Грёзы любви
На мотив Ф. Листа
Люби, люби! До самой смертной грани
Любовь продлить сумей.
Люби, люби! Придёт черёд рыданий
По умершей по ней.
Люби светло, люби, себя сжигая.
Неси свои огни.
Твоей душе откроется другая.
Она тебе сродни.
Своих щедрот под спудом не храни ты,
Ей счастья дай стократ.
Дари, дари душе, тебе открытой,
Добро, чем ты богат.
Язык твой враг. Да сгинет речь гнилая!
Будь на устах узда.
Хоть говорим мы, не злоумышляя,
Не избежим суда.
Люби, люби! Служи любви единой.
Хранить её умей.
Люби, люби в преддверии годины
Тебе грустить по ней.
Ты у могилы преклонишь колена,
Глаз заслезится твой,
Хоть не увидит он и тени тлена
Под наливной травой.
Любви, любви, воззрев в её высоты,
Скажи: моя звезда!
Пусть я впадал в безумие без счета,
Но в злобу никогда.
Любовь в её неизъяснимой дали,
Безмолвна и глуха.
Устам её, что так легко прощали,
Не снять с тебя греха.
Люби, люби и делайся честнее.
Ты горя через край
Принёс любви. Давно прощённый ею,
Себя ты не прощай.
Люби, люби, покуда жизнь продлится,
Исполнена тепла.
Люби, люби, пока ещё гробница
Любви не отняла.
Hermann Ferdinand Freiligrath
O lieb’,
solang du lieben kannst!
O lieb’, solang du lieben magst!
Die
Stunde kommt, die Stunde kommt,
Wo du an Gräbern stehst und
klagst!
Und sorge, daß
dein Herze glüht
Und Liebe hegt und Liebe trägt,
Solang
ihm noch ein ander Herz
In Liebe warm entgegenschlägt!
Und wer dir
seine Brust erschließt,
O tu ihm, was du kannst, zulieb’!
Und
mach’ ihm jede Stunde froh,
Und mach ihm keine Stunde trüb!
Und hüte
deine Zunge wohl,
Bald ist ein böses Wort gesagt!
O Gott,
es war nicht bös gemeint, —
Der andre aber geht und klagt.
O lieb’,
solang du lieben kannst!
O lieb’, solang du lieben magst!
Die
Stunde kommt, die Stunde kommt,
Wo du an Gräbern stehst und
klagst!
Dann kniest du
nieder an der Gruft
Und birgst die Augen, trüb und naß,
—
Sie sehn den andern nimmermehr —
Ins lange, feuchte
Kirchhofsgras.
Und sprichst:
O schau’ auf mich herab,
Der hier an deinem Grabe
weint!
Vergib, daß ich gekränkt dich hab’!
O Gott, es
war nicht bös gemeint!
Er aber sieht
und hört dich nicht,
Kommt nicht, daß du ihn froh
umfängst;
Der Mund, der oft dich küßte, spricht
Nie
wieder: Ich vergab dir längst!
Er tat’s,
vergab dir lange schon,
Doch manche heiße Träne fiel
Um
dich und um dein herbes Wort —
Doch still — er ruht, er ist
am Ziel!
O
lieb’, solang du lieben kannst!
O lieb’, solang du lieben
magst!
Die Stunde kommt, die Stunde kommt,
Wo du an Gräbern
stehst und klagst!
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
Сцена 1
Перед дворцом ОЛИВИИ.
Входят
СЕБАСТЬЯН и ФЕСТЕ.
ФЕСТЕ
Значит, вы не тот, кого мне велено отыскать?
СЕБАСТЬЯН
Сгинь, придурок! Исчезни!
ФЕСТЕ
Какой артист! Я аплодирую. Значит, я вас в глаза не видывал, и моя леди меня послала не за вами, и вы не Цезарио. Пожалуй, вот это не мой нос. И вообще я не я, а вы не вы.
СЕБАСТЬЯН
Пожалуйста, фонтанируй своей глупостью по другому адресу. Я тебя не знаю.
ФЕСТЕ
Ишь ты, какие слова мы знаем! Фонтанируй своей глупостью. Вот уж точно не по адресу. Нахватался умных цитат и выхваляется ими перед шутом. Фонтанируй своей глупостью! Эдак наш мир, этот деревенский недоросль, дозреет до уровня столичного парвеню. Поэтому, прошу, сбрось маску незнакомца и скажи, чем мне отфонтанировать моей леди? Придёшь ли ты к ней фонтанировать остроумием?
СЕБАСТЬЯН
Слышь, древний грех, держи свой бакшиш, только отцепись.
[Пояснение. В оригинале: SEBASTIAN. I prithee, foolish Greek, depart from me. Грек здесь означает: развратник или сводник. — А. Ф.]
А будешь нудить дальше — я тебя награжу совсем не так.
ФЕСТЕ
Да, уж, ты награждаешь широкой рукою. Умник, который платит дураку, лет через четырнадцать стяжает громкую славу.
Входят СЭР ТОБИ, СЭР ЭНДРЮ и ФАБИАН.
СЭР ЭНДРЮ
Сэр, вы опять здесь? Получайте! (Толкает СЕБАСТЬЯНА.)
СЕБАСТЬЯН
Вот тебе с прибылью. Вот и вот! С ума все посходили...
СЭР ТОБИ
Охолоните, сэр, а то я шпагу вашу зашвырну за это здание. (Хватает СЕБАСТЬЯНА.)
ФЕСТЕ
Пойду-ка я доложу об этом миледи. И тогда за два пенса не хотел бы оказаться в шкуре кого-нибудь из вас.
ФЕСТЕ уходит.
СЭР ТОБИ
Слышите, сэр, уймитесь!
СЭР ЭНДРЮ
Нет, отпустите его. Я дам ему сдачи другим образом: привлеку за оскорбление действием. Есть же в Иллирии закон. Только не говорите, что я тронул его первым, это не существенно.
СЕБАСТЬЯН
Руки убери!
СЭР ТОБИ
Не ерепеньтесь, сэр. Не лапайте вашу железную штуку. И откуда у вас взялась эта воинственность, юноша? Хватит, я сказал! У меня не вырветесь.
А что теперь скажешь? Если есть еще сомнения, может, разомнёмся на шпагах?
СЭР ТОБИ
Что, что? Да, придётся исторгнуть из вас унцию-две распалившейся крови!
Входит ОЛИВИЯ.
ОЛИВИЯ
Стой! Я тебе приказываю, Тоби!
Иначе пожалеешь.
СЭР ТОБИ
О, мадам...
ОЛИВИЯ
Оставь свои пещерные забавы,
Чудовище! Да сколько ж мне терпеть!
Ты обитал бы в девственных трущобах,
Не ведая приличий! Скройся с глаз!
Цезарьо, много чести обижаться.
Подите прочь, животные!
СЭР ТОБИ, СЭР ЭНДРЮ и ФАБИАН уходят.
Мой друг,
На твой душевный мир так беспричинно
И беспардонно посягнули, но...
Суди о них без гнева и пристрастья.
Идём со мной. Когда я расскажу,
Что отчебучивает этот изверг,
Ты просто посмеёшься, может быть.
Но смехом я его не удостою:
Оскорблена я заодно с тобою.
СЕБАСТЬЯН
Куда событий ток меня занёс?
Во власти я безумья или грёз?
Меня как будто поглощает Лета,
Пусть это долгие продлится лета.
[Пояснение. В оригинале игра слов:
Let fancy still my sense in Lethe steep;
If it be thus to dream, still let me sleep! — А. Ф.]
ОЛИВИЯ
Идёшь?
СЕБАСТЬЯН
Куда вы скажете, мадам!
ОЛИВИЯ
Что будет — будь. Сказал ты это сам.
Уходят.
Сцена 2
Дворец ОЛИВИИ.
Входят
МАРИЯ и ФЕСТЕ.
МАРИЯ
Держи сутану и бороду, ты должен сойти за нашего викария сэра Топаса. Живее перевоплощайся. А я сбегаю за сэром Тоби.
МАРИЯ уходит.
ФЕСТЕ
Совсем перевоплотиться я не смогу, придётся прикинуться. Что ж, я не первый, кто будет лицемерить в рясе. Для попа я недостаточно толст, а для семинариста не слишком тонок. Впрочем, быть просто добрым малым и семьянином не хуже, чем богомолом и богословом. Так, следующая сцена: клоун и партнеры.
Входят МАРИЯ и СЭР ТОБИ.
СЭР ТОБИ
Благослови тебя Юпитер, святой отец.
ФЕСТЕ
Bonos dies, сэр Тоби. Как сказал племяннице короля Горбодука один особо благочестивый пражский схимник, отрекшийся от бумаги, пера и чернил: что не это, то то. Если я далеко не святой и не отец, разве я не могу быть святым отцом? И разве я лгу, как сказал один мудрец?
[Пояснение. Эвбулид, последователь Сократа, глава мегарской школы, создатель парадокса лжеца: каким образом можно говорить правду, утверждая: «Я лгу». — А. Ф.]
СЭР ТОБИ
Врёшь ты или нет, но войди с ним в общение, сэр Топас.
ФЕСТЕ
Мир заточенному в узилище сем!
СЭР ТОБИ
Вот даёт, собака! Собака такой!
[Пояснение. Выражение академика Рядно из «Белых одежд» В. Дудинцева. — А. Ф.]
МАЛЬВОЛИО (изнутри)
Кто взывает ко мне?
ФЕСТЕ
Сэр Топас, викарий, пришедший к обуянному дьяволом Мальволио.
МАЛЬВОЛИО
Сэр Топас! Сэр Топас! Добрейший сэр Топас, я жажду видеть мадам, мадам, мадам!
ФЕСТЕ
Изыди, преужасный враг! Чесо ради изтязаеши скудоумнаго мужа сего? Он же помешался на женщинах! У него их три!
СЭР ТОБИ
Тонко замечено, святой отец.
МАЛЬВОЛИО
Сэр Топас, не бывало на земле человека, более превратно понятого. Добрый сэр Топас, я не помешан на женщинах. Но меня ввергли в эту омерзительную тьму!
ФЕСТЕ
Тьфу на тебя, нечестивый! Это я ещё мягко выражаюсь: воспитание велит мне быть вежливым даже с чёртом. Значит, по-твоему, в этом помещении темно?
МАЛЬВОЛИО
Беспросветнее преисподней, сэр Топас!
ФЕСТЕ
Вздор! В нишах ставни щелястые. А верхние окна, выходящие на южный север, бликуют, как эбеновое дерево. И ты ещё сетуешь на непроницаемую тьму!
МАЛЬВОЛИО
Сэр Топас, но она непроницаема! Я ещё не сошёл с ума!
ФЕСТЕ
Все так говорят, тёмный ты человек! Ты блуждаешь во тьме своей непросвещённости, а сия тьма черней египетской.
МАЛЬВОЛИО
А сие пространство темно, как непросвещенность, которая беспросветнее преисподней, что я и говорил. Вы видите, я могу рассуждать логически. Нет в мире человека более оболганного, а ведь я не безумнее вас. Проэкзаменуйте меня по любому классическому вопросу.
ФЕСТЕ
Изволь. Что трактует Пифагор о диких гусях?
МАЛЬВОЛИО
Тоже мне вопрос! Согласно Пифагору, дикой гусыней может быть ваша собственная бабушка.
ФЕСТЕ
Моя бабушка? Ты в своём уме?
МАЛЬВОЛИО
Да, в своём, а не в Пифагоровом. Я считаю, что душа — слишком тонкая материя для реинкарнации в гусей.
ФЕСТЕ
Что? Душа — материя? Прощай. Продолжай холить своё невежество. Я не признаю тебя разумным существом, пока ты не станешь считать, как Пифагор. А до той поры остерегайся охотиться на диких гусей, дабы не лишить приюта свою бабушку. Прощай.
МАЛЬВОЛИО
Сэр Топас! Сэр Топас!
СЭР ТОБИ
Бесподобный сэр Топас!
ФЕСТЕ
Да уж, я могу переливаться любыми цветами.
МАРИЯ
Даже без бороды и рясы, тем паче, что он тебя не видит.
СЭР ТОБИ
Сейчас переходи на свой собственный голос, а потом доложишь нам о состоянии подопечного. Пора уже с ним кончать — с этим розыгрышем. Но аккуратно, а то племянница сейчас на меня вызверилась — незачем её настропалять ещё больше. Так что не затягивай беседу, а потом зайдёшь ко мне.
СЭР ТОБИ и МАРИЯ уходят.
ФЕСТЕ (напевает)
Робин, что невесел так?
Что с твоею милой?
МАЛЬВОЛИО
Эй, дурак!
ФЕСТЕ
Сам дурак.
(Напевает)
Не заметил сам, дурак...
МАЛЬВОЛИО
Эй, шут! Не узнаёшь меня?
ФЕСТЕ (напевает)
Что она остыла.
А кого я должен узнать?
МАЛЬВОЛИО
Шут, будь добр, окажи мне услугу: принеси мне свечу, бумагу, перо и чернила. Слово джентльмена, я тебе отплачу.
ФЕСТЕ
Мессир Мальволио, вы ли это?
МАЛЬВОЛИО
Я, я, добрый шут.
ФЕСТЕ
Бедный мессир Мальволио! А как же это вы потеряли все пять умственных способностей?
МАЛЬВОЛИО
Дурак! Ничего я не терял, я в таком же уме, как ты.
ФЕСТЕ
Если вы в таком же уме, как дурак, значит, вы в самом деле безумны.
МАЛЬВОЛИО
Меня поработили, ввергли во тьму, подослали какого-то ослоумного попа, чтобы я точно обезмозглел!
ФЕСТЕ
Осторожно, сэр! Викарий здесь. (Изменив голос) Убогий Мальволио, да пощадят тебя небеса! Ложись спать и оставь свои тщеславные ширли-мырли!
(leave thy vain bibble-babble)
МАЛЬВОЛИО
Сэр Топас!
ФЕСТЕ (на разные голоса)
Не отвечай искусителю, добрый человек. — Кто, я, сэр? Да разве я отвечаю! Господь с вами, добрый сэр Топас. Я только так... — Вот и не говори с ним. Аминь. — Не буду, сэр Топас, не буду.
МАЛЬВОЛИО
Шут! Шут! Шут! Отзовись!
ФЕСТЕ
Что вы разорались, сэр? Я всё равно не подойду: я обещал святому отцу.
МАЛЬВОЛИО
Да какой он... Милый шут, доставь мне огня и письменные принадлежности. Я такой же нормальный, как любой иллириец.
ФЕСТЕ
Хорошо бы так, сэр, хорошо бы. А если нет?
МАЛЬВОЛИО
Руку на отсечение — да! Милый шут, умоляю: света, бумаги и чернил! И потом снеси мою записочку миледи. И ни за какую переписку в мире ты столько не получишь!
ФЕСТЕ
В общем-то я могу попробовать... Скажите как на духу мне одному, я не проболтаюсь: на чём вы так свихнулись, а?
МАЛЬВОЛИО
Идиот! То есть милый шут. Говорю же тебе: я нормальный.
ФЕСТЕ
Нет, не верю я на слово, а в голову к вам не заглянешь. Не знаю, не знаю... Ладно, так и быть, добуду вам свечу, перо и чернила.
МАЛЬВОЛИО
И бумагу! Шут, я отплачу тебе высшей мерой! Только не мешкай, голубчик!
ФЕСТЕ (поёт)
Уж так и быть!
Я во всю прыть
Помчусь, куда велят,
И без помех,
Как древний Грех,
К вам поспешу назад.
И он кинжал
Картонный сжал,
Грозою обуян:
«Врага, ей-ей,
Лишу когтей —
И к чёрту балаган!»
Уходит.
Сцена 3.
Сад ОЛИВИИ.
Входит СЕБАСТЬЯН.
СЕБАСТЬЯН
Всё тот же воздух, и ликует солнце.
А вот камея — дар её. Меня
Обволокли чудесные виденья,
Но это не безумие отнюдь.
Как жаль, что мы с Антоньо разминулись.
Сказали в «Элефанте»: он пошёл
Разыскивать меня. Своим советом
Он мог бы мне, как золотом, помочь.
Ну, что ж, придётся самому осмыслить
Мне этот диспут чувства и ума.
Я здесь предполагаю заблужденье,
А вовсе не безумие, хотя
Случившееся так невероятно,
Судьба так расточительно щедра
В своих немыслимых благодеяньях,
Что можно разувериться в глазах
И в разуме, внушающем упорно,
Что кто-то здесь помешан. Но не я.
Но разве леди недееспособна?
Не правит домом? И не держит слуг
В повиновенье строгом? Не решает
Разнообразных дел? Наоборот!
И как легко, решительно, изящно!
Я видел сам. Разгадка здесь лежит
Не на поверхности. А вот и леди.
Входят ОЛИВИЯ и СВЯЩЕННИК.
ОЛИВИЯ
Не укоряй поспешностью меня,
Поскольку, если ты мне сам признался,
Зачем же медлить? За святым отцом
Пройдём в часовню, и в стенах священных
Ты подтвердишь намеренья свои
Великой клятвой, дав успокоенье
Моей душе, ревнивой чересчур.
Помолвку оглашать пока не станем.
Когда необходимым ты сочтёшь,
Мы обвенчаемся, устроим свадьбу
Прилично положенью моему.
Ну, отвечай скорее: ты согласен?
СЕБАСТЬЯН
Пускай отец ведёт нас за собой!
Я дам и соблюду обет святой.
ОЛИВИЯ
Быть посему. Идёмте, добрый отче.
Сияет небо, счастье нам пророча.
Уходят.
АКТ ПЯТЫЙ
Сцена 1
Перед дворцом ОЛИВИИ.
Входят
ФЕСТЕ и ФАБИАН.
ФАБИАН
Если ты меня любишь, покажи мне эту цидулку!
ФЕСТЕ
Мэтр Фабиан, ответьте мне взаимной любовью.
ФАБИАН
Охотно.
ФЕСТЕ
Даже не просите ничего показать!
ФАБИАН
Хороша любовь: мне подарил он кобеля, взяв моего награды для.
Входят
ОРСИНО, ВИОЛА, КУРИО и ЛОРДЫ.
ОРСИНО
Вы официальные лица графини Оливии?
ФЕСТЕ
Я бы сказал: лучшие. Вы бы видели её неофициальные лица.
ОРСИНО
А, твоё-то лицо я хорошо знаю. Как дела, умник?
ФЕСТЕ
Дела обыкновенные, милорд: с врагами получше, с друзьями похуже.
ОРСИНО
Ты хочешь сказать наоборот: с друзьями получше.
ФЕСТЕ
Нет, сэр, с ними всё же похуже.
ОРСИНО
Боже! Но почему же?
ФЕСТЕ
Дружеская похвала меня превращает в осла. Но скажет мне враг, что осёл я и так. Друзей брехня обольщает меня, тогда как во вражеской брани есть повод для самопознанья. Подобное рассужденье могу я сравнить с арифметикой поцелуя. Четыре в одно превращаются там, когда уста припадают к устам. Вот и выходит, что мы в итоге богаты врагами, друзьями убоги.
ОРСИНО
Изобилие мысли!
ФЕСТЕ
Не такое уж изобилие: вы же меня удостоиваете похвалы, значит, увеличиваете собою число моих друзей.
ОРСИНО
Моя дружба тебе не в ущерб. Держи дублон.
ФЕСТЕ
Может, вы продублируете его, чтоб ваша дружба не была половинчатой?
ОРСИНО
О, это довольно ущербный совет.
ФЕСТЕ
А вы компенсируйте его своей щедростью. И пусть ваши пальцы последуют за ней в карман.
ОРСИНО
Хорошо, я не буду ущербным и половинчатым. Вот тебе ещё один.
ФЕСТЕ
Вообще-то гармоничнее всего: primo, secundo, tertio. Бог что любит? То-то! И в музыке лучший размер — на три четверти. И колокола святого Беннета, если прислушаться, звонят: раз — два — три. Даже малые колокольчики... «Динь-динь-динь! Динь-динь-динь!» — колокольчик звенит...
ОРСИНО
Довольно музыки. Своими устаревшими песнями ты больше ничего не выудишь. А вот если ты сообщишь обо мне леди и приведёшь её сюда, то сможешь возбудить во мне очередной приступ щедрости.
ФЕСТЕ
Хорошо, сэр, лелейте вашу щедрость, пока я не приду. Ей не придётся долго почивать, я не задержусь. Только не подумайте, что я это делаю из алчности.
ФЕСТЕ уходит.
СТРАЖА вводит АНТОНИО.
ВИОЛА
Вот моего спасителя ведут.
ОРСИНО
Его лицо я узнаю. Ещё бы!
Тогда он, как Вулкан, был закопчён,
Весь чёрен от порохового чада.
Он хлипкою скорлупкой управлял,
Ничтожнейшей по водоизмещенью
И габаритам — и на ней дерзнул
Сразиться с наилучшими судами
Эскадры нашей. Он нанёс урон,
Настолько ощутимый, что и зависть,
И злость от поражения, смирясь,
Восславили его. А что случилось?
ПЕРВЫЙ ОФИЦЕР
Орсино, он тот самый капитан
Антонио, на «Феникса» с товаром
Из Кандии напавший. И ещё
Он «Тигра» взял на абордаж. В той схватке
Ноги лишился ваш племянник Тит.
Вот этот человек явился в город,
Прогуливался всюду не таясь
И, наконец, ввязался безрассудно
В какую-то нелепую дуэль.
И тут-то мы его арестовали.
ВИОЛА
Нелепая дуэль была со мной.
А этот человек великодушный
Своею шпагой спас меня. Но он
Потом заговорил со мной так странно,
Как будто бы не в шутку занемог.
ОРСИНО
Ах ты пират геройский! Вод солёных
Разбойный адмирал! Что привело
Тебя сюда: бедовость иль безумье?
Тебе весь город враг, он пострадал
От подвигов твоих кровопролитных.
АНТОНИО
Орсино благородный, не могу
Принять я эти прозвища, простите.
Антоньо не разбойник, не пират.
А то, что враг Орсино, — это верно,
И есть причины веские тому.
Сюда же приведён я наважденьем.
Бессовестного этого юнца
Я выхватил из пенящейся пасти
Взбесившегося моря. И его
Из безнадежности вернул я к жизни.
К нему я привязался всей душой.
Из этой преданности беспредельной
Пошёл за ним сюда, к своим врагам,
И очень кстати: на него напали
Какие-то подонки. Я тогда
Со шпагой бросился ему на помощь —
И схвачен был. Но юный фарисей
Без колебаний от меня отрёкся,
Спасая репутацию свою,
И стал в одно мгновение далёким,
Как вещь, двадцатилетие назад
Потерянная. Он же отказался
Признать, что получил мой кошелёк
За полчаса до этого.
ВИОЛА
Однако
От вас не получал я ничего.
ОРСИНО
Когда же прибыл в город он?
АНТОНИО
Сегодня.
А до того три месяца подряд
Ни на минуту мы не расставались.
Входит ОЛИВИЯ со СВИТОЙ.
ОРСИНО
Свершилось! Небо снизошло к земле!
А ты, милейший, зарапортовался:
Не ты, а я не разлучаюсь с ним
Три месяца. Но это после, после. —
Теперь на время отойдите с ним.
ОЛИВИЯ
Чем, кроме невозможного, способна
Оливия милорду услужить?
Цезарьо, так-то держите вы слово?
ВИОЛА
Мадам?
ОРСИНО
Графиня!
ОЛИВИЯ
Достославный лорд! —
Цезарио, не слышу я ответа.
ВИОЛА
Молчать я должен, если говорит
Мой господин.
ОЛИВИЯ
О, если всё о том же
Он запоёт, увольте! Сей мотив,
Как после кантилены — вой, ужасен.
ОРСИНО
Всё так же беспощадны вы, мадам?
ОЛИВИЯ
Верней, милорд, всё так же откровенна.
ОРСИНО
Да, вы всё так же откровенно злы
И грубы, истукан немилосердья!
Пред вашим нечестивым алтарём
Я так священнодействовал! Я душу
На нём заклал! Что делать мне теперь?
ОЛИВИЯ
Да всё, что вашей милости достойно.
ОРСИНО
О, для чего душой я просвещён
И не могу, подобно Тиамису,
Пирату из Египта, унести
Свою любовь с собою перед смертью!
В разнузданности варварских страстей
Бывают благородные нюансы.
Угодно вам глумится надо мной,
Над верою моей, но я отчасти
Догадываюсь, что за инструмент
Меня изъял из ваших предпочтений.
Живите, с сердцем мраморным тиран,
Как можете. Но вашего миньона
И моего любимчика, увы,
Я разлучу с жестокими глазами,
Его короновавшими назло
Хозяину. Иди за мной, Цезарьо!
Теперь и я до бешенства дозрел.
За мною, агнец! Кровь должна пролиться
Для коршуна в обличье голубицы!
ВИОЛА
Умру сто раз, когда ценой такой
Я наконец доставлю вам покой.
ОЛИВИЯ
Помилуйте, Цезарио, куда вы?
ВИОЛА
За тем, в котором я весь мир обрёл,
За тем, кто мне затмил весь женский пол.
Не жить мне, коль слова мои лукавы.
ОЛИВИЯ
Я сражена! Снести обман нет сил!
ВИОЛА
Но кто и чем, миледи, вас сразил?
ОЛИВИЯ
Не помнишь, кто ты есть? Вот это ново!
Пусть приведут сюда отца святого.
СЛУГА уходит.
ОРСИНО
Уходим. Что ты стал? За мной живей!
ОЛИВИЯ
Цезарьо, муж мой!
ОРСИНО
Ты ей муж?!!
ВИОЛА
Я — ей?
[Пояснение. В оригинале этой реплики нет. Её надо произнести с таким подтекстом: вы все с ума посходили? Виола явно забавляется этим балаганом. — А. Ф.]
ОЛИВИЯ
Ах, он не понимает! А кому ж?
Пусть только возразит!
ОРСИНО
Ты точно муж?
ВИОЛА
Нет. Нет, милорд.
ОЛИВИЯ
Какое малодушье!
И всё-таки себе не изменяй,
Преодолей, Цезарьо, этот приступ
Позорнейшего страха. Овладей
Своей фортуной — и, собой оставшись,
Ты так же возвеличишься, как тот,
Кто всё тебе затмил на этом свете.
Входит СВЯЩЕННИК.
Приветствую вас, отче, и прошу:
Во имя сана вашего не бойтесь
Раскрыть один известный вам секрет.
Уже таиться надобность отпала.
Скажите всем теперь: какая связь
Меж юношею этим существует
И мной?
Союз незыблемой любви,
Даруемой навек. Он подтверждён
Соединеньем рук, запечатлён
Слияньем ваших уст и утверждён
Колец обменом. Церемониал
Свершён в моём присутствии и мной
Удостоверен и внесён в регистр.
Насколько мне известно, с этих пор
Я шествовал к могиле два часа.
ОРСИНО
Ах ты щенок без совести и правил!
Каким же станешь ты матёрым псом,
Когда седины в шерсти забелеют!
Иль ты, блуждая по кривым путям,
Себя своей подножкой свалишь сам?
Что ж, торжествуй, ты у неё в фаворе.
Но только уж потом, себе на горе,
Не попадайся мне.
ВИОЛА
Но я клянусь...
ОЛИВИЯ
Будь честен хоть чуть-чуть, несчастный трус!
Вбегает СЭР ЭНДРЮ.
Во имя божьего
милосердия, паликмахтера мне, потом
сэру Тоби!
[Пояснение.
У Шекспира: surgeon,
т. е. хирург. Но, как известно, в средневековье
из-за деградации медицины простейшей
хирургической практикой занимались
цирюльники. Этим вариантом я обязан А.
Кронебергу: Ради
Господа Бога, пошлите за цирюльником!
— А. Ф.]
ОЛИВИЯ
Да что ещё стряслось? Зачем вам цирюльник?
СЭР ЭНДРЮ
Не цилюрник, а паликмахтер. У меня с головой не в порядке, а у сэра Тоби так и вовсе проблемы. Бога ради, окажите медицинскую помощь! Как я хочу домой! Сорока фунтов не пожалел бы!
ОЛИВИЯ
Кто вас так сделал, сэр Эндрю?
[Пояснение. В оригинале буквально: OLIVIA. Who has done this, Sir Andrew? — А. Ф.]
СЭР ЭНДРЮ
Герцогский джентльмен, некий Цезарио, хотя какой он, к чёрту, джентльмен! Мы-то думали, что он жалкий трус, а это просто какой-то дьявольский метемпсихоз!
[Пояснение. У Шекспира буквально: but he’s the very devil incardinate. — А. Ф.]
ГЕРЦОГ
Мой Цезарио?
СЭР ЭНДРЮ
Мама ро́дная, он тут! За здорово живёшь раздробили мне череп на мелкие осколки! А при чём здесь я? Это сэр Тоби меня натравил!
ВИОЛА
Но это клевета. Я вас не ранил.
Ко мне вы прицепились без причин,
А я ответил вам довольно кротко
И, может, этим даже тронул вас.
СЭР ЭНДРЮ
О, вы меня тронули! Вы так меня тронули, что разнесли мне голову на черепки! Но для вас же это пустяк. А вон сэр Тоби шкандыбает. Он изложит такие подробности — вы все ужаснётесь. Кабы ему не снесло чердак, он бы этому хлюсту накостылял.
Входит СЭР ТОБИ с помощью ФЕСТЕ.
ОРСИНО
Рыцарь, что это с вами?
СЭР ТОБИ
Что со мной? Это дурило со мной. А больше со мной ничего. Эй, дурак, куда пропал Дик-Цирюльник? Чтоб он пропал!
ФЕСТЕ
Он утонул в нирване, сэр. Ничего не видит с восьми утра.
Вот дурак-то! Допился до того, что утонул в какой-то ванне? Вот тварь! Алкоголиков я ненавижу даже больше бальных танцев.
ОЛИВИЯ
Уберите его. Дядюшка, а кто вас так здорово разрисовал?
СЭР ЭНДРЮ
Сэр Тоби, положитесь на меня. Нам обоим нужны подвязки... перевязки.
СЭР ТОБИ
Что? Положиться на тебя, с твоим ослословием и козлоумием? Орясина! Дубина! Петух ощипанный!
ОЛИВИЯ
Уложите его в постель и приведите к нему врача для головы.
СЭР ТОБИ, СЭР ЭНДРЮ, ФЕСТЕ и ФАБИАН уходят.
Вбегает СЕБАСТЬЯН.
СЕБАСТЬЯН
Мадам, я виноват, что поднял руку
На родственника вашего — увы,
И моего теперь. Но даже брату,
Имейся у меня подобный брат,
Я тем же был бы вынужден ответить.
Я понимаю: вы возмущены
И трудно вам в себя прийти, быть может.
И всё ж о милосердии молю
Во имя клятвы той, что нас связала.
ОРСИНО
Одно лицо и голос, та же стать.
Но это ведь не камера-обскура!
Одно и то ж, и всё же не одно!
СЕБАСТЬЯН
Мой друг Антоньо, с вами разминувшись,
От беспокойства я извёлся весь.
АНТОНИО
Вы Себастьян?
СЕБАСТЬЯН
Есть повод сомневаться?
АНТОНИО
Но как же вы удвоиться могли?
Ведь даже яблочные половинки
Несходнее, чем эти существа.
Так кто же Себастьян?
ОЛИВИЯ
И вправду чудо!
СЕБАСТЬЯН
Не он, конечно. Я не вездесущ,
Как божество. И не имею братьев.
Была сестра, но на моих глазах
Её пожрали алчущие волны.
Но, может, всё же родственники мы?
Как вас зовут? И кто вы по рожденью?
ВИОЛА
Отец мой митиленец — Себастьян.
И так же — Себастьяном — звали брата,
Который упокоен под водой.
И если духи могут облачаться
В одежду, для чего явились вы
На ужас мне?
СЕБАСТЬЯН
Я дух, в одежде даже,
Но я ещё и плотью облечён,
Полученной от матери во чреве.
И я, когда бы оказались вдруг
Вы женщиной, вскричал бы со слезами:
«О, трижды здравствуй, милая сестра,
Волнами поглощённая Виола!»
ВИОЛА
Вот здесь над бровью родинка была
У моего отца.
СЕБАСТЬЯН
У моего такая ж.
ВИОЛА
А сколько было лет тебе с сестрой,
Когда скончался ваш отец?
СЕБАСТЬЯН
Тринадцать.
Как можно позабыть мне этот день,
Когда он завершил труды земные!
ВИОЛА
Хотя для счастья больше нет препон,
За исключеньем этого костюма,
Не моего — присвоенного мной,
Ты от объятий воздержись покамест,
Но разные детали сопоставь
И докажи, что вправду я — Виола.
Ещё мы капитана посетим,
Который сохранил мою одежду
И к герцогу устроиться помог.
С тех пор между миледи и милордом
Служила я связующим звеном.
СЕБАСТЬЯН (Оливии)
Вы промахнулись, в девственность влюбившись,
Но вам природа мудро помогла
Достигнуть цели, хоть своеобразно,
Поскольку целомудрен ваш супруг.
ОРСИНО (Оливии)
И благороден — так что не смущайтесь.
Но если верно всё отражено
В моих глазах, то в кораблекрушенье,
Столь благотворном, есть и для меня
Частица счастья.
(Виоле)
Юный друг, ты клялся,
Что ни одной из женщин полюбить
Не сможешь, как меня?
ВИОЛА
И повторяю,
И клятвы эти сберегу в душе,
Как сохраняется в небесной сфере
Огонь, что различает ночь и день.
ОРСИНО
Дай руку. И явись мне в женском платье.
ВИОЛА
Его мой добрый гений — капитан
На сохраненье взял. Но по доносу
Мальволио, дворецкого мадам,
Спаситель мой находится под стражей.
ОЛИВИЯ
Так он сейчас его освободит.
Мальволио сюда! Ах, да, забыла:
Теперь и сам он, бедный, под замком,
Поскольку в совершеннейшем маразме.
Возвращаются ФЕСТЕ, с письмом, и ФАБИАН.
А впрочем, ведь и я сошла с ума
И так в своё безумье погрузилась,
Что и забыла вовсе о чужом.
Так что же с ним, ответьте поскорее!
ФЕСТЕ
Мадам, он воздерживается от общения с Вельзевулом настолько, насколько это возможно в состоянии такого распада. Он сочинил письмо для вас. Я мог бы его отдать ещё утром, но рассудил, что откровенности маньяка не откровение божие, с этим можно и не спешить.
ОЛИВИЯ
Читай же!
ФЕСТЕ
Спешите видеть аттракцион! Дурак декламирует текст роли безумного. (Читает) «Бог весть, мадам...»
ОЛИВИЯ
Что за гримасы? Ты что, заболел?
ФЕСТЕ
Отнюдь, мадам, но я читаю в безумном стиле. Если вы хотите получить адекватное впечатление, то я должен безудержно рвать страсти в клочья.
ОЛИВИЯ
Не надо ничего рвать в клочья.
ФЕСТЕ
Напротив, мадонна, не только рвать, но и метать! Приготовьтесь, принцесса.
ОЛИВИЯ (отбирает письмо и передаёт Фабиану)
Читайте вы.
ФАБИАН (читает)
«Бог весть, мадам, какое насилие вы учинили надо мной. Но это узнает ещё и дольний мир. Вы меня ввергли в чёрную бездну, но сего показалось вам мало. Дабы окончательно низринуть меня в пучину безумия, вы отдали меня на растерзание — кому ж? — вашему родственничку, допившемуся до белой горячки, хотя я такой же нормальный, как он и даже вы, в чём, я, однако, теперь сомневаюсь. Никем иным, как вами самими, я был принуждён предстать в личине обновлённости. В моих руках неопровержимое тому доказательство — компрометирующее вас письмо. Я предъявлю его всему миру, и моя репутация восстанет из бездны, тогда как ваша будет совершенно уничтожена. И мне безразлично (да, мадам, безразлично!), кем вы меня сочтёте после этого.
Без пиетета — потому что я вас любил, а вы меня использовали как ненормального.
НЕНОРМАЛЬНО ИСПОЛЬЗОВАННЫЙ ИНДИВИД МАЛЬВОЛИО»
(THE MADLY-US’D MALVOLIO)
ОЛИВИЯ
Что, вот это написано им?
ФЕСТЕ
Так точно, мадам.
ОРСИНО
Это, конечно, клиника, но не сказать, что безумие.
ОЛИВИЯ
Фабиан, приведите его
ФАБИАН уходит.
Милорд, я полагаю, вы согласны
Питать ко мне лишь братскую любовь?
Пожалуйте в мой дом — пускай две свадьбы
Достойно увенчают этот день.
ОРСИНО
Мы принимаем ваше предложенье,
Миледи.
(Виоле)
Ну, а вы, мой адъютант,
Теперь в отставке: с должностью такою
Не сообразны ваш прекрасный пол,
И деликатнейшее воспитанье,
И знатный род. Теперь ваш господин
Сам подчинится вашему господству.
ОЛИВИЯ
А я теперь люблю вас как сестру.
Входят ФАБИАН и МАЛЬВОЛИО.
ОРСИНО
Так это он в маразме совершенном?
ОЛИВИЯ
Сейчас вы всё увидите. Так что ж
Вы мне сказать желаете, Мальвольо?
МАЛЬВОЛИО
Мадам, я изощрённо оскорблен.
Я из-за вас в чудовищном ущербе.
ОЛИВИЯ
Из-за меня? А я-то здесь при чём?
МАЛЬВОЛИО
При всём. Вам этот документ известен?
И чья же это личная печать?
Не ваш здесь почерк, стиль и образ мыслей?
Не ваши ль это чувства? Нечем крыть?
Тогда имейте совесть — объясните:
Зачем вы обнажили вашу страсть?
Зачем вы мне велели улыбаться,
Носить вот эти жёлтые чулки
С подвязками? Зачем вы предписали
Быть в контрах с вашим Тоби, ни во что
Не ставить слуг. Я, полный к вам доверья,
Исполнил все инструкции. И что ж?
Вы ввергнули меня во мрак кромешный,
Послали полоумного попа
И дурака! Зачем? Не для того ли,
Чтоб сам я оказался дураком
Во мнении всеобщем? Для чего же
Вы руку приложили ко всему?
ОЛИВИЯ
Я ни к чему касательств не имею.
А почерк — да, похож, но он не мой.
Я полагаю, здесь рука Марии.
Ну, как же, помню: первая она
Сказала мне, что вы какой-то странный.
А тут и вы являетесь как раз,
В чулках и беспрестанно ухмыляясь, —
Короче, совершенный… индивид,
Описанный в посланье. Но не стоит
Переживать. Ну, разыграли вас,
Ну, может быть, чуть-чуть перестарались.
Мы выявим виновных, и тогда,
Истцом по делу выступая, вы же
Одновременно станете судьёй.
ФАБИАН
Возьму я слово, добрая миледи.
Я умоляю: пусть великий день,
С его возвышенными чудесами,
Не осквернят ростки грядущих дрязг.
Надеюсь я на ваше пониманье,
Поэтому открою всё, как есть:
Затея эта — наша с сэром Тоби.
Мальвольо мы хотели проучить
За фанаберию. Его нападок
Переносить мы больше не могли.
Письмо и впрямь написано Марией.
Её сэр Тоби приневолил. Он
Ей эту штуку возместил женитьбой.
Мы палку перегнули, признаю́,
Но ведь смешно же это получилось.
Так, может, смехом всё и обнулить?
Ведь неизвестно, чья вина тяжеле.
ОЛИВИЯ
Да, посмеялись же над бедняком!
ФЕСТЕ
Значит, «одни родятся на высоте, другие взлетают на высоту, третьим она падает на голову»? А это помните: «Дурак! Ничего я не терял, я в таком же уме, как ты»? Я, грешник, тоже присоединился к этой интерлюдии — сыграл второстепенную роль некоего сэра Топаса. Почему? А вот почему: «Мадам, вас действительно развлекает этот исчерпанный пустобрёх? Вы не смеётесь, и этого довольно, чтобы этот халдей заткнулся». Время превратно, милейший, а удары чреваты отдачей.
МАЛЬВОЛИО
О, как же отомстят всей вашей кодле!
МАЛЬВОЛИО уходит.
ОЛИВИЯ
Бедняга! За живое он задет.
ОРСИНО
Догнать его и кончить дело миром.
И капитана пусть освободит,
Чтоб воцарилось золотое время
Соединения любящих сердец.
Отпразднуем мы бракосочетанья
У вас, гостеприимная сестра.
Теперь, Цезарьо, вы со мной пойдёте?
Пока вас буду так именовать,
А в женском платье звать вас не премину
Царицей грёз, звездой мечты Орсино.
ФИНАЛЬНАЯ ПЕСНЯ ФЕСТЕ
Много лет назад я был мальски мал —
Дождь да ветер — одна нудотень!
И в дурацкие игры я всё играл —
И дождит и дождит ежедень.
Простаком я был, повзрослев едва, —
Дождь да ветер — одна нудотень! —
Но замкнулся вскоре от плутовства.
И дождит и дождит ежедень.
А потом женился я как дурак —
Дождь да ветер — одна нудотень!
И в дому моём с той поры бардак —
И дождит и дождит ежедень.
По-дурацки жизнь я прожёг дотла —
Дождь да ветер — одна нудотень!
И хворал головою я спохмела —
И дождит и дождит ежедень.
Так извечно всё и течёт в миру —
Дождь да ветер — одна нудотень!
Нам шутейную кончить пора игру,
Но играем мы ежедень.
ПОСЛЕДНЯЯ ПЕСНЯ ФЕСТЕ
(Вольный перевод)
Я весёлым дурачком.
Мне казались в эти годы
Дождь и ветер нипочём.
Повзрослел — узнал тогда я,
Что не так уж мир хорош,
Но резвился, невзирая
Ни на ветер, ни на дождь.
Обзавёлся я женою,
Только счастья ни на грош.
Рвут мне душу с перепою
Тот же ветер, тот же дождь.
Вот последняя страница.
Перетлеет жизни нить,
Будет ветер век кружиться,
Дождик вечно будет лить.
Но пока жива планета,
Вместе с ней живут миры —
Вековечные сюжеты
Обновляемой игры.
До комедий вы охочи?
Значит, ныне вы и впредь
Все «Двенадцатые ночи»
Не устанете смотреть.
2020
2020
Двенадцатая ночь
25 августа
С концепцией пока не определился, хотя сделал первую сцену.
Ее смысл, конечно, в том, что герои живут выдуманными страстями. Разумеется, я над этим иронизирую и даю понять, что Орсино и Оливия не выдержат своих обетов. Это всё на поверхности.
Жажда подвижничества — попытка заполнить пустоту.
Жажда любви, а любить в общем всё равно кого: Орсино — Оливию или Виолу, Оливии — Виолу (Цезарио) или Себастьяна. Влюбляются в образ.
Влюбленные деспотичны: вынуждают других жить их выдуманными страстями. Впрочем, Орсино — деспот разве что только в этом.
Во второй сцене рассказ Капитана о Себастьяне: его борьба за жизнь — своего рода познание:
Courage and hope both teaching him the practice.
И дальше: acquaintance with the waves. Он не просто боролся с волнами, а знакомился с ними, познавал их.
Это крупица смысла, которую я добыл сегодня.
Я работаю медленно, бываю рад, когда делаю за день несколько строк, зато добираюсь до каких-то важных оттенков.
26 августа
Я перевел bind himself to a strong mast: привязался к мачте, т. е. и привязал себя, и сдружился с мачтой.
А acquaintance перевел так, что Себастьян спознавался с волнами, т. е. знакомился, заводил дружбу.
Аналогичные переводы были: дружил с волнами, ладил с волнами.
Себастьян, спасая жизнь, как бы пытается примирить раздоры стихии. Он будто излучает дружелюбие и мир.
Потом это даст верное понимание эпизода, когда он отделает сэра Эндрю и сэра Тоби.
Но в слове «спознавался» еще оттенок значения: познавал.
Спасение Себастьяна дается через призму образов познания и умиротворения.
29 августа
В моих переводах большую роль играет тема ресентимента, по моим наблюдениям, Шекспиру не очень свойственная. Злодеи у него редко действуют по мотиву мести за оскорбленное достоинство (из пьес, которые я не переводил, ярче всех «Венецианский купец»). Ими обычно движут порочность и корысть.Но я в свои переводы часто ввожу этот мотив, п. ч. мы с конца 80-х гг. переживаем разгул ресентимента, беснование реваншистских страстей (…)
14 сентября
Эгоизм и деспотизм аристократов, живущих выдуманными страстями, противоположно направленными. Орсино погружен в свою фантастическую страсть, Оливия — в столь же фантастическую аскезу. Они жаждут сильных чувств, которых не испытывают, внушают их себе и заставляют окружающих эти чувства разделять с ними.
Этот деспотизм, поначалу невинный, перерастает в нешуточную агрессию, когда Орсино готов убить Виолу-Цезарио за предательство.
Суть ответа Оливии на реплику Мальволио о шутах: не следует преувеличивать опасность смеха для власти. Ее (опасность) преувеличивает Мальволио.
21 сентября
Фесте — мрачный шут, а в первом акте он вообще не остроумен. Оливия даёт ему некоторый импульс. («Ваш смокинг публике надоел»)
24 сентября
Разумеется, Фесте — это иссякшая энергия Ренессанса.
Вообще надо помнить, что эта якобы очень веселая пьеса писалась в чудовищно страшное и варварское время.
4 октября
Орсино — пародия на рыцаря по контрасту с рыцарями-дегенератами сэром Тоби и сэром Эндрю.
Орсино притязает на воскрешение высокого духа рыцарства. Однако это не Дон-Кихот, он не защищает слабых и несчастных, а предпочитает предаваться экзальтированной игре в любовь.
11 октября
Начал третий акт.
В репликах разных персонажей упоминаются разные жестокие казни и развлечения. Что-то есть у Шекспира, что-то я добавляю или заостряю.
Жестокая и дикая эпоха, не обошедшая и «идиллическую» Иллирию.
Диалог Фесте и Виолы — подарок для филолога.
«Слова стали преступны после того, как были обесчещены лишением свободы»
К сцене 5 второго акта
Розыгрыш отнюдь не милый и забавный, а подлый и жестокий.
Мальволио вполне справедливо презирает эту «раблезианствующую» банду дегенератов.
Фабиан мстит Мальволио за то, что тот донес на него Оливии за участие в медвежьей травле. И Мальволио самому устраивают травлю, причем на уничтожение.
Прелестная фразочка идиота рыцаря сэра Эндрю: «А ради чего еще жить?»
Интересно играет Табаков. Интриганы хотели пробудить (разоблачить) в М.<альволио> худшие черты, а он неожиданно показал себя живым человеком. Он скорее обаятелен.
У меня в сцене чтения письма он сбрасывает пуританские ризы и впадает в язычество (он воссылает хвалы Юпитеру). Я всего лишь в начале заменил «Фортуну» — «Провидением». Легкий штрих, которого, конечно, никто не заметит.
Один из вариантов реплики сэра Тоби: Мальволио превращают в клоуна — сначала рыжего, потом белого.
12 октября
Впечатление такое, будто Шекспир чувствовал, что Мальволио недостаточно плох. Поэтому в финале он как-то неловко и не слишком мотивированно делает его доносчиком на капитана, который спас Виолу и помогал ей. С какой стати М.<альволио> это делает и в чем состоит его донос (М.<альволио> разгадал тайну Виолы?), остается неизвестным.
Я думаю искусственность этого хода как раз говорит о том, что надо было ясно указать, что М.<альволио> — плохой. Потому что он доносчик.
13 октября
Фесте — не остроумный шут, об этом сказано прямо.
Зато он просто умен: поет печальные песни и высказывает мудрые сентенции в духе Бэкона и Гоббса.
Это линия его поведения в разговоре с Виолой в начале 3-его акта.
Ёрническая реплика сэра Тоби
Двенадцатая нощь —
И делай всё, что хошь, —
обыгрывание названия не только пьесы, но и девиза Телемской обители.
Шайка сэра Тоби — гротескная пародия на пантагрюэлистов.
16 октября
В принципе, незачем было бы грустить об излете Ренессанса. Наступали гораздо более разумные и гуманные времена.
<Закончил большую тетрадь 2017-2020 гг. и начал новую: «Для лабораторных работ вечного ученика высш. класса школы жизни»
Высшего класса — в смысле: класса творчества>
2020
Двенадцатая ночь
22 октября
Первая сцена третьего акта насквозь лингвистична, чему и следует уделить основное внимание.
Сначала тон задают Фесте и Виола своей игрой словами, и Фесте заявляет, что слова обесценились и потеряли смысл.
Тут же он как будто намекает (по крайней мере, это можно понять так), что догадывается, что «Цезарио» — не юноша.
И, возможно, понимая именно это, Виола произносит похвалу дуракам, проявляющим истинный ум.
Далее Виола и сэр Тоби обмениваются высокопарно-саркастическими репликами, маскирующими (или подчеркивающими) неприязнь.
При этом идиот сэр Эндрю не только принимает их за чистую монету, но и записывает некоторые вычурные выражения Виолы, чтобы ими воспользоваться — то есть подвергнуть их (еще большей) профанации.
Это всё подготовка главного — диалога Оливии и Виолы. Вот здесь и должна проявиться природа слов: лгут они или всё же что-то выражают.
Оливия начинает ложью: говорит, что желает слушать «Цезарио», хотя на самом деле намерена высказаться — и с полной откровенностью.
Задача Виолы в этом диалоге — оттолкнуть Оливию от себя, хотя бы ценой переключения на Орсино. Амбивалентность задачи определяет ее речевую стратегию.
23 октября
В любви дороже всего молчание (Б. Паскаль) — к образу Виолы.
Главный ключ к ее личности — слова Себастьяна, что даже враги признали бы душу Виолы прекрасной.
26 октября
Сила языка проявляется еще и в том, что он порою как бы говорит сам — за людей.
Нет, если погибать, то не от волка,
Но пасть поживой подлинного льва!
То есть Оливия как бы хочет сказать, что Цезарио — «лев» не настоящий. Это не мистика, а Фрейд.
3 ноября
Лингвистический смысл сцены безумия Мальволио: эвфуизм как форма сумасшествия.
4 ноября
Сцена ареста.
Антонио говорит так, что приставы понимают его превратно: «Я вытащил этого юношу из пасти смерти», т. е. он сейчас спас Виолу (Цезарио). Но они, видимо, хорошо знают сэра Эндрю и считают опасность, исходящую от него, преувеличенной. Но они люди порядочные и вообще нормальные. Поступок Антонио вызывает у них уважение и сострадание из-за малодушия «спасенного» отрока.
Потом они решают, что он заговаривается от душевного потрясения, когда он начинает обличать мнимого Себастьяна.
6 ноября
Психологические нюансы той же сцены. Виола говорит о Себастьяне:
Я копия его, сомненья нет:
Одно лицо, и так же я одет.
Эти слова обращены к ней самой и для чужих ушей не предназначены.
И всё-таки я, немного поколебавшись, оставил этот вариант.
Во-первых, Виола уже привыкла говорить о себе в мужском роде в присутствии посторонних. Рядом с ней банда сэра Тоби. Они ее не слышат, но какая-то частичка сознания контролирует ее речь.
Во-вторых, Виола здесь воспроизводит точку зрения Антонио, который, естественно, видит в ней юношу. Это моя дань увлечения «Поэтикой композиции» Б. Успенского.
13 ноября
Финал 4го акта. Оливия говорит властно, Себастьяну остается только повиноваться. Оливия всё решила и дает ему только видимость свободного выбора.
У меня даже был вариант его реплики
Пускай отец ведет нас за собой!
Я дам и соблюду обет любой.
И с т. зр. звукописи это лучше. Но я не захотел показывать его уже совершенно безвольным перед волей Оливии.
23 ноября
Несколько дней у меня в голове звучала мелодия М. Леграна «Мельницы моего сердца», и вчера я легко сымпровизировал песню:
Подрастал, дитя природы,
Я весёлым дурачком.
Мне казались в эти годы
Дождь и ветер нипочём.
А потом я жил играя,
Как шальная молодёжь,
И резвился, невзирая
Ни на ветер, ни на дождь.
Обзавёлся я женою,
Только счастья ни грош.
За домашнею стеною
Тот же ветер, тот же дождь.
Вот последняя страница.
Перетлеет жизни нить,
Будет ветер век кружиться,
Дождик вечно будет лить.
Но пока жива планета,
Вместе с ней живут миры —
Вековечные сюжеты
Нескончаемой игры.
До комедий вы охочи?
Значит, ныне вы и впредь
Все «Двенадцатые ночи»
Не устанете смотреть.
Получилась простая песня о том, как стихия жизни, энтропия поглощает человека. Но есть нечто выше энтропии, в том числе Шекспир.
Вот то, что останется после меня.
28 ноября
Подредактировал эту песню.
Второй куплет привел в большее соответствие с оригиналом: герой, повзрослев, был доверчив, столкнулся с подлостью, но еще не разочаровался.
«Нескончаемая игра» была до меня, заменил ее на «обновляемую», что точнее соответствует мысли: классический шекспировский сюжет всё время трактуют по-новому, и это всегда будет интересно.
Важные моменты в 5ом акте.
Виола держится спокойно, даже когда взбесившийся герцог изъявляет желание принести ее в жертву. Он пугает, а ей не страшно. Она уже поняла, что Орсино грозен только на словах.
Виола скорее забавляется происходящим, зная, как легко она может разрешить все недоразумения. Она даже знает, что брат жив.
Поэтому все свои реплики Виола произносит без удивления, возмущения и проч.
Она даже понимает, что брат обручился с Оливией — тем лучше, значит, он скоро появится.
Она просто ждет момента и с иронией наблюдает за любовными истериками герцога и графини. Впрочем, она их (Орсино и Оливию) понимает, поэтому ее ирония — мягкая и добродушная.
Кроме того, она еще и с любопытством изучает людские страсти в полном их осуществлении. Так что моя особая задача — показать это самое осуществление.
Орсино и Оливия демонстрируют не только безумие экзальтированных страстей, но и нюансы. Оливия проявляет благородство, милосердие, отчаянно борется за то, чтобы «Цезарио» преодолел трусость и остался человеком. Она явно довольна тем, что кто-то наказал этих «гоблинов» — сэра Тоби с сэром Эндрю. Она не гневается на Марию, хотя розыгрыш небезобиден и для нее самой. Она довольно тактично ведет себя с Мальволио.
Орсино искренне высказывает уважение к доблести Антонио, столь же искренне возмущается моральным падением «Цезарио», его беспринципностью — значит, для самого Орсино важны мораль и принципы.
То есть Виола не просто созерцает и изучает человеческие страсти, но и любуется ими. Здесь есть чем любоваться, эти люди красивы.
29 ноября
Мальволио показал себя феноменальным дураком, хотя он, наверное, не глуп. Однако в припадке самовлюбленности он начисто лишается разума. Нарциссизм — род безумия.
Оливия (у меня) объясняет его поведение и злобную непримиримость тем, что он задет за живое. В истории с письмом в нем проявляется живое начало, хотя и уродливое.
Я нашел, по-моему, эффектный финал, не противоречащий Шекспиру. У него Орсино называет Виолу (говорит, что будет называть в женском облике) своей mistress и fancy’s queen. Я перевел:
Царицей грёз, звездой мечты Орсино.
Он неисправим, ему необходим идеальный объект поклонения. Теперь это будет Виола.
30 ноября
Кстати, Орсино испытывает эмпатию к Мальволио, в котором он видит брата по несчастью. Мальволио тоже мечтал об Оливии и тоже потерпел поражение. Поэтому Орсино относится к нему терпимо и ведет себя тактично. Сам он легко простил обиду, п. ч. он великодушный человек и понимает, что слабые люди могут быть на это не способны. Он мог бы просто приказать Мальволио помириться со всеми, но предпочитает действовать убеждением на оскорбленного человека. Он понимает, что из-за Оливии можно впасть в безумие, хотя сильно облагораживает чувства Мальволио.
1 декабря
Мне очень по душе вариант Д. Самойлова: «Пусть кто-нибудь пойдет и с ним поладит».
Я думаю, что это педагогическая мера Орсино: дать Мальволио возможность совершить нечто доброе. Пусть сам помирится с обидчиками, пусть сам вернет свободу оклеветанному им капитану. Орсино не принуждает, а побуждает его к добру.
АКТ ТРЕТИЙ
Сцена первая
Сад ОЛИВИИ.
Входят
ВИОЛА и ФЕСТЕ с тамбурином.
ВИОЛА
Привет тебе, парень с тамбурином. Я вижу, ты жить не можешь без музыки?
ФЕСТЕ
Скорее я не могу жить без церкви.
ВИОЛА
Разве ты духовное лицо?
ФЕСТЕ
Нет, я лицо околоцерковное, потому что живу около церкви.
ВИОЛА
С тем же успехом можно сказать, что король в присутствии бедняка прибедняется? А ты, если в своем доме станешь барабанить что-то бравурное, то заделаешься тамбурмажором при церкви?
ФЕСТЕ
Сказать можно что угодно, сэр. О времена, о нравы! Всякие умники обращаются со словами, как с лайковыми перчатками: выворачивают наизнанку и представляют в совершенно превратном виде.
ВИОЛА
Что правда, то правда. Когда со словами обращаются произвольно, между ними быстро возникают противоестественные связи.
ФЕСТЕ
Вот поэтому я предпочел бы, чтоб у моей сестры не было имени.
ВИОЛА
Вот как? Почему, друг мой?
ФЕСТЕ
Потому, сэр, что имя это слово, значит, его можно извратить, а я не хочу, чтобы моей сестре приписали извращения. И вообще слово стало преступлением после того, как было обесчещено лишением свободы.
ВИОЛА
Твои доказательства, человече?
(VIOLA. Thy reason, man?)
ФЕСТЕ
К сожалению, сэр, доказательства-то есть — доказать невозможно. Слова так обесценились и обессмыслились, что я не хочу прибегать к ним для обоснования истины.
[Пояснение. В оригинале: CLOWN. (…) words are grown so false I am loath to prove reason with them. Фесте выражается в духе Ф. Бэкона и Т. Гоббса, который в «Левиафане» упоминает четыре «злоупотребления речью»: «Первое, когда люди неправильно регистрируют свои мысли из-за неустойчивого значения употребляемых ими слов, в силу чего люди регистрируют в качестве своих представлений то, что они никогда не представляли, и, таким образом, обманывают себя. Второе, когда они употребляют слова метафорически, т. е. в ином смысле, чем тот, для которого они предназначены, обманывая этим других. Третье, когда они словами объявляют как свою волю то, что ею не является. Четвертое, когда слова употребляют, чтобы причинить боль друг другу» — А. Ф.]
ВИОЛА
Да ты забавник! Значит, ты не признаёшь никакой очевидности?
ФЕСТЕ
Нет, сэр, кое-что очевидным я признаю, но, честно говоря, не вас. Не признавать очевидным — значит, признавать невидимым? Но сделает ли это вас невидимым, сэр?
ВИОЛА
Ты, разумеется, шут графини Оливии?
ФЕСТЕ
Да я бы не сказал, что разумеется: мадам Оливия к шуткам не склонна и шутов не держит. В дураках часто оказываются мужья, но пока ещё никакой дурак не занял место мужа при её особе. Эти две категории — муж и дурак — соотносятся как селёдка и сардинка. Муж — категория родовая. Так что я не шут при миледи, а штатный словообнулитель.
ВИОЛА
Я недавно видел тебя также у герцога Орсино.
ФЕСТЕ
А дурачество, сэр, вращается по своей орбите, как солнце, и озаряет всех. Было бы прискорбно, если бы оно посещало вашего господина реже, чем мою госпожу. Но, если не ошибаюсь, я наблюдал в тех же сферах и вас, ваше благоразумие?
ВИОЛА
Э, если ты переходишь на мою личность, я удаляюсь. Вот тебе на мелкие расходы.
ФЕСТЕ
Пусть Юпитер из первой партии волос одарит тебя бородкой.
ВИОЛА
Признаться, я сам мечтаю о лице с бородою. (Про себя) Только не о своём. (Вслух) Твоя леди дома?
ФЕСТЕ
А если бы у этого грошика была пара, могли бы они родить маленьких деньжат?
ВИОЛА
Разумеется: путём соединения и вложения.
ФЕСТЕ
Для этого я с блеском сыграл бы сводника Пандара Фригийского, но мне для Троила нужна Крессида.
ВИОЛА
Вы артистически представляете нищего, сэр. (Даёт ему вторую монету.)
ФЕСТЕ
Это не так уж трудно, сэр, и не очень выгодно. Я, играя нищего, приобретаю нищенку, ибо Крессида, как вам известно, умерла в нищете. А миледи дома, сэр. Я доложу, от кого вы явились, но не скажу, с какой целью и, главное, кто вы: я понятия не имею об этих аспектах. Сказал бы: материях, но это слово слишком изношено.
ФЕСТЕ уходит.
ВИОЛА
Да, в роли дурака он недурён.
Здесь нужен ум, хотя своеобразный:
Умение мгновенно уловить,
Кого он передразнивать собрался,
Понять характер, оценить момент
И наконец, как жертву из пернатых,
Подобно соколу, атаковать.
Он, дурень, проницательнее умных.
Ум дурака для мудрости открыт,
Но тот безумен, кто перемудрит.
Входят СЭР ТОБИ и СЭР ЭНДРЮ.
СЭР ТОБИ
Бог вас благослови, джентльмен.
ВИОЛА
И вас, сэр.
СЭР ЭНДРЮ
Дьё ву гарде, мусьё.
ВИОЛА
Et vous aussi; votre serviteur.
СЭР ЭНДРЮ
Если так, то и я к вашим услугам.
Вы намереваетесь проникнуть в дом? Моя племянница изъявила желание, чтобы вы вторглись в него, если вам поручено войти с нею в сношения.
ВИОЛА
Да, сэр, я должен войти с нею в сношения — это и есть цель моего путешествия.
СЭР ТОБИ
Тогда проверьте ваши нижние конечности путем приведения их в действие.
ВИОЛА
Мои ноги умнее головы, сэр: они лучше понимают меня, чем я вас. Объясните: что я должен с ними сделать?
СЭР ТОБИ
Войти в дом, сэр. Вторгайтесь.
ВИОЛА
Что ж, я отвечу вам действием и вторгнусь. Впрочем, в этом нет надобности, нас уже предварили.
Входят ОЛИВИЯ и МАРИЯ.
Наисовершеннейшая архипрелестная леди! Да извергнут небеса ливни ароматов на вашу голову...
СЭР ЭНДРЮ
Юнец умеет кадить фимиам! Ливни ароматов — это шарман.
ВИОЛА
Предмет моего визита столь деликатен, что не может обрести голос — только наедине с вашим всечувствительным и всеприемлющим слухом.
СЭР ЭНДРЮ
Ливни ароматов, всечувствительный и всеприемлющий — эти три оборота надо взять на вооружение.
ОЛИВИЯ
Выйдите и затворите за собой калитку. Я желаю слушать посла наедине.
СЭР ТОБИ, СЭР ЭНДРЮ и МАРИЯ выходят.
Подайте мне вашу руку, сэр.
ВИОЛА
Мой долг — почтительно служить вам.
ОЛИВИЯ
Как вас зовут?
ВИОЛА
Цезарио, принцесса,
Такое имя носит ваш слуга.
ОЛИВИЯ
Мой! Этот мир опошлился чрезмерно,
Когда для лицемерия нашли
Пристойное названье комплимента.
Нет, юноша, вы герцога слуга.
ВИОЛА
Но также ваш, поскольку мой хозяин
Служеньем вам свою заполнил жизнь.
ОЛИВИЯ
Уж лучше бы она была пустою,
Как для меня ваш герцог — пустота.
ВИОЛА
Но я, мадам, пришёл пробел восполнить.
ОЛИВИЯ
Пожалуйста, не надо восполнять!
Просила я: о герцоге ни слова!
Но разговор о чём-нибудь другом
Мне прозвучал бы музыкой вселенной.
ВИОЛА
Но, дорогая леди...
ОЛИВИЯ
Нет, прошу
Дать высказаться мне. Сюда явившись,
Вы чудо сотворили в прошлый раз,
И я, поддавшись вашему гипнозу,
Кольцо послала вам, чтоб вы потом
Могли вернуться. Этою уловкой
Скомпрометировала я себя,
Посла, быть может, вас (избави боже),
В каком меня коварстве уличить
Вам повод подала, в каком бесстыдстве,
Навязывая вещь, которой вы
Не видели в глаза! Таким поступком
Я честь мою подставила кнутам
Развязных и немилостивых мыслей —
Отродий тиранической души.
Вам ясно: лёгким крепом, а не кожей
Моё покрыто сердце. Что теперь
Вы скажете?
ВИОЛА
Что я вам сострадаю.
ОЛИВИЯ
Не первая ли стадия любви —
Такое чувство?
ВИОЛА
Нет, ни в коей мере.
Ведь сострадают даже и врагам,
Как говорит элементарный опыт.
ОЛИВИЯ
Меня вы позабавили. Смеюсь
Теперь я над собой. Но как впадает
В гордыню даже скромный человек!
Нет, если погибать, то не от волка,
Но пасть поживой подлинного льва!
Бьют часы.
Часы пеняют мне за расточенье
Минут! Мой добрый юноша, на вас
Претензий я отнюдь не заявляю,
Не беспокойтесь. Знаю, что потом,
Когда ваш подростковый ум созреет,
Достанется кому-то в урожай
Премилый муж. Теперь ваш путь на запад.
ВИОЛА
Ну, что ж, на запад двинемся. А вам
Желаю счастья и благополучья.
Так мне милорду нечего сказать?
ОЛИВИЯ
Постой! А обо мне какое мненье
Сложилось у тебя?
ВИОЛА
Что вы теперь
В жестоком заблуждении.
ОЛИВИЯ
Но это
Могла бы я подумать и о вас.
ВИОЛА
Вы правы: я жестоко заблудился.
ОЛИВИЯ
Так выйдите на путь, что нужен мне!
ВИОЛА
О, это вряд ли было бы вам нужно,
Хотя сейчас пред вами я дурак.
ОЛИВИЯ
Кощунство — над любовью насмехаться!
Но резкость украшает святотатца.
Во тьме вершатся чёрные дела,
А для любви любая ночь бела.
[Пояснение. Вариант:
Во тьму спешат убийство и разбой.
Но скрыть любовь — нет в мире тьмы такой. — А. Ф.]
Клянусь, Цезарьо, розовым цветеньем,
Клянусь моим девичеством весенним:
К тебе, гордец, я страсти не уйму
Наперекор рассудку моему.
А ты считаешь, как педант завзятый:
Любимому любить — лишь сил растрата.
Но знай: кто не соизмеряет трат,
Расчётливых счастливее стократ.
ВИОЛА
Я вам по чести мой расчет открою:
Один я и средь женщин ни с одною
Не знался. Никакая из красот
Супруга в урожай не соберёт.
Прощайте. Навсегда я вас покину,
Чтоб вам не приносить слезы́ Орсино.
ОЛИВИЯ
Нет, приходите. Вдруг я через вас
Влюблюсь в того, кто мне постыл сейчас?
Уходят.
Сцена вторая
Замок ОЛИВИИ.
Входят
СЭР ТОБИ, СЭР ЭНДРЮ и ФАБИАН.
СЭР ЭНДРЮ
Нет, я здесь ни на миг не останусь, ей-богу!
СЭР ТОБИ
Яд ты наш сладкий! Аргументы давай, аргументы!
ФАБИАН
В самом деле, сэр Эндрю, вы должны аргументировать своё решение.
СЭР ЭНДРЮ
Какие ещё аргументы, когда она только сегодня оказала этому прислужнику Орсино больше внимания, чем мне за всё время! Они предались нежностям в саду, я сам видел!
СЭР ТОБИ
Старик, а она тебя видела?
СЭР ЭНДРЮ
Как я вижу вас, старик.
ФАБИАН
Так это железное доказательство, что она вас любит!
СЭР ЭНДРЮ
Ей-богу, вы из меня делаете осла!
ФАБИАН
Я могу доказать это по всем законам логики, приведя к присяге силы рассудка и разума.
СЭР ТОБИ
Которые были присяжными, ещё когда Ноев ковчег не бороздил океана.
ФАБИАН
Зачем она прямо у вас на глазах демонстрировала свою нежность к молодому человеку? Чтобы раздражить ваши вялые сердце, печень и, извиняюсь, мозг, влить в них огонь и растолкать вашу рыцарскую храбрость, обленившуюся, как байбак (to awake your dormouse valour)! Я настаиваю на этом сравнении. Почему вы не ворвались, не срезали молодчика свежеотчеканенными оригинальными, искромётными остротами, не повергли в немоту? Она вручила вам золотую возможность показать себя, а вы что показали? Вы упустили момент и позволили времени обесценить это золото. Теперь вы упали в глазах миледи и покатитесь на север её неудовольствия, пока не обледенеете среди торосов Голландии. Впрочем, вы можете реабилитироваться, но только посредством фантастической отваги или изощрённой дипломатичности.
СЭР ЭНДРЮ
Давайте лучше я проявлю фантастическую отвагу. А извращённая дипломатия мне претит. Проще стать браунистом или пуританином.
СЭР ТОБИ
Значит, так и порешим: возводи здание своей судьбы на основании отваги. Вызови герцогского пажа на дуэль и проделай ему одиннадцать дополнительных отверстий. Это приведёт мою племянницу в восторг, уж мне-то известны её нравы. Ни одна сваха не отрекомендует тебя лучше, чем это.
ФАБИАН
У вас нет другого пути, сэр Эндрю.
СЭР ЭНДРЮ
Решится ли кто-нибудь доставить ему вызов?
СЭР ТОБИ
Иди и напиши ему как бы рукою Марса, лаконично и нагло. Твой слог должен быть сильным. За остроумием не гонись: сила есть — ума не надо. Оплюй его чернилами. Потыкай его... то есть ему раза три. Неси ахинеи столько, сколько вынесет бумага, Тяни простыню на себя, пусть она станет размером даже с кровать циклопа. И разводи свои чернила, пардон, слюнёю бешеной собаки — как сказал поэт. Ступай, отточи своё гусиное перо.
СЭР ЭНДРЮ
А где мы потом встретимся?
СЭР ТОБИ
В апартаментах. Ну, иди же.
СЭР ЭНДРЮ уходит.
ФАБИАН
А вы дорожите этим приматом, сэр Тоби.
СЭР ТОБИ
Я ему дороже: тысячи на две.
ФАБИАН
Вы представляете, какое он создаст шедевро? И вы это передадите?
СЭР ТОБИ
Я не я буду, если не передам. А ты любыми средствами подзуживай мальчишку на сатисфакцию. Сдаётся мне, их быками и канатами не притянешь друг к другу. Что касается Эндрю Блёкла, то при вскрытии из его печени не выцедишь крови, чтобы хватило омыть лапки блохе. Если же хватит, я готов проглотить все его прочие анатомические подробности.
ФАБИАН
Да и у парнишки, у соперника, в лице не видно особой брутальности.
Входит МАРИЯ.
СЭР ТОБИ
О, наша маленькая крапивница прискакала.
МАРИЯ
Если вы скисли от хандры и хотите уржаться до колик — марш за мной. Этот малоумный Бальволио впал в язычество и диссидентствует вовсю!
[Пояснение. Диссидентство — имеется в виду отступничество от господствующей религии, а не направление в английском протестантизме (dissenters), тем паче что действие происходит в Иллирии. В оригинале: a very renegado. — А. Ф.]
Никакой правоверный христианин, жаждущий спасения, не купился бы на такую несусветную чушь! Он уже напялил жёлтые чулки!
СЭР ТОБИ
И в подвязках крест-накрест?
МАРИЯ
В самых безобразных: фасона а-ля ментор из церковной школы. Я выслеживала его, как убийца. Он буквально следует каждому пункту подмётного письма. И улыбается, улыбается, так что на его физиономии морщин больше, чем линий на карте, с обеими Индиями в придачу. Так бы и трахнула его чем-нибудь! Но ничего, это сделает мадам, а он и тут будет улыбаться, принимая это как проявление любви.
СЭР ТОБИ
Тогда веди нас, веди скорее!
Уходят.
Сцена третья
Улица в столице.
Входят
СЕБАСТЬЯН и АНТОНИО.
Вас утруждать почёл бы я за низость.
Но сами вы желаете служить,
И я вас больше упрекать не буду.
АНТОНИО
Но дома оставаться я не мог:
Меня бы истерзало беспокойство
Живее, чем лучи стальные шпор.
Хотя из одного лишь чувства дружбы
За вами я пошёл бы в дальний путь,
Но страх за вас толкал меня сильнее.
Вам без друзей и без поводыря
Опасно по чужой земле скитаться,
Поэтому привязанность моя
И страх меня направили вдогонку.
СЕБАСТЬЯН
Спасибо вам, великодушный друг.
Спасибо и спасибо. Только словом
Могу я за услуги воздавать,
Хоть это очень жалкая оплата.
Но будь я так же золотом богат,
Как чувствами, то вас озолотил бы.
Но что же дальше? Может, оглядим
Столицу и её мемориалы?
АНТОНИО
Нет, мы должны устроиться сперва.
СЕБАСТЬЯН
Я не устал, и далеко до ночи.
Идёмте. Пусть нам взоры усладят
Все достопримечательности, в коих
Воплощено величье старины
И коими прославлен этот город.
АНТОНИО
Простите, но свободно здесь ходить
Я не могу. Однажды в заварухе
С галерами Орсино я ему
Услугу оказал такого рода,
Что, если герцог дать велит отчёт,
Я откажусь в изрядном затрудненье.
СЕБАСТЬЯН
Видать, потери были велики?
АНТОНИО
Да, но потери, к счастью, не людские,
Хоть это дело и могло дойти
До настоящего кровопролитья.
Наш город возместил ущерб ему,
Чтоб сохранить торговые сношенья,
Но я не согласился, и теперь
Мне уплатить долги свои придётся
С довеском, если сцапают меня.
СЕБАСТЬЯН
Тогда вам надо быть поосторожней.
АНТОНИО
Само собой. Иное дело вы.
Действительно, пройдитесь по столице,
Питая жажду знаний. Я меж тем
Сыщу квартиру в пригороде южном.
Здесь лучше всех гостиниц — «Элефант».
И вот ещё вам кошелёк.
СЕБАСТЬЯН
Зачем же?
АНТОНИО
Приглянется, быть может, сувенир,
А ваши средства поберечь бы надо.
Они, я думаю, невелики.
СЕБАСТЬЯН
Тогда поберегу я ваши средства
И сделаюсь хранителем казны,
И то на час.
АНТОНИО
До встречи в «Элефанте».
СЕБАСТЬЯН
Да, я запомнил. До свиданья, друг.
Уходят.
Сцена четвертая
Сад ОЛИВИИ.
Входят
ОЛИВИЯ и МАРИЯ.
ОЛИВИЯ (про себя)
Послала я за ним, и он придёт.
Чем угостить его? И чем задобрить?
Юнцам строптивым, может быть, милей
Подарки, а не страстные признанья?
Ах, что же я такое говорю!
(Марии)
А где Мальвольо? Он такой серьёзный,
Степенный муж, и, как никто другой,
Мне будет нужен. Пусть его отыщут.
МАРИЯ
Он давно уже отыскался, мадам, и по очень странным приметам. Я подозреваю, что он этот самый... ненормальный, мадам.
ОЛИВИЯ
В каком смысле?
МАРИЯ
Он просто маньяк, мадам.
ОЛИВИЯ
Это проявляется в непристойном поведении?
МАРИЯ
Совершенно непристойном, мадам Он всё время двусмысленно ухмыляется и плотоядно скалится. Вам лучше не оставаться с ним наедине. Он точно маньяк.
ОЛИВИЯ
Всё же приведите его.
МАРИЯ уходит.
Раз от любви могла в безумье впасть я,
Посмотрим на безумца от бесстрастья.
Входят МАРИЯ и МАЛЬВОЛИО.
Как ваши дела, Мальволио?
МАЛЬВОЛИО
Милая леди! Гы-гы...
ОЛИВИЯ
Веселитесь? А я послала за вами по делу отнюдь не весёлому.
МАЛЬВОЛИО
Невесёлому, леди? Мне и самому не очень весело: от этих тугих подвязок крест-накрест у меня делается венозная недостаточность. Но что из того, если это услаждает взоры некой особы? Как справедливо сказал поэт: «Одна захочет — и другим придётся».
ОЛИВИЯ
Вы здоровы, сэр? У вас всё в порядке с головой?
МАЛЬВОЛИО
В голове ничего чёрного. Зато ноги у меня сделались жёлтые. Оно попало по назначению и будет исполнено до последней буквы. О, эти буквы! Я знаю эту прелестную римскую руку!
ОЛИВИЯ
Может, вам необходимо лечь в постель, Мальволио?
МАЛЬВОЛИО
Уже в постель? Я иду к тебе, прелесть моя!
ОЛИВИЯ
Боже, спаси его! Почему вы всё время улыбаетесь и изображаете поцелуи?
МАРИЯ
Мальволио, что это ещё такое?
МАЛЬВОЛИО
Это вы подаёте голос? Но соловьи не отвечают галкам.
МАРИЯ
Как вам не стыдно являться перед миледи в таком смехотворно вульгарном виде?
МАЛЬВОЛИО
Не бойся высших сфер — прекрасно сказано!
ОЛИВИЯ
Что это значит, Мальволио?
МАЛЬВОЛИО
Одни родятся на высоте...
ОЛИВИЯ
Что-что-что?
МАЛЬВОЛИО
Другие взлетают на высоту...
ОЛИВИЯ
Что вы несёте?
МАЛЬВОЛИО
Третьим высота падает на голову...
ОЛИВИЯ
Небеса, исцелите его!
МАЛЬВОЛИО
Вспомни, кто высказывался о твоих жёлтых чулках...
ОЛИВИЯ
Моих жёлтых чулках?!!
МАЛЬВОЛИО
… с подвязками крест-накрест...
ОЛИВИЯ
Крест-накрест?
МАЛЬВОЛИО
Сдери с себя кожу ничтожности и предстань в личине освежённости!
ОЛИВИЯ
Я?!! Что за бред!
МАЛЬВОЛИО
Та, что жаждет обменяться с тобой службой, твоя БЕСТАЛАННО-ОСЧАСТЛИВЛЕННАЯ.
ОЛИВИЯ
Это не бред, это уже маразм.
Входит СЛУГА.
СЛУГА
Мадам, молодой джентльмен, паж герцога Орсино явился. Я едва удержал его. Ради вашего удовольствия он ждёт ваших распоряжений.
ОЛИВИЯ
Скажите ему: я сейчас выйду.
СЛУГА уходит.
Милая Мария, об этом ранимом человеке нужно позаботиться. Где мой дядя Тоби? Пусть организует специальный уход за ним. Я не пожалела бы половины состояния, чтобы с ним всё было хорошо.
ОЛИВИЯ и МАРИЯ уходят.
МАЛЬВОЛИО
Ого! Кому ещё что-то непонятно? Письмо сбывается в точности. Мне будет услужать не кто-нибудь, а Тоби. Она сделала это нарочно, чтобы я мог над ним куражиться. Как там она пишет: «Будь в контрах с моим родственником, чванься с челядью. Цеди через губу изречения о политике. Но главное — веди себя как абсолютный индивид». Индивид! И ещё требует, чтобы я был дерзким и смелым. Пропала, пропала! Вот где она у меня! Слава Юпитеру! Как она ещё сказала напоследок: ранимый человек! Не просто человек, а ранимый! Она ценит мою тонкую душевную организацию. Ни грана, ни скрупула, ни молекулы, ни атома сомнения! Что тут скажешь? Ни одного препятствия, прямой путь к торжеству моих мечтаний! Слава Юпитеру, слава!
Входят МАРИЯ, СЭР ТОБИ и ФАБИАН.
СЭР ТОБИ
Во имя всего святого, где он? Даже если у него внутри миниатюрная копия ада и ещё целый легион бесов, я буду с ним говорить!
ФАБИАН
Вот он, вот он! А что это с вами такое, сэр, что с вами?
МАЛЬВОЛИО
Подите прочь. Вы уволены. Не мешайте мне наслаждаться уединением. Пошёл вон!
МАРИЯ
Это голос дьявола! Что я говорила! Сэр Тоби, миледи просила вас опекать его.
МАЛЬВОЛИО
А то! Разве не так?
СЭР ТОБИ
Тихо, тихо! С ним надо мягче, тоньше. Предоставьте его мне, я знаю к нему подход. А что это с вами стряслось, Мальволио? Что ж это вы? Слушайте, любезный, бросали бы вы сношения с дьяволом. Это же враг человечества.
МАЛЬВОЛИО
Ты понимаешь, что несёшь, Тоби?
МАРИЯ
Видали! Его просто корёжит, когда дьявола поминают недобрым словом. Боюсь, что его сглазили!
ФАБИАН
Надо показать его мочу ведунье.
МАРИЯ
Жива буду — завтра же отнесу. Миледи не переживёт, если останется без него.
МАЛЬВОЛИО
Именно так, мистрис.
МАРИЯ
Уйми его, Господи!
СЭР ТОБИ
Пожалуйста, возьмите себя в руки. Вы же нервируете пациента. Лучше оставьте нас наедине.
ФАБИАН
Умоляю вас: нежнее, как можно нежнее. Дьявол из тех хамов, которые хамства не переносят.
СЭР ТОБИ
Как наши дела, петушок? Как наши дела, цыплёночек?
МАЛЬВОЛИО
Сэр!
СЭР ТОБИ
Иди со мною, мальчик-пай. Ай-ай-ай-ай! Ай-ай-ай-ай! С лукавым больше не играй ты в салочки, Мальволио, а лучше отфутболь его! А кочегара из ада и вовсе повесить надо.
МАРИЯ
Пусть он помолится! Дорогой сэр Тоби, скажите, чтобы он помолился.
МАЛЬВОЛИО
Что, мне молиться? Ах ты козлица!
МАРИЯ
Видали! Видали! Он молиться не хочет! Слышать не желает ни о чём божественном!
МАЛЬВОЛИО
Чтоб вам повеситься! Сгиньте, убожества! Я не вашего круга и не мечу бисера перед свиньями. Я вам ещё покажу. Свиньи!
Уходит.
СЭР ТОБИ
Это было наяву?
ФАБИАН
Увидев такое на театре, я сказал бы: не верю.
СЭР ТОБИ
Но он уж чересчур заразился ролью.
МАРИЯ
Не оставляйте его, а то зараза пройдёт сама, и наступит кризис нашего розыгрыша.
ФАБИАН
Не пересолить бы, а то вдруг он в самом деле сойдёт с ума?
МАРИЯ
И пусть. Зато в доме кончится бедлам.
СЭР ТОБИ
Слушайте меня! Давайте его свяжем и запрём в чулане. Племянница считает его ненормальным, так что у нас развязаны руки. Отведём душеньку и его перевоспитаем заодно, поизгаляемся над ним, пока не надоест, а там, может, и помилуем. Раскроем нашу игру, его ославим на весь свет, а Марию увенчаем лаврами за распознание маньяков. О, ещё один! Нет, вы полюбуйтесь на это чудо!
Входит СЭР ЭНДРЮ.
ФАБИАН
Ещё одно развлечение на первое мая.
СЭР ЭНДРЮ
Вот мой картель. Насладитесь: там полно и уксуса, и перца.
ФАБИАН
А под каким соусом?
СЭР ЭНДРЮ
Под самым острым, вы убедитесь. Читайте же!
СЭР ТОБИ
Дайте мне. (Читает) «Милостивый государь, не знаю вас близко, знаю только, что ты не мущина...»
ФАБИАН
Круто! Очень смелое начало!
СЭР ТОБИ (читает)
«… не мущина, а сущее дитё. Вы, конечно, изумлены таковым моим обращением, но я его тебе объяснять не буду»
ФАБИАН
Очень предусмотрительно. Оскорбление как бы есть, и его как бы нет, формально придраться не к чему.
«Ты таскаешься к мадам Оливии, которая у меня на глазах делает тебе авансы. Но ты врёшь во всю глотку: я вызываю тебя не за это»
ФАБИАН
Какой слог! Сильно сказано... до безумия.
СЭР ТОБИ (читает)
«Когда вы поскачете обратно, я тебя поймаю. И если мне предстоит пасть от вашей вероломной руки...»
ФАБИАН
Неплохо... бы.
СЭР ТОБИ (читает)
«… ты убьёшь меня как злодей и законченный бандит»
ФАБИАН
То есть преступление совершит он, а вы поступите в духе законности. Браво!
СЭР ТОБИ (читает)
«Прощайте. Господь да смилуется над душой одного из нас. Это может быть и моя душа, но я всё же уповаю на лучшее. Посему трепещи!!! Ваш друг, если ты покажешь себя таковым, или непримиримый враг СЭР ЭНДРЮ БЛЁКЛ». Да, если это его не рассердит, значит, у него и вовсе нет сердца. Я ему передам ваше послание.
МАРИЯ
Тогда поторопитесь: молодой человек, по-моему, скоро закончит разговор с миледи.
СЭР ТОБИ
Подите, сэр Эндрю, к садовой калитке и засядьте там, как мытарь. И как только увидишь неприятеля, хватайся за шпагу и бросайся на него со всякими смачными и ядрёными выражениями. И побольше наглости! Это производит впечатление мужской отваги сильнее, чем подвиги. Вперёд!
СЭР ЭНДРЮ
Наглости у меня хватит.
Уходит.
СЭР ТОБИ
Эту чушь я, разумеется, передавать не буду: она непередаваема. По всем приметам видно, что молодой джентльмен хорошо воспитан и неглуп. О том же говорит отношение к нему герцога и моей племянницы. Этот документ — удостоверение клинического идиотизма — не возбудит в юноше никакого страха: он сразу поймёт, что это писал дегенерат. Нет, я передам устный вызов, разрисую нашего Эндрю Блёкла как ярчайшего субъекта — великого фехтовальщика и бретёра — и в виде ужасных гипербол представлю его ярость, лютость, бешенство и кровожадность. Юноша неглуп, но, конечно, доверчив. И наши дуэлянты от страха поубивают друг друга взглядами, как василиски.
ФАБИАН
А вот и он с вашей племянницей. Подождём, когда они простятся, и возьмёмся за него.
СЭР ТОБИ
А я подберу слова поужаснее.
СЭР ТОБИ, ФАБИАН и МАРИЯ уходят.
Входят ОЛИВИЯ и ВИОЛА.
ОЛИВИЯ
Я перед сердцем каменным открылась,
Пожертвовала честью для него.
Я каюсь в этой слабости, однако
Моя вина могущественна так,
Что над любым раскаяньем смеётся.
ВИОЛА
Да, я вас понимаю: та же страсть
И господину моему знакома.
ОЛИВИЯ
Возьмите гемму эту — мой портрет.
Носите без опаски: медальоны
Ещё не научились говорить
И докучать не могут. Жду вас завтра.
Не откажите. Я бы не могла
Вам отказать ни в чём — по крайней мере,
Во всём, что чести не было б во вред.
ВИОЛА
Любить Орсино — совместимо с честью.
ОЛИВИЯ
Но разве будет честно отобрать
У вас любовь и подарить Орсино?
ВИОЛА
Уж я бесчестным это не сочту!
ОЛИВИЯ
До завтра. Будь ты демоном хотя бы,
К тебе я даже в ад сойти могла бы.
ОЛИВИЯ уходит.
Входят СЭР ТОБИ и ФАБИАН.
СЭР ТОБИ
Бог тебя храни, джентльмен.
ВИОЛА
И вас тоже, сэр.
СЭР ТОБИ
В общем, молодой человек, если у тебя есть чем защищаться, оно тебе понадобится. Уж и не знаю, чем ты его так разбередил, но там, у выхода, тебя поджидает разъярённый монстр. Он скрежещет зубами и жаждет твоей крови. Но ничего, сынок, с тобой твоя верная шпага. Дай ей разгуляться! Но учти: он очень искушённый враг — стремительный и убийственный. Вжик-вжик — и готово!
ВИОЛА
Сэр, вы явно ошибаетесь. Меня не за что убивать. Я уверен, что нет на свете человека, обиженного мною.
СЭР ТОБИ
А я говорю, что это вы ошибаетесь, и убедитесь в этом сейчас же. Если хоть немного дорожите своей жизнью, приготовьтесь к бою. Вас ждёт опаснейший противник во всеоружии его молодости, силы, опыта, удали и неутолимой ярости.
ВИОЛА
Но кто это, сэр?
СЭР ТОБИ
Он из рыцарей круглого ковра. Посвящён за паркетные подвиги — шпагой без единой царапины. Зато по части дуэлей — просто дьявол. На его счету три души, разведённые с телом. А перед дракой он впадает в исступление, и успокоить его могут только мучительная агония — врага, разумеется, — и погребальный ритуал. Его девиз то ли «До самой смерти!», то ли «По самую рукоятку!». Что-то такое.
ВИОЛА
А я тогда вернусь и попрошу у леди сопровождения. Сам-то я человек не агрессивный. Я знаю, что некоторые господа провоцируют ни в чём не повинных людей на конфликты. Наверное, он представитель этого разряда.
СЭР ТОБИ
Нет, сэр, он пришёл в бешенство из-за несомненного оскорбления. Так что от сатисфакции вам не уклониться. В дом вы вернётесь не иначе как через мой труп, а такого-то и быть не может. Вы, наверное, подумали, что он исчадье ада. Ошибаетесь: это я. Он рядом со мной — невинное дитя. Поэтому выбирайте: вы с ним или со мной. Я имею в виду: будете драться. Или вы носите железо на боку просто для украшения?
ВИОЛА
Мало того, что это неучтиво, но ещё и против всяких правил. Сэр, извольте оказать мне услугу: узнайте у этого, с позволения сказать, рыцаря, что именно я ему сделал плохого. Мне об этом ничего не известно.
СЭР ТОБИ
Извольте, сэр, я узнаю. Дон Фабиан, займите молодого джентльмена.
СЭР ТОБИ уходит.
ВИОЛА
Скажите, сэр, вы в курсе этого дела?
ФАБИАН
Откуда, сэр! Могу сказать только одно: в таком бешенстве я этого рыцаря ещё не видал. Чем же вы его так разозлили? Тут намечается не просто смертоубийство, но что-то особенное.
ВИОЛА
Но хотя бы скажите, что такое этот человек.
ФАБИАН
В его наружности нет ничего сверхъестественного. Но разве можно судить по наружности! А на поверку это самый умелый, лихой, невменяемый и неудержимый бретёр во всей Иллирии, встреча с ним фатальна. Идёмте ему навстречу. Не хотите? Я могу попробовать решить это дело миром, однако...
ВИОЛА
Я был бы вам глубоко признателен. Я имею больше опыта в общении с лицами духовными, чем военными, и не претендую на чемпионство по фехтованию.
ВИОЛА и ФАБИАН уходят.
Появляются СЭР ТОБИ и СЭР ЭНДРЮ.
СЭР ТОБИ
Э, брат, это не ребёнок — это маленький дьявол. Это какой-то мегер... нет, мегеро́й.
[Пояснение. У М. Л. Лозинского: Я в жизни не видал такого амазона. По одному из комментариев: В подлиннике: firago, искажение итальянского слова virago — мужественная женщина. — А. Ф.]
Мы обменялись несколькими ударами на рапирах, ножнах, и я сразу понял, что сражаться с ним — гиблое дело. Выпад молниеносный! А парирует так, что только держись. Говорят, он служил тренером у персидского шаха.
СЭР ЭНДРЮ
Вот зараза! А может, ну его, этот поединок?
СЭР ТОБИ
Поздно, молодчик уже разбушевался. Фабиан еле удерживает его.
СЭР ЭНДРЮ
Вот чума! Да ежели б я знал, что он такой чумовой и так здорово дерётся, чтоб его черти драли, нешто я пошёл бы у вас на поводу? Может, вы его склоните к миру, а я ему подарю Капилета, моего серого жеребца?
СЭР ТОБИ
Хорошо, я попробую. Стой тут и держи фасон. Может, и обойдётся без душегубства. (Про себя) А на твоём Капилете буду ездить я, как на тебе самом.
Возвращаются ФАБИАН и ВИОЛА.
(Фабиану) Он дарит мне жеребца за примирение сторон. Поверил, что мальчишка — просто сатана.
ФАБИАН (сэру Тоби)
Малец тоже не в себе от ужаса, весь побелел, еле дышит, будто его преследует голодный медведь-шатун.
СЭР ТОБИ (Виоле)
К сожалению, сэр, у вас безвыходное положение. На трезвую голову он пришёл к выводу, что причина ссоры так ничтожна, что не выразить словами. Но он уже поклялся дать вам трёпку и отступить не может. Так что обнажайте шпагу, чтобы рыцарь не солживил свою клятву.
[Пояснение. Выражение из «Царя Фёдора Иоанновича» А. К. Толстого. — А. Ф.]
Он обещает не причинять вам большого вреда.
ВИОЛА (в сторону)
Господи, спаси меня! Ещё немного — и мне придётся признаться, что я мужчина только на словах!
ФАБИАН
Главное — чтобы на него не нашло, а то иногда находит. В таком случае делайте ноги.
СЭР ТОБИ
Идёмте, сэр Эндрю, отступать некуда. Он поклялся ради амбиции схлестнуться с тобой и, по дуэльному кодексу, не может пойти на попятный. Но он дал слово джентльмена и солдата, что сильно тебе не повредит.
СЭР ЭНДРЮ
Господи, вот хорошо бы!
СЭР ТОБИ
Давай, давай, давай!
ВИОЛА
Честное слово, я этого не хотел!
Обнажают шпаги.
Входит АНТОНИО.
АНТОНИО
Стойте, господа! Если этот молодой джентльмен нанёс вам оскорбление, за него отвечу я. Если вы оскорбили его — вы ответите мне за него. (Обнажает шпагу.)
СЭР ТОБИ
Вам, сэр? А что такое вы?
АНТОНИО
Я тот, кто для друга делает гораздо больше, чем говорит.
СЭР ТОБИ
Если вы такой скандалист, я к вашим услугам.
Скрещивают шпаги.
Входит стража.
ФАБИАН
Сэр Тоби, остановитесь: фараоны!
СЭР ТОБИ
Мы скоро продолжим.
ВИОЛА (сэру Эндрю)
А вы что застыли, сэр? Прячьте оружие!
СЭР ЭНДРЮ (Виоле)
С огромным удовольствием, сэр. А слово я сдержу. Он у меня добрый конёк и совсем не брыкливый.
ПЕРВЫЙ ОФИЦЕР
Исполняйте свои обязанности — арестуйте этого человека.
ВТОРОЙ ОФИЦЕР
Антонио, вы арестованы именем герцога Орсино.
АНТОНИО
Вы, верно, ошибаетесь.
ПЕРВЫЙ ОФИЦЕР
Нисколько.
Вы личность популярная у нас.
И даже без моряцкого берета
Не опознать вас сразу — мудрено.
Берите же его. Он понимает,
Что отпираться бесполезно.
АНТОНИО
Да.
Я понимаю и сдаюсь.
(Виоле)
В несчастье
Я сам повинен: вас пошёл искать.
Теперь придётся мне платить Орсино.
Но не своей судьбой я удручён,
А вашей. Крайняя необходимость
Велит просить, чтоб вы мне кошелёк
Отдали. Всех моих проблем печальней,
Что без защиты я оставлю вас.
Друг, вы поражены? Приободритесь.
ВТОРОЙ ОФИЦЕР
Пройдёмте, гражданин.
АНТОНИО
Я принуждён
Просить у вас хотя бы половину.
ВИОЛА
Чего, простите, половину, сэр?
Всего, что я имею? Безусловно,
Я не посмею в этом отказать.
Ко мне вы были так великодушны
И сами пострадали оттого,
Как я ни беден, вот вам половина
Моей казны — возьмите.
АНТОНИО
Вы могли
Предать меня — и с лёгкостью такою!
Иль ничего для вас не сделал я?
Неужто в горе вы меня добьёте?
Я не могу быть мелочным таким,
Чтоб вам перечислять мои услуги!
ВИОЛА
Но я не знаю их! И до сих пор
Не знал вас самого. Я ненавижу
Неблагодарность более, чем ложь,
Гордыню, пьянство, блуд и остальные
Пороки, разлагающие кровь.
АНТОНИО
О боже!
ВТОРОЙ ОФИЦЕР
Сэр, пожалуйста, идёмте.
АНТОНИО
Постойте. В голове не уложу...
Ведь я же молодого человека
Из глотки смерти вытащил...
ПЕРВЫЙ ОФИЦЕР
Пора.
Мы это знаем и без разъяснений.
[Пояснение. Антонио говорит так, что его слова можно отнести к его последнему поступку, т. е. спасению Цезарио. Поэтому офицеры втайне сочувствуют ему, но не очень, полагая, что Антонио преувеличивает опасность, исходящую от сэра Эндрю, надо полагать, известного в столице своими «подвигами». В противном случае реплика офицера выглядит бездушной: What’s that to us? The time goes by; away. Я несколько перестроил текст. — А. Ф.]
АНТОНИО
Ему служил я, словно божеству.
Он пробудил во мне святые чувства,
Я почитал в нём красоту души.
Но это оказался грубый идол.
Ты осквернил свой образ, Себастьян,
И от своей природы отступился.
В природе безобразья не найдёшь,
Природу наша безобразит ложь.
Добро прекрасно, но любая злоба
Не краше чёртом вапленного гроба.
ПЕРВЫЙ ОФИЦЕР
Пора. Он заговариваться стал.
АНТОНИО
Ведите, господа, я в вашей власти.
Стража уводит АНТОНИО.
ВИОЛА
Конечно, взволновался он не зря,
Бессмысленные речи говоря.
[Пояснение. Вариант:
Отчаянье и неподдельный пыл
В бессмысленные речи он вложил... — А. Ф.]
Я от смятенья не в себе совсем...
Меня он перепутал?.. Ясно — с кем!
СЭР ТОБИ
Ко мне, рыцарь, ко мне, Фабиан! Пошепчемся, обсудим происходящее, приведём пару афоризмов по этому случаю.
ВИОЛА
Так! Себастьяном он назвал меня,
За вероломство мнимое браня.
Я Себастьян точь-в-точь, сомненья нет:
Одно лицо, и так же я одет.
Что ж, если в самом деле жив мой брат,
Тогда стихии к нам благоволят.
ВИОЛА уходит.
СЭР ТОБИ
Скверный мальчишка, бесчестный недомерок! Заячья душонка, хуже зайца! Продал другана — это неопровержимо доказывает его бесчестье. А его трусость удостоверит Фабиан.
ФАБИАН
Так точно: трус. Можно сказать: эталонный. Я бы сказал, что трусость его религия.
СЭР ЭНДРЮ
Вот как! А я тогда его догоню и прибью!
СЭР ТОБИ
Правильно, рыцарь, накостыляй ему. Только без поножовщины.
СЭР ЭНДРЮ
Как пойдёт...
СЭР ЭНДРЮ уходит.
ФАБИАН
Пойдём посмотрим, как пойдёт?
СЭР ТОБИ
Посмотрим. Но готов держать пари, что ничего не выйдет.
Уходят.
Дорогие дамы!
С Праздником 8 Марта! Здоровья Вам и счастья.
Приятного чтения.
АКТ ВТОРОЙ
Сцена первая
Берег моря.
Входят
АНТОНИО и СЕБАСТЬЯН.
АНТОНИО
Итак, вы от меня уходите и не хотите, чтобы я вас сопровождал?
СЕБАСТЬЯН
Нет. Не обижайтесь — это ради вас самого. Звёзды мои смутны, будущее темно. Ничего хорошего мне не светит. Моя злая судьба может обратить немилость и на вас. Поэтому лучше мне одному нести свои невзгоды. Взваливать их, хотя бы отчасти, на вас было бы неблагодарностью за вашу доброту.
АНТОНИО
Но куда вы направляетесь — это я могу знать?
СЕБАСТЬЯН
Извините, это тоже незачем. Мой, так сказать, исход — от безысходности. Я понимаю, что ваша замечательная воспитанность не позволяет вам вытягивать из меня то, о чем я молчал. Но простая справедливость требует ответной вежливости, и я всё расскажу сам. Я назвался Родриго, но моё настоящее имя Себастьян. Мой отец Себастьян из Митилены — человек известный. После его смерти остались мы с сестрой, рождённые в один и тот же час. Небесам, видимо, было угодно и умертвить нас в одно время. Но, вы, сэр, изменили этот замысел и вырвали меня из зубов шторма. А вот моя сестра за час до того утонула.
АНТОНИО
Да, несчастье...
СЕБАСТЬЯН
Настоящая леди, и, несмотря на сходство со мной, её признавали красавицей. Я, конечно, понимаю, что это преувеличение, но можно смело сказать: её душу и злейший завистник назвал бы прекрасной. Да, сестра утонула в солёной воде, а я в солёных слезах топлю память о ней.
АНТОНИО
Простите, сэр, что я оказал вам такой скромный приём.
СЕБАСТЬЯН
Напротив, дорогой Антонио, простите вы меня за беспокойство.
АНТОНИО
Не убивайте меня за ваше спасение, позвольте служить вам.
СЕБАСТЬЯН
Не перечёркивайте моего спасения, не убивайте меня этой просьбой. Простимся раз и навсегда. Моё сердце полно привязанности к вам. Я, в свою матушку, чувствителен через край, и мои глаза постоянно рассказывают об этом. Я направляюсь ко двору герцога Орсино.
Уходит.
АНТОНИО
Любовь богов тебе да помоги!
Была бы недалёкой наша встреча,
Но мы с Орсино давние враги.
О, как хотел бы этим пренебречь я!
Но всё ж пойду и в логово к врагу.
Для друга я хоть чем пренебрегу.
Уходит.
Сцена вторая
Улица.
Входит ВИОЛА.
За ней — МАЛЬВОЛИО.
МАЛЬВОЛИО
Это вы сейчас вышли от графини Оливии?
ВИОЛА
Вышли, сэр, и таким умеренным шагом, что не успели удалиться.
МАЛЬВОЛИО
Она возвращает вам это кольцо, сэр. Вы избавили бы меня от необходимости бегать за вами, если бы соизволили забрать его. Она добавляет, что вам надлежит убедить вашего хозяина в абсолютной безнадежности его притязаний. Ещё одно: чтобы вы не смели являться к ней по делам герцога, кроме как для доклада о реакции герцога на её отказ. Забирайте своё кольцо.
ВИОЛА
Я не давал ей своего кольца.
МАЛЬВОЛИО
Сэр!.. Вы беззастенчиво подсунули ей это кольцо.
[Пояснение. Хулиганский вариант, исключительно ради шутки: Вы насильно напялили ей на палец это кольцо. Под влиянием фильма Я. Фрида, где Оливия в присутствии Мальволио снимает перстень с пальца и отдаёт ему. — А. Ф.]
Она требует, чтобы вам вернули его без лишних слов. (Бросает кольцо.) Если, по-вашему, этот предмет обладает ценностью, чтобы нагнуться, — нагибайтесь. Если нет, пусть достаётся любому прохожему.
Уходит.
ВИОЛА
Я не передавала ей кольца.
Что за фантазии у этой леди?
Уж не влюбилась ли она в меня?
О господи... Она вонзилась взором
В моё лицо, и этот взгляд порой
С её словами не согласовался,
Да и в речах терялась связь... Итак,
Она в меня действительно... Вот ужас!
И этот хамоватый господин,
И этот как бы мной забытый перстень,
Которого Орсино не дарил, —
Что это, если не изобретенья
Внезапной страсти, чтобы у меня
Был повод для повторного визита!
Я для неё мужчина. Если так,
То лучше б ей влюбиться в привиденье!
Я думала: наряд переменю —
И на чужбине выстоять сумею,
Но дьявол нам готовит западню
Через такие милые затеи.
Как мы легко позиции сдаём!
И соблазнителю запечатлиться
Совсем не трудно в сердце восковом
Какой-нибудь доверчивой девицы.
Коль женская натура не тверда,
За что же порицают нас тогда?
И что теперь мне делать? Я в итоге
Люблю милорда — андрогин убогий,
Милорд пленён Оливией, она
До невменяемости влюблена
В меня, во мне мужчину принимая.
Но кто же, кто же всё-таки сама я?
Когда я сохраню мужскую стать,
То мне любви милорда не видать.
[Пояснение. В оригинале: As I am man, // My state is desperate for my master’s love. — А. Ф.]
А уж Оливии какую рану
Я нанесу, когда девицей стану!
О время! Ты распутать помогай
Всё то, что я связала невзначай.
Уходит.
Сцена третья
Дворец ОЛИВИИ.
Входят СЭР ТОБИ и СЭР ЭНДРЮ.
СЭР ТОБИ
Привет, сэр Эндрю. Допоздна не ложиться — всё одно что рано вставать. Знаете народную мудрость: diluculo surgere — кто рано встаёт, тот съедает червя.
[Пояснение. Сэр Тоби вспоминает пословицу «Ранняя пташка съедает червя». — А. Ф.]
СЭР ЭНДРЮ
Не знаю, что это за мудрость, но я не хочу есть червей.
СЭР ТОБИ
Вредный предрассудок — вроде пустого судка. Придётся есть, иначе они съедят вас. Вы знаете, что наша жизнь состоит из четырёх слагаемых?
СЭР ЭНДРЮ
Я что-то такое слыхал, но меня точит червь сомнения. По-моему, жизнь состоит из двух слагаемых — еды и питья.
СЭР ТОБИ
Молодец, студент. Давай-ка заморим червячка. Эй, Марьон! Выпить нам и закусить!
Входит ФЕСТЕ.
СЭР ЭНДРЮ
А вот и наш дуралей решил присоединиться.
ФЕСТЕ
Привет, умищи. Картинка называется: «Третий не лишний».
СЭР ТОБИ
Здорово, осоловей ты наш. Ну-ка выдай своё соло со всеми коленцами!
СЭР ЭНДРЮ
Да, да, пусть выдаст! Такие коленца и голосину для каватины и я хотел бы. За то, что имеется у дурака, не жалко и шиллингов сорока. Но природа дурилу просто так одарила. Между прочим, шут, ты вчера разводил всякие забавные турусы про какого-то Понтогрюэля с его панвиванами, которые за Тропиком Оракула полезли в бутылку.
[Пояснение. Исключительно вольность переводчика. В оригинале: thou spok’st of Pigrogromitus, of the Vapians passing the equinoctial of Queubus. В моём варианте Фесте пересказывает собутыльникам Рабле, которого знает понаслышке, а сэр Эндрю еще и воспринимает его в меру своего интеллекта. — А. Ф.]
Я так ржал! Я, кстати, послал тебе шесть пенсов для твоей шутихи, ты получил?
ФЕСТЕ
Я твой взнос уже оприходовал — увёл его из-под носа у Мальволио. А у моей желанной ручки белей сметаны. А у желанной моей ручки сметаны белей. А мирмидонцы не пьют до донца.
СЭР ЭНДРЮ
Брависсимо! Это уже не галиматья, а супергалиматья. А сейчас слово предоставляется песне!
СЭР ТОБИ
Запевай, вот тебе шесть пенсов от меня.
СЭР ЭНДРЮ
И от меня тоже. Один рыцарь платит, другой подхватит.
ФЕСТЕ
Желаете про любовь или про жизнь?
СЭР ТОБИ
Про любовь, про любовь!
СЭР ЭНДРЮ
Да, да, про любовь! Какая жизнь без любви!
ФЕСТЕ (поёт)
Говорю своей любимой:
Отчего ты ходишь мимо?
И пою на всякий лад:
Всяк корабль спешит к причалу.
Или ты о том не знала?
Все про это говорят.
СЭР ЭНДРЮ
Блеск! Ей-богу!
СЭР ТОБИ
Да, хорошо, хорошо.
ФЕСТЕ (поёт)
Что ж, не дорожа умищем,
В будущем любовь мы ищем?
Кто её нам потерял?
Поцелуй меня, касатка —
Раз десяток без устатка.
Юность — нежный матерьял.
СЭР ЭНДРЮ
Какой сладостный голос! Честное рыцарское.
СЭР ТОБИ
Страстный голос.
СЭР ЭНДРЮ
Сладострастный голос! Я слышу его аромат.
СЭР ТОБИ
У вас изощренный слух. Но к чёрту эти страсти-мордасти! Потешим себя такой песней, что небеса пойдут ходуном! Всполошим ночных сычей! Грянем так, чтобы у любого кантора отлетели все три его души! Начнем, пожалуй?
СЭР ЭНДРЮ
Да, да, если хотите доставить мне удовольствие. В застольных песнях я, можно сказать, старый волк!
СЭР ТОБИ
Это видно по вашим завываниям.
СЭР ЭНДРЮ
У вас замечательное зрение. Завоем... то есть запоём «Ты паразит»
ФЕСТЕ
Это — «Захлопни рот, ты паразит», рыцарь? Но тогда я буду вынужден обращаться к тебе: паразит. Ты у нас будешь как бы паразит.
СЭР ЭНДРЮ
Ничего, я уже привык к такому обращению. Шут, не тяни, затягивай: «Захлопни рот».
ФЕСТЕ
Ничего не понимаю, что мне делать: тянуть или не тянуть. И потом, как я затяну, если захлопну рот?
СЭР ЭНДРЮ
Шут, захлопни рот и затягивай: «Захлопни рот».
Орут песню.
Входит МАРИЯ.
МАРИЯ
Что вы тут разорались, как три взбесившихся кота? Верьте мне или не верьте, но графиня уж точно велела мажордому Мальволио вытурить вас за двери (turn you out of doors) и послать ко всем чертям.
СЭР ТОБИ
Твоя графиня живёт в Пекине, и к ней мы сами пойдём послами. А Мальволио злобен, как Робин-Бобин. А мы
(Поёт)
Три взбесившихся кота.
Тра-та-та! Тра-та-та!
[Пояснение. В оригинале:
SIR TOBY. My lady’s a Cataian, we are politicians, Malvolio’s a Peg-a-Ramsey, and [Sings]
Three merry men be we. — А. Ф.]
Дяде родному велит убираться. Тоже — графиня! Подумаешь, цаца!
(Поёт)
Три вавилонца-молодца,
Ламца-дрица-гоп-цаца!
ФЕСТЕ
Да, этот рыцарь дока по части дуракаваляния.
СЭР ЭНДРЮ
Мы оба доки, только он — когда в ударе, а я когда в угаре.
СЭР ТОБИ (поёт)
Двенадцатая нощь.
И делай всё, что хошь.
МАРИЯ
Да уймитесь вы уже!
Входит МАЛЬВОЛИО.
МАЛЬВОЛИО
Господа, вы безумцы! Или вы звери, господа? (My masters, are you mad? Or what are you?) Где ваш ум, манеры, элементарное приличие? Вы регочете, как перепившиеся лудильщики, в такую пору! Вы безудержно дерёте глотки, изрыгая свои плебейские припевки! Здесь вам не кабак. Где уважение к дому, к людям? Неладно, господа, неладно!
СЭР ТОБИ
Он еще судит о ладах! Идите к ляду, сэр профан!
МАЛЬВОЛИО
Сэр Тоби, а вам я имею сказать откровенно. Вам дозволено проживать у миледи, как её родственнику, но она родственница вам, а не вашим порокам. Отделите себя от своих бесчинств, и можете оставаться. А если нет, миледи с наслаждением скажет вам: «Счастливый путь!».
СЭР ТОБИ (поёт)
Счастливый путь! Прими на грудь!
МАРИЯ
Сэр Тоби, помолчите, милейший!
ФЕСТЕ (подпевает)
Глаза не лгут: тебе капут.
МАЛЬВОЛИО
Так вы издеваться!
СЭР ТОБИ (поёт)
Чтоб я загнулся — шиш!
ФЕСТЕ (поёт)
Ну, это, брат, шалишь!
МАЛЬВОЛИО
Это вас бы оправдало.
СЭР ТОБИ (поёт)
Не послать ли нам нахала?
ФЕСТЕ (поёт)
Вряд ли: если и пошлют,
Всё ж останется он тут.
СЭР ТОБИ (поёт)
Помогу ему ногою.
ФЕСТЕ (поёт)
Не решишься на такое.
СЭР ТОБИ
С песней, шут, ты не в ладу.
Я на прозу перейду.
(Мальволио)
Ты у нас кто — мажордом? Ну, так и мажордуй отсюда! Или возомнил, что если ты, фарисей, расхаживаешь с постной рожей, так на свете нет пирогов и пива?
О, пиво — это чудо, особенно имбирное! Прогревает до нутра, клянусь святой Анной.
СЭР ТОБИ
А то! Идите, сэр, полируйте свою цепь сухими крошками. Мария, вина!
МАЛЬВОЛИО
А вы, мистрис Мэри, провокаторша этого бескультурья (uncivil rule). Видимо, вы не понимаете разницы между благоволением вашей госпожи и её опалой. Вам это будет строжайше разъяснено.
МАЛЬВОЛИО уходит.
МАРИЯ
Проваливай, ушехлоп!
СЭР ЭНДРЮ
Вот было бы прикольно вызвать его на дуэль и не явиться, а он пусть мандражирует, как дурак. Это всё равно что пить, не закусывая.
СЭР ТОБИ
Валяй, рыцарь! Я сам тебе составлю картель, да еще на словах распишу этому держиморду, как ты выходишь из себя.
МАРИЯ
Ой, милый сэр Тоби, не надо выходить из себя хотя бы сегодня ночью. Миледи сама не своя после общения с этим юношей от герцога. А мусью Мальволио мы еще разъясним — вернее, я разъясню сама. Я не я буду, если не заставлю его выставиться на позорище и ославиться на весь свет. Или чтобы мне весь век лежать в холодной постели. Я ему покажу провокаторшу!
СЭР ТОБИ
Давай-ка, давай-ка поподробнее. По-твоему, что он такое?
МАРИЯ
Извольте, сэр: иногда он как бы пуританин.
СЭР ЭНДРЮ
Жаль, что как бы, а то я оттузил бы его, как собаку!
СЭР ТОБИ
Только за пуританство? Необоснованно, рыцарь. В нашей стране это запрещено.
СЭР ЭНДРЮ
Может, я не имею обоснованных поводов, зато имею основательное желание.
МАРИЯ
Да хоть бы он был настоящий пуританин, а то ни Богу свечка ни черту кочерга. А по сути он пустота, угодник времени, возомнивший о себе осёл. Нахватался понаслышке правил этикета и извергает их, как водомёт. Любуется своими якобы совершенствами и считает, что все обязаны влюбляться в него с первого взгляда. Вот на эту его клавишу я и нажму — и уж так отыграюсь!
СЭР ТОБИ
Каким же образом?
МАРИЯ
Я ему подброшу анонимное любовное письмо — тёмное, но достаточно прозрачное. Там будут указаны все приметы — цвет бороды, форма ног, выражение глаз, лоб, комплекция, походка, — однозначно указывающие на него. Мой почерк точь-в-точь как у вашей племянницы, так что порой их вообще не различишь.
СЭР ТОБИ
Восторг! Я чую, что она затеяла.
СЭР ЭНДРЮ
По-моему, я тоже чую. А что?
СЭР ТОБИ
Он подумает, что моя племянница сходит с ума именно по нём.
МАРИЯ
Да, я поставлю на лошадку этой масти.
СЭР ТОБИ
И перед этой лошадью он окажется ослом.
МАРИЯ
Несомненным ослом.
СЭР ЭНДРЮ
О, какая прелесть!
МАРИЯ
Это будет королевская забава! Уж я ему пропишу снадобье! Вы оба и шут затаитесь там, где я ему оставлю письмецо. И полюбуетесь, как он это будет прочитывать и трактовать. А пока попробуем насладиться этим зрелищем предварительно: пусть оно приснится нам этой ночью. Всё, пора по койкам и приятных сновидений!
МАРИЯ уходит.
СЭР ТОБИ
Спокойной ночи, Пентесилея!
СЭР ЭНДРЮ
Разбитная девка, ей-ей!
СЭР ТОБИ
Скорее бо́рзая. Чистопородная борза́я. И влюблена в меня, как кошка. Кошка, собака — всё равно.
СЭР ЭНДРЮ
А меня тоже однажды, как собаку... То есть в меня тоже, как кошка...
СЭР ТОБИ
Рыцарь, в самом деле, пора спать. А завтра пошли за деньгами.
СЭР ЭНДРЮ
Если я не заимею вашу племянницу, то окажусь просто лохом!
[Пояснение. Лох — словечко отнюдь не модерное (в русском языке известно в XIX в.) и даже изначально не сленговое. — А. Ф.]
СЭР ТОБИ
Ты лучше о деньгах позаботься, пошли за ними. А если с племянницей выйдет афронт
[Пояснение. Вариант: асаже, т. е. якобы галлицизм, переделанное слово осаживать. См.: Бальзаминова. А вот если кто-то заважничает, очень возмечтает о себе, и вдруг ему форс-то собьют, — это «асаже» называется (А. Н. Островский. Свои собаки грызутся, чужая не приставай). — А. Ф.],
назови меня — ну, хоть пиндосом.
[Пояснение. Пиндосы — порода лошадей. Другое, сленговое, значение — древние греки. — А. Ф.]
СЭР ЭНДРЮ
Я — вас? И назову, не сомневайтесь.
СЭР ТОБИ
Идём-ка, рыцарь, обожжём глотки жжёнкой. Что я говорил: не ложиться допоздна всё одно что рано вставать. Пошли, рыцарь, пошли, пошли.
[Пояснение. Пошли имеет двойной смысл: идём и отправь кого-то за деньгами. — А. Ф.]
Уходят.
Сцена четвёртая
Дворец ОРСИНО.
Входят
ОРСИНО, ВИОЛА, КУРИО и другие.
ОРСИНО
Музы́ки мне! Музы́ки вожделею!
А, здравствуйте, друзья. Цезарьо, дай
Музы́ки мне — старинной, безыскусной!
Что по ночам так мучило меня,
То в ней предстало умиротворённым.
Мы эту песню слушали вчера.
Она не то, что а́рийки пустые
Пронырливых и наглых сих времён.
Пускай споют один куплет хотя бы!
КУРИО
Простите, ваша светлость, никто из нас не знает этой песни.
ОРСИНО
Но вчера же её кто-то пел.
КУРИО
Это Фесте, клоун, милорд. Шут, который развлекал ещё отца, извиняюсь, графини Оливии. Он обычно манкирует своей службой и фланирует по окрестностям.
ОРСИНО
Так сыскать его! А пока — ну, сыграйте что-нибудь чувствительное.
КУРИО уходит.
Музыканты играют.
Приближься, отрок. Скоро ты и сам
Вкусишь блаженство острой боли в сердце.
Тогда почаще думай обо мне
И постигай любовную науку
Ты на моём примере. Таковы
Все истые любовники: непрочны,
Причудливы и вспыльчивы душой,
И склонны к перемене настроений,
Но неизменно любят свой предмет —
Вернее, образ этого предмета.
Что, нравится мелодия тебе?
Чему её ты уподобишь?
ВИОЛА
Эху,
Летящему к седалищу Любви.
[Пояснение. Седалище — трон. В оригинале:
VIOLA. It gives a very echo to the seat
Where Love is thron’d. — А. Ф.]
ОРСИНО
Какой изящный оборот! Ты мастер!
Ручаюсь жизнью: ты совсем дитя,
Но и твоим глазам очарованье
Известно чьей-то милости. Ведь так?
ВИОЛА
Да, что-то в этом роде мне знакомо.
ОРСИНО
Что это за предмет?
ВИОЛА
Точь-в-точь как вы.
ОРСИНО
Оставь его: оно тебе не пара!
А лет каких?
ВИОЛА
Таких, как вы, милорд.
ОРСИНО
Уродина, к тому же и старуха!
Жена всегда моложе быть должна,
Тогда она с супругом станет вровень.
Ведь мы, мужчины, только говорим
О превосходстве нашем, а на деле
Не то что ты — любой из нас дитя
Пред женщиною! О, мы примитивны,
Капризны, глупы, мелки и ни в чём
Не основательны в сравненье с ними!
ВИОЛА
Как! Вы того же мнения, милорд?
ОРСИНО
Да, зрелость притягательна, и всё же
Влюбись в такую, что тебя моложе,
Чтоб разочароваться не пришлось.
Хоть в женщинах мы видим прелесть роз,
Однако в смысле том, что розы эти
Обречены недолго быть в расцвете.
ВИОЛА
Увы, и всё живое отцветёт,
Достигнув совершеннейших красот.
Входят КУРИО и ФЕСТЕ.
ОРСИНО
Стань здесь, любезный. Мы желаем слушать
Ту песню, что исполнил ты вчера.
Её поют пейзанки на пленэре —
Цезарио, запомни этот факт.
Они плетут узор, склонясь на пяльцы,
А между тем мелодия любви
Слагается в свой собственный орнамент,
Как старина, невинный и простой.
ФЕСТЕ
Мне можно запевать?
ОРСИНО
Да, мы готовы.
ФЕСТЕ (поёт)
Смерть, лети ко мне. И пускай шумит
Надо мной кипариса крона.
Отлетай, душа! Ибо я убит,
Злой красоткой не пощажённый.
Тёмной тисовою хвоей осыпайте саван белый.
Бренное житьё
Завершу я и освою роль покойника — всецело
Я вживусь в неё.
Я усну, не сетуя на судьбу.
Схороните меня, собратья,
Без венков на чёрном моём гробу,
Без рыданий и слов некстати.
В стороне уединённой безмятежно буду тлеть я,
Чтобы никогда
Никакой другой влюблённый даже раз в тысячелетье
Не забрёл туда.
ОРСИНО
Вот возьми за свои страдания.
[Пояснение. В оригинале: DUKE. There’s for thy pains: Вот тебе за усилия (за труды). У меня Орсино, плохо знающий народ, но щеголяющий своим мнимым демократизмом, некорректно упоминает жанр народных припевок: страдания (поскольку песня грустная), на чём строится игра слов. — А. Ф.]
ФЕСТЕ
Разве это страдания, сэр? Мне это в радость, сэр.
ОРСИНО
Тогда я заплачу́ за радость.
ФЕСТЕ
Это правда, сэр, за радости так или иначе приходится платить.
ОРСИНО
Радость наша, теперь мы тебя с радостью отпускаем.
[Пояснение. В оригинале игра слов: DUKE. Give me now leave to leave thee. — А. Ф.]
ФЕСТЕ
Бог меланхолии дай тебе счастья поболее. Многокрасочнее опала чтоб твоё совершенство играло пестротою лучей, чтобы стать абсолютно счастливым, ты камзолы пошей из тафты с разноцветным отливом. Рядись в тафту — то в эту, то в ту. Носи тафту, не выноси туфту. Людям нрава, как ваш, вечно гонящимся за фантомом, подошёл бы вояж по морям и краям незнакомым. Всяких радостей вам.
ФЕСТЕ уходит.
ОРСИНО (придворным)
Вы можете идти.
Придворные уходят.
А ты мне нужен.
Цезарьо, друг мой, посети опять
Сию самодержавную жестокость
И снова разъясни ей красоту
Любви моей во всех её нюансах.
Такая страсть превыше всех миров.
Она одной Оливии желает,
При этом презирая, словно грязь,
Её необозримые поместья,
И изобильные дары Судьбы,
Да и Судьбу, хоть это безрассудно.
К Оливии меня лишь то влечёт,
Во что её по-царски обрядила
Сама Природа — эти чудеса
И дивные камеи.
ВИОЛА
Да, но если
Камея равнодушна к вам, милорд?
ОРСИНО
Об этом и помыслить невозможно.
ВИОЛА
Но вам придётся мыслить, государь.
Ведь вы же допускаете возможность,
Чтоб женщина любила так же вас,
Как сами вы Оливию (и даже,
Представим, что такая дама есть),
А вы не можете влюблённой леди
Дать удовлетворительный ответ.
Что делать ей? Неужто добиваться
Того, что невозможно?
ОРСИНО
Я как раз
Не допускаю этого, поскольку
Для женщин непосильна та же страсть:
Ведь женские сердца миниатюрны,
А это чувство слишком велико,
И так же велики его порывы.
Нет, женщины попроще: их любовь
Рождается не печенью, а нёбом,
Она не страсть, а голод по страстям
И после утоленья переходит
В оскомину и даже тошноту.
Моя любовь, как море, вечно алчет.
И, даже если море поглотит,
Останется она неутолимой.
Нет, невозможно и вообразить,
Что женщине доступно обожанье,
С моим сопоставимое.
ВИОЛА
Но мне
Оно известно...
ОРСИНО
Боже мой! Откуда?
ВИОЛА
Не столь миниатюрны их сердца
И ведают всю глубину страданий.
Одну такую женщину я знал —
Дочь моего отца. Она любила,
Как, если бы я женщиною был,
Возможно, полюбил бы вашу светлость.
ОРСИНО
Да? Что же за история?
ВИОЛА
Увы,
Истории как раз и нет. Осталась
Новеллой ненаписанной она.
Страдалица не выражала страсти,
Которая цветочным червяком
Высасывала щёк её румянец.
В зелёную и жёлтую тоску
Погружена, бедняжка цепенела,
Как статуя Смиренья, и скорбям
Бессильно улыбалась. Но, быть может,
Для вас такое чувство — не любовь:
Что ж за любовь без клятв и исступлений!
Из нас, мужчин, всех мужественней тот,
Кто яростнее в клочья страсти рвёт.
Но те, что всех щедрей клянутся даме,
В любви оказываются скупцами.
ОРСИНО
Твоя сестра скончалась, мальчик мой?
ВИОЛА
Она живёт во мне. Теперь, возможно,
Я — всё потомство моего отца.
Но полной нет уверенности в этом.
Так я к миледи всё-таки иду?
ОРСИНО
Что за вопрос! Беги без промедленья!
Явись перед очами госпожи,
Вручи ей этот перстень и скажи:
Не примирюсь с отказом никогда я,
А скоро и терпенье потеряю.
Уходят.
Сцена пятая
Сад ОЛИВИИ.
Входят СЭР ТОБИ, СЭР ЭНДРЮ и ФАБИАН.
СЭР ТОБИ
Присоединяйтесь, дон Фабиано.
ФАБИАН
Само собой! Если я пропущу хоть кроху из этой комедии, чтоб я сварился в кипятке досады!
СЭР ТОБИ
Значит, ты не против, чтобы этот убогий паршивый цербер опардонился на весь мир?
ФАБИАН
Это был бы просто смак! После его ябеды, что я развлекаюсь медвежьей травлей, мадам сморит на меня косо.
СЭР ТОБИ
Так мы ему устроим травлю похлеще медвежьей! Мы его порвём на разноцветные лохмотья! Ужо мы этого дурака обмишурим и растребушим!
[Пояснение. То есть обманем мишурным блеском иллюзии и заставим вывернуть своё нутро. В оригинале: and we will fool him black and blue.
Вариант: Мы этого дурака сделаем клоуном — и рыжим, и белым. — А. Ф.]
СЭР ЭНДРЮ
А то! Иначе для чего жить на свете!
Входит МАРИЯ.
СЭР ТОБИ
А вот наша маленькая шельмочка! Золотко наше индейское!
МАРИЯ
Прячьтесь за этим самшитом, живее! Мальволио на подходе. Он на солнышке полчаса натаскивал собственную тень в изящных манерах. Из любви к юмору — скройтесь, и мы полюбуемся, как он понесёт ахинею в ответ на это послание. Да сгиньте уже, а то всё провалите! (Подкладывает письмо.) Вот, лежи здесь. Форель, которая ловится на щекотку, плывёт к нам в руки.
Уходит.
Входит МАЛЬВОЛИО.
МАЛЬВОЛИО
Всё в руках Провидения, только Провидения. Мария как-то обмолвилась, что мадам питает ко мне симпатию. Да она и сама однажды заметила, что если и полюбит, то человека серьёзного, то есть как раз моей складки. Кроме того, она относится ко мне с изощрённым респектом, как ни к кому из своего окружения. Что бы это всё значило?
СЭР ТОБИ
Напыщенный паскудник! Архибестия!
ФАБИАН
Тише! Он погряз в самосозерцании. Гляньте: пыжится, как павлин.
СЭР ЭНДРЮ
Ей-ей, архибестия! Так бы и убил!
СЭР ТОБИ
Тихо, я сказал!
МАЛЬВОЛИО
Стать графом Мальволио!
СЭР ТОБИ
Вот ракалья анафемская!
[Пояснение. Выражение из «Села Степанчикова» Достоевского. — А. Ф.]
СЭР ЭНДРЮ
Пристрелить его, пристрелить его!
СЭР ТОБИ
Цыц!
МАЛЬВОЛИО
Тому есть даже исторические примеры. Разве мадам Страшиль не вышла за своего гардеробщика?
СЭР ЭНДРЮ
Тьфу, иезавель проклятый!
ФАБИАН
Прямо купается в своих фантазиях, раздувшись, как пузырь.
МАЛЬВОЛИО
Проходит месяца три после свадьбы. И вот я, устроившись в роскошных креслах...
СЭР ТОБИ
О, катапульту мне! Каменюгой ему в глаз!
МАЛЬВОЛИО
… призываю челядь. Я в бархатном халате, только что покинул одр любви, на которой забылась сном моя утомлённая Оливия...
СЭР ТОБИ
Огонь и сера!
ФАБИАН
Тише! Тише!
МАЛЬВОЛИО
Они стоят передо мной навытяжку. Я блюду величие своего статуса, этак снисходительно странствую взором по их физиономиям. И наконец объявляю им: «Я понимаю своё положение, пусть и другие знают своё». После этого приказываю доставить моего родственничка Тоби.
СЭР ТОБИ
Кандалы и колодки!
ФАБИАН
Тихо! Тихо! Тихо! Ё-моё!
МАЛЬВОЛИО
Мои верные холопы бросаются за ним. Я принимаю хмурый вид, проверяю часы или поигрываю каким-нибудь моим брильянтом. Появляется Тоби, замирает в подобострастном поклоне...
СЭР ТОБИ
И этот хмырь ещё жив?
[Пояснение. Хмырь — по аналогии с хмурым (см. выше).
Вариант: этот гусь. — А. Ф.]
ФАБИАН
Вы можете помолчать, чтоб вас лошадьми разорвали!
МАЛЬВОЛИО
Я как бы стираю милостивую улыбку со своих уст и покровительственно простираю свою длань...
СЭР ТОБИ
Может, наоборот: сэр Тоби стирает наглую ухмылку с твоих уст ударом длани по сусалам?
МАЛЬВОЛИО
И говорю: «Кузен Тоби! Провидение вручило мне вашу племянницу, поэтому я считаю своей обязанностью заявить вам...
СЭР ТОБИ
Что, что, что?
МАЛЬВОЛИО
Братец, прекрати свои оргии.
СЭР ТОБИ
Сгинь, паскуда!
ФАБИАН
Заткнитесь, вы всё убьёте на корню!
МАЛЬВОЛИО
А ещё ты расточаешь сокровище времени с этим рыцарем...
СЭР ЭНДРЮ
Ей-ей, это про меня!
МАЛЬВОЛИО
… дегенератом...
СЭР ЭНДРЮ
Это про меня?
МАЛЬВОЛИО
… с каким-то сэром Эндрю».
СЭР ЭНДРЮ
Я так и знал. Меня всё время кроют крепкими выражениями.
МАЛЬВОЛИО
А это что за декларация? (Поднимает письмо.)
ФАБИАН
Наш куличок, прыгай в силок.
СЭР ТОБИ
Цыц! О гений юмористики, вдохнови его читать вслух!
МАЛЬВОЛИО
Клянусь жизнью, это рука миледи! Эти иксы, игреки, но особенно зеты! Это она!
СЭР ЭНДРЮ
Иксы, игреки... Это письмо или алгебра?
МАЛЬВОЛИО (читает)
«Моему несказуемому возлюбленному с благими намерениями». Это её стиль! Пардон, мистер Воск! О, и печать её личная — умирающая Лукреция! Миледи, несомненно. Только вот кто её несказуемый возлюбленный?
ФАБИАН
Его достало до печени и до остального.
МАЛЬВОЛИО (читает)
Я горю в тоске любовной —
Видит то Юпитер сам,
Но что знает бог верховный,
То неведомо быкам.
Быкам? Каким быкам? Ах, быкам! Этим рогатым тварям.
СЭР ТОБИ
Сам ты тварь! Барсук!
МАЛЬВОЛИО
Но что неведомо этим рогатым скотам? По ком она горит в тоске? Не по тебе ли, Мальволио?
СЭР ТОБИ
Чтоб тебя повесили!
МАЛЬВОЛИО
А дальше другим размером:
Я посылать могла б его,
Но говорят: «Пришёл конец её».
Меня зарезал, как Лукрецию,
Властитель мой М. О. А. И.
Что-то даже не в рифму...
ФАБИАН
Заумная загадка!
СЭР ТОБИ
Умница девка!
МАЛЬВОЛИО
Властитель мой М. О. А. И. Это что ещё за властитель такой? Думай, Мальволио, думай, думай.
ФАБИАН
Она ему подсунула какую-то несъедобную стервятину.
[Пояснение. Стерва, стерво — падаль. — А. Ф.]
СЭР ТОБИ
Для стервятника в самый раз. Вон как раздухарился!
МАЛЬВОЛИО
Начнем с начала. Я посылать могла б его... Это куда же посылать? А куда угодно. Хоть вдогонку за тем молокососом, который ей так не понравился... Раз я на службе у мадам — значит, могу быть у неё на посылках. Начало абсолютно прозрачное, никаких туманностей, всё ясно и младенцу. А вот финал... Что означает сей шифр — М. О. А. И.?
СЭР ТОБИ
Всё, сбился. Слишком закручено.
ФАБИАН
Ничего, сейчас опять залает. Уж больно эта падаль смердит лисицей.
МАЛЬВОЛИО
М вполне может означать: Мальволио. Это мой инициал.
ФАБИАН
Я же говорил: эта паршивая собака след не потеряет!
МАЛЬВОЛИО
А дальше я опять теряю нить. Вторая буква О, которая должна быть в конце. Мальволио кончается на О.
ФАБИАН
Кончайся, только не сейчас.
СЭР ТОБИ
О, мы потом с ним покончим!
МАЛЬВОЛИО
Наверное, орфографическая ошибка: я же не Мольволио.
ФАБИАН
По-моему, еще какая моль. Так бы его и прихлопнул!
МАЛЬВОЛИО
М. О. А. И. — да, не такой простой ребус. Но если пораскинуть мозгами, то его можно трактовать в свою пользу. Все эти буквы есть в моём имени. Только моя проказница их почему-то переставила. Далее проза. Может, теперь пойдёт легче? (Читает.) «Если это послание случайно попадёт в твои руки — прояви смекалку. Согласно зодиаку, я сияю над тобой, но не бойся высших сфер. Одни родятся на высоте. Другие взлетают на высоту. Третьим она падает на голову. Мойры принимают тебя в свои объятия. (Thy Fates open their hands.) Отдайся же им в руки душой и телом. Но сначала заранее приучайся к твоему будущему блестящему положению. Сдери с себя кожу ничтожности и предстань в личине освежённости. Будь в контрах с моим родственником, чванься с челядью. Цеди через губу изречения о политике. Но главное — веди себя как абсолютный индивид. Это советы твоей воздыхательницы. Вспомни, кто высказывался о желтых чулках, подвязанных крест-накрест. Она требует, чтобы ты постоянно являлся перед ней в таком виде. Запомни, это я тебе говорю! Будь дерзким, будь смелым, если желаешь исполнения всего. Если же нет, ты навсегда останешься в моих глазах лакеем, обыкновенным слугой, недостойным прикосновения перстов Судьбы. Прощай. Та, что жаждет обменяться с тобой службой, твоя БЕСТАЛАННО-ОСЧАСТЛИВЛЕННАЯ».
Дневной свет не так ясен и голая равнина не так открыта, как это признание. Я во всём последую этой инструкции: буду высокомерным, буду штудировать политических авторов, размажу сэра Тоби, избавлюсь от паразитов (в смысле: приживалов) и стану абсолютным индивидом. Нет уж, теперь я точно не оглупляю себя мечтаниями. Столько всяких примет, что миледи любит меня. Так, значит, она восторгалась моими жёлтыми чулками с этими подвязками. И даже требует, чтобы я их не снимал, дабы ублажить её вкус. О, мои счастливые звёзды, благодарю вас! Я буду странным, дерзким и смелым, в жёлтых чулках, подвязанных крест-накрест. Вот прямо сейчас их и натяну. Слава Юпитеру и моим звёздам! Однако тут ещё постскриптум. (Читает.) «Конечно, ты не мог не узнать меня. Если ты готов ответить на мою страсть, дай мне сигнал своей улыбкой, она так тебя украшает. Поэтому при мне всегда улыбайся, клад мой, прелесть моя, умоляю». Благодарю тебя, Юпитер! Конечно, я буду улыбаться, я исполню всё, чего она от меня ждёт.
Уходит.
ФАБИАН
Да уж, я не отказался бы от соучастия в этой комедии даже ради богатой пенсии от шаха Персии.
СЭР ТОБИ
А я прямо женился бы на этой оторве за её каверзу.
СЭР ЭНДРЮ
И я бы женился.
СЭР ТОБИ
И приданого не взял бы за нею — только ещё такую затею.
СЭР ЭНДРЮ
И я бы не взял.
Входит МАРИЯ.
ФАБИАН
Вот и наша знатная лохоловка.
(FABIAN. Here comes my noble gull-catcher.)
СЭР ТОБИ
Преклоняюсь перед тобой! Позволь облобызать твои ноги!
СЭР ЭНДРЮ
И мне.
СЭР ТОБИ
Или я проиграю в кости свою мужскую свободу и пойду к тебе в рабство.
СЭР ЭНДРЮ
Я тоже хочу в рабство.
СЭР ТОБИ
Ты внушила ему золотые сны, и пробуждение будет ужасно. Он просто сойдёт с ума.
МАРИЯ
Что, так ударило в голову?
СЭР ТОБИ
Как водка повитухе.
МАРИЯ
Погодите, впереди ещё второй акт. Он явится к миледи при полном параде: в жёлтых чулках — а её от этого цвета мутит, — в подвязках крест-накрест — а у нее к этой моде отвращение. Он будет скалиться, а это вообще издевательство, поскольку она сейчас изволит пребывать в меланхолии. Это будет его конец. Хотите полюбоваться, поспешите за мной.
СЭР ТОБИ
За таким изобретательным дьяволом — хоть в Тартар!
СЭР ЭНДРЮ
И я туда же
Уходят.
АКТ ПЕРВЫЙ
Сцена первая
Дворец ОРСИНО.
Входят
ОРСИНО, КУРИО, ПРИДВОРНЫЕ и МУЗЫКАНТЫ.
ОРСИНО
Коль музыкой питается любовь,
То и любовь пускай её питает
И будет ею вся поглощена.
Взыграйте же! И пусть от перекорма
Желанье захиреет и умрёт.
Бисируйте каденцию, в которой
Так сладострастно слышится финал.
Она вошла мне, извиняюсь, в уши
Благоуханным южным ветерком,
Что похищает аромат фиалок
И тотчас отдаёт. А впрочем, нет!
Умолкните. Мне музыка приелась.
Но не любовь. Она всегда свежа,
В своем непостоянстве постоянна
И неуёмна, словно океан,
Который всё приемлет, обнуляя:
Ведь ценность драгоценнейших вещей
Исчезнет с ними, канувшими в бездну.
Фантазия чудесных форм полна,
И чудо фантастичности — она.
КУРИО
Угодно ль вам охотиться сегодня?
[Пояснение. Строчка из перевода Э. Линецкой (Will you go hunt, my lord?). Далее переводчик иронически её обыгрывает. — А. Ф.]
ОРСИНО
Угодна львам охота? На кого ж?
КУРИО
Угодна вам охота — на оленя?
ОРСИНО
Но ведь она давно уже идёт.
Лишь я узрел Оливию впервые,
Кругом исчезли всё флюиды зла,
А сам я озверел преблагородно:
Я словно бы в оленя превращен
И предан своре бешеных желаний,
Которые на клочья рвут меня.
[Пояснение. Моя отсылка к «Гамлету»: рвать страсти в клочья (O, it offends me to the soul to hear a robustious periwig-pated fellow tear a passion to tatters). Тем самым подчеркивается театральная страсть Орсино. — А. Ф.]
Входит ВАЛЕНТИН.
Ты с новостью прекрасной о графине?
ВАЛЕНТИН
Не то чтоб очень. Не был я, милорд,
Допущен до графининого тела.
Но, извиняюсь, девкою её
[Пояснение. В оригинале: her handmaid. — А. Ф.]
Мне передан ответ, что...
(Читает)
… всем стихиям
Оливия не обнажит лица,
Пока семь жарких лет не отпылают.
На этот срок она ушла в затвор.
Гуляет только под покровом шали,
А после укрывается в дому
И, поминая умершего брата,
В отчаянии мочит всё кругом
Слезами, чьей рапою истязает
Свои глаза. И в памяти её
Запечатлён покойник вечно юный.
ОРСИНО
Какая поэтичная душа
В прекрасных этих формах! Если может
Оливия так ревностно платить
Любовный долг сестры, я предвкушаю,
Какому счастью будет путь открыт,
Когда стрела Амура золотая
Былых страстей растрёпанную стаю
В её душе бесследно истребит;
Когда, не совершая произвола,
Король самодержавнейший займёт
Ум, печень, сердце — эти три престола
Её неописуемых красот!
Все в вертоград! К цветам, укромным кущам —
Любви предаться там мечтаньям пущим.
Уходят в вертоград.
Сцена вторая
Берег моря.
Входят
ВИОЛА, КАПИТАН и МАТРОСЫ.
ВИОЛА
Друзья мои, в какую землю нас
Забросило?
КАПИТАН
В Иллирию, миледи.
ВИОЛА
Но в этой идиллической стране
Что делать мне одной? Ведь брат мой, верно,
В Элизии, среди невинных душ.
Что думаете вы как мореходы:
Он в этой катастрофе мог спастись?
КАПИТАН
Мог, если было можно. Вы смогли же.
ВИОЛА
Мой бедный брат! О, если бы и он!
КАПИТАН
А почему бы нет? Надейтесь, леди.
Когда разбился наш корабль, а вы
И жалкие остатки экипажа,
За жизнь цепляясь, висли на бортах
Случившейся на наше счастье шлюпки,
Я мельком увидал, что Себастьян,
Отважной философии питомец,
Познанья черпая в самой беде,
К обломку прочной мачты привязался
И плыл, как на дельфине Арион,
С волнами спознаваясь. И покамест
Он виден был — держался на плаву.
ВИОЛА
Вот золото за ваш рассказ правдивый —
А в том, что он правдив, сомненья нет:
Ведь наше-то спасенье несомненно,
А значит, уцелел и Себастьян.
Вы эту землю знаете?
КАПИТАН
Ещё бы!
Я родом иллириец и возрос,
Как говорится, в двух шагах отсюда.
ВИОЛА
А кто страною правит?
КАПИТАН
Герцог наш,
Аристократ не только по рожденью,
Но по природе.
ВИОЛА
Как его зовут?
КАПИТАН
Орсино.
ВИОЛА
Мне известно это имя
От моего отца. Ваш герцог был
Тогда холостяком.
КАПИТАН
И оставался
Таким не больше месяца назад,
Когда я уходил отсюда в море.
Но основанья, между прочим, есть
Его считать свободным и сегодня —
Ох, сплетники! Им всё бы обсуждать
Особ недосягаемо высоких! —
Так поговаривают, будто он
Совсем ушел в искания чудесной
Оливии...
ВИОЛА
Что это за предмет?
КАПИТАН
Его предмет — достойнейшая дева,
Дочь графа, что скончался год назад,
Её доверив сыну, то есть брату
Оливии. Но брат её и сам
На встречу с пра́отцами удалился.
И юная графиня с этих пор,
Как говорят, совсем ушла в затвор
И в памяти лелеет образ братний,
А вид других мужчин ей всё отвратней.
ВИОЛА
Чего ж тогда искать? Вот если б я
Служить к ней поступила, как девица,
Своё происхожденье утая,
И, как приспеет срок, могла открыться...
КАПИТАН
Не доведёт до цели сей компа́с.
Девица, не девица — всё едино.
Оливия к себе не примет вас,
Хоть предложенье сделай сам Орсино.
ВИОЛА
По внешним проявленьям, капитан,
Вы человек порядочный. Бывает,
Что за фасадом вежливых манер
Скрывается отвратная натура,
Но думаю, что вы не из таких
И благонравны, сколь благообразны.
И вас за честность я вознагражу,
Когда моей не разгласите тайны,
А мне мужской добудете костюм!
Я обряжусь и буду как бы евнух.
А вы рекомендуете меня
Орсино: в этом качестве желаю
На службу я устроиться к нему.
Ручайтесь смело: голос мой не хуже,
Чем у кастрата. Я умею петь,
Любыми инструментами владею,
Чтоб усладить его на все лады.
Итак, во мне увидеть вы готовы
Лишь евнуха — и никого иного?
КАПИТАН
Коль не готов — ослепни я совсем.
Когда поёт кастрат, я буду нем.
ВИОЛА
Спасибо. Капитан, вы наш вожатый.
Уходят.
Сцена третья
Дворец ОЛИВИИ.
Входят
СЭР ТОБИ
А траур всё тянется и тянется. Вот ведь зараза моя племянница! Только б рыдать ей, здоровье гробя. Ну, не зараза ли из зараз?
МАРИЯ
А вот я полагаю, сэр Тоби, она изводит себя из-за вас. Вы ж колобродите ночь напролёт! Бедняжка слезами на нет изойдёт.
СЭР ТОБИ
Коли на нет изойдёт, тогда нет, как известно, на нет и суда.
МАРИЯ
Ловко, сэр Тоби. И, тем не менее, своё изменить вам давно пора неподобающее положение. Вы ж на бровях вернулись вчера!
СЭР ТОБИ
Коли вернулся, значит, пока ещё положение моё вполне подобающее. И ничего нет такого, дабы из-за него вставать на дыбы.
МАРИЯ
Вам-то, конечно, и горя мало. Но леди всё мне — всё! — рассказала. Вчера вы шокировали её. В кабаках гужуетесь с дураками, так еще и сюда за вами тащится всяческое швальё.
СЭР ТОБИ
Сэр Эндрю Блёкл, шевалье?
МАРИЯ
А кто ж! Вы же миледи вчера с перепою сделать хотели его женою!
СЭР ТОБИ
А что? Достойней кого найдёшь?
МАРИЯ
Да уж, достойнее — наказания.
СЭР ТОБИ
У него огромное достояние — доход три тыщи дукатов в год.
МАРИЯ
Так ведь он за год их и пропьёт! Он же дурак!
СЭР ТОБИ
Посудите сами: какой он дурак? Обо всём норовит судить — иностранными словесами, коими он под завязку набит.
МАРИЯ
Какой, говорите? Набитый дурак!
СЭР ТОБИ
Ещё он эстет, и руку так набил на виоле-да-гамба!
МАРИЯ
Вот пускай он Виолу да Гамбу и бьёт. Такого бахвала, такого нахала еще человечество не видало. С придирками лезет ко всем подряд. Хоть люди сведущие говорят, что трус в нём сильней скандалиста, а то б уже неприятности он огрёб и даже набился в компанию к трупам.
СЭР ТОБИ
И вы его называете глупым! Болтают — остаться мне без руки — одни пустозвоны и плесняки.
МАРИЯ
Ох, как бы вам не остаться без рук: это же ваш избранный круг. Что ж, если это плесень такая, с ними вы пьёте, не просыхая? А с этим бездельником больше всего.
СЭР ТОБИ
И пусть. Он премилое существо. Да что из того? Я же не прихоти ради пью, а всё за племянницу мою. Может, хотя бы она не умрёт. Кто не желает ей здравия, тот просто скот. Бездельник — кто с нами не пьёт. Вот! И пребуду с бутылкою в мире я, пока виноград порождает Иллирия. И пусть мозги кружа́тся юлой! Но, спорщица, гляньте: наш удалой сэр Эндрю Клёкл
[Пояснение. В оригинале фамилия Aguecheek меняется на Agueface. — А. Ф.]
идёт к нам опять — на птичьем своём языке лепетать.
Входит СЭР ЭНДРЮ.
СЭР ЭНДРЮ
Сэр Тоби Обрыгалл! Ваше здоровье… то есть как ваше здоровье, сэр Тоби Обрыгалл?
СЭР ТОБИ
В порядке, куртуазнейший сэр Эндрю Блёкл!
СЭР ЭНДРЮ
С приветом, прекрасная мегера.
МАРИЯ
Взаимно, сэр.
СЭР ТОБИ
Клей, сэр Эндрю, клей!
СЭР ЭНДРЮ
Кто это?
СЭР ТОБИ
Горничная моей племянницы.
СЭР ЭНДРЮ
Шарман! Миссис Клей, я желаю узнать вас интимнее.
МАРИЯ
Меня зовут Мария, к вашему сведению.
СЭР ЭНДРЮ
Шарман! Миссис Мэри Клей...
СЭР ТОБИ
Рыцарь, вы не поняли. Клей — это не имя, это глагол. Это значит: кадри ее! А также: флиртуй, соблазняй, охмуряй, одуряй, склоняй, спрягай...
[Пояснение. Вариант:
СЭР ТОБИ
Тузи, сэр Эндрю, тузи!
СЭР ЭНДРЮ
Кто это?
СЭР ТОБИ
Горничная моей племянницы.
СЭР ЭНДРЮ
Шарман! Мадам Тузи, я желаю узнать вас интимнее.
МАРИЯ
Меня зовут Мария, к вашему сведению.
СЭР ЭНДРЮ
Шарман! Мадам Мари Тузи...
СЭР ТОБИ
Рыцарь, вы не поняли. Тузи — это глагол. Это значит: жарь её! А также: бацай её, трахай её, жахай её, дери её, лупи её, мордуй её... — А. Ф.]
СЭР ЭНДРЮ
Это какая-то уголовная похабель! Куда я влез!
МАРИЯ
Всех благ, джентльмены.
СЭР ТОБИ
Слышь, рыцарь, не давай ей спуску, иначе ты не джентльмен.
СЭР ЭНДРЮ
Вот они говорят: не давай ей спуску, иначе ты не джентльмен. Прелесть моя, неужели вы находите в нашем лице дураков?
МАРИЯ
Я вам не прелесть! В вашем лице не нахожу, потому что на вас нет лица. На нём тоже.
СЭР ЭНДРЮ
Тогда возьмите мою руку.
МАРИЯ
Да заберите вашу руку. А лучше идите в винный погреб и заспиртуйте её.
СЭР ЭНДРЮ
Зачем, остроумница?
МАРИЯ
Чтобы к ней не прицепилась зараза.
СЭР ЭНДРЮ
Что означает сей образ?
МАРИЯ
Что вы можете дойти до ручки.
СЭР ЭНДРЮ
И вы к рукам всех людей цепляетесь с такими заразительными шутками?
МАРИЯ
Только тех людей, которые деланы пальцами.
МАРИЯ уходит.
СЭР ТОБИ
Что, получил, рыцарь? А я ведь предупреждал, что не надо ей давать спуску. Давно ты получал такие зубодробительные удары? Хлебни-ка лучше канарского.
СЭР ЭНДРЮ
Что вы! Оно ударит мне в голову и добьёт меня окончательно. Знаете, иногда я подозреваю, что я не остроумнее обычных людей. Может, пристрастие к мясному тормозит моё умственное развитие?
СЭР ТОБИ
Это более чем вероятно.
СЭР ЭНДРЮ
Будь я в этом уверен, дал бы обет не употреблять скоромного. А я завтра уезжаю додому.
СЭР ТОБИ
Пуркуа, дражайший рыцарь?
СЭР ЭНДРЮ
Ке-сь ке се, пуркуа, мон шер? Ту райд ор нот ту райд? Эх, лексикона мне не хватает. Если бы я тратил время на языки, а не на всякие фенсинги, дансинги и хантинги! Надо было развивать голову, чтобы чесать по-иностранному!
СЭР ТОБИ
Чесать её можно. А что там развивать-то?
СЭР ЭНДРЮ
В каком смысле?
СЭР ТОБИ
Странный вопрос. Ты же говоришь о волосах. Ты их не завиваешь, а от природы они у тебя не кучерявятся.
СЭР ЭНДРЮ
Не кучерявятся. Но они же сочетаются с моим лицом?
СЭР ТОБИ
Как кудель сочетается с прялкой. Вот бы какая-нибудь пряха увивалась за тобой. Обвила бы твои волосы вокруг пальца и давай сучить, сучить!
СЭР ЭНДРЮ
Нет, я точно уеду... Ваша племянница, сэр Тоби, не мои волосы, а меня обвела вокруг пальца. Нет, мне тут ловить нечего. А еще этот герцог со своими исканиями.
СЭР ТОБИ
Ничего он здесь не отыщет. Ей не надо мужа, чей общественный статус превосходил бы её личный статус.
СЭР ЭНДРЮ
Переведите.
СЭР ТОБИ
Ей не надо мужа лучше себя — только хуже. Она сама сказала. Так что держи хвост трубой, сынок!
СЭР ЭНДРЮ
Я буду держать хвост и, пожалуй, продержусь тут еще месяц. А вы знаете, я такой оригинальный! Обожаю маскарады и вообще всяческие развлечения.
СЭР ТОБИ
И далеко простирается ваша оригинальность, сэр?
СЭР ЭНДРЮ
А почему я должен отличаться в этом от любого иллирийца? Речь, конечно, не о стариках.
СЭР ТОБИ
И как проявляется ваша оригинальность, например, в гальярде?
СЭР ЭНДРЮ
О, это надо видеть! Мои подскоки с кисточкой! Мои рю де ваши!
СЭР ТОБИ
Пардон, ваши или мои?
[Пояснение. Рю де ваш (ru de vache), т. е. лягание коровы, — позиция гальярды. — А. Ф.]
СЭР ЭНДРЮ
Мои, сэр.
СЭР ТОБИ
Ага, ваше нам с кисточкой...
СЭР ЭНДРЮ
А вообще мало кто в Иллирии умеет так выкаблучиваться.
СЭР ТОБИ
И такие таланты вы зарываете в землю? Де́ржите их зачехлёнными, словно картины, чтобы они не запылились, как образины старых развратниц. Да я при таких способностях в церковь ходил бы гальярдой, назад — корантой. А еще кто-нибудь, поталантливее, на улице брыкался бы, как бык, и задирал бы ногу в нужнике, как...
СЭР ЭНДРЮ
Собака?
СЭР ТОБИ
Нет, жураве́ль.
[Пояснение. Намёки на другие позиции гальярды.— А. Ф.]
Да вы же хороните свои прелести! Лепка ваших ног показывает, что они сделаны под звёздами Гальярды.
СЭР ЭНДРЮ
Да, у меня очень лепые ноги, особливо в гольфах канареечного цвета. В самом деле, не выпить ли нам канарского?
СЭР ТОБИ
Конечно. Мы ведь рождены под знаком Тельца.
СЭР ЭНДРЮ
Это который влияет на сердце?
СЭР ТОБИ
Нет, на ноги и на то, что с ними связано. Покажите-ка нам ваше сальто с кисточкой. Оп-ля! А еще выше? Красота!
Уходят.
Сцена четвертая
Дворец ОРСИНО.
Входят
ВАЛЕНТИН и ВИОЛА в мужском костюме.
ВАЛЕНТИН
Да, Цезарио, вы попали в случай. Если герцог не переменится к вам, то у вас блестящие перспективы. Три дня на службе и уже так освоились.
ВИОЛА
У вас что-то вызывает сомнения: его характер или моя старательность? А разве сердце герцога склонно к перемене?
ВАЛЕНТИН
Что вы, совсем нет!
ВИОЛА
Понятно, благодарю вас. А вот и герцог.
Входят ОРСИНО и ПРИДВОРНЫЕ.
ОРСИНО
А где же наш Цезарьо?
ВИОЛА
Здесь, милорд,
К услугам вашим.
ОРСИНО (придворным)
Отойдите дальше. —
Цезарио, дитя моё, тебе
Я прочитал заветные страницы
Моей душевной книги. А сейчас
Беги к моей возлюбленной. Конечно,
Тебе откажут. Это ничего.
Стой на своём, как будто их не слышишь.
И даже ноги в корни преврати
И в почве укрепись. Но личной встречи
Добейся от Оливии моей.
ВИОЛА
Милорд, но если скорбь её чрезмерна,
Как говорят, то не откажут мне,
А рта раскрыть для просьбы не позволят.
ОРСИНО
А ты не дипломатничай тогда!
Вопи, бесчинствуй! Но не возвращайся,
Пока её измором не возьмёшь.
ВИОЛА
А что сказать ей, чтобы взять измором?
ОРСИНО
Как постоянен я в своей любви.
Оливию повергни в изумленье
И о моих экстазах расскажи
И всех изнеможениях душевных.
В твоих устах уместнее рассказ
Об умоисступленьях дикой страсти,
Чем в изложенье опытных мужей.
ВИОЛА
Вы думаете?
ОРСИНО
О, дитя! Я знаю.
Кто назовет тебя мужчиной, тот
Всклепает ложь на твой блаженный возраст.
Твои уста пурпурней и свежей
Дианиных. А голосок, как флейта,
Прозрачен и заливист. Ты сложён
Как девушка и звёздами замыслен,
Чтоб на театре женщин представлять.
Я эту роль тебе и поручаю:
Оливию как женщину пойми
И действуй. Четверых возьми с собою,
В сопровожденье — лучше пятерых.
Я жажду в одиночестве остаться.
И жду тебя с победой. Этим ты
Облагодетельствуешь господина
И самого себя. Коль я счастли́в,
Как могут быть друзья мои несчастны!
ВИОЛА
Я осчастливлю вас, хоть разорвусь.
(В сторону)
Впрямь с этим сватовством душа в раздрае:
Его женой сама я стать желаю!
Уходит.
Сцена пятая
Дворец Оливии.
Входят МАРИЯ и ФЕСТЕ.
Где ты шастал, шут? Отвечай начистоту, или я рта не раскрою настолько, чтобы за тебя заступиться. Мадам говорит: «Повесить его мало» — за твоё дезертирство.
И не заступайтесь. Кто повешен, тот может уже не бояться красных капюшонов.
МАРИЯ
Это почему же?
ФЕСТЕ
Кто повешен, того не четвертуют.
МАРИЯ
Не смешно. Впрочем, это и не шутка. Я могла бы тебе объяснить, где уместно выражение «повесить мало».
ФЕСТЕ
Где, милая мистрис Мэри?
МАРИЯ
За пределами Иллирии. У нас это просто фигура речи. Поэтому любой дурак может болтать глупости, рискуя шеей, но не большим.
ФЕСТЕ
Всевышний не всем даёт ум, зато дураки часто бывают талантливыми. Так пусть воспользуются этим преимуществом.
МАРИЯ
Вы-то не убережёте свою шею. Вас или повесят за своеволие или выгонят взашей.
ФЕСТЕ
Выгонят — не страшно, сейчас тепло. А если веревка без брака, она спасает от брачных уз.
МАРИЯ
Вы изголяетесь?
ФЕСТЕ
Изгаляюсь, а то получается что-то двусмысленное.
МАРИЯ
Смотрите, не потеряйте штаны.
ФЕСТЕ
Это удар ниже пояса. Юмор тоже. Впрочем, изголяйтесь, изголяйтесь. Кабы не этот алкоголик сэр Тоби, вы были бы самая разнузданная особа в Иллирии. Хотя из Евиных дочерей вы тот ещё кусок.
МАРИЯ
Обуздайте язык, паяц! А вот и миледи. Посмотрим, как вы извернётесь. А лучше просто извинитесь.
Уходит.
Входят ОЛИВИЯ и МАЛЬВОЛИО.
ФЕСТЕ
Остроумие, вразуми дурака! Сколько умников мнят себя мудрыми, а выходят мудрилами. Зато дурак, не возомнивший о себе, может оказаться неглупым. Как сказал великий медик Гиперкрат: «Лучше дурак с головой, чем мудрец безбашенный». О, благословенная леди!
ОЛИВИЯ
Долой эту ущербность, долой!
ФЕСТЕ
Слыхали, господа, мидели наконец-то изгоняет свою ущербность.
ОЛИВИЯ
Это вас я изгоняю, вы моя ущербность. Вы оскудели умом и, кроме того, потеряли стыд.
ФЕСТЕ
Мадонна! Эти два ущерба легко возместить. Недостаток ума восполняется вином, а стыда — воспитанием. А если нет, за дело возьмётся какой-нибудь портач: он всё зашьёт, заметает, перестебает и перелицует. Потасканную добродетель он латает пополам с грехом, а изобличённый срам прикрывает лоскутьями невинности. Устраивает вас этот простейший парадокс — прекрасно, нет — что я могу поделать! Всё относительно, кроме того, что рога носить неудобно, а красота — непременно цветок. Поэтому, леди, изгоните свою ущербность.
ОЛИВИЯ
Поэтому, сэр, я вас и изгоняю.
ФЕСТЕ
Это жуткое заблуждение, миледи. Как говорится: клобук — ещё не монах. По-вашему, раз у меня на голове колпак, то и в голове кавардак? А вот я неопровержимо докажу, прекрасная мадонна, что ущербность исходит от вас.
ОЛИВИЯ
Вы сможете породить такое доказательство?
ФЕСТЕ
Нет, мадонна, его родите вы, с моей помощью.
ОЛИВИЯ
Это интересно.
ФЕСТЕ
Тогда позвольте устроить вам маленький допрос, мышка добродетели.
ОЛИВИЯ
Если нет более умных занятий, позволяю.
ФЕСТЕ
Прекрасная мадонна, почему вы печальны?
ОЛИВИЯ
Дурак! У меня брат умер.
ФЕСТЕ
Значит, мадонна, его душа в аду?
ОЛИВИЯ
Дурак! Несомненно, в раю.
ФЕСТЕ
Значит, мадонна, вас печалит, что ваш брат в раю! Вот это и есть подлинная ущербность. Избавляйтесь, избавляйтесь от неё!
ОЛИВИЯ
Что скажете, Мальволио? Наш дурак стал на прямой путь исправления?
МАЛЬВОЛИО
Да, и окончательно его выпрямят предсмертные корчи. Это у нормальных людей ум идёт на убыль, а в дураке — только дурь.
ФЕСТЕ
Хоть бы вы, сударь, поскорее состарились! Ужасно хочется посмотреть, как вы предстанете во всем совершенстве своей глупости, то есть совершенным дураком. Вот сэр Тоби смело скажет, что я не лис, но двух пенсов не поставит, что вы не глупец.
ОЛИВИЯ
А, что скажете, Мальволио?
МАЛЬВОЛИО
А то и скажу, мадам, что вы меня удивляете. Вас действительно развлекает этот исчерпанный пустобрёх? Да вчера на моих глазах он ударил в грязь лицом перед одним болваном, безмозглым, будто каменный идол. Смотрите: он уже скуксился. Вы не смеётесь, и этого довольно, чтобы этот халдей заткнулся.
[Пояснение. Халдей — (…) 2) Название ряженого шута или скомороха, потешавших народ на улицах, базарах и не стеснявшихся непристойных выходок (обычно пренебрежительно) 3) Употр. как бранное слово, которым обзывают нахала, наглеца (Словарь Т. Ф. Ефремовой). — А. Ф.]
А я считаю, что люди, которые поощряют покупной смех, сами не более разумны, чем шутовская погремушка.
ОЛИВИЯ
Вы отравлены эгоизмом, Мальволио, оттого у вас разлитие жёлчи и превратное понимание вещей. Человек снисходительный, добродетельный, с широкими взглядами понимает верные масштабы. Он не примет забавы с игрушечными стрелами за ядерную бомбардировку.
[Пояснение. В оригинале: that you deem cannon bullets (что вы принимаете за пушечные ядра). — А. Ф.]
Наёмный шут — как продажный сатирик: оба они как бы обличают общественные пороки.
ФЕСТЕ
Пусть Меркурий принесёт тебе дары за такие похвалы Глупости.
Возвращается МАРИЯ.
МАРИЯ
Мадам, вас добивается некий юный джентльмен.
ОЛИВИЯ
Конечно, от герцога Орсино?
Не знаю, мадам. Приятный молодой человек с подобающей свитой.
ОЛИВИЯ
МАРИЯ
Сэр Тоби, ваш дядюшка.
ОЛИВИЯ
Долой эту ущербность, долой! Только и может, что изрыгать... всякую гадость! Он же дурак!
МАРИЯ выходит.
Мальволио, поговорите вы с этим юношей. Если он от герцога, то как можно любезнее, нежнее, приветливее скажите, что я больна, я на смертном одре, я в отъезде — всё, что хотите, только бы он не нарушал нашего покоя.
МАЛЬВОЛИО уходит.
Видите, сэр смехач, ваши опошлевшие балясы публике омерзели.
[Пояснение. Опошлевшие — пошлый буквально означает: прошлый, т. е. устаревший. В оригинале: your fooling grows old. — А. Ф.]
ФЕСТЕ
Что же, мадонна, от вас только и слышишь: дурак, дурак? Как будто ваш первенец обречён родиться полоумным — да наполнит Юпитер его черепушку! О, какое зрелище: сюда движется ваш родственничек, разбавивший свои мозги алкоголем. Типичный делириум тременс.
Входит СЭР ТОБИ.
ОЛИВИЯ
Он же лыка не вяжет! Дядя! Сэр Тоби...
СЭР ТОБИ (заикаясь)
Абыр... Абыр... Чертова селёдка... Абрыгалл.
ОЛИВИЯ
Только этого не хватало. Кто там пришел с визитом?
СЭР ТОБИ
Некто.
ОЛИВИЯ
Но каков этот некто?
СЭР ТОБИ
Человекообразен. (Фесте) Привет, чучело!
ФЕСТЕ
Взаимно, сэр Тоби.
ОЛИВИЯ
Дядя! Добро бы вы бродили по ночам, но вы и ранним утром успеваете стать совершенной сомнамбулой. До чего вы докатились!
СЭР ТОБИ
Ни до чего я не докутился. В общем, там, у входа — это нечто!
ОЛИВИЯ
Господи! Да что же там... Кто же там?
СЭР ТОБИ
Чёрт-те кто и чёрт-те что. Вы уж поверьте: у меня глаз намётанный до чёртиков. Да мне-то всё едино.
СЭР ТОБИ уходит.
ОЛИВИЯ
Шут, на кого становится похож пьющий человек?
ФЕСТЕ
После первого стакана сверх меры — на чокнутого, после второго — на буйнопомешанного, после третьего — уже на утопленника.
ОЛИВИЯ
Тогда скоро понадобится дознаватель — освидетельствовать утопленное тело. Дядюшка наверняка дошёл до третьей стадии опьянения. Сходи посмотри, не утонул ли он в вине.
ФЕСТЕ
Я полагаю, мадонна, что ещё нет: он пока на второй стадии. Вот дела: дурак должен ходить за помешанным!
ФЕСТЕ уходит.
Возвращается МАЛЬВОЛИО.
МАЛЬВОЛИО
Мадам, некое юное создание настоятельно добивается переговоров лично с вами. Я сказал, что вы больны, — отвечает: «Я как раз и желаю выразить соболезнование. Лично». Я говорю: «Она, извиняюсь, спит». Оно в ответ: «Я догадываюсь. Тем более. Зачем ей спать в одиночестве?». А что я ещё мог сказать? Оно отбивает все резоны.
ОЛИВИЯ
Скажите, что я не стану с ним общаться.
МАЛЬВОЛИО
Оно отвечает, что само станет, как монумент или даже как постамент, и не двинется, пока не войдёт в сношение с вами.
ОЛИВИЯ
Какого рода оное создание — он или она?
МАЛЬВОЛИО
Он.
ОЛИВИЯ
А какого типа?
МАЛЬВОЛИО
О, это ужасный тип! Заявляет, что добьётся вас любой ценой.
ОЛИВИЯ
Да? А какого он вида?
МАЛЬВОЛИО
Несовершенного. Уже не мальчик, ещё не муж. Молоденький стручок, цветок яблони до завязи. Я бы сказал: застывшее отрочество. На лицо приятный, очень ершистого нрава, и от него как бы исходит запах материнского молока.
ОЛИВИЯ
Так и быть, пускай юноша пройдёт. Только сначала позовите мою девушку.
МАЛЬВОЛИО
Горничная, к госпоже!
Уходит.
Возвращается МАРИЯ.
ОЛИВИЯ
Мантилью мне! И в миллионный раз послушаем признания Орсино.
Входят ВИОЛА и СВИТА.
ВИОЛА
Достославная хозяйка дома... А которая из вас — она?
ОЛИВИЯ
Адресуйтесь ко мне, я за неё отвечу. Итак, что вам угодно?
ВИОЛА
О архилучезарная, суперраспрекрасная и в высшей степени не адекватная никаким земным очарованиям! Простите, а вы в самом деле — хозяйка? А то я ведь никогда её не видал и не хотел бы расточать слова перед другим предметом. Знаете, мне стоило таких трудов отчеканить эту речь, но еще труднее — выдолбить. Только, добрые красавицы, пожалуйста, не смейтесь надо мной, потому что от любой бестактности я сбиваюсь.
ОЛИВИЯ
Откуда вы родом, сэр?
ВИОЛА
Заученный мною текст допускает мало импровизаций, а этот вопрос уже совершенно за гранью моей роли. Прекрасная, милосердная леди, дайте хоть самое скромное доказательство, что вы хозяйка, и я смогу продолжить свой монолог.
ОЛИВИЯ
Вы комик?
ВИОЛА
О, сердце, проницающее вглубь! Нет. Но, клянусь зубами злокозненности, я персонаж не того рода, что играю. Значит, вы хозяйка дома?
ОЛИВИЯ
Если меня ещё не выжили из собственного дома, то я.
ВИОЛА
Поскольку можно потерять только своё, значит, его собственница — вы. Впрочем, эти вопросы вне моей компетенции. Я продолжу панегирик вашей милости, а потом открою вам сердце моего поручения.
ОЛИВИЯ
Открывайте уже сразу сердце, а панегирики оставьте.
ВИОЛА
Но я потратил столько усилий на этот шедевр поэтического искусства.
ОЛИВИЯ
То есть шедевр искусственности. Пожалуйста, увольте меня! Чем я виновата, что вы занимаетесь поэзией? Мне доложили о вашем распущенном поведении. Я захотела посмотреть: кто же себе позволяет так распускаться. Посмотреть, но не слушать. Если вы забылись — уходите. Если владеете собой, говорите, но кратно. Мне сейчас не до словесных скачек. Я не в той лунной фазе.
МАРИЯ (про себя)
На ущербе. (Вслух) Не отдать ли вам швартовы, сэр? Фарватер свободен.
ВИОЛА
Знайте свою швабру, юнга, драйте палубу. Я здесь ещё побуду на приколе. Окоротите, пожалуйста, свою дылду, прекрасная леди.
ОЛИВИЯ
Откройтесь, наконец, кто вы?
ВИОЛА
Я посол.
ОЛИВИЯ
Вероятно, вы посланы с чем-нибудь ужасным, если вы так чудовищно церемонитесь. Не тяните, исполняйте свою миссию.
ВИОЛА
Она конфиденциальна, мадам. Я не объявляю войны, не требую аннексии. Я пришёл с миром, и в руке у меня оливия... Пардон, олива.
ОЛИВИЯ
Ваше миролюбие слишком агрессивно. Так кто же вы и чего добиваетесь?
ВИОЛА
Будешь агрессивным, когда тебя так принимают. А кто я и чего добиваюсь — это целомудренная тайна, не для всяких ушей. Открытая вам, она останется сакральной, в передаче другим будет опошлена.
ОЛИВИЯ
Оставьте нас одних, послушаем эту божественную истину.
МАРИЯ и ПРИДВОРНЫЕ уходят.
Приступайте, сэр, огласите ваш священный текст.
ВИОЛА
Наипрекраснейшая леди...
ОЛИВИЯ
Очень удобная доктрина: ее можно развивать в самых разных направлениях. А где первоисточник вашего текста?
ВИОЛА
В груди Орсино.
ОЛИВИЯ
В каком же отделе?
ВИОЛА
Говоря по-научному, в предсердии.
ОЛИВИЯ
А, это мне уже читали — ересь. И больше вам сказать нечего?
ВИОЛА
Добрая госпожа, нельзя ли взглянуть на ваше лицо?
ОЛИВИЯ
Вы уполномочены вести переговоры с моим лицом? По-моему, вы нарушили уже весь протокол. Поэтому не будем скрываться. Долой покровы — любуйтесь портретом. (Открывает мантилью.) Он в точности соответствует моему лицу мгновение назад.
[Пояснение. В оригинале прошедшее время: Look you, sir, such a one I was this present. Это как бы предвосхищение Ньютоновой теории света и наверняка — ощущение беспрерывно движущегося времени. — А. Ф.]
Разве это не хорошая работа?
ВИОЛА
Божественная!
ОЛИВИЯ
И прошу заметить:
Всё это натуральные цвета,
И краски стойки при любой погоде.
ВИОЛА
Конечно, может разукрасить так
Одна природа. Колер бело-алый
Пренатурален. И среди людей
Никто, миледи, с вами не сравнится
В немилосердии, коль скоро вы,
Сойдя в могилу, не продлите жизни
Всей этой совокупности красот,
Непереписанными их оставив.
ОЛИВИЯ
О, нет, сэр, я не превзойду всех людей в немилосердии. Я перепишу для потомства всю совокупность моих красот, увековечив её в каталогах. Будет произведена детальная инвентаризация, все элементы — сведены в таблицу, пронумерованы и приложены к завещанию. Примерно так. Первый номер: губы в количестве двух, цвет розовый с оттенками. Засим: глаза, цвета серого, в количестве двух, с приданными к ним веками. Засим: шея — одна, подбородок — один и так далее. А вы что же, посланы описывать мои богатства?
ВИОЛА
Теперь я вижу вас такой, как есть.
Вы образец гордыни. Но прекрасны,
Хотя б вы были дьяволом самим.
Мой лорд вас любит. И нельзя оставить
Ненаграждённою такую страсть,
Будь даже вы царицей всех красавиц.
ОЛИВИЯ
Что ж эдакого в герцогской любви?
ВИОЛА
Она преизобильна, громогласна.
Он пред вселенной льёт потоки слёз
И вздохов огнедышащую лаву.
ОЛИВИЯ
И это мне прикажете любить?
В его достоинства охотно верю.
Он знатен? Ну, ещё бы! И богат?
Я полагаю. И цветуще молод,
И безупречен? И трубит молва
О том, как он утончен и начитан,
И всеми доблестями одарён
В их наисовершеннейшем развитье.
Тем более он догадаться мог,
С утонченной учёностью такою,
Что в доблестей ходячий каталог
Влюбиться не сумею ни за что я.
ВИОЛА
Но, будь я, как милорд мой, одержим,
От страсти смертоносной к вам пылая,
С ответом не смирился бы таким —
Его совсем не понял бы тогда я.
ОЛИВИЯ
Но сами-то что сделали бы вы?
ВИОЛА
Что? Водворился бы у вашей двери
В шалашике из ивовых ветвей
И песнями о безответном чувстве
Дозваться всё пытался бы души,
Которая замкнулась в этом доме.
Я всполошил бы замершую ночь,
Передавая громогласно имя
Оливия — отзывчивым холмам,
Чтоб разнесло его повсюду эхо
И в воздухе болтливом разлилось:
«О-ли-ви-я!» Среди стихий вселенной
Вы ни в одной укрыться не могли б,
И я б от вас симпатии добился.
ОЛИВИЯ
Да, вам добиться многого дано.
А всё же кто вы по происхожденью?
ВИОЛА
Сейчас попал я в случай, говорят.
Однако изначально я счастливей:
Я по происхожденью дворянин.
ОЛИВИЯ
Ну, что же, передайте сюзерену,
Что полюбить его я не могу.
И пусть не беспокоится с послами:
Я слушать их не стану. Разве вас,
Когда б вы сами передать решили
Его реакцию на мой ответ.
Благодарю. А это вам в награду.
(Протягивает ему кошелёк.)
ВИОЛА
Оставьте, леди, я служу не вам.
Уместней было б наградить милорда.
А вы, мадам... Горите вы огнём
Любви такой же, и пускай избранник
Ваш будет камнем и отринет вас.
Прощайте же, прекраснейшая чёрствость.
Уходит.
ОЛИВИЯ
Каков! «Попал я в случай, но само
Происхождение моё счастливей:
Я дворянин». Конечно, так и есть.
Лицо, манеры, речь, душа и гордость —
Твой пятикратный герб. А если ты
И есть сам господин — переодетый?
Да что со мной? Конечно, это вздор!
Я словно очумела. Неужели
Безумьем заразиться так легко?
Однако я уже не сомневаюсь,
Что совершенства юного посла
В глаза мои закрались незаметно
И обольстительно. Да будет так!
Мальволио!
Входит МАЛЬВОЛИО.
МАЛЬВОЛИО
Мадам, к услугам вашим!
ОЛИВИЯ
Мальволио, пожалуйста, скорей
Беги за этим юношей задорным,
Послом Орсино: он забыл кольцо.
Верни. Зачем обманывать милорда?
Я половина вовсе не его.
А если завтра юноша заглянет,
То всё я объясню. Беги!
МАЛЬВОЛИО
Бегу.
МАЛЬВОЛИО уходит.
ОЛИВИЯ
Что происходит, я понять не в силе,
Когда глаза мой разум соблазнили.
Всё ясно провиденью одному.
Что суждено мне, то я и приму.
Уходит.
АКТ ТРЕТИЙ
Сцена 1.
Венеция. Улица.
Входят САЛАНИО И САЛАРИНО.
САЛАНИО
На бирже есть новости?
САЛАРИНО
Достоверных нет, только слухи: что богато гружённый корабль Антонио разбился в Дуврском проливе, на Гудвинской отмели. Говорят, что это гиблое место, где сложили останки многие суда, если верить мадам Молве, клянущейся в своей честности.
САЛАНИО
В данном случае лучше бы она была лживее тех баб, которые вызывают слёзы луком, уверяя соседей, что рыдают по третьем муже. Не говоря лишних слов, выражаясь лаконически, наш добрый Антонио, честный Антонио… какой ещё эпитет мог бы войти в союз с его именем…
САЛАРИНО
Короче!
САЛАНИО
Короче: Антонио лишился корабля.
САЛАРИНО
Пусть это будет большее из его лишений.
САЛАНИО
Спешу сказать: аминь, пока дьявол не скомкал мою молитву. Полюбуйтесь: вот он в еврейском воплощении.
Входит ШЕЙЛОК.
Что нового в мире коммерции, Шейлок?
ШЕЙЛОК
Ой, вам ли не знать, что моя дочь улетела от меня.
САЛАРИНО
Я даже знаю, кто пришил ей крылышки.
САЛАНИО
Шейлок, неужели вы не знаете, что девицы в известном возрасте окрыляются?
ШЕЙЛОК
За это её ждёт проклятие.
САЛАНИО
Это если бы её судил дьявол.
ШЕЙЛОК
Моя плоть восстала!
САЛАРИНО
Старый сатир! Чтобы плоть восставала в твои годы!
ШЕЙЛОК
А что? Но я имею в виду мою дочь.
САЛАНИО
Да вы с ней не в большем родстве, чем гагат со слоновой костью. А уж по крови вы с ней схожи, как каберне и рейнское. Лучше скажите: вам что-то известно про убытки Антонио?
ШЕЙЛОК
Убытки Антонио? Это мои убытки! Ну, ничего, я ему вчиню иск! Промотавшийся купчик, не смеющий сунуться на Риальто! Фанфарон, маскирующий свою нищету наглостью! Как расхаживал козырем по бирже! Так пусть платит по счёту! Обзывал меня грабителем — пусть платит по счёту! Занял деньги для своего дружка — пусть платит по счёту!
САЛАРИНО
Пусть даже он несостоятелен, но тебе на что репутация людодёра? На что тебе человечина?
ШЕЙЛОК
Кормить мурен.
[Вставка. В оригинале иначе: To bait fish withal. У меня — отсылка к древнему Риму для более зловещего оттенка .— А. Ф.]
Я не могу питаться ею — пусть питается моя месть! Он меня срамил, я из-за него упустил прибыль в полмиллиона! Злорадствовал моим убыткам, злословил мои барыши. Позорил мой народ, срывал мои сделки, отвращал моих друзей, возбуждал врагов. Почему? Потому что я еврей! И что? Или у евреев нет глаз? Или нет органов и членов тела? Нет человеческих чувств, симпатий и страстей? Мы так же бываем голодны, как правоверные христиане, и так же болеем и лечимся теми же снадобьями. Оружие нас так же ранит, и кровь у нас красная. Мы так же дрожим от холода и изнываем от зноя. Или мы не смеёмся от щекотки? Или не умираем от яда? Когда мы схожи в основном, тогда похожи в остальном. Если еврей плюнет на христианина, тот разве утрётся? Держи карман! А на еврея плевать можно? Можно?! Вы сами толкаете нас на подлость. Ну, таки вы её получите. И уж точно — с процентами!
Входит СЛУГА.
СЛУГА
Господа, синьор Антонио приглашает вас к себе домой.
САЛАРИНО
Мы сами хотели идти к нему.
Входит ТУБАЛ.
САЛАНИО
Вот ещё меняла из их кагала. А третьего им под стать и не сыскать. Среди людей, по крайней мере. Разве что дьявол примкнёт к этой вере.
САЛАНИО, САЛАРИНО и СЛУГА уходят.
ШЕЙЛОК
Ну, что в Генуе, Тубал? Нашлась моя дочь?
ТУБАЛ
Что-то слыхал, но её не нашёл.
ШЕЙЛОК
Ай-ай-ай! Пропало моё сокровище, пропало! Это я про тот брильянт, который купил во Франкфурте за две тысячи дукатов! Когда ещё бич божий так стегал моё племя? Вот когда я это почувствовал! Брильянт в две тысячи дукатов и ещё уйма камней! Лучше бы она в гробу лежала с теми камнями в ушах, чем сделать такую подлость! Засыпать бы её могилу теми дукатами! Значит, с концами! Убытки, одни убытки… Сама оставила меня без гроша, да сколько денег ушло на её поиски. И всё впустую! Ни деньги вернуть, ни месть утолить. Свет не видывал такого несчастного еврея! Свет не слыхивал таких стонов!
ТУБАЛ
Право же, есть и другие. Антонио, как я слыхал в Генуе…
ШЕЙЛОК
Антонио? Ну же! Так что Антонио?
ТУБАЛ
Потерял корабль, который шёл из Триполи.
ШЕЙЛОК
Боже, слава тебе! Но это правда?
ТУБАЛ
Спаслось несколько матросов, я лично говорил с ними.
ШЕЙЛОК
Вот спасибо, добрый Тубал, вот спасибо! В Генуе, значит…
ТУБАЛ
Да, в Генуе, где ваша дочь разом выбросила на ветер восемьдесят дукатов.
ШЕЙЛОК
Ты же меня режешь без ножа! Так-таки восемьдесят дукатов! За один вечер — восемьдесят дукатов!
ТУБАЛ
В Венецию со мной приехали кредиторы Антонио. Все они клянутся, что ему один путь — в банкроты.
ШЕЙЛОК
И ладно! Вот уж я сердце своё отведу! Я ему сердце вырву!
ТУБАЛ
Один купец показывал перстень, за который продал вашей дочери обезьянку.
ШЕЙЛОК
Проклятье! Тубал, ты растравляешь мои раны! Этот перстень с бирюзой подарила мне моя Лия перед свадьбой. Я не отдал бы его за целый лес диких обезьян!
ТУБАЛ
Но Антонио погиб.
ШЕЙЛОК
Да, безусловно. Тубал, подыщи мне стряпчего на две недели. А там Антонио просрочит вексель, и я таки вырву у него сердце — на законных основаниях. А без него я в Венеции разойдусь! Иди, Тубал, встретимся в синагоге.
Уходят.
Сцена 2.
Бельмонт. Дом Порции.
Входят
БАССАНИО, ПОРЦИЯ, ГРАЦИАНО, НЕРИССА и СЛУГИ.
ПОРЦИЯ
Зачем спешить вам? Лучше подождать
День или два. Обдумайте свой выбор,
Иначе потеряете меня
Из-за ошибки. Да и я, признаться,
Терять вас не желаю. Почему?
Пусть это не любовь, но уж, конечно,
Не отвращенье. Как сказать ясней,
Хоть девушке уместнее молчанье,
И мысль — её естественный язык?
Не на день-два я вас бы задержала,
На месяц-два — и подсказала б вам,
Что выбрать… Нет, пожалуйста, не верьте!
Я клятвы не нарушу. Из-за глаз,
Которые меня зачаровали,
Я раздвоилась. Половину я
Вам отдаю, вторую половину
Себе я оставляю? Вовсе нет.
Сама я не своя — и, значит, ваша.
Всё, что моё, то вам принадлежит.
Да, времена превратные настали,
Когда мы не хозяева себе.
Так не меня вините, а Фортуну.
Заговорилась я — всё оттого,
Чтоб оттянуть опасный этот выбор.
БАССАНИО
Мне это промедленье тяжело.
Ведь это пытка!
ПОРЦИЯ
Чем вы согрешили,
Чтоб вас пытать?
БАССАНИО
Единственный мой грех —
Сомненье в вере. Если не смогу я
Победы в испытании достичь?
Скорее уживутся лёд и пламень,
Но не сомненье и моя любовь.
ПОРЦИЯ
Признания, добытые под пыткой,
Недостоверны.
БАССАНИО
Смилуйтесь тогда.
ПОРЦИЯ
А вы признайтесь честно и живите.
БАССАНИО
«Любите» — можно было бы сказать.
Ведь это для меня одно и то же.
Вот я признался с полной прямотой.
Но как же благотворна эта пытка,
В которой состраданье палача
Подсказывает верные ответы,
Чтоб выжить мне! Идёмте же к ларцам!
Теперь пора пришла пытать Фортуну.
ПОРЦИЯ
Тогда откроем занавес сейчас.
В одном из них моё изображенье
Пускай любовь поможет вам найти.
Нерисса и другие — отойдите.
Пускай испытывает он судьбу
В сопровожденье музыки, и если
Прискорбную ошибку совершит,
То это станет песней лебединой.
Он упокоится в моих слезах.
Победу же одержит под фанфары,
Как царь, венчающийся на престол.
Тогда и нас венчанье ожидает
Назавтра же. На подвиг он пойдёт
Отважней, чем за дочь Лаомедонта,
Что жертвою была обречена
Чудовищу морскому жалкой Троей,
Отправился бестрепетный Геракл.
Я плачущая жертва — Гесиона,
А вы троянки, плачущие тож.
И если избавитель мой спасётся,
И я спасусь. Итак, дерзай, Алкид!
Сражаться не могу я. Тем не мене,
Я на себя возьму твоё волненье.
ПЕСНЯ
Ищешь ты любви исток.
Где же? В сердце ли? В уме ли?
Разузнать никто не мог.
Размышлять о том тебе ли?
Мне секрет один знаком.
Тили-тили-тили-бом!
Ищешь ты любви исход.
Где же? В сердце ли? В уме ли?
Нет, конец любовь найдёт
В той же самой колыбели,
Где она и родилась:
В глубине превратных глаз.
Там её и погребём.
Тили-тили-тили-бом!
БАССАНИО
Наружность нас обманывает часто
И может с сущностью не совпадать.
Мир ослепляется наружным блеском.
Порою красноречие в суде
Оправдывает мерзкого злодея.
И ереси цветут не потому ль,
Что лжепророки их высокопарны
И обосновывают вздор любой
Библейскими цитатами? Пороки
Под благочестье красятся всегда.
А сколько трусов с печенью бесцветной,
Замаскированные бородой,
Изображают ражих Геркулесов
И грозных Марсов — и людей страшат!
Посмотримте на красоту, чьи кудри —
Что кольца огневеющей змеи.
[Вставка. Из Н. Гумилёва. В оригинале: snaky golden locks. У Т. Щепкиной-Куперник — кудри-змейки, что прочитывается как отсылка к В. Бенедиктову: Кудри девы-чародейки, // Кудри — блеск и аромат, // Кудри — кольца, струйки, змейки, // Кудри — шелковый каскад! — А. Ф.]
Их на развес нередко покупают,
Чем волос тяжелей, тем легче нрав.
Как ветер эти локоны взбивает!
Однако никому ведь невдомёк,
Что раньше волосы принадлежали
Другим — уже умершим — головам.
Великолепье внешнее похоже
На отмели лазурных берегов.
На золотое сари индианки.
Итак, всё это ложные красы,
Обманывающие даже умных,
Но всё-таки, надеюсь, не меня,
И снедью несъедобною Мидаса —
Тобою, злато, — я пренебрегу.
Да и серебряный ничтожный маклер
Не нужен мне. Свинец — ты прост и груб,
Не обольщаешь ты, сулишь потерю,
Но пусть не благородный ты металл,
Тебе доверюсь. Я тебя избрал.
ПОРЦИЯ
Как стало мне легко! Умчали сразу
Все колебанья, страхи и тоска,
Терзанья ревности зеленоглазой.
Всё потонуло в счастье. Но пока
Я трепета души не успокою,
Захваченная крайностью другою.
БАССАНИО
Что ж я увижу? Порции портрет!
Какой полубожественный художник
Картину эту одухотворил?
В глазах полузаметное движенье,
Дыхание слетает с этих уст,
А волосы как будто паутина,
Арахною сплетённая: ловить
Сердца влюбленных. Мог ли живописец
Не быть своим созданьем ослеплён?
О, сколь же похвалы мои убоги!
Воистину кощунственны они,
Предмет искусства только извращая.
Вот свиток — может быть, его слова
Талантливей моих. Здесь обобщенье
Судьбы моей. Сейчас его прочту.
«Кто на внешность не глядит,
Тот не будет с толку сбит.
Не поверил ты глазам,
Верный выбор сделал сам.
Не ищи иных наград.
Всё отдашь ты, чем богат.
Любовь — сокровище твоё.
Бери и поцелуй её»
Мне велено переступить черту,
Где всё отдам и всё приобрету.
(Целует её)
Сейчас себя сравнил бы я с борцом,
Что заслужил рукоплесканий гром.
Но поражён сомнением атлет:
Победу одержал он или нет?
Глядит и молча спрашивает зал:
«Я правда ваш восторг завоевал?»
Вот так же сомневаюсь я теперь.
И ты мои права удостоверь!
ПОРЦИЯ
Бассаньо, вам душа моя открыта.
Хоть не честолюбива я сама,
Но ради вас я стать желаю лучше
Раз в тысячу, и в десять тысяч раз
Хотела бы я сделаться богаче.
Душевною и внешней красотой,
Заслугами, друзьями, состояньем
Желала бы все меры превзойти —
Тогда я сделаюсь тебя достойной.
А что же я такое в сумме сумм?
Необразованна и угловата,
И не имею никаких заслуг.
Тем хороша я, что юна, не дура
И знанья схватываю на лету.
Но оттого стократно я счастливей,
Что мой смиренный разум подчинён
Тебе, мой царь, владыка, воспитатель,
Всё, что моё, вручаю я тебе.
Своим дворцом владела я доселе,
Была хозяйкою своих людей,
И, наконец, себе самой — царицей.
Но я передаю тебе кольцо
И власть над всем, над всеми, надо мною.
Теперь обязан ты его беречь.
Когда его отдашь иль потеряешь,
Любовь твоя погибнет, и тогда
Я стану обвинять тебя в измене.
БАССАНИО
Смешавшись, я дар речи потерял,
И говорит во мне биенье крови.
Бывает, после речи короля,
В толпе людской стоит разноголосье,
Но чуется дух радости во всём —
И выраженной, и невыразимой.
С кольцом расставшись, я утрачу жизнь.
И сможешь ты сказать: Бассаньо умер.
НЕРИССА
Да что ж это такое, господа!
Всё так благополучно обернулось —
Так радуйтесь, и счастья вам навек!
ГРАЦИАНО
И я вам, господа, желаю счастья.
Но неужели я не заслужил
Хотя б частицу собственной удачи?
Когда вы заключите свой союз,
Тогда и я хотел бы обвенчаться.
БАССАНИО
Венчайтесь, друг мой, но скажите: с кем?
ГРАЦИАНО
Вы помогли мне обрести невесту.
Глазами вы свершили выбор свой,
[Вставка. Эти слова противоречат тексту свитка в свинцовом ларце: «Ты выбирал не глазами»: You that choose not by the view, // Chance as fair and choose as true! Люди как будто забывают или не замечают того, чему были свидетелями. — А. Ф.]
Но ведь и я не слеп. Вы полюбили
Хозяйку, я — наперсницу её,
И тоже не желаю проволочек.
И волею судьбы вы для себя,
Но также для меня судьбу избрали.
Нериссе клялся я до хрипоты,
За нею бегал до седьмого пота.
И наконец ответила она,
Что обещает (если обещанья
Приводят нас к желанному концу)
Дать руку мне, когда её хозяйку
Судьба сначала счастьем одарит.
ПОРЦИЯ
Нерисса, это правда?
НЕРИССА
Вы не против?
БАССАНИО
Грацьяно, вы не шутите?
ГРАЦИАНО
Отнюдь.
БАССАНИО
Тем веселее будет наша свадьба.
ГРАЦИАНО
А мы ещё побьёмся о заклад
На тысячу дукатов — кто скорее
Наследника заделает себе.
НЕРИССА
Нельзя ль его заделать без заклада?
ГРАЦИАНО
Так это ведь почти одно и то ж.
[Вставка. Игра слов: заклад и закладывать (основывать). В оригинале она довольно неумная: stake down — ставить на кон и валить столб. — А. Ф.]
Но что же? К нам идут венецианцы:
Лоренцо и язычница его,
Ещё Саланьо, добрый наш приятель.
Входят ЛОРЕНЦО, ДЖЕССИКА и САЛАНИО.
БАССАНИО
Лоренцо и Саланио, привет!
Я здесь ещё неопытный хозяин,
Но вы позволите, любовь моя,
Сказать: добро пожаловать?
ПОРЦИЯ
Смелее,
Бассанио, входите в эту роль.
Мы рады вас приветствовать, синьоры.
ЛОРЕНЦО
Мы вас от всей души благодарим,
Хотя не помышляли о визите.
Нас за собой Саланио увлёк,
И вынуждены были мы поддаться.
САЛАНИО
Причина слишком веская, увы.
Привет вам от Антонио. Возьмите
Его письмо.
БАССАНИО
Антонио здоров?
САЛАНИО
Не то что болен, но не в полном здравье.
Душа его в смятении сейчас.
Вы из письма узнаете, в чём дело.
ГРАЦИАНО
Устрой, Нерисса, гостью. Очень рад
Я видеть вас, Саланьо. Вашу руку.
Прекрасная Венеция — стоит?
Король предпринимателей Антоньо
Благополучен? То-то будет рад,
Что мы, как аргонавты из Колхиды,
Руно златое привезём домой.
САЛАНИО
Когда б вы привезли ещё другое,
Которое Антоньо потерял!
ПОРЦИЯ
Бассаньо побелел. Но чем так сильно
Послание расстроило его?
Скончался друг — что может быть страшнее?
Бассанио мрачнеет на глазах.
Бассаньо, мы с тобою нераздельны,
Так раздели известие со мной.
БАССАНИО
Любовь моя, хоть слов в письме немного,
Они без исключенья все черны.
Такою ядовитой чернотою
Бумага не сквернилась до сих пор.
Я не скрывал, что всё моё богатство —
В происхожденье. Сам же я ничто.
Как джентльмен, с тобою был я честен,
Но получается, что не вполне.
Я всякого ничтожества ничтожней.
Я должен другу, но из-за меня
К врагу попал он в долговые сети.
То, что ты видишь, — это не письмо —
Антоньо окровавленное тело,
Слова зияют ранами на нём.
Саланио, из кораблей Антоньо
Неужто не вернулся ни один?
Ливийский, мексиканский, португальский,
Индийский и английский, наконец,
Из Африки? И всё это — о скалы,
Что благосостояния людей
Безжалостно крушат?
САЛАНИО
Да, всё погибло.
Но и, хотя бы деньги он имел,
Они не удовлетворят еврея.
Я не видал другого существа,
Так жаждущего крови человека,
Хотя б имело человечий вид.
День напролёт еврей изводит дожа:
Мол, если иск не удовлетворят,
Тогда в республике Венецианской
Нет места демократии совсем.
Дож, и сенаторы, и коммерсанты
Его пытались переубедить,
Просили, чтоб от мести отказался,
Но он, как одержимый, всё твердит
Про вексель, справедливость и проценты.
ДЖЕССИКА
Слыхала я, как клялся мой отец
Единоверцам Хусу и Тубалу,
Что даже сумму больше в двадцать раз,
Чем этот займ, не принял бы в уплату.
Фунт мяса — и не более того.
Когда и дож, и суд умоют руки,
Боюсь я, что Антонио погиб.
ПОРЦИЯ
Что за несчастье с вашим лучшим другом?
БАССАНИО
Он лучший друг. Он лучший из людей.
Он самый благородный италиец,
В котором древнеримский дух живёт.
ПОРЦИЯ
И долг велик?
БАССАНИО
Три тысячи дукатов.
ПОРЦИЯ
Так мало? Дайте шесть ростовщику —
Немалый куш его утихомирит.
Шести не хватит — дайте тридцать шесть,
Но только выкупите этот вексель,
Чтоб из-за вас ни волос не упал
С Антониевой головы. Сейчас же
Венчаемся, и после вы — домой,
Спасайте друга. Не до брачной ночи.
Возьмите злата больше в двадцать раз,
Чем долг мизерный. И потом с Антоньо
В Бельмонт плывите. Здесь вас будем ждать,
Соломенные вдовы — мы с Нериссой.
Без промедления идёмте в храм.
Затем твой путь — в Венецию, к друзьям.
Потом уж мы расстанемся едва ли:
Мы за ценой любви не постояли.
Твой друг — мне человек родной почти.
Пожалуйста, письмо его прочти.
БАССАНИО (читает)
«Дорогой Бассанио! Все мои корабли потонули, кредиторы бесчеловечны. Положение мерзкое. С уплатой по векселю я опоздал и обречён умереть. Мы с вами квиты. Хотел бы я вас увидеть напоследок. Но ничего не ломайте ради меня, я пойму. Не сможете приехать — не обращайте внимания на мои слова».
ПОРЦИЯ
Немедленно к Антонио, мой милый!
БАССАНИО
Душа моя к нему устремлена.
Поскольку ты меня благословила,
Не знать в пути мне отдыха и сна.
Уходят.
Сцена 3.
Венеция. Улица.
Входят
ШЕЙЛОК, САЛАРИНО, АНТОНИО и ТЮРЕМЩИК.
ШЕЙЛОК
Смотри, весь город: этот вот дурак
Одалживает деньги без процентов!
За ним, тюремщик, нужен глаз да глаз!
Что он о милосердии лопочет?
Так глаз с него, тюремщик, не спускай!
АНТОНИО
Однако, добрый Шейлок…
ШЕЙЛОК
Неустойку!
Я рот тебе бумагою заткну.
Коль неустойку я взыскать поклялся,
То и взыщу. Ты псом меня хулил,
Признаться, безо всяких оснований.
[Вставка. Здесь ввожу булгаковский фон через две аллюзии на «Мастера и Маргариту». Во-первых, Левий Матвей называл Иешуа собакой. Во-вторых, я почти цитирую фразу Ивана Бездомного, который кому-то «по морде засветил». Но, главное, далее идёт рассуждение о том, что имеется у человека: морда или лицо. — А. Ф.]
Теперь ты их получишь. Да, я пёс,
И у меня огромные клычищи.
Теперь я справедливости добьюсь:
Ведь дож стоит на страже правосудья.
Тюремщик, ты собака! Отчего
Мерзавца ты выводишь на прогулку?
АНТОНИО
Но, Шейлок, ты хоть выслушай меня.
ШЕЙЛОК
И слушать не желаю! Неустойку!
Кто денег не имеет — не моги
И говорить! Нет! Тупорылой дурью —
[Вставка. В оригинале: dull-eyed fool. Вариант: глупоглазой дурью. — А. Ф.]
Парализующею добротой —
Меня христианин не обморочит.
Отдай мне неустойку — и конец!
ШЕЙЛОК уходит.
САЛАРИНО
В породе человечьей не бывало
Такого невменяемого пса.
АНТОНИО
Чёрт с ним. Я не желаю унижаться.
Причина непреклонности его
Мне хорошо понятна: ведь несчастных,
С которых жаждал он содрать семь шкур,
Спасал я от процентов людоедских.
Вот оттого он и лютует так.
САЛАРИНО
Дож не допустит гадости подобной.
АНТОНИО
Допустит. Хоть погибнет целый свет,
Зато юстиция восторжествует.
Нам инородцев утеснять нельзя,
Поскольку все равны перед законом.
Иначе мы доверье подорвём
К правопорядку. Разные народы
С республикой ведут свои дела
И ей приносят выгоду большую,
И власть умоет руки. Всё, идём.
Мне утешеньем может быть надежда:
Настолько я иссохнул от потерь,
Что злой процентщик даже фунта мяса
Не сможет соскрести с моих костей.
Пора, тюремщик добрый. Хорошо бы
Увидеть мне Бассаньо пред концом.
И он поймёт, что долг плачу я честно.
Уходят.
Сцена 4.
Бельмонт. Дом Порции.
Входят
ПОРЦИЯ, НЕРИССА, ДЖЕССИКА, ЛОРЕНЦО и БАЛТАЗАР.
ЛОРЕНЦО
Без лести вам, сударыня, скажу:
Вы благородным разумом постигли
Божественное дружбы естество.
С каким достоинством вы проводили
Бассанио в дорогу, не узнав
Подробностей: кому вы оказали
Сочувствие, какой он человек,
Насколько предан вашему супругу.
За это уважения вдвойне
Заслуживает добрый ваш поступок.
ПОРЦИЯ
Я к этому спокойно отношусь:
Когда могу помочь, то помогаю.
Но думаю, что не могу считать
Антоньо человеком неизвестным.
Друзья вдвоём привязанность несут
И множество часов проводят вместе,
И потому естественным путём
Они уподобляются друг другу
В характере, в манерах и словах,
И лица их становятся похожи.
Достаточно Бассаньо увидать —
Немедленно узнаешь и Антоньо.
А если так, то я осознаю,
Какому человеку помогаю
Спастись от хищного ростовщика.
Но это что же — самовосхваленье?
Поговорим о чём-нибудь другом.
До их приезда я оставлю замок,
Лоренцо, в попеченье вам. А мы
С Нериссою отправимся в обитель
Отсюда в милях двух. Такой обет
Я небу принесла. Мы ожиданье
В молитвах проведём. Любезный друг,
От поручения не уклоняйтесь.
Оно не только знак моей любви,
Но и необходимости суровой.
ЛОРЕНЦО
Что я могу, то сделаю, мадам.
ПОРЦИЯ
А я уже оповестила челядь,
Что в замке господа на время вы
И Джессика. До новых встреч, синьоры.
ЛОРЕНЦО
Приятных мыслей вам и добрых дней.
ДЖЕССИКА
И всех душевных радостей.
ПОРЦИЯ
Спасибо.
Я, Джессика, желаю вам того ж.
ЛОРЕНЦО и ДЖЕССИКА уходят.
Ты, Балтазар, всегда был добр и верен,
Будь таковым и впредь. Возьми письмо
И в Падую лети со всею силой,
Какою обладает человек.
Письмо доставишь доктору Белларьо —
Кузену моему. Он передаст
Бумаги и одежду. Поспеши
К парому, что в Венецию отходит.
Там буду ждать тебя. Ну, в добрый путь!
БАЛТАЗАР
Лечу — и не замешкаюсь, синьора.
БАЛТАЗАР уходит.
ПОРЦИЯ
Теперь пойдёт о главном разговор,
И я тебе свой замысел открою.
Увидим раньше мы своих мужей,
Чем нас они.
НЕРИССА
Я не пойму: они-то
Увидят нас?
ПОРЦИЯ
Не ведая того.
И предположат в нас такие вещи,
Которых нам природа не дала.
Пари держу я, что в мужском наряде
Сыграю колоритней эту роль,
Чем ты свою — носить кинжал картинно
И говорить, как юноша, баском.
Широкий шаг мужчины я освою,
Представлюсь дуэлянтом записным.
И стану врать, как много знатных женщин,
Сойдя с ума, из-за меня дрались
И от холодности моей погибли.
И томно буду прибавлять: «Как жаль,
Что эти ду… я извиняюсь, дамы
Погибли! В этом я не виноват,
Но всё же лучше б я не убивал их».
Чтоб вид себе значительней придать,
Добавлю сорок бочек арестантов,
И целый свет уверится, что я
Примерно год назад окончил школу.
Ещё я вспомню тысячу реприз
Во вкусе балаганных капитанов.
[Вставка. Капитан — одна из масок комедии дель-арте, хвастливый трус. В оригинале: A thousand raw tricks of these bragging Jacks. — А. Ф.]
НЕРИССА
Так вы мужчиной станете совсем.
ПОРЦИЯ
Что говоришь! Какой-нибудь охальник
Уж так бы речь твою истолковал!
Идём, должна тебе пересказать я
Проспект задуманного предприятья.
Карета ожидает у ворот
И двадцать миль пути. Итак, вперёд!
Уходят.
Сцена 5.
Бельмонт. Сад Порции.
Входят
ЛАНЧЕЛОТ ГОББО и ДЖЕССИКА.
ЛАНЧЕЛОТ ГОББО
Нет, это именно так и есть. Дети отвечают за грехи отцов, так что ваше будущее видится мне ужасным. Поэтому делайте, что хотите, развлекайтесь и радуйтесь, потому что вы всё равно обречены геенне огненной. Есть, правда, одна надежда, весьма двусмысленная.
ДЖЕССИКА
Двусмысленная? Что же за надежда такая?
ЛАНЧЕЛОТ ГОББО
Что в действительности вы дочь не еврея.
ДЖЕССИКА
Надежда в самом деле двусмысленная, потому что в этом случае на меня падает грех матери.
ЛАНЧЕЛОТ ГОББО
В таком случае ваше будущее не двусмысленно, а однозначно. Вы прокляты за папеньку-Харибда и маменьку-Сциллу. Вам не ускользнуть от погибели.
ДЖЕССИКА
Может, я спасусь через мужа-христианина?
ЛАНЧЕЛОТ ГОББО
Сомнительно. У него своя вина. Ведь нас, христиан, как раз столько, сколько надо. А из-за вас, выкрестов, только подорожает свинина. Скоро все будут пожирать свинину, так что ломтика ветчины не добудешь.
ДЖЕССИКА
Я доведу твои мысли до мужа. Вот он идёт.
Входит ЛОРЕНЦО.
ЛОРЕНЦО
Я скоро начну ревновать жену к тебе, Ланчелот. Что ты к ней лезешь с разговорами по углам?
ДЖЕССИКА
На сей счёт не беспокойся, Лоренцо. Он говорит мне только гадости. Будто я, как еврейка, обречена гореть в аду, а ты, обращая евреев в христианство, оказываешь дурную услугу республике: повышаешь цены на свинину.
ЛАНЧЕЛОТ ГОББО
Это республику не подорвёт. А ты, Ланчелот, подрываешь моральные устои республики. Не ты ли обрюхатил некую арапку?
ЛАНЧЕЛОТ ГОББО
Я только взял её на арапа.
ЛОРЕНЦО
Не изощряйся в каламбурах, пошляк! Остроумие теперь так опошлено всякими попугаями, что скоро оно будет выражаться в молчании. Пшёл вон! Хватит разевать рот. Пора готовить обед.
ЛАНЧЕЛОТ ГОББО
Сначала надо готовить обед, а потом разевать рот.
ЛОРЕНЦО
Боже, какая плоскость! Заткни пасть, скотина! Скажи поварам, чтобы готовили обед.
ЛАНЧЕЛОТ ГОББО
Да как же я это скажу с закрытой пастью?
ЛОРЕНЦО
Заткнись, кретин! Заткни фонтан своего ослословия и козлоумия и вели элементарно готовить обед.
ЛАНЧЕЛОТ ГОББО
Готовить обед элементарно? Таким важным господам? Нет, его надо готовить изощрённо.
ЛОРЕНЦО
Хватит изощряться, говорю! Ты что, задался целью истощить разом весь свой словарный запас? Скажи своим собратьям простейшие вещи: пусть состряпают еду, накроют стол, а мы придём обедать.
ЛАНЧЕЛОТ ГОББО
Стол состряпают, еду накроют, а придёте вы или нет — зависит от ваших нижних конечностей.
ЛАНЧЕЛОТ ГОББО наконец-то уходит.
ЛОРЕНЦО
Какой потоп бессмысленных словес!
Дурак и пустозвон, дешёвый гаер!
Но это просто низменная тварь,
Страдающая недержаньем речи.
Но есть такие и среди вельмож,
Они любые смыслы заболтают
И испохабят. Джессика моя,
Как чувствуешь себя? Жена Бассаньо,
Не правда ли, понравилась тебе?
ДЖЕССИКА
Нет слов! Бассаньо обречён отныне
Быть праведным супругом — рядом с ней.
Он рай стяжал уже на этом свете.
А если не оценит он жену,
То и на небе рая не достоин.
Когда два бога повели бы спор
За женщину, прекраснейшую в мире,
И Порцию назвал один из них,
Второму было б не на кого ставить:
Подобной ей не знает бедный мир.
ЛОРЕНЦО
А я среди мужей такое чудо,
Наверное, как Порция средь жён.
ДЖЕССИКА
Что мне ответить? Поживём — увидим.
ЛОРЕНЦО
Увидим. Но обедать нам пора.
ДЖЕССИКА
Покамест накормлю тебя хвалою.
ЛОРЕНЦО
Да, но в застолье сладостней она.
ДЖЕССИКА
Я знаю угощенье и послаще.
Уходят.
23.04.2024
1. Огненным стихам
Как много бледных, дряблых строк
Я предал огненной стихии!
Когда одной создать не смог,
То ни к чему и остальные.
2020
Walter Savage Landor
Verses Why Burnt
How many verses have I thrown
Into the fire because the one
Peculiar word, the wanted most,
Was irrecoverably lost.
2. Finis
Не дрался я за то, в чём смысла нет,
Искусству с жизнью преданный одним.
Пыланьем бытия бывал согрет.
Но гаснет пламя. Следую за ним.
2024
Finis
I strove with none, for none was worth my strife.
Nature I loved and, next to Nature, Art:
I warm'd both hands before the fire of life;
It sinks, and I am ready to depart.
1.
Будь царь себе, но, строго говоря,
Быть не годится деспотом царя.
2.
Желая собственного блага, будь
Ты царь себе, но не тиран отнюдь.
Paul Heyse.
Uebermass
Sich selbst beherrschen ist gar fein,
Doch schlimm, sein eigner Tyrann zu sein.
Самокритичен я, и в том
Вознаграждаюсь барышом:
Ведь это людям говорит,
Что я прескромный индивид.
То первый пункт. А вот второй:
Я редкой честности герой.
И, в-третьих, славу я стяжал,
У злобы вырвав сотни жал.
Четвертая награда та,
Что есть ещё и доброта,
И мненьем благостных персон
Превыше всех я вознесён.
Wilhelm Busch
Selbstkritik
Die Selbstkritik hat viel für sich.
Gesetzt den Fall, ich tadle mich,
So hab' ich erstens den Gewinn,
Daß ich so hübsch bescheiden bin;
Zum zweiten denken sich die Leut,
Der Mann ist lauter Redlichkeit;
Auch schnapp' ich drittens diesen Bissen
Vorweg den andern Kritiküssen;
Und viertens hoff' ich außerdem
Auf Widerspruch, der mir genehm.
So kommt es denn zuletzt heraus,
Daß ich ein ganz famoses Haus.
В интонации прочих начал начало,
а не в размере, важном и плотном.
Ищи того, что эффект даёт нам
неощутимости матерьяла.
Прочь однозначность и слог суконный!
В словах дотошность – удел педанта.
Будто феи зелёной бельканто,
пусть в голосах поют обертоны.
То – взор лучистый, прикрытый флёром,
то – в знойном мареве трепет линий,
то – неба купол студёно-синий
с калейдоскопным звёздным узором.
Не цвет – оттенок ищи упорно.
Пиши неброско и без нажима.
Через нюансы нерасторжимо
ты повенчаешь с флейтами горны.
Пряности бойся, остро́ты злобной
и славы сального зубоскала,
чтобы Лазурь небес не рыдала
от перца кухни сей низкопробной.
Дави желанье стать демагогом.
Витиеватой быть некрасиво
и рифме также. Ты с ней к обрыву
придёшь по скользким, кривым дорогам.
Какою мерой урон измерим
от столь возвышенного предмета?
Школярство или дикарство это –
прельститься выспренним суеверьем.
Музыки! Музыки! Вновь, навечно!
Стих вознесется, послан душою,
за грань вселенной, в небо иное:
иные чувства с него совлечь нам.
И, возвратившись, промчит по полю
упругим ветром, свободой пьяным,
дыша полынью, мятой, тимьяном…
АКТ ТРЕТИЙ
Сцена 1.
Афинский лес.
ТИТАНИЯ спит.
Входят
АЙВА, РАШПИЛЬ, УТОК, ПИЩИК, ЛОБ и ЛОХМОТ.
УТОК
Ну, что, все в сборище?
АЙВА
Все до одного. Мы будем лепетировать на этой опушке, а боярышник будет нашей кулисой. Всё разыграем, как перед царём.
УТОК
Эй, Рашпиль!
РАШПИЛЬ
Что, башковитый Уток?
УТОК
Зачем мы в сборище? Чтобы разыграть позорище…
АЙВА
Ахти! Кого же мы будем позорить?
УТОК
Никого. Позорище — это представление. Мы представляем комедь про Пирама и Фисбу. Но там есть вещи, которые могут не понравиться публике. Во-первых, Пирам зарезывается кинжалом. Не будут ли возражать особы, извиняюсь, слабого пола?
ЛОБ
В самом деле, когда зарезываются, это жуть.
ЛОХМОТ
Тогда это надо вымарать в самом конце позорища.
УТОК
А вот и нет! Я тут придумал одну штуку. У образованных людей есть выражение как бы. Вот и мы напишем пролог и объясним, что все ужасы в нашей комеди происходят как бы.
АЙВА
А мы напишем его ямбом или хореем?
УТОК
Без разницы! Главное чтобы стихи были подлиннее.
ЛОБ
Вот еще вопрос: не испугаются ли женщины льва?
ЛОХМОТ
Вот и я опасаюсь того же.
УТОК
Это надо хорошо обмозговать. Притащить на позорище настоящего льва — совершенно невозможная вещь.
ЛОБ
А мы в другом прологе сообщим, что лев не настоящий.
УТОК
А мы сделаем вот как: Ты, Рашпиль, будешь показывать своё истинное лицо. Хотя нет, лев с человеческой головой — это ещё страшнее. Лучше всё передать на словах. Начнём торжественно: "Госпожи!" Или: "Господа"?
[Пояснение. Строго говоря, обращение дамы и господа некорректно. Господин и госпожа — это господа. — А. Ф.]
Женщины кто — когда их много?
ЛОХМОТ
Амазонки.
[Пояснение. Шутка переводчика, если вспомнить, на ком женится Тезей. — А. Ф.]
УТОК
Скажем: сударыни. Итак: "Сударыни, вам не надо визжать и трястись. Я вовсе не лев, а Рашпиль. А рашпиль — это такой инстру́мент с железными зубьями".
ЛОБ
Может, не надо про зубья? Кстати, Пирам и Фисба встречаются при луне. А луна будет в ночь позорища?
УТОК
А ты глянь в календаре.
АЙВА
Должна быть.
УТОК
Тогда будем представлять при открытом окне, чтобы луну было видно.
АЙВА
А если не разрешат при открытом? Я предлагаю, для надёжности пусть кто-нибудь выйдет с фонарём и представляет луну. Кроме того, в первой сцене требуется стена, потому что любовники общаются через щель в стене.
ЛОБ
Стену в царскую залу не втащишь.
УТОК
А мы введём ещё одну роль — стены. Кто-нибудь выйдет в гипсе. Потом придумаем. А щель… Пусть он растопырит пальцы — вот эдак, и любовники будут общаться.
АЙВА
Значит, стена будет смотреть на их общение сквозь пальцы. Ну, всё, теперь идите в боярышник и учите роли.
Появляется ПЭК.
ПЭК
Что там за дел посконных мастера
Сермяжные наяривают вирши
У мирного одра царицы фей?
А, это скоморошье представление
(Позорище, иначе говоря).
Что ж, мы его посмотрим или даже,
Быть может, поучаствуем в игре.
АЙВА
Пирам, начинай. Фисбе приготовиться.
УТОК
О Фисба, дольней лозы промерзанье…
АЙВА
Прозябанье! Прозябанье!
УТОК
О Фисба, дольней лозы прозябанье!
О, сколь твой вид приятностью чреват!
Но — ах! — я внемлю некий глас в тумане.
Взгляну, что там, и тотчас же назад!
УТОК уходит в заросли боярышника.
ПЭК
Пирам оригинален несомненно:
Таких Пирамов не знавала сцена.
ПЭК уходит туда же.
ПИЩИК
Сейчас моя реплика?
АЙВА
Да. Говори, пока Пирам не вернулся. Он услышал некий глас, но не задержится.
ПИЩИК
От твоего, Приам…
АЙВА
Пирам!
ПИЩИК
От твоего, Пирам, лилейного лица
Внимание моё не в силах отстраниться!
О, ты резвее роз, нежнее жеребца!
[Пояснение. Должно быть наоборот: нежнее роз, резвее жеребца. — А. Ф.]
Приди, любовь моя, к Наиновой гробнице!
АЙВА
Ниновой! Но это говорить ещё рано. Это ответ на реплику партнёра после твоих слов про жеребца. Сейчас Пирам выйдет и…
Выходит УТОК с ослиной головой.
За ним ПЭК.
ПИЩИК
… нежнее жеребца…
УТОК
Ну, что же, обладай моею красотою…
АЙВА
Спасайтесь! Оборотень! Чур меня!
МАСТЕРОВЫЕ, кроме УТОКА, разбегаются.
ПЭК
Удирайте во всю прыть!
Буду я реветь и выть,
Уподобив стать свою
Разношёрстному зверью.
Буду волком, кабаном,
И медведем, и конём,
Или, что ещё страшней,
Мириадами огней.
Буду гнать вас, бедолаг,
Через топь и буерак.
Хоть кабан я, хоть медведь,
Буду ржать, визжать, гореть.
Только вас, как ребятню,
Я по лесу разгоню.
ПЭК уходит.
УТОК
От кого они так улепётывают? Не от меня же.
Возвращается ЛОБ.
ЛОБ
Уток! Ты стал трудноузнаваемым. Что я вижу на твоих плечах?
УТОК
Уж наверное не свою ослиную голову.
ЛОБ уходит.
Входит АЙВА.
АЙВА
Уток! Ты прямо перевоплотился! Спаси тебя Зевес!
АЙВА уходит.
УТОК
Это розыгрыш: как будто у меня с головой не в порядке. Но я не подам виду.
(Напевает, ищет мотив.)
Спой о том, как голосист
Дрозд черноголовый.
Королька припомни свист —
Певуна лесного.
ТИТАНИЯ (просыпается)
Не ангела ли слышу я? О кто же
Встревожил сон мой на цветущем ложе?
УТОК (напевает)
Жаворонка, соловья
Пенье — нам отрада.
Лишь кукушкина вранья
Вспоминать не надо.
[Пояснение. Не то чтобы эта песня была пародией на известную песню М. Дунаевского на слова Л. Дербенева, но я хочу напомнить слова той песни:
Лишь о том, что всё пройдёт,
Вспоминать не надо.
В известном смысле это напоминание о смерти. Кукушка тоже напоминает, что мы не вечны. (В оригинале смысл другой: она намекает мужьям на рога, но эта игра слов по-русски не прочитывается.) — А. Ф.]
В самом деле: кто поверит предсказаниям такой глупой птицы, тот ещё глупее. Она же не умеет считать.
ТИТАНИЯ
Прекрасный смертный, умоляю: пой!
Мой слух заворожили эти ноты,
А зрение моё околдовал
Вид мощных прелестей твоих телесных.
Достоинствами я покорена
Твоими — и тебе признаться рада
В любви безумной с первого же взгляда.
УТОК
Однако, сударыня, ты это чересчур. Само собой, от любви люди глупеют, но чтобы сходили с ума так сразу, с первого же взгляда… Нет, в крайнем случае со второго.
ТИТАНИЯ
Сколь ты прекрасен, столь же и находчив.
УТОК
Это, сударыня, вряд ли. Будь я находчив, то нашёл бы выход из этой тёмной чащи. О большем я не мечтаю.
ТИТАНИЯ
Таких мечтаний даже и не строй!
Ты обречён остаться здесь со мной.
Ведь я не просто фея, но царица.
В моих чертогах лето вечно длится.
Отныне, мой любезный, будь готов
Внедриться в мир таинственный духо́в.
[Пояснение. Мир таинственный духов — цитата из Ф. И. Тютчева. — А. Ф.]
Теперь с тобою феи будут всюду,
Чтоб исполнять малейшие причуды:
Сокровища из моря доставать
Или стелить цветочную кровать.
Ты перевоплотишься, станешь феем.
Научишься летать, как мы умеем.
Ко мне, Мимоза! Мотылёк, ко мне!
А также Паутинка и Горухша.
Появляются ФЕИ.
МИМОЗА
Я здесь!
МОТЫЛЁК
И я!
ПАУТИНКА
И я!
ГОРУХША
Я тоже тут.
ВСЕ ЧЕТВЕРО
Куда лететь прикажет нам царица?
ТИТАНИЯ
Здесь оставайтесь. Вот ваш господин.
С ним беспрестанно быть должны вы рядом,
Содействовать любым его усладам.
Кружитесь перед ним, ласкайте взглядом,
Кормите ежевикой, виноградом,
Инжиром, абрикосом, шелковицей,
Давайте мёдом всласть ему упиться.
Для свечек вам не нужно даже сот.
Воск от пчелиных лапок подойдёт.
А светляки ему подарят пламя.
И бабочки узорными крылами
От глаз его загородят луну,
Чтоб не мешала сладостному сну.
МИМОЗА
Привет тебе, прекрасное созданье!
ПАУТИНКА
Привет тебе.
МОТЫЛЁК
Привет тебе.
ГОРУХША
Привет.
УТОК
И вам привет, прелестные существа. Как вас зовут?
ПАУТИНКА
Меня — Паутинкой.
УТОК
Очень приятно, сударыня. Если я порежу палец, попрошу тебя о помощи. А тебя?
МИМОЗА
Мимоза.
УТОК
Я восхищаюсь твоею скромностью. А тебя?
ГОРУХША
Горухша.
УТОК
Что это такое?
ГОРУХША
Горчичное зёрнышко.
УТОК
Я поражаюсь твоему терпению, уважаемое зёрнышко. Столько твоих родственников сожрало это подлое мясо, и я так много слёз пролил об вашей участи! Бывало, ем и плачу, ем и плачу…
ТИТАНИЯ
Ведите этого красавца в мою беседку.
Подлунные цветы глядят понуро,
Слезами омывается луна,
Как будто сожалеет вся натура,
Что новая невинность растлена.
[Пояснение. Здесь пародируется тон "Бедной Лизы" Н. М. Карамзина: Грозно шумела буря, дождь лился из черных облаков — казалось, что натура сетовала о потерянной Лизиной невинности. — А. Ф.]
Уходят.
Сцена 2.
Другая часть леса.
Входит ОБЕРОН.
ОБЕРОН
Пора уже Титании проснуться.
Скорее бы узнать, какая тварь
Ей бросилась в глаза по пробужденье
И вызвала неистовую страсть.
Вот мой шальной посланник возвратился.
Входит ПЭК.
Что в дивной куще нового у нас?
ПЭК
Химерою царица увлеклась.
[Пояснение. В оригинале: Моя госпожа влюбилась в чудовище (My mistress with a monster is in love). Химера — это и есть чудовище, собранное из разных существ. — А. Ф.]
Под жимолостью, как под балдахином,
Царица почивала сном невинным.
А к ночи здесь стакнулся, кончив труд,
Мастеровой афинский подлый люд
Для выступленья в ночь пред первым мая.
И вот они, комедию ломая —
Причем, не фигурально говоря, —
В честь бракосочетания царя
Вдрызг разрывали страсти и упрямо
Уродовали Фисбу и Пирама.
Потом из них безмозглейший — Пирам —
Отправился в боярышник — и там
Тебе, славнейший господин, в угоду
Проделал я немыслимую шкоду.
Короче: заменил я дураку
Ослиной головой его башку.
Он вышел к Фисбе — тут-то, право слово:
Как гуси дикие от птицелова,
Все разбежались. Галки так летят,
Стрелка заметив. Завопив: "Разврат!
Разбой!" и потеряв во тьме дорогу,
Они Афины звали на подмогу!
Болваны эти трусостью своей
Взорвали мир несмысленных вещей.
Шиповники кололи их, коряги
Бросались в ноги бешеной ватаге.
Я их рассеял. Лишь мастеровой
С приделанной ослиной головой
Остался. И проснувшейся царице
Осталось только в эту тварь влюбиться.
ОБЕРОН
Затея даже лучше удалась,
Чем я хотел. А как другой приказ?
Афинянина ты подвергнул чарам?
ПЭК
А как же! Потрудился я недаром.
Я точно сделал всё — и, пробудясь,
Девицу он полюбит в сей же час.
Входят ДЕМЕТРИЙ и ЭРМИЯ.
ОБЕРОН
Вот он.
ПЭК
Не понимаю не бельмеса:
Девица та же, но другой повеса.
ДЕМЕТРИЙ
Так любящего друга не клеймят.
Тебе я словно злейший супостат!
ЭРМИЯ
Клеймят! Ещё не то могу сказать я:
Ты стоишь не клейменья, а проклятья!
Убийца! Мой жених рукой твоей
Заколот был! Теперь меня убей!
Поскольку ты уже в крови по шею,
То обагряйся кровью и моею!
При нём я не была бы тут одна.
Скорей затмится солнце, иль луна,
Лучами пробурив кору земную,
Проложит через твердь стезю сквозную,
Которою потом сама пройдёт,
Чтоб ночь и день попутал антипод.
Лизандр — мой свет. Не солнцу он вернее,
А мне — и без него теперь во тьме я.
Твой облик мертвен, мерзостен и груб.
Таким бывает только душегуб.
ДЕМЕТРИЙ
Я мертвен? И не может быть иначе.
Ведь я тобой убит — я труп ходячий.
Убийца — ты, но твой прекрасен вид,
И ты сиятельнее гесперид.
[Пояснение. В оригинале Деметрий сравнивает Эрмию с Венерой. Но это римское название планеты. У греков был Геспер, соответственно Эрмия — как бы дочь Геспера, гесперида. — А. Ф.]
ЭРМИЯ
При чём тут мой Лизандр? Мой друг, всего лишь
Вернуть его мне, может, соизволишь?
ДЕМЕТРИЙ
Да я скормил бы эту падаль псам!
ЭРМИЯ
Прочь, шавка! Шелудивый пёс ты сам!
Совсем до неприличия дошла я,
Тебя, убийца подлый, проклиная!
Ведь ты убийца — ты убийца, да?
Изгоем будь среди людей тогда!
Его страшась — ведь это очевидно, —
Ты спящего ужалил, как ехидна!
Ты жизнь его украл, полночный тать.
Да, славный подвиг, нечего сказать!
И впрямь ты аспид! Не было такого
У мерзких гадин языка двойного.
ДЕМЕТРИЙ
Когда его ужалила змея —
Её и проклинай. При чем здесь я?
Да точно ли убит твой идол милый?
Ты это в заблужденье возомнила!
ЭРМИЯ
Так суженый мой жив? Молю, ответь!
ДЕМЕТРИЙ
А что я буду с этого иметь?
ЭРМИЯ
Одну лишь привилегию большую:
Забудь, что я на свете существую.
Вот, ненавистник, все твои права:
Он жив иль нет — я для тебя мертва.
ЭРМИЯ уходит.
ДЕМЕТРИЙ
Что гнаться за мегерою такою?
Уж лучше здесь себя я успокою.
Досада нам несноснее, пока
От промотавшегося должника —
От сна — не получаем возмещенья.
Но кое-что возьму я тем не мене.
ДЕМЕТРИЙ засыпает.
ОБЕРОН
Вот что ты отчебучил! Волшебство
Потратил ты совсем не на того.
Теперь, быть может, из-за простофили
Страдают те, что истинно любили.
ПЭК
Таков закон природы. В этом суть,
Что истина должна с пути свихнуть.
ОБЕРОН
Ты — вихрем — в лес! Афинянку ищи там.
Её ты опознаешь по ланитам:
От горя стали белыми они.
Сюда её, чем хочешь, замани.
А я ему тут зренье уврачую.
ПЭК
Быстрее стрел на поиски лечу я.
ПЭК уходит.
ОБЕРОН выжимает сок на веки ДЕМЕТРИЯ.
ОБЕРОН
Сок пурпурный, сок живой,
Порождённый удалой
Купидоновой стрелой!
На глаза любовь настрой
К деве, ликом испитой.
Пусть горит она звездой,
Будто Геспер золотой.
А юнца от спеси злой
Исцеленья удостой.
Возвращается ПЭК.
ПЭК
Царь волшебного народца!
Дева к нас сейчас ворвётся.
Только мой-то сумасброд
От неё не отстаёт!
Полюбоваться, что ли, отдалённо,
Как антропос беснуется влюблённый?
[Пояснение. Влюблённый антропос — шутка переводчика, аллюзия на А. П. Чехова, но мотивированная: для эльфа человек — особый вид, антропос. — А. Ф.]
ОБЕРОН
Да, отойдём, а то ведь спящий наш
Проснётся.
ПЭК
То-то будет ералаш!
Я предпочитаю, чтобы
Дело шло не без запинок.
Снова вспыхнет поединок,
Но из-за другой особы.
Входят ЕЛЕНА и ЛИЗАНДР.
ЛИЗАНДР
Мою любовь презреньем назвала ты.
Но слёзы на глазах моих. Скажи:
Слова, которые в слезах зачаты,
Пригодны ли для выраженья лжи?
Слезам моим поверь: люблю тебя я,
Не издеваясь и не презирая.
ЕЛЕНА
Ты видимостью правды нагло лжёшь,
Противоречишь яростно себе ты:
Ведь прежде клялся Эрмии — во что ж
Могу я ставить все твои обеты?
Взвесь клятвы, что принёс ты мне и ей.
Пустые сказки будут тяжелей.
ЛИЗАНДР
Я с Эрмией был в честном ослепленье.
ЕЛЕНА
Прозрев, бесчестно ты сбежал к Елене?
ЛИЗАНДР
Деметрию мила совсем не ты.
ДЕМЕТРИЙ (просыпается)
Елена! Нимфа! Чудо красоты!
Богиня! Совершенство! С чем дерзну
Сравнить я глаз твоих голубизну?
Твоих вишнёвых уст бледней рубин.
Когда возденешь руку, снег вершин,
Который горы Тавра убелил,
Становится черней вороньих крыл.
Дай целовать мне царственную длань!
ЕЛЕНА
О, что за подлость! Дьявольщина! Дрянь!
На поруганье подлое легки,
Ведёте вы себя не по-людски.
Любить не можешь — просто ненавидь.
Так нет — меня им надо уязвить!
Разнузданною злобою такой
Вы оба пол позорите мужской.
За Эрмией вы бегали вдвоём,
Вы вместе в унижении моём.
Вот славная победа: удалось
Вам деву смехом довести до слёз.
Ликуйте, совершая этот срам!
Но зваться благородными — не вам.
ЛИЗАНДР
Деметрий, хоть насмешничаешь так,
Но я же знаю: ты в душе добряк.
Возьми мою, отдай свою мне часть.
А за Елену я готов пропасть.
Хотел иметь ты Эрмию — имей.
Оставь меня с Еленою моей.
ЕЛЕНА
Моей Еленой! Ни один нахал
Ещё так много лжи не выдыхал!
ДЕМЕТРИЙ
Моей Еленой? Что ты говоришь!
Забрать хотел ты Эрмию — бери ж!
Я к Эрмии просился на постой,
Теперь к Елене сердцем рвусь — домой.
ЛИЗАНДР
Он врёт, Елена! Врёт!
ДЕМЕТРИЙ
А ты не смей
Чужую веру подрывать, атей!
Иначе пожалеешь. Впрочем, вот
Твой подлинный кумир сюда идёт.
Входит ЭРМИЯ.
ЭРМИЯ
Ночь отбирает зренье у людей,
Зато наш слух становится лютей.
Он исполняется двойною силой.
Я издали твой голос уловила,
Лизандр. Спасибо слуху моему.
Но ты меня оставил. Почему?
ЛИЗАНДР
А мог ли поступить я по-другому,
Любовью всемогущею влекомый?
ЭРМИЯ
Прочь от любви тебя любовь вела?
Возможны ли подобные дела?
ЛИЗАНДР
А как же невозможны? Я к Елене
Питал неодолимое влеченье,
К её глазам, что, тьме ночной на страх
Затмили точки света в небесах.
(Fair Helena, who more engilds the night
Than all yon fiery oes and eyes of light.)
А ты на что надеялась? Что буду
Я долго выносить тебя, зануду?
ЭРМИЯ
Что слышу? Я проснулась или нет?
Такого быть не может! Это бред!
ЕЛЕНА
Своим ушам поверить я могу ли?
Они в свой цех и Эрмию втянули,
Чтоб гадкой пьесой тешиться в лесу.
[Пояснение. Елена здесь невольно уподобляет своих друзей афинским мастеровым и пьесе о Пираме и Фисбе, о чём, конечно, она не знает. — А. Ф.]
Да как же это я перенесу!
О, Эрмия, превратная подруга!
Чем одурманили тебя они
И завлекли в постыдную затею —
Так гадко изгаляться надо мной?
Прочнись! Ведь были мы почти что сёстры!
А дружба школьных лет — уже ничто?
Уже забыты детские обеты?
Когда-то проклинали мы часы,
Текущие в томительной разлуке.
О, как тогда невинны были мы!
Ужели не вернётся та невинность?
Мы были что богини-двойники,
Одни и те же песенки певали,
Цветочки вышивали по канве
Одной и той же, иглы наши рядом
Вонзали. На подушке мы одной
Устраивались. Были мы союзны
Во всяческих занятиях своих.
И так мы подрастали, словно вишни
Из общей почки. И одна душа
В телах раздельных наших обитала.
Щиты на геральдическом гербе,
Увенчанные общею короной, —
Вот, что мы были прежде. А теперь
Ты двум чудовищам мужеподобным
Меня на растерзанье предала.
Зачем связалась ты с противным полом?
Пускай теперь страдаю только я,
Весь пол наш возмущён тобой, срамница!
ЭРМИЯ
Я речи огнедышащей твоей
Не понимаю. Кто над кем глумится?
Ты надо мною тешишься скорей.
ЕЛЕНА
А кто ещё подзудить мог Лизандра
Таскаться из презрения за мной
И восхвалять при этом лицемерно
Мои глаза и прочие красы?
Или Деметрий — твой другой любовник?
Он всю меня ногами испинал —
Вот только что, вот в этой самой чаще, —
Ретиво отгоняя от себя!
И вот меня он оскорбляет нимфой,
Богинею и чудом красоты!
Что — это не твоим ли наущеньем
С рубинами он сравнивал меня,
Потом ещё с каким-то чёрным снегом?
[Пояснение. Рубины и снег добавлены здесь переводчиком. Разъярённая Елена, тем не менее, запомнила все комплименты Деметрия. — А. Ф.]
Меня он только что не выносил.
А твой Лизандр назвал тебя занудой,
Ко мне переметнувшись, — отчего?
Конечно, ты его подговорила.
Ну, да, я безобразна и робка,
Да, я ни в ком любви не возбуждаю.
И так тебе ни в чём я не чета.
Зачем меня ты травишь без пощады?
ЭРМИЯ
Я слушать не могу всю эту чушь!
ЕЛЕНА
Да, продолжай, подруга, корчить рожи
И перемигиваться! До чего же
Потеха распрекрасная! Она
Ещё в анналы будет внесена.
Была бы в вас хоть кроха милосердья,
Иль благородства… Что я говорю!
Хотя бы воспитание — тогда
Не стала бы я жертвой издевательств.
Отчасти в том виновна я сама.
Я искуплю вину своим уходом:
От вас или из жизни — всё равно.
ЛИЗАНДР
Молю, Елена, дай мне оправдаться!
Останься! Ты душа, ты жизнь моя!
Прекрасная Елена!
ЕЛЕНА
Я в восторге.
ЭРМИЯ
Не смейся, милый, я тебя молю.
Оставь её.
ДЕМЕТРИЙ
А если не умолишь,
То он умолкнет живо у меня.
ЛИЗАНДР
Я не умолкну, сколько б ни молила
Она и как бы ты ни угрожал.
Моленья и угрозы тут бессильны.
Люблю Елену — за неё умру.
ДЕМЕТРИЙ
А я люблю её ещё сильнее,
И за неё умру хоть сотню раз.
ЛИЗАНДР
Не надо ста — умри хотя б однажды.
Идём сразимся.
ДЕМЕТРИЙ
К этому готов,
Однако умереть не обещаю.
ЭРМИЯ
Лизандр, не надо!
ЛИЗАНДР
Эфиопка, прочь!
ДЕМЕТРИЙ
Ты только хорохориться охотник,
А сам на деле просто пошлый трус.
Тебя как будто за руки хватают!
ЛИЗАНДР
Да не хватай ты за руки меня!
Да отцепись же, наконец, татарник!
Прочь, кошка! Или сам тебя стряхну
Я, как змею.
ЭРМИЯ
Ты стал неделикатным.
Любимый, что с тобой произошло?
ЛИЗАНДР
Ах, азиатка рыжая! Любимый!
Прочь, бесиво!
ЭРМИЯ
Ты шутишь?
ЕЛЕНА
Да — как ты.
ЛИЗАНДР
Деметрий, я сказал: идём сразимся.
Словами я бросаться не привык.
ДЕМЕТРИЙ
Неужто? Может, письменными только?
Ты лучше вызов мне письмом отправь,
А то ведь отречёшься под предлогом,
Что против женских ручек не силён.
ЛИЗАНДР
А что поделаешь, когда вцепилась
Она своими ручками в меня?
Ведь я — не ты: я не пинаю женщин,
Хотя бы самым мерзостных!
ЭРМИЯ
Кошмар!
Ты лучше бы избил меня ногами,
Но как я отвращение снесу?
Что — перестал ты быть моим Лизандром,
И больше я не Эрмия твоя?
Ужели красоту я потеряла?
Сегодня ночью ты любил меня
[Пояснение. Сегодня ночью — это едва заметная деталь, но она имеет свой смысл: день и ночь смешались (сего дня ночью) — см. аналогичную реплику той же Эрмии о смешении дня и ночи у антиподов. — А. Ф.]
И ночью этой же возненавидел?
О боги, неужели так и есть?
ЛИЗАНДР
Так именно и есть: ты мне обрыдла.
На этот счёт сомнения отбрось.
Я не шучу, не понимаю шуток.
И заявляю без обиняков:
Ты мне противна, я люблю Елену.
ЭРМИЯ
Ах ты фиглярка! Пакостная тля!
Нет, хуже: ты — ночная любокрадка!
ЕЛЕНА
Тьфу на тебя, бесстыжая ты тварь!
Теперь я вижу ясно: ты не дева,
Когда мой целомудренный язык
Ты возбуждаешь к ругани! Ты кукла!
Фальшивица! Что, съела?
ЭРМИЯ
Кукла? Я?
Что ж, мне твоя метафора понятна:
Мой малый рост желаешь подчеркнуть?
Ах, ты персона, крупная персона!
[Пояснение. В оригинале: with her personage, her tall personage. В данном контексте имеет значение "фигура", которая может быть tall. Слово персона может иметь античное значение: маска, т. е. лицо, а оно скорее крупное. Впрочем, я предлагаю хулиганский вариант: Персона, длинноликая персона. — А. Ф.]
Я пигалица, значит, пред тобой?
Орясина, расписанная к маю!
Верзила — этим ты его взяла?
Но, я, какой бы ни была малюткой,
До глаз твоих ногтями дотянусь!
ЕЛЕНА
Хотя со мною вы жестоки оба,
Я умоляю защитить меня
От этой невменяемой мегеры.
Я дева, я невинна и кротка.
Она другая: не могите тронуть
Её за малый рост…
ЭРМИЯ
Ах, малый рост!
ЕЛЕНА
Ну, Эрмия! Не будь такой озлённой!
Тебе не причиняла я вреда.
Ты вспомни: я тебя всегда любила!
Ты доверяла тайны мне свои.
Кто мог бы сохранять их так же верно?
А что стерпела я из-за тебя,
Сказав Деметрию про ваше бегство!
Он кинулся в погоню — я за ним
Бежала, одержимая любовью.
А он ругался! Так меня бранил!
Грозил мне смертью, чуть не бил ногами…
Вы все считаете, что я глупа?
Тогда меня в Афины отпустите,
С моею глупостью.
ЭРМИЯ
Да уходи!
Какой дурак тебя тут держит?
ЕЛЕНА
Только
Безумная любовь.
ЭРМИЯ
К Лизандру?
ЕЛЕНА
Нет,
К Деметрию.
ЛИЗАНДР
Любовь моя, Елена,
Тебя она не тронет нипочём.
ДЕМЕТРИЙ
К Елене ты и сам не прикоснёшься.
ЕЛЕНА
Но может в гневе Эрмия звереть!
Её мы в школе называли крысой:
Она была хоть мелкою, но злой.
ЭРМИЯ
Что? Мелкою? Опять меня позоришь?
Нет, до тебя я всё-таки дорвусь!
ЛИЗАНДР
Катись отсюда, бисерина, лесом!
Исчезни, карла, жертва спорыньи!
Сгинь, мелюзга! Сгинь, злыдня! Сгинь, заноза!
ДЕМЕТРИЙ
Ты слишком не старайся, дорогой.
Твоих услуг Елена не просила.
И хватит тут разыгрывать любовь!
А то ведь можешь так и доиграться.
ЛИЗАНДР
Свободен я от Эрмии теперь.
Желаешь состязаться за Елену?
За мной последуй.
ДЕМЕТРИЙ
Следовать? Ну, нет!
Щека к щеке пойду с тобою рядом!
ЛИЗАНДР и ДЕМЕТРИЙ уходят.
ЭРМИЯ
Из-за тебя вся эта канитель.
(all this coil is long of you.)
Довольна ты? Стоять! Кому сказала?
ЕЛЕНА
Ну, нет! Я не поддамся кулаку
И от твоей расправы утеку.
Вот, милочка! Уж как ты ни зверей,
А ноги у меня твоих резвей.
ЕЛЕНА убегает.
ЭРМИЯ
Чем дальше в лес, чудней всё и чуднее.
ЭРМИЯ уходит.
ОБЕРОН
Вот заблужденья твоего цена.
Когда, конечно, впрямь ты промахнулся.
ПЭК
Нет, царь, я это сделал не со зла.
Моя ошибка искренней была.
Не заслужил разноса я такого,
Исполнив порученье слово в слово.
Мой случай был ведь тоже подходящ:
Деметрий облачён в афинский плащ.
Но я и рад, что вышел этот промах:
Теперь уж мы отлично осмеём их.
ОБЕРОН
Они ведь драться не шутя пошли.
Скорее темноту на них пошли.
А звёздный свет пусть будет поглощён
Туманами, мутней, чем Ахерон.
Искателей Елены обмани:
Пускай не сыщут места для резни.
Их разведи — мелькай и там и сям,
Влеки их, подражай их голосам
Поочерёдно — чтоб, в конце концов,
Их, изнемогших, смутен и свинцов,
Плащом своих нетопыриных крыл
Сон — пересмешник смерти — осенил.
Тогда Лизандру вновь глаза омой,
Используя цветок уже другой,
И морок, до сих пор владевший им,
Покажется Лизандру сном пустым.
В Афины возвратится молодёжь,
И узами, которых не порвёшь,
Объединятся юные четы.
Лети же исполнять людей мечты.
Ну, а моя забота — царство фей:
Помчусь сейчас к Титании моей.
Чтобы она, влюблённая в осла,
Индийское дитя мне отдала.
Как подобает доброму царю,
Из ослепленья выведу я фею,
Обман её чудовищный развею
И наконец порядок водворю.
ПЭК
Но царь мой, поспешим: определённо,
Рассветная заря недалека.
Уже ночные чёрные драконы
Быстрее рассекают облака.
Торопятся людей почивших тени
На кладбища, в подземные селенья.
А те, кому прощенья не дано, —
Отверженные души — заспешили
К червям своим — на перекрёстки или
В подводные укрывища, на дно.
Они, скрываясь от луча дневного,
Сплелись навеки с ночью чернобровой.
Им свой распад показывать срамно.
ОБЕРОН
Мы духи, но совсем другого рода:
С любовником Зари я до восхода
Всегда играл — и эта роль легка:
Я в этой роще вроде лесника.
Светило на востоке открывало
Своим лучам портал огненно-алый,
И моря бирюзового предел
От благостного света золотел,
Нептуна веселя. Но в самом деле
Желательно, чтоб мы к утру успели.
ОБЕРОН уходит.
ПЭК
Там и сям, там и сям
Я кружу по всем стезям.
В городах и деревнях —
Я повсюду сею страх.
Появился шалопай.
Вслед за гоблином ступай.
Входит ЛИЗАНДР.
ЛИЗАНДР
Деметрий, отвечай, бахвал!
ПЭК
Я здесь. А ты куда пропал?
ЛИЗАНДР
Деметрий, эй!
ПЭК
Как пень, не стой!
Тут поровней.
Ступай за мной!
ЛИЗАНДР уходит.
Входит ДЕМЕТРИЙ.
ДЕМЕТРИЙ
Эй, трус Лизандр! Молчание нарушь!
От страха ты совсем забился в глушь?
ПЭК
Ничтожный враль! Какой герой ты сам,
Порасскажи деревьям и звезда́м.
С тобою делать нечего мечу.
Тебя мечом рубить я не хочу,
А лучше просто розгой посеку —
Тебе довольно будет, дураку.
ДЕМЕТРИЙ
Ты здесь ли? Выходи же, баламут!
ПЭК
За мной! Не место ухарствовать тут!
(we’ll try no manhood here)
ПЭК и ДЕМЕТРИЙ уходят.
Входит ЛИЗАНДР.
ЛИЗАНДР
Ух, тяжело по непролазным гущам
Бродить всю ночь за призраком бегущим!
Гонюсь за ним — догнать надежды нет.
Но сон прольёт целительную влагу
Мне на глаза. Вот здесь я и прилягу.
А там, глядишь, настанет и рассвет.
Возможно, утро будет мудренее,
И я сквитаться с недругом сумею.
[Пояснение.
Монолог передан близко к тексту, но не
без фантазий переводчика - например, насчёт целительной влаги, пролитой на глаза.
Бродить всю ночь за призраком бегущим — цитата из "Снегурочки" А. Н. Островского. Лизандр неожиданно попадает в точку.
Гонюсь за ним — догнать надежды нет — аллюзия на "Мастера и Маргариту": "Например, за ним погонишься, а догнать его нет возможности". Иван Бездомный гонится тоже за нечистой силой. — А. Ф.]
ЛИЗАНДР засыпает.
ПЭК и ДЕМЕТРИЙ возвращаются.
ПЭК
Ну, что, всё труса празднуешь? Ха-ха!
Таишься ты подальше от греха!
ДЕМЕТРИЙ
Вот чушь! Ловлю тебя я в этой пуще,
Ты ж ускользаешь юрких гадов пуще.
Что, не решишься мне в глаза взглянуть?
ПЭК
Скажи, какое пугало! Отнюдь!
Я здесь. Ко мне иди.
ДЕМЕТРИЙ
Издёвка это!
Постой, ужо дождёшься ты рассвета.
С холодным ложем я свою длину
Соотнесу — а может, и вздремну.
ДЕМЕТРИЙ засыпает.
Входит ЕЛЕНА.
ЕЛЕНА
Пора ночная, нудная пора.
Вся истомилась я, во тьме блуждая!
Ночь, иссякай, чтоб скрыться мне с утра
В Афинах ото всех, кому чужда я!
Сейчас же, сон, от глаз моих сокрой
Меня: ведь я чужда себе самой.
ЕЛЕНА засыпает.
ПЭК
Троих собрал. Теперь одна
Для счастья полного нужна.
Вот и она сюда идёт,
От устали полужива.
Ну, Купидон, в свои права
Вступать готовься. Твой черёд.
Входит ЭРМИЯ.
ЭРМИЯ
В крови от терний и полуживая,
И от росы промокшая почти,
Ногами за мечтой не поспеваю:
Я ни идти не в силах, ни ползти.
Молю, от устали изнемогая:
Лизандра защити, судьба благая!
ЭРМИЯ засыпает.
ПЭК (выжимая сок на веки ЛИЗАНДРА)
Спи, избавься от забот,
Истомлённая девица.
Завтра он не будет биться.
Исцелится сумасброд.
Этот сок его зажжёт
Прежнею к тебе любовью.
И да сбудется присловье:
Хоть чужое и красней,
А своё всегда милей.
Не будьте до чужого падки,
Катайтесь на своей лошадке.
И всё войдёт тогда в свою
Положенную колею.
ПЭК уходит.
09.12.2023
АКТ ВТОРОЙ
Сцена 1.
Афинский лес.
Входят
ПЭК и ФЕЯ.
ПЭК
Здравствуй, здравствуй. Рад тебе я.
Но куда ты мчишься, фея?
ФЕЯ
По долам и весям,
В огне и в воде —
Мы всюду чудесим,
Порхая везде.
Мы юной Луны
Летаем резвей.
Мы подчинены
Владычице фей.
Погляди: стоят шалфеи —
Гвардия верховной феи.
Аметистов их наряд.
[Пояснение. Аметистов — можно сказать: фиолетов. Я предпочитаю связь с камнем, потому что в оригинале: цветы рубиновые — правда, это примулы. — А. Ф.]
Фимиам они струят.
Заболталась я с тобой.
Недосуг мне бить баклуши:
Как серёжками, росой,
Буквиц украшаю уши:
Ведь со свитою сильфид
К нам Титания летит.
ПЭК
И супруг её. Тебе я
Как приятель, говорю:
Не показывайся, фея,
Лучше на глаза царю,
Чтобы жертвою не стала
Августейшего скандала.
Мальчик есть у госпожи —
Сын индийского раджи.
Но отчаянно завистлив.
Оберон — властитель наш,
Баловня её замыслив
Отобрать (ему ведь паж
Тоже нужен), он с царицей
Ссорится — и все подряд
Духи в желудях укрыться
В это время норовят.
ФЕЯ
Ты Пэк, и он же — Добрый Малый Робин.
Ты на любые каверзы способен.
Молоть мешаешь пряности и рожь,
Хозяйкам масло пахтать не даёшь.
С тобою сусло в эль не превратится.
Всего же больше, как полночный тать,
Ты обожаешь сливки воровать.
Смущаешь сновидения девицы.
Ты запоздалых путников беда:
В ночи заводишь их невесть куда.
При этом говорят, что Добрый Робин —
Большой забавник и совсем не злобен.
ПЭК
Да! Кто б меня в коварстве обвинил?
Служу я Оберону что есть силы.
Пред жирным жеребцом я ржу кобылой.
Ночной я весельчак — и очень мил.
Но склонен я к потехам особливым:
Люблю я в кружку яблоком шмыгнуть.
Захочет бабка пенного чуть-чуть,
А я ей в ряху выпрыгну — и грудь
Одряблую окатываю пивом.
Порой иное средство применю,
В тот раз, когда старухины подруги
Её сантиментальную брехню
Посмаковать сойдутся на досуге,
Оборотившись табуретом, я
Подставлюсь под седалище ея.
Она едва задумает садиться,
Я увильну — а баба на пол плюх! —
И взвоет, ухватясь за ягодицы,
К великому восторгу старых шлюх.
Они гогочут, будто в самом деле
Не ведали подобного веселья.
Чу! Оберон! Умчимся во всю прыть.
ФЕЯ
Титания! Ну, да, скандалу — быть!
ПЭК и ФЕЯ уходят.
Появляются
ОБЕРОН с ЭЛЬФАМИ и ТИТАНИЯ с ФЕЯМИ.
ОБЕРОН
О, вздорная Титания! Тебя
Недоставало мне при свете лунном!
ТИТАНИЯ
Кто здесь? А, загребущий Оберон!
Мне с ним и лечь зазорно. Улетаем.
ОБЕРОН
Строптивая! Не я ли тебе глава?
ТИТАНИЯ
Ты — мне? А я тогда глава кому же?
Но ты меня коварно покидал
И средь людей под именем Корина
Играл Филлиде песенки свои
На дудочке из стебля кукурузы.
А для чего сюда ты прилетел
С индийских гор? Для этой амазонки,
Дородной и обутой в сапоги, —
Благословить союз её с Тезеем?
ОБЕРОН
Тебе ль за Ипполиту грызть меня?
Ведь я же знаю о твоих амурах
С её супругом будущим? Стыдись!
Ты увела его у Перигены,
Которою он силой овладел.
Что, помнишь, как вела его ты ночью?
Преподло бросил не из-за тебя ль
Он Ариадну, Эглу, Антиопу?
ТИТАНИЯ
Всё ревностью придуманная чушь!
Уж скоро год, куда бы ни слетались
Мы, феи, порезвиться: на холмы,
В дубравы и елани или к дюнам
И слюдяным блистающим ручьям —
Потанцевать под музыку Эола, —
Ты со своей ватагой тут как тут
И всё опошливаешь гоготаньем,
Которым заглушается Эол.
И вот он, обозлённый, вызывает
Злокозненную влагу из морей.
И речки, переполнившись, в разливе
Надменном обесценивают труд
Яремного скота, и земледелец
На ниву проливает пот зазря.
Сгнивает жито, не обородившись.
Затопленные выгулы пусты.
Вороны раскормились падшим стадом.
Зелёных лабиринтов больше нет.
Ил заглушил места ребячьих игрищ,
И песни в поселеньях не слышны.
Зима желанна смертным больше лета.
Зато Луна — царица вод земных, —
Бела от гнева, изморосью воздух
Питает и ревматиков родит.
Все времена в году перемешались.
Цветущей розой овладел Мороз,
Его ж седая голова в насмешку
Украсилась побегами. Хаос
Из одеяний осени обильной,
Зимы убогой, лета и весны
Поверг честны́х людей в недоуменье.
Что этому виною? Мы с тобой.
Все смуты родились из нашей распри.
ОБЕРОН
Но ты вольна порядок водворить.
Одумайся, Титания! Всего лишь
Дай мне в пажи мальчишку.
ТИТАНИЯ
Никогда!
Хоть за него отдай свою державу.
[Пояснение. Держава — старинное значение: власть. — А. Ф.]
Моею жрицей мать его была.
И пряными индийскими ночами
На солнечных Нептуновых песках
Мы так премило щебетали с нею,
Смеясь вослед торговым кораблям,
Чьи паруса беременели будто:
Вот как от ветра понесли они!
Моя подруга словно не ходила
По поручениям — она плыла,
Подобно этим кораблям, поскольку
Тогда носила моего пажа.
Уйдёт порой за мелкими вещами —
Но их доставит, будто ценный груз.
Однако не была она бессмертной
И в родах умерла. Её дитя
Я в память о подруге воспитаю
И в память о подруге не отдам.
ОБЕРОН
И долго ты намерена… резвиться
Здесь, в роще?
ТИТАНИЯ
До тех пор, пока Тезей
Не справит свадьбу. Если ты согласен
Веселья нашего не отравлять,
Тогда и ты со всей твоею… свитой
При лунном свете с нами порезвись,
А нет - мы разграничим наши сферы.
[Пояснение. В оригинале: If not, shun me, and I will spare your haunts. Буквально: твои притоны или логова. Титания вовсе не склонна к примирению, как, впрочем, и Оберон. — А. Ф.]
ОБЕРОН
Титания! Ребёнка уступи.
ТИТАНИЯ
Не уступлю за весь твой мир чудесный.
За мною, крошки! Он сейчас начнёт!
[Пояснение. За мною, крошки! — реплика Мачехи их "Золушки" Е. Шварца — А. Ф.]
ТИТАНИЯ и ФЕИ уходят.
ОБЕРОН
Ступай. Я ничего ещё не начал.
Но отыграюсь. Пэк, поди сюда!
Мы предприятие одно обсудим.
Ты помнишь ли: по голубой волне
Плыла русалка на спине дельфина?
И пела сладостно и стройно так,
Что усмиряла шторм. Порою звёзды
Соскальзывали со своих орбит,
Увлечены мелодией прекрасной.
ПЭК
Возможно ли такое позабыть!
ОБЕРОН
И в это время я заметил нечто
Тебе невидимое: Купидон,
Паривший меж Луною и Землёю,
Послал свою калёную стрелу
В царящую на севере девицу
[Пояснение. В оригинале: весталку, правящую на западе (a fair vestal, throned by the west), имеется в виду Елизавета Тюдор — королева-"девственница". Я внёс соответствующие нюансы. — А. Ф.]
Так, будто собирался он сразить
Не меньше тысячи сердец. Однако
От влажного влияния Луны
Его стрела, угаснув, охладела
И сердца девы страстью не зажгла,
И та, меланхолично удалившись,
Невиннейшим мечтаньям предалась.
Но я отметил, что стрела упала
В распахнутую чашечку цветка.
Он, млечно-белый, сделался багровым.
Фиалкою трёхцветною зовут
Его теперь. Сок этого растенья
Довольно выжать спящим на глаза.
Чтоб пробудившиеся до безумья
Влюбились в то живое существо,
Что перед ними в этот миг предстанет.
Мой Робин, отправляйся за цветком,
Найди его и мне доставь быстрее,
Чем милю проплывёт Левиафан.
ПЭК
Я Землю обогну минут за сорок.
ПЭК уходит.
ОБЕРОН
Когда цветок волшебный получу,
Я спящею Титанию застигну
И ей тем соком веки окроплю.
И что она увидит, пробудившись, —
Медведя, волка, льва или быка,
Хоть надоедливую обезьяну, —
К тому и устремится всей душой.
А после я её разочарую:
На это у меня другой цветок.
Но прежде мне отдаст она мальчишку.
Чу, разговор! Послушаю, о чём.
Тем более что я для них невидим.
Входят ДЕМЕТРИЙ и ЕЛЕНА.
ДЕМЕТРИЙ
Ну, отвяжись! Тебя я не люблю!
Однако нет здесь Эрмии с Лизандром.
Поскольку гибну я из-за неё,
Он обречён из-за меня погибнуть.
Сказала ты: они в лесной глуши.
И вот я здесь блуждаю, оглушённый,
Не обнаружив Эрмии моей.
Да отцепись ты, что ко мне пристала!
ЕЛЕНА
А чем я быть могу привлечена,
Коль не твоим безжалостным магнитом!
Не из железа сердце у меня,
Но то, что в этом сердце, — крепче стали!
Лишишься притягательности ты —
И я не буду за тобой тянуться.
ДЕМЕТРИЙ
Да чем могу тебя я притянуть?
Конечно, не медовыми словами.
Я прямо говорю, что не люблю!
ЕЛЕНА
Вот прямотою ты и привлекаешь.
Собакою своей меня считай:
Чем ты жесточе, тем сильнее лащусь.
Ругай меня, пинай, стегай хлыстом,
Но дай мне только за тобою бегать,
Пусть я и недостойна. Ничего
Иного не прошу — быть только сучкой.
О большем я не смею и мечтать.
ДЕМЕТРИЙ
Не озверяй меня! Какая гадость…
[Пояснение. Озверять — слово есть у В. Даля. — А. Ф.]
Ты омерзела мне до тошноты.
ЕЛЕНА
Но без тебя мне муторно, любимый!
ДЕМЕТРИЙ
Бесстыжая! Сбежала ночью в глушь
С мужчиной разъярённым. Не боишься
Чего-нибудь лишиться в темноте?
ЕЛЕНА
Нет, не боюсь: ведь ты же не порочен.
С тобою ночь кромешная светла,
И нет безлюдья, нет лесной трущобы.
В тебе сосредоточен целый мир.
Пред целым миром я на обозренье!
ДЕМЕТРИЙ
Я этот мир сокрою от тебя.
Сбегу — и на съеденье доставайся
Лесным зверям.
ЕЛЕНА
Они тебя добрей.
Беги. Теперь на свете всё превратно:
От Дафны убегает Аполлон,
Преследует грифона голубица,
От смирной лани ускользает тигр,
Трус без усилий изгоняет смелых.
ДЕМЕТРИЙ
Нет, не могу я слушать этот бред.
Пусти меня, постылая, иначе
Тебе я огорченья принесу.
ЕЛЕНА
Ах, удивил! И в городе, и в поле,
И в храме ничего другого мне
Ты не приносишь, кроме огорчений.
Стыдись, Деметрий: мучая меня,
Тем самым всех ты огорчаешь женщин!
Ведь, к сожаленью, требует мой пол,
Чтоб ты охоту на меня повёл,
А за тобою гнаться не должна я.
Но гибель от любви милее рая.
ДЕМЕТРИЙ плюёт и убегает. ЕЛЕНА бежит за ним.
ОБЕРОН
Беги, дриада. Скоро в свой черёд
Он на тебя охоту поведёт.
Возвращается ПЭК.
Уже вернулся, перекати-поле?
Уже добыл цветок волшебный?
ПЭК
Да.
ОБЕРОН
Немедленно давай его сюда!
Есть место, где в шатёр из каприфоли
Вплетён чабрец и где мускатных роз
Дыхание с фиалковым слилось,
Там, на траве душистой, как в постели,
Царица, обессилев от веселий,
Так любит спать. На одеяло ей
Подходят шкурки сброшенные змей.
Я орошу ей веки этим соком.
Тогда в самозабвении глубоком
Она впадёт в безудержную страсть.
Но я тебе оставлю зелья часть.
Я здесь застал прекрасную девицу,
Чёрт догадал несчастную влюбиться
В юнца, что к ней бесчувствен и жесток.
Ты на него потратишь этот сок.
Когда заснёт, пролей ему на веки
Волшебных капель — и тогда навеки
Сильнее, чем девица эта, он
Окажется любовью распалён
К девице — потому что на него-то
Уже я не потрачу антидота.
[Пояснение. Добавление переводчика для объяснения, почему любовь будет навеки. Слово антидот (кстати, греческое) весьма старое. См. в письме А. Курбского: Приими божественый антидот, имъже, глаголют, целятся неисцѣльные яды смертоносныи. — А. Ф.]
Его ты опознаешь без труда:
Одет он по-афински. И сюда —
До первых петухов.
ПЭК
Успею. Право:
Всё это не работа, а забава.
Уходят.
Сцена 2.
Другая часть леса.
Входят
ТИТАНИЯ со СВИТОЙ.
ТИТАНИЯ
Ну, заведите хоровод и песню,
Потом на полминуты — по делам:
Червей и тлю поубивайте в розах,
Добудьте крылышки нетопырей,
Чтоб изготовить плащики для эльфов.
Да гадкого сыча гоните прочь
И прочую докучливую живность.
А я сосну. Баюкайте меня!
Потом за дело, деточки! За дело!
ПЕСНЯ
ФЕЯ-СОЛО
Эй, медянки, все в укрытья!
Прочь, игольчатая жуть, —
Вы, ежи, от нас ползите!
Дайте матушке соснуть.
ПРИПЕВ
ХОР
Разливайся, Филомела!
Зачаруй царицу фей!
Чтоб она осоловела,
Сон чудесный ей навей!
Пусть ни сглаз, ни приворот
Ей беды не принесёт.
ФЕЯ-СОЛО
Прочь, паук, прядильщик прыткий!
Не жужжи, мушиный рой!
Скройтесь в домике, улитки!
Гусеницы, с глаз долой!
ПРИПЕВ
ХОР
Разливайся, Филомела! и т. д.
ФЕЯ
Теперь в разлёт: она уже уснула.
Один останься тут для караула.
ФЕИ и ЭЛЬФЫ исчезают.
Появляется ОБЕРОН.
ОБЕРОН (выжимает сок на веки ТИТАНИИ)
Сок волшебный, подготовь
Необычную любовь.
Лишь воспрянешь ото сна,
Ты, Титания, должна
Леопарда, кабана,
Ирбиса, кота, медведя
Полюбить, от счастья бредя.
В общем, кто бы ни возник,
Чуть проснёшься ты, царица,
Предстоит тебе плениться
Монстром этим в тот же миг.
ОБЕРОН уходит.
Входят ЛИЗАНДР и ЭРМИЯ.
ЛИЗАНДР
Мой друг, тебя скитанье утомило.
Да и, признаться, выдохся я сам.
Давай приляжем. Восстановим силы —
А там, глядишь, рассвет поможет нам.
ЭРМИЯ
Допустим, ложе мне уже готово:
Я на ночлег устроюсь тут, во мху.
ЛИЗАНДР
И я с тобой.
ЭРМИЯ
Несёшь ты чепуху.
Нет, поищи ночлежбища другого.
ЛИЗАНДР
Любовь у нас одна — так отчего ж
Нам следует желать раздельных лож?
ЭРМИЯ
Вот этот довод я приму едва ли.
Как раз любви во имя — ляг подале.
ЛИЗАНДР
О, Эрмия прекрасная, могла ты
Превратно толковать мои слова?
Любовь моя невинна и права.
Не допущу и в мыслях я разврата.
На дело ты иначе посмотри:
Мы связаны любовью изнутри —
Ведь в нас сердца едины. Почему же
Нам разделяться следует снаружи?
Поэтому сомненья уничтожь:
С тобою лягу я — не ляжет ложь.
ЭРМИЯ
Природа не изобрела другого
Такого логика и острослова!
Тебя не заподозрю я во лжи
И всё-таки любезность окажи:
Не преступай, пожалуйста, приличий.
Нам рядом лечь препятствует обычай.
Поэтому, дружок, в сторонке ляг —
И ты любви не повредишь никак.
ЛИЗАНДР
Аминь! Аминь! Пускай я лучше сгину,
Когда твой сон невинный возмущу.
ЭРМИЯ
Мой друг, твоих желаний половину
Тебя я добровольно возвращу.
Засыпают.
Появляется ПЭК.
ПЭК
Обыскал я целый лес,
Но афинянин исчез,
И доселе я не смог
Применить волшебный сок.
Не видать в ночи глухой
Никого. Но нет, постой!
Кто-то здесь лежит, и он
По-афински облачён!
Тут во мху девица спит
Чуть вдали — печальный вид.
Ею мог он пренебречь!
Вёл о ней хозяин речь.
Лечь поближе не посмела
Бедная. Ну, ничего ж!
Тут пойдёт такое дело!
Ты иначе запоёшь,
Себялюбец! Сей водою
Я глаза тебе промою.
Только это сотворю —
Тотчас мухою к царю.
ПЭК выжимает ЛИЗАНДРУ сок на веки и исчезает.
Вбегают ДЕМЕТРИЙ и ЕЛЕНА.
ЕЛЕНА
За тебя я жизнь отдам!
ДЕМЕТРИЙ
Милочка, ступай к чертям!
ЕЛЕНА
Бросишь ты меня одну?
ДЕМЕТРИЙ
Брось меня! А то дерзну…
ДЕМЕТРИЙ убегает.
ЕЛЕНА
О нет, его преследовать нет силы.
И тем он злей, чем я нежней молила.
Увы, подруга, на тропе любой
Я отступать должна перед тобой.
Вот чем ты хороша? Глазами, что ли?
А в чём секрет их? Ведь не в слёзной соли:
Ведь я в слезах могла бы утонуть,
Я их точу, а толку нет ничуть!
О, да, я это знаю, знаю, знаю,
Что я одна уродина такая
И внешностью медвежьею своей
Могу пугать животных и людей.
Конечно, я Деметрию не пара,
Он от меня бежит, как от кошмара.
О, зеркало, глумливое стекло,
Меня ты в заблуждение ввело.
На Эрмию отнюдь я не похожа.
Ах, кто-то здесь виднеется. Но кто же?
Лизандр? Лизандр! Он умер или спит?
Но крови нет — он, значит, не убит?
Откликнется — живой он, несомненно.
Лизандр, очнись!
ЛИЗАНДР
Прекрасная Елена!
Пойду в огонь я, получив приказ
От этих дивных, несравненных глаз!
Но чтоб любовь препятствий не встречала,
Я истреблю Деметрия сначала.
ЕЛЕНА
За что? Он твой соперник — это да.
Но Эрмия с тобой ведь навсегда.
ЛИЗАНДР
Что? Навсегда мне оставаться с нею?
Возможно ли несчастие грустнее!
Нет, с Эрмией растраченных минут
Услады никакие не вернут.
Но вот достиг я своего талана:
Не Эрмия — Елена мне желанна.
Я был недавно молод и незрел,
А ныне окончательно прозрел.
Руковожусь умом я, и влюбиться
Велит он не в ворону — в голубицу.
И этот ум привёл меня сейчас
В очах твоих читать любви рассказ.
ЕЛЕНА
Да что же за судьба моя такая!
Сносить глумленья ото всех должна я!
Один разит презрением, другой
Язвит меня любовною игрой!
В Деметрии нет жалости нимало,
Но от тебя, Лизандр, не ожидала,
Чтоб ты, вонзая в раны мне кинжал,
Любовь отверженную унижал.
ЕЛЕНА уходит.
ЛИЗАНДР
Так, стало быть, неведомо Елене,
Что Эрмия лежит тут в отдаленье.
Спи, Эрмия. Не знаешь ты пока,
Что больше и не будешь мне близка.
Овладевает отвращенье нами,
Когда мы пресыщаемся сластями.
Не знает грешник ничего мерзей
Уже изжитой ереси своей.
Так был еретиком я и обжорой.
Тебя оха́ют люди целой сворой —
Я буду первым. Я теперь живу,
Служа Елене, словно божеству.
ЛИЗАНДР уходит.
ЭРМИЯ просыпается.
ЭРМИЯ
Лизандр! Скорей на помощь мне приди!
От гадины мне грудь освободи!
Уф, это был лишь сон. Но что за гнусь!
Я до сих пор от ужаса трясусь.
А ты смеялся и не подошёл,
Отдав меня змее на произвол:
Она мне грызла сердце. Но опять
Ты что-то не спешишь мне помогать!
Я Эрмия — твоя почти жена!
Ответь! Я ужасом поражена.
Исчез! Так отчего же я стою?
Пойду искать — его иль смерть свою.
Уходит.
27.11.2023
1
Много лет назад я был мальски мал -
Дождь да ветер - одна нудотень!
И в дурацкие игры я всё играл -
И дождит и дождит ежедень.
Простаком я был, повзрослев едва, -
Дождь да ветер - одна нудотень! -
Но замкнулся вскоре от плутовства.
И дождит и дождит ежедень.
А потом женился я как дурак -
Дождь да ветер - одна нудотень!
И в дому моём с той поры бардак -
И дождит и дождит ежедень.
По-дурацки жизнь я прожёг дотла -
Дождь да ветер - одна нудотень!
И хворал головою я спохмела -
И дождит и дождит ежедень.
Так извечно всё и течёт в миру -
Дождь да ветер - одна нудотень!
Нам шутейную кончить пора игру,
Но играем мы ежедень.
2 Вольный перевод
Подрастал, дитя природы,
Я весёлым дурачком.
Мне казались в эти годы
Дождь и ветер нипочём.
Повзрослел — узнал тогда я,
Что не так уж мир хорош,
Но резвился, невзирая
Ни на ветер, ни на дождь.
Обзавёлся я женою,
Только счастья ни на грош.
Рвут мне душу с перепою
Тот же ветер, тот же дождь.
Вот последняя страница.
Перетлеет жизни нить,
Будет ветер век кружиться,
Дождик вечно будет лить.
Но пока жива планета,
Вместе с ней живут миры —
Вековечные сюжеты
Обновляемой игры.
До комедий вы охочи?
Значит, ныне вы и впредь
Все "Двенадцатые ночи"
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
Сцена 1.
Англия. Дворец.
Входят
ЮБЕРТ и два ПАЛАЧА.
ЮБЕРТ
Прут раскалите. Спрячьтесь за ковром.
Как только я ногою гряну об пол,
Ворвитесь и мальчишку, что сейчас
Появится, привязывайте к стулу.
Теперь в засаду и сигнала ждать.
ПЕРВЫЙ ПАЛАЧ
А есть у вас на это разрешенье?
ЮБЕРТ
Отставить мысли глупые! Ступай.
ПАЛАЧИ уходят.
Входит АРТУР.
Дитя моё, поговорить нам нужно.
АРТУР
День добрый, Юберт.
ЮБЕРТ
Здравствуй, юный принц.
АРТУР
Да, слишком юный, хоть имею право
Я вырасти в кого-то повзрослей.
А ты расстроен?
ЮБЕРТ
Признаю: бывало
Получше настроенье у меня.
АРТУР
А я-то думал, что один тоскую.
Когда ещё на родине я жил,
Аристократы юные ходили
Мрачнее ночи — развлекались так.
А я вот, будь хотя бы пастушонком,
Но на свободе, бросил бы печаль.
Да что там! Я и здесь нашёл бы радость,
Но не уверен в дяде. Я к нему,
А он ко мне питаем опасенье.
Я Джеффри сын, но разве это зло?
Я мог бы и твоим быть сыном, Юберт.
Когда угодно было б небесам.
Тогда бы ты любил меня, ведь правда?
ЮБЕРТ (в сторону)
Нет, щебетанье этого птенца,
Боюсь, во мне пробудит милосердье,
Когда сейчас же я не замолчу.
Тянуть нельзя. Заканчиваю разом!
АРТУР
Послушай, Юберт: может, ты больной?
Ты что-то побелел? А я бы даже
Был рад недомоганью твоему
И день и ночь ходил бы за тобою:
Ведь ты дороже мне, чем я тебе.
ЮБЕРТ
Он душу мне пронзил.
(Даёт ему бумагу)
Прочти вот это.
(В сторону)
Что, слёзы? Идиотская вода
За двери смоет мысль об истязанье!
Пора! Не то решительность моя
В рыданьях этих бабских изнеможет. —
Прочёл? Или нечёткое перо?
АРТУР
Нет, для чудовищного содержанья
Всё это чётко даже чересчур.
Железом ты глаза мне должен выжечь?
ЮБЕРТ
Да, должен.
АРТУР
И осмелишься?
ЮБЕРТ
Я? Да.
АРТУР
И у тебя на это хватит сердца?
Когда с тобою сделалась мигрень,
Тогда тебе я отдал свой любимый
Платок, расшитый Бланкиной рукой.
Перевязал тебе я лоб и ночью
Всё время растирал твои виски,
Страдания пытался успокоить
И спрашивал, не нужно ли чего.
Отвлечь от боли я тебя старался.
Какой-нибудь обычный санитар
Заснул бы и больного не утешил,
Но услужить тебе пытался принц.
Неужто это было лицемерьем?
А впрочем, можешь ты предполагать,
Что хочешь, — если так угодно небу,
Чтоб выжег ты те самые глаза,
Что не глядели на тебя со злостью.
ЮБЕРТ
Я клятву дал. Ты будешь ослеплён
Железом раскалённым.
АРТУР
Век железный
Такое зверство может допустить!
Однако раскалённое железо,
Приблизившееся к моим глазам,
От слёз невинных тотчас заржавело б.
Оно бы испытало тяжкий стыд
За то, что мне грозило слепотою.
Что ж — ты бесчувственнее, чем металл?
Когда бы ангел прилетел с известьем,
Что должен Юберт ослепить меня,
От Юберта я ждал бы подтвержденья.
ЮБЕРТ
Я подтверждаю!
[Пояснение.
В оригинале:
HUBERT. [Stamps] Come forth.
Ремарка stamps, т. е. топает, имеет еще оттенок: штампует, ставит печать. Я передал этот смысл глаголом подтверждаю, который одновременно является жестом. Это перформатив: слово-действие.— А. Ф.]
Топает ногой.
Вбегают ПАЛАЧИ с верёвкой и прутом.
Делайте.
АРТУР
Спаси!
Спаси меня, мой Юберт! Жжёт глаза мне
Уже один их изуверский вид!
ЮБЕРТ
Связать мальчишку! Мне подать железо.
АРТУР
Жестокость эта лишняя — зачем?
Ведь я и так перед тобой бессилен.
Пожалуйста, не связывай меня
И убери своих людей ужасных!
Тебе я, как ягненок, покорюсь.
Не стану отбиваться и не вскрикну,
И на железо гневно не взгляну.
Отправь их прочь, и я готов за это
Тебе все истязания простить.
ЮБЕРТ
Уйдите. Сам управлюсь с этим делом.
ПЕРВЫЙ ПАЛАЧ
Я рад, что обойдётся без меня.
ПАЛАЧИ уходят.
АРТУР
Увы, я по незнанью выгнал друга!
Он страшен был на вид, но не жесток.
Пускай он возвратится — и, быть может,
Научит милосердию тебя.
ЮБЕРТ
Ну, полно, приготовься.
АРТУР
Неужели
Спасенья нет?
ЮБЕРТ
Спасенья не видать.
АРТУР
О небо! Ну, а если бы попала
В твой глаз песчинка, мошка — если б ты
Был чем-то уязвлён, небезопасным
Для самого прекрасного из чувств,
И ты бы осознал, как эта мелочь
Измучить может, и наверняка
Отбросил бы намерение злое.
ЮБЕРТ
А где же обещание твоё?
Язык свой укроти!
АРТУР
Но мало, Юберт,
И двух неукротимых языков,
Чтоб вымолить мне двум глазам пощаду.
Не заставляй молчать меня. Иль нет:
Укороти язык мой в самом деле,
Но зренья не лишай — хоть для того,
Чтоб мог я на тебя смотреть. Однако
Остыл твой прут и зла не причинит.
ЮБЕРТ
Не бойся, раскалю его я снова.
АРТУР
А вот не раскалишь! Огонь угас.
Он умер, не перенеся печали,
Что был для злодеяния зажжён.
Гляди: нет в углях ярости недавней.
Покрыла их раскаянья зола
Под действием небесного дыханья.
ЮБЕРТ
Своим дыханьем я их оживлю.
АРТУР
Но угли пламенем стыда зардеют —
Стыда за преступление твоё.
Тебе в глаза, быть может, брызнут искры.
Так вынуждаемый на битву пёс
Хозяина кусает поневоле.
Всё, что для пытки приготовил ты,
Тебе не повинуется. Неужто
Добрей тебя железо и огонь,
Привычные к чудовищным деяньям?
ЮБЕРТ
Всё, хватит! Будь ты жив и будь глазаст!
За все богатства Джона я не стану
С тобою делать то, что обещал.
Но ты учти, что я поклялся в этом.
АРТУР
Вот настоящий Юберт! Ну, а тот,
Конечно, был какой-то самозванец.
ЮБЕРТ
Довольно. Ничего не говори.
Прощай. Твой дядя должен быть уверен,
Что ты убит. А я уж как-нибудь
Смогу его ищеек обмануть.
Не ослеплю тебя и целым светом
Не соблазнюсь я — будь уверен в этом.
Так спи спокойно: можешь ты опять
Свои глаза без страха закрывать.
АРТУР
О, как за всё благодарю тебя я!
ЮБЕРТ
Ну, полно. Выйдешь погодя чуть-чуть.
А я благодаря тебе вступаю
На скользкий и весьма опасный путь.
Уходят.
Сцена вторая.
Англия. Королевский дворец.
Входят
КОРОЛЬ ДЖОН, ПЕМБРУК, СОЛСБЕРИ
и другие ЛОРДЫ.
КОРОЛЬ ДЖОН
Вторично мы воссели на престол.
Вторично мы короной увенчались.
И, полагаем, к радости для всех.
ПЕМБРУК
Вы можете, милорд, определённо,
Опять короноваться — и опять.
Вольно вам этот праздник повторять,
Хотя бы и при вас была корона.
Ваш бесконечно преданный народ
Ещё не бунтовался. И нимало
Его покамест ни добыча льгот,
Ни жажда перемен не занимала.
СОЛСБЕРИ
И вам по достиженье высоты
Что проку от повторных коронаций?
Зачем сусалить золото пытаться,
Лилеям пририсовывать цветы?
Лёд охлаждать иль прыскать на фиалки
Духами? Новых красок не зажечь
Вам в радуге. Потуги эти жалки,
Как вместо света солнца сотни свеч.
ПЕМБРУК
Хоть мы желанью короля покорны,
Сей неуместный акт весьма похож
На скучный и изложенный повторно
Рассказ, в который жизни не вдохнёшь.
СОЛСБЕРИ
Завещанная предками, святая,
Здесь выхолощена обряда суть.
Так перемётный ветр, в снастях блуждая,
Корабль толкает на неверный путь.
Мы вашего пути не понимаем
И изумлением уязвлены:
Ведь облик правды стал неузнаваем
В личине безобразной новизны.
ПЕМБРУК
Без меры совершенствуя изделье,
Работник лишь изводит мастерство,
И извиненье не достигнет цели,
Когда вы повторяете его.
Бывает, так прореха маловата,
Что незаметна даже, но порой
Двойную на неё кладут заплату,
И лучше просто щеголять дырой.
СОЛСБЕРИ
Всё это о повторном ритуале
Мы говорили прямо перед ним,
Но предостереженьям вы не вняли,
И, воля ваша, мы себя смирим.
(ДВАЖДЫ) КОРОЛЬ ДЖОН
Повторной коронации резоны
Я вам уже отчасти объяснил.
Однако остаются и другие,
Но я их вам попозже изложу,
Когда опасность несколько смягчится.
Они серьёзны, уж поверьте мне.
Однако я реформам не противлюсь
И ваши мненья выслушать готов,
А что-то, может статься, и исполню.
ПЕМБРУК
Я стану языком для всех сердец
Тех, кто собрался здесь. Желанье наше
Едино. Говорю я здесь за всех —
И ради вашей жизни безмятежной,
Что разумеется, важней всего.
Мы просим вас Артуру дать свободу,
Ведь этот плен у многих породит
Опаснейшие умозаключенья:
Когда вы полноправный властелин,
Какой же страх — вернейший знак неправды —
Вас заставляет слабое дитя,
Родное вам, удерживать в неволе?
Как мальчика лишать полезных игр,
Не дать его способностям развиться,
Невежеством обезобразить ум?
Во избежанье этого злоречья
Стоим за принца мы, как за себя.
Но более всего для вашей пользы
О воле для Артура молим мы.
КОРОЛЬ ДЖОН
Быть по сему. Мы вам его вверяем.
Входит ЮБЕРТ.
(В сторону)
Мне интересны новости его!
ПЕМБРУК
Смотрите: вот кто может стать убийцей!
Мой друг видал чудовищный приказ
В его руках. Его глаза рисуют
Нам образ преступленья. Злобный вид
Метания души изобличает.
А вдруг уже злодейство он свершил?
СОЛСБЕРИ
Король то багровеет, то белеет.
Его терзают умысел и страх,
Гоняя кровь, как вестников меж армий
По полю боя. Впрочем, он созрел,
И страсть его сейчас рванёт, пожалуй.
ПЕМБРУК
И смерть ребёнка выйдет, будто гной.
КОРОЛЬ ДЖОН
Мы полагаем — смерть располагает,
И нам её руки не удержать.
Согласие моё не умирало,
Однако умер сам его предмет.
Узнал я, что Артур скончался ночью.
СОЛСБЕРИ
Да, безнадёжен был его недуг.
ПЕМБРУК
Подозревали мы, что он смертелен,
Когда Артур ещё и не хворал.
Но кто-нибудь за эту смерть ответит
Или на этом свете, иль на том.
КОРОЛЬ ДЖОН
А вы-то что нахмурились, как будто
В руках держу я ножницы судьбы
Иль самым пульсом жизни управляю?
СОЛСБЕРИ
Убогая игра. Какой позор,
Что пало так достоинство монарха!
Желаю вам раскрыться в ней сполна.
И с тем прощайте.
ПЕМБРУК
Солсбери, я с вами.
К ребёнку августейшему пойдём.
Он королевство малое — могилу —
Сегодня против воли получил.
Тот, кто имел права на целый остров,
Обрёл его ничтожнейшую часть —
Три фута. О, как мерзко в этом мире!
Терпеть нельзя. Но, может, мы скорей,
Чем думаем, воспрянем от скорбей.
ЛОРДЫ уходят.
КОРОЛЬ ДЖОН
Они пылают гневом — и дерзну
Я кое в чём признать свою вину:
Свой замок крепко на крови не строй
И жизнь не черпай в гибели чужой.
Входит ГОНЕЦ.
В твоих глазах застыл какой-то ужас?
А кровь куда сбежала с этих щёк?
Ты олицетворяешь непогоду.
Ну, что ж, скорей грозою разразись.
Так что у нас во Франции?
ГОНЕЦ
Оттуда
Несметные к нам полчища идут!
Я в жизни не видал подобных полчищ!
Да что там — не видал их целый свет.
Врагу вы сами подали уроки
Стремительности. Вроде, тишь да гладь —
И вот уже нашествие пред вами.
КОРОЛЬ ДЖОН
А что охрана? Все перепились?
Но мать-то! Осторожность позабыла
От старости? Как пропустить могла
Опасные известья мимо слуха?
ГОНЕЦ
Ей было трудно слышать под землёй.
Она скончалась первого апреля.
А до того, я слышал, за три дня
Констанции неистовой не стало.
Хотя не знаю, правда или нет.
КОРОЛЬ ДЖОН
Остановись, ужасная случайность!
Со мною в перемирие вступи,
Чтоб я умаслил недовольных пэров.
Мать умерла, и значит, что теперь
Нет у меня во Франции опоры.
И кто ж ведёт, как выразился ты,
Все эти полчища?
ГОНЕЦ
Дофин Людовик.
КОРОЛЬ ДЖОН
От всех твоих ударов у меня
Вскружился ум. Ты бьёшь меня наотмашь.
[Пояснение. Джон требовал от Гонца, чтобы тот говорил — разразился громом, — а потом обвиняет его. Предвестие сцены с Юбертом. — А. Ф.]
Входят БАСТАРД и ПИТЕР из Помфрета.
(Бастарду)
Выкладывай о миссии своей
Все новости. Но только не плохие.
А то уж этот вот меня убил,
И в голове моей какой-то морок.
БАСТАРД
Чей слух для худшей новости закрыт,
Того она неслышно оглушит.
КОРОЛЬ ДЖОН
Прости, племянник. На меня нахлынул
Потоп несчастий. Я был увлечён
На дно волнами, но благополучно
Освободился и могу дышать,
А главное — выслушивать без страха
Все языки. Так говори, как есть.
БАСТАРД
Как лихо я управился с попами,
Не говорю — красноречивей вам
О том расскажут собранные суммы.
Я о другом. Как ехал я назад,
Неладные учуял настроенья,
Какое-то брожение умов.
Повсюду слухи тёмные роятся,
И смутным страхом одержим народ.
Мне в Помфрете попался прорицатель,
Пустынник — я велел его схватить.
На стогнах он орал перед толпою
Бездарные и глупые стишки
О том, что, будто, в Вознесенье, в полдень,
Останетесь, пардон, вы без венца.
КОРОЛЬ ДЖОН (Питеру)
В каком бредовом сне ты видел это?
ПИТЕР
Сон вещим был и сбудется во всём.
КОРОЛЬ ДЖОН
Эй, Юберт, убери его в застенок!
А в Вознесенье, в полдень, в тот же час,
Когда он мне сулит потерю власти,
Повесят дурня. Засади его
И возвращайся, ты мне очень нужен.
ЮБЕРТ уводит ПИТЕРА.
Племянник, что же новое идёт
К нам из-за рубежей страны?
БАСТАРД
Французы.
Все языки об этом говорят.
И вот еще. Мне Солсбери и Бигот
Попались на пути. В глазах огонь!
За ними шли разгневанные лорды
Искать могилу принца, в эту ночь
Убитого по вашему внушенью —
В том не было сомнения у них.
КОРОЛЬ ДЖОН
Внедрись в их общество, племянник милый.
Ты их тела верни мне ко двору —
Я в плен сердца их снова заберу.
[Пояснение. Этой мрачной шутки в оригинале, разумеется, нет. Просто она в духе Джона: он обыгрывает образы убийства и лишения свободы. Смысл фразы: пусть лорды телесно вернутся, а я верну их души.— А. Ф.]
БАСТАРД
Тела доставлю быстро, как могу я.
КОРОЛЬ ДЖОН
Скорей! Нога одна гони другую!
Дабы задачу эту оправдать,
Ты к ним крыла Меркурия приладь.
И станешь резвым ты, как мысль живая,
Меж лордами и мной перелетая.
Спаси Господь от внутренних врагов,
Я и к отпору внешним не готов.
БАСТАРД
Я стану в духе времени проворным.
БАСТАРД уходит.
КОРОЛЬ ДЖОН
Так рассуждает истый дворянин.
(Гонцу)
А ты за ним, и с той же быстротою.
Нам может пригодиться скороход.
Тебя мы удостоим этой чести.
ГОНЕЦ
Доверье оправдаю, государь.
ГОНЕЦ уходит.
КОРОЛЬ ДЖОН
А мать моя… Ах, да, её нет больше.
Входит ЮБЕРТ.
ЮБЕРТ
О государь! Видали, говорят,
Пять лун сегодня ночью. И стояли
Четыре неподвижно в небесах,
Но пятая — ну, прямо извращалась
Вкруг них.
КОРОЛЬ ДЖОН
Пять лун?
ЮБЕРТ
Явленье увлекло
Безмозглых стариков в истолкованья:
Что нынче ночью принц Артур убит.
А что ж ещё всё это может значить!
При этом все мотают головой,
Все лупоглазы и нахмуребровны,
[Пояснение. Нахмуребровный — словечко И.-Северянина ("Алданов"). — А. Ф.]
И все друг дружку за руки трясут,
Глазищами вращают и зловеще
Шушукаются. С молотом кузнец,
Нацелившись, застыл над наковальней,
Простыла и болванка у него.
Он, разевая рот, слова портного
Ухватывал и тотчас же глотал.
Портной же, перепутавший сандальи,
О ножницах и мерке позабыв
И праздно их держа, вопил, что Кентом
Французы овладели. Тыщи их,
Уж изготовившихся к переходу!
Тут появился новый разгильдяй
[Пояснение. В оригинале: another lean unwash’d artificer — еще один тощий неумытый ремесленник. Но у меня слово разгильдяй означает: (как бы — не в буквальном смысле) выбившийся из гильдии, деклассированный элемент. Срав. с другими ремесленниками, которые отрываются от своих профессий: кузнец не куёт, портной не шьёт. — А. Ф.]
И стал звонить, что извели Артура.
КОРОЛЬ ДЖОН
Вот ты зачем мне это сообщил?
Чтоб запугать меня? С какою целью?
Артура вспоминаешь без конца.
Ведь ты же умертвил его, не так ли?
А, кстати, ты зачем его убил?
Желать той смерти я имел причину
Но ты-то?
ЮБЕРТ
То есть как… убил зачем?
Да кто же подтолкнул меня на это!
КОРОЛЬ ДЖОН
Вот настоящий бич для королей:
Что все окружены мы холуями,
Готовыми фантазии любой
Приписывать значение приказа
И вламываться в дом, где кровь живёт.
Любое мимолётное движенье,
Любое изменение в лице
Они считают волей сюзерена.
ЮБЕРТ
Да как же… Ваш приказ… рука... печать…
КОРОЛЬ ДЖОН
О, да! Сурово спросится с виновных!
Кого-нибудь погубят на суде
И почерк, и печать, когда сведутся
Все счёты между небом и землёй!
Но кто виновен? Мы ведь зачастую
Идём на преступленье потому,
Что замечаем для него орудья.
Когда бы ты, природою самой
Извергнутый и предопределённый
Для мерзостных и окаянных дел,
На ком уже и пробы негде ставить,
Вдруг не возник – то мне влетела б в ум
Отнюдь не мысль о смерти, а всего лишь
Её наиничтожнейшая тень?
Но со своей отвратной образиной
Явился ты, всем видом вопия,
Что совершить готов любое зверство.
Я для проверки только намекнул
На смерть ребёнка, а уж ты, бесстыжий,
Дабы потрафить мне, его убил!
ЮБЕРТ
Милорд!
КОРОЛЬ ДЖОН
Зачем со мною ты не спорил?
Что ж не качнул ни разу головой?
И что же прямо не взглянул в глаза мне?
И что ж не попросил ты прояснить
Мои весьма туманные намёки?
Да мог бы ты и просто промолчать —
И я, конечно, не пошёл бы дальше,
Твой страх меня смутил бы. Между тем
Смысл недомолвок ухватил ты с лёту
И паки заключил из полуслов
С греховным царством пакт, тебе привычный.
[Пояснение. Паки (опять, ещё раз) и пакт (международный договор) — игра слов. В оригинале: signs и sin: didst in signs again parley with sin (намёками опять договорился с грехом). — А. Ф.]
Бестрепетному сердцу повелел
Ты сделать недрожащими руками
Такое, что язык бросает в дрожь,
И он не может высказаться прямо.
Пшёл вон! Не смей глаза мне осквернять!
Мои бароны от меня отпали.
Мои врата ломает супостат.
Да и в моём телесном королевстве
Беснуется гражданская война:
Кровь и дыханье с совестью в раздоре
Из-за отнятья жизни, мне родной.
ЮБЕРТ
Последнюю войну ты можешь кончить.
В душе твоей я заключаю мир.
Жив юный принц. Моя невинна совесть,
И руки целомудренно чисты,
Хотя и созданы для действий чёрных.
А я не ведал даже чёрных дум,
Которые так свойственны убийцам.
Ну, что там с образиною моей?
И для чего природой я назначен?
Ты самоё природу охулил.
Конечно, я не вышел образиной.
Но я под нею душу берегу
И не умею избивать младенцев.
[Пояснение. Мой вариант. — А. Ф.]
КОРОЛЬ ДЖОН
Он жив? Скорей к баронам — затуши
В них полыханье взорванной души.
Их переубеди и мне навстречу
Перенаправь, а я уж обеспечу,
Чтоб преклонились предо мной они.
Меня за образину извини.
Но в этом впечатлительность повинна:
В глазах моих кровавые… картины.
И ты, как повод к этому ни мал,
Каким-то живорезом мне предстал...
Молчи, не надо лишних междометий.
Желаю лордов видеть в кабинете.
Беги и поручение успей
Исполнить до конца моих речей.
Уходят.
Сцена третья.
Англия. Перед замком.
На стену поднимается АРТУР.
АРТУР
Хотя и высоко, я спрыгнуть должен.
Не дай мне изувечиться, земля,
Будь милосердна! Здесь я неизвестен.
А юнгою одетого меня
И вовсе не узнают. Страшно... Страшно!
Не разобьюсь — отсюда утеку.
Есть тысяча путей. А смерть в дороге
Мне лучше, чем гниение в остроге.
(Прыгает)
В каменьях этих — сердце короля!
Теперь я твой, английская земля.
АРТУР умирает.
Входят
ПЕМБРУК, СОЛСБЕРИ и БИГОТ.
СОЛСБЕРИ
Я в Сент-Эдмонсбери его увижу.
Нас от напасти в этот зыбкий час
Избавят предложения дофина.
ПЕМБРУК
От кардинала кто письмо привёз?
СОЛСБЕРИ
Французский граф Мелён. Он также устно
Передавал дофиновы слова,
Где дружелюбие ещё сильнее.
БИГОТ
Так завтра утром едемте к нему.
СОЛСБЕРИ
Туда два дня пути. Уж лучше прямо
Сейчас же нам и надо выезжать.
Входит БАСТАРД.
БАСТАРД
К обиженным вельможам я с приветом
И приглашением от короля.
Но только, лорды, я прошу не мешкать.
СОЛСБЕРИ
А кто же от себя нас отторгал?
Сей враль ничтожный, на интриги падкий!
Пускай поищет новый матерьял
Для драной мантии своей в подкладки.
Скажи, что для него мы не рискнём
Своей неопороченною славой.
Он всюду оставляет след кровавый.
Мы знаем наихудшее о нём.
БАСТАРД
Но, что бы вы ни знали, разве это
Освобождает вас от этикета?
СОЛСБЕРИ
Когда на сердце боль от стольких бед,
Она глаголет, а не этикет.
БАСТАРД
И всё же будьте вежливы в глаголе,
Поскольку нет причин у вас для боли.
ПЕМБРУК
Взываю к боли и её правам.
БАСТАРД
Да, к праву причинить страданья вам.
СОЛСБЕРИ
Пришли мы: вот тюрьма. Но кто же это?
ПЕМБРУК
Смерть в жертву королевича взяла
И возгордилась чистой красотою.
Скрыть это зло нет ямы у земли.
СОЛСБЕРИ
Себя возненавидя, душегубство
Открылось для возмездья, как призыв.
БИГОТ
Или сочло могилу недостойной
Столь драгоценно-чистой красоты,
Хоть обрекло её на погребенье.
СОЛСБЕРИ
Сэр Ричард, что вы можете сказать?
Вы слышали подобное? Видали?
Читали? Вам пригрезиться могло
То, что сейчас воочью перед вами?
Но, коль воочью, верить ли очам?
Для рук убийцы преступленье это —
На шлеме гребень, на гербе венец
И маковка вершины всех пороков.
Разнузданное зверство, злой позор,
И яростные, подлые удары,
Что дикой ненавистью рождены
И вызывают слёзы душ смиренных.
ПЕМБРУК
Убийства, совершённые доднесь,
Поблекли перед этим лиходейством,
Которое способно обелить
Ещё не совершённые проступки.
Не может быть подобного ему,
Поэтому любые гекатомбы —
Пародия на то, что видим мы.
БАСТАРД
Проклятое, кровавое убийство,
Содеянное подлою рукой, —
Когда рука участвовала в этом.
СОЛСБЕРИ
Рука участвовала? Что ж ещё?
И мы угадываем эту руку.
Деяние позорное свершил
Приспешник короля — мерзавец Юберт.
А подстрекнул его к убийству Джон,
И я бесповоротно увольняю
Себя от преданности королю.
Служить ему душа не позволяет.
Я лучше здесь колена преклоню
Перед осколками прекрасной жизни,
Перед шедевром, в коем нет души,
И принесу обет, обет священный.
Я выдохну его, как фимиам:
Не ведать мне презренного покоя,
Заразой радостей не соблазниться,
Пока великой славой не покрою
К возмездию готовую десницу.
ПЕМБРУК и БИГОТ
И свято мы скрепляем твой обет.
Входит ЮБЕРТ.
ЮБЕРТ
Я к вам бежал, как будто угорелый.
Артур живёхонек. А вы должны
Явиться к королю.
СОЛСБЕРИ
Предел бесстыдства!
Он перед мертвецом не покраснел!
Пошёл отсюда, людодёр проклятый!
ЮБЕРТ
С чего вы взяли? Я не людодёр.
СОЛСБЕРИ (обнажает меч)
Тогда придётся мне закон ограбить.
БАСТАРД
Меч чересчур начищен, спрячь его.
СОЛСБЕРИ
Внутри убийцы я его упрячу.
ЮБЕРТ
Лорд Солсбери, назад! Сказал: назад!
Мой меч не хуже вашего наточен.
И вовсе нет желанья у меня,
Чтоб вы, поддавшись страстности неправой,
На мой ответ законный нарвались.
Когда я вижу эту вашу грубость,
Легко забыть, что вы аристократ.
БИГОТ
Отброс! Ты хорохоришься пред лордом?
ЮБЕРТ
Отнюдь. Но я ни в чём не виноват
И не смолчу, хотя бы император
Назвал меня преступником.
СОЛСБЕРИ
Но ты
Убийца настоящий!
ЮБЕР
Нет. Поскольку
Я не убил из вас ни одного,
Меня в убийцу вы не превратили.
И это означает: вы лжецы.
Иль попросту: неправду говорите.
ПЕМБРУК
Руби его!
БАСТАРД
Потише! Я сказал!
СОЛСБЕРИ
Прочь, Фоконбридж! А то ещё получишь
Царапину!
БАСТАРД
Царапай сатану.
Ей-богу, это будет безопасней.
Ну, а меня попробуй зацепи,
Насупься, двинься, сделай замечанье —
И я тебя сотру с лица земли.
Ты лучше убери свой прут железный,
[Пояснение. Мой вариант. В оригинале toasting-iron, т. е. вертел — раскалённый железный прут, который ассоциируется с раскалённым прутом из первой сцены IV акта.— А. Ф.]
А то я вас обоих откую —
Его, потом тебя. Как будто вправду
Из преисподней выскочил сам чёрт.
БИГОТ
Стой, Фоконбридж прославленный! Как можно!
Подумай сам, на чьей ты стороне!
Канальи, палача, детоубийцы!
ЮБЕРТ
Отнюдь, лорд Бигот!
БИГОТ
Принца кто убил?
ЮБЕРТ
А мне откуда знать? Благополучным
Он был всего лишь час тому назад.
Его я почитал, любил и слёзы
До смерти буду проливать по нём.
СОЛСБЕРИ
Но кто слезам поверит крокодильим?
Глаза на мокром месте могут быть
У самых изощрённых душегубов,
Которые извергнут водопад,
Изображая горесть и безгрешность.
Идёмте прочь! Я больше не могу
Корёжиться от смрада этой бойни.
БИГОТ
К дофину поспешим на рандеву.
ПЕМБРУК
Вот это королю и передайте.
ЛОРДЫ уходят.
БАСТАРД
Да, дело дрянь. Что, вправду ты не знал
О гибели Артура? Будешь проклят,
И небеса тебя не пощадят,
Когда ты в этом как-нибудь повинен,
Хотя безмерно милостив Господь.
ЮБЕРТ
Послушайте…
БАСТАРД
Нет, ты меня послушай!
Ты проклят. Так же чёрен ты… как что?
Ведь ничего не может быть чернее!
Ты окаяннее, чем Люцифер!
Во всём аду чертей таких не сыщешь:
Из них никто бы не убил дитя.
ЮБЕРТ
Душой клянусь…
БАСТАРД
Коль не своей рукою
Ты отнял эту жизнь, но допустил
Детоубийство, то оставь надежду.
Тогда тебе верёвка не нужна,
Чтоб вешаться: для этого довольно
Тончайшей нити, свитой пауком,
А виселицей может стать былинка.
А если пожелаешь утонуть,
То зачерпни воды десертной ложкой,
И выльется оттуда океан,
Чтоб поглотить тебя, проклятый нелюдь.
И ты на подозренье у меня.
ЮБЕРТ
Когда я мыслью, действием, согласьем
Содействовал хищению души,
Соединенной с этой чудной глиной,
Пускай меня терзает целый ад.
Артура я оставил невредимым!
БАСТАРД
Тогда отсюда тело унеси.
Я заплутался. Я себя теряю
Средь терний мира и его угроз.
Но как легко Британию ты поднял!
Ещё бы — ведь она теряет вес:
Лишь царственный сосуд разбился, тотчас
Душа страны, и правда, и закон
Умчались в небо. А живым осталось
Клыками и когтями выдирать
Из государственной спесивой плоти
Небезусловные права на власть.
И, вздыбив шерсть, как пёс при виде кости,
Война рычит на нежноокий мир.
Нашествие и внутренние дрязги
Мешаются в кромешный ералаш,
Нацеливающийся, как стервятник,
На этот пошатнувшийся престол,
По виду всё ещё великолепный,
Добытый незаконно, может быть.
На нас идёт огромнейшая буря.
Чья епанча её перенесёт,
Тот редкостным окажется счастливцем.
Я к королю, а ты за мной бегом.
Ведь небо, что сейчас глядит немило,
Так много дел и бедствий нам вручило.
Уходят.
07.10.2022