АКТ ПЯТЫЙ
Сцена 1.
Милан. Аббатство.
Входит ЭГЛАМУР.
ЭГЛАМУР
Вот солнце вызолотило заклон.
[Пояснение. Заклон — западное небо. В оригинале: EGLAMOUR. The sun begins to gild the western sky. — А. Ф.]
Пришёл сюда я Сильвии навстречу
К отцу Патрику. И сомненья нет,
Что спутница моя не опоздала —
Пожалуй, много ранее пришла,
Пришпоренная страстью.
Входит СИЛЬВИЯ.
Добрый вечер,
Миледи.
СИЛЬВИЯ
И тебе, мой Эгламур.
Пожалуйста, уйдём скорей отсюда.
Боюсь я, что за мной везде следят.
ЭГЛАМУР
Не беспокойтесь. Пуща нас укроет.
Три лиги до неё — рукой подать.
В лесу — какая может быть опасность?
Уходят.
Сцена 2.
Милан. Дворец герцога.
Входят
ДУРИО, ПРОТЕЙ и ДЖУЛИЯ.
ДУРИО
Как донна Сильвия отозвалась
О прелестях моих?
ПРОТЕЙ
Неоднозначно.
Я худшего, признаться, ожидал.
Но к вам ещё претензий многовато.
ДУРИО
Неужто я не в меру длинноног?
ПРОТЕЙ
Нет, вы скорей не очень-то ногасты.
ДУРИО
Не страшно: есть большие сапоги.
ДЖУЛИЯ (в сторону)
Ну, это не взбодрит её нисколько.
ДУРИО
А как нашла она моё лицо?
ПРОТЕЙ
Чрезмерно белым.
ДУРИО
Врёт и не краснеет!
Оно с мужской приятной смуглотой.
ПРОТЕЙ
Ну, это как в известной поговорке:
Мужчина смуглый — будто бриллиант.
ДЖУЛИЯ (в сторону)
Да, бриллиант — глаза бы не смотрели.
ДУРИО
Какой она считает речь мою?
ПРОТЕЙ
Ужасной. Про войну — всего несносней.
ДУРИО
Поговорим о мире и любви.
ДЖУЛИЯ (в сторону)
Хоть из любви молчал бы ты об этом.
ДУРИО
Какой герой я — знает ли она?
ПРОТЕЙ
О да: какой герой — отлично знает.
ДЖУЛИЯ (в сторону)
Конечно: отрицательный герой.
ДУРИО
Известно ей моё высокородье?
ПРОТЕЙ
Да, вы своей династии венец.
ДЖУЛИЯ (в сторону)
Ты увенчал её дегенератом.
ДУРИО
Что о моих именьях говорит?
ПРОТЕЙ
Она испытывает сожаленье...
ДЖУЛИЯ (в сторону)
Что ими завладел такой осёл.
ПРОТЕЙ
Что земли отдаёте вы в аренду.
ДЖУЛИЯ
А вот и герцог.
Входит ГЕРЦОГ.
Здравствуйте, Протей
И Дурио. Скажите: вы сегодня
Видали Эгламура?
ДУРИО
Не видал.
ПРОТЕЙ
Я тоже.
ГЕРЦОГ
Ну, а дочь мою встречали?
ПРОТЕЙ
Нет.
ГЕРЦОГ
Значит, слухи всё-таки верны.
Она и он сбежали к Валентину!
Отец Лоренцо, что в глуши лесной
Приносит покаяние, заметил
Мужчину с женщиной. И в тот же миг
Узнал без затруднений Эгламура.
А в даме, что под маскою была,
Он Сильвию узрел. Она хотела
На исповедь отправиться вчера.
Потом она домой не возвращалась,
И не нашли её в монастыре.
Она бежала — в этом нет сомнений.
А потому, не расточая слов,
Скорей в погоню! Жду вас у подножья
Гряды холмов, что в Мантую ведёт.
Они туда направились, конечно.
Итак, я отбываю. Вы — за мной!
ГЕРЦОГ уходит.
ДУРИО
Вот дура-то! Сама бежит от счастья,
Которое преследует её!
Не надо мне такой неблагодарной,
Но Эгламура стоит наказать.
Меня толкает ненависть в погоню.
ДУРИО уходит.
ПРОТЕЙ
Меня ж не раздражает Эгламур,
Но к Сильвии любовь влечёт в дорогу.
ПРОТЕЙ уходит.
ДЖУЛИЯ
А что меня толкает в этот путь?
Не мщение и ненависть отнюдь.
Но по примеру Сильвии бегу я
К одной любви, дабы пресечь другую.
ДЖУЛИЯ уходит.
Сцена 3.
Лес возле Мантуи.
Входят РАЗБОЙНИКИ и СИЛЬВИЯ.
ПЕРВЫЙ РАЗБОЙНИК
Сударыня, пройдёмте к атаману.
Кобениться не надо.
СИЛЬВИЯ
А зачем?
Меня смирили тысячи злосчастий.
Ещё одно снесу я как-нибудь.
ВТОРОЙ РАЗБОЙНИК
Идёмте!
ПЕРВЫЙ РАЗБОЙНИК
Где же спутник этой леди?
ВТОРОЙ РАЗБОЙНИК
Сбежал — и проявил такую прыть!
Но Моисей с Валерием пустились
По следу. Мы прочешем с ними лес,
А вы держите путь в вертеп, на запад,
Где наш главарь находится сейчас.
ПЕРВЫЙ РАЗБОЙНИК
В вертеп идёмте. Главаря не бойтесь.
Он дам в обиду не даёт. Он сам,
Пардон за грубость, мухи не обидит.
СИЛЬВИЯ
Всё для тебя, мой милый Валентин.
Уходят.
Сцена 4.
Другая часть леса.
Входит ВАЛЕНТИН.
ВАЛЕНТИН
Потребность порождает в нас привычку.
Переселился я в лесной притон —
[Пояснение. Притон — здесь основное значение: пристанище, убежище (Словарь Т. Ф. Ефремовой), но и криминальная коннотация присутствует. — А. Ф.]
И позабыл о городских трущобах.
[Пояснение. Трущоба — здесь главное значение: лесная чаща города, так сказать, городские джунгли. — А. Ф.]
Уединился я в пустыне сей
От гвалта процветающей столицы
И трепетно внимаю соловью,
Что меланхолии моей созвучен.
О ты, что у меня в груди живёшь,
Не покидай убежища — иначе
Обвалится твой дом и погребёт
Не то что страсть — о ней воспоминанья.
О Сильвия, о нимфа! Удержи
От разрушения свою обитель.
Но что за суматоха там, в лесу?
Сподвижники преследуют кого-то.
Увы, им своеволие — закон.
Они меня, возможно, полюбили,
Но трудно их удерживать в узде.
Я скроюсь лучше и понаблюдаю.
Входят ПРОТЕЙ, СИЛЬВИЯ и ДЖУЛИЯ.
ПРОТЕЙ
Вы ни во что не ставите, мадам,
Любовь мою, но отрицать нельзя вам
Услуги, что сейчас я оказал,
Рискуя жизнью, ибо этот изверг
Тащил вас в омерзительный вертеп,
К их главарю, что вас бы изнасилил.
Могу ли меньше требовать от вас,
Чем нежный взгляд? А сами вы могли бы
Скромнее мне награду предложить?
ВАЛЕНТИН
Мне снится или вправду это слышу?
Любовь, дай сил снести мне этот бред!
СИЛЬВИЯ
Несчастна я! О, как же я несчастна!
ПРОТЕЙ
Такой, мадам, вы были до тех пор,
Пока я не пришёл вас осчастливить.
СИЛЬВИЯ
Несчастья хуже нет, чем твой приход.
ДЖУЛИЯ (в сторону)
О, да! А приближенье к ней — тем паче.
СИЛЬВИЯ
Когда б меня схватил голодный лев,
Я предпочла б ему пойти на завтрак,
Чем быть тобой спасённой и потом
Всю жизнь себя считать твоей должницей.
Бог видит: Валентина я люблю,
И жизнь его мне собственной дороже.
И с той же силой ненависть во мне
Пылает к беззаконному Протею.
Оставь меня одну во тьме лесной!
ПРОТЕЙ
Я для тебя лишения любые,
Включая смерть, готов перенести
За благосклонный взгляд. Любви проклятье
В том состоит, что истинная страсть
Останется всегда неоценённой.
СИЛЬВИЯ
А почему Протею самому
Взаимною любовью не ответить
Своей подруге первой? Перечти
Записанную в Джулиином сердце
Историю всех ваших нежных чувств.
Но измельчил ты страсть свою большую,
На тысячи обетов разменял,
А после их перечеркнул изменой.
Как минимум, ты дважды согрешил,
Когда ты предал и любовь, и дружбу.
Уж лучше б не имел ты ничего!
ПРОТЕЙ
Для страсти истой дружба неуместна.
СИЛЬВИЯ
Достойный лишь Протея образ чувств!
ПРОТЕЙ
Когда бессильны нежные признанья,
Тебя я по-солдатски захвачу.
В любовь я перевоплощу насилье.
СИЛЬВИЯ
О небо!
ПРОТЕЙ
Ты ответишь мне на страсть!
ВАЛЕНТИН (выступаю вперёд)
Прочь руки от неё, презренный варвар!
Ты самый дурновкусный из друзей!
(Thou friend of an ill fashion!)
ПРОТЕЙ
Что? Валентин!
ВАЛЕНТИН
Ты пошлый друг, лишенный
Доверья и любви! В наш низкий век
Всего обыкновенней друг-предатель.
Я верить не хочу своим глазам.
И не могу сказать: имел я друга —
Ты сам изобличишь меня во лжи.
Кто может вызывать ещё доверье,
Когда бунтует правая рука,
Благополучью сердца угрожая.
Из-за тебя я с обществом порвал.
Раненья сердца всех других больнее.
О век проклятый! Но всего мерзей
Он из-за изменяющих друзей.
ПРОТЕЙ
Стыдом убитый, я переродился.
Пожалуйста, прости мне, Валентин,
Все вины. Если сердца сокрушенье
Способно искупить вину, поверь:
Раскаянье грехов моих сильнее.
ВАЛЕНТИН
Я верю. Снова верю я в тебя.
Не доверять раскаянию — значит
Быть равно чуждым небу и земле,
Поскольку оба к милосердью склонны
И тронут Бога покаянья стоны.
Чтоб сам поверил ты словам моим,
Будь наконец-то Сильвией любим.
ДЖУЛИЯ (спотыкается)
Когда ж мои несчастья прекратятся!
ПРОТЕЙ
Ты что, дитя?
ВАЛЕНТИН
Вы чем-то смущены?ДЖУЛИЯ
Так точно: я забыл о порученье —
Отдать миледи Сильвии кольцо.
ПРОТЕЙ
Так отдавай!
ДЖУЛИЯ
Сударыня, примите.
ПРОТЕЙ
Но как же? Сам я Джулии его
Надел на палец перед расставаньем.
ДЖУЛИЯ
Простите, я ошибся. Вот оно.
То самое, что вы отдать велели.
ПРОТЕЙ
Но то кольцо — ты всё же объясни:
Откуда взял его.
ДЖУЛИЯ
Его вручила
Мне Джулия сама, чтоб вам вернуть.
ПРОТЕЙ
Что? Джулия?
ДЖУЛИЯ
Предмет твоих бессчётных
Любовных клятв, которые она
Хранила в сердце. Хоть твоим стараньям
Легко их было выдрать с корнем прочь!
Красней, Протей, за то, что я надела
Столь неприличный девушке наряд.
Из-за любви в него я облачилась,
Застенчивость природную забыв.
Но смена платья менее презренна,
Чем для мужчины — мыслей перемена.
ПРОТЕЙ
Да, мыслей перемена — это стыд,
Но в оправдание могу сказать я,
Что постоянство — признак высшей стати.
Мужчина всяким слабостям открыт,
Но слабость часто гибнет в миг зачатья.
Ведь нету же у Сильвии красот,
Которых Джулии недостаёт,
Теперь я это вижу верным взором.
ВАЛЕНТИН
Соедините руки навсегда.
Где дружба, там немыслима вражда.
ПРОТЕЙ
Вот и сбываются мечты.
ДЖУЛИЯ
Которым
И я отныне буду не чужда.
Входит РАЗБОЙНИКИ, с ними — ГЕРЦОГ и ДУРИО.
РАЗБОЙНИКИ
Улов! Улов! Улов!
ВАЛЕНТИН
Не тех поймали!
Пред вами герцог. Ваша милость, вам
Отмеченный немилостию вашей
Почтенье выражает Валентин.
ГЕРЦОГ
Вы Валентин?
ДУРИО
А вот моя добыча,
Поскольку эта Сильвия — моя.
ВАЛЕНТИН
А ну назад и руки прочь! Попробуй
Хоть раз ещё назвать её своей —
Мой гнев тебя отдаст в объятья смерти,
И не вернёшься ты уже в Милан,
Когда ты оскорбишь прикосновеньем
Или дыханием мою любовь.
ДУРИО
Вы, сударь, возмущаетесь напрасно.
Я от неё отказываюсь, я!
На кой мне эта вздорная девица?
Я не дурак из-за неё страдать.
Сокровище своё хватайте сами.
ГЕРЦОГ
Ах, вот как ты теперь заговорил!
Дегенерат! Идёшь ты на попятный!
Тобой я восхищаюсь, Валентин,
Ценю твою возвышенную душу,
Достойную принцессы из принцесс.
Давай досады прежние похерим.
Тебя я возвращаю ко двору
И поощренья новые дарую,
И подписью своей их закреплю.
Ты джентльмен достойнейшего рода,
И Сильвию тебе я отдаю.
ВАЛЕНТИН
Благодарю, милорд, за это счастье.
Благодеяние ещё одно
Для Сильвии я вас прошу содеять.
ГЕРЦОГ
Проси — не откажу тебе ни в чём.
ВАЛЕНТИН
Со мной в лесу скрываются изгои,
Но не злодеи подлые отнюдь.
В них сохранились добрые начала.
Простите и верните их домой.
Они уже к добру переменились,
И в них вы обретёте верных слуг.
ГЕРЦОГ
Я для тебя охотно их прощаю.
Ты сам и позаботишься о них
И к делу по наклонностям пристроишь.
А нам пора все горести избыть
В торжественных пирах и развлеченьях.
ВАЛЕНТИН
Я по дороге вас развеселю.
Как вам вот это юное созданье?
ГЕРЦОГ
Прекрасный отрок. Только чересчур
Застенчив. Отчего он всё краснеет?
ВАЛЕНТИН
Прекрасное созданье — это да.
Но с некоторых пор уже не отрок.
ГЕРЦОГ
Что этим вы желаете сказать?
ВАЛЕНТИН
Я по пути поведаю в деталях.
Вы изумитесь, обо всём узнав.
Протей, ты всё же должен быть наказан.
Прослушай повесть о любви своей —
Нет повести причудливей на свете.
В одном дому в единый добрый час
Мы справим вместе обе свадьбы эти,
Взаимным счастием объединясь.
КОНЕЦ
14.03.2023
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
Сцена 1.
Лес возле Мантуи.
Входят РАЗБОЙНИКИ.
ПЕРВЫЙ РАЗБОЙНИК
Братва, постойте! Кто-то на подходе.
ВТОРОЙ РАЗБОЙНИК
Хоть десятеро — будет амба всем!
Входят ВАЛЕНТИН и БОРЗ.
ТРЕТИЙ РАЗБОЙНИК
Милорд, карманы выверните сами,
Не то мы это сделаем за вас.
БОРЗ
Хозяин, нам хана: они бандиты —
Для путников гроза.
ВАЛЕНТИН
Друзья мои...
ПЕРВЫЙ РАЗБОЙНИК
Мы не друзья, милорд, мы вам враждебны.
ВТОРОЙ РАЗБОЙНИК
Постой! Пусть прежде выскажется он.
ТРЕТИЙ РАЗБОЙНИК
Послушаем. Клянусь я бородою:
Он правильный, как видно, человек.
ВАЛЕНТИН
Несчастия меня перечеркнули,
И мне, по правде, нечего терять.
Богат я этим бедным одеяньем.
Отнимете его — я буду гол.
ВТОРОЙ РАЗБОЙНИК
Куда теперь идёте вы?
ВАЛЕНТИН
В Верону.
ПЕРВЫЙ РАЗБОЙНИК
А что же вы покинули?
ВАЛЕНТИН
Милан.
ТРЕТИЙ РАЗБОЙНИК
Как долго вы в Милане пребывали?
[Примечание. В оригинале: Have you long sojourn’d there? Разбойники в диалоге с Валентином используют разные стили, в том числе деловой. — А. Ф.]
ВАЛЕНТИН
Там обитал я года полтора.
Потом судьба ко мне переменилась.
ПЕРВЫЙ РАЗБОЙНИК
В изгнанье вас отправили?
ВАЛЕНТИН
Увы.
ВТОРОЙ РАЗБОЙНИК
И за какое правонарушенье?
ВАЛЕНТИН
Мучительно мне это воскрешать.
Убил я человека в поединке
И горячо раскаиваюсь в том,
Хоть не было ни злобы, ни корысти
В моём поступке.
ПЕРВЫЙ РАЗБОЙНИК
За такой пустяк
Изгнали вас? Зачем же угрызаться!
ВАЛЕНТИН
Да это ничего: могли казнить.
ВТОРОЙ РАЗБОЙНИК
А языки вы знаете?
ВАЛЕНТИН
Конечно,
Поскольку посетил я много стран.
Без языков я был бы в затрудненье.
ТРЕТИЙ РАЗБОЙНИК
Тонзурой брата Тука поклянусь,
Он может нашу вольницу возглавить.
ПЕРВЫЙ РАЗБОЙНИК
Пожалуй. На два слова, господа.
БОРЗ
Хозяин, правда, сделайтесь бандитом!
Не худший это способ воровства.
ВАЛЕНТИН
Злодей, заткнитесь!
ВТОРОЙ РАЗБОЙНИК
Есть у вас привязки
К чему-то в мире?
ВАЛЕНТИН
Нет, одна судьба.
ТРЕТИЙ РАЗБОЙНИК
Так знайте же: мы джентльмены тоже.
Однако страсти неуёмный пыл,
Столь неотъемлемый от молодёжи,
Когда-то нас в изгоев (outlaws) превратил.
Вот я за то поставлен вне закона,
Что был застукан с дамою одной,
Которая правителю Вероны
Является ближайшею роднёй.
ЧЕТВЕРТЫЙ РАЗБОЙНИК
А я бежал из Мантуи, виновен
Лишь тем, что фату некоему в грудь
Кинжал посмел в горячности воткнуть.
ПЕРВЫЙ РАЗБОЙНИК
И я из-за подобных пустяковин
Попал сюда. Милорд, учтите: вам
Мы о несчастьях наших рассказали,
Чтоб вы нас не сочли обычной швалью.
Однако перейдёмте и к делам.
При канительной нашенской работе
Нам невозможно быть без главаря.
В вас совершенство и ума, и плоти.
И вы нам много пользы принесёте,
На языках заморских говоря.
ВТОРОЙ РАЗБОЙНИК
Отвержены вы сами, и за малым
Теперь всё дело: мы желаем, чтоб
Вы согласились быть нам генералом
И обитать во тьме лесных трущоб.
ТРЕТИЙ РАЗБОЙНИК
Услышав: да, на вас, хоть лесть чужда нам,
Прольём мы умиления елей.
Вы станете нам добрым капитаном
И справедливейшим из королей.
ВТОРОЙ РАЗБОЙНИК
Откажетесь — обиду амбой взыщем.
ПЕРВЫЙ РАЗБОЙНИК
Чтоб не болтали вы про эту честь.
ВАЛЕНТИН
Согласен я, но женщинам и нищим
Вреда вы не посмеете нанесть.
ТРЕТИЙ РАЗБОЙНИК
Изгои мы — не изверги! Погано
Такое безобразье нам самим.
Братва, откроем схроны атаману
И все богатства в руки отдадим.
Уходят.
Сцена 2.
Милан.
Перед дворцом герцога, под окнами Сильвии.
Входит ПРОТЕЙ.
ПРОТЕЙ
Я Валентина устранил с дороги.
Теперь пришёл и Дурио черёд.
За Дурио предстательствуя — будто,
Радеть я стану о себе самом.
Но Сильвия так праведна, правдива,
И праводушна, и во всём права!
Её ли смогут обольстить уловки
И дарованья жалкие мои!
Едва скажу я, как могу быть предан, —
Она в ответ: особенно друзьям.
Начну превозносить её красоты —
Она меня сейчас же уязвит,
Что изменил я Джулии любимой.
Но Сильвииных выпадов каскад,
Который хоть кого обескуражит,
Подстёгивает только страсть мою,
Как спаниеля: тем любовь нежнее.
Но Дурио припёрся. Нам пора
Стать под её окном и ей доставить
Усладу завыванием в ночи.
Входят ДУРИО и МУЗЫКАНТЫ.
ДУРИО
Однако! Прежде нас вы просочились.
ПРОТЕЙ
Кто служит страсти, может и пролезть.
ДУРИО
Но ваш предмет не здесь, я полагаю?
ПРОТЕЙ
Он здесь. Зачем бы я проник сюда?
ДУРИО
Вы к Сильвии пылаете?
ПРОТЕЙ
Конечно!
Всё из-за вас же.
ДУРИО
О, благодарю!
(Музыкантам)
Эй, сбацайте забористый мотивчик!
Входят ХОЗЯИН гостиницы и переодетая ДЖУЛИЯ.
ХОЗЯИН
У вас не малохолия, мой гость?
Вы очень уж какой-то малохвальный.
(HOST. Now, my young guest, methinks you’re allycholly.)
ДЖУЛИЯ
За многое ли жизнь могу хвалить?
ХОЗЯИН
Ну, мы вас развлечём: дадим послушать
Вам музычку. Но главное: тут есть
Тот джентльмен, который вам потребен.
ДЖУЛИЯ
Сыграет он? А, может, и споёт?
ХОЗЯИН
Не знаю, сударь: всё ведь вероятно.
ДЖУЛИЯ
Уже он и до музыки дошёл.
ХОЗЯИН
Да тише вы!
ДЖУЛИЯ
Он точно среди этих?
ХОЗЯИН
Точнее не бывает. Но молчим!
ПЕСНЯ
Что есть Сильвия? Она
Героиня всех идиллий.
Праведна, мудра, скромна.
Небеса её сполна
Благостями наградили.
Есть ли средь её щедрот
Милость? Ведь краса роднится
С ней и добротой живёт,
И прозрел бы сам Эрот,
Глядя сквозь её зеницы.
Безупречная во всём,
В этой жизни захудалой
Превращает всё в фантом.
Ей гирлянды принесём,
Пропоём ей мадригалы.
ХОЗЯИН
Сударь! Вы что-то совсем скисли. Вам уже и музыка нехороша?
ДЖУЛИЯ
Не музыка, но исполнитель.
ХОЗЯИН
Но чем, дитя моё?
ДЖУЛИЯ
Он врёт, папаша.
ХОЗЯИН
В пении?
ДЖУЛИЯ
В игре. Во всей его игре.
ХОЗЯИН
У вас прямо-таки изощрённый слух.
ДЖУЛИЯ
Лучше не иметь никакого, чем слышать эту невыносимую фальшь.
ХОЗЯИН
Но полюбуйтесь, как ловко он меняет тему. Ах, какой пассаж!
ДЖУЛИЯ
Да, пассаж ещё тот.
ХОЗЯИН
Вы предпочли бы монотонность?
ДЖУЛИЯ
Я предпочёл бы верность основной темы… то есть теме. А что же, часто мессир Протей бывает у этой миледи?
ХОЗЯИН
Часто. Мне говорил его слуга Копье, что господин любит её до потери сознания.
ДЖУЛИЯ
Где же этот Копье?
ХОЗЯИН
Пошёл ловить Краба.
ДЖУЛИЯ
Зачем?
ХОЗЯИН
Чтобы подарить миледи. А этот Краб давеча едва не обосцал подол одной дамы.
ДЖУЛИЯ
Что вы несёте!
ХОЗЯИН
Так он же натуральный кобель.
ДЖУЛИЯ
Тихо! Они расходятся.
ПРОТЕЙ
Что, Дурио, теперь вы убедились:
Радею я за вас, как за себя.
ДУРИО
Где встретимся мы с вами?
ПРОТЕЙ
У фонтана.
ДУРИО
Так до свиданья.
ДУРИО и МУЗЫКАНТЫ уходят.
В окне возникает СИЛЬВИЯ.
ПРОТЕЙ
Здравствуйте, мадам.
СИЛЬВИЯ
Благодарю за песню, джентльмены.
Кто говорит со мною?
ПРОТЕЙ
Человек,
Настолько чистый сердцем перед вами,
Что голос вы могли бы опознать.
СИЛЬВИЯ
Мессир Протей, не так ли?
ПРОТЕЙ
Да, миледи.
СИЛЬВИЯ
Что вам угодно?
ПРОТЕЙ
Вам угодным быть.
СИЛЬВИЯ
В постель ступайте, угодить желая, —
В свою постель, подальше от моей!
Ты интриган, фальшивец, лжесвидетель,
Изменник — и при этом всём дурак,
Поскольку возомнил, что я способна
Плениться лестью глупой и пустой!
Возможно, ты и соблазнил кого-то.
Угодным хочешь быть? Так возвратись
На родину, моли о снисхожденье
Возлюбленную, а меня отнюдь
Твои не одурачат заклинанья,
Беру в свидетельницы эту ночь
С её уныло-бледной королевой.
Мне мерзки притязания твои.
Уж я браню себя, что расточаю
Чрезмерное внимание тебе.
ПРОТЕЙ
Прекрасная, влюблён я был в другую,
Однако нет теперь её в живых.
ДЖУЛИЯ (в сторону)
Однако! До сих пор я и не знала,
Что уж меня успели погрести!
СИЛЬВИЯ
Положим, так. Но что о Валентине
Ты скажешь? Он ведь был твой лучший друг,
Тебе ль не знать о нашем обрученье!
Что ж Валентина оскорбляешь ты,
Преследуя меня с таким нахрапом?
ПРОТЕЙ
Я слышал, Валентина больше нет.
СИЛЬВИЯ
С тобой, тлетворный, все поумирали!
Похорони тогда уж и меня.
Моя любовь сошла в его могилу.
ПРОТЕЙ
Так прикажи её мне откопать!
СИЛЬВИЯ
Откапывай любовь своей невесты
Иль в том гробу свою укрой навек.
ДЖУЛИЯ (в сторону)
Ну, это пропустил он мимо слуха!
ПРОТЕЙ
Коль вы упрямы, дайте мне портрет,
Что на стене у вас в апартаментах.
Я стану обращать к нему свои
Мольбы, и воздыхания, и слёзы.
Ведь это ваших прелестей экстракт.
Меня вы тенью сделали своею,
Так вашей тени дайте мне открыть
Мою любовь, совсем не теневую.
ДЖУЛИЯ (в сторону)
Когда здесь кто-то — тень, так это я.
Его предмету угрожает то же.
СИЛЬВИЯ
Быть вам фетишем — честь невелика.
Но если требуются амулеты
Фальшивой вашей сущности, тогда
Явитесь за портретом завтра утром.
Вам выдадут его. Сейчас же — спать.
ПРОТЕЙ
Я не могу: меня казнят заутра.
ПРОТЕЙ уходит. СИЛЬВИЯ отходит от окна.
ДЖУЛИЯ
Идёмте.
ХОЗЯИН
Надо ж: сон меня сморил.
ДЖУЛИЯ
А где живёт Протей?
ХОЗЯИН
В моей таверне.
А что — уже светает?
ДЖУЛИЯ
Вовсе нет.
Ночь затянулась. Я такой не помню.
Уходят.
Сцена 3.
Милан. Перед дворцом герцога.
Входит ЭГЛАМУР.
ЭГЛАМУР
Явиться в неурочный этот час
Мне Сильвия прекрасная велела,
Дабы свои намеренья открыть.
Сударыня, я здесь уже!
В окне появляется СИЛЬВИЯ.
СИЛЬВИЯ
Но кто вы?
ЭГЛАМУР
Ваш друг и верный рыцарь. И теперь
Распоряжений ваших ожидаю.
СИЛЬВИЯ
Вам тысяча приветов, Эгламур!
ЭГЛАМУР
Вам также, благороднейшая леди.
По вашему велению сюда
Я поспешил и жажду приказаний.
СИЛЬВИЯ
Без лести, Эгламур, вас назову
Я рыцарем без страха и упрёка,
Благоразумным и сердечным. Вам
Известно, что люблю я Валентина
И что отец навязывает мне
В супруги отвратительного Дурьо.
Ты сам любил. Я помню твой рассказ
О том, как ты, глубоко потрясённый
Кончиною избранницы своей,
Клялся́ в безбрачье на её могиле.
Я к Валентину в Мантую стремлюсь,
Однако путешествие так тру́дно
И так опасно, что необходим
Отважный и надёжный провожатый.
Не бойся мести моего отца,
Но бойся не помочь несчастной даме
И допустить неправедный альянс,
[Примечание. В оригинале: unholy match (безбожный союз). — А. Ф.]
Которому и небо, и фортуна
В награду эпидемии пошлют.
[Примечание. В оригинале мн. ч.: plagues (моровые язвы, эпидемии). Слово эпидемия в русском языке употреблялось уже в начале XIX в. Такие слова я использую в переводе как достаточно старые. — А. Ф.]
Поэтому-то наш побег безгрешен.
Всем сердцем, что печалями полно,
Как море неиссчётными песками,
Я заклинаю: проводи меня!
А если нет — сокрой всё это в тайне
И не мешай мне убежать самой.
ЭГЛАМУР
Мадам, я принимаю близко к сердцу
Несчастья ваши и осознаю,
Благообразье вашего поступка.
Располагайте мною, весь я ваш.
Последствий для себя не опасаюсь —
Так велико желанье вам служить.
Когда мы отбываем?
СИЛЬВИЯ
Этой ночью.
ЭГЛАМУР
А где я вас найду?
СИЛЬВИЯ
В монастыре,
У брата Патрика. Я отправляюсь
На исповедь.
ЭГЛАМУР
Я вас не подведу.
И да споспешествует нам удача.
СИЛЬВИЯ
До встречи, благородный Эгламур.
Уходят.
Сцена 4.
Милан.
Входит КОПЬЕ с собакой.
КОПЬЕ
Вот почему говорят, что люди холопского звания — иногда сущие псы? Что в этом хорошего? Этого сукина сына я помню ещё моськой. Его братьев утопили, а этого я спас. Я его буквально выпоил молоком. Я научил его всему, что умел сам. И чем же он меня отблагодарил? Хозяин велел мне подарить его мадемуазель Сильвии. Только я принёс его в залу, этот подарочек сиганул к её тарелке и стащил каплунью ногу! Есть выражение как кошка с собакой. А что если собака ведёт себя как кошка? В смысле: что она такая же вредная, а что может быть обиднее для доброго хозяина? Один раз этот пакостник выкинул такое, что человека за это повесили бы. Он при герцоге, его чистопородных гостях в присутствии четырёх высокородных герцогских кобелей задрал ногу и высцался. Что тут началось! Один орёт: вон эту псину! Другой: откуда взялась эта тварь? Третий: выдрать его! А герцог: повесить! повесить! Кого — не сказал... Тут уж я подхожу к слуге, который порет собак, и спрашиваю: "А что, братец, ты хочешь высечь собаку?" "Хочу!" — это он в ответ. А я ему: "Это будет несправедливо, потому что виноват я". В том смысле, что так воспитал своего кобеля. Но этот охламон не понял тонкости моего выражения да и отстегал меня самого как собаку! Разве какой-нибудь хозяин так страдал за своих слуг? Да в первый раз, что ли! Он воровал пудинги, а я сидел в колодках. Он душил гусей, а я стоял у позорного столба. Иначе досталось бы ему. — Ты это помнишь, болван? Вот я сейчас расскажу почтеннейшей публике, что ты попытался отчебучить, когда мы прощались с мадемуазель Сильвией. — Он же задрал ногу на неё, и, кто знает, какой был бы скандал, если бы я не вмешался. — Тебя же всегда воспитывали по принципу "Делай, как я!". А где ты видал, чтобы я с женщинами вытворял подобные гадости!
Входят ПРОТЕЙ и ДЖУЛИЯ, одетая юношей.
ПРОТЕЙ
Значит, ты Себастьян. Что ж, ты мне нравишься. Беру тебя на службу.
ДЖУЛИЯ
И вы не пожалеете.
ПРОТЕЙ
Надеюсь, надеюсь. (Копье) А ты, сучий сын, по каким собачьим притонам шлялся двое суток, кобелюга?
КОПЬЕ
Не понял: это вы к кому обращаетесь?
ПРОТЕЙ
К тебе, брехливая тварь!
КОПЬЕ
Я выполнял вашу команду… то есть приказ: подарить мадемуазель Сильвии животное.
ПРОТЕЙ
Ну, ну, ну! Что же она сказала про этот миниатюрный бриллиант?
КОПЬЕ
Что это мерзопакостный барбос, и в благодарность за него можно только облаять. Что она и сделала.
ПРОТЕЙ
Погоди, какой барбос? Я же ей послал белочку!
КОПЬЕ
Ваша белочка ускакала от меня. Я и подумал: не заменить ли вашу белочку моей собачкой? Моя-то покрупнее будет. Значит, подарок более весомый.
ПРОТЕЙ
И она приняла собачку?
КОПЬЕ
Напротив: облаяла меня и велела забирать свою псину.
ПРОТЕЙ
И ты предложил эту тварь от моего имени? Идиот! Убирайся с глаз моих! Только и знаешь, что меня компрометировать.
КОПЬЕ уходит.
Вот ты и сам всё видишь, Себастьян,
С кем дело я имею. Потому-то
И нужен мне смекалистый слуга —
Не то что это чучело, в котором
Не вижу я ни проблеска ума.
Иное дело ты. В тебе заметны,
Помимо благородного лица,
И разум, и прекрасные манеры.
Во мне доверье вызываешь ты.
Поэтому беру тебя охотно
Для деликатных дел. Теперь снеси
Миледи Сильвии вот этот перстень.
Особа, что вручила мне его,
Меня как ненормальная любила.
ДЖУЛИЯ
Но вы любили, видимо, не так.
Она скончалась?
ПРОТЕЙ
Нет, я полагаю.
ДЖУЛИЯ
Увы!
ПРОТЕЙ
Что означает этот стон?
ДЖУЛИЯ
Я пожалел несчастную.
ПРОТЕЙ
За что же?
ДЖУЛИЯ
Она вас любит точно так, как вы
Миледи Сильвию — и с той же самой
Прискорбной безответностью. Мне жаль,
Что страсть капризна и не обоюдна.
Вот почему увы я говорю.
ПРОТЕЙ
Кольцо с письмом доставь в её покои —
Они вон там. Я жажду получить
Её небесное изображенье.
Напомни ей об этом. Завершив
Дела свои, немедля возвращайся.
Я погружусь в тоску и буду ждать.
ПРОТЕЙ уходит.
ДЖУЛИЯ
Кому из женщин было бы под силу
Подобное деянье? Только мне!
Протей, тебе и невдомёк, несчастный,
Что нанял ты лису стеречь ягнят!
Хотя, пожалуй, я ещё глупее,
Когда жалею не себя — его,
Кто бессердечно так меня отринул.
Её он любит — и меня отверг,
А я его люблю, не отвергая!
Ему на память перстень я дала,
Чтоб он носил любовь мою с собою,
И я сама же этот талисман
Обязана отдать в чужие руки,
Моля о том, чего я не хочу,
И ненавистной цели добиваясь.
Изменника должна я выставлять
Чистейшей преданности воплощеньем,
Желая верность ложную его
Перед соперницею обесценить.
В любви Протею буду я верна,
Однако пусть не ждёт он верной службы!
Но то предам себя я самоё.
Я так ему сосватаю невесту,
Что он не будет обладать женой!
Входит СИЛЬВИЯ с КАМЕРИСТКОЙ.
Достойнейшая дама, с добрым утром.
Как мне миледи Сильвию найти?
СИЛЬВИЯ
Будь это я, что мне бы вы сказали?
ДЖУЛИЯ
Что должно вам терпеньем запастись
И выслушать моё осведомленье.
СИЛЬВИЯ
Кто с ним направил вас?
ДЖУЛИЯ
Мессир Протей.
СИЛЬВИЯ
Послал он вас, конечно, за портретом?
ДЖУЛИЯ
Да, леди.
СИЛЬВИЯ
Принеси его скорей,
Урсула.
КАМЕРИСТКА выходит и возвращается с портретом.
Вот, отдайте господину.
Ещё ему добавьте на словах:
Есть некто Джулия, и этой даме
Уместней быть с Протеем во плоти,
Чем Сильвии — в обличье этой тени.
ДЖУЛИЯ
Я должен передать ещё письмо.
Простите, леди: я вам по ошибке
Другое дал, а ваше — вот оно.
СИЛЬВИЯ
Однако мне вот это интересней.
ДЖУЛИЯ
Мадам, нельзя! Верните мне его!
СИЛЬВИЯ
Когда нельзя, так забирайте оба!
Не надо мне Протеева письма:
Противны мне очередные клятвы,
Которые легко он разорвёт,
Как я сейчас порву его посланье.
ДЖУЛИЯ
Ещё он перстень вам передаёт.
СИЛЬВИЯ
А это срам совсем уж неизбывный!
Я от Протея слышала сто раз,
Что этот перстень — Джулии подарок.
Того уже довольно, что письмо
Протей рукою лживой обесчестил.
Но я рукой кольца не оскорблю.
ДЖУЛИЯ
Вам благодарна Джулия за это!
СИЛЬВИЯ
А ты откуда знаешь?
ДЖУЛИЯ
О, её
Как самоё себя я понимаю!
СИЛЬВИЯ
Как самоё?
ДЖУЛИЯ
Простите: самого.
Я так за доброту вам благода…рен:
Ведь я душой о Джулии скорблю.
СИЛЬВИЯ
Так ей известно о его измене?
ДЖУЛИЯ
О, я не сомневаюсь. Оттого
Она и страждет.
СИЛЬВИЯ
И она прекрасна?
ДЖУЛИЯ
Быть может. Но теперь уже не так,
Когда она покинута Протеем,
А прежде ведь не уступала вам.
Теперь и зеркала она забыла,
О масках, защищающих лицо
От солнца. Потеряла свежесть кожа,
Загар лицо лилейное покрыл.
Теперь мы с ней почти неразличимы.
СИЛЬВИЯ
Какого роста Джулия?
ДЖУЛИЯ
Как я.
В последний Духов день мы представляли
Комедии. Я женщину играл,
И платье Джулии мне было впору.
У нас была комплекция одна.
В тот день до слёз я Джулию растрогал:
Ведь был я Ариадною, когда
Её Тезей предательски покинул.
О, как рыдала Джулия! И сам
Прочувствовал я — жизнью вам ручаюсь —
Терзания обманутой души.
СИЛЬВИЯ
Так будь благословен, прекрасный отрок,
За тонкую способность сострадать.
Самой мне жаль девицы оскорблённой.
Едва удерживаюсь я от слёз.
Вот этот кошелёк возьми в награду
За милосердье к Джулии. Прощай.
СИЛЬВИЯ и КАМЕРИСТКА уходят.
ДЖУЛИЯ
И Джулия тебе спасибо скажет,
Когда её ты встретишь самоё.
О, сколько в ней красы и благородства!
Не думаю, однако, что Протей
Симпатии внушил ей хоть немного,
Поскольку мне сочувствует она.
Самоирония любви нещадна!
(how love can trifle with itself!)
Теперь посмотрим на портрет. Ну, что ж,
В таком великолепном облаченье,
Не менее блистала бы и я,
Хоть чуть польстил модели живописец.
Но, может, я себя превозношу?
Она с каштановыми волосами,
А я блондинка, это ничего.
Могу я переделаться в шатенку,
Приладивши каштановый шиньон.
Глаза у ней зелёные, как смальта,
И у меня такие же они.
Лоб у меня повыше и пошире.
Какие он находит в ней красы,
Что их во мне он прежде не заметил?
Увы, любовь обманна и слепа.
Я, тень его любви, ему доставлю
Сей призрак новой страсти? Ты, портрет,
Мой злейший враг. Могу ль я любоваться,
Как будет мой возлюбленный тебя
Ласкать устами, копия без чувства,
Тебя, пустейший идол, обожать!
Не будь всё это идолопоклонством,
То не картинкой этою, а мной —
Стату́ей, но живой — он заместил бы
Недосягаемый оригинал!
Но Сильвия была великодушна
Со мною — и портрет я пощажу.
Иначе — в том Юпитером клянусь —
Глаза вот этому изображенью
Я выцарапала бы, чтоб Протей
И в подлиннике разочаровался!
11.03.2023
АКТ ТРЕТИЙ
Сцена 1.
Милан. Герцогский дворец.
Входят
ГЕРЦОГ, ПРОТЕЙ и ДУРИО.
ГЕРЦОГ
Оставьте нас, сэр Дурио, на время.
Поговорить должны мы тет-а-тет.
ДУРИО уходит.
Так что, Протей, сказать вы мне хотите?
ПРОТЕЙ
О высочайший герцог, не хочу,
Поскольку друга выдать мне придётся,
И всё ж меня подзуживает долг
(My duty pricks me on to utter that)
Открыть вам то, чего бы я не выдал,
Когда бы не пригрели вы меня,
Мальчишку недостойного. Так знайте:
Сегодня ночью друг мой Валентин
Похитит вашу дочь — он сам признался.
Вы прочите ей Дурио в мужья,
А вашей дочке архиутончённой,
Такой жених, пардон, не по нутру
(Коль откровенно, просто ненавистен).
И если заговорщики сбегут,
Какое это будет поношенье
Для ваших лет! Обязан я пресечь
Опасное влеченье Валентина,
Поскольку вашу выю не могу
Навьючить я злосчастьями такими,
Которые пригнули б вас к земле
И низвели до времени в могилу.
ГЕРЦОГ
Я рвенье оценил твоё, Протей.
Ты честный человек — и я до гроба
Пребуду покровителем твоим.
Влеченья их, конечно, я заметил,
Поскольку в полудрёму не впадал,
Хотя они уверены в обратном.
Мессира Валентина я не раз
Хотел услать подале от соблазна,
Но не желал его я унижать
Бездоказательностью подозрений.
Нет, с ним я осторожность соблюдал
И примечал всё то, что подтвердилось
Так явно в изложении твоём.
И ты меня поймёшь. Я, опасаясь,
Что молодость жадна до авантюр,
Устроил в башне Сильвии покои,
Ключ от которых при себе держу.
Оттуда не сбежать, я полагаю.
ПРОТЕЙ
И зря, милорд. Он влезет к ней в окно
По лестнице верёвочной. Об этом
Они договорились; он пошёл
За лестницей. Когда б вы пожелали,
Могли бы захватить его врасплох.
Но умоляю, благородный герцог:
Не бросьте только тени на меня,
Я действую отнюдь не из корысти —
Единственно из преданности вам.
ГЕРЦОГ
Клянусь, что будешь ты вне подозрений.
Ты как бы ни на что не намекал.
ПРОТЕЙ
Милорд, я скроюсь: Валентин явился.
ПРОТЕЙ уходит.
Входит ВАЛЕНТИН.
ГЕРЦОГ
Куда-то вы спешите, Валентин?
ВАЛЕНТИН
Да, ваша светлость, к одному веронцу
Иду я, чтобы письма передать
Моим родным.
ГЕРЦОГ
С известьями, конечно,
Важнейшими?
ВАЛЕНТИН
Обычными вполне:
Что я здоров и что служить вам счастлив.
ГЕРЦОГ
Да? В самом деле?.. В самом деле нет
Нужды спешить с такими новостями.
Чуть задержись. Я говорить хочу
Об архиважном для меня предмете:
Мессиру Дурьо, другу моему,
Я в жёны дочь отдать желаю. Впрочем,
Тебе небезызвестно это.
ВАЛЕНТИН
О!
Ещё бы! То есть выбор ваш прекрасен.
Он вашу честь умножит и казну.
Конечно, Дурьо — пантеон достоинств,
Разумностей, талантов и красот.
О ком ещё мечтать такой невесте,
Как ваша дочь! Но всё ж он фаворит
Скорее ваш, а не её?
ГЕРЦОГ
Увы мне!
Кого я воспитал! Она горда,
Капризна, вздорна, бешена, строптива,
Бездушна, непочтительна, груба.
Она забыла долг и страх дочерний —
Так я забуду отчую любовь
За эту непростительную гордость,
В том признаюсь. Я мнил, что обрету
На склоне лет в её любви опору.
Какое там! Нет, лучше я женюсь.
Вот только сбуду с рук мою красотку.
Пусть красоту в приданое берёт:
Ей, видно, не нужны мои богатства.
ВАЛЕНТИН
Да... Да! И чем я вам могу помочь?
ГЕРЦОГ
Есть дама тут, в Вероне… Тьфу! В Милане.
[Пояснение. В оригинале явная ошибка:
DUKE. There is a lady, in Verona here. — А. Ф.]
Я к этой леди страстью воспылал.
Прелестница, но скромница при этом!
Я не могу её очаровать
Риторикой моею устаревшей.
В науке страсти я уже профан,
Тем более что моды изменились.
Ты молод — вот меня и просвети:
Как мне добиться, чтобы обратила
Она сиянье взоров на меня?
ВАЛЕНТИН
Когда блестящим словом вы ни разу
Не тронули возлюбленной своей,
Быть может, убедит её скорей
Блистанье молчаливого алмаза?
ГЕРЦОГ
Она уже вернула мне алмаз.
ВАЛЕНТИН
Я уверяю: это напоказ.
Ведь женщиной любой — я вам замечу —
Всегда владеет дух противоречья.
Но если ваша пассия горда,
И вы противоречьте ей тогда:
Ей новый дар пошлите — и начало,
Которое отнюдь не обещало,
Что вы в любви достигнете высот,
Вам полную победу принесёт.
Пускай на вас миледи смотрит хмуро,
Не верьте ей: она совсем не дура
И привередничает не всерьёз,
А чтобы к ней ваш интерес возрос.
Прогонит вас — возможно и такое, —
Но взбесится наедине с собою.
"Подите прочь!" у женщин всей земли
Не означает, чтобы вы ушли.
Пускай хоть почернеет дама в злобе,
Ей припишите ангелоподобье.
Вам красные слова на ум нейдут,
Но красноречья и не надо тут.
ГЕРЦОГ
Да, я ведь не сказал: у этой леди
Жених есть — молодой аристократ.
Она сидит до свадьбы под надзором,
Сокрыта от чужих по целым дням.
ВАЛЕНТИН
Так что же? Я бы ночью к ней забрался.
ГЕРЦОГ
И ночью нет возможности такой:
Дверь на замке, а ключ в надёжном месте.
ВАЛЕНТИН
Не страшно. Для чего же там окно?
ГЕРЦОГ
Высокое. А в стенах ни щербинки.
Как мне туда, не сверзившись, залезть?
ВАЛЕНТИН
По лестнице верёвочной, конечно!
К ней прикрепите парочку когтей —
И — к вашей Геро! Новому Леандру
Такое приключение под стать.
ГЕРЦОГ
Да, вижу, человек ты благородный...
(DUKE. Now, as thou art a gentleman of blood.)
Так ты мне эту лестницу добудь.
ВАЛЕНТИН
Когда же вы её употребите
ГЕРЦОГ
Сегодня ночью. Страсть ведь как дитя:
Чуть что увидит — сразу и хватает.
ВАЛЕНТИН
Я принесу её к семи часам.
ГЕРЦОГ
Но я туда отправлюсь без эскорта.
Как пронести мне лестницу?
ВАЛЕНТИН
Легко!
Упрячьте под плащом её, но только
Он должен быть достаточной длины.
ГЕРЦОГ
Как твой? Такой сойдёт?
ВАЛЕНТИН
Да, безусловно.
ГЕРЦОГ
Дай посмотрю.
ВАЛЕНТИН
Зачем? Сойдёт любой!
ГЕРЦОГ
Я всё-таки хочу его прикинуть.
А ты — уж будь любезен — помоги.
Да тут письмо! О: Сильвии! Однако!
А это что? Да это же она —
Верёвочная лестница! Ты что же —
Мои желанья как-то угадал?
Уж не взыщи, письмо я прочитаю,
Возьму такую дерзость на себя.
(Читает)
"О, как же часто по ночам доныне
Я, Сильвия, тебе являлся... в снах!
К тебе мечты неслись — мои рабыни,
А их хозяин от тоски зачах.
Моим герольдам — мыслям — ты внимала,
А я, их царь, судьбу свою кляну:
В груди твоей теперь мои вассалы —
В прекрасном, недоступном мне плену.
Рабам бесплотным милости такие
Мной дадены, что я и сам не прочь
Их приобресть. Однако во плоти я
Перед тобой предстану в эту ночь,
И ты избавишься от тирании"
Так вот верёвки эти для чего!
Ах, окаянный Фаэтон, Меропы
Ничтожное отродье! Ты, наглец,
В небесную влезаешь колесницу
И землю не боишься опалить!
А, ты уже хватаешь звёзды с неба!
Избавь нас от себя, лукавый раб!
Прочь, приживал! Раздаривай улыбки
Таким же худородным, как ты сам.
Благодари моё добросердечье,
А не заслуги мнимые свои
За то, что ты уходишь невредимым.
И знай, что эта милость больше всех,
Которыми по недоразуменью
Пожаловал тебя я ни за что.
Однако, если в герцогстве Миланском
Слегка превысишь ты разумный срок,
Который требуется для отъезда,
Клянусь: мой гнев превысит не слегка
И к дочери моей любовь былую,
И прежнюю симпатию к тебе.
Молчать! Без этих жалких оправданий!
Коль ценна жизнь тебе, тогда спеши.
Уходит.
ВАЛЕНТИН
А если вмиг цена её упала?
Чем жить терзаясь, лучше умереть.
Смерть — это самого себя утрата.
А что есть я? Мы с Сильвией — одно.
Я Сильвия. И, с нею разлучаясь,
Я осуждаюсь на изгнанье в смерть.
Ведь солнца свет — не свет, когда не вижу
Я Сильвии при нём. Как может быть
Мне радость радостью, когда со мною
Нет Сильвии! Доколе же её
Мне рисовать в своём воображенье?
Довольствоваться тенью божества?
Без Сильвии я ночи коротаю —
И песня соловья звучит не в лад.
Без Сильвии я днём не вижу света.
И в ней существование моё:
Она мне светит и меня питает,
Растит, лелеет и животворит.
Без Сильвии вся жизнь — ничто. Ведь я же
Лишь казни, но не смерти избежал,
Останусь я — меня на казнь отправят.
Сбегу — себя я уничтожу сам.
Входят ПРОТЕЙ и КОПЬЕ.
ПРОТЕЙ
Эй, малый, ищи, ищи его!
КОПЬЕ
Крикните: фас! фас!
ПРОТЕЙ
Ты уже кого-то нашёл?
КОПЬЕ
Так его самого. Он Валентин до последнего волоска.
ПРОТЕЙ
Валентин, это ты?
ВАЛЕНТИН
Нет, не он.
ПРОТЕЙ
Кто же? Его тень?
ВАЛЕНТИН
Увы, нет.
ПРОТЕЙ
Что же ты тогда?
ВАЛЕНТИН
Ничто.
КОПЬЕ
Глядите-ка: говорящее ничто! Хозяин, можно я его хрясну?
ПРОТЕЙ
Что ты его?
КОПЬЕ
Отдубашу.
ПРОТЕЙ
Кого?
КОПЬЕ
Никого. А вот это ничто.
ПРОТЕЙ
Только попробуй, придурок!
КОПЬЕ
Сейчас. Я только попробую.
ПРОТЕЙ
Даже не думай!
КОПЬЕ
Не думать, а только попробовать? Хорошо.
ПРОТЕЙ
Заткнись, тебе сказано. Валентин, а что это с тобой приключилось?
ВАЛЕНТИН
Я к добрым новостям невосприимчив,
Затем, что слух недобрыми забит.
ПРОТЕЙ
Так пусть могилой будет умолчанье
Для новости моей: она плоха,
Безжалостна и непереносима.
ВАЛЕНТИН
Что, Сильвии не стало?
ПРОТЕЙ
Вовсе нет.
ВАЛЕНТИН
Её нет вовсе?
ПРОТЕЙ
Нет, отнюдь не вовсе.
ВАЛЕНТИН
Отчасти, значит… Неужели я
У Сильвии божественной в опале?
Тогда я труп.
КОПЬЕ
Милорд, не у неё.
Вас выдворили.
ПРОТЕЙ
Да, тебя отторгли
От милой и от друга твоего.
ВАЛЕНТИН
Ну, эту новость я уже отведал,
Но порции не вынесу второй.
А Сильвия всё знает?
ПРОТЕЙ
О, ещё бы!
И, как бы откупая приговор,
Такой безжалостный и нерушимый,
Она из глаз точила жемчуга,
Которые по недопониманью
Слезами обыватели зовут.
Несчастная упала на колени
К ногам неколебимого отца
И горестно заламывала руки,
Что, кроме их природной белизны,
Ещё и обескровило страданье.
Однако ни склонением колен,
Ни воздеваньем дланей, ни слёзами,
Что серебром расплавленным лились,
Не тронулся бесстрастнейший родитель.
"Нет, если будет схвачен Валентин,
Его казнят". Но если б только это!
Озлобленный мольбами за тебя,
Он в заточенье Сильвию содержит
И ей неволей вечною грозит.
ВАЛЕНТИН
Когда твои слова не смертоносны,
То больше ничего не говори.
Но если можешь ты убить словами,
Пускай они как реквием звучат.
ПРОТЕЙ
Не хнычь, мой друг. Былого не исправишь.
Но о причине твоего нытья
Задуматься сейчас куда полезней.
Поскольку для счастливых перемен
И матерь, и кормилица есть время.
Остаться ты не можешь всё равно:
Погибнешь, а любимой не увидишь.
Поэтому уйди, чтоб сохранить
Надежду — всех влюблённых верный посох —
И тем отчаянье превозмоги.
Издалека ты слать мне будешь письма,
А я твоей любимой за корсаж
Их переправлю… Но пора в дорогу.
Тебя я до заставы провожу.
Мы по пути подробности обсудим.
Мой друг, себя ты можешь не любить,
Но, Сильвию любя, не подвергайся
Опасностям. Ну, а теперь идём.
ВАЛЕНТИН
Пожалуйста, Копье, увидишь Борза —
Его к заставе северной пошли.
ПРОТЕЙ
Что встал? Сыщи его скорее, олух.
Ну. Валентин! Идём! Скорей! Скорей!
ВАЛЕНТИН
О Сильвия! О Валентин несчастный!
ПРОТЕЙ и ВАЛЕНТИН уходят.
КОПЬЕ
Я ото всех только и слышу: дурак, дурак. И все ж таки я уразумел, что мой хозяин — штучка. А это значит, что он вроде как выжига. То есть сущая каналья. А вот он не просёк, что я запал на одну чаровницу, и всем на свете это невдомёк. Но я на неё запал. А на кого — из меня и лошадьми не вытянешь. Единственное, что я могу сказать: эта особа женского полу. Сам не знаю, девка она или баба — о ней шли какие-то пересуды. Но, пожалуй, всё-таки девка, потому что батрачит на хуторе дояркой. Вообще она особа с достоинствами, не хуже учёной псицы. Вот, например, опесь её добродетелей.
[Пояснение. Опесь — в оригинале: cat-log (или cate-log), т. е. приблизительно: кото-лаг или кото-лот (лот для измерения морской глубины) вместо catalog. У меня вместо кота обыгрывается пёс. — А. Ф.]
Во-первых, она умеет приносить и уносить. Ну, это и собака умеет… Нет, собака приносит. Во-вторых, она умеет доить — не собака, а моя молочница. Это, кстати, значит, что она умывает руки. (Записывает.)
Входит БОРЗ.
БОРЗ
А, мосье Копье! Что нового, милостивый государь?
КОПЬЕ
Я-то милостивый государь, а вот кто-то у государя в немилости.
[Пояснение. В оригинале игра слов:
SPEED. (…) What news with your mastership?
LAUNCE. With my master’s ship? Why, it is at sea.
[БОРЗ. Какие новости о вашей милости?
КОПЬЕ. О корабле моего хозяина? Так он в море.]
Последняя фраза уместнее звучала бы в устах Спида (который у меня — Борз), поскольку его хозяин изгнан.— А. Ф.]
БОРЗ
Что за привычка цепляться к словам! Я хотел сказать: какие новости в этой вашей бумаге?
КОПЬЕ
Какие? Да чёрные, разумеется.
БОРЗ
Отчего же чёрные?
КОПЬЕ
От чернил, естественно. Они записаны чёрным по белому.
БОРЗ
Дай-ка я прочту.
КОПЬЕ
Тьфу на тебя, головотяп!
[Пояснение. Почти буквально. В оригинале: jolt-head (головотряс). — А. Ф.]
Ты разве грамотный?
БОРЗ
А то!
КОПЬЕ
Ну-ка я тебя проэкзаменую. Кто тебя родил?
БОРЗ
Знамо кто: сын моего дедушки.
КОПЬЕ
Невежда! Тебя родила дочь твоей бабушки.
[Пояснение. В оригинале: сын твоей бабушки. В том, сын ли это дедушки, могут быть сомнения — таков, видимо, смысл этой остроты. — А. Ф.]
Таких простых вещей не понимаешь, куда тебе взять в толк написанное!
БОРЗ
Сам дурак! Ты мне дай, я его истолкую.
КОПЬЕ
На. И помоги тебе святой Николай.
БОРЗ (читает)
Она умеет доить…
[Пояснение. Здесь в смысле: вымогать деньги. — А. Ф.]
Кого?
КОПЬЕ
Коров. Да, умеет.
БОРЗ
И отменно варит пиво… То есть водку?
[Пояснение. Слово водка — возможно, польское, в эпоху Шекспира было известно — А. Ф.]
КОПЬЕ
Почему водку? По пословице: на дармовщину и пиво водка?
БОРЗ
Да. (Читает) Далее: она умеет шить… Белыми нитками?
КОПЬЕ
Всякими.
БОРЗ
… и метать петли. Неужели она такая пройда?
КОПЬЕ
При чём здесь это?
БОРЗ
А уж как она гладит! Ну, это без комментариев.
КОПЬЕ
Да, это особое умение.
БОРЗ
… то есть утюжит. Боже! Она тебя утюжит!
[Пояснение. То есть бьёт. — А. Ф.]
КОПЬЕ
Постоянно.
БОРЗ
Чем же?
КОПЬЕ
Как это чем? Утюгом.
БОРЗ
Бедняга. И еще прядёт… Ноздрями, что ли?
КОПЬЕ
Ушами. Хотя нет, ушами прядают. Кобыла она тебе, что ли? Она прядёт шерстью… то есть шерсть… из шерсти.
БОРЗ
И ещё у неё много невоспитанных добродетелей…
КОПЬЕ
Потому что их никто не воспитывал, они развились сами собой.
БОРЗ
За добродетелями следуют пороки.
КОПЬЕ
Да, пороки всегда преследуют добродетель.
БОРЗ
Её трудно целовать до еды из-за дыхания.
КОПЬЕ
Ничего, можно после еды.
БОРЗ
А если она любит есть лук-порей? А ещё она говорит во сне.
КОПЬЕ
Это ничего. Хуже, когда засыпают во время разговора.
БОРЗ
Она не может связать двух слов.
КОПЬЕ
Подлая душа, ты это считаешь пороком! Хотя это я считаю… Зачеркни и запиши как основную добродетель.
БОРЗ
Еще она самодовольна.
КОПЬЕ
Это законное наследие праматери нашей Евы всем женщинам. Вычёркивай.
БОРЗ
Да, но она беззубая!
КОПЬЕ
Ничего. Зато все орехи достанутся мне.
БОРЗ
На орехи тебе останется. Вот, смотри: она кусачая.
КОПЬЕ
Кусачая, но не укусит — смотри выше.
БОРЗ
Она пьёт горькую.
КОПЬЕ
И пусть наслаждается горькой. Мы насладимся на пару.
БОРЗ
Далее: она транжира.
КОПЬЕ
Чего именно? Транжирить слова она не может, поскольку не умеет их связать. Транжирить деньги я ей не дам, буду сам распоряжаться. А прочее — пускай тратит, должна же она иметь мелкие слабости. Что ещё?
БОРЗ
Вот интересный пункт: волос у неё больше, чем мозгов, грехов больше, чем волос, а денег больше, чем грехов.
КОПЬЕ
Постой! Я всё не решаюсь жениться из-за первого момента. Всё никак не разберу. Ну-ка повтори.
БОРЗ
Волос у неё больше, чем мозгов.
КОПЬЕ
Посмотрим на этот вопрос философически. Вместилище больше вместимого, так? Соль засыпают в солонку, значит, солонка объемнее. Мозги содержатся в голове, а волосы — на голове, следовательно, волос больше, чем мозгов, что и требовалось доказать. Что дальше?
БОРЗ
Грехов больше, чем волос.
КОПЬЕ
Чудовищно! Лучше бы наоборот: чтобы эти грехи были у неё только внутри головы!
БОРЗ
Но зато денег больше, чем грехов.
КОПЬЕ
А вот то преимущество сводит к нулю все недостатки! Итак, замётано — женюсь! Да, я же что-то должен был тебе передать…
БОРЗ
Что же?
КОПЬЕ
А я помню? Ага, вот что: беги к северной заставе, там тебя уже давно ждёт хозяин, которому велено не мешкая ни секунды покинуть Милан.
БОРЗ
Хозяин меня ждёт?
КОПЬЕ
И что здесь такого? Мало ли кого он ждал получше тебя!
БОРЗ
Так мне идти туда?
КОПЬЕ
Не идти — бежать! лететь! Ты здесь так долго чухался, что, пожалуй, и бегом не успеешь.
БОРЗ
Что ж ты сразу… Язви тебя с твоими любовными письмами!
БОРЗ уходит.
КОПЬЕ
Влетит же ему! А не читай чужих писем! Чему тебя в детстве учили, наглый прислужник? Побегу полюбуюсь, как его будут воспитывать.
Уходит.
Сцена вторая.
Милан. Дворец герцога.
Входят
ГЕРЦОГ и ДУРИО.
ГЕРЦОГ
Утешьтесь, Дурьо, вас она полюбит.
Вам больше не соперник Валентин.
ДУРИО
Однако ваша дочь с его изгнаньем
Чуждается меня ещё сильней
И даже откровенно презирает
И обижает. Поиметь её
В супруги я уже и не надеюсь.
ГЕРЦОГ
Вот это зря: ведь оттиски любви
Похожи на скульптуры ледяные.
Довольно солнцу греть хотя бы час,
Они утрачивают очертанья
И оплывают. Скоро дочь моя
К
вам потеплеет, и в сознанье девьем
Растопится преподлый Валентин.
Входит ПРОТЕЙ.
Что, ваш земляк оставил наши земли,
Как мы велели?
ПРОТЕЙ
Да, уже давно.
ГЕРЦОГ
А Сильвия, конечно же, страдает?
ПРОТЕЙ
Не страшно это: вскорости умрёт
Её страданье.
ГЕРЦОГ
В том и я уверен.
Но Дурио в сомнениях. Протей,
Тебя я уважаю за услуги.
Ты выказал мне преданность и ум.
Хочу я у тебя просить совета.
ПРОТЕЙ
Коль я плохую службу сослужу,
Меня, как Валентина, изгоните.
ГЕРЦОГ
Хочу я дочь за Дурио отдать.
ПРОТЕЙ
Да, это мне известно.
ГЕРЦОГ
Знаешь также,
Что злостно упирается она.
ПРОТЕЙ
Да, упиралась — но при Валентине.
ГЕРЦОГ
Она столь извращённо и теперь
Упрямится. Как мы её заставим
Забыть его и Дурьо возлюбить?
ПРОТЕЙ
Давайте Валентина очерним мы:
Как будто он коварен и труслив,
А также подлого происхожденья.
Я полагаю, нет верней пути —
Ведь женщинам всё это ненавистно.
ГЕРЦОГ
Она сочтёт, что это клевета.
ПРОТЕЙ
Конечно, если это скажет недруг.
Совсем иное дело — если друг.
ГЕРЦОГ
А, ты оклеветать его желаешь?
ПРОТЕЙ
Милорд, как можно этого желать!
Что может быть скверней для джентльмена,
Да чтобы друг мой потерпел урон!
ГЕРЦОГ
Ему ничто не нанесёт урона:
Ни добрые, ни злые словеса.
Его судьбы ничто не переменит.
Но друг гораздо лучший просит вас.
ПРОТЕЙ
Конечно, ваша дружба перетянет,
И Валентина я оклевещу.
Но, с корнем эту страсть из сердца вырвать —
Ещё не значит оживотворить
Его любовью к господину Дурьо.
ДУРИО
Её любовь с его веретена
Вы сразу на моё перемотайте.
Но нити не запутайте при этом.
Черните Валентина, а меня,
Напротив, до небес превозносите.
Не спутайтесь!
ГЕРЦОГ
Протей, мы верим вам,
Поскольку слышали от Валентина,
Что вы, как рыцарь, служите Любви
И не способны изменить обетам.
А посему вы можете всегда
Встречаться с Сильвией. Она в печали,
В унынье, в меланхолии, в тоске.
Вы Валентинов друг — она охотно
В сношенье вступит с вами. И тогда
Её от Валентина отвращайте
И к Дурио внушайте ей приязнь.
ПРОТЕЙ
Я сделаю всё то, на что способен.
Но, Дурьо, вам сметливей надо быть.
Предупреждайте все её желанья.
А главное: растрогайте её
Сонетами — желательно слезливей.
ГЕРЦОГ
В поэзии — всевластие небес!
ПРОТЕЙ
Внушайте ей, что слёзы, воздыханья
И сердце вознесли вы на алтарь
Её красы. А высохнут чернила —
Вы их восстановите влагой слёз.
Излейте страсть душевными стихами,
Уверьте даму в искренности чувств.
Орфей бряцал на лютне, где не струны,
А жилы поэтических сердец
Прикосновениями золотыми
Могли и сталь, и камни умягчить.
От этих песен усмирялись тигры.
Левиафаны, выплыв из глубин,
На дюнах в упоении плясали.
Закончите элегии писать —
Переходите к новым изощреньям:
Устройте ночью пассии своей
Концерт из нежно-жалобных мелодий,
Союзных с этой мёртвой тишиной.
Когда всё это Сильвии не тронет,
Уж я не знаю, чем её пленить.
ГЕРЦОГ
По руководству этому заметно,
Что вы любви науку превзошли.
ДУРИО
Я сей же ночью это всё исполню.
Поэтому, Протей, учитель мой,
Незамедлительно пойдёмте в город
Людей искусных в музыке искать.
Я знаю и один сонет амурный.
Сгодится для начала он как раз.
ГЕРЦОГ
За дело, господа!
ПРОТЕЙ
К услугам вашим
До ужина мы будем. А потом
Задуманное воплощать начнём.
ГЕРЦОГ
Нет, ни к чему медлительность такая.
Сейчас начните — я вас отпускаю.
15.02.2023
1
Много лет назад я был мальски мал -
Дождь да ветер - одна нудотень!
И в дурацкие игры я всё играл -
И дождит и дождит ежедень.
Простаком я был, повзрослев едва, -
Дождь да ветер - одна нудотень! -
Но замкнулся вскоре от плутовства.
И дождит и дождит ежедень.
А потом женился я как дурак -
Дождь да ветер - одна нудотень!
И в дому моём с той поры бардак -
И дождит и дождит ежедень.
По-дурацки жизнь я прожёг дотла -
Дождь да ветер - одна нудотень!
И хворал головою я спохмела -
И дождит и дождит ежедень.
Так извечно всё и течёт в миру -
Дождь да ветер - одна нудотень!
Нам шутейную кончить пора игру,
Но играем мы ежедень.
2 Вольный перевод
Подрастал, дитя природы,
Я весёлым дурачком.
Мне казались в эти годы
Дождь и ветер нипочём.
Повзрослел — узнал тогда я,
Что не так уж мир хорош,
Но резвился, невзирая
Ни на ветер, ни на дождь.
Обзавёлся я женою,
Только счастья ни на грош.
Рвут мне душу с перепою
Тот же ветер, тот же дождь.
Вот последняя страница.
Перетлеет жизни нить,
Будет ветер век кружиться,
Дождик вечно будет лить.
Но пока жива планета,
Вместе с ней живут миры —
Вековечные сюжеты
Обновляемой игры.
До комедий вы охочи?
Значит, ныне вы и впредь
Все "Двенадцатые ночи"
АКТ ВТОРОЙ
Сцена 1.
Милан. Зала в герцогском дворце.
Входят
ВАЛЕНТИН и БОРЗ.
БОРЗ
Я к вам пришёл с перчаткою одной.
Она не ваша?
ВАЛЕНТИН
Нет, мои со мной.
[Пояснение. Игра слов: one (один) и on (надеты). У меня игра состоит в двусмысленности (энантиосемии) оборота Они не ваши? То есть: ваши или чужие. — А. Ф.]
БОРЗ
Однако и её себе оставить
Вы можете: она вам не чужда ведь?
ВАЛЕНТИН
О да! Её узором был одет
Мне дорогой божественный предмет:
Я говорю о некой дивной длани.
Возьму перчатку для воспоминаний.
О Сильвия! О Сильвия моя!
БОРЗ
О Сильвия! О Сильвия моя!
ВАЛЕНТИН
Вы что несёте, болван!
БОРЗ
Это вы несёте, а я повторяю. Или я ослышался?
ВАЛЕНТИН
Что-то слишком скоропалительно повторяете.
БОРЗ
Вы-то меня распекали за флегматичность.
ВАЛЕНТИН
Хватит! Вы знаете мадам Сильвию?
БОРЗ
К которой вы присохли?
ВАЛЕНТИН
Я присох? Да с чего вы взяли?
БОРЗ
Господи, да по множеству признаков. Вы, как господин Протей, ходите с мрачным видом, скрестив руки в знак протеста; высвистываете любовные мотивы, словно кенар; избегаете общества, словно прокажённый; киснете, как школьник, потерявший букварь; хлюпаете, будто девчонка, похоронившая бабушку; голодаете, будто больной на диете; не спите, как маньяк, боящийся ограбления; ноете, вроде нищих в Хэллоуин. Раньше-то вы горланили, как петух, вышагивали, словно лев, постились от завтрака до обеда, а страдали только из-за нехватки денег. А теперь ваша пассия изменила вас до неузнаваемости. Да точно ли вы мой хозяин?
ВАЛЕНТИН
Всё это замечаешь ты во мне?
БОРЗ
Не в вас, сказать вернее, а вовне.
ВАЛЕНТИН
Вовне? Это каким же образом?
БОРЗ
Да так. Есть ли кто-то подобный вам? Человек рассудительный хранит все свои глупости глубоко внутри, а вы их тотчас выносите на поверхность. Если кому ударяет моча в мозги, понятно, что он больной.
ВАЛЕНТИН
Хватит! Говори: знаешь ты леди Сильвию?
БОРЗ
Это которую вы за ужином пожираете взглядом?
ВАЛЕНТИН
Что и это заметно? Вовне… Да, её.
БОРЗ
Её-то? Нет, не знаю.
ВАЛЕНТИН
То есть? А как же ты говоришь, что я её пожираю взглядом?
БОРЗ
Она, по-моему, тяжела...
ВАЛЕНТИН
Тяжела?!!
БОРЗ
Тяжела на похвалы.
ВАЛЕНТИН
Зато её хвалить — легче лёгкого.
БОРЗ
А это понятно.
ВАЛЕНТИН
Что понятно?
БОРЗ
Что похвалы — одно, а её прелести — другое.
ВАЛЕНТИН
Почему же они несовместны?
БОРЗ
Прелести она себе нарисовала.
ВАЛЕНТИН
Она нарисовала?!!
БОРЗ
Ну, может, не она. Может, ей нарисовали. Какая разница!
ВАЛЕНТИН
Ты полагаешь, я не могу ценить прекрасное?
БОРЗ
Даже когда она стала невидной?
ВАЛЕНТИН
Невидной? Это когда же?
БОРЗ
Когда вы в неё врюх… влюбились.
ВАЛЕНТИН
Особенно тогда я её и разглядел.
БОРЗ
Отнюдь! Именно тогда вы её не видели.
ВАЛЕНТИН
Отчего же?
БОРЗ
Потому что любовь слепа. Вот ежели бы у вас были мои глаза... Ну, или ваши прежние, когда вы смеялись над Протеем без подвязок...
ВАЛЕНТИН
И что бы мне открылось тогда?
БОРЗ
Её прежнюю извращённость и вашу нынешнюю ненормальность. Да уж, если Протей забывал только про подвязки, вы, того гляди, забудете и про штаны.
ВАЛЕНТИН
А не влюблён ли ты сам? Вот ты вчера забыл мне начистить башмаки.
БОРЗ
Точно, я ощутил ужасную любовную тягу к своей кровати. И я даже благодарен за выволочку оттуда. Это даёт мне право не проявлять терпимости и устраивать выволочку вам.
ВАЛЕНТИН
Короче, я в аффектации.
БОРЗ
Хоть бы ваше состояние аффекта было покороче.
ВАЛЕНТИН
Вчера Сильвия повелела мне сочинить стихотворный опус о предмете, который она как бы любит.
БОРЗ
А вы?
ВАЛЕНТИН
Сочинил.
БОРЗ
Хромой сонет?
ВАЛЕНТИН
Нет, хвостатый. Старался, как мог. Молчи! Она сама идёт.
Входит СИЛЬВИЯ.
БОРЗ
О распрекрасный кукольный театр! О изумительная марионетка! Сейчас он будет говорить по её указке.
ВАЛЕНТИН
Миледи и госпожа! Тысячу вам добрых утр!
БОРЗ
Лучше бы тысячу сладких вечеров. Впрочем, существуют еще миллионы дифирамбов.
СИЛЬВИЯ
А вам, мой паладин, две тысячи добрых утр.
БОРЗ
Она даёт ему преференции, которые могла бы иметь сама.
ВАЛЕНТИН
Вы мне велели сочинить сонет
О некоем предмете безымянном,
Который вам любезен. И хотя
Испытывать не мог я вдохновенье,
Однако вам обязан услужить.
СИЛЬВИЯ
Вы с этой службой справились на славу.
ВАЛЕНТИН
Миледи, это было нелегко,
Поверьте: ведь не знал я адресата
И стих наудалую составлял.
СИЛЬВИЯ
Вы думаете, что перетрудились?
ВАЛЕНТИН
О нет, чтоб угодить вам, я создам
Хоть тысячу таких стихотворений,
Однако же…
СИЛЬВИЯ
Премилый оборот!
Его я и сама легко продолжу:
Однако же не склонен создавать;
Однако же мне это не по нраву…
Однако же я вас благодарю,
Однако же не стану вас неволить.
БОРЗ
Однако приневолит — и не раз.
ВАЛЕНТИН
Не понял я… Мои стихи так плохи?
СИЛЬВИЯ
Отнюдь, они прекрасны. Между тем,
Поскольку вы творили через силу,
Оставьте их, пожалуйста, себе.
ВАЛЕНТИН
Они для вас.
СИЛЬВИЯ
По моему заказу
Вы их писали, но не для меня.
Они для вас. Когда б вы знали это,
Стихи намного были бы живей.
ВАЛЕНТИН
Создам другие — только прикажите.
СИЛЬВИЯ
Извольте. Но читайте их потом
Вы сами — будто я их вам послала.
Всё хорошо, понравятся иль нет.
ВАЛЕНТИН
Допустим, что понравятся?
СИЛЬВИЯ
Оставьте
На память о приятности труда.
И добрых утр вам, паладин мой верный.
СИЛЬВИЯ уходит.
БОРЗ
Невидимая разума игра!
Что с ней в обыкновенности сравнится?
Нос на лице? На башне флюгера?
Учительница метит в ученицы —
И чьи же? Собственного школяра!
Штуковина, неслыханная ране:
Её писец себе строчит посланья!
ВАЛЕНТИН
О чём вы там размышляете?
БОРЗ
Что вы! Я только рифмую, а размышлять надо вам.
ВАЛЕНТИН
А мне о чём?
БОРЗ
О том, что вы стали парламентёром мадам Сильвии.
ВАЛЕНТИН
Перед кем?
БОРЗ
Перед вами. Она ведь пытается завоевать вас фигуральным образом.
ВАЛЕНТИН
Это каким же?
БОРЗ
Эпистолярным.
ВАЛЕНТИН
Но она не пишет ко мне!
БОРЗ
А зачем ей напрягаться, когда она вас заставляет писать за неё? Вы ещё не поняли этой уловки?
ВАЛЕНТИН
Боюсь, не понял.
БОРЗ
Не поняли самого смешного?
ВАЛЕНТИН
А что тут смешного? Она была возмущена.
БОРЗ
Однако письмо вам оставила.
ВАЛЕНТИН
Письмо к её анонимному возлюбленному.
БОРЗ
Так это вы и есть, если оно вручено вам,
ВАЛЕНТИН
Это было бы неплохо.
БОРЗ
Это прекрасно, уверяю вас. Вы за неё пишете послания себе и сами же их доставляете.
Сотни писем — и на это от неё вам ни строки:
Нарушать приличья света для девиц — не пустяки.
Ваша скромная царица, в честность почтаря не веря,
Вас принудила трудиться за троих, по крайней мере.
Я подбираю стихи на рифмы, взятые из книжки. Однако давно пора обедать.
ВАЛЕНТИН
Я не хочу.
БОРЗ
Вы — может быть. Я слыхал, что любовь может, как хамелеон, питаться воздухом. Но я-то поглощаю более вещественную пищу, особенно мясо. Поэтому не уподобляйтесь своей пассии: проявите сострадание!
Уходят.
Сцена вторая.
Верона. Дом Джулии.
Входят
ДЖУЛИЯ и ПРОТЕЙ.
ПРОТЕЙ
Терпение, мадам!
ДЖУЛИЯ
А что осталось!
ПРОТЕЙ
При первой же возможности вернусь.
ДЖУЛИЯ
Вернётесь, если не перевернётесь.
[Пояснение. В оригинале игра слов: If you turn not, you will return the sooner. — А. Ф.]
Вот вам кольцо на память обо мне.
ПРОТЕЙ
А вот моё. Мы как бы обручились.
ДЖУЛИЯ
Теперь скрепим устами наш союз.
(Целуются.)
ПРОТЕЙ
В знак верности — рука моя. И если
Пройдёт хоть час, когда я не вздохну
По Джулии, то следующим часом
В отместку за предательство любви
Окажется пускай година бедствий.
Однако ждёт отец. Не отвечай.
Сейчас прилив, но слёзного прилива
Не нужно: задержал бы он меня.
Прощай, любовь моя.
ДЖУЛИЯ уходит.
Не попрощалась!
Ну, что же, настоящая любовь
Себя являет в деле, а не в слове.
Входит ПАНТИНО.
ПАНТИНО
Вас ожидает батюшка.
ПРОТЕЙ
Иду.
О, как мы от любви косноязычны!
Уходят.
Сцена третья.
Верона. Улица.
Входит КОПЬЕ с собакой.
КОПЬЕ
Нет, за час я не изолью своё горе. Это у нас семейное: в роду Копье все слабы на слезу, и я получил свою долю по наследству. Получил и, как блудный сын, покидаю родной дом и уезжаю с молодым хозяином Протеем к миланскому герцогу. И я подозреваю, что мой Краб — вот этот кобель — самая бесчувственная тварь на свете. Мать голосит, отец рыдает, сестра хнычет, батрачка причитает, кошка воет, весь дом тонет в слезах, а этот хоть бы проскулил! Он просто камень, да он хуже всякой суки. Ростовщик — и тот прослезился бы, увидев мои проводы. Или возьмём мою бедную бабушку — она ослепла, выплакала себе глаза, прощаясь со мной. Сейчас мы это изобразим. Вот этот левый башмак будет папа́. Нет, лучше пусть левый будет маман, да, потому что он худой. Значитца, здесь у нас папенька, а здесь маменька. А эта орясина — будет сестрёнка, белая наша лилия. Эта шапка — наша служанка. Псом буду я… Нет, пёс будет сам собой. Или я буду за кобеля… А кобель — за меня, что ли? Нет, пусть каждый сам за себя. И вот я подхожу к папа и прошу благословения. А он молчит, как башмак, и давится слезами. Ну, я тогда к маман с поцелуем. А маменька, прямо как этот худой башмак, рот разевает — и ни словечка. Такая дура, что даже глупостей не говорит. Ну, я к сестрице. Слышите: и эта онемела от слёз. И только этот зверюга хоть бы визгнул из сострадания! И нет ему дела, что я битый час поливаю улицу слезами.
Входит ПАНТИНО.
ПАНТИНО
Эй, Копье! Живей, живей на корабль! Хозяин уже там. А то придётся тебе гнаться за ним на лодке! Нет, как вам это нравится! Стоит тут и проливает слёзы. Ты чего ревёшь, ослина? Смотри, нарыдаешься ещё по-настоящему.
КОПЬЕ
По настоящему? Да кому нужно такое настоящее, когда тебя не любят!
ПАНТИНО
Кто?
КОПЬЕ
Краб.
ПАНТИНО
Какой краб?
КОПЬЕ
Да вот этот!
ПАНТИНО
Вот это — краб?
КОПЬЕ
Вот это — Краб, сукин сын.
ПАНТИНО
Слушай, дурень: прозеваешь прилив — прозеваешь плавание — прозеваешь хозяина — прозеваешь службу… Э! Чего ты мне рот зажимаешь?
КОПЬЕ
Да больно уж ты раззевался.
ПАНТИНО
В каком смысле?
КОПЬЕ
Порешь чушь. Тоже мне — нашёл, чем стращать: прозеваю прилив, хозяина, службу! Уйдёт прилив — я наполню бухту слезами, стихнет ветер — ударю в паруса стонами.
ПАНТИНО
Что за ахинея! Мне велено звать тебя, придурок!
КОПЬЕ
Что, именно так велено меня звать?
ПАНТИНО
Да иди уже!
КОПЬЕ
Иду, иду.
Уходят.
Сцена четвертая.
Милан. Дворец герцога.
Входят
ВАЛЕНТИН, СИЛЬВИЯ, ДУРИО и БОРЗ.
СИЛЬВИЯ
Мой паладин!
ВАЛЕНТИН
Да, повелительница?
БОРЗ
Хозяин, господин Дурио пялится на вас.
ВАЛЕНТИН
Это он от любви.
БОРЗ
Но не к вам.
ВАЛЕНТИН
Естественно. К моей госпоже.
БОРЗ
Может, его отмордовать?
СИЛЬВИЯ
Мой паладин, вы печальны?
ВАЛЕНТИН
В самом деле, мадам, я кажусь таковым.
ДУРИО
Казаться — значит, не быть?
ВАЛЕНТИН
Возможно.
ДУРИО
Значит, вы симулянт?
ВАЛЕНТИН
Не более чем вы.
ДУРИО
Что же я симулирую?
ВАЛЕНТИН
Ум.
ДУРИО
Из чего вы это выводите?
ВАЛЕНТИН
Из вашей глупости.
ДУРИО
Но в чём она заключается?
ВАЛЕНТИН
В вашем камзоле.
ДУРИО
Он двойной.
ВАЛЕНТИН
Тогда в нём заключена дважды глупость.
ДУРИО
Что-что?!!
СИЛЬВИЯ
Не напрягайтесь, господин Дурио. Вы прямо побагровели.
ВАЛЕНТИН
Это ничего: он из рода хамелеонов.
ДУРИО
Из таких хамелеонов, которые предпочтут сосать вашу кровь, чем вдыхать с вами один воздух.
ВАЛЕНТИН
Вы это сказали, сударь?
ДУРИО
Да, сказал — и окончательно.
ВАЛЕНТИН
Я знаю: вы имеете обыкновение кончать, не начиная.
СИЛЬВИЯ
Изумительная перепалка! Беглый огонь!
ВАЛЕНТИН
О, да, сударыня! Восславим его источник.
СИЛЬВИЯ
Какой же, мой рыцарь?
ВАЛЕНТИН
Это вы, миледи. Ваши прекрасные глаза возбуждают в нём желание шутить и рассыпать перед вами перлы своего острословия.
ДУРИО
Если вы будете мне отвечать ударом на удар, ваши слова станут избитыми и обесценятся.
ВАЛЕНТИН
Зато вы, сэр, не обеднеете, сколько бы ни разорялись, ибо ваши затасканные перлы неистощимы. Наверное, это ваше единственное богатство. И даже своей челяди, судя по её задрипанному виду, вы платите обтёрханными словами.
СИЛЬВИЯ
Довольно, господа! Сюда идёт мой отец.
Входит ГЕРЦОГ.
ГЕРЦОГ
Да ты, я вижу, Сильвия, в осаде!
Отец ваш в добром здравье, Валентин.
Что скажете о дружеском посланье
С приятными вестями?
ВАЛЕНТИН
За него
От всей души я буду благодарен.
ГЕРЦОГ
Знаком вам дон Антоньо, ваш земляк?
ВАЛЕНТИН
О да, как человек высокой чести
В Вероне он прославлен — и не зря.
ГЕРЦОГ
И у него есть сын?
ВАЛЕНТИН
Во всём достойный
Такого благородного отца.
ГЕРЦОГ
Вы, значит, сына знаете отлично?
ВАЛЕНТИН
Как самого себя. Мы с ним росли.
И, что греха таить, бывал я трутнем
И много издержал прекрасных дней,
В которые обрёл бы совершенства,
Что ангелам уподобляют нас.
Зато мой друг — его зовут Протеем —
Так благодатно время проводил,
Что в юности имеет опыт старца.
Умом он развивается пока,
Но судит зрело обо всех предметах.
И, пусть я в восхваленье не силён,
Скажу, что в нём счастливо сочетались
Духовные и внешние черты,
Которые присущи джентльмену.
ГЕРЦОГ
Когда он — сочетанье этих черт,
В него должна влюбиться королевна,
А сам король — довериться ему.
Сей славный господин сейчас явился
Ко мне с рекомендательным письмом.
Он здесь намерен погостить немного.
Надеюсь, по душе вам эта весть.
ВАЛЕНТИН
Когда желал бы я кого-то видеть,
Так это, разумеется, его!
ГЕРЦОГ
Приём достойный окажите гостю —
Вы, Сильвия и Дурио. А вы,
Любезный Валентин, и так готовы
Его приветить. Он сейчас придёт.
ГЕРЦОГ уходит.
ВАЛЕНТИН
О нём я вам рассказывал, миледи.
Протей со мной приехал бы в Милан,
Но был тогда глазами на приколе
У глаз кристальных пассии своей.
СИЛЬВИЯ
По-видимому, он теперь свободен,
Когда не отыскал иной залог
Привязанности.
ВАЛЕНТИН
Нет, я убеждён:
Его глаза на привязи, как прежде.
СИЛЬВИЯ
Он дома их оставил? Он слепец?
Но как добрался он сюда вслепую?
ВАЛЕНТИН
Глаз у Любви, миледи, двадцать пар.
ДУРИО
А что ж тогда Любовь зовут безглазой?
ВАЛЕНТИН
Её ещё безумною зовут.
Всё от самих любовников зависит.
СИЛЬВИЯ
Довольно спорить! Он уже идёт.
ДУРИО выходит.
Входит ПРОТЕЙ.
ВАЛЕНТИН
Привет тебе, мой друг! А вы его
Почтите благостынею особой.
СИЛЬВИЯ
О, если он ваш пресловутый друг,
[Пояснение. Пресловутый — старое значение: славный, знаменитый. Я взял это слово из-за его амбивалентности (энантиосемии). Сейчас оно означает дурную славу. Двойственность данного слова отражает неоднозначность Протея. Сильвия относится к нему слегка иронически. — А. Ф.]
То за него достоинства глаголют,
И он для нас ближайший из людей.
ВАЛЕНТИН
О, да, тот самый. Разрешите, леди,
Быть вашим паладином и ему.
СИЛЬВИЯ
Служителя такого я не стою.
ПРОТЕЙ
Скорее недостоин я, мадам,
Чтоб вы меня одаривали взором.
ВАЛЕНТИН
Оставьте недостойный этот спор.
Зачислите, мадам, Протея в свиту.
ПРОТЕЙ
Вам преданно служить почту за честь.
СИЛЬВИЯ
А преданность должна вознаграждаться.
Привет вам от никчёмной госпожи.
ПРОТЕЙ
Не жить другому, кто сказал бы это!
СИЛЬВИО
Что госпожа послала вам привет?
ПРОТЕЙ
О нет! Что госпожа моя никчёмна.
Возвращается ДУРИО.
ДУРИО
Миледи, герцог хочет видеть вас.
СИЛЬВИЯ
Сейчас иду. Сэр Дурьо, вы со мною.
А вы поговорите, господа,
И к нам скорее присоединяйтесь.
Мой новообретённый кавалер,
Ещё один привет вам посылаю.
ПРОТЕЙ
Я, как мой друг, служитель ваш навек.
СИЛЬВИЯ и ДУРИО уходят.
ВАЛЕНТИН
Как там мои?
ПРОТЕЙ
Прекрасно. Все здоровы
И шлют приветы.
ВАЛЕНТИН
Ну, а ваши что ж?
ПРОТЕЙ
Я их благополучными оставил.
ВАЛЕНТИН
А Джулия — и, главное, любовь?
ПРОТЕЙ
Во времена былые эта тема
Насколько помню, вам была скучна.
ВАЛЕНТИН
Протей, я с той поры переродился.
За прежнее презрение к Любви
Наказан я смиреньем перед нею,
Раскаяньем, тоскою и постом.
Я проливаю слезы днём и ночью.
Глаза мои теперь не знают сна.
В отмщение за слепоту былую
Они особой зоркости полны —
Ко всем подробностям моих страданий.
О, бог Любви суров и всемогущ.
Меня привёл он к самоумаленью.
Его немилость — худшая из бед.
Но нет на свете счастья совершенней,
Чем поклоненье гению Любви.
Любовь мне заменяет сон и пищу,
Я говорить могу о ней одной.
ПРОТЕЙ
Всё это видно. Ваш кумир — миледи?
ВАЛЕНТИН
Она, кумир небесной красоты.
ПРОТЕЙ
По мне, она земное совершенство.
ВАЛЕНТИН
Прошу вас неземной её признать.
ПРОТЕЙ
Зачем такие преувеличенья?
ВАЛЕНТИН
Гиперболы моей любви нужны.
ПРОТЕЙ
Вы мне давали горькое лекарство.
Зачем же мне подслащивать своё?
ВАЛЕНТИН
Ну, ладно, ограничься горькой правдой:
Когда моя любовь не божество,
Она хотя бы ангелоподобна
И женщин всех превыше на земле.
ПРОТЕЙ
За исключением моей любимой.
ВАЛЕНТИН
Нет, исключений здесь не может быть:
Иначе исключишь меня из списка
Своих друзей.
ПРОТЕЙ
Но разве я могу
Свою любовь хоть как-нибудь принизить?
ВАЛЕНТИН
Твою любовь я сам же вознесу.
Пусть носит шлейф за госпожой моею,
Возвысившись над низменной землёй,
Которой целовать мы не позволим
Одежд моей возлюбленной, дабы
Земля, презрев весеннее цветенье,
Не предпочла навеки зимний хлад.
ПРОТЕЙ
Что за бахвальство… Вот так ахинея!
ВАЛЕНТИН
Прости меня, Протей. Что я могу?
Она уничижает всех красавиц
И может лишь единственною быть.
ПРОТЕЙ
Тогда ей подобает быть без пары.
ВАЛЕНТИН
Отнюдь, мой друг! Ей подобаю я.
Такая драгоценность превосходит
Сокровищницы двадцати морей,
Где были бы песчинки жемчугами,
Вода — нектаром, золотом литым —
Утёсы. Друг, тебя я забываю.
Прости: я так любовью поглощён.
Сейчас с ней вышел глупый мой соперник,
Который покорил её отца
Обширностью своих землевладений.
Последую за ними. Знаешь сам,
Что ревность от любви неотделима.
ПРОТЕЙ
Простите… Но она-то любит вас?
ВАЛЕНТИН
Конечно! Мы ведь тайно обручились,
А очень скоро совершим побег
И обвенчаемся. Уже готова
Верёвочная лестница… И так
Везёт нам до сих пор, что даже странно.
Протей, идёмте в комнату мою:
Ведь вы совет мне дружеский дадите?
ПРОТЕЙ
Ступайте. Я сейчас отправлюсь в порт:
О багаже отдам распоряженья —
И к вам незамедлительно вернусь.
ВАЛЕНТИН
Я очень вас прошу: не задержитесь.
ПРОТЕЙ
Конечно.
ВАЛЕНТИН уходит.
Жар сжирает теплоту,
Клин вышибают клином, что покрепче.
Так память о моей былой любви
Из моего сознания исчезла,
Когда явился новый мне предмет.
[Пояснение. В оригинале: newer object. В этой пьесе довольно часто говорится о предмете любви. В русский язык это выражение было внедрено В. К. Тредиаковским.— А. Ф.]
Что здесь виной: моё воображенье,
Чрезмерность Валентиновых осанн,
Её доподлинные совершенства
Или натура грешная моя?
Что побуждает мыслить так безумно?
Ведь не прекрасней Джулии она?
А Джулию я вправду обожаю.
Нет, если точно вправду — обожал,
Поскольку от пожара новой страсти
Расплавилась игрушкой восковой
Любовь, меня томившая недавно.
И к Валентину стал я холодней:
Ведь вожделеющий к прекрасной даме,
Неблагосклонен к рыцарям её.
Одна любовь растёт, другая глохнет.
Я видел только абрис — и уже
Рассудок мой ослеп от воспаленья.
А что ж со мною станется, когда
Мне станут явны все её красоты!
Я поборюсь — а после, может, дам
Свободу всем неистовым страстям.
Уходит.
Сцена пятая.
Милан. Улица.
Входят
БОРЗ и КОПЬЕ.
БОРЗ
О, Копье, чтоб я пропал!
КОПЬЕ
Э, не заговаривайся, братец. Никто не пропал, пока не повешен.
БОРЗ
Милости просим.
КОПЬЕ
А если не дам?
БОРЗ
Чего?
КОПЬЕ
Милостыни.
БОРЗ
Мы её и не просили.
КОПЬЕ
А чего просили?
БОРЗ
Милости.
КОПЬЕ
За что?
БОРЗ
Просто так. Экий ты, брат Копье, тупой! Да тебе в любом кабаке сто раз скажут: милости просим. Как твой хозяин простился с мадам Джулией?
КОПЬЕ
Да кто их знает! Сходились не в шутку, разъехались шутя.
БОРЗ
Она выходит за него замуж?
КОПЬЕ
Отнюдь.
БОРЗ
То есть? А, это он женится на ней?
КОПЬЕ
Никоим образом.
БОРЗ
Так он её бросил?
КОПЬЕ
Ниоткуда он её не бросал! Целая и невредимая, как рыба в море.
БОРЗ
Но что же между ними встало?
КОПЬЕ
Однако, ты меня смущаешь… В том-то дело, что ничего. Они далеки друг от друга.
БОРЗ
В каком смысле?
КОПЬЕ
Ну, ты дубина. Вот ты, например, недалёкий. А они — ровно наоборот.
БОРЗ
А что это я недалёкий?
КОПЬЕ
Потому что до тебя можно дотянуться палкой.
БОРЗ
Ладно, хватит об этом. Скажи прямо: они поженятся?
КОПЬЕ
Спроси у моего пса. Если он пролает "да" — поженятся, если "нет" — всё равно поженятся, а начнёт вилять хвостом — поженятся вопреки всему.
БОРЗ
Так что же из этого будет на самом деле?
КОПЬЕ
Я не могу так откровенно…
БОРЗ
Хорошо, выскажись метафорически. Между прочим, мой хозяин стал маньяком…
КОПЬЕ
А я всегда это подозревал.
БОРЗ
Да, маньяком любви.
КОПЬЕ
Только-то?
БОРЗ
Идиот! Вечно всё извращаешь.
КОПЬЕ
Так я же не про тебя, а про твоего хозяина.
БОРЗ
Мой хозяин в любовном угаре.
КОПЬЕ
В угаре, в ударе — какое мне дело? Пошли в трактир, если ты добрый христианин.
БОРЗ
Идём.
Уходят.
Сцена шестая.
Милан. Герцогский дворец.
Входит
ПРОТЕЙ.
ПРОТЕЙ
Бесчестно — бросить Джулию мою,
Бесчестно — к дивной Сильвии стремиться,
Ещё бесчестней — дружбе изменить.
Власть, побудившая меня к обетам,
Велит мне стать преступником тройным.
Любовь содержит верность и неверность.
Внуши, сладкоречивая: когда
Меня ты в безобразье вовлекаешь,
Как мне благообразие сберечь.
Я был пленён мерцающей звездою,
И вот — палящим солнцем покорён.
Не глупо клятву глупую нарушить,
Но лучшему дурное предпочесть
Решится разве только скудоумный.
Кощунственный язык! Назвать дурной
Прекраснейшую даму, власть которой
Ты утверждал десятки тысяч раз!
Мне разлюбить нельзя, но разлюбляю!
Любимую и друга я отверг,
А что же — от себя мне отказаться?
Утрату этих двух я возмещу
Небесной Сильвии приобретеньем
И сохраненьем самого себя:
Ведь я себе дороже Валентина.
Самовлюблённость, ты и есть любовь.
А Сильвия сиятельна настолько,
Что Джулия в сопоставленье с ней
Становится чернее нубиянки.
Забуду я, что Джулия жива,
Но то, что чувство к ней мертво, запомню.
Пусть будет Валентин моим врагом;
Не страшно, если Сильвия восполнит
И дружбу мне. Когда я не могу
Быть верным и себе, и Валентину,
Тогда его я в жертву принесу.
Итак, он затевает похищенье
И делает пособником меня —
Соперника — весьма неосторожно.
Я герцога об этом извещу.
Он Валентина выгонит — и даже
С охотою, поскольку он в мужья
Для дочери избрал мессира Дурьо.
Но только б Валентина мне свалить,
А после и на Дурио-болвана
Я отыщу какой-нибудь приём.
Любовь, ты подарила мне идею,
Так подари ещё и пару крыл,
Чтоб я твоим веленьям путь открыл.
Уходит.
Сцена седьмая.
Верона. Дом Джулии.
Входят
ДЖУЛИЯ и ЛЮЧЕТТА.
ДЖУЛИЯ
Ты добрая советчица, Лючетта.
Вернейшая наперсница моя,
Живой дневник, мои хранящий мысли.
Не скажешь ли, как, не боясь стыда,
Увидеть мне любимого Протея?
ЛЮЧЕТТА
К нему ведёт весьма тернистый путь.
ДЖУЛИЯ
Но истый пилигрим не утомится,
Стопами меря тридевять земель.
А на крылах любви насколько легче
К созданию бесценному лететь —
К Протею, идеалу совершенства!
ЛЮЧЕТТА
Пусть лучше сам вернётся ваш кумир.
ДЖУЛИЯ
Но взор его мою питает душу.
Так пожалей голодную меня:
Я так давно Протея не видала.
Когда бы полюбила ты сама,
Скорей костёр бы распаляла снегом,
Чем угашать словами пыл любви.
ЛЮЧЕТТА
Я ничего не угашаю. Только
Хочу ввести в пределы вашу страсть,
Дабы с умом она была в согласье.
ДЖУЛИЯ
Но тем любовь становится сильней:
Так в точности, наткнувшись на препону,
Меланхолично не журчит ручей,
Но, клокоча, грохочет разъярённо.
Когда свободно движется поток
По гальке, то смеётся беспрестанно,
Целует нежно стебли злых осок
И катится, змеясь, до океана.
Меня ты не своротишь нипочём.
Все трудности дороги презирая,
Неспешным и настойчивым ручьём
Я буду течь и дотеку до рая.
ЛЮЧЕТТА
В наряде ли, который вам присущ,
Намерены вы течь до райских кущ?
ДЖУЛИЯ
Естественно, не в женском платье буду
Я к цели продвигаться, не дрожа,
Когда мужланы грубые повсюду!
Лючетта, раздобудь костюм пажа.
ЛЮЧЕТТА
Но ради предприятия такого,
Быть может, и подстричься вы готовы?
ДЖУЛИЯ
Как? Мне принять столь безобразный вид?
Гораздо лучше бантами увиться:
Под ними парень я или девица,
Доподлинно никто не разглядит.
ЛЮЧЕТТА
Какие подобрать вам панталоны?
ДЖУЛИЯ
Вот прелести! Когда спросил бы кто:
"Какой вам кринолин удобней, сударь?"
На твой здоровый вкус я положусь.
ЛЮЧЕТТА
Допустим, с бантом спереди?
ДЖУЛИЯ
Лючетта!
Где набралась ты пошлостей таких?
ЛЮЧЕТТА
Туда могли бы вы втыкать булавки.
ДЖУЛИЯ
Лючетта, бросьте эту похабель.
Заботьтесь лучше о благоприличьях.
Ты думаешь, меня осудит свет,
Узнав, помимо этой авантюры,
Скандальные подробности ея?
ЛЮЧЕТТА
Что вы как будто пол переменили?
Боитесь — не меняйте ничего.
ДЖУЛИЯ
О, нет и нет! Я жажду перемены.
ЛЮЧЕТТА
Тогда вам пересуды не страшны.
Пускай себе полощут ваше имя.
Иное дело — милый ваш Протей.
Он будет рад такому обороту?
ДЖУЛИЯ
Об этом не забочусь я совсем.
Вернейшие любви его приметы —
Клятв миллионы, океаны слёз —
Порукою, что милый будет счастлив.
ЛЮЧЕТТА
Таких примет полно и у лжецов.
ДЖУЛИЯ
Зачем же говорить о лицемерах!
Протей рождён под честною звездой,
И сам он неизменности образчик.
Оракул в каждой клятве мой кумир.
Его слова — свидетельства о правде,
Он в мыслях девствен, искренен в любви.
А слёзы излагают все движенья
Его души, что далека от зла,
Как небеса от нашей низкой тверди.
ЛЮЧЕТТА
Протей да не изменится вовек!
ДЖУЛИЯ
Когда меня ты любишь, не пытайся
Моё к нему доверье подорвать.
Я только тех люблю, кто друг Протею.
Идём. Для долгожданного пути
Мы всё должны собрать. Я доверяю
Тебе моё имущество и честь.
Лишь только помоги моей затее.
Идём, не возражай. Довольно слов.
Задержка мне уже невыносима!
Уходят.
11.12.2022
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
ГЕРЦОГ МИЛАНСКИЙ
ВАЛЕНТИН
ПРОТЕЙ
АНТОНИО, отец Протея
ДУРИО, соперник Валентина
ЭГЛАМУР, помощник Сильвии в ее бегстве
ХОЗЯИН ГОСТИНИЦЫ
РАЗБОЙНИКИ
БОРЗ, комический слуга Валентина
КОПЬЕ, комический слуга Протея
ПАНТИНО, слуга Антонио
ДЖУЛИЯ, возлюбленная Протея
СИЛЬВИЯ, возлюбленная Валентина
ЛЮЧЕТТА, горничная Джулии
СЛУГИ
Действие происходит в Вероне, Милане и на границе Мантуи
АКТ ПЕРВЫЙ
Сцена 1.
Верона. Площадь
Входят
ВАЛЕНТИН и ПРОТЕЙ.
ВАЛЕНТИН
Протей, не уговаривай меня:
У домоседа кругозор — домашний.
Да ты и сам, когда бы юных дней
Не приковал к возлюбленному взгляду,
Охотно бы последовал за мной:
Ведь страны познавать с их чудесами
Полезнее, чем прозябать в тиши
И в безобразной праздности заглохнуть.
Но счастлив будь. Любви почёт воздам,
Как если бы любовь познал я сам.
ПРОТЕЙ
Так едешь, Валентин? Скажу тебе я:
В чужих краях не забывай Протея
И письма обстоятельные шли
Мне обо всех диковинах земли,
Чтоб кругозор я расширял с тобою.
При встрече же с опасностью любою
Тем паче вспоминай меня, дабы
Мог за тебя я воссылать мольбы.
ВАЛЕНТИН
Из книги о любви, я разумею?
ПРОТЕЙ
Из книги, мной любимой, — так вернее.
ВАЛЕНТИН
Не там ли есть глубокое одно
Преданье: как Леандр пошёл на дно?
ПРОТЕЙ
Любовь он мерил вглубь. Хоть, несомненно,
Кто в сапогах, тем море по колено.
ВАЛЕНТИН
Но Геллеспонт не менее глубок:
Его не переплыть и без сапог.
ПРОТЕЙ
Без них! Таких не надо испытаний!
ВАЛЕНТИН
Нет смысла: сапоги не из Испаньи.
[Пояснение. Здесь довольно адекватно передаётся не слишком остроумная игра значений слова boot, подразумевающая в том числе пытку испанским сапогом. — А. Ф.]
ПРОТЕЙ
Нет смысла в испытанье? Отчего ж?
ВАЛЕНТИН
В любви за стоны что ты обретёшь?
Презренье. Мимолётный взгляд кокетки —
За сердца растревоженного плач,
Бессонницу — за счастья проблеск редкий,
За миг победы — сонмы неудач.
А если нет побед — одна большая
Беда с тобой. И жизнь проходит зря,
Из разума безумие рождая,
Умом ослабшим глупости творя.
ПРОТЕЙ
Так вы меня считаете безумным?
ВАЛЕНТИН
Вы до безумья можете дойти.
ПРОТЕЙ
Я не Любовь, над коей вы смеётесь.
ВАЛЕНТИН
Она — хозяйка, и она глупа.
А тот, кто у безумца в подчиненных,
Едва ли входит в список мудрецов.
ПРОТЕЙ
Однако прочитал я, что, как черви
Порою жрут прекраснейший бутон,
Так точно и любовное безумство
Съедает наилучшие умы.
ВАЛЕНТИН
В тех самых книгах я читал: как почка
Уже опустошённая червём,
В цветок не разовьётся, так и разум,
Который был недавно юн и свеж,
Переродится в глупость и зачахнет
В зародыше. И потеряет он
Блистательный расцвет и все надежды.
Хотя зачем я это говорю?
Ты добровольно обуян любовью.
Прощай ещё раз. Ждёт отец в порту
Чтоб проводить меня перед отплытьем.
ПРОТЕЙ
Позволь пойти с тобою, Валентин.
ВАЛЕНТИН
Нет, друг, я предлагаю здесь расстаться.
В Милан пиши о наших новостях
И о любви — как в ней ты преуспеешь.
И от меня цидулы жди в ответ.
ПРОТЕЙ
Пусть счастье ты своё найдёшь в Милане.
ВАЛЕНТИН
А ты своё в Вероне. Всё, прощай.
ВАЛЕНТИН уходит.
ПРОТЕЙ
Он честью одержим, я нежной страстью.
Друзей он бросил, чтоб над ними встать.
А я для страсти и друзей бросаю,
И даже отступаюсь от себя.
Джульетта, как меня ты изменила!
К наукам потерял я интерес
И разум без развития оставил.
Я расточаю время, бросил свет.
Он прав: в любви враждебен сам себе я,
Страдая сердцем, разумом слабея.
Входит БОРЗ.
БОРЗ
Здравствуйте, господин Протей. Вы не видали моего хозяина.
ПРОТЕЙ
Он только что ушёл отсюда, чтоб отбыть в Милан. Наверное, он уже на корабле.
БОРЗ
Держу двадцать против одного, что так. Вот ведь баран!
И вот, поскольку не на корабле я,
Тогда и мне страдать, бараном блея.
ПРОТЕЙ
В толк что-то не возьму я: ты кого ж
Бараном в этом случае зовёшь?
Ведь потеряться — тех судьба баранья,
Кого пастух оставит без вниманья.
БОРЗ
Баран я, что ли, если верить вам?
ПРОТЕЙ
А что об этом думаешь ты сам?
БОРЗ
Я думаю, что собственник барана
Владеет и рогами. Как ни странно,
Не ошибёмся мы, когда сочтём
Хозяина барана — рогачом.
ПРОТЕЙ
Какая чушь! Воистину баранья логика.
БОРЗ
По-вашему, баран всё-таки я?
ПРОТЕЙ
А кто же? Как твой хозяин — пастух.
БОРЗ
Я против! И у меня твёрдые аргументы.
ПРОТЕЙ
У меня твёрже, и я за.
БОРЗ
А вы прикиньте. Пастух ищет барана, но баран не ищет пастуха. Я ищу своего хозяина — следовательно, баран не я.
ПРОТЕЙ
Ищешь, потому что сам отстал от него. Но ты это делаешь ради пропитания, чего нельзя сказать о хозяине. Вывод: ты баран, да ещё и отсталый и пропащий.
БОРЗ
Ещё один такой аргумент, и вы меня так заставите мекать.
ПРОТЕЙ
Всё, хватит о баранах. Передал ты моё письмо Джулии?
БОРЗ
Да, я, отсталый баран, доставил письмо приставшей к вам ярочке. И она, эта овца, мне, как пропащему барану, за это не дала ни скудо.
ПРОТЕЙ
У нее скудные средства: на всех баранов не напасёшься.
БОРЗ
Если у неё скудное пастбище, то часть баранов можно отсеять.
ПРОТЕЙ
Баранов не сеют, не жнут, но сами себя родят. Сколько можно толочь одно и то же?
БОРЗ
Я всё толку, толку, а толку — чуть.
Мне за письмо заплатят что-нибудь?
ПРОТЕЙ
Вот бестолочь! Ну, можно ль так наглеть!
Баран корыстный, отправляйся в клеть.
[Пояснение. В оригинале обыгрывается слово pound, у которого множество значений, в том числе: толочь и загонять в хлев. — А. Ф.]
БОРЗ
Вот и помогай им после этого!
ПРОТЕЙ
Она что-нибудь сказала?
БОРЗ
Сказала: "Ну и ну!"
ПРОТЕЙ
Ну и ну? Это какая-то ахинея. А добавила она какой-нибудь жест? Может, помавала головой?
[Пояснение. В оригинале игра слов: nod (кивать) и noddy (глупый). — А. Ф.]
БОРЗ
Нет, головы она не помывала.
ПРОТЕЙ
Боюсь, она скорее намылила шею — тебе.
БОРЗ
Боитесь за меня — так получили бы это удовольствие сами.
ПРОТЕЙ
Это удовольствие, как правило, получает письмоносец.
БОРЗ
Я предпочёл бы удовольствие от вас — но другое.
ПРОТЕЙ
Какое же?
БОРЗ
Посущественнее барана и бестолочи.
ПРОТЕЙ
Ты всё клонишь к одному итогу.
БОРЗ
Если бы я ещё склонил ваш кошелёк к развязке…
ПРОТЕЙ
Сначала ты развяжи язык и ответь, что она сказала.
БОРЗ
Развяжите свой кошелёк и обменяйте ваши монеты на её слова.
ПРОТЕЙ
Хорошо, вот тебе за труды. Так что же она сказала?
БОРЗ
Я же говорил: ну и ну! А вообще я думаю, вы зря стараетесь.
ПРОТЕЙ
Она сама тебе на это намекнула?
БОРЗ
Что вы, сударь! Она ни на что не намекала. Даже на то, что даст мне хоть один дукат. Я сам додумался. Если она пренебрегает мною, передающим ваши мысли, то почему она будет добрее к вам, когда передаст свои мысли — уже без посредника? И вообще дарите ей камни, потому что она жесткая, как сталь.
ПРОТЕЙ
Другого она ничего не говорила?
БОРЗ
Нет, сударь. Даже не сказала: возьми себе за труды. Вот вы расщедрились на несколько монет. Лучше доставляйте ей свои письма сами, а я доставлю ваш устный привет своему хозяину.
БОРЗ уходит.
ПРОТЕЙ
Ступай, дружище... С этим негодяем
Окажется корабль непотопляем:
На суше парень должен умереть.
А мне в делах любви придётся впредь
На письмоносца обращать вниманье.
Не сомневаюсь: Джулия посланье
Отвергла, ничего не говоря,
Из-за несноснейшего почтаря.
Уходит.
Сцена вторая.
Верона. Сад в доме Джулии.
Входят ДЖУЛИЯ и ЛЮЧЕТТА.
ДЖУЛИЯ
Лючетта, мы с тобой наедине.
Что скажешь ты: страстям отдаться мне?
ЛЮЧЕТТА
А что же! Отдавайтесь, только так,
Чтоб не совершить при этом ложный шаг.
ДЖУЛИЯ
Вот именно. Чтоб не было ошибки,
Скажи, кого в блистательном кругу
Моих провинциальных кавалеров
Считаешь ты достойнее других.
ЛЮЧЕТТА
Я вам отвечу в простоте душевной,
Вы только называйте имена.
ДЖУЛИЯ
Сначала Эгламур великолепный.
ЛЮЧЕТТА
Красавец, и болтает, как поёт,
Воспитанный, а всё ж таки не тот.
[Пояснение. Замаскированная цитата из "Жизни Клима Самгина": "(…) Бабы подлые, капризные. И есть у них эдакое упрямство… не могу сказать какое. И хорош мужчина, и нравится, а — не тот. Не потому не тот, что беден или некрасив, а — хорош, да — не тот!" — А. Ф.]
ДЖУЛИЯ
А про Купчино что бы ты сказала?
Богатств разнообразных кладезь в нём?
ЛЮЧЕТТА
Одно его богатство — капиталы,
Сам по себе он беден в остальном.
ДЖУЛИЯ
Так, перейдём к изящному Протею.
ЛЮЧЕТТА
О господи! Увольте: я глупею.
ДЖУЛИЯ
Звук имени его тебя потряс?
ЛЮЧЕТТА
Сударыня, я поняла сейчас,
Что все мои суждения в итоге
Об этих джентльменах так убоги!
ДЖУЛИЯ
Судила ж ты других, так почему
Не выдашь аттестацию ему?
ЛЮЧЕТТА
Боюсь, его мы только опорочим
Сравненьями: он не чета всем прочим.
ДЖУЛИЯ
Но основанье?
ЛЮЧЕТТА
Женское оно:
Я вижу так, поскольку я так вижу.
ДЖУЛИЯ
Что ж, для Протея сердце мне открыть?
ЛЮЧЕТТА
Когда не бессердечны вы — конечно.
ДЖУЛИЯ
Кто не зажёг меня — так это он.
ЛЮЧЕТТА
Зато всех больше вами он зажжён.
ДЖУЛИЯ
Не видно, чтоб любовь его пылала.
ЛЮЧЕТТА
Невидимое пламя жжёт сильней,
Когда заключено в плену углей.
ДЖУЛИЯ
Нет, мало говорящий любит мало.
ЛЮЧЕТТА
Напротив, леди, чувства меньше в том,
Кто всех бойчее треплет языком.
ДЖУЛИЯ
Хотела б я прочесть Протея мысли.
ЛЮЧЕТТА
Читайте. Затруднений в этом нет.
(Подаёт письмо.)
ДЖУЛИЯ
Что? Джулии? Но от кого посланье?
ЛЮЧЕТТА
Узнаете — достаточно прочесть.
ДЖУЛИЯ
Кто передал его?
ЛЮЧЕТТА
Паж Валентина.
И, думаю, писал его Протей.
Посланник вам хотел письмо доставить.
Но повстречал меня, и я взялась
Его отдать. Уж вы не обессудьте.
ДЖУЛИЯ
Клянусь моею честью — хороша!
Посредница в деяниях порока!
Разносит письма! Кто тебя просил?
Исподтишка мою позоришь юность?
Побочное нашла ты ремесло
Себе по нраву? Сколько платят сводням?
Эпистолу немедленно верни,
Не раздражай меня и с глаз сокройся.
ЛЮЧЕТТА
За что? Я услужить хотела вам
ДЖУЛИЯ
Ступай!
ЛЮЧЕТТА
А вы опомнитесь, мадам.
ЛЮЧЕТТА уходит.
ДЖУЛИЯ
Вот дура-то! Неужто непонятно,
Как мне письмо не терпится прочесть!
Но если я Лючетту разругала,
Как можно мне вернуть её с письмом
И словно соучаствовать в разврате!
Какая недогадливость! Нельзя ж
Так в лоб! Она могла письмо подбросить.
Могла заставить прочитать его.
"Нет" говорим мы часто в знак согласья.
Любовь так привередливо-глупа.
Она подобна вздорному ребёнку:
То он кусает няньку, то, смирясь,
Через мгновение целует розгу.
Лючетте я устроила разнос
И прогнала её, хотя желала
Оставить. Я лицом была грозна,
А в сердце ликовала и смеялась.
Пусть за несдержанность епитимьёй
Смиренье станет для меня. Лючетта!
ЛЮЧЕТТА возвращается.
ЛЮЧЕТТА
Что вам угодно?
ДЖУЛИЯ
Скоро ли обед?
ЛЮЧЕТТА
По мне, пускай бы стол уже накрыли:
Тогда б вы ели поедом еду,
А не прислугу.
ДЖУЛИЯ
Подняли вы что-то?
ЛЮЧЕТТА
Нет, ничего.
ДЖУЛИЯ
Нагнулись-то зачем?
ЛЮЧЕТТА
Бумажку подобрать, что уронила.
ДЖУЛИЯ
Что в ней?
ЛЮЧЕТТА
Она пустая — для меня.
ДЖУЛИЯ
Однако для кого-то не пустая.
ЛЮЧЕТТА
Коль сам её никчёмной не сочтёт.
ДЖУЛИЯ
От вашего приятеля куплеты
Любовные?
ЛЮЧЕТТА
Но чтобы их пропеть,
Вы тон задайте мне. Вы без труда
Мелодии на голоса кладёте.
ДЖУЛИЯ
Для чепухи такой сойдёт мотив
"Любовной сласти".
ЛЮЧЕТТА
Очень уж слащавый.
ДЖУЛИЯ
А не солёный будет тут рефрен?
ЛЮЧЕТТА
Споёте сами — не пересолите.
ДЖУЛИЯ
А вы-то что же?
ЛЮЧЕТТА
Я не потяну.
ДЖУЛИЯ
Давайте лист. Посмотрим, что за песни.
ЛЮЧЕТТА
Сначала вы возьмите верный тон:
Ваш собственный тут вовсе не подходит.
ДЖУЛИЯ
Ах, вот как! Отчего?
ЛЮЧЕТТА
Он грубоват.
ДЖУЛИЯ
А вы, я полагаю, нагловаты.
ЛЮЧЕТТА
Вот сбились вы, сорвавшись на фальцет!
Не знаю, чем его уравновесить.
ДЖУЛИЯ
Расстроит пенье ваш вульгарный бас.
ЛЮЧЕТТА
Я подражаю голосом Протею.
ДЖУЛИЯ
Мне надоела эта болтовня.
И этот перебор пустых признаний.
(Рвёт письмо.)
Ступайте! Нет, обрывков собирать
Не вздумайте — меня вы раздражите.
ЛЮЧЕТТА (про себя)
Она раздражена! Держи карман!
Туда она вложила бы посланье
Ещё одно, чтоб раздражённей быть.
ЛЮЧЕТТА уходит.
ДЖУЛИЯ
С эпистолой разделалась я лихо!
За что же? Злые пальцы! Как могли
Вы разодрать слова любви на клочья!
Вы осы, поедающие мёд
И жалящие добрых пчёл до смерти.
Обрывки я расцеловать хочу.
Вот в этом месте нежною Джульеттой!
Зовет он, злая Джулия, тебя.
Так я на камни брошу злое имя
И в наказанье растопчу его.
А тут: "Протей, израненный любовью".
Так на груди я это помещу
И уврачую раны целованьем.
Опять Протея имя. И опять.
Не разгоняй обрывков, добрый ветер.
До буковки письмо я воссоздам.
Ну, ладно, имя Джулии ты можешь
Забросить на отвесную скалу
И ввергнуть в волны бешеного моря.
А вот подряд он дважды начертал:
"Протей, бедняк, отвергнутый Джульеттой".
Ну, нет, Джульетту я не оторву:
Она с меланхолическим Протеем
Связалась так удачно. Я сложу
Два имени — милуйтесь, как хотите.
ЛЮЧЕТТА возвращается.
ЛЮЧЕТТА
Миледи, кушать подано. Вас ждут.
ДЖУЛИЯ
Иду уже!
ЛЮЧЕТТА
А эти вот улики
Останутся рассказывать о вас?
ДЖУЛИЯ
Так соберите их из уваженья.
ЛЮЧЕТТА
Вы запретили мне их собирать.
Но бросить на земле — ещё простынут.
ДЖУЛИЯ
Я вижу: вы заботитесь о них.
ЛЮЧЕТТА
Вы видите. Я тоже не слепая.
ДЖУЛИЯ
Довольно. Я иду, и вы за мной.
Уходят.
Сцена третья.
Верона. Дом Антонио.
Входят
АНТОНИО и ПАНТИНО.
АНТОНИО
О чем вчера, Пантино, так азартно
Мой брат на галерее говорил?
ПАНТИНО
О вашем сыне — о Протее.
АНТОНИО
Что же?
ПАНТИНО
Он изумлён, как допустили вы,
Чтоб расточал он время золотое
В бездействии. Отцы других домов,
Скромнее вашего, сынам мирволят
Искать удачи на любых путях:
Кого-то шлют за воинскою славой,
Кого-то в море, чтобы открывать
Неведомые страны, а кого-то
За просвещеньем в университет.
Ваш брат уверен, что Протей стяжает
Признание на поприще любом.
Я убедить вас должен, чтобы сыну
Вы не мешали проявить себя.
Пускай он в старости не сожалеет,
Что в молодости мира не видал.
АНТОНИО
О, я-то в убежденьях не нуждаюсь.
Я целый месяц озабочен тем,
Что здесь мой сын проматывает время.
Конечно, совершенства не достичь
Тому, кто не познал большого мира.
Наш опыт добывается в трудах,
Потом в горниле времени крепчает.
Всё ясно, и сомнений в этом нет.
Но вот куда Протея мне направить?
ПАНТИНО
Вы знаете, что лучший друг его
У герцога миланского?
АНТОНИО
Конечно.
ПАНТИНО
Послать бы сына вам туда, чтоб там
Учился он турнирному искусству,
В науке вежества поднаторел,
Завёл необходимые знакомства,
И деятельность выбрал для себя,
Приличную его летам и роду.
АНТОНИО
Прекрасно. Чтобы это доказать,
При первой же оказии отправлю
Его в Милан.
ПАНТИНО
И ждать не нужно вам,
Поскольку завтра дон Альфонсо вместе
С эскортом наших избранных дворян
К миланскому правителю отбудет.
АНТОНИО
Попутчиков нет лучше. Вот и он.
Сейчас его известьем осчастливим.
Входит ПРОТЕЙ.
ПРОТЕЙ
Я осчастливлен. В жизни счастлив я.
Вот от неё письмо. Рука любимой
Язык сердечный воспроизвела.
Её признаньям я бесспорно верю.
О, если бы родители теперь
Своим благословением скрепили
Счастливый наш союз. Любовь моя!
О Джулия небесная!
АНТОНИО
Какую
Бумагу вы читаете, мой сын?
ПРОТЕЙ
Так, в двух словах привет от Валентина.
Его один знакомый передал.
АНТОНИО
И я хочу прочесть. Мне интересно,
Что нового в Милане.
ПРОТЕЙ
Валентин
Не сообщает новостей. Он пишет
Как был любезно принят при дворе.
Он хочет, чтоб я так же был обласкан.
АНТОНИО
С его желаньем вы согласны?
ПРОТЕЙ
Мне
Важней всего родительская воля.
АНТОНИО
Она с его желанием в ладу.
Однако не сочти её поспешной.
Я так хочу — и точка. Предстоит
Тебе пожить в Милане с Валентином
При герцогском дворе. Я положу
Тебе достойнейшее содержанье.
Ты отплываешь завтра. Не перечь:
Моё решенье непоколебимо.
ПРОТЕЙ
Но завтра — это скоро чересчур.
Отсрочку дайте мне два дня на сборы.
АНТОНИО
Что будет нужно, после мы пришлём.
А ты отбудешь завтра. Ты, Пантино,
Его необходимым обеспечь.
АНТОНИО и ПАНТИНО уходят.
ПРОТЕЙ
Так из огня попал я в бездну моря
И в ней тону. Отцу не показав
От Джулии письма из опасенья,
Что станет он препятствовать любви,
Я сам себе препятствие и создал.
Весна моей любви! Как много в ней
От переменчивых апрельских дней!
То радости нам солнце принесёт,
То сгинет в тучах блеск его красот.
Возвращается ПАНТИНО.
ПАНТИНО
Отец зовёт вас. Только поспешите:
Сейчас он убегает по делам.
ПРОТЕЙ
Хоть сердцем всем на стороне отца я,
Оно стучит, согласье отрицая.
Уходят.
05.11.2022
АКТ ПЯТЫЙ
Сцена 1.
Англия. Дворец.
Входят
КОРОЛЬ ДЖОН, ПАНДОЛЬФ и свита.
КОРОЛЬ ДЖОН
Я в ваши руки отдаю корону —
Моей монаршей чести атрибут.
ПАНДОЛЬФ
Своей рукой венец твой возвращаю,
А заодно и честь, и власть твою.
Цени его святейшество за это.
КОРОЛЬ ДЖОН
О, да! Но, отче, я теперь молю,
Чтоб вы своё святое обещанье
Исполнили, употребив права,
Что вам даны понтификом великим,
И удержали Франции напор,
Пока в войне мы не испепелились.
Уже восстали графства. Подлый люд
Возненавидел прежнюю покорность
И всей душою возлюбил врага.
Теперь он присягает чужеземцам.
И только вы способны усмирить
Больное клокотанье соков тела
Британского. Поветрие грозит
Погибелью. Молю я вас не медлить.
ПАНДОЛЬФ
Ну, что ж, я эту смуту вдохновил,
Когда ты супротивничал беспутно
Его святейшеству. Но ты теперь
Раскаялся, и языком могу я
Утихомирить ураган войны
И водворить прекрасную погоду.
Запомни день, когда ты присягнул
На верность папе, — праздник Вознесенья.
К дофину в ставку еду я сейчас
И армию его обезоружу.
ПАНДОЛЬФ уходит.
КОРОЛЬ ДЖОН
Сегодня Вознесение! Тот день,
В который, как сказал мне прорицатель,
Короны я лишиться должен был
И в самом деле я её лишился,
Хотя, по счастию, не насовсем,
И отдал сам её, а не был свергнут.
Входит БАСТАРД.
БАСТАРД
Весь Кент захвачен. Не сдаётся Дувр.
Дофина Лондон встретил, словно гостя.
И, не желая слушать ничего,
К Людовику переметнулись лорды,
Все остальные дико смятены,
И я не поручусь за их лояльность.
КОРОЛЬ ДЖОН
Но почему, узнав, что жив Артур,
Не поспешили лорды возвратиться?
БАСТАРД
Они искали труп — и труп нашли.
Его ковчег телесный был ограблен.
Какая-то злодейская рука
Брильянтом жизни принца завладела.
КОРОЛЬ ДЖОН
Подонок Юберт уверял: он жив!
БАСТАРД
Клянусь душой, тогда он так и думал.
Но отчего так сникли вы, король?
Зачем вы так затравленно глядите?
В своих мечтаньях вы великий муж,
Пора вам стать великим и на деле.
В глазах монарших люди не должны
Заметить неуверенность и слабость.
Но надобно, как время, шустрым быть.
Угрозою ответить на угрозу,
Всем наглым страхам. И для подчинённых,
Которые взаймы у королей
Берут величественные манеры,
Вы станете отваги образцом.
Воспряньте же во всём великолепье!
В сражении блесните, словно Марс.
Явите всем свою неустрашимость.
Бывало ли такое, чтобы льва
Дерзнули в дрожь вогнать в его вертепе?
Не дайте же глумиться над собой!
Врага на дальних подступах разбейте,
Пока он не вломился в город ваш.
КОРОЛЬ ДЖОН
Здесь был Пандольф, и мы с ним заключили
Взаимовыгоднейший договор.
Легат пошлёт дофина восвояси.
БАСТАРД
Позор! Мы, стоя на своей земле,
Расшаркиваемся пред супостатом
И расточаем сладкие слова,
Овладеваем языком намёков,
Идём на безобразный компромисс
В ответ на беспардонное вторженье.
Заигрываем с маминым сынком,
В шелка разряженным хлыщом, мальчишкой,
Не брившимся ещё. Как допустить,
Чтоб он воинственную нашу почву
Убогим петушеньем осквернял,
Чтоб раздражал британский грозный воздух
Ленивым колыханием знамён
И не нашёл возмездия за это!
Берись же за оружие, король!
Быть может, кардинал не преуспеет
В миролюбивой миссии своей.
А преуспеет — то, по крайней мере,
Узнают все, что, не страшась врага,
Сопротивляться были мы готовы.
КОРОЛЬ ДЖОН
Пожалуй. И поэтому тебя
Главнокомандующим назначаем.
БАСТАРД
Дерзай. Пусть видят все, что ты готов
Ещё сильнейших победить врагов.
Уходят.
Сцена вторая.
Англия. Сент-Эдмонсбери.
Лагерь ДОФИНА ЛЮДОВИКА.
Входят
ДОФИН ЛЮДОВИК, МЕЛЁН,
СОЛСБЕРИ, ПЕМБРУК, БИГОТ.
ДОФИН ЛЮДОВИК
Мелён, переписать для нас велите
Конвенцию сию, оригинал
Верните лордам, чтоб не забывали
Они и мы, читая договор,
Зачем святое приняли причастье,
И чтоб условья точно соблюли.
СОЛСБЕРИ
Мы соблюдём их и без договора,
Послужим вам за совесть — не за страх.
И всё же, благородный принц, поверьте:
Не в радость мне, что язву наших дней
Приходится лечить постыдным бунтом
И ради врачевания одной
Больному много новых ран наносят.
О, как моя душа огорчена,
Что принуждён я обнажать железо
И вдов приумножать в родном краю,
Где призывают Солсбери в защиту.
Однако это время так больно,
Что жизнестойкость прав своих должны мы
Удерживать неправедной рукой
Жестокости! Друзья мои, прискорбно,
Что островом мы этим рождены,
Чтобы ряды захватчиков пополнить
И вслед за иноземным сапогом
Топтать отчизны трепетное тело.
От слёз я удержаться не могу,
Осознавая наш позор невольный.
Под иноземные знамёна встать?
Собой расцветить чуждое дворянство?
И двигаться по собственной стране!
Народ мой, если б ты переселился!
Или объявший остров наш Нептун
Всю память отобрал твою и после
На берег некой девственной земли
Переместил две христианских рати,
Чтоб влили кровь в артерию одну,
Чем проливать её не по-соседски.
ДОФИН ЛЮДОВИК
О сколь прекраснодушные слова!
Борьба страстей высоких разрешилась
Землетрясеньем благородства. Ты
Познал борьбу меж силой обстоятельств
И долгом — благородную борьбу.
Позволь мне отереть твои ланиты,
Покрытые серебряной росой.
Хоть иногда случалось мне растаять
От заурядной влаги женских слёз,
Но капли слёз мужских не что иное,
Как излияние сердечных бурь,
Сильней явленье это поражает,
Чем небо в метеорных пламенах.
Чело повыше, Солсбери преславный!
Великим сердцем бурю побори.
А что до слёз — то пусть рыдают дети,
Кому неведом сей гигантский мир,
Неукротимой яростью объятый,
Кто знает страсти только на пиру,
Кровь веселя угарной болтовнёю.
Идя за мной, ты будешь награждён.
Рукой проникнешь ты в мошну удачи
На ту же глубину, что сам дофин.
Не обойдёт судьба и вас, милорды,
Коль мышцею послужите вы нам.
Входит ПАНДОЛЬФ.
Как будто мне глаголет некий ангел…
Смотрите: к нам идёт святой легат!
Даны ему десницею небесной
Священные права, он превратит
Наш договор в дела своим дыханьем.
ПАНДОЛЬФ
Приветствую тебя, французский принц!
Узнайте: Иоанн, король британский,
Смирился перед Римом. Укрощён
Им гордый дух, восставший против церкви,
И римской метрополии теперь
Король покорен. Это означает,
Что стяги можешь ты свои свернуть
И яростный военный дух утишить,
Чтоб он возлёг, как приручённый лев,
У самых ног достигнутого мира
И только в представленье грозен был.
ДОФИН ЛЮДОВИК
Прелат, прости, я не пойду обратно.
Вполне высокороден я и сам,
Чтоб мог быть подданным и подотчётным,
Слугой, статистом, средством. Никому
Из сильных мира я не повинуюсь.
Когда почти погас огонь войны
С бичуемым сегодня королевством,
Кто тленье углей заново раздул?
Не ты ли полил маслом эти угли?
Ну, что ж, ты в этом больше преуспел,
Чем в миротворчестве, где ты бессилен.
Ты мне растолковал мои права,
Меня направил ты на эту землю.
И что ж? Теперь явился сообщить,
Что Джон Английский примирился с папой?
А мне их примирение зачем,
Когда по смерти юного Артура
Я через ложе Бланки получил
Британию в законное владенье?
И вот, её почти завоевав,
Я должен отступиться оттого лишь,
Что примирились Англия и Рим.
Я что же — римский раб? А дал твой папа
Мне на кампанию хотя бы грош?
Помог оружьем? Фуражом хотя бы?
Я и мои соратники должны
За всё платить, потеть в трудах похода.
Мне разве не кричали: “Vive le roi!”?
Когда я брал здесь города с налёту?
И в этом состязанье за венец
Я разве не владею козырями?
Так что я — должен выйти из игры?
Клянусь душою, этого не будет.
ПАНДОЛЬФ
О, до чего поверхностен твой взгляд!
ДОФИН ЛЮДОВИК
Не важно, глубина или поверхность,
Я не уйду отсюда, не стяжав
Той славы, что заранее внушали
Надежды мне. Я за собой увлёк
Отважные и пламенные души,
Готовые из алчных челюстей
Опасности и смерти вырвать славу.
Но чей я слышу наглый трубный глас?
Трубы.
Входит БАСТАРД.
БАСТАРД
Надеюсь, вам приличия знакомы?
Известно вам, как говорить с послом?
Миланский кардинал, меня направил
Король Британский. Должен я узнать,
Чем увенчалось ваше предложенье
Дофину. Исходя же из того
Я стану языком распоряжаться.
ПАНДОЛЬФ
Противоречья духом одержим,
Не слушает дофин увещеваний.
Оружия не сложит, говорит.
БАСТАРД
И правильно! И молодец мальчонка!
В том поклянусь я жаром всех кровей.
Но вот что говорит вам Джон Английский,
Он мне доверил это сообщить.
Король готов вам дать отпор, как должно.
Что ж должно делать с войском обезьян?
С оравою взъярившихся пигмеев?
С ватагою расхристанных юнцов?
С презренным вашим карликовым бунтом?
Он разогнал бы щёлканьем хлыста
Всё ваше карнавальное вторженье.
Вы смели думать, что его рука
Вам при желанье не накостыляла б
У самых рубежей, чтобы затем
Вы, как бадьи, в колодцы унырнули,
Зарылися в конюшенный назём,
Со свиньями лежали чтоб в обнимку,
Закладами таилися в ларях,
Чтоб безопасностью вы наслаждались
В темницах и подземных кладовых.
Чтоб затряслись вы, ляская зубами,
Когда прокукарекает петух,
Который служит галльскою эмблемой,
И мнили: это голос англичан
Вооруженных. Может ли случиться,
Чтоб эта торжествующая длань,
Что за уши вас в Галлии таскала,
В своей державе сделалась слаба?
Нет! Наш великий вождь во всеоружье
Хранит своё орлиное гнездо. —
Карая зло, он с горних высей камнем
Сорвётся и на вас, бунтовщики,
На вас, ублюдки и дегенераты!
Нероны, мать разящие в живот,
Губители Британии родимой!
Краснейте, если можете! Позор!
Во что вы превратили ваших женщин —
Прекрасных жён, сестёр и нежных дев?
В каких-то бледноликих амазонок,
Шагающих под барабанный бой.
У них теперь стальные рукавицы
Взамен напёрстков, пики вместо спиц,
А вместо сердца — пламенные угли.
ДОФИН ЛЮДОВИК
Молчи уж, не посол ты, а трепло!
И лучше бы посол ты восвояси!
[Пояснение. Игра слов: посол — посол (пошёл) вон. — А. Ф.]
Тебя, я знаю, не переорать.
Нам недосуг якшаться с балаболом.
БАСТАРД
Однако я не всё ещё сказал!
ПАНДОЛЬФ
Нет, мне сначала предоставьте слово.
ДОФИН ЛЮДОВИК
Мы не желаем слушать никого.
За нас ответит грохот барабанов.
Пусть этот подлинный язык войны
Изложит наши истинные цели.
БАСТАРД
Лупите в барабаны посильней!
Они от боли завопят ответно.
Когда побьют вас — заорёте тож.
Нередко громы пробуждают эхо.
Вы бьёте в барабан — а рядом с ним
Другой таким зальётся грохотаньем,
Что, над громами горними смеясь,
Тимпан небесной тверди поколеблет.
Вот так косноязычного попа,
Его призывы к миру не услышат,
И он отправлен шутки ради к вам.
Однако скоро явится иное:
Воитель Джон. Несёт он на челе
Белеющий костями образ смерти:
Возжаждала она французских блюд.
ДОФИН ЛЮДОВИК
Бить в барабаны! Речь его проверим.
БАСТАРД
Проверите, придя к большим потерям.
Уходят.
Сцена третья.
Поле битвы.
Входят КОРОЛЬ ДЖОН и ЮБЕРТ.
КОРОЛЬ ДЖОН
Что, Юберт? Каковы у нас дела?
ЮБЕРТ
Боюсь, не в нашу пользу. Вам не лучше?
КОРОЛЬ ДЖОН
Мне тяжело! О, как мне тяжело!
Вновь прицепилась та же лихорадка.
Входит ГОНЕЦ.
ГОНЕЦ
Ваш доблестный племянник Фоконбридж
Вас просит удалиться с поля боя
И спрашивает, именно куда.
КОРОЛЬ ДЖОН
Скажи, что я в монастыре Суинстедском
Надеюсь от болезни отойти.
ГОНЕЦ
Я вас хорошей вестью обнадёжу.
Ждал подкрепленья мощного дофин —
Так вот: три дня назад все эти силы
У Гудвина застряли, сев на мель.
Об этом стало только что известно.
Противник отступает, ослабев.
КОРОЛЬ ДЖОН
Увы мне! Тирания злой болезни
Мешает эту радость испытать!
Подать носилки — и скорее в Суинстед!
Нет сил держаться. Стал совсем я плох.
Уходят.
Сцена четвертая.
Другая часть поля.
Входят
СОЛСБЕРИ, ПЕМБРУК и БИГОТ.
СОЛСБЕРИ
И кто бы мог подумать, что настолько
Не обнищал сторонниками Джон!
ПЕМБРУК
Ещё одну попытку сделать стоит,
Чтоб во французов мужество вдохнуть:
Их пораженье — наше пораженье.
СОЛСБЕРИ
Вот дьяволов ублюдок Фоконбридж!
Он злу назло один нас побивает.
ПЕМБРУК
Джон, говорят, больной оставил битву.
Входит тяжело раненный МЕЛЁН,
поддерживаемый СОЛДАТАМИ.
МЕЛЁН
К британским перебежчикам ведите.
СОЛСБЕРИ
Вы звали нас получше в дни удач.
ПЕМБРУК
Он — граф Мелён.
СОЛСБЕРИ
И безнадёжно ранен.
МЕЛЁН
Британские почтенные мужи!
Вы проданы и преданы! Спасайтесь!
Пройдите сквозь игольное ушко
Неправедного бунта. Повинитесь
Перед своим исконным королём.
Восстановите преданность былую.
Когда в сраженье победит дофин,
За службу беспорочную в награду
Он головы поотрубает вам.
В том клялся он пред алтарём тем самым,
Где прежде клятву в дружбе к вам принёс.
СОЛСБЕРИ
Возможно ли, чтоб это было правдой?
МЕЛЁН
В глаза мои глядите! Разве смерть
Не смотрит в них? И жизнь не утекает
По капле вместе с кровью из меня?
И я не плавлюсь, будто воск от жара?
Возможна ль в этом состоянье ложь?
Что в целом мире лгать меня заставит?
Какая в этом может быть корысть?
Положим, мир стоит на лжи. Но я ведь
В мир истины сейчас перехожу.
Я повторяю: победит Людовик —
И клятву вмиг исполнит, но не ту,
Что прежде дал, а новую. И вашим
Глазам не зреть, как утренней зарёй
Восток займётся. Но сегодня ночью,
Пары которой, будто чёрный шлейф
Поглотит угасающее солнце, —
Измаянного за день старика, —
Падёте вы, когда с подмогой вашей
Людовик ныне в битве победит.
Он вас накажет за измену Джону,
Убив её своей изменой вам.
А Джону пусть об этом скажет Юберт.
Я англичанин по своим корням,
И оттого так с вами откровенен.
Ваш государь и Юберт мне близки.
Прошу вас отнести меня подальше
От этой рубки, чтобы в тишине
Я предался благообразным думам
И с миром душу в небо проводил.
СОЛСБЕРИ
Мы верим. Пусть моя душа погибнет,
Коль не узнала с радостью она
Счастливый повод искупить измену.
К истокам возвращаюсь я путём,
Куда занёс меня потоп проклятый.
В отечество, обиженное мной,
Спешу — и там вольюсь в поток всеобщий,
И пусть меня приемлет океан —
Великий Джон, наш государь законный. —
Я замечаю по твоим глазам,
Стремительное приближенье смерти.
Сейчас, как ты просил, перенесём
Тебя, чтоб отойти ты мог в покое.
И — вновь побег. Но мы путём таким
От заблужденья к правде прибежим.
Уходят, унося МЕЛЁНА.
Сцена пятая.
Французский лагерь.
Входит
ДОФИН ЛЮДОВИК со свитой.
ДОФИН ЛЮДОВИК
Казалось мне, что солнце затянуло
Своё исчезновение с небес,
Когда британцы мерили шагами
Свою же землю, что сдавали нам.
А мы сегодня славно воевали.
Мы завершили залпом день удач,
Как пожеланием спокойной ночи
Уже почти разбитому врагу.
Свернули продырявленные флаги,
Оставив поле битвы за собой.
Входит ГОНЕЦ.
ГОНЕЦ
Где мой дофин?
ДОФИН ЛЮДОВИК
Не видишь: здесь. Что скажешь?
ГОНЕЦ
Погиб Мелён, пред смертью соблазнив
Английский лордов возвратиться к Джону.
А подкрепленье ваше не придёт:
Оно у мели Гудвинской разбито.
ДОФИН ЛЮДОВИК
Будь проклят! Ты испакостил весь день,
Который я считал таким счастливым!
Кто доложил, что Джон бежал, как трус,
За час иль два пред тем, как ночь с досадой
Два изморённых войска развела.
ГОНЕЦ
Про Джона, принц, вам доложили правду.
ДОФИН ЛЮДОВИК
Довольно. Пусть усилят караулы.
Я завтра до рассвета поднимусь,
А там узнаем, кто судьбы избранник.
Уходят.
Сцена шестая.
Перед Суинседским аббатством.
Входят
БАСТАРД и ЮБЕРТ.
ЮБЕРТ
Эй, кто идёт? С ответом не тяни,
Иначе я стреляю.
БАСТАРД
Свой. А сам-то
Кто будешь?
ЮБЕРТ
Я британский гражданин.
БАСТАРД
Куда идёшь?
ЮБЕРТ
Тебе-то что за дело?
Об этом же и я могу спросить.
БАСТАРД
Ты, вероятно, Юберт?
ЮБЕРТ
Да, он самый.
По голосу меня ты опознал.
Ты друг мой? Я в сомненье. Всё же кто ты?
БАСТАРД
Зови меня, как хочешь. Я лицо,
Не чуждое семье Плантагенетов.
ЮБЕРТ
Дурная память и слепая ночь
Меня перед тобою осрамили.
Прости мне, бравый воин, что тебя
Я не узнал: ведь мне знакомы голос
И вся твоя повадка.
БАСТАРД
Ничего.
Sans compliment. Что новенького скажешь?
ЮБЕРТ
Я в поисках тебя бродил во тьме.
БАСТАРД
Да не о том я! Новости какие?
ЮБЕРТ
Как эта ночь — чудовищно черны,
Ужасны, беспросветны, безобразны.
БАСТАРД
Ты сердцевину язвы обнажи.
Не баба я и в обморок не хлопнусь.
ЮБЕРТ
Подозреваю я, что государь
Отравлен чернецом. Когда ушёл я,
Король уже почти не говорил.
Я должен был поставить вас в известность,
Чтоб вы достойно встретили беду
И приняли положенные меры.
БАСТАРД
Кто перед ним отведывал еду?
ЮБЕРТ
Чернец, я говорю. Злодей отпетый.
Все внутренности воспалились в нём.
Король надеется на исцеленье,
Поскольку речь утратил не совсем.
БАСТАРД
С ним кто-нибудь остался?
ЮБЕРТ
Как же: лорды.
Они вернулись. Также прибыл принц —
Наследник Генрих. Он для них добился
Помилованья. Все они теперь
Его величество оберегают.
БАСТАРД
Яви к нам снисхожденье, грозный Боже!
Превыше наших сил не испытуй!
Со мной ведь, Юберт, вот какое горе:
Цвет наших сил у Линкольна погиб.
Их потопил прилив. Меня насилу
Спас верный конь. Идём же к королю.
А то его в живых и не застанем.
Уходят.
Сцена седьмая.
Сад в Суинстедском аббатстве.
Входят
ПРИНЦ ГЕНРИХ, СОЛСБЕРИ и БИГОТ.
ПРИНЦ ГЕНРИХ
Надежды нет. В крови его отрава.
А чистый мозг — а это есть сосуд
Скудельный человеческого духа, —
Посредством несуразнейших речей
Нам вопиет о приближенье смерти.
Входит ПЕМБРУК.
ПЕМБРУК
Король ещё владеет языком.
Он верит, что на воздухе открытом
Палящий яд ослабнет.
ПРИНЦ ГЕНРИХ
Так скорей
Его сюда перенесите.
БИГОТ уходит.
Так же
Он буйствует?
ПЕМБРУК
Потише, чем при вас.
Он даже пел.
ПРИНЦ ГЕНРИХ
Недуга злые шутки.
На это время утихает боль:
Мучения к бесчувствию приводят
Истерзанное тело под конец.
Зато болезнь бросается на разум
И душу истязает и мутит
Армадами ужаснейших фантазмов,
Штурмующих последний наш оплот.
Поющей смерти можно ль удивляться!
Я лебедёнок, бедный мой отец —
Недугом изморённый падший лебедь,
Поющий, как расстроенный орган,
Отходную себе в успокоенье.
СОЛСБЕРИ
Принц, ободритесь. Дикий тот хаос,
Который вам в наследство переходит,
Вы рождены оформить и смирить.
Вносят КОРОЛЯ ДЖОНА.
КОРОЛЬ ДЖОН
Как здесь просторно! Ни дверей, ни окон
Теперь не надо. У меня в груди
Такое пекло летнее пылает,
Что внутренности сыплются, как прах.
Я как портрет, что был пером тончайшим
Начертан на пергаментном листе,
Который в пламя бросили. Я корчусь,
Ему подобно, в собственном жару.
ПРИНЦ ГЕНРИХ
Но, государь, вам лучше хоть немного?
КОРОЛЬ ДЖОН
Мне тошно! Мне погано! Гнусно мне!
И, как всегда, я окружён врагами!
Друзья бы в помощь зиму принесли,
Чтоб под её перстами ледяными
Погасли угли у меня внутри.
Вы отчего мне в вены не вольёте
Британских рек прохладных? Почему
Не повелите северному ветру,
Чтоб пересохшие мои уста
Он освежил морозным поцелуем?
Ведь я так мало требую от вас:
Для облегченья мне подайте холод!
Но вы неблагодарны и черствы:
У вас зимою снега не попросишь.
ПРИНЦ ГЕНРИХ
Когда б я мог слезами исцелять!
КОРОЛЬ ДЖОН
Дурак! Ты уморить меня желаешь
Горячей солью слёз, когда и так
Во мне кипит всё пламя преисподней.
Яд, словно дьявол, баламутит кровь,
Навеки обречённую мученьям.
Вбегает БАСТАРД.
БАСТАРД
Как всё пылает у меня внутри!
Во весь опор к вам, государь, я мчался.
КОРОЛЬ ДЖОН
Племянник, ты закроешь мне глаза.
Я больше не плыву по океану.
Мой такелаж изломан иль сожжён.
Ветрилами ничто не управляет.
Канаты в волосок истончены.
И нить одну лишь сердце сохранило,
На ней теперь зависла жизнь моя.
Быть может, ты и речи не закончишь,
Как оборвётся нить — и пред тобой
Предстанет жалкий прах самодержавья.
БАСТАРД
Людовик выступает завтра вновь.
Бог весть, чем мы на вылазку ответим.
Мы в эту ночь лишились главных сил
Во время планового отступленья:
Их поглотил предательский прилив.
КОРОЛЬ ДЖОН умирает.
СОЛСБЕРИ
Убийственную весть вы сообщили
Умершему. Прощайте, мой король!
Нет, не король. Он стал ничто отныне.
ПРИНЦ ГЕНРИХ
А ведь вот так же кончу я и сам.
Мгновение монарха развенчало —
Так где же в мире прочное начало?
БАСТАРД
Ты кончился. Я жив и отомщу.
Потом, кто знает, может, и на небе
Тебе я послужу, как здесь служил. —
А вы, с орбит свихнувшиеся звёзды,
Вернулись как бы на свои пути?
Так докажите! Где же ваша храбрость?
Изгоним разрушенье и позор
За рубежи полуживой отчизны!
Французов мы должны опередить,
Их яростный дофин по следу рыщет.
СОЛСБЕРИ
Вы ничего не знаете? В аббатство
Пандольф приехал полчаса назад.
Дофин через него нам предлагает
Условья мира. Можно их принять
С большою честью и войну окончить.
БАСТАРД
Ещё скорей окончит он войну,
Увидев наши мышцы в напряженье.
СОЛСБЕРИ
Людовик сделал первые шаги:
Отправил к морю несколько обозов.
Пандольфа с важной миссией послал:
Согласовать детали договора.
Сегодня можем мы идти к нему,
Чтоб кончить распри к радости всеобщей.
БАСТАРД
Я счастлив. Заключайте договор.
А вы, наш принц, и старшие дворяне,
Отдайте долг последний королю.
ПРИНЦ ГЕНРИХ
Он в Вустере желал был погребённым.
БАСТАРД
Туда и переправите его.
А после царствуйте благополучно.
Что до меня, колена преклонив,
На верность присягаю вам навеки.
СОЛСБЕРИ
Мы с радостью клянёмся, государь,
Что служба наша будет беспорочной.
ПРИНЦ ГЕНРИХ
Всю душу умилённую свою
Хотел бы воплотить я в благодарность.
Но лишь слезами выражу её.
БАСТАРД
Грустить мы будем, но не сверх приличий
Печали было много без того.
Британия вовеки не лежала
У ног завоевателей и впредь
Не упадёт она — конечно, если
Сама себя не сможет подкосить.
К ней возвратились лучшие из лордов.
И вот теперь хоть с трёх концов земли
Пусть нападут на нас — мы всем ответим.
Мы выстоим в опасности любой.
Была бы только Англия собой.
Орск, 27 октября 2022
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
Сцена 1.
Англия. Дворец.
Входят
ЮБЕРТ и два ПАЛАЧА.
ЮБЕРТ
Прут раскалите. Спрячьтесь за ковром.
Как только я ногою гряну об пол,
Ворвитесь и мальчишку, что сейчас
Появится, привязывайте к стулу.
Теперь в засаду и сигнала ждать.
ПЕРВЫЙ ПАЛАЧ
А есть у вас на это разрешенье?
ЮБЕРТ
Отставить мысли глупые! Ступай.
ПАЛАЧИ уходят.
Входит АРТУР.
Дитя моё, поговорить нам нужно.
АРТУР
День добрый, Юберт.
ЮБЕРТ
Здравствуй, юный принц.
АРТУР
Да, слишком юный, хоть имею право
Я вырасти в кого-то повзрослей.
А ты расстроен?
ЮБЕРТ
Признаю: бывало
Получше настроенье у меня.
АРТУР
А я-то думал, что один тоскую.
Когда ещё на родине я жил,
Аристократы юные ходили
Мрачнее ночи — развлекались так.
А я вот, будь хотя бы пастушонком,
Но на свободе, бросил бы печаль.
Да что там! Я и здесь нашёл бы радость,
Но не уверен в дяде. Я к нему,
А он ко мне питаем опасенье.
Я Джеффри сын, но разве это зло?
Я мог бы и твоим быть сыном, Юберт.
Когда угодно было б небесам.
Тогда бы ты любил меня, ведь правда?
ЮБЕРТ (в сторону)
Нет, щебетанье этого птенца,
Боюсь, во мне пробудит милосердье,
Когда сейчас же я не замолчу.
Тянуть нельзя. Заканчиваю разом!
АРТУР
Послушай, Юберт: может, ты больной?
Ты что-то побелел? А я бы даже
Был рад недомоганью твоему
И день и ночь ходил бы за тобою:
Ведь ты дороже мне, чем я тебе.
ЮБЕРТ
Он душу мне пронзил.
(Даёт ему бумагу)
Прочти вот это.
(В сторону)
Что, слёзы? Идиотская вода
За двери смоет мысль об истязанье!
Пора! Не то решительность моя
В рыданьях этих бабских изнеможет. —
Прочёл? Или нечёткое перо?
АРТУР
Нет, для чудовищного содержанья
Всё это чётко даже чересчур.
Железом ты глаза мне должен выжечь?
ЮБЕРТ
Да, должен.
АРТУР
И осмелишься?
ЮБЕРТ
Я? Да.
АРТУР
И у тебя на это хватит сердца?
Когда с тобою сделалась мигрень,
Тогда тебе я отдал свой любимый
Платок, расшитый Бланкиной рукой.
Перевязал тебе я лоб и ночью
Всё время растирал твои виски,
Страдания пытался успокоить
И спрашивал, не нужно ли чего.
Отвлечь от боли я тебя старался.
Какой-нибудь обычный санитар
Заснул бы и больного не утешил,
Но услужить тебе пытался принц.
Неужто это было лицемерьем?
А впрочем, можешь ты предполагать,
Что хочешь, — если так угодно небу,
Чтоб выжег ты те самые глаза,
Что не глядели на тебя со злостью.
ЮБЕРТ
Я клятву дал. Ты будешь ослеплён
Железом раскалённым.
АРТУР
Век железный
Такое зверство может допустить!
Однако раскалённое железо,
Приблизившееся к моим глазам,
От слёз невинных тотчас заржавело б.
Оно бы испытало тяжкий стыд
За то, что мне грозило слепотою.
Что ж — ты бесчувственнее, чем металл?
Когда бы ангел прилетел с известьем,
Что должен Юберт ослепить меня,
От Юберта я ждал бы подтвержденья.
ЮБЕРТ
Я подтверждаю!
[Пояснение.
В оригинале:
HUBERT. [Stamps] Come forth.
Ремарка stamps, т. е. топает, имеет еще оттенок: штампует, ставит печать. Я передал этот смысл глаголом подтверждаю, который одновременно является жестом. Это перформатив: слово-действие.— А. Ф.]
Топает ногой.
Вбегают ПАЛАЧИ с верёвкой и прутом.
Делайте.
АРТУР
Спаси!
Спаси меня, мой Юберт! Жжёт глаза мне
Уже один их изуверский вид!
ЮБЕРТ
Связать мальчишку! Мне подать железо.
АРТУР
Жестокость эта лишняя — зачем?
Ведь я и так перед тобой бессилен.
Пожалуйста, не связывай меня
И убери своих людей ужасных!
Тебе я, как ягненок, покорюсь.
Не стану отбиваться и не вскрикну,
И на железо гневно не взгляну.
Отправь их прочь, и я готов за это
Тебе все истязания простить.
ЮБЕРТ
Уйдите. Сам управлюсь с этим делом.
ПЕРВЫЙ ПАЛАЧ
Я рад, что обойдётся без меня.
ПАЛАЧИ уходят.
АРТУР
Увы, я по незнанью выгнал друга!
Он страшен был на вид, но не жесток.
Пускай он возвратится — и, быть может,
Научит милосердию тебя.
ЮБЕРТ
Ну, полно, приготовься.
АРТУР
Неужели
Спасенья нет?
ЮБЕРТ
Спасенья не видать.
АРТУР
О небо! Ну, а если бы попала
В твой глаз песчинка, мошка — если б ты
Был чем-то уязвлён, небезопасным
Для самого прекрасного из чувств,
И ты бы осознал, как эта мелочь
Измучить может, и наверняка
Отбросил бы намерение злое.
ЮБЕРТ
А где же обещание твоё?
Язык свой укроти!
АРТУР
Но мало, Юберт,
И двух неукротимых языков,
Чтоб вымолить мне двум глазам пощаду.
Не заставляй молчать меня. Иль нет:
Укороти язык мой в самом деле,
Но зренья не лишай — хоть для того,
Чтоб мог я на тебя смотреть. Однако
Остыл твой прут и зла не причинит.
ЮБЕРТ
Не бойся, раскалю его я снова.
АРТУР
А вот не раскалишь! Огонь угас.
Он умер, не перенеся печали,
Что был для злодеяния зажжён.
Гляди: нет в углях ярости недавней.
Покрыла их раскаянья зола
Под действием небесного дыханья.
ЮБЕРТ
Своим дыханьем я их оживлю.
АРТУР
Но угли пламенем стыда зардеют —
Стыда за преступление твоё.
Тебе в глаза, быть может, брызнут искры.
Так вынуждаемый на битву пёс
Хозяина кусает поневоле.
Всё, что для пытки приготовил ты,
Тебе не повинуется. Неужто
Добрей тебя железо и огонь,
Привычные к чудовищным деяньям?
ЮБЕРТ
Всё, хватит! Будь ты жив и будь глазаст!
За все богатства Джона я не стану
С тобою делать то, что обещал.
Но ты учти, что я поклялся в этом.
АРТУР
Вот настоящий Юберт! Ну, а тот,
Конечно, был какой-то самозванец.
ЮБЕРТ
Довольно. Ничего не говори.
Прощай. Твой дядя должен быть уверен,
Что ты убит. А я уж как-нибудь
Смогу его ищеек обмануть.
Не ослеплю тебя и целым светом
Не соблазнюсь я — будь уверен в этом.
Так спи спокойно: можешь ты опять
Свои глаза без страха закрывать.
АРТУР
О, как за всё благодарю тебя я!
ЮБЕРТ
Ну, полно. Выйдешь погодя чуть-чуть.
А я благодаря тебе вступаю
На скользкий и весьма опасный путь.
Уходят.
Сцена вторая.
Англия. Королевский дворец.
Входят
КОРОЛЬ ДЖОН, ПЕМБРУК, СОЛСБЕРИ
и другие ЛОРДЫ.
КОРОЛЬ ДЖОН
Вторично мы воссели на престол.
Вторично мы короной увенчались.
И, полагаем, к радости для всех.
ПЕМБРУК
Вы можете, милорд, определённо,
Опять короноваться — и опять.
Вольно вам этот праздник повторять,
Хотя бы и при вас была корона.
Ваш бесконечно преданный народ
Ещё не бунтовался. И нимало
Его покамест ни добыча льгот,
Ни жажда перемен не занимала.
СОЛСБЕРИ
И вам по достиженье высоты
Что проку от повторных коронаций?
Зачем сусалить золото пытаться,
Лилеям пририсовывать цветы?
Лёд охлаждать иль прыскать на фиалки
Духами? Новых красок не зажечь
Вам в радуге. Потуги эти жалки,
Как вместо света солнца сотни свеч.
ПЕМБРУК
Хоть мы желанью короля покорны,
Сей неуместный акт весьма похож
На скучный и изложенный повторно
Рассказ, в который жизни не вдохнёшь.
СОЛСБЕРИ
Завещанная предками, святая,
Здесь выхолощена обряда суть.
Так перемётный ветр, в снастях блуждая,
Корабль толкает на неверный путь.
Мы вашего пути не понимаем
И изумлением уязвлены:
Ведь облик правды стал неузнаваем
В личине безобразной новизны.
ПЕМБРУК
Без меры совершенствуя изделье,
Работник лишь изводит мастерство,
И извиненье не достигнет цели,
Когда вы повторяете его.
Бывает, так прореха маловата,
Что незаметна даже, но порой
Двойную на неё кладут заплату,
И лучше просто щеголять дырой.
СОЛСБЕРИ
Всё это о повторном ритуале
Мы говорили прямо перед ним,
Но предостереженьям вы не вняли,
И, воля ваша, мы себя смирим.
(ДВАЖДЫ) КОРОЛЬ ДЖОН
Повторной коронации резоны
Я вам уже отчасти объяснил.
Однако остаются и другие,
Но я их вам попозже изложу,
Когда опасность несколько смягчится.
Они серьёзны, уж поверьте мне.
Однако я реформам не противлюсь
И ваши мненья выслушать готов,
А что-то, может статься, и исполню.
ПЕМБРУК
Я стану языком для всех сердец
Тех, кто собрался здесь. Желанье наше
Едино. Говорю я здесь за всех —
И ради вашей жизни безмятежной,
Что разумеется, важней всего.
Мы просим вас Артуру дать свободу,
Ведь этот плен у многих породит
Опаснейшие умозаключенья:
Когда вы полноправный властелин,
Какой же страх — вернейший знак неправды —
Вас заставляет слабое дитя,
Родное вам, удерживать в неволе?
Как мальчика лишать полезных игр,
Не дать его способностям развиться,
Невежеством обезобразить ум?
Во избежанье этого злоречья
Стоим за принца мы, как за себя.
Но более всего для вашей пользы
О воле для Артура молим мы.
КОРОЛЬ ДЖОН
Быть по сему. Мы вам его вверяем.
Входит ЮБЕРТ.
(В сторону)
Мне интересны новости его!
ПЕМБРУК
Смотрите: вот кто может стать убийцей!
Мой друг видал чудовищный приказ
В его руках. Его глаза рисуют
Нам образ преступленья. Злобный вид
Метания души изобличает.
А вдруг уже злодейство он свершил?
СОЛСБЕРИ
Король то багровеет, то белеет.
Его терзают умысел и страх,
Гоняя кровь, как вестников меж армий
По полю боя. Впрочем, он созрел,
И страсть его сейчас рванёт, пожалуй.
ПЕМБРУК
И смерть ребёнка выйдет, будто гной.
КОРОЛЬ ДЖОН
Мы полагаем — смерть располагает,
И нам её руки не удержать.
Согласие моё не умирало,
Однако умер сам его предмет.
Узнал я, что Артур скончался ночью.
СОЛСБЕРИ
Да, безнадёжен был его недуг.
ПЕМБРУК
Подозревали мы, что он смертелен,
Когда Артур ещё и не хворал.
Но кто-нибудь за эту смерть ответит
Или на этом свете, иль на том.
КОРОЛЬ ДЖОН
А вы-то что нахмурились, как будто
В руках держу я ножницы судьбы
Иль самым пульсом жизни управляю?
СОЛСБЕРИ
Убогая игра. Какой позор,
Что пало так достоинство монарха!
Желаю вам раскрыться в ней сполна.
И с тем прощайте.
ПЕМБРУК
Солсбери, я с вами.
К ребёнку августейшему пойдём.
Он королевство малое — могилу —
Сегодня против воли получил.
Тот, кто имел права на целый остров,
Обрёл его ничтожнейшую часть —
Три фута. О, как мерзко в этом мире!
Терпеть нельзя. Но, может, мы скорей,
Чем думаем, воспрянем от скорбей.
ЛОРДЫ уходят.
КОРОЛЬ ДЖОН
Они пылают гневом — и дерзну
Я кое в чём признать свою вину:
Свой замок крепко на крови не строй
И жизнь не черпай в гибели чужой.
Входит ГОНЕЦ.
В твоих глазах застыл какой-то ужас?
А кровь куда сбежала с этих щёк?
Ты олицетворяешь непогоду.
Ну, что ж, скорей грозою разразись.
Так что у нас во Франции?
ГОНЕЦ
Оттуда
Несметные к нам полчища идут!
Я в жизни не видал подобных полчищ!
Да что там — не видал их целый свет.
Врагу вы сами подали уроки
Стремительности. Вроде, тишь да гладь —
И вот уже нашествие пред вами.
КОРОЛЬ ДЖОН
А что охрана? Все перепились?
Но мать-то! Осторожность позабыла
От старости? Как пропустить могла
Опасные известья мимо слуха?
ГОНЕЦ
Ей было трудно слышать под землёй.
Она скончалась первого апреля.
А до того, я слышал, за три дня
Констанции неистовой не стало.
Хотя не знаю, правда или нет.
КОРОЛЬ ДЖОН
Остановись, ужасная случайность!
Со мною в перемирие вступи,
Чтоб я умаслил недовольных пэров.
Мать умерла, и значит, что теперь
Нет у меня во Франции опоры.
И кто ж ведёт, как выразился ты,
Все эти полчища?
ГОНЕЦ
Дофин Людовик.
КОРОЛЬ ДЖОН
От всех твоих ударов у меня
Вскружился ум. Ты бьёшь меня наотмашь.
[Пояснение. Джон требовал от Гонца, чтобы тот говорил — разразился громом, — а потом обвиняет его. Предвестие сцены с Юбертом. — А. Ф.]
Входят БАСТАРД и ПИТЕР из Помфрета.
(Бастарду)
Выкладывай о миссии своей
Все новости. Но только не плохие.
А то уж этот вот меня убил,
И в голове моей какой-то морок.
БАСТАРД
Чей слух для худшей новости закрыт,
Того она неслышно оглушит.
КОРОЛЬ ДЖОН
Прости, племянник. На меня нахлынул
Потоп несчастий. Я был увлечён
На дно волнами, но благополучно
Освободился и могу дышать,
А главное — выслушивать без страха
Все языки. Так говори, как есть.
БАСТАРД
Как лихо я управился с попами,
Не говорю — красноречивей вам
О том расскажут собранные суммы.
Я о другом. Как ехал я назад,
Неладные учуял настроенья,
Какое-то брожение умов.
Повсюду слухи тёмные роятся,
И смутным страхом одержим народ.
Мне в Помфрете попался прорицатель,
Пустынник — я велел его схватить.
На стогнах он орал перед толпою
Бездарные и глупые стишки
О том, что, будто, в Вознесенье, в полдень,
Останетесь, пардон, вы без венца.
КОРОЛЬ ДЖОН (Питеру)
В каком бредовом сне ты видел это?
ПИТЕР
Сон вещим был и сбудется во всём.
КОРОЛЬ ДЖОН
Эй, Юберт, убери его в застенок!
А в Вознесенье, в полдень, в тот же час,
Когда он мне сулит потерю власти,
Повесят дурня. Засади его
И возвращайся, ты мне очень нужен.
ЮБЕРТ уводит ПИТЕРА.
Племянник, что же новое идёт
К нам из-за рубежей страны?
БАСТАРД
Французы.
Все языки об этом говорят.
И вот еще. Мне Солсбери и Бигот
Попались на пути. В глазах огонь!
За ними шли разгневанные лорды
Искать могилу принца, в эту ночь
Убитого по вашему внушенью —
В том не было сомнения у них.
КОРОЛЬ ДЖОН
Внедрись в их общество, племянник милый.
Ты их тела верни мне ко двору —
Я в плен сердца их снова заберу.
[Пояснение. Этой мрачной шутки в оригинале, разумеется, нет. Просто она в духе Джона: он обыгрывает образы убийства и лишения свободы. Смысл фразы: пусть лорды телесно вернутся, а я верну их души.— А. Ф.]
БАСТАРД
Тела доставлю быстро, как могу я.
КОРОЛЬ ДЖОН
Скорей! Нога одна гони другую!
Дабы задачу эту оправдать,
Ты к ним крыла Меркурия приладь.
И станешь резвым ты, как мысль живая,
Меж лордами и мной перелетая.
Спаси Господь от внутренних врагов,
Я и к отпору внешним не готов.
БАСТАРД
Я стану в духе времени проворным.
БАСТАРД уходит.
КОРОЛЬ ДЖОН
Так рассуждает истый дворянин.
(Гонцу)
А ты за ним, и с той же быстротою.
Нам может пригодиться скороход.
Тебя мы удостоим этой чести.
ГОНЕЦ
Доверье оправдаю, государь.
ГОНЕЦ уходит.
КОРОЛЬ ДЖОН
А мать моя… Ах, да, её нет больше.
Входит ЮБЕРТ.
ЮБЕРТ
О государь! Видали, говорят,
Пять лун сегодня ночью. И стояли
Четыре неподвижно в небесах,
Но пятая — ну, прямо извращалась
Вкруг них.
КОРОЛЬ ДЖОН
Пять лун?
ЮБЕРТ
Явленье увлекло
Безмозглых стариков в истолкованья:
Что нынче ночью принц Артур убит.
А что ж ещё всё это может значить!
При этом все мотают головой,
Все лупоглазы и нахмуребровны,
[Пояснение. Нахмуребровный — словечко И.-Северянина ("Алданов"). — А. Ф.]
И все друг дружку за руки трясут,
Глазищами вращают и зловеще
Шушукаются. С молотом кузнец,
Нацелившись, застыл над наковальней,
Простыла и болванка у него.
Он, разевая рот, слова портного
Ухватывал и тотчас же глотал.
Портной же, перепутавший сандальи,
О ножницах и мерке позабыв
И праздно их держа, вопил, что Кентом
Французы овладели. Тыщи их,
Уж изготовившихся к переходу!
Тут появился новый разгильдяй
[Пояснение. В оригинале: another lean unwash’d artificer — еще один тощий неумытый ремесленник. Но у меня слово разгильдяй означает: (как бы — не в буквальном смысле) выбившийся из гильдии, деклассированный элемент. Срав. с другими ремесленниками, которые отрываются от своих профессий: кузнец не куёт, портной не шьёт. — А. Ф.]
И стал звонить, что извели Артура.
КОРОЛЬ ДЖОН
Вот ты зачем мне это сообщил?
Чтоб запугать меня? С какою целью?
Артура вспоминаешь без конца.
Ведь ты же умертвил его, не так ли?
А, кстати, ты зачем его убил?
Желать той смерти я имел причину
Но ты-то?
ЮБЕРТ
То есть как… убил зачем?
Да кто же подтолкнул меня на это!
КОРОЛЬ ДЖОН
Вот настоящий бич для королей:
Что все окружены мы холуями,
Готовыми фантазии любой
Приписывать значение приказа
И вламываться в дом, где кровь живёт.
Любое мимолётное движенье,
Любое изменение в лице
Они считают волей сюзерена.
ЮБЕРТ
Да как же… Ваш приказ… рука... печать…
КОРОЛЬ ДЖОН
О, да! Сурово спросится с виновных!
Кого-нибудь погубят на суде
И почерк, и печать, когда сведутся
Все счёты между небом и землёй!
Но кто виновен? Мы ведь зачастую
Идём на преступленье потому,
Что замечаем для него орудья.
Когда бы ты, природою самой
Извергнутый и предопределённый
Для мерзостных и окаянных дел,
На ком уже и пробы негде ставить,
Вдруг не возник – то мне влетела б в ум
Отнюдь не мысль о смерти, а всего лишь
Её наиничтожнейшая тень?
Но со своей отвратной образиной
Явился ты, всем видом вопия,
Что совершить готов любое зверство.
Я для проверки только намекнул
На смерть ребёнка, а уж ты, бесстыжий,
Дабы потрафить мне, его убил!
ЮБЕРТ
Милорд!
КОРОЛЬ ДЖОН
Зачем со мною ты не спорил?
Что ж не качнул ни разу головой?
И что же прямо не взглянул в глаза мне?
И что ж не попросил ты прояснить
Мои весьма туманные намёки?
Да мог бы ты и просто промолчать —
И я, конечно, не пошёл бы дальше,
Твой страх меня смутил бы. Между тем
Смысл недомолвок ухватил ты с лёту
И паки заключил из полуслов
С греховным царством пакт, тебе привычный.
[Пояснение. Паки (опять, ещё раз) и пакт (международный договор) — игра слов. В оригинале: signs и sin: didst in signs again parley with sin (намёками опять договорился с грехом). — А. Ф.]
Бестрепетному сердцу повелел
Ты сделать недрожащими руками
Такое, что язык бросает в дрожь,
И он не может высказаться прямо.
Пшёл вон! Не смей глаза мне осквернять!
Мои бароны от меня отпали.
Мои врата ломает супостат.
Да и в моём телесном королевстве
Беснуется гражданская война:
Кровь и дыханье с совестью в раздоре
Из-за отнятья жизни, мне родной.
ЮБЕРТ
Последнюю войну ты можешь кончить.
В душе твоей я заключаю мир.
Жив юный принц. Моя невинна совесть,
И руки целомудренно чисты,
Хотя и созданы для действий чёрных.
А я не ведал даже чёрных дум,
Которые так свойственны убийцам.
Ну, что там с образиною моей?
И для чего природой я назначен?
Ты самоё природу охулил.
Конечно, я не вышел образиной.
Но я под нею душу берегу
И не умею избивать младенцев.
[Пояснение. Мой вариант. — А. Ф.]
КОРОЛЬ ДЖОН
Он жив? Скорей к баронам — затуши
В них полыханье взорванной души.
Их переубеди и мне навстречу
Перенаправь, а я уж обеспечу,
Чтоб преклонились предо мной они.
Меня за образину извини.
Но в этом впечатлительность повинна:
В глазах моих кровавые… картины.
И ты, как повод к этому ни мал,
Каким-то живорезом мне предстал...
Молчи, не надо лишних междометий.
Желаю лордов видеть в кабинете.
Беги и поручение успей
Исполнить до конца моих речей.
Уходят.
Сцена третья.
Англия. Перед замком.
На стену поднимается АРТУР.
АРТУР
Хотя и высоко, я спрыгнуть должен.
Не дай мне изувечиться, земля,
Будь милосердна! Здесь я неизвестен.
А юнгою одетого меня
И вовсе не узнают. Страшно... Страшно!
Не разобьюсь — отсюда утеку.
Есть тысяча путей. А смерть в дороге
Мне лучше, чем гниение в остроге.
(Прыгает)
В каменьях этих — сердце короля!
Теперь я твой, английская земля.
АРТУР умирает.
Входят
ПЕМБРУК, СОЛСБЕРИ и БИГОТ.
СОЛСБЕРИ
Я в Сент-Эдмонсбери его увижу.
Нас от напасти в этот зыбкий час
Избавят предложения дофина.
ПЕМБРУК
От кардинала кто письмо привёз?
СОЛСБЕРИ
Французский граф Мелён. Он также устно
Передавал дофиновы слова,
Где дружелюбие ещё сильнее.
БИГОТ
Так завтра утром едемте к нему.
СОЛСБЕРИ
Туда два дня пути. Уж лучше прямо
Сейчас же нам и надо выезжать.
Входит БАСТАРД.
БАСТАРД
К обиженным вельможам я с приветом
И приглашением от короля.
Но только, лорды, я прошу не мешкать.
СОЛСБЕРИ
А кто же от себя нас отторгал?
Сей враль ничтожный, на интриги падкий!
Пускай поищет новый матерьял
Для драной мантии своей в подкладки.
Скажи, что для него мы не рискнём
Своей неопороченною славой.
Он всюду оставляет след кровавый.
Мы знаем наихудшее о нём.
БАСТАРД
Но, что бы вы ни знали, разве это
Освобождает вас от этикета?
СОЛСБЕРИ
Когда на сердце боль от стольких бед,
Она глаголет, а не этикет.
БАСТАРД
И всё же будьте вежливы в глаголе,
Поскольку нет причин у вас для боли.
ПЕМБРУК
Взываю к боли и её правам.
БАСТАРД
Да, к праву причинить страданья вам.
СОЛСБЕРИ
Пришли мы: вот тюрьма. Но кто же это?
ПЕМБРУК
Смерть в жертву королевича взяла
И возгордилась чистой красотою.
Скрыть это зло нет ямы у земли.
СОЛСБЕРИ
Себя возненавидя, душегубство
Открылось для возмездья, как призыв.
БИГОТ
Или сочло могилу недостойной
Столь драгоценно-чистой красоты,
Хоть обрекло её на погребенье.
СОЛСБЕРИ
Сэр Ричард, что вы можете сказать?
Вы слышали подобное? Видали?
Читали? Вам пригрезиться могло
То, что сейчас воочью перед вами?
Но, коль воочью, верить ли очам?
Для рук убийцы преступленье это —
На шлеме гребень, на гербе венец
И маковка вершины всех пороков.
Разнузданное зверство, злой позор,
И яростные, подлые удары,
Что дикой ненавистью рождены
И вызывают слёзы душ смиренных.
ПЕМБРУК
Убийства, совершённые доднесь,
Поблекли перед этим лиходейством,
Которое способно обелить
Ещё не совершённые проступки.
Не может быть подобного ему,
Поэтому любые гекатомбы —
Пародия на то, что видим мы.
БАСТАРД
Проклятое, кровавое убийство,
Содеянное подлою рукой, —
Когда рука участвовала в этом.
СОЛСБЕРИ
Рука участвовала? Что ж ещё?
И мы угадываем эту руку.
Деяние позорное свершил
Приспешник короля — мерзавец Юберт.
А подстрекнул его к убийству Джон,
И я бесповоротно увольняю
Себя от преданности королю.
Служить ему душа не позволяет.
Я лучше здесь колена преклоню
Перед осколками прекрасной жизни,
Перед шедевром, в коем нет души,
И принесу обет, обет священный.
Я выдохну его, как фимиам:
Не ведать мне презренного покоя,
Заразой радостей не соблазниться,
Пока великой славой не покрою
К возмездию готовую десницу.
ПЕМБРУК и БИГОТ
И свято мы скрепляем твой обет.
Входит ЮБЕРТ.
ЮБЕРТ
Я к вам бежал, как будто угорелый.
Артур живёхонек. А вы должны
Явиться к королю.
СОЛСБЕРИ
Предел бесстыдства!
Он перед мертвецом не покраснел!
Пошёл отсюда, людодёр проклятый!
ЮБЕРТ
С чего вы взяли? Я не людодёр.
СОЛСБЕРИ (обнажает меч)
Тогда придётся мне закон ограбить.
БАСТАРД
Меч чересчур начищен, спрячь его.
СОЛСБЕРИ
Внутри убийцы я его упрячу.
ЮБЕРТ
Лорд Солсбери, назад! Сказал: назад!
Мой меч не хуже вашего наточен.
И вовсе нет желанья у меня,
Чтоб вы, поддавшись страстности неправой,
На мой ответ законный нарвались.
Когда я вижу эту вашу грубость,
Легко забыть, что вы аристократ.
БИГОТ
Отброс! Ты хорохоришься пред лордом?
ЮБЕРТ
Отнюдь. Но я ни в чём не виноват
И не смолчу, хотя бы император
Назвал меня преступником.
СОЛСБЕРИ
Но ты
Убийца настоящий!
ЮБЕР
Нет. Поскольку
Я не убил из вас ни одного,
Меня в убийцу вы не превратили.
И это означает: вы лжецы.
Иль попросту: неправду говорите.
ПЕМБРУК
Руби его!
БАСТАРД
Потише! Я сказал!
СОЛСБЕРИ
Прочь, Фоконбридж! А то ещё получишь
Царапину!
БАСТАРД
Царапай сатану.
Ей-богу, это будет безопасней.
Ну, а меня попробуй зацепи,
Насупься, двинься, сделай замечанье —
И я тебя сотру с лица земли.
Ты лучше убери свой прут железный,
[Пояснение. Мой вариант. В оригинале toasting-iron, т. е. вертел — раскалённый железный прут, который ассоциируется с раскалённым прутом из первой сцены IV акта.— А. Ф.]
А то я вас обоих откую —
Его, потом тебя. Как будто вправду
Из преисподней выскочил сам чёрт.
БИГОТ
Стой, Фоконбридж прославленный! Как можно!
Подумай сам, на чьей ты стороне!
Канальи, палача, детоубийцы!
ЮБЕРТ
Отнюдь, лорд Бигот!
БИГОТ
Принца кто убил?
ЮБЕРТ
А мне откуда знать? Благополучным
Он был всего лишь час тому назад.
Его я почитал, любил и слёзы
До смерти буду проливать по нём.
СОЛСБЕРИ
Но кто слезам поверит крокодильим?
Глаза на мокром месте могут быть
У самых изощрённых душегубов,
Которые извергнут водопад,
Изображая горесть и безгрешность.
Идёмте прочь! Я больше не могу
Корёжиться от смрада этой бойни.
БИГОТ
К дофину поспешим на рандеву.
ПЕМБРУК
Вот это королю и передайте.
ЛОРДЫ уходят.
БАСТАРД
Да, дело дрянь. Что, вправду ты не знал
О гибели Артура? Будешь проклят,
И небеса тебя не пощадят,
Когда ты в этом как-нибудь повинен,
Хотя безмерно милостив Господь.
ЮБЕРТ
Послушайте…
БАСТАРД
Нет, ты меня послушай!
Ты проклят. Так же чёрен ты… как что?
Ведь ничего не может быть чернее!
Ты окаяннее, чем Люцифер!
Во всём аду чертей таких не сыщешь:
Из них никто бы не убил дитя.
ЮБЕРТ
Душой клянусь…
БАСТАРД
Коль не своей рукою
Ты отнял эту жизнь, но допустил
Детоубийство, то оставь надежду.
Тогда тебе верёвка не нужна,
Чтоб вешаться: для этого довольно
Тончайшей нити, свитой пауком,
А виселицей может стать былинка.
А если пожелаешь утонуть,
То зачерпни воды десертной ложкой,
И выльется оттуда океан,
Чтоб поглотить тебя, проклятый нелюдь.
И ты на подозренье у меня.
ЮБЕРТ
Когда я мыслью, действием, согласьем
Содействовал хищению души,
Соединенной с этой чудной глиной,
Пускай меня терзает целый ад.
Артура я оставил невредимым!
БАСТАРД
Тогда отсюда тело унеси.
Я заплутался. Я себя теряю
Средь терний мира и его угроз.
Но как легко Британию ты поднял!
Ещё бы — ведь она теряет вес:
Лишь царственный сосуд разбился, тотчас
Душа страны, и правда, и закон
Умчались в небо. А живым осталось
Клыками и когтями выдирать
Из государственной спесивой плоти
Небезусловные права на власть.
И, вздыбив шерсть, как пёс при виде кости,
Война рычит на нежноокий мир.
Нашествие и внутренние дрязги
Мешаются в кромешный ералаш,
Нацеливающийся, как стервятник,
На этот пошатнувшийся престол,
По виду всё ещё великолепный,
Добытый незаконно, может быть.
На нас идёт огромнейшая буря.
Чья епанча её перенесёт,
Тот редкостным окажется счастливцем.
Я к королю, а ты за мной бегом.
Ведь небо, что сейчас глядит немило,
Так много дел и бедствий нам вручило.
Уходят.
07.10.2022
АКТ ТРЕТИЙ
Сцена 1.
Палатка ФРАНЦУЗСКОГО КОРОЛЯ.
Входят
КОНСТАНЦИЯ, АРТУР и СОЛСБЕРИ.
КОНСТАНЦИЯ
Пошли венчаться! Клясться в вечном мире
Пошли! Две крови лживые сливать!
Недавние враги передружились.
Людовик Бланкой завладел, она —
Отхватит наши земли. Это — правда?
Оговорился ты? Иль, может быть,
Ослышался? Рассказывай всё снова!
Нет, ты сначала вспомни… Только что?
Да и зачем? Рассказ твой будет тот же.
Я верю лишь, что веры нет тебе.
Ты человек из подлого сословья,
А это означает: пустозвон.
Я верю: доверять тебе не должно:
Поклялся мне король совсем в другом.
Ты что же — издеваешься? Понятно:
Ведь я вдова, и мною правит страх,
Я немощна и прозябаю в страхе,
Меня к земле придавливает страх.
В конце концов, я женщина, и к страху
Наклонна по природе. А тебя
Сурово покарают за глумленье.
Ты скажешь: это шуточки? Отнюдь!
Ты душу мне уже разбаламутил.
Трястись в припадках буду я весь день.
А что ты так качаешь головою?
Что на Артура с жалостью глядишь?
Зачем елозишь по груди руками?
И отчего разрюмился? Ты что ж —
Меня ещё безжалостнее раня,
Свои слова за правду выдаёшь?
Скажи… Не повторяй повествованья!
Ответь лишь: это правда или ложь?
СОЛСБЕРИ
Настолько правда, сколько лжи в тех людях,
Из-за которых мне доверья нет.
КОНСТАНЦИЯ
Беду мою ты сделал настоящей,
И посему ты в ней и виноват.
Так будь виновен и в моём убийстве:
Желаю я от горя умереть.
Пусть жизнь с бедою вступят в поединок,
Как ярые врагини, и в конце
Одна другую сгложут без остатка!
Так эту Бланку получил дофин! —
И как же после этого на свете
Ты выживешь, сиротка бедный мой? —
Так Франция и Англия сроднились?
Ну, а куда податься мне, вдове?
Прочь, Солсбери! Сказав такую мерзость,
Ты, архимерзкий, стал невыносим.
СОЛСБЕРИ
Но, если вы из-за других в ущербе,
Какой же вам урон — мои слова?
КОНСТАНЦИЯ
Сам по себе предмет так безобразен,
Что всё без исключенья осквернит:
И говорящего о нём, и речи.
АРТУР
Не рвите сердца, матушка, себе!
КОНСТАНЦИЯ
Как ты посмел такое слово молвить?
Могла бы это я ещё понять,
Когда бы ты, на мой позор, родился
Уродливым, горбатым и хромым,
Веснушчатым, коростой испещрённым,
Безумным, даже чёрным. Я тогда
Действительно не стала б огорчаться
И сердце надрывать, как ты сказал:
Чего и ждать от выродка такого!
Тебя я не любила бы, и ты
Не стоил бы высокого рожденья
И власти. Но прекрасен ты, мой сын,
И волею Природы и Фортуны
К величью предназначен. И тебя
Природа одарила красотою
И лилий, и едва расцветших роз.
Иное дело — подлая Фортуна:
Из-за корысти связь с тобой порвав,
Под дядю твоего легла, паскуда!
Она схватила золотой рукой
Филиппа, и величие монарха
Он бросил в грязь, до сводни низойдя,
Поскольку Джона он случил с Фортуной.
Фортуна — сука! Узурпатор Джон!
Что, Солсбери, скажи: не стал ли гадом
Король Французский, повелитель твой?
Ступай, оплюй его словесным ядом!
Пшёл вон! Оставь меня с моей тоской.
СОЛСБЕРИ
Но как же я посмею, герцогиня,
Явиться к их величествам без вас?
КОНСТАНЦИЯ
К величествам! Не смеешь? А придётся,
Поскольку я с тобою не пойду.
Останусь укреплять своё терзанье
И гордости учить его — такой,
Чтоб я сама ему повиновалась.
Нет, пусть ко мне приходят короли
С почтением к моей большой обиде.
Она так непомерно тяжела,
Что вынесет её лишь твердь земная.
(Падает на землю)
Вот мой престол — и на колени тут
Пусть короли передо мной падут.
Входят
КОРОЛЬ ДЖОН, КОРОЛЬ ФИЛИПП, ДОФИН ЛЮДОВИК,
БЛАНКА, КОРОЛЕВА АЛИЕНОРА,
БАСТАРД, ЭРЦГЕРЦОГ АВСТРИЙСКИЙ, свита.
КОРОЛЬ ФИЛИПП (Бланке)
Вы правы, дочь моя: сей день прекрасен.
Во Франции его в календари
Внесут как праздник наивеличайший.
Вот: даже солнце, чтоб его честить,
Своё движенье приостановило,
Небесную алхимию творя.
Преображает солнце чудным взором
Бугристое убожество земли
В сияющее золото. Вовеки
Торжествовать мы будем этот день!
КОНСТАНЦИЯ (встаёт)
А что здесь торжествует? Вероломство?
О, ты ещё сей праздник проклянёшь!
Какими он событьями прославлен,
Чтоб золотыми буквами его
Увековечивать в календарях? Напротив,
Будь он оттуда выдран навсегда,
Как день постыдства, клятвопреступленья
И произвола. Иль, наоборот,
Пускай он сохраняется — как чёрный.
Пусть этот день беременным грозит
Приплодом, что погубит их надежды.
И кораблекрушенья моряки
Пускай страшатся. И пускай контракты,
Что будут в этот день заключены,
Расторгнутся. Любые начинанья
Окончатся, как только может быть,
Преотвратительно и архискверно,
И честность переменится в обман.
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Но небесами я клянусь, миледи:
Вам не грозит несчастьем этот день.
В том слово королевское порукой.
КОНСТАНЦИЯ
Подделкой я была соблазнена!
Похоже ваше слово на монету,
Которая, как золото, блестит,
Однако не выдерживает пробы.
Так точно веса в вашем слове нет,
И, значит, ничего оно не стоит.
Преступны вы, преступны! Поклялись
Вооружиться для пролитья крови
Моих врагов — теперь хотите слить
Свою и вражескую. Но оружье
Тогда вам для чего? От грозных слов
Вы отреклись. Воинственность остыла
Перед нагримированным лицом
Лжедружбы в сочетанье с лживым миром.
Вы оба навалились на меня,
Как заключили свой союз разбойный.
Но есть небесный суд! И я молю:
Срази преступных королей, Всевышний!
Вдове супруга замени, Господь!
Не попусти, чтоб день безбожный этот
Приятно и торжественно истёк.
Пусть на закате явится Возмездье
И вновь поссорит подлых королей.
Да будет так!
ЭРЦГЕРЦОГ АВСТРИЙСКИЙ
Констанция, смиритесь!
КОНСТАНЦИЯ
Смириться? Нет, войны хочу, войны!
Она лишь даст мне умиротворенье.
Но кто же это голос подаёт?
Ты, властелин Австрийский и Лиможский,
С трофеем горделивым на плечах?
Ты осрамил кровавую добычу!
Ты трус! Ты тварь! Ты мразь! Ты лизоблюд!
Мал в доблести, но в подлости огромен.
Примазываньем к сильным ты силён.
А что ты есть? Фортуны прихлебала!
Ты не боишься в поле выходить
Лишь под защитой вздорной этот девки.
Ты тоже обманул меня, паяц
При королях! Дурак! Дурак набитый!
Как пыжился! Как ножками стучал
И потрясал так грозно кулачонком!
Зачем меня ты рвался защищать,
Ничтожество с холодной кровью жабы?
Что ж ты кривлялся и вопил, себя
Моим провозглашая паладином?
Зачем кичился ты своей звездой?
Продажный скот, презренный перебежчик!
Скинь эту шкуру Ричардова льва,
Напяль телячью шкуру скоморошью!
ЭРЦГЕРЦОГ АВСТРИЙСКИЙ
Когда б мужчина это мне сказал!
БАСТАРД
Пожалуйста! Напяль телячью шкуру,
Продажный скот, презренный скоморох!
ЭРЦГЕРЦОГ АВСТРИЙСКИЙ
Ты вновь не скажешь этого, ублюдок!
Иначе я убью тебя, клянусь!
БАСТАРД
Телячью шкуру нацепи, скотина!
КОРОЛЬ ДЖОН
Плохие это шутки. Не наглей.
Входит КАРДИНАЛ ПАНДОЛЬФ.
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Явился к нам святой легат от папы.
ПАНДОЛЬФ
Мир вам, помазанные короли.
Начну с тебя я, Иоанн Британский.
Как папы Иннокентия легат
Я, кардинал прекрасного Милана
Пандольф, ответа требовать пришёл:
Как смеешь восставать ты против церкви —
Священной нашей матери? Зачем
Стефану Ленгтону, который избран
Архиепископом Кентербери,
Препятствуешь начать его служенье?
От имени пославшего меня
Его святейшества я вопрошаю.
КОРОЛЬ ДЖОН
От имени! Какие имена
Имеют силу требовать отчёта
От вольнодышащего короля?
Неужто это имя — Иннокентий?
Меня ты позабавил, кардинал,
Поскольку не найдёшь имён на свете
Бессмысленнее папского, имён
Бездельней и бессильнее, чем это,
Чтобы меня о чём-то вопрошать.
Вот так и скажешь своему патрону.
Ещё тебе от имени своей
Державы мы весомо заявляем:
Церковник итальянский никогда
В земле британской не получит права
Хозяйничать и десятины драть.
И раз несть власти, аще не от Бога,
То мы подвластны Богу одному
И никаких посредников не ищем.
Короче, папе так и передай,
Что перед ним мы не благоговеем
И нет у нас потребности отнюдь
В его благодеяньях самозваных.
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Ты богохульствуешь, английский брат!
КОРОЛЬ ДЖОН
Тебе и христианским государям
Угодно трепетать перед попом-
Мошенником, перед его проклятьем,
Которое за мзду снимает он?
Что золото есть? Прах, металл презренный.
И за него ты мнишь приобрести
Господню благодать? Не обольщайся:
Ты купишь обещанья торгаша
Прощеньем, не ему принадлежащим, —
За это сам не будет он прощён.
Но вы руководимы заблужденьем,
И вам угодно лживого жреца
Откармливать своей обильной данью.
Я восстаю один — и посему
Врагом мне будет тот, кто друг ему.
ПАНДОЛЬФ
Так я тебя от церкви отлучаю,
Поскольку власть на это мне дана!
И я благословляю тех баронов,
Что на тебя восстанут, еретик!
Святой считаться будет та десница,
Что явно или тайно пресечёт
Жизнь скверную твою, богоотступник!
КОНСТАНЦИЯ
Дай мне его! Я тоже прокляну!
Я жажду к Риму присоединиться.
А ты мои проклятья утверди,
На каждое из них воскликнув: Amen!
Я проклинать умею как никто,
Поскольку выстрадала это право!
ПАНДОЛЬФ
Нет, женщина, я право и закон.
КОНСТАНЦИЯ
Но я достойна этого не меньше.
Когда закон не защищает прав,
То, значит, допускает беззаконья.
Мой сын не может получить престол,
Поскольку стал законом узурпатор.
Но если сам закон — неправота,
Как может быть проклятье под запретом?
ПАНДОЛЬФ
Тебе, Филипп Французский, я велю
Разжать твою ладонь и бросить руку
Проклятого архиеретика,
Иначе самого тебя предам я
Анафеме. Обязанность твоя,
Когда он не смирится перед Римом,
Всей Франциею растоптать его.
КОРОЛЕВА АЛИЕНОРА
Ты побелел, Француз? Но ты не должен
Рукопожатья братского разнять.
КОНСТАНЦИЯ
Вниманье, чёрт! Француз отнимет руку,
Опомнившись, — и потеряет ад
Его почти поконченную душу.
ЭРЦГЕРЦОГ АВСТРИЙСКИЙ
Послушайся легата, брат Филипп!
БАСТАРД
А ты, урод, надень телячью шкуру.
ЭРЦГЕРЦОГ АВСТРИЙСКИЙ
Ублюдок, я лишь потому терплю
Все выходки твои...
БАСТАРД
Что сам весь вышел.
КОРОЛЬ ДЖОН
Филипп, что ж кардиналу скажешь ты?
КОНСТАНЦИЯ
Как — что? Он согласится с кардиналом.
ДОФИН ЛЮДОВИК
Но взвесьте все последствия, отец:
Познать ли тяжесть римского проклятья,
Легко ль лишиться дружбы англичан?
Какое зло сочтёте наименьшим?
БЛАНКА
Проклятье Рима — меньшее из зол.
КОНСТАНЦИЯ
Принц, переряженный в невесту дьявол
Тебя с пути желает сбить, но ты,
Конечно же, соблазну не поддашься.
БЛАНКА
Устами герцогини говорит
Не искренность, а грубая потребность.
КОНСТАНЦИЯ
О, ты мою потребность признаёшь!
Да, так и есть. Она же существует
Лишь потому, что искренность мертва.
А потому нетрудно догадаться,
Что, умертвив потребность, возродим
Мы искренность. Но, если перекормим
Потребности, то искренность убьём.
КОРОЛЬ ДЖОН
Король смешался и с ответом медлит.
КОНСТАНЦИЯ
О, не мешайся — возмутись! Ответь!
ЭРЦГЕРЦОГ АВСТРИЙСКИЙ
Не трусь! С ответом не тяни, иначе...
БАСТАРД
Ты гнусь и шкуру натяни телячью.
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Я в тупике и слов не подберу.
ПАНДОЛЬФ
Ты подбирай, иначе отупеешь
Ещё похуже, если прогремит
Ужасное проклятье над тобою.
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Святой отец, примерьте на себя
Моё двусмысленное положенье.
Ведь только что двух царственных десниц
Произошло слияние. И души
Двух королей исполнились святой
Любви, доверья и стремленья к миру.
В том нерушимый дали мы обет.
И лишь совсем недавно отзвучали
Восторженные речи. Мы едва
Отмыли длани перед рукобитьем,
Поскольку их размалевала Месть,
Убийственною кистью выражая
Раздоры разъярённых королей, —
И этими умытыми руками
Должны мы беспощадно истребить
Столь дорого добытое согласье?
Как можно это обратить в игру?
Ведь мы не дети! Разве не кощунство —
Давая клятву, брать её назад?
Ладони сблизив, рвать рукопожатье?
Чистейшее доверие ломать?
И брачную постель, где почивает
Счастливый улыбающийся мир,
Переродить в театр военных действий
И истоптать мирьядами сапог?
И возмущать чело нежнейшей правды?
Святой прелат! Да не случится зла!
Пусть благодать небесная подскажет,
Придумает и предопределит
Решение иное — милосердней,
Чтоб только избежали мы вражды,
Всё остальное мы легко исполним.
ПАНДОЛЬФ
Презренный! Разве ты не видишь сам,
Что в корне беспорядочны порядки,
Касающиеся еретиков,
А пресловутый мир — одно безмирье!
И потому оружья не слагай,
Но стой за нашу мать — святую церковь,
Не то она проклятием своим,
Как молнией, сразит тебя, презренный!
Что держишь ты? Задумайся, Француз!
Ты лучше бы схватил змею за жало,
За лапу взял взъярившегося льва!
Ты б лучше руку тигру в пасть засунул,
Чем в то, во что сейчас её суёшь!
КОРОЛЬ ФИЛИПП
А коль разнять нам руки, но не дружбу?
ПАНДОЛЬФ
Ты впрямь тупой… Та дружба дружбе враг!
В себе самом тогда б ты разделился.
В противоречье впал бы твой язык.
Не ты ли дал обет пред небесами
Стоять за церковь? За неё и стой!
Поскольку следующие обеты —
Измена раннему. И сохранять
Им верность означает быть преступным.
Зато неверность будет не во зло.
Поклявшийся грешить — не согрешает,
Нарушив клятву — и наоборот.
Но смыто будет клятвопреступленье
Неисполнением зловредных дел.
Неправедность как праведность зачтётся,
Коль явного греха она слабей.
Большую ложь исправишь ложью малой.
Идущему тропою непрямой
Пойти дорогой противоположной —
Есть лучший способ выпрямить свой путь.
Так, заблуждаясь, заблужденьем новым
Способны мы достигнуть правоты.
Не лечат ли ожоги прижиганьем
Для остуженья распалённых жил?
Тебе велит твоя религиозность
Обет блюсти. Но ты его давал,
Религию безбожно оскорбляя,
А это значит, что, его блюдя,
Усугубляешь ты свою безбожность,
Поскольку нарушаешь тот обет,
Который ты принёс первоначально, —
Первоисточник верности твоей.
Когда ты в правоте своей уверен
Не полностью, то вовсе не клянись, —
Тогда не будет клятвопреступлений.
Иначе клятвы были бы ничто,
Игралище. Ты дал обет измены,
И значит, что, ему не изменив,
Утяжелишь свою измену вдвое.
Ты стал враждебен самому себе.
Так одержи в спасительной борьбе
Великую победу над собою —
Над половиной худшею своей, —
Всё мелкое и подлое разбей.
Тебя своей молитвой укреплю я.
А если ты ослушаешься — что ж,
Я изреку анафему такую,
Что ты под чёрной тяжестью сгниёшь!
ЭРЦГЕРЦОГ АВСТРИЙСКИЙ
Переворот здесь будет, несомненно!
БАСТАРД
Тебя недоставало нам! Заткнись!
Чтоб подавился ты телячьей шкурой.
ДОФИН ЛЮДОВИК
К оружию, к оружию, отец!
БЛАНКА
К оружию в день бракосочетанья?
На кровь, с которой ты вступил в родство?
На свадебное пиршество кого же
Ты пригласишь? Неужто мертвецов?
И неужели грохот барабанов
И завывание противный труб
Нам праздничную музыку заменит,
Хотя им место разве что в аду?
О муж мой! Непривычно это слово
Моим устам — и всё-таки мой муж!
Тебя я умоляю на коленях:
Нейди войной на дядю моего!
КОНСТАНЦИЯ
Пускай мои колени все в мозолях,
Я, преклонившись, требую: дофин!
Не воспротивься предопределенью!
БЛАНКА
Тогда проверим мы твою любовь.
Что может быть жены тебе важнее?
КОНСТАНЦИЯ
То, что опорой служит и жене,
И мужу, — честь! Лишь честь! Дофин, запомни!
ДОФИН ЛЮДОВИК
Как можно вам прохладность сохранять
Перед лицом таких причин горячих?
ПАНДОЛЬФ
Ну, всё! Его сейчас я прокляну!
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Проклятия не надо твоего нам!
Мы порываем все сношенья с Джоном.
КОНСТАНЦИЯ
Вот твоего величия возврат!
КОРОЛЕВА АЛИЕНОРА
Вот он — Француза умственный разврат!
КОРОЛЬ ДЖОН
Француз, ты через час сей час оплачешь!
БАСТАРД
Покажет Время — лысый пономарь:
Старик уже по стольким справил тризны…
БЛАНКА
В агонии кровавой меркнет день.
Прощай! Ты обещал мне столько счастья!
Из двух сторон нельзя принять ничьей,
Поскольку я принадлежу к обеим.
Обеих армий руки я держу,
Быть надвое разорванной рискуя.
Желать победы мужу не могу,
Поскольку это пораженье дяди.
Я и отца поддерживать боюсь.
Надежды бабки я делить не в силах.
Из вас кому-то можно победить,
Я — при любом исходе проиграю.
ДОФИН ЛЮДОВИК
Мои победы — все твои, жена.
БЛАНКА
Ты победишь — я буду сражена.
КОРОЛЬ ДЖОН
Племянник, собери все наши силы.
БАСТАРД уходит.
Француз, я гневом так воспламенён
И полон ярости неутолимой,
Что лишь одним пожар в себе залью —
Французской кровью высочайшей пробы.
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Ты сам от злобы не испепелись,
А то ведь Францию не обескровишь!
Британец, ты в опасности. Смотри ж,
Иначе в самом деле погоришь.
КОРОЛЬ ДЖОН
А ты у нас двужильный? Неужели?
Кто погорит, в самом проверим деле.
Уходят.
Сцена вторая.
Франция. Поле возле Анжера.
Шум битвы.
Входит
БАСТАРД с головой ЭРЦГЕРЦОГА АВСТРИЙСКОГО.
БАСТАРД
Ну и денёк! Он сказочно горяч,
Как будто в небе вьётся злобный демон,
Лия поток неисчислимых бед.
Вот здесь положим голову Австрийца.
Однако жив ещё король Филипп.
Входят
КОРОЛЬ ДЖОН, ЮБЕРТ и АРТУР.
КОРОЛЬ ДЖОН
Блюди ребёнка, Юберт. Эй, племянник!
Лети на помощь матери моей:
Шатёр её французы окружили.
БАСТАРД
Не бойтесь, королеву я отбил.
Опасность больше ей не угрожает.
Вернёмся в бой, милорд. Ещё напор —
И труд дневной успешно завершится.
Уходят.
Сцена третья.
Другая часть поля.
Входят
КОРОЛЬ ДЖОН, КОРОЛЕВА АЛИЕНОРА,
АРТУР, БАСТАРД, ЮБЕРТ и лорды.
КОРОЛЬ ДЖОН
Вы, матушка, останетесь в Анжере.
Мы придадим вам сильный гарнизон.
А ты, Артур, пожалуйста, не куксись.
Души не чает бабушка в тебе,
И дядя возлюбил тебя, как сына.
АРТУР
Разлуки мама не переживёт.
ДЖОН
А ты, племянник, в Англию стрелою,
Чтоб там до возвращенья моего
Всё вытрясть из мешков сквалыг церковных
И дать свободу ангелам златым.
Пора настала тучным рёбрам мира
Питать оголодалую войну.
Такая у тебя прерогатива.
БАСТАРД
Ни колокол, ни требник, ни свеча
Вспять моего движенья не направят,
Когда помчусь на золота призыв.
Я буду, бабушка, за вас молиться…
Ну, если в благочестие впаду.
Целую на прощанье ваши руки.
КОРОЛЕВА АЛИЕНОРА
Счастливого тебе пути, внучок.
КОРОЛЬ ДЖОН
Благополучного пути, племянник.
КОРОЛЕВА АЛИЕНОРА
Дитя моё, послушай-ка меня...
КОРОЛЕВА АЛИЕНОРА и АРТУР уходят.
КОРОЛЬ ДЖОН
Поди поближе, Юберт. Милый Юберт!
Ты мне и так изрядно угодил.
И в этой матерьяльной оболочке
Живёт душа. Она свой помнит долг
И всю твою любовь сполна оплатит.
А преданность твою, как бриллиант,
Я берегу в сокровищнице сердца.
Дай руку. Если б выразить я мог…
Но приурочим к лучшему моменту
Признания. Неловко и сказать,
Какую я к тебе любовь питаю.
ЮБЕРТ
Я с вами, государь, уже в связи...
КОРОЛЬ ДЖОН
Покамест нет, хоть ты и друг мой добрый.
Но скоро будешь. Да, как тяжело
И медленно бы ни тащилось время,
Но ты познаешь милости мои.
Хотел бы я сказать ещё два слова,
Но после. Этот час неподходящ.
Блистает солнце. День самовлюблённый
В сопровожденье свиты из забав
Для этой темы чересчур помпезен.
Вот если бы железным языком
Из медной пасти колокол ударил
И Ночи слух ленивый раздражил,
Когда бы мы стояли на погосте,
И ты, грызомый тысячами бед,
Почувствовал, что дух меланхоличный
Мучительно твою сгущает кровь,
Которая обычно слишком прытко
По жилам скачет, превращая нас
В подобие каких-то идиотов:
Уродуя ухмылками лицо,
Тупым весельем округляя щёки.
Всё это отвратительно и так,
А для моих намерений — тем паче.
Когда б ты видеть мог меня без глаз,
И слышать без ушей, и мог ответить
Без языка — но только через мысль!
Без глаз, ушей, вульгарных звуков речи —
Презревши ясный и глазастый день,
Что стережёт нас, как цыплят наседка, —
Я полностью извергнул бы в тебя
Свои наизаветнейшие мысли.
Ах, нет! И всё ж тебя я так люблю,
И так надеюсь, что любим тобою!
ЮБЕРТ
Вы мною так любимы, что клянусь:
Любую вашу просьбу я исполню,
Пусть даже мне пришлось бы умереть.
КОРОЛЬ ДЖОН
Да кто бы сомневался, добрый Юберт!
На этого мальчишку посмотри.
Кто пред тобою, как ты полагаешь?
А я скажу: он настоящий гад,
Куда б я ни ступил, он всюду вьётся
Змеёю. Понял? Ты его блюдёшь…
ЮБЕРТ
Так соблюду, чтоб вас обезопасить.
КОРОЛЬ ДЖОН
Смерть.
ЮБЕРТ
Да, милорд.
КОРОЛЬ ДЖОН
Могила.
ЮБЕРТ
Он погиб.
КОРОЛЬ ДЖОН
О, ты меня умеешь успокоить!
О Юберт, как же я тебя люблю!
Но умолчу покамест о награде.
Мадам, прощайте. Войско к вам идёт.
КОРОЛЕВА АЛИЕНОРА
Господь тебя храни.
КОРОЛЬ ДЖОН
А вы, племянник,
Сейчас же в Англию! Сопровождать
Вас будет верный человек мой — Юберт,
О вас он будет печься и потом.
Теперь в Кале отправимся скорее.
Уходят.
Сцена четвертая.
Ставка французов.
Входят
КОРОЛЬ ФИЛИПП, ДОФИН ЛЮДОВИК, ПАНДОЛЬФ
и свита.
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Вот так же всем казавшаяся сплотной
Армада обречённых кораблей
Развеяна была ревущей бурей.
ПАНДОЛЬФ
Всё к лучшему. Терпи и уповай.
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Что к лучшему придёт, когда к плохому
Бежали мы! Что это — не разгром?
Или Анжер у нас не отобрали?
А где Артур — ужели не в плену?
Союзников мы лучших не лишились?
Или британцы не ушли домой,
Заслоны опрокинув, невредимы?
ДОФИН ЛЮДОВИК
Теперь они сильней, чем до войны.
А кто ещё мне случаи напомнит
Таких ошеломляющих побед,
Где не могла стремительность событий
Похерить дисциплину и расчёт?
Где читано, где слыхано такое?
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Я не противлюсь этим похвалам:
Когда сильны враги, тем меньше срам.
Входит КОНСТАНЦИЯ.
Смотрите-ка: душа её — гробница,
Там против воли вечный дух томится.
А плоть её живучая — сама
Для духа и дыхания тюрьма.
Пойдёмте, герцогиня, прочь отсюда.
КОНСТАНЦИЯ
Чего добился миром ты, иуда!
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Констанция, терпите, чтобы жить.
КОНСТАНЦИЯ
О, чтобы жить! Такое утешенье
Всех ненавистней. Лучше помолчи.
Лишь Смерть подаст совет мне настоящий,
Все прочие советы упразднив.
Смерть, Смерть! Тебя я алчу, демон Смерти!
Распад здоровый! Ароматный смрад!
Восстань с постели беспредельной ночи,
Ты, ужас для счастливых дураков!
Я исцелую твой скелет ужасный,
Глазами гляну из твоих глазниц.
Червями, как браслетами, украшу,
Запястья. И дыхание прерву,
Себе гортань забив отвратным прахом.
Я сделаюсь чудовищем, как ты.
Осклабься — я, не устрашась нимало,
Безгубый череп буду целовать,
Как если б я была твоей супругой.
Любовник всех несчастных, Смерть, приди!
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Нежнейшая страдалица, уймитесь!
КОНСТАНЦИЯ
Нет! Нет! Пока дышу, не замолчу,
Но буду выть! Когда бы заключался
Во рту грозы великой мой язык,
Я мир бы молниями исхлестала!
Бесстрастный возбудила бы скелет,
Глухой к призывам женщины обычной,
Глухой к воззваньям горестной вдовы!
ПАНДОЛЬФ
Твой крик — отнюдь не боль, но одержанье.
КОНСТАНЦИЯ
Лжёшь! Это не священника слова,
А клевета. Нет, я не одержима.
Лишь на себе я волосы рвала.
Констанцией зовут меня. Была я
Женою Джеффри. А мой сын — Артур
Покойный. Не могу я быть безумной,
Когда так ясно всё осознаю.
На самом деле разума лишившись,
Я потеряла б самоё себя
И позабыла бы свои страданья.
Иное дело, кардинал, когда б
Меня ты смог свести с ума словами,
Тебя сочли бы, может быть, святым.
Покамест я обречена терзаться,
Поскольку ум мой, к сожаленью, здрав,
Он ищет лихорадочно спасенья:
Повеситься мне или истребить
Себя иным путём. Будь я безумной,
Артура позабыла бы совсем
Иль нянчилась бы с куклою тряпичной.
Однако я не вышла из ума
И живо, о, как живо ощущаю
Любой оттенок всех моих невзгод.
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Вы распустились! Волосы пригладьте!
Я вижу аллегорию любви
В прекрасных этих волосах. Едва лишь
В одном возникнет капля серебра,
Другие, поседев от состраданья,
К нему друзьями тянутся затем,
Чтоб солидарность выказать в несчастье.
КОНСТАНЦИЯ
Я отправляюсь в Англию сейчас!
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Но не распатланной же, герцогиня!
КОНСТАНЦИЯ
Я волосы, конечно, приберу.
Но для чего? Я их высвобождала
И восклицала: если б точно так
Я и Артуру собственной рукою
Могла освобожденье принести!
Но, волосам завидуя свободным,
Пожалуй, я их вновь закрепощу,
Поскольку мой несчастный сын в неволе.
Я от тебя слыхала, кардинал,
Что мы на небе обретём любимых.
Так верить мне, что в небесах найду
Я отрока милее всех рождённых,
От Каина до нынешних детей?
Но тля тоски сейчас цветок мой точит.
Со щёк его облезет красота.
Прозрачным станет он, как привиденье,
И потускнеет, сделается хил,
Как будто бы истрёпанный горячкой.
И он умрёт и внидет в небеса,
Но я его при встрече не узнаю.
Нет, никогда мне сына не видать!
ПАНДОЛЬФ
О как в безмерном горе ты отвратна!
КОНСТАНЦИЯ
Слова того, кому не быть отцом.
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Вы пестуете горе, как дитя.
КОНСТАНЦИЯ
Да, горе по лишении дитяти
Мне заместило эту пустоту.
Отныне горе спит в его постели,
Его глазами смотрит на меня
И повторяет все его словечки,
Со мною ходит и воссоздаёт
Прелестнейшие чёрточки Артура,
И проникает внутрь его одежд,
В них моего ребёнка воплощая.
Могла ли горе я не возлюбить!
Прощай! Когда бы сына ты лишился,
Нашла б я в утешение тебе
Слова и деликатней, и добрее.
Не стану я приглаживать волос,
Коль в мыслях неприглаженный хаос.
О небо! Мой Артур! Мой бедный мальчик!
Ты жизнь моя, ты радость, ты весь мир,
Питающий надеждой вдовью душу!
Ты оправданье бренности моей!
КОНСТАНЦИЯ уходит.
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Пойду за ней: она неадекватна.
КОРОЛЬ ФИЛИПП уходит.
ДОФИН ЛЮДОВИК
Откуда эта у меня тоска?
Мне будто пересказывают дважды
Уже давно обрыднувший сюжет,
Негодный даже и для колыбельной.
Мне жизни вкус отныне — горький стыд.
Нет сладости, а горький стыд — навеки.
ПАНДОЛЬФ
Но разве тяготящий нас недуг
Не злей всего, когда он на исчерпе?
Он бесится, проигрывая нам,
Тогда как мы безбожно раскисаем.
Подумай здраво: что ты потерял?
Всего лишь день! Какой-то день несчастный!
ДОФИН ЛЮДОВИК
Вот именно. И прочие все дни —
Счастливые: дни доблести и чести.
ПАНДОЛЬФ
Победа бы тебя обобрала!
Нет, нет и нет! Благоволит фортуна,
Когда взирает на тебя с грозой.
Что Джон утратил со своей победой —
Подумать страшно. Сожалеешь ты,
Что принц Артур сейчас в плену британском?
ДОФИН ЛЮДОВИК
Не менее, чем радуется Джон.
ПАНДОЛЬФ
Да, соответствует годам твой разум!
Но слушай: провидение само
Через меня глаголет. Я словами
Малейшую препону отмету
Между тобой и английским престолом.
Бери же в толк: Артура Иоанн
Пленил. И всё? Отнюдь! Покуда в жилах
Ребёнка движется живая кровь,
Не будет знать покоя узурпатор
Ни часа, ни мгновения. Затем,
Поскольку взял он скипетр незаконно,
То в скользком положении своём
За что угодно может ухватиться.
Нет подлости, чрезмерной для него.
Чтоб он держался, должно пасть Артуру.
Раз это неизбежно, будет так.
ДОФИН ЛЮДОВИК
А мне-то что в Артуровом паденье?
ПАНДОЛЬФ
А кто наследует его права?
Конечно, ты, супруг миледи Бланки.
ДОФИН ЛЮДОВИК
И тот же унаследую конец?
ПАНДОЛЬФ
О, как незрел ты в этом ветхом мире!
Интриги Иоанновы тебе
На пользу, да и время — твой сообщник.
Кто вправду кровью держится за власть,
Тот сам во власти у неправой крови.
Злодейство Иоанна охладит
Сердца народа. Обожанье стихнет,
И подданные станут ожидать
Возможности свалить его. Да что там!
Они её отыскивать начнут
В каких-нибудь явлениях природы,
Будь это заурядная гроза.
Всё в знамение тут же превратится,
С небес вещая, словно метеор,
И требуя возмездья Иоанну.
ДОФИН ЛЮДОВИК
Артура убивать ему зачем?
Ребёнок и в застенке не опасен.
ПАНДОЛЬФ
Не сомневайся. Если до сих пор
И не убит Артур, его погубит
Весть о подходе армии твоей.
Тогда сердца народные отринут
Злодея, и уста людей начнут
Лобзать неведомую перемену
К чему угодно. Из кровавых рук
Детоубийцы сам народ получит
Великолепный повод, чтоб восстать.
Я будто вижу разрастанье смуты!
А сколько в этой смуте для тебя
Откроется возможностей приятных!
Сейчас ублюдок, бывший Фоконбридж.
В английских землях разграбляет храмы,
Ругается над верою святой!
Когда бы после этого бесчинства
Там появилась дюжина солдат
Из Франции, они бы притянули
К себе десятки тысяч англичан.
Так снежный ком растёт, катясь с вершины.
Так в Англию! Из ярости людей —
О сколько мы чудесного добудем!
Теперь, дофин, немедля к королю!
А я-то короля настропалю!
ДОФИН ЛЮДОВИК
Мы к королю решительно пристанем,
И вам он не ответит отрицаньем.
Уходят.
16.09.2022
АКТ ВТОРОЙ
Сцена 1.
Франция. Перед вратами Анжера.
Входят
с одной стороны — ЭРЦГЕРЦОГ АВСТРИЙСКИЙ со своей армией,
с другой — ФИЛИПП, КОРОЛЬ ФРАНЦУЗСКИЙ, ДОФИН ЛЮДОВИК, КОНСТАНЦИЯ, АРТУР с армией и свитой.
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Привет тебе в виду Анжера, храбрый
Эрцгерцог Австрии. Смотри, Артур:
Вот этой самой доблестной десницей
Предтеча крови царственной твоей,
Льва обескровивший великий Ричард,
Священный палестинский паладин,
До срока был препровождён в могилу.
Дабы геройство это возместить,
На наш призыв явился славный герцог
Принять тебя под сень своих знамён
В войне с твоим антиприродным дядей
Английским Джоном,
(thy unnatural uncle, English John.)
что на твой престол
Уселся беззастенчиво. Открой же
Эрцгерцогу объятия. Возлюби
И без обид союзника приветствуй.
АРТУР
Бог да простит вам Ричардову смерть
За оживленье прав его потомства.
Когда объяли вы меня крылом
Своей военной мощи, то позвольте
Вам руку дать, бессильную пока,
И сердце, чья признательность неложна.
Вам у ворот анжерских мой привет.
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Кем надо быть, ребёнок благородный,
Чтоб прав твоих попранье перенесть!
ЭРЦГЕРЦОГ АВСТРИЙСКИЙ
Дай на твоих щеках печать поставить
Моей ненарушимой клятвы в том,
Что не вернусь в отечество, покамест
Анжера не верну тебе и прав
На Францию и берег бледноликий,
Который не от страха побелел,
Отпинывая воющие волны,
[Пояснение. В оригинале: Whose foot spurns back the ocean’s roaring tides. Глагол отпинывать существует, хотя его и нельзя назвать частотным. — А Ф.]
И угнездил своих островитян
В отрыве от народов континента.
[Пояснение. В оригинале иначе: coops from other lands [her] islanders.Речь идет о волнах, которые устраивают островитян в купах, отделенных от чужих стран. — А Ф.]
Покуда и туманный Альбион,
Весь обнесённый водными валами,
Труднодоступный похотям врагов,
Сей западный форпост, не согласится
Салютовать тебе как королю,
Воинственности я не утолю.
Дитя, я не вернусь домой дотоле,
Покуда ты не сядешь на престоле.
КОНСТАНЦИЯ
Респекта моего прими слова.
Я мать, я только слабая вдова.
Но, возвеличен силою твоею,
Мой сын тебе воздаст куда щедрее.
ЭРЦГЕРЦОГ АВСТРИЙСКИЙ
Смысл нашей брани так высок и свят,
Что небеса её не возбранят.
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Но к делу, к делу. Развернёмте пушки
Предерзостной фортеции в лицо.
Сейчас собрать совет: определимся,
Где предпочтительнее штурмовать.
Мы королевскими костьми здесь ляжем,
Французской кровью стогны обольём.
Но юный принц от нас Анжер приимет.
КОНСТАНЦИЯ
Постойте с кровью. Подождём посла.
Ведь Шатильон — искуснейший оратор.
Возможно, вырвал он у англичан
Согласье от блюстителя престола
Признать права Артура без войны,
К которой мы прибегнуть собирались.
Иначе не пришлось бы пожалеть
Нам о бессмысленном кровопролитье,
Рождённом вспыльчивостью.
Входит ШАТИЛЬОН.
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Чудеса!
Вот наш посланник, лёгок на помине.
Докладывайте нам, изящный лорд,
Что изъявляет Англия. Готовы
Мы хладнокровно выслушать ответ.
ШАТИЛЬОН
Кончайте с этой детскою игрою!
Оборотитесь: вашим силам есть
Куда достойнейшее примененье.
Пускай за вами правда и права,
Но, только огласил я меморандум,
Озлившийся Британец принялся
Бряцать оружием. Но я об этом
Вас вовремя уведомить не смог,
Поскольку на пути моём обратном
Был встречный ветер — я из-за него
На море задержался и причалил
Чуть раньше легионов англичан.
Они теперь давно уже на марше,
И скоро вы увидите войска,
Исполненные ярости, которой
Их распаляет королева-мать —
Мегера сущая Алиенора.
Не лучше и племянница её
Инфанта Бланка. С ними же ублюдок
Покойного Рича́рда. И ещё
Бесстыжая, разнузданная свора —
Весь цвет безумцев аглицкой земли.
За девственными личиками скрыто
У них драконов лютое нутро.
И вот, продав за грош родные гнёзда,
Лишь титулом себя отяготив,
Они рванули к нам ловить удачу.
Да, сволочи подобной до сих пор
Английская земля не водружала
На гребни волн, восставших на дыбы,
Дабы доставить беды христианам.
Барабанный бой.
Я грубо прерван. Барабанный гром
Подробности отсёк. Они излишни,
Когда пришельцы сами налицо.
Переговоры ждут нас или битва.
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Нашествие застало нас врасплох!
ЭРЦГЕРЦОГ АВСТРИЙСКИЙ
Но мы плохое обратим во благо:
Оно сопротивленье возбудит —
Азарт ведь от опасности крепчает.
Приветствуем гостей, мы начеку.
Входят
КОРОЛЬ ДЖОН, АЛИЕНОРА, БЛАНКА, БАСТАРД, ПЕМБРУК
и другие.
КОРОЛЬ ДЖОН
Мы входим в нашу Францию с приветом —
Поскольку наша Франция, земля
Исконнейшая по любым понятьям.
Она должна приветить нас в ответ,
А не захочет — захлебнётся кровью,
И наш привет пошлём мы в… в небеса.
Мы — божья кара Франции за гордость,
Которая виной, что свой привет
Мы отправляем прямиком в… на небо.
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Привет тебе от Франции, когда
Ты в Англию с приветом возвратишься.
О, Англия — прекрасная страна!
Для Англии потеем мы в доспехах,
Как ты напрячься мог бы для неё.
Но ты не любишь Англии, как должно.
Иначе ты убрался бы давно
В её чертоги… нет, в её чертогах.
А в них ты беспорядок водворил:
Наследного обидел ты ребёнка
И власти изнасилил чистоту.
(Указывает на Артура)
Смотри! Смотри же: это ли не Джеффри,
Твой брат старейший? Этот взгляд и лоб
Напоминают с книги краткий список,
Но то, что с Джеффри умерло, потом
Под времени десницей возродится
В пространнейшем талмуде. Погоди!
А как ты объясняешь этот казус?
Кровь Джеффри в этих жилах — отчего ж
Ты королём Британии слывёшь?
КОРОЛЬ ДЖОН
Ты, галл пренаглый! Собственно, с чего ты
Возмнил, что смеешь требовать отчёта?
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Мне дал права — ты слышишь, наглый тать? —
Тот, кто велит злодейства обличать
Монархам, не забывшим правил чести,
Но сам он выше всех монархов вместе.
Душой я эту праведность вопью,
Ужо я грязь повыведу твою!
Ведь волей Провиденья очень кстати
Я попечитель этого дитяти.
Я опекун Джеффрееву сынку
И для него тебя я допеку.
КОРОЛЬ ДЖОН
Ты захватил, я вижу, власть чужую?
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Захватчика державы низложу я.
АЛИЕНОРА
Чей сын захватчик? Незаконный кто ж?
КОНСТАНЦИЯ
А своего законным признаёшь?
АЛИЕНОРА
Ты, стервь! Через посредство байстрюково
Все страны перестраивать готова.
[Пояснение. ELINOR. Out, insolent! Thy bastard shall be king,
That thou mayst be a queen and check the world!
Глагол «перестраивать» я здесь имею в виду в разговорном смысле: подчинять. Строить мир — подчинять себе весь мир, заводить в нем свои порядки. — А Ф.]
КОНСТАНЦИЯ
Она взывает к моему стыду!
Чтоб ты блюлась, как я себя блюду!
Артура с Джеффри общность мы находим
Поболее твоей с твоим отродьем.
Меж тем вы с Джоном связаны родством
Теснее струй в потоке дождевом.
Для ясности могу сказать иначе:
Роднее чёрта с матерью чертячьей.
Мой сын — байстрюк! Отец его скорей
Мог быть не благороднейших кровей:
Возможно подозрение любое,
Поскольку он рождён на свет тобою.
АЛИЕНОРА (Артуру)
Она бесчестит твоего отца.
Вот это мать! Любуйся!
КОНСТАНЦИЯ
Да, любуйся
На бабушку! Она тебя честит!
ЭРЦГЕРЦОГ АВСТРИЙСКИЙ
Утихомирьтесь вы, миледи, обе!
БАСТАРД
Молчанье! Дайте рупору вещать!
ЭРЦГЕРЦОГ АВСТРИЙСКИЙ
Что там за демон?
БАСТАРД
Демон-прорицатель
[Пояснение. В оригинале: дьявол (devil). Я обыгрываю двусмысленность слова демон — бес и гений, дух (daimon), который говорил с Сократом. — А Ф.]
Я архинеприятнейший удел
Пророчу вашей баснословной шкуре.
Ведь вы один из храбрых зайцев тех,
Что мёртвого царя зверей свежуют,
Себя самих уподобляя льву.
Но с вас я шкуру львиную сорву,
А собственную вашу подпалю я —
Одежду не заёмную — родную.
БЛАНКА
Льва ободрав и взяв Алкидов вид,
Любой ослина мнит, что он Алкид.
БАСТАРД
Чепрак Алкидов от спины ослиной
Я отдеру — ей это не под стать —
И на скотину груз такой закину,
Что и хребтину может поломать.
[Пояснение. В реплике Бастарда аллюзия на Пушкина:
Оттого мой дух и ноет,
Что наместо чепрака
Кожей он твоей покроет
Мне вспотевшие бока
(Песни западных славян. Конь)
Смысл реплик, которыми перебрасываются Бастард и Бланка, в том, что эрцгерцог, (якобы) убивший Ричарда Львиное Сердце, присвоил его львиную шкуру и сам носит её, входя в образ покойного короля. Заодно он уподобляется Алкиду (Гераклу) в шкуре немейского льва. Бастард намекает, что эрцгерцог — осёл, влезший в львиную шкуру. — А Ф.]
ЭРЦГЕРЦОГ АВСТРИЙСКИЙ
Мне этот закидатель слух мозолит
Избытком полоумной трепотни.
Вам слово, августейшие особы.
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Довольно слушать дам и дураков.
Пусть завершат свои переговоры.
Ты слушай, Джон, — вот наше резюме.
Мы требуем во имя прав Артура
Британию с Ирландией, Анжу,
Турень и Мен.
ЛЮДОВИК
И Пуатье.
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Конечно,
И Пуатье.
[Пояснение. Моя вставка. У Шекспира Пуатье не упоминается. — А Ф.]
Ты их готов вернуть,
Со всей покорностью разоружившись?
КОРОЛЬ ДЖОН
С покорностью? Да я скорей умру.
Французский хам, тебя я презираю.
[Пояснение. Интонация Васисуалия Лоханкина, заговорившего ямбами. — А Ф.]
Артур Бретонский, сдайся мне добром,
Вручи себя моей любви — и больше
Ты выручишь, чем предлагает галл —
Твой опекун ничтожный и трусливый.
АЛИЕНОРА
Тебе я бабка.
[Пояснение. Очаровательно у А. Дружинина: Твоя я бабка. — А Ф.]
Внук, ступай ко мне!
КОНСТАНЦИЯ
Ступай, целуйся, деточка, с бабусей!
Державу, детка, бабушке отдай.
А бабушка по доброте душевной
Какой-нибудь тебе подарит фрукт.
От щедрости, пожалуй, даже фигу.
АРТУР
Не надо, матушка, остановись.
Мне стыдно быть причиною раздоров!
Гораздо легче было бы не жить.
АЛИЕНОРА
Он плачет. За тебя твой сын краснеет.
КОНСТАНЦИЯ
Неправда, он краснеет за тебя,
Поскольку стыд тебе самой неведом.
Ты исторгаешь жемчуга небес
Из нежных глаз несчастного ребёнка.
Но только знай: кристаллы этих слёз
На небо вознесутся в виде лепты
И выкупят божественную месть!
АЛИЕНОРА
Чудовище! Хулишь ты землю с небом!
КОНСТАНЦИЯ
Стыдобище и неба, и земли!
Всё извращаешь ты, а я правдива.
Кто моего ребёнка ущемил?
Не ты ли со своим сынком-уродом,
[Пояснение. По поводу урода — см.:
Родила я в замужестве двух сыновей,
Старший принц и хорош и пригож,
Ни лицом, ни умом, ни отвагой своей
На урода отца не похож.
А другой мой малютка плешив, как отец,
Косоглаз, косолап, кривоног!..
[— Замолчи! — закричал косоглазый чернец.
Видно, больше терпеть он не мог.]
(Королева Элинор, перевод С. Я. Маршака). — А Ф.]
Который узурпировал престол,
И собственность, и все права Артура?
Мой сын — потомок сына твоего,
Злосчастное второе поколенье,
Которое по промыслу небес
Ответ несёт за пращуров нечестье.
А кто же нечестивее тебя
И что твоей злотворнее утробы?
( Removed from thy sin-conceiving womb.)
КОРОЛЬ ДЖОН
Ну, точно полоумная! Кончай!
КОНСТАНЦИЯ
Кончаю. Провидение карает
Несчастного ребёнка за грехи
Его заразной и тлетворной бабки,
Назначенной Всевышним в палачи
Невинному — вернее, он виновен
Своим происхожденьем от тебя.
Ведь ты — для рода своего проказа,
И отпрыски твои осквернены.
Так пусть восторжествует справедливость,
И прокажённой будешь ты сама!
КОРОЛЕВА АЛИЕНОРА
Всё лаешься, бесстыдная ты псица!
[Пояснение. В оригинале: Thou unadvised scold.
Бесстыдную псицу я позаимствовал из Гомера — вернее, из В. Г. Белинского. В этом стиле изъясняются так называемые "высокие" особы: "[Должно быть, ученому рецензенту неизвестно, как] в поэме поэм — “Илиаде” не только люди, но и боги ругаются друг с другом не лучше героев повестей Гоголя: так, например, в XXI песне Арей называет Палладу “наглою мухою”, а Гера-богиня Артемиду-богиню — “бесстыдною псицею”, или, говоря проще, — “сукою”. Скажут: это недостатки поэзии грубых времен: старые песни! не недостатки, а верное изображение современной действительности, с ее бытом и ее понятиями!" (В. Г. Белинский. Литературные и журнальные заметки). — А Ф.]
Меж тем как завещанье короля
Претензии твои уничтожает.
КОНСТАНЦИЯ
Ах, это как бы воля короля!
Вернее, скверной бабы — или бабки.
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Миледи, вы порочите себя
Полемикой в таком вульгарном стиле.
Какофоническую эту речь
(these ill-tuned repetitions)
Вам повторять не должно. Замолчите.
Пусть созывают трубы горожан!
Узнаем, кто, по мнению Анжера,
Любезнее: король Артур иль Джон,
И за кого стоять они готовы.
Трубы.
На стенах появляются горожане.
ГОРОЖАНИН
Кто и зачем на стены вызвал нас?
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Король французский — по делам английским.
КОРОЛЬ ДЖОН
Король английский — по своим делам.
Вы, обожающие нас холопья...
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Артура верноподданные вы,
И вас призвали говорить о мире.
КОРОЛЬ ДЖОН
Да, да, о мире! Ради вас самих
Вы мне должны внимать. Итак, французы
Явились миротворцами сюда
Под мирными знаменами. И пушки
Французов миролюбия полны —
Их все тошнит буквально от селитры
А пасти их направлены на вас,
Чтоб выблевать чугун на ваши стены —
Чтоб вас самих железом облевать.
Французы изрыгать уже готовы
Свою жестокость городу в глаза —
Я о воротах, если кто не понял.
Но, к счастию, пришли мы вас спасти.
[Пояснение. Вас спасти может звучать двусмысленно: вас пасти — что соответствует намерениям Джона. — А Ф.]
Иначе все каменья стеновые,
Что, мирный город ваш окольцевав,
Уютно спят, окутаны олифой,
Повыбило б из белых альвеол
Зубодробительною канонадой.
И вот тогда через щербатый рот
(Я о вратах Анжера, кто не понял)
К вам ворвались бы орды кровопийц
Со страшной сокрушительною силой.
Но есть у вас законнейший король.
Он наплевал на тяготы похода
И устремился к вам во весь опор,
Дабы избавить от пощёчин вашу
Физиономию — я говорю
О воротах Анжера, коль не ясно.
И что мы зрим? Коварные враги,
Что потрясти желали ваши стены
Петардами, подбитыми огнём,
Теперь прибегли к дымовой завесе
Из многообещающих словес —
Чтоб вас прельстить и наклонить к измене.
Прельщайтесь же, когда вы простаки!
Но если вы достойные анжерцы,
То нам, как господину своему,
Вы предоставите отдохновенье,
Поскольку маршем мы утомлены,
И распахнёте нам свои проходы —
Я о вратах Анжера говорю.
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Теперь меня послушайте и после
Ответ обоим дайте нам зараз.
В моей деснице, осененной Богом,
Вы видите младенческую длань
Архиприродного Плантагенета.
Его родитель — старший брат тому,
Что корчит короля тут перед вами.
Однако мальчик сей и для него,
И для насильно взятой им державы
По самой сущей истине король.
[Пояснение. Формулировка из "Истории одного города" М. Е. Салтыкова-Щедрина:
— Правда ли, девка Амалька, что ты обманным образом власть похитила и градоначальницей облыжно называть себя изволила и тем многих людишек в соблазн ввела? — спрашивала ее Лядоховская.— Правда, — отвечала Амалька, — только не обманным образом и не облыжно, а была и есмь градоначальница по самой сущей истине. — А Ф.]
Сей ирод изнасиловал ребёнка
Святые неотъятные права,
[Пояснение. Неотъятный, т. е. неотъемлемый, в Словаре В. И. Даля. Вариант: неотъёмные (права), т. е. намертво прикрепленные к младенцу Артуру, как бы сросшиеся с ним.. — А. Ф.]
И мы, сюда явившись в их защиту,
Здесь потравили ваши зеленя (these greens).
Но мы же вас самих не потравили!
Напротив, мы так дружественны к вам!
Лишь ради прав ребёнка неотъёмных,
Столь грубо изнасилованных днесь,
В Анжер явились мы во всеоружье.
Но вы же не пособники врага!
Сам Бог велит вам поддержать ребёнка,
Безжалостно поруганного днесь.
Тогда оружье наше усмирится
И станет как обузданный медведь:
Ужасно лишь на вид, но безопасно.
Как безобиден выстрел в облака,
Так в небеса уйдёт вся наша ярость.
И мы не оцарапаем мечей,
На шлемах не оставим повреждений,
И распалившуюся нашу кровь
Домой мы отнесём в своих сосудах
И вашей крови также не прольём,
Жён ваших и детей оставим с миром.
Однако если с разумом вразрез
Мои слова пропустите вы мимо
Своих ушей, то будет внушена
Вам истина через парламентеров
(our messengers of war)
Из чугуна. И вас не защитит
Сия старообразная ограда —
(old-fac’d walls)
Кто недопонял: я о воротах
Анжера говорю. И пусть за ними
Всех этих вымуштрованных врагов
(all these English and their discipline)
Сокроются бессчётные леорды,
Вы будете беспомощны, когда
Не преклонитесь перед нашей властью
Во имя истинного короля.
А если нет, то мы большою кровью
Своё владенье кровное возьмём.
ГОРОЖАНИН
На ваши речи мы ответим кратко
И ясно: что Британии король
Есть повелитель также и Анжера.
КОРОЛЬ ДЖОН
Так это мы и есть — предайтесь нам.
ГОРОЖАНИН
А вот и нет! Предательства не сможем
Со всею преданностью совершить,
Пока вы не дадите доказательств.
А до тех пор вы все для нас никто.
КОРОЛЬ ДЖОН
Ах, вы… Так, значит, вам уже не довод
Английская корона? Может быть,
Вам убедительнее тридцать тысяч
Британии законнейших сынов?
БАСТАРД
И, может, даже не вполне законных…
КОРОЛЬ ДЖОН
Они не пожалеют живота
За наше право.
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Наши люди тоже
Из наиблагороднейших родов.
БАСТАРД
Особенно знатнейшие ублюдки.
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Джон незаконным числится у них.
ГОРОЖАНИН
Вы докажите, чей король законней,
Но оба незаконны до тех пор.
КОРОЛЬ ДЖОН
Господь, прости грехи всем верным душам
Тех, что падут в сражении за нас
И упокоятся в небесных весях
Ещё перед вечернею росой.
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Аминь! По ко́ням, рыцари! К оружью!
БАСТАРД
И с вывески своей, святой Георг,
Собратьев поддержи, драконоборец!
(Эрцгерцогу)
Когда бы только, ряженый ты лев,
Попал я в твой вертеп с твоею львицей,
Чудовищной химерою тебя
Я сделал бы, рога над самой гривой
Приладивши к башке твоей спесивой.
ЭРЦГЕРЦОГ АВСТРИЙСКИЙ
Заткнись!!!
БАСТАРД
Мы стали рыкать! Просто жуть!
КОРОЛЬ ДЖОН
Пора нам войско в поле развернуть.
БАСТАРД
Спеши занять позицию получше.
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Пора. Тот холм, Людовик, занимай.
Господь нам да поможет в деле правом!
Расходятся.
06.05.2022
Сцена 2.
Перед вратами Анжера.
Выходит
ФРАНЦУЗСКИЙ ГЕРОЛЬД.
ФРАНЦУЗСКИЙ ГЕРОЛЬД
Анжерцы, отпирайте ворота!
Приветствуйте Бретонского Артура,
Который смог французскою рукой
Заставить плакать матерей британских
И вдов, которых павшие мужья
С землёй совокупилися бесплодно.
Победа малой кровью нам далась,
И наши стяги пляшут, торжествуя.
Итак, Артур Бретонский ваш король,
А также и Британии властитель.
Входит
БРИТАНСКИЙ ГЕРОЛЬД.
БРИТАНСКИЙ ГЕРОЛЬД
Ликуй, Анжер! Греми в колокола!
К тебе идёт твой Джон, король британский.
Герой ожесточённейшего дня.
Привёл он войско в латах серебристых,
Что жирно вызолочены теперь
Обильно пролитой французской кровью!
Зато враги на шлемах англичан
Ни одного пера не всколыхнули.
И наши флаги в самых тех руках,
Которые несли их перед битвой.
И так же наши воины бодры,
Как после травли. Руки их покрыты
Французской кровью. Принимай, Анжер,
Своих солдат, воистину славнейших.
ЮБЕРТ
Герольды, мы и так со стен своих
Теченье этой битвы наблюдали,
Схожденья, расхожденья ваших войск.
И самый верный взгляд бы не отметил
Сильнейшего. Ударом за удар,
За кровью кровь платилось в этой битве.
Мы наблюдали равновесье сил
И масс — вот и для нас вы в равном весе.
Поскольку оба вы приятны нам,
Постольку мы обоих вас не примем.
О, нет, пусть перевесит кто-нибудь.
Входят
с одной стороны —
КОРОЛЬ ДЖОН, КОРОЛЕВА АЛИЕНОРА, БЛАНКА, БАСТАРД,
с другой —
КОРОЛЬ ФИЛИПП, ДОФИН ЛЮДОВИК, ЭРЦГЕРЦОГ АВСТРИИ.
КОРОЛЬ ДЖОН
Ба! Ба! Французы! Вы так полнокровны?
Не надоело почву увлажнять?
Иль вы надеетесь своею кровью
Нам русло перекрыть, когда права
Английские идут победоносно
Серебряным потоком в океан?
Так отстранитесь, чтоб поток не вышел
Из берегов и вас самих не снёс!
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Ты что-то плёл о крови, Англичанин?
А я-то полагаю: вы щедрей
Своею кровью землю оросили.
И я вам королевскою рукой,
Что в тёплых этих климатах владычит
Над землями, торжественно клянусь:
Не бросим правосудного оружья —
Ну, разве что на голову твою:
Из-за тебя его мы поднимали.
Иль в этой битве сами мы падём,
Своею августейшею особой
Облагородив наш мартиролог.
БАСТАРД
Как высоко возводит башни гонор,
Когда вскипает голубая кровь!
Так клацай, смерть, коронками кинжалов!
Вгрызайся в человечину! Урви
Свои куски в раздоре августейшем!
Но что же вы застыли, короли,
В очарованье самоупоенья,
Когда не завершили кровных дел?
Вопите: "Бей!" и оплодотворяйте
Порушенную вами целину
[Примечание: В оригинале: back to the stained field: вернитесь к окровавленному полю, но stained буквально означает: запятнанному. Я думаю, что образ лишения девственности, насилия над (целинной) землёй — в духе Бастарда. — А. Ф.]
Свежайшей кровью. Вы ведь в равной силе
И страсти одинаково полны.
Так пусть один другого оконфузит
Викторией своей — и будет мир,
Пока же — кровь, побоище, убийства.
КОРОЛЬ ДЖОН
Ну, горожане, с кем же вы теперь?
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Да, граждане, с кем вы теперь, ответьте.
ЮБЕРТ
Всё то ж: король английский — наш король.
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Так он — мой протеже. Его признайте.
КОРОЛЬ ДЖОН
Нет, только нас — ничьих не протеже,
Но самодержца Англии. Сюда мы
Явились, чтобы вами обладать.
ЮБЕРТ
Но это поведение противно
Тому закону, что превыше нас.
Покуда есть сомнения толика
И нету несомненного царя,
Нам королевой будет Осторожность,
А вам внутри Анжера не бывать.
БАСТАРД
Ну, эти горожане! Ну, уроды!
Ей-богу, вы ослепли, короли:
Они же измываются над вами!
Устроились уютно у бойниц.
Им поле брани будто бы арена!
Раззявили хлебала, и, когда
В своих ролях вы гибнете взаправду,
Они в вас тычут пальцами и ржут!
Быть может, мой совет придётся кстати?
На время подружитесь против них,
Как иерусалимские смутьяны,
И сообща ударьте на Анжер!
Орудья зарядите до отказа
И наглых обывателей зараз
И с запада гвоздите, и с востока
Покамест дикий вопль не растрясёт
Спесивых башен каменные рёбра.
Да я бы в этих цуциков (these jades) палил,
Пока в песок не размолол бы камни,
Оставив голый воздух голякам
Единственной природною оградой.
Сольёте флаги вы в один поток.
Успеете потом размежеваться,
Чтоб только вновь сомкнуться под конец —
Лоб в лоб, мечом к мечу. И пусть Фортуна
Целует своего героя дня.
Как вам совет? Не слишком ли бредовый?
Быть может, я в политики сгожусь?
КОРОЛЬ ДЖОН
О небеса! Прекрасная идея.
Француз, ты согласишься ли Анжер
Снести с лица земли в союзе с нами,
Чтоб после в битве мы решить могли,
Кто городу годится в короли?
БАСТАРД (Филиппу)
Ответь: ты голубых кровей взаправду?
С тобою беспардонный городок
Ведет себя не менее поносно,
Чем с нами. Так что рты своих стволов
(Я подразумеваю пушек жерла)
Орудьям нашим должен ты придать,
Чтоб, раздолбав бессовестные стены,
Мы завершили и свои дела.
Пусть куча образуется мала (pell-mell),
Чтоб нынче же из этого хаоса
Кто провалился в ад, кто в рай вознёсся.
КОРОЛЬ ФИЛИПП
А что? Быть по сему! Оговорим
Разгрома план. Откуда ты по ним
Ударишь?
КОРОЛЬ ДЖОН
Войско с запада я двину,
Чтоб городу внедриться в сердцевину.
ЭРЦГЕРЦОГ АВСТРИЙСКИЙ
Я с севера.
КОРОЛЬ ФИЛИПП
А с юга мы пойдём
На городишко ядерным дождём.
БАСТАРД (в сторону)
Вот это диспозиция — на счастье!
Союзнички, друг другу рвите пасти,
Со всех сторон в них ядрами плюя.
Однако разве не политик я? —
Тогда вперёд!
ЮБЕРТ
Великие владыки!
Зачем же так! Я подсказать вам рад,
Как город взять, не понеся утрат,
И учредить союз прекрасноликий (fair-fac’d league).
Я вам даю надежду на успех —
Бескровный мир, возможность без печали
Окончиться в постелях жизням тех,
Которых вы почти уже заклали.
КОРОЛЬ ДЖОН
Тебя мы склонны слушать. Говори.
ЮБЕРТ
Вы все! На эту скромницу взгляните —
Миледи Блянка ведь не только дочь
Испании, она в родстве с тобою,
Британский Джон. Прикиньте, сколько лет
Сей распрекрасной деве и дофину.
Возьмёмте сладострастную любовь —
Кто в мире обольстительнее Блянки?
Возьмёмте непорочную любовь —
Кто девственнее Блянки, уж не знаю.
Возьмём амбициозную любовь
(К разнообразным почестям) — и снова:
Кто леди Блянки может быть знатней?
В ней кровь, краса и честь соединились.
А кто ей равен? Разве что дофин?
Увы, поскольку он не леди Блянка:
Нет девственных очарований в нём.
Но и она отнюдь не совершенство,
По той причине, что она — не он.
Так пусть несовершенных два созданья
Друг в друге завершенье обретут
И вместе совершенство образуют.
С её красами прелести его
В гармонии сольются. О, какие
Серебряные чудные ручьи
Рекою потекут в едином русле
И тем свои восславят берега!
А кто же эти берега? Монархи!
Да кто же, как не вы, когда детей
Вы закуёте в цепи — Гименея,
Которые анжерские врата
Вам отворят вернее, чем тараны.
И даже порох вам не распахнёт
Уст города без этого союза
(Я о вратах анжерских говорю).
Но мы тогда оглохнем к вашим просьбам.
Молите разъярённый океан.
Свирепых львов и крепкие утёсы —
Вы большего добьётесь, чем от нас.
Да что там! Непреклонность лютой смерти —
Всего лишь тень решительности той,
С которой станем мы за этот город.
БАСТАРД
Тьфу, словоблуд — ещё и смерть приплёл!
Скелет в лохмотьях вытряхнул из гроба.
Вот глотка безразмерная! И смерть,
И горы, и моря она вмещает.
Так и плюётся ими! Львы ему —
Что комнатный щенок отроковице.
Он, видимо, отродье пушкаря,
С такой воспламеняющейся кровью.
Он порох, а всего вернее — чад.
Молотит языком, что кулаками.
Таких убойных слов я не знавал
С тех пор, как словом папенька впервые
Назвал папашу — но не моего.
КОРОЛЕВА АЛИЕНОРА
Сын, дай добро на этот брак — не мешкай.
И Бланке дай поболее добра,
Не поскупись — не будешь ты в ущербе.
А то корона у тебя скользит —
И к голове твоей её привяжут
Лишь свадебные узы двух детей.
Артуру просто недостанет солнца,
Чтоб расцвести и получить плоды.
Глянь на французов. Шепчутся! И ясно,
Что им идея эта по нутру.
Сейчас они расплавились от спеси
И потекли. А ты лови момент,
Пока решимость их не испарилась
Или, напротив, под влияньем чувств
И слабостей опять не затвердела.
ЮБЕРТ
Как вам, монархи, дружеский совет
От якобы враждебного Анжера?
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Король английский лезть привык вперёд,
Пускай тогда он первым и ответит.
КОРОЛЬ ДЖОН
Когда сумеет отпрыск твой прочесть:
Люблю тебя в прекрасной этой книге —
Я о девице Бланке говорю, —
То мы воистину по-королевски
Снабдим её приданым: Пуатье,
Анжу, Турень и Мен — что нам подвластным
На континенте принято считать,
Всё, кроме осаждённого Анжера,
Озолотит ей брачную постель
И приумножит блеск самой невесты,
С красой и воспитанием её.
Вот партия завидней всех на свете.
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Что скажешь, сын? На леди посмотри!
ДОФИН ЛЮДОВИК
Смотрю, милорд, и созерцаю чудо
Или таинственное волшебство,
Открывшееся мне в очах принцессы.
Я бледной тенью отразился в них,
Но отраженье в солнце обратилось,
Меня, живого, превращая в тень.
Ещё я не пылал такой любовью
К себе — настолько был преображён.
В её глазах, как в зеркале я вижу
Себя, но это зеркало мне льстит.
[Примечание. Если кто-то из читателей подумает, что это Пушкин, то это Шекспир: I beheld myself // Drawn in the flattering table of her eye (Я увидел себя отображенным в льстящей плоскости ее глаза).— А. Ф.]
Переговаривается с БЛАНКОЙ.
БАСТАРД (в сторону)
Сперва его распяли на зерцале,
Которое фальшивит, будто льстец.
Потом бровями, как тисками, сжали,
Чтоб в сердце у девицы наконец
Четвертовать за склонности к измене.
Будь трижды он казнён, но, тем не мене,
Как жаль, что этот жребий обрело,
Столь сладостный, подобное мурло!
БЛАНКА
Я дядюшкину волю из почтенья
Своею волей собственной почту.
И если дядя в вас находит нечто,
Достойное любви, то отчего ж
Мне это нечто в вас не обнаружить?
Для ясности могу расшифровать,
Что я, пожалуй, вас бы полюбила,
Хоть, сударь, откровенно говоря,
Я в вас не нахожу таких достоинств.
Но, будь я даже предубеждена,
То к вам бы не питала неприязни.
КОРОЛЬ ДЖОН
Короче: что решила молодёжь?
Племянница?
БЛАНКА
Что честь велит мне делать
Всё, что подскажет ваш великий ум.
КОРОЛЬ ДЖОН
А вы, дофин? Вы полюбить могли бы?
Нет, не себя — миледи.
ДОФИН ЛЮДОВИК
Разве ж нет?
Могу ли не любить её, спросите.
КОРОЛЬ ДЖОН
Тогда еще Вексен, Турень, Анжу,
Мен, Пуатье, а также тридцать тысяч
Британских марок вас вознаградят.
Ну, что, доволен ты, Филипп Французский?
Тогда вели им руки съединить.
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Соедините руки. Я доволен.
ЭРЦГЕРЦОГ АВСТРИЙСКИЙ
Пускай еще уста соединят.
Эх, как я целовался на помолвке!
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Анжер, открой ворота наконец!
Поскольку вы в друзей нас претворили,
То как друзья встречайте нас теперь.
Мы совершим венчание в капелле
Святой Марии нынче же. Но я
Констанции не вижу. И, конечно,
Её здесь нет: иначе так легко
Мы не достигли б этого согласья.
Так где же герцогиня и Артур?
Их видел кто-нибудь?
ДОФИН ЛЮДОВИК
Она в палатке.
Кусает локти в ярости.
КОРОЛЬ ФИЛИПП
Увы!
Союз наш ей не даст успокоенья.
Джон, брат мой, чем утешить нам вдову?
Ведь, что ни говори, а мы явились
Сюда, чтоб отстоять её права,
Но одному Всевышнему известно,
Как ради интереса своего
Иное направление избрали.
КОРОЛЬ ДЖОН
Констанцию мы умиротворим,
Признав Артура герцогом Бретонским
И графом Ричмондом… и… Что за мысль!
Давайте мы Анжер ему подарим!
Констанцию позвать на торжество.
Пусть это не совсем её утешит,
Но перестанет, может быть, она
Отчаянью так буйно предаваться.
Идёмте. Подготовиться пора
К нечаянному бракосочетанью.
Уходят все, кроме БАСТАРДА.
БАСТАРД
Свихнулся мир! Свихнулись короли!
И как же вывихнуты основанья
У этого альянса! Джон к нулю
Свёл полноту Артуровых претензий,
Отдав ему ничтожнейшую часть.
А этот балабол — король Французский,
Который сам себя провозгласил
Солдатом Справедливости и Чести,
Хоть не имеет совести совсем!
Изобразил себя он бесогоном,
Хотя послушен бесам пуще всех.
Им управляет вероломный маклер —
Подменщик целей, он и королей,
И бедняков, и стариков, и юных —
Всех вынуждает клятвам изменять,
Лишает их имущества и даже
Последнее крадёт у нищих дев —
Их девственное наименованье.
С приманчивой личиной джентльмен,
Который называется Мамоной,
Расшатывает ненадёжный мир,
Что гармоничным был при сотворенье
И двигаться бы мог прямым путем,
Когда бы алчный демон-извратитель
Намерений, стремлений, мыслей, чувств,
Не создавал коварного уклона,
Всех вынуждая к пропасти скользить.
Мамона — лживый и корыстный маклер,
К измене наклоняющий весь свет,
Отвёл глаза двуличному Французу,
И вот уж изначально правый бой
Сменяется архипохабным миром.
Но я-то отчего так возмущён
Коварным бесом Алчности? А только
Лишь потому, что он до сей поры
Не искушал меня. Но, попытайся
Он ангельские шиллинги в ладонь
Вложить мне, я его не оттолкнул бы.
Ещё я презираю богачей,
Ещё горжусь я чистыми руками.
Пока я беден, буду презирать
Служителей Мамоны, возглашая:
Богатство — грех, а бедность не порок.
Но, став богатым, что бы я изрёк?
Монархи вероломны — оттого-то
Тебя я избираю, бог Расчёта.
Уходит.
АКТ ПЕРВЫЙ
Сцена 1.
Нортгэмптон.
Тронный зал во дворце.
Входят
КОРОЛЬ ДЖОН, КОРОЛЕВА АЛИЕНОРА, ПЕМБРУК, ЭССЕКС, СОЛСБЕРИ, ШАТИЛЬОН.
Ну, Шатильон, чего Француз желает
От нашего величества?
Король
Филипп Французский, кроме протокольных
Приветствий, возвещает твоему
Как бы величеству...
Вот славно: как бы!
Начало интересное.
КОРОЛЬ ДЖОН
Маман!
Его послали — пусть он изъяснится.
ШАТИЛЬОН
Король Филипп Французский говорит
Во имя Артура Плантагенета,
Потомка Джеффри, брата твоего
(Он был твой старший брат — напоминаю).
Король на велелепный остров сей —
С Ирландиею вкупе — претендует,
А также на Анжу, Турень, и Мен,
И Пуатье и присовокупляет,
Чтоб ты засунул бутафорский меч
Себе подалее в мошну и отдал
Державу подлинному королю —
Племяннику, Артуру молодому.
КОРОЛЬ ДЖОН
А вдруг не захотим мы их отдать
Артуру молодому?
ШАТИЛЬОН
А придется!
Непререкаемый закон войны,
Немилосердной и кровопролитной,
Исправит беззаконие твоё.
КОРОЛЬ ДЖОН
Война! Так ваш король её получит!
Сумеем кровью мы воздать за кровь,
Немилосердьем — за немилосердье!
ШАТИЛЬОН
Что ж, если это твёрдый твой ответ,
Мой государь тебе войну объявит —
Посредством уст моих. А сверх того
Мандата ни на что я не имею.
КОРОЛЬ ДЖОН
Считай, что объявил, и, исчерпав
Тобой полученные порученья,
Теперь быстрее молнии лети
И возвести Французу нашу волю
Посредством уст твоих и протруби
О гибели его скорейшей. Впрочем,
Гром нашего возмездья всё равно
Опередит твою молниеносность.
Эй, проводите кто-нибудь посла —
Хоть Пембрук. Шатильон, прощай, любезный.
ШАТИЛЬОН и ПЕМБРУК выходят.
КОРОЛЕВА АЛИЕНОРА
Что, сын? Не говорила ль я тебе,
Что фурия Констанцья не уймется,
Не подзудив всю Францию, а с ней
И целый мир вступиться за Артура —
Её отродье? Был бы ты умён,
Легко мы разрешили б эти дрязги
Путем переговоров. А теперь
Ты из-за спеси оба государства
Втянул в кровавый этот арбитраж.
[Пояснение. В оригинале: fearful bloody issue arbitrate. В моём переводе как стилистическая черта используются галлицизмы, порою даже анахронические. — А Ф.]
КОРОЛЬ ДЖОН
За нами сила — стало быть, и право.
КОРОЛЕВА АЛИЕНОРА
Права — едва ль. Надеюсь, сила — есть,
Иначе нам несдобровать с тобою.
О том, что совесть шепчет мне — бог весть.
Я это лишь твоим ушам открою.
Входит ШЕРИФ, что-то тихо говорит ЭССЕКСУ.
ЭССЕКС
Возникла в нашем графстве, государь,
Архидиковинная контроверза,
Два джентльмена к вам пришли на суд.
Позволите ввести?
КОРОЛЬ ДЖОН
Не возражаем.
ЩЕРИФ выходит
Потом начнём готовиться в поход,
Который нам оплатит духовенство.
Входят
РОБЕРТ ФОКОНБРИДЖ и его брат ФИЛИПП, бастард.
Вы — чьих?
БАСТАРД
Мы ваши люди, государь,
Нортгэмтонширцы по происхожденью.
В именье родовом известен я
Как старший сын Робе́рта Фоконбриджа,
Что в рыцари на поле боевом
Был посвящен Рича́рдом Львиным Сердцем —
Его всевозвышающей рукой.
КОРОЛЬ ДЖОН
А что такое ты?
[Пояснение. KING JOHN. What art thou? — А Ф.]
РОБЕРТ
А я наследник,
Того же Фоконбриджа сын.
КОРОЛЬ ДЖОН
Какой?
Ты младший сын и ты наследник? Значит,
Вы порожденья разных матерей?
БАСТАРД
Нет, мать у нас одна — как всем известно.
Отец один ли — ведомо не всем,
А небесам и матери. Но сыну
Как можно достоверно это знать?
КОРОЛЕВА АЛИЕНОРА
Умолкни, храпоидол! Как ты смеешь
Порочить мать игрой скабрёзных слов!
БАСТАРД
Кто? Я, мадам? Но я другого сына
В виду имел. Мне выгоды в том нет.
Зато уж братцу — он архизаконник —
В извете этом есть прямой резон:
Полтыщи фунтов в год — прекрасный профит
За словоблудье! Боже, сбереги
Честь — матери, а мне мой лен фамильный.
КОРОЛЬ ДЖОН
Преоткровенно... Что же младший брат
Его отспорить жаждет?
БАСТАРД
Я не знаю.
Чужой землицы хочет прихватить?
Вот и всклепал он на меня ублюдство.
(he slander’d me with bastardy.)
Но я, рожден законно или нет,
По габитусу точно не ублюдок.
Всё остальное знает мать — не я, —
Но мир тому прекраснейшему праху,
Что воплощен во мне! А вы, милорд,
Сличите наши лица и судите:
Ужель взаправду мы похожи с ним
На снимки с одного оригинала?
О престарелый Роберт Фоконбридж!
Я оттого склоняюсь перед небом,
Что с братцем мы не на одно лицо!
КОРОЛЬ ДЖОН
Да, небо в этот день нам ниспослало
Архибезумного оригинала!
КОРОЛЕВА АЛИЕНОРА
Я что-то нахожу... Не правда ль, он
Лицом и речью — Ричард Кёр-де-Льон!
[Пояснение. В оригинале прозвище Львиное Сердце дается по-французски: Coeur-de-Lion. — А Ф.]
И габитус... Видна в нём мощь такая,
Как будто сына вновь я обретаю.
КОРОЛЬ ДЖОН
Очами эти члены изучив,
(Mine eye hath well examined his parts.)
Я заключаю: Ричард. Ричард — точно.
А ты, холоп, ответствуй (Sirrah, speak): отчего
Ты посягаешь на именье брата?
БАСТАРД
Свою ущербность хочет возместить.
Он весь в отца — как профиль на монете.
Хоть самому-то — медный грош цена,
Полтыщи фунтов хочет взять процентов.
РОБЕРТ
О архимилостивый государь!
[Пояснение. В оригинале: My gracious liege.
Я выбрал такую формулировку, которая, с одной стороны, выглядит подхалимажем, а с другой — отсылает к формуле милостивый государь, которая к королям не относится. Получается так, будто даже этот холуй не видит в Джоне настоящего короля. — А Ф.]
Ваш брат, пока не умер мой родитель,
Имел в нём...
БАСТАРД
Вот никчёмный аргумент!
Желаешь ободрать меня — поведай
О том, как Ричард мать мою имел.
РОБЕРТ
Имел в нем верноподданную душу
И как-то раз в Германию его
Услал он к императору с важнейшим
Каким-то поручением, а сам
В его именье сразу воцарился.
Не ведаю, чем взял он нашу мать,
Но, стыд и срам, случилось, что случилось.
На тридевять земель, а также вод
В ту пору отдалён был мой родитель
От мысли о зачатии сего
Доброжелательного джентльмена —
[Пояснение. В оригинале: lusty gentleman, т. е. похотливый джентльмен, буквально: хотящий, или алчущий. Алчет он, разумеется, наследства. Другое значение: бойкий, или ушлый — опять-таки желающий чужого наследства. — А Ф.]
Желающего моего добра,
Что завещал отец на смертном ложе,
Сказав, что если этот — сын его,
То малый со своим на свет явленьем
Ошибся на четырнадцать недель.
Так вот: в согласье с волею отцовой,
Прошу я всё именье для себя.
КОРОЛЬ ДЖОН
Пустое мелешь! Он — твой брат законный,
Поскольку был в замужестве рождён.
Хотя бы мать сфальшивила, играя,
Вина её, и более ничья.
Что здесь такого? Кто поял супругу,
Приобрести рискует и рога.
Допустим, брат мой обротал корову
Чужую — но приблудного тельца
Присваивать не стал. Но даже если б
Король хотел забрать его себе,
То по какому праву? И, милейший,
Напротив: старый Роберт Фоконбридж
Всему, что принесла его корова,
Владелец полноправный пред людьми.
Так брату твоему мой брат родитель,
Но брату моему твой брат не сын,
Зато он сын Роберту Фоконбриджу,
Не бывшему родителем его.
Не сына, значит, назовем мы сыном,
[Пояснение. Разумеется, аллюзия на "Волшебную лампу Аладдина": Про не-сон сказать, что это сон, как сон про не-сон и т. д. — А Ф.]
И, стало быть, наследником. Итак,
Ты должен уступить наследство брату.
РОБЕРТ
Так что — уже не волен мой отец
Не отдавать имущества чужому?
БАСТАРД
Меня он обездолить волен был,
Не больше, чем зачать, я полагаю.
КОРОЛЕВА АЛИЕНОРА
Скажи, сынок, чего ты хочешь сам:
Как брат, именоваться Фоконбриджем —
Тогда бы ты принять наследство мог —
Или считаться сыном Кёр-де-Льона,
Плантагенетом — и не обладать
Ничем иным, одной своей особой?
БАСТАРД
Я, королева, понимаю вас.
Так вот: будь этот человек подобен
Мне нынешнему, я же сам — ему,
Имея руки-плети, ноги-палки
И столь миниатюрное лицо,
Что не носил бы розана за ухом,
Чтоб не услышать из недобрых уст:
«Вон катятся три фартинга помятых»,
И обладал имением при том,
Я заявляю, не сойти мне с места,
Что всё бы отдал за его лицо
И прочее. Клянусь я, что не глядя
Свои владенья до последней пяди
Ему я уступил бы, только чтоб
Он, а не я был истинный сэр Боб.
КОРОЛЕВА АЛИЕНОРА
Милок, годами бабушка тебе я,
Но сердцем я солдат. Благословясь,
На Францию — за мной! И, не жалея,
Ты брату уступи всю эту грязь.
БАСТАРД (Роберту)
Бери всю грязь. Доволен я судьбою
И следую за ней, куда велит.
Тебе принёс богатство внешний вид,
Полтыщи в год, пяти монет не стоя
В реальности. — За вами я, мадам,
Последую хоть в ад ко всем чертям!
КОРОЛЕВА АЛИЕНОРА
Коль вам неймётся встретиться с чертями,
Скорей уж я последую за вами.
БАСТАРД
Но принято в краю, где я живу,
Дорогу уступать по старшинству.
КОРОЛЬ ДЖОН
Как звать тебя?
БАСТАРД
Мой государь, Филиппом.
Под именем таким зачислен я
К Робе́рту Фоконбриджу в сыновья.
КОРОЛЬ ДЖОН
Ты примешь имя внешности сродни.
Теперь, Филипп, колено преклони
И, отчему величию вослед,
Восстань как Ричард и Плантагенет.
БАСТАРД (Роберту)
Дай руку! Сэра Роберта почтим:
Именьем ты, я именем моим
Обязаны ему, что в добрый час
Не зачинал он одного из нас.
КОРОЛЕВА АЛИЕНОРА
Плантагенет, как есть Плантагенет!
Ты внук мой, Ричард, в том сомненья нет.
Так бабкой и зови меня ты впредь.
БАСТАРД
Мадам! А почему бы не посметь!
Я с вами породнился невзначай,
Не по закону — что мне горя в том?
Дверь заперта — ворвись через пролом.
Дневным не можешь — будь ночным стрелком
И честную добычу получай.
И будь не промах ты, а парень-хват,
Поскольку был без промаха зачат.
КОРОЛЬ ДЖОН
Вот, Роберт, стал ты сквайром, как хотел:
Кто взял судьбу, вручил тебе удел.
[Пояснение. В оригинале: A landless knight makes thee a landed squire. Для меня landless knight — безземельный рыцарь — Бастард, а не Джон (Иоанн Безземельный). Я построил игру слов иначе — на двусмысленности слова удел: судьба и имение. Тот, кто выбрал судьбу, а не земли, вручил их тебе. — А Ф.]
Маман и Ричард, вас прошу за мной:
На Францию, на Францию войной!
БАСТАРД (Роберту)
Прощай и счастлив будь сознаньем ты
Законности своей и правоты.
Уходят все, кроме БАСТАРДА.
Вот стал бастард повыше целым ярдом
И потерял так много ярдов рядом.
[Пояснение. В оригинале:
A foot of honour better than I was;
But many a many foot of land the worse.
Рифмой ярдом — рядом я хотел передать рифму was — worse, хотя в этом нет особой необходимости. — А Ф.]
Так, хорошо. А что ж я приобрёл?
Со мной любая Джини станет леди.
А если Джо… "Сэр Ричард, добрый день!"
"Благодарю, милейший Пит". Как будто
И впрямь забыл я, как его зовут:
Поскольку новоиспечённый статус
Нам память ослабляет (new-made honour doth forget men’s names).
Помнить всех
Былых приятелей по именам — не много ль
В том чести для какой-то мелкоты?
И на десерт общенья — иностранец,
Наиизысканнейшее из блюд,
Является, конечно, с зубочисткой.
Я набиваю рыцарский живот,
Потом на стол я возлагаю локоть
И, очищая зубы языком,
С пришельцем завожу свой катехизис:
(suck my teeth and catechize // My picked man of countries)
"О милости прошу, дражайший сэр..."
А он по-писанному отвечает:
"Нет, я молю о милости, милорд:
Позвольте мне служить вам беззаветно".
"Позвольте не позволить вам того", —
[Пояснение. "Мёртвые души", Манилов и Чичиков. — А Ф.]
Ответствую ему. И так мы тянем
Комплиментарный светский диалог,
Попутно поминая Апеннины
И Пиренеи, Альпы или По.
И за словесной этой канителью
Перетекает в ужин наш обед.
Что делать, если это стиль бомонда!
Когда стремишься высоко летать,
Обязан с этим свыкнуться. Иначе
Ты пасынок эпохи. Впрочем, я,
По вкусу это мне иль не по вкусу,
Так и останусь выскочкой. Тогда
Зачем перенимать все эти моды —
В одежде, поведении… Зачем
Мне из самой души точить слащавый,
Слащавый-преслащавый тонкий яд
[Пояснение. Тонкий яд — выражение Крылова. — А Ф.]
Великосветской лжи? А цель одна лишь:
Мне самому от подлости спастись.
Ведь там, куда я влез, её в избытке.
Но кто это в одежде путевой?
Почтарь? Однако это, вроде, баба?
И, видно, незамужняя она,
Раз нет рогов в её сопровожденье.
Но нет, не баба — мама это. Мать.
Входят ЛЕДИ ФОКОНБРИДЖ и ДЖЕЙМС ГЕРНИ.
Маман, зачем вы здесь — и в эту пору?
ЛЕДИ ФОКОНБРИДЖ
Где этот смерд? Где матери позор?
Где этот болдырь?
БАСТАРД
Кто, простите? Роберт?
Ну, это прямо великан Кольбранд!
Но объясните, отчего он болдырь?
Он разве сэру Роберту не сын?
ЛЕДИ ФОКОНБРИДЖ
Над матерью смеешься ты, ублюдок!
Вы оба сэра Роберта сыны!
БАСТАРД
Джеймс Гарни, выйди, братец, ненадолго.
ГАРНИ
Пожалуйста, Филипп.
БАСТАРД
Филипп — не я,
А воробей. Такой тут вышел казус...
Но расскажу об этом не сейчас.
ДЖЕЙМС ГАРНИ выходит.
Маман, пора бы вам уже признаться,
Что мне сэр Роберт вовсе не отец.
Когда б хотел он в пятницу страстную
Плоть собственную выгрызть из меня,
То верно уж поста бы не нарушил.
Сэр Роберт нечто мог произвести,
Но только не меня. Ведь мы же знаем
Его шедевр — не надобно других.
[Пояснение. Шедевр (фр. chef-d’œuvre, т. е. главное произведение). Изделие, после которого подмастерье становится мастером. — А Ф.]
Такую ногу б он не смог — не то что
Подобную фактуру — сотворить.
Так кто же подарил мне эти члены?
ЛЕДИ ФОКОНБРИДЖ
Ты в заговоре с братом? Сукин сын!
Ведь ты же для себя признать обязан...
А что? Я сэра Роберта жена...
Вдова… Ты с братом, хамово отродье?
БАСТАРД
Не хамово отродье — рыцарь я.
Не лыцарь, как какой-то Базилиско,
А настоящий. Я плечом сейчас
Удар от посвященья ощущаю.
Поскольку мне сэр Роберт не отец,
Я не могу принять чужое имя,
Законнорожденность и майорат.
Но кто же мой родитель настоящий?
Скажи: он выдающийся был муж?
ЛЕДИ ФОКОНБРИДЖ
Итак, отрёкся ты от Фоконбриджей?
БАСТАРД
Бесповоротно — как от сатаны.
ЛЕДИ ФОКОНБРИДЖ
Отец твой — Ричард, муж, конечно, славный.
Он прозван Львиным Сердцем. Нет славней.
Он взял меня… Он домогался долго
И сладострастно… Я ему дала,
Увы, в постели место Фоконбриджа…
А почему увы? Господь, прости
Мне это прегрешение… Короче,
Пусть не была я верною женой,
Но ты родился этою ценой.
БАСТАРД
Клянусь небесным светом: если вновь
Я родился́ бы, то отца другого
Не мог и пожелать бы. Знаешь, мать,
Бывают прегрешения такие,
Что служат искуплением себе.
Которые весьма, весьма неглупы.
Вот так же оказалась ты умна
В своём грехе. Твоё он вырвал сердце,
Как будто сердце царственного льва.
Могла ли ты ему сопротивляться?
Такого и представить-то нельзя.
Но я тебе за это благодарен.
Когда тебя злодеи охулят,
Кощунников пошлю я прямо в ад.
Так познакомься с новою роднёю.
И я на том настаиваю, мать,
Что настоящей было бы виною
Тебе пред Сердцем Львиным устоять.
И лжец тройной, кто говорит иное.
Уходят.
08.10.2021
Мы взором пристальным следим
За лётом журавлиным...
Летят, летят косым углом,
Вожак звенит и плачет...
О чем звенит, о чем, о чем?
Что плач осенний значит?
А.А. Блок
Как сказал критик В. С. Бушин, эти "Журавли" летят в бессмертие.
Всё дальнейшее — не более чем моё индивидуальное восприятие этого текста. Я не настаиваю на своей правоте, но, разумеется, стараюсь быть максимально корректным. Поэтому сделаю несколько важных уточнений.
Первое. Это не литературоведческий, и, в частности, не сравнительно-текстологический, анализ. Я не буду делать того, в чем не являюсь специалистом, т. е. заниматься воспроизведением истории текстов оригинала и перевода, их подробным сопоставлением, кроме некоторых единичных случаев.
Я буду исходить из стихотворения Н. Гребнева как самодостаточной целостной текстовой системы.
Второе. Определим границы самого предмета исследования. Здесь не будет рассматриваться эволюция текста (например, замена "джигитов" на "солдат").
Третье. Поэтика "Журавлей" Гребнева производит впечатление принципиальной амбивалентности — двойственности и неопределенности.
Это
мотивировано обозначенной в первых же
словах модальностью текста — субъективной
и фикциональной (воображаемой): Мне
кажется порою... Это не
легенда, не миф, не религиозное верование,
а фантазия, причем самого лирического
героя. Тема метемпсихоза (переселения
душ) используется как аллегория. (Подчеркиваю: речь идет только о лирическом герое, о мире его сознания, представленного в данном тексте, безотносительно к реальным верованиям и легендам).
А для воображаемых птиц не актуальны излишние орнитологические подробности: какой образ жизни ведут белые журавли (стерхи), водятся ли они в Дагестане и т.д. Перед нами романтический (основанный на двоемирии), а не реалистический текст.
Важнейшая деталь: эти журавли — белые, то есть вымирающий вид. Гамзатов и Гребнев, в принципе, могли об этом знать, хотя белое оперение и само по себе символично.
Точно так же нет смысла оценивать с лингвистической точки зрения явно фантастическую ономатопею Гребнева (происхождение слов из звукоподражаний): Не потому ли с кличем журавлиным от века речь аварская сходна? Разумеется, не потому — в реальности. Это художественный образ памяти о предках, запечатленной в культуре, в том числе сосредоточенной в языке.
Интертекстуальность. Субъективная модальность текста (Мне кажется — это моё, авторское, виде́ние) ставит под сомнение актуальность для этих стихов интертекстуального аспекта. Мы не можем связать гребневских журавлей (о гамзатовских не говорим) с определенным культурным контекстом, с каким-то устойчивым комплексом мотивов (культурными инвариантами). Ограничимся лишь несколькими примерами. В греческой легенде и балладе Ф. Шиллера ивиковы журавли связаны с гибелью (поэта), становятся орудием возмездия, но не выкликают имен убийц, а, напротив, убийцы разоблачают себя, при виде журавлей вспомнив имя Ивика.
Один из самых устойчивых инвариантов, связанных с журавлями, — ностальгия лирического героя (иногда эмигранта) или самих журавлей (реже, потому что они, в отличие от человека, могут вернуться), причем тоска эта — по холодной и суровой родине. В этом едины и А. Жемчужников, и советский поэт И. Шаферан ("Они о родине заснеженной курлычут")
Или есенинский образ отрешенности от всего земного:
И журавли, печально пролетая,
Уж не жалеют больше ни о ком.
Даже в непосредственно связанной с "Журавлями" песне Г.Полонского из "Доживем до понедельника" несколько иное восприятие этого образа:
Видимо, надеждой и упреком
Служат человеку журавли.
Этого и еще много другого мы не видим у Гребнева.
А что видим?
Герой, хотя и воскрешает погибших и говорит о них так, будто они живы, дает их зримые образы, всё же ни на мгновение не забывает, что это — его мечта, а в реальности они погибли, ушли безвозвратно. Его стихи — о полной гибели всерьез, и они не оставляют утешительной иллюзии. Это реквием.
Отсюда
скорбное величие текста Гребнева. Это опыт и мироощущение фронтовика.
Но в памяти и воображении "такая скрыта мощь, что возвращает образы и множит", и у Гребнева реальное и воображаемое сливаются почти неразделимо:
Они до сей поры с времен тех дальних
Летят и подают нам голоса (план воображения)
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса? (план реальности)
Союзный
комплекс «не потому ль» связывает
эти два плана. Воображение влияет на
реальность, они плавно и почти незаметно
перетекают друг в друга, а порою грань
между ними теряется. Вспомним «Двух "Лесных Царей"» М. И. Цветаевой: "(...) вся
вещь Жуковского на пороге жизни и сна.
Видение Гёте целиком жизнь или целиком
сон, все равно, как это называется". Вот
и у Гребнева всё на пороге жизни и сна.
Очень часто слияние обоих миров видно даже в одном слове — например:
Летит, летит по небу клин усталый.
С одной стороны, эти журавли как будто совершенно реальны, они даже устают, как всякие птицы во время долгого перелета.
А с другой — именно это слово подчеркивает надмирность их беспрерывного полета. Именно так автор нам говорит, что движению не будет конца, потому что никогда не умрет горькая память о жертвах этой войны.
Это явление называется "слово в фокусе" (Б. А. Ларин). Эстетически значимое слово преломляет в себе лучи, идущие от разных сознаний, разных миров, существующих в тексте.
Такое же "слово в фокусе" - глагол "летит", важность которого подчеркивается многократным повторением. С одной стороны, таким образом выражается напряженность реальных физических усилий, с другой - тот же самый бесконечный, т.е. воображаемый, полет.
У Гребнева часто бывает и так, что один мир превращается в другой.
Сегодня, предвечернею порою,
Я вижу, как в тумане журавли
Летят своим определенным строем (реальность),
Как по земле людьми они брели (воображение).
А союз «как» служит переходом между ними, причем он употреблен дважды — сначала в изъяснительном предложении в рамках "яви", потом в сравнительном, уже для переключения регистра, переводящего весь этот фрагмент в модальность "сна".
Смысл этого сопоставления: они после смерти продолжают движение, подобно тому как при жизни они двигались по земле.
Однако есть и различия: по земле они брели, а в небесах летят своим определенным строем. В жизни они были не только солдатами, их жизнь была разнообразной, а вот смерть выявила вершину этой жизни, главное — то, что они солдаты, погибшие за Родину, и это запечатлелось в их птичьей ипостаси.
И тексте Гребнева четко отображается эта двойственность журавлей — птиц и воинов — через двойное обозначение журавлиной группы: с одной стороны — стая и клин, с другой — строй, причем строй упорядоченный — определенный. Заметим, однако, что эти обозначения представлены не на равных. Это прежде всего стая (клин) и уже потом строй. Военное наименование имеет не основной, а оттеночный характер. Это скорее "эхо прошедшей войны".
Или войн?
Не зная аварского языка, я не могу судить об оригинале и, в частности, утверждать, напоминает Гамзатов о главной войне XX века или подразумевает разные войны, в которых погибли его соотечественники (не случайно, видимо, у Гребнева были джигиты). На сайте опубликовано уже три подстрочника — так какой же взять за основу?
Гребневский текст в этом отношении амбивалентен.
С одной стороны, он сохраняет и даже усиливает это универсальное звучание: с кровавых не пришедшие полей (множественное число косвенно укрепляет тему разных войн), с времен тех дальних. (20 лет — это разве дальние времена? Это кровоточащая современность.)
Что касается оборота полегли когда-то, он может иметь отношение к недавнему прошлому. Например, в песне на стихи Инны Гофф — тоже о метемпсихозе и тоже, кстати, на музыку Яна Френкеля:
И стоят деревья, как солдаты.
И в буран стоят они, и в зной.
С ними те погибшие когда-то,
Оживают каждою весной.
("В парке у Мамаева кургана").
С другой — не в землю нашу полегли, это оживляет память о недавней войне, хотя, в принципе, это может означать и все войны, которые пережил наш народ (наши народы — СССР). Мы помним, как это пел М. Бернес, выделяя "нашу", почти как П. Кадочников а "Подвиге разведчика": За нашу Победу!.
Гребнев колеблется между этими двумя полюсами: войнами всех времен и недавней, самой страшной, войной.
Он не акцентирует тему именно Великой Отечественной, а обозначает ее микроскопическим штрихом — возможно, чтобы мотивировать вероятное присоединение лирического героя к погибшим.
Особое внимание хочу обратить на то, что он это делает очень деликатно и целомудренно, в форме осторожного предположения:
Быть может, это место для меня!
Да, лирический герой не погиб на той войне, однако он там был, и для него что-то еще продолжается. Как сказал Ю. Д. Левитанский:
Я не участвую в войне,
война участвует во мне.
Но в целом у Гребнева сильнее другая тенденция — размыкание временны́х рамок в прошлое, чтобы тем сильнее устремить своих журавлей в будущее, в вечность.
Еще один важнейший аспект: летают или летят эти журавли? Летают — глагол регулярный, он выражает многократное, повторяющееся, разнонаправленное и неупорядоченное движение. Журавли, которые летают, — находятся в нашем мире, сосуществуют с нами, если покидают нас, то возвращаются.
У Гребнева абсолютно четко, даже подчеркнуто (повторами, анафорами), говорится, что они летят, то есть движутся вперед:
летят и подают нам голоса
летят своим определенным строем
летят они, свершая путь свой длинный
летит, летит по небу клин усталый,
летит в тумане на исходе дня.
Лететь — векторный глагол, подразумевающий определенное направление. Даже слово клин воспринимается как символическая летящая в небе стрела, указывающая это направление вперед.
Это наводит на мысль, что они улетают от нас навсегда и прощаются, мысль о сменяющихся поколениях умирающих фронтовиков. Солдат в мирной жизни догоняет война, они умирают от ран, от иных последствий войны. И это подготавливает будущее присоединение лирического героя к журавлиной стае.
На ту же мысль работает уподобление журавлей солдатам на марше: и в том строю есть промежуток малый.
Человек, говорящий о бессмертии в ипостаси птиц, ни на секунду не забывает, что это метафора, аллегория. Если то, что они не полегли в землю, а превратились в журавлей, ему кажется, да и то — порою, следовательно, в действительности всё наоборот.
Есть и другие детали, укрепляющие мотив безвозвратного ухода из жизни:
мы так часто и печально замолкаем,
всех вас, кого оставил на земле.
Минорный тон усиливается тем, что клин летит в тумане (отделяющем мертвых от живых; сравним у Б. Окуджавы: Уходит взвод в туман, в туман, в туман - может быть, не в смерть, но в зону смертельной опасности, в инобытие войны) и на исходе дня. И герой поплывет в такой же сизой мгле.
Текст Гребнева действует своей мужественной, стоической серьезностью, высоким трагизмом.
И это скорбное движение не прекратится, потому что ушедшие несут мирозданию память о всей боли, всех страданиях, которые претерпела планета Земля за всю историю человечества.
Я говорил об отличии этих "Журавлей" от культурных инвариантов и текстов на ту же тему, но закончить мне хотелось бы теми строками Н.А. Заболоцкого, которым очень близка великая песня:
Только там, где движутся светила,
В искупленье собственного зла
Им природа снова возвратила
То, что смерть с собою унесла:
Гордый дух, высокое стремленье,
Волю непреклонную к борьбе —
Все, что от былого поколенья
Переходит, молодость, к тебе
("Журавли")
Приложение.
Ни в коей мере не допуская возможности хоть сколько-нибудь приблизиться к великому переводу, я сочинил стихотворение "Реквием. На тему "Журавлей". Это не перевод, а парафраз – вариация на тему уточненного краткого подстрочника с учетом классического стихотворения Н. И. Гребнева.
Ни о каком отождествлении автора с лирическим героем, разумеется, не может быть и речи.
Простите меня, создатели песни!
Большое спасибо Алене Алексеевой, которая привела краткий, но очень содержательный подстрочник оригинала, положенный мною в основу этого стихотворения.
Я благодарен ей также за полезные замечания в ходе его редактирования.
Реквием. На мотив «Журавлей»
Светлой памяти Расула Гамзатова
и Наума Гребнева
Мне снится, что сраженные войною
и без вести пропавшие на ней,
уйдя не в землю — в небо голубое,
преобразились в белых журавлей.
Они летят, пронзительно курлыча,
они, живых приветствуя, летят.
И мы в ответ на зовы стаи птичьей
тревожно в небо обращаем взгляд.
Летят мои друзья в студеной сини.
Движенье их не обратится вспять.
Одно свободно место в этом клине...
Кому-то предстоит его занять?
Не я ли так однажды в небо взмою,
наречьем птичьим овладею сам?
И понесу, свыкаясь с высотою,
привет мой всем живущим языкам...