкин глаз косит с портрета.
Ты, конечно, учишься в лицее,
и не сомневайся даже в этом.

Пушкин смотрит ни прикола ради,
он со стенки видит человека –
это ты по паспорту Рассадин,
а по родословной – Кюхельбекер.


Из поэта Владимира Скифа –

.............«Жизнь поэта не стоит полушки,
.............Но его мирозданье – зрачок.
.............И поет в Мироздании Пушкин -
.............Гениальный, бессмертный сверчок…»

Твой талант повесомей полушки,
но, к несчастью, подводит зрачок:
заглянул под диван – вроде Пушкин,
а прислушался, точно - сверчок.


Из поэта Рональда Нелепина –

.............«Увы, напрасно Лукоморье
.............Искал в лесу я и на взморье.
.............В заветный Пушкина тайник
.............Сколь я ни бился, не проник…»

Боюсь, ты не туда проник,
зачем в лесу искать тайник?
Товарищ Пушкин – не иголка,
ищи тайник на книжной полке.


Из поэта Леонида Жукова –

.............«Я так хотел увековечить
.............Твои случайные черты,
.............Что преступил границу речи,
.............Вошел в пространство немоты…»

Я помню чудный-чудный вечер -
передо мной явилась ты,
но я не смог увековечить
твои небесные черты.

Потом я выпил с горя кружку,
и были выводы просты:
Беда не в том, что я не Пушкин,
а в том, что ты, моя подружка,
не гений чистой красоты.



Из поэта Сергея Алиханова –

.............«Над полем стая воронья,
.............Кресты, заборы и избушки…
.............Когда бы здесь проехал Пушкин,
.............Он видел тоже бы, что я…»

Когда бы здесь проехал Пушкин,
пейзаж мог быть еще скромней,
но вот поэма про избушки
была бы не чета твоей.


Из поэта Владимира Фирсова –

.............«А если ты не веришь,
.............То спроси
.............У Черной речки, у седого леса:
.............С далеких дней
.............Так было на Руси –
.............На каждого поэта – по Дантесу…»

Ты прав, почти два века на Руси
любой поэт и даже поэтесса –
хоть черный лес,
хоть Фирсова спроси –
всегда имели личного Дантеса.

Нам и сейчас вполне хватает сил,
но Франция препятствует прогрессу:
проблема в том, что нынче на Руси
поэтов больше, чем у них Дантесов.


Из поэта Владимира Скворцова -

............."Солнце на рукопись льется,
.............дремлет на полке Вольтер...
.............Если Дантес промахнется,
.............ждет меня свой Англетер..."

Это плохие примеры,
не подставляй себя так.
Нынче Дантес с Англетером -
для заурядных писак.

В землю талант твой не ляжет.
После таких-то стихов,
если читатель промажет,
ждет пародист Ковалев.


С Новым Годом – С Новой Шуткой!

В канун Нового года я перечитал несколько поэтических сборников разных авторов, сознательно обращая внимание на строки, посвященные празднованию этого замечательного праздника. И вот что из этого получилось.




В эти дни один из самых волнующих вопросов, которые задает себе человечество, что подарить близким на Новый год и на Рождество. У поэтессы Елены Пиетилайнен на этот случай свой рецепт -

....................«Среди отживших век вещей
....................Найдется чей-нибудь подарок.
....................Среди рождественских свечей
....................Ютится сморщенный огарок…»

Я продолжил историю и получилась целая инструкция – Что подарить на Рождество:

Хоть Рождество не юбилей,
но подарить чего-то надо.
Какое счастье – средь вещей
найдется чей-нибудь подарок.

Возьми-ка праздничный мешок,
пусть будет он красив и ярок,
и положи в него, дружок,
хоть этот сморщенный огарок.

Ты тот огарок не жалей,
пусть даже сердце горько бьется.
Доверься чуткости друзей –
он через год к тебе вернется.

Ну, а как провести новогодние каникулы? Питерский поэт Дмитрий Мизгулин всем теплым заграничным курортам предпочитает зимний пляж в Зеленогорске. Вот что он пишет –

....................«Лето – это мухи в пиве.
....................Нынче выпить негде даже.
....................Я стою один, счастливый,
....................На пустынном снежном пляже…»

Я попытался отыскать истоки предпочтений поэта Мизгулина и вот, что получилось -

Я стою в трусах, счастливый,
средь заснеженного пляжа -
нет ни суеты, ни пива,
нету посторонних даже.
Все свои.
Всё аккуратно.
Санитары смотрят в оба.
Парни из шестой палаты
дружно нежатся в сугробах.





А вот поэт Николай Симонов предпочитает встречать Новый год за городом, и вот как он описывает новогоднюю ночь -

....................«Снег блестит, сверкает иней,
....................А окрест трещит мороз.
....................Зимней ночью темно-синей
....................Я стою, и гол и бос...»

Ответ пародиста –

Так и стой.
Храни терпенье –
пусть примерзнет снег к ногам.
И тогда ты без сомненья
темно-синим станешь сам.




Для значительной части мужского народонаселения страны Новый год начинается
с легкой головной боли – следствие праздничного похмелья.
И вот что в таких случаях рекомендует поэтесса Елена Родченкова -

....................«Губами к вечности припасть
....................И пить, и смело захлебнуться.
....................Мы избранные.
....................Нам пропасть –
....................что в дом родной без сил вернуться…»

Совет пародиста –

Пред тем, как вечности хлебнуть,
Встречая Новый год беспечно,
неплохо было бы взглянуть
где производят эту вечность.
Ведь избранность – она в ларьках
не продается по дешевке.
А в дом родной тебя и так
оформят в первой же ментовке.




Ожидание Нового года - это всегда непростое испытание для души и нервной системы. Вот что об этом пишет поэт Сергей Смирнов -

....................«Я, наверное, спрыгнул с ума.
....................Ожиданье меня доканало.
....................Посмотрел за окно, а зима
....................В эту ночь добралась до канала…»

Мой совет в этом случае прост – надо держаться -

Ради бога, держись. Пусть зима
наметает над миром сугробы.
Можешь спрыгивать смело с ума,
Но в канал из окна – и не пробуй.



А теперь представьте, как хорошо после всех этих новогодних застолий и суеты, выехать за город, оказаться наедине с природой, так, как это советует поэт Сергей Гандлевский -

....................«Выйди в зимнее чистое поле,
....................Ветром родины лоб остуди.
....................Жаркой розой глоток алкоголя
....................Разворачивается в груди…»

У меня к этому только одно критическое дополнение –

Твой рассказ – это пошлая проза,
ощущения в целом не те.
Ты в груди не раскручивай розу,
ты ее разверни в животе.

А потом выходи в чисто поле,
на пригорке обветренном сядь.
И тогда, даже без алкоголя,
далеко тебя будет видать.




А кто из молодых людей не мечтает в Новом году обрести светлое и большое чувство? Представляете, новогодняя ночь, звонок в дверь, и вот на пороге Он, тот единственный, которого ты ждала всю жизнь. Вот как себе это представляет поэт Ян Шанли -

....................«В эту ночь я не любовник
....................около дверей –
....................я почти на подоконник
....................севший воробей…»

В этом случае с моей стороны вместе с пожеланиями добра и любви только один совет –

Не волнуйся так, приятель,
ты не воробей.
Ты уже почти что дятел,
постучавший в дверь.



Ах, как жаль, что новогодняя ночь не может длиться бесконечно, восклицает поэтесса Наталья Карпова. Как жаль, что она кончается с рассветом и приходится расставаться с друзьями, приблизительно вот так -

....................«Мы с тобой разбредались
....................По домам в одиночку,
....................И прощанье старались
....................Выпивать по глоточку…»

Я вошел в положение поэтессы Карповой и вот какой у меня совет -

Чтобы не разбредаться
по домам в одиночку,
перед тем, как прощаться,
ты не пей по глоточку.

Ты разлей всю бутылку,
и тогда вы всю ночку
проведете в обнимку –
на газоне клубочком.




Новый год – это новые чувства, новая жизнь, ощущения новизны целого мира, на который невольно смотришь удивленными глазами. И лучше при этом смотреть так, как советует поэт Лев Мочалов -

....................«Зимним утром, шагнув на крыльцо,
....................будто кто-то окликнул недаром,
....................поворачивать будешь лицо
....................запрокинутым в небо радаром…»

И вот такой совет пародиста -

Если вас окликают недаром,
поверните лицо ваше резко,
но для полного сходства с радаром,
не забудьте закрыть хлеборезку.



Каждый Новый год – это прежде всего надежды на лучшие перемены в жизни, и не только в личной, но и в жизни страны, например так, как это представляет себе поэт Евгений Лесин -

....................«Все доступно, недорого,
....................И везде есть места.
....................Так пройдешься по городу
....................Да и прыгнешь с моста…»

Я апплодирую поэту Лесину и у меня только одно дополнение -

Ну, какая ж ты умница!
Жаль вот только, родной,
ты один смог додуматься
до идеи такой.

Все бы было недорого,
всюду были места,
если б сразу полгорода
сигануло с моста.


ВСЕХ - С НОВЫМ ГОДОМ!
ДОБРА!
ЛЮБВИ!
УДАЧИ!


На Дворе Сегодня Вёдро

В очередной раз я прошелся по страницам "толстых" литературных журналов,
и вот, что из этого получилось:



Из поэта Владимира Бояринова –

...........«На дворе сегодня ведро,
...........Там сирень цветет в саду.
...........Шасть в окошко! – и на бедра
...........Руки жадные кладу…»

Если даже в мире ведро
и сирень цветет вокруг,
не спеши хватать за бедра
зазевавшихся подруг.

Не рискуй собой без меры,
а прикинь-ка – что почем -
нет ли рядом кавалера
с палкою через плечо.



Из поэта Алексея Ахматова –

................«Темнеет небо, словно палех,
................В разводах темно-красных туч,
................И чайки в стоптанных сандалях
............... Вразвалку ходят между куч…»

Каким бы не был в небе палех,
ты все же думай о ногах –
ведь между куч ходить в сандалях
опаснее, чем в сапогах.



Из поэта Александра Крестинского –

...........«Так хочется верить, что я начинаю.
............С шуршаньем таинственным кожу меняю,
............Крылатые карандаши очиняю,
............Как мальчик, полуночный бред сочиняю…»

Не скрою, мой мальчик, я счастлив узнать,
что ты начинаешь свой бред сочинять.
Но все ж, предпочтительней было бы знать,
когда ты закончишь его сочинять.



Из поэта Сергея Макарова –

...........«Под высью, облачно клубимой,
............От потрясений не храним,
............Навек ослепну без любимой,
............К тому же став глухонемым…»

Любви высокие моменты –
мы в них здоровья не храним.
Не стать бы только импотентом,
вдобавок став глухонемым.



Из поэтессы Ирины Живописцевой –

.............«Я иду – и темы под ногами,
............ Пискнув, замолкают навсегда…»

Не ленись, ходи зимой и летом,
это замечательно, когда
на тебя похожие поэты,
пискнув, замолкают навсегда.



Из поэтессы Марии Брюзгиной –

............«Когда взорвался телефон,
............Когда небрежно полдень замер,
........... Тогда я вышла на балкон
........... И небо выпила глазами…»

Когда взорвется телефон,
не утоляй глазами жажду,
а мчись галопом на балкон
и криком вызывай пожарных.



Из поэтессы Марии Бабушкиной –

............«Идущий за мною сильнее меня,
........... Добрее и чище душой.
............Потушит пожар, остановит коня
............Тот, смело идущий за мной…»

Ты просто клевещешь сама на себя,
придумала сотню грехов.
Идущий вослед он умнее тебя
лишь в том, что не пишет стихов.


от К до Ш (По страницам юбилейного сборника "Российский День поэзии-2006")

ДВА СЛОВА ПЕРЕД
Как и обещал - это продолжение, правда, только от К до Ш.
Беда в том, что "Российский День поэзии-2006" закончился Юшиным, с которым я уже и так достаточно "работал", а на букву "Я" профессиональных поэтов в России (после почивших Яшина и Яворской) вообще не нашлось.
Так что пришлось довольствоваться тем, что есть.



Из поэта Алексея Клокова –

...........«Поэзия розы - в ее бутоне,
...........А проза розы – в ее шипах.
...........Романтик в сладкой истоме тонет,
...........Не ожидая удара в пах…»

Скажу романтикам и поэтам:
чтоб не поранить свой нежный пах,
не доверяйте дурным советам –
не прячьте розы в своих трусах.



Из поэта Владимира Коробова –

.................«У ласточек ужин в небесной столовой –
.................Комарики, мошки в июньском меню…
.................А я над крапивой и болиголовом
.................Повинную голову низко склоню…»

Зачем привередничать, честное слово,
У каждого свой, по заслугам обед.
Покушай крапивы и болиголова,
А мошек тебе подадут на десерт.


Из поэта Геннадия Красникова –

...............«Как при покойном Шекспире Вильяме –
................те же могильщики пьяные в яме
.................то же для всех завершенье событий:
.................в бедные йорики выйти…»

Ты перепутал два разных погоста.
С нашего в йорики выйти непросто.
Если твой череп и вынут из ямы,
вряд ли окажутся рядом Вильямы.


Из поэта Александра Кушнера-

.............«Сегодня день не для стихов.
..............Эвтерпа спит, Эрато спит,
..............У Каллиопы рот забит
..............Листвой, соломинками, глиной…»

Сегодня день не для стихов,
и гражданам безумно скучно.
Эвтерпа спит, Эрато спит,
но, слава богу, бодр Кушнер.

Его так просто не сломить.
В отличие от Каллиопы,
здесь рот соломой не забить,
а можно разве что заштопать.


Из поэта Евгения Лесина –

............«Все доступно, недорого,
............И везде есть места.
............Так пройдешься по городу
.............Да и прыгнешь с моста…»

Ну, какая ж ты умница!
Жаль вот только, родной,
ты один смог додуматься
до идеи такой.

Все бы было недорого,
всюду были места,
если б сразу полгорода
сигануло с моста.


Из поэтессы Ирины Негиной –

.............«Ах, Мастер, Мастер… не ищите
.............В моем лице ее черты.
.............Не надо вашей Маргарите
.............Моей бесстыдной красоты…»

Конечно, Мастеру виднее,
но твой совет – на сто рублей:
пусть ищет тех, кто поскромнее
в оценке внешности своей.


Из поэта Николая Переяслова –

...........«Брожу ли я вдоль улиц шумных,
...........сижу ли средь глухой «дыры»,
...........я вижу, как в просторах лунных –
............горят далекие миры».

Броди, но не пугай прохожих,
и помни даже под луной –
Сидеть среди дыры негоже.
Сидеть удобней над дырой.


Из поэта Валентина Резника –

............«Я все о себе поведал,
............До капельки все рассказал:
............И как я слюной обедал,
............И как я душой тосковал.
............Про то, как учился плохо…»

Бесспорно, тяжелый случай.
и тут лишь один совет:
учился бы в школе лучше,
не ел бы слюну на обед.


Из поэта Валентина Сорокина –

..............«Я рад, что я не одинаков,-
..............Я человек, а не металл,
..............Пусть говорят: я часто якал,
..............Нет, я не якал, я взлетал…»

Я рад, что ты неодинаков, -
пускай другие вяжут лыко.
Поверь мне: в этой жизни якать
гораздо веселей, чем мыкать.


Из поэта Виктора Широкова –

.............«Юбка. Колени в колготках.
.............Тщетно – зови не зови –
.............сорокалетняя тетка
.............мне говорит о любви…»

Хватит уже придираться,
ты же не на луне –
тетки, которым по двадцать,
нынче в иной цене.

Главное снять колготки
так, чтоб не повредить.
Сорокалетние тетки
могут за это убить.




от А до И (По страницам юбилейного сборника "Российский День поэзии-2006")

ДВА СЛОВА ПЕРЕД
На днях с удовольствием прочитал юбилейный (50 лет) сборник "Российский День поэзии-2006". Что за прелесть наши "профи"! Причем, практически все, от больших имен до больших литначальников. Редкий случай видеть их всех под одной обложкой, тем паче употребить в дело, чем я, разумеется, немедленно и занялся.
Пока осилил не всех, только от буквы А до буквы И, но продолжение следует.


Из поэта Максима Амелина –

............«Ты однажды утром проснешься в Риме
...........и, зевая, к зеркалу подползешь…
...........…я не тучен от выдержанных обедов
...........и не тощ от невыдержанных постов…»

В зеркалах от Москвы и до Крита
лучшей внешности не отразить:
ты не тучен, но славно упитан,
в самый раз, чтобы воду возить.




Из поэта Сергея Алиханова –

...........«Над полем стая воронья,
...........Кресты, заборы и избушки…
...........Когда бы здесь проехал Пушкин,
...........Он видел тоже бы, что я…»

Когда бы здесь проехал Пушкин,
пейзаж мог быть еще скромней,
но вот поэма про избушки
была бы не чета твоей.


Из поэта Германа Белякова –

...........«Изменяется время, ребята.
...........Мельком в зеркало глянешь – и шок!
...........Кудри сами слетели куда-то,
...........Нимбом светит седой лопушок…»

В том, что кудри слетели с годами –
ничего необычного, друг.
Необычно, что там, под кудрями,
оказался обычный лопух.


Из поэтессы Ларисы Васильевой –

...........«Природа меня потеряла
...........средь грубых громад городских,
...........на крепость она проверяла
...........упорство привычек моих…»

Меня на днях природа потеряла,
но не взаправду – кто б ей разрешил! –
она тем самым граждан проверяла
на честность и отзывчивость души.

Похоже, у нее надежды были,
что люди к бедам ближнего глухи.
Но граждане ей тут же возвратили
меня и даже все мои стихи.

Растрогавшись, природа зарыдала –
А год назад народ черствее был.
Я, помнится, червонец потеряла,
так до сих пор никто не возвратил.


Из поэта Петра Вегина –

...........«При живой жене живу холостой,
...........при родной при матери – сирота.
...........В дом чужой попросился я на постой,
...........А своя квартира пуста…»

Чтобы не был ты холостой,
чтобы мать не гнала взашей,
по ночам ходи на постой
не к чужой жене, а к своей.



Из поэта Андрея Вознесенского –

...........«Мои очи – укор очкарикам.
...........В моих почках – «бочковое с гарликом».
...........Мысли-мухи в мозгу базарятся.
...........Это муки цивилизации…»

Я скажу не в укор очкарикам –
«Жигулевское» – профанация.
Пейте, люди, «бочковое с гарликом» –
это признак цивилизации.

Пропустите сквозь почки кружечку,
лучше – две, чтоб потом не париться.
В животе у вас вмиг закружится
то, где мухи потом базарятся.

Что там «Невское» или «Балтика»,
муки с гарликом посущественней.
Не ищите теперь романтики.
Туалет ищите общественный.



Из поэтессы Анны Гедымин –

...........«Я приду домой, не зажгу огня,
...........Заскребется мышь под диваном тихо…
...........А душе, хоть нет ее у меня,
...........Лихо…»

Надоела мышь? – зажигай огонь.
Лихом душу свою не мучай.
И тогда к тебе постучится конь
в элегантном пальто от «Гуччи».



Из поэта Александра Герасимова –

...........« - Здравия желаю я!
...........Травия и гравия
...........Пройдено достаточно,
...........И не возражать…»

Не топчись по гравии –
это не забавии.
От твоих топтаниев
толку не видать.
Коль желаешь здравия,
накоси-ка травия,
накорми коровия.
И не возражать!



Из поэта Сергея Гловюка –

...........«Или взять объявить себя венцом,
...........альфой, омегой, гаммой всего творенья,
...........а потом, усугубив немного винцом,
...........выйти и гаркнуть на все города и селенья…»

Если пивко усугубить винцом
и не закусывать всякой дрянью,
можно себя объявить венцом.
Правда, другие сочтут тебя пьянью.





Из поэта Владимира Гусева –

...........«В любом языковом интиме:
...........Amor, любовь, kohanna, love.
...........Но коль тот выбор, по латыни
...........Скажи amor, судьбу поправ…”

Amor, kohanna – все едино,
процесс обычный, так и знай.
Но если выбор по латыни,
рубли на Euro поменяй.



Из поэта Евгения Евтушенко –

........... “Хочет вся тебя улица
........... завалить на кровать,
........... ну а то, что ты умница –
...........ей на это плевать…”

Мне мой опыт немалый
верный ход подсказал –
я тогда для начала
ей стихи прочитал.

Я без дрожи в коленке
все решил разыграть –
два стишка Евтушенки,
ну а после – в кровать.

Но сказала мне умница:

- Тут такие дела.
Мне давно уже улица
Евтушенку прочла.
Я б другое послушала,
что-нибудь для души.
Почитай-ка мне Пушкина,
а не можешь, спляши.



Из поэта Максима Замшина –

........... “Пусто вокруг и голо.
...........Ночь разливает йод.
...........Желтая тень монгола
...........Рядом со мной встает…”

Йод разлила природа.
Звякнул стакан сквозь сон.
Выпей с монголом йода.
станешь желтей, чем он.



Из поэта Геннадия Иванова –

...........“Я не хочу писать о грустном,
...........О страшном и о неизбежном,
...........А я хочу писать о вкусном,
...........Хочу – о радостном и нежном…”

Ты можешь не писать о грустном
и обойтись без всякой славы.
Но для того, чтоб кушать вкусно,
тебе придется рыть канавы.



Из поэтессы Елены Исаевой –

...........“Есть в судьбе вопросы без ответов,
.......... И о них задумавшись не раз,
...........Отвергайте, девочки, поэтов –
...........Жены их увековечат вас…”
(ДП 2006)

Остерегайтесь, девочки, поэтов,
и не держите даже про запас.
Они, возможно, вас увековечат,
но прежде жены изувечат вас.









НОЧНЫЕ ЗАБАВЫ (Игорь Шкляревский)

.............."Ночь. Я один. Темно.
..............Хочется камень в окно
..............кинуть и убежать..."
(Игорь Шкляревский,сб. "Тайник")

Ночь. На дворе темно,
но ни к чему грустить.
Самое время в окно
камешек запустить

Вспыхнет в окошке свет -
за полночь на часах -
выскочит в ночь сосед
с ломиком, но в трусах.

Будем мы с ним бежать
долго за окоем,
он, вспоминая мать,
я, вспоминая лом.


ДРУЗЬЯ, КОРЕША, ОДНОЛЕТКИ (от Салимона до Парщикова)

ДВА СЛОВА ПЕРЕД

Какие были времена, какие были имена...
Леха Парщиков, Вова Салимон, Женя Сливкин, Александр Еременко и пр. и пр. Блеск мета-метафор и споры "на разрыв аорты". Друзья, кореша, однолетки... Где вы тепрь?
Где мы все теперь...
Покопал Интернет, что-то отрыл, в основном из старенького. И то хлеб. Есть, что вспомнить.



Из поэта Александра Лаврина -

...........«Соседка вышла в заросший сад,
...........На голос ее пойди –
...........Увидишь, как ветер – вперед-назад –
...........Колышет халат на груди…»

Соседка выходит в заброшенный сад,
но следом за ней не ходи,
пусть даже она разорвет свой халат
на пышной, небесной груди.

Ведь вслед за соседкою выйдет сосед
с лопатою наперевес.
Ты можешь сказать ему –
Дядя, привет!,
но вряд ли вернешься с небес.



Из поэтессы Вероники Долиной -

..............«Я скоро выучусь прясть,
..............Чесать и сматывать шерсть.
..............А детей у нас будет пять.
..............А может быть, даже шесть…»

Ты с детьми пока погоди.
Ведь по нынешним временам -
хоть расчесывай, хоть пряди –
не прокормишься даже сам.

Ты сперва слегка попотей,
научись с дураков стричь шерсть.
А потом заводи детей –
хочешь пять,
или даже шесть.


Из поэта Сергея Гандлевского –

................. «Выйди осенью в чистое поле,
.................Ветром родины лоб остуди.
.................Жаркой розой глоток алкоголя
.................Разворачивается в груди…»

Твой рассказ – это пошлая проза,
ощущения в целом не те.
Ты в груди не раскручивай розу,
ты ее разверни в животе.

А потом выходи в чисто поле,
на пригорке обветренном сядь.
И тогда, даже без алкоголя,
далеко тебя будет видать.


Из поэта Юрия Арабова -

.............«Я не видал Наполеона,
.............но, чтоб не вышел он повторно,
.............я видел в колбе эмбриона,
.............закрученного, как волторна…»

Ты не видал Наполеона,
зато изобразил старательно
каким кошмарным эмбрионом
он пребывал в утробе матери.

Наполеон тебя не слышал,
иначе, помолившись лично,
он смог бы убедить Всевышнего,
чтоб ты не выходил первично.


Из поэта Виктора Коркия –

.............«Мужчина поправляет плавки,
.............как полагается мужчине,
.............И, съев на всякий случай персик,
.............Скрывается в морской пучине…»

Мужчина поправляет плавки -
он в плавки опускает персик -
похоже, он идет к русалке.
А персик - это для приманки.



Из поэта Яна Шанли –

..............«Где раньше азбуки не знали
..............И счет был с одного до двух,
..............Теперь железо выплавляли
..............И в камне находили дух…»

Чтоб из железа сделать что-то,
чтоб азбука сложилась в слог,
продолжи обученье счету –
хотя бы с двух до четырех.


Из поэта Леонида Володарского –

................«Тебе восемнадцать.
................И ты проститутка
................С такою фигурой, что хоть помирай…»

Серьезной карьеры тебе не видать –
взгляни на себя, и самой станет жутко.
С такою фигурой пора помирать,
а ты собираешься с ней в проститутки.


Из поэта Евгения Сливкина –

................«В тоскливый день, когда походкой пьяной,
................разбив бутыль о выступы теней,
................моя душа пойдет за обезьяной,
................из преисподней присланной за ней…»

Напрасно ты бутылку грохнул спьяну,
тебе сегодня вряд ли повезет.
Ведь без бутылки даже обезьяна
с тобой по доброй воле не пойдет.


Из поэта Александра Еременко -

................«Я добрый, красивый, хороший
................и мудрый, как будто змея.
................Я женщину в небо подбросил –
................И женщина стала моя…»

Она извинений не просит.
Ей нечего больше сказать.
Ты женщину в небо подбросил,
но не догадался поймать.

Другие так тоже шалили,
к примеру, художник Шагал,
но все они женщин ловили,
а ты, как всегда, проморгал.

Теперь ваш роман осложнится,
и чтоб тебя не упекли,
на ней ты обязан жениться,
а также купить костыли.




Из поэта Алексея Парщикова –

..............«То-то скулы в порезах бритья –
..............не ищи аллегорий –
..............утром руки дрожат,
..............нету вечера без алкоголя…»

Чтоб не резать на скулах сосуды,
не ищи по утрам аллегорий –
отнеси в стеклотару посуду,
и сходи к парикмахеру Боре.


Из поэтессы Любови Воропаевой -

.................."Каждый вечер одежды крою.
..................Без лекала, а так, на глазок:
..................То отрежу надежду свою,
..................То из боли сложу поясок..."

Не рискуй!
Коль кроишь на глазок,
посмотрись для начала в трюмо.
И запомни - плохой поясок
из писателя делает чмо.


Из поэта Льва Мочалова –

...............«В это утро, шагнув на крыльцо,
...............будто кто-то окликнул недаром,
...............поворачивать будешь лицо
...............запрокинутым в небо радаром…»

Если вас окликают недаром,
поверните лицо ваше резко,
но для полного сходства с радаром,
не забудьте закрыть хлеборезку.


Из поэта Владимира Салимона –

...............«В глуши Измайловского парка
...............среди берез и тополей
...............я принимаю очертанья
...............центростремительных аллей…»

Как жаль, что в этом самом парке,
где пиво продается летом,
никто не принял очертанья
общественного туалета.



Из поэта Евгения Бунимовича –

.................«Я простой московский чебурек
.................с проездным во внутреннем кармане,
.................сколько помню – к тридцати годам
.................я не конвертировал путан
.................и ни разу не был в финской бане…»

Ты запомни, заруби на век,
что путана тоже человек,
и ее ни за какие «мани»
не прельстит московский чебурек,
тот, что тридцать лет не мылся в бане.


ПРОГУЛКИ С ДЯДЕЙ ВИТЕЙ (или сафари в бумажных пампасах)

ДВА СЛОВА ПЕРЕД.
Печально, но ничего не могу с собой поделать. Не вдохновляют меня на зубоскальство электронные тексты. Есть в них изначально что-то "неживое", "квази" или "как бы", как бы сказало наше современное ПТУ.
Другое дело - бумага, в ней и аромат, и прелесть, и "божество, и вдохновенье". Потому по старинке продолжаю охоту на сочинителей в бумажных пампасах.
Единственное утешение - бумага далеко не чужда и электронным авторам, в том числе и авторам нашего сайта (кое-кто представлен ниже), перед которыми я в неизбывном долгу. Так что, не обессудьте, делаю, что могу.
Всегда ваш,
Александр Ковалев


Из поэтессы Марии Брюзгиной –

..............«Когда взорвался телефон,
..............Когда небрежно полдень замер,
..............Тогда я вышла на балкон
..............И небо выпила глазами…»

Когда взорвется телефон,
не утоляй глазами жажду,
а мчись галопом на балкон
и криком вызывай пожарных.


Из поэта Анатолия Краснова –

..................«Ни факса, ни файла, и ни Интернета, –
..................Наверно, поэту не нужно все это…»

Пожалуй, ты прав, и сегодня поэты
вполне обойдутся без этих предметов.
Читатель давно посылает поэтов
без факса, без файла и без интернета.


Из поэта Дмитрия Филимонова -

................«Все очень хорошо и даже – здорово!
................Над крышами, над шпилями вчера
................я видел пролетающего борова,
................летел он, как огромная пчела…»

Ты видел удивительную штуку,
но видел не один, и был не первым –
сначала та пчела у нас похрюкала
и полетела к вам на свиноферму.


Из поэта Александра Астафьева –

.............«Ах, сколько грамот на заводе
..............тебе вручила наша власть!..
..............Все силы отданы работе,
..............а дома нечего украсть…»

Писатель, ты отстал от моды –
теперь и власть, и вор не тот:
зачем им грамоты с завода,
когда легко украсть завод.


Из поэта Василя Дробота -

...............«Но, волей мира самого
...............и Бога –
...............не иначе –
...............я стану дудочкой его
...............для радости и плача…»

Приятно миру послужить
хоть ломом, хоть лопатой.
Но все же дудочкой трубить
немного мелковато.

Ты Богу напиши, дружок,
и, оценив харизму,
он дудку превратит в рожок,
чтоб миру сделать клизму.


Из поэта Дениса Новикова –

...........«Где я вычитал это призванье
...........И с какого я взял потолка,
...........Что небесно мое дарованье,
...........Что ведома Оттуда рука?..»

Ты призвание понял превратно,
и утешиться можно одним –
ты прочел про него, вероятно,
у ребят по фамилии Гримм.


Из поэта Михаила Гаврюшина -

...........«Бульдозер с ревом рвал
...........земное сало,
...........последним залпом
...........вспучились зарницы.
...........И кладбище навеки исчезало,
...........кося на запад влажные ресницы…»

Когда бульдозерист
сожрал все сало,
его глазницы вспучились до слез.
Но кладбище ему не угрожало,
поскольку это был
простой понос.


Из поэта Дмитрия Филимонова (про "милые черты")-

..............«Солнце юбку сделало прозрачной,
..............высветило милые черты…
..............Извините, так или иначе
..............к нам приходит чувство красоты…»


Чувство красоты твоей прекрасно,
но оно зависит от светила –
можно ждать неделями напрасно,
чтобы солнце юбку просветило.

Климат в нашей местности не лучший,
так что не лови мгновений хрупких,
если подвернулся в жизни случай,
сразу же заглядывай под юбку.


Из поэта Михаила Шелехова -

..........."Только начал я петь – повалилась сосна,
...........И траву косари покосили.
...........А в цветах перепелка рыдает одна,
...........Потому что о ней позабыли…»

Перепелка рыдает, ей грустно одной –
без травы она жить не умеет.
Ты пойди перепелке чего-нибудь спой,
и она в тот же миг околеет.


Из поэта Михаила Мамаева (соседа дяди Вити) -

...........«Средь громад многоэтажек
............на газоне-пятачке
............дядя Витя без промашек
............движется с косой в руке…»

Вы на улицу взгляните –
после праздников косой
на прогулку дядя Витя
вышел с острою косой.

Средь громад многоэтажек
руки-ноги прячь народ! -
дядя Витя не промажет,
он промашек не дает.


PS. Пишите письма, шлите книжки. Обслуживаю и прославляю безвозмездно.


В ПИЗУ БЕЗ ВИЗЫ (по страницам толстых литжурналов)

ДВА СЛОВА ПЕРЕД....
Воротясь из долгого забугорья, с удовольствием полистал поэтические страницы толстых журналов. Очень мило. Оценил. Кое-что набросал в ответ, в своем жанре. Получились что-то вроде минипародий, а, может, и того печальнее. Вам судить.

Из поэтессы Зои Бобковой –

..............«Я не пишу поэм.
..............Когда-то их строчила
..............Длиннющие, как рельсы на восток.
..............Известности от них не получила,
..............Плутая между бесконечных строк…»

Поэм не пишешь? – это божья милость.
Теперь и прочих рифм настал черед.
Раз от поэм твоих известность не случилась,
то от стихов подавно не придет.


Из поэтессы Лилии Абдрахмановой –

.............«Купила по одной цене пирожное
..............И в «Старой книге» - книгу по искусству…
..............Неужто равновесие возможно
..............Меж плотской жаждой и духовным
..............чувством?»

Боюсь, в итоге, как это ни грустно,
ты все же совершила сделку ложную –
теперь за эту книгу по искусству
тебе никто не даст и полпирожного.



Из поэта Геннадия Морозова -

...............«А раным-рано поутру
................Свистел скворец на ветке…
................О куст, живешь ты на ветру!
................А я в бетонной клетке…»

Бетонную квартиру-клетку
я поменять хотел на ветку,
чтоб жить привольно, как скворец.
Я в ожиданье жил полвека.
но вот пришел мне счет из ЖЭКа,
и все свершилось наконец.




Из поэта Игоря Смирнова -

...............«Среди поэтов нету лада,
................Но я не вижу в том вины.
................Возможно, лада и не надо,
................А лишь бы не было войны…»

А у меня иное мненье,
(прости, Господь, мои грехи):
война – не лучшее решенье,
но лучше, чем твои стихи.




Из поэтессы Татьяны Царьковой -

..............«Я с фантиком три остановки иду
..............По городу, урны не встретив,
..............Я место старушке в метро уступлю,
..............Хочу, чтоб все лучшее – детям…»

Пойди утопи этот фантик в пруду –
ты урны надежной не встретишь,
поскольку все лучшее, что в них кладут,
уносят старушки и дети.




Из поэта Игоря Кравченко -

................«Кому нужны мои слова?
................Они и ветер, и трава…
................Разруха жизни и страны.
................Кому стихи мои нужны?..»

Боюсь, ты поспешил слегка,
сравнив траву со словом.
Для производства молока
трава нужна коровам.

Китайцу нужен балдахин,
а геморрою – свечи…
А вот кому твои стихи? –
спроси чего полегче.



Из поэта Сергея Смирнова -

................"Я, наверное, спрыгнул с ума.
................Эта осень меня доканала.
................Посмотрел за окно, а зима
................В эту ночь добралась до канала…»

Ради бога, держись. Пусть зима
наметает над миром сугробы.
Можешь спрыгивать смело с ума,
Но в канал из окна – и не пробуй.



Из поэта Александра Крестинского –

...............«Так хочется верить, что я начинаю.
...............С шуршаньем таинственным кожу меняю,
...............Крылатые карандаши очиняю,
...............Как мальчик, полуночный бред сочиняю…»

Не скрою, мой мальчик, я счастлив узнать,
что ты начинаешь свой бред сочинять.
Но все ж, предпочтительней было бы знать,
когда ты закончишь его сочинять.


Из поэтессы Елены Жабинковской -

..................«Это никакая ни поэзия.
...................Это просто душу я порезала,
...................И теперь из раны кровь течет…»

Ты разобралась в своей поэзии,
но с диагнозом, увы, не справилась:
никакой души ты не порезала,
просто головой слегка ударилась.


Из поэта Вячеслава Лейкина -

................"Постелю себе на плахе,
................Оборудованной в клетке.
................От смирительной рубахи
................Рукава пришью к жилетке…»

Твоя идея не нова,
Но это только половина.
Пришил к жилетке рукава?,
теперь пришей к трусам штанины.




Из поэта Юрия Кублановского (исповедь вечного диссидента) -

............."Видно, вышли мы все из воды,
.............Дети смысла и абракадабры,
.............Коль за скромные наши труды
.............Не впервые нас взяли за жабры

Даже если вы с властью в ладах,
вашим жабрам всегда будет кисло,
ибо в ваших почтенных трудах
больше абракадабры, чем смысла.

Это счастье, что вы - из воды.
А могли бы - из леса, как зайцы.
И тогда б за такие труды
вас читатели взяли за яйца.



Из поэта Николая Зиновьева –

...............«Найдите дело мне, поэту:
...............Лишь я один – ни то, ни сё,
...............Сижу, верчу в руках планету,
...............Где происходит это все…»

Верти планету на забаву,
но если вспомнишь о делах,
попробуй выкопать канаву,
в ней больше пользы, чем в стихах.



Из поэта Евгения Чепурных -

..............."Не предлагайте мне
...............Славы и лести,
...............Места в круизе.
...............Только бы башня стояла на месте
...............В городе Пизе..."

Не огорчайся,
о башне скорбя.
Это капризы.
Главное, чтоб не послали тебя
в Пизу без визы.


ГДЕ ЖИВЕТ ТЕЩА (Николай Переяслов)

......................"Я стою на платформе, жмусь,
......................за колонной от ветра спрятавшись...
.......................Эта станция - тоже Русь!
.......................Тут живет моя теща рядышком..."

Я в Париже не заблужусь,
за Вандомской колонной спрятавшись.
Для меня и Уганда - Русь,
проживала бы теща рядышком.

Но в Париже теще не жить.
А в Кузьминках - намного проще,
стоит только народ спросить -
Где, мол, тут проживает теща?

Жаль вот только, что наш народ
второпях не всегда внимателен.
Спросишь их - Где теща живет?,
а тебя посылают к матери.


БЫЛА БЫ НА ТО МОЯ ВОЛЯ (Вл.Шемшученко)

........................."За... что мне нелепая доля -
..........................Сплавлять в слове воск и металл?
..........................Была бы на то моя воля
..........................Ни строчки бы не написал..."
..................................(Владимир Шемшученко, СП РФ, СПб.)

Не знаю, как все остальное,
а это ты точно сказал:
Была бы на то моя воля,
ни строчки б твоей не читал.

Читал бы журнал "Коневодство",
листал бы журнал "Крокодил"...
Но вряд ли изданье найдется,
в котором ты не наследил.


ПАРАФРАЗИКИ (по мотивам питерского поэтического сборника "Адмиралтейская игла"

ПАРАФРАЗИКИ - в данном случае это не полновесные пародии со своим сюжетом. это, скорее, короткие иронические перепевы поэтических строк профессиональных питерских поэтов, навеянные прочтением только что шикарно изданного в Питере поэтического сборника «Адмиралтейская игла» (изд. 2004 г.), так сказать "коллективный портрет в интерьере". Впрочем, можете считать эти заметки неким критическим обзором сборника.

Поэт Николай Астафьев порадовал читателей острой гражданственной лирикой:

"Ленин бы в гробу перевернулся
и покинул мрачный мавзолей,
и на первом поезде вернулся
к седовласой матери своей..."

Ответ пародиста:

Много лет и много поколений
на просторах русских стих куёт,
но такие строки даже гений
на гора не часто выдает.

Пушкин прослезился бы при этом
и восстал из гроба поскорей,
чтоб послать Астафьева-поэта
к седовласой матери своей.


Поэтесса Зинаида Битарова – образец интимной лирики:

«Я снова стихи сочинять научусь,
и, может быть, даже прилично,
как только волос твоих пышных коснусь,
перстами коснусь самолично…»

Попробовав перстами почесать собственный пышный затылок, пародист потерпел полное фиаско в науке стихосложения, потому и претензии к автору оригинала:

Возможно, ты станешь стихи сочинять,
но прежде тебе самолично
Придется учиться читать и писать,
по-русски - и очень прилично



Поэт Борис Краснов – весьма сожалеет о полученном в школе образовании:

«Нелюбимая школа,
Черной лестницы гулкий пролет.
Здесь зараза глагола
Прилепилась – и спать не дает…»

Совет критика:

Не кори свою школу.
Будь всегда благодарен до слез,
Что зараза глагола
Это все же не трихомоноз.


Поэт Алексей Любегин – остро переживает потерю корней, утраченные связи с родной природой:

«И – слава чуду! – я не знаю,
когда духовная родня:
корова, лес, река сквозная –
не досчитаются меня…»

Пародист полон сопереживания, но у него резонные сомнения:

Ах, как тебя я понимаю,
Когда в миру царит злодей –
Корова, гусь, свинья в сарае
Куда достойнее людей.

Вот с кем не тягостно, не грустно
В родстве духовном кончить дни…
Но, все ж, сперва спроси у гуся,
Как он насчет такой родни?


Питерский поэт Виктор Менухов – о национальной культуре пития:

«Вилок капусты,
хлеб на плошке.
Жена ушла с бельем на пруд…
Без песен пьем
И без гармошки, -
У нас втихую нынче пьют…»


Советы критика:

У нас втихую нынче пьют,
Но все же, прежде, чем напиться,
У нас обычно узнают
Зачем жена пошла на пруд –
Стирать белье или топиться.


Поэт Юрий Оболенцев пишет о непростых отношениях с соседями в наше бездуховное время:

«Над головою дерутся соседи…
Слышно, дерутся и выше…
Прежде – сидели за чаем в беседе…
Нынче – поехали крыши…»

Пародист предлагает взглянуть на ситуацию иначе:

Над головою дерутся соседи,
Слышно – дерутся и выше.
Значит, на лифте мы к ним не поедем,
Сразу поедем на крышу.

Там всей семьей в задушевной беседе
Дырочку проковыряем:
Будем смотреть, как дерутся соседи –
Все ж веселей, чем за чаем.


Поэт Владимир Петруничев – поборник древнерусского язычества и не скрывает этого:

«По канавам и камням
в зоне униженья,
я ходил молиться пням
до изнеможенья…»

Пародист не имеет ничего против:

По канавам и камням,
Где тропа змеится,
Это правильно, что пням
Ходишь ты молиться.

Не беда, что эти пни
Неразумны с виду,
Но зато своих они
Не дают в обиду.


Поэт Владимир Марухин затронул очень острую тему трагического ухода русского поэта из жизни - истинно русская традиция от Пушкина и Лермонтова до наших дней:

«Господи! Не дай на черном бреге
Мне от пули друга умереть,-
Верю я в мистические связи:
Ленский, Пушкин…
И любой поэт…»

Пародист в роли психоаналитика пытается успокоить поэта:

Успокойся, все не так уж хмуро.
Это только сладостная жуть.
Не родился на земле придурок,
чтобы за стихи в тебя пальнуть.


И, наконец, поэтесса Наталья Антонова, расставляя все точки над «И», пытается оценить тенденции в современной поэзии, проводя физиологические параллели:


«Слог, как магнит, притягивает слог,
и наполняясь рифмами и ритмом,
уставший стих на лист бумаги лег,
как на постель уставшая Лолита…»

Правда, секси? Однако, у пародиста есть резонные возражения:

Не равняйте дело с профанацией,
у Лолит бесспорно выше дар:
рифмовать сегодня – мастурбация,
а Лолитам платят гонорар.


ПОКА НЕ ЕКНЁТ СЕЛЕЗЕНКА (Элла Крылова)


...................«...Когда желудок не болит
...................и голова, и остальное,
...................то что же все-таки болит,
...................томится, мается и ноет...»
................... (Элла Крылова)

Когда печенка не болит
и голова, и часть желудка -
мой опыт ясно говорит,
что это чья-то злая шутка.

Все это происки жулья,
завистников и иноверцев,
которым ведомо, что я
могу писать лишь болью сердца.

А если в сердце боли нет,
не пучит краешек желудка,
не вспоминай, что ты поэт,
и не касайся лиры чуткой.

Уйми высокую тоску,
сиди и жди себе в сторонке,
пока не засвербит в боку
или не ёкнет селезенка.


КАК ЖЕ НАМ ДАЛЬШЕ...

Где ваша лодка?
Она утонула...
Где самолеты?
Их в небе взорвали...
Где же дома из ночных переулков?
В облаке дыма, в руинах печали.

Где ваши дети -
невинные души?
На небесах, на заоблачной кромке.
Где старики,
где же ваши старушки?
Кто на погосте, а кто на помойке.

Где ваш Гарант?
Где гаранты Гаранта -
звезды на френчах, штаны при лампасах?
Делают деньги под сенью курантов.
Строят дворцы в подмосковных пампасах.

Где же страна от Москвы до окраин,
и от морей до тайги непролазной,
где человек проходил, как хозяин?
Пропита мразью.
Украдена мразью.

Где ВЫ -
вчерашней страны поколенье? -
гордое племя, надежда планеты...
Кто из народа слепил населенье?
Как же нам - дальше?..

Не слышу ответа.


ВДОЛЬ ОБВЕТРЕННОГО ПЛЯЖА

Вдоль обветренного пляжа
в полуметре от воды
на песке осеннем, влажном
узких туфелек следы.

В терпком воздухе остуда
с безразличьем пополам -
кто так рано и откуда,
по каким таким делам?

Только ветер запоздало
рыщет-свищет у воды -
кто же все-таки оставил
узких туфелек следы?..

Утомленно лижет пляжи
полусонная вода,
не ответит, не расскажет -
кто, откуда и куда.



БЕСКОРЫСТНАЯ ЛЮБОВЬ (Лев Котюков)*

«...В любви вовеки не умру!
И что мне бесов рать?
Я с женщин денег не беру,
А мог бы, мог бы брать...»
(Лев Котюков, ст. "Образ жизни", газета "Московский литератор"))

Поэт, гусар и Аполлон,
ей богу, не совру:
я с баб не то что миллион,
копейки не беру.

Но не беру не потому,
что так богат и крут,
а потому, что самому
без денег не дают.



*) Обычно я не пишу пародии дважды на одну и ту же персону. Но здесь особый случай - автор ярок да к тому же большой литературный начальник. Потому, предвидя некий снобизм по отношению к сочинению и собственной персоне, полагаю должным скромно представиться: Ал.Ковалев, член СП СССР, Лауреат премии Лен.комсомола, и.о. Председателя правления СПб отделения СП России.


ПО ШПАЛАМ

Зимний пригород, снежный по пояс,
на исходе короткого дня.
Электрички простуженный голос
на прощанье облает меня
и умчится.

Растает в минуту,
лишь сверкнет стопсигналами хвост.
Дернул черт из тепла да уюта -
за двенадцать мороженных верст.

Ах ты, крест мой, корявый да шалый.
Что ж теперь, куковать до зари?
Выручайте, бетонные шпалы.
Выводите к теплу, фонари.

Ничего, что морозец за двадцать,
и снежок под ботинками - в хруст.
Мне б сейчас в колее удержаться.
Я еще поборюсь, поборюсь.

Как-нибудь, и похуже бывало...
И, губами едва шевеля, -
Выручайте, бетонные шпалы.
Выноси на себе, колея.

Только разве железо услышит,
отзовется в отчаянной мгле?..

Лишь поземка вдогоночку свищет
и заносит следы в колее.


РОЖДЕСТВЕНСКОЕ БЛЮДО (Сергей Вольф)

................."Мы баснями кормили соловья,
..................О, как он жрал, некормленная птичка,
..................Худой, облезлый, тоненький, как спичка..."
............................................(Сергей Вольф, СПб.)


Кто телку - к рождеству, кто кабана,
но это нынче хлопотно, однако:
и комбикорма нету ни хрена,
и места на балконе - кот наплакал.

У нас в семье традиция своя.
К Октябрьской и даже к Первомаю
мы баснями кормили соловья.
Скажу вам, братцы, птица золотая.

О, как он жрал, хоть доктора зови!
Склевал Эзопа, дедушку Крылова,
в один присест двухтомник Михалкова.
Вот тут-то я и вдул ему свои.

Он впопыхах сперва не разобрал,
на классике раскормленная птичка,
потом плевался долго с непривычки,
а после, ничего себе, умял.

Теперь с кормами никаких проблем.
И я достиг в писании сноровки.
Скормлю ему еще пяток поэм
и запеку на Рождество в духовке.


МАЛЬЧИК В КУРТОЧКЕ МОДНОГО КРОЯ

Мальчик в курточке модного кроя -
руки - в брюки, походка легка - ,
очарованный киногероем
заграничного боевика.

Он идет сквозь густеющий вечер
в заафишную вязкую тьму,
и красавиц рисованных плечи
светят в сумерках только ему.

Он проходит своим переулком,
напружинен, отважен, рисков,
и разносится в воздухе гулком
дробный вызов его каблуков.

О, как сладко, играя фартово
с безрассудством тринадцати лет,
принимая себя за другого,
"из-за пояса рвать пистолет"...

Мальчик в курточке модного кроя
из знакомого мне городка,
очарованный киногероем,
он не знает, не знает пока,
что давно уже ведомо многим,
но покуда не понято им:

Ах, как горько бывает в итоге
становиться собою самим.


В ЛОДКЕ

Только бы смочь,
только б суметь!
Но до причала -
волны и ночь:
не одолеть,
не докричаться.

Видно - одно:
к рыбам на дно.
Но в круговерти
светит окно,
чье-то одно
все-таки светит.

Значит, и нас
кто-то сейчас,
в лютую полночь,
там, на земле,
даже во мгле
все-таки помнит.

Слышите там,
на берегу,
верьте и ждите.
Я - как-нибудь
сдюжу, смогу...

Свет не гасите.


ОБЛАКО

Посреди степного зноя,
космы в небе разметав,
это облако шальное
шло за мною по пятам.

Не гремело,
не сверкало,
молчаливее ножа
настигало,
настигало,
ну а я бежал,
бежал.

Разрывая сухожилья
мчался, ноги кровеня.
А оно легко накрыло,
но не тронуло меня.

Только тень мою качнуло
в оседающей пыли,
замело,
перечеркнуло,
словно вытерло с земли.


СТРАНА МЕНЯЕТ КРАСКИ (комментарии к итогам)

Теперь на клумбах властных
цвести иным цветам -
на них все меньше красных,
все больше прочих гамм.

Окрас сменили быстро,
в два мастерских мазка,
союзные министры,
агенты Губчека.

Мир ярче стал и шире,
как банковский билет -
из всех расцветок в мире
милей зеленый цвет.

Не веники - на шило,
не мыло - на топор -
кумач страна сменила
на пестрый триколор.

Зови, народ, на праздник
эстрадников своих -
не белых, и не красных,
а больше голубых.



ОСЕНЬ В ДИБУНАХ

Над округою усталость,
над калиткой - желтый лист.
Даже псы поизбрехались -
спозаранок улеглись.

Тишь да гладь - немым вопросом,
и ни строчки на губах.
Мне бы в Болдинскую осень,
а не в эту, в Дибунах.

Но, похоже, вновь промашка -
тракт не тот,
не та верста -,
потому, хоть я и Сашка,
да фамилия не та.

Ну и ладно, осень - лажа,
зим и лет наперечет.
Только сам себе и скажешь -
кто ты, что ты и почем...

Желтый лист слетит наградой,
ляжет орденом на грудь:
мол, фамилия, что надо,
и до Болдино чуть-чуть.



КОГДА УЛЕТЕЛА ПТИЦА

В то утро, когда улетела
последняя птица из сада
и он опустел бесконечно,
как дом, предназначенный к слому,
в то утро, в то ясное утро
я вышел в покинутый сад
и, помнится, в первый момент
печали его не заметил.

Напротив, казалось, что он
опять возвращается к жизни,
поскольку с оранжевых крон,
утраченных наполовину,
в то утро еще ни один
оранжевый лист не сорвался,
не взмыл на мгновение к солнцу,
чтоб лечь обреченно к корням.

Но птица уже улетела.
И то, что я счел поначалу
безумным желанием жизни,
в тот утренний час оказалось
пронзительным оцепененьем
такой безутешной печалью,
что лишь вовращение птицы
могло бы хоть что-то исправить.

Но так не бывает в природе.
Она не могла возвратиться.
И в этом "она не могла"
такая жила безысходность,
что я неожиданно понял:
в то утро, когда улетела
последняя птица из сада,
мой сад опустел бесконечно.

Но я это понял не сразу.


НАЙТИ СЕБЯ (Виктор Ширали)

......................"Я много лет
.......................Провел в своих стихах.
.......................Я искричал их вдоль и поперек.
.......................Но крик мой сник,
....................................ответа не сыскав,
.......................Хотя я горла в зове не берег..."
..............................(Виктор Ширали, СПб.)

Кто в океане блудит, кто в снегах,
но здесь все аналогии напрасны -
я заблудился в собственных стихах,
не дай вам Бог попасть в мои пампасы.

Я вдоль и поперек их пропахал.
Я так орал, аж в горле стало сухо,
но крик мой сник, меня не отыскав,
и я чуть не загнулся с голодухи.

Насилу выжил, выполз чуть живой,
сам от себя свою спасая шкуру.
В свои стихи я больше - ни ногой.
Пускай другие, коль неймется сдуру.


ПРОВАЛЫ В ПАМЯТИ (Владимир Морозов)

.................."Я добрый внук и беспечальный сын,
...................Я позабыл, что значит слово тын,
...................Где вешня,
...................Где поветь,
...................Где клеть и двор,
...................Что - слово гать,
...................Тем более - угор.
...................Что значит - знамо,
...................Или грай и гай..."
...........(Вл. Морозов, СПб, из кн. "Зимогорье")

Случится же такое, Боже мой, -
и сын, и внук, и, знамо, с головой,
а вот, подишь-ты, позабыл опять,
что есть поветь, и что за штука гать.

Бывало в детстве не было проблем -
еще под вешней сумерки да темь,
а я уже из клети боком шасть,
и через тын, и прямяком на гать.

А что теперь? - ума не приложу.
Я божьим днем на Невский выхожу -
там гай и грай, но не могу понять:
где здесь угор, тем более - где гать?

Вот почему глубинной болью всей
живут провалы в памяти моей.

Но я их одолею, вспомню все.
Сменяю петербургское жилье
и в клеть свою вернусь наверняка...

Найти бы для обмена дурака.


ДИКАРЬ

Когда - тысячелетия тому,
костром пещерным развевая тьму,
дикарь, заросший шерстью до скулы,
на равнодушной плоскости скалы,
резцом гранитным
пальцы кровеня,
изобразил крылатого коня,
мне кажется, тогда,
на той крови
взошли побеги первые любви.
Мне кажется, тогда
не та скала -
душа впервые крылья обрела.

Когда тысячелетия спустя,
проектом супердамбы шелестя,
до глянца выбрит,
добела отмыт,
в холодный шурф вложивший динамит
мой соплеменник,
небо кровеня,
развеял в пыль крылатого коня,
мне показалось,
что не камни - в прах,
любовь и нежность
обратились в страх.
Мне показалось -
вовсе не скала,
душа сломала два своих крыла.


ОСЕННИЙ РОМАНС

Этой ночью глухой, безголосой,
сквозь пролом в обветшавшей ограде
я увел синеглазую осень
из чужого, счастливого сада.

В небо тонкие ветви отбросив,
шелестели деревья в досаде -
он увел синеглазую осень
из чужого, из нашего сада.

Под ногами, ворочаясь в росах,
трепетали душица и мята -
он увел, он украл эту осень
из чужого, из нашего сада.

И, качаясь кричащим вопросом,
лунный серп посреди звездопада
повторял -
ну зачем тебе осень
из чужого, счастливого сада?

А она, молода и беспечна,
и еще не похожа на осень,
шла бесстрашно, набросив на плечи
тонкий плащик свой светловолосый.

И шептала чуть-чуть виновато
у щеки моей бледной и стылой -
ты не спорь с ними, милый,
не надо.
Ты веди, ты веди меня, милый...

И тогда удивленно и разом
смолкли шелест и ропот над нами.
Лишь каблук мой постукивал рядом
с золотыми ее каблучками.

Да в ночной, настороженный воздух
там, за старой и ветхой оградой,
гулко падали спелые звезды
с горьких крон опустевшего сада.


Я ДОМОЙ ПРИЕДУ С СЕВЕРА

Я домой приеду с Севера,
надышавшись тундрой вволюшку.
Принимай меня, неверного,
моя верная сторонушка.

Я с улыбочкою глянцевой
на перрон сойду решительно -
вот он, я, родная станция,
кореша мои и жители.

Мне и вас увидеть весело,
коли нет братана с шурином.
У меня дружок - одесную,
у меня дружок - ошуюю.

У меня карманы полные.
Мы сейчас в кабак завалимся -
радости разделим поровну
и взаимно попечалимся.

Расскажу без околичностей,
кореша мои бедовые,
как внучата культа личности
мерзлоту грызут ледовую.

На каких пластах и уровнях,
под каким серпом и молотом
залегает жидкость бурая,
что зовется черным золотом.

Под какие плакал клавиши,
по каким молился требникам.
На кого сменял вас, давешных,
и почем теперь серебренник.

Да и вы души не тискайте -
все, как есть,
без всяких нежностей:
где мои родные-близкие,
с кем подружки мои прежние.

Воздавайте полной мерою
за житье мое паскудное.
Я домой вернулся с Севера,
не жалейте меня, блудного.


МНЕ СЕБЯ УВИДЕТЬ НЕГДЕ (Расул Гамзатов*)

......................"На неведомых перронах
.......................Выхожу я из вагонов
.......................На коротких остановках:
.......................Вдруг увижу я себя!.."
..........................(Расул Гамзатов)

Мне себя увидеть негде -
времена не те, что прежде,
будто я и не поэт.
В телевизор не покажут,
и по радио не скажут,
и в газете снимков нет.

Как-то в зеркало я глянул -
не спросонья, и не спьяну -
и не смог себя узнать.
Все, похоже, дописался,
видно, вправду, потерялся.
Дело дрянь, пора искать.

Вот и шарю по перронам,
по вокзалам и вагонам:
вдруг себя я сам найду!
Сам себя тогда узнаю,
сам себя перечитаю
и в газету отведу.


*) Пародия была написана до ухода Р. Гамзатова из жизни. Надеюсь, что ее обнародование на сайте не сочтется кощунством, а послужит светлой, улыбчивой памяти великого мастера.


НЕ ПРОЩУСЬ, УЙДУ ДО СРОКА

Не прощусь, уйду до срока,
попрошу один билет.
Ветер с северо-востока
под крыло ударит вслед.

И, стремительно заверчен
леденящею струей,
пристегнусь ремнями крепче
между небом и землей.

Проплыву в прощальном крене
перед тем, как взмыть в зенит,
выше всех твоих сомнений,
выше всех своих обид.

Но внезапно, острой болью
разорвав невзгод кольцо,
там, внизу, в квадрате поля
промелькнет твое лицо.

И уже через мгновенье,
высотой по горло сыт,
захочу земных сомнений,
захочу земных обид.


В СЕМЬЕ НЕ БЕЗ ПОЭТА (Дмитрий Толстоба)

................."Брат на жесткой сидел скамье -
..................подвела под Указ струя.
..................Только все же в моей семье
..................главный выродок - это я..."
......................(Дмитрий Толстоба, СПб.)

У меня семья - будь здоров -
кто - в запой, кто срока мотал.
Все таланты, как на подбор,
только я один подкачал.

Не кололся и не сидел,
знай, стишки по ночам строчу...
Может, батька не доглядел?
Может, мать не свела к врачу?

В общем, мне на свою беду
остается признать, скорбя,
что в здоровом моем роду
с явным вывихом - только я.


ЧАС ВОЛКА

За окном два часа по полуночи -
волчий час в непроглядной ночи,
значит самое время поумничать,
строчек сорок в блокнот настрочить.

Это время мое, одинокое.
Это в нем я придумаю вас -
и далеких, и дремлющих около,
и случившихся в жизни лишь раз.

Это в нем вы добрее и ласковей,
и счастливей вчерашних себя.
Это в нем вы теперь без опаски
открываете души, любя.

В нем не в счет все наносное, мелкое.
В нем улыбка - оскалу взамен...
Не печальтесь, что в утреннем зеркале
не отыщите вы перемен.

Просто час петушиный затянется,
время грез обрекая на слом.
И тогда на бумаге останется
строчек восемь совсем о другом.



ГОЛГОФА

Голгофы больше нет,
лишь обочь - горсти пыли.
За двадцать сотен лет
ее под корень срыли.
Не ведая препон,
не зная, что вершили,
подошвы всех времен
по свету растащили.

Душа, как мир проста
в момент его рожденья -
в подножии креста
роится населенье.
Насущный хлеб жует
и чашу пьет на тризне.
В печали слезы льет
и радуется жизни.

Голгофы больше нет,
напрасно не ищите.
Светила знойный свет
витийствует в зените:
Голгофа умерла...

Без времени и срока
Масличная гора
тоскует одиноко.


ВОСПОМИНАНИЕ О СТАРОМ ЦИРКЕ

Ах, эта милая округе
афиша цирка шапито,
где мчалась всадница по кругу
в трико червонно-золотом.

Где сквозняки входили в щели
брезентовых, непрочных стен.
Где, замирая, мы глядели
под купол лучшей из арен.

О, как давно все это было -
теперь припомнит мало кто.
С фанерной тумбы время смыло
афишу цирка шапито.

В круговороте обновленья
не сосчитать таких разлук.
Глядят иные поколенья
в арены капитальный круг.

И, замирая от испуга,
опять следят с открытым ртом,
как мчится всадница по кругу
в трико червонно-золотом.


КОГДА БЫ ЖИЛ Я ПО УМУ (Геннадий Угренинов)


.................."Теперь иное на уме,
...................Что жил не по уму,
...................Ведь не был даже в Костроме -
...................Поеду в Кострому..."
.....................(Геннадий Угренинов, СПб.)

Когда бы жил я по уму,
я мог порой осенней
поехать в город Кострому
и стал бы, как Есенин.

Когда бы в школе смолоду
учился молодцом,
поехал бы я в Вологду
и стал бы, как Рубцов.

Но в Вологду путь длинный
и поздно в Кострому...
Поеду в Лутовиново
писать роман "Му-Му".



ПЕРЕХОДНЫЙ СЕЗОН

От июльской звезды
до осенней воды,
если что и сбылось -
потерялись следы.
Если был звездопад -
погасили дожди,
если был листопад -
в парках листья сожгли,
размели от беды и кострище и дым...

От июльской звезды
до осенней воды,
если что-то в душе и легло про запас -
только этот причал,
только этот баркас.
Но уже и на нем -
ни руля, ни ветрил,
будто кто-то ушел,
плотно дверь притворил.
Только ветер в снастях тронет те же лады -
"от июльской звезды до осенней воды".
Но и в них - только дрожь
да пустой перезвон...
Ни дождей, ни порош -
переходный сезон.


ЭТА ЖЕНЩИНА

Эта женщина немолодая
на ночной остановке трамвая
под широким, немодным зонтом,
в светлых туфельках, в сером шевиоте,
как всегда в этот час по субботам -
там, напротив, за нашим окном.

Стрелки к полночи тянут по кругу.
Видно, снова у старой подруги
засиделась - такая беда.
Из гостей, из чужого уюта,
опустевшим четвертым маршрутом
через дремлющий город - туда,

где полы пропоют под ногою
и невесело глянут обои
с четырех потревоженных стен.
Где из ящика вместо конверта
ткнется в руки сырая газета -
целый ворох чужих новостей.

Под щекою подушка упруга.
Стрелки за полночь тянут друг друга
бесконечной, стальной бечевой.
Ах, как крепко сомкнула ресницы,
а вот, надо же, снова не спится.
И о чем только можно - с собой?:

подыскать бы обои получше,
и еще бы неплохо с получки
кое-что отложить на пальто -
в самом деле, совсем обносилась.
А про то, что судьба не сложилась...-
да кому интересно про то.

... А ненастье над городом кружит:
отражения морщатся в лужах,
листья носятся над головой.
Вот еще один в небо сорвался.
Ну а то, что трамвай задержался,
пустяки, впереди выходной.


АМЕРИКАНСКИЕ ДОЖДИ (путевые заметки в рифмах)

Сложилось так, что о стране, в которой я бывал много раз, в которой прожил долгие месяцы, в которой у меня много друзей и знакомых и которую несколько раз проехал вдоль и поперек, я долго не писал. Были отдельные строчки, какие-то мысли, наброски. Не было некой цельной «художественной картинки». Да и о чем, собственно, было писать загостившемуся на чужбине рифмующему литератору? Не напишешь ведь «выткался над Мичиганом алый свет зари…». Поди, не рязанщина, а самая что ни на есть чужая оклахомщина. Так что, как не верти, а остается единственный проверенный ход – путевые заметки. И если они то тут, то там оказались сдобреными (надеюсь все-таки сдобрены) десятком-другим рифмованных строчек, то это скорее неистребимый условный рефлекс профессионального стихотворца, нежели попытка некого синтетического жанрового решения темы. Не уверен, что заметки, которые написались в итоге, это нечто особенное, на что мне следовало тратить бумагу и внимание читателя, говоря об Америке. Но так уж получилось…

А началось все на исходе восемьдесят восьмого, когда из далекого Сан-Диего на московский адрес Министерства энергетического машиностроения пришло приглашение из оргкомитета Международной конференции по защитным покрытиям. Оргкомитет приглашал советских специалистов, авторов «оригинального метода антикоррозионной защиты лопаточных аппаратов газовых турбин» (так было написано) выступить в начале следующего года на очередной конференции с докладом. В числе авторов работы, выдвинутой об ту пору на Госпремию СССР и от того широко растиражированной в отечественной и западной научной периодике, был и автор этих строк, молодой член СП СССР, по совместительству служивший еще и замом Главного конструктора на флагмане советского турбостроения – Ленинградском Металлическом заводе. Разумеется, в «премиальном списке» по доброй нашей традиции было куда больше имен и фамилий – от замминистра до академика-директора НИИ, но авторов подлинных, знающих предмет, способных доложить да еще и на вопросы западных коллег ответить – всего трое-четверо. От того, надо думать, и повезло скромным труженикам прикладной науки – мне да начальнику отдела ЦЗЛ Александру Евгеньевичу Левину (в дружеском просторечье – Сашке) - скатать за госсчет в благословенную Калифорнию. Модно было в Москве в те ранние перестроечные времена приобщаться к подобным западным тусовкам. Правда, времена временами, а ряд условий загранкомандируемым должно было соблюсти. И если с языком и судимостями у нас с Сашкой все было в порядке, то с членством в партии, а тем более с моим легкомысленным стихотворчеством и сашкиным пятым пунктом – совсем плохо. Но в итоге, потерзав малость на парткомовских комиссиях, все же пустили беспартийных еврея и русского под взаимный гласный надзор. Новый курс, как-никак.
О, это сладкое слово Америка. И вот уже синие служебные паспорта, а с ними и по три штуки зеленых командировочных денег в кармане, билеты до Нью-Йорка – тоже, а чемоданы с лучшими выходными шмотками – и вовсе, неделя, как собраны. К тому же невероятно повезло: через океан разрешено лететь только Аэрофлотом, а у него всего один рейс в неделю. В итоге три дня конференции, попадающие на ближайший обратный рейс, автоматически превращают нашу командировку в двухнедельное турне по Штатам. Одна печаль - в Америке мы предоставлены сами себе: никто не встречает, не заказывает отель, не обеспечивает перелет из Нью-Йорка в Калифорнию. А суточные – двадцать пять баксов в день, а потолок гостиницы – полтинник. Не разгуляешься. К счастью, за неделю до отъезда мне приходит в голову шикарная мысль - попросить на время нашего американского вояжа опеки у западного энергоконцерна «АББ», который имеет широкий бизнес в Америке, а главное, насмерть сражается с концерном «Сименс» за право создать с ЛМЗ совместное предприятие в России. Я, как зам Главного, в процессе переговоров и определенно влияю на решение по этому вопросу. От того нескромная моя просьба, находит оглушительное понимание у западных коллег. Как говаривал Петька Василь Иванычу: - Вот тут мне, а точнее нам с Сашкой, «пруха» и открылась.
И вот уже черный, размером с девятиметровую таксу, иллюминированный «стреч» компании-спонсора мчит нас, измордованных трансатлантическим перелетом, из аэропорта «JFK» сквозь продрогший, моросящий Квинс в чадящее рекламой чрево Манхеттена. Туда, на пересечение 42-ой ист и 1-ой авеню, в великолепный «Юнион Нэйшн Плаза» отель, номер – 450 долларов ночь. Напрасно я пытаюсь объяснить маркетинг-директору «АББ» по Америке, мистеру Ван-дер-Линдену, что у нас лимит по гостинице, и вообще, мы привыкли скромнее… Все возражения отметаются. «У нас так принято» -уверяет меня спонсор. «Все расходы по вашему пребыванию в Штатах берет на себя компания». Кроме того, «компания подготовила программу вашего пребывания в стране - деловые встречи и, разумеется, культурная часть». Билеты на перелет в Сан-Диего заказаны в канун открытия конференции, то есть через четыре дня. А пока нам предлагают посмотреть Нью-Йорк и слетать, за счет компании конечно, на два-три действующих энергоблока в двух-трех штатах. На ближайшие пару дней в нашем распоряжении «лимо» с водителем (это про «стреч») и представитель компании, тоже русский, мистер Уолтер Виноград…
Во дает, мистер Ван-лер-Линден. Я сам профессиональный сочинитель, но чтобы сочинить такое, да еще профинансировать… Благословенная страна Америка. Мне бы еще выспаться, а там…

НЬЮ-ЙОРК - НЬЮ-ЙОРК
«Нью-Йорк – Нью-Йорк» – почтово-nелеграфный адрес центральной части Нью-Йорка - Манхеттена. Говорят, что этот город столь велик, что для того, чтобы произнести его имя, это приходится делать дважды.
(Из путеводителя. Похоже, что и путеводители здесь пишут поэты).

С классным видом на Ист-Ривер
и на стрит 42-ю,
третий день в столице мира
я шикарно квартирую.

Я манер исполнен светских –
финский плащ, костюмчик «тройка».
Я полпред страны советской
в «знойный полдень перестройки».

У меня коктейль в Деленси,
В «Плазе» - ланч и в Бронксе – ужин.
Я, похоже, всем известен
и всему Нью-Йорку нужен.

Я вникаю аккуратно
и с фасада, и с изнанки -
Все же славные ребята
эти деловые янки.

Мой английский продуктивен.
Я идей и планов полон…
Ах, как я еще наивен
в галстучке пятирублевом.

Я, в стакане льдом звеня,
пью за откровенность янки.
Но не я, они меня –
и с фасада, и с изнанки.

Это я в прицеле жестком
местных Вессонов и Смитов,
В перекрестье перекрестков
авеню и шумных стритов.

Это мне еще вживаться
в мир неведомый, неблизкий.
Морщить нос и восхищаться…

А пока, полпред российский,
я походкой деловою
по Бродвею шпарю бойко.
И дымит над головою
знойный полдень перестройки.


Боже мой, чего только не содержала наша спонсорская программа на ближайшие два нью-йоркских дня. Встречу с руководством Атлантического департамента принимающей компании, посещение ее же конструкторского отделения в Бронксе, приватный коктейль в доме господина Ван-дер-Линдена на Лонг-Айленде. А еще «Метрополитен мюзейм», визит к статуе «Мисс Либерти», созерцание NY-сити с крыши одной из башен ВТЦ (увы, нет больше башен), прогулку по Центральному парку… Вот это маркетинг.
После первого же дня столь интенсивного гостеприимства, мы с Сашкой оказались буквально завязаны в узел, как дуло знаменитого револьвера на постаменте перед соседним зданием ООН, и без ног свалились в наших шикарных «плазовских» номерах. Я даже не нашел сил примерить белый махровый халат с вензелем отеля, висящий над моей гидромассажной ванной. А ведь так хотелось. Сашка оказался покрепче, и на утро за завтраком с восхищением рассказывал мне про то, что, поворачивая в здешних отелях кран с красной меткой, можно быть абсолютно уверенным - из трубы пойдет горячая вода, и никак наоборот. «Тихая моя родина» неизбывно витала в подсознании стойких ее сынов.
На следующий день программа была полегче – всего-то две-три встречи в двух-трех офисах и разговоры «за жизнь» с хорошими американскими парнями, желающими делать бизнес в новой горбачевской России. Разумеется, мы с Сашкой всеми своими силами пытались соответствовать моменту, но ощущение того, что «хороших американских парней» надули, подсунув нас вместо кого-то другого, прочно присутствовало до самого вечера, пока спонсоры не свезли нас сперва на ужин в «Башню Трампа», а потом на самый настоящий мюзикл. Мюзикл был самый классический - «Вест-сайд стори», и театр самый классический - бродвейский, шестьдесят баксов за кресло в средних рядах партера. Должен признаться, что единственное, что мне не понравилось за два моих первых дня в Америке, так это мюзикл. Актеры вдохновенно играли «на разрыв аорты» и старательно колотили каблуками доски эстрады, а выходила клубная самодеятельность волосовского района. Да, не БДТ и не «Киров балет», невольно язвительно подумал я про себя, подспудно компенсируя несовершенство отечественного водопроводного крана с красной меткой. Разве мог я тогда подумать, что пройдет всего десять-двенадцать лет, и уже в Москве, на самых приличных сценах будут ставить по семь самых известных мюзиклов в год. А один из них, «Норд-Ост», так и вовсе станет мировым бестселлером, правда, по причине куда более печальной, чем просто дурная игра актеров…
Уже заполночь вернувшись в отель, неожиданно сообразил: вот ведь штука - два дня, как в Нью-Йорке, а города, по сути, так и не видели. С кем-то, где-то, зачем-то встречались, ходили в общественные присутствия, а вот по тротуарам местным прошлись всего метров двадцать – от «лимо» до подъезда, да и то под контролем спонсоров. И тогда мы поехали.


НОЧНОЙ МАНХЕТТЕН
«Ночь, улица, фонарь, аптека…». (Из А. Блока)

Послушай, Сашка, хватит прохлаждаться.
Гаси экран, кончай смотреть фигню.
Лови «мотор», поехали кататься
по знаменитой Пятой авеню.

Ночной таксист, хоть слупит с нас монету,
зато прокатит вдоль и поперек.
- Ну что, приятель, как тебе Манхеттен?
- По мне, весьма занятный островок.

Давай-ка, брат, сойдем на этот берег,
на миг притормозив такси в ночи,
на главном перекрестке двух Америк
в мерцании эмпайровой свечи.

Кому она мерцает с небосклона
в чужом нам небе, с высоты чужой?
Кому и что кричит буксир с Гудзона?..
Увы, кричит совсем не нам с тобой.

Ах, этот берег – «лучший на планете» –
так думалось в приладожской земле.
Похоже, он не слишком нас заметил,
не то, чтоб рассмотреть в полночной мгле.

Давай и мы таким его запомним –
миг первой встречи в каменной глуши –
«Ночь, улица, сирена над Гудзоном
и фонари шипящие машин».


Утром следующего дня, отрабатывая спонсорскую программу, мы улетали из «Нью-Арка» (не путать с Нью-Йорком) через Детройт в городок Мидлэнд, штат Мичиган, на одну из бывших американских атомных станций, которую после советского Чернобыля правительство Штатов реконструировало в традиционную тепловую станцию на мазуте. Уникальный проект реконструкции и поставку оборудования вела наша фирма-спонсор. Разумеется, русским гостям, номинальным соавторам «чернобыльского чуда», это решили показать в первую очередь. От фирмы нас сопровождал тот самый «русский Уолтер», который оказался Владимиром Виноградом, нашим бывшим соотечественником, эмигрировавшим в Штаты в отроческом возрасте, еще в семьдесят седьмом, откуда-то с Западной Украины. Сознаюсь, проект реконструкции действительно впечатлял. Отказавшись от ланча и рискуя опоздать на очередной рейс через Чикаго в Ричмонд, мы с Сашкой, нахлобучив пластиковые каски, ползали по всем углам станции и мотали нервы хозяевам бесконечными вопросами на своем дурном английском. Спасибо Володя помогал с корректным техническим переводом.
Но вот уже и Мидлэнд позади, и бесконечные многокилометровые крытые переходы чикагского аэропорта «Охара» тоже, и очередной лайнер «Америкэн-Аэрлайнз» уносит нас в самое сердце Штатов, в город Ричмонд штат Вирджиния. Там у принимающей компании размещено производство энергетических газовых турбин, наша с Сашкой любимая тема и хлеб насущный.
Ах, как здорово это было увидеть. Производство таких родных и близких по очертаниям железок, но совсем других и по свойствам, и по технологии, и, увы, по культуре производства.
А потом была короткая прогулка по Ричмонду и славный обед в окрестностях, в знаменитом «Хаф-Вэй Хаузе», том самом «Доме на полпути», где когда-то северянин Грант (так мне рассказали) принимал капитуляцию у южанина генерала Ли в первой и последней войне на территории государства Соединенные Штаты.
И все бы хорошо, если бы не дождь. Нудный, моросящий, серый. С короткими перерывами он преследовал нас все эти дни с момента приземления в «JFK», словно садился в тот же самолет. Что за чертов март в этой Америке? У нас в Питере такою бывает осень.

АМЕРИКАНСКИЕ ДОЖДИ
«В предстоящую неделю на восточном побережье характер погоды не изменится: густая облачность, дожди, ветер северо-восточный, умеренный до сильного…» (Из метеосводки CNN).

Понемногу привыкаю –
третьи сутки под дождем.
В небо серое взмываю –
Мидлэнд, Ричмонд, Вашингтон.

Ни просвета, ни надежды…
По прогнозу - впереди
над восточным побережьем
бесконечные дожди.

Заполночь отброшу штору
в дочерна промытый парк –
Как зовется этот город?
Как зовут здесь месяц март?..

А на утро – дело божье –
передышка в полчаса.
Над Америкой, похоже,
подлатали небеса.

И, беря свое у жизни,
сто витрин – зеркальный лес -
отразили лимузины
и прозрачный край небес,

и отмытую до блеска –
хочется потрогать –
ярко-желтую тележку
продавца хот-догов.

Это было первое для нас по-настоящему весеннее утро в Америке. Жаль, что приходится возвращаться в моросящий Нью-Йорк. Впрочем, мы летим туда только переночевать. Завтра из «Ля Гвардии» утренний рейс в Сан-Диего к главной цели нашего визита – конференции.
На пути в Нью-Йорк четырехчасовая остановка в Вашингтоне, и Володя Виноград по нашей просьбе на пару часов рентует в аэропорте машину. Хочется хотя бы взглянуть на город. Столица как-никак. Но что можно увидеть в Вашингтоне через стекло авто за пару часов кружения по центральным улицам? Ровно то, что на всех открытках и в путеводителях мира. Через год, а потом еще через три я вернусь в Америку, теперь надолго, и тогда уж перекопаю этот городишко как надо – от Арлингтона и Капитолия до «черных» кабаков Потомака…
А пока мы снова в Нью-Йорке и, похоже, кончилась наша плотная четырехдневная опека. Прежде всего, мы категорически настояли на том, чтобы самим оплатить наш перелет в Сан-Диего, равно как и собственное в нем проживание. И вообще, «намерены участвовать в конференции самостоятельно». У советских собственная гордость и командировочные. Господин Ван-дер-Линден соглашается, но все же настаивает на том, чтобы прислать Володю Винограда в Калифорнию к концу конференции. «Фирма обязана продолжить ваше знакомство с Америкой». Ну что ж, принято.
В три, уже ставших привычными прыжка, через Атланту и Хьюстон, мы оказались в Калифорнии. В Сан-Диего великолепная погода, а сама конференция проводится в великолепном «Кантри энд таун» отеле с тремя бассейнами и номерами-бунгало. Умеет совместить приятное с полезным американский научный бомонд. Кстати, цены вполне приемлемые даже для нашего скромного бюджета, и за одноместные бунгало, и за трехразовые харчи. Одна печаль – отель, по сути, резервация, без «кара» за территорию нет смысла, сам город милях в пяти. Да мы и не скучаем. Сообщения на конференции первоклассные, много нового. Правда, есть небольшие проблемы с языком, но в технике и по иллюстрациям все понятно. Наш доклад назначен на второй день работы форума. Докладывать буду я, у меня английский получше, да и опыта в таких делах побольше, чем у Сашки, малость поднаторел за два года работы в Международном энергетическом комитете.
Кажется, наше сообщение имеет успех. Много вопросов, да и мистер Кларк, наш куратор от оргкомитета, чрезвычайно доволен. Даже, в порядке поощрения, как он выразился, приглашает нас на ланч в загородный отель «Коронадо». Мы не против.
По дороге к тихоокеанскому пляжу, на котором в пригороде Сан-Диего и расположен знаменитый «Коронадо», мистер Кларк сворачивает в местечко с испанским названием Лахолла. Через окошко «бьюика» показывает корпуса лаборатории своей компании, которая как раз и «специализируется на разработке технологий пленочных покрытий», теме нашего доклада. Потом доверительно сообщает о том, что у компании сейчас ряд новых проектов, расширяют штат. Потом, как бы между прочим, сворачивает к массиву новых с иголочки домов с бассейнами – «а вот здесь живут наши сотрудники, дома по двести «штук», но фирма кредитует». Как раз возле одного из домов с трейлера краном снимают восьмиметровые пальмы, которые тут же зарывают в землю перед фасадом. Мы с Сашкой переглядываемся. Господин Кларк прозрачен, как бездонное небо Калифорнии, да вот мы еще не те…
Пятью годами позже в Нью-Йорке, во время своей очередной командировки в Штаты, я встретился с Сашей Левиным в моем гостиничном номере на Лексингтон-авеню. К тому времени Саша Левин – эмигрант в первом поколении, новый американский житель с трехмесячным стажем. Да и я гражданин совсем другой страны, страны уже с другой ментальностью и другим именем. Среди прочего вспомнили мистера Кларка, повздыхали – «дураки были».
Впрочем, и за обед в «Коронадо» мистеру Кларку большое спасибо.

КОРОНАДО
«Господа, отель «Коронадо» готов предложить Вам номер-люкс «Мисс Монро», в котором знаменитая актриса провела несколько недель во время
съемок здесь фильма «В джазе только девушки» ("Some Like It Hot"). Делайте ваш заказ заранее. Позвоните нам прямо сейчас»
(Из рекламы на калифорнийском ТВ)

А в Сан-Диего штиль
и солнышко, что надо,
и только десять миль
до пляжа Коронадо.

А в Коронадо «скотч»
по вечерам в таверне.
И триста баксов – ночь
в апартаментах Мерелин.

Вот шанс согреть нутро
в золе печальной славы –
в постели мисс Монро
почти что на халяву.

Не то, чтоб зуд страстей –
тщеславий звездопады.
И «буккинг-лист» гостей
давно расписан на год.

А утром – чудо-счет
слегка щекочет нервы:
Счастливчик мистер Скот,
он ночевал у Мерелин.

Он складывает счет,
сует в бумажник новый,
и знает наперед,
что там, в родной Айове,

он как-нибудь дружкам
его покажет в баре.
А те поднимут гам:
- Ну и пройдоха, Гарри.

А он пивка нальет
и посмеется первым:
- Пора менять белье
в апартаментах Мерелин.

В последний день конференции, аккурат к завершающему банкету, в Сан-Диего прилетел представитель спонсора, Володя Виноград. По доброй русской традиции мы с Сашкой опрокинули за успехи на чужой земле по паре стаканов дармового виски безо всякого льда, разумеется. Да и Володя, похоже, вспомнил свою закарпатскую молодость и смешал в приличной пивной посудине пополам грамм по сто пятьдесят «амаретто» со «скотчем». Наш парень, хотя и со стейтонайлендской пропиской.
А дальше мы обсудили продолжение спонсорской программы господина Ван-дер-Линдена, и на ближайшие три-четыре дня она выглядела совсем неплохо. Денек оттягиваемся в Сан-Диего – шопы, молы, пляжи, местный «Зу», «Си Ворлд» и все такое. Дальше рентуем авто и – в Лос-Анджелес, там тоже есть чего посмотреть. А оттуда уже домой, в Нью-Йорк, но с залетом на денек в Лас-Вегас, по пути все же.
Сказано - сделано. И вот уже после дня тусовки в незабвенном и почти родном Сан-Диего (и вправду, родной, через год мы опять в нем по приглашению все той же конференции), наш рентованный «фордик» отвинчивает свои шестьдесят миль в час по великолепному федеральному шоссе номер 5 в направление Эл-Эй. Об американских дорогах надо говорить отдельно, стоят того, спасибо Рузвельту. Но чем сто раз говорить, лучше один раз прокатиться, за рулем, разумеется. Мне безумно хочется. Я прессингую Володю, наверное, с полчаса, и он, наконец, сдается: - Садись! Рискует Вовик, пуская меня за руль. Все-таки в автомобиле с автоматической коробкой и с двумя педалями я впервые, да и федеральное шоссе номер 5 не то место, где следует впервые садиться за руль русско-подданному с его опытом отечественных проселков. Но, кажется, получается. Через десять минут я уже вполне вписываюсь в четырехполосный сумасшедший поток и даже «топлю железку» под семьдесят миль. Увы, самоуверенность тут же наказывается. Несметно-бегущие автомобильные стада в секунду сбрасывают ход до десяти миль, сбиваются в одну полосу. Я едва не «впилился» в роскошный зад перламутрового «крайслера». Потом «кары» и вовсе ползут цугом, останавливаются перед шлагбаумом. Надо бы поменяться с Володей, отдать ему руль, у меня ведь даже водительских «прав» с собою нету, но уже поздно. Хана, подумалось мне. Сейчас или штраф в штуку баксов или кутузка. К машине враскачку идет коп.

ЧИКАНОС
«Ежедневно границу в Тигуане в поисках работы нелегально пересекают десятки мексиканцев. Общество больше не может мириться с оголтелым
наплывом «чиканос» в Калифорнию…» (Из калифорнийских газет)


На шоссе федеральном
полицейский кордон –
от Эл-Эй до Лахоллы
заградительный шмон.
Не работа – рутина,
просто круг ломовой:
Копы ловят «чиканос»
и везут их домой.
Ну а те, оклемавшись,
снова прутся назад…
Нам «к обочине» машет
темнокожий сержант.
Он кивает устало,
документы берет:
- Как насчет нелегалов?
Сумасшедший народ, -
и расстроенно тычет
выше наших голов,
- Полюбуйтесь, ребята,
ежедневный улов.
Мы «любуемся» дружно,
что, пожалуй, нескромно,
на троих мексиканцев
в полицейском фургоне.
Те затравленно смотрят
сквозь решетчатый борт.
Им, похоже, сегодня
не особо везет.
Их, похоже, не слишком
любят в этом раю.
Рай, увы, переполнен,
так что, парни, - Адью.
Но у бога дней много,
даже если сержант
им сегодня в раю
дал коленом под зад.
И в фургоне трясясь
до ворот Тигуаны,
парни дружно вздыхают:
-Что ж, «Аста моньяна»


Кто и чего только не писал про Эл-Эй. Я – не буду. Сами все знаете, и про «Дисней», и про «Юниверсал студио», и про Аллею звезд у Китайского театра…
Кстати, несколькими годами позже я имел счастье надолго задержаться в Орландо во время моей стажировки в американской электротехнической корпорации «Вестингауз», и тогда еще раз по-новой проутюжил, практически, те же, зеркальные названия калифорнийских «развлекаловок», но уже во Флориде. Должен сознаться, что флоридские мне показались более симпатичными, или просто больше времени было на то, чтоб рассмотреть. Ну да, бог с ними.
А вот пригороды Лос-Анджелеса и, вправду, вдохновляют. От обэкраненной Санта-Барбары, до обикиненного Малибу. И, разумеется, номером первым в этом ряду – Беверли Хиллз. Ох уж эта всенародная американская страсть: посмотреть на домик «звезды» или просто на роскошный домик с бассейном от десяти лимонов где-нибудь на изумрудной лужайке. Хлебом не корми. Не отличаются в этом от американцев-аборигенов и американцы вновь обращенные. От того, похоже, наш проводник, Володя Виноград, расстарался на славу. Наслюнивая палец, как сумасшедший листал путеводитель по Беверли, и с визгом срывая «фордик» с места, мчал нас из одной Аллеи слоновых пальм в другую. С гордостью, словно собственную фазенду, демонстрировал нам то жилище Мадонны, то скромное, акров в десять, прибежище Джека Николсона.
Уже под вечер, насмотревшись на чужую шикарную жизнь, по пути из Беверли в гостиницу, мы как-то ненароком свалились на асфальты Даун-тауна, вмиг затмившие наши давешные впечатления от изумрудных vip-лужаек. Обрывки афиш и газет – грудами на мостовой и на проезжей части, тусклые фонари дешевых баров и ни одной белой физиономии. Одни смурные «чиканос», группами и в одиночку, на тротуарах и в подворотнях многоэтажных офисов с погашенными стеклами. Да еще редкие, вроде нас, авто белых, бог весть как попавших сюда в этот час, с опущенными до упора кнопками блокировки дверей…
Вернувшись в отель, обнаружили под дверью володиного номера конверт с авиабилетами на завтрашнее утро из Эл-Эй в Лас-Вегас, ваучер на три сингл-рума в отеле при Казино «Стар Даст» и еще несколько рекламных листовок с откровенными изображениями и телефонами невадских жриц любви. Обо всем подумало турагенство, через которое мы заблаговременно забронировали угол, собираясь в недалекий Вегас. Сашке особенно понравилась картинка с грудастой девицей, у которой между ног готическим петитом было набрано: «ванс тэйк фри». – Это что ж, ее один раз бесплатно можно?- с интересом спросил Сашка у Володи. – Можно, - ответствовал наш всезнающий американский проводник, - Но только в пакете из трех раз, причем деньги за два платных раза вперед. Сашка разочарованно хмыкнул, бросил картинку в урну и предложил прошвырнуться по городу, «понаблюдать, так сказать, ночную жизнь бесплатно». Мы и поехали.

КРОШКА ДЖЕЙН
«Сейчас влезу в твою шкуру и расскажу про тебя такое, чего ты сам про себя
не знаешь…» (Из В.Высоцкого, по памяти, во время одного из таганских
застолий)

Этот город, как будильник выверен –
каждому прилавку свой товар.
У звезды есть дом с бассейном в Беверли,
у любви есть Голливуд-бульвар.

У звезды есть яхта в Санта-Монике
и «Ролс-Ройс» – четыре колеса.
У любви – случайные поклонники,
25 монет за полчаса.

Про звезду – в журналах и по телику,
и ее так празднично зовут.
А любовь зовется незатейливо –
Крошка Джейн с бульвара Голливуд.

Этот город, он хотя и выверен,
в каждой лавке сыщешь дребедень.
И сегодня от Сан-Сет до Беверли
для любви совсем не лучший день.

Крошка Джейн вздыхает у поребрика
в след шуршанью шин по мостовой:
- До чего клиенты привередливы,
им звезду подай за четвертной.

Может, правда, подкачало имечко.
Может, звезд в округе – через край,
ими весь бульвар задаром вымощен.
Звезд, что грязи, плюй да растирай.

Если кто-то вам скажет, что Лас-Вегас это город-лохотрон, населенный заезжими лохами, обалдевшими от избытка электрических огней и переизбытка скудной наличности в собственных карманах, можете смело верить этому человеку.
По натуре я личность не слишком загульная, потому заранее определил лимит своего азарта – сто баксов. Полтинник я профукал часа за два на автоматах, попеременно то поднимаясь на червонец, то прокалываясь на двадцатку. Четвертной улетел в «бинго». Еще четвертной – на рулеточном колесе. Не многим больше повезло моим компаньонам. Правда, в отличии от компаньонов, в «бинго» я выиграл поощрительный приз – приглашение на ночное шоу с Лайзой Минелли, на две персоны и здесь же, в концертном холле «Стар Даста». До шоу оставалось пара часов и мы с Сашкой, два новых русских «лузера», пошли смотреть на волшебные ночные огни Казино «Мираж» и «Сизар-Паласа». Огни и, вправду, были бесподобны. В «Сизаре» еще повезло на халявные «дринки» и восхитительный фейерверк по случаю презентации нового игрового зала, не то автоматов, не то электронного покера. Я так толком и не понял чего презентовали, но настроение, подпорченное проигрышем стольника, у меня заметно улучшилось. Так что Лайзу на подиуме «Стар Даста» я уже наблюдал с полным удовольствием. Ничего, Лайза, умеет. Во всяком случае доски эстрады она колотила каблуками намного профессиональнее бродвейских чечеточников из «Вест-Сайда».
После шоу, наверное, около трех ночи, вышли с Сашкой в игровой зал. Народу, на удивление, немного.
- Похоже, остались самые азартные, - сказал Сашка. - Или самые везучие,
- подпел я. - Насчет везучих ты, брат, пожалуй поторопился, - как-то скорбно отреагировал Сашка, показывая глазами на идущую к выходу тоненькую женскую фигурку.

ЛАС-ВЕГАС
In God we trust – В Бога мы веруем. (надпись на долларовой банкноте)

«In God we trust» – благое дело,
то вдохновенье, то испуг.
Как эта девочка глядела
в судьбы вращающийся круг.

А колесо неутомимо
неслось в неоновых лучах.
Но выпадало – «мимо», «мимо»..,
и фишки таяли в руках.


Подумаешь, какое дело –
профукала пятьсот монет…

Катил Лас-Вегас обалдело
вселенских грез кабриолет.
То возносил над мирозданьем,
то – оземь, как бы ни был крут.
Проигрывались состоянья
и наживались в пять минут.
У стойки «дринки» раздавали,
джаз-бэнд держал азартный такт.
Юнцы по маленькой играли,
бросая даймы в автомат.
Крупье красиво карты сыпал
на превосходное сукно…

И девочка, сутуля спину,
шла к выходу из казино.


Очень хотелось побывать у кого-нибудь из американцев дома. Нет, не на Лонг-Айленде у мистера Ван-дер-Линдена, а у нормальных русских американцев, в нормальном русском Бруклине. За время нашей поездки мы очень сдружились с Володей Виноградом и потому, по возвращении в Нью-Йорк, Володя и устроил нам русское рандеву. Сам Володя с семейством жил на Стейтон-Айленде. А вот его брат, Михаил, дипломированный местным сертификатом доктор с приличной частной практикой, имел весьма симпатичный домишко с лужайкой на Брайтоне. Вот туда, в сердцевину самой русской территории Нью-Йорка, Володя и свез нас под вечер на дружескую стопку водки. Впрочем, на этой территории все было дружеским, от русских вывесок над лавками и докторской колбасы по два доллара двадцать центов за фунт, до русских газетных киосков и русского мата. Никогда не забуду, как паркуя к тротуару желтый кэб, черный таксист (явно не славянской наружности), погудев нашему впередистоящему соплеменнику, отвернул форточку, и высунув наружу голову, благостно воскричал: - Мув йор кар, … твою мать. В общем, наши люди.
К сожалению, поговорить с Михаилом толком не удалось. Только дом посмотрели да по стопке дернули, как на поясе у доктора загудел «биппер» (что-то вроде пэйджера тех времен). Сигнал этот означал, что доктор немедленно требовался кому-то из пациентов. Хозяин извинился и уехал, русского доктора на чужбине ноги кормят. Так что, все про американские дома и домашнее хозяйство – от механизмов моргича и страховки до беспредела банков, равно как и о «вольной» жизни русских в этих американских домах, я узнал уже позже и совсем не на Брайтоне. Про что, помнится, и сочинил несколько строчек.

ЗЕМЛЯКИ
Алексу и Алле Гуниным, моим сердечным друзьям из города Орландо, в доме
которых я провел множество светлых часов во времена своей долгой
одиночеством флоридской стажировки, посвящаю.

В дальнем городе Орландо
у флоридских берегов –
дом хорош и стол, что надо –
у радушных земляков.

Видно, вправду тесен шарик
из пяти материков.
Наливай по-русски, Алик, -
безо льда и до краев.

Вы уж строго не корите,
что несдержанный такой:
- Первый тост давай за Питер,
а за Штаты – по второй.

Мы, про то да се болтая,
водку пьем, да кофеек.
- Как вам родина другая?
Двадцать лет немалый срок.

- Что ж сказать, в мошне – не густо,
но сложилось – жизнь и быт.
Жаль вот только дочь по-русски
с их акцентом говорит…

Он в ответах осторожен.
Я в вопросах не рисков.
Ах, как сложно глобус сложен
из пяти материков:

над Орландо солнца шарик,
Питер – в сумраке ночей.
Наливай по-русски, Алик,
наша завсегда горчей.


Но вернемся в мартовский моросящий Нью-Йорк, в дальние времена моей первой встречи с Америкой. Это наш последний американский вечер, завтра утром мы улетаем. И потому по старой русской традиции сегодня мы на сэкономленные суточные «ужинаем наших спонсоров», как говорят в Одессе. Правда, мы не в «Одессе», а в другом модном на русском Брайтоне
кабаке под названием «Москва». За столом нас шестеро: господин Ван-дер-Линден с супругой, Володя Виноград с женой Машей, и мы с Сашкой. Похоже, что наша малочисленная компания не в традиции данного заведения. Здесь по-русски гуляют целыми землячествами. Столы в зале сдвинуты в два-три мощных каре, только наш на отшибе. «Гуляют» именины тети Софы и еще, кажется, какое-то событие в жизни Леонида Марковича – это ясно из озвученных на все заведение тостов. Закуски, по нашей же традиции, уже на столе, так что напрасно Ван-дер-Линден пытается что-то рассмотреть в меню в разделе «апетайзерс». Да и в каком американском меню найдешь такое: грибы маринованные, капуста квашенная, огурцы соленые, икра… (но икру найдешь, конечно). Мало-помалу и наш американец проникается атмосферой русского застолья, во всяком случае он в восторге от огуречного рассола, которым мужественно запивает методично наполняемые стопки. И вот уже наш стол с отшиба как-то незаметно встраивается в общее каре, и дамский угодник и юбиляр Леонид Маркович во всю отплясывает «семь-сорок» с миссис Ван-дер-Линден, да и сам супруг помянутой миссис не слишком послушным языком старательно подтягивает вместе с застольем «Подмосковные вечера»…
Славно повеселились, пора и честь знать.

J F K
«Эх, полным полна коробушка…» (Из народа)

JFK легко рифмуется
с непременным здесь «О’кей».
Парень с девицей целуются –
расстаются в JFK.

В небе облако качается,
навевает грусть-тоску.
Тетя с дяденькой прощаются –
рейс объявлен на Москву.

Мальчуган панамкой беленькой
машет клумбам под дождем –
До свидания, Америка,
может, свидимся еще.

А вокруг народ тусуется,
Вавилон – ни дать, ни взять.
Негр с нашими торгуется,
просит цену набавлять.

В этой сюрреалистической картинке с натуры мне лично очень нравится негр – нашел с кем торговаться, дурилка. Впрочем, повезло негру или нет – это уже другая история. Мне же, в завершение настоящей, перед жирной точкой остается только поставить две даты, расстояние между которыми, страшно подумать – почти четверть жизни.

1989 США – 2002 СПб.


КЕНТЕРБЕРИЙСКАЯ ЭЛЕГИЯ

......................."Паломников бессчетных вереницы
........................мощам заморским снова поклониться
........................стремились истово..."
..........................................(Дж.Чосер "Кентерберийские истории")

В верховной англиканской резиденции
давненько не торгуют индульгенциями
и счета больше не ведут грехам.
Паломник стал практичнее и проще,
и, поглазев на бекетовы мощи,
спешит к мирским утехам и делам,

не слишком тяготея нынче к вере.
Но Кентербери - все же Кентербери,
когда еще вас случай занесет.
И, чтобы впечатления обрамить,
десяток снимков для себя на память -
"кто позабудет, кто не соберет?"...

Так говорила в дальнем Кентербери
мой добровольный гид мисс Рэчел Берри -
был вдохновенен личика овал.
А я галантен, на пробор причесан,
с улыбкой иронической под Чосера,
охотно, понимающе кивал.

И делал снимки, впечатлений полон,
и слушал, как с высоких колоколен
срывались звоны, полные огня.
А над собором, чуть повыше шпилей,
два белокрылых облака парили
совсем не здешней музыкой пьяня.

Мой милый гид, любезная мисс Берри,
в прекрасном, чужедальнем Кентербери,
как рассказать тогда я Вам мечтал
про купола, что реют в небе синем...
Но Рэчел Берри не была в России,
и я, вздохнув тихонько, промолчал.

Короткий день переливался в вечер.
Мой энергичный гид мисс Берри Рэчел
куда-то снова волокла меня.
А над собором, чуть повыше шпилей,
два белокрылых облака скользили,
совсем в другую сторону маня.


ВИРТУОЗ ЩИПКА (Юрий Красавин)

...................."Невеселую душу
.....................Прячу в дебрях шипах...
.....................Эх, душевно Ванюша
.....................Балалайку щипал..."
.......................(Юрий Красавин, СПб., СП РФ)

Щиплет Федя гитару.
Щиплет арфу Антон.
Щиплют гусли напару
Никодим и Семен.

Я пришел их послушать,
виртуозов щипка,
чтобы грустную душу
успокоить слегка.

Я послушал-послушал,
повздыхал-повздыхал...
Эх, душевно Ванюша
кур на ферме щипал.



ИЛИАДА-2001

Я усну на последней
странице.
Я проснусь
через тысячу лет.
Те же в сумерках речи
и лица,
и в кулисах сиреневый
свет.

Те же склоки
и споры до хрипа,
и улыбки
у алчущих ртов
обитателей новых Олимпа,
доморощенных
злобных божков.

Слезы старые все
отрыдали,
а для новых -
черед не пришел.
Что так громко грохочут
сандали?,
видно, кованный задник тяжел.

Я усну, да во сне
затоскую.
Пальцы плетью тугой леденя,
исхлещу,
до крови излупцую
деревянные ребра коня.

Я промчусь над землей,
словно птица.
Я столетия в миг покорю.
И проснусь
на последней странице,
и тихонечко дверь отворю.

Ты, подняв от экрана
ресницы,
мне рассеянно бросишь:
- Привет...
Разве что-то могло измениться
в этом мире
за тысячу лет.


ЕСЛИ Б Я БЫЛ ОЛИГАРХОМ

Если б мне - да завод вместе с банком,
да в придачу еще пароход,
ах, каким бы я был олигархом! -
прослезился б от счастья народ.

Я б по чести - не сдуру, не спьяну -
торгашам отписал по ларьку,
мир - народам, и землю - крестьянам,
и рабочим бы дал по станку.

Чтобы всем справедливо и в меру -
незнакомым, друзьям и врагу.
Я бы виллу свою пионерам
на Лазурном отдал берегу.

И тогда б состоялся, поверьте,
чудный строй при народных паях,
где не будет нужды в президентах
и в центральных секретарях.
Где живется в любви, а не в страхе
от рожденья до судного дня...

Потому до сих пор в олигархи
президент не назначил меня.


ЗАПАХ ТВОРЧЕСТВА (Наталья Воронцова-Юрьева)

.........................."запахи запахи лица выходишь придурок
...........................как надоело метро вот где вечная давка
...........................я говорю вы выходите чтож вы как пень-то
...........................жалко китов разве можно такое печатать..."
..................................(Н. Воронцова-Юрьева, ст. "Киты")

нюхаешь клей кокаин и носки после нОски
все это блажь суета рядового придурка
прыгнешь в метро сунешь нос азиату подмышку
пара минут и не знаешь ты пень или чурка

вот уж где кайф он почище любых вдохновений
сразу домой где перо и бумаги осьмушка
к черту все рифмы размеры и синтаксис пошлый
выдашь такое увянут и слуцкий и пушкин

после отдышишься жадно понюхаешь строки
и ужаснешься букету написанной вещи
снова нюхнешь разве можно такое печатать
жалко читателя впрочем он съест и похлеще


Я СМОТРЕЛ В НЕБЕСА

Я смотрел в небеса,
запрокидывал голову.
Облакам и пернатым
я клялся в любви.
Но шепнули мне как-то:
- Все тучки да голуби?,
ну а что, как споткнешься,
да лоб зашибешь до крови.

Я тогда посмеялся
над вещей напраслиной.
Но живет с нами рядом
не только любовь.
И однажды на том
шепоточке участливом
поскользнулся, да так,
что всю голову - в кровь.

В поднебесье с тех пор
я освоился здорово,
и сегодня без страха
стою на краю.
Перед тем, как поднять
свою битую голову,
я смотрю себе под ноги,
ох, как смотрю.

Я давно стал другим -
переплавлен, как олово,-
но все чаще вздыхаю
по тем временам,
где когда-то я мог
запрокидывать голову
без раздумий к моим
молодым небесам.


Я ИЗ ЭТОГО ДОМА НАПРОТИВ

Я из этого дома напротив,
я из гулких его подворотен.
Это мне за сто метров уже
сквозь промытые стекла до блеска
машет синим крылом занавеска
из окна на втором этаже.

Это здесь, вдоль стены вперевалку
в коридорах моей коммуналки,
где наставники были шумны,
я разучивал снова и снова
первый шаг свой и первое слово,
то, с чего начинаемся мы.

Я из этого дома на Рижской,
где учились отнюдь не по книжкам
в дерзких послевоенных дворах.
Где скулить и ловчить не умели,
где однажды и разом взрослели,
созревая порой впопыхах.

Это я в старом доме напротив
в выпускном темно-синем шевиоте,
в остроносых ботинках «ковбой»,
повторяю в тот вечер упрямо:
«Я вернусь, я вернусь еще, мама.
Но не век же мне рядом с тобой».

А потом, молодой и нарядный,
громко хлопаю дверью в парадном,
растворяюсь в ночи без следа.
Я иду, каблуками качаю
и не знаю, не знаю, не знаю,
что ушел из него навсегда.

Я из этого дома, в котором...
Это я - по чужим коридорам
то «общаг», то казенных хором.
Это я то в Норильске, то в Братске,
то в балке, то в палатке солдатской
вспоминаю не часто о нем.

Это я сквозь пространства глухие
номера набираю чужие,
чью-то память боясь обмануть.
Из гостиниц Нью-Йорка и Рима
письма шлю не на Рижскую, мимо:
мол, успею, черкну как-нибудь.

А потом, как всегда, забываю.
Вновь куда-то спешу, улетаю,
мчусь по свету в ночных поездах,
чтобы где-то - на Рейне, на Лене -
вспомнить, вспомнить всего на мгновенье
и увидеть до боли в зрачках:

Я из этого старого дома,
где еще меня любят и помнят.
Это мне за сто метров уже
сквозь промытые стекла до блеска
машет синим крылом занавеска
из окна на втором этаже.



ХОРОШО В КРАЮ РОДНОМ (Илья Фоняков)

....................."Мы поэты эпохи застоя.
......................От безвременья нечего ждать...
......................Но, какие ни есть, мы - поэты.
......................И, какое ни есть, мы - звено..."
........................(Илья Фоняков, СПб., СП РФ)

Перечтя свои вирши украдкой,
утверждаю всем снобам назло,
что с талантом моим все в порядке,
но с эпохою не повезло.

Просто выпало время застоя,
у безвременья принцип таков:
тут и Пушкин сидел бы в простое,
а не то что поэт Фоняков.

Но теперь - ни препон, ни сомнений,
треплют музу ветра перемен.
Ах, какое идет поколенье
нам, застойным поэтам, взамен!

Лишь одно утешает при этом,
стоит воздух вдохнуть за окном:
хоть и не был я знатным поэтом,
был вполне первоклассным звеном.



ПРИЛУКИ

В сонном городе Прилуки,
вызывающе чужой,
я гуляю - руки в брюки -
по центральной мостовой.

Мимо бани, мимо чайной,
мимо выцветших витрин.
Мимо глаз провинциальных
из-за тюлей и гардин.

Мимо почты и конторы,
и продмага номер пять.
Мимо девушек, которых
вряд ли стану вспоминать.

Я иду, беспечно ровен,
чуть кося из-под ресниц,
на два дня командирован
из блистательных столиц.

В модной кожаной тужурке,
в новом импортном кашне.
В тусклом городе Прилуки
очарованы вполне.

Я иду себе, шагаю,
независим, как Персей...
И не знаю, и не знаю,
то, что через пару дней,

не почувствовав разлуки,
память не обременя,
в дальнем городе Прилуки
вряд ли вспомнят про меня.



ЕЩЕ ТАК СЛАДКО ВОЗВРАЩАТЬСЯ

Еще так сладко возвращаться...
Но мир, похоже,
стал иным -
уже пересчитать по пальцам
кого люблю,
и кем любим.

Еще не горек дым разлуки,
хотя и горше всякий раз.
Еще так славно -
руки в брюки -
пройтись проездом,
как сейчас,
по улочке родной, горбатой
и отворить в подъезде дверь.
Еще над парком,
как когда-то,
все та же кружит карусель.
И вальс Бостон неутомимо
все также кружит в вышине...

Но девушки проходят мимо
и улыбаются не мне.


СОВЕТЫ КЛАССИКА (Лев Куклин)

....................."Я, надеюсь, ничем не унижу
......................Вас, поэты новых времен, -
......................Становитесь смело на лыжи,
......................Выходите на горный склон..."
...........(Лев Куклин, ст. "Горнолыжники на Парнасе")

Есть у новых времен примета -
просто радуется душа:
плюнь в толпу - попадешь в поэта,
в крайнем случае - в торгaша.

Я далек от пустых наветов,
не примите слова в укор,
но, похоже, и тех и этих
на Руси сейчас перебор.

Полагаю, что не обижу
сочинителей новой волны,
но не лучше ли клеить лыжи,
или просто кроить штаны?

Все ж доходней, чем петь в безвестности,
да и польза для всей страны.
А для нашей родной словесности
хватит Пушкина с Куклиным.


ОДА ФИРМЕННЫМ ШТАНАМ АЭРОПОРТА ОРЛИ

У Делона и Ива Монтана
нет штанов с этикеткой "Монтана".
Знаменитые киноактеры
покупают штаны у Диора.
Между тем половина Сорбонны
безответственно и беспардонно,
не считаясь с престижем страны,
в иноземные влезла штаны...

Сей непатриотичный кошмар
откровенно, без всяких прикрас,
мне поведала "Пари-суар"
в мягком кресле салона "Эр-Франс".

Под грохочущим небом Орли
реактивные ветры мели.
Приземлялись Мадрид и Тайбэй,
отлетали Стамбул и Бомбей.
Устремляясь куда-то с земли,
на посадку два битника шли,
с ягодиц полинявших нацелясь
этикетками "Райфл" и "Левис".
Торопились два важных сеньора,
оба в модных штанах от Диора,
бизнесмен в брючной паре от Грея,
дипкурьеры в сукне "Моспромшвея",
старый грек в шортах фирмы "Нуов",
торопился индус без штанов...

Только мсье в мягком кресле напротив
не спешил оказаться в полете.
В узких брючках а-ля Ренуар
перелистывал вяло "Суар"
и косился со стороны
на мои выходные штаны.



РИППЕРБАН*

Мне напел путеводитель,
накричал телеэкран:
"Первым делом посетите!
Гамбург - это Риппербан..."

И шагал я посередке,
(как-никак рекламой зван),
независимой походкой
по вечерней Риппербан.

А она сбоков качалась
морем блеска и огня.
А она вовсю старалась
в сети залучить меня.

То раскидывала масти
перед входом в казино.
То распахивала настежь
двери баров и кино.

То покачивала мини
недвусмысленно порой.
То к диковинной витрине
завлекала с осевой.

Только я упрямо, жестко
линию все туже гнул.
Тут мне бодро с перекрестка
африканец подмигнул.

Кто он был - судить не стану,
но, похоже, парень свой:
он навстречу мне по бану
гордо шел по осевой.

Мы раскланялись с ним важно -
пролетарии всех стран.
У меня был пуст бумажник,
у него был пуст карман.


*) - канатная улица и прилегающие кварталы развлечений в Гамбурге.


Я НАСТОЛЬКО ПОЭТ, ЧТО МЕНЯ НЕ ИСПРАВИТ МОГИЛА (Анатолий Аврутин)

..................."Я настолько горбат,
.............................что меня не исправит могила,
....................Я тот черный кобель,
.............................что вовек не отмыть добела..."
.................(Анатолий Аврутин, Минск, СП Белоруссии)

Совершенство и яркость -
вот истинной жизни заслуги.
Если быть, значит быть -
самым первым на все времена.
Я настолько горбат,
что меня не исправят хирурги,
и настолько кобель,
что не справится даже жена.

Каждый выбрал свой крест,
а судьба - это трашная сила.
И тебе, мой читатель,
сей участи не избежать:
я настолько поэт,
что намерен творить и в могиле.
Ты настолько читатель,
что будешь все это читать.


В ПОИСКАХ УТРАЧЕННОГО (Александр Люлин)

.................."Без рубля не пожалеет,
...................Не прижмет и не пошлет...
...................Ведь за мной не заржавеет,
...................Ведь за мной не пропадет..."
........................(Александр Люлин, СПб., СП РФ)

Мир циничным стал и грубым,
скурвился родной народ -
без рубля не приголубит,
даже к сердцу не прижмет.

Я к народу вышел с флейтой
и сказал ему: - Народ,
вы поэта пожалейте,
а за ним не пропадет!

Оценив пассаж галантно,
мой народ в момент созрел,
и послал меня бесплатно,
чтобы я не заржавел.


АШТАР*

...................."Когда б вы знали из какого сора растут стихи..."
...........................................................(А.Ахматова)


В той земле, где от лета до лета
не роняют листвы дерева,
чужедавней историей этой
поделилась со мною молва.

Как, родные пределы покинув, -
кто посмеет их в том упрекнуть, -
три поэта, три юных акына
за звездою отправились в путь.

Долго ль шли они или не очень,
в те, а может, в иные края,
но звезда с каждым шагом воочью
приближалась, все ярче горя.

И однажды в ночи соловьиной,
погасив все иные огни,
опустилась над ближней долиной -
только руку к звезде протяни.

И сказали тогда три акына,
со звезды не сводя жадных глаз:
"Так и быть, люди этой долины
пусть решат, кто искусней из нас".

Каждый славен был собственным даром,
каждый был в сочинительстве спор,
и с рассветом три юных дутара
благородный затеяли спор.

О, как дружно старались акыны,
как талантлив был каждый куплет.
Но весь день промолчала долина -
ни словечка, ни звука в ответ.

Только шорох иссохшейся глины
под тяжелой мотыгой стальной,
да горбатились потные спины
в борозде до звезды голубой.

Ночь пришла, и умолкли аккорды.
И промолвил один из троих:
"Что ж, паситесь, глухие народы,
не для вас мой божественный стих.

Ваш удел - ковырять вашу глину,
мой - из глины творить волшебство...".
И ушел навсегда из долины.
И с тех пор не видали его.

Только слышали как-то в округе,
будто он да с десяток других
все "творят волшебство" друг для друга,
алча хлеба народов глухих.

Верны слухи, не верны ли эти,
не о них впереди разговор.
Ночь пришла, и опять на рассвете
два поэта продолжили спор.

О, как сладок был голос акынов,
как отточен был стих молодой.
Но опять промолчала долина
до вечерней звезды голубой.

И промолвил один из них: "Боже,-
в обступившей ночной тишине, -
я старался, как мог, но, похоже,
голубая звезда не по мне".

Он дутар свой за плечи закинул,
он на память не взял ничего.
Просто тихо ушел из долины,
и с тех пор не видали его.

Только слышали - кстати ль, некстати -,
что поет во дворце для царей,
будто звезд у него на халате
больше, чем на планете морей.

Счастлив, нет ли, кто знает об этом?
Только он и расскажет один...
Снова минула ночь, и с рассветом
тронул струны последний акын.

О, какие звучали рулады,
как им вторил аккорд неземной.
Но опять - лишь молчанье в награду,
ни лепешки, ни смоквы гнилой.

Сколько дум от благих до бунтарских
передумал акын под звездой...
А к утру спрятал в скалах дутар свой
и со всеми пошел бороздой.

Он мотыжил до одури глину,
горбил спину в полуденный жар.
А ночами над спящей долиной
шелестел его тихий дутар.

Он давно не лелеял надежды
быть услышанным чудо-звездой.
Но о чем-то неведомом прежде
пели струны теперь под рукой.

Что за тайна вошла в его песни,-
он и сам ее не понимал.
Угасала звезда в поднебесье,
а дутар все звучал и звучал...

А когда он спустился под утро
к золотистому краю полей,
он увидел их, сильных и мудрых
хлебопашцев долины своей.

И один из них - тех, что постигли
мудрость жизни под небом Аштар,-
взял из рук у поэта мотыгу
и вернул ему в руки дутар.

И, не ведая сути глубокой,
каждый, кто его песни любил,
положил перед ним свою смокву
и лепешку свою преломил.


*) - Аштар - по одной из восточных легенд - голубая звезда славы.


ВЕЩИЕ ГРЕЗЫ (Андрей Дементьев)

...................."А мне приснился сон,
.....................что Пушкин был спасен..."
......................(Андрей Дементьев)

А мне приснился сон,
что Пушкин был спасен,
и тем досадней было пробужденье.
Но помню, как сейчас,
там был отменный шанс,
и я опять уснул взглянуть на продолженье.

И мне приснился сон,
что был курок взведен,
да промахнулся, гад - винца хлебнул с рассветом.
И Пушкин смог писать
еще лет сорок пять,
но в восемьдесят два все ж опочил наш светоч.

Ушел туда, где тлен.
И никого - взамен.
Но все ж наследник был, чай, лира - не напильник.
И мне приснился сон,
что я - почти что он.
И я б им точно стал..., когда бы не будильник.


ВОСПОМИНАНИЕ О ПРОШЛОМ АВГУСТЕ

Любимая, ты помнишь прошлый август?
Степной проселок - вечность без дождей -,
как пыльный шлейф летел и задыхался,
и отставал на каждом вираже.

А мы неслись упрямо и бесстрашно.
Безжалостно, не повернув лица,
отбрасывали, словно день вчерашний,
едва взошедший из-под колеса.

Любимая, ты помнишь прошлый август?
Под вечер воздух травами горчил,
а в полночь с криком
вниз звезда сорвалась,
и крик был ослепителен в ночи.

Она промчалась раскаленным бликом,
а следом, задыхаясь в черной мгле,
не поспевая за последним криком,
летел и отставал белесый шлейф.

Любимая, ты помнишь парошлый август?
Как заполночь, крылат и невесом,
наградой за счастливую усталость
к нам приходил один и тот же сон.

И мы неслись над дремлющей вселенной -
два облака, два голубых крыла,
вне времени, пространств,
обид, сомнений,
не памятуя недругов и зла.

Над миром, на созвездия разъятым,
над вечностью, открытой всем ветрам,
над городом, знакомым нам когда-то,
и над другим, совсем безвестным нам,

где всякий раз светло и неизменно,
звездой, однажды канувшей на дно,
над предрассветной, дремлющей вселенной
мерцало одинокое окно.

И кто-то в нем, легко и безмятежно,
наградой за счастливую усталость,
все повторял задумчиво и нежно -
Любимая, ты помнишь прошлый август?


ВОЙ

За деревней, у оврага,
в самый чуткий из часов
воет по ночам дворняга
на созвездье "Гончих псов".

Воет всей собачьей болью,
всей округе душу рвет.
А про чью судьбу и долю -
разве кто-нибудь поймет?

Может, так надрывно плачет
по кому-нибудь из нас.
Может, просто жизнь собачья
на земле не удалась.





ПЕТЬ А ЛЯ ГРАММОФОН (А.Кабанов)

................"Жить а ля эпигон,
.................быть одною из версий
.................в мексиканской стране, -
.................где течет самогон
.................из дуэльных отверстий
.................и твоя Амазонка в огне..." и т.д.
...........(Александр Кабанов, ст. "Жить а ля эпигон")

Жить а ля эпигон -
быть пошлейшей из версий.
Петь а ля граммофон -
и модней, и прелестней.

Разбавлять скипидар
самогоном из Нила -
это божеский дар
не для всяких извилин.

Кто-то скажет - Ничто,
экзерсис графоманий...
Может быть, но зато
с чудной фигой в кармане.


МНОГОЖЕНЕЦ ПОНЕВОЛЕ (Вл. Скворцов)

................."Я, прозревая, зрел под солнцем
..................и убеждался без конца:
..................мы все, к несчастью, многоженцы -
..................не в документах, но в сердцах."
.........(Владимир Скворцов, СПб., стих. "В чужих объятьях")

Я, прозревая, зрел попутно,
но все же зрением был слаб,
и от того кровати путал,
хоть в паспорте имею штамп.

Бывало, выпью пива кружку
и лягу, вроде бы, к жене,
а просыпаюсь у подружки
на Петроградской стороне.

Потом корю себя безмерно,
что прокололся скондoчка.
Ведь я по жизни парень верный,
все дело в слабеньких очках.



СХОДНЯК У БЕРАНЖЕ И ВОЛЬФА (Маргарита Яркова)

.............."Где Мойка вечная бежит,
...............Где мимо бутиков и "вольво",
...............Играя тросточкой, спешит
...............Поэт в кафе на угол к "Вольфу".
...............Вот с пьедестала - подожди -
...............Сойдет усталый Достоевский,
...............И сквозь туманы и дожди
...............Он тоже поспешит на Невский..."
........................................(Маргарита Яркова, СПб, СП РФ)

Когда на злачном рубеже
потомки обесчестят Cлово,
в кондитерской у Беранже
оно взойдет над миром снова.

Отвесив бронзовых пинков
владельцам бутиков и "вольво",
откроет Пушкин дверь рывком
в знакомую харчевню Вольфа.

А за столом уже весь цвет -
Некрасов, Достоевский, Гоголь.
Закажет Лермонтов щербет,
закажет Кушнер гоголь-моголь.

И Пушкин с тросточкой встает,
чтоб вновь возвысить наше Cлово...
Но он, конечно, не начнет
пока не явится Яркова.


МУЗЫКАНТ (из детства)

В старом клубе, где между сеансами
пьют ситро и стоят у гардин,
в черном фраке с бортами атласными
он выходит к роялю один.

Он садится с поклоном на краешек
полированной жесткой скамьи,
и старательно трогает клавиши
каждый вечер с пяти до восьми.

Он играет из Листа и Шуберта
под галдеж и буфетный трезвон.
Не беда, что почтенная публика
не оценивает имен.

Не беда, если вовсе не вежлива,
и в награду тебе - ни хлопка.
Он сыграет ей Грига и Гершвина,
как всегда, до второго звонка.

А когда тишиной занавесится
на последний сеанс кинозал,
он присядет за стойку к буфетчице,
тихо спросит:
- Ну как я играл?

И она, сняв передничек с кружевом,
примет с легкостью на душу грех
и ответит:
- Я просто заслушалась,
ты сегодня играл лучше всех.


ПОВРЕМЕНИТЕ

Что-то разладилось в самом начале,
с прошлым ли напрочь разорваны нити -
главное не предавайтесь отчаянью.
Повремените.
Повремените.

Вновь перед ложью чужой безоружны,
вновь проходимец ликует в зените -
вспомните, чаcто бывало и хуже.
Повремените.
Повремените.

Осень, простуда, недобрые вести...
Что ж, непутевость свою не корите,
не потакайте сочувственной лести.
Повремените.
Повремените.

Тают надежды, уходит уверенность -
ждите, в душе чистоту сохраните.
Все остальное вернется со временем.
Повремените.
Повремените.

Лист календарный переверните.
Все образуется.
Повремените.


АТТРАКЦИОН

.............................С.Дроздову

Желающих - хоть завались...
В лубочном, ярмарочном блеске
набором самых разных лиц
торгуют в бойком королевстве.

Давай завалимся и мы
в заезжий смех.
Товар расхожий -
аттракцион из Костромы.
Почем у них сегодня рожи?

В цене куриного яйца? -
могли бы заломить и круче.
Необязательность лица -
какой товар на свете лучше?

Вот этот, желчный, словно тать,
старик с худобою изгоя,
а в зеркале, ни дать - ни взять,
вальяжный франт с полотен Гойи.

А рядом с цинковым ведром
бочкообразная торговка.
Ах, как бедром поводит ловко,
изящней юной Жирардо.

Барышник с кротостью скопца,
монгол с округлым совьим оком...
На выбор тридцать три лица -
за гривенник поврозь и оптом.

...Два выжиги, два хитреца,
давай и мы в созвездьи ярком
отыщем нужных два лица:
я - Алигьери,
ты - Петрарки.

Давай и мы, как тот старик,
не горбясь,
высоко и прямо
пойдем, неся свой новый лик
над склочным ярмарочным гамом,

чтоб на мгновенье, словно блиц,
смутить толпу не трубным звуком -
сияньем звездным наших лиц
ценою гривенник за штуку.


БАЛЛАДА ГОРНОГО КОЗЛА (Кузнецов Ю.П.)

......................"Она во мне затронула мужчину,
.......................А это очень тонкая струна.
.......................Я на одну вскарабкался вершину,
.......................А на другую поднялась она..."
...............................(Юрий Кузнецов, ст. "Лесная русалка")

Любовь, поверьте, бешенная сила,
она легко возносит до небес.
Меня одна особа так пленила,
что я за ней на дерево полез.

Мне б поразмыслить для начала малость.
Особе-то неполных двадцать лет.
А у меня - и печень, и усталость,
и в членах прежней силы больше нет.

Но я старался. Я дышал ей в спину...
Да что-то, видно, просмотрел окрест:
она залезла на одну вершину,
а я-то с дуру на другую влез.

Она мне ручкой помахала мило
и вниз - на танцы, гений красоты.
Пускай бы шла, да только б объяснила,
как слезть назад мне с грешной высоты.

Теперь смотрю растерянно с вершины -
о, тонкая амурова стрела! -
она в меня летела как в мужчину,
а вот попала в горного козла.


ЭЛЛАДА НЕ РИФМУЕТСЯ С КОРРИДОЙ

Эллада не рифмуется с корридой -
не тот пошиб,
другие страсть и тайна,
хоть так близки, и так похожи с виду
и южный пыл,
и звучность окончанья.

А с чем тогда рифмуется Эллада?-
с любовью?,
с виноградною лозою?
Наверно, так,
как с кровью и грозою
рифмуются арена и коррида.

А счастье не рифмуется с любовью -
иные фонетические корни.
И от того любовь
рифмуют с кровью,
которой в пору цвет
и запах бойни.

А мама не рифмуется со счастьем
покуда мама -
та, что моет раму,
и почта не приносит телеграмму
щемящую,
как за стеклом ненастье.


ПОБЕДА, ЧТО БЫЛА НЕ С НАМИ

--------------------------------------------------------------------------------
Время вымывает имена,
память поколений гложет плавно,
и уже Великая война
кажется далекой и не главной.

До конца дописана глава,
до седин торжественна окрестность,
и еще так правильны слова,
но фальшивят чуточку оркестры.

А над миром новая весна
пишет жизнь своими письменами...

И уже Великая война,
а за ней Великая страна,
что-то, вроде дня Бородина -
кажется, была совсем не с нами.


*** "Сенатская. Манеж. Фонтанка. Невский..."

Сенатская. Манеж. Фонтанка. Невский...
Чей звукоряд полней
очертит вечный круг?

Так первый раз в весеннем перелеске
синица воздух пробует на звук.
Так щеки холодит
сырой, туманный вечер.
Так ветры солоны
на стыке островов.
И нет других разлук,
и нет желанней встречи,
и света нет светлей,
и первородней слов.
И нет иных примет,
дарованных от века,
лишь стоит повторить,
припомнить голоса:
"Ночь, улица, фонарь, аптека...
Бессонница. Гомер. Тугие паруса."


ПРИНЦЕССА ДУРИ (Валентин Голубев)

................"Пусть нас цыгане обманули,
.................Мы "караул" не закричим,
.................Заварим чай "Принцесса Нури",
.................Что банным веником горчит..."
.....................(Валентин Голубев, СПб.)

Кто только наш народ не дурит -
расцвел махрой капитализм -
хотел купить "Принцессу Нури",
а мне всучили банный лист.

Я "караул" вдогон цыганам
не крикну, заварю, как есть.
А если что с желудком станет -
у нас отхожих мест не счесть.



ГДЕ СОБАКА ПОРЫЛАСЬ (М.Горбачев)

............................."Мы все знаем, где тут
......................................собака порылась..."
...........(Из незабвенных речей последнего Генсека)


К одним акула выплыла,
к другим - овечка с браком.
А вот России выпала
паршивая собака.

У корешков сердечных,
брехлива и шумна,
порылась рылом меченым
и рухнула страна.

В семье не без урода,
теперь - чего уж тут...
Отплачутся народы
и сопли разотрут.

Но надо бы, однако,
поповской байке внять:
Зарыть бы ту собаку
и надпись не писать.


К НЕСЧАСТЬЮ, Я НЕ ЛЕОНАРДО (Андрей Арбатский)

......................"Живую ипостась холста,
.......................Вкусившего касанья кисти,
.......................В лесу оставил мастер истый.
......................."Доступна Богу красота..."
...........(Андрей Арбатский, ст. "Леонардо да Винчи")

Конечно, я не Леонардо -
пером не удивишь небес -
но все же тоже не бездарный.
И я пошел в соседний лес.

Раз критики в тупом угаре
меня в упор не признают,
пускай хоть Бог, да божьи твари
моим твореньям воздадут.

К березе белой и ветвистой
приставил ипостась пера,
наморщил лоб, как мастер истый,
и, выдохнув, решил: Пора...

Но тут пришел лесник Егорий
и произнес, сверкнув кокардой:
Пиши-ка, мастер, на заборе,
а лес оставь для Леонардо.


МЕНЯ УЧИЛИ ПОНЕМНОГУ (Лев Котюков)

..................."...А я подвел учителя-еврея -
....................И до сих пор не стал интеллигентом..."
.....................(Лев Котюков, стих. "Свободные строки")

Не торопитесь всуе с приговором,
я признаю прилюдно и воочию:
учителям моим и гувернерам
со мною в жизни повезло не очень.

Уж как в меня учитель школьный верил,
учил манерам, танцам, этикетам.
А я подвел учителя-еврея -
и до сих пор не стал интеллигентом.

Потом я торговал хурмой с аджикой
и недовесу, вроде, был обучен.
Но я подвел учителя-таджика,
да и с грузином поступил не лучше.

Отчаявшись, я в дворники подался,
считал - с метлой проблем уж точно нету.
Три дня со мною бился русский Вася,
потом вздохнул, и отпустил в поэты.

Скажу в итоге, хоть и стыдновато,
что принебрег еще одним советом:
Прости меня, учитель Наровчатов,
за то, что все же сделался поэтом.


КРИТИЧЕСКИЕ ДНИ (Алина Мальцева)


...................."А весна разгулялась красна,
....................Где зима возлежала дебело.
....................Никакого не сыщешь рожна,
....................Если молодость вся отлетела.
.................... ...Но уже не желаю любви,
....................Что обманет на утренней зорьке.
......................(Алина Мальцева, День поэзии СПб-2001)

Ох, уж эта злодейка весна!
Стоит солнцу пробиться в тумане,
никакого не сыщешь рожна
против этой критической дряни.

А ведь, помнится, только вчера
на тахте возлежала дебело,
а сегодня проснулась с утра -
Бог ты мой, да мое ль это тело?

Я и этак вертелась и так,
телеса выгибала, как пума -
зуд в таких непотребных местах,
что срамно не сказать, а подумать.

Ситуация - прямо беда,
хоть к сантехнику мчись на задворки.
Да боюсь, что он пьян, как всегда,
и обманет на утренней зорьке.


ДЕЛАЙ, КАК ВСЕ

Кто-то рискнул
на крутом вираже -
кровью умылся
на встречном ноже.
Следуй по правой,
своей полосе.
Делай, как все.
Делай, как все.

Клинит рули
и бессилен мотор -
что же ты шторму
наперекор?
Жмись, как другие
бортом к косе.
Делай, как все.
Делай, как все.

Срезалась связка
и в бездну - со скал.
Горький итог,
ты иного искал?
Мог бы, как все -
по траве, по росе...
Ну почему
ты не хочешь, как все?

И, сквозь хорал
осуждающих труб,
из глубины
окровавленных губ,-
эта великая наша вина
всех поколений,
во все времена,
правящий миром,
беспомощный вздох:
Делать, как все?,
я хотел,
но не мог.


Я ВИНОВАТ, НО ОН ВИНОВЕН

Когда любовь свою надменно
я горьким словом унижал,
я понимал, что нет прощенья.
Но ОН, как водится, прощал.

Когда, сломавшись, с полдороги
я самых близкких оставлял,
я видел: мне простить не смогут.
И только ОН один прощал.

Когда, устав сражаться с ложью,
мечте последней изменил,
я знал: прощенье невозможно.
Но ОН и здесь меня простил.

И вот теперь под синей твердью
мне не осталось ничего.
Лишь пустота от милосердья
и всепрощения ЕГО.

Я знаю, что судить не волен,
но все же, кто бы ни судил -
я виноват, но ОН виновен
за то, что все-таки простил.



ПЕРЕЖИТЬ БЫ КРИТИЧЕСКИЙ ВОЗРАСТ

Пережить бы критический возраст,
оказаться на том рубеже,
где - больней,
отвратительней подлость,
но обиды терпимей уже.

Где не в спешке,
не вдруг,
не на ощупь,
и не под шепоток со спины
с каждым днем и яснее,
и проще
пониманье добра и вины.

Где по-прежнему нет и в помине
ни удач,
ни в кармане гроша...
Но смиренней, чем прежде,
гордыня,
но просторней, чем прежде,
душа.


ПРОЗРАЧНОЕ

Вот и пришло опять
время пустых скворешен.
Листья сгребает мать,
пилит отец черешню.

Ходит в руке пила,
точит кору сухую -
жалко, а все ж пора,
время сажать другую.

Где-то сквозь листопад
плачет чуть слышно птица.
Ветер летит сквозь сад -
не за что зацепиться.



ВОЛЧЬЯ БАЛЛАДА

Это только у вольного воля:
высь у птицы,
леса у зверья
и у житного колоса поле.
Но у каждого доля своя.

Ах, как пахла та воля с откосов,
то полынью, а то чебрецом,
но летел зоопарк на колесах -
только пыль завивалась кольцом.

Только тело привычно и четко
напружинивалось при толчках,
и, расчерченная решеткой,
стыла степь в узких волчьих зрачках.

Сколько было шоссе и проселков,
сколько глаз у чужих площадей...
Воля - вольному,
волково - волку -
он давно это знал от людей.

Но однажды в лихом перепутье
отказали в ночи тормоза,
и распались железные прутья,
и полынью плеснуло в глаза.

Как он мчал сквозь спресованный воздух,
грудью рвал непроглядную тьму.
И высокие синие звезды
путь к свободе чертили ему.

А когда он упал обессилев,
этой радостной гонкой гоним,
вековечные травы России
тихо-тихо сомкнулись над ним.

Звезды синие блекли на синем,
ветер рвал горизонта края:
- Ты, рожденный в неволе, отныне
стал свободен.
Свободен, как я!

О, как сладко мгновения эти
разрывали рычанием грудь:
- Я свободен!
Свободен, как ветер.
Но услышьте же хоть кто-нибудь...

Но качался ковыль, словно море,
а вокруг - ни друзей, ни врагов
в обступившем безмолвном просторе
без решеток и без берегов.

И тогда с нестерпимою болью
понял он: как ее не лови,
это только у вольного воля,
если воля с рожденья в крови.

Понял с мукой, неведомой зверю,
что не сможет и нескольких дней
без фургона с решетчатой дверью,
и без шумных людских площадей.

День рождался из ветра и хмари.
Лапы сами несли по росе
к той черте, где в бензиновой гари
громыхало родное шоссе.

Вот сейчас тормознут под уклоном,
сеть накинут, и дело с концом.
Но катился фургон за фургоном,
только пыль завивалась кольцом.

И вертелись, вертелись колеса
равнодушно, размеренно так...
И тогда он метнулся с откоса
в раздирающий скрежет и мрак.

... День родился шумлив, озабочен.
Солнце плавило росную стынь.
С окровавленных, пыльных обочин
горько-горько дышала полынь.


МОИ УНИВЕРСИТЕТЫ (Лариса Позина)

..................."Меня учила строгая Нева
...................Хранить, гранить, и шлифовать слова.
...................Широкая, торжественная Волга
...................Меня учила мужеству и долгу..." и т.д.
.......................(Лариса Позина, СПб.)

Меня учила с детских лет Нева,
как для начала подобрать слова.
Потом я с год училась у Оки
и с ней постигла таинства строки.
Лет пять со мной возилась Волга-мать,
пока я стала строки рифмовать.
Потом, наверно, года полтора
метафорам учила Сыр-Дарья.
Еще с годок с Аму-Дарьею вместе
мы разбирались в ритме и контексте.
Амур лет восемь шлифовал мой дар,
и вот он стал тянуть на гонорар.
Теперь у ног моих громадой всей
валяются и Дон и Енисей.
Вот-вот и Волга-матушка падет,
а критик все покоя не дает:
- Ищи, мол, проще речку, от сохи.
Авось научит, как писать стихи.


ВЫ ХОТИТЕ СТИХОВ?

Вы хотите стихов?
Вы хотите стихов настоящих,
чтоб - на срыве аорты,
на взлете античном холста.
Чтоб - ни лжи, ни пустот,
и ни даже подобия фальши.
Чтоб ухмылка снобизма
не смела корежить уста.

Но ведь это не просто.
Трудней, чем циничней и старше,
обнаружить такое.
Тем более вырвать аккорд,
чтоб - ни лжи, ни пустот,
и ни даже подобия фальши,
и ухмылка снобизма
не смела корежить ваш рот.

Ну, а если случится,
и в мусоре рифм, не ваших,
вдруг проглянет, проступит,
сверкнет "золотая печать",
где - ни лжи, ни пустот,
и ни даже подобия фальши.
Вы уверены в том,
что смогли бы ее разглядеть
и узнать?


СЕЗОН ЛЮБВИ (Виктор Боков)

..................."Я тобой владеть не буду
....................Ни по лету, ни к зиме,
....................Только б ты была повсюду,
....................Только б пела на корме..."
.................(Виктор Боков, ст. "Я люблю твои глаголы")

Сплетни, враки, пересуды -
успокойтесь, господа.
Я тобой владеть не буду,
утекли мои года.

Было б хоть чуток поменьше,
вот тогда бы днем-с огнем
предъявил молодкам здешним
чем владею, и почем.

А ведь, помню, дни бывали -
уставал диван скрипеть -
сами барышни бежали
и просили овладеть.

Лето, осень - все резонно,
даже отпуска не брал.
Дягилев таких сезонов
и в Париже не видал.

А теперь и в зной, и в стужу
хорошо, хоть слух при мне.
Так что нынче буду слушать,
как поешь ты на корме.


ИНОВЕРЦЫ

(навеяно Делом "Швейцарская конфедерация против
П.Бородина")


Как смиряла когда-то
без вины леденя,
неизбежность расплаты,
правда судного дня.

Даже в годы острожьи,
средь колымских неволь
"сукам" помнилась божья
благодать исподволь.

Где ж вы, веры скрижали? -
зло да "зелень" в цене.
Или бабы рожали
нас в чужой стороне?

Не жаровней и срамом
за злодейство и ложь -
откупаются храмом
за ворованный грош.

Мразь по моде, рысцою
к алтарю семенит.
И на паперти совесть
иноземкой стоит.


ИГРАЯ В РИФМЫ В ВЫСШЕЙ ЛИГЕ

.........................."До тридцати поэтом быть почетно..."
....................................(Классик)

Ну что, дурашка,
не по Сеньке - планка?,
как ни топорщи два младых
крыла.
Смири гордыню.
Вот она - изнанка
чистейшего, от Бога ремесла.

Учись помалу играм
в горних лигах -
сбиваться в стаи,
в клочья рвать чужих,
служить разменом
в клановых интригах...
Такая уж судьба у молодых.

Даст Бог -
достанет совести под спудом -
сумеешь выжить,
краешком пройти.
До тридцати в поэты выйти - чудо,
и выйти б с честью после тридцати.


ЖЕНЩИНА ПЬЕТ ЗА ЛЮБОВЬ

Там, где давно меж собой
чинно расписаны роли,
женщина пьет за любовь
в позднем,
вальяжном застолье.

Дым сигарет голубой
вязнет в густом перегаре.
Женщина пьет за любовь?-
что за нелепый сценарий.

Господи правый, зачем
ей этот бунт сокровенный
там, где от лживых речей
липнут диваны и стены?

Там, где у алчущих ртов
липки улыбки и взгляды...
Боже, какая любовь?
Боже, кому это надо?

Ты же ведь знаешь давно:
в жизни,
как в этом застолье -
все за тебя решено,
розданы речи и роли.

Но пред судьбой и гульбой,
глаз повлажневших не пряча,
женщина пьет за любовь!
И не желает иначе.

...Всходит рассвет на крови,
тускло за стеклами брезжит.
Господи, дай ей любви,
или хотя бы надежду.


ГУД ЛАК*

Примешь мяч
с сумасшедшей подачи,
в слякоть выскочишь
на каблучках, -
я желаю тебе удачи.
Улыбнешься в ответ -
Гуд лак.

Будним днем на проспекте Стачек
промелькнешь
в голубых "жигулях", -
я желаю тебе удачи.
Просигналишь в ответ -
Гуд лак.

Ушибешься -
в подушку плачешь,
ни кровиночки на губах.
Я желаю тебе удачи.
Тихо всхлипнешь в ответ -
Гуд лак.

Жизнь в минуту переиначишь -
рассмеешься -
какой пустяк...
Я желаю тебе удачи.
Пожелай мне в ответ -
Гуд лак.




*) - по случаю женского дня временно (на двадцать строк) отошел от своего любимого жанра - пародии. Не обессудьте и С ПРАЗДНИКОМ!


МЕЧТА ВАМПИРА (Юнна Мориц)

..................."Инжир, гранаты, виноград -
....................Слова бурлят в стихах и прозе.
....................Кавказа чувственный заряд
....................Преобладает в их глюкозе..."
......................(Юнна Мориц, стих.Южный рынок)

Гемоглобин, эритроциты,
а также прочая фигня...
Такая пошлость, извините,
в моей крови - не для меня.

Не буду становиться в позу,
но ненавязчиво скажу,
что персональную глюкозу
на должном уровне держу.

В моей крови - помимо лиры -
хурма, инжир и виноград.
Мне даже местные вампиры
и те с любовью говорят,

мол, нам поэт дороже клада.
Хлебнешь из вены пару раз,
и даже закуси не надо,
как будто съездил на Кавказ.



ПОЖАР В БАНЕ (Сергей Дроздов)


..................."...Пышет зарево в топке,
....................Полезай на полок!
....................Помидорные попки
....................Запалят потолок..."
.......................(Сергей Дроздов, СПб., ст. "Баня")

Ты с мороза не стопку
у жены попроси.
Ты продрогшую попку
прямо в баню неси.

Там в предбаннике знобком,
от штанов далека,
охлажденная попка
запотеет слегка.

Дальше действуй не робко -
полезай на полок,
но сперва свою попку
окуни в кипяток.

Рарумянена попка
заварным кипятком.
Ты ее неторопко
отлупцуй дубняком.

Пышет попка, как топка.
Будь теперь начеку -
раскаленную попку
прислоняй к потолку.

Помидорная попка
запалит потолок,
и ни попки, ни топки -
в огороде дымок.


ВИЗИТ (Глеб Горбовский)


..........................."Посетило меня вдохновенье,
...........................наследило, погрелось и в путь.
...........................Словно я - кабачок, заведенье,
...........................где приятно порой отдохнуть..."
............................(Глеб Горбовский, стих. "Гости")

Кто-то в классики метил с рожденья.
У меня все, признаюсь, не так:
посетило меня вдохновенье,
будто я придорожный кабак.

Ну добро бы поело, попило,
покемарило малость и в путь.
А оно будь здоров, наследило,
напоганило - не продохнуть.

А когда спозаранок очнулось,
почесало хмельную главу
и сказало:
- Мне тут приглянулось.
Я, пожалуй, еще поживу.

И с тех пор, как у доброго дяди,
у меня и харчится, и пьет...
Я давно бы к другому спровадил,
да никто на постой не берет.


ПОСЛЕ КРУЖКИ (Леонид Цветков)

.........................."Частой сменою подруг
...........................Да, душа, не люб тебе я,
...........................Как и тем, что если вру,
...........................Совершенно не краснею..."
....................(Леонид Цветков, ст. "Где же кружка?")

Сам не знаю, что со мной:
изолгался, словно мерин.
Стыд - хоть в петлю головой,
как советовал Есенин.

Раньше был хоть люб душе,
баб менял, так образцово,
а совру, так до ушей
сразу делался пунцовым.

А теперь, враньем греша,
стал краснеть лишь после кружки.
Обижается душа,
обижаются подружки.

Я кусну в сомненьи ус,
почешу себе подмышку.
Может, я и удавлюсь,
только верьте мне не слишком.


Я В ЛЮБВИ СОВСЕМ НЕ ГРУБ (Имануил Глейзер)

..................................."Не ложись, не протянув
....................................Губы мне и руки..."
.......................(Имануил Глейзер, ст. "Пять страниц любви")

Я хочу тебя любить
строго по науке.
Для начала, так и быть,
протяни мне руки.

После губы протяни
нежно и красиво.
Ради Бога, не гони
и не будь спесива.

После волосы до плеч
распусти, робея...
Ну а снять штаны да лечь
я всегда успею.

Я в любви совсем не груб,
но скажу в итоге:
Не протянешь рук и губ,
так протянешь ноги.


МНЕ ОТДАВАЛИ ДРУЖЕСКУЮ НОГУ (Анатолий Красавин)

.................................."С кем не был я на дружеской ноге!
...................................Мне отдавали дружескую ногу.
...................................Спасибо! Собираюсь налегке
...................................и выхожу один я на дорогу..."
..........................(Анатолий Красавин, СПб., стих. "Дорога")

Не просто сладить с дальнею дорогой,
но выход я нашел весьма простой:
мне отдавали запасную ногу
все те, с кем в жизни дружен я ногой.

Вот, помню, по проселку как-то шпарил,
и чувствую: с ногой нехорошо.
Достал из сумки новую, приставил,
и к дядьке в Киев к вечеру дошел.

Но все ж одна печаль меня недужит,
и здесь - как от тюрьмы, да от сумы:
все те, с кем я ногою в жизни дружен,
мою, порою, требуют взаймы.

Возьмут, да усвистят в такие дали...
Но я и тут нашелся, доложу:
чтоб у меня ее взаймы не брали,
я на ноге мозолей не свожу.


В ПОИСКАХ ЧИТАТЕЛЯ (Римма Казакова)

........................."Творю добро, а все не легче.
...........................Не продаю: даю, дарю.
...........................Добро не радует, не лечит...
...........................Быть может, не для тех творю?.."
..............................(Римма Казакова, сб. "Набело")

Неладно что-то в этом мире.
Уж столько делаю добра,
а в мире хуже, чем в сортире,
и завтра хуже, чем вчера.

Добро не радует, не лечит,
не очищает черных душ.
Кругом уроды и калеки,
и все моральные к тому ж.

Я размышляла - в чем тут дело,
и, думаю, не согрешу:
талантом я не оскудела,
а просто не для тех пишу.

И я решила утром ранним -
коль мне не изменить землян,
займусь-ка плотно воспитаньем
лунатиков и марсиан.

Они пока что время тянут,
но я дождусь, придет пора.
Нагрянут инопланетяне,
а я им - сборничек добра.


Я ПАМЯТНИК СЕБЕ ВОЗДВИГ... (Иван Стремяков)

................................"Осенним железом звенят камыши,
.................................простуженно каркает птица.
.................................Приятно, живя в деревенской глуши,
.................................в трухлявый пенек обратиться..."
....................................(Иван Стремяков, СП РФ СПб.)

О славе не думай, на жизнь не греши,
довольствуйся малой частицей.
Подумай, к примеру, как славно в глуши
в трухлявый пенек обратиться.

Иные поэты - Господь им судья -
с рожденья не ведая срама,
в карьерах и копях друг дружку давя,
стремятся кто в бронзу, кто в мрамор.

Несчастные циники, им невдомек,
что в сельской сторонушке где-то
стоит неприметный, трухлявый пенек,
что стоит любых монументов.

Увидит читатель такой монумент,
присядет на пень на задворках,
и плотью почувствует: крупный поэт,
талантищем с Гарсиа Лорку.


Я ВЫШЕЛ ГОЛЫЙ НА КРЫЛЬЦО (Вадим Халупович)

.........................."Я ночью вышел на крыльцо
...........................и к небу обратил лицо...
...........................Пред мирозданьем нищ и наг,
...........................шепчу я: Вызвездило как!.."
.............................(Вадим Халупович, СПб - Израиль)

Я вышел голый на крыльцо
и почесать хотел лицо,
(лицо зудело малость).
Взглянул спросонья небо на
и мне открылася без дна
такая бездна, звезд полна! -
все тело зачесалось.

И я подумал: Боже мой,
а ведь могло и не со мной
случиться счастье это.
Не зачесалось бы лицо,
и я б не вышел на крыльцо,
и никогда б при этом
не сделался поэтом.

Так я глядел на звездный рой
и думал в тишине ночной
с туманными очами:
Какая, право, благодать,
что есть еще чего чесать
мне на крыльце ночами.


ИЗДЕРЖКИ ТВОРЧЕСТВА (Наум Коржавин)

............................."Можем строчки пописывать
..............................Посложнее, попроще,
..............................Но никто нас не вызовет
..............................На Сенатскую площадь.
..............................Мы не будем увенчены...
..............................И в кибитках снегами
..............................Настоящие женщины
..............................Не поедут за нами..."
..................................(Наум Коржавин, ст. "Зависть")

Можно в рифму пописывать,
можно что-то погаже,
но никто нас не вызовет
на Лубянскую даже.

Пусть сомненья не гложат
даже самых горластых:
нас никто не положит
и на площади Красной.

Будь мы трижды увенчены
прозой или стихами,
но валютные женщины
не поедут за нами.

Не потворствуйте ереси,
ешьте кильки в томате.
Нам на прочие прелести
гонораров не хватит.


ПРОРОК (Александр Кушнер)

..................."Так пусть же падает спрос на стихи - прекрасно!
....................Тем более, что жить им предстоит отдельно
....................От нас, а будущее нестерпимо ясно,
....................Не утешай меня: обида не смертельна..."
.........(Александр Кушнер, сб. "Ленинградский день поэзии-89")


Я думал это так,
безделица, пустяк -
да мало ли чего поэт напишет сдуру.
Пускай хиреет спрос,
но это не вопрос -
на бутерброд с икрой всегда найду халтуру.

Ах, если бы я знал
какой грядет провал! -
другие имена витийствуют в народе -
торгаш, а не поэт.
И не зовут в буфет.
Обида - не беда, да вот живот подводит.

А помнишь, как жилось,
как елось да пилось...
И дернул черт тогда пророчествовать гласно.
Тираж - наплакал кот,
и гонорар не тот,
и будущее мне невыносимо ясно.

Не утешай меня.
Я сам себя кляня,
давно уже решил без всяких многоточий:
Поэт, хоть и пророк,
но я даю зарок,
что больше - никогда и никаких пророчеств.


РАССТРОЙСТВО МЕХАНИЗМА (Андрей Коровин*)

............................."...А кораблик плывет по реке,
...............................И в одной поднебесной каюте
...............................Мне русалка протянет в руке
...............................Мое сердце и скажет: "Забудьте".
...............................И сломается мой механизм..."
.........................(Андрей Коровин, ст. "Кораблик", поэзия-ру)

До чего же паскудная жизнь.
Если в ней я во что-нибудь верил -
только в личный мужской механизм,
доводивший подруг до истерик.

Вот уж кто передышки не знал -
вечный двигатель старой закалки.
Мог любую сразить наповал,
а заклинил на платной русалке.

Я ключем и отверткой вертел -
бесполезно, сломался, зараза.
Может, он на воде отсырел?
Может, просто я что-то не смазал?

Попыхтев, как буксир на реке,
мне сказала русалка в каюте,
гонорар возвращая в руке:
"Вы про это теперь позабудьте".

И осталось - какой мазохизм -
тешить прежним величием душу...
Берегите, друзья, механизм
на воде, в небесах и на суше.


*) - надеюсь, что этот портрет, почти рембрантовской кисти, нисколько не обижает главного редактора, а скорее подчеркивает его мужские и литературные достоинства.


ЗА НЕИМЕНИЕМ ЗАДА (Евг. Евтушенко)

..........................."...Я забирался на дьявольский круг
.............................где было надо
.............................крепко держаться при помощи рук,
.............................а кто имеет - и зада..."
..................(Евгений Евтушенко, ст. "Дьявольский круг")

В целом я, вроде, доволен вполне:
внешность и рост - что надо.
Руки, и ноги, и зубы при мне,
но неприятности с задом.

Я поначалу считал пустяки -
нету его, но и что же?
Благо, пишу я посредствам руки
и, по возможности, лежа.

Так бы и жил в заблуждении я,
счастлив до траурной даты,
если б однажды с похмелья меня
не понесло в депутаты.

Вот уж действительно дьявольский круг -
прямо из Дантова ада:
там голосуешь при помощи рук,
держишься с помощью зада.

Тут я все понял, и честно скажу -
зад не последнее дело.
Так что теперь я народу служу
только пером, а не телом.


ПЕЧАЛЬНЫЙ СЛУЧАЙ (Николай Зиновьев)

........................."Меня учили: "Люди - братья,
..........................И ты им верь всегда, везде..."
..........................Я вскинул руки для объятья
..........................И оказался... на кресте..."
............(Николай Зиновьев, ст."Меня учили: Люди-братья...")

Я думал - нежность не убудет,
и я со всей землей в родстве.
Я прокричал: "Люблю вас, люди!".
И оказался... на кресте.

Чуть оклемавшись от страданий,
я все простил. И на заре
принес я людям кучу знаний.
И оказался... на костре.

Я пережил тогда и это -
не потакать же, право, злу -
и отдал им свой дар поэта.
И оказался... на колу.

За веком век одно и тоже:
я дал всего лишь закурить,
а мне отвесили... по роже.
Ну, и кого теперь любить?

Устал я спорить с миром вздорным,
и нынче отвечаю так:
"Любить людей - оно бесспорно..,
но лучше все-таки - собак".


ГЕНИЙ ПО НЕЗНАНИЮ (Иван Голубничий)

......................."...Холодной полночью дыша,
........................В угаре темных откровений
........................Узнаешь вдруг, что ты не гений -
........................И успокоится душа..."
.........(Иван Голубничий, ст. "Час предзакатный - Боже мой...")

О, жажда истины в поэте,
крупицы знания - в борьбе:
чем больше я живу на свете,
тем больше знаю о себе.

Природе душу открываю,
презрев неведомого страх.
Теперь уже я точно знаю:
я - не Гомер и не Плутарх.

По четвертинке, по осьмушке
великий постигаю мир.
На днях узнал, что я не Пушкин,
и даже не Вильям Шекспир.

Скажу еще прямолинейней,
хоть это мой большой секрет:
вчера узнал, что я не гений,
и где-то даже не поэт.


ГОРЕ В ЮБКЕ (Елена Шварц)

..............................."Горела моя юбка ало,
................................И ветром с тлеющих песков
................................Так высоко ее вздувало
................................И накрывало Петергоф..."
....................................(Елена Шварц, СПб., стих. "Красная юбка")

Горела моя юбка ало,
особенно широкий низ.
Такое плямя фуговало,
что даже пятки занялись.

Потом коленки прихватило,
потом, родная моя мать! -
такое место задымило,
что даже срам упоминать.

Спасибо ветер постарался:
вздул юбку аж над головой.
Весь Петергоф тогда сбежался
и не хотел идти домой.


НАМ НЕ СТРАШЕН ДАЖЕ БЛУД (Станислав Куняев)

..........................."Нет, не зря в ледовитый торос
............................упирается русская карта:
............................одинаково страшен мороз
............................и для СПИДа и для Бонапарта..."
................................(Станислав Куняев, стих. "Хорошо, что
......................................мы северный люд...")

Нам не страшен отчаянный блуд
и другие вселенские беды,
потому, что мы северный люд,
не французы, и даже не шведы.

Это только тепличный народ
от любви принимает таблетки.
А у русских - особый подход:
сразу в прорубь ныряй после шведки.

Окунулся и снова в кровать -
никакой гонореи и СПИДа.
Можешь с немкой теперь продолжать,
в худшем случае - грипп безобидный.

Ну, а если раскинуть всерьез -
Бонапарт не дурак был, как видно:
благородней - от гриппа в мороз,
чем в Париже загнуться от СПИДа.


КАК МОЙ ДАНТЕС МЕНЯ НЕ ПОНЯЛ (Вл. Нестеровкий)

..........................."...Ведь сам я тоже неприкаян,
............................меня нередко водит бес.
............................И на меня найдется Каин
............................или бестрепетный Дантес..."
.................................(Владимир Нестеровский, СПб.,
....................................стих. "Самоубийцы")

Когда не в меру остаканен,
гляжу, набычившись, окрест,
мне нипочем ни бес, ни Каин,
а уж, тем более, Дантес.

Губитель муз, тиран прогресса -
плюю на твой злодейский рок.
Хоть точно знаю: для Дантеса
мой гений - лакомый кусок.

Я встречи жду.
Я в нетерпеньи
места дуэлей исходил.
Печатал лучшие творенья,
как на живца его ловил.

И вот вчера случилось это -
из-за ларька, напыжась весь,
в мундире и при пистолете
навстречу вышел мне Дантес.

Святым отмщением наполнен,
я крикнул - Сходимся, щенок...

Но мой Дантес меня не понял
и в вытрезвитель поволок.


ПРОВИНЦИЯ

Провинция - великая провидица
всех завтрашних парламентских забот.
Когда в столицах грозы лишь предвидятся,
провинция уже шинели шьет.

Провинция - привычная провидица,
ей все всегда известно наперед.
Когда в столицах голод лишь предвидится,
провинция уже с сумой бредет.

Провинция - бесстрашная провидица,
когда в страну грядет недобрый гость,
когда в столицах мор едва предвидится,
провинция уже кроит погост.

Провинция - сердечная провидица,
в беде не поскупится, не предаст.
Когда в нужде столица выжить силится,
с себя рубашку снимет и отдаст.

Провинция - тишайшая провидица,
когда ее награда обойдет,
не шикнет на столицу, не обидется,
а дружно стольной славе подпоет.


НАПЕЧАТАЮСЬ ЗА ДЕНЬГИ

Напечатаюсь за деньги -
модный выберу журнал:
слева гений,
справа гений,
в середине - мой овал.

У меня дела в порядке,
у кумиров прежних - шок:
слева брокер,
справа маклер,
посредине - мой стишок.

Не обидно за державу,
коли в ней понять смогли -
хватит славы
на халяву,
будет слава за рубли.

Чиркну зажигалкой "ронсон",
популярнейший поэт,
у меня отличный спонсор,
он оплатит мой респект.

Выйду на проспект широкий -
сразу видно кто есть кто:
слева маклер,
справа брокер,
посередке я... в пальто.


УХОДЯТ ЛЮБИМЫЕ МОЛЧА

Как горько и невыносимо
вдыхать выстывающий тлен
вчера еще нежно любимых,
живых безделушек и стен.
На плитку кофейник поставить,
и горечь из чашки хлебнуть.
И знать: ничего не исправить.
И знать: ничего не вернуть.

Как больно увидеть воочию -
не в шутку, и не на пари:
Уходят любимые молча,
но крик остается внутри.
Рывком занавеску отбросить,
и лбом прислониться к стеклу,
и долго сквозь влажную проседь
смотреть, не мигая, во мглу.

Туда, где шипящие фары.
Туда, где у самой воды,
на серых, сырых тротуарах
еще не остыли следы.
И город неведомый, новый,
взойдет равнодушно в стекле,
где пахнут парадные кровью,
и ангел сидит на игле.


ФИЗИКИ ДА ЛИРИКИ

И не то, чтоб карман с прорехами,
и не то, чтобы сучья жизнь -
просто физики тихо отъехали,
просто лирики дружно спились.

А без физиков, да без лириков,
хоть Христа, хоть Иуду спроси,
все равно, что на дно без пузыриков -
скучновато у нас на Руси.

Вот бы счас загулять в беспечности -
хоть поминки, хоть праздник души...
Да в любезном моем Отечестве
вместо лириков - торгаши.


ПОРА ГРУСТИТЬ, ПОРА ПЕЧАЛИТЬСЯ

Пора грустить, пора печалиться -
теперь уж в точности проверено -
увы, ничто не возвращается:
ни времена,
ни вдохновение.

А на подмостках пена пенится,
имен без счета напророчено...
Но век серебряный не сменится
ни золотым,
ни позолоченным.


НАПИШУ О РОССИЙСКОЙ ПРИРОДЕ

Надоело писать о народе,
глотку драть от зари до темна.
Лучше я напишу о природе -
эта тема на все времена.

А ведь правда, кому избавитель
мой разящий, гражданственный слог?
Ни один не раскаян правитель.
Ни один казнокрад не исдох.

А природа - не малая малость -
на безбожном, гнилом рубеже,
почитай, все, что нам и осталось
в утешенье судьбе и душе.

Укачу на пленер, не ищите,
налегке - карандаш да блокнот.
Зачитается вор и правитель.
Задохнется от счастья народ.

Где они, левитановы дали?
Смрад мазутный да гниль - от земли...
Неужели и это украли?,
и когда только, бляди, смогли.


ГРАФФИТИ (Мир умрет от передозировки)

На стене, расписанной дешевкой -
радужным поносом криптограмм:
МИР УМРЕТ ОТ ПЕРЕДОЗИРОВКИ!,
больно резануло по глазам.

Чья аэрозоль плясала ловко,
чей прорвался внутренний нарыв?
Мир умрет от передозировки!
Боже мой, а ведь они правы.

Ни от мора, голода, винтовки,
ни от бомб, сносящих рубежи.
Мир умрет от передозировки
собственной жестокости и лжи.

Что за речи на крутых тусовках,
чей бомонд в салонах пьет "клико"?
Мир умрет от передозировки
алчных, новоявленных хорьков.

Что за щи в обшарпанной столовке,
чье метро для нищих и бомжей?
Мир умрет от передозировки
вековой терпимости и вшей.

Ну а кто там в телераскадровке
правит бал, когда над миром мгла?
Мир умрет от передозировки
грязи, лицемерия и зла.

И тогда беспомощно, устало,
на закате памяти и дней,
кто-то вновь аэрозоль достанет
и напишет ею на стене:

"Этот мир, пройдя до половины,
умер преждевременно, увы.
Не от войн, и не от героина -
от смертельной дозы нелюбви."


АРБАТСКОЕ СОЖАЛЕНИЕ

...................................Памяти Б.Ш.Окуджавы

Ах, как жаль, что не мне этот жребий -
проживать у Арбатских ворот.
Больше просини было бы в небе,
был бы в жизни иной поворот.


Я б радушней поэтов столичных
москвичам и приезжим подряд,
не считаясь с пропискою личной
свой раздаривал редкий талант.


В каждой улочке гость долгожданный,
не таящий щедрот до поры,
я от Бронной до Новобасманной
расписал бы зарею дворы.


Я бы, кисть окуная соболью
по утрам в листопад городской,
описал бы, с какою любовью
мы проходим по нашей Тверской.

Не в джинсе, в пиджачишке буклежном,
узнаваем и всеми любим,
о, какие бы песни прилежно
я слагал горожанам моим.

Я б делил с ними радость по-братски,
от несчастий стерег их покой...

Ах, как жаль, что с пропиской арбатской
до меня это сделал другой.


* * * "Видно, снова ошибка в прогнозе..."

........................................О.К.

Видно, снова ошибка в прогнозе.
Но ведь ясно:
на убыль - зима.
Ну разок,
ну другой подморозит,
а потом -
ты ведь знаешь сама -
будет воздух упруг от озона.
Будут птицы
под солнцем кружить.
И, завидя тебя, почтальоны
будут сами навстречу спешить.
И глаза у них будут лучиться
и в твои без опаски смотреть...

Ты ведь знаешь,
все так и случится.
Только надо дождаться, суметь.


ВСЕГО-ТО И ДЕЛ

Всего-то и дел, что рукой дотянуться
и нужные в россыпи клавиш найти,
пока необузданный
сиюминутный
в душе не остыл,
не распался мотив.

Но, видимо, в жизни, поспешной и шалой,
такая нам выпала доля уже:
хотелось,
мечталось,
но что-то мешало
прислушаться к нежно поющей душе.

Какой-то пустяк -
сквознячок, мелочевка -
некстати по краешку прошебаршил.
А песня меж тем отболела
и смолкла,
и, может быть, лучшая песня души.

Теперь не осилить, назад не вернуться,
не вспомнить,
не вырвать -
свисти не свисти.
А стоило только рукой дотянуться,
и клавиши тронуть,
и вместе свести.