Robert Herrick
1072. Speak in season
When times are troubled, then forbear; but speak
When a clear day out of a cloud does break
Сказывай(ся) по сезону
Когда гроза, молчи, скрывайся. Лишь
Когда проя́снится — заговоришь.
2
В безведрие молчи, чтоб не пропасть.
В безветрие наговоришься всласть.
3
Язык попридержи в туман и дождь.
Проя́снится — и душу отведешь.
4
В безвременье следи за языком.
Наговоришься в оттепель потом.
Ври вовремя
5
В гнилые дни молчание храни:
Еще настанут дни для болтовни.
6
Молчи и не срамись во время непогод:
Успеется еще — лишь оттепель придет.
Лингвистический анализ художественного текста, особенно в герменевтическом аспекте, проработан достаточно подробно. Он в большей части своей ориентируется на психологию художественного творчества и его восприятия [4; 5]. Однако лингвоэстетический подход [7; 11] к тексту, провозглашенный еще М. М. Бахтиным и Б. А. Лариным (каждым по-своему) [3; 9], всё еще требует подробной разработки. Для произведений небольшого объема наиболее подходит подробный последовательный текстовой анализ по Р. Барту, изложенный в монографии “S/Z” [2], с выделением лексий — фрагментов, удобных для разбора.
Мы проиллюстрируем процедуру лингвоэстетического толкования текста на примере хрестоматийного стихотворения Юлии Владимировны Друниной «Бинты» [1, 186]. Оно общеизвестно, и мы не будем воспроизводить его здесь, а процитируем в ходе постепенного анализа.
Что касается заглавия (лексия 0), то оно, конечно, концентрирует в себе весь смысл текста. «Бинты (белые, присохшие, приросшие) становятся мерилом нравственно-физических сил человека. Проходя стержнем через все стихотворение, этот образ определяет и оценивает отношения между людьми: четко обозначает позицию автора, его симпатии и антипатии; обусловливает выбор языковых средств и пунктуационные отношения в композиции, вырастая до символа в резюмирующей формуле, ассоциативно образующей идеосмысловое кольцо текста» [8, 58].
По этому поводу, опережая общий анализ текста, скажем, что в этом стихотворении соблюдается и синтаксическое кольцо (киклос) — повторение оборота приросшие бинты, включенного в модально-инфинитивную конструкцию, в начале и конце текста:
должна приросшие бинты (...) сорвать —
— Не надо рвать приросшие бинты.
Бинты — образ не только символический, но и амбивалентный: это и защитное средство, и источник страдания. Когда они сослужили свою службу, они становятся опасными, их необходимо удалить, причем болезненно. То есть уже в заглавии «Бинты» содержится амбивалентный образ добра и зла. Именно эта амбивалентность является главной темой стихотворения: зло (жестокость) пытаются выдать за добро, против чего восстаёт лирическая героиня.
Лексия 1
Глаза бойца слезами налиты,
Лежит он, напружиненный и белый,
А я должна приросшие бинты
С него сорвать одним движеньем смелым.
Строго говоря, белый и смелым — не рифма, а рифмоид, но и этот «недостаток» идет на пользу стихотворению, смягчая строгость его формы. Рифмоид, элемент формы, таким образом, работает на содержание текста — на выражение темы смягчения боли. В хорошей поэзии не только лексика, но и текстовая фактура служит конгениальной передаче содержания.
Друнина такую конгениальную фактуру текста создаёт мастерски — это мы и постараемся выявить через лингвоэстетическое толкование стихотворения.
Здесь позволим себе одно замечание. Ю. М. Лотман подчеркивал, что рифма обычно соединяет не любые слова, она создаёт коррелирующие пары — то есть со- и противопоставления мыслей и образов [10]. В развитие этой темы скажем, что такую же роль выполняют и рифмоиды. То есть для текста важно то, что рифмуется — то, что созвучно, но также и то, что не вполне созвучно.
Теперь обратимся к собственно языку.
Текст начинается с опровержения стереотипа («Мужчины не плачут», «Воины не плачут») — чтобы потом опровергнуть другой стереотип: что гуманизм состоит в безжалостности («Жалость унижает» — извращенно понятый концепт Горького).
Друнина сразу же усиливает до предела тему страдания — именно до предела. Это особенно хорошо видно, если прибегнуть к методу синонимических замен Ш. Балли. Боец лежит (т. е. находится в бессильной, беззащитной позиции) напружиненный и белый, а не напряженный и бледный, добавим еще, что его глаза слезами налиты, а не полны слез [8, 58-59]. Аллитерация лежит — напружиненный подчеркивает жестокость и интенсивность страдания. Причем слова лежит и напружиненный объединяются по принципу катехрезы, контраста, создавая противоречивый образ напряженного покоя, бессилия — и концентрации сил. Смысловой контраст создает в тексте дополнительное эмоциональное напряжение.
Глаза, налитые слезами, и напружиненный передают состояние на грани.
Наверное, любой другой сказал бы, что бинты — присохшие, но Друнина берет почти шокирующее слово приросшие — слившиеся с кожей, и здесь тоже работает «жесткая» аллитерация: приросшие — с двумя [р], тогда как в слове присохшие преобладают глухие фрикативные согласные (отметим даже такой нюанс: в приросших [с] и [ш] благодаря ассимиляции сливаются в долгое [ш], т. е. проявляются минимально, тогда как в присохших все аналогичные согласные сохраняются: [с], [х], [ш]. Друнина предпочитает резкий, травмирующий вариант даже по звучанию.)
Должна — воспроизводит семантику долга с коннотацией «беспощадность».
Движеньем — вариант этого слова с элизией (диерезой гласного: движеньем вместо движением) подчеркивает, что жест должен быть резким и решительным. Элизия предвосхищает следующее слово —
смелым — создаётся оппозиция «слабый мужчина — сильная женщина», происходит важная для текста инверсия гендерных ролей.
В последней строке, возможно, фонетические анафоры с него — сорвать — смелым подчеркивают мотив решительности, которую должна проявить женщина.
При этом важно, что мужчина, в данный момент проявляющий слабость, не перестаёт быть бойцом.
Учитывая символический смысл этого стихотворения — а это, конечно, не практическая инструкция для медсестер (как перевязывать), хотя и в этом качестве оно было бы полезным, — учитывая также время его написания, т. е. 1970-е гг., мы вспомним, что для историко-культурного контекста той эпохи был характерен очень устойчивый концепт измельчания мужчин на фоне эмансипации женщин. Примеров — множество: от популярной песни Э. Колмановского на стихи В. Солоухина («Мужчины, мужчины, мужчины! Вы помните званье своё?») до фильма В. Меньшова «Москва слезам не верит», где весьма агрессивная героиня заявляет, что настоящие мужики «повыродились». Даже в культовом «Экипаже» А. Митты настоящие Герои, Мужчины с большой буквы проявляют чудеса отваги, ответственности, выдержки и высочайшего профессионализма — в небе, а на грешной земле оказываются на удивление слабыми и беспомощными. Эта культурная константа была не то чтобы ложной, но не очень корректной: кто же, кроме В. Терешковой, летал в космос, кто проектировал и делал ракеты, добывал нефть, строил БАМ и создавал великую культуру — конечно, кроме Б. Ахмадулиной и К. Муратовой? Уместнее было бы подумать, в каких социальных слоях и по каким причинам произошло это «измельчание».
Здесь не место обсуждать эту проблему. Скажем лишь одно: стихотворение Друниной существует в этом контексте и, безусловно, имеет символический смысл, актуальный для 1970-х («эпохи застоя»), — это отчетливо звучит в последней строфе. Война закончилась, но ее уроки не потеряли значения, и фундаментальные человеческие отношения не изменились. Если учитывать обобщенный символический смысл стихотворения, проецирующийся на эпоху его создания, то текст говорит нам: да, мужчины сейчас не в лучшем состоянии. Они, фигурально выражаясь, больны. Но это не значит, что «сильные женщины» имеют моральное право их презирать, или, как говорит злая фельдшерица у Друниной, не «церемониться» с ними. (И не церемонились! Кто, например, церемонится с добрейщим Бузыкиным в «Осеннем марафоне»? Его только эксплуатируют и рвут на части.) Мужчины заслуживают сострадания и лечения добротой. А рвать бинты и сыпать соль на раны — не лучший способ врачевания.
Лексия 2
Одним движеньем – так учили нас.
Одним движеньем – только в этом жалость...
Но, встретившись со взглядом страшных глаз,
Я на движенье это не решалась.
Здесь центральное слово — движенье. Оно вводится через анадиплозис (сцепление строк 4 и 5), переходящий в анафору (строки 5 и 6), т. е. намечается еще в предыдущей строфе и получает развитие. Трижды подчеркивается, что это движение — одно. В четвертый раз эта семантика передаётся косвенно — единственным числом (движенье это). (Здесь, как видим, возникает количественное противоречие между одним движением и многократным подчеркиванием этого смысла, т. е. создаётся эффект ретардации, замедления, на уровне формы выражающий то, что Друнина говорит открыто на уровне содержания: «Я на движенье это не решалась». Препозитивный деепричастный оборот «встретившись со взглядом страшных глаз» усиливает ретардацию.)
Сцепление со словом смелым (4 строка) происходит по контрасту: со словами страшных (глаз) и не решалась, т. е. героиня здесь не проявляла смелости, которую была обязана проявить. Параллель с первой строфой возникает через глаза.
Так учили нас — неопределенно-личное предложение, но фактически выражает семантику безличности (= бесчеловечности).
Слово жалость (в чужих устах) ставится автором под сомнение. Оно начинается со звука [ж], так же, как жестокость. Этот звук сосредоточен в словах с семантикой страдания и пассивности: лежит, напружиненный, должна и, конечно, с четырежды повторенным движеньем — несущим максимальную боль. Такая «жалость» равна безжалостности.
Возможно, слово не решалась, рифмующееся (тоже не совсем точно — опять рифмоид) с «жалостью» (мнимой), создаёт фонетическое противопоставление [ж — ш], т. е. глухую пару для [ж], и означает приглушение решимости и приглушение боли.
Только в этом жалость — частица только передаёт смысл категоричности, отсутствие альтернатив. Весь дальнейший текст — опровержение этого только.
Лексия 3
На бинт я щедро перекись лила,
Стараясь отмочить его без боли.
А фельдшерица становилась зла
И повторяла: «Горе мне с тобою!
Здесь мы вспомним то, что уже было сказано по поводу рифмоидов в лексии 1: важно не только то, что созвучно, но и то, что не вполне созвучно. Здесь не совсем рифмуются строки
Стараясь отмочить его без боли...
И повторяла: «Горе мне с тобою!» —
причем финальная словоформа входит в оборот горе (мне) с тобою. Самоочевидно, что здесь резко противопоставляются несовместимые позиции лирической героини и фельдшерицы. Эти строки дополнительно соотносятся через слова общего семантического поля «страдание»: боль и горе, а также через антонимичные предлоги без и с (одна женщина избавляет от настоящей боли, другая испытывает из-за нее «горе», т. е. «боль», впрочем, мнимую — так сказать, «моральную», если здесь уместно говорить о морали). Рифмоид, т. е. неполная рифма, подчеркивает несовпадение двух точек зрения.
Отмочить — означает не «сделать мокрым», а «снять» (из-за сочетания со словоформой без боли — потом в тексте будет и такое словосочетание, в строфе 5: снять почти без боли). Это контекстуальный антоним для сорвать.
Щедро — эпитет. Количественная семантика (обильно) заменяется словом с этической семантикой: действие получает нравственную окраску.
Перекись — сокращенное наименование профессионального термина перекись водорода (пероксид водорода). Это медицинский жаргон, т. е. речь профессионалов-практиков.
Фельдшерица — сниженная за счет суффикса пара для слова фельдшер. Но в разговорной форме есть нечто большее, чем просто снижение стиля и уничижительное отношение. С одной стороны, это актуализация женского рода и, следовательно, напоминание о том, что она — женщина, которой должно быть присуще сострадание (которого, однако, нет, зато она требует сострадания к себе). С другой — это выход за рамки официального стиля речи, к которому относится слово «фельдшер». Фельдшерица демонстрирует не профессиональные, а человеческие качества — отнюдь не лучшие.
Зла — краткая форма прилагательного обычно означает постоянное качество. На первый взгляд, это противоречит сочетанию с глаголом становилась, означающему временность (обладающему инхоативной семантикой, т. е. выражающему изменение качества). Однако именно слово становилась, а также повторяла — глаголы с семантикой регулярности, повторяемости — показывают нам, что это не временное состояние, а постоянно выявляемая суть данного персонажа.
Горе — категория состояния. Означает: «трудно мне». Указание на эгоистическую мотивировку речевого поведения фельдшерицы.
Лексия 4
Так с каждым церемониться — беда.
Да и ему лишь прибавляешь муки».
Но раненые метили всегда
Попасть в мои медлительные руки.
Беда — сцепление с горем. Тоже категория состояния.
Первые две строки и половина предшествующей им — это краткое, но очень ёмкое речевое саморазоблачение недоброй женщины. Причем не «зачерствевшей на войне» (да и не все черствеют), а именно недоброй по сути — на это указывает омерзительное, особенно в таких обстоятельствах, словечко церемониться — это уже выражение характера. Чтобы так говорить, нужно обладать исключительной душевной глухотой.
Зато слова горе, беда — выражают повышенное внимание «фельдшерицы» к собственным «страданиям». Горе и беда — потому что проявлять сострадание обременительно.
Заметим, что эти горе и беда упомянуты в одинаковой синтаксической конструкции, включающей творительный падеж: горе с тобою — и беда (церемониться) с каждым. Союз с указывает не только на источник неприятных чувств (в первом случае) или на неприятный объект действия (во втором), но выполняет и связующую роль: объединяет лирическую героиню и раненых. Они в одном «лагере», они «сообщники» против нее — фельдшерицы, потому что, во-первых, заставляют ее пережить неприятные эмоции, во-вторых, подрывают ее, с позволения сказать, «убеждения». («Убеждения», конечно, не ее — она их разделяет) И в этом она, кстати, проявляет повышенную чувствительность, потому что становится зла (а не просто раздражается).
Существенно и то, что этот краткий монолог выдержан в «простонародной» стилистике: горе и беда в качестве категорий состояния, прибавляешь муки. Она говорит не как профессионал-медработник, а как «простая русская баба». Вернее, ханжески изъявляет претензию на этот стиль, имитируя жалостливость, свойственную простым женщинам. Хотя ее жалостливость очень своеобразна.
Поэтому фраза «Да и ему лишь прибавляешь муки» аморальна дважды. Во-первых, она лицемерная, ханжеская — это попытка выдать жестокость и равнодушие за гуманизм. Во-вторых, ее цель — унизить доброго человека, подрывающего своим примером «моральные устои» фельдшерицы. Истинное зло — даже не бездушие, а стремление убить в человеке доброту и сострадание.
Отметим также, что фельдшерица именует пациентов безликими местоимениями (с каждым, ему), а лирическая героиня — существительными (боец, раненые). Она видит в них людей, смотрит им в лицо — даже в глаза, которые называет страшными.
Частица лишь («Да и ему лишь добавляешь муки») своей категоричностью корреспондирует с только («Только в этом жалость») — отсылает к миру предрассудков, выдающих жестокость за милосердие.
В строках 2 и 3 очень выразительно работают союзы.
Во фразе «Да и ему лишь добавляешь муки» да и делает предложение присоединительным — указывает на то, что эта мысль не главная, побочная. А главное — что беда и горе «церемониться» с «каждым» из «них».
В следующей фразе союз но опровергает эту бесчеловечную установку. Ее опровергает сама жизнь — практикой: раненые почему-то не считали, что им «прибавляют муки», и «метили» не попасть в руки фельдшерицы.
Метили — во-первых, за счет фонетической анафоры сцепляется со словами мои и медлительные, то есть звук [м] соединяет раненых и лирическую героиню.
Во-вторых, метили — слово, отсылающее к военному контексту (метить в цель): раненые, слабые и деморализованные в начале текста, от женской доброты вновь обретают боевой дух, оживают.
Лексия 5
Не надо рвать приросшие бинты,
Когда их можно снять почти без боли.
Я это поняла, поймешь и ты...
Как жалко, что науке доброты
Нельзя по книжкам научиться в школе!
Превращение этой строфы из четверостишия в пятистишие имеет две функции: указывает, во-первых, на окончание стихотворения, во-вторых, на особую архитектоническую роль данного фрагмента в тексте. В нем должно быть сказано что-то очень важное, для чего требуется дополнительная строка. Добавим, что рифмы в самом стихотворении не отличаются точностью, но здесь они — идеальные: самое важное содержание выражается в безупречной чеканной форме.
В этой строфе выражен концепт — смысл текста, его мораль [6, 167]. Отсюда — преимущественное употребление безличных предложений, прежде всего инфинитивных с модальными словами, выражающими ту или иную степень категоричности (не надо рвать, можно снять, нельзя научиться). Последние здесь важнее инфинитивов, выражающих лексическое значение, потому что они (модальные слова) относятся к самому главному — к философскому содержанию текста: к проблеме принципиальной возможности или невозможности доброго, сострадательного отношения к человеку.
Надо сказать, что противоположная, с позволения сказать, «концепция» тоже оформляется в виде модально-инфинитивных конструкций: у фельдшерицы (с каждым церемониться — беда) и безымянных «учителей», о которых говорится в неопределенно-личном предложении «(...) так учили нас» (должна сорвать — это слова не героини, а ее наставников).
И в заключение хотелось бы поспорить с последними словами Друниной, что «науке доброты нельзя по книжкам выучиться в школе». Заявление слишком категоричное. Это зависит от «книжек» и от преподавателя. В конце концов, Соля Лаговская из пьесы В. Врублевской «Кафедра» весьма успешно проводила в школе «уроки нравственности» и даже написала об этом диссертацию.
Но автору этой статьи хотелось бы отчасти согласиться с оппонентом Соли — профессором Брызгаловым, что в советской школе каждый урок — это урок самой высокой нравственности. Это, конечно, демагогия, но демагогия — не что иное, как извращение правильной идеи. То, что он говорит, по сути верно, и к этому надо стремиться. Например, не на «уроке нравственности», а на обыкновенном уроке литературы надо предостерегать учеников от истолкования замечательной сентенции Горького, что человека надо уважать, а «не жалеть, не унижать жалостью», в вульгарном смысле, что любая жалость (любое сострадание) якобы унижает. Или объяснить школьникам (студентам), что слова Гамлета “I must be cruel, only to be kind” («Я должен быть жестоким только затем, чтоб быть добрым») следует понимать в контексте и не превращать в принцип.
И разве само стихотворение Друниной не читают в школе (в советские времена это было) и не открывают детям науку доброты — в том числе через него!
Что означает местоимение «ты» («Я это поняла, поймешь и ты») в последней строфе? Обращение к «фельдшерице» через 30 лет: я поняла тогда, и ты поймешь когда-нибудь? «Ты» — это обобщенный адресат: люди, которые находятся в плену очень живучего и для многих удобного предрассудка, будто жалость состоит в беспощадности.
В вышедшем на экраны в то же самое время фильме П. Фоменко «На всю оставшуюся жизнь» по повести В. Пановой «Спутники» звучит песня В. Баснера на слова П. Фоменко и Б. Вахтина (цитируем по памяти):
Сестра и брат, взаимной верой
Мы были сильными вдвойне.
Мы шли к любви и милосердью
В немилосердной той войне.
На всю оставшуюся жизнь
Запомним братство фронтовое,
Как завещание святое
На всю оставшуюся жизнь.
Об этом — и стихотворение Друниной: в самых жестоких обстоятельствах приобрести опыт милосердия и жить в соответствии с ним.
Список литературы
Друнина, Ю. В. Не бывает любви несчастливой... [Текст] / Ю. В. Друнина. — М. : Молодая гвардия, 1973. — 208 с.
Барт, Р. Избранные работы : Семиотика: Поэтика [Текст] / Р. Барт ; пер. с фр. – М. : Прогресс, 1989. – 616 с.
Бахтин, М. М. Литературно-критические статьи [Текст] / М. М. Бахтин. — М. : Художественная литература, 1986. — 543 с.
Богин, Г. И. Схемы действий читателя при понимании текста : учеб. пособие [Текст] / Г. И. Богин. – Калинин : Изд-во Калинингр. ун-та, 1989. – 69 с.
Богин, Г. И. Филологическая герменевтика: учеб. пособие [Текст] / Г. И. Богин. – Калинин : Изд-во Калинингр. ун-та, 1982. – 86 с.
Брудный, А. А. Психологическая герменевтика : учеб. пособие [Текст] / А. А. Брудный. М. : Лабиринт, 1998. — 336 с.
Донецких, Л. И. Слово и мысль в художественном тексте [Текст] / Л. И. Донецких. – Кишинев : Штиинца, 1990. – 164 с.
Донецких, Л. И., Ныпадымка, А. С. Структурные типы организации смыслового пространства словообраза «боль» в поэтике Юлии Друниной / Л. И. Донецких, А. С. Ныпадымка [Текст] // Вестник Удмуртского университета. Серия : История и филология. – Вып. 2. – 2013. – С. 56-62.
Ларин, Б. А. Эстетика слова и язык писателя : Избр. ст. [Текст] / Б. А. Ларин. – Л. : Художественная литература, 1974. – 285 с.
Лотман, Ю. М. Структура художественного текста / Ю. М. Лотман [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Literat/Lotman/_Index.php. — Загл. с экрана.
Фещенко, В. В., Коваль, О. В. Сотворение знака : Очерки по лингвоэстетике и семиотике искусства: науч. монография [Текст] / В. В. Фещенко, О. В. Коваль. – М. : Языки славянской культуры, 2014. – 640 с.
В чем же силен я, в чем?
Плод обученья горек.
Я и не эконом,
И никакой историк.
И не знаток фигур,
И на черченье маюсь.
Музыка — мне сумбур
Живопись — просто хаос.
Спорт мне — вперенапряг.
Пенье — мороз по коже.
Алгебра — злейший враг,
Физика, впрочем, тоже.
Я и в труде не ах.
Пьес не видал поныне.
Я и в немецком швах,
Полный профан в латыни
Знанье не вбил в мозги
Всяких там неорганик.
Я не зоолог и
Точно уж не ботаник.
Все я привел к нулю
Знания вековые.
Если уж что люблю —
Это Филологи́ю.
Текст-первоисточник:
Shel Silverstein.
One Out Of Sixteen.
I’m no good at History,
Science makes no sense to me,
Music is a mystery,
English is no friend to me,
Math is my worst enemy,
Economics tortures me,
Gym takes too much energy,
Reading is a chore to me,
Geography just loses me,
I hate Sociology,
Chemistry confuses me,
I barf in Biology,
Astronomy’s just stars to me,
Botany’s just flowers smelling,
Even Art’s too hard for me.
Well, at least I’m good at Speling!
Сцена 1.
Перед домом Леонато.
Входят
АНТОНИО
Что пользы вам несчастьем упиваться?
Вы прямо в нем купаетесь. Зачем?
Вы так себя, пожалуй, уморите.
ЛЕОНАТО
Вот только нечего меня учить!
Я мнения твои держу в сознанье
Не долее, чем воду в решете,
А потому заткнись. Меня утешит
Пример того родителя, кому
Пришлось похуже моего. Представим
Отца, который с дочерью связал
Все наслаждения и все надежды —
И чтоб она их растоптала, дрянь, —
[Примечание. Прозрачный намек на короля Лира — А.Ф.]
Вот он нам и расскажет о смиренье!
Но только прежде боль его промерь
И вдлинь, и вглубь. Соотнеси затраты
И тяготы с моими. И когда
Они окажутся сопоставимы
В бесчисленном разнообразье форм,
А он волос из головы не вырвет,
Но рявкнет, усмехнувшись: «Прочь, тоска!»,
Лоскутьями расхожих афоризмов
Починит сердце, а беду в вине
Утопит с прожигателями жизни,
Тогда веди, веди меня к нему!
Хочу узреть такого человека!
[Примечание. Этой цитатой из Есенина я пользуюсь второй раз. До этого — в «Пигмалионе» (акт 5).]
Но нет таких людей — и, значит, мне
Смиренью не у кого обучаться.
Конечно же, не счесть профессоров,
Бесстрастие до тонкостей познавших,
Но не на практике, — и всем его
Навязывающих как панацею.
Но если с первым опытом беды
Бесстрастие в страстях испепелится,
Захочется ли этим докторам
Лечить невозмутимостью от гнева,
Внушеньем — от затмения ума,
Воздушным сотрясаньем — от конвульсий
Агонии? Захочется ли впредь
Им связывать такою тонкой нитью
Кого-нибудь? Захочется — других,
Невыносимой мукою согбенных,
Но не себя. Так лучше помолчи:
Тебя переревут мои несчастья!
АНТОНИО
Да разве вы ребенок, чтоб реветь?
По духу — речь младенца, а не мужа!
ЛЕОНАТО
Всё не уймешься? Я тебе не дух!
Какой философ высокодуховный
Бесстрастно вынесет зубную боль
С величьем олимпическим — таким же,
С которым он трактует о тщете
Несчастия и мнимости страданья?
АНТОНИО
Что ж, хочешь ты мучения — изволь.
Но не присваивай его всецело:
Немного оскорбителям оставь.
ЛЕОНАТО
Ну, вот хоть что-то умное. Отчаясь,
Я в глубине души готов признать,
Что Геро стала жертвой оговора.
Так и скажу я Клавдио в лицо
И дону Педро сообщу о том же.
АНТОНИО
Вот случай — говори и сообщай!
Входят ДОН ПЕДРО и КЛАВДИО.
ДОН ПЕДРО
День добрый.
КЛАВДИО
День-то, день какой чудесный!
ЛЕОНАТО
Послушайте!!!
ДОН ПЕДРО
Потом, старик, потом.
ЛЕОНАТО
Потом? Тогда задерживать не смею.
Потом! Конечно, вам не до меня.
ДОН ПЕДРО
Старик, не затевай пустую склоку!
АНТОНИО
Так он не затевает: что в ней проку!
А, заведи он не пустой скандал,
Тут на земле бы кто-нибудь лежал.
КЛАВДИО
Его обидел кто-то?.. Но не я же?..
ЛЕОНАТО
Да кто ж, когда не ты! Наглец каков!
Глядите — ухватил шпажонку даже!
Какой отважный - против стариков!
КЛАВДИО
Руке отсохнуть, если ей отвагу
На стариках испытывать пришлось!
Схватился машинально я за шпагу...
[Вариант: Ну, взялся я... нечаянно за шпагу...]
ЛЕОНАТО
Охальник! Ты словечки эти брось!
Я не безумец и не маразматик,
Не злоупотребляю старшинством,
На годы молодые не киваю:
Что, мол, тогда бы всем я показал.
Нет, я тебе в лицо скажу сейчас же:
Ты осквернил невинное дитя
И мне нанес такое оскорбленье,
Что я забыл о тяжести годов,
О седине, степенности и сане
И вынужден, не как старик, но муж,
С тобою драться. Да, ты обесчестил
Моё архиневинное дитя —
И вот оно... она с архипронзённым
Тобою сердцем обрела покой
В семейной усыпальнице славнейшей,
Куда вошло бесславье в первый раз —
Тобою сотворенное бесчестье.
КЛАВДИО
Что? В склепе я бесчестье сотворил?
Но это клевета!
ЛЕОНАТО
Да, клеветою
Подлейшей ты убил моё дитя!
КЛАВДИО
Что? Что сказали вы? Подлейшей?
ЛЕОНАТО
Точно!
ДОН ПЕДРО
Ну, ты не прав, старик!
ЛЕОНАТО
Синьор! Синьор!
Я правоту свою запечатлею
На этом теле, юном, словно май,
Здоровом и гимнастикой развитом,
Когда на бой отважится оно!
КЛАВДИО
Уйди! Оно позорится не станет!
ЛЕОНАТО
Бежишь позора? Убивать детей
Ты, недоросль, значит, не стыдишься,
А взрослого мужчину...
АНТОНИО
Двух мужчин!
Ты про меня забыл. Кто б сомневался —
Он нас убьет обоих! Ну и что!
Я стану первой жертвою мерзавца,
Но и его изрядно проучу.
Эй, сосунок! Приемы фехтованья
Свои забудь! Как старый дворянин
Тебе по шее я накостыляю!
Иди за мной!
ЛЕОНАТО
Послушай, брат...
АНТОНИО
Заткнись!
Как я любил племянницу — известно
Всевышнему. И вот она мертва.
Бедняжку до смерти заклеветали
[В оригинале: slander’d to death by villains.]
Ублюдки и ничтожества.
[В оригинале: villains. Ублюдок (бастард) — это дон Гуан, ничтожества — Клавдио и дон Педро. Переводчик выражает полную солидарность с этим мнением.]
Они
По-мужески за подлости ответить
Так рвутся, что хочу повырывать
Я жала у гадёнышей. Бахвалы,
Хлыщи, макаки, хамы и пшюты!
ЛЕОНАТО
Брат...
АНТОНИО
Ах, оставь, я их породу взвесил
До грана, до песчинки! Все они
Изображают наглую брутальность,
[Вариант: Бесстыжи, напоказ мачообразны.]
А сами пресмыкаются, и врут,
И ёрничают, и чернят невинных,
И грозно изрыгают похабель,
Но устрашают только идиотов.
ЛЕОНАТО
Но, брат...
АНТОНИО
Не лезь! Ты всё уже сказал.
Я сам гадюшник этот раздраконю.
ДОН ПЕДРО
Синьоры, не хочу вас огорчать
И сожалею о кончине Геро,
Но, Леонато, ваша дочь была
Воистину чудовищной блудницей.
Разврат ее доказан, и ничуть
Я не раскаиваюсь в обвиненье.
ЛЕОНАТО
Но, добрый принц, послушайте...
ДОН ПЕДРО
Пшёл вон!
И слушать не желаю!
ЛЕОНАТО
Не желают!
Но всё ж услышат нас. Идемте, брат!
АНТОНИО
Услышат и раскаются. Идемте.
ЛЕОНАТО и АНТОНИО уходят.
Входит БЕНЕДИКТ.
ДОН ПЕДРО
А вот и наш Бенедикт, пропащая душа.
КЛАВДИО
С какими же новостями?
БЕНЕДИКТ
Здравствуйте, принц.
ДОН ПЕДРО
Здравствуйте, сударь. Вы пришли вовремя, то есть как бы не успели к усмирению как бы восстания.
[Вариант: как бы покушения.]
КЛАВДИО
Да, нас чуть не покусали два беззубых хрыча.
ДОН ПЕДРО
Леонато с его братцем. Как тебе это нравится? Без тебя мы не рискнули защищать свою правоту: мы для них слишком слабосильны.
БЕНЕДИКТ
Какая же сила в неправоте? Однако я искал вас обоих.
КЛАВДИО
Какое совпадение! А мы оба искали тебя. На нас напала тупая мерехлюндия. Развлеки нас чем-нибудь остреньким.
БЕНЕДИКТ
Оно у меня в ножнах. И я готов вас поразвлечь.
ДОН ПЕДРО
Что, у тебя остроты по боку?
КЛАВДИО
Что ж, остроты иногда имеют побочные эффекты. Но побоку остро́ты! Дай нам остроты́ ума! Режь напропалую! Как говорится: врежьте, маэстро!
[В оригинале: I will bid thee draw, as we do the minstrels; draw, to pleasure us.]
ДОН ПЕДРО
Ей-богу, он прямо побелел. Это от болезни или от раздражения?
КЛАВДИО
Дружище, гони мрачные думы! Впрочем, от тебя любые думы бегут сами, как черт от ладана.
БЕНЕДИКТ
Зря вы затеваете турнир как бы остроумия. Я ведь могу врезать и в самом деле. Мечите свои остроты в другом направлении.
КЛАВДИО
Видимо, в этом направлении он все копья уже сломал.
ДОН ПЕДРО
Нет, клянусь солнечным светом, он всё больше мрачнеет. Боюсь, что в самом деле против кого-то настроен.
КЛАВДИО
В таком случае он знает, с кем быть в союзе.
БЕНЕДИКТ (Клавдио)
Отойдемте на два слова.
КЛАВДИО
Боже, какой вызывающий тон!
БЕНЕДИКТ (Клавдио, тихо)
Вы мразь. Это не шутка. Вбить вам это в голову я готов чем угодно и когда угодно. Вы дадите мне сатисфакцию, или я публично обесчещу вас как труса.
[Примечание. Бенедикт почти повторяет слова самого Клавдио, выразившего намерение публично обесчестить Геро.]
Вы погубили порядочную девушку, и вся тяжесть этой смерти ложится на вас. Я доходчиво излагаю?
КЛАВДИО
Более чем. Надеюсь вкусить удовольствие.
ДОН ПЕДРО
Вкусить? Это что? Приглашение на обед?
КЛАВДИО
Да вот Бенедикт зовет угоститься головой теленка и каплуном. Спасибо ему. Уж я его так изящно расчленю, если мой нож не подведет. Кстати, в меню есть бекасы?
БЕНЕДИКТ
Ваше остроумие скачет иноходью: сплошные амфиболии.
ДОН ПЕДРО
Кстати, об остроумии. Мы недавно имели разговор с Беатриче, я заметил, что у тебя утонченный ум. «Скорее истончившийся», — говорит она. Я продолжаю: «Сильный ум». Она возражает: «Сила есть — ума не надо». Я уточняю: «Ум высокого полета». «Да, — соглашается, — легкость в мыслях необыкновенная». Я настаиваю: «Независимый ум». Она парирует: «Да, он себе на уме». Я меняю тему: «Он свободно владеет разными языками». «О, как это верно! — восклицает она. — В понедельник вечером свободно клянется, во вторник утром так же свободно отрекается. Это же типичное двуязычие». И так она целый час переиначивала все твои совершенства, а потом со вздохом вывела заключение, что подобных тебе нет во всей Италии.
КЛАВДИО
После чего зарыдала и сказала, что ей это безразлично.
ДОН ПЕДРО
В точности. Но если бы он ей не был так сильно безразличен, то она бы точно его полюбила. Покойница Геро, дочь старика, всё нам рассказала.
КЛАВДИО
Всё, всё. А чего не сказала, то видел Бог: как он прятался в саду.
ДОН ПЕДРО
Когда же мы узрим дикого тура Бенедикта, согнувшего рога под ярмом?
КЛАВДИО
Когда мы увидим табличку «Бенедикт, женатый антропос»?
ДОН ПЕДРО
Прощайте, инфантил. Надеюсь, хоть что-то до вас дошло. Оставляю вас в вашем игривом настроении. Ваше скудоумие так же дешево, как показная воинственность. — Прощайте, инфант. Вы с вашим беглым братцем-ублюдком убили чистого прекрасного ребенка. С этим хилобородым господинчиком мы еще потолкуем. А пока пусть продолжает веселиться.
БЕНЕДИКТ уходит.
ДОН ПЕДРО
По-моему, его последние шутки не так уж остроумны.
КЛАВДИО
Более того, это даже не шутки. Это его так настропалила Беатриче, из-за которой он свихнулся.
ДОН ПЕДРО
Я догадался: приглашение было — на дуэль?
КЛАВДИО
Да, и без малейших иносказаний.
ДОН ПЕДРО
Всё-таки человек — преоригинальная тварь: выходит из дому в шляпе, а голову забывает.
КЛАВДИО
Перед обезьяной он гигант, зато обезьяна перед ним — профессор.
ДОН ПЕДРО
Ладно, хватит о пустяках, поговорим серьезно. Что он там сказал про моего брата?
Входят
ЧЕРТОГРЫЗ, ДУБИНО, КОНРАД,
БАРАХОЛЬО и ПОЛИЦЕЙСКИЕ.
ЧЕРТОГРЫЗ
Шагай, шагай, синьор! Коли тебя не расколют в доме Леонато, не вешать тебе добра на твоем безмене. Хоть ты и показал свою лживую сучность, мы живо до всего дознаемся.
ДОН ПЕДРО
Однако! Люди моего брата — в цепях! А вон тот — Барахольо. Я его узна́ю в любом виде.
КЛАВДИО
За что же их повязали?
ЧЕРТОГРЫЗ
Или не видите, синьор? За руки.
ДОН ПЕДРО
Констебль, какое преступление совершили эти люди?
ЧЕРТОГРЫЗ
А это люди? Это извращенцы. Во-первых, они извратили даму. В-пятых, исказили картину. В-десятых, и в-последних, изнасиловали факты. Во-вторых, они изменили истине. Короче говоря, они мало того что извращенцы, но также изменники.
ДОН ПЕДРО
Во-первых, что инкриминируется этим людям? В-пятых, что им вменяется в вину? В-десятых, какое противозаконное деяние им приписывается? Во-вторых, в каком преступлении они обвиняются? Короче говоря, что они сделали?
КЛАВДИО
Блестяще, ваше высочество! Какое богатство речи!
ДОН ПЕДРО
Этот констебль так ерундически грамотен, что моей компетенции не хватает, чтобы понять его. Господа, скажите сами, за что вас арестовали и ведут на дознание? Кого вы там извратили?
БАРАХОЛЬО
Великодушный принц, не надо продолжать этот маразм! Я сам всё выложу, а вы отдайте меня на растерзание графу. Это я извратил ваше зрение, и вы, при всем вашем уме, не разглядели того, что эти два кретина просекли сразу же. Сегодня ночью они слышали, как я рассказывал вот этому человеку, что очернил синьору Геро, подстрекаемый дон Гуаном, вашим братом. Вы с дон Гуаном и графом засели в саду, где вам был показан спектакль, в котором я вел эротический диалог с Маргаритой, надевшей платье Геро. И тогда вы с графом приняли благородное решение обесчестить Геро самым беспощадным образом во время венчания. Вся эта мерзость уже зафиксирована в протоколе, и я скорее хотел бы не воспроизводить ее, а поставить в ней точку своей смертью. Девица погибла из-за клеветы — моей и моего хозяина, — и мне, кроме наказания, рассчитывать не на что.
ДОН ПЕДРО (Клавдио)
Его слова, как сталь, тебя разят?
КЛАВДИО
Скорей, я тошнотворный выпил яд.
ДОН ПЕДРО
Выходит, в дон Гуане корень зла?
БАРАХОЛЬО
Да, и оплата щедрою была.
ДОН ПЕДРО
Узнал я брата: быть нельзя подлей.
Он сам бежал от подлости своей.
КЛАВДИО
Воскрес мой первозданный идеал:
Я и простил его, и оправдал!
ЧЕРТОГРЫЗ
Всё, пора увести этих пострадавших. Синьор Леонато, конечно, уже в курсиве дела. А вы, господа, не забудьте главное: что я старый ишак. Скажите об этом, когда будет кому записать.
ДУБИНО
Вот и писец как раз, и Леонато заодно.
Входят ЛЕОНАТО, АНТОНИО и ПИСЕЦ.
ЛЕОНАТО
Где это зло, скорее покажите!
Я должен знать, как выглядит оно,
Чтобы, увидевши его подобье,
Бежать немедля. Кто же из двоих?
БАРАХОЛЬО
Вы своего хотите супостата
Увидеть? Так смотрите на меня.
ЛЕОНАТО
Холоп, моё невиннейшее чадо
Ты отравил дыханьем клеветы?
БАРАХОЛЬО
А кто ж еще?
ЛЕОНАТО
И снова ты клевещешь —
Теперь уже на самого себя.
Сообщники твои — вот эти двое
Аристократов,
[Примечание. По наблюдению Ю. А. Бельчикова, собирательные числительные не принято употреблять по отношению к мужчинам с высоким социальным статусом. Таким образом, Леонато, говоря: двое аристократов, демонстрирует свой гнев. По аналогичной причине его брат Антонио ранее употребляет по отношению к себе и Леонато не совсем правильный оборот двух мужчин (а не двоих), подчеркивая повышенное самоуважение к себе и брату. Оба отклонения от речевого стандарта возникают в ситуации противостояния уважающих себя Леонато и Антонио утратившим уважение дону Педро и Клавдио (которые в первом случае выказывают пренебрежительное отношение к двум старикам) — А.Ф.]
и один в бегах.
Поклон вам, принцы, за убийство Геро,
Сей подвиг благочестья превзойдет
Все ваши величайшие деянья.
Ведь это подвиг, славные мужи!
КЛАВДИО
Вас призывать к приличьям и терпенью
Бессмысленно, я вижу. Пусть моё
Так называемое злодеянье
В доверчивости только состоит,
Не возражаю: отведите душу,
Хотя бы это был и самосуд.
ДОН ПЕДРО
Мы оказались жертвою интриги.
Но если недоступен интриган,
То снисхожденье к старику проявим
И примем возмещение вреда
На собственные плечи, сколь ни тяжко.
ЛЕОНАТО
А чем вы возместите зло своё?
Вы жертве не прикажете: «Воскресни!»:
Вы властны убивать — не воскрешать.
Так объявите жителям Мессины,
Что дочь моя невинной умерла.
И, если хватит ваших дарований,
Почтите память Геро в эту ночь
Словами, исходящими из сердца.
Назавтра приглашаю вас ко мне.
Он дочь мою не взял, не удостоил
Меня он чести зятем быть моим,
Так станет пусть племянником хотя бы.
У брата моего есть дочь — она
Как будто унаследовала облик
Покойной Геро и от нас двоих
Наследство примет. Вы ей предоставьте,
То, что хотели дать ее сестре,
И месть мою считайте утолённой.
КЛАВДИО
Вот это благородство! Я сейчас
Слезами изойду от умиленья!
Мне всё равно счастливым не бывать.
Я предложенье ваше принимаю.
ЛЕОНАТО
Так завтра приходите. А сейчас
Я вынужден откланяться. Сегодня
Есть у меня дела. А стервеца
Ждет новое свиданье с Маргаритой.
Пускай и нам представят диалог —
О том, как затянул ее в нечестье
И подкупил ваш братец дон Гуан.
БАРАХОЛЬО
Я за нее скажу: она невинна!
В своей неопороченной душе
Она считала эту сцену шуткой,
Воистину не зная, что творит.
ЧЕРТОГРЫЗ
А еще, господа, этот пострадавший креминал сказал, что я — старый ишак. И это до сих пор нигде не записано белым по черному! Запишите уже это, чтобы усуглубить его вину! А еще эта парочка состоит в связи с известной крутизанкой по прозвищу Мода. Она такая вся накрученная, в кудельках, и шастает с камертоном, чтобы ее считали за культурную. А на самом деле она не культурная, а крутая: крутит с людями, влезает к ним в доверие и отнимает у них всю индивидуальность. От этого люди стали злые и перестали доверять всем. Это же аморальщина! Обсудите с ними особо этот пункт.
ЛЕОНАТО
Я рад, что ты радеешь об общественной морали.
ЧЕРТОГРЫЗ
Ваше степенство изъясняется, как хорошо воспитанное дитё. Господи вас прости.
ЛЕОНАТО (дает ему деньги)
Вот тебе за твое рвение.
ЧЕРТОГРЫЗ
Спаси Христос.
ЛЕОНАТО
Вы свободны, считайте свой долг исполненным. Этих криминальных элементов передайте нам. Благодарю за службу.
ЧЕРТОГРЫЗ
Предаю вашу милость комплиментам этих креминалов. Желаю вам подвергнуться их экзекуции. Да возвратит вам Всевышний здоровье и разум. Засим оставьте нас. Пошлите, соседи.
ЧЕРТОГРЫЗ, ДУБИНО и ПИСЕЦ уходят.
ЛЕОНАТО
Вы поняли меня? Пока прощайте.
АНТОНИО
Прощайте же до завтра.
ДОН ПЕДРО
Мы придем.
КЛАВДИО
А до тех пор я буду предаваться
Отчаянию — есть же от чего.
ДОН ПЕДРО и КЛАВДИО уходят.
ЛЕОНАТО (полицейскому)
Веди. Устроим всем допрос с пристрастьем,
И стерве Маргарите заодно.
Уходят.
Сцена 2.
Сад Леонато.
Входят
БЕНЕДИКТ и МАРГАРИТА.
БЕНЕДИКТ
Прекрасная Маргарита, сделай доброе дело, позови Беатриче.
МАРГАРИТА
А вы удостоверите, что я прекрасная? Удостоюсь ли я сонета?
БЕНЕДИКТ
Достойнейшая Маргарита, в этом сонете я вознесу тебя на недосягаемую высоту.
МАРГАРИТА
И тогда я останусь в одиночестве? Значит, для досягаемости я обречена всю жизнь оставаться на низших ступенях общества?
[Вариант: А чтобы стать досягаемой для всех, я должна оказаться на самом дне?]
БЕНЕДИКТ
Твоё остроумие поимисто, как борзая.
МАРГАРИТА
А ваше вроде учебной шпаги: не убийственно.
БЕНЕДИКТ
Милая Марго, это и есть мужское остроумие: оно не убивает женщин. Если ты позовешь Беатриче, я сочту это верхом красноречия и вручу тебе щит в награду.
МАРГАРИТА
Лучше меч: щиты у нас свои.
БЕНЕДИКТ
Эти щиты не устоят перед копьями, что опасно для девиц.
МАРГАРИТА
Пойду-ка я лучше позову Беатриче. Ноги у нее имеются...
МАРГАРИТА уходит.
БЕНЕДИКТ
То есть она придет. (Мурлыкает)
Амур, Амур,
Мой вид понур,
А мысли — куцые.
О бог любви!
Прерви, прерви
Ты экзекуцию!
Разве это не экзекуция — принуждать меня к сочинению любовных виршей! Ни баснословный пловец Леандр, ни мифологический Троил — первый бенефициар сводничества, ни весь матрикул паркетных героев античности, чьи имена скользят по столбовой дороге белого стиха, не знали таких мучений из-за женской красоты.
[Шутка: Никого она так не ломала. «Краса красот сломала...» Что же она сломала-то? Нет, это не моё.]
Да и в рифмах я профан. Скажем, обвенчан — женщин — рифма не слишком точная, весна — не до сна — рифма слишком банальная. О розе — в прозе — рифма слишком прозаическая.
[Обвенчан — женщин, о розе — в прозе — рифмы из романса Бенедикта на стихи П. Антокольского «Как соловей о розе». Кстати, весна — не до сна — его же рифма из романса к другому спектаклю на шекспировский сюжет — «Двенадцатой ночи».]
Дорога мне — рога мне — рифма чересчур смелая.
[У Т. Щепкиной-Куперник: дорога — рога — рифма слишком опасная.]
В общем, концы с концами не сходятся. Я определенно не рожден под планетой Эрато и не умею выражать любовь в праздничных терминах.
[Шутка. Астероид Эрато был открыт в XIX в. В оригинале: no, I was not born under a riming planet. Вариант: Определенно, муза Эрато не поцеловала меня.]
Входит БЕАТРИЧЕ.
Дорогая Беатриче, ты откликнулась на мой призыв!
БЕАТРИЧЕ
Вы звали — я пришла, теперь вы не зовёте — я ухожу.
БЕНЕДИКТ
О, нет, задержись хоть на мгновение!
БЕАТРИЧЕ
Не дольше? Мгновение истекло — я ухожу. Только ведь я пришла и по собственному почину: узнать, что произошло между вами и этим Клавдио.
БЕНЕДИКТ
Так, обмен грозными словами. Ну, дай я тебя поцелую по этому случаю.
БЕАТРИЧЕ
Грозные слова — это гроза, в грозу можно промокнуть, а я не желаю остаться с подмоченной репутацией. Так что по этому случаю — никаких поцелуев!
БЕНЕДИКТ
Ты насилуешь язык в угоду своему остроумию — это твой стиль. А я выскажусь напрямую. Клавдио принял мой вызов, и если попробует увильнуть, я разглашу повсюду, что он трус. А за какой из моих пороков ты влюбилась в меня с первого взгляда?
БЕАТРИЧЕ
За все чохом. Они так гармонично сочетаются, что не оставляют ни малейшей лазейки для добродетели. А из-за какой из моих красот вы стали невольником страсти ко мне?
БЕНЕДИКТ
Невольником страсти? Вот это в самом деле точная метафора! Страсть возникла не по моей воле.
БЕАТРИЧЕ
То есть я вам против сердца? Тогда я тоже стану против вашего сердца — из солидарности с вами.
БЕНЕДИКТ
Эта солидарность, переходящая в противостояние, — оттого, что мы с тобой чересчур умны.
БЕАТРИЧЕ
Ваша последняя фраза не чересчур умна. Большинство действительно умных людей своего ума не выказывают.
БЕНЕДИКТ
Неактуально, Беатриче. Так было принято у наших праотцев и праматерей. А сейчас, если человек сам не воздвигнет себе монумента при жизни, то память о нем будет не дольше колокольного звона и вдовьих воплей (the widow weeps)
БЕАТРИЧЕ
Это сколько же, по-вашему?
БЕНЕДИКТ
Тоже мне вопрос! Примерно час на звон, четверть часа на плач. Поэтому неглупому человеку (если его, конечно, не угрызает совесть) позволительно быть трубачом своих сильных сторон. И разве я не имею права на эту маленькую слабость? Ладно, хватит об этом. Как себя чувствует ваша кузина?
БЕАТРИЧЕ
Кисло.
БЕНЕДИКТ
А вы?
БЕАТРИЧЕ
Горько.
БЕНЕДИКТ
Молитесь, любите меня — и всё поправится. Позвольте откланяться, сюда кто-то прямо летит.
Вбегает УРСУЛА.
УРСУЛА
Синьора, идите скорее к дяде! Что делается! В доме — тарарам! Оказывается, мою хозяйку обвиноватили зря, нагло обманули принца и Клавдио, всё это каверзы дон Гуана, который сбежал и где-то затаился. Идемте, идемте!
БЕАТРИЧЕ (Бенедикту)
Хотите присоединиться?
БЕНЕДИКТ
Я хочу беспокоить твоё сердце, почить на твоей груди и упокоиться в твоих очах. И, главное, я хочу присоединиться к вам.
Уходят.
Сцена 3.
Церковь.
Входят
ДОН ПЕДРО, КЛАВДИО,
СВИТА с факелами и свечами и МУЗЫКАНТЫ.
Все — в траурных одеждах.
КЛАВДИО
Это фамильная гробница Леонато?
ДВОРЯНИН
Да, ваше сиятельство.
КЛАВДИО (читает по свитку)
Геро, что сразило жало
Подлого клеветника,
Славу дивную стяжала
После смерти на века.
Честь, ославив, умертвили,
Но она жива в могиле.
(Вешает свиток над входом в склеп)
Повисни здесь и магиею строк
Прославь мою любовь, как я не смог.
А теперь, музыканты, заводите заунывную песнь.
ПЕСНЬ
Ночи божество, едва ли
Нам ошибка не простится:
Мы интриги жертвой пали
И ославили девицу.
И вот теперь она мертва.
О, полночь, подскажи слова
Грустные, грустные!
Могила, раздери свой зев!
Извергни лучшую из дев,
Оковы смерти одолев
Грузные, грузные!
КЛАВДИО
Покойся. Я к приюту твоему
Раз в год ходить за правило возьму.
ДОН ПЕДРО
Восток проснулся. Звезды отгорели.
Отвыли волки. И рассвет-дитя
Лицо небес пятнает акварелью,
Перед квадригой Фебовой летя.
Гасите факелы. Ступайте, братцы.
КЛАВДИО
Мы к Леонато, вы же отсыпаться.
ДОН ПЕДРО
Сначала примем надлежащий вид.
КЛАВДИО
Судьба иная, окажись вернее
Той, что почтил я у могильных плит!
Да будет так по воле Гименея.
Уходят.
Сцена 4.
Зала в доме Леонато.
Входят
ЛЕОНАТО, АНТОНИО, БЕНЕДИКТ,
БЕАТРИЧЕ, МАРГАРИТА, УРСУЛА, МОНАХ и ГЕРО.
МОНАХ
А я ведь знал, что нет на ней греха.
ЛЕОНАТО
Да, как, по счастью, и на доне Педро,
И Клавдио: по чистоте души
Поверили они в паденье Геро.
И Маргарита, впутавшись в обман,
Его считала розыгрышем. Это
Открыл ее пристрастнейший допрос.
АНТОНИО
Итак, финал вполне благополучен?
БЕНЕДИКТ
И для дуэли с Клавдио теперь
Не остаётся поводов формальных.
ЛЕОНАТО
О, как я счастлив! Дочь мою и дам
Прошу я подождать в соседней зале.
Наденьте маски. Мы вас позовем.
ДАМЫ уходят.
Сейчас должны явиться к нам дон Педро
И Клавдио. Вы партию свою,
Надеюсь, понимаете: на время
Удочерить племянницу затем,
Чтоб графу передать ее в супруги.
АНТОНИО
Не бойтесь, я сыграю роль отца.
БЕНЕДИКТ
Я с просьбою, святой отец.
МОНАХ
Какой же?
БЕНЕДИКТ
Связать меня — а, может, привести
К развязке. Я заметил, Леонато,
Что ваша родственница на меня
Глаз положила благосклонный.
Верю.
Ей одолжила Геро этот глаз.
БЕНЕДИКТ
И я в ответ гляжу любви очами
На Беатриче.
ЛЕОНАТО
Думаю, что вам
Глаза перенастроили дон Педро,
Граф Клавдио, а также грешный я.
Чего же вы еще от нас хотите?
БЕНЕДИКТ
Головоломна что-то ваша речь...
Ну, ладно, я вам попросту отвечу.
Моё хотенье состоит в одном:
Чтоб ваше с ним совпало. Вы хотите
Мой с Беатриче брак благословить?
А вы нас обвенчать согласны, отче?
ЛЕОНАТО
С желаньем вашим я душой совпал.
МОНАХ
Я обвенчаю вас. А вот и гости.
Входят ДОН ПЕДРО, КЛАВДИО и СВИТА.
ДОН ПЕДРО
Приветствую достойное собранье.
ЛЕОНАТО
День добрый, принц и граф. Мы ждали вас.
Что, Клавдио, вы приняли решенье
Жениться на племяннице моей?
КЛАВДИО
Решился, будь она хоть эфиопка.
ЛЕОНАТО
Сходите, брат, за дочерью. Как раз
Отец Франческо случаем у нас.
АНТОНИО уходит.
ДОН ПЕДРО
День добрый, Бенедикт! Но что за притча?
Вы что-то выглядите как февраль:
И вьюжно, и морозно, и туманно.
КЛАВДИО
О вольном туре вспоминает он:
Что, мол, смирится под ярмом. Утешься.
Твои рожищи вызолотим мы,
И восхитишь ты ими всю Европу.
Ведь неспроста, избрав бычачий вид,
Свою Европу восхищал Кронид.
БЕНЕДИКТ
О да, он восхититель был неслабый
Но вот корова тут мычала чья бы!
Ведь ты остришь не как достойный муж,
Но, как телок, вымучиваешь чушь!
Входят АНТОНИО и замаскированные ДАМЫ.
КЛАВДИО
Ответ достойный я составлю после.
Ну, и которую из этих дам
Прекрасных я избрал в супруги?
АНТОНИО
Эту.
Ее примите в жены.
КЛАВДИО
И приму!
Красавица, хоть личико откройте.
ЛЕОНАТО
Э, нет, нельзя. Перед святым отцом
Клянись, что не вернешь ее.
КЛАВДИО
Конечно.
Клянусь, что не верну, святой отец.
Возлюбленная, мне отдайте руку,
Уж если вам так хочется того.
ГЕРО
При жизни я вам руку отдавала,
А вы просили — при былой любви.
(Разоблачается) (Unmasking)
КЛАВДИО
Другая Геро!
ГЕРО
Именно — другая.
Та, опороченная, умерла,
А я жива — жива и непорочна.
ДОН ПЕДРО
Я понял: та же самая она —
Которую мы почитали мертвой.
ЛЕОНАТО
Теперь она в почете — и живет.
МОНАХ
Немедля по свершении обряда
Я ваше изумленье умирю,
Подробно расскажу о смерти Геро
И воскресении, а до тех пор
Вы можете считать всё это чудом.
Идемте в храм.
БЕНЕДИКТ
Чуть-чуть, святой отец,
Повремените. Кто же Беатриче
Тут замещает?
БЕАТРИЧЕ (снимает маску)
Я. Что нужно вам?
БЕНЕДИКТ
Вы любите меня?
БЕАТРИЧЕ
Сказать по правде,
Не больше, чем возможно для меня.
БЕНЕДИКТ
Так, значит, вас оговорили тоже —
Принц, граф и дядя, клятвенно причем.
Ужель и в этот раз их обманули?
БЕАТРИЧЕ
Вы любите меня?
БЕНЕДИКТ
Да как сказать?
Не более, чем для меня возможно.
БЕАТРИЧЕ
Но кто же в заблужденье ввел тогда
Мою сестру, Урсулу, Маргариту?
Они ведь мне в обратном поклялись.
БЕНЕДИКТ
Вы, будто бы, на грани исступленья...
БЕАТРИЧЕ
Вы, будто бы, могилы на краю...
БЕНЕДИКТ
Но это наговор! И остальное?
И вы не любите?
БЕАТРИЧЕ
По правде, нет.
Я в вам питаю дружеские чувства.
ЛЕОНАТО
Отнюдь не дружеские — поручусь!
КЛАВДИО
А я ручаюсь: он горит любовью.
Собственноручная улика — вот:
Хромой сонет во славу Беатриче
Возрос на целине его ума.
ГЕРО
А это выуженный из кармана
Сестрицы манускрипт — ее письмо,
Свидетельство о страсти к Бенедикту.
БЕНЕДИКТ
Чудны́е дела! Наши руки дают показания против наших же сердец, да еще и ложные! Но так и быть! Я беру тебя в жены — исключительно из милосердия, клянусь солнечным светом.
БЕАТРИЧЕ
А я клянусь небесным светом, что не могу вас отвергнуть — сдаваясь под напором ваших ходатаев, но главным образом для спасения вашей жизни. Говорят, вы уже в чахотке.
БЕНЕДИКТ
Нет, все-таки пора заткнуть вам рот! (Целует ее)
ДОН ПЕДРО
Что скажешь Бенедикт, женатый антропос?
БЕНЕДИКТ
Тебе, герцог, я скажу вот что: целая коллегия балагуров не отравит моей радости. Могу ли я пасовать перед какими-то пасквилями? Бойся мы наскоков чужого празднословия, невозможно было бы и шагу ступить. И если я решился на этот шаг, меня уже не совратить... не своротить. И не ловите меня на слове. Человек неуловим по своей природе — вот тебе моё заключение. Что до тебя, Клавдио, хотел я надрать тебе уши, но поскольку мы теперь некоторым образом родственники, то живи ради моей кузины.
КЛАВДИО
Втайне я надеялся: не откажешься ли ты от Беатриче? Тогда бы я имел повод палкой выбить из тебя единственную жизнь по двойным правилам. Но так и быть, живи. Может, моя новая кузина сузит свою широкую натуру.
БЕНЕДИКТ
Будет, будет, примиримся. Сейчас был бы уместен какой-нибудь меланхолический танец, пока мы не оженились. Согреем наши сердца и ножки наших невест.
ЛЕОНАТО
Танцовать будем потом.
БЕНЕДИКТ
И сейчас тоже — это обязательно. Вступай, музыка! Принц, а ты что смурной? Женись, право слово, женись! Лучше всех жезлов тот, который сверху отделан рогом!
Входит ГОНЕЦ.
ГОНЕЦ
Принц, ваш беглый брат дон Гуан взят и под конвоем доставлен в Мессину.
Выкинем его из головы. До завтра. Я сам для него придумаю превосходные пытки. Флейты, приступайте!
КОНЕЦ
7 января 2018 г. — 20 января 2019 г.
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
Сцена 1.
Церковь.
Входят
ДОН ПЕДРО, ДОН ГУАН, ЛЕОНАТО,
МОНАХ (ОТЕЦ ФРАНЧЕСКО),
КЛАВДИО, БЕНЕДИКТ, ГЕРО, БЕАТРИЧЕ
и другие.
ЛЕОНАТО
Отец Франческо, давайте ускорим церемониал. Венчайте молодых, а наставить всегда успеете.
МОНАХ (Клавдио)
Имеете ли вы намерение связать себя брачными узами с этой девицей?
КЛАВДИО
Нет.
ЛЕОНАТО
А, он хочет сказать, что это вы свяжете их брачными узами. А он имеет намерение быть связанным.
МОНАХ (Геро)
А вы, синьора, имеете намерение... быть связанной брачными узами с графом?
ГЕРО
О, да!
МОНАХ
Если кому-либо известны тайные препятствия к заключению этого союза, то ради спасения вашей души откройте их сейчас.
КЛАВДИО
Известны ли они вам, Геро?
ГЕРО
Нет, мой господин.
МОНАХ
А вам, граф?
ЛЕОНАТО
Смею думать, нет!
КЛАВДИО
Чего только люди не смеют думать по незнанию! Чего только не делают по неведению! Смешно, право!
БЕНЕДИКТ
Как называются эти восклицания? Ироническими? Если вам смешно, можно просто посмеяться.
КЛАВДИО
Постойте, отче! Вы, отец, ответьте:
Свободно ли, и с чистою душой,
И без стесненья вы передаете
Мне в жены вашу девственную дочь?
ЛЕОНАТО
Да, сын мой, безо всякого стесненья,
Как сам ее воспринял от небес.
КЛАВДИО
Да, вы меня изрядно одарили!
Чем мне вас равноценным отдарить?
ДОН ПЕДРО
Ничем. Вот разве самоё девицу
Вернуть отцу — а более ничем.
КЛАВДИО
Высокий принц, вы символ благородства.
Быть благодарным я учусь у вас.
Благодарю покорно, Леонато.
Назад возьмите этот апельсин —
Гнилые фрукты не сбывают другу.
Она могла бы олицетворять
Собою Добродетель. Полюбуйтесь,
Как девственно краснеет без стыда!
Вот изощреннейшее лицедейство!
Как тонко гримируется порок
Кармином подлинного целомудрья!
Ведь эта краска — первый знак того,
Что перед вами робкая невинность
(И кто из вас не поклянется в том?),
Когда на самом деле эта алость —
От полыханья бешеных страстей,
Изведанных в развратнейшей постели.
ЛЕОНАТО
В развратнейшей постели? Что, синьор,
Сия абракадабра означает?
КЛАВДИО
Что я на этой мрази не женюсь,
Узнавши, какова она в постели
Развратнейшей*.
ЛЕОНАТО
Когда ж вы, милый граф,
Успели одолеть сопротивленье
Наивной юной девственности?
КЛАВДИО
Я?!!
Вы вправду полагаете, несчастный,
Что если это грех, то небольшой?
Что ваше целомудренное чадо
Мне отдалось как мужу своему —
Ну, разве что немного раньше срока?
Нет, Леонато, сей ужасен грех!
Я Геро обладал как брат — сестрою.
Не позволял себе игривых слов
И даже просто не играл словами*.
ГЕРО
А я играла разве?
КЛАВДИО
Черт! Не ты ль
Играла тут небесную Диану
И нерасцветший девственный бутон?
Но как ты сладострастно распустилась*
Срамней Венеры в ярости страстей
И исступлённее тигрицы в течке!
ГЕРО
Что с вами, граф? Вы стали говорить
Такими непонятными словами...
КЛАВДИО
А вы-то что молчите, честный принц?
ДОН ПЕДРО
Что тут сказать? Что я уже не честен,
Поскольку другу чуть не навязал
Особу общего употребленья?
ЛЕОНАТО
Что слышу? Это всё — кошмарный сон?
ДОН ГУАН
Отнюдь не сон, хотя кошмар — бесспорно.
БЕНЕДИКТ
На свадьбу не похоже!
ГЕРО
Боже мой!
КЛАВДИО
Скажите, я ли это в самом деле?
А это принц? А это брат его?
А это вашей дочери обличье?
И точно ли мои глаза — мои?
ЛЕОНАТО
Да, ваши. И не лгут они. Однако
Что следует из этого, синьор?
КЛАВДИО
Один вопрос. А вы отцовской властью
Велите ей правдиво отвечать.
ЛЕОНАТО
Дочь, я велю тебе разоблачиться.
ГЕРО
За что вы все глумитесь надо мной?
КЛАВДИО
Как вас зовут?
ГЕРО
Что это — катехизис?
КЛАВДИО
Я знать желаю, именем каким
Честить тебя, порочное созданье.
Скажи сама — его я перейму.
С кем ты вошла в сношенье этой ночью
Через окно? Ты дева? Так ответь!
ГЕРО
Клянусь, через окно я не входила!*
ДОН ПЕДРО
Так, значит, и не девственница ты!
Клянусь свою честью, Леонато,
Мне жаль, но в эту полночь мы втроем:
Я, дон Гуан и Клавдьо пострадавший —
Видали, хоть не верили глазам,
Как ваша дочь через окно вступила
В общение с мужчиной. Негодяй
И, видимо, изрядный вольнодумец
В деталях непотребных расписал
Пребезобразнейшие отношенья,
Бывавшие меж ними сотни раз.
ДОН ГУАН
Пребезобразнейшие — это правда!
Нет в языке ни образов*, ни слов,
Чтоб эту речь перевести пристойно!
Прелестница, я тяжко сокрушен
Твоей распущенностью беспредельной.
КЛАВДИО
О Геро! Что могло бы означать
Такое имя, будь душа и мысли
Твои подобны красоте лица
Хотя бы вполовину! Так прощай же!
Грех красоты и красота греха!
Ты и срамнее всех и всех прекрасней!
Я наглухо врата любви запру,
Привешу к векам тяжкое сомненье
Из-за тебя. Начну искать подвох
Во всякой красоте и не увижу
В ней даже и намека на добро.
ЛЕОНАТО
Кинжал мне дайте, чтоб самоубиться!
ГЕРО падает без чувств.
БЕАТРИЧЕ
Кузина, вы упали? Отчего?
ДОН ГУАН
Как отчего? Когда ее паденье
Благополучно разоблачено,
Ей можно падать, больше не скрываясь*.
Мы всё сказали. Что нам делать тут?
ДОН ПЕДРО, ДОН ГУАН и КЛАВДИО уходят.
БЕНЕДИКТ
Что с нею?
БЕАТРИЧЕ
Умерла? Ну, что ж вы, дядя!
Что ж вы стоите? Падре! Бенедикт!
ЛЕОНАТО
Рок, сокруши ее рукой тяжелой!
Ничем такую скверну не укрыть,
Как только саваном. Чего другого
Ей можно, кроме смерти, пожелать?
БЕАТРИЧЕ
Сестра, очнись!
МОНАХ
Синьора, успокойтесь.
ЛЕОНАТО
Что, всё не умирает?
МОНАХ
А зачем?
ЛЕОНАТО
Зачем? Зачем?!! Когда вся тварь земная
Орёт: «Позор ей!» и ее разврат
Греховной краской выступил так явно,
Запечатлев постыднейший сюжет,
Которого она не опровергла,
Как можно жить? А ну закрой глаза!
О, если бы тебя я заподозрил,
Что можешь, при стыдобище таком,
За жизнь цепляться, сам тебя убил бы!
И я природу алчностью корил,
Что не дала еще детей! Но вижу:
Такого выродка и одного
С лихвой довольно! Я еще гордился
Ее неописуемой красой!
Да лучше бы я, будучи бездетным,
Отродье нищего удочерил,
И, если бы в ответ на милосердье
Оно пошло дурным путем, то я
Сказать бы мог: «Не я его направил,
Но изверженье чьих-то темных чресл».
Но это вот — моё! И я гордился
Вот этим! И как собственность любил
Я эту плоть — мою, но только лучше.
И вот я этой плотью ввергнут в грязь
Такую, что не хватит океанов
Ее отмыть и соли — уберечь
Испорченное тело от распада!
БЕНЕДИКТ
Уймите излияния свои!
Пожалуйста. Что до меня, другого
Сказать вам не могу: сам изумлен
И не найду разумных объяснений.
БЕАТРИЧЕ
А я клянусь, что это клевета!
БЕНЕДИКТ
Вы этой ночью были с ней в постели?
БЕАТРИЧЕ
Сегодня, к сожаленью, не была,
Но целый год сестра со мной ложилась.
ЛЕОНАТО
А в нынешнюю ночь — понятно с кем*.
Куда понятней! На стальном каркасе
Удерживается ее вина!
Как может ошибаться сам дон Педро?
А кто же клеветник? Быть может, граф,
Который аж рыдал, ее позоря!
Прочь, прочь от этой падшей! Пусть умрет.
МОНАХ
Пора вмешаться мне. Я предоставил
Событьям развиваться, как судьбе
Угодно было. Наблюдал я молча
И за девицей. На ее щеках
Тысячекратно сполохи румянца
Сменялись ангельскою белизной.
Но главное — глаза: они сверканьем
Испепеляли мало что слова
Так странно заблуждающихся принцев,
Но и сомненья, что она чиста.
Нет, вы меня считайте слабоумным,
Презрите и начитанность мою,
И непосредственные наблюденья,
Удостоверившие, как печать,
Познания, почерпнутые в книгах,
Не доверяйте ни моим годам,
Ни сану моему, ни благочестью,
Когда сие невинное дитя
Не жертва сокрушительной ошибки!
ЛЕОНАТО
Нет, отче! Как же ты не видишь сам:
Она еще не потеряла страха
И отрицать не смеет ничего,
Поскольку тяжесть прелюбодеянья
Боится ложью клятв усугубить.
Так что ж ты покрываешь безобразья,
Представшие в бесспорной голизне?
МОНАХ
С кем, дочь моя, преступное сношенье
Они тебе могли бы приписать?
ГЕРО
Кто приписал, тот, может, и ответит.
Но мне — как можно, если до сих пор
Ни одного мужчины я не знаю?
Нет, знаю-то я многих, но не так,
Чтоб речи их выслушивать ночами
Через окно — приличьям вопреки.
А если лгу, пусть Бог меня отринет,
И сам меня анафеме предай,
И покарай, и запытай до смерти!
МОНАХ
И принц бывает, в принципе, неправ.
(There is some strange misprision in the princes)
БЕНЕДИКТ
Из тех троих по крайней мере двое
Не опустились бы до клеветы.
И если кто-то их так обезмозглил,
Я полагаю: это дон Гуан,
Ублюдочностью люто уязвленный.
ЛЕОНАТО
Не знаю, что и думать. Если впрямь
Не лгут они, то я своей рукою
Отродье собственное истреблю.
А вот за клевету взыщу и с принца,
Пусть это будет даже дон Гуан*:
Ведь кровь моя от старости не скисла,
Еще не обезмозглел я совсем,
Не разорен превратностями рока
И, несмотря на все мои грехи,
Не растерял друзей архиполезных.
Пускай меня попробуют задеть —
Я разбужу в себе такие силы!
Все средства я и связи привлеку
(Их, как известно, много не бывает,
Но у меня достаточно вполне*),
Чтоб уничтожить наглеца любого.
МОНАХ
С уничтожением повременим.
Есть у меня совет на этот случай.
Поскольку Геро сделалась без чувств
При тех ушедших господах, возможно,
Они ее считают неживой.
Вот пусть и остаются в заблужденье.
Для Геро мы убежище найдем.
А вы ее усопшей объявите,
Выдерживайте траурный статут,
Повесьте эпитафию на склепе
И создавайте видимость...
ЛЕОНАТО
Зачем?
МОНАХ
Затем, что мы, всё в точности исполнив,
Кору ожесточения пробьем
На сердце обличителей девицы.
Придут они к раскаянью — уже
Старанья наши будут небесплодны.
Но в необычном замысле моём
Есть завязи плодов и поважнее.
Устройте, чтобы город говорил,
Что смертью сражена была девица
В тот миг, когда всклепали на нее
Чудовищнейшее из обвинений, —
И все ее немедля извинят,
Слезами сострадания отмоют
И, наконец, преобразят. Ведь так
Устроен человек: в том, что имеет,
Не видит ценности, но, потеряв,
Откроет он в утраченном предмете
Такое, что не грезилось ему.
Вот так же Клавдио, едва узнает,
Что словом раздражения убил
Свою невесту, тотчас милый эйдос
Не возродится даже — нет: вплывет
В воображение, как в мастерскую,
И там его малейшая деталь
Украсится украсно — так что Клавдьо
Очам духовным явится затем
В таких архивеликолепных ризах,
Такой при этом трепетно-живой,
Какой ее при жизни не знавали.
И если Геро он и впрямь любил,
То проклянет душою сокрушенной
Своё немилосердие, хотя б
Не сомневался в праведности гнева,
Излитого на Геро, — и тогда
Всё может завершиться даже лучше,
Чем я предполагаю. Если всё ж
Мы, взяв прицел неверный, промахнемся,
То утешеньем на худой конец
Послужит угасанье пересудов.
А Геро скроем мы монастыре,
Для врачеванья ран ее подальше
От злобы глаз, мозгов и языков.
БЕНЕДИКТ
Совет на славу. Правда, Леонато,
Послушайтесь. А про себя скажу:
Пускай я близкий друг и дона Педро
И Клавдио, но честью поручусь,
Не то что заговора не раскрою —
Напротив, буду сам его душою.
Как дух и плоть, нас не разъединить.
ЛЕОНАТО
Я утопаю и схвачусь за нить.
МОНАХ (Геро)
Недугу необычному сродни,
Его леченье выступит за грани
Обычного. Терпение храни.
Умри, чтоб жить. Дождешься и венчанья.
Уходят все, кроме БЕНЕДИКТА и БЕАТРИЧЕ.
* Этим знаком отмечены мои импровизационные вставки. Но, как видите, их не так уж много.
БЕНЕДИКТ
Вы плачете, милая Беатриче?
БЕАТРИЧЕ
А что? Хочу — и буду плакать!
БЕНЕДИКТ
Я не хочу этого.
БЕАТРИЧЕ
Так вы и не плачете. А я хочу — и буду плакать! Буду! Буду!
БЕНЕДИКТ
Не капризничайте. Я уверен, что вашу прекрасную кузину кто-то очернил.
БЕАТРИЧЕ
Вот если бы ее кто-то обелил... О, как бы я его отблагодарила!
БЕНЕДИКТ
А если найдется человек, способный показать вам свою дружбу?
БЕАТРИЧЕ
Показать-то он способен, только проявит ли ее на деле?
БЕНЕДИКТ
Разве это дело не мужское?
БЕАТРИЧЕ
Мужское, но вам-то что за дело?
БЕНЕДИКТ
Что тут странного, если я люблю вас больше всех на свете?
БЕАТРИЧЕ
Странно, что я об этом не знаю. Конечно, и я могла бы сказать, что люблю вас больше всех на свете. И я не солгу, но не могу поклясться. Я не говорю «да», но и не говорю «нет». Сейчас я думаю о бедной кузине.
БЕНЕДИКТ
Но ты любишь меня, Беатриче, клянусь моим мечом!
БЕАТРИЧЕ
Не мечите свои клятвы, а проглотите свой меч за ненадобностью.
БЕНЕДИКТ
Его проглотит тот, кто нагло изречет, что я вас не люблю. Зловредному вралю себя не уберечь. Он съест и меч, и речь.
БЕАТРИЧЕ
Чтоб вы — да полюбили... А этот враль не вы ли?
БЕНЕДИКТ
Под соусом любым я слов своих не съем. Люблю я и любим — готов сказать я всем.
БЕАТРИЧЕ
Господи, прости меня, грешную...
БЕНЕДИКТ
За что, милая Беатриче?
БЕАТРИЧЕ
В самом деле, за что? Согрешить-то я не успела: вы меня оборвали. Я хотела поклясться от всего моего сердца, что люблю вас. Но это была бы ложная клятва.
БЕНЕДИКТ
Почему?
БЕАТРИЧЕ
Потому что в моем сердце нет места клятвам: оно всё заполнено вами.
БЕНЕДИКТ
Тогда не клянись, а приказывай!
БЕАТРИЧЕ
Приказываю: убейте Клавдио.
БЕНЕДИКТ
Ни за что на свете!
БЕАТРИЧЕ
Тогда вы убьёте меня. Прощайте.
БЕНЕДИКТ
Постой, дорогая Беатриче.
БЕАТРИЧЕ
Стою, но меня здесь нет. Для вас я — ничто. И это любовь! Дайте мне уйти в буквальном смысле.
БЕНЕДИКТ
Беатриче!
БЕАТРИЧЕ
В буквальном смысле уйти.
БЕНЕДИКТ
Беатриче, друг мой...
БЕАТРИЧЕ
Уже друг!
[Примечание. Аллюзия на А. П. Чехова:
Войницкий. Она мой друг.
Астров. Уже?
Войницкий. Что значит это “уже”?
Астров. Женщина может быть другом мужчины лишь в такой последовательности: сначала приятель, потом любовница, а затем уж друг («Дядя Ваня»)]
Со мной предпочтительнее дружить, это я уже слышала.
[Примечание.
Придумано переводчиком. См. акт I, сц. 1 (ГОНЕЦ. Да, синьора, я бы предпочел быть вашим другом). В оригинале проще: You dare easier be friends with me than fight with mine enemy.]
Да уж, предпочтительнее быть мои другом, чем бить моего врага.
БЕНЕДИКТ
Разве он изъявил себя твоим врагом?
БЕАТРИЧЕ
А кем же он себя изъявил, если не законченным мерзавцем? Мало того что так легко поверил каким-то интриганам — так еще и сам их превзошел в подлости. Если б я была мужчиной! Млел перед ней, пока считал ее недосягаемой, чуть не на руках носил, а потом выждал момент и швырнул ее в грязь перед всеми. И с какой откровенной низменной злобой! Будь я мужчиной, растерзала бы его прямо на площади!
БЕНЕДИКТ
Послушай, Беатриче...
БЕАТРИЧЕ
Вошла в сношение через окно! Это же надо так высказаться страстно влюбленному!
БЕНЕДИКТ
Но, Беатриче...
БЕАТРИЧЕ
Бедная Геро! Ее осквернили, обесчестили, уничтожили.
БЕНЕДИКТ
Беата!
БЕАТРИЧЕ
Вот они — принцы и графы, благородные рыцари! Подонство, достойное донов! А этот дражайший граф — прямо граф Драже! (Count Comfect)
Обсахаренный и рассыропленный сердцеед!
[Примечание.
Эпитеты взяты мною из статьи В. Г. Белинского «Драматические сочинения и переводы Н. А. Полевого»: «Но нет худа без добра: из перевода вышло сочинение г. Полевого, и это послужило к успеху пьесы на нашей сцене, где Шекспир так, как он есть (не обсахаренный и не рассыропленный, еще недоступен)». Речь идет о «Гамлете».]
Да я сама съела бы его сердце, будь я мужчиной! Или имей я друга, который повел бы себя по-мужски ради меня. Да где взять мужчин! Помнят ли они тяжесть меча?
[Примечание. Аллюзия на В. Солоухина, если кто не узнал.]
Они же его перековали на орала — и сами перековались в ораторов. Сердца извратились в языки, храбрость проявляется в поэтических образах, а доблесть — в риторических фигурах. Геркулесовы подвиги они совершают на словах, особенно по части самохвальства и клятв.
БЕНЕДИКТ
Беатриче, я клянусь! Руку на отсечение...
БЕАТРИЧЕ
Нет, он сведет меня в могилу! Ради любви ко мне найдите своим рукам лучшее занятие.
БЕНЕДИКТ
Значит, в глубине своего сердца вы уверены в подлости Клавдио?
БЕАТРИЧЕ
Так же, как в том, что у меня есть и сердце, и его глубина.
БЕНЕДИКТ
Довольно слов! Он ответит за всё, руку даю на отсечение! Вашу руку, любовь моя! (Целует ей руку.) Без лишних слов — за дело! Вы вдохните жизнь в сестру, а я разнесу по всему городу, что она умерла. До свидания!
Уходят.
Сцена 2.
Тюрьма.
Входят
ЧЕРТОГРЫЗ, ДУБИНО, ПИСЕЦ,
КОНРАД и БАРАХОЛЬО
под стражей.
ЧЕРТОГРЫЗ
Что, озлоблея уже в хворуме?
[Примечание.
В оригинале: Is our whole dissembly appeared? У Т. Щепкиной-Куперник: Вся диссамблея в сборе? У М. Кузмина: Всё ли собрание в разборе? У Ю. Лифшица: Вся наша осломблея в сборе?]
ДУБИНО
Писец пришел? Табурет ему с подушкой.
ПИСЕЦ
Хворум есть? Кто у нас будет за злопихателей?
[Примечание. Вариант: злобухателей.]
ЧЕРТОГРЫЗ
Я с моим консистентом.
ДУБИНО
Мы выставляем их на оборзение и сейчас начнем тостировать.
[Примечание.
В оригинале: Verges. Nay, that's certain: we have the exhibition to examine.]
ПИСЕЦ
Тостуемые, изготовьтесь
ЧЕРТОГРЫЗ
Щас мы их протостируем.
БАРАХОЛЬО
Протестую!
ЧЕРТОГРЫЗ
Вас не спрашивают. Кто таков?
БАРАХОЛЬО
Барахольо.
ЧЕРТОГРЫЗ
Это не фамилия, а должность. (Писцу) Запишите: барахольо, без фамилии.
[Примечание.
Аллюзия на А. Сухово-Кобылина:
Полицейский чиновник. Я у вас спрашиваю ваше имя и фамилию.
Расплюев. Да, помилуйте, когда я без фамилии... («Свадьба Кречинского»)]
А ты, мужик, чьих будешь?
КОНРАД
Я извиняюсь, чего это — чьих?
[Примечание.
Это не из фильма, а из пьесы М. Булгакова:
Иоанн. Ты чьих будешь?
Шпак. Я извиняюсь, чего это — чьих, я не понимаю?
(«Иван Васильевич»)]
Я Конрад. И я вам не мужик, я голубых кровей.
ЧЕРТОГРЫЗ
Так и запишем. Вы верующие?
БАРАХОЛЬО и КОНРАД
Мы думаем!
ЧЕРТОГРЫЗ
Так и запишем: они только думают, что они верующие. Я так и знал, что вы безбожно лгёте. Вы что-то имеете против?
БАРАХОЛЬО
Не делаем мы этого! Просто неслыханно!
ЧЕРТОГРЫЗ
Он притворяется, что не слышит. Отпетый стимулянт. Подойдите-ка поближе. Так вот, я говорю: вы лгёте!
БАРАХОЛЬО
А я говорю: не делаем этого — мы лжем!
ЧЕРТОГРЫЗ
Вот вы и попались. (Писцу) Вы записали, что он признался?
ПИСЕЦ
Синьор констебель, вы нарушаете про́токол. Сперва положено вызвать блюдителей порядка, чтобы они обвинили этих креминальных комплементов.
[Примечание. Комплемент, в отличие от комплимента, может означать сообщника.]
ЧЕРТОГРЫЗ
Точно, точно. Всё должно быть еретически грамотно. Господа поллюцейские, обвиняйте этих комплементов.
ПЕРВЫЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Вот этот комплемент сказал, что брат принца дон Гуан — дьявол.
ЧЕРТОГРЫЗ
Пишите: дон Гуан — дьявол. Вот это комплимент! Брат дона Педро — дьявол! Вы представляете, кем может оказаться сам дон Педро!
БАРАХОЛЬО
Синьор констебль! Он же это вырвал из контекста!
ЧЕРТОГРЫЗ
Выврал из контекста? А ну прикуси язык! Мне твоя личность давно не нравится.
ПИСЕЦ
Что он говорил еще?
ВТОРОЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Что он слупил с дон Гуана тысячу дукатов.
ЧЕРТОГРЫЗ
Ограбил дон Гуана! Да еще избил!
ДУБИНО
Клянусь мессой, именно так!
ПИСЕЦ
А за что он его ограбил и излупил?
ПЕРВЫЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ
За то, что по его приказу представил синьору Геру совсем не Герой. А граф Клавдио решился Геру при всех обесчестить и не жениться на ней.
ЧЕРТОГРЫЗ
Вот ведь пакостник: представил синьору Геру совсем Мегерой! Ну, да осудят тебя за это на вечное исступление!
ПИСЕЦ
Что еще?
ВТОРОЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ
К сожалению, это всё.
ПИСЕЦ
Ну, ничего, этого хватит — они уже не оправдаются. Дон Гуан сегодня утром сбежал. Синьора Геро, которую они представили Мегерой, расстроилась и умерла на месте. Вот что, констебель, пускай этих заберут в цепи и доставят к Леонато, а я сейчас отнесу ему про́токол.
Уходит.
ЧЕРТОГРЫЗ
Щас мы вас оцепим!
ДУБИНО
Щас мы вас сцапаем!
КОНРАД
Щас! Отцепись, паразит!
ЧЕРТОГРЫЗ
Ахти! И писец ушел! Надо же записать, что на службе принца состоят паразиты! На цепь его! Урод! Моральный.
КОНРАД
А ты ишак!
Я ишак?
КОНРАД
Нет, ты старый ишак!
ЧЕРТОГРЫЗ
Я — старый ишак?!! Это же оскопление представителя власти! Это же призрение моей старости! И, главное, писец ушел. Надо же внести в скрежетали, что я — старый ишак! Но зато вы все будьте сведетелями, что я — старый ишак. А ты, хотя и выказываешь тут своё призрение, мы тебя прищучим. Урод! Учти, что я головотяп — это раз, чинодрал — это два, самодур — это три,
[Примечание.
Чертогрыз себя аттестует в терминах М. Е. Салтыкова-Щедрина и «русского Шекспира» — А. Н. Островского. Для Чертогрыза это, разумеется, понятия положительные.]
и вообще самый одиозный тип во всей Мессине! Знаешь, что такое одиозный? Узнаешь! Такого харьериста законов, как я, еще поискать! И добра у меня — вдосталь. И сижу я промеж двух стульев. Так что харьера состоялась. Однако пошли на расправу! Эх, жаль, не записали, что я старый ишак!
Уходят.
На мировом позорище мы с ней,
но порознь. И она следит с ленцою,
как я, несовершенный лицедей,
тревогу укрываю за игрою.
То, уподоблюсь древнему герою,
трагически рыдаю, исступлен,
а то внезапно струны перестрою
и деланно ликую, как буффон.
Но взор любимой действом не зажжен.
Актера изощренья презирая,
злорадствует она в ответ на стон.
Ответ на шутки – скука ледяная.
Как вызвать в ней сочувствие со мной?
А может быть, из камня идол мой?
Edmund Spenser. Sonnet 54
Of this world’s Theatre in which we stay,
My love like the Spectator idle sits
Beholding me that all the pageants play,
Disguising diversely my troubled wits.
Sometimes I joy when glad occasion fits,
And mask in mirth like to a Comedy:
Soon after when my joy to sorrow flits,
I wail and make my woes a Tragedy.
Yet she beholding me with constant eye,
Delights not in my mirth nor rues my smart:
But when I laugh she mocks, and when I cry
She laughs, and hardens evermore her heart.
What then can move her? If nor mirth, nor moan,
She is no woman, but a senseless stone.
АКТ ТРЕТИЙ
Сцена 1.
Сад Леонато.
Входят
ГЕРО, МАРГАРИТА и УРСУЛА.
ГЕРО
Живее сбегай, Маргарита, в зал.
Там Беатриче с Клавдио и принцем.
Шепни, что ты услышала в саду,
Как мы ее с Урсулой обсуждаем.
И посоветуй ей прийти сюда,
К беседке, жимолостью оплетенной
И недоступной солнечным лучам
(Так возгордившиеся фавориты,
Пригретые на принцевой груди,
От солнца отторгают господина,
Что в них гордыню сам же и вскормил).
Пусть Беатриче скроется в беседке
И слушает. Сама не приходи.
Ну, поняла?
МАРГАРИТА
Исполню в лучшем виде. (Уходит.)
ГЕРО
Урсула, роль свою и ты усвой.
Заметив Беатриче, мы с тобой
Начнем прогуливаться по аллее.
Настройся — и, когда скажу тебе я
О Бенедикте как бы невзначай,
Его ты, словно чудо, восхваляй,
Превозноси, чести до неприличья.
Тебе отвечу я, что к Беатриче
Он страстью до безумья занемог.
Стрелою сердце нам любви божок
И через уши поражает ловко.
Из-за кулисы появляется БЕАТРИЧЕ.
Пора. Гляди: как пташечка луговка,
Сестрица к нам всё ближе, скок-поскок,
Желая наш подслушать диалог.
УРСУЛА
Отрадно видеть глазу рыболова,
Как рыбка, вод серебряную гладь
Разрезав золотым веслом, готова
Коварную наживку заглотать.
Она уже под сенью каприфоли.
Не бойтесь, я не отступлю от роли.
ГЕРО
Приблизимся. Пускай сглотнет она
Всю сладкую наживку до зерна.
Подходят к беседке вплотную.
Пустое! Мне ль ее не знать, Урсула!
Она так высоко себя несет,
Не девушка, а прямо горный сокол.
УРСУЛА
И Бенедикт вот это полюбил?
Вы полагаете, что он и вправду...
ГЕРО
По крайней мере, в том клялись и принц,
И господин мой новоиспеченный.
УРСУЛА
И поручили это ей сказать?
ГЕРО
Они-то мне, конечно, поручили,
Но я ответила, что из любви
К синьору Бенедикту будет лучше,
Когда они его уговорят
Бороться с наваждением и даже
Намёка Беатриче не подать.
УРСУЛА
Намека не подать? Но неужели
Он не достоин с нею быть в постели?
ГЕРО
Да он достоин... Как сказать ясней?
Делить свою постель не только с ней...
О бог любви! Нет, я в виду имею:
Не только быть в одной постели с нею,
Но обрести такую благодать,
Какой мужчина может обладать.
Но знают все, что сердцем Беатриче
Строптива и разнузданно-смела.
Не женщину, а символ злоязычья
В ее лице Натура создала.
Убогие людишки ей не жалки.
На всё она взирает свысока.
Вольно́ же этой интеллектуалке
В любом мужчине видеть дурака!
Упоена собою — и сурова,
Взыскательно-презрительна к другим.
Любовь! Ей непонятно это слово.
А мы еще о чувстве говорим!
УРСУЛА
И чтоб она, язвительная крайне,
Насмешкой не изъела бедняка,
Вам чувства Бенедикта в строгой тайне
Уместней сохранить наверняка.
ГЕРО
Уместней, да, хоть, право, ты загнула!
Будь кавалер богат и родовит,
Умен, красив, но у нее, Урсула,
Он принимает извращенный вид!
Очаровательный и белолицый
Достоин чести быть ее сестрицей.
А если смугловат мужчина — он
Точь-в-точь аляповатый Аполлон:
Природа, не скупая на чернила,
Когда копировала, окропила
Картину кляксами. Кто рослый, тот
Орясиной безглавой прослывет.
А невысокий станет за пигмея,
Что вырезан топорно на камее.
И говорливый ей не по нутру —
Он флюгер, что верти́тся на ветру.
[Примечание.
Юмористический вариант:
А если кто слывет говоруном —
Сообразительностью и умом
Не отличается такая птица,
Но флюгером на всех ветрах верти́тся.]
Возьмем не говорливого — и что же?
Он с неотесанным болваном схож,
Которого и с места не спихнешь.
Любого судит — невозможно строже,
И наилучший для нее не гож.
Где, нелицеприятным взором глядя,
Увидишь изобилие красот,
Там, только одного упрямства ради,
Всё вывернет она и переврет.
УРСУЛА
Такая привередливость отвратна.
ГЕРО
И главное — что ей самой во вред,
Поскольку отвращает кавалеров.
Но кто посмеет вывести ее
Из заблужденья? Может, я? Увольте.
Стать отпущения козлом... козой
Своей козообразнейшей кузины —
Капризной то есть!
[Примечание.
Капризная переводится как «козообразная».]
Лучше Бенедикт
Пусть выгорает от сокрытой страсти,
Чем примет трагифарсовую смерть,
Осмеянный под занавес. Такая
Кончина щекотливее стократ,
Чем если б Бенедикта Беатриче
Защекотала насмерть.
УРСУЛА
Боже мой!
Итак, решили вы бесповоротно,
Что слова ей не скажете о нем?
ГЕРО
Скорей ему о ней скажу полслова —
Придумаю не злую клевету,
А что-нибудь невинное, однако
Способное беднягу отрезвить.
УРСУЛА
Вы были бы не правы, поступая
Так вероломно со своей сестрой.
Ведь Беатриче не совсем тупая,
А Бенедикт — невиданный герой!
ГЕРО
Да, только место этого героя —
В сопоставленье с Клавдио — второе.
УРСУЛА
Не гневайтесь, но я не соглашусь.
По габитусу и по интеллекту,
По вежеству, отваге Бенедикт
В Италии слывет непревзойденным.
ГЕРО
Он сто́ит превосходных степеней.
УРСУЛА
И степеней высоких удостоен.
Ну, хорошо. А ваше-то когда
Венчание?
ГЕРО
Когда? Конечно, завтра!
А что его отменит? Но пора
Нам возвращаться. Подобрать поможешь
Мне платье к завтрашнему торжеству.
УРСУЛА (понижает голос)
Попалась наша пташечка в тенёта!
ГЕРО (зрителям)
Не думайте Амура одолеть:
Он не застрелит — так заманит в сеть.
БЕАТРИЧЕ (выходит из беседки)
От порицаний щеки запылали,
И я, вверяясь этому огню,
Язвительность былую обезжалю,
Гордыню прочь из сердца изгоню.
Ты любишь, Бенедикт, — определенно.
И я ль тебя не отблагодарю
От всей души, не дикой — укрощенной,
И не пойду с тобою к алтарю!
Они так изощрялись, восхваляя
Тебя, — как будто я сама слепая!
Сцена 2.
Комната в доме Леонато.
Входят
ДОН ПЕДРО, КЛАВДИО, БЕНЕДИКТ и ЛЕОНАТО.
Из-за вашей свадьбы я и так задержался с возвращением в Арагон. Но сразу же после праздничного пира отбываю.
КЛАВДИО
Не откажите мне в удовольствии сопровождать вас туда.
Откажу, обязательно откажу. Для тебя найдется удовольствие и получше. Это всё равно что посулить ребенку сладкое и кормить его одними обещаниями. Нет, я окажу это удовольствие Бенедикту. Он ничем не озабочен — весь сияет с головы до пят. Еще бы! Сам Купидон, мальчишка-истязатель, покушаясь на него, раза два или три сорвал тетиву — да и отступился. У нашего Бенедикта не сердце, а колокол: внутри помещен язык, который звонит в полном согласье с сердцем.
БЕНЕДИКТ
Увы, господа, мой тон изменился.
ЛЕОНАТО
Да, по-моему, он стал как-то минорнее.
[Аллюзия на Н. Тэффи: Он был из той же периферии круга, что и Гогося, поэтому и сохранил до шестидесяти трех лет имя Тюли. Тюля тоже был мил и приятен, но беднее Гогоси и весь минорнее («Время»)]
КЛАВДИО
Надеюсь, наш друг влюбился.
ДОН ПЕДРО
Кто, он? Да этого филона следовало бы повесить!
[В оригинале: Hang him, truant!]
У него-то разве кровь, чтоб почувствовать любовь! Нет, если у него головная боль, то от безденежья.
БЕНЕДИКТ
Зубная у меня боль, зубная.
Так лечить этого симулянта!
КЛАВДИО
Зубилом.
ДОН ПЕДРО
Буравчиком.
КЛАВДИО
А потом зубилом.
Стоит ли брать в голову зубную боль?
ЛЕОНАТО
В самом деле, какой-то кариес. Пусть даже периостит.
БЕНЕДИКТ
Был бы у вас такой флюс, не знаю, как бы вы тогда заговорили.
КЛАВДИО
Флюс не просматривается. Я же говорю: его болезнь - сердечная.
ДОН ПЕДРО
Что вы говорите? Ни малейших симптомов! Чтобы его сердце лежало к дамам? Оно скорее лежит к модам. Сегодня он рядится на фламандский манер, завтра на французский фасон. А послезавтра и вообще скомбинирует запад с востоком в виде жупана и шальваров. Его, конечно, слегка заклинило на прелестях моды, но прельщаться любовью — это уже клиника!
КЛАВДИО
Неужели старые клинические проявления потеряли смысл? Где, например, волосяной покров, который еще недавно драпировал его щеки?
ДОН ПЕДРО
Где?
КЛАВДИО
В утробе теннисных мячиков.
ДОН ПЕДРО
Что?! Бенедикт начал ходить к парикмахеру?
КЛАВДИО
Нет, к нему начал ходить слуга парикмахера — за волосами. А стрижет он себя сам — тайком, чтобы никто не догадался.
ЛЕОНАТО
А я смотрю: он стал как-то моложавее. Но я и не догадывался, что он стрижется, да еще тайком!
ДОН ПЕДРО
Это что! Он еще и мажется тайком! Вы слышите этот запах мускусной крысы?
[Юмористический вариант: Вы чувствуете? Он же весь пропах померанцем — и, по-моему, даже с нотами бензоя! (Мой привет С. Тороповой)]
КЛАВДИО
А еще он завел привычку умываться. Бывало с ним такое раньше?
ДОН ПЕДРО
Злые языки намекают, что скоро он дойдет до косметики.
КЛАВДИО
Со своей шляпой он до этого уже дошел. Он же ее по утрам лощит!
[В оригинале: a' brushes his hat a mornings.]
ДОН ПЕДРО
Да что вы говорите!
КЛАВДИО
Ну, каков наш прелестник! Господа, это любовь!
ДОН ПЕДРО
От которой он впал в эту...
КЛАВДИО
В депрессию?
ДОН ПЕДРО
В прострацию.
КЛАВДИО
Поэтому он и утратил дар импровизации. Его остроумие напоминает заигранную утреннюю серенаду на лютне.
ДОН ПЕДРО
Итак, диагноз неутешителен: это безнадежная любовь.
КЛАВДИО
Я бы не сказал.
ДОН ПЕДРО
Так вы знаете, кто предмет его слабости? Вероятно, дама, которая с ним даже не знакома?
КЛАВДИО
Отнюдь, отлично знакома и с ним, и со всеми его слабостями, но из одного чувства противоречия умирает по нём.
ДОН ПЕДРО
Что ж, когда она умрет окончательно, лежать ей в гробу лицом вверх.
БЕНЕДИКТ
Ваше зубоскальство мне зубов не заговорит. (Леонато) Почтенный старец, пойдемте от этих жеребцов.
[В оригинале: these hobby-horses.]
Пусть себе ржут, а я к вам должен обратиться с разумной речью.
БЕНЕДИКТ и ЛЕОНАТО уходят.
ДОН ПЕДРО
Клянусь жизнью, мы всё же заговорили ему зубы! Пошел свататься к Беатриче.
КЛАВДИО
Вне всяких сомнений. Моя Геро, конечно, уже разыграла своё представление, и теперь наши медведи перестанут кусаться.
Входит ДОН ГУАН.
ДОН ГУАН
Бог вас храни, мой брат и повелитель.
ДОН ПЕДРО
Будьте здоровы, брат.
ДОН ГУАН
Вы можете мне уделить несколько минут для важного разговора?
ДОН ПЕДРО
По личному вопросу?
ДОН ГУАН
Да, личному вопросу графа Клавдио, так что ему лучше остаться.
ДОН ПЕДРО
В чем дело?
Ваше сиятельство, женитесь ли вы завтра?
ДОН ПЕДРО
Вы же знаете, что женится.
ДОН ГУАН
А вот этого я не могу знать — именно в свете того, что знаю.
КЛАВДИО
То есть вам известно какое-то препятствие? Говорите! Прошу вас.
ДОН ГУАН
Возможно, вы считаете меня своим недоброжелателем, и у вас есть для этого повод. Но время покажет моё истинное к вам отношение, а пока доверьтесь моему слову. Мой брат, который находит в вас большие достоинства, из благих намерений попытался устроить ваше семейное счастье. На деле же вышло нечто совершенно противное и напрасное.
ДОН ПЕДРО
Что такое? Говорите откровенно!
ДОН ГУАН
Я и пришел для откровенного разговора. Не говоря ни одного лишнего слова, невеста — непорядочна.
КЛАВДИО
Кто? Моя Геро?
ДОН ГУАН
Да. Ваша Геро. Не ваша Геро. Всеобщая Геро.
КЛАВДИО
И она непорядочна?
ДОН ГУАН
Есть и другие слова, еще откровеннее, чтобы выразить всю степень ее непорядочности. Присвойте ей более громкий титул, и я стану честить ее именно так. Но воздержитесь от протеста, не имея в руках неопровержимых улик. Я вам их доставлю этой ночью. Вы сами увидите в полной откровенности окно ее спальни и всякие откровенные сцены — при том что утром эта особа намерена предаться вам. Если ваша любовь выдержит такое испытание, тогда вашему счастью нет преград, хотя бы и ценой бесчестья.
КЛАВДИО
Что вы говорите!
ДОН ПЕДРО
Это невозможно представить!
ДОН ГУАН
Но можно увидеть. Впрочем, если вы не доверяете эмпирическим показаниям, то истина вообще невозможна. Если же вы ее допускаете, то следуйте за мной, и вы получите все необходимые и достаточные сведения. А тогда уже делайте выводы и переходите к практике.
КЛАВДИО
И перейду! Если я убежусь в невозможности бракосочетания с этой особой, я ее публично обесчещу.
ДОН ПЕДРО
А я помогу тебе лишать ее чести, поскольку был твоим сватом.
ДОН ГУАН
А я не буду ее бесчестить этой ночью — у вас на глазах. Она всё сделает сама.
ДОН ПЕДРО
О подойди скорей к финалу, день превратный!
КЛАВДИО
О подойди скорей к финалу, день отвратный!
ДОН ГУАН
О нет, счастливый день предотвращенья зол —
Так скажем. Но финал пока не подошел.
Уходят.
Сцена 3.
Улица.
Входят
ЧЕРТОГРЫЗ, ТИРСО (ДУБИНО) и ПОЛИЦЕЙСКИЕ.
[Чертогрыз. В оригинале: Dogberry — Волчник. Чертогрыз — одно из названий волчьей ягоды. Вариант: Барбарис.
Тирсо (Жезл). В оригинале: Verges. Варианты: Кадуцей и Дубино.]
ЧЕРТОГРЫЗ
Значит, вы — верноподда́тые и приличные обуватели?
ТИРСО (ДУБИНО)
Конечно. Кабы они были неверно поддатые убыватели, это была бы смерть для их тела и души.
ЧЕРТОГРЫЗ
Тогда они были бы убиватели своих тел и душ. Иначе бы их не назначили, чтобы экспортировать дона Педро.
ТИРСО (ДУБИНО)
Только их надо сначала проконструктировать. Давайте, кум, преступайте.
ЧЕРТОГРЫЗ
Кто из вас самые гажие для борьбы с приступностью?
ПЕРВЫЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Гью Овсюг и Джо Гагат гаже всех будут.
[В оригинале: Hugh Oatcake и George Seacoal.]
Они больно грамотные — умеют читать и писать.
ЧЕРТОГРЫЗ
Ну, брат Гагат, приближься. Дал же Бог имечко. И еще много чего. Парень ты дюжий — положим, от воспитания, а твоя ученость — уж точно от природы.
ВТОРОЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Но, господин констебель, тем и другим я...
ЧЕРТОГРЫЗ
Щедро одурённый? Ты это хотел сказать? Считай свою силу божьим даром и применяй по назначению. Ты у нас будешь носить фонарь. А вот юридицию свою не выпячивай, в нашем деле эта мура не потребна. Поэтому лишай свободы всех мирных обавателей именем дона Педро.
[Обавати — по-старославянски: заниматься колдовством.]
ВТОРОЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Лишай свободы? Так я и знал, что свобода заразительна. А если я боюсь подцепить этот лишай?
ЧЕРТОГРЫЗ
Тогда не лишай, пусть проходит, а потом кликай караул и долаживай начальнику, что одним проходимцем стало меньше.
ТИРСО (ДУБИНО)
Кто добровольно не хочет лишаться свободы, тот уже не мирный убыватель.
ЧЕРТОГРЫЗ
Да, поллюцейским положено лишать свободы только мирных убывателей. И при эфтом лишения свободы надо проводить без шума. Тут низзя допускать никакой огласности.
Как же! Знаем, поди, устав караульной службы. На эту оглазность мы закроем глаза, то есть лягем прикирнуть.
ЧЕРТОГРЫЗ
Вот сразу видно ветеринара караульной службы! Кирять — не грешить. Только смотрите, чтобы не попятили ваше оружие. А, кроме того, вы должны посещать заведения, куда всякие мордовороты шляются, чтобы прикорнуть. Тащите такие лица в ночлежбище — пусть киряют там.
[Вариант: в трезвеватель.]
ВТОРОЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ
А если они не потащатся?
ЧЕРТОГРЫЗ
Тогда пусть киряют в одиночестве, пока не протрезвеют. А ежели они и потом не войдут в нечеловеческий вид, скажите, что вы обознались и приняли этих мордоворотов за держиморд.
Будет сделано, синьор начальник.
ЧЕРТОГРЫЗ
Слушай дальше. Если вы нарветесь на гробителя, вы обвязаны усомниться, что он честный убиватель. Но с такими лучше не связываться, потому что это сомнительная связь.
ВТОРОЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ
А если мы точно узнаем, что он гробитель, мы обвязаны его связать?
ЧЕРТОГРЫЗ
Связать-то можно, только для вас это будет уже комментирующая связь с приступным обществом. Оно вам надо? Поэтому дайте ему выявить свою гробительскую сучность, и пускай сматывается, а вы не связывайтесь.
ТИРСО (ДУБИНО)
Узнаю́ брата Чертогрыза! Вас всегда обзывали малосердным.
ЧЕРТОГРЫЗ
А то! Сам-то я не люблю вешать собак — ни на кого.
ТИРСО (ДУБИНО)
Ладно, идем дальше. Ежели ночью ревет дитё, позовите мать дити.
[Примечание. Достоевский. Братья Карамазовы.]
ВТОРОЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Дити?!!
ТИРСО (ДУБИНО)
А то чью же?
А если она дрыхнет?
ЧЕРТОГРЫЗ
Тогда идите своей дорогой. Если она не откликается на рев своего ягненочка, она ему не мать, а коза.
ТИРСО (ДУБИНО)
Логично.
ЧЕРТОГРЫЗ
И главное: поллюцейский — это лицо самого государя. Можно сказать, он и есть первое лицо в государстве. Потому он может лишить свободы хоть кого — в том числе государя.
ТИРСО (ДУБИНО)
Mamma mia! Да неужели ж?
ЧЕРТОГРЫЗ
Вот вам и неужели ж! Пять против одного, что может. Есть, правда, одна закавыка. Если говорить про статуты нашей службы, то у нас ничего не делается без разрешения правителя. А он может не разрешить, чтобы его лишали свободы.
ТИРСО (ДУБИНО)
Точно, может не разрешить.
ЧЕРТОГРЫЗ
Э-хе-хе! Ну, ладно, земляки, спокойной ночи. Преследуйте указаниями начальство, а в случа́е фарс-мажора зовите меня. Пошлите, сосед.
ТИРСО (ДУБИНО)
Я пошлю? Да ни коем случа́е!
ВТОРОЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ
За нас не беспокойтесь. Мы покемарим тут на скамейке возле церкви, а потом в караулке придадимся сну.
ЧЕРТОГРЫЗ
Да, еще. Обратите особое внимание на дом синьора Леонато. По случаю свадьбы у них завтра наверняка будет вахканалия. Спокойной ночи и не зевайте.
ЧЕРТОГРЫЗ и ТИРСО (ДУБИНО) уходят.
Входят БАРАХОЛЬО и КОНРАД.
БАРАХОЛЬО
Конрад!
Тихо! Слушайте!
БАРАХОЛЬО
Где ты, Конрад?
КОНРАД
Да здесь я, у тебя за спиной.
БАРАХОЛЬО
Вот то-то чую: у меня спина зудит. Я уже думал: псориаз, а это паразит.
КОНРАД
За паразита ответишь, но потом. А пока доканчивай свой рассказ.
БАРАХОЛЬО
Только станем под козырек, а то дождь накрапывает. И я тебе всё распишу в подробностях как собутыльнику.
ПЕРВЫЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Эй, братцы, тут какой-то креминал! Слушайте!
БАРАХОЛЬО
Будет тебе известно, я слупил с дон Гуана тысячу дукатов.
КОНРАД
Подлость так поднялась в цене?
БАРАХОЛЬО
А ты спроси почему. Когда богатые подлецы нуждаются в бедных, то бедные уже ни в чем не нуждаются.
КОНРАД
Что-то очень замысловатое.
БАРАХОЛЬО
Ты просто еще недостаточно знаком с модой светской жизни. Ведь жакет, шляпу или плащ ты выбираешь по моде?
КОНРАД
Так ведь это одежда.
БАРАХОЛЬО
А я говорю о моде.
КОНРАД
А я о моде даже не думаю.
БАРАХОЛЬО
Ну, и дурак, потому что мода — известная куртизанка. Она принуждает людей ко всяким извращениям и отнимает у них индивидуальность.
ПЕРВЫЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Ой, я знаю эту Моду, она в самом деле известная пройда! Промышляет тут уже семь лет! И вот в точности как они говорят: принуждает людей заниматься всякими извращениями, а потом отнимает у них всю... индивидуальность. А с виду такая приличная...
БАРАХОЛЬО
Тихо! Ты слыхал?
КОНРАД
Что? А, это флюгер дребезжит на ветру.
БАРАХОЛЬО
Значит, тебе не известны капризы моды? Она крутит людьми по-всякому, превращает в маниаков всех недоумков от четырнадцати до тридцати пяти лет. Сначала заставляет рядиться в мундиры фараоновых солдат, скопированные с зачаженных старых картин. Потом в балахоны жрецов Ваала со старых церковных мозаик. Потом вынуждает подражать Геркулесу с траченных молью шпалер. Причем этот Геркулес почему-то бритый, зато с такой выдающейся, извиняюсь, мотней, как бы торбой для его дубины.
КОНРАД
Иди ты к черту со своей порнографией! Я и без тебя знаю, что мода выводит платья из употребления скорее, чем люди. Сам ты маньяк! Его о деле спрашивают, а он лезет со всякой похабелью!
БАРАХОЛЬО
Да это я просто для красного словца. Кстати, о похабели. Я этой ночью был с Маргаритой, причем называл ее Геро, она же, высунувшись из окна своей хозяйки, щебетала о тысяче приятных вещей, которые делаются по ночам. Нет, я сумбурно рассказываю. У этой сцены были зрители — принц и Клавдио. Их обработал дон Гуан, и они, засев в саду, созерцали эту любовную комедию.
КОНРАД
Что, они перепутали Маргариту с Геро?
БАРАХОЛЬО
Эти двое — да. Но дьявол дон Гуан знал всю подоплеку. Сначала он сбил их с панталыку своими клятвами, а потом всё довершили ночная тьма и, главное, моё чертовское искусство. Взъярившийся Клавдио сбежал, поклявшись завтра же в церкви открыть всему благородному собранию, чему он был свидетелем этой ночью, обесчестить Геро и вернуть ее отцу в таком виде.
Стоять! Именем дона Педро вы лишаетесь свободы!
ВТОРОЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Надо позвать констебля. Мы только что разоблачили самых извращенных развращенцев в нашем отечестве!
ПЕРВЫЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Они сообщники известной крутизанки Моды — этой, с накрученными волосами!
КОНРАД
Господа! Господа!
ПЕРВЫЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Ничего, мы не только с вами, но и с Модой этой вашей покончим!
КОНРАД
Земляки!
ПЕРВЫЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Молчать и следовать за нами!
КОНРАД
Да уж, против алебард не попрешь.
БАРАХОЛЬО
Вопросов нет. Ведите, мы повинуемся.
Уходят.
Сцена 4.
Комната в доме Леонато.
Входят
ГЕРО, МАРГАРИТА и УРСУЛА.
ГЕРО
Урсула, милочка, разбуди мою сестрицу Беатриче.
УРСУЛА
Слушаюсь, синьора.
ГЕРО
И пусть придет сюда.
УРСУЛА
Хорошо.
УРСУЛА уходит.
МАРГАРИТА
А по мне — эта пелерина подходит больше.
ГЕРО
Отстань, милейшая Марго, со своей пелериной. Я надену вот эту.
МАРГАРИТА
Ну, что вы! Она недостаточно изящна! Я уверена, что ваша кузина Беатриче скажет то же самое.
ГЕРО
У нее дурной вкус, а у тебя еще дурнее. Эту, я сказала!
МАРГАРИТА
А вот фата у вас замечательная. Вам бы волосы потемнее, чтобы оттенить ее... А модель платья — это что-то фантастическое! Видала я хвалёное платье герцогини миланской...
ГЕРО
Говорят, это что-то невообразимое!
МАРГАРИТА
Невообразимое убожество! Рядом с вашим — это просто пеньюар. Хуже, это капот, его только на ночь надевать, чтобы никто не видел. Из золотой парчи, расшито серебром, усыпано жемчугами, рукава двойные, голубые рюшечки... Форсу много, но ваше изящнее в тысячу раз.
ГЕРО
Мне что-то не по себе. Может, когда я утром надену это платье, напряжение пройдет?
МАРГАРИТА
Не знаю, но, когда вы его снимете ночью, придется напрячься. Займетесь вы спряжением во всех наклонениях.
ГЕРО
Как тебе не стыдно нести такой скабрёз!
МАРГАРИТА
Какой еще скабрёз?! Это чистая правда. Разве брачные сношения — дело нечистое даже для париев? А ваш жених — далеко не парий, а после женитьбы вознесется еще больше. И тогда его будут называть — извините за грубое выражение — супругом. Так что хотите вы или не хотите, но вам придется с ним сопрягаться, потому что супружество именно это и означает. Вот и ваша кузина скажет то же самое.
Входит БЕАТРИЧЕ.
ГЕРО
О, сестричка, доброе утро.
БЕАТРИЧЕ
Доброе утро, милая Геро.
ГЕРО
Ты как будто не в настроении?
БЕАТРИЧЕ
Я почему-то настроилась на минор.
МАРГАРИТА
А вы сыграйте в миноре любовный романс, а я спляшу.
БЕАТРИЧЕ
А если для твоей любовной пляски найдется партнер, вы, пожалуй, сильно расширите круг.
МАРГАРИТА
Хромает ваша логика! Выражаю протест обеими ногами.
БЕАТРИЧЕ
Кузина, пятый час, пора бы тебе уже что-то на себя надеть. Что же мне так грустно?
МАРГАРИТА
Может, это зависть к брачующимся? Или брачащимся? Как правильно?
БЕАТРИЧЕ
Зависит от того, что они собираются делать — брачеваться или брачиться.
МАРГАРИТА
Ну, если вы уклонились в язычество, то мореходы могут и вовсе потерять ориентацию.
БЕАТРИЧЕ
Что за глупости? Какую еще ориентацию?
МАРГАРИТА
По звездам. А вы что подумали? По звездам. Да исполнят звезды все наши мечтания!
ГЕРО
А вот эти перчатки мне прислал граф. Вы слышите этот аромат?
БЕАТРИЧЕ
Нет, не слышу. Я, видимо, утратила чувствительность.
МАРГАРИТА
Зато, наверное, приобрели чувственность. Ценное приращение для девицы.
БЕАТРИЧЕ
Господи! С чего ты стала такой острой?
МАРГАРИТА
А я слыхала стороной, что вы сделались тупая, хотя и не совсем. Вот, думаю, почему бы мне тогда не поострить? А разве меня это не украшает?
БЕАТРИЧЕ
Напиши слово «остроумие» у себя на лбу — может, тогда его и заметят. Нет, у меня что-то сердце кровью обливается.
МАРГАРИТА
А вы примите сердечных капель чертополоха — кардуус бенедиктус. Лучшее средство от грудной жабы.
ГЕРО
Уязвила чертополохом!
БЕАТРИЧЕ
Бенедиктус? А почему именно Бенедиктус? Это что за намеки?
МАРГАРИТА
Помилуйте, какие намеки! Я просто предлагаю вам лекарство от всего сердца... То есть от сердца. А вы уже подумали, будто я намекаю, что вас душит грудная жаба от чужого супружества, когда вы сохнете по Бенедикту? О, Мадонна! Разве я вышла из ума, чтобы вообразить такое! Даже в сердцах я не могла бы держать в мыслях ничего подобного. Представить, что вы любите или хотя бы способны любить? Нет, у вас не может быть любви, а только жаба. Хотя не всё так безнадежно. Вот Бенедикт — раньше был похож на вас, а теперь похож на мужчину. Питал отвращение к супружеству, а теперь его вкус переменился, и он не боится оскоромиться. Может, и вы станете похожи не на себя, а на женщину?
БЕАТРИЧЕ
Каким же это аллюром понесся твой язык?
МАРГАРИТА
Галопом — и в верном направлении.
Входит УРСУЛА.
УРСУЛА
Сударыня, пора. Принц, граф, синьор Бенедикт, дон Гуан и лучшие люди города собрались, чтобы проводить вас в церковь.
ГЕРО
Ой, а я всё не одета! Милые мои! Кузина, Марго, Урсула, идемте.
Уходят.
Сцена 5.
Другая комната в доме Леонато.
Входят
ЛЕОНАТО, ЧЕРТОГРЫЗ и ДУБИНО.
ЛЕОНАТО
Слушаю вас, господа. Что вам от меня нужно?
ЧЕРТОГРЫЗ
Мы просим вашу милостыню...
ЛЕОНАТО
Вы просите милостыню?
ДУБИНО
Нет, что вы! Мы просим вашу милость об одолжении...
ЛЕОНАТО
Это почти одно и то же.
ЧЕРТОГРЫЗ
Напротив, мы пришли сделать одолжение вам.
ЛЕОНАТО
Дать мне в долг?
ЧЕРТОГРЫЗ
Нет, исполнить свой долг.
ЛЕОНАТО
Исполняйте, только поскорее. У меня свадьба.
ЧЕРТОГРЫЗ
У вас тоже? Это называется широкая свадьба.
ДУБИНО
Широченная.
ЛЕОНАТО
Что вам нужно, люди добрые?
ЧЕРТОГРЫЗ
Ох, как вы правы, синьор! Мы такие добрые люди, особенно старина Дубино. Старый добрый Дубино покуда не впал в слабоумие, хотя всё еще может быть...
ДУБИНО
А у тебя не может быть злобоумия?
ДУБИНО
Речь не обо мне.
ЛЕОНАТО
Какие же вы оба волокитчики!
ЧЕРТОГРЫЗ
Ну, что вы говорите, ваша милость! Как можно заниматься волокитством на службе у принца! А на службе короля мы бы вообще едва волочили ноги, чтобы приволочиться к вам.
ЛЕОНАТО
А почему же вы тогда приволочились в мой дом?
ЧЕРТОГРЫЗ
Вы думаете, чтобы в вашем доме за кем-нибудь приволокнуться? Ну, нет! Как вы могли такое подумать! Оно, конечно, в вашем доме много всякой публики...
ДУБИНО
Но это не значит, что он...
ЛЕОНАТО
Хватит! Переходите наконец к существу!
ДУБИНО
Переходим к существу. О, мы поймали такое существо! Мессина не знала ему подобных. Впрочем, мы вместе с этим существом поймали еще одно.
ЧЕРТОГРЫЗ
То есть уже два существа, подобных которым не знала Мессина.
[Примечание:
См.:
ВАСЕНЬКА. Папа, у нас гости, и необычные гости... Вернее, так: гость и еще один...
САРАФАНОВ. Васенька, гость и еще один — это два гостя
(А. Вампилов. Старший сын)]
Вы только не думайте, что он считать не умеет. Это он от старости впадает в дедство. Говорят же: старый что малый. А малый он добрый. Я со многими преломлял хлеб, но таких не встречал добряков, он просто юродивый. Но, как говорится, двое не могут быть на коне.
ДУБИНО
В переносном смысле: конь этого не перенесет.
ЧЕРТОГРЫЗ
По воле провидения между людями нет равенства.
ЛЕОНАТО
Это да, с тобой никто не сравнится.
ЧЕРТОГРЫЗ
По воле провидения.
ЛЕОНАТО
Господа, я не могу с вами оставаться. У меня сегодня замужество.
ЧЕРТОГРЫЗ
Да? Вот ведь жалость! А мы-то как раз накрыли двоих субчиков...
ЛЕОНАТО
Каких еще супчиков?
ЧЕРТОГРЫЗ
Креминальных. И собрались снять с них показания в вашем присутствии.
ЛЕОНАТО
Снимайте в моё отсутствие. А мне потом доложите. Видите же: нам недосуг.
ЧЕРТОГРЫЗ
Исполним со всей тщетностью.
ЛЕОНАТО
Да, перед уходом выпейте по чарке за молодых. Всех благ.
Входит СЛУГА.
СЛУГА
Сеньор, вас ждут в церкви. Пора вручать невесту жениху.
ЛЕОНАТО
Всё, я уже иду.
ЛЕОНАТО и СЛУГА уходят.
ЧЕРТОГРЫЗ
Кум, ступайте к Джо Гагату. Пусть доставит в тюрьму перьев и чернил, и начнем снимать показания.
ДУБИНО
Всё должно быть ерундически грамотно.
ЧЕРТОГРЫЗ
Ничего, пораскинем мозгами и сдерем с этих жуликов семь шкур — ерундически грамотно. И еще пусть придет писец. До встречи.
Уходят.
Сновиденческие дни
Да, и я мечтаний силу
знал когда-то, но притих.
Память нежно окаймила
мир бескрайний грез моих.
Что ж приходят их наплывы,
предрассветию сродни,
и, как в молодости, живы
сновиденческие дни?
Что в реальности исконно?
Жизни верить или сну?
Может, вновь я, окрыленный,
в облаках витать начну?
Затененные картины
будто инобытия —
сны, идущие лавиной,
опьяненный, вижу я.
Слепо следуя стихии,
я не сбрасываю пут.
Сновидения слепые
в высоту меня влекут.
Stefan Zweig
Verträumte Tage
Tage, die ich voll verträumte –
Oh, du von Erinnerung
Zart beschwingte, sanft umsäumte
Schar der frühen Dämmerung! –
Warum schwebt ihr wieder gleitend
Nahe an mein Leben hin,
Meine Stunden neu verleitend
Wolkig mit euch hinzuziehn?
Ist denn wirklich Traum das Leben,
Sinnen süßer als das Schaun?
Soll ich wieder mich dem Schweben
Eurer Schwingen anvertraun?
Dunkel sich zu Bildern bauschend
Kreisen mich die Träume ein,
Blind betörend, süß berauschend
Lockt ihr dämmernd Nahesein.
Und ich fühle: ein Ermatten
Macht mich ihrem Mahnen schwach;
Willenlos, ein dumpfer Schatten
Irrt mein Tag den Träumen nach.
Вопрос
Стекает в бездну вечер, кровото́ча,
И ты, во власти старого Вопроса,
душою растревоженной вознесся
в пространства, обозначенные Ночью.
Влекут тебя потоки вихревые,
пульсируют межзвездные миражи,
кипят, воображенье будоража,
вещей, еще не познанных, стихии.
Но вычерпни из опыта земного
любой предмет. В нутре его глубоком
чудесных смыслов прозябают зерна.
Пойдут явленья новые потоком —
раскинешь мрежи. Но не жди улова.
Движенье — всё, а мета иллюзорна.
Републикация.
Впервые: Поэзия.ру Дата: 26-09-2018 | 21:50:23
Stefan Zweig
Die Frage
Der Abend, der sich in die Nacht verblutet,
Rührt deine Seele stets mit gleicher Frage,
Denn täglich wehst du mit dem toten Tage
Ins Dunkel weiter, das die Welt umflutet,
Bist eingefangen in dem stummen Ringe,
Ein flackernd Licht im kalten Sternenraume,
Und spürst nur, horchend aus verwirrtem Traume
Die nähe Flut der unnennbaren Dinge.
Nimmst du ein einzeln Ding aus deinem Leben
Und wiegst es prüfend in der hohlen Hand,
Du fühlst darin das große Dunkel beben,
Und jedes ist zu neuen Wundern Welle,
Und fast schon nähe jenem letzten Strand,
Doch Weg ist alles: keines ist die Schwelle.
Впервые: Поэзия.ру Дата: 09-11-2018 | 13:14:59
Комментарий одного из моих корреспондентов, опубликованный мною по его просьбе.
Дата: 16-11-2018 | 19:06:04
Не откажу себе также в удовольствии опубликовать письмо одного моего знакомого, содержащее ценные размышления об оригинале.
"Здравствуйте, Александр Владимирович,
прочёл Ваш новый перевод из Цвейга. Перевод мне в целом понравился своим пессимизмом, но оригинал, как мне кажется, ещё пессимистичнее.
Если позволите, некоторые соображения:
Я бы не стал заменять "вещь" из катрена на "предмет" в терцете. Пусть останется кантовская "вещь сама по себе" (ни в коем случае не "вещь в себе" :)). И "das Dunkel" (мрак, тьма, темнота...) повторил бы как в оригинале.
Как мне кажется, этим автор противопоставляя личное (ничтожное) общему (космическому), приходит к выводу, что они одинаково бесконечно-безнадёжны. То есть сначала ЛГ, мерц. огонёк во мраке космоса, а потом он в своей ладони ощущает и свою жизнь такой же бесконечно-чужой, как космос.
Тезис – антитезис
(Моё добавление: очень верно, учитывая архитектонику сонета! - А.Ф.)
И ещё – слово "порог" (die Schwelle) я бы перевёл дословно, не трактовал его. Хотя Ваша "мета", как ориентир, конечно же лучше, чем "грани" :).
Как в русском "стоять на пороге" так и в немецком главное переносное значение - находиться на пороге/рубеже чего-то, что будет продолжаться и развиваться.
Это ожидание, что "за порогом..." что-то произойдёт, что-то изменится (но порога нет).
Die Schwelle в немецком "рубеж" за которым что -то начнётся, он ближе к надежде на новое, чем к финалу и цели, как и в русском.
Я понял оригинал так:
Умирает очередной день,
Засыпая во мраке чувствуешь себя ничтожной частицей. Ты даже не в состоянии не то что понять, даже назвать как-то окружающий тебя мир.
Обращаешься внутрь себя в надежде, что там ты хоть что-то понимаешь. Но и ты сам для себя, твоя жизнь, так же загадочны, непостижимы, как и космос. И даже надежды-волны (волны в этом "внутреннем мраке" которые могли бы унести тебя к чему-то новому, что ты был бы в состоянии познать) уже прошли мимо, почти достигли своего берега. Остаётся только продолжать свой путь во мраке, даже не надеясь на то, что придёт осознаниe - "a зачем?" Не достигнешь ты даже порога за которым...
Мой построчный перевод:
Вечер, который истекает кровью в ночь
Беспокоит тебя всегда одним и тем же вопросом,
Так как ежедневно (ветром) уносит тебя вместе с мёртвым днём
Дальше во мрак, который затопляет мир.
Ты заключён (пойман) в немой круг,
(ты) дрожащий огонёк в холодном звёздном пространстве,
и чувствуешь лишь, прислушавшись из запутанного сна,
близкий прилив вещей, которым невозможно дать имена.
Возьмешь же ты отдельную вещь из своей жизни
и взвесишь её в своей ладони,
почувствуешь, как в ней дрожит огромный мрак,
И каждая (вещь) – волна к новым чудесам,
И уже почти достигла того (своего) последнего брега,
Но всё-таки, путь это всё: никакая (вещь) не является порогом.
Повторюсь: засыпая, надеешься "на порог", на прорыв, на новое, на грядущее. Но всё тщетно, даже не надейся.
Ведь для Цвейга всё закончилось книгой: Die Welt von Gestern – он и был человеком прошлого мира"
(Конец цитаты)
Кстати, из этого письма видно, что я работал не по подсточнику автора письма, а по другому (по собственному), и автор его в некоторых отношениях критикует.
Я же, прислушавшись к этим тонким и полезным замечаниям, размышляю, как можно поправить, уточнить свой текст, не разрушая его. Пока не очень получается.
Я был подавлен нищетой.
Ко мне на скорбный зов
пришел богач и золотой
швырнул, не тратя слов.
Я долг вернул, набравшись сил,
едва прошла беда,
и за добро благословил
спасителя тогда.
В жару, страдая и стеня,
лежал я как-то раз.
И нищий накормил меня,
и выходил, и спас.
Но чем за доброту воздам?
И тысячи гиней
не хватит. О, насколько ж нам
эмпатия нужней!
I lay in sorrow, deep depressed…
My grief a proud man heard…
His looks were cold. He gave me gold.
But not a kindly word.
My sorrow passed – I paid him back.
The gold he gave me.
Then stood erect and spoke my thanks
And blesses his charity…
I lay in want, in grief and pain.
A poor man passed my way.
He bound my head. He gave me bread.
He watched me night and day.
How shall I pay him back again
For all he did to me?
Oh! Gold is great. But greater far
Is heavenly sympathy!
О, Злато! Злато! Злато! Злато!
Блистательно и рыжевато,
в обличье слитка и дуката
и скаредно, и торовато.
Услада сердца для магната,
банкира или нумизмата,
хотя отобрано у брата,
украдено и с бою взято.
Ты вводишь молодых в растраты,
для стариков ты чуть не свято.
О, Злато! Злато! Злато! Злато!
Источник и добра, и зла ты —
и ценности без суррогата,
и несказанного разврата.
Всем изменяешь, поелику
по самой сущности двулико,
и вечно пребываешь смесью
кровавой Мэри с рыжей Бесси.
Gold! Gold! Gold! Gold!
Bright and yellow, hard and cold
Molten, graven, hammered and rolled,
Heavy to get and light to hold,
Hoarded, bartered, bought and sold,
Stolen, borrowed, squandered, doled,
Spurned by young, but hung by old
To the verge of a church yard mold;
Price of many a crime untold.
Gold! Gold! Gold! Gold!
Good or bad a thousand fold!
How widely it agencies vary,
To save - to ruin - to curse - to bless -
As even its minted coins express:
Now stamped with the image of Queen Bess,
And now of a bloody Mary.
Значение слова – это информация, которую оно несет. И это не только его предметная семантика, отражаемая в толковых словарях. Это множество дополнительных сведений (коннотаций) – о самом слове, истории его употребления, использовании в разнообразных контекстах, об авторе, о мире культуры в целом. Отметим два существенных момента.
Во-первых, практически все эти коннотации относятся к эстетике слова. Они и делают слово художественным.
Во-вторых, они выявлены учеными, занимающимися теорией перевода (и практикой тоже: по крайней мере, один из них – переводчик с испанского). Художественный перевод – не что иное, как передача на другом языке эстетической информации оригинала. Чтобы ее воплотить в другом языке, ее нужно выявить в подлиннике, то есть проанализировать его. Заметим, кстати, что переводоведение – это вообще очень полезная наука для того, кто занимается стилистикой и филологическим анализом текста.
Начнем с профессора В. С. Виноградова. В своей докторской диссертации он выделяет 5 видов информации, которую мы можем считать эстетической (см. : Виноградов, В. С. Лексические вопросы перевода художественной прозы / В. С. Виноградов. – М. : Изд-во Моск. ун-та, 1978. – С. 43-47)
Ассоциативно-образная информация – метафора, запечатленная в художественном слове в косвенной форме. Возьмем, например, диалог между студентами из фильма Л. Гайдая «Операция “Ы” и другие приключения Шурика»:
Шурик: Кто это там плывёт?
Петя: Где?
Шурик: Вон там!
Петя: А! Так это ж Лидка с параллельного потока! Хочешь, познакомлю?
Глагол плывет, означающий изящное, величавое движение, вызывает ассоциацию с лебедью или лодкой. Образ не конкретизирован, в отличие от, например, стихотворения Ю. Друниной «Девчонка что надо!», где метафора дается в явной форме:
По улице Горького – что за походка! –
Красотка плывёт, как под парусом лодка.
В фильме этот образ обозначен только в самом общем виде. Мы можем не обратить на него внимания, но он поддерживается другим словом с аналогичной семантикой – поток. У этого слова здесь, конечно, другое значение, но в сочетании с глаголом плывет в нем пробуждается и внутренняя форма – изначальная метафора течения воды. А в общем ассоциативный ряд окажется богаче, если мы вспомним о контексте эпизода – то есть обратимся к текстовому целому. Ведь действие происходит во время сессии, где сдают какой-то жуткий экзамен, на котором кое-кто потонул (на наших глазах), и, соответственно, если девушка так радостно сбегает по лестнице, размахивая портфелем (это передаётся рапидом – замедленной съемкой, – отчего и получается, что она не бежит, а именно плывет), значит, она благополучно выплыла.
Словообразовательная информация – это смыслы, выражаемые аффиксами – чаще всего уменьшительными (диминутивными) или преувеличительными (аугментативными) суффиксами. Например, в фильме А. Роу «Морозко»
Диминутивы: Мачеха – Настеньке: Вязать я тебе приказывала, а вот спицами стучать, медовенькая, не приказывала (...) И чтоб к первым петухам второй чулочек готов был, не то я тебе, медовенькая, все косы повыдергаю!
Аугментатив: Иванушка – Настеньке про мачеху: Ну, и злющая она у тебя!
Настенька: Да не злющая – обыкновенная.
Хотя она в самом деле злющая – попросту садистка, и уменьшительно-ласкательные словечки придают ее речи зловещий характер.
Другой аспект словообразовательной информации – семантическая деривация, то есть возникновение новых слов только путем развития нового значения (лексико-семантическим способом). Например, в фильме Э. Климова «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён»: «Ты, Митрофанова, такого дяди племянница, а вавилоны на голове устраиваешь! Понятно говорю?». В общем понятно: вавилон – это прическа.
И, разумеется, этот
вид информации актуален для авторских
неологизмов – например: Ваше
Мокрейшество
(титул морского царя в фильме А. Роу
«Огонь, вода и... медные трубы»); в фильме
А. Птушко «Сказка о потерянном
времени»: Вот
вырасту большой, изобрету
ботиночно-шнуровальную
машину! (поскольку
машина еще не изобретена – и не будет,
то понятно, что и название для нее
существует только гипотетически).
Аллюзивная
информация
– отсылка к фоновым знаниям (у
А. А.
Брудного это называется затекстом)
(Брудный, А. А. Подтекст
и элементы внетекстовых знаковых
структур / А. А. Брудный // Смысловое
восприятие речевого сообщения / отв.
ред. Т. М. Дридзе и А. А. Леонтьев. – М. :
Наука, 1976.).
Например, в фильме А. Роу «Варвара-краса,
длинная коса» возглас Чуда-Юда
«Вар-вар-вар-варвара!»
(в разных падежах) отсылает к популярной
в Советском Союзе в 1940-е гг. Песенке
д’Артаньяна (если мы не ошибаемся, на
музыку С. Покрасса – из фильма А. Дуэйна
«Три мушкетера») с припевом
‘Where-where-where-where
is’,
переиначенным зрителями в виде
«Вар-вар-вар-варвары»
(Вар-вар-вар-варвары,
мечта моя – Париж. Вар-вар-вар-варвары,
шагай вперед, Малыш. Малыш
– это конь д’Артаньяна). Детям 1960-70-х
гг. эта аллюзия была уже непонятна, зато
их родителям она должна была доставить
удовольствие.
Функциональная информация относится к стилистическим характеристикам слова: типу речи, функциональному стилю, эмоциональной окраске и т. п. Например, в комедии С. Микаэляна «Влюблен по собственному желанию» главную героиню, считающую себя некрасивой, пытается соблазнить на редкость противный «донжуан» с интеллектуальными претензиями. Он говорит ей: «Вы не ширпотреб. Вы – индпошив». Употребление в контексте ухаживания за женщиной жаргонных словечек из сферы услуг производит впечатление вопиющей пошлости.
Паралингвистическая информация – это отсылка к реальной личности автора (не образа автора и не лирического героя). Паралингвистическая информация обычно отделяется от текста, а если говорить о кино, то выходит за рамки самого фильма. Например, титры, сообщающие о создателях картины – о сценаристе, режиссере, операторе, художнике, актерах и др., – формально относятся к фильму, поскольку запечатлены на пленке, но фактически не включаются в его диегезис (художественную форму изложения). Сообщение о том, что в «Иронии судьбы» снимаются Б. Брыльска, А. Мягков, Ю. Яковлев и другие, не имеет никакого отношения к сюжету картины.
Но иногда создатели фильма творчески обыгрывают такую информацию, увязывают ее с художественным целым. Тогда эта сугубо служебная информация отчасти входит в диегезис и приобретает эстетический смысл. Например, «Волга-Волга» Г. Александрова открывается куплетами, представляющими главных героев и исполнителей. При этом их показывают на экране – в костюмах и в гриме, то есть в образе. Поскольку «Волга-Волга» – фильм о талантливости народа, в этом музыкальном прологе устанавливается связь между героями и актерами: те и другие – артисты. Таким образом передаётся мысль, что между самодеятельными и профессиональными артистами нет непроходимой стены, первые могут превратиться во вторых, это одни и те же лица. (Как говорится в другой комедии Александрова: сегодня пастух, завтра артист.) Зритель не может с уверенностью сказать, кто перед ним – персонажи фильма или актеры на кинопробах. Эта параллель иногда подчеркивается сходством рифмующихся фамилий: Дуня Петрова – Любовь Орлова, Алеша Трубышкин (он играет на трубе, вернее, на ту́бе) – артист Тутышкин.
Что касается «товарища Бывалова», чья фамилия не рифмуется с фамилией исполнителя, то здесь параллель устанавливается по контрасту – по несозвучию фамилий. Нам как бы говорят: не волнуйтесь, он не настоящий – на самом деле он тоже талант (да еще какой!) и любимец публики: И. Ильинский, который только притворяется бюрократом и бездарностью (эта мысль подчеркивается настойчивыми повторами: «Артист Ильинский, Ильинский, Ильинский, артист Ильинский играет эту роль»).
Филолог-испанист и переводчик С. Ф. Гончаренко выделяет дополнительные виды информации, которые он уже подчеркнуто относит к художественной речи: эстетическую (гармонию формы и содержания), катартическую (удовольствие от преодоления трудностей при создании текста и его восприятии), гедонистическую (чистое удовольствие от текста), аксиологическую (моральные ценности, выраженные в тексте) и, наконец, суггестивную (средства «художественной магии», словесного «гипноза») (Гончаренко С. Ф. Информационный аспект межъязыковой поэтической коммуникации / С. Ф. Гончаренко // Тетради переводчика. – М. : Высш. шк., 1987. – Вып. 22. – С. 44-46)
Поскольку возникла тема гипноза и магии, то для иллюстрации мы обратимся к фильму Н. Бирмана с очень подходящим названием – «Волшебная сила искусства» (по сценарию В. Драгунского, с А. Райкиным в главной роли). Фабула его такова: пожилая учительница Елена Сергеевна встречает на улице бывшего ученика, ставшего актером, и рассказывает о притеснениях со стороны соседей по коммунальной квартире – супругов Мордатенковых. Тогда ученик под видом хулигана и бандита заявляется к учительнице, которая будто бы подала заявление на обмен своей комнаты. Он устраивает для Мордатенковых совершенно гомерический спектакль, разъясняя, что́ их ждет, когда в квартиру вселится всё его дикое семейство, а заодно и «кореша́»-алкоголики, с которыми он лежал в «институте психиатрии». Мордатенковы, пережившие от этого представления шок, который заменяет им катарсис, начинают вести себя с Еленой Сергеевной прилично – это и есть волшебная сила искусства.
(Примечание. Не исключено, что популярнейшая во время «перестройки» пьеса Л. Разумовской «Дорогая Елена Сергеевна» была трагической «пародией» на «Волшебную силу искусства». В этой пьесе выпускники являются к учительнице, устраивают в ее квартире погром и, видимо, доводят ее до самоубийства. Мы не знаем, обращал ли кто-нибудь внимание на эту возможную параллель.)
Райкин в очередной
раз продемонстрировал чудеса
перевоплощения, создав два совершенно
разных образа – что особенно важно для
нас – с двумя совершенно разными речевыми
стилистиками.
С учительницей на
улице он разговаривает интеллигентно,
а в квартире – с грубоватым добродушием
(«Видела мою
конурку, мою конурёнку-то видела?»,
«Семья,
понимаешь, брат Сергеевна, растет»),
но главное – его эскапады в адрес
соседей, когда он выдает все возможные
и невозможные виды вербальной агрессии
(«Слышь, ты,
чертова кукла?»,
«Моя Нюрка
тебе живо глазки твои поросячьи
выцарапает. Она тебя в голом виде в
Африку пустит»
– бандит демонстрирует некоторую
начитанность: знание басни С. Михалкова
«Заяц во хмелю»; а также: «В
лоб захотел, старый таракан? Я те брызну!»)
и безграмотности («Ето
же родители моя»,
«Она сейчас
у сестре. Поехала к сестры»,
«Не графья,
как-нибудь протиснетеся»,
и, наконец, последний аттракцион, когда
он уже собирается выйти, но возвращается:
«Да, мы же с
вами не попрощавши. Ой, а что это с вами
случивши? Что-то вы в лице переменивши.
Никак вы заболевши?»).
(Примечание.
При ближайшем
рассмотрении оказывается, что это не
безграмотность, а, напротив, своеобразная
форма грамотности: уснащение речи
диалектизмами, причем весьма корректное.
Но эпатажная роль этого приема сомнений
не вызывает.)
Поскольку два стиля речи – культурный и вульгарный – соответствуют разным речевым ситуациям, то есть форма соответствует содержанию, – это эстетическая информация. Катартическая проявляется в том, что интеллигентный человек имитирует поведение и речь, которые ему чужды, и делает это блистательно, то есть преодолевает себя и достигает великолепного художественного результата – актерского перевоплощения. С гедонистической информацией всё понятно: зрители 1970-х гг. обожали этот фильм. Райкин буквально купается в импровизациях, передавая своё наслаждение зрителям. Здесь нужно добавить, что гедонистическая информация отличается высокой степенью избыточности: ее больше, чем нужно для передачи какого-то конкретного смысла. Форма здесь абсолютно преобладает над содержанием. Это игра таланта, упоение мастерством в чистом виде. Аксиологическая информация присутствует тоже, поскольку герой очень весомо, грубо, зримо (особенно грубо) выражает свои представления о справедливости: «А я-то меняться не хотел! Да я теперь из прынципа переменюсь! Понял, нет? Из прынципа!» и о персонажах: «У меня душа горит на этих подлецов».
И, наконец, огромную, даже решающую роль здесь играет суггестивная информация: ведь герой должен не просто устыдить хамов соседей, а внушить им серьезность нависшей над ними угрозы – то есть проявить волшебство своего искусства. Репертуар его воздействующих средств воистину безграничен, и все мы назвать не сможем. Но вот самые яркие. Он извергает на Мордатенковых целый каскад ужасов, рассказывая о своих чудовищных родственниках и приятелях, которые вторгнутся в квартиру после обмена. Его дружки якобы лежали с ним в «институте психиатрии» («И вот, когда мы уже вылечились... почти (!), мы же завсегда можем на троих сообразить»). О своем братце-уголовнике: «Ну, по пьяной лавочке чего не бывает: кого-нибудь прирежет, зарежет, но немного, одного-двух (жест в сторону Мордатенковых – А. Ф.), не больше. А своё отсидит – опять тихий, опять скромный». Перед уходом он обрисовывает Мордатенковым, как изменится квартира: «Тут мой младшенький будет всё поджигать. Тут Альбертик будет жить (...) Тут из-за угла – мой брательник вот с таким ножичком» и т. д. После его ухода совершенно ошарашенные Мордатенковы оглядывают квартиру так, как будто кошмар уже стал реальностью. Они как будто всё это видят – внушение удалось, волшебная сила искусства сработала. Добавим, наконец, ставшую крылатой фразу, которую герой произносит дважды: «Бум-бум-бум-бум, бум меняться, бум!», то есть «будем». Этим «бум-бум-бум-бум» он как бы вколачивает в головы соседей мысль о неизбежности ужасных перемен.
Итак, для истолкования художественного слова актуальны следующие виды факультативной информации: ассоциативно-образная, словообразовательная, аллюзивная, функциональная, паралингвистическая, эстетическая, катартическая, гедонистическая, аксиологическая и суггестивная.
Фрагмент учебного пособия: Флоря А. В. Эстетика слова и культура речи. — Орск: Изд-во Орского гуманитарно-технологического института, 2018. — 151 с. — ISBN 978-5-8424-0908-2
Песня
Сорвалась звезда – схвати!
Прошлого открой чертоги.
Альрауна как найти?
Точно ль черти козлоноги?
Завистью не будь растлен,
не иди на зов сирен,
чтоб вел
Эол
тебя к добру средь моря зол.
Если зрит твой вещий глаз
то, что от других сокрыто,
то, за чудом устремясь,
всю вселенную пройди ты.
Поседелым в отчий край
возвратись и передай
нам весть:
где есть
у женщин и краса, и честь.
Встретишь хоть одну – пиши:
к ней паломником пойду я.
Или, впрочем, не спеши:
таковых и здесь найду я.
Будь одна честна вполне,
всё ж, пока ты пишешь мне,
она
узна-
ет дважды, трижды всё сполна.
Зонг
Улови обломок лунный!
Где, скажи, былое скрыто?
Кто заделал альрауна?
Бесу расщепил копыто?
Кто пред Змием устоит?
Перед пеньем нереид?
Смысл в чем
найдем
своим стремленьям в мире сём?
Чудесами увлечен,
за незримою Мечтой,
в путь ступай – и, убелен
сединой, вернись домой
через многие года.
Знаю, скажешь ты тогда,
прошед
весь свет:
красавиц беспорочных нет.
Шли депешу с вестовым,
коль найдешь такое чудо.
В путь рванусь, как пилигрим.
Или... лучше здесь побуду.
Пусть одна честна вполне,
всё ж, пока ты пишешь мне,
она
узна-
ет дважды, трижды всё сполна.
1984, 2014
John Donne. Song
Go and catch a falling star,
Get with child a mandrake root,
Tell me where all past years are,
Or who cleft the devil's foot,
Teach me to hear mermaids singing,
Or to keep off envy's stinging,
And find
What wind
Serves to advance an honest mind.
If thou be'st born to strange sights,
Things invisible to see,
Ride ten thousand days and nights,
Till age snow white hairs on thee,
Thou, when thou return'st, wilt tell me,
All strange wonders that befell thee,
And swear,
No where
Lives a woman true, and fair.
If thou find'st one, let me know,
Such a pilgrimage were sweet;
Yet do not, I would not go,
Though at next door we might meet;
Though she were true, when you met her,
And last, till you write your letter,
Yet she
Will be
False, ere I come, to two, or three.
Когда мы говорим о значении слова, то имеем в виду прежде всего лексическое значение. Потом добавляем и другие — грамматическое, словообразовательное, синтаксическое. Наконец, хорошо подумав, мы вспоминаем, что у слова может быть стилистическая, в том числе эмоциональная, окраска, а если подумаем очень хорошо, то учтем также эстетический аспект: в художественном тексте слово может означать не то, что в обыденной речи. Итак, у слова может быть 6 или 7 значений — не обязательно все. Но возможно ли, чтобы их насчитывалось около семидесяти?
Оказывается, да. Профессор В. А. Канке пишет с восхищением: «Лосев выделял в имени 67 (!) моментов. Вот что значит видеть в имени (слове) полноту жизни!» [4. С. 80]. А. Ф. Лосев в «Философии имени» [5] трактует слово преимущественно с феноменологических позиций. Он употребляет такие термины, как меон, ноэма, энергема, эйдос и т. п., которыми лингвистика обычно не оперирует. В свою очередь, лингвистические термины — например, фонема, морфема — используются у него в специфических смыслах: фонема — совокупность всех фонетических аспектов слова (в филологии для этого существует термин фоника), морфема — не часть слова (корень, аффикс и флексия), а его грамматическая форма.
Однако если мы останемся в рамках лингвистики, взяв за основу «Семантику русского языка» Л. А. Новикова [6], то сможем выделить в слове не меньше смысловых слоёв. Как справедливо замечает А. Л. Уфимцева, «слово способно выполнять любую языковую функцию, только словесный знак может охватить весь объем языковых функций» [10. С. 309]. Мы постараемся показать это на конкретных примерах.
Скажем сразу же: многие из этих значений совпадут с теми, которые выделяет Лосев, только мы употребим для них конвенциональные лингвистические названия.
Правда, возникает вопрос: относятся ли к значениям слова языковые функции: номинативная (называние предметов, процессов, признаков), информативная (хранение информации, образование и сбережение смыслов), комментирующая, коммуникативная (обеспечение общения), воздействующая, экспрессивная (выражение эмоций, отношения к объекту), культурная, в том числе особо интересующая нас — эстетическая? Лосев употребляет философский термин, называя их моментами имени. Для нас же актуальна филологическая терминология. Мы будем считать значениями все элементы слова, которые несут информацию о нем и обеспечивают его связи с другими компонентами текста. И добавим еще одно существенное обстоятельство: они выражают индивидуальность слова — то, что присуще именно ему, хотя не обязательно только ему. В этом случае некоторые функции слова могут считаться значениями, но не обязательно.
Так, например, Лосев использует термин меон, т. е. воплощение духовной сущности слова в материи. То, что в слове, как в любом знаке, идеальное содержание реализуется в материальной форме — общеизвестно, только в языкознании это называется не эон и меон, а означаемое и означающее. И это не отдельные значения, а две стороны знака. У каждой из этих сторон — множество своих значений.
Но мы обратимся к более традиционному пониманию слова меон: «ничто». В каждом слове по умолчанию обязательно содержится отрицающий момент. Omnis determinatio est negatio, как сказал Спиноза и повторял Гегель. Любое определение есть одновременно отрицание. Если мы говорим: Солнце, это означает: не Земля, не Луна, не комета Галлея и т. п., а также: не дом, не дерево, не собака, а заодно и не глокая куздра. То есть, называя объект, мы отделяем его от других объектов — родственных и не родственных ему, реальных и даже виртуальных. Утверждая, что объект является тем-то, мы одновременно имеем виду, что он не является всем остальным. То есть он может с чем-то пересекаться и даже совпадать, но не буквально. Это относится также и к признакам и действиям. Если мы называем данный цвет красным, мы констатируем, что он не белый, не черный, не синий и т. д. Плыть не означает: сидеть, бежать, танцевать и проч.
Итак, слово есть единство наименования, т. е. утверждения, и отрицания. Это его функции. Являются ли они значениями? По нашему мнению, сами по себе, абстрагированные от человека, не являются, потому что это свойства всех слов без исключения, а значение относится к индивидуальности слова, т. е. знает исключения, содержит то, чего у других слов может не быть. (Не все слова включают в себя аффиксы, изменяются и вступают в синтаксические связи. Слово, вернее, словоформа, даже не всегда состоит из звуков — нулевая связка, однако номинативная и негативная функции есть даже у нее. Это языковые универсалии.)
Номинативная (1) и негативная (отрицающая) (2) функции становятся значениями тогда, когда они актуальны для нас. Дело в том, что наименование — это почти всегда неполное отрицание. Называя слово, мы исключаем не все другие слова и смыслы. Например, говоря: Эта наука — языкознание, мы подразумеваем: «Эта наука — не физика, не химия, не астрономия, не геометрия и даже не математика», хотя математическая лингвистика существует. Но мы не подразумеваем: «Это не филология», хотя языкознание — лишь часть филологии. И тем более мы не подразумеваем: «Это не лингвистика».
Если ученый пишет книгу, в названии которой есть слово «языкознание», она должна строго соответствовать критериям данной науки, и автор обязан за этим следить, т. е. данный вопрос для него актуален. Ученый совершенно не думает о том, что он пишет работу не по астрономии, но ему уже приходится следить за тем, чтобы не уйти в философию или историю, с которыми языкознание тесно связано, и, тем более — не подменить лингвистический анализ литературоведческим, т. е. не уклониться в смежную филологическую науку. Зато автор имеет в виду: «Я должен заниматься лингвистическим анализом, потому что лингвистика — это и есть языкознание, хотя и называется по-другому».
Таким образом, функции наименования и отрицания, находящиеся в единстве, превращаются в значения тогда, когда для нас важно точное понимание слова. Причем «для нас» — понятие двустороннее:
а) для автора высказывания: какую он ставит цель, употребляя слово, как он сам это слово понимает (функциональный аспект);
б) для получателя высказывания — как слово воздействует на него, какой результат достигнут (коммуникативный аспект). (Здесь мы отчасти следуем теории речевых актов Дж. Л. Остина [7], который различает понятия локуция, иллокуция, и перлокуция, т. е. речевой акт с точки зрения собственно языка, цели и результата.)
В обыденной речи мы не задумываемся над тем, с какими словами данное слово сближается и от каких отличается, но это бывает принципиально важно в научных, публицистических или художественных текстах. Номинация и отрицание проявляются здесь именно как значения, и выступают они в единстве. Давая правильное наименование, автор отвергает близкое по смыслу, но не точное. Обращаем внимание: когда номинации и отрицание проявляются как функции, то в тексте присутствует только номинация, отрицание же — всего, кроме нее, — только подразумевается. Если же они являются значениями, в тексте присутствует и отрицание, но не всего, а того, что отвергается в первую очередь. Отрицается, конечно, и всё остальное, но это для автора не существенно, и об этом он умалчивает. Из всего бесконечного множества отрицаемых вещей автор указывает только то, с чем легче всего спутать правильное название.
В науке: В данном примере наблюдается не антонимия, а конверсия.
В публицистике: Б. Ю. Кагарлицкий: Ценности поколения 60-х годов, доминировавшие у нас аж до конца 80-х, ушли в прошлое. На их место пришли не новые ценности, а новые соблазны (Свободная мысль-XXI. 1999. № 7. С. 32).
В художественной литературе (А. М. Горький. Жизнь Клима Самгина)
[Самгин — Марине Премировой о Петербурге:]
Клим сказал:
— Вчера я подумал, что вы не любите его.
— Вчера я с ним поссорилась; ссориться — не значит не любить.
[Иноков о Самгине:] Аппарат не столько мыслящий, сколько рассуждающий…
Теперь рассмотрим значения, относящиеся к форме слова, т. е. к означающему. Удобнее всего это сделать в соответствии с постепенным восхождением от мельчайщих языковых единиц к более крупным.
Фонетический уровень дает нам больше 10 видов значений. Для начала выделим следующие: фонетическое (3) — звуковое содержание слова ([ф’ило́лък], фонемное (4) — набор фонем, т. е. обобщенных единиц, которые стоят за звуками (<филолог>), фонемное позиционно-комбинаторное (5) — набор фонем в зависимости от их положения в слове и окружения — состав фонем и гиперфонем, входящих в слово (<ф/ф’илолог>); и фонемное функциональное (6) — состав сильных и слабых фонем, входящих в слово (<ф1илолα1к2>) и обладающих способностью различать слова и словоформы — например: филолог (<ф1илолα1к2>) и филология (<ф1илαлог1иjα1>) различаются оппозициями: <о> // <α>; <α1>) // <о>; <к2> // <г1>, а также # // <и>; # // <j>; # // <α1> (индексы фонем даются по академической «Русской грамматике» 1982); меризматическое конститутивное (от слова конституция — состав) (7) — набор меризмов — признаков фонемы [1. С. 131] (в принципе, и звука), или, иначе, набор признаков, необходимых и достаточных для определения фонемы (или звука), и меризматическое функциональное (8) — признаки, по которым различается конкретная пара фонем в речи.
Значения (7) и (8) могут отличаться друг от друга. В частности, для конститутивного меризматического значения (7) фонемы <а> нам не нужно знать, что она нелабиализованная, достаточно указать, что она — нижнего подъема, чтобы стало ясно, о какой гласной фонеме идет речь: других гласных нижнего подъема не существует. Но в рамках функционального меризматического значения (8) она приобретает признак отсутствия лабиализованности. Например, в паре рама — Рома гласные фонемы <а> // <о> противопоставлены по признакам нижнего // среднего подъема, нелабиализованности // лабиализованности. Если бы не учитывался второй признак, мы не знали бы, чему противопоставлена <а>: <о> или <э>, что противопоставлено слову рама: имя Рома или термин рема (новое содержание высказывания).
Мы говорим о фонетике, в которой позиционные и комбинаторные изменения происходят строго по схеме: безударные редуцируются, согласные перед гласными переднего ряда смягчаются. Но ведь в самом слове фонетика звук [н] перед [э] остается твердым — это орфоэпия (9). А некоторые профессора старой школы говорили: ф[о]нетика и ф[о]н[э]тический – это уже социофонетическое значение (10).
Нельзя обойти вниманием значения, возникающие в последовательностях звуков, не совпадающих со словом, — в слогах или фонетических словах (включающих проклитики и энклитики). Первое из них мы назовем силлабическим (11) и фонетико-синтагматическое (12).
Для слога актуально всё, что было сказано выше о звуках и фонемах, но есть и другие нюансы, возникающие в стилистическом и лингвоэстетическом аспектах. Произнесение по слогам (как это обожает делать у А. М. Волкова Страшила Мудрый) придает слову весомость, значительность, хотя и с некоторым юмористическим оттенком.
Другой случай художественного использования силлабического уровня — апокопа: сокращение слова до его части. Например, в комедии Е. Л. Шварца «Тень» самым буквальным образом реализуется фразеологический оборот «понимать с полуслова». Так говорят два министра в целях конспирации. Особый блеск этого речевого аттракциона состоит в том, что «конспиративную» речь с полуслова понимают также и зрители, хотя она не предназначена для чужих ушей.
Первый министр. Слыхали о принцессе?
Министр финансов. Да, мне докла.
Первый министр. Этот приезжий ученый похитил ее сердце (…) Как вам это нра?
Министр финансов. Совсем мне это не нра! Кто он, этот ученый? (…)
Первый министр. Простой наивный человек (…) Поступки простых и честных людей иногда так загадочны!
Министр финансов. Надо его или ку, или у.
Первый министр. Да, другого выхода нет.
Заметим, что автор, обрубая слова, не ставит многоточий, уподобляя полным словам их обрубки, которые нормально выполняют коммуникативную функцию.
Теперь обратимся к фонетическим словам (12). Принято считать, что они бессмысленны, что это формальный набор звуков, из-за чего довольно часто возникают курьезы, именуемые мондегринами. Например, великий актер Н. Д. Мордвинов, игравший роль Отелло, где была фраза «Разорву твои я путы», вспоминал, что его однажды спросили, что такое япуты. Однако сам этот вопрос свидетельствует о потребности слушающих воспринимать звучащую речь осмысленно.
Возможно, проклитики и энклитики вносят в слово(форму) некоторые элементы смысла. Впрочем, в некоторых случаях (по-видимому, довольно редких) фонетическое слово может функционировать как полноценное лексическое. Например, в высказывании «Я уже не помню своего бывшего соседа» лексическое слово помню и фонетическое непомню (с проклитикой) означают прямо противоположные вещи, причем второе точно выражает содержание фразы (его можно заменить синонимом забыл), а к первому для передачи того же смысла нужно добавить другое слово — отрицательную частицу не.
Мондегрин может быть не только речевым недочетом, но и художественным приемом, лежащим в основе двух тропов — каламбура и гетерограммы — перераспределения звуков. Для удобства обратимся к эпиграмме Д. Минаева, где употребляются оба тропа:
Область рифм — моя стихия,
И легко пишу стихи я (каламбур)
Даже к финским скалам бурым
Обращаюсь с каламбуром (гетерограмма).
Перейдем теперь на суперсегментный уровень, который надстраивается поверх звучащего слова. Здесь можно выделить два значения — акцентное (13) и интонационное (14). Акцентное связано с ударением. Во-первых, ударение окончательно оформляет слово, делает его самостоятельным. Во-вторых, при омографии ударение придаёт окончательный смысл словам: а́тлас — атла́с, за́мок — замо́к, и́рис — ири́с, му́ка — мука́, ха́ос — хао́с — или словоформам: пла́чу — пла́чу, це́лую — целу́ю и т. д.
У М. И. Цветаевой на омографии построено стихотворение «Мука и му́ка»:
Люди, поверьте: мы живы тоской!
Только в тоске мы победны над скукой.
Все перемелется? Будет муко́й?
Нет, лучше му́кой!
В этом тексте мука́ и мука́ — не просто два сходных слова, кстати, не родственных. Цветаева придаёт им родство, делая их контекстуальными антонимами: первое означает забвение и успокоение, а второе — память и отказ от покоя.
Интонация (14) тоже добавляет к значению слова очень многое, правда, здесь мы уже выходим на синтаксический уровень. Если ударение делает слово словом, то интонация способна сделать его предложением — Правда? — Правда!
Л. В. Щерба придавал огромное значение интонационному рисунку поэтического текста (паузам, фразовым ударениям и др.), справедливо считая, что правильное чтение — критерий правильности его анализа. Разбирая стихотворение А. С. Пушкина «Воспоминание», он сосредоточил основное внимание на его просодии, а морфологию, синтаксис и лексику охарактеризовал очень кратко [11. С. 26-44]. В зависимости от интонации слово может менять лексическое значение и грамматическое значение. Например, ставшая крылатой фраза И. А. Крылова «А ларчик просто открывался» обычно произносится с логическим ударением на просто и понимается неправильно: открыть ларчик было нетрудно — просто является здесь наречием. В таком виде это высказывание озадачивает читателя: просто — это как? На самом деле логическое ударение нужно ставить на открывался, а перед фрагментом просто открывался желательно делать паузу. Тогда просто прочитывается как частица со значением «всего лишь», а всё высказывание означает, что ларчик не был заперт вообще.
Ритмика (15) стихотворного текста тоже влияет на семантику слова, порою очень своеобразно. Выбор слова может диктоваться не его лексическим значением, а техническими причинами: слово берется «ради красоты» (у Лосева это называется пойемой) — ради рифмы, размера, аллитерации.
А. С. Пушкин в «Евгении Онегине» высмеивает эту тенденцию, доводя ее до полного абсурда:
И вот уже трещат морозы
И серебрятся средь полей...
(Читатель ждет уж рифмы розы;
На, вот возьми ее скорей!)
Слово «розы» как рифма к «морозам» обладает не лексическим, а сугубо ритмическим значением (15). Его лексическое значение — цветок из семейства розоцветных — в данном контексте вызывающе бессмысленно. Здесь слово «розы» означает: неуместный поэтический штамп.
Впрочем, у Пушкина мы видим крайний случай полной утраты словом его собственного значения. Обычно оно все-таки не теряется полностью. Совсем по-другому ритмическое значение использует Д. Быков в пассаже про Ким Чен Ына: «Есть у Кима ядерная бомба, чем гордится весь его народ: тут уже и рифма “гекатомба” просится — и, кажется, не врет» (https://www.novayagazeta.ru/articles/2017/04/15/72173-zhgi-gospod-otbros-opasku-kak-to-stalo-nekogo-berech). Уточнение «и, кажется, не врет» указывает на то, что слово гекатомба употреблено не только ради рифмы.
Для художественной литературы актуально и звучание слова — фоносемантика (16), т. е. вызываемые им объективные или субъективные, индивидуальные чувства, ассоциации: “Смерть”. Соединение пяти неприятных звуков этого слова как будто требовало, чтоб его произносили шепотом (А. М. Горький. Жизнь Клима Самгина).
Графическое значение (17) создается буквами, из которых складывается слово. Главный смысл буквенной записи русского слова — передача его фонемного состава (об исключениях мы не говорим). Но графика вносит и другие нюансы, актуальные преимущественно для стилистики и лингвоэстетики — здесь графическое значение смыкается с орфографическим (18). В художественных текстах иноязычные слова могут передаваться буквами разных алфавитов. Например, у А. С. Пушкина в «Евгении Онегине» заимствованные слова (они все выделены курсивом) записываются и латиницей, и кириллицей: Сперва Madame за ним ходила; Пред ним roast-beef окровавленный; Надев широкий боливар, // Онегин едет на бульвар; Но панталоны, фрак, жилет, // Всех этих слов на русском нет; недуг, подобный английскому сплину.
Возможны гибридные слова, в том числе игровые названия фирм, телеканалов, передач и др., например: NEWпопад — когда первые три буквы русского слова невпопад заменяются на латинские и выделяются кеглем (размером), оно приобретает прямо противоположное значение: «новости впопад».
В этих примерах графика и орфография выступают в единстве, но орфографическое значение может проявляться и само по себе: Родина и родина (малая родина или родина иностранца).
С графическим значением (17) связано полиграфическое (19). Этот вопрос подробно изложен, в частности, А. А. Реформатским [9. С. 141–179]. Мы же ограничимся одним примером. Заглавие текста обычно набирается особым образом: сплошными прописными, полужирным шрифтом, шрифтом другой гарнитуры, разрядкой и т. п. Заглавие обладает иным, нежели внутри самого текста, значением — как правило, образным, символическим. Например, Хлестаков в пьесе Гоголя не является ревизором. «Но глубоко ли мы понимаем мысль Гоголя? Ведь “Ревизор” — название не случайное (...) Главное в том, что для нас, читателей, Хлестаков действительно проводит сжатую, содержательную, блестящую ревизию дел и нравов верхушки провинциального городка. Никто и никогда не смог бы так полно рассказать официальному ревизору, авторитетной комиссии суть всего, что происходило в этом маленьком городе» [2. С. 184]. То есть внутри текста слово «ревизор» употребляется в буквальном значении, характеризуя Хлестакова ложно, а РЕВИЗОР в заглавии — в фигуральном, характеризуя Хлестакова адекватно.
Определенным значением — назовем его письменным (20) — обладает и рукописная форма фиксации слова, причем иногда безо всяких индивидуальных особенностей (т. е. почерка), сама по себе, самим фактом своего применения. Например, в письменной форме нередко теряется различие между кириллицей и латиницей. Самый яркий пример — слово чепуха, прочитанное как реникса (которая стала самостоятельным словом).
Выделение в слове пунктуационного значения (21) может вызвать удивление: ведь пунктуация проявляется на синтаксическом уровне — в масштабах, больших, чем слово. Однако предложение — односоставное, краткое, эллиптическое, реплика диалога, ремарка в пьесе и т. п. — может состоять из одного слова, сочетающегося с определенным знаком препинания — например, уже упомянутые — Правда? — Правда! или титр с многоточием Конец..., завершающий фильм «Весна на Заречной улице».
Кроме того, обособленное слово прочитывается иначе: Вы определенно правы — говорящий практически не сомневается в правоте адресата; Вы, определенно, правы — говорящий выражает только свою уверенность, личное мнение. Грамматическая отнесенность необособленного и обособленного слов также различна: наречие и модальное слово. Их синтаксические функции тоже различны.
Окказиональное тире, поставленное, перед словом, — например, в поэзии М. И. Цветаевой — подчеркивает его особую значимость.
Поскольку пунктуация выражает интонационный рисунок текста, пунктуационную роль могут играть и графические средства: курсив, реже — разрядка или сплошные прописные, показывающие, что слово произносится с логическим ударением.
На словообразовательном уровне мы выделим четыре основных вида значений — морфемное (22) — состав слова, деривационное (23) — информацию о способе образования слова, формообразующее (24) — читающий, читаемый, величествен, определёнен, величественно (наречие), умываться и др. — и смыслообразующее (25): сложный — несложный, темный — темноватый, играть — доиграться. Дополнительным мы будем считать окказионально-словообразовательное значение (26), т. е. совокупность вышеназванных значений в нестандартных и/или авторских словах: прихватизация, изувековечить (запечатлеть в неприятном виде), катастройка и др. По-видимому, следует особо выделить переходное между фонетикой и словообразованием морфонологическое значение (27), учитывающее явления морфемного шва — чередование: фонетика — фонетический; интерфиксацию: Чита — читинский; усечение: конус — конический; интерференцию: морфонология < морФО- + ФОнология, орский < ОрСК- + -СК-. Оно несколько шире, чем морфонемное, которое обычно ограничивается чередованиями в алломорфах: сказать — скажу и др.
В области морфологии для нас актуальны три значения: морфолого-семантическое (28) — что означает данная часть речи: предмет, признак, процесс, отношение и др.; категориальное (29) — содержание и грамматическое проявление категорий; категориальное транспозитивное (переносное) (30): Халтурщиком стал зритель (Ф. Г. Раневская) (= зрители); Завтра я отправляюсь в путешествие (= отправлюсь).
На уровне синтаксиса мы выделяем значения: синтактическое (от слов синтактика, синтагма) (31) — роль слова и характер связи в словосочетании; синтаксическое (32) — роль слова в предложении: член или полупредикативный элемент; семантико-синтаксическое (33) — смысл словоформы в предложении: субъект, объект, локатив, темпоратив и др. — например: петь под гармонь (комитатив); Было уже под вечер (темпоратив); Человек отдал дом под ясли (дестинатив) [3. С. 411] и др.; тема-рематическое (34) — роль слова в зависимости от актуального членения (приведем замечательную цитату из фильма В. Хотиненко «72 метра» по сценарию В. Залотухи: «Ты слушай меня, Легкоступов. В русском языке есть слова, их там много. Когда их составляешь вместе, получается предложение, где есть сказуемое, подлежащее и прочая светотень. И всё это — великий русский язык, Легкоступов. Ты меня понял? (...) В нём переставь местоимение, сказуемое и подлежащее — и появится интонация: “Наша Маша горько плачет” или “Плачет наша Маша горько”») и, наконец, предикативное (35) — способность слова быть предложением (односоставные предложения из одного слова: Весна; Светает; Холодно) и полупредикативное, или потенциально-предикативное (36), которое может быть трансформировано в придаточную предикативную единицу, — детерминант: Еще школьником я полюбил Шекспира (= когда я был школьником) или номинализованная конструкция: Вождь потребовал сурового наказания преступников (= чтобы преступников сурово наказали); Ему полезно гулять после обеда (= чтобы он гулял): Его молодость не служит ему оправданием (= То, что он молод) [8. С. 193]
Рассмотрев форму, означающее, теперь обратимся к содержанию — к означаемому, т. е. непосредственно к лесикологии.
Референтное (предметное) значение (37) – это указание слова на конкретный объект, соответствующий слову, а денотативное (38) — на реалему, т. е. обобщенное представление о предметах данного класса: Дайте мне, пожалуйста, это яблоко — референтное значение, а Дайте мне, пожалуйста, яблоко (любое) — денотативное.
В структуре словарной статьи выделяются значения: общее лексическое (39) — совокупность — частных лексических, или семемных (40). Когда семемы соединяются со звучанием слова, это называется лексико-семантическими вариантами (ЛСВ). Среди частных лексических значений выделяются: ближайшее (41) — главное, основное значение и прагматическое (42) — актуальное для говорящего, выражающее его отношение к содержанию речи.
Возьмем пример из Словаря С. А. Кузнецова (www.gramota.ru):
ФИЛОСОФИЯ, -и; ж. [от греч. philéō – люблю и sophía – мудрость] 1. Наука о наиболее общих законах развития природы, человеческого общества и мышления. Античная ф. // кого-чего. Учение о наиболее общих законах развития природы, человеческого общества, мышления. Ф. Лейбница, Канта. Ф. позитивизма. 2. чего. Методологические принципы, лежащие в основе какой-л. науки, области знания и т.п. Ф. истории. Ф. математики. Ф. права. 3. Разг. Сложившееся убеждение по поводу чего-л.; концепция. Его ф. сводилась к нескольким афоризмам. Житейская ф. 4. Ирон. Отвлечённые, общие, не идущие к делу рассуждения. Философию разводить некогда: дело не ждёт! Пускаться в философию.
Общее лексическое значение этого слова (39) складывается из четырех компонентов (40), из которых ЛСВ1 является ближайшим значением (41), а ЛСВ4 — прагматическим (42), выражающим ироническое отношение к чужому поведению. Прагматика может проявляться и иначе: если мы скажем: Философию разводить некогда: дело не ждёт! — не иронически, а презрительно или даже гневно. Для пущей ясности можно добавить оценочные определения: глупую, никчемную, демагогическую даже гнилую (философию). Другим ЛСВ тоже можно придать прагматическое значение — например, сказать: реакционная философия (ЛСВ1), эклектическая философия (ЛСВ1-2), передовая философия диалектического материализма (ЛСВ2), примитивная, немудреная житейская философия (ЛСВ3) и проч.
Все эти значения являются узуальными, т. е. устойчивыми, общепринятыми. Но есть целый ряд окказиональных значений, не предусмотренных словарями. Они в той или иной степени порождаются лингвопрагматикой. Такие дополнительные значения называются коннотациями. Коннотативное значение может быть имманентным (43) — присущим слову. Собственно, такие коннотации еще не окказиональны, а узуальны и даже могут отражаться в словарях (в виде помет), хотя и не обязательно. Так, например, ЛСВ1-2 слова философия предполагают скорее положительные коннотации (мудрость, глубина, серьезность), а ЛСВ3-4 — скорее сниженные, потому что переносятся в ту сферу, для которой научная философия не органична. Для ЛСВ4 дается даже помета ирон(ическое).
Переходное положение между узуальными и окказиональными занимают коллективные коннотации (44), т. е. расхожие, упрощенные понимания слов, расходящиеся с их словарным или научным толкованием. Например, в фильме А. Коренева «Большая перемена» высокоученый Нестор Петрович объясняет Ганже слово эпикуреец: веселый, неунывающий человек, живущий одним днем. Это, мягко говоря, неточное определение (и даже антинаучное, потому что относится скорее к киренаикам).
Если же в обществе существуют не просто разные, а прямо противоположные взгляды на предмет, мы имеем дело с «расщепленной» коннотацией (45). Она главным образом относится к словам из общественно-политической сферы. Например, у А. Солженицына:
— Устроились! Прожигатели жизни! Вы его спросите, ведь он, сукин сын, эпикуреец. А? Иннокентий, признайся – Эпикура исповедуешь? (...)
— Эпикура? – с посверкивающими глазами принял он (Иннокентий — А. Ф.) вызов. – Исповедую, не отрекаюсь. Но я, вероятно, вас удивлю, если скажу, что “эпикуреец” принадлежит к числу слов, не понятых во всеобщем употреблении. (А оно существует во всеобщем употреблении? — А. Ф.) Когда хотят сказать, что человек непомерно жаден к жизни, сластолюбив, похотлив и даже попросту свинья, говорят: “он – эпикуреец” (...) А Эпикур как раз обратен нашему дружному представлению о нём. Он совсем не зовёт нас к оргиям (...) Он говорит: на самом деле человеку надо мало, и именно поэтому счастье его не зависит от судьбы! (В круге первом).
Поясним, чем различается просто расхожее заблуждение насчет эпикурейцев (44) и расщепленная коннотация (45). Нестор описывает человека несерьезного, но скорее симпатичного (веселый, неунывающий), а персонаж Солженицына дает характеристику резко отрицательную (сластолюбив, похотлив и даже попросту свинья, склонен к оргиям). Первая характеристика лишь отклоняется от точного понимания эпикуреизма, вторая — противоположна ему.
Теперь мы вступаем в сферу окказиональности.
Коннотативные значения почти всегда содержат эмоциональный компонент, который выражается по-разному: без изменения самого слова — с привнесением коннотации извне, через оценочные слова (46): горьковское Человек – это великолепно! Это звучит гордо! (говоря: это звучит гордо, Горький подключает фонетический аспект — и отнюдь не условно: это указание актеру, играющему Сатина — с какой интонацией следует произносить это слово);
через конверсию (47) — изменение морфологической принадлежности слова и, соответственно, приобретение им особой синтаксической роли: Жуть! Мрак! Блеск! Фантастика! Грандиозно! Феерично!;
через аффиксы, т. е. словообразовательный формант (48) — изменение внешнего вида: человечек, человечище. Последнее значение отличается от морфемного смыслообразующего (25) тем, что последнее выражает общее значение, передаваемое аффиксом. Например, суффикс -ек- передает диминутивный (уменьшительный) смысл вообще. Коннотативное аффиксальное значение (48) уточняет его характер, возникающий в контексте: констатирующий: На сцену выбежал человечек, стал что-то неслышно говорить (А. Володин. Звонят, откройте дверь!) — речь идет о человеке маленького роста; ласкательный: Славный растет человечек; покровительственно-снисходительный: Ну, как не порадеть родному человечку! (А. Грибоедов. Горе от ума); уничижительный: А на батумском берегу стоял крохотный алчный человечек и, обливаясь потом, разрубал последний стул (И. Ильф, Е. Петров. Двенадцать стульев).
Особо выделим эмоционально-окказиональное значение (49), возникающее, когда слову придаётся неожиданное значение:
Женя. У тебя гениальная квартира!..
Гусев. Ну! У меня гениальная квартира, гениальная служба, вот такие друзья, у меня все!.. (М. Рощин. Валентин и Валентина)
Отметим также квантитативное (50), т. е. количественное, или градуальное, значение, связанное с усилением или ослаблением признака — с гиперболой и литотой. Название условное, потому что количество здесь, разумеется, связано с изменением качества: булгаковское советы космического масштаба и космической же глупости, уже упомянутая гениальная квартира — гиперболы, микроскопический вред — литота. В таких случаях прилагательные обычно меняют свой разряд: относительные становятся качественными (количественные изменения переходят в качественные в лингвистическом смысле).
Можно подключить интертекстуальный компонент, рассматривая случаи, когда переосмысливается слово, известное нам из некоего классического текста — назовем это значение ресемантизированным аллюзивным (51): «“Моя бабушка согрешила с водолазом”, — хотелось ответить Петрову на это, потому что его собственная бабушка правда согрешила с водолазом Балтийского флота — дедушкой Петрова (А. Сальников. Петровы в гриппе и вокруг него). Петрову «хотелось» процитировать фразу из «Собачьего сердца», в которой водолаз означает высокопородного пса. Здесь же слову водолаз возвращается более привычное (ближайшее) значение: человек, ведущий работы под водой. Кстати, и слово бабушка, подвергается ресемантизации, поскольку у Булгакова имеется в виду собака.
По-видимому, следует выделить случаи, когда слова в разных значениях употребляются в общем контексте — назовем такое значение контрастным (52). Два ЛСВ, употребленные в общем контексте, изменяют семантику друг друга, могут вступать в отношения антитезы — это энантиосемия (второе слово лицо означает: отсутствие лица, пустое место):
Прорастают ЛИЦА грозно
У безликих на лице (Е. Евтушенко)
или взаимодополнения — это плока:
А старый мир стал картой битою —
Наивной картой Птоломея (Н. Глазков).
Во втором случае один и тот же объект — старый мир — оказывается картой одновременно в двух смыслах: игральной и астрономической.
Индивидуальное дефинитивное значение (53) (не столь резко своеобразно, как предыдущие и не обязательно эмоционально окрашено) проявляется в авторских определениях (автор открывает новые грани, оттенки известного): Любовь – это когда хочется все отдать, когда ходишь и ждешь: кто возьмет, кому отдать, что еще сделать? (М. Рощин. Валентин и Валентина).
Бывают осложненные случаи — например, метафорами (54):
— Что это такое — постмодернизм? — подозрительно спросил Степа.
— Это когда ты делаешь куклу куклы. И сам при этом кукла (В. Пелевин. Числа).
В семантической структуре слова, как было сказано, выделяются семемы (40), которые вместе с фонетической оболочкой образуют ЛСВ. Каждая семема состоит из сем (55). Например, семема ЛСВ1 слова отец включает семы: «мужской пол», «родитель», «кровный», «в первом поколении» [6. С. 116]. При сопоставлении слова отец с другими терминами родства (мать, сын, племянник и др.), в слове проявляется архисемное значение (56) «родственник / родственница» [6. С. 116]. Причем архисемное значение бывает узуальным и контекстуальным (57). Например, в пушкинской строке Швед, русский колет, рубит, режет слова швед, русский – национальности (узуальная архисема) — означает: солдаты воюющих армий (контекстуальная архисема); колоть, рубить, резать – производить активные действия, повреждающие что-либо (узуальная архисема) — означает: бить врага (контекстуальная архисема).
Другой компонент, связывающий слово с другими словами, — этимологическое значение (58). Обратимся за примерами к «Этимологическому словарю русского языка» М. Фасмера. Врач — от врать и ворчать: заклинатель, колдун. Полынь — возможно, родственно словам пылать, полыхать.
К этому значению примыкает интертекстуальное (59) — отсылающее к другому тексту, культурному или историческому источнику. Это обычно бывают легко узнаваемые своеобразные слова, иногда окказиональные: громокипящий у И.-Северянина отсылает к Тютчеву, помпадур у Маяковского — к Салтыкову-Щедрину и т. п.
Близок к этимологическому (58), но не тождествен ему уровень языковых метафор (60), не воспринимаемых как художественные образы: крыло самолета, рукав реки и ее же дельта.
Уровень семантического переноса предполагает и другие значения. Существуют два основных вида переноса — метонимия (61), включающая синекдоху (62), и метафора (63), также понимаемая в широком смысле. Воспользуемся для этого примерами, если не ошибаемся, Н. Д. Арутюновой: Эта шляпа (метонимия) – сущая шляпа (метафора). Вон та голова (синекдоха) – настоящая голова (метафора). Они (примеры) хорошо иллюстрируют различия между разными ЛСВ: метонимия и синекдоха указывают на объект (на самого человека), метафора — на его качества.
Семантический перенос (61-63) служит разным целям, которые могут быть трактованы как отдельные значения: эвфемистическое (64): ворог (враг) — черт (М. Фасмер); аллегорическое (65) — только условное: сова – мудрость; символическое (66) — буквальное, переходящее в фигурального:
Не жизнь ли человеков нам
Сей водопад изображает? (Г. Р. Державин);
образное (67) — флейты водосточных труб у Маяковского означает не внешнее сходство водосточной трубы с флейтой, а способность поэта извлечь красоту, нежнейшую музыку («ноктюрн») из самого прозаического и неподходящего предмета. Упомянутые виды иносказания (64-66) могут использоваться в значении антономазии (68), при которой имя собственное становится нарицательным, причем не обязательно в грамматическом смысле — т. е. без написания со строчной буквы. Вот, например, у Е. Евтушенко в поэме «Казанский университет» слова, употребляемые в нарицательном смысле, пишутся по-разному в зависимости от авторского отношения — со строчной или прописной буквы:
и сколько ни рождалось бы магницких,
в России Лобачевские росли;
Лобачевские — это ученые и просветители, магницкие — душители просвещения. В том же ряду — имена исторических лиц, литературных героев по отношению к другим лицам: второй Чадаев, мой Евгений (А. С. Пушкин); Святослав – сей Александр нашей древней истории; Ермак – российский Пизарро, не менее испанского грозный для диких народов, менее ужасный для человечества (Н. М. Карамзин) или прозвища (у Н. Коляды в пьесе «Курица» режиссер Галактионов по прозвищу Швондер).
Отдельно назовем транспозитивную антономазию (69), когда имена собственные, ставшие символическими, переносятся в произведения других писателей: персонажи Грибоедова и Островского у Салтыкова-Щедрина, Чичиков у Булгакова и др.
Имена собственные могут быть «говорящими» не только в обобщенном смысле, но и в эмблематическом (70), для характеристики данного персонажа — чаще всего в пьесе. Эмблематическое значение фамилии говорит за самого персонажа. Когда героя зовут Правдин, Стародум или Скотинин, его поступки и речи мало что к этому добавляют. Такие фамилии встречаются и в современной драматургии.
Невидимский (серьезно). Чья диссертация?
Зубарин (смотрит на название работы и имя автора). Аспирантки Простынкиной! (Про себя.) И фамилия-то какая, нарочно не придумаешь!..
Невидимский (недовольным голосом). Странно. Я знаю эту работу. А фамилии, Сергей Савельевич, разные бывают... (С. Михалков. Охотник)
Хотя говорящие указывают на случайность этой фамилии (нарочно не придумаешь, фамилии разные бывают), излишне уточнять, что аспирантка Простынкина в этой пьесе оправдывает свою фамилию.
С фамилией самого Невидимского в тексте происходят довольно интересные метаморфозы. У читателя (зрителя) поначалу возникает лишь смутное предположение, что она может быть иметь какой-то смысл, но какой именно — почти до самого конца остается непонятным. Невидимский — это чиновник от науки. По ходу сюжета некий авантюрист, по фамилии Шапкин, предлагает ему издать свою монографию в соавторстве — для ее лучшего прохождения. Невидимский соглашается, монография выходит. Потом оказывается, что это чужая кандидатская диссертация, а Шапкин бесследно исчезает. И Невидимский резюмирует ситуацию: Этого еще не хватало... Да-а-а... Глупейшая история: был Шапкин. Был Невидимский. А теперь получается: “Шапкин-Невидимский”! Вот когда фамилия Невидимский приобретает смысл и становится говорящей. Причем она относится не к самому ее носителю, а к персонажу, которого нет, — мнимому автору монографии. Мало того, она приобретает смысл в составе двойной фамилии Шапкин-Невидимский, которая и является по-настоящему говорящей и функционирует в виде псевдонима для лжеавтора. В этом случае слово изменяется в тексте в процессе развития сюжета. Оно меняет и смысл, и денотат, и даже свой лингвистический статус, теряя автономность и превращаясь в часть другого слова. Совокупное значение такого меняющегося слова мы назовем текстовым (71).
То же самое происходит со словом мальчик в «Жизни Клима Самгина». Сначала оно относится к конкретному ребенку — Борису Варавке — и в составе фразы «Да — был ли мальчик-то? Может, мальчика-то и не было?» имеет самостоятельное значение. Но постепенно фраза становится афоризмом, т. е. единицей фразеологического уровня, а слово мальчик приобретает символический смысл — как и в предыдущем случае — мнимой личности, которая не состоялась.
Два последних примера выводят нас на уровень фразеологии. Разумеется, мы должны учесть и фразеологически связанные значения, среди которых мы выделим два — идиоматическое (72) — у лексем, существующих только в составе сращения (бить баклуши) и автономное (73) — значение, которое реализуется именно во фразеологизме, но само слово в виде других ЛСВ может иметь самостоятельное употребление. Например, самостоятельное слово невидимка означает невидимый объект: Вдоль дорог ветерок бродит невидимкою (М. Матусовский), но в составе оборота шапка-невидимка приложение означает средство, которое делает объект невидимым.
У слова есть еще стилистическое (74) содержание — например: бесстыдный — книжное слово, бесстыжий — разговорное; слова интерференция, абсорбировать относятся к научному стилю, арендатор, обязывать — к официально-деловому, репортаж, агитировать — к СМИ и др.
В составе стилистики можно выделить множество аспектов — например, социолингвистический (75): курень — диалектизм, флэшка — жаргонизм, стеб — сленгизм и т. д.; идеологический (76), аксиологический (ценностный) (77). Последние два почти тождественны. Многие слова обладают идеологической и аксиологической семантикой одновременно: патриотизм, солидарность, товарищество, самопожертвование. Но у слова государство — только идеологическая коннотация, у слова любовь — только аксиологическая.
И, завершая свой обзор, мы должны коснуться еще одной важной темы — искажения слов, которое тоже несет информацию, и, следовательно, обладает значением. Искажения делятся на две основные группы: неосознанные — солецизмы (78) и осознаваемые — эрративы (79). Первые сигнализируют о соответствующем культурном уровне говорящего (до́говор, про́токол, инженера́, согласно распоряжения и проч.) или о его неосведомленности, когда он употребляет слово не по назначению. Вторые могут нести социолингвистическую информацию (компа́с, Мурма́нск — в речи моряков, ато́мный — в речи физиков старшего поколения), выражать эмоции, отношения — чаще негативные (про[фэ]ссор, ака[дэ]мик — бывают и соответствующие написания), в так называемом «олбанском языке» (аффтар и проч.) сочетается то и другое. Следует выделить симптомы (80) — искажения слов в состоянии потрясения, волнения, болезни, а также технические ошибки (81) (опечатки, описки). Все эти виды искажений могут разнообразнейшим образом обыгрываться в художественных произведениях, т. е. имеют эстетическое измерение (82): знаменитое пелестрадал в «Анне Карениной» или опечатки в телеграмме хохороны и особенно сючала в «Душечке» — если хохороны можно легко объяснить, то совершенно загадочное словечко сючала повергает героиню в шок. В сущности, оно уже выводит нас в область «заумной», абсурдистской лексики (83). Мы ее здесь касаться не будем, хотя она тоже является объектом языкознания.
В особую группу значений следует выделить некоторые причины таких ошибок и искажений. Это может быть «народная этимология» (84) — например, в «Поднятой целине» М. Шолохова дед Щукарь считает, что монополия — это кабак: по аналогии с монополькой); структура слова (85) — тот же дед Щукарь слово самокритика трактует как «самочинную критику», т. е. не знающую никаких пределов в своей жестокости. Более интересный пример:
Он шептал ей в ухо:
…А я тебе шепотом,
Потом полушепотом,
Потом уже молча:
Любимая, спи…
Литературная жизнь научила Татьяну некоторой резкости в обращении с поэтами. Так получилось и на сей раз. “Послушай, Янк, тебе никто не говорил, что полушепот – это громче, чем шепот?” (В. Аксенов. Таинственная страсть). Янк (вокатив от Янка) — это Ян Тушинский. Под этим именем в романе фигурирует Евтушенко, чье стихотворение «Любимая, спи...» стало хрестоматийным — разумеется, безо всяких исправлений. В нем слово полушепот употребляется в окказиональном значении «тише, чем шепот», а А. Градский закрепил его окончательно.
И, наконец, если не искажение, то трансформация семантики слова происходит по социолингвистическим, профессиональным (86) причинам. Так, в юридической речи многие термины используются в виде пролепсиса (предсказания) (87). Здесь происходит семантический сдвиг: когда термин выражает будущее человека по отношению ко времени повествования в тексте – например: Свидетель А. заметил, как подозреваемый Б. вошел в подъезд дома, где жил потерпевший В. (в тот момент, когда это происходило, В. еще не был потерпевшим, Б. — подозреваемым, А. еще не выступал в роли свидетеля — ни на следствии, ни в суде).
Блестящий пример использования пролепсиса не в собственно юридической речи, а в пародии на нее — реплика из фильма Г. Данелия «Мимино». На вопрос адвоката, испытывал ли обвиняемый (Валико Мизандари) личную неприязнь к потерпевшему (Нугзару Папишвили), Рубик Хачикян отвечает утвердительно, будто Валико сам признался в этом перед вторжением в квартиру Папишвили: «Такую личную неприязнь испытываю к потерпевшему, что кушать не могу» (т. е. меня от него тошнит).
Мы не ставили своей целью создание строгой и исчерпывающей типологии значений слова. Мы лишь рассмотрели этот вопрос, не выходя за рамки лингвистики. Остаются и другие аспекты — например, психолингвистический, юридический, культурный. Очень специфически меняются значения слов в философии: например, спекулятивный означает: умозрительный, реализм не имеет отношения к искусству и объявляет реальностью понятие, т. е. фактически слово.
Наш обзор отнюдь не означает, что в любом слове присутствуют все названные значения — впрочем, и все лосевские «моменты» не могут относиться и к знаменательному, и к служебному слову. Однако в речевой практике, особенно в художественной литературе, вполне возможны слова, реализующие имманентную и потенциальную семантику в полном или максимальном объеме.
***
1. Бенвенист, Э. Общая лингвистика / Э. Бенвенист. М.: Прогресс, 1974. 448 с.
2. Брудный, А. А. Психологическая герменевтика: Учебное пособие / А. А. Брудный. М.: Лабиринт, 1998. — 336 с.
3. Золотова, Г. А. Синтаксический словарь: Репертуар элементарных единиц русского синтаксиса / Г. А. Золотова. М.: Наука, 1988. 440 с.
4. Канке, В. А. Основы философии: учебник для студентов средних специальных учебных заведений / В. А. Канке. М.: Логос, 2005. 208 с.
5. Лосев, А. Ф. Из ранних произведений / А. Ф. Лосев. М.: Правда, 1990. 656 с.
6. Новиков, Л. А. Семантика русского языка: Учебное пособие / Л. А. Новиков. М.: Высшая школа, 1982. 272 с.
7. Остин, Дж. Л. Слово как действие / Дж. Л. Остин // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVII. М.: Прогресс, 1986. С. 48-96.
8. Падучева, Е. В. О семантике синтаксиса: Материалы к трансформационной грамматике русского языка. Изд. 2-е, испр. и доп. М.: КомКнига, 2007. 296 с.
9. Реформатский, А. А. Техническая редакция книги. Теория и методика работы / А. А. реформатский. М.: Гос. изд-во легкой промышленности, 1933. 414 с.
10. Уфимцева, А. Л. Теоретические проблемы слова (Категории общего и отдельного) / А. Л. Уфимцева // Ленинизм и теоретические проблемы языкознания. М.: Наука, 1970. С. 307-319.
Щерба, Л. В. Избранные работы по русскому языку / Л. В. Щерба. М.: Учпедгиз, 1957. 188 с.
Впервые: Вестник
Удмуртского государственного университета.
Серия 5: История и филология. – Ижевск:
ГОУ ВПО «Удмуртский Государственный
университет»,
2018. – Вып. 5 — Т. 28.
Это републикация текста, который впервые был опубликован здесь (13-10-2018 21:41:43).
От родных нив, от отчей хаты,
Чтоб созидалася краса,
К пану холопки эти взяты —
Ткать золотые пояса.
Юности их проходят сроки.
Тянется дум унылых ряд.
Тянется ткани ток широкий
С узором на восточный лад.
А между тем разноголосо
Жизнь их зовет из-за стены —
И устремляются без спроса
Мысли на сбор цветов весны.
Там наливается пшеница
И голубеют васильки,
И там прохладно серебрится
Промеж холмов волна реки...
Мрачнеет край зубчатый бора...
И отрешенно ткет рука
В канве персидского узора
Родимый облик василька.
Максім Багдановіч
Слуцкія ткачыхі
Ад родных ніў, ад роднай хаты
У панскі двор дзеля красы
Яны, бяздольныя, узяты
Ткаць залатыя паясы.
I цягам доўгіе часіны,
Дзявочые забыўшы сны,
Свае шырокія тканіны
На лад пэрсідзкі ткуць яны.
А за сьцяной сьмяецца поле,
Зіяе неба з-за вакна —
I думкі мкнуцца мімаволі
Туды, дзе расьцвіла весна
Дзе блішчэ збожжэ у яснай далі,
Сінеюць міла васількі,
Халодяым срэбрам з'яюць хвалі
Між гор ліючэйся рэкі.
Цямнее край зубчаты бора...
I тчэ, забыўшыся, рука
Заміж пэрсідзкаго узора,
Републикация. Ранее: 19-10-2018 15:48:14
Я принял все дары: не знал нужды, обид,
В достойнейшем роду — и сам чего-то стою:
И доктор, и поэт — особенного строя.
Мой стих непревзойден — силен и самовит.
Приветили меня и перс, и московит.
Я жил не вполноги, не ведая застоя.
Пусть проливным огнем вселенские устои
Сметет последний суд — но стих мой устоит.
Всевышнему, отцу, друзьям и нареченной
Последний мой привет! Могила впереди.
Всё лучшее в былом, и нового не жди.
Я вычерпал себя, чтоб мир несовершенный
Смягчить. Но в глубине сознанья моего
Вот хуторок моих счастливых
Начальных лет и старый дом:
Замшели стены, пыль на всём,
А стекла в радужных отливах.
И грустно мне. Я в сад иду.
Но в одичалом том саду —
Тоска. Безлюдно и безлико.
Лишь запустение кругом.
Что было — поросло быльем.
И только имя Вероника
На липе врезалось в кору.
Воспоминанья соберу
Я вновь. Как памятник былого
Упрочься, древо, и расти,
Чтоб имя в высоту нести.
Рождайся, песенное слово:
Пусть годы будут вдаль нестись,
Robert Herrick
751. Our own sinnes unseen
Other mens sins wee ever beare in mind;
None sees the fardell of his faults behind.
1.
Грехи у нас чужие пред глазами,
но тех грехов не видим, что за нами.
2.
Чужих огрехов перед нами вид.
Грехов же за собой никто не зрит.
Да, знаю я: всё бренно под Луной,
Что б Человечество ни создавало.
Будь Царство воплощеньем Идеала,
Но День ему назначен роковой.
Да, знаю я: Созвучий дивный строй,
Что большинству и не знаком нимало,
Умрет по достижении Финала —
Лишь отзовется праздной Похвалой.
И что не вечно розе быть в расцвете,
Что бог Любви — разнузданный игрун —
Расстроит и согласье лирных струн,
И Душу. Знаю все рацеи эти.
Но своего пути я не предам.
Господь, что делать мне, когда талант не дан
поверить и считать, исполнясь пиетета,
что лучшие мужи в отечестве — вот эта
помпезная толпа облезлых обезьян!
Вожак, как дышит, врет, но это не обман,
а мудрость! Фимиам кадят ему клевреты.
При нем сверкает ночь от солнечного света,
а в полдень небосвод луною осиян.
Пред тем, кого кумир возвел из грязи в князи,
пластаются они, холопствуют в экстазе,
но ошибется чуть — и он уже изгой,
кривляются они, в беднягу пальцем тыча.
Но мерзостней всего — уже до неприличья —
готовность их заржать над шуткою тупой.
Seigneur, je ne saurais regarder d'un bon oeil
Ces vieux singes de cour, qui ne savent rien faire,
Sinon en leur marcher les princes contrefaire,
Et se vêtir, comme eux, d'un pompeux appareil.
Si leur maître se moque, ils feront le pareil,
S'il ment, ce ne sont eux qui diront du contraire,
Plutôt auront-ils vu, afin de lui complaire,
La lune en plein midi, à minuit le soleil.
Si quelqu'un devant eux reçoit un bon visage,
Es le vont caresser, bien qu'ils crèvent de rage
S'il le reçoit mauvais, ils le montrent au doigt.
Mais ce qui plus contre eux quelquefois me dépite,
C'est quand devant le roi, d'un visage hypocrite,
Ils se prennent à rire, et ne savent pourquoi
Любви
моей служу, боготворя.
Ее
очарованье создалось
из
лала, хрусталя и янтаря,
из
белых лилий и дамасских роз.
Не
только взор созвездия затмил —
у
ней и ум блистательней светил.
У
лебедей изящней шеи нет,
в
бровях — дугу Ириды узнаю́,
а
гибким пальцам даже Мусагет
кифару
вверит дивную свою.
И
золотом сусальным вьется прядь...
Иных
изгибов — и не описать!
Уста
— кораллы, зубы — жемчуга.
Улыбка
также хороша и грудь.
Слоновой
кости стройная нога,
и
не посмеет Мом ее куснуть
насмешкою.
Нет прелестям конца.
А,
впрочем, мне довольно и
лица.
Hark
you that list to hear what saint I serve:
Her
yellow locks exceed the beaten gold;
Her
sparkling eyes in heav’n a place deserve;
Her
forehead high and fair of comely mold;
Her
words are music all of silver sound;
Her
wit so sharp as like can scarce be found;
Each
eyebrow hangs like Iris in the skies;
Her
Eagle’s nose is straight of stately frame;
On
either cheek a Rose and Lily lies;
Her
breath is sweet perfume, or holy flame;
Her
lips more red than any Coral stone;
Her
neck more white than aged Swans that moan;
Her
breast transparent is, like Crystal rock;
Her
fingers long, fit for Apollo’s Lute;
Her
slipper such as Momus dare not mock;
Her
virtues all so great as make me mute:
What
other parts she hath I need not say,
Whose
face alone is cause of my decay.
Не хмурься, критик, попусту не злись
ты на сонет: старания умножь —
и сердце им Шекспира отомкнешь;
в нём горести Петрарки излились;
он флейтой был у Тассо; в нём рвались
Камоэнсовы скорби сквозь века;
в листве бессмертной Дантова венка
с ним, словно с миртом, сплелся кипарис.
И за сонетом, как за светляком,
шел Спенсер неизведанной тропой,
из царства фей таинственно влеком.
У Мильтона сонет звенел трубой
для страстных и возвышенных натур.
Но отзвучал он скоро чересчур.
Scorn not the Sonnet; Critic, you have frowned,
Mindless of its just honours; with this key
Shakspeare unlocked his heart; the melody
Of this small lute gave ease to Petrarch's wound;
A thousand times this pipe did Tasso sound;
With it Camoens soothed an exile's grief;
The Sonnet glittered a gay myrtle leaf
Amid the cypress with which Dante crowned
His visionary brow: a glow-worm lamp,
It cheered mild Spenser, called from Faery-land
To struggle through dark ways; and, when a damp
Fell round the path of Milton, in his hand
The Thing became a trumpet; whence he blew
Soul-animating strains – alas, too few!
Что жизнь? Обман единый вижу в ней,
при всем многообразье западней.
Неся потери, глупости творя,
на завтра мы надеемся — и зря:
оно нас не избавит от забот,
зато уж, что осталось, заберет.
Не повторим ошибок нипочем:
мы в новые — и худшие — впадем.
Но заблуждаться нам не надоест:
ведь это наша суть — humanun est.
Тем повезло, из жизни кто извлек
сухой остаток, горестный итог:
поверив с детства сказочкам всерьез,
останешься под старость гол и бос.
John Dryden. Life a Cheat
When I consider life, 'tis all a cheat;
Yet, fooled with hope, men favour the deceit;
Trust on, and think to-morrow will repay:
To-morrow's falser than the former day;
Lies worse; and while it says, we shall be blessed
With some new joys, cuts off what we possessed.
Strange cozenage! none would live past years again,
Yet all hope pleasure in what yet remain;
And, from the dregs of life, think to receive
What the first sprightly running could not give.
I'm tired with waiting for this chemic gold,
Which fools us young, and beggars us when old.
Мысль, лети на крылах золоченых,
взором долы и горы объемля!
Навести благодатную землю,
сладкий воздух отчизны вдыхай!
Вам привет, берега Иордана
и снесенные стены Сиона!
Наш поклон тебе, милый, желанный,
незабвенный — утраченный край!
Что же, арфа пророка златая,
ты на иве в молчанье почила?
Вспомни прежнее пламя и силу,
вдохновение вновь обрети.
И, небесный напев укрепляя
скорбным стоном Иерусалима,
дай достойно и неколебимо
честным душам страданье нести!
Va, pensiero, sull’ali dorate;
Va, ti posa sui clivi, sui colli,
Ove olezzano tepide e molli
L’aure dolci del suolo natal!
Del Giordano le rive saluta,
Di Sionne le torri atterrate…
Oh mia patria sì bella e perduta!
Oh membranza sì cara e fatal!
Arpa d’or dei fatidici vati,
Perché muta dal salice pendi?
Le memorie nel petto riaccendi,
Ci favella del tempo che fu!
O simile di Solima ai fati
Traggi un suono di crudo lamento,
O t’ispiri il Signore un concento
Che ne infonda al patire virtù!
Первая экранизация повести М. А. Булгакова «Собачье сердце» была снята в 1976 г. классиком итальянского кинематографа Альберто Латтуада. Фильм получился блестящий и очень интересный. Двенадцать лет спустя появился культовый фильм В. Бортко. По некоторым сценам можно предположить, что Бортко была известна картина его предшественника. Но можно ли говорить о заимствованиях или о сходстве интерпретаций?
Фильм Латтуада открывается не апокалиптической вьюгой, а умеренным снегопадом. Вообще тональность фильма — более спокойная, даже уютная, в сравнении с экранизацией Бортко (где квартира Преображенского — оазис на фоне всеобщей разрухи). Нам показывают поток вполне нормальной жизни. Уже здесь проявляются и сходство фильмов, и различие. В обоих фильмах камера показывает ноги прохожих, имитируя взгляд собаки с нижней точки, но сделано это по-разному. У Бортко идет панорама по ногам стоящих людей — видимо, в очереди в какую-нибудь отвратительную столовую «нормального питания». (Кстати, оператор беспристрастно свидетельствует, что у пролетариев теперь есть калоши. Только счастья это не принесло.) Всё это показано рапидом, замедляющим и без того почти неподвижный видеоряд, и в целом представляет собой весьма пессимистическое зрелище, как сказано в другом фильме Бортко. У Латтуада, напротив, изображение динамичное, люди спешат по своим делам.
Кстати, если у Бортко фильм монохромный («сепия»), приближенный к стилю «нуар», то у Латтуада — цветной, с вкраплениями черно-белых кадров. По-видимому, это помогает нарисовать с натуры бытовые картинки.
В частности, такую: на улице мальчишки-газетчики кричат: «Читайте “Правду”!». Этот эпизод дается контрапунктом к знаменитой рекомендации Преображенского: «И, боже вас сохрани, не читайте до обеда советских газет», и, прежде всего, «Правду» [1, 383].
Латтуада сразу же разъясняет главные концепты во всех смыслах этого слова:
а) концепт как эмбрион образа [2], квант знания [5, 34], «“пучок” представлений, понятий, знаний, ассоциаций, переживаний, который сопровождает слово» [6, 43] — собачье сердце: «Сейчас я плачу, но только из-за ожога. Моя душа еще жива. Оно крепкое – собачье сердце» (сценарий А. Латтуада и М. Галло, перевод Е. Котовой <?>) (у Булгакова: «(...) плачу сейчас не только от физической боли и холода, потому что дух мой еще не угас... Живуч собачий дух» [1, 362]);
б) концепт как идею фильма [3, 167] — через внутренний монолог пса Бобика: «Да, совершают революцию, но остаются хамами и эгоистами» — возможно, выражение главной идеи (концепта) фильма.
И далее — еще одна важная мысль: «Революция не сделала нас равными. Я не о себе говорю. Я собака». Собственно, раскрытию этой темы и будет посвящен фильм, в том числе он рассматривает ситуацию: получит ли равенство собака, если станет человеком, т. е. человек, начавший с нуля.
Искусственного человека, созданного из собаки, в итало-немецком фильме зовут Бобиковым. Это переименование ведет к утрате смысла, вложенного в имя Шарик самим Булгаковым (и оговоренного Бортко): пес, которого хозяева любят и балуют («Шарик — это значит круглый, упитанный, глупый, овсянку жрет, сын знатных родителей» [1, 363]), что для фильма Латтуада в общем верно.
Оба режиссера так или иначе обозначают культурный контекст эпохи — кинематограф 1920-х гг., тем более что он упоминается самим Булгаковым. Понятно, что если в повести только упомянуты кино и цирк (кстати, по словам В. И. Ленина, важнейшие из искусств в данную эпоху), то в экранизациях эти упоминания, естественно, превращены в самостоятельные игровые эпизоды. Бортко вставляет в свою картину фрагменты фильма Л. Кулешова «Необычайные приключения мистера Веста в стране большевиков» (где в одном из эпизодов появляется режиссер В. Пудовкин).
Латтуада, по-видимому, вводит кино той эпохи аллюзивно. Отсылки к нему даются не в кинотеатре, а за его пределами, в самой жизни . Например, красный флажок на сером фоне — это, возможно, снижающая пародия на «Броненосец “Потемкин”» С. Эйзенштейна. Это воспринимается как метафора измельчания великой идеи в период нэпа, фильм — об этом. В нем, в разных эпизодах, вообще много красного на фоне серого: флаги, повязки, платье. Это уже тотальная травестия высокого эйзенштейновского пафоса — ведь нужно учитывать, какое мощное и духоподъемное воздействие оказывал этот великой кадр на зрителей всего мира. Латтуада показывает нам рекуперацию (Ги Дебор) — захват мещанами революционной символики и ее опошление.
В эпизоде иллюстрирования журнала Борменталя можно усмотреть еще одну аллюзию на Эйзенштейна — на «Дневник Глумова».
Зато в самом начале фильма режиссер отсылает нас к другой эстетике — у него появляется фокусник в феллиниевском духе (кстати, Латтуада был соавтором первого фильма Феллини — «Огней варьете»), как бы обозначая собственный стилистический ключ.
Следует сказать, что экранизация Латтуада не отличается «этнографической» точностью. Его фильм не историчнее анекдотической пьесы нобелевского лауреата Х. Бенавенте-и-Мартинеса, герои которой — эмигранты-большевики — ведут философские споры, «причем конечную истину неизменно изрекает некто Уладимиро Илиитч. Для колорита конспираторы играют то на гармошке, то на балалайке, а в конце распевают “Интернационал”. Под занавес по знаку Илиитча неведомо чьи дети, маршируя, вносят знамя» [4, 197]. Пьеса называется «Святая Русь»! Комментарии, как говорится, излишни.
Подобная сцена в кабаке имеется и у Латтуада, но такое стилистическое решение подсказывает сам Булгаков — упоминанием Клима Чугункина, профессией которого была «игра на балалайке по трактирам». Эту ремарку сполна использовал Бортко, изображая за этим занятием уже самого Шарикова в окружении его дегенеративных приятелей. У Латтуада Бобиков в трактире поет не «Светит месяц», а «Слышен звон бубенцов издалёка» — по-русски, с акцентом, но здесь это неожиданно работает на пользу фильму, потому что это поет еще только формирующееся существо, овладевающее в том числе и речью.
Один из «жилтоварищей» выглядит как типичный черносотенец. Дарья Петровна — женщина из «простого народа» — расхаживает в этнографическом костюме. К Преображенскому на прием приходит не нэпман, а какой-то генерал (царской армии?). «Говорящую собачку» хочет посмотреть не «странница», а старорежимная старуха интеллигентного вида. У Булгакова Швондер по поводу согласия Шарикова взяться на воинский учет и отказа воевать задает архиглупый вопрос: «Вы анархист-индивидуалист?» (таковой вряд ли «взялся» бы на учет). У Латтуада он употребляет более понятный западному зрителю термин: «Вы пацифист?».
Столь же некорректно и условно показана эпоха. Бобикова устраивает на службу в очистке некий товарищ Мутандер. Бобиков изъявляет желание истреблять «контрреволюционных кошек», на что Мутандер дает совершенно замечательный ответ: «Кошек здесь больше нет, их всех съели». (Видимо, авторы слишком буквально поняли слово «разруха».) Действие повести происходит в 1924-25 гг. В фильме — явно более поздний период. Снимают со стены портрет Троцкого (наверное, афишу или плакат: даже рвут ее) и меняют на Сталина. Вообще портреты вождей становятся частью стилистики фильма — например, плакат с Лениным (на улице) тоже есть. Порою это делается неуместно: портрет Энгельса, упомянутого и в книге, и в фильме, висит на стене в кабаке, где устраивает вакханалию компания Швондера, в том числе и Бобиков. Кабак таким образом уподобляется официальному учреждению (и наоборот). В домкоме на стене портрет Ленина. Для сравнения: у Бортко ритуальные сборища «жилтоварищей» в домкоме происходят на фоне портретов Ленина и Троцкого.
Сталина у Бортко нет вообще, что не типично для времени, когда он снимал свой фильм, зато присутствует его «тень» — важный советский начальник Петр Иванович, подчеркнуто похожий на Сталина. (Впрочем, его еще не боятся, готовы дискутировать с Петром Ивановичем и даже доказать ему его заблуждение.) У Латтуада Петр Иванович тоже отдаленно похож на Сталина, но в меньшей степени. Оба благоволят к Преображенскому.
А вот деталь, на первый взгляд, мелкая, но многое говорящая русскому зрителю. В фильме Преображенский упоминает калоши — «те самые, которые они украли у меня в 17 году». Зрители вправе предположить, что это сделали пролетарии после Октябрьской революции, поскольку 1917 год ассоциируется прежде всего с нею. Но знаменитая реплика Преображенского о калошах у пролетария в повести выглядит так: «Ничего подобного! На нем есть теперь калоши, и эти калоши... мои! Это как раз те самые калоши, которые исчезли весной 1917 года (выше упоминается март 1917 г. — А. Ф.). Спрашивается, кто их попер? (...) Это сделали вот эти самые певуны! Да-с!» [1, 385]. Итак, это сделали Швондер и его свита — вернее, им подобные. Но поскольку упомянута весна 1917 г., можно предположить, что калоши могли украсть уголовники, массово выпущенные на свободу Временным правительством (так называемые «птенцы Керенского»). Иначе говоря, у Булгакова Преображенский не делает различий между уголовниками и пролетариями и между двумя революциями, которые сливаются для него в единый кошмар, покончивший с любезной ему комфортной жизнью при царском режиме («когда это всё началось»). Он не желает, выражаясь словами Пастернака, нести «новости и неудобства», а до остального ему нет дела.
У Латтуада весьма забавно видоизменяются некоторые эпизоды или реплики — в частности, касающиеся Айседоры Дункан: «Может, она танцует на кухне, а в ванной режет кроликов». У Булгакова: «Может быть, она в кабинете обедает, а кроликов режет в ванной». Далее в сцене обеда, услышав пение за стеной, Преображенский заявляет: «Вначале они поют и танцуют, как Айседора Дункан, потом лопнут трубы» и т. д. (У Булгакова: «Вначале каждый вечер пение, затем в сортирах замерзнут трубы, потом лопнет котел в паровом отоплении и так далее».) Кстати, они действительно танцуют — вернее, пляшут — во время оргии в трактире. Латтуада педалирует намеченную Булгаковым тему гротескного врастания знаменитой балерины в советский быт (у нее даже нет столовой). Булгаков ограничился тем, что «заставил» ее резать кроликов, Латтуада уподобляет кабацкие пляски ее балетному искусству — или, что вернее, танцы Айседоры Дункан кабацким пляскам. Для озлобленного профессора-антисоветчика это не больший абсурд, нежели обучение пролетарских детей балету звездой, принявшей революцию. У Булгакова об Айседоре Дункан говорится так, что не ясно, знает ли Преображенский вообще, кто она такая. У Латтуада подчеркивается: знает, но говорит о ней так, будто она, сотрудничая с большевиками, учит танцевать их самих, а не детей, и ее искусство деградирует.
Наконец, остановимся на главном — образах профессора Преображенского и его жертвы. По существу мы не добавим ничего нового к тому, что было высказано уже многократно (примитивно говоря, у Бортко Преображенский — положительный герой, Шариков — отрицательный, а у Латтуада наоборот). Советские (российские) зрители привыкли к фильму Бортко, где Преображенский олицетворяет «здравый смысл и жизненную опытность», а также подлинную интеллигентность, а Шариков — агрессивное хамство. В фильме Латтуада акценты прямо противоположные: Преображенский был показан злодеем (так сказать, «доктором Калигари»), а Бобиков — хотя и невоспитанным, но в общем добродушным и безобидным существом. Мы рассмотрим, как это сделано в обоих фильмах.
У Бортко отсутствует важный для понимания образа профессора монолог про городового: «— Городовой! — кричал Филипп Филиппович (...) Городовой! Это и только это. И совершенно неважно — будет ли он с бляхой или же в красном кепи. Поставить городового рядом с каждым человеком и заставить этого городового умерить вокальные порывы наших граждан» [1, 386] (здесь и далее курсив наш — А. Ф.). Преображенский забывает, что он совсем недавно называл ласку «единственным способом, который возможен в обращении с живыми существами. Террором ничего поделать нельзя с животным, на какой бы ступени развития оно ни стояло» [1, 371] (т. е. и с человеком тоже). Теперь он считает таковым единственным способом именно террор. У Латтуада есть несколько реплик из этого монолога: «Порядок не имеет цвета. Только порядок».
Вот еще довольно забавное изменение. Если у Булгакова Преображенский обожает «Аиду», то у Латтуада он предпочитает «Любовный напиток» Г. Доницетти. Между прочим, один из главных героев этой оперы — странствующий лекарь, а вернее шарлатан, Дулькамара (возможно, прототип Дуремара из «Золотого ключика» А. Толстого). Если Булгаков через «Аиду» проводит параллель между профессором и египетскими жрецами («В белом сиянии стоял жрец и сквозь зубы напевал про священные берега Нила» [1, 394]), то не поступает ли таким же образом Латтуада, уподобляя профессора шарлатану?
Латтуада не развенчивает Преображенского — он его изначально не идеализирует. Если у Булгакова Преображенский относится к прислуге милостиво и уважительно, хотя и свысока, в манере «доброго барина» (излишне говорить, что у Бортко то же самое), то у Латтуада он ведет себя так, будто не считает обслуживающий персонал за людей. Это идет вразрез с деталями первоисточника. У Булгакова профессор запрещает Зине есть краковскую, купленную «для этого прохвоста», т. е. пса Шарика, ибо «это отрава для человеческого желудка», у Латтуада — скармливает остатки колбасы дворнику Федору. В отношении к Зине он и вовсе проявляет садистические черты — т. е. удовольствие от морального подавления чужой воли. У Булгакова он щадит чувства Зины, отпускает ее после подготовки пса к операции. В фильме Латтуада она покорно ассистирует профессору, заявляя, что привыкла, хотя, судя по ее лицу во время трепанации, это далеко не так. У Булгакова Преображенский и Борменталь спасают «невинную девушку» от сексуальных посягательств Шарикова, Латтуада же вводит сцену, которая многих шокировала. Он развивает реплику из Булгакова: «Всё свежее белье и ванну», заставляя Зину мыть в ванне голого Преображенского. Но нельзя сказать, что, отступая от повести в деталях, Латтуада изменяет ей по сути. Парадоксальным образом, изменяя эти детали, он подчиняет их более яркому выражению этой сути.
Остановимся на сцене операции по пересадке гипофиза. Бортко реализует ее сугубо иллюстративно, как бы снимая скрытой камерой репортаж. Однако в этом отстраненном, нейтральном изображении проявляется позиция режиссера. Он показывает нам совершенно нормальных врачей, занятых нормальным делом. Это идет вразрез с подчеркнуто субъективным нарративом Булгакова. Автору этих строк уже доводилось в докторской диссертации подробно характеризовать двойственность данного эпизода. С одной стороны, Преображенский и Борменталь показаны как жрецы, а сама операция — как жертвоприношение. С другой — автор изображает ее как злодейство и даже вампирический шабаш, подчеркивает отталкивающие и страшные детали [1, 394-398]. О глазах Борменталя: «Обычно смелые и прямые, ныне они (...) были настороженные, фальшивые, и в глубине их таилось нехорошее, пакостное дело, если даже не целое преступление». Далее: «оба заволновались, как убийцы, которые спешат», «лицо Филиппа Филипповича стало страшным», «Филипп же Филиппович стал положительно страшен», «Филипп Филиппович зверски оглянулся», «злобно заревел профессор», «Лицо у него при этом стало как у вдохновенного разбойника» и др., и, наконец: «Филипп Филиппович отвалился окончательно, как сытый вампир».
Латтуада трактует эту сцену точно «по партитуре». Некоторые зрители, делившиеся впечатлениями о фильме, отмечали фиксу во рту Преображенского. Это их почему-то удивило, и они даже усматривали здесь находку режиссера, уподобляющего профессора уголовнику. Но, во-первых, даже если такое уподобление подразумевалось, оно исходит от Булгакова («заволновались, как убийцы», «лицо как у вдохновенного разбойника»). Во-вторых, данная деталь отмечается в самой повести: «Он оскалил фарфоровые и золотые коронки» [1, 396]. Исполнитель роли Преображенского Макс фон Сюдов во время трепанации рычит и скалит зубы, т. е. ведет себя то ли по-звериному, то ли как вампир. (Е. Евстигнеев этого не делает.)
Когда в лицо Преображенскому брызжет кровь, он восклицает: «Зина! Мерзкое животное!» (непонятно, к кому это относится — к Зине или к Бобику, но оба не виноваты).
В тексте реплик усилено бессердечие Преображенского. Так, в ответ на замечание Борменталя, что Бобик умер, Преображенский заявляет: «Меня не интересует, жив он или мертв. Я продолжаю». Это данная в более жестоком варианте реплика «Хватит рассуждать: живет — не живет». У Булгакова Преображенский жалеет пса и говорит об этом неоднократно.
В декорировании этой сцены Латтуада педалирует гиньольную стилистику, гротеск на грани китча: тут и вскрытый кролик (деталь, идущая от Булгакова), и череп в шкафу. Операция отражается в стекле и, таким образом, через нее просвечивает аллегория смерти.
Впрочем, образ профессора не только зловещ. Преображенский отказывается покончить с Бобиковым по совету беспринципного Борменталя. Причем он не повторяет фарисейской фразы «На преступление не идите никогда, против кого бы оно ни было направлено. Доживите до старости с чистыми руками» (она очень хороша, на фоне другой фразы Преображенского: «Ей-богу, я, кажется, решусь»). У Латтуада он говорит просто: «Я не позволю этого». Кстати, одна из важных причин отказа от уничтожения Бобикова: «Это существо мне почти как сын, хотя и лабораторный». Это очень резкое расхождение и с Булгаковым, и, в будущем, с Бортко, у которых Преображенский яростно протестует, когда Шариков именует его «папашей».
У Латтуада в сцене с профессорами — серия рентгеновских снимков, плавно переходящих друг в друга, — остроумная визуальная метафора биологической эволюции. У Бортко есть фотографии существа в сцене доклада Преображенского, но они такого эффекта не производят, потому что рентген выявляет скрытое, глубинное, а фотографии фиксируют внешнее.
И Латтуада, и Бортко показывают промежуточную стадию между собакой и человеком, но решается этот мотив по-разному. У Латтуада есть довольно жуткая сцена, вдохновившая Бортко на другой эпизод: ночью существо выползает из люльки, добирается до зеркала и в ужасе говорит: «Что они со мной сделали? Во что я превратился?». У Бортко уже Шариков, достаточно проявивший свою мерзость, в какой-то момент замирает перед зеркалом и всматривается в себя. Видимо, он в этот момент окончательно прощается с тем хорошим, что в нем еще осталось от животного, — прощается с собачьим сердцем.
У Латтуада Бобиков так и остается с собачьим сердцем до самого конца. То есть выражение «собачье сердце» в его фильме следует понимать почти буквально: животная природа в человеке. И, кстати, тот же смысл несет немецкое название фильма “Warum bellt Herr Bobikow?” — «Почему лает господин Бобиков?». Потому и лает, что не изжил в себе животное начало. Поведение Бобикова показывает нам, что такое это пресловутое «собачье сердце». Здесь он расходится с Булгаковым, у которого сказано буквально следующее: «Сейчас Шариков проявляет уже только остатки собачьего, и поймите, что коты — это лучшее из всего, что он делает. Сообразите, что весь ужас в том, что у него уже не собачье, а именно человеческое сердце. И самое паршивое из всех, которые существуют в природе» (курсив наш — А. Ф.) [1, 435]. Латтуада показывает нам именно человека с собачьим сердцем, т. е. полуживотное.
Интересно, что Бобиков как бы начинает очеловечиваться еще до операции. Он не только перелаивается с бродячими собаками, в фильме дается «перевод» его реплик, содержание которых могло бы принадлежать человеку: «Да, я принимал ванну» и даже — «Убирайтесь, животные» (!).
Амбивалентность, промежуточность этого персонажа подчеркивается при его появлении на улице уже в человеческом облике — в меховой шубе, как бы подчеркивающей животную природу. Это одновременно и человеческая одежда, и звериная шкура (срав. с аналогичной интерпретацией в романе Л. Захер-Мазоха с характерным названием «Венера в мехах», где меха выражают и аристократизм Ванды, и ее звериную природу «дикой кошки»).
Колоритнейшей иллюстрацией животного начала в природе Бобикова стала сцена разгрома, устроенного им в ванной комнате. Поскольку всех кошек в Москве съели, то Латтуада исключил эпизод с потопом, возникшим из-за кота. Зато вместо него показывают сцену, так сказать, «разрухи в клозете». Бобиков заодно глотает — правда, не зубной порошок, а зубную пасту, запивая ее шампунем.
Из того же ряда сцена в цирке, отсутствующая в повести. У Бортко подобная сцена тоже есть, и в ней лжепредсказательница мадмуазель Жанна (из одноименного рассказа Булгакова) неожиданно попадает в точку, говоря Шарикову, что главное событие его жизни впереди (т. е. пророчит ему обратное превращение в собаку). У Латтуада Бобиков во время выступления наездников не выдерживает и сам довольно удачно включается в представление, вызывая восторг у зрителей и присутствующей здесь же Зины, ради которой он, разумеется, это и проделал.
«Покушения» Бобикова на женщин тоже проявляют его собачью природу. Они, в сущности, безобидны, и почти всегда страдает сам Бобиков. Он пристает к Дарье Петровне (вместо усатого гражданина) и получает по лбу половником. Но гораздо чаще Бобикову достается от мужчин, его бьют то поклонник какой-то Наташи, то Борменталь, который еще и называет его «грязным вуаейром»: Бобиков по ночам приближается к спящей Зине, однако — вопреки первоисточнику — не пытается ее изнасиловать, а любуется ею, целует ей ноги и сентиментально говорит: «Зинуша, здесь Бобиков, который тебя очень любит». Еще более значима другая его реплика: «Зина, вот увидишь, я буду развиваться, если ты поможешь мне, Зина, дорогая» (целует ей руку).
И за секретаршей Васнецовой он ухаживает довольно трогательно. (Если у Булгакова эта девица — лишь эпизодический персонаж, то оба режиссера развивают связанную с ней сюжетную линию, причем в прямо противоположных направлениях: у Бортко в Васнецову, которую играет А. Неволина, платонически и на расстоянии влюблен Борменталь).
Бобиков вообще сильно страдает от одиночества и, получив пощечину от ухажера Наташи, плачет: «Никто меня не любит! Зачем меня произвели на свет!». В другой сцене он и вовсе говорит, что хочет умереть.
Впрочем, ему удается вызвать симпатии у женщин: Дарья Петровна с удовольствием слушает его игру на балалайке, Зоя Васнецова соглашается выйти за него замуж. Но красноречивее всего поведение Зины, которое у Латтуада меняется на прямо противоположное. У Булгакова она, едва увидев пса Шарика, с отвращением заявляет: «До чего же паршивый!». У Латтуада она говорит Бобикову: «Какой ты элегантный!». Если у Булгакова Зина до конца ненавидит и презирает Шарикова (и этот мотив подчеркивает и усиливает Бортко), то у Латтуада она заступается за Бобикова: «Он не плохой. Он бедный чертенок». Зина и Дарья Петровна, кстати, ревнуют его друг к дружке и к Васнецовой.
Добавим еще некоторые важные изменения, внесенные в образ Бобикова.
Если у Булгакова главная ценность для Шарикова — «всё поделить», то Бобиков на вопрос Преображенского: «Что по-вашему, имеет ценность?» отвечает: «Электричество, правосудие, искусство». Очень сомнительно, что так ответил бы сам профессор, у которого главные ценности — евгеника (т. е. извращение природы), деньги и комфорт.
Бобиков испытывает благодарность к своему создателю, хотя его и заносит: «Преображенский мой отец. Он ничего не может без меня делать. От сделал из меня человека».
И, наконец, в финале пес Бобик высказывает весьма противоречивые мысли о Преображенском, далекие от первоисточника: «Вот это гений все время в поисках невозможного, все время в муках. Я ему не доверяю. Нужно быть осторожным. Чувствую: между нами это так не закончится. Нет это только цветочки». Пес и восхищается упорством ученого, и чувствует опасную перспективу его экспериментов. У Булгакова (и у Бортко) вторая операция стерла у Шарика память о его человеческом прошлом, у Латтуада следы этого чудовищного опыта остались в глубинах подсознания жертвы.
Итак, поведем итоги.
Точности исторических и бытовых реалий, к которым внимателен Бортко, от Латтуада ждать не приходится. Если Бортко экранизирует Булгакова максимально правдоподобно и, главное, серьезно, то Латтуада тяготеет к пародии, гротеску. Возможно, именно такой эстетический ключ вполне адекватен первоисточнику.
Даже самые резкие расхождения Латтуада с литературным источником почти всегда имеют источник в булгаковском тексте, хотя могут относиться к другой ситуации. Причем Латтуада реализует их гораздо последовательнее, чем даже автор, причем это относится и к заглавию. Именно у Латтуада, а не у Булгакова (и Бортко) показано собачье сердце.
Оба режиссера корректируют образ Преображенского. Бортко просветляет и облагораживает его (убирая некоторые одиозные детали), Латтуада заостряет отрицательные черты профессора, присутствующие в повести. Если Бортко связывает с интеллигенцией надежду на будущее человечества, то Латтуада большее интересует ответственность буржуазных интелликтуалов за социальные катаклизмы.
Латтуада усиливает «франкенштейновскую» тему (искусственного человека, страдающего от одиночества и непонимания), почти незаметную у Булгакова и Бортко (последний педалирует уэллсовскую линию — за счет видоизмененных цитат из другого булгаковского текста — «Роковых яиц»: «Что вы говорите об Уэллсе, о мелких вещах, коллега!»).
Корень зла в фильме Латтуада лежит скорее в сфере социальной, чем в биологической. Зло — это неизжитое прошлое. Отвратительно в этом фильме не наивное и почти безобидное проявление животной природы Бобикова, а то, как «развлекается псевдоученая буржуазия».
Литература
Булгаков, М. А. Собачье сердце // Трудные повести / сост. и предисл. А. И. Ванюкова. — М. : Молодая гвардия, 1990. — С. 359-448.
Аскольдов, С. А. Концепт и слово / С. А. Аскольдов // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста: антология / под общ. ред. В. П. Нерознака — М.: Academia, 1997. — С. 267-280.
Брудный, А. А. Психологическая герменевтика: уч. пос. / А. А. Брудный. — М.: Лабиринт, 1998. — 336 с.
Малиновская, Н. У истоков «мыльной оперы» // Драматурги — лауреаты Нобелевской премии: сборник / сост. О. Жданко — М.: Панорама, 1998. — С. 193-197.
Маслова, В. А. Когнитивная лингвистика: уч. пос. / В. А. Маслова. — 2-е изд. — Мн.: ТетраСистемс, 2005. — 256 с.
Степанов, Ю. С. Константы: Словарь русской культуры / Ю. С. Степанов. — 2-е изд., испр. и доп — М.: Академический Проект, 2001. — 990 с.
Флоря А. В. Интерпретации повести М.А. Булгакова «Собачье сердце» в кинематографе: А. Латтуада и В. Бортко // Россия, Европа и Азия в контексте историко-культурного взаимодействия: материалы Международной конференции (19 мая 2017 г.) / под ред. И.В. Вовка, А.В. Фомичева, И.А. Шебалина — Ставрополь: Центр научного издания «Логос», 2017. — ISBN 978-5-905519-56-7. — С. 128-136.
АКТ ВТОРОЙ
Сцена 1.
Зал в доме Леонато.
Входят
ЛЕОНАТО, АНТОНИО, ГЕРО, БЕАТРИЧЕ и прочие.
ЛЕОНАТО
А граф дон Гуан так и не соизволил явиться на ужин?
АНТОНИО
Я его, по крайней мере, не заметил.
БЕАТРИЧЕ
Меня с души воротит от его уксусной мины.
ГЕРО
Его органон очень предрасположен к разлитию жёлчи.
БЕАТРИЧЕ
Если органон, то желчи, а не жёлчи. А вообще оптимальный вариант мужчины — среднее арифметическое между ним и Бенедиктом: один молчит, словно каменный болван, другой, как живой болван, лопочет.
Взять пол Бенедиктова языка, добавить половину ироничности дон Гуана...
... да пристегнуть ноги постройнее, да присовокупить толстый-претолстый кошелек, — и вышел бы настоящий мужчина, который мог бы завоевать любую женщину. Я хочу сказать: любую заурядную женщину.
ЛЕОНАТО
С твоим незаурядным языком не остаться бы тебе в девицах.
АНТОНИО
Что есть, то есть. У нее слишком длинный язык.
Слишком длинный — это дар небес. Но одно удлиняется, другое укорачивается. Такое условье: по манию Бога бодливой корове быть короткорогой.
ЛЕОНАТО
Будь дерзкой и строгой, моя дорогая, и вовсе безрогой главой помавая.
БЕАТРИЧЕ
В смысле: я останусь без мужа? Господи, хоть бы так! Терпеть возле себя варвара с бородой? Лучше спать на чесучовой подушке!
ЛЕОНАТО
А если нападешь на безбородого?
Еще того прекраснее! Какое употребление можно ему найти? Облачить в юбки и дать роль субретки? Безбородый — это еще мальчишка, я для него стара, а бородатый — не мальчик, но муж. И ладно — только бы не мой. Да лучше я поступлю в зверинец и буду сопровождать в пекло ученых обезьян.
[Вариант: диких обезьян. Мотивировка: если они не поддаются дрессировке, то они злые, и, следовательно, им место в аду.]
ЛЕОНАТО
Как? Ты собралась в самое пекло?
О, нет, не в самое. Там меня встретит старый черт с рогами и даст от ворот поворот: "В рай, Беатриче, в рай! У нас и так тесно, чтобы мы принимали еще и девственниц!" Тогда я сдам ему обезьян по описи, а сама воспарю прямиком на небеса, к святому Петру. Он проводит меня к холостякам, и мы предадимся невинным радостям жизни до скончания времен.
АНТОНИО (Геро)
Хоть ты, племянница, будешь слушать папочку?
БЕАТРИЧЕ
О, еще бы! Для кузины дочерний долг превыше всего. Эта паинька при всяком случае станет делать книксен и щебетать: "Как вам угодно, папочка!" Но это, кузина, если жених будет не противный. В противном случае сделай глубокий реверанс и скажи: "Как мне будет угодно, папочка!"
ЛЕОНАТО
А я все-таки, племянница, надеюсь в один прекрасный день увидеть тебя замужем.
Разве что Создатель сотворит его из иной стихии, нежели земля. Разве не досадно женщине пресмыкаться перед прахом только потому, что он мужского рода?
[В оригинале: valiant dust.]
Отчитываться капризному почвенному слою? Нет, увольте! Кроме того, все сыны Адама состоят со мною в родстве, а инцест я считаю преступлением.
ЛЕОНАТО (Геро)
В общем, дочь моя, помни, о чем тебе говорили. Если дон Педро предложит тебе нечто за танцами, ты знаешь, в каком тоне ему отвечать.
БЕАТРИЧЕ
Поскольку сватовство произойдет за танцами, тон очень важен! Если принц возьмет тон слишком возвышенный, станцуй ему ответ ниже на полтона. Именно станцуй, кузина, ибо всё это: сватовство, свадьба и отрезвление — суть не что иное, как три части балетной сюиты. Часть первая — сватовство. Это как шотландская джига: развивается бурно, скоропалительно и со всякими непредсказуемыми вариациями. Часть вторая — свадьба, протекает чинно и чопорно, как старосветский менуэт. И третья часть — отрезвление, это сарабанда: настроение минорное, переходящее в похоронное.
ЛЕОНАТО
У вас слишком искусственное представление об этом предмете.
БЕАТРИЧЕ
У меня, дядюшка, цепкий глаз. А при дневном свете я могу разглядеть даже церковь.
ЛЕОНАТО
Однако, брат, пришли ряженые. Дадим им разгуляться.
Входят
ДОН ПЕДРО, КЛАВДИО, БЕНЕДИКТ,
ДОН ГУАН, БАЛТАЗАР, БАРАХОЛЬО, МАРГАРИТА, УРСУЛА
и прочие.
Не желаете ли, сударыня, пройтись с вашим доброжелателем?
ГЕРО
Если вы обязуетесь идти степенно, смотреть нежно и не утомлять меня разговорами, я пройдусь, не выходя за рамки приличий.
ДОН ПЕДРО
Составите мне пару?
ГЕРО
Составлю, когда я пожелаю.
ДОН ПЕДРО
А когда вы пожелаете?
[Примечание: Здесь обыгрываются два значения слова "когда": условное (= если) и собственно временно́е.]
ГЕРО
Когда вы обнажите ваше лицо, я найду его привлекательным. Было бы ужасно, если бы ваша, извините, мандолина соответствовала футляру.
ДОН ПЕДРО
Это укрытие напоминает хибарку Филемона — пристанище Юпитера.
Тогда ваша маска должна быть саманной.
ДОН ПЕДРО и ГЕРО отходят.
МАРГАРИТА
Вы говорите о страсти так, что сказать страшно.
[В оригинале: Speak low, if you speak love.]
БАЛТАЗАР
Я хочу, чтобы вы меня полюбили.
МАРГАРИТА
А я не хочу из любви к вам. Я состою из одних недостатков.
БАЛТАЗАР
Например?
МАРГАРИТА
Например, я молюсь во всеуслышанье.
БАЛТАЗАР
Мне это нравится! Но окружающие всегда могут воскликнуть: "Аминь!"
МАРГАРИТА
Господи, дай мне хорошего визави для танцев!
БАЛТАЗАР
Аминь!
МАРГАРИТА
И скрой его с глаз, когда танцы закончатся. Что вы на это скажете, пономарь?
БАЛТАЗАР
Нет больше слов — ответ пономаря.
МАРГАРИТА и БАЛТАЗАР отходят.
УРСУЛА
Маска, я вас знаю: вы Антонио.
АНТОНИО
Уверяю вас, нет.
УРСУЛА
Но вы точно так же встряхиваете головой.
АНТОНИО
Я играю его роль. Я его представляю.
УРСУЛА
Не верю! Вы не смогли бы представить таких изысканно-дурных манер. И ладонь у вас такая же сухая. Нет, вы — это он. Вы — это он!
АНТОНИО
Да нет же! Я — не я.
УРСУЛА
Ах, оставьте, оставьте! Неужели вы допускаете, что я не распознаю ваше своеобразное остроумие? Вы просто феноменальны, а феномены не скрываются. В общем, вы — это он. И довольно об этом.
АНТОНИО и УРСУЛА отходят.
БЕАТРИЧЕ
Значит, вы не хотите сказать, кто этот сплетник?
БЕНЕДИКТ
Простите, я не могу.
БЕАТРИЧЕ
По крайней мере, скажите, кто вы сами.
БЕНЕДИКТ
Как-нибудь после.
БЕАТРИЧЕ
Так, значит, я взбалмошная, и все мои остроты взяты из "Декамерона"? Это синьор Бенедикт, больше некому.
БЕНЕДИКТ
Кто, простите?
БЕАТРИЧЕ
А то вы не знаете!
БЕНЕДИКТ
Боюсь, что нет.
БЕАТРИЧЕ
Как? Вам не доводилось над ним смеяться?
БЕНЕДИКТ
А почему, собственно? Кто он такой?
БЕАТРИЧЕ
Штатный гаер при дворе дона Педро. Совершенно вульгарный паяц. Его коронный жанр — пасквиль, в этом он не знает равных. Он имеет успех у одних подонков, обожающих пошлости, а еще больше — гадости. Но даже эти ничтожества теряют терпение и норовят его прибить. Он, конечно, и сейчас курсирует где-то поблизости, и его скоро прибьет сюда.
БЕНЕДИКТ
Тогда я и познакомлюсь с этим джентльменом и передам ему ваше о нем мнение.
БЕАТРИЧЕ
Извольте, извольте. Но вы будете разочарованы. Он изощрится в мой адрес одной-двумя эпиграммами. Но, паче чаяния, никто не заметит, что это эпиграммы. Тогда балагур впадет в меланхолию, потеряет аппетит, и за ужином это спасет какое-нибудь крылышко куропатки от уничтожения.
Музыка.
Но мы слишком оторвались. Давайте двигаться за этой парой.
БЕНЕДИКТ
Двигаться к добру?
БЕАТРИЧЕ
Если я заподозрю что-то дурное, выйду на первом же туре.
В продолжение танцев покидают сцену все,
кроме ДОН ГУАНА, БАРАХОЛЬО и КЛАВДИО.
ДОН ГУАН
Мой братец ведет себя так, будто сам имеет виды на Геро. Отошел в сторону с ее папенькой: сватается, конечно. Дамы уплыли вслед за Геро. А тут осталась одна личность под маской.
БАРАХОЛЬО
А, знакомая личность! Это Клавдио.
ДОН ГУАН
Вы — синьор Бенедикт, я не ошибаюсь?
КЛАВДИО
Кто? Я? Да, я Бенедикт.
ДОН ГУАН
Синьор Бенедикт, я знаю: дон Педро любит вас, и вы с ним близки. Так вот: он возжелал юную Геро и жаждет вступить в связь — в брачную. Пожалуйста, отвлеките его от такого мезальянса — и вы сделаете наиблагороднейший из поступков.
[Примечание: Выражение из «Села Степанчикова».]
КЛАВДИО
Но вам откуда известно, чего он жаждет?
Я слышал, как он высказывался об этом самым недвусмысленным образом.
БАРАХОЛЬО
Он недвусмысленно изъявил желание вступить с нею в связь уже этой ночью.
ДОН ГУАН
Но что это мы заговорились, а там уже садятся за столы.
ДОН ГУАН и БАРАХОЛЬО уходят.
КЛАВДИО
Я говорил устами Бенедикта —
И вот ушами Клавдио поймал
Известье о коварстве дона Педро.
Конечно, где любовь, там дружбы нет.
Сердца влюбленных могут доверяться
Лишь собственным глазам и языку.
В любви свершать поступки надо смело,
Решать задачи только самому.
Архисерьезнейшее это дело
Мы поручить не можем никому.
Завороженный красотой, посредник
Утонет в распалившейся крови.
Такое ведь бывает — и нередко.
Так отчего я не предполагал,
Что это и меня коснется тоже.
Прощай, мечта о Геро, навсегда!
Входит БЕНЕДИКТ.
БЕНЕДИКТ
Граф Клавдио?
КЛАВДИО
Конечно, не Бенедикт!
БЕНЕДИКТ
Идемте, я вас провожу.
КЛАВДИО
Куда?
БЕНЕДИКТ
Ваши дела таковы, что к ближайшей иве. Там вы накинете себе на шею... Гирлянду, гирлянду, а вы что подумали? Как цепь процентщика. А хотите — как лейтенантский шарф, через плечо. Вы как хотите?
КЛАВДИО
Не хочу никак.
БЕНЕДИКТ
А придется. Принц-то вашу Геро уже того... за рога — и...
КЛАВДИО
Желаю ему всяческой пользы.
БЕНЕДИКТ
Вы говорите, как добропорядочный прасол,
[Вариант: скотопромышленник.]
уступивший ему свою телку. Да, вот вам и дон Педро! Ловко он вас обскакал?
КЛАВДИО
Ах, оставьте меня!
БЕНЕДИКТ
Да прозрейте вы наконец! После драки кулаками не машут.
КЛАВДИО
Подите вы...
КЛАВДИО уходит.
БЕНЕДИКТ
Полетел в камыши, подранок! Да, но у моей обожательницы Беатриче представление обо мне крайне одностороннее. Надо же: придворный гаер! Неужели меня и впрямь так называют за моё остроумие? Но нет, конечно, нет. Какой же я гаер! Это Беатриче со зла выдаёт желаемое за действительное, возводит меня в это звание от имени света. Ну, ничего, я ей... я ее...
ДОН ПЕДРО
А где же граф? Сударь, вы не видали его?
БЕНЕДИКТ
Видал, видал, даже попытался сыграть роль Хора. Вошед в залу, я застиг его мрачным и заброшенным, как хижина в лесной трущобе. Я передал ему известие — и, вероятно, достоверное, — что вы, оказывая ему услугу, соблазнили известную персону. Тогда я тоже захотел ему услужить и предложил пройтись до ближайшей ивы. Не за тем, о чем вы подумали, а чтобы сплести гирлянду — как обманутому любовнику, — или же нарезать ему розог.
ДОН ПЕДРО
А его-то вина в чем? Он, что — ревнив?
БЕНЕДИКТ
Он не ревнив, он доверчив. Как школьник, похвастал приятелю, что нашел гнездо, а тот его добычу увел.
ДОН ПЕДРО
Преступление — не доверчивость, но обман доверия.
БЕНЕДИКТ
Тогда ему пригодятся и гирлянда — для себя, и розги — для вас. Ведь, по моим сведениям, вы у него пташку и умыкнули.
ДОН ПЕДРО
Я научу ее петь и возвращу собственнику.
БЕНЕДИКТ
Если она подпоет тому, что вы говорите, значит, вы поете без фальши.
ДОН ПЕДРО
Зато похоже, что вы офальшивили синьору Беатриче. Ее кавалер открыл ей глаза, Она так на вас озлилась!
БЕНЕДИКТ
Она? Мне это нравится! Да я от нее наслушался таких слов, что бесчувственным не остался бы даже пень. Даже замшелый старый дуб, растерявший все листья, кроме одного. Даже моя маска чуть не ожила и не стала выражать гнев и ругаться. Она как бы не узнала меня и обозвала вашим придворным шутом, нуднее осенней мороси, и прочая, и прочая. Она всё больше распалялась, и я чувствовал себя мишенью под канонадой целой армии. Слова ее подобны клинкам, причем отравленным. Будь таким же ядовитым ее дыхание, оно убило бы всё живое на земле и небе, вплоть до Полярной звезды. Я не женился бы на ней за всё имущество Адама до грехопадения. Она заставила бы Геркулеса вращать вертел, а его палицу швырнула бы в очаг, на распыл. Оставимте ее в покое: это же адская ведьма Атэ, переряженная по-современному. Вот бы какой-нибудь магистр обезвредил ее заклинанием. Она превращает нашу юдоль в ад и множит количество грешников, поскольку в настоящем аду тихо и мирно, как в монастыре, и мужчины готовы спасаться от нее там. Ее всюду сопровождает свита ужасных демонов разлада и бестолковщины.
ДОН ПЕДРО
А вот и она со свитой.
Входят КЛАВДИО, БЕАТРИЧЕ, ГЕРО и ЛЕОНАТО.
БЕНЕДИКТ
Ваше высочество! Может, у вас найдется дело для меня где-нибудь на краю земли?
[Вариант: Ушлите меня с поручением хоть на край земли, хоть за край...]
Например, у антиподов или в Индии. Я вам привезу оттуда зубочистку, или волос Великого Могола, узнаю размер ноги пресвитера Иоанна. Поручите мне переговоры с пигмеями — я и с ними найду общий язык, только не с этой мисс гарпией. Итак, что я могу сделать для вашего удовольствия?
ДОН ПЕДРО
Только одно: чтобы вы вкушали наслаждение вместе с нами.
БЕНЕДИКТ
Нет уж, это кушайте без меня! Мне уже приелась Мисс Язык-Без-Костей.
БЕНЕДИКТ уходит.
ДОН ПЕДРО
Да уж, сударыня, вам не завладеть сердцем синьора Бенедикта.
В самом деле, он уже вручил мне свое сердце, а взамен хотел получить два. Однако я воспротивилась такому жульничеству, и мне его сердца даром не надо.
ДОН ПЕДРО
Сеньору Бенедикту вышел афронт!
[Юмористический вариант: полный перетык. Словечко из М. М. Зощенко: "Стал мой мельник с тех пор круглеть и розоветь, да только в дальнейшей жизни вышел ему перетык и прискорбный случай" (Рассказы Назара Ильича Синебрюхова), а также: "Эти и многие другие цитаты из произведений молодого писателя зазвучали в их кругу, как поговорки. Слушая в Доме искусств плохие стихи, они говорили: "Блекота!" А если с кем-нибудь случалась неприятность: "Вышел ему перетык" (К. Чуковский о Зощенко). Словечки "блекота" и "перетык" входят и в мой личный лексикон.]
БЕАТРИЧЕ
Хорошо, что ему, а не мне, а то бы пришлось рожать дураков. Это был бы прискорбный случай. Кстати, вы желали видеть графа. Я его привела.
ДОН ПЕДРО
О, граф! Вы не в настроении?
КЛАВДИО
Отчего же, я в настроении.
ДОН ПЕДРО
А каково тогда ваше самочувствие?
КЛАВДИО
Я чувствую...
БЕАТРИЧЕ
Граф сам не знает, какое у него самочувствие и настроение. Он невозмутим и скромен. Это культурный фрукт с изысканным вкусом, вроде поме́ло. И если он тоже слегка зелен, так это от ревности.
ДОН ПЕДРО
Если так, то чувства завели его слишком далеко. Так вот: я танцевал с очаровательной Геро, а потом уединился с ней и сделал предложение, на которое она дала охотное и немедленное согласие. Затем я просил ее руки у отца прекрасной Геро, и он также с большой радостью согласился. В общем, готовься к скорой свадьбе. И совет вам да любовь.
КЛАВДИО
С кем?
ЛЕОНАТО
С Геро.
Кому?
ЛЕОНАТО
Вам, граф, вам. Благодарите его светлость. Вы получите мою дочь и единственную наследницу. Аминь.
Теперь ваша реплика, граф.
КЛАВДИО
Молчание — самый подходящий герольд, чтобы протрубить о радости. Моё счастье было бы меньше, если бы мог сказать о нем больше. Итак, сударыня, мы больше не принадлежим себе, но принадлежим друг другу. Я от какой перемены просто вне себя.
БЕАТРИЧЕ
Пожалуйста, кузина, прерви его речь ответной репликой или хоть поцелуем — если у тебя нет слов.
ДОН ПЕДРО
До чего же веселое у вас сердце!
БЕАТРИЧЕ
А уж какое глупое... Зато благодаря ему я ничем не заморочиваюсь. Кузина поверяет на ушко графу ужасную тайну, что ее сердце — его. Именно такими словами.
ГЕРО
Да, именно такими.
БЕАТРИЧЕ
Господи! Вот и мы вышли в графья! Всем находятся партии, девицам любой масти. Одна я только беспартийная, торчу в своей норе. Остается только объявить: "Очаровательная девушка с хорошим характером ищет спутника жизни"
ДОН ПЕДРО
Только пожелайте — я вам создам такого спутника.
БЕАТРИЧЕ
Уместнее было бы его создать вашему родителю. Судя по вашему виду, у него к этому был талант. Будь у вашего отца еще один сын, ваша копия, то, может, нашлась бы и партия для этой копии.
ДОН ПЕДРО
Зачем вам копия, когда есть оригинал?
БЕАТРИЧЕ
Однако вы оригинал, ваша светлость! На что мне такое сокровище! Я хочу сказать, что такую драгоценность можно надеть только на праздники. А что мне останется для будней? Разве что завести еще одного супруга? Шутка. Ах, не судите слишком строго. Я вся такая несуразная и несерьезная. Это у меня с детства, и я уже не исправлюсь.
ДОН ПЕДРО
О, не огорчайте меня исправлением! В этом ваша привлекательность. Безусловно, вы родились в веселый час.
БЕАТРИЧЕ
Да уж, моя маменька прямо исходила криком от веселья. Но я, пожалуй, родилась под какой-нибудь шалой звездой, выделывающей в небе вензеля. Веселья вам, родственники.
ЛЕОНАТО
Племянница, ты помнишь о моей просьбе? Я на тебя надеюсь.
БЕАТРИЧЕ
Не беспокойтесь, дядя. С вашего позволения, ваша светлость.
БЕАТРИЧЕ уходит.
ДОН ПЕДРО
Эта девица — порождение веселой стихии.
ЛЕОНАТО
Да, в ней нет ни одной печальной молекулы. Она не смеется разве что во сне, Впрочем, что это я! Смеется — моя дочь рассказывала. Иной раз ей такое привидится, что она пробуждается от смеха.
ДОН ПЕДРО
Особенно ей смешны даже намеки на замужество.
ЛЕОНАТО
Еще бы! Из-за насмешек все женихи от нее шарахаются.
ДОН ПЕДРО
Для Бенедикта она была бы в самый раз.
ЛЕОНАТО
Боже мой! Да они же друг дружку за неделю изъязвят до безумия.
ДОН ПЕДРО
Когда же вы пойдете к алтарю, граф?
КЛАВДИО
Завтра же, ваше высочество. Время ковыляет на костылях, покамест любовь не исполнит все ритуалы.
ЛЕОНАТО
Нет, сын мой, раньше следующего понедельника и не мечтай. И так времени в обрез, чтобы всё устроить прилично — как я это понимаю.
ДОН ПЕДРО
Не бери в голову, жених. Неделя пролетит незаметно. И не скучно. У меня на это время запланирован подвиг Геркулеса: ввергнуть синьора Бенедикта и синьору Беатриче в пламя страсти. Мне не терпится соединить их в тандеме, и, если вы четко исполните мои директивы, успех обеспечен.
ЛЕОНАТО
Я всецело в вашем распоряжении, ваше высочество, и готов не спать всё это время.
КЛАВДИО
И я тоже.
ДОН ПЕДРО
А вы, милая Геро?
ГЕРО
И я готова внести свою скромную лепту ради моей кузины.
ДОН ПЕДРО
Если говорить серьезно, то Бенедикт не безнадежен для роли мужа. Он хорошего рода, человек безусловно храбрый и порядочный. Я вас научу воздействовать на чувства кузины, а мы с этими господами произведем над Бенедиктом такие манипуляции, что он забудет весь свой иронический ум и придирчивый вкус и воспылает страстью к Беатриче. И когда дело будет сделано, Купидон может уйти на покой: мы превзойдем его славой и станем подлинными божествами любви. Идемте, я посвящу вас в мой замысел.
Сцена 2.
Другая комната в доме Леонато.
Входят ДОН ГУАН и БАРАХОЛЬО.
ДОН ГУАН
Значит, это Клавдио женится на дочери Леонато?
БАРАХОЛЬО
К сожалению, да, ваша светлость. Но это можно пресечь.
ДОН ГУАН
О, любая препона, любая преграда, любое препятствие на его пути облегчает мои страдания. Ведь я болен от ненависти, и лекарство здесь одно. Всё, что поперек его благу, то мне благоприятно. И каким же образом это можно пресечь?
БАРАХОЛЬО
Не самым моральным. Однако под покровом ночи этой аморальности никто не откроет.
ДОН ГУАН
Открой мне эту аморальность хотя бы в двух словах.
БАРАХОЛЬО
Говорил ли я вам, что уже с год состою в аморальных сношениях с Маргаритой, прислужницей Геро?
ДОН ГУАН
Да, что-то говорил.
БАРАХОЛЬО
Я велю ей в самый глухой час ночи выглянуть из окошка.
ДОН ГУАН
И что?
БАРАХОЛЬО
Из окошка ее хозяйки.
ДОН ГУАН
И это расстроит свадьбу!
БАРАХОЛЬО
Зависит от вас. Попробуйте выцедить яд из этой ситуации. Подите к брату и скажите ему честно и прямо, что он уронит свое доброе имя, навязывая чтимому вами (понимаете — вами!) Клавдио такую позорную развратницу, как Геро.
ДОН ГУАН
Но хватит ли этого доказательства?
БАРАХОЛЬО
Хватит с лихвой, чтобы лишить принца его самомнения, Клавдио — спокойствия, Геро — доброго имени и Леонато — самой жизни. Удовлетворит вас такой результат?
ДОН ГУАН
Чтобы им было тошно, я пойду на всё.
БАРАХОЛЬО
Вот и действуйте. При первой же возможности поговорите наедине с доном Педро и графом и внушите каждому из них, что повинуетесь долгу и самой искренней симпатии. Что ради чести брата и душевного покоя его друга, соблазненного мнимой добродетелью, вы обязаны разоблачить связь Геро со мной и сорвать порочный союз. Само собой, вашим словам потребуется подтверждение. Так они его получат сполна, в ночь перед свадьбой под окном спальни Геро — и насмотрятся, и наслушаются, как я буду называть Маргариту: моя малютка Геро, а она меня: Барахольчик и еще по-всякому. Я исхитрюсь, чтобы самой хозяйки в комнате не было. В общем, извращенность Геро мы изобразим пренатурально, ревность жениха переименуется в убежденность, а свадебные хлопоты обратятся в ничто.
ДОН ГУАН
Взрасти зерно своего замысла, какою бы тугой он ни взошел.
[Примечание: См.: Чръна земля подъ копыты костьми была посеяна, а кровию польяна: тугою взыдоша по Руской земли (Слово о полку Игореве). В оригинале: Grow this to what adverse issue it can.]
За дело! Если твои ухищрения, я тебе пожалую тысячу дукатов.
БАРАХОЛЬО
Мои ухищрения посрамят не меня. А вы стойте на своих обвинениях — и больше наглости!
ДОН ГУАН
Сейчас же пойду узнать, на какой день у них назначена свадьба.
Уходят.
Сцена 3.
Сад Леонато.
Входит БЕНЕДИКТ.
БЕНЕДИКТ
Эй, малый!
Входит МАЛЬЧИК.
МАЛЬЧИК
Да, сударь?
БЕНЕДИКТ
Принеси мою книгу, она у меня на окне.
МАЛЬЧИК
Считайте, я уже тут как тут.
БЕНЕДИКТ
Вижу. Только лучше бы ты был уже там, а потом уже тут.
МАЛЬЧИК уходит.
Воистину, человек — чудо из чудес. Ведь знает, что от любви дуреют, смеется над любовной шалью.
[Примечание: В оригинале: shallow follies (мелкие глупости). Шаль — шалость, слово П. Вяземского:
Пусть сбудется воображенья шаль
а также:
Ведь русский стих, избави боже!
Какой пострел, какая шаль!]
И вдруг шалеет сам до такой степени, что впору писать эпиграммы на самого себя. Таковы люди, Клавдио — человек, следовательно, Клавдио такой же. Когда-то он обожал полковой оркестр, барабаны и горны, а теперь его соблазняют бубны и гобои, это уже совсем другая музыка. Я помню: он мог рвануть на десяток миль, только чтобы посмотреть на хорошие латы. А сейчас может не спать десять ночей, изобретая новомодный колет. Раньше он выражался по-солдатски смачно и лаконично. А сейчас увлекся орфографией, и теперь его речь — самое фантастическое брашно: то ли винегрет, то ли кавардак. И что — я тоже могу превратиться вот в это? А во что, собственно? В моллюска или того еще примитивнее? Из-за каких-то прекрасных глаз? Нет уж, пока мои собственные не закрылись, я не ослепну. Допустим, мне подвернулась красотка — очень мило. Другая не дура — еще лучше. Третья скромница — тоже неплохо. Но я не променяю свободу на женщину ограниченных достоинств. Бесприданниц и плебеек прошу не беспокоиться вовсе. Если моя супруга будет умной — пускай: глупые меня раздражают. Конечно, должна быть порядочной — зачем мне другое? Скромной — иначе на кой она мне сдалась? Еще чтобы умела поддержать разговор и музицировала. Внешность имеет значение, но волосы — так уж и быть, на усмотрение природы, но только натуральные. О, приближаются дон Педро и дон Купидон! Поспешу в укрытие.
БЕНЕДИКТ скрывается.
Входят
ДОН ПЕДРО, КЛАВДИО и ЛЕОНАТО.
За ними — БАЛТАЗАР и МУЗЫКАНТЫ.
ДОН ПЕДРО
Так вы послушать музыку хотите?
КЛАВДИО
С природою в согласии: она
Притихла в ожидании концерта,
Как будто ей самой сейчас нужны
Гармония и умиротворенье.
ДОН ПЕДРО
Вы засекли, куда он унырнул?
КЛАВДИО
Конечно! Мы управимся в два счета:
Сначала музыка, потом охота.
Считайте, что в капкане юный лис.
Ту песню, Балтазар, давай на бис!
Увольте, принц! Не в голосе я ныне.
Подобно осквернению святыни
Гармонии творенье вдругорядь
Ужасным исполнением попрать.
ДОН ПЕДРО
Прочь словопренья: ведь они, пожалуй,
Выказывают твой талант немалый.
Конечно, это благородный знак.
И всё же спой. Я не люблю ломак.
БАЛТАЗАР
Ну, что ж, я уступаю: ведь ломаться —
Занятие, достойное девиц,
Перед которыми кидаться ниц
Не стоит.
Не желаем мы нотаций,
Но если ты перечливый такой,
То лучше уж по нотам их пропой.
БАЛТАЗАР
Я, чтобы в вас не возбуждать дремоты,
Переложу нотации на ноты.
ДОН ПЕДРО
Переложи — попробуй. И не лень
Тебе плести всю эту... нототень?
БЕНЕДИКТ (в укрытии)
Да, музыка — страшная сила! Она действует возбуждающим душу образом. Она переносит меня в какое-то другое, не моё положение. Поразительно, как бычьи жилы вытягивают из нас душу. Чтобы это поскорее закончилось, я даже готов заплатить — но по сигналу горна.
БАЛТАЗАР
"Любовь и вредность". Мессинская народная песня. Слова Вилья́ма нашего Шекспира.
(Поет)
Не вой, красавица, не вой
по нем, твоем желанном:
он у тебя одной ногой,
другой — за океаном.
Не ной! Не стой в тоске тупой,
веселой будь, живою.
Ты пой, красавица, ты пой —
всё станет трын-травою.
Мужчин подалее пошли:
им только бы резвиться.
Им первым делом корабли
и уж потом — девицы.
Не ной! Не стой в тоске тупой,
веселой будь, живою.
Ты пой, красавица, ты пой —
всё станет трын-травою.
ДОН ПЕДРО
Дьявольски хорошо! Какая прелесть!
Да, дьявольская прелесть.
ДОН ПЕДРО
Все жанры хороши, и твоя манера соответствует жанру.
БЕНЕДИКТ
Ага, соответствует! Не ной, не вой! Если бы в такой манере завыл пес, его повесили бы. Сыч выл бы и то приятнее!
[Примечание: Привет "Макбету" А. Радловой.]
Ох, не стала бы эта каватина увертюрой к моим несчастьям!
ДОН ПЕДРО
Хорошая идея. Слушай, Балтазар, организуй нам музыку. Мы хотим завтра ночью устроить маленький концерт у Геро под окном. Возьми людей получше.
Отборных, ваше высочество.
ДОН ПЕДРО
Отлично, ступай.
БАЛТАЗАР и МУЗЫКАНТЫ уходят.
Кстати, Лео... (Ближе! Ближе!) Вы что-то такое говорили про свою племянницу Беатриче? Ну! Что вы говорили про свою племянницу Беатриче? Ну! Что она как бы неровно дышит...
ЛЕОНАТО (в ужасе)
Неровно дышит?!!!
ДОН ПЕДРО
Не в том смысле! ...к Бенедикту.
КЛАВДИО
Да что вы говорите! (Леонато) Отвечайте же! Дичь...
ЛЕОНАТО
Какую дичь?
КЛАВДИО
Я говорю: там — дичь. (Громко) Вот уж не думал, чтобы такая особа могла полюбить мужчину...
ЛЕОНАТО
А кого?
КЛАВДИО
Никого.
ЛЕОНАТО
А! Это и я не думал. Чтобы она выкинула такую штуку. Влюбилась, как кошка! И, главное, — в кого? В Бенедикта, который всегда возбуждал ее...
КЛАВДИО
Он возбуждал ее?
Да, возбуждал ее раздражение. Она так себя вела...
Возможно ли? Ветер переменился?
ЛЕОНАТО
Сказать по чести, я в замешательстве. Это ее помешательство не помещается у меня в голове. Да что там! Безмерность мысли человеческой не обоймет такую страсть.
ДОН ПЕДРО
А если это розыгрыш?
КЛАВДИО
Да! Если она просто играет роль?
ЛЕОНАТО
Играет роль?!! Не верю! В таком случае весь мир и театр стали совершенно неразличимы.
ДОН ПЕДРО
Да, но в каких пантомимах выражается это неразличение?
КЛАВДИО (Леонато)
Клюет! Подсека-аем!
ЛЕОНАТО
В каких пантомимах? Ну, это... А вы прямо хотите, чтобы я их показал?
[Вариант:
ДОН ПЕДРО
А в каких телодвижениях это проявляется?
(...)
ЛЕОНАТО
В каких телодвижениях? Ну, это... Я, по старости, уже не могу показать таких телодвижений.]
Это гораздо лучше может сделать моя дочь Геро.
КЛАВДИО
Она может...
ДОН ПЕДРО
Даже так! Моему изумлению нет границ. Я всегда считал, что твердыня ее души непроницаема для нахлынов нежности.
[Примечание: В оригинале: invincible against all assaults of affection.]
ЛЕОНАТО
Да я был готов поклясться: никаких нахлынов! А в отношении к Бенедикту особенно!
БЕНЕДИКТ
Я счел бы это наглым враньем, но он же седой, как лунь! Ну, не может наглое вранье принимать такой солидный вид!
Он подцепил инфекцию! Усугубим эффект!
ДОН ПЕДРО
А передала ли она свою аффекцию Бенедикту? Чтобы он как-то разделил ее чувства.
ЛЕОНАТО
Что вы! Совсем напротив: она поклялась ни полунамеком не выдать своих страстей. Некому их разделить, и потому она страждет за двоих.
КЛАВДИО
Да, да, она так и сказала моей Геро: "Моя Геро! Как же я кому бы то ни было выдам свою страсть хоть полунамеком, если при всех изощрялась над ним в остроумии!"
ЛЕОНАТО
И всякий раз после этого порывается писать ему. Бывает, раз по двадцать за ночь соскакивает с ложа — и ну строчить! Сидит в чем мать родила — то есть в сорочке, — сидит, несчастная, и пишет, пишет. Однажды извела целый лист...
КЛАВДИО
Да, да, расскажите, папа, — это презанимательно. Мне об этом поведала моя Геро.
В общем, кончила она письмо, перечитала и стала уже сгибать пополам, да тут заметила, что имя Бенедикт ложится на имя Беатриче.
КЛАВДИО
Ну, вы понимаете, да? А если это согнуть с другой стороны...
ЛЕОНАТО
Хватит! И сейчас разрывает письмо на клочки, проклиная себя за эту авантюрную идею: дескать, он над ней поглумился бы. Я, говорит, непременно засмеяла бы его, ежели бы он стал писать ко мне. Пусть даже и обожаю его, а всё равно засмеяла бы.
КЛАВДИО
После этого она бросается на колени, ломает...
ДОН ПЕДРО
Что?!!
КЛАВДИО
...руки, рвет на себе волосы, раздирает себе лицо...
Ужас!
КЛАВДИО
...гримасами отчаяния и не то рыдает, не то молится: "Господи! Пошли мне терпения! О нежный мой Бенедикт!"
ЛЕОНАТО
Нежный? Если бы не свидетельство моей дочери, я бы никогда не поверил. Причем эти нахлыны доходят у нее до припадков неистовства, так что Геро боится за самую жизнь ее. Провалиться мне на этом месте.
ДОН ПЕДРО
Если всё зашло так далеко, давайте расскажем Бенедикту!
КЛАВДИО
Ни в коем случае! Представляете, как он отыграется на бедной девушке и заставит ее страдать пуще прежнего.
ДОН ПЕДРО
Пусть только попробует! Такая подлость достойна петли. Она необыкновенная, яркая девушка, и, несомненно, порядочная.
КЛАВДИО
И еще умная до невозможности!
ДОН ПЕДРО
Да, только с Бенедиктом промахнулась.
Чего же вы хотите от такой нежной натуры! Когда в ней противоборствуют страсть и разум, десять против одного, что победит страсть. Ах, как я за нее переживаю: ведь я и дядя ее, и опекун.
ДОН ПЕДРО
Лучше бы она воспылала страстью ко мне. Тогда, отбросив всякие условности, я сделал бы ее своей второй половиной. Всё-таки давайте расскажем об этом Бенедикту. Что-то он ответит?
ЛЕОНАТО
Вы полагаете, это будет хорошо?
КЛАВДИО
Папа, вы меня удивляете! Моя Геро не сомневается, что Беатриче зачахнет. И та считает себя обреченной: она умрет от безответной любви; но чтобы получить ответ, ей надо ему открыться, а она скорее умрет; и, наконец, даже если он сам сделает ей предложение, она не удержится от своих обычных колкостей, он стушуется...
ДОН ПЕДРО
Что?
КЛАВДИО
Смоется — и она опять-таки умрет.
ДОН ПЕДРО
Да... А что ей еще сказать! Если она ему признается, он может наказать ее презреньем. Потому что как человек он — ну, вы знаете — склонен к презрительности.
КЛАВДИО
От сознания собственной полноценности.
ДОН ПЕДРО
Да, внешность у него недурна.
КЛАВДИО
Да он и сам не дурак.
ДОН ПЕДРО
Пожалуй, у него наблюдаются искры остроумия и проблески ума.
КЛАВДИО
А разве ему не свойственна храбрость?
ДОН ПЕДРО
Да, это храбрость самого Гектора. Но во всяких опасных переделках он предпочитает мудрость Улисса. Когда дело можно решить без кровопролития, он так и поступает.
ЛЕОНАТО
А я думаю, что богобоязненность — единственный вид страха, который ему ведом.
Да, единственный, судя по тому, что он не боится обидеть людей своими шуточками. Кстати, о людях. У меня душа болит за вашу племянницу. Давайте все-таки разыщем его и расскажем о ее чувствах.
КЛАВДИО
Только не это! Давайте лучше разыщем ее и расскажем о его бесчувственности.
ЛЕОНАТО
А толку? Она умрет, а не отступит.
ДОН ПЕДРО
Это мы уже слышали. Давайте доверимся вашей дочери: пусть она следит за развитием этого чувства: может, оно перегорит. Я прекрасно отношусь к Бенедикту, но пусть он трезво оценит себя и поймет, что он не пара такой милой девушке.
ЛЕОНАТО
Не угодно ли к столу, ваше высочество?
КЛАВДИО (тихо)
Ну, если мы не раззадорили его, тогда я ничего не понимаю в жизни.
ДОН ПЕДРО (так же)
А теперь точно так же заманим в западню Беатриче, Предоставим это вашей дочери и ее служанке. То-то мы позабавимся, когда каждый из них вообразит, что второй изнемогает от неразделенной любви! Представляете себе фигуры этого балета? Для оперы им недостанет слов. Впрочем, кое-что сказать придется: пусть она пригласит его к столу.
ДОН ПЕДРО, КЛАВДИО и ЛЕОНАТО уходят.
С ума сойти! Нет, будем рассуждать логически. Однозначно, это не постановка: всё было слишком жизненно. Они бы раскололись. Во-вторых, Геро не умеет врать. Они жалеют девицу. Так, значит, ее страсть дошла до последней черты. И к кому — ко мне! Я теперь просто обязан проявить порядочность. Да... Вот, значит, как: я настолько одержим гордыней, что бедная девочка до смерти боится даже заговорить со мной. Кто бы мог подумать! Допустим, я не собирался жениться, так это что — гордыня? Хорошо, что я их услышал. Им со стороны виднее. Но я исправлюсь. Они говорили о ее красоте. Да я и сам не слепой. Порядочная — кто бы сомневался! Умная — только со мной промахнулась. Хотя, собственно, почему? Разве я не могу полюбить ее? Она же такая... не глупая, совсем не глупая. Придется, конечно, выслушать от приятелей несколько банальных шуточек. Ну, и ладно! В конце концов, я тоже был не прав, что смеялся над семейными радостями. И, кроме того, разве вкусы не меняются со временем? В детстве мы любим какое-то лакомство, а потом оно приедается до отвращения. И пусть в меня стреляют мякишами безобидных острот и сентенций. Разве это может помешать зрелому человеку следовать своей натуре? И пусть не переведется человечество! Да, я говорил, что умру холостым. Но в каком смысле? Всего лишь в том, что я не был уверен, доживу ли до свадьбы. О, Беатриче! До чего же она милая, клянусь дневным светом! И, похоже, в самом деле неравнодушна ко мне.
БЕАТРИЧЕ
Сударь, что же вы заставляете себя ждать? Меня послали за вами, я не хотела, но пришлось подчиниться.
БЕНЕДИКТ
Спасибо. Вы очень добры, милая Беатриче.
БЕАТРИЧЕ
Не более, чем вы благодарны: то и другое не составило усилий. Через силу я бы не пришла.
БЕНЕДИКТ
Значит, вам это поручение было вам не в тягость?
БЕАТРИЧЕ
Я не знаю, что это такое, — как птичка божия. Так вы не голодны? Тогда позвольте проститься.
БЕАТРИЧЕ уходит.
БЕНЕДИКТ
Так, будем рассуждать логически. "Я не хотела, но пришлось подчиниться!" В этом скрыт глубокий смысл: она в самом деле робеет передо мной. Голубушка ты моя! Идем дальше. "Я не более добра, чем вы благодарны. То и другое не составляет усилий" Ну, это совсем просто. Ей так легко быть доброй ко мне, что она это считает не стоящим благодарности. Нет, я буду просто неблагодарным и нехристем, если не воздам ей добротой за доброту. Немедленно добыть ее портрет!
Слезы мелькнули воровски —
грусть приоткрыла она,
радости общей вопреки,
ревностью ослеплена.
И награжден я сполна.
И награжден я сполна.
Любишь! Теперь я и знаю, и верю!
Слышу сердце сквозь грудь твою,
чувствую в нем перебой.
Хочешь, дыханье с твоим солью?
Дышу я одною тобой.
И сердца сбой, и в сердце непокой.
Дышу не надышусь тобой, тобой.
Небо! Хоть упокой,
участь любую приму я.
О, небо, теперь хоть умертви,
участь любую приму я.
хоть смерть приму, я смерть приму от любви.
Una furtiva lagrima
Negli occhi suoi spuntò:
Quelle festose giovani
Invidiar sembrò.
Che più cercando io vo?
Che più cercando io vo?
M’ama! Sì, m’ama, lo vedo, lo vedo.
Un solo instante i palpiti
Del suo bel cor sentir!
I miei sospir, confondere
Per poco a suoi sospir!
I palpiti, i palpiti sentir,
Confondere i miei coi suoi sospir
Cielo, si può morir!
Di più non chiedo, non chiedo.
Ah! Cielo, si può, si può morir,
Di più non chiedo, non chiedo.
Si può morir, si può morir d’amor
Воистину счастливцев мы обрящем
средь тех, что овладели настоящим:
ведь прошлое нам всем и так принадлежит,
и день удачен тот, который пережит,
а в будущее мы страшимся заглянуть:
быть может, впереди безвременье и муть.
Но небу не отнять часов, что пролетели.
Прошедшее — моё: я им владел на деле.
John Dryden
Happy the man, and happy he alone,
He who can call today his own:
He who, secure within, can say,
Tomorrow do thy worst, for I have lived today.
Be fair or foul or rain or shine
The joys I have possessed, in spite of fate, are mine.
Not Heaven itself upon the past has power,
But what has been, has been, and I have had my hour.
Прощаться мне легко, не обессудь:
я ухожу, добра не прихватив.
Осталось нам еще уста сомкнуть,
увековечив этим наш разрыв.
Пожатьем рук обеты зачеркнем,
забудем то, что были мы близки,
и при случайной встрече нипочем
не обнаружим признаков тоски.
За жизнь Любви я отдал всё сполна.
Сражался я без помощи твоей,
и ныне агонирует она,
вот-вот закроет Вера очи ей.
В Любовь я жизни новой не вдохну.
Теперь Надежда на тебя одну.
Michael Drayton
Sonnet 61
Since there’s no help, come let us kiss and part.
Nay, I have done, you get no more of me;
And I am glad, yea glad with all my heart,
That thus so cleanly I myself can free.
Shake hands for ever, cancel all our vows,
And when we meet at any time again,
Be it not seen in either of our brows
That we one jot of former love retain.
Now at the last gasp of Love’s latest breath,
When, his pulse failing, Passion speechless lies;
When Faith is kneeling by his bed of death,
And Innocence is closing up his eyes —
Now, if thou wouldst, when all have given him over,
From death to life thou might’st him yet recover!
Любовь, прощай! Не воодушевят
меня твои веления вовеки.
Влечение к Платону и Сенеке
для разума полезнее стократ.
Твои уроки ранят и язвят,
но пробуждают зренье в человеке.
Я добровольно жил, смежая веки,
и вот прозрел и вызволенью рад.
Прощай! Пусть недоросль желторотый,
когда его манит такой удел,
тебе послужит чучелом для стрел.
Его влеки. А я твои высоты
не стану брать, рассудку вопреки,
ступая на трухлявые сучки.
Thomas Wyatt
A Renouncing of Love
Farewell, Love, and all thy laws for ever;
Thy baited hooks shall tangle me no more.
Senec, and Plato, call me from thy lore,
To perfect wealth, my wit for to endeavour;
In blind error when I did persevere,
Thy sharp repulse, that pricked aye so sore,
Taught me in trifles that I set no store;
But scaped forth thence, since, liberty is lever
Therefore, farewell! go trouble younger hearts,
And in me claim no more authority:
With idle youth go use thy property,
And thereon spend thy many brittle darts:
For, hitherto though I have lost my time,
Me list no longer rotten boughs to clime.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
ДОН ПЕДРО, герцог Арагонский
ДОН ГУАН, его побочный брат
КЛАВДИО, молодой аристократ из Флоренции
БЕНЕДИКТ, молодой аристократ из Падуи
ЛЕОНАТО, правитель Мессины
АНТОНИО, его брат
БАЛТАЗАР, слуга дона Педро
КОНРАД
} приближенные дона Гуана
БАРАХОЛЬО
БРАТ ФРАНЦИСКО
БАРБАРИС, констебль
ТИРСО, его помощник
ПИСЕЦ
МАЛЬЧИК
ГЕРО, дочь Леонато
БЕАТРИЧЕ, племянница Леонато
МАРГАРИТА
} камеристки Геро
УРСУЛА
ГОНЦЫ, СТРАЖА, СВИТА, СЛУГИ
Место действия – МЕССИНА.
АКТ ПЕРВЫЙ
Сцена 1.
Перед домом Леонато.
ЛЕОНАТО, ГЕРО, БЕАТРИЧЕ, ГОНЕЦ.
ЛЕОНАТО (прочтя письмо)
Здесь сказано, что дон Педро осчастливит Мессину своим прибытием сегодня вечером.
ГОНЕЦ
Так точно. Сейчас он в трех лигах отсюда.
ЛЕОНАТО
Большие ли потери в этой кампании?
ГОНЕЦ
Рядовых — немного, из офицеров — вообще ни одного.
ЛЕОНАТО
Значит, мы ничего не потеряли, а это — двойная победа. В письме дон Педро удостоил особым упоминанием молодого флорентинца Клавдио.
ГОНЕЦ
Еще бы! Этот юноша поразил видавших виды ветеранов. Кто бы мог подумать: такой ягненок, а дрался, как, извините, лев. Это избитое выражение, но для его доблестей не придумано слов.
ЛЕОНАТО
В Мессине живет его дядя. Вот старик обрадуется.
ГОНЕЦ
Я его уже известил, и его радость была такова, что из деликатности излила себя не приличествующим ей образом.
ЛЕОНАТО
Слезами?
ГОНЕЦ
Нет, рыданиями.
ЛЕОНАТО
Весьма приличное выражение деликатности. Нет чище лиц, умытых подобным образом. Лучше самому рыдать от счастья, чем быть счастливым рыданиями других.
БЕАТРИЧЕ
Скажите, и господин Бретер возвращается?
ГОНЕЦ
Простите, синьора, этого господина я не знаю. У нас нет офицера по имени Бретер.
ЛЕОНАТО
Это вы о ком, племянница?
ГЕРО
У кузины это псевдоним синьора Бенедикта из Падуи.
ГОНЕЦ
О, конечно, вернулся, и такой же задорный, как всегда.
БЕАТРИЧЕ
Да, со своим обычным задором он оклеил Мессину афишками, вызывая на турнир Купидона. А дядин шут прочитал и расписался за Купидона, так что поединок получился потешным. И многих синьор Бенедикт истребил на войне? То есть многих ли он убил, а истреблять его добычу обещала я.
ЛЕОНАТО
Помилосердствуй, племянница! Зачем эти наскоки, да еще за глаза?
ГОНЕЦ
В самом деле, синьора, он хорошо послужил на этой войне.
БЕАТРИЧЕ
Скорей его всеядный желудок — героическим истреблением тухлой провизии.
[Юмористический вариант: тухлой солонины. «Собачье сердце», разумеется.]
ГОНЕЦ
Позвольте-с! Он еще и храбрый солдат-с, мадам.
БЕАТРИЧЕ
Да, храбрый солдат с мадам. А вот с месье?
[В оригинале:
MESSENGER. And a good soldier too, lady.
BEATRICE. And a good soldier to a lady; but what is he to a lord?]
ГОНЕЦ
С ними он ведет себя по-джентльменски, а с простолюдинами — просто по-людски. Он человек многогранный и наполненный дарованиями.
БЕАТРИЧЕ
Да, вроде стакана. Впрочем, у каждого свои пристрастия.
ЛЕОНАТО
Не заблуждайтесь насчет моей племянницы, сударь. У них с Бенедиктом идет юмористическая война. Как только сойдутся — и ну пикироваться!
БЕАТРИЧЕ
Только он для этих пикировок недостаточно экипирован. В нашей последней перепалке ему изменили все умственные способности, кроме злопамятности. Остальные четыре
[Пояснение: Четыре способности: здравомыслие воображение, изобретательность, рассудок. Пятая — память.]
драпанули с позором, и только ею одной теперь управляется весь его органон. Только благодаря ей в нем еще теплится жизнь, и только ею он отличается от своей лошади, сохраняя хоть какое-то право относиться к разумным тварям. Кстати, у него же всё время новые друзья. С кем он побратался навек в этом месяце?
ГОНЕЦ
Как можно, синьора!
БЕАТРИЧЕ
Еще как можно! Стиль его дружбы вроде фасона шляпы: меняется в зависимости от нового манекена.
[Вариант: в зависимости от очередной дубовой головы.]
ГОНЕЦ
Я вижу, синьора, этот господин не упоминается в реестре ваших фаворитов.
БЕАТРИЧЕ
Разумеется, иначе я спалила бы весь свой архив. Так кто же у него сейчас закадычный друг? Неужели ни один молодой вертопрах не готов отправиться с ним в экспедицию к Вельзевулу?
ГОНЕЦ
В последнее время он напал на благородного Клавдио.
БЕАТРИЧЕ
Боже сохрани благородного Клавдио от такой напасти! Это же безумие хуже чумы. Если бедного Клавдио поразила эта зараза, то не отвяжется и за тысячу дукатов.
ГОНЕЦ
Да, синьора, я бы предпочел быть вашим другом.
БЕАТРИЧЕ
Почему бы нет, друг мой.
ЛЕОНАТО
А вот ты, племянница, от Бенедикта явно не очумеешь.
БЕАТРИЧЕ
Разве что лето наступит в январе.
[Юмористический вариант: Разве что летом, в середине января.]
ГОНЕЦ
Чу! Я слышу приближение дона Педро!
Входят
ДОН ПЕДРО, ДОН ГУАН, КЛАВДИО, БЕНЕДИКТ, БАЛТАЗАР
и прочие.
ДОН ПЕДРО
Ба! Синьор Леонато! Вы так любезно устремились навстречу своим заботам. Радушие теперь не в моде, хорошим тоном считается экономия, а вы сами усложняете себе жизнь.
ЛЕОНАТО
Ради вашей светлости не может быть никаких затруднений. Кончаются труды — наступает застой, а это самое прискорбное.
ДОН ПЕДРО
Хорошо, если вам это не в тягость. Насколько я понимаю, это очаровательное дитя — ваше?
ЛЕОНАТО
По крайней мере, ее мать беспрестанно уверяла меня в этом.
БЕНЕДИКТ
Беспрестанно, синьор? А вы, значит, не переставали сомневаться?
ЛЕОНАТО
Нисколько, синьор Бенедикт. Ведь вы и тогда были сущим ребенком.
ДОН ПЕДРО
Что, проглотили, Бенедикт? Ваш характер обрисован одним штрихом: и тогда. (Геро) А кто ваш отец, синьора, — это читается в ваших чертах. Какое счастливое сходство — просто одно лицо!
БЕНЕДИКТ
Счастье, что только одно лицо, а не вся голова целиком. А то бы этой голове пришлось думать за всю Мессину.
БЕАТРИЧЕ
Вы меня удивляете, синьор Бенедикт! И что за страсть изощряться в празднословии, когда этого никто не ценит!
БЕНЕДИКТ
А, Мисс Язва!
[Пояснение. Выглядит как чемпионский титул: Мисс Европа и т. п.]
Вы еще не сошли на нет?
БЕАТРИЧЕ
Как же Язва сойдет, пока она может поедать поедом плоть синьора Бенедикта? Сама Деликатность превратится в Язвительность при виде такого деликатеса.
БЕНЕДИКТ
Это превратно понятая Деликатность. А вообще-то ко мне благосклонны все женщины, кроме вас. Даже неловко, что я никому из них не отвечаю взаимностью. Что делать: сердце у меня — кремень.
БЕАТРИЧЕ
Это большая удача для женщин. В противном случае они были бы угнетены несносным любовником. Но, по счастью, мы с вами два сапога — пара, в том смысле, что я так же холодна. Для меня лай моей собачки на ворон содержательнее, чем мужские любовные клятвы.
БЕНЕДИКТ
Да поможет вам небо сохранить такое умонастроение! Это избавит некоторые мужские физиономии от предначертанных царапин.
[Пояснение. В оригинале: a predestinate scratched face.]
БЕАТРИЧЕ
Физиономия, подобная вашей, не пострадает даже от начертанных царапин.
БЕНЕДИКТ
Вы могли бы преуспеть в пополнении лексикона попугаев.
БЕАТРИЧЕ
Птица, перенявшая мой язык, интеллигентнее зверя, взявшего повадки у вас.
БЕНЕДИКТ
Что до зверей, желал бы я своему жеребцу не уступать в борзости вашему языку. Впрочем, я сворачиваю наш диспут.
БЕАТРИЧЕ
В конце вы всегда сворачиваете на какую-то жеребятину.
ДОН ПЕДРО
Будь по-вашему, Леонато. Клавдио, Бенедикт, господа! Мой любезный друг Леонато умоляет нас погостить в его доме. Я обещал, что мы останемся на месяц, но он надеется на оказию, которая задержит нас дольше. Готов поклясться, что это непритворное гостеприимство.
ЛЕОНАТО
Клянитесь смело, принц, вы не заблуждаетесь. (Дону Гуану) Ваше высочество, позвольте выразить вам почтение. Вы помирились с братом, и я всецело к вашим услугам.
ДОН ГУАН
Благодарю. Я не многословен, но благодарю.
ЛЕОНАТО
Соблаговолите пройти вперед, ваша светлость?
ДОН ПЕДРО
Только с вами вместе. Вашу руку.
Уходят все, кроме БЕНЕДИКТА и КЛАВДИО.
КЛАВДИО
Бенедикт, привлекла ли твое внимание дочь Леонато?
БЕНЕДИКТ
Нет, она бросилась мне в глаза, но внимания совершенно не привлекла.
КЛАВДИО
Что ты говоришь: бросилась в глаза! Разве она не скромница?
БЕНЕДИКТ
Это зависит от того, что вы хотите услышать: моё частное мнение или суждение, пристойное мне как воинствующему женоненавистнику.
КЛАВДИО
Разумеется, то, которое настоящее, но пристойное.
БЕНЕДИКТ
А которое настоящее? Извольте: она не заслуживает никаких дифирамбов: ни ослепительных, ни высоких, ни громких. Для ослепительных она чересчур смугла, для высоких — миниатюрна, для громких она тихоня. Положительного могу сказать о ней только одно: изменившись, она утратила бы свою индивидуальность, а такая, как есть, она не в моем вкусе.
КЛАВДИО
Тебе всё шуточки, а я спрашиваю всерьез: она тебе нравится?
БЕНЕДИКТ
А ты просто интересуешься, или у тебя тут интерес?
КЛАВДИО
Разве можно надеяться владеть таким бриллиантом?
БЕНЕДИКТ
И даже вместе с приданным ему футляром. Но я все-таки не пойму, в каком тоне ты поешь — меланхолическом или пародийном. Может, Купидон для тебя — меткий охотник на зайцев, а Вулкан — виртуоз-краснодеревщик? Подскажи мне ключ, басовый или скрипичный, — и тогда я подлажусь под твою мелодию.
КЛАВДИО
Мои глаза ослеплены ее красотой.
БЕНЕДИКТ
Зато мои глаза не ослеплены и обходятся без окуляров. Вот ее кузина... Не будь она такой ехидной,
[Пояснение. Слово ехидной каждый волен понимать как прилагательное или как существительное. В оригинале: possessed with a fury.]
ее красота процвела бы, и твоей прелестнице было бы до неё, как декабрю до мая. Надеюсь, ты не возжелал окрутиться?
[Пояснение. В оригинале: But I hope you have no intent to turn husband. Самый точный вариант у Т. Щепкиной-Куперник: Но, я надеюсь, тебе не захотелось обратиться в женатого человека?]
Или возжелал?
КЛАВДИО
Я не поверил бы себе, если бы я сказал: нет. Особенно если бы она согласилась стать моей.
БЕНЕДИКТ
Ты зашел так далеко? Останется ли во вселенной хоть один человек, не одержимый жаждой возбуждать подозрения, надевая головной убор? Неужели таких нет даже на седьмом десятке? Впрочем, дело твое. Неймется таскать ярмо — да на здоровье! А уж какое счастье — по воскресеньям зевать у семейного очага! Однако сюда идет дон Педро — видимо, по наши души.
Входит ДОН ПЕДРО.
ДОН ПЕДРО
Вы всё еще здесь? Секретничаете? О чем же?
БЕНЕДИКТ
Не могу сказать, пока не получу приказ вашего высочества.
ДОН ПЕДРО
Во имя твоей присяги отдаю тебе такой приказ.
БЕНЕДИКТ
Слушайте, граф Клавдио: когда речь идет о секретах, я не говорю ни слова, сами знаете. Но во имя присяги — присяги! — вынужден подчиниться приказу. Ваше высочество, он врезался. Вы, конечно, спрашиваете меня: в кого? Это вы спрашиваете, и я опять-таки принужден отвечать незамедлительно: в малышку Геро — как вы изволили заметить, дочь Леонато. Я так излагаю?
КЛАВДИО
Если так и есть, значит, так.
БЕНЕДИКТ
Как говорится: так — да не так. Боже избави, чтобы так оно и было.
КЛАВДИО
А если это непреходящее чувство? Боже избави, чтоб было не так.
ДОН ПЕДРО
Аминь. Если вы ее любите, это очень достойный выбор.
КЛАВДИО
Ваша светлость, это уловка, чтобы проверить меня?
ДОН ПЕДРО
Клянусь, я говорю то, что думаю.
КЛАВДИО
Клянусь, я говорю то, что чувствую.
БЕНЕДИКТ
Так ведь я тоже — клянусь! Даже дважды.
КЛАВДИО
Я чувствую, что люблю ее.
ДОН ПЕДРО
Я думаю, что это достойная партия.
БЕНЕДИКТ
Я не думаю и не чувствую ни того ни другого, и за это убеждение пойду на костер.
ДОН ПЕДРО
В вопросе о прекрасном ты играешь роль неисправимого еретика.
КЛАВДИО
Я бы сказал: он переигрывает.
БЕНЕДИКТ
Отнюдь! Женщине, которая вы́носила меня, я благодарен. Женщине, которая меня воспитала, — моя двойная благодарность. Но если женщина способна привесить к моему лбу воображаемый роговой оркестр, — благодарю покорно! А поскольку немилосердно обижать недоверием одну женщину за всех, я предпочитаю не доверять всем как одной. Отсюда вывод: я выбираю холостую жизнь.
ДОН ПЕДРО
А вот я не умру, пока не увижу, как ты побелеешь от страсти.
БЕНЕДИКТ
Я могу побелеть от голода, от болезни, даже от страсти — например, от ярости, но от любви — никогда. И то сомнительно: любую потерю крови я легко возмещу красным вином. А если нет, можете ослепить меня пером графомана и вывесить над дверями непотребного дома вместо эмблемы — незрячего Амурчика.
ДОН ПЕДРО
Это мы учтем. Если ты когда-нибудь отречешься от своего кредо, тебя расстреляют градом увесистых насмешек.
БЕНЕДИКТ
Хоть градом каменьев, как кошку в кувшине. А того, кто меня поразит сильнее всех, похлопайте по плечу и объявите Робин-Гудом.
ДОН ПЕДРО
Время покажет. Как сказал поэт: «И вольный тур смирится под ярмом»
БЕНЕДИКТ
Вольный тур пускай смиряется — он дикий. А если смирится разумный Бенедикт — пересадите бычачьи рога ему на лоб. И еще пусть намалюют самую мерзкую карикатуру на это чудище и, наподобие надписи: «Лошадь напрокат», выведут: «Бенедикт, человек женатый».
[Юмористический вариант: Бенедикт, женатый антропос. См. в «Человеке в футляре»: Какой-то проказник нарисовал карикатуру: идёт Беликов в калошах, в подсученных брюках, под зонтом, и с ним под руку Варенька; внизу подпись: “влюблённый антропос”]
КЛАВДИО
А не разовьется ли у тебя бодучая болезнь?
ДОН ПЕДРО
Скорее падучая. Если Купидон не расстреляет своего колчана в Венеции, ты, Бенедикт, падешь, его стрелой пронзенный.
БЕНЕДИКТ
Скорее шар земной пронзит она.
ДОН ПЕДРО
Время покажет и это. А сейчас, любезный синьор Бенедикт, ступайте к Леонато, кланяйтесь ему и подтвердите моё намерение прийти к нему на ужин. Они там стараются вовсю.
БЕНЕДИКТ
Вот в этом я с большим усердием выступлю полномочным послом вашего высочества. Вверяю вас...
КЛАВДИО
Божией милости. Отправлено из моего замка (если бы таковой имелся)...
ДОН ПЕДРО
Шестого июля.
[Вариант: Четырнадцатого февраля.]
Страстно влюбленный Бенедикт.
БЕНЕДИКТ
Очень смешно! Ваш махровый юмор, шитый белыми нитками, латаный-перелатанный, состоит из обрывков чужого остроумия. Да вы бессовестно обкорнали даже эту пошлую ветошь. С чем и оставляю вас.
БЕНЕДИКТ уходит.
КЛАВДИО
Могу ли я просить вас, государь,
О покровительстве?
ДОН ПЕДРО
Оно с тобою
И с просьбой обращается само:
Задай ему урок, хоть самый трудный,
Оно, его прилежно заучив,
Послужит твоему благополучью.
КЛАВДИО
А сыновья у Леонато есть?
ДОН ПЕДРО
Нет, только Геро, если ты об этом,
Наследница его. И ты влюблен
Без памяти?
КЛАВДИО
Я душу вам открою.
Когда мы отправлялись на войну,
Которую так славно завершили,
Тогда на Геро я еще смотрел
Воистину солдатскими глазами,
Осознавая, что война груба
И с долгом воинским несовместимо,
Чтоб любованье выросло в любовь.
А ныне голова освободилась
От мыслей бранных. И сейчас в душе
Живут наинежнейшие желанья,
[Вариант:
От мыслей бранных. Эту пустоту
Любовные заполнили томленья]
Которые подсказывают мне,
Что был я очарован юной Геро,
Когда мы отправлялись на войну,
Которую так славно завершили...
ДОН ПЕДРО
Когда всё это в страсть перерастет,
Любовником ты будешь эталонным:
Ведь ты безжалостен уже сейчас,
Терзая слушателя эпопеей
О том, что любишь Геро. Так люби,
Но молча — мне оставь переговоры
И с нею самою, и с ее отцом.
Считай: она — твоя. Ведь к этой цели
Ты тянешь риторическую нить?
КЛАВДИО
Как тонко вы болезнь мою прозрели!
Как бережно взялись ее лечить!
Прибегнул я к пространному рассказу,
Чтоб показать, что... врезался не сразу.
ДОН ПЕДРО
Огромный мост для маленькой реки
Не строится. Во всем потребна мера.
Поэтому, что ты ни изреки,
А суть одна: что ты влюбился в Геро.
И превосходно. Ночью, я слыхал,
Отец ее устраивает бал.
К ней за тебя под маской подойду я
И, ей готовя нежную тюрьму,
Очаровательницу очарую
Сердечной речью сердце в плен возьму.
Потом уже останутся детали,
Я с Леонато их оговорю —
И приведем мы Геро к алтарю.
Теперь за дело взяться не пора ли?
Уходят.
Сцена 2.
Комната в доме Леонато.
Входят ЛЕОНАТО и АНТОНИО.
ЛЕОНАТО
Брат, где же ваш сын? Он ведь отвечает за музыку.
АНТОНИО
Не беспокойтесь, брат, он не подведет. Вы лучше вот что послушайте. У нас такое заваривается, что вам и не снилось.
ЛЕОНАТО
К добру?
АНТОНИО
Смотря в какие формы это выльется. Но предварительные признаки весьма добрые, даже обнадеживающие. Принц и Клавдио гуляли в моем саду, и мой слуга, проходя мимо куртины, совершенно случайно услышал самый конец их разговора. Принц кого-то хочет посадить в нежную тюрьму, но главное — другое: он сам признался Клавдио, что любит твою Геро. Он желает незамедлительно ей открыться и, если очарует, тогда сообщит вам об этом.
ЛЕОНАТО
И даже руки не попросит — только сообщит? У вашего слуги имеются мозги? Он мелет сущий вздор!
АНТОНИО
Нет, он весьма востёр. Я кликну паренька, он разъяснит вопрос.
ЛЕОНАТО
Нет, я хочу пока побыть во власти грез. Дано ли сбыться им? Не знаю. Подождем. Но Геро знать дадим мы в случае любом. Вдруг герцога любовь осуществится въявь? Ты Геро подготовь и на ответ наставь. (Слугам) В общем, вы сами всё знаете, работайте. (Антонио) Брат, идемте, мне нужны ваши советы, а тут еще конь не валялся!
Уходят.
Сцена 3.
Другая комната.
Входят ДОН ГУАН и КОНРАД.
КОНРАД
Что за мрак, ваша светлость, у вас на лице?
ДОН ГУАН
У меня на лице мрак, потому что на душе муть.
КОНРАД
Почему бы не рассеять ее внушениями рассудка?
ДОН ГУАН
Какие плоды принесет такое рассеяние?
КОНРАД
Если оно не изменит вашего положения, то хотя бы внушит покорность.
ДОН ГУАН
Покорнейше благодарю. Ты в самом деле родился под знаком Сатурна? Что ты взялся проповедовать покорность? Да разве смертельная болезнь излечивается самовнушениями? Я не способен маскироваться. Когда есть основания грустить — грущу, вместо того чтобы ржать в ответ на похабщину. Ем, когда голоден, не дожидаясь приглашения на чужое пиршество. Когда устаю, ложусь спать, не спрашивая высочайшего дозволения. И, наконец, смеюсь тому, что считаю остроумным я сам, а не любители вульгарных розыгрышей.
КОНРАД
Это всё нормально, только надо ли вам вести себя так естественно, пока вы не стали сувереном? Ваша с братом усобица закончилась, вы опять в лучах его милости, но, чтобы укорениться, вам не следует отрываться от плодородной почвы. А время плодов еще придет.
ДОН ГУАН
Я предпочитаю быть дикоросом, чем оранжерейным цветком его милости. Согласно моей природе я скорее готов быть изгоем, чем красть любовь лицемерием. Пусть отказывают мне в ханжеской добродетели, пусть считают злодеем, но откровенным. Меня осчастливили доверием, надев намордник, и предоставили полную свободу передвижения в кандалах. Но не заставят меня распевать в клетке! Нет, пускай снимут с меня намордник — я стану разнузданным, пускай снимут кандалы — я стану раскованным. А до лучших времен оставьте меня самим собой, я всё равно не изменюсь.
КОНРАД
Неужели вы не можете найти употребление своему недовольству?
ДОН ГУАН
А чему я еще могу найти употребление? Недовольство — единственное, чего у меня довольно. Кто-то идет.
Входит БАРАХОЛЬО.
Что скажешь, Барахольо?
БАРАХОЛЬО
Я только что от стола. Леонато оказал принцу королевские почести. А еще готовится свадьба.
ДОН ГУАН
О, на этом можно спрожектировать интригу. И какой же безумец возжаждал наручников Юноны?
БАРАХОЛЬО
Правая рука вашего брата.
ДОН ГУАН
Что, пресловутый Клавдио?
БАРАХОЛЬО
Так точно.
ДОН ГУАН
Знатный кабальеро. А кто она? Какой предмет завладел его взором?
БАРАХОЛЬО
Вообразите, Геро — дочь и наследница Леонато, хозяина Мессины.
ДОН ГУАН
Птенчик растет. Молодой, да ранний. Но как ты узнал?
БАРАХОЛЬО
Мне было велено кадить фимиам...
ДОН ГУАН
Кому?
БАРАХОЛЬО
В доме.
[Вариант:
БАРАХОЛЬО
Мне было велено опрыскать дом...
ДОН ГУАН
Зачем?
БАРАХОЛЬО
Для амбре.]
Вхожу я в одну комнату, глядь — а там эти двое расхаживают с видом заговорщиков, принц держит Клавдио под локоть. Я сейчас юрк за аррасский ковер и навострил уши. Так вот: герцог сватается к Геро, получает согласие и отдает в руки графа.
ДОН ГУАН
О, тут есть чем утолить мою ненависть. Этому звездохвату слишком много чести за участие в моем позоре. Ну, ничего, ты у меня так поскользнешься... Я с большим удовольствием перекро́ю твою карьеру. Могу я рассчитывать на вашу помощь? Вы — мои люди?
КОНРАД
До последнего дыханья, ваша светлость!
ДОН ГУАН
Идемте на это королевское гульбище. Они тем больше наслаждаются, чем горше мне. О, если бы я мог передать повару каплю своей жёлчи! Идемте, определимся на месте, что делать.
БАРАХОЛЬО
Мы всецело в вашем распоряжении!
Приди ко мне, со мной живи
в великолепии любви,
как будто заново познав
уступов высь, красу дубрав.
В луга, что от цветов пестры,
приводят стадо овчары.
И трели птиц под водопад
там мадригалами звучат.
Устрою ложе я из роз,
чтоб хорошо тебе спалось,
и кёртл тебе на красоту
из листьев мирта я сплету,
и подарю тебе наряд
из нежного руна ягнят,
коралл на пуговицы дам,
златые пряжки к башмачкам.
Мы плющ на пояс соберем,
украсим платье янтарем.
Чтоб счастью душу распахнуть,
ко мне приди, моею будь.
Устроят пастухи для нас
с веселым пеньем перепляс.
Чтоб счастье возносило в высь,
люби меня, ко мне стремись.
Christopher Marlowe
The Passionate Shepherd to His Love
Come live with me and be my love,
And we will all the pleasures prove
That valleys, groves, hills, and fields,
Woods or steepy mountain yields.
And we will sit upon the rocks,
Seeing the shepherds feed their flocks,
By shallow rivers to whose falls
Melodious birds sing madrigals.
And I will make thee beds of roses
And a thousand fragrant posies,
A cap of flowers, and a kirtle
Embroidered all with leaves of myrtle;
A gown made of the finest wool
Which from our pretty lambs we pull;
Fair lined slippers for the cold,
With buckles of th purest gold;
A belt of straw and ivy buds,
With coral clasps and amber studs:
And if these pleasures may thee move,
Come live with me and be my love.
The shepherds' swains shall dance and sing
For thy delight each May morning:
If these delights thy mind may move,
Then live with me and be my love.
Акт 4. Сцена 3.
Помещение в тюрьме.
Входит ПОМПЕЙ.
ПОМПЕЙ
Ну и ну! Теперь я понимаю, почему некоторые чувствуют себя в тюрьме как дома, Это как будто не тюрьма, а дом свиданий, филиал заведения мадам Извратиллы. Знакомые всё лица. Во-первых, герр Простодур, посаженный за аферу, в которую его втянул банкир: навязал ему кредит на двести марок, на которые Простодур закупил имбиря и бумажных пакетов фирмы «Впритык». Но покупателей не нашлось: при этом новом режиме все старухи окочурились, и бедный Простодур выручил всего-то пять пфенингов.
[Пояснение. В оригинале иначе: he is in for a commodity of brown paper and old ginger, ninescore and seventeen pounds; of which he made five marks. Я произвел эту замену, потому что пфенинг — более мелкая монета по отношению к марке.
Германизмы используются потому, что действие происходит как бы в Вене]
Во-вторых, герр Поскакун, его сюда упек торговец мануфактурой Трисатин за четыре штуки атласа.
[Пояснение. Трисатин (Master Three-pile) — обыгрывание упомянутого автором слова satin, т. е. атлас (for some four suits of peach-coloured satin) и прозвища Трисотин — трижды дурак.]
В общем, бедняга Поскакун допрыгался. Здесь же молодые аристократы — герр Долдон, герр Хайло, герр Шпор, выдающийся воспитатель маэстро Хлыст — виртуоз батога и арапника, и вечно юный герр Парик, уничтожитель нежного Пудинга, а также дурной во хмелю герр Полуштофф, истребитель Стопарей и Чекушек. Знаменитый фейхтмейстер герр Мордобой. И тут, конечно, мой Снурок со мною — наш неутомимый путешественник (brave Master Shoe-tie, the great traveller) зашел в эту тихую гавань. И еще человек сорок, все наши. Недавно они способствовали процветанию бордельного бизнеса, а теперь вынуждены христорадничать.
Входит ОТВРАТ.
ОТВРАТ
Эй, милейший, давай сюда Бернардина!
ПОМПЕЙ
Господин Бернардин, пожалуйте каяться и казниться! Подымайтесь!
ОТВРАТ
Эй, Бернардин!
БЕРНАРДИН (за сценой)
Чирей вам в пасть, сифилитики!
[Пояснение. В оригинале похлеще: A pox on your throats!]
Разорались! Да кто вы такие?
ПОМПЕЙ
Ваши, можно сказать, лучшие друзья — палачи. Будьте так любезны, оторвитесь от лежанки и пожалуйте на плаху.
БЕРНАРДИН
Проваливайте, уроды! Я сплю.
ОТВРАТ
Прикажи ему вставать — живо!
ПОМПЕЙ
Сударь, я вам приказываю: встаньте, пожалуйста, окажите любезность. Мы вас чикнем по-быстрому — и возвращайтесь в объятия Морфея.
ОТВРАТ
Да что ты с ним чикаешься, сводник? Какие там еще объятия? Волоки его сюда!
ПОМПЕЙ
Нет надобности. Я слышу: он подымается с подстилки.
ОТВРАТ
Из объятий Морфея? Однако! Инстру́менты готовы?
ПОМПЕЙ
Заждались клиента, босс!
Вваливается БЕРНАРДИН.
БЕРНАРДИН
А, это ты, Отврат! Что там еще у тебя?
ОТВРАТ
Сударь, читайте молитвы, какие знаете. Да не тяните: приказ о вашей казни пришел.
БЕРНАРДИН
Чё ты гонишь, козел? Я бухал всю ночь, какая еще казнь после этого?
ПОМПЕЙ
Превосходная казнь, сударь. Если вы всю ночь принимали а́лкоголь, это вам будет средство от бодуна.
ОТВРАТ
Думаете, мы вас разыгрываем? Вот ваш духовник.
Входит ГЕРЦОГ в одежде монаха.
ГЕРЦОГ
Сын мой, узнав, что тебе надлежит покинуть юдоль...
БЕРНАРДИН
Кого?
ГЕРЦОГ
Юдоль.
ОТВРАТ
А не Морфея?
ГЕРЦОГ
Юдоль. Я был направлен...
БЕРНАРДИН
Кем?
ГЕРЦОГ
Состраданием, дабы...
БЕРНАРДИН
Со страданием дыбы?
ГЕРЦОГ
Дабы! Дабы наставить тебя...
БЕРНАРДИН
Наставить мне? Чего наставить? Чего наставить?!!
ГЕРЦОГ
Уймись, несчастный! Наставить тебя на путь истинный и молиться вместе с тобой.
БЕРНАРДИН
Молись, коли хочешь, а я не могу. Я за ночь так накирялся, что меня и дубиной не прошибешь. Нет, я не готов отдать концы. Уж точно не сегодня.
ГЕРЦОГ
А придется. Поэтому обрати свой взор на предстоящую тебе дорогу в лучший мир.
БЕРНАРДИН
Сам отврати свой вздор! Не пойду я ни в какой лучший мир — и шабаш.
ГЕРЦОГ
Но послушайте...
БЕРНАРДИН
И слушать не желаю. Если вы имеете что-то мне сказать, извольте в мой кабинет. А я его покидать не намерен.
Уходит.
ГЕРЦОГ
Никчёмное созданье! Даже смертью
Он не способен пользу принести!
Как он себялюбив и бессердечен!
Тащите же злодея под топор!
ОТВРАТ и ПОМПЕЙ уходят.
Входит ТЮРЕМЩИК.
ТЮРЕМЩИК
Что скажете вы о приговоренном?
ГЕРЦОГ
Я в замешательстве. Какая тварь!
Он не готов к раскаянью и к смерти.
Он превратит молитву в фарс! (С)
[Пояснение. Шутка переводчика. Разумеется, аллюзия на «Покровские ворота».]
Его
Казнить в подобном умонастроенье
Преступно.
ТЮРЕМЩИК
И не надо. В эту ночь
У нас в темнице лютою горячкой
[Пояснение. Вариант: белою горячкой. Шутка]
Отдал концы известный флибустьер,
Рагузец по рожденью, — сверстник Клавдьо
И на него до странности похож.
Быть может, сухопутному злодею
Дадим отсрочку, чтобы протрезвел,
А голову морского предоставим
Наместнику?
ГЕРЦОГ
О, это неспроста!
Здесь указанье божьего перста!
Спешите — промедление чревато! —
Судье доставить голову пирата.
А я сейчас другим исчадьем зла
Займусь, хотя надежда и мала.
ТЮРЕМЩИК
Я поспешу. А после Бернардину
Придет черед расстаться с головой.
Но с Клавдио что делать? Если некто
Благонамеренный его живым
Увидит и наместнику доложит?
Тогда и мне ведь голову снесут!
ГЕРЦОГ
Тогда в какой-нибудь секретный карцер
Его и Бернардина помести.
И потерпи всего лишь двое суток.
Когда же в третий раз заря взойдет,
Исчезнут все причины опасаться.
ТЮРЕМЩИК
Хотел бы верить...
ГЕРЦОГ
Что ж ты не спешишь
Тому бандиту голову отрезать?
ТЮРЕМЩИК уходит.
С ним Анджело я передам письмо
О приближающемся возвращение
Своем в отечество. И, сверх того,
По основаньям, только мне известным,
Моё вступленье в город быть должно
Архиторжественным. И мне навстречу
За город выйдет Анджело — туда,
Где бьет священный ключ. И развернется
До мелочей продуманный процесс,
Который весь промерен хладнокровно.
ТЮРЕМЩИК возвращается с головой пирата.
ТЮРЕМЩИК
Я это сам доставить должен?
ГЕРЦОГ
Да.
Не мешкай, ты еще мне пригодишься.
Есть конфиденциальный разговор.
ТЮРЕМЩИК
Ждать не заставлю.
Уходит.
ИЗАБЕЛЛА (за сценой)
Мир сему приюту!
ГЕРЦОГ
О, Изабелла! Жаждет услыхать,
Что брат прощен. Повременим, однако.
До срока обнадеживать ее.
Ведь если никакой надежды нет в ней,
То к счастью взлет окажется эффектней.
Входит ИЗАБЕЛЛА.
ИЗАБЕЛЛА
Вы, отче!
ГЕРЦОГ
Здравствуй, чистое дитя.
ИЗАБЕЛЛА
Мне слышать вас — и то уже отрада,
Святой отец. Помилован мой брат?
Приказ уже получен?
ГЕРЦОГ
И исполнен.
Твой брат из мира вырван топором.
А голову правителю послали.
ИЗАБЕЛЛА
Но это невозможно!
ГЕРЦОГ
Отчего ж?
Для Анджело возможно. Образумься
И запасись терпеньем, дочь моя.
ИЗАБЕЛЛА
Глаза ему долой! К нему сейчас же!
ГЕРЦОГ
Тебя прогонят с глаз его долой.
ИЗАБЕЛЛА
О беззаконный мир! Какая подлость!
Мой брат погиб! Погублена и я!
Архипроклятье Анджело!
ГЕРЦОГ
Ужели
Его архипроклятьем уязвить
Ты возомнила? Столь же бесполезно
Тебе роптать на промысел небес.
Уныние забудь и мне доверься:
Не то что словом — слогом не солгу!
Ваш герцог послезавтра возвратится —
Узнал я от его духовника.
О том известно Анджело с Эскалом.
Они его отправятся встречать
И полномочия сложить. Тогда-то,
Став на единственно разумный путь,
Разоблачишь ты козни лицемера.
Сам герцог покровитель будет твой,
И всё отечество тебя восславит.
ИЗАБЕЛЛА
Направь меня по этому пути,
И всё исполню я беспрекословно.
ГЕРЦОГ
Верни отцу Петру его письмо
О возвращенье герцога. И устно
Добавь, что мы с ним встретиться должны
Сегодня вечером у Марианы.
Ему вверяю ваши судьбы я,
А мне, смиренному, не позволяют
Мои обеты к герцогу идти.
Но вас обеих Петр к нему проводит,
Чтоб вы отважно бросили в лицо
Мерзавцу обвинения принародно.
Возьми письмо. Душою просветлей
И слезы изгони из глаз. Неужто
Не свят великий орден наш? Тогда
В моих советах можешь усомниться.
Кто там?
Входит ЛЮЦИО.
ЛЮЦИО
Здрасьте! Отче, а где начальник?
ГЕРЦОГ
Сами его ждем.
ЛЮЦИО
А, Беллочка! Мои румяные щеки прямо бледнеют перед твоими прекрасными глазами. Прекрасными — значит очень красными. Но ты должна стойко переносить лишения. Бери пример с меня: я питаюсь вареной полбой. Что поделаешь, приходится поститься, чтобы сберечь голову. Стоит мне оскоромиться — и я дурею. Да, говорят, герцог возвращается! Клянусь, я любил твоего брата, как своего собственного. Если бы этот взбалмошный герцог не сбежал из-за своих темных интрижек, твой брат был бы жив и с головой.
ИЗАБЕЛЛА сбегает.
ГЕРЦОГ
Сударь, едва ли герцог вам скажет спасибо за такую характеристику. По счастью, она с ним совершенно не совпадает.
ЛЮЦИО
Отче, если бы знал его так, как я! Этот кесарь был тот еще охотник до цесарок.
ГЕРЦОГ
Прекрасно, вы за это ответите. До скорого свидания.
ЛЮЦИО
Постой, я тебя угощу пикантными анекдотами о герцоге.
ГЕРЦОГ
Вы меня уже пресытили — даже если бы в них была толи́ка правды. А если клевета — и подавно.
ЛЮЦИО
Меня однажды вызвали к нему за то, что будто бы я оставил тяжелой девицу легкого поведения.
ГЕРЦОГ
Так в самом деле или будто бы?
ЛЮЦИО
В самом деле, но присягнул, что будто бы. Иначе мне навязали бы в жены этот подпорченный фрукт.
ГЕРЦОГ
Сударь, вашу компанию назовешь скорее веселой, чем благопристойной. Счастливо оставаться.
ЛЮЦИО
Ну, уж нет! Я пойду до конца. Хотя бы вот этой улицы. Если тебя такие темы эпатируют, мы чуть-чуть убавим градус эротизма. Но я вроде банного листа — просто так не отлипну.
Уходят.
АКТ 5. Сцена 1.
У городской стены.
МАРИАНА под покрывалом, ИЗАБЕЛЛА, БРАТ ПЕТР.
Входят
ГЕРЦОГ, ВАРРИЙ, СВИТА.
С другой стороны —
АНДЖЕЛО, ЭСКАЛ, ЛЮЦИО, ТЮРЕМЩИК, ПОЛИЦИЯ и ПУБЛИКА.
ГЕРЦОГ (Анджело)
Привет тебе, кузен благочестивый.
(Эскалу)
Мой честный друг, приветствую тебя.
АНДЖЕЛО и ЭСКАЛ
С счастливым возвращеньем, ваша милость!
ГЕРЦОГ
Мы знаем всё, что вами свершено,
И вам за то премного благодарны.
Однако благодарность — лишь пролог:
Последует за ним вознагражденье,
Всецело соразмерное суду,
Который вы так славно отправляли.
АНДЖЕЛО
Нас ваша милость вяжет тем сильней.
ГЕРЦОГ
О, ваши достиженья громогласны,
Преступно было бы их заточить
В темнице сердца нашего. Их должно
Напечатлеть на медную скрижаль,
Что временам зубастым неподвластна.
Стань одесную, Анджело, а ты,
Эскал, ошую — это проявленье
Глубинных наших чувств и знак того,
Что оба вы — столпы правопорядка.
БРАТ ПЕТР и ИЗАБЕЛЛА
выступают вперед.
БРАТ ПЕТР
Теперь и наше время подошло.
Колени преклоните и возвысьте
Свои мольбы!
ИЗАБЕЛЛА
Возмездья, государь!
Вниманьем милосердным удостойте
Поруганную — если б я могла
Добавить: деву! Благородный герцог!
Не обесчестите своих очей,
Их от несчастной отвратив, покамест
Я жалобы своей не изолью.
У вас молю я правды! правды! правды!
ГЕРЦОГ
Кто именно и чем обидел вас?
Свое прошенье Анджело подайте,
Но краткое. Нет лучшего судьи.
Вас в руки Анджело и предаём мы.
ИЗАБЕЛЛА
Нет, повелитель, в когти сатаны!
Меня вы только выслушайте лично.
Потом казните, если я солгу,
А если не солгу, то снизойдите
К мольбе о правосудье. Но сейчас
Меня услышьте — выслушайте здесь же!
[Примечание. В оригинале омонимия: Hear me! O, hear me, here!]
АНДЖЕЛО
Она — от скорби скорбная умом.
[Примечание. В оригинале парономазия: her wits, I fear me, are not firm.]
Она ходатайствовала за брата.
Но строго по закону он казнен.
ИЗАБЕЛЛА
О, по закону!
АНДЖЕЛО
От мегеры этой
Другого и не можно ожидать.
Она такая странная!
ИЗАБЕЛЛА
Быть может.
Но я правдива. А не странен кто ж?
Не странен Анджело — клятвопреступник?
Убийца Анджело — не странен вам?
Не странен лицемер и совратитель,
Тиран, насильник и прелюбодей?
ГЕРЦОГ
Не только странно — неправдоподобно!
ИЗАБЕЛЛА
Но это правда — не страннее той,
Что он есть Анджело. О нет, стократно
Правдивей — это истина сама.
[Примечание. В оригинале: Nay, it is ten times true. Почему правдивее, понятно: имя Анджело в известном смысле лжет, поскольку он — не ангел.]
А истина вовеки неизменна.
ГЕРЦОГ
Да, в самом деле скорбная умом!
Эй, взять ее!
ИЗАБЕЛЛА
О герцог! Если веришь
Ты в правду высшую и мир иной,
То не внушай себе, что я безумна.
"Невероятно" не всегда отнюдь
Тождественно понятью "невозможно".
А впрочем, неужели ты совсем
Вообразить не можешь лицемера,
Который благочестием своим
На Анджело похож? Так почему же
Не допустить, что это он и есть —
Твой Анджело, при всём благообразье,
При всём его сиянье показном,
Наградах и чинах — архимерзавец?
А если я призна́ю, что сего
Он звания не достоин, — потому лишь,
Что не могу найти пристойных слов.
ГЕРЦОГ
Она больная — в этом нет сомнений.
Но есть в ее речах и здравый смысл,
Ее суждения оригинальны!
И в логике нельзя ей отказать,
Что не типично для умалишенных.
ИЗАБЕЛЛА
С каким упорством, милостивый князь,
Хотите вы лишить меня рассудка
Из нежелания поверить мне!
Напротив: вы свой разум призовите,
Чтоб из-под спуда истину извлечь,
И ложь изобличить благополучно.
ГЕРЦОГ
Логична и со смыслом неразлучна,
Отлична от безумья эта речь!
Извольте, мы вас выслушаем лично.
ИЗАБЕЛЛА
Я некоего Клавдио сестра.
Он осужден за прелюбодеянье
Вот этим самым Анджело на смерть.
Послушницей была в монастыре я
В то время, и с известием ко мне
Пришел какой-то Люцио от брата...
ЛЮЦИО
Какой-то! Ваша милость, это я —
Тот самый Люцио. По просьбе братца
Особы этой я ее послал
Вымаливать у Анджело прощенья
Для Клавдио.
ИЗАБЕЛЛА
Он факты изложил
Без искаженья.
ГЕРЦОГ
И без разрешенья.
ЛЮЦИО
Без запрещенья тоже, государь.
ГЕРЦОГ
Так вот: сейчас мы это запрещаем.
Когда же вам дозволим говорить,
Молите небеса, чтоб так же бойко
Сумели вы ответить за себя.
ЛЮЦИО
А что мне помешает? Я не вижу.
ГЕРЦОГ
А жаль. Но вы прозреете потом.
ИЗАБЕЛЛА
Вам этот... господин уже отчасти
Поведал...
ЛЮЦИО
Точно!
ГЕРЦОГ
Точно или нет,
Но лучше вам молчать, и это — точно.
Мы слушаем, сударыня.
ИЗАБЕЛЛА
Тогда
Отправилась я к этому уроду
И нечестивцу...
ГЕРЦОГ
Нет, она больна!
Какой же он урод и нечестивец?
ИЗАБЕЛЛА
Обыкновенный! Извините, князь,
Но я на том настаиваю.
ГЕРЦОГ
Может,
И не больная... Изложите суть.
ИЗАБЕЛЛА
Да, именно. Подробности излишни.
Зачем вам знать, как пала я пред ним,
Молила на коленях, пресмыкалась,
А он ухмылкой наглой отвечал —
Всех этих мерзостей и вправду слишком!
И вам, конечно, это ни к чему!
Я перейду к позорному финалу.
Он предложил мне сделку: уступить
Его паскудной похоти, чтоб брату
Добыть прощение. И девы честь
Была посрамлена сестры любовью.
Что делать! Я сдалась, и в ту же ночь...
А утром он недрогнувшей рукою
О казни брата подписал приказ.
ГЕРЦОГ
Да, в принципе, возможно и такое.
ИЗАБЕЛЛА
Такое — было!
ГЕРЦОГ
Но не в этот раз!
Убогая! Ты в умоисступленье
Не ведаешь сама, что говоришь.
Иль ты бесчестить Анджело посмела
Из мести? Ты чернишь его со зла!
Ведь Анджело, во-первых, беспорочен.
И, во-вторых, как можно допустить,
Что будь он грешником на самом деле,
То взялся бы грехи искоренять
С такою непреклонностью? Не мог ведь
Он истреблять себя же самого!
Напротив, он мирволил бы разврату
И, верно, к брату твоему тогда
Он был бы снисходителен. А может,
Ты с вражеского голоса поёшь?
Сейчас же отвечай: чьим наущеньем
Ты с кляузой подослана сюда!
ИЗАБЕЛЛА
Вот до чего дошло! Святые силы,
Пошлите мне терпенья до тех пор,
Покамест не созреет для возмездья
Злодейство, защищаемое здесь!
Раздавленной принуждена уйти я,
Пусть вам помогут небеса благие.
ГЕРЦОГ
Ты поняла, что чересчур смелы
Твои наветы, и желаешь скрыться.
Эй, стража! Арестуйте клеветницу!
Сейчас мы вырвем жало злой хулы
И защитим достойнейшего мужа.
Кто подучил тебя? Признайся! Ну же!
ИЗАБЕЛЛА
Отец Людовик. В несколько минут
Его участье устранить могло бы
Все сложности...
ГЕРЦОГ
Духовная особа!
Кому же сей монах известен тут?
ЛЮЦИО
Мне, ваша светлость. Он такой отвратный!
Во всё влезает. Руки у меня
Так на него и чешутся, но ряса
Ему защитой. Он на вашу честь
Клепал такие гадости!
ГЕРЦОГ
Вот прелесть!
И нам досталось! Нечего сказать —
Хорош наставник женщин одержимых!
Крамольника доставить сей же час!
ЛЮЦИО
Найдется он в тюрьме, всего вернее.
Он там вчера сговаривался с нею,
Я речь его охальную слыхал.
Монах — хитрюга и такой нахал!
БРАТ ПЕТР
Благослови вас небо, ваша светлость.
Я не могу бесчувственно молчать,
Когда монарший слух так оскорбляют
Неправдою. Девица без причин
Наместника винит в ее растленье.
Он не был в связи с нею, и она
Ни им, ни кем другим не растлена.
ГЕРЦОГ
Я так и знал: преступница невинна.
А вам-то самому знаком монах,
Который упомянут этой девой?
БРАТ ПЕТР
О, да! Знаком как человек святой.
Он ни в малейшей мере не отвратен,
Как выразился этот господин.
Поверьте: вас не мог бы он бесчестить!
ЛЮЦИО
Не просто мог, а прямо покрывал
Он вас отвратной и отборной бранью!
Чтоб я пропал!
БРАТ ПЕТР
Со временем он сам
Очистится от этих измышлений.
Сейчас же он жестоко занемог
Какой-то неизвестной лихорадкой,
Я представительствую за него.
Узнав о заговоре, он направил
Меня сюда, чтоб истину открыть
И оправдать эрцгерцога пред вами.
И я готов присягу принести
И за себя, и за него. Сначала
С обмана совлечем мы покрывало.
Да будет явной тайная вина,
И вся неправда — разоблачена.
ГЕРЦОГ
Мы внемлем. Говорите нелукаво.
ИЗАБЕЛЛУ уводят.
Приближается МАРИАНА под покрывалом.
(Анджело)
Присядем. Ожидает нас забава
Увидеть, как растает злобный бред
И все интриги выплывут на свет.
Но тот, кто прав, не понесет урона
От созерцанья правды обнаженной.
Предпочитаю отстраниться я.
Ты в этом деле будешь сам судья.
(Мариане)
Вы кто? Свидетельница? Так откройте
Своё лицо.
МАРИАНА
Простите, не могу
Без разрешенья моего супруга.
ГЕРЦОГ
Вы, значит, замужем?
МАРИАНА
Нет, государь.
ГЕРЦОГ
Тогда девица?
МАРИАНА
Нет, и не девица.
ГЕРЦОГ
Как, вы вдова?
МАРИАНА
По счастью, не вдова.
ГЕРЦОГ
Ну, это нечто! Если вы не что-то:
Не дева, не жена и не вдова —
Тогда, выходит, вы ничто?
ЛЮЦИО
Конечно!
Она является не чем иным,
Как только девкою. Обыкновенно
Они ничем иным не могут быть.
ГЕРЦОГ
Заткните словоблуда! Ох, ответит
Он скоро за себя!
ЛЮЦИО
Молчу, молчу!
МАРИАНА
Признаюсь: я свободу потеряла
Не властью Гименеевых цепей.
Познала я супруга, но нимало
Супруг мой не познал жены своей.
ЛЮЦИО
Это в психическом смысле. Он, видать, упился до положения риз и не узнал, кто его познаёт. Гы-гы...
ГЕРЦОГ
Лучше бы ты набрал в рот — хотя бы вина — и умолк.
[Примечание. Совершенно юмористический вариант: Заткни рот — хотя бы шнапсом. Шнапс был известен с XVI в.]
ЛЮЦИО
Молчу, молчу. Гы-гы...
ГЕРЦОГ
Но с Анджело-то здесь какая связь?
МАРИАНА
Да никакой! Он с Изабеллой в связи
Не состоял. Она же моего
Супруга обвиняла в том же самом,
Причем ее он как бы... познавал
В том самый час, когда я отдавала
Ему свою супружескую страсть.
АНДЖЕЛО
Час от часу не легче! Обвиняет
Она обоих?
МАРИАНА
Нет, лишь одного.
ГЕРЦОГ
Но как же ваш... супруг?
МАРИАНА
А эти двое —
И есть мой муж. И Изабеллу он
Познал лишь как бы, а не в самом деле.
АНДЖЕЛО
Какая дичь! Лицо своё открой!
МАРИАНА
Муж приказал — и я могу открыться
(Сбрасывает покрывало.)
Вот это называется «лицо».
Вот это, бессердечный! А когда-то
Его ты жаждал вечно лицезреть
И в том принес мне клятву. А вот это
«Рукой» зовется. И от той «руки»
Мы производим слово «обрученье».
Ты помнишь: были мы обручены?
И, наконец, перед тобою тело,
Что воплотило формы Изабеллы.
Ты в Изабелле мнил свой идеал,
Когда меня в беседке познавал.
ГЕРЦОГ
Так ты ее познал?
ЛЮЦИО
В телесном смысле.
ГЕРЦОГ
Уймись же наконец!
ЛЮЦИО
Молчу, молчу.
АНДЖЕЛО
Я, к сожаленью, вынужден признаться,
Что с этою особою знаком.
Пять лет назад мы речь вели о браке.
Но был я в заблуждение введен
Ее родней в вопросе о приданом,
И наш союз расстроился. О, нет,
Не оттого, а по другой причине:
Что нареченная уличена
Была в небезупречном поведенье.
Я с ней порвал, и вот уже пять лет
Ее не знал и не был с нею связан.
В том честью незапятнанной клянусь.
МАРИАНА (падает на колени)
А я клянусь: как свет нисходит с неба,
Дыханьем порождаются слова,
Как то, что всё разумное правдиво,
А правда неотрывна от добра,
Так я не лгу. Мы связаны обетом
Пред небесами. Третьего же дня
Ему женою стала я на деле
В его саду полночною порой.
Пусть, если вам солгал мой слог единый,
Я на коленях статуей застыну,
А если это правда, пусть тогда
Сейчас с колен я встану без труда.
(Без труда встает с колен.)
АНДЖЕЛО
Чудовищная ложь! Я поначалу,
Смеясь с презреньем, слушал эту чушь.
Однако и забавам есть граница.
Я вынужден, великий государь,
Искать у правосудия защиты.
Я чувствую присутствие того,
Кто пострашнее этих жалких фурий.
Позвольте правду выпытать у них.
ГЕРЦОГ
Выпытывай, как только пожелаешь.
Я буду рад на это посмотреть.
Ну, заговорщица и клеветница,
И ты, самонадеянный монах,
Вы возомнили, что довольно клятвы —
И вам поверят? Даже всех святых
Призвав на помощь, вы не превзойдете
Всех аттестаций доблести его,
Запечатленных герцогским доверьем.
Эскал, я привлекаю также вас
Для извлеченья правды подноготной.
Здесь упомянут был другой монах,
Толкнувший их на это преступленье.
Сыскать смутьяна и доставить к нам!
БРАТ ПЕТР
О, если бы он мог сюда явиться!
Он этих женщин с жалобой послал.
Тюремщику приют его известен.
ГЕРЦОГ (тюремщику)
Вы слышали? Немедленно за ним!
ТЮРЕМЩИК уходит.
Тебя, мой брат, снабжаю полномочьем
Их покарать. Всю правду извлеки.
И так, чтоб неповадно было прочим,
Расплатятся пускай клеветники.
Пока не восстановите картину,
Не выясните меру их вины,
Вы прекращать допроса не должны,
А я, увы, на время вас покину.
ЭСКАЛ
Доверье оправдаем, государь.
ГЕРЦОГ уходит.
(Луцио)
Свидетель, вы утверждали, что знаете об упомянутом отце Людовике порочащие его сведения?
ЛЮЦИО
Cucullum non facit monachum. Это по-латыни. В смысле: куколь еще не делает монахом. Я бы сказал: это фальшивый монах У него только ряса настоящая. Он возводил такую хулу на государя!
ЭСКАЛ
В таком случае вы задерживаетесь до его привода, и между вами будет произведена очная ставка. Возможно, выяснится, что он опасный заговорщик.
ЛЮЦИО
Готов присягнуть: самый опасный в Вене.
ЭСКАЛ
Верните эту Изабеллу. Я лично сниму с нее показания.
Один из СЛУГ уходит.
Позвольте мне взять ее в оборот. Она у меня разоблачится.
ЛЮЦИО (про себя)
Так она уже разоблачилась перед Анджело, судя по ее заявлению.
ЭСКАЛ
Вы что-то сказали?
ЛЮЦИО
Только то, что она легче разоблачится с вами тет-а-тет. Вряд ли она вам откроется у всех на глазах.
ЭСКАЛ
Я скрою в темноте свои намерения.
ЛЮЦИО
Лучший способ уломать женщину. Тем легче с ней, когда темней.
[Примечание. В оригинале: for women are light at midnight.]
Приводят ИЗАБЕЛЛУ.
ЭСКАЛ
Подойдите, обвиняемая. Эта женщина опровергает ваши показания.
ЛЮЦИО
Ой, я не могу! Гляньте-ка: профос тащит прохвоста!
ЭСКАЛ
Цыц!
ЛЮЦИО
Угу.
Входят ГЕРЦОГ в одежде монаха и ТЮРЕМЩИК.
ЭСКАЛ
Так, подойдите. Это, значит, вы
Коварно подослали этих женщин
С доносом на эрцгерцога? Они
Уже сознались.
ГЕРЦОГ
Это ложь.
ЭСКАЛ
Однако!
Вы отдаете ли себе отчет
В том, где находитесь?
ГЕРЦОГ
Моё почтенье
Высокому судилищу сему!
Но кто-то ведь невольно почитает
И Вельзевула огненный престол.
А где ваш герцог? Я сюда явился
Для разговора с ним.
ЭСКАЛ
Наш герцог в нас.
Мы — воплощение его персоны.
Вы нам должны ответить, как ему,
С такою же правдивостью.
ГЕРЦОГ
Без страха,
По крайней мере, я отвечу вам.
О женщины несчастные! Ягнята
Пришли искать спасенья у лисы?
Прощай, надежда! Герцог устранился.
Он беззаконью руки развязал
И бросил вас ему на растерзанье,
А это значит — герцог сам не прав.
ЛЮЦИО
Ну, что я говорил! Каков мерзавец!
Какая непристойная хула!
ЭСКАЛ
Бесстыдный еретик! Хулитель власти!
Сначала женщин с ябедой послал,
Чтоб очернить кристальнейшего мужа.
Потом его похабно оскорбил,
Назвав во всеуслышанье лисою!
Однако непристойнее всего
Посмел ты говорить о государе!
Не поворачивается язык
Такое повторить. Его неправым
Ты архибезобразно обозвал!
Схватить бунтовщика! За жилой жилу
Мы вырвем из тебя, но разъясним,
В чем состоит твой заговор. Узнаешь,
Что значит власть неправой называть!
ГЕРЦОГ
От рвенья сами вы не разорвитесь!
Ваш добрый государь не причинит
Мне поврежденья даже на мизинец.
Не станет он впустую жилы рвать:
Ему ведь я не подданный, и в Вену
Приехал с миссией. О, я узнал,
Что злобой переполнена держава
И вся клокочет. Кодекс ваш суров,
Но процветают злоупотребленья.
Хоть на любой проступок есть закон,
Злодея устрашает он не больше,
Чем правила в цирюльне на стене.
Вся строгость их формальна и фальшива.
ЭСКАЛ
Хула на государство и закон!
Возьмите ж наконец его под стражу!
АНДЖЕЛО
Свидетель Люцио! Сей человек
Известен вам?
ЛЮЦИО
Натюрлих, ваша милость!
[Примечание. Шутка переводчика. Действие происходит как бы в Австрии.]
А ну, Тонзура, подойди сюда.
Что, узнаешь меня, бритоголовый?
ГЕРЦОГ
Голос как будто знаком... А, если мне изменяет память, это было в тюрьме, когда герцог числился в отсутствии.
ЛЮЦИО
Ага, вспомнил! А не забыл ли ты свои слова о герцоге?
ГЕРЦОГ
Ни в коей мере.
ЛЮЦИО
Так-с! Значит, ты не станешь отрицать, что герцог — идиот, трус и, главное, сатир и старый потаскун?
ГЕРЦОГ
Согласиться можно, только сначала нужно поменяться ролями. Это были ваши реплики, плюс еще немало других.
ЛЮЦИО
Да будь ты проклят! Ты еще скажи, что я тогда же не плюнул тебе в физиономию за твою злобу на государя!
ГЕРЦОГ
Протестую. Государя я люблю, как самого себя.
ЛЮЦИО
Слыхали, как этот подлец изворачивается?
ЭСКАЛ
Довольно терять слова с этим нечестивцем! В тюрьму его! Где тюремщик? Забрать его в тюрьму! Забрать его в кандалы! Кляп ему в рот! И других заговорщиков туда же — второго монаха и этих ведьм!
ТЮРЕМЩИК касается ГЕРЦОГА.
ГЕРЦОГ
Подождите. Еще не пора.
АНДЖЕЛО
Сопротивление властям! Люцио, помоги ему!
ЛЮЦИО
Идем, идем, милейший! Идем, Плешивый, язви тебя! Ишь, спрятался под капюшон, паскудник! Разоблачайся! А потом тебя подвесят на часок. Покажи свое истинное лицо!
Откидывает с ГЕРЦОГА капюшон.
ГЕРЦОГ
История такого не видала!
Раб производит в герцоги меня!
Тюремщик, дай свободу невиновным.
Я их под покровительство беру.
(Люцио)
Куда? Идем, идем сюда, милейший!
Вам встреча предстоит с духовником.
Взять подлеца!
ЛЮЦИО
Ох, как бы мне веревка
Не стала наименьшею бедой!
ГЕРЦОГ (Эскалу)
А вам придется сесть. Тех изречений,
Которых я наслушался от вас,
Я как бы и не слышал.
(Анджело)
Вам же, сударь,
Придется встать и место уступить.
(Занимает место судьи.)
Когда захочешь ты для оправданья
Употребить обычные свои
Софизмы и нахальные увертки,
Тогда сейчас же их употребляй.
Потом ханжить возможности не будет.
АНДЖЕЛО
Я понимаю, грозный государь:
Мои проступки, в сущности, невинны
В сравнении с увертками. Зачем?
Вы как бы сверхъестественною властью
Мои дела прозрели до глубин.
Лишь об одной я милости взываю:
Не умножая моего стыда,
Казнить меня без лишней канители.
Всё то, что вам известно, признаю́.
ГЕРЦОГ
Сюда подите, Мариана. — С ней
Ты всё же обручился? Лгать не смей!
АНДЖЕЛО
Да, государь.
ГЕРЦОГ
Закончим это дело.
Венчайте их сейчас, святой отец,
Потом назад. Тюремщик, проводите.
АНДЖЕЛО, МАРИАНА, БРАТ ПЕТР и ТЮРЕМЩИК уходят.
ЭСКАЛ
Великий государь, я изумлен
Невиданностью этих происшествий,
Но больше — тем, что этот человек
Сумел так низко пасть.
ГЕРЦОГ
О Изабелла!
В монарха превращается монах,
Ваш духовник, меняя облаченье,
Не изменяет отношенья к вам,
И вы, как прежде, под его опекой.
ИЗАБЕЛЛА
Я горько сожалею, государь,
Что вашей властью злоупотребила,
Хотя и по незнанию. Простить
Прошу меня за это.
ГЕРЦОГ
Я прощаю
И сам прошу прощения в ответ,
Прекрасная душа! Потеря брата
Вас угнетает, и наверняка
Вам не понятно то, что я таился,
Когда, открывшись, мог его спасти.
Но, чистая душа, кто мог подумать,
Что Анджело смешает карты нам?
Что эта казнь произойдет так скоро?
А впрочем, что о Клавдио скорбеть?
Он может больше не бояться смерти.
Вчера он был несчастней, чем теперь.
Пусть это вам послужит утешеньем.
ИЗАБЕЛЛА
Конечно, только это, государь.
Возвращаются
АНДЖЕЛО, МАРИАНА, БРАТ ПЕТР и ТЮРЕМЩИК.
ГЕРЦОГ
Молодожен счастливый объявился!
Хоть против вас он и злоумышлял,
Но зло в воображении осталось.
Вы за себя простили бы его
Для Марианы. Что же до закона,
Прощенья Анджело не может быть.
Он в деле Клавдио двойной преступник:
Что вероломством бросил тень на власть,
А также, очерняя правосудье,
Вас принуждал к сожительству. Тогда
Обязана и милость возмутиться
И возопить его же языком:
«За Клавдио — пусть Анджело воздастся!
Одна незамедлительная казнь
Другую приведет без проволо́чки.
Смерть — за расправу должная цена.
За меру — мера, та, что ей равна»
Вы оказались редким негодяем.
Мы вашу просьбу удовлетворяем.
Поскольку ваша явственна вина,
То канитель и вправду не нужна.
Вы Клавдио казнили — и найдете
Вы смерть на том же самом эшафоте.
Ступайте.
МАРИАНА
Неужель вы, государь!
Меня потешным мужем наградили?
ГЕРЦОГ
Не я — он сам вас этим наградил.
А я вам мужа дал не для потехи,
Но чтобы не легло на вас пятном
Ночное ваше с ним соединенье.
Хоть полагается конфисковать
Имущество преступника, однако
Вы станете наследницей ему
И купите супруга подостойней.
МАРИАНА
Не надо мне достойного!
ГЕРЦОГ
Ах, так!
Боюсь, что вы останетесь вдовою.
МАРИАНА
О добрый, милосердный государь...
(Падает на колени)
ГЕРЦОГ
Не утруждайтесь. Увести на плаху
Преступника!
(Люцио)
Вы заждались мой друг?
Верней, дружбан. Сейчас займемся вами
Вплотную.
МАРИАНА
Пощадите! Дайте мне
Свои колени в помощь, Изабелла!
Повергнитесь со мною перед ним,
И я вам буду вечною рабою.
ГЕРЦОГ
Совсем вы обезумели, мадам!
Подумайте: к кому вы обратились!
Ведь это же кощунство! Перед ней
Предстанет призрак брата разъяренный
И ввергнет в бездну ужаса ее!
МАРИАНА
О Изабелла милая, не надо
Вам делать ничего, а только пасть
Со мною рядом, заломивши руки!
Не больше! А скажу я всё сама.
Как может человек не ошибаться?
Но, заблуждения преодолев,
Он измениться к лучшему способен.
Быть может, и несчастный мой супруг...
Что ты застыла?! Падай на колени!
ГЕРЦОГ
Смерть Клавдио к возмездию зовет!
ИЗАБЕЛЛА (опускается)
Великодушный герцог, посмотрите
На дело так, что брат мой как бы жив.
Я допускаю: Анджело пристойно
И беспорочно правил до тех пор,
Пока не увидал меня. И, значит,
Причина есть помиловать его.
Ведь брат мой был наказан по закону,
Он правонарушенье совершил.
Но преступленье Анджело осталось
Бесплотным, заблудившись на пути
К осуществленью. Умысел — не дело,
А ведь за мысль наказывать нельзя.
МАРИАНА
Нельзя! Нельзя!
ГЕРЦОГ
Вы лучше встаньте обе.
Мольбой не обморочите меня.
А можно или нет, сейчас увидим.
Ведь мы преступников еще не всех
Изобличили. Отвечай, тюремщик:
Как вышло то, что Клавдио казнен
Не в час, который в кодексе прописан?
ТЮРЕМЩИК
Приказ строжайший передали мне.
ГЕРЦОГ
И это был приказ официальный?
ТЮРЕМЩИК
Нет, государь, приватное письмо.
ГЕРЦОГ
Тогда наказан будешь ты строжайше.
Сдать тотчас полномочья и ключи!
ТЮРЕМЩИК
Простите, государь, я колебался,
Считая подозрительным приказ,
И даже каялся неоднократно,
Что подчинился. Это не слова.
В тот день двоих казнить я был обязан,
Но одного укрыл от палача.
ГЕРЦОГ
Кого же?
ТЮРЕМЩИК
Бернардина.
ГЕРЦОГ
К сожаленью,
Не Клавдио. Доставь его сюда.
Посмотрим на спасенного красавца.
ТЮРЕМЩИК уходит.
ЭСКАЛ
Вам, Анджело, скажу: я поражен!
Воистину прискорбия достойно,
Что вы — законник и ученый муж, —
Могли низвергнуться в такую мерзость,
Сначала блудом вы затмили ум,
Потом — жестокостью неудержимой.
АНДЖЕЛО
Скорблю о том, что вы оскорблены.
О, моего раскаяния бездна
Так глубока, что высказать нельзя!
[Пояснение. Откровенная отсылка к реплике разоблаченного Председателя из фильма Е. Татарского "Приключения принца Флоризеля"]
Я этот срыв простить себе не в силах.
За это смерти мало для меня.
Входят
ТЮРЕМЩИК, БЕРНАРДИН, КЛАВДИО с закрытым лицом
и ДЖУЛЬЕТТА.
ГЕРЦОГ
Кто Бернардин?
ТЮРЕМЩИК
Вот этот, ваша светлость.
ГЕРЦОГ
Наслышан я про это существо
От одного известного монаха.
Я слышал, заскорузлая душа,
Что ты совсем забыл о жизни вечной
И с этим в соответствии влачишь
Распутное свое существованье.
Прельщенный только тем, что на земле.
Ты осужден на смерть, но мы даруем
Тебе амнистию. А ты в ответ
Исправиться попробуй, сделай милость.
Вверяю вам его, святой отец.
А это кто у нас такой закрытый?
ТЮРЕМЩИК
Еще один спасенный арестант,
От Клавдио лицом не отличимый.
(Открывает ему лицо)
ГЕРЦОГ
Что, Изабелла? Впрямь не отличим!
Тогда пускай действительно спасется
И станет братом он не только вам,
Но также мне: ведь я вам предлагаю,
Прекраснейшая, стать моей женой.
Но это после. Оживленье вижу
У Анджело в глазах. Он понял сам,
Что пощажен. Да, Анджело, вот так-то:
За зло твоё добром мы воздаём.
Живи в любви с достойною супругой.
О, как я жажду осчастливить всех!
Тут есть еще один...
(Люцио)
Вы заявляли,
Что идиот я, трус и потаскун.
Не соблаговолите ли ответить,
Чем заслужил я эти похвалы?
ЛЮЦИО
Как можно, ваша светлость! Я просто следовал всеобщей моде: повторял то, что все говорят... Если вашей милости угодно, повесьте меня, но, может, лучше просто высечь?
ГЕРЦОГ
А это можно совместить. Но прежде
Пусть население оповестят,
Что, если он кого-то обесчестил
(А похвалялся этот потаскун,
Что женщину оставил с прибавленьем),
Пускай объявит, что соблазнена
Была она отродьем этим бесьим.
Мы их поженим — и потаскуна
Исполосуем, а потом повесим.
ЛЮЦИО
Брак с потаскухой — злейшее из зол!
К моей мольбе не оставайтесь глухи:
На ком угодно, только не на шлюхе!
Вы сами говорили, что возвел
Я вас сейчас на герцогский престол.
Когда за меру — мера, так за что вы
Меня рогами увенчать готовы?
ГЕРЦОГ
А я сказал: ты женишься! Лишь так
Избавишься от прочих наказаний
За прелюбодеянья и хулу.
Пусть в камере побудет, ожидая
Своей очаровательной жены.
ЛЮЦИО
Только не это! Пусть меня лучше раздавят, удавят и высекут в придачу!
ГЕРЦОГ
Впредь неповадно будет срамословить
О суверене и порочить власть.
ЛЮЦИО уводят.
Ты, Клавдио, лишил девицу чести
И возвратить обязан честь жене.
Заслуженного счастья, Мариана, —
Тебе желаю. — Я ее познал —
В хорошем смысле, Анджело! Надеюсь,
Вы проживете много лет в любви. —
Эскал, добрейший из моих вассалов,
Ты будешь награжден за доброту. —
Благодарю, тюремщик. Я и вправду
Тебя уволил, оценив твою
Самоотверженность и неболтливость.
Тебя по службе повышенье ждет. —
Ты, Анджело, не обессудь за тот
Его поступок с головы подменой.
Затея эта впрямь была отменной! —
Я, думая о вашем, благе, вам
Теперь своё ходатайство подам,
И, если вы согласны, Изабелла,
Мы жизнь разделим в будущем всецело.
А прочее за стенами дворца,
Я избранным открою до конца.
Песня
Меня ты речью не чаруй,
Лживой сплошь,
Но возврати мой поцелуй:
Он не ложь.
Пускай другим твои глаза
Светят впредь.
О, как я страсть желала за-
Печатлеть!
Больше глаз не застит мне
Пелена.
Наша связь лобзаньем не
Скреплена.
Take, oh, take those lips away,
That so sweetly were forsworn;
And those eyes, the break of day,
Lights that do mislead the morn:
But my kisses bring again, bring again;
Seals of love, but seal'd in vain, seal'd in vain.
Монолог герцога
Коль правосудья меч берешь,
В себе всё злое уничтожь.
И помни, этот меч подняв:
Тот, кто не праведен, — не прав.
Чужой проступок, грех любой
Соотноси с самим собой.
Грозою должен быть законИ тем, кто властью наделен.
Когда твой образ жизни свят,
Казни другого за разврат,
Но фарисею - архистыд!
Он не себя, а власть чернит.
Греховен, хоть ангелолик,
Втройне преступен временщик:
Он к детским шалостям жесток,
Но взращивает свой порок.
Под видом истребленья зол
Всех паутиной он оплел.
Когда его оружье — ложь,
Его так просто не возьмешь.
Бессильна сила перед ним.
Врага мы хитростью сразим:
Его сведем во тьме ночной
С несостоявшейся женой,
Чтоб это мизерное зло
Добру победу принесло.
He who the sword of heaven will bear
Should be as holy as severe;
Pattern in himself to know,
Grace to stand, and virtue go;
More nor less to others paying
Than by self-offences weighing.
Shame to him whose cruel striking
Kills for faults of his own liking!
Twice treble shame on Angelo,
To weed my vice and let his grow!
O, what may man within him hide,
Though angel on the outward side!
How may likeness made in crimes,
Making practise on the times,
To draw with idle spiders' strings
Most ponderous and substantial things!
Craft against vice I must apply:
With Angelo to-night shall lie
His old betrothed but despised;
So disguise shall, by the disguised,
Pay with falsehood false exacting,
And perform an old contracting.
За грех чужой я со стыда горю:
дал добрые я зерна друкарю,
да только приловчился паразит
насаживать бурьян среди элит.
Robert Herrick
* * *
For these Transgressions which thou here dost see,
Condemne the Printer, Reader, and not me;
Who gave him forth good Grain, though he mistook
The Seed; so sow'd these Tares throughout my Book.
АКТ ПЯТЫЙ
Явление 1.
Дом ПОЛИТОМАНА.
ПОЛИТОМАН один.
ПОЛИТОМАН
Всё-таки подозрительно, что моя дочь по характеру совсем не в меня. Что ж получается — ее мать мне изменила? Или даже изменяла? Я всю жизнь придерживался строгих правил — и произвел на свет такую оторву? Что-то здесь не так. Я вспоминаю: как раз в то время в наш дом захаживал какой-то длинный офицер-отставник. И в девице ведь проскальзывает какое-то сходство с ним! Хотя, судя по ее бесшабашности,
[Вариант: безбашенности.]
она может оказаться отродьем любого из офицеров его величества. Странно все-таки распорядилась природа. Она избавила самцов от заботы о потомстве. Всех — бугая, жеребца, кобеля, — но только не человека. Несчастного человека поп приговаривает к заботам обо всех чадах, которыми его осчастливит жена. Впрочем, эта чертова девка меня слушалась, пока на ее пути не возник тот окаянный жох в красном мундире. И что эти женщины так падки на красный цвет? Римский сенат недаром держал армию в колониях, и нам не мешало бы последовать его примеру. Если мы не хотим использовать своих жен совместно с солдатней. Один ражий детина только за три месяца пребывания в отечестве даст работы акушеркам больше, чем операторам
[Т.е. хирургам — А.Ф.]
вражеской армии за десять лет заграничных походов.
Явление 2.
ПОЛИТОМАН, ЛИЧАРД.
ПОЛИТОМАН
Что, новости о моей дочери?
ЛИЧАРД
Нет, сэр. Из министерства. Пришла дипломатическая почта из Голландии. Она пойдет в вечерние газеты.
ПОЛИТОМАН
Подождем до вечера. Это уже третья почта. Что-то меня настораживает политический климат на севере. Там явно зреет буря. Да и на востоке тучи сгущаются гораздо больше, чем мне хотелось бы.
Явление 3.
ПОЛИТОМАН, БУЛЬК.
ПОЛИТОМАН
Моё почтение, мистер Бульк.
БУЛЬК
Почта пришла?
ПОЛИТОМАН
Да, только что.
БУЛЬК
Здравствуйте. Я ночью глаз не сомкнул после разговора с вами. Может, хоть голландская почта внесет ясность в этот запутанный вопрос? А что пишет «Ежедневный Брехун»?
ПОЛИТОМАН
Я его еще не читал. Я прочел «Туманность Меркурия», «Тьму Информации», «Светоч Инсинуации», «Флагман Диффамации», «Форпост Либеразма», «Патологоанатома Политики» и, наконец, «Прозектора Политэкономии». Вот теперь можно перейти и к «Ежедневному Брехуну». Почитайте, пожалуйста, вот он лежит.
БУЛЬК (читает)
«Москва, января пятого. Нам пишут из Константинополя. Положение на берегах Босфора остается туманным, и посему не известно, какова будет реакция на берегах Невы. Ее императорское величество недавно чувствовало некоторое недомогание. Однако императрица совершили променад в телеге (экипаже), после чего, абсолютно исцелившись, на куртаге отведали очень обильный ужин»
ПОЛИТОМАН
Надо же! А в других газетах об этом куртаге — ни слова.
БУЛЬК
«Берлин, января двадцатого. В Потсдаме носятся слухи, имеющие отдаленное отношение к некоторым действиям некоего северного правителя в ответ на отдельные события. Однако в настоящее время невозможно назвать ни имени правителя, ни действий, ни событий. Впрочем, есть некоторые основания полагать, что вышепоименованные события изменятся»
ПОЛИТОМАН
Будьте любезны, повторите последнюю фразу.
БУЛЬК
«Впрочем, есть некоторые основания полагать, что вышепоименованные события изменятся»
ПОЛИТОМАН
События изменятся? Это очень важно. Дальше.
БУЛЬК
«Марсель, января восемнадцатого. Ситуация в Италии по-прежнему остается непредсказуемой...»
ПОЛИТОМАН
Даже так?
БУЛЬК
«Слухи о передислокации крупных военных сил продолжают муссироваться»
ПОЛИТОМАН
Вон что!
БУЛЬК
«Испанский лагерь по-прежнему развернут возле Барселоны»
ПОЛИТОМАН
О!
БУЛЬК
«Конфронтация продолжается. Однако мы ожидаем курьера из Вены с известиями о всеобщей взаимной капитуляции»
ПОЛИТОМАН
Какое счастье!
БУЛЬК
Да, я обожаю газеты, в которых хорошие новости сообщаются не сразу. В начале колонки угрожают войной, а в конце сулят надежду на мир.
ПОЛИТОМАН
Пожалуйста, продолжайте
БУЛЬК
«Тем не менее, вопреки этим ожиданиям, некоторое количество полуофициальных лиц полагает, что оный курьер доставит известия несколько иного характера. Не представляется возможным установить вероятность дальнейшего развития событий. По крайней мере, о войне можно было бы говорить исключительно в случае наличия присутствия военных действий»
ПОЛИТОМАН
То есть однозначно прогнозировать войну или мир невозможно?
БУЛЬК
Держу пари, что вероятность войны вдвое выше. Судите сами: предположения о войне делаются дважды, о мире же сказано только один раз. Впрочем, есть еще известие из Фонтенбло, оно может оказаться решающим. Итак: «Фонтенбло, января двадцать третьего. Вчера его величество выезжало на охоту, сегодня он посетил оперу, а завтра они будут присутствовать на мессе»
ПОЛИТОМАН
Что-то настораживает меня эта месса. Явное предвестие каких-то событий.
БУЛЬК
«По нашим сведениям, кардинал Флери...»
ПОЛИТОМАН
Так, и что же?
БУЛЬК
«По нашим сведениям, кардинал Флери несколько дней назад имел продолжительные переговоры с одним иностранным министром. Данный факт побуждает к размышлениям на известную тему. Однако, не имея никаких сведений о предмете собеседования, мы не можем ничего сказать о его итогах. При этом обращаем внимание на то, что некоторые полупубличные персоны, которые в последние месяцы выглядели мрачными, стали загадочно улыбаться. Однако в контексте известий, ожидаемых из Марселя, сие последнее обстоятельство надлежит трактовать амбивалентно. Мы изъявляем надежду на то, что Время — этот великий и непогрешимый Судья мировых событий — с помощью своего обоюдоострого меча разрубит завесы тайн, отделит зерна от плевел и тем самым обнажит тайные пружины истории невооруженному глазу проницательного политика»
ПОЛИТОМАН
Будьте любезны — прочтите последний пассаж насчет непогрешимого судьи.
Явление 4.
ПОЛИТОМАН, БУЛЬК и ЛИЧАРД.
БУЛЬК (читает)
«... великий и непогрешимый Судья»...
ЛИЧАРД
Сэр! Примчалась Клариса и говорит что-то невообразимое про молодую хозяйку.
ПОЛИТОМАН
Не мешайте нам, болван!
ЛИЧАРД
Сэр, время дорого, вы можете навсегда потерять дочь!
ПОЛИТОМАН
Уймитесь!
ЛИЧАРД
Сэр! Нашу дорогую мисс Хиларет уничтожат, опозорят, повесят, если вы ей не поможете! Ее взяли по обвинению в изнасиловании... Моя бедная, добрая леди! Таких сейчас уже не бывает! Не думал я дожить до такого! Сэр, как вы можете сидеть и слушать эту проклятую гадость, когда ваша дочь в такой опасности!
ПОЛИТОМАН
Да он с ума сошел!
ЛИЧАРД
Сэр, ваша дочь за решеткой. Ее обвиняют в изнасиловании.
ПОЛИТОМАН
Мою дочь арестовали за изнасилование?
ЛИЧАРД
Да — судьи Прессинга.
ПОЛИТОМАН
Он точно повредился умом.
ЛИЧАРД
Вы бы сами повредились, кабы в вас было что-то человеческое. Пропала моя бедная госпожа!
ПОЛИТОМАН
Как можно обвинять женщину в изнасиловании? Это же безумие!
ЛИЧАРД
Мало того, упыри, которые ее схватили, собираются закрепить это безумие присягой. Нет такого бреда которого эти нелюди не могли бы узаконить. У них же — ничего святого! Мисс Хиларет — самая скромная и самая добрая девушка в Англии. Я знаю этого проклятого Прессинга, служил у него. Другого такого вурдалака не найдется во всей стране. Я вас на коленях умоляю: идемте к королевскому судье Добродейтлу. И если не найдете у него свою дочь, гоните меня пинками, как последнего прощелыгу!
БУЛЬК
Слушайте, сосед Политоман, я припоминаю, что встречал в «Ежедневном Брехуне» историю, весьма похожую на эту.
ПОЛИТОМАН
Да что вы говорите! В «Брехуне»? Тогда это совсем другое дело! В таком случае, сосед, я вынужден с вами проститься. Но не надолго. Ждите меня в кофейне. Думаю, через часок мы встретимся и продолжим наш интересный диалог.
Явление 5.
Дом СУДЬИ ДОБРОДЕЙТЛА.
ДОБРОДЕЙТЛ, ИЗАБЕЛЛА.
Да, похоже, что порядочность изгнана из этого мира. А я ведь помню времена, когда она значила многое. С ней считались, ее не смели оскорбить. А сейчас молодежь развратилась настолько, что вечером на улицу не решится выйти ни одна женщина, кроме той, которая этим зарабатывает на хлеб.
ИЗАБЕЛЛА
Почему так, милый брат? Ведь наши законы не менее строги, чем в других странах, и соблюдаются неукоснительно.
ДОБРОДЕЙТЛ
Увы, сестра, твоими бы устами... Но машина правосудия слишком часто буксует в золотом песке. Шестеренки закона всё время заедает. Преступно нажитые богатства не уличают негодяев — напротив, позволяют расправиться с тем, кто протестует против них. Нет, сталь — не самый прочный металл. Золото! Оно разрезает все узы правосудия.
ИЗАБЕЛЛА
Как бы то ни было, я больше не рискну выйти на улицу вечером. Оказывается, для женской чести лучший, если не единственный, защитник — солнечный свет. А вот так называемая девственная луна — девственницам не подруга и не покровительница.
ДОБРОДЕЙТЛ
Этот преступник вел себя очень грубо?
ИЗАБЕЛЛА
Он был бы еще грубее, но ему помешали. А я уже готова была отдать свои драгоценности, только бы спастись. Но всё обошлось, и можно предать забвению эту неприятность.
ДОБРОДЕЙТЛ
Забвению? Ну, нет! Клянусь небом, этот случай произвел во мне переворот. Мы считаем наше законодательство лучшим в мире. Что же мешает ему работать? Коррупция исполнителей. Хотел бы я дожить до тех времен, когда здесь, как в Голландии, граждане перестанут опасаться за свою честь и имущество.
Явление 6.
ДОБРОДЕЙТЛ, ИЗАБЕЛЛА, ПРЕССИНГ.
ПРЕССИНГ
Мистер Добродейтл, ваш покорный слуга. Я пришел к вам по весьма неординарному делу. О времена! О нравы! До чего мы дожили! Служители закона не могут быть уверены в собственной неприкосновенности. Как же мы тогда можем защищать государство?
ДОБРОДЕЙТЛ
Какое же неординарное событие породило эту тираду, мистер Прессинг?
ПРЕССИНГ
Какое? О, оно в самом деле неординарно! Достанет ли у меня сил рассказать об этом? Я разоблачил ужасный заговор, которому не было равных со времен Фокса!
[Т.е. Гая Фокса. В оригинале говорится о Пороховом заговоре (Gunpowder-Treason Plot)]
ДОБРОДЕЙТЛ
Надеюсь, не против государства?
ПРЕССИНГ
Именно против государства. Эти злодеи замахнулись на самое святое. Согласитесь, что заговор против лиц, состоящих на государственной службе, есть заговор против государства. Он направлен против меня, и, следовательно, это антигосударственный заговор. Ибо, как только что было установлено, государство — это я. Представьте себе, коллега: одержимая дьяволом непотребная женщина всеобщего употребления облыжно обвиняет меня в изнасиловании, да еще намерена принести присягу.
ДОБРОДЕЙТЛ
Вас — в изнасиловании? Она в самом деле одержимая. Да у вас на лице написана невиновность. Очевидно же, что вы не в состоянье совершить такое преступление, коллега.
ПРЕССИНГ
Надеюсь, что моя репутация и моя должность — достаточные тому гарантии?
ДОБРОДЕЙТЛ
Хотелось бы надеяться. Во всяком случае, хуже некуда, если высокую государственную должность занимает лицо с дурной репутацией.
ПРЕССИНГ
Абсолютно согласен. И я требую покарать жалобщиков самым беспощадным образом. Такие кляузники дискредитируют власть. Они — враги самого государства. И мы просто обязаны сплотиться против очернителей. В этом отношении до́лжно следовать примеру адвокатов. У них настоящая круговая порука, и я не усматриваю в этом ничего дурного. Я надеюсь, что вы проявите в моем случае корпоративную солидарность. И, в свою очередь, когда вы сами станете жертвой интриги, обещаю вам полную взаимность.
ДОБРОДЕЙТЛ
Взаимность, сэр? Я категорически против подобных отношений. Обещаю вам, что в вашем деле я буду слеп и глух ко всему, кроме буквы закона. А разве вам нужно что-то другое?
ПРЕССИНГ
О нет, разумеется, ничего, кроме буквы закона, мне не нужно. Лично мне. Но другое дело — принцип. Я считаю, что мы обязаны единым фронтом давать отпор всем негодяям, которые посмеют посягнуть на авторитет любого государственного лица.
ДОБРОДЕЙТЛ
Любое государственное лицо должно защищать свой авторитет единственным способом — безупречным поведением, а не прибегать к силе закона. Плохи законы, цель которых — защита сильных мира сего от общественной критики.
ПРЕССИНГ
А моё мнение, коллега, таково, что законодатели и исполнители должны пользоваться льготами, подобно тому, как драматургам и актерам дается право бесплатно посещать театры.
ДОБРОДЕЙТЛ
Простите, мистер Прессинг, но то, что вы говорите, даже не смешно. Позвольте заметить, что я считаю безнравственным вручать меч правосудия тому, кто достоин пасть под этим мечом.
ПРЕССИНГ
А мне, коллега, позвольте заметить, что я считаю идиотом того, кто, держа меч правосудия, рискует нанести рану самому себе. Да он просто самоубийца.
ИЗАБЕЛЛА
Я лучше пойду. Я не компетентна в вопросах, которые вы обсуждаете.
Явление 7.
ДОБРОДЕЙТЛ, ПРЕССИНГ, КОНСТАНТ, ХИЛАРЕТ, ДРЕБАДАН, ДУББИН, ПОЛИЦЕЙСКИЕ, ЛЖЕСВИДЕТЕЛИ.
ПРЕССИНГ
Вот они, мои враги. Эту женщину, коллега, я обвиняю в отвратительнейшем деянии. Позвольте изложить факты. Я получил письмо, написанное незнакомым почерком. Оно содержало мольбу о помощи, и в связи с этим мне назначили встречу в одной ресторации. Я из человеколюбия пришел туда и там обнаружил эту особу. Она была одна. После нескольких ничего не значащих слов она вцепилась в меня с дикими воплями, после чего появился ее сообщник. Они вместе шантажировали меня, требуя немедленно освободить из-под ареста вот этого субъекта (указывает на КОНСТАНТА), а также еще одного, который был арестован за особо изощренные и совершенно омерзительные преступления. В противном случае эта женщина угрожала обвинить меня в изнасиловании, да еще и присягнуть в этом. Я, в свои очередь, готов принести присягу, что всё было именно так, как я изложил.
ТРОЕ ПОЛИЦЕЙСКИХ
И мы присягнем.
ДОБРОДЕЙТЛ
Женщина, что вы можете сказать по сути изложенного? По вашему внешнему виду вас трудно заподозрить в таком поведении.
ХИЛАРЕТ
Факта угрозы я не отрицаю.
ДОБРОДЕЙТЛ
А факта полового насилия над вами?
ХИЛАРЕТ
Полового насилия не было.
ПРЕССИНГ
Вы слышали, коллега? Насилия не было. Вам остается лишь подписать ордер на ее арест.
ДОБРОДЕЙТЛ
Какова была цель ваших угроз?
ХИЛАРЕТ
Добиться освобождения двух джентльменов, которых он подло арестовал и насильно держал в доме вот этого констебля.
ДОБРОДЕЙТЛ
Господин констебль, какие деяния инкриминируются этим людям?
ДУББИН
Два изнасилования, ваша честь.
ХИЛАРЕТ
Но одному из них инкриминируется нападение на меня, хоть сама я не имею к нему претензий.
ДОБРОДЕЙТЛ
На вас? Похоже, это в обвинение самом деле несправедливо.
ПРЕССИНГ
Не торопитесь, коллега. Сейчас мы коснемся темных страниц ее недавнего прошлого. Вызвать первого свидетеля. Мистер Хамл, что вы знаете об этой прекрасной леди?
ХАМЛ
Об этой прекрасной леди я знаю только то, что содержал ее полгода.
ДОБРОДЕЙТЛ
В качестве кого вы ее содержали?
ХАМЛ
В качестве публичной женщины. А потом мне пришлось ее выгнать. Она украла у меня четыре рубашки, трое штанов, двое гетров и молитвенник.
ПРЕССИНГ
Понятно? Второй свидетель — капитан Сволч.
ДОБРОДЕЙТЛ
Капитан, известно ли вам что-нибудь предосудительное об этой персоне?
СВОЛЧ
Предосудительное? Вы об этом лучше спросите моего врача. Эта персона пришла ко мне, когда ее выгнал майор Хамл. Я содержал ее цельных два месяца.
ХИЛАРЕТ
Ваша честь, прошу вас...
ДОБРОДЕЙТЛ
Вы не должны прерывать свидетеля. Продолжайте, свидетель. Эта особа и вас чего-то лишила?
СВОЛЧ
Нет, не лишила, а скорее кое-чем со мной поделилась. А мне пришлось кое-чем поделиться с врачом. Это я так выражаюсь для красоты слога. Душа у меня тонкая, нежная, не люблю похабщины. Вы поняли мою мысль?
КОНСТАНТ
Проклятье!
ПРЕССИНГ
Продолжаем открывать ее позорные тайны. Мистер Склизл!
ДОБРОДЕЙТЛ
Довольно. После такого я сам готов дать клятву: больше никогда не судить о людях по внешности. Женщина, что вы имеете сказать по существу обвинений?
ХИЛАРЕТ
О, если бы я могла провалиться сквозь землю!
ДОБРОДЕЙТЛ
Нет, мадам, вы не сможете провалиться сквозь землю.
КОНСТАНТ
Дай я тебя обниму, дорогая, милая, прекрасная! Только смерть разорвет наше объятие. Не плачь, твои слезы горше адских мук.
ДРЕБАДАН
Слышь, судья, ты же не гад, вроде вот этого? Гаже его просто не бывает. Ты нас отпустил бы, а этого гада посадил.
Явление 8.
ДОБРОДЕЙТЛ, ПРЕССИНГ, КОНСТАНТ, ХИЛАРЕТ, ДРЕБАДАН, ДУББИН, ПОЛИЦЕЙСКИЕ, ЛЖЕСВИДЕТЕЛИ, ПОЛИТОМАН, КЛАРИСА, ЛИЧАРД.
ЛИЧАРД
Ну, что я вам говорил? Убедились? Чья это дочь — не ваша?
ПОЛИТОМАН
В самом деле — моя! Как ты попала сюда, несчастная?
[В оригинале: O my unfortunate Child.]
ДОБРОДЕЙТЛ
Мистер Политоман? Рад вас видеть. Сейчас мы покончим с этой женщиной, после чего я всецело к вашим услугам.
ПОЛИТОМАН
Вот это — ваши услуги? Вы собираетесь покончить с моей дочерью? Даже турки на такое не способны.
ДОБРОДЕЙТЛ
С вашей дочерью, сэр?
ПОЛИТОМАН
Да, с моей дочерью, сэр!
ХИЛАРЕТ
Отец мой!
ПОЛИТОМАН
Несчастная! До чего я дожил!
ДОБРОДЕЙТЛ
Мистер Политоман! Возможно ли, чтобы вот это было вашей дочерью!
ПОЛИТОМАН
Это возможно абсолютно так же, как турецкий флот в наших водах.
Явление 9.
ДОБРОДЕЙТЛ, ПРЕССИНГ, КОНСТАНТ, ХИЛАРЕТ, ДРЕБАДАН, ДУББИН, ПОЛИЦЕЙСКИЕ, ЛЖЕСВИДЕТЕЛИ, ПОЛИТОМАН, КЛАРИСА, ЛИЧАРД, ШЛЁНДЛ, МИССИС ПРЕССИНГ, ГНИДЛ.
МИССИС ПРЕССИНГ.
Где этот славный легист? Этот рыцарь законности? Это проклятие порока? Истребитель преступности? Чья здесь рука, сэр? Ваша? Это вы писали? Воистину по-джентльменски — назначать девушке свидание, а затем тащить ее в суд!
ПРЕССИНГ
О, мои злые звезды!
ДОБРОДЕЙТЛ
Что случилось, миссис Прессинг?
МИССИС ПРЕССИНГ
Я уверена, что вы меня поймете, мистер Добродейтл. Я имею несчастье быть женой того, кто так же дискредитирует свою благородную профессию, как вы ее возвышаете своей безупречностью. Я долго закрывала глаза на его импровизации, но сейчас моё терпение лопнуло.
[Примечание.
Импровизации
Я намекаю на «Энергичных людей» В. Шукшина, письмо Веры Сергеевны Кузькиной прокурору: «Так что, я думаю, что при вашей помощи они (…) поедут пассажирами на казенный счет, я им об этом намекнула. Они мой намек не поняли, только понял мой муж Аристарх, но он думает, что я только пугаю. А у меня уже всякое терпение мое лопнуло: мы перестали уважать друг друга, потому что, мне кажется, он импровизирует не только с покрышками, но и с чужими женщинами...»]
Все, кого он обвинил, невиновны, а он виновен за всех.
ДОБРОДЕЙТЛ
Вот так поворот!
ШЛЁНДЛ
Земля еще не рождала такого гада, как этот убийца закона. Это я повинен в том, что юная леди подвергается таким неприятностям. Вчера я покинул общество мистера Дребадана слегка подшофе и в этом состоянии захотел приударить за девушкой, а полиция замела нас обоих. Хотя мистер констебль тоже виноват, потому что девушка не свидетельствовала против меня, а нас всё равно сцапали.
МИССИС ПРЕССИНГ
Это так, но главный виновник — судья. Он велел констеблю держать вас под арестом без улик и обвинений.
ШЛЁНДЛ
Он таким образом вымогал двести фунтов за нашу свободу.
ПРЕССИНГ
Послушайте, мадам, я вас запру в Бедлам.
МИССИС ПРЕССИНГ
Хоть вы и заговорили стихами, это вам не поможет. Все узнают, как вы подстрекали Гнидла обеспечить вам развод со мной. Развод вам обеспечен, но не такой, какой вы замышляли.
ПРЕССИНГ
Сэр! Не слушайте их!
ДОБРОДЕЙТЛ
Нет, я выслушаю всех.
ШЛЁНДЛ
Вот его письмо, которым он завлекал эту юную леди в свои силки.
ДОБРОДЕЙТЛ (читает)
«Цветик мой сладкий, детка моя. Жду тебя в 'Орле' в течение получаса. Изнемогаю от нетерпения. Надеюсь, что ты не разочаруешь меня после сегодняшнего презента. Вечно твой Жабик» Это, простите, вы писали?
ПРЕССИНГ
Нет, сэр! Какой я Жабик? Я готов присягнуть.
МИССИС ПРЕССИНГ
А я присягну, что это он и есть.
ЛИЧАРД
И я присягну. Я служил у него год, и мне знаком его почерк.
ГНИДЛ
А я снес письмо к этой леди.
ДРЕБАДАН
Эй, судья, да всё ясней ясного. Ты меня слушай. Даю слово честного человека, а оно дороже присяги двадцати таких уродов: эта девушка ни в чем не виновата. Да, она была подстрекательницей, она придумала весь этот план с шантажом судьи посредством клеветы и ложной присяги. Она и меня втянула в это дело, сам бы я не додумался. Ну и что? Она же это проделала, чтобы вызволить капитана Константа, который совершенно невиновен. Кстати, он одобрил этот план и втянул меня, сам бы я не додумался.
КОНСТАНТ
Потому что судья предлагал освободить меня за взятку.
ДОБРОДЕЙТЛ
Простите: ваше имя — Констант?
КОНСТАНТ
К вашим услугам.
ДОБРОДЕЙТЛ
Вы и не представляете, как я вам обязан. — Позовите мою сестру.
ПРЕССИНГ
Сэр, что вы тратите время на всю эту чушь? Я вам по-хорошему советую: подпишите приказ о ее аресте.
Явление 10.
ДОБРОДЕЙТЛ, ПРЕССИНГ, КОНСТАНТ, ХИЛАРЕТ, ДРЕБАДАН, ДУББИН, ПОЛИЦЕЙСКИЕ, ЛЖЕСВИДЕТЕЛИ, ПОЛИТОМАН, КЛАРИСА, ЛИЧАРД, ШЛЁНДЛ, МИССИС ПРЕССИНГ, ГНИДЛ и ИЗАБЕЛЛА.
ДОБРОДЕЙТЛ
Сестра, вам знаком этот человек?
ИЗАБЕЛЛА
Капитан Констант? К моему счастью, да. Как мне благодарить вас за то, что вы сделали для меня этой ночью? Только из-за пережитого потрясения я не смогла сразу же выразить вам свои чувства.
КОНСТАНТ
Значит, это были вы, мадам?
ШЛЁНДЛ
Моя драгоценная Изабелла!
ИЗАБЕЛЛА
Мой милый Шлёндл!
ШЛЁНДЛ
Мы встретились вопреки несчастливым звездам, которые пытались разлучить нас.
ИЗАБЕЛЛА
Но, может, наоборот, звезды были счастливые?
ШЛЁНДЛ
Теперь я в этом убедился, хотя и не сразу.
ИЗАБЕЛЛА
Вот неожиданность! Брат, прикажи арестовать этого сволоча! (Указывает на СВОЛЧА.) Именно из его рук меня вызволил капитан Констант.
ГНИДЛ
Взываю к вашей милости, ваша честь! Я нанял двух лжесвидетелей по приказу патрона.
ДОБРОДЕЙТЛ
Феноменальная подлость! Немедленно арестуйте обоих, но прежде всего судью. Теперь я буду обращаться с ним не как с порядочным человеком, а как с оборотнем. Констебль, предоставляю эту шайку вашему попечению. Спускайтесь и ждите меня. Я подпишу приказ об их аресте.
ПРЕССИНГ
Вы пожалеете, что пошли против меня.
ДОБРОДЕЙТЛ
Ваши угрозы бесполезны.
ЛИЧАРД
Пройдемте, джентльмены.
МИССИС ПРЕССИНГ
Я последую за тобой, как Немезида, и в конце концов, приведу тебя к истинному правосудию.
Явление последнее.
ДОБРОДЕЙТЛ, КОНСТАНТ, ХИЛАРЕТ, ДРЕБАДАН, ПОЛИТОМАН, КЛАРИСА, ЛИЧАРД, ШЛЁНДЛ и ИЗАБЕЛЛА.
ШЛЁНДЛ
Моя бесценная Изабелла, я так счастлив, что снова обрел тебя! Я даже не спрашиваю: а что, собственно, случилось с твоими драгоценностями? Они потонули? Нет, если море возвратило мне Изабеллу, пусть бриллианты станут выкупом за нее.
ИЗАБЕЛЛА
Море оказалось бескорыстнее, чем ты думаешь. Оно ничего не забрало.
ШЛЁНДЛ
Нет, ты не подумай, что я беспокоюсь о бриллиантах. Я даже не вспомнил бы ни о каких бриллиантах. Но поскольку моей Изабелле, как женщине, гораздо приятнее, чтобы бриллианты сохранились, то и я разделяю эту радость.
ДОБРОДЕЙТЛ
Мистер Политоман, я выражаю вам сожаление, что вашу дочь постигли такие перипетии.
ШЛЁНДЛ
Политоман? О небо, а ведь он похож! Сэр, не было ли у вас когда-нибудь сына?
ПОЛИТОМАН
Да, молодой человек. У меня был сын, но я указал ему на дверь. И он, разумеется, кончил свою жизнь на виселице.
ШЛЁНДЛ
Однако его душа сошла на землю, воплотившись в моем облике, и вернулась из Индии. Когда вы указали мне на дверь, я переменил имя, чтобы вы не нашли меня (если бы, конечно, искали) и поступил на службу в Ост-Индийскую компанию. А сейчас я прошу вашего благословения. (Подходит к нему с ИЗАБЕЛЛОЙ.)
ПОЛИТОМАН
Так это ты, повеса?
ШЛЁНДЛ
Да, и я нисколько не изменился.
ПОЛИТОМАН
Нет, я не могу тебя благословить, пока не уверен, что ты связал свою жизнь с достаточно высоконравственной особой.
ДОБРОДЕЙТЛ
Ей посчастливилось сохранить свою нравственность сегодня ночью. Это моя сестра, мистер Политоман, и, таким образом, мы с вами породнились, к моему большому удовольствию. Надеюсь, что и к вашему, учитывая восемьдесят тысяч приданого.
ПОЛИТОМАН
Ах, морской разбойник! Значит, этот пират — все-таки джентльмен удачи? Что ж, благословляю и тебя, и вас, дочь моя. Желаю вам счастья и хорошего потомства. Но имейте в виду: если он окажется недостойным супругом, я отрекусь от него и лишу наследства.
ИЗАБЕЛЛА
Я думаю, что он не даст вам поводов для огорчений.
ШЛЁНДЛ
Отец, у меня еще одна просьба. Я выступаю ходатаем за моего друга Константа. Ведь моя сестра будет счастлива только с ним.
ДОБРОДЕЙТЛ
У меня всё еще остается осадок от этой поганой истории. (КОНСТАНТУ) Сэр, я добьюсь компенсации морального ущерба всем, кто невинно пострадал от Прессинга. Мистер Политоман, судя по рассказу моей сестры, на капитана Константа можно положиться. Что же касается некоторого различия в имущественном положении — это настолько несущественный вопрос...
ШЛЁНДЛ
Особенно учитывая, что Констант со временем может сделать блестящую политическую карьеру, он великолепно разбирается в политике.
ПОЛИТОМАН
Да, такой человек будет преуспевать всегда. Страшно даже представить, в какие сферы он может вознестись. Сэр, если бы я знал, что вы разбираетесь в политике, то никогда бы не отказывал вам от дома. Я охотно приму вас и побеседую с вами на различные животрепещущие темы. И, пожалуй, я даже не стану возражать против вашего брака с моей дочерью — когда-нибудь в будущем.
ШЛЁНДЛ
А зачем тянуть? Сегодня определенно день удач, давайте продолжать в этом духе. А сейчас мне хотелось бы представить вашей дочери новоиспеченную сестру.
КОНСТАНТ
Шлёндл, ты и так меня осчастливил, но твое последнее благодеяние дороже целого мира.
ХИЛАРЕТ
Надеюсь, капитан Констант, вы не перемените своего мнения. Папенька, простите, пожалуйста, мне и Кларисе нашу ночную вылазку. Если было в этом что-то дурное, то ведь мы и так наказаны. И поскольку всё так благополучно завершилось, почему бы вам единственный раз не последовать примеру турок, которые считают благом то, что имеет счастливый конец и приносит прибыль?
ПОЛИТОМАН
Турки? У тебя на их счет чересчур книжное представление. Но ничего, капитан займется твоим политическим просвещением. (ШЛЁНДЛУ) Но я сгораю от нетерпения, желая узнать о ситуации в обеих Индиях! Каковы перспективы торговых связей с ними? Надеюсь, когда ты в последний раз видел Великого Могола, он был здоров?
ШЛЁНДЛ
Когда я его покинул, у него была всего лишь инфлюэнца в легкой форме.
ПОЛИТОМАН
Какое счастье! Тогда я прощаю и благословляю вас всех. Обнимитесь, дети мои! Вот, мистер Формэн, преимущество брака, особенно когда у тебя много детей.
ДРЕБАДАН
Давайте и я вас всех обниму. Сегодня я впервые познакомился с порядочными женщинами, даже с двумя сразу, и обе они осчастливили моих друзей. Этой ночью я напьюсь в лоск, да поможет мне дух вина. Вы будете упиваться своим счастьем, а я — пить за вас всех. Вы будете срывать плоды Венеры, я — наслаждаться дарами Бахуса. Мы с вами, насколько я понимаю, расстаемся на месяц, не меньше. Зато судье придется эту ночь праздновать со мной. Идемте веселиться, ваша честь! Честный судья — это ведь тоже подходящая компания.
ДОБРОДЕЙТЛ
Увольте, сэр! Я полагаю, вы и так провели этот день в веселье.
ДРЕБАДАН
Что вы, я только начал. А вы, папаша, тоже собираетесь уклониться? Не выйдет! Вы не можете быть трезвым на свадьбе обоих детей!
ПОЛИТОМАН
Сэр, из крепкого я не пью ничего, кроме кофэ.
ДРЕБАДАН
К чертям это ваше кофэ!
ШЛЁНДЛ
Не расстраивайся, Дребадан, мы еще встретимся за добрым бокалом. Мистер Добродейтл, он в общем-то парень неплохой. Пьянчуга и честнейший малый в одном лице.
ДОБРОДЕЙТЛ
Тем более скверно, что он подвергает себя добровольному безумию и одичанию. Надо заняться его просвещением и перевоспитанием, но это — позже. Завтра милости прошу всех ко мне. Мы замечательно повеселимся, и, я надеюсь, пережитые треволнения будут изглажены. Я позабочусь и о вознаграждении за ваших страдания, и о наказании преступника. Оно должно быть суровым и публичным. Потому что судья, презирающий закон, провоцирует зло.
Не уважается закон мирской и божий,
когда его столпы ведут себя негоже.
ЭПИЛОГ
Добро и благородство побороло
лихую силу зла и произвола.
Однако этот благостный финал,
как будто, многих разочаровал.
Вы мнили: я намеренье имею
маньяков вам представить галерею?
Ваш взгляд уныл, особенно у дам.
Но, дамы, чем не угодил я вам?
Изобличеньем скверны? Иль, скорее,
тем, что сюжета не украсил ею?
Вам надобно порока. Для чего?
Чтоб патетичней обличить его,
поскольку наши леди в этом деле
поболее, чем автор, преуспели.
Не хуже их и юные хлыщи —
таких вояк поди-ка поищи!
Они бы ради торжества морали
с дон Карлосом и Рим завоевали,
насилие насильем одолев
и папе вовсе не оставив дев.
А то еще для угожденья бесу
на трон взвели бы новую папессу,
чтоб, не оправившись, злосчастный Рим
пал, побежденный варварством таким.
Дань отдадим Лукреции, но всё же
ее поступку подражать негоже:
в нем мстительность язычества видна.
О нет! Благочестивая жена,
приемля всё, что послано судьбою,
перенести согласна не такое
и, принимая прокурорский вид,
Лукрецию гордыней укорит,
что та, мол, поступила слишком чванно:
тут нужен был не нож, а валерьяна.
Что без согласья совершилось, в том
мы прелюбодеянья не найдем.
Но ободритесь, дамы: я в финале
желаю, чтобы зол вы избежали.
И от насилья в этом мире злом
счастливый брак — да будет вам щитом!
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
Явление 1.
Дом судьи ПРЕССИНГА.
ПРЕССИНГ, ГНИДЛ.
ПРЕССИНГ
Письмо отнес?
ГНИДЛ
Отнес, ваша честь. В кофейню, по адресу, который указала эта особа.
ПРЕССИНГ
Очень хорошо. Вот что, Гнидл, я думаю, что тебе можно доверять секреты. Сейчас ты увидишь, насколько я с тобой откровенен. Короче, я подозреваю, что моя жена...
ГНИДЛ
Что, сэр?
ПРЕССИНГ
Приближает к своему телу не только меня. Боюсь, что я сделался членом корпорации рогоносцев.
ГНИДЛ
Самой многочисленной в Англии, ваша честь.
ПРЕССИНГ
Наш парламент стоит на страже нравственности, он принимает сторону рогоносцев против неверных жен. Рога дают мужу привилегию вышвырнуть изменницу из дома.
ГНИДЛ
Эту привилегию нельзя не признать небесполезной.
ПРЕССИНГ
Да, но чтобы воспользоваться ею, жену необходимо уличить в прелюбодеянии. Мало самому знать, что ты рогоносец. Необходимо известить об этом весь мир. А если не хочешь выставлять свои рога на всеобщее обозрение, то придется терпеть свою проклятую жену. Поэтому, Гнидл, я желаю, чтобы ты проследил за моей благоверной. Если ты накроешь ее на месте преступления, то уж я в долгу не останусь. Промедление смерти подобно, потому что если я ее не прищучу, то она возьмет меня за жабры. Я не могу вечно затыкать ей рот деньгами, потому что она ненасытна. Так я окончательно разорюсь.
ГНИДЛ
Ваша честь, я сделаю всё, что в моих силах.
ПРЕССИНГ
А я тебя вознагражу в случае успеха.
Явление 2.
ГНИДЛ один.
ГНИДЛ
Благодарю покорно, ваша честь! Не такой я дурак, чтобы верить твоим обещаниям. Твоя жена заплатит мне больше за аналогичную службу. В конце концов, я не Труффальдино, чтобы угождать и вашим, и нашим. И, поскольку я уже давно являюсь поверенным леди в самых щекотливых делах, то отправлюсь прямо к ней и, как неподкупный и непродажный слуга, заложу своего хозяина. Потому что ежели он ее выставит из дома, я останусь в накладе. Из-за своей жуткой жадности он готов уничтожить всех мошенников на свете, чтобы избавиться от конкурентов.
Явление 3.
Дом констебля.
ШЛЁНДЛ, КОНСТАНТ.
ШЛЁНДЛ
А твоя малышка не чужда политики. Сплести такую интригу! Только я боюсь, что этот алкаш всё опошлит.
КОНСТАНТ
Не бойся: он не такой примитивный. В его черепе долгие годы шла война между Пороком и Воздержанием. Наконец они заключили перемирие, и с тех пор соблюдают паритет: он всегда и трезв, и пьян наполовину.
ШЛЁНДЛ
Что ж, покамест нам приходится ждать у моря погоды, расскажи, что было с тобой за эти три года после увольнения со службы в Индии. Ты и этот бочонок, вроде, отбыли в метрополию?
КОНСТАНТ
Да. Тот год был тревожный. В воздухе пахло войной. О ней не только говорили, но и шло усиленное пополнение армии. Тогда я решил снова послужить отечеству и на последние гроши снова купил офицерский патент. Служил я без особых приключений, потом попал под сокращение, и разделил участь тех несчастных сорвиголов, которых вышвырнули в отставку и обрекли на нищенство в красных мундирах.
ШЛЁНДЛ
У военной материи такая особенность: она быстро становится рваной в клочья — что солдатские мундиры, что знамена. Тем и другим оказывает почет Вестминстер-холл. Знамена там выставляются, а солдаты приговариваются к тюрьме. Любая каталажка всегда предоставит приют для солдата.
КОНСТАНТ
Единственной радостью, которую мне подарило отечество после возвращения, была удача в любви — знакомство с Хиларет. Мы должны были встретиться прошлой ночью, чтобы потом обвенчаться. Я ждал ее в условленном месте и тут увидел какого-то подонка, приставшего к прилично одетой женщине. Я полетел ей на помощь, негодяй скрылся, а полиция схватила меня. Утром я предстал перед судьей Прессингом и вот попал сюда.
ШЛЁНДЛ
И эта особа дала показания против тебя?
КОНСТАНТ
Нет еще. Она тогда не оправилась от легких телесных повреждений и сказала, что даст показания сегодня вечером. Впрочем, я ее не виню. Судя по рассказу Хиларет, да и по моему скромному опыту — всё это проделки вымогателя судьи.
ШЛЁНДЛ
Да уж не сомневайся: в беззакониях он не знает равных, в этом судебном фарсе он просто премьер. Но не унывай: порок будет наказан — такой закон жанра. Он запутается в собственных сетях и не выберется. Разве что дьявол окажется к своему протеже милостивее, чем мы рассчитываем.
КОНСТАНТ
А каковы твои проспекты на будущее? Ведь ты в отечестве один как перст.
ШЛЁНДЛ
Один — не один, не знаю. Я оставил здесь старика отца — богатея, между прочим. Ему было угодно вышвырнуть меня из дому за какие-то мелкие проказы. Может, смягчился, если жив, конечно. Я десять лет не слыхал о нем.
КОНСТАНТ
Как можно! У тебя есть отец — и ты не вспоминал о нем так долго! Это безобразие.
ШЛЁНДЛ
Увы, я человек действия. Сначала делаю, думаю потом, когда уже ничего не поправишь. И так всю жизнь. У моего рассудка глаза на затылке. Это называется: ретроспективное мышление.
Явление 4.
ШЛЁНДЛ, КОНСТАНТ и ДУББИН.
ДУББИН
Ваше благородие, вам письмо
ШЛЁНДЛ (читает)
Вот это я понимаю — эпистола!
КОНСТАНТ
Что там?
ШЛЁНДЛ
Моё освобождение, собственноручно удостоверенное королевой этих мест.
КОНСТАНТ
А если попроще?
ШЛЁНДЛ
А если без высокого штиля, без фигур и тропов, это письмо констеблю от миссис Прессинг с распоряжением дать мне свободу немедленно. (Читает) «Сэр, едва я пришла в себя от шока, причиненного неотесанностью вашего чудовищного приятеля, я поспешила исполнить свое обещание. Вы найдете меня дома. Податель сего вручит констеблю приказ о вашем освобождении» (Целует письмо) О благодетельница! Благословенная жена проклятого шантажиста! Улетаю в твои объятия!
КОНСТАНТ
Слушай, а не вовлечь ли ее в наш заговор? А для достоверности покажи ей записку, в которой Прессинг назначает Хиларет встречу.
ШЛЁНДЛ
Гениальная идея! Мчусь ее реализовывать. Прощай, дорогой Констант, и до свидания
в тех кущах золотых, где подлых нет тенёт
и беззаконный суд до нас не досягнёт.
КОНСТАНТ
Удачи, друг!
Явление 5.
Таверна.
ПРЕССИНГ и ПОЛОВОЙ.
ПРЕССИНГ
Эй, половой! Не заходила ли сюда особа женского пола, дабы войти в сношение с мистером Джонсом?
ПОЛОВОЙ
Такой не видел, сэр, но могу справиться в баре.
ПРЕССИНГ
Да, справься. И если таковая обнаружится, пошли ее наверх, в отдельный кабинет. (ПОЛОВОЙ уходит) Не думаю, чтобы она меня кинула, но всё-таки изнываю от неизвестности. Она возродила мою прежнюю потенцию. Я весь пылаю пламенем юности! Мне сорок девять лет — и ни секундой больше. Но где же моя малюточка? Эх, зачем я дал ей задаток пять шиллингов, да еще кошелек — два шиллинга, не меньше! Может, она уже их истратила на молодого бугая и не придет? Или, того хуже, придет и принесет мне какую-нибудь пакость?
Явление 6.
ПРЕССИНГ, ХИЛАРЕТ.
ПРЕССИНГ
О, моя маленькая разбойница! Сладость моя! Я изнываю уже целых четыре часа!
ХИЛАРЕТ
Да, молодые любовники обычно приходят загодя.
ПРЕССИНГ
О, да! Я молодой! Я пламенный! Приласкай меня! Потрепли по щечке! Гав! Гав! Сейчас я тебя укушу! А что мы будем пить? Белое или красное? Дамы предпочитают белое. Бой, шотландского, полпинты! Сядем, милочка! Садись, не бойся, это не страшно. Приближься, деточка! Расскажи, как ты в первый раз утратила невиновность... пардон, невинность. Давай выкладывай все подробности своего падения! Все детали своего позора! А я потом впишу тебя в свои анналы. Видишь ли, я создаю хронику моего эротического опыта. Я рассказываю обо всех падших женщинах, которых когда-либо имел. Я назвал этот эпохальный труд: «Моя личная энциклопедия»
ХИЛАРЕТ
Воображаю этот фолиант!
ПРЕССИНГ
Да, солидное произведение.
ХИЛАРЕТ
Я полагаю, самые интересные страницы еще впереди.
ДЕТСКИЙ ГОЛОС (за сценой)
Шотландского, полпинты, в отдельный кабинет.
ПРЕССИНГ
Ну, говори, где начались твои шуры-муры? В церкви?
[В оригинале: Where did your Amour begin – at Church, I warrant you.]
Они там часто начинаются, но редко заканчиваются. Или ты пошла поглазеть на моряков? А? Ваша сестра обожает на что-то глазеть. Любопытство погубило многих Евиных дочерей. Не удивительно, что и дети так любопытны: они ведь появились на свет благодаря любопытству их мамочек. О, какая мысль!
ХИЛАРЕТ (в сторону)
А я и забыла, что первым меня как бы лишил девственности матрос! Хорошо, что этот напомнил. (Вслух) Да, сэр. Вы правы, это было любопытство, и оно имело фатальные последствия.
ПРЕССИНГ
А у вас эти шашни начались с письма или...
ХИЛАРЕТ
С письма, сэр. Если точнее, с целой горы писем. Сначала я возвращала их нераспечатанными, потом распечатала несколько, но всё равно возвращала без ответа. И, в конце концов...
ПРЕССИНГ
Ответила!
ХИЛАРЕТ
Ответила. Но он истолковал мой ответ в совершенно извращенном смысле.
ПРЕССИНГ
О, в извращенном? Это интересно! Я знаю по собственному опыту: получаешь любовное письмо — и сразу же такое в голову лезет... А потом появляется женщина — и падает. Ну, давай дальше! В каком именно извращенном смысле он истолковал твой ответ?
ХИЛАРЕТ
Его письмо было испещрено клятвами в вечной любви и всяком таком прочем.
ПРЕССИНГ
Да, да, да! Именно так делал и я. В искусстве обольщения нужен строгий метод. Это как закон.
ХИЛАРЕТ (в сторону)
Нудное же у тебя обольщение, старый сатир.
ПРЕССИНГ
Много ли ты ему написала ответов?
ХИЛАРЕТ
Не много, сэр. Теперь ему нужны были ответы действием.
ПРЕССИНГ
Хорошо сказано. В самом деле, слова — это уже лишнее. Перейдем к эпизоду твоего падения.
ХИЛАРЕТ
Это произошло в воскресение, утром...
ПРЕССИНГ
Конечно, в воскресение утром! Когда же еще! Прихожане на службе, никто не помешает. Мой старый приемчик.
ХИЛАРЕТ
Жары́ стояли ужасные...
ПРЕССИНГ
Это было в мае? Или в июне? В июне, я угадал? В июне женщины такие сочные, как вишни.
ХИЛАРЕТ
Я сомлела от зноя и зашла в павильон. И, вообразите моё изумление: там я нашла своего вероломного милого.
ПРЕССИНГ
Какого?
ХИЛАРЕТ
Милого. Но вероломного.
ПРЕССИНГ
Ах, хитрый кобель! Он в точности подтверждает мою систему. В ней особое внимание уделяется засаде! Это такая любовная тактика. Ну, и каким ты его нашла?
ХИЛАРЕТ
Он разыграл изумление: дескать, наша встреча для него самого была сюрпризом. Но я потребовала объяснений, почему и с какой целью он спрятался в беседке. Тогда он сбросил с себя...
ПРЕССИНГ
Что?
ХИЛАРЕТ
Личину приличий. Он накинулся на меня, прижал к своему телу и, выражая самое крайнее возбуждение, принялся извергать из себя...
ПРЕССИНГ
Что?
ХИЛАРЕТ
Клятвы в вечной любви. Я выразила по этому поводу свое крайнее изумление и попыталась отторгнуть от себя его тело. Но он возобновил свои поползновения со словами, непристойность коих не поддается изъяснению. Я растерялась, и он воспользовался этим. Он умолял — я возмущалась, он вздыхал — я рыдала, он атаковал — я лишилась чувств, и тогда он...
ПРЕССИНГ
Довольно! Я изнемогаю! Мой идол! Моя Цирцея! Моя прелесть! Моя птичка! Золотко моё!
ХИЛАРЕТ
Что с вами, сэр? Что вы хотите со мной сделать?
ПРЕССИНГ
Растерзать тебя в пароксизме страсти! Съесть тебя! Проглотить одним махом!
ХИЛАРЕТ
На помощь! Это маньяк! Насилуют! Убивают! Ужас! Ужас!
Явление 6.
ПРЕССИНГ, ХИЛАРЕТ и ДРЕБАДАН.
ДРЕБАДАН
Черт возьми! Что я вижу! Судья Прессинг пытается налечь на женщину?
ХИЛАРЕТ
О, добрый сэр! Умоляю вас, во имя неба — спасите бедную, невинную, доверчивую девушку! Этот злой маньяк коварно завлек меня сюда!
ПРЕССИНГ
Дьявол! Дьявол!
ДРЕБАДАН
Тьфу на вас! Стыдно, мистер Прессинг! Законник, охранник и отправитель Правосудия, и вот так вы его отправляете?
ПРЕССИНГ
Как ты смеешь бросаться обвинениями?
ХИЛАРЕТ
Вы сами знаете, что вели себя со мной хуже варвара! (ДРЕБАДАНУ) Прошу вас, добрый сэр, подержите его до прихода полиции, не дайте ему улизнуть. И если в этой стране все равны перед законом, включая судей, я добьюсь, чтобы его повесили.
ПРЕССИНГ
Позор! О мой жалкий жребий! Как я дожил до этого дня?
ДРЕБАДАН
А я тебе объясню. Ты выбрал неверный путь. Если бы ты, как порядочный, предпочел бутылку, разве могло бы это произойти? Но ты, шанкр тебя возьми, увлекся донжуанством — это на старости лет! Ты себя в зеркале видал? Руки как крюки, морда грызуна, плешь стервятника. С твоими дряблыми телесами только соблазнять женщин, старый облезлый верблюд! Остается разве что прибегать к силе, да сила-то у тебя откуда? Всемирное ты позорище! Ну, ничего, задашь ты работу нашим газетчикам и журнальщикам! Месяц будут тобой кормиться. Вот будет фурор, когда тебя с эскортом повезут к Тайнберскому дереву. Куда там Александру Македонскому! Он не въезжал в Вавилон так триумфально. И разве это не триумф правосудия, когда ему приносят в жертву его жреца?
ПРЕССИНГ
Но, сэр, если в этом мире есть правда, поверьте, что я невинен.
ДРЕБАДАН
А это без разницы! Вам ли не знать! Разве под тяжестью настоящих грехов затягивается веревка? Если эта женщина присягнет против вас, вопите тогда о своей невинности! Что попало в сети — то и рыба. В объятиях виселицы редко бывает тот, кто ее достоин, но уж если она в кого вцепится, то не выпустит.
ХИЛАРЕТ
Не верьте ему! Откуда у вас невинность? Вот мистер видел, что вы тут со мной вытворяли. Он же съесть меня хотел! Маньяк!
ДРЕБАДАН
Я так и присягну с чистейшей совестью. Мне это как выпить бокал вина.
ПРЕССИНГ (в сторону)
Да, я попал! Причем в собственные сети. Что же делать? То же, чего я в таких случаях добиваюсь от других. (Вслух) Мадам, вы рассчитываете на деньги. Я хорошо знаю кодекс и, разумеется, протестовать не стану. Однако и вы проявите трезвомыслие. Что с меня взять? Я беден, крайне беден, потому что с моей щепетильностью невозможно быть богатым.
ХИЛАРЕТ
Будь вы даже миллионщиком, деньги не утолили бы моего мщения. Не-ет, вы должны быть повешены для устрашения других. Маньяк!
ПРЕССИНГ
Фурия! Стерва! Жаждет крови вместо золота. А золото для меня то же, что и кровь!
ДРЕБАДАН
А что у нас в этой ёмкости? Не уксус? Нет, вино, клянусь Юпитером. Вот пакостник! И ты еще хочешь, чтоб тебя считали невинным, когда ты пойман с поличным! Да на месте судьи или целого суда присяжных я бы тебя повесил только из-за одной этой предательской бутылки. Но раз уж ты всё равно отправишься на виселицу, давай выпьем на посошок. Да ты не страдай. В аду тебе скучно не будет. Там тебя ждут твои жертвы — с распростертыми объятиями. В общем, я пошел за половым, а он позовет полицию.
ПРЕССИНГ
Стойте, сэр! Ради милосердия, пощадите меня! Мадам, неужели ничто не может вас удовлетворить?
ХИЛАРЕТ
Только строжайшее соблюдение закона. Пожалуйста, сэр, не теряйте времени, пошлите за полицией.
ПРЕССИНГ
Нет! Я согласен на любые условия! Говорите, что вам нужно!
ХИЛАРЕТ
Полиции! Полиции! Маньяк!
ПРЕССИНГ
Постойте, сэр! Я дам вам сто гиней! Я выполню всё, что скажете!
ХИЛАРЕТ
Нет! Вспомните, как вы сами сегодня утром были безжалостны к двум джентльменам. Однако я отомщу за них. Сэр, вы когда-нибудь приведете полицию?
ПРЕССИНГ
Но один уже на свободе, а другого я отпущу.
ХИЛАРЕТ
Слишком поздно.
ДРЕБАДАН
А вот если бы вы бросили распутство ради пьянства...
ПРЕССИНГ
Да я брошу и то, и другое!
ДРЕБАДАН
Тогда вы будете достойны повешения. Погодите. Вы сказали: другое? Значит, вы все-таки употребляете? Но этого мало! Вот если бы вы поклялись начать новую — порядочную — жизнь и каждый день надираться, тогда я, пожалуй, мог бы ходатайствовать за вас перед этой особой. Она оставит в покое вас, а вы — ее друзей.
ПРЕССИНГ
Да оставлю я в покое, кого хотите!
ДРЕБАДАН
Мадам, может, вы все-таки проявите снисхождение к этому несчастному и недостойному служителю закона?
ХИЛАРЕТ
Сэр, я не могу отказать вам решительно ни в чем.
ПРЕССИНГ
Пусть подадут перо и чернила. Я сейчас же напишу приказ о его освобождении.
ДРЕБАДАН
Бой, принеси перо, бумагу, чернила, а заодно бутылку старого портвейна.
ПРЕССИНГ (Хиларет)
Баловница! И ты могла бы присягнуть против бедного старичка?
ДРЕБАДАН
Правда, это было бы несколько жестоко, мадам. Неужели вы могли бы спокойно видеть этот скелет на виселице? Неужели хватило бы у вас совести принести Молоху Закона такую неаппетитную жертву? А, бумага подоспела! Пишите приказ, судья, освободите одним махом и того джентльмена, и себя.
ПРЕССИНГ пишет. ДРЕБАДАН и ХИЛАРЕТ выступают вперед.
ДРЕБАДАН
Вы так виртуозно исполнили свою партию, что очень возвысили женский пол в моих глазах.
ХИЛАРЕТ
Да уж, по части всяких хитростей женский пол не слаб.
ДРЕБАДАН
Если не пренебрегает вином, ибо вино — эликсир мудрости.
В себя вина побольше влей —
и сделаешься ты умней.
Но я еще не разрешил одной философической проблемы: что перевесит на аптекарских весах — польза от вина или пагуба от лекарств. Будь я мэром, все аптеки в столице переделал бы в кабаки.
ХИЛАРЕТ
А потом пришлось бы открыть столько же аптек.
ДРЕБАДАН
Отнюдь! Сами посудите: вино — вещь самая безвредная. Виноградный сок — это же натуральный продукт. А всякие микстуры — сплошная химия. А этот ужасный чай! Вот ведь отрава! Бросайте вы эту бурду. То ли дело вино — и лицо вам разукрасит не хуже кошенили,
[В оригинале: It will paint your Face better than Vermilion.]
и способствует порядочности лучше любых проповедей. Я вас познакомлю со своими одноклубниками, и вы убедитесь, что они — самые порядочные малые: алчущие, но не алчные. Они обитают в клубах табачного дыма и в винных парах, не помышляя о другом пристанище, кроме шинка.
ПРЕССИНГ
Вот ваша бумага. Она незамедлительно перенесет того джентльмена сюда.
ДРЕБАДАН
Бой, доставь письмо по адресу. Присоединяйтесь, ваша честь. Мы познакомились при весьма пикантных обстоятельствах, но что нам мешает вскорости войти в кумпанство?
[В оригинале: we may be very good Companions soon.]
Так сядем чинно-благородно и будем ждать нашего друга. А вы, если хотите начать новую жизнь, не откладывайте назавтра, приступайте прямо сейчас. Садись с нами, добродетельный мытарь, садись, бизнесмен в области правосудия. Выпьем за расширение твоего бизнеса, пусть не переведутся вовек распутные девки и крапленые карты. Ведь ты — коллектор, взимающий проценты с греха.
[В оригинале: Thou art a Collector of the Customs of Sin.]
Кто хочет грешить безнаказанно, пусть покупает у тебя лицензию. Выпьем, старик, и если не допьешь хоть капли, тебя повесят, клянусь этой бутылью.
ПРЕССИНГ
Сэр, ваше радушие не знает границ. Я боюсь потерять голову.
ДРЕБАДАН
И замечательно! Бухой судья — это картина маслом! Малые фламандцы.
[...это картина маслом! Малые фламандцы. В оригинале несколько иначе: it is a comely Sight.]
Когда правосудие гуляет, оно не занимается поборами.
ПРЕССИНГ
Разве вам не известно, как в древних Афинах наказывали судей за пьянство?
ДРЕБАДАН
Но мы же, хвала Зевсу, не в Афинах, тем более не в древних. А тут за пьянство и другие грешки против нравственности наказывают только простых обывателей. Винопитие и азартные игры — это забавы привилегированных классов. Если не имеешь кареты, чтобы добраться до дома с дружеской попойки, тогда пей одну воду.
ХИЛАРЕТ
Сэр, прекратите это насилие над нами!
ДРЕБАДАН
Клянусь бутылкой, не прекращу! Девочка, я тебя заставлю выпить перед лицом правосудия. Это лучше, чем добавлять в чай рому. Выпей мировую с мировым судьей. Он мировой парень и порядочный выпивоха. Слушай сюда, судья: прекращай ты валандаться с девицами, оставь их пацанам. Водись лучше с бутылкой. Эта подружка — для твоих лет самая подходящая. И не обижай ты нормальных пацанов.
[В оригинале: honest young Rake.]
Вот зачем ты их упек в каталажку? Смотри, не делай так больше. Можешь драть семь шкур с шулеров и шлюх, промышляющих без твоей грамоты, — пожалуйста! Но если ты тронешь моих приятелей, я заставлю тебя не только выпить бутылку, но и съесть ее. Здоровье вашей чести! За вашу честь! Нет, так не пойдет, вам тоже надо выпить. Бой, еще бутылку!
ПРЕССИНГ
Нет, больше ни одной капли!
ДРЕБАДАН
Конечно, ни одной. Пять капель. Давай, давай, дама ждет!
ПРЕССИНГ
Нет, лучше тюрьма.
ДРЕБАДАН
Это можно устроить и даже практически бесплатно. Лучше выпей.
ПРЕССИНГ
Приходится, если вы прибегаете к насилию.
ДРЕБАДАН
А теперь споем вакхическую песню. Я начну, а вы подтягивайте.
(Поет)
Меж разных школ
античных шел
о счастье спор, неиссякаем.
А нами он
давно решен:
в вине мы счастье почерпаем.
Рефрен:
Вино наш дух бодрит
и жжет огонь ланит,
для ран сердечных служит панацеей,
в поход ведет солдат,
в стихах рождает лад.
С ним шар земной вертится веселее.
Тьмы разных бед
затмили свет,
рванув из ящика Пандоры.
Полгоря в том,
когда вином
мы гасим беды и раздоры.
Когда ты пьян,
любой изъян
сокрыт, и счастливы все люди:
слабак силен,
дурак умен
и справедливо правосудье.
Явление 8.
ПРЕССИНГ, ХИЛАРЕТ, ДРЕБАДАН, КОНСТАНТ и ДУББИН.
КОНСТАНТ
Хиларет, любовь моя!
ХИЛАРЕТ
Констант, о какое счастье! Наконец-то!
ДРЕБАДАН
За твою свободу, дружище!
КОНСТАНТ
Спасибо, Дребадан, тем более что я этим отчасти обязан тебе. В награду мы со Шлёндлом будем твоими пленниками шесть вечеров.
ДРЕБАДАН
А где Шлёндл?
КОНСТАНТ
Он в совершенной безопасности, не беспокойся за него.
ХИЛАРЕТ
Сэр, поскольку это дело закончено, следует поставить точку. Вот кошелек, который вы мне дали утром. Вы не получили от меня того, чего ожидали, но в утешение получите нечто неожиданное — ваши деньги. Я их не тронула.
ПРЕССИНГ
Что ж, это лучше, чем ничего.
ДРЕБАДАН
Ну, господа, рассаживайтесь, наливайте и начинаем загул часа на два.
ПРЕССИНГ
А сейчас слово берет правосудие. Мистер констебль, исполняйте свои обязанности.
ДУББИН
Все ко мне!
Явление 9.
ПРЕССИНГ, ХИЛАРЕТ, ДРЕБАДАН, КОНСТАНТ, ДУББИН и СТРАЖА.
ПРЕССИНГ
Арестовать их именем короля! Я обвиняю эту женщину и этого мужчину в сговоре против меня с целью ложного доноса о попытке изнасилования.
ДУББИН
Сопротивление бесполезно.
ХИЛАРЕТ
Подлец!
ПРЕССИНГ (Дребадану)
В следующий раз, заставляя кого-то писать письмо, проверьте, что там на самом деле.
ДРЕБАДАН
Урод позорный! Ты безнадежен: тебя даже вино не перевоспитает.
ПРЕССИНГ
Обращаю внимание на оскорбления в мой адрес. Я низвергну на ваши головы всё могущество юстиции. Констебль, отведите арестованных к себе домой и держите вплоть до суда.
ДРЕБАДАН
Судья, так это взаправду, что ли?
ПРЕССИНГ
В высшей степени. Вы скоро в этом убедитесь.
ДРЕБАДАН
Вот и нашлось одно существо, с которым я сам отказался бы выпить.
ДУББИН
Милости просим ко мне домой, господа. Недолго же вы отсутствовали. Дорогу вы знаете. (ДРЕБАДАНУ) А уж вам я окажу особое гостеприимство.
КОНСТАНТ
Со своими бедами я смирился. Но ты — другое дело, Хиларет.
ХИЛАРЕТ
Не думай обо мне. Так будет легче нам обоим.
ДРЕБАДАН
Позвольте мне сказать несколько добрых слов его чести. Чтоб тебе не пить больше вина, и чтоб на тебя излился океан разбавленного пива, и чтобы твоё тело сделалось под стать твоей гнилой душе!
ХИЛАРЕТ
Позвольте и мне кое-что ему пожелать.
О Господи! В награду
за подлость через край
всё отбери у гада —
жены не отбирай!
АКТ ТРЕТИЙ
Явление 1.
Улица.
ХИЛАРЕТ, КЛАРИСА, встречаются.
ХИЛАРЕТ
Клариса!
КЛАРИСА
Госпожа, душенька моя! В целости и сохранности?
ХИЛАРЕТ
Да, хвала небесам. Я чуть не потеряла кое-что, но все-таки уберегла, можно сказать, чудом.
КЛАРИСА
Хорошо, если так.
ХИЛАРЕТ
А вы не верите?
КЛАРИСА
Верю, как самой себе. Но, честное слово, лучше бы я себе не верила. Наш бедный капитан Констант...
ХИЛАРЕТ
Что с ним?
КЛАРИСА
Сударыня...
ХИЛАРЕТ
Да говорите же, не томите.
КЛАРИСА
Он арестован за попытку изнасилования.
ХИЛАРЕТ
Что?
КЛАРИСА
Сведения верные: мне сказал его слуга.
ХИЛАРЕТ
Это клевета! Как вы можете ее повторять! Ведите меня к этому слуге. Я найду моего Константа, хотя бы в тюрьме.
КЛАРИСА
Уж больно вы добрая, мисс. Я не такая. Скорее король навестит в тюрьме государственного изменника, чем я — своего собственного.
ХИЛАРЕТ
Неужели вы допускаете, что я поверю наветам на человека, доказавшего уже столько раз свою верность! И, кроме того, я приобрела некоторый опыт, который позволяет не верить слухам. Конечно, если они подтвердятся, я подавлю в себе чувство к нему.
КЛАРИСА
Эх, как бы его самого не удавили по приговору судьи Прессинга, в клещи которого он попал.
ХИЛАРЕТ
Прессинга? О, какое счастье! Теперь я не сомневаюсь, что Констант не виноват. Я вам потом всё объясню. А сейчас бежим искать его!
КЛАРИСА (в сторону)
Искать новых приключений на свою голову! Но если господам хочется приключений, слугам просто невежливо становиться у них на дороге, хотя бы и к погибели.
Явление 2.
Дом констебля.
КОНСТАНТ один.
КОНСТАНТ
К своему прискорбию, я вынужден согласиться, что в философии, утверждающей, будто для собственного счастья не следует устраивать счастье других, есть толика истины. Отзывчивость — это донкихотство. Если ты бросаешься на помощь прекрасной принцессе, то можешь оказаться в клетке. Надо мне было очертя голову кинуться на выручку незнакомой авантюристке, которая в благодарность меня же обвиняет в покушении на ее, пардон, невинность!
Явление 3.
КОНСТАНТ, МИССИС ДУББИН.
МИССИС ДУББИН
Чего изволит ваше благородие — джина или пунша?
КОНСТАНТ
Мадам, оставьте меня, пожалуйста. Мне сейчас ничего в глотку не лезет.
МИССИС ДУББИН
Понять-то вас можно, сэр, только нам от этого не легче. Не было у нас еще таких постояльцев, чтобы в глотку не лезло. Вы же капитан, у вас такая серьезная статья, шутка ли сказать — изнасилование! А ведете себя так, будто вы мелкий клерк, пойманный на лжесвидетельстве, или расстрига, стянувший рясу.
КОНСТАНТ
Давайте так: пейте вы сами, что хотите, а я заплачу, сколько вам будет угодно.
МИССИС ДУББИН
Вот спасибо, ваше благородие! Вы уж не обижайтесь. Жизнь собачья: за эту конуру надо платить, а уж когда взвинтили акцизы на вино, совсем стало худо. Я уж говорю своему благоверному: чем ловить жуликов, впору самому сделаться жуликом.
КОНСТАНТ
Я думаю, что многие жены сказали бы то же самое. И если любящие мужья пойдут им навстречу, виселица заработает не хуже коллегии адвокатов.
МИССИС ДУББИН
Да хоть бы так! От этого как раз зависит наше благополучие. Ведь еще в прошлом году у нас было по десятку жильцов. А сейчас нет других насильников, кроме вашего благородия. Может, хоть вы нам принесете удачу? Вот бы нам хотя бы еще одного постояльца!
Явление 4.
КОНСТАНТ, ДУББИН, МИССИС ДУББИН.
ДУББИН
А я вам еще одного джентльмена привел! Вы с ним легко найдете общий язык. Уж такой культурный!
МИССИС ДУББИН
Вот радость-то! Еще одного культурного человека посадили! И вам будет веселее.
КОНСТАНТ
Сомневаюсь. Я бы предпочел поскучать.
ДУББИН
А у меня тут не гостиница. У меня только одна арестантская.
МИССИС ДУББИН
Да вы не расстраивайтесь, кэптен. (С)
[Моя вставка. А реплика «Не расстраивайтесь, кэптен» из «Пигмалиона» (шутка).]
Был бы человек хороший...
ДУББИН
Так он хороший, и тоже капитан. По всему — человек порядочный.
КОНСТАНТ
И кто же этот порядочный человек?
ДУББИН
Маньяк-насильник, само собой! Да это не позор для джентльмена. Какого-нибудь воришку из голытьбы я не стал бы вам навязывать в товарищи, но насильник или убийца — это люди серьезные. Хотя, собственно, что он такого сделал? Подумаешь, пристал к публичной девице. Я, что ли, не приставал, пока не женился? Женатый мужик теряет лоск, теряет остроту ощущений. Женатому незачем насиловать, как богатому наследнику незачем воровать. Ваше благородие сами это почувствуете, если доживете, конечно.
МИССИС ДУББИН
Он шутит. Ваше благородие, не обижайтесь на него.
ДУББИН
А вот и джентльмен!
Явление 5.
КОНСТАНТ, ШЛЁНДЛ, ДУББИН, МИССИС ДУББИН.
КОНСТАНТ
Невероятно!
ШЛЁНДЛ
Дорогой Констант!
КОНСТАНТ
Какой ангел привел тебя в Англию?
ШЛЁНДЛ
Какой черт занес тебя в полицию?
КОНСТАНТ
Насилие, друг мой. Не позор для джентльмена, как выражается наш почтенный хозяин.
ШЛЁНЛД
Это шутка?
ДУББИН
Нет, сэр. Капитан говорит правду.
ШЛЁНДЛ
Вот те раз! Я скорее заподозрил бы в склонности к насилию кого-нибудь, кто носит горностаев или митру. Но, видать, это правда — про тихий омут. Тем лучше. Теперь мы рука об руку пойдем...
ДУББИН (про себя)
К общему финалу... Они, видать, одного поля ягоды.
МИССИС ДУББИН
Не угодно ли пуншу, господа? Это вас укрепит.
ДУББИН
Не надо их насиловать, жена, не надо их пичкать. Желаю вам благополучно выцарапаться из этой ситуации. А до тех пор пользуйтесь моим гостеприимством. А будете вы пить или нет — дело ваше. Разрешите только заметить, что чем больше вы будете пить, тем меньше будете страдать по поводу ваших проблем. Потому что совмещать два занятия затруднительно.
ШЛЁНДЛ
О, хозяин, да вы настоящий философ!
Явление 6.
КОНСТАНТ, ШЛЁНДЛ.
ШЛЁНДЛ
Дорогой Билл, а теперь скажи правду. Я так понимаю, что на тебя возвели напраслину?
КОНСТАНТ
Разумеется, друг. Я жалею, что вообще в это ввязался. Я на улице вырвал женщину из когтей насильника, она же присягнула, что это я покушался на нее. Но в любом случае я рад тебя видеть.
ШЛЁНДЛ
Твоя извечная доброта и безрассудность!
КОНСТАНТ
Конечно, лучше бы мы встретились не здесь и не по такому поводу. Зная твое легкомыслие, я подозреваю, что тебе выбраться из своей неприятности будет потруднее, чем мне.
ШЛЁНДЛ
Конечно, я очень легкомысленный тип и не знаю, как буду выбираться, но, клянусь честью, я невинен, как дитя, то есть как ты. Наши преступления разнятся только тем, что моя, так сказать, жертва присягать не стала.
КОНСТАНТ
Это замечательно. А почему ты оставил Индию? Я думал, ты поселился там навсегда. Что стало причиной?
ШЛЁНДЛ
Да то же самое, из-за чего я поехал в Индию. То самое, ради чего я живу.
КОНСТАНТ
То есть женщина?
ШЛЁНДЛ
Да, женщина — молодая, прекрасная да еще и богатая. Вдова, у которой восемьдесят тысяч фунтов. Вот моя путеводная звезда.
КОНСТАНТ
Как же эта звезда называется?
ШЛЁНДЛ
Очень просто: миссис Шлёндл.
КОНСТАНТ
Даже так?
ШЛЁНДЛ
Да. А раньше ее звали миссис Слитток.
[В оригинале: Ingot, т. е. в том числе золотой слиток.]
Но вскоре после твоего отплытия из Индии достопочтенный мистер Слитток почил в бозе, а его вдову, со всеми ее прелестями, я принял в наследство.
КОНСТАНТ
Поздравляю тебя, Джек! Моё сердце так исполнилось твоей удачей, что моя неудача оттуда вытеснена.
ШЛЁНДЛ
Погоди, это еще не всё.
ДРЕБАДАН (за сценой)
Рома — две кварты! И пусть этот пунш получится как геенна огненная!
ШЛЁНДЛ
У нас подбирается веселая компания!
Явление 7.
КОНСТАНТ, ШДЁНДЛ, ДРЕБАДАН и ДУББИН.
ДРЕБАДАН
А, вот где эти славные охотники до женщин и за женщинами! Шлёндл, я тебя не узнаю, дружище. Где твои гимны женскому полу? Так, говоришь, Марк Антоний совершил выгодное вложение капиталов, променяв мир на женщину? Держу пари на шесть галлонов кларета, в наши дни он болтался бы на тайбернском дереве третьим, за компанию с моими замечательными приятелями.
[Пояснение. Тайбернское дерево — это виселица, причем обычно на троих.]
ШЛЁНДЛ
Цыц! Еще одно дурное слово о женщинах — и мы раздерем тебе пасть, а судья Прессинг получит еще одно уголовное дело.
ДРЕБАДАН
Не говорить дурного о женщинах — это нереально. С тем же успехом вы можете запретить мне напиваться. Вы не раздирайте мне пасть, а лучше зашейте ее, чтобы я не касался на вина, ни баб. Да где же этот пунш?
ДУББИН
Будет сей минут, ваше благородие! (В сторону) Этот джентльмен — просто подарок. Жаль, что он не насильник.
Явление 8.
КОНСТАНТ, ШЛЁНДЛ, ДРЕБАДАН.
КОНСТАНТ
Вам не следует нападать на женщин, Дребадан. По крайней мере, в присутствии Шлёндла: он, оказывается, женат.
ШЛЁНДЛ
Скажу вам больше: я уже вдовец. Моя супруга упокоилась на дне морском.
ДРЕБАДАН
И даже более того: ее приданое отправилось туда же.
КОНСТАНТ
Да что вы говорите!
ШЛЁНДЛ
Увы! Похоже, на этот раз Дребадан не соврал. К моему прискорбию, леди исчезла вместе с восьмьюдесятью тысячами. Она их вложила в океанскую пучину. Интересно, кому это приданое достанется на том свете?
ДРЕБАДАН
Говорил я тебе: не обольщайся. Да если баба на корабле, я не стал бы страховать этот корабль даже за двойную сумму. У одной фемины может оказаться столько грехов, что Всевышний ради нее может потопить целый флот.
ШЛЁНДЛ
Я в восторге от его наглости! Он говорит о грехах так же часто, как типичный ханжа! На себя посмотри! Это твоими грехами можно было бы нагрузить целый флот! И его мерзопакостная пасть еще изрыгает ругань на других!
КОНСТАНТ
Все же как вы разлучились?
ШЛЁНДЛ
Тому виной буря и несчастное стечение звезд. Я заглянул на ужин к капитану другого корабля из нашего конвоя. Вдруг начался шторм, и корабль, на котором находилась моя жена, исчез из виду. С тех пор о ней не было никаких известий.
ДРЕБАДАН
Надеюсь, что и не будет. Иное дело — ни в чем не повинные ларчики с ее деньгами. Но ничего не поделаешь. Море знает свою выгоду. Жену-то оно, возможно, и вернет — тебе на радость. Но золото оставит себе. Женщина, может, и не потонет: она создание легковесное, как пробка, и пользы от нее столько же. Хотя нет, что я говорю! Пробка полезнее: она сохраняет вино, а женщина его только переводит зазря.
КОНСТАНТ
Кто о чем, а Дребадан о вине! Оно для вас — эталон на все случаи жизни. Примерно так комиссионер всё измеряет золотом и продаст душу за гинею, а вы — за бутылку.
ДРЕБАДАН
Вино, сэр — это мера всех хороших вещей, а женщина — всех дурных.
КОНСТАНТ
Стыдитесь, Дребадан! В обществе джентльменов ваши эскапады против женщин так же непристойны, как богохульство в обществе духовной особы.
ШЛЁНДЛ
Точно, Констант! Женщины — моя религия, а сам я — ее верховный жрец.
ДРЕБАДАН
Женщины и религия? Женщины и дьявол! У них одна повадка: предавать на муки тех, кто им поклоняется.
КОНСТАНТ
Шлёндл, ты не находишь, что наш приятель склоняется к принятию сана?
ШЛЁНДЛ
Для этого он слишком много пьет. А вообще-то с него станется.
ДРЕБАДАН
Как бы то ни было, но я уверен, что твои нынешние беды — это кара божья. Разве я не говорил тебе: не гуляй поздно — нарвешься на нехорошую женщину? И разве ты не нарвался? Скажи после этого, что я не пророк.
ШЛЁНДЛ
Согласен. Мало того, эта стерва относится к самому подлому разряду нехороших женщин — к благопристойным стервам.
КОНСТАНТ
Благопристойная стерва? Хорошо бы выдать ее замуж на благопристойного адвоката.
ШЛЁНДЛ
И сослать на плантации вместе с потомством.
ДРЕБАДАН
В наше время благопристойностью отличаются не только мымры, но и самые изощренные развратницы. Ничему и никому нельзя верить. Соблюдение приличий — точно так же не признак порядочности, как приличная одежда — не свидетельство благородного происхождения.
ШЛЁНДЛ
Справедливости ради надо сказать, что девица отказалась принести ложную присягу, несмотря на давление судьи Прессинга.
ДРЕБАДАН
Да? Проститутка-то, оказывается, не совсем бессовестная! Здесь что-то не так. Может, она оставляет путь для отступления? Вдруг тебя не повесят — тогда она опорожнит твои карманы.
ШЛЁНДЛ
Лучше расскажи, как ты нас нашел. Ведь не в полицию же ты обращался, правда? Ведь не будет мальчишка, пойманный в чужом саду, взывать о помощи к своему школьному учителю.
ДРЕБАДАН
Какой учитель? Какая полиция? Да из-за тебя весь город встал на рога. Только и разговоров, что про пойманного маньяка. Все мужские особи на радостях перепились в лоск. И если эта девица не совсем равнодушна к золоту, ее элементарно купят, и она присягнет. Ты же для всех кость в глотке. Недели не пробыл в столице, а уже на твоем счету шестнадцать жертв.
ШЛЁНДЛ
Это лучше, чем твои занятия. Сам-то сколько вылакал вина за это время?
ДРЕБАДАН
Я плачу за свои удовольствия, так что никто не в убытке.
ШЛЁНДЛ
А я не плачу, потому что мои удовольствия приносят только прибыль.
ДРЕБАДАН
То есть, отбирая у человека честь, ты не причиняешь ему ущерба?
ШЛЁНДЛ
Я же не отнимаю того, чего и раньше не было.
КОНСТАНТ
Не очень-то милосердно сыпать соль на рану. Мирные обыватели и так несчастливы, а ты усугубляешь.
ДРЕБАДАН
Врежьте ему. Хотя он ведь бесстыжий. Ему даже у позорного столба стоять — трын-трава.
ШЛЁНДЛ
Ничего, Констант, сейчас принесут пунш, и этот кабацкий цицерон угомонится.
ДРЕБАДАН
Угомонится! Хорошенькое дело! Вечером мой собутыльник ушел от меня веселым и здоровым, а наутро я его нахожу в двух шагах от погибели. Где эта стерва? Я отомщу за тебя и ей, и всему ее полу. Если ты будешь казнен как насильник, то я — как убийца. Где это исчадье ада? Опиши ее приметы: карлица или дылда, блондинка, или ее волосы подобны черной проволоке?
[Пояснение. Шутка переводчика. Цитата из CXXX сонета В. Шекспира.]
В какой личине дьявол предстал на сей раз?
ШЛЁНДЛ
В очень обаятельной, могу присягнуть! Я ее уже почти люблю. Люблю ее волос златые нити, ее лицо, блистательней кристалла, ее глаза, роскошней звезд в зените, ее уста, что так червонно-алы, ее ланиты, ярче роз для взора, ее светлей слоновой кости длани, ее румянец, пламенней Авроры, и груди — струй фонтана клокотанье. В ней пенье сфер. В ней грация трех граций, дыханье, словно мёд, благоуханно. Харитам не видать такого стана, а за ногами нимфам не угнаться.
[Пояснение. Еще одна шутка. Сонет XXXIX Б. Гриффина, кстати, в моем переводе. В оригинале — просто набор тривиальных сравнений.]
Впрочем, все эти сравнения слабы и банальны. За счастье обладать ее прелестями я принял бы мириады смертей.
ДРЕБАДАН
Мириады — это не у нас.
[Пояснение. Намек на Индию, откуда вернулся Шлёндл.]
Здесь хватит одной.
КОНСТАНТ
Ты декламируешь сонеты в честь публичной девицы?
ДРЕБАДАН
А ему без разницы! Публичная или частная, высокого или низкого сословия, обитает ли на мансарде или в подвале, в Сент-Джеймсе или в борделе. Была бы женщина, а уж ангела он из нее сделает. Для него женщина — что картинка для ребенка или жратва для голодного обжоры. Для дитяти все картинки чудесны, а для обжоры все куски — лакомы.
ШЛЁНДЛ
Давай пойдем на компромисс. Ты признаешь, что она красавица, а я соглашусь, что она — большая стерва.
Явление 9.
КОНСТАНТ, ШЛЁНДЛ, ДРЕБАДАН и ХИЛАРЕТ.
ШЛЁНДЛ
О, Юпитер! Легка на помине! Что скажете, мой юный враг? Что вам присоветовали адвокат с духовником? Принести присягу, я ведь не ошибаюсь? Не понял...
ХИЛАРЕТ (игнорируя его, бросается в объятия КОНСТАНТА)
Констант! Любовь моя!
ШЛЁНДЛ
Вот это номер! Нас замели не только за одно и то же, но и за одну и ту же? Но, я вижу, он имеет у нее больший успех. Нет, вы только полюбуйтесь на эти нежности!
КОНСТАНТ
О, Хиларет, ваша трогательная преданность удручает меня еще больше. На меня возвели такое ужасное обвинение...
ХИЛАРЕТ
Я в это не верю.
КОНСТАНТ
Что ж, в таком случае, пожалуй, я в самом деле невиновен.
ШЛЁНДЛ (в сторону)
Дьявольщина! Да это пассия Константа! Вот так штука!
ДРЕБАДАН (ШЛЁНДЛУ)
Меня осенило. Это и есть та самая леди, которая тебя так облагодетельствовала?
ШЛЁНДЛ
Что ты! Она ведь порядочная девушка. Но сходство меня просто ошеломило.
ДРЕБАДАН
Это, наверное, за нее Констант провозглашал тосты в эти полгода. Его распрекрасная невеста, черт ее, заразу... Невеста человека, обвиненного в изнасиловании.
ХИЛАРЕТ
Мы, видимо, потерялись из-за той ужасной драки в Лестерфилде?
КОНСТАНТ
Да, эта неприятность произошла именно там. Я как раз вышел вам навстречу.
ХИЛАРЕТ
Я тоже там попала в историю. Кто знает, что было бы со мной, если бы не этот джентльмен.
ШЛЁНДЛ
Мисс, так это всё-таки были вы? Рад вам служить.
КОНСТАНТ
О, Шлёндл! Значит, ты нам так удружил? Чем мы тебе воздадим?
ШЛЁНДЛ
Ну, что ты... Я служу своим друзьям бескорыстно.
КОНСТАНТ
И все-таки я в неоплатном долгу. Малейшая услуга, оказанная этой леди, для меня дороже целого мира.
ШЛЁНДЛ (в сторону)
Я чуть было не оказал еще бо́льшую услугу, но она ее отвергла.
ХИЛАРЕТ
Я счастлива, что джентльмен, которому я так обязана, — друг Константа.
ДРЕБАДАН (в сторону)
О, это разве счастье! Вот если бы ты слыхала, как он тебя тут тебя чихвостил!
КОНСТАНТ
О, дорогая Хиларет, пожалуйста, расскажите об этом во всех подробностях. Мне это доставит несказанное удовольствие.
ХИЛАРЕТ
Расскажу, ох, расскажу.
ШЛЁНДЛ
Миледи, вы были шокированы произошедшим, и можете забыть некоторые особо пикантные обстоятельства. Разрешите мне взять на себя труд рассказать нашу историю, если уж капитану Константу неймется ее услышать. Так вот, вчера вечером мы расстались с этим джентльменом, и вдруг я слышу голос молодой женщины. Это был крик о помощи. За точность не ручаюсь, но, по-моему, прозвучало слово «насилуют» или что-то подобное. Я бросился на помощь и увидел эту барышню с каким-то хулиганом, который уже всадил в нее когти...
ХИЛАРЕТ
Свет не видывал такого бесстыдства!
ШЛЁНДЛ
Такого бесстыдства — о, да! И такой трусости. Потому что при моем появлении он выпустил свою добычу и дал дёру.
КОНСТАНТ
Дорогой Шлёндл! Какой благородный поступок!
ШЛЁНДЛ
Не стоит благодарности, дорогой Констант. Я не мог поступить иначе. Но что было дальше! Явились караульные и, не поверив объяснениям этой дамы, загребли нас обоих. Утром мы предстали перед судьей Прессингом, а он определил нас сюда, и вот я имею удовольствие общаться с такими очаровательными людьми.
КОНСТАНТ
О, небеса! Ни о чем другом не прошу, только пошлите мне возможность совершить для моего друга то же самое!
ШЛЁНДЛ (в сторону)
О, небеса! Вне́млите всем его молитвам, кроме этой!
Явление 10.
КОНСТАНТ, ШЛЁНДЛ, ДРЕБАДАН, ХИЛАРЕТ, ДУББИН.
ДУББИН
Пунш готов, господа. Милости прошу вниз. Можете пользоваться беспредельной свободой строго в пределах моего жилища.
ДРЕБАДАН
Мы не выйдем за его пределы, пока есть пунш. А если здесь поместится океан пунша, мы и вовсе не выберемся из этих стен.
ДУББИН
Мне этого и не нужно, сэр.
ДРЕБАДАН
А мне и подавно.
ДУББИН (ШЛЁНДЛУ)
Дело в следующем, капитан: сюда пожаловала миссис Прессинг и намерена говорить с вами интимно.
ШЛЁНДЛ
Попросите ее наверх. Извините, господа, несколько минут вам придется развлекаться без меня.
ДРЕБАДАН
Только не задерживайся. Держу пари на пять бочонков, у этого прохиндея всегда найдется хоть одна шалава про запас.
Явление 11.
ШЛЁНДЛ, МИССИС ПРЕССИНГ.
ШЛЁНДЛ
Так, с этим мы, вроде, распутались. Как я мог так лопухнуться — не распознал приличную женщину? А с другой стороны, всё так смешалось... Развратницы корчат невинность, у светских дам вошел в моду стиль «оторва». Они его практикуют исключительно ради утонченности. Впрочем, довольно об этом. Переведем взгляд на другой предмет. Слишком понятно, зачем, собственно, она сюда притащилась.
МИССИС ПРЕССИНГ
Вы, наверное, не понимаете, зачем, собственно, я сюда пришла? То я адвокатствую за вас перед мужем, то навещаю в вашем узилище. Но я не могу остаться равнодушной к человеку, претерпевающему явно несправедливые гонения.
ШЛЁНДЛ
Вы оказываете мне честь своим доверием, мадам.
МИССИС ПРЕССИНГ
Вы его оправдываете. Как вы полагаете, что меня побудило отважиться зайти к вам в клетку?
ШЛЁНДЛ
Я думаю, ваша всепоглощающая любовь к ближнему.
МИССИС ПРЕССИНГ
О, нет! Я жаждала произвести ученое испытание: действительно ли так ужасен маньяк, о котором трубит весь город. И я удостоверилась, что женщина самых честных правил не могла бы требовать от джентльмена большей деликатности, вежливости и выдержанности. Ваше поведение настолько кротко и галантно, что немыслимо приписывать вам всякие зверства. Вы безопаснее, чем недоросль двадцати шести лет или шестидесятилетний боров-олдермен.
ШЛЁНДЛ
Однако...
МИССИС ПРЕССИНГ
Сегодня утром я была очарована вашим поведением и решила оказать вам доверие еще раз. Такому беспорочному джентльмену я готова довериться в любых обстоятельствах.
ШЛЁНДЛ
Абсолютно в любых, мадам, и я постараюсь вас не разочаровать. Я буду вести себя со всей изощренностью, которой заслуживает такая многоопытная леди.
[Вариант: тёртая леди.]
Клянусь вам этой бархатной ручкой, этими губками, всем миллионом прелестей вашего богатого тела.
МИССИС ПРЕССИНГ
Что вы имеете виду?
ШЛЁНДЛ
А я знаю? Это невозможно ни высказать, ни осознать. Это какое-то наваждение. И только предчувствие неистового экстаза...
МИССИС ПРЕССИНГ
Но клянусь вам, я отнюдь...
ШЛЁНДЛ
Не клянитесь, это лишнее. В этой комнате имеется прямо-таки царское ложе. Вас уже ничто не спасет.
ДРЕБАДАН (за дверью)
Эй, Джек! Как тебе не стыдно изменять друзьям с какой-то проституткой? Если ты не выйдешь сию секунду, а высажу дверь, а твою шалаву утоплю в пунше.
МИССИС ПРЕССИНГ
Мне конец!
ШЛЁНДЛ
Не бойтесь, мадам, вы со мной. Эй, Дребадан, иди, я скоро.
ДРЕБАДАН
Только с тобой.
ШЛЁНДЛ
Тогда я разобью твою кружку и вылью всё ваше пойло.
ДРЕБАДАН
Ну, если так хочешь, захвати свою стерву с собой. Одна там уже есть, они найдут общие темы для разговора. Вылезайте сами — или я ворвусь.
МИССИС ПРЕССИНГ
Что мне делать? Что мне делать?
ШЛЁНДЛ
Всё, что угодно, ангел мой. Путь любовь тебя научит.
МИССИС ПРЕССИНГ
Оставимте это... В другой раз. Здесь не дадут.
ШЛЁНДЛ
Но я уже не могу обойтись без вас.
МИССИС ПРЕССИНГ
Я снесусь с вами через полчаса. Вы будете уже свободны, и мы встретимся в безопасном месте.
ШЛЁНДЛ
Так я могу на вас положиться?
МИССИС ПРЕССИНГ
О, еще бы! До встречи. Не провожайте меня, я выберусь через черный ход.
ШЛЁНДЛ
Адью, мон анж!
Явление 12.
ШЛЁНДЛ один.
ШЛЁНДЛ
Окаянный забулдыга, чтоб тебя черти разодрали! Вечно он влезает в самый неподходящий момент. Хотя что это она говорила: через каких-нибудь полчаса меня освободят. Полчаса подождать можно. Предвкушение только разожжет мой аппетит. Однако эта авантюра сулит мне изрядный профит. Интрижка с женой богатого судьи не будет лишней для такого любовника отчаянной Фортуны, как я. Если меня еще раз заметут за насилие, я буду откупаться от судьи его же собственными деньгами. Ссудите кому-нибудь золото или даже рискуйте жизнью ради ближнего — наживете только врага. Но соблазните его жену — и вы получите друга и покровителя. Нет лучше благодетеля, чем тот, который украсился рогами по вашей милости. Будете тонуть — хватайтесь за эти рога.
Явление 13.
ШЛЁНДЛ, КОНСТАНТ, ДРЕБАДАН и ХИЛАРЕТ.
ДРЕБАДАН
А, его благородие — снизошли наконец-то! А где ваша Коломбина? Или ее вообще не было? Тогда нет тебе прощения.
КОНСТАНТ
Шлёндл, нашего доброго гения осенила одна идея. Судья расставил нам силки, а мы туда заманим его самого. Кстати, вот этот мистер Кабан готов принять участие в нашей комедии.
[Т.е. Дребадан. Mr. Hoggshead, т. е. бочонок (размером с кабанью голову).]
ШЛЁНДЛ
А надо? Вдруг этому мистеру на дороге подвернется мадам Бордо — и пиши пропало!
[Вариант: мадам Кларетта. В оригинале: Claret.]
ДРЕБАДАН
Не надо! Я вам не изменю даже с мадам Бургундией — первой красавицей Франции. Ваша молодчина Хиларет меня перевербовала, выпив со мной целую чашу пунша. Клянусь всеми радостями винопития, вы мне нравитесь, девушка. Вы мне нравитесь больше всего слабого пола. Не доверяю я паинькам, которые кичатся своей трезвостью. Истина проверяется в вине, как золото в огне. Да вы меня просто сразили. Пока меня держат ноги, я буду пить за ваше здоровье, а когда упьюсь наповал, ни одна женщина в своем уме от меня здравиц не потребует.
ХИЛАРЕТ
Я польщена тем, что мою победу признает такой здравый ум, как мистер Дребадан.
КОНСТАНТ
Это в самом деле победа. Вы первая женщина, которая удостоилась его комплимента.
ДРЕБАДАН
А потому что куда им до вас, миледи! Вы подумайте: все эти ненормальные пили только чай! Будь у меня дочь, которая пьет только чай, я указал бы ей на дверь. Нет, мужчины честнее: они знают, что пить, и уж, конечно, не чай. Вот если бы женщины употребляли бренди и табак, да еще со смаком, вот тогда я мог бы с ними что-нибудь закрутить.
ШЛЁНДЛ
Слыхал, Констант: бочонок прямо фонтанирует комплиментами. Ты не ревнуешь?
ХИЛАРЕТ
Пожалуй, этому фонтану пора бы иссякнуть...
ДРЕБАДАН
Мадам, я в восторге! Если бы на чаши весов поставили бутыль бургундского и вас, я не знал бы, что предпочесть.
КОНСТАНТ
Тоже мне буриданов осел. Уж, конечно, бутылку.
ШЛЁНДЛ
Лучше посвятите меня в вашу затею.
ДРЕБАДАН
Что, здесь? Сойдемте вниз. Устроим там заседание. Конспирация требует торжественности. А стакан затыкает человеку рот.
КОНСТАНТ
Трезвомыслящие философы утверждают обратное.
ДРЕБАДАН
Именно что трезво мыслящие, то есть ослы. Настоящего мыслителя могут назвать пьяной скотиной, зато ослом не называет никто. А почему? Вы когда-нибудь видали пьяного осла? То-то же. Ослы — самые трезвые твари на земле.
(Поет)
Твой ум из книг,
и забулдыг
привык клеймить ты с кислой миной,
но, хоть не пьешь,
на что ты гож,
с твоею трезвостью ослиной?
[Примечание. В оригинале — в другой сцене.]
Все эти трезвые умники давно уже похоронены вместе с их софистикой. И недаром сказал великий Гораций, который записывал свои стихи не чернилами, а фалерном:
Они при жизни воду пили,
где скрыта истина, не зная.
А ныне и они в могиле,
и вся их мудрость показная.
АКТ ВТОРОЙ
Явление 1.
Кабинет судьи ПРЕССИНГА.
ПРЕССИНГ, ГНИДЛ — его секретарь.
ПРЕССИНГ
Значит, говоришь, эта мадам Шельм не хочет, чтобы ее дом был под нашей крышей?
ГНИДЛ
Да, сэр. Я, говорит, не дам ему больше ни фартинга. За то, извиняюсь, бабло, что он из меня, извиняюсь, выжал за три месяца, можно было купить на год двух присяжных.
ПРЕССИНГ
Вот как! Замечательно! Эта бандерша еще пожалеет. Покажем ей, что и мы умеем работать с присяжными. Поставь вот в этом списке против мадам Шельм галочку и цифру 3. Это значит, что в ее процессе мы задействуем присяжных их списка №3. Люди проверенные, плюют на все аргументы защиты и выносят вердикты, угодные мне. Что еще?
ГНИДЛ
Некто мистер Хап, помощник судебного пристава, открыл мясную лавку. Он питает надежду, что ваша честь окажет ему протекцию, если появится вакансия присяжного.
ПРЕССИНГ
Включи его в список претендентов №2, там все такие. Что говорит закон по этому поводу?
ГНИДЛ
Закон запрещает торговцам быть присяжными, но не запрещает присяжным быть торговцами.
ПРЕССИНГ
И еще, Гнидл: твоя особая забота — список №1. Здесь немало пробелов. Если мы не урегулируем отношения с жюри Олд-Бейли, у нас не останется кадров для собственного суда.
ГНИДЛ
Сэр, это прямо какой-то черный список.
[Вариант: мартиролог.]
На моей памяти он обновлялся как минимум дважды: я думаю, всех этих несчастных повесили.
ПРЕССИНГ
Да, несчастные. Но жизнь — это риск. Каждый должен хватать свой шанс. Да, Гнидл, хочешь насладиться жизнью на этом свете, не бойся попасть на тот. Штатская служба не менее опасна, чем военная. Хочешь сделать карьеру — не зарекайся от скамьи подсудимых. Мы ведем свою невидимую войну. И великих мужей здесь погибло на виселице не меньше, чем на поле битвы.
Явление 2.
ПРЕССИНГ, ГНИДЛ и ДУББИН.
ГНИДЛ
Сэр, пришел констебль полиции нравов.
ДУББИН
Ваша честь, докладываю: мы нагрянули в игорный дом. Взяли шестерых. Но двоих отпустили, потому что они предъявили ордера с вашей подписью.
ПРЕССИНГ
Кто другие?
ДУББИН
Офицер на половинном жалованье, клерк из адвокатской конторы и два молодых джентльмена из Темпля.
[Пояснение. Т.е. два студента юридического факультета.]
ПРЕССИНГ
Офицера и клерка отпустить. От армейцев и юристов большими трофеями не разживешься: первые вечно без денег, вторые скорее лопнут, чем поделятся. А вот на этих двух «тамплиеров» попробуем оказать давление.
ДУББИН
А не нарвемся? Этим молодым, да ранним палец в рот не клади. Они какие-никакие, но все ж таки юристы.
ПРЕССИНГ
Скорее никакие. Они только учатся. Они такие же законоведы, как волонтеры из дворянской милиции могут называться солдатами.
[В оригинале: Militia Regiment of Squires.]
Только и разницы, что на одних мантии, а на других мундиры. Господа студенты приносят доход своему учебному заведению, а надо наоборот.
ДУББИН
Но, сэр, эти юнцы разоделись в кружева, как будто лорды.
ПРЕССИНГ
Не бойся юриста в кружевах. Что начинается кружевами — кончается вретищем!
ДУББИН
Хорошо, сэр, я их пока изолирую. Далее: мы направились к дому, насчет которого были инструкции от вашей чести. И еще на подходе услыхали стук костей.
ПРЕССИНГ
В каком смысле?
ДУББИН
Во всех. Там была драка. Но увидев у подъезда две кареты с коронами, почли за благо не вмешиваться.
ПРЕССИНГ
Правильно сделали. Законы — вроде шлагбаума на форпосте: всяким беспутным проходимцам дороги нет, зато кареты проезжают беспошлинно. Или еще другая аллегория: законы — что игра в вист: под ударом обычно оказываются рядовые валеты.
ДУББИН
Мы также арестовали мужчину — за изнасилование.
ПРЕССИНГ
Это еще что за фрукт?
ДУББИН
Судя по всему, какой-то гибрид. Говорит по-французски, поет по-итальянски, а матерится...
ПРЕССИНГ
Неужели по-русски?
ДУББИН
По-нашему.
ПРЕССИНГ
И что — он денежный?
ДУББИН
Не похоже. Мы из него не вытрясли ни фартинга.
ПРЕССИНГ
Это знак, что у него определенно есть деньги, только в глубине карманов. Вот говорят, что деньги текут, как вода. Золотые слова. Где мелко, там деньги утекают быстрее, а где глубоко — там задерживаются. Надо потрясти его, как следует.
ДУББИН
Есть одна незадача, с вашего позволения.
ПРЕССИНГ
А что такое?
ДУББИН
Жертва не дает показаний об изнасиловании.
ПРЕССИНГ
Так отберите их силой. Какого сорта эта женщина?
ДУББИН
Я думаю, общеупотребительного.
ПРЕССИНГ
Значит, покажет, как миленькая. Вот добропорядочная скромница не станет жаловаться на изнасилование, так же как джентльмен — на оскорбление действием. А эта продажная девица даст любые показания, достаточные для устрашения нашего разбойника. Тогда и она получит свою долю. Доставь обоих сюда. Стой! Ты был дома утром? Я к тебе отправил одного арестанта.
ДУББИН
Был, ваша честь.
ПРЕССИНГ
Видел его? Что он говорил?
ДУББИН
Возмущался, ваша честь. Дескать, его взяли, не предъявив обвинений. Боюсь, на этого не очень-то надавишь.
ПРЕССИНГ
А вы попробуйте. Подержим его до полудня.
Явление 3.
ПРЕССИНГ, МИССИС ПРЕССИНГ.
МИССИС ПРЕССИНГ
Я желаю, мистер Прессинг, чтобы вы закончили свою черную работу к полудню. Со второй половины дня весь дом должен быть в моем распоряжении.
ПРЕССИНГ
Хорошо, моя прелесть. А вы, надеюсь, дадите мне свою карету.
МИССИС ПРЕССИНГ
Она мне самой понадобится.
ПРЕССИНГ
Значит, я возьму ландо.
МИССИС ПРЕССИНГ
Я пока еще в сомнениях: что мне взять — карету или ландо. Поэтому я не могу вам уступить ни то ни другое. В конце концов, по служебным делам можно ездить в наемной фуре. Тем более что я все равно не могу дать вам лакея в сопровождение.
ПРЕССИНГ
Ладно, ладно, мой игрушоночек, будь по-вашему.
[Пояснение. В оригинале: Child (детка). Я использовал прозвища из эротического лексикона Екатерины II в переписке с Потемкиным.]
Но можем мы сегодня хотя бы пообедать пораньше?
МИССИС ПРЕССИНГ
Ни в коем случае. Именно сегодня мы пообедаем на час позже. Я непременно желаю быть на аукционе. Там мне приглянулась одна чашечка из китайского фарфора. Этой изящной вещице нет цены, а мне она обойдется всего-то в сто гиней, которые вы, разумеется, мне дадите, мой игрушоночек.
ПРЕССИНГ
Сто гиней за чашку! Да чтоб эта Ост-Индийская компания погорела! Золото, что мы выжимаем из Вест-Индии, гробим на фаянсовые финтифлюшки из Ост-Индии.
МИССИС ПРЕССИНГ
Возможно, я сторгуюсь и подешевле, но ведь надо же иметь резерв. Всегда лучше, когда денег гораздо больше, чем гораздо меньше.
ПРЕССИНГ
Короче, я не желаю потворствовать вашим причудам.
МИССИС ПРЕССИНГ
А я и не требую, чтобы вы желали потворствовать моим причудам.
ПРЕССИНГ
Тогда не требуйте и остального.
МИССИС ПРЕССИНГ
Позвольте внести ясность. Вы говорите о моих причудах. Я не согласна с такой формулировкой. Как вы полагаете, чью сторону возьмет суд — не ваш, разумеется. И, если вы, мой марморный красавец, будете попрекать меня такими пустяками и называть мои невинные желания причудами, я могу расстроиться.
[Пояснение.
Марморный красавец — из того же источника.]
А в расстройстве стану рассеянной. И вдруг я по рассеянности проговорюсь о ваших темных делах, обо всех полуночных проделках: о поддержке притоносодержателей, подкупе присяжных, поборах с письмоводителей и прочих преступлениях. Сами понимаете, это поставит крест на вашей карьере. А если вы не станете выделять мне требуемые суммы, я, пожалуй, настолько расстроюсь, что от огорчения могу овдоветь.
ПРЕССИНГ
Хорошо, моё сокровище. Сегодня будь по-вашему. (Зрителям) Вот так. Вы можете доверить свой кошелек вору или юристу, здоровье — медику или проститутке, но не делитесь с женой своими профессиональными секретами. Если она может привести вас на виселицу, то рано или поздно приведет.
Явление 4.
ПРЕССИНГ, МИССИС ПРЕССИНГ, ГНИДЛ, ДУББИН, СТРАЖНИК, ШЛЁНДЛ и ХИЛАРЕТ.
ДУББИН
Ваша честь, этот джентльмен сегодня ночью совершил над этой девицей насильственные действия.
ПРЕССИНГ
О! Насильственные действия? Над этим ребенком? Дитя, он действительно это сделал?
МИССИС ПРЕССИНГ (в сторону)
Пожалуй, мне полезно будет задержаться.
ХИЛАРЕТ
Сэр, я не имею претензий к этому джентльмену. Пожалуйста, освободите нас обоих. Этой ночью он был со мной несколько вульгарен... То есть мне так показалось... Я позвала на помощь... Но когда появились эти господа, я пожалела уже о том, что обратилась к ним. Теперь мы оба в их власти, и они нас не отпускают.
ПРЕССИНГ
Но это их долг. Они арестовывают — освобождает другая инстанция.
ШЛЁНДЛ
Но, сэр...
ПРЕССИНГ
Извольте не перебивать, сэр! Послушайте, девочка: этот тип поступил с вами очень скверно. Он осквернил вас. Мораль не должна путаться в ногах у закона. А если этот молодчик снова кого-нибудь изнасилует? Тогда это сделаете вы, а не он. А он это сделает. Достаточно только взглянуть на эту порочную... лицо — и станет очевидно, что он это совершит множество раз за неделю.
ХИЛАРЕТ
Я клянусь, сэр, что не потерпела от него ущерба.
ПРЕССИНГ
Мистер Дуббин, вы имеете что-нибудь сообщить по данному делу?
ДУББИН
Имею, ваша честь. Я видел, как арестованный производил над этой особой самые непристойные действия, а потом вышеназванная особа обвинила его в оскорблении ее невинности.
ПРЕССИНГ
Какой стыд, дитя! Стыд и срам! И вы после этого откажетесь принести присягу?
ХИЛАРЕТ
Откажусь, сэр. Но я присягну, что вы совершаете насилие, удерживая нас здесь.
ПРЕССИНГ
Вынужден удерживать. Дело абсолютно очевидное, поэтому если вы не станете давать показания, он будет находиться под арестом, пока вы не передумаете.
ДУББИН
А если и не передумает, наших показаний будет достаточно, чтобы признать его виновным.
ШЛЁНДЛ
Нет, я в восторге! Вот Праведник! Великий Инквизитор может уйти на покой. Окститесь, сударь! С чего вы такой беспощадный? Чем я, недостойный, заслужил ваше внимание, что вам неймется поставить эту леди к позорному столбу, а меня задушить в объятьях веревки?
ПРЕССИНГ
Детка, вы взгляните на эту порочную... лицо! Это же типичной маньяк! Милейший! Будь я верховным судьей, вы у меня отправились бы в объятия веревки вообще безо всяких доказательств. Ваше... лицо — главная улика.
[Возможная вставка из хулиганских побуждений: Это лицо порочного волка (А. Солженицын. Бодался теленок с дубом).]
Такие, как вы, сталкивают лбами мужа и жену. Из-за таких вот стрекулистов в нашем королевстве не выходят из употребления слова рогоносец и бастард!
ШЛЁНДЛ
Эти обвинения я готов принять. Но не помню, чтобы я удостоил вас почетным званием рогоносца. Чем я нанес ущерб вашей чести, что вы так озлились на меня? Допустить, что вы жаждете запретить любовные забавы, так же невозможно, как то, что папист жаждет тотального искоренения греха, а врач — полного уничтожения болезней.
МИССИС ПРЕССИНГ
Однако это очень любезно, сэр, в моем присутствии говорить с моим мужем о рогах.
ШЛЁНДЛ
Прошу прощения, мадам. Я не знал, в чьем обществе имею честь находиться. Я считаю недопустимым оскорблять даму, тем более такую почтенную, как вы.
МИССИС ПРЕССИНГ
Сэр, я так и подумала. Достаточно взглянуть на ваше лицо, чтобы увидеть настоящего джентльмена. Разумеется, вы оговорились случайно, а не злонамеренно.
ШЛЁНДЛ
Мадам, я глубоко признателен вам за доброту. Уверяю вас, что ради знакомства с вами я согласился бы претерпеть и худшие неприятности, чем это вопиющее беззаконие. А ведь очевидно, что оно шито белыми нитками. Надеюсь, вы не считаете меня виновным?
МИССИС ПРЕССИНГ
Я уверена, сэр, что вас невозможно подозревать всерьез. А вообще я — непримиримый враг насилия. Тем более что со многими необходимость в этом просто отпадает.
ШЛЁНДЛ (про себя)
Уж с вами она точно отпала бы.
МИССИС ПРЕССИНГ
Дитя моё, у вас ведь нет явных улик против этого джентльмена, не так ли?
ПРЕССИНГ
Она не хочет оглашать их публично. Я надеюсь извлечь из нее эти сведения тет-а-тет. Констебль, выведите арестованного.
МИССИС ПРЕССИНГ
Нет, он производит впечатление джентльмена, и пока вы не располагаете строгими доказательствами, я беру его на поруки. Сэр, предлагаю вам выпить со мной чаю. (КОНСТЕБЛЮ и СТРАЖНИКУ) А вы можете быть свободны.
ШЛЁНДЛ
Ваша доброта, мадам, так и провоцирует к нарушению закона.
Явление 5.
ПРЕССИНГ, ХИЛАРЕТ.
ПРЕССИНГ
Детка, вы обязаны принести присягу, даже если ни в чем точно не уверены. Во имя государства закон должен быть беспощаден. Лучше если пострадают десять невиновных, чем один виновный выскользнет из тисков правосудия. А посему любой законопослушный человек должен подавить в себе сострадание.
ХИЛАРЕТ
Но вы принуждаете меня принести ложное свидетельство!
ПРЕССИНГ
Как вы можете! Ни за какие блага мира! Какое ложное свидетельство? Разве я не понимаю! Но ведь вы говорили, что он был с вами вульгарен.
ХИЛАРЕТ
Я говорила: мне показалось.
ПРЕССИНГ
Не важно. Показалось — значит, вы почувствовали себя оскорбленной. А это значит, что вы были оскорблены. А если вы были оскорблены — значит, он оскорбил вас. Это первое доказательство. Теперь второе. Прежде чем оскорбить вас, он еще раньше сделал это в своем воображении. Следовательно, он это все-таки сделал.
ХИЛАРЕТ
В воображении.
ПРЕССИНГ
Но сделал! Кроме того, иногда женщина оказывается такой противоречивой: она сама еще не решила, была она изнасилована или нет, — а мужчину уже повесили. Значит, вешать можно. Это называется «прецедент».
ХИЛАРЕТ
Да уж, вы мастер моральной казуистики. Вы ловко подводите к тому заключению, которое вам нужно. Но меня вы не проведете, так что не беспокойтесь.
ПРЕССИНГ
Я понимаю ваши затруднения. Опасаетесь за свой бизнес. Думаете, что строгое наказание этого молодчика отпугнет ваших клиентов? Еще один вопрос: давно вы торгуете?
ХИЛАРЕТ
Чем?
ПРЕССИНГ
Да ты, видать, совсем первачок! И в этом твоя главная прелесть. Ваша коммерция — пожалуй, единственная, которая не требует большого опыта. Он даже во вред. Ты такая аппетитная. Право, жаль, что ты проституируешь... Ну же, дай мне, дай мне поцелуй! Не надо кобениться. В тебе столько шарма, сколько в розе аромата, а во мне столько страсти, сколько на ее стебле шипов. Ах, вот бы нам соединиться, как стеблю с бутончиком!
ХИЛАРЕТ
Сэр, не хотите ли вы сами употребить насилие?
ПРЕССИНГ
Эх, будь я в тебе уверен, сделал бы тебя своей конкубиной. Ты мне по вкусу.
ХИЛАРЕТ (в сторону)
Тьфу! Придется мне подыгрывать этому старому сатиру.
ПРЕССИНГ
Ну, что? Согласна ты полюбить своего папочку? Я мужчина заводной и в самом, так сказать, расцвете. Да и в кошельке у меня кое-что имеется. Не то что у этой банды тунеядцев и вертопрахов. Они только разряжены в камзолы с прибамбасами из басона. А в карманах, да и в голове у них гуляет ветер. Они для женщин хуже чахотки, с их собственными болезнями. Ну, что? Молчишь? Это — знак согласия? Хочешь вот этот кошелек — в качестве аванса?
ХИЛАРЕТ
Но что мне придется делать?
ПРЕССИНГ
Да почти ничего. Мы сыграем в грамматику. Я буду глаголом в активе, а ты — в пассиве.
ХИЛАРЕТ
Лишь бы этот ваш глагол не был в давнопрошедшем времени.
ПРЕССИНГ
Ах, ты язва! Ты еще и латыни обучалась, ведьмочка?
ХИЛАРЕТ
Немного, сэр. Мой отец был деревенским пастором и дал нам некоторое образование. Он сам обучал нас, своих дочерей, грамоте.
ПРЕССИНГ
А у тебя и сестрички имеются?
ХИЛАРЕТ
Увы, сэр. Нас шестнадцать душ, и все занимаются этим... промыслом.
ПРЕССИНГ (в сторону)
Вот вам — женское образование! После этого можно смело оставить на воле сумасшедшего с мечом. Если меч в его руках сокращает народонаселение, то просвещение в руках женщины —способствует его росту... (Вслух) А что, милочка, может, у вас семейная тяга к пороку?
ХИЛАРЕТ
О, сэр, всему виной эти ужасные моряки, пришвартовавшиеся прямо возле нашего дома! Сестер моих растлили матросы, а мою душу погубил капеллан.
ПРЕССИНГ
Точно, точно! Против моряков женщины бессильны! Это одна Венера вышла из моря невредимой, а сколько тысяч женщин опустились на самое дно! Хотя, по мне, чем Венера, лучше ты, моя камелия.
ХИЛАРЕТ
Сэр, вы уж совсем распалились!
ПРЕССИНГ
А ты хочешь, чтобы трут не зажигался от линзы? От твоих глазок я весь горю.
ХИЛАРЕТ (про себя)
Скорее чадишь.
ПРЕССИНГ
Тихо! Моя жена возвращается. Оставь секретарю свой адрес, чтобы я мог снестись с тобой. Ты не пожалеешь. Я буду тебе хорошим папочкой — и не вредным, и не жадным.
ХИЛАРЕТ
Это, конечно, отрицательные качества, но они сто́ят многих положительных.
ПРЕССИНГ
Ты еще поймешь моё преимущество перед всякими молокососами. Кроме того, у тебя не будет профессиональных проблем. Девица твоего поведения, которую покрывает судья, находится в такой же безопасности, как поп за границей. Мантия Власти — идеальная ширма для порока. Это мировой закон. Смотри: чтобы завтра была на месте вовремя.
ХИЛАРЕТ
Не беспокойтесь.
ПРЕССИНГ
Адью, моя шармерочка! Я просто полыхаю от нетерпения!
Явление 6.
ПРЕССИНГ один.
ПРЕССИНГ
Первостатейная девица! Я не я буду, если ее не обротаю и не вскрою этого пирата сотни на две.
[Вариант: охомутаю.]
Настоящий законник умеет устроить так, чтобы другие, расплачиваясь за свои проделки, оплачивали еще и его удовольствия. Наверное, жена уже навела на него дрожь, и он согласиться на любые условия, только бы его отпустили. Она та еще протобестия. Так умеет охмурить — куда мне! Идут, голубчики. Сейчас мы натянем совсем другие колки.
Явление 7.
ПРЕССИНГ, МИССИС ПРЕССИНГ, ШЛЁНДЛ.
ШЛЁНДЛ
Чем порадуете, сэр? Что эта леди решила насчет присяги?
ПРЕССИНГ
Она еще не решила. Ей нужно посоветоваться с адвокатом и духовником.
ШЛЁНДЛ
Да, дела на букву «х», но не хорошие. Законник присоветует ей выступить против порока, а поп — против греха.
ПРЕССИНГ
Да, дело неоднозначное, весьма неоднозначное... Даже не знаю, что здесь могло бы помочь... Разве что попытаться прибегнуть к медиации... Попробуйте откупиться, не доводя до суда, пока у вас еще есть шанс. А то ведь скупой платит дважды. Лучше потерять клок волос, нежели оказаться бритым наголо. Короче, чтобы не рассусоливать: выкладывайте на бочку двести фунтов — и дело в шляпе. Еще не известно, чем всё кончится. Закон что... Ну, это не важно. Важно то, что мне больно видеть джентльмена в такой тяжелейшей ситуации. Но, с другой стороны, душа моя скорбит от развращенности нашего мира. Я даже почти уверен, что нас постигнет ужасный жребий Содома и Гоморры...
ШЛЁНДЛ
Слушайте, судья, к черту ваши проповеди! Я понимаю, когда наказывают после приговора, но делать это загодя — просто немилосердно.
МИССИС ПРЕССИНГ
Не спешите, сударь. Я полагаю, что мистер Прессинг радеет о ваших интересах. (Про себя) Надеюсь, я заработаю на ожерелье благодаря этому делу.
ПРЕССИНГ
Разумеется, о его интересах! Не о своих же. На месте джентльмена я бы именно так и поступил.
ШЛЁНДЛ
Не думаю, что вы поступили бы именно так. На моем месте у вас не хватило бы денег.
ПРЕССИНГ
Не изощряйтесь в остроумии. Вот уж не поверю, чтобы у джентльмена не оказалось такой плёвой суммы.
ШЛЁНДЛ
Отчего же? Я знаю многих джентльменов, у которых не найдется и трех фартингов. Выбирая честность, мы одновременно выбираем бедность.
ПРЕССИНГ
Честность и бедность? Это несовместимо. Всё равно что ученая степень без знаний. Но хватит! Некогда мне тут с вами чикаться. Если вы не понимаете хорошего обращения, то рискуете нарваться на доказательство от противного. Может, хоть так до вас что-то дойдет. Объясняю на пальцах: пока еще не поздно похерить ваше дело за ничтожную сумму. Но если вам взбредет в голову тянуть время в надежде на чудо, то потом всего вашего имущества не хватит на погашение долга. Закон что... медицина: час промедления — и летальный исход.
ШЛЁНДЛ
Ладно, убедили. Я прислушаюсь к вашему совету.
ПРЕССИНГ
И вы не раскаетесь. Вы убедитесь, что я ваш друг.
ШЛЁНДЛ
О, сэр, пожалуйста, убедите меня в этом: ссудите мне по-дружески двести фунтов!
ПРЕССИНГ
К сожалению, сэр, это невозможно. Во-первых, я не имею таких денег наличными. Во-вторых, представителю закона одалживать деньги обвиняемому, дабы укрыть его от правосудия, — это аморально. Я обязан думать о своей незапятнанной репутации — да, сэр! Уже то, что я консультирую вас, — есть некоторый выход за пределы моей компетенции, а вы желаете большего!
МИССИС ПРЕССИНГ
Как вы могли даже подумать о такой просьбе?
ШЛЁНДЛ
Виноват, мадам. Это всё нужда, она подсказывает самые безумные мысли. Мистер Прессинг по доброте душевной убедил меня выложить деньги, но мои подлые карманы запрещают мне воспользоваться его добротой.
ПРЕССИНГ
Хорошо, сударь. Если вы не в состоянье платить за свои преступления как богач, вы будете расплачиваться как бедняк! Констебль!
Явление 8.
ПРЕССИНГ, МИССИС ПРЕССИНГ, ШЛЁНДЛ, ДУББИН, СТРАЖНИК.
ПРЕССИНГ
Увести арестованного. Держать под замком вплоть до особых распоряжений. Если у вас, друг мой, в течение двух часов произойдет прояснение в мозгах — дайте мне знать. Если нет — пеняйте на себя.
ШЛЁНДЛ
Слушайте, господин судья, вы бы меня отпустили по-хорошему. А то если вы будете творить произвол, я найду на вас управу, чтоб меня повесили!
ПРЕССИНГ
Ищите ее, ищите, чтобы вас, как вы справедливо изволили выразиться, повесили.
ШЛЁНДЛ
Ах ты старый ирод! Как бы я вытряхнул твой трухлявый скелет из твоей дряблой шкуры!
ПРЕССИНГ
Призываю всех в свидетели! Оскорбление представителя власти при исполнении служебных обязанностей.
ШЛЁНДЛ
Уведите меня, констебль. Хотя вы блюдете закон ночью, а он — при свете дня, но похоже, что теневым правосудием занимается именно он.
Явление 9.
ПРЕССИНГ, МИССИС ПРЕССИНГ.
ПРЕССИНГ
Боюсь, что нам не удастся распотрошить этого охальника. Видимо, придется освобождать.
МИССИС ПРЕССИНГ
Какое недомыслие! Наверняка он не пустой.
ПРЕССИНГ
Я тоже так думаю. Но если он уперся, что я могу сделать! Не прибегать же к насилию. К сожалению, наш парламент еще не принял закона, позволяющего судьям отбирать имущество у первого встречного безо всяких поводов.
МИССИС ПРЕССИНГ
И всё же потомите его еще немного.
ПРЕССИНГ
Я имею право задержать его до вечера. Если он не передумает, придется освободить его бесплатно. А ту девицу я уже отпустил. Она тоже уперлась.
МИССИС ПРЕССИНГ
Я навещу его и попробую еще немного попрессовать. Возможно, у меня это получиться лучше, чем у вас.
ПРЕССИНГ
О, я не сомневаюсь в могуществе ваших чар. До свидания, моя ласочка.
МИССИС ПРЕССИНГ
Вы забыли про сто гиней, мой жабик.
ПРЕССИНГ
Разве это возможно! Я еще долго об этом не забуду. Они в секретере.
Явление 10.
МИССИС ПРЕССИНГ одна.
МИССИС ПРЕССИНГ
Если ты, мой честный супруг, занимаешься чертовщиной и мостишь себе дорогу в ад, то для законченности образа тебе не помешает парочка рогов. Этот симпатичный варвар должен быть моим и будет моим. И если бы он пожелал совершить насилие надо мной, то, клянусь честью, я позволила бы ему это.
Явление 11.
Комната в доме королевского судьи ДОБРОДЕЙТЛА.
ДОБРОДЕЙТЛ, ПОЛИТОМАН.
ДОБРОДЕЙТЛ
Почтенный Политоман, я сожалею о том, что мы возобновляем знакомство по такому печальному поводу. И я понимаю ваши чувства любящего отца, хотя сам не познал ничего подобного.
ПОЛИТОМАН
Вот в этом позвольте усомниться, сосед Добродейтл. Если не познали, вам не понять их и наполовину. Семейная жизнь лишает нас покоя — решительно во всем. Сначала это делает жена, а потом и дети. У меня их было двое. Сын давно повешен, а беспутная дочь, я думаю, уже на пути к виселице.
ДОБРОДЕЙТЛ
Каким образом она покинула дом?
ПОЛИТОМАН
Она зашла пожелать мне спокойной ночи (надо же: спокойной ночи!), а полчаса спустя я узнал о ее побеге. Я не сомневаюсь, что ее подбила на это сатана в обличье камеристки, которая бежала вместе с ней.
ДОБРОДЕЙТЛ
Не знаете ли вы: у нее был возлюбленный?
ПОЛИТОМАН
А ведь точно! Был такой — в красном мундире. Она с ним болтала несколько раз, хоть я и запрещал.
ДОБРОДЕЙТЛ
Ну, вот! Разумеется, он к этому причастен. Я могу отдать приказ о его аресте, если вам известно его имя. Но боюсь, что уже слишком поздно.
ПОЛИТОМАН
Отнюдь не поздно. Даже если этот прохиндей уже что-то сделал с моей дочерью, его еще можно повесить за похищение богатой наследницы. Это доставит мне удовлетворение.
ДОБРОДЕЙТЛ
Но это невозможно без ее согласия. Если они уже вступили в брачный союз, вам лучше всего последовать примеру одного императора. Когда он узнал, что его дочь вступила в тайный брак с одним из подданных, он не казнил зятя, а благословил молодую чету.
ПОЛИТОМАН
А какой это был император?
ДОБРОДЕЙТЛ
Не помню. То ли византийский, то ли османский.
ПОЛИТОМАН
Османский?!! Не упоминайте при мне турок, милостивый государь! Я не могу слышать о турках! О, если бы мы не знали о них вовсе!
ДОБРОДЕЙТЛ
Но, сэр...
ПОЛИТОМАН
Не возражайте, сэр! Думаете, лихорадочное наращивание вооружений в Османской империи — это пустяк? Да об этом наши газеты кричат круглосуточно! В ком султан видит потенциального противника? В Персии? В Германии? А может, в Италии? А разве нельзя предположить, что турецкие галеры окажутся возле наших берегов? Ведь тогда нас постигнет ужасный жребий Илиона! Как троянцы, мы будем беспечно спать перед нашей гибелью. Вы спите, сэр, а в это время...
ДОБРОДЕЙТЛ
Это вы пребываете в каком-то кошмарном сне! Это вы в плену каких-то галлюцинаций!
ПОЛИТОМАН
Да вы мне просто завидуете! Посредственные людишки всегда жаждут унизить умы подлинно великие. Заурядности всегда объявляют гениальные мысли галлюцинациями. Завистники уличают других якобы в неграмотности, не понимая, что выставляют дураками самоё себя.
ДОБРОДЕЙТЛ
Самих себя, сэр.
ПОЛИТОМАН
Вот! Об этом я и говорю.
ДОБРОДЕЙТЛ
Простите, как это связано с вашей дочерью?
ПОЛИТОМАН
Ко всем чертям мою дочь! Государство мне дороже тысячи дочерей. Вы понимаете, что станет с нашими дочерьми после вторжения турок? А с нашими сыновьями? С нашими женами? С имуществом? Во что превратятся наши дома? А! Что будет с религией? С демократией, наконец! Если английским пэрам начнет указывать турецкий ага! Если янычары смешаются с лордами! Где тогда мы найдем нашу баснословную добрую Англию?
ДОБРОДЕЙТЛ
Вероятно, сэр, в царстве мифов, питающих и ваше воображение.
ПОЛИТОМАН
Воображение! Сейчас я посвящу вас в курс дел современной Турции!
ДОБРОДЕЙТЛ
Увольте, сэр! Относительно вашей дочери я готов оказать вам посильные услуги. Я могу защитить вас от англичан, но турки — это слишком серьезно.
ПОЛИТОМАН
Вот! Вы сами константируете опасность турецкой угрозы! Я счастлив, что вы не находитесь в шорах недомыслия, в отличие от некоторых членов нашего кофейного клуба. Но, возможно, и вам не ясна вся степень опасности. Нет, я все-таки введу вас в курс дела. Сейчас я наглядно продемонстрирую, каким образом султан может вторгнуться в Европу. Вот здесь, где я нахожусь — расположена Турция. Тогда, значит, Венгрия у нас здесь. Франция — там. А наша Англия — вот она. Допустим, он оккупирует Венгрию, и ему остается всего-то колонизировать Францию — и он возле наших рубежей. Я уже не говорю про морской путь. Впрочем, сейчас скажу.
ДОБРОДЕЙТЛ
В следующий раз, милостивый государь. Мне еще нужно сухопутный маршрут уложить в голове.
ПОЛИТОМАН
Да и мне пора в кофейню, дорогой мистер Добродейтл. Ваш покорный слуга.
Всегда к вашим услугам, сэр.
Явление 12.
ДОБРОДЕЙТЛ один.
ДОБРОДЕЙТЛ
Если мне не изменяет память, он заинтересовался политикой, когда мы вместе были в Бате на водах. Однако с тех пор это безобидное хобби разрослось в манию. Подумать только: игра в политику затмила для него судьбу дочери! Конечно, у каждого свой пунктик. На Дон Кихота ополчились не потому, что он был безумным среди нормальных, а потому, что он был безумен по-своему. Скаред, транжир, суевер, фанатик — все они маленькие донкишоты. И такой вот политоман из кофейни — один из них.
[Вариант: диванный политик. Диван — слово тюркское.]
Мы попадаем в страсти, как в тенёта,
и громоздимся на свои котурны.
Немало воплощений Дон Кихота,
но в большинстве они карикатурны.
Генри Филдинг
Судья
в силке, или Кофейный политикан
ПРОЛОГ
В Элладе славной, что по всем статьям
была законодательницей нам,
правдивый Смех, язвительный до слез,
аттическую соль с собою нес.
Злодеи, невзирая на чины,
всегда бывали изобличены.
Сатирик зло излечивал бичом.
Тогда он не страшился нипочем
публично оподлившуюся знать
публичному позорищу предать.
Так было, но Порок, набравшись сил,
юстицию собою подменил,
в законе он возвел себе оплот —
законодатель он не только мод.
И в обществе, растленном и гнилом,
опасно стало возмущаться злом.
Порок совсем заматерел, и он
законом защищен со всех сторон.
Над мелюзгой — усмейся, но вельмож
своими инвективами не трожь.
И, чтобы не нарваться на пинки,
оружье притупили остряки.
Но Музе надоело шею гнуть —
она вернулась на забытый путь
и, возродив былое мастерство,
разит дракона в логове его.
Нет, к власти мы почтительны весьма —
но той, что служит обществу сама.
А кто людей желает только стричь,
тех не минует обличенья бич.
У этих обитателей высот
Комедия оваций не сорвет.
Пусть бесятся: «Вульгарщина и стыд!»
Зато галерка нас благодарит.
Кто любит правду, тот счастливей всех.
Кто честен, у того в чести и смех.
АКТ ПЕРВЫЙ
Явление 1.
Кабинет в доме ПОЛИТОМАНА.
На столе кипа газет.
Входят
ХИЛАРЕТ и КЛАРИСА.
ХИЛАРЕТ
Как хотите, Клариса, но это чистейшая авантюра. Можно ли положиться на молодого поклонника? Столько всяких мыслей лезет в голову.
КЛАРИСА
Я понимаю! А мне разве после свадьбы не было страшно от всяких мыслей? Тоже не знала, можно ли положиться на мужа. А потом как положилась — и ничего. Муж — он ведь как пугало: страшен, пока вблизи не увидишь.
ХИЛАРЕТ
А если он и вблизи окажется не того?
КЛАРИСА
А вы его переплюньте. Он заведет полюбовницу — а вы заведите аманта.
[Вариант: ухажёра. В оригинале: do you keep a Gallant]
Он шастает по шалманам — а вы устройте дома...
ХИЛАРЕТ
Что?
КЛАРИСА
Салон. И проводите время в свое удовольствие.
ХИЛАРЕТ
Значит, вот это называется «переплюнуть»?
КЛАРИСА
Как бы ни называлось, я предпочитаю именно такую тактику — из принципа. Муж у меня был ходок и вообще паразит. Изменял мне чуть ли не на глазах, все мои денежки спустил на потаскух. В общем, козел. Однако же и я отплатила ему с лихвой! Знаете, есть такие мужья, которым, на манер важных господ, не мешало бы иметь при себе делопроизводителя — для сбережения репутации.
ХИЛАРЕТ
А если бы вы любили мужа?
КЛАРИСА
Так я и любила. Любовь, как говорится, зла — полюбишь и козла. Однако же и я не овечка.
ХИЛАРЕТ
Нет-нет, моему дорогому Константу верить можно. Я думаю так: если полюбила по-настоящему, лучше по-настоящему и верить. Ах, Клариса, легче своротить гору, чем влюбленную женщину.
КЛАРИСА
Не знаю, как там совратить гору, а вообще любовь — это дом на песке.
ХИЛАРЕТ
Любовь всегда любовь, вне зависимости от ее предмета. Порою мы присваиваем любимому существу самые идеальные достоинства. Мы видим его сквозь призму очарования, и это впечатление навсегда останется с нами. Любовь как религия — не нуждается в доказательствах.
КЛАРИСА
По крайней мере, вашему дружку можно верить и без них. Мне это подсказывает опыт — или я вообще не разбираюсь в людя́х. Капитан Констант — мечта любой женщины: и молодой, и красивый, и воспитанный, и благородный, и, само собой, верный. Констант, одним словом. В переводе с античного — постоянный. Как сказал поэт...
[В оригинале: as Mr. Cowley says — как говорит мистер (Абрам) Каули — поэт-сатирик.]
Явление 2.
ПОЛИТОМАН, ХИЛАРЕТ и КЛАРИСА.
ПОЛИТОМАН
А, заладили, как метроном: так-так, так-так! А потом дождемся, что колокол прозвонит: динь-дон! Дождемся, дождемся: где сойдутся две женщины — там непременно зарождается какой-нибудь сюрприз.
КЛАРИСА
Я бы сказала иначе: если сойдутся мужчина и женщина — тогда точно зарождается какой-нибудь сюрприз. Хотя для этого занятия лучше, если сойдутся они, чем две женщины.
ПОЛИТОМАН
И вы что же, моей дочери внушаете такие мысли?
ХИЛАРЕТ
Папенька, в этом нет надобности. Я сама того же мнения.
ПОЛИТОМАН
Мнения! Вот уж нет, никаких мнений я в своем доме не потерплю.
ХИЛАРЕТ (в сторону)
А что ты сделаешь?
ПОЛИТОМАН
Подозреваю, что у кардинала Флери меньше проблем со всей Европой, чем у меня — с этой девицей. Как сказал один античный философ, управлять собой труднее, чем государством. А я скажу так: держать в ежовых рукавицах одну женщину труднее, чем двадцать государств.
ХИЛАРЕТ
По моему скромному мнению, папенька, напрасно вы переживаете за кардиналов и управление государствами больше, чем за семейный бизнес. На кой вам трудности какого-то Дона Карлоса? Вот если бы он был моим женихом...
ПОЛИТОМАН
Что?!! Не допущу! Ни за какие сокровища! Да вы понятия не имеете, что такое этот Дон Карлос! Я вам сейчас открою глаза...
ХИЛАРЕТ
О, нет! Всё равно я не смыслю ни бельмеса в этой вашей дипломантии.
[Пояснения.
Ни бельмеса — слово тюркское, возможно, турецкое. Как выяснится через несколько минут, Политомана заклинило на турецкой теме. Юмор, однако, состоит в том, что турки не собираются завоевывать Англию, однако это успешно делает их цивилизация. В язык вошли слова тюркского происхождения, употребляемые в том числе в доме Политомана, а сам Политоман не пьет ничего, кроме кофе (надо полагать, по-турецки).
Дипломантия — в оригинале: Nay, I do not understand one Word of your Politicks. Я думаю, Хиларет это говорит с иронией. Я придумал слово, в котором смешались дипломатия, хиромантия, мания.]
ПОЛИТОМАН
Весьма прискорбно! Разве это было бы возможно, если бы вы читали газеты, а не романы? Да одна заметка из новостного листка содержит больше смысла, чем любая эпопея!
ХИЛАРЕТ
Больше вымысла — это пожалуй. Из газет я читаю только «Северную Аврору», потому что ведь других — нет.
[Пояснения.
Едва заметная аллюзия на «Собачье сердце».
«Северная Аврора» — аллюзия, разумеется, на Пушкина. В оригинале: Whitehall Evening Post. Вариант исключительно хулиганский — «Утренняя Звезда», т. е. «Морнинг Стар».]
ПОЛИТОМАН
Как это нет! Я могу назвать сорок, а то и пятьдесят газет, которые необходимо прочитывать ежедневно. А по субботам — даже восемьдесят. И только неукоснительно держась этой методы, через год вы будете разбираться в политике не хуже самого опытного и проницательного э́ксперта из нашего кофейного клуба. Итак, чем тратить время на политес, углубитесь лучше в политику.
ХИЛАРЕТ
Извините, папенька, но вы, по-моему, в ней уже просто погрязли.
ПОЛИТОМАН
Какое заблуждение! Какое растление ума! Вас совратил с пути истинного один молокосос (я даже догадываюсь кто). О, вы еще доживете до моего звездного часа, когда мою голову признают одной из величайших в Англии. Разве я не предсказывал три года назад, что Гибралтар будет либо наш, либо не наш? И разве мой прогноз не оправдался? И всё равно ваш отец — дилетант, он выжил из ума, лучше бы он оставался бизнесменом и не лез в политику... Я вас вижу насквозь! Но если бы я не лез в политику, что стало бы с моими фантастическими планами, плодами моих грез? Я приготовил двадцать разнообразных прожектов и могу внести их в парламент немедленно. Они стяжают мне великую славу и послужат интересам государства! Знаете ли вы, что я измыслил, как погасить внешний долг Англии, не потратив ни одного пенни?
ХИЛАРЕТ
А вы сами заработаете на этом предприятии хотя бы один пенни?
ПОЛИТОМАН
Нет, нет и нет! Когда речь идет о государственном благе, упоминать деньги просто кощунственно. Я не взял бы даже двадцать тысяч фунтов за свою идею. Мой прожект три года хранится у одного депутата Палаты Общин, который твердо обещал пролоббировать его в парламенте в самое ближайшее время, хотя и не в этой сессии.
ХИЛАРЕТ (про себя)
И не в этом веке вообще.
ПОЛИТОМАН
Вам, конечно, не терпится узнать, в чем состоит мой сверхъестественный план? Элементарно! Потребуется всего-навсего изобрести машину, которая волоком доставит наш торговый флот за сто миль отсюда. И нам откроется путь в Ост-Индию через Средиземноморье.
ХИЛАРЕТ
Желаю успеха вашей сверхъестественной утопии. Но уже поздно, сэр. Спокойной ночи.
Уходят ХИЛАРЕТ и КЛАРИСА.
Явление 3.
ПОЛИТОМАН один.
ПОЛИТОМАН
Какая там спокойная ночь! Я лишился покоя из-за Турции. Она явно что-то затевает. Я не засну, пока не проникну в замыслы турок. Неужели они на самого германского императора замахнулись? Так ведь это чревато новой венгерской кампанией! А вдруг они на этом не успокоятся и двинут свои галеры в наши проливы? Страшно даже представить последствия! Ну, ничего, я не доживу, а после меня хоть...
Явление 4.
ПОЛИТОМАН, БУЛЬК.
БУЛЬК
Катастрофа, сосед Политоман! До чего мы дожили! Наши дела просто аховые!
ПОЛИТОМАН
Господи, спаси нас! Что, эстафета о выступлении турок?
БУЛЬК
Нет, депеша о смерти дофина.
ПОЛИТОМАН
Да, дела и так не ахти, а это, что называется, последний аккорд! Впрочем, я рад вашему визиту, мистер Бульк. Мы приятно проведем время, обсуждая это несчастье. Располагайтесь поудобнее, закуривайте. Надеюсь, теперь ничто не помешает Дону Карлосу внедриться в Италию.
БУЛЬК
Боюсь, что так.
ПОЛИТОМАН
Простите?
БУЛЬК
Боюсь, мы недооцениваем исходящую от него опасность.
ПОЛИТОМАН
От Дона Карлоса, мистер Бульк?
БУЛЬК
От кого же еще! Теперь-то он покажет своё истинное лицо.
ПОЛИТОМАН
Сэр, его истинное лицо — пустое место. Это не голова (С). Это нуль в европейских делах. Вот турецкая экспансия, доложу я вам, — действительно вызывает тревогу. Я пытаюсь разгадать, чем вызваны таинственные приготовления, и прихожу к выводу, что мне этот предмет совершенно непонятен.
БУЛЬК
Не слишком ли далеко вы зашли, когда несчастье у самого порога? На Западе сгущаются тучи, а вы глядите на Восток. Со смертью дофина Дон Карлос становится сильным до ужаса...
ПОЛИТОМАН
То есть вы хотели сказать: император становится сильным до ужаса?
БУЛЬК
Этот ваш император — просто пшик!
ПОЛИТОМАН
А ваш Дон Карлос — просто швах, мистер Бульк!
Смотрят друг на друга со снисходительным неодобрением.
БУЛЬК
Дорогой сосед, как вы полагаете: насколько обширна территория Тосканы?
ПОЛИТОМАН
Территория Тосканы? Как я полагаю? Насколько обширна? Эй, Личард, еще табаку! Значит, Тоскана? Я полагаю, не меньше Франции... Пожалуй, даже побольше.
БУЛЬК
Побольше Франции! Шутить изволите, сосед! Вы бы еще сказали, что эта трубка величиной с пушку. Тоскана, сэр, — это город. И если целый гарнизон вторгнется в Тоскану — в город Тоскану...
[Пояснение. На самом деле Тоскана была не городом, а Великим Герцогством — А.Ф.]
ПОЛИТОМАН
А я вам сейчас докажу, что вы ошибаетесь, сэр! Личард, принесите карту Европы.
БУЛЬК
Возможно, вы сильны в политике, но не в географии, сэр.
ПОЛИТОМАН
В этой географической политике я посильнее вас и вообще кого бы то ни было!
Явление 5.
ПОЛИТОМАН, БУЛЬК и ЛИЧАРД.
ЛИЧАРД
Сэр, вашей дочери нигде нет! Ее не могут найти!
ПОЛИТОМАН
Я не могу найти слов для возмущения вашим недомыслием в вопросах политики, сэр! Вы мне просто завидуете, сэр!
БУЛЬК
Завидую, сэр? Да где же карта?
ПОЛИТОМАН
Не надо! У меня все карты в голове. У меня не голова, а колода... то есть атлас. Целый атлас мира.
ЛИЧАРД
Сэр! Ваша дочь...
БУЛЬК
Если атлас заменяет вам голову, я представляю, куда это вас заведет, сэр.
ПОЛИТОМАН
Да уж не так далеко, чтобы назвать Тоскану городом, хотя бы за это мне пожаловали всё Тосканское королевство, превосходящее по площади Францию, сэр.
БУЛЬК
А я не осмелился бы сравнивать их, даже если бы меня сделали королем Франции и мэром Тосканы заодно, сэр.
Явление 6.
ПОЛИТОМАН, БУЛЬК, ЛИЧАРД и АФФЕКТ.
АФФЕКТ
Потрясающая новость, джентльмены! Его больше нет!
ПОЛИТОМАН
Что, еще одна смерть? Кого больше нет?
АФФЕКТ
Кризиса. Дофин жив и здоров.
ПОЛИТОМАН
Да, это прекрасная новость.
БУЛЬК
А сведения точные?
АФФЕКТ
Архиточнейшие. Прямо из канцелярии министерства.
ПОЛИТОМАН
Вы просто ангел, мистер Аффект! Ваша новость возрождает меня.
ЛИЧАРД
Сэр! Боюсь, как бы моя новость не убила вас. Мисс Хиларет, ваша дочь, ушла из дому в неизвестном направлении!
ПОЛИТОМАН
Ушла из дому? Что ж, это слегка огорчает меня. Но счастье оттого, что дофин жив и здоров, перевесило бы потерю хоть двадцати дочерей. Но, джентльмены, к сожалению, я вынужден вас покинуть, дабы расследовать это происшествие.
БУЛЬК
Главное: не теряйте оптимизма, сэр. Разве может хоть что-нибудь омрачить радость, которую вы только что испытали! Всё личное должно померкнуть перед государственным!
Все уходят.
Явление 7.
Улица.
ДРЕБАДАН, ШЛЁНДЛ.
ДРЕБАДАН
Постой! Неужели ты хочешь сбежать из нашей веселой компании ради какой-то очередной юбки? Да чтобы все эти шлёндры загнулись от дурной болезни! Развратили всех моих собутыльников — ну, это еще полбеды. Но почему я из-за этого должен страдать? Сколько мне еще ложиться в четвертом часу утра ни в одном глазу? Да если бы все фемины разом провалились в пекло, я пожелал бы им добраться поскорее и выпил на посошок.
ШЛЁНДЛ
А я кинулся бы за ними в это самое пекло. Ведь это прекрасный пол! А как звучит: фемина! Лучшее из слов! Какая музыка! Магия! Марк Антоний рачительно употребил своё достояние, бросив целый мир ради женщины: он завладел сокровищем по бросовой цене.
ДРЕБАДАН
А по мне, если бы он вместо бабелины приобрел бочку доброго кларета, выиграл бы гораздо больше.
ШЛЁНДЛ
Вино — это прелюдия к любви. Оно возбуждает наши предвкушения. Бутылка — это лишь первая ступень одра наслаждений. Дикари пьют ради опьянения, а любовники — ради куража.
ДРЕБАДАН
Что за профанация — божественный напиток использовать для такой убогой цели!
ШЛЁНДЛ
Напротив, для янтарных гроздьев это самое прекрасное употребление. И для Бахуса во всей божественной табели о рангах не найдется высшего звания, чем камер-юнкер Венеры.
ДРЕБАДАН
Да чтоб я больше не пил ни капли, кроме какой-нибудь поганой пинты в день, если еще раз пойду в кабак с субъектом, который норовит смотаться после первой бутылки! Да лучше я вступлю в клуб трезвенников, которые пьют из наперстков из опасения, что вино разбудит в них фантазию раньше, чем они созреют для элементарного понимания своих слов. Скорее я буду пить кофий с каким-нибудь маньяком, сбрендившим от политики, чай — со старой девой или крюшон с каким-нибудь господинчиком, но не вино со своими дружками. Доводить их до кондиции, а потом передавать всяким профурсеткам...
ШЛЁНДЛ
Что ты злишься, как вакханка, в самом апогее узревшая падение своего любовника!
[В оригинале: Why, thou art as ill-natured and as angry as a Woman would be, who was disappointed in the last Moment, when her Expectations were at the highest.]
ДРЕБАДАН
Так ведь это тоже облом, хотя и другого рода.
ШЛЁНДЛ
Мужчина лучше всего вступает во взаимодействие с женщиной в состоянии легкого охмеления. Еще одна бутылка отнимет у меня способность к любому взаимодействию вообще.
ДРЕБАДАН
И прекрасно! Тогда тебя вынесут на щите! Джентльмен не имеет права дезертировать из трактира, как солдат — с поля брани. А вы, денди, норовите откосить от того и от другого, прячась за бабьи юбки. Меня от вас с души воротит, как солдата от шкурников. Поэтому, сэр, пеняйте на себя, если я, увидев вас на улице, перейду на другую сторону.
ШЛЁНДЛ
Смилуйся, дорогой Силен. Я ненадолго отойду по надобности и сейчас вернусь. Вот тогда я поступлю в твое распоряжение и под слоганом «Смерть Бургундскому!» буду сражаться на его уничтожение, пока не паду, как подкошенный.
[Пояснение.
Смерть Бургундскому!
В оригинале: Burgundy shall be the Word. Под слоганом я подразумеваю боевой клич (на гэльском: sluagh-ghairm).]
ДРЕБАДАН
Что ж, я вижу, что ты честный собутыльник, и охотно пойду тебе навстречу. Можешь пить за всех своих шлёндр. Кроме того, открою одну тайну: в какой-то момент вино тебе их всех заменит. Для человека с фантазией бутылка — лучшая сводня. Она кинет тебе в руки хоть самую надменную ломаку, хоть самую отъявленную кокетку в этом городе. Ты будешь обладать ее прелестями, какие бы художества она ни откалывала. А потом ее прелести так развернутся, что этого не сумеет изобразить никакое художество. И поутру, упившись наслаждением в дребадан, ты пробуждаешься — а рядом ни жены, ни детей, заделанных по пьянке.
ШЛЁНДЛ
Воистину — опьяняющая картина!
ДРЕБАДАН
Именно так, дружище. Если твоя воображаемая красотка — порядочная, ты посрамишь ее добродетель, если развратница — вынудишь ее краснеть со стыда. В общем, я займусь пополнением наших запасов и буду тебя ждать. (Уходит, напевая: «Налей, налей стаканы»)
[Пояснение. Шутка. Это «Застольная» Бетховена, которой этот персонаж, конечно, петь не мог. Впрочем, в оригинале: Fill every Glass. (Sings).]
Явление 8.
ШЛЁНДЛ один.
ШЛЁНДЛ
Вот в этом он весь. У этого душа никогда не уходит в пятки, потому что она у него в глотке. Он вечно что-то глотает, не зная пресыщения. И опьянения тоже: на это способна скорее бочка вина, только не он. Жаль, что я из другого теста. А голова у меня вообще из папье-маше, черт бы ее побрал! Только погребешь spiritus vini в своей утробе — как этот spiritus воспаряет к кумполу. Впрочем, это самое подходящее состояние для какой-нибудь легкой авантюры. Вот бы мой добрый гений — а для кого-то злой — послал мне подходящий объект! Ха, вот и он — подходящий! Дьявол услышал мою мольбу!
Явление 9.
ШЛЁНДЛ, ХИЛАРЕТ.
ХИЛАРЕТ
Вот ведь напасть! Из-за этого уличного побоища я потеряла служанку, а сама не знаю, куда идти. Что же мне делать?
ШЛЁНДЛ
Клянусь честью, вот она — авантюра!
ХИЛАРЕТ
Боже милостивый! Кто вы, сэр?
ШЛЁНДЛ
Шевалье, мадам! Рыцарь — странствующий, или, вернее, шлёндающий шевалье.
[Пояснение. Не думайте, что «шлёндающий рыцарь» — моя вольность. В оригинале: A Cavalier, Madam, a Knight-Errant rambling about the World in quest of Adventures. В оригинале его имя - Рэмбл (Ramble)]
Я ночной авантюрист. Меня зовут Джек. Моё хобби — разорять вдов, бесчестить девиц, сокращать число хулиганов и увеличивать поголовье рогоносцев. В общем, я джентльмен удачи.
ХИЛАРЕТ
В таком случае, удачи вам, джентльмен. (Пытается уйти.)
ШЛЁНДЛ (преграждает ей дорогу)
Мадам, моя вылазка в самом начале, а первая удача уже улыбается мне. Ну, улыбнитесь же!
ХИЛАРЕТ
Оставьте меня, сэр! Я не имею ничего общего с вашим хобби.
ШЛЁНДЛ
Зачем же так категорично, мадам? Насколько я могу судить, ваша профессия очень даже подходит к моему хобби. Мы прямо как поп с монашкой — идеальная пара.
ХИЛАРЕТ
Моя профессия?
ШЛЁНДЛ
Мадам, я имею некоторое представление об уставе вашего монастыря. Пожалуй, я даже знаком с вашей аббатисой. Я только неделю назад ступил на сушу, а уже опробовал с полдюжины ваших сухопутных галер.
[Пояснение. В оригинале нет. «Сухопутная галера» — иносказательное наименование проститутки — взято мною из «Отелло».]
ХИЛАРЕТ
Сэр, вы пьяны и несете какую-то околесицу. Не знаю, на каких галерах вы были, но я — не то, что вы думаете, поэтому я готова простить вашу неучтивость.
ШЛЁНДЛ
Скажите, какая важная птица! Может, мы с вами одного и того же аристократического происхождения? Только вот что, милочка моя, что мне за дело до вашего статуса! Кто ваш папенька, разъезжает ли он в каретах цугом или сам сидит на козлах — это мне без разницы. Я чувствую себя превосходно в объятиях хоть жены боцмана, хоть одалиски Великого Могола.
ХИЛАРЕТ
Сэр, у вас вид джентльмена, и я уверена, что вы просто заблуждаетесь на мой счет. Да, я понимаю, довольно странно увидеть честную женщину в эту пору на улице...
ШЛЁНДЛ
Да, странновато...
ХИЛАРЕТ
Но когда вы узнаете мою историю, то вы, конечно, сами придете мне на помощь. Иначе и быть не может. Дело в том, что этой ночью я бежала из отчего дома, чтобы отдаться возлюбленному — в руки, а вы что подумали? Со мной была служанка, но мы попали в уличную драку, бежали и потеряли друг дружку. Теперь, сэр, вы всё знаете, и я полагаюсь на ваше благородство. Если вы поможете женщине выпутаться из опасного положения, вы заслужите не только мою признательность, но и дружбу одного очень порядочного господина.
ШЛЁНДЛ
Этому господину я готов быть не другом, а покорнейшим слугой. Но вас я нахожу слишком соблазнительной, чтобы сохранять для другого. Окажись вы тем, за что я вас поначалу принял, я расстался бы с вами без сантиментов. Но сейчас я разглядел, что аристократизм прямо-таки впечатан в ваш лоб. (В сторону.) Пусть побудет герцогиней, если ей хочется. Проще раздавать воображаемые титулы, чем отсутствующие деньги.
ХИЛАРЕТ
Теперь вы перегибаете палку уже в другую сторону.
ШЛЁНДЛ
Миледи, этот фортель изобличает вашу незаурядность. Вы или аристократка, или то, что я подумал с самого начала. Убогие благопристойные буржуазки живут строго по регламенту. Они и вообразить не в состоянье такого благородного безумства. Выкрутасы, вроде ваших, доступны только тем, кто способен вознестись над своей репутацией.
ХИЛАРЕТ (в сторону)
Его самого занесло...
ШЛЁНДЛ
Так вот, душа моя, не знаю, «светлость» вы или нет, но вам придется посетить это заведение и уговорить вместе со мною бутылочку бордо.
ХИЛАРЕТ (в сторону)
Есть только одно средство отделаться от него.
ШЛЁНДЛ
Летим, ангел мой! О, какая милая, нежная ручка!
ХИЛАРЕТ
Будь я уверена, что моя честь вне опасности...
ШЛЁНДЛ
Ну, так и будьте уверены. Даю в залог... что же я даю... (Про себя.) Только не часы, конечно.
ХИЛАРЕТ
Но моя репутация не пострадает?
ШЛЁНДЛ
Тому порукой ночная тьма. (Про себя.) Честь! Репутация! Уличные девицы разучили новую песню. Долго же я не был в Англии!
ХИЛАРЕТ
Вы ведь не сможете меня вечно любить.
ШЛЁНДЛ
Отчего же? Смогу и вечно! Не сомневайтесь.
ХИЛАРЕТ
Но вы же не слишком...
ШЛЁНДЛ
Только слишком! А как же иначе!
ХИЛАРЕТ
Но вы будете почтительны?
ШЛЁНДЛ
О, разумеется! (В сторону.) Вот что ей нужно! А я думал — деньги...
ХИЛАРЕТ
Что ж, тогда я рискну. Тут как раз на углу я заметила харчевню. Идите, а я за вами.
ШЛЁНДЛ
Воспитание не позволяет. Идите вы первая.
ХИЛАРЕТ
Ах, не беспокойтесь. Я хочу идти за вами.
ШЛЁНДЛ
Чтобы подставить мне подножку? Или вас смущает мой непрезентабельный костюм? Не беспокойтесь: я честный морской волк, и чтоб меня черти забрали, если я попробую покуситься на вас.
ХИЛАРЕТ
Покуситься? Что вы такое говорите?
ШЛЁНДЛ
Хотите фунт настоящего индийского чаю? Такого сейчас уже нет.
ХИЛАРЕТ
Сэр, не искушайте меня.
ШЛЁНДЛ
Не хотите чаю? Мне это нравится. Я думаю, вы совсем недавно пошли на панель. Однако мое терпение истощается. Если вы такая нежная барышня и вам нужны церемонии — пожалуйста, я согласен.
ХИЛАРЕТ
Сэр, вы переходите границы!
ШЛЁНДЛ
Что вы играете со мной? Неужели вам непонятно, что я совсем недавно сошел на берег, а до этого полгода видел одни облака на небе да матросов вокруг. И сейчас появление женщины для меня так же томительно, как возвращение солнца на небо Гренландии после полярной ночи. Я не какой-нибудь пресыщенный петиметр, для которого женщина — только десерт. Нет, у меня брюхо сводит от голода, а ты для меня — овсянка.
[Пояснение. То есть птица. В оригинале именно так: Ortelan. Другой вариант: шутка переводчика: а ты моя... ты ж моя перепелочка. Поймут любители белорусского фольклора. А вообще-то в оригинале тоже этнический колорит — французский: and you are an Ortelan.]
ХИЛАРЕТ (возмущенно)
Овсянка, сэр?!! Это птица?
ШЛЁНДЛ
Естественно, не каша. И я тебя съем! Или чтоб я только этой кашей и питался. (Хватает ее в объятия.)
ХИЛАРЕТ
Я позову полицию!
ШЛЁНДЛ
Лучше не противоречьте природе, это опасно. Впрочем, опасности — моя стихия. Ну же, моя маленькая Венера! Сдавайся, или я возьму тебя силой!
ХИЛАРЕТ
Помогите! Насилуют! Насилуют!
ШЛЁНДЛ
Потише! Не надо играть так натурально, а то еще подумают, что ты действительно сопротивляешься.
ХИЛАРЕТ
Спасите! Насилуют!
Явление 10.
ШЛЁНДЛ, ХИЛАРЕТ, ДУББИН, полицейские.
ДУББИН
Взять его!
ШЛЁНДЛ
Назад, канальи! Не видите — мы играем.
ДУББИН
Нет, сэр, это вам следовало бы отступить, а то вы уже заигрались. Мадам! Вы обвиняете этого субъекта в насилии над вами?
ХИЛАРЕТ
Я слова не могу вымолвить от страха!
ДУББИН
И не надо. Абсолютно очевидное и явное изнасилование. Сэр, вы маньяк, что ли, если кидаетесь на женщин прямо в публичном месте?
ХИЛАРЕТ
Умоляю вас, господин полицейский, не оставляйте меня и проводите в безопасное помещение.
ДУББИН
Будьте уверены, мадам, уж мы-то доставим вас, куда надо. Уж мы-то вас не выпустим, пока не установим все факты.
ШЛЁНДЛ
Что ж, если мне придется провести ночь в обществе этих господ, я прихвачу и вас за компанию, миледи! Мистер констебль! Я вышел на свой обычный мирный моцион, а эта женщина пыталась совершить надо мной развратные действия. В противном случае она угрожала обвинить меня в совершении таковых действий над нею самой.
ХИЛАРЕТ
Подонок!
ШЛЁНДЛ
Да, миледи, а вы как думали? Пусть вас накажут в назидание другим. Хороши у нас порядки, если трезвый джентльмен подвергается на улице нападению женщин!
ХИЛАРЕТ
Ради всего святого! Как можно верить ему!
ДУББИН
Увы, мадам, у нас имеются только его слово против вашего, два огульных обвинения. Мы обязаны взять вас обоих под стражу. А утром состоится разбирательство. (ХИЛАРЕТ) Не расстраивайтесь, мы соберем все факты насчет вас.
ХИЛАРЕТ
Какое бедствие для честной женщины!
ДУББИН
Если вы честная женщина, этот джентльмен будет повешен за попытку похитить у вас честь. Если же нет, то вы подвернетесь бичеванию за клевету, ибо он не мог лишить вас того, чего не было.
ХИЛАРЕТ
Я растерялась от страха. Но сейчас, мистер констебль, я готова взять свои слова назад, лишь бы только вы отпустили меня.
ДУББИН
Это очень подозрительное заявление, и оно будет использовано против вас.
ШЛЁНДЛ
На воре и шапка горит.
ДУББИН
Увести их!
ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Надо же, а с виду приличная женщина.
ШЛЁНДЛ
Чтобы черти драли этих приличных женщин! С ними нельзя иметь дела: тебя или окрутят, или повесят.
Они куда как ловки,
и в их руках равны
объятиям веревки,
объятия жены.
Уходят.
Над Альпами смеркался день.
Одной из горных деревень
шел юный путник, стяг развив.
На стяге пламенел призыв:
— Excelsior!*
Был путник изнурен, но взор
пылал, как лезвие, остер.
И стяг глаголал языком**,
что в этом крае незнаком:
— Excelsior!
Уже не виделось ни зги.
В селе пылали очаги,
однако ледники вдали,
сильнее путника влекли —
Excelsior!
— В горах провалы глубоки, —
остерегали старики. —
Сухих деревьев сторонись!
Но голос смелый рвался ввысь:
— Excelsior!
— Там громыхает камнепад
и смертью оползни грозят
Куда, несчастный, ты идешь?
А он в ответ одно и то ж:
— Excelsior!
Сказала девушка ему:
— Что тянет так тебя во тьму?
Останься тут и счастлив будь!
Но он вздохнул, продолжив путь:
И Сен-Бернардский перевал,
где монастырь, он миновал.
Монахи вздрогнули, молясь,
когда округу крик потряс:
— Excelsior!
И сенбернар нашел потом
лишь тело, схваченное льдом,
и всё же мертвая рука
не отрывалась от древка.
Excelsior!
Красив и в смерти, будто лев,
лежал он, гордо стяг воздев.
И с неба голос молодой
сорвался павшею звездой:
* Excelsior! – Выше!
** См.: стязи глаголютъ (Слово о полку Игореве)
Henry Wadsworth Longfellow
Excelsior!
The shades of night were falling fast,
As through an Alpine village passed
A youth, who bore, 'mid snow and ice,
A banner with the strange device,
Excelsior!
His brow was sad; his eye beneath,
Flashed like a falchion from its sheath,
And like a silver clarion rung
The accents of that unknown tongue,
Excelsior!
In happy homes he saw the light
Of household fires gleam warm and bright;
Above, the spectral glaciers shone,
And from his lips escaped a groan,
Excelsior!
"Try not the Pass!" the old man said;
"Dark lowers the tempest overhead,
The roaring torrent is deep and wide!"
And loud that clarion voice replied,
Excelsior!
"O stay," the maiden said, "and rest
Thy weary head upon this breast!"
A tear stood in his bright blue eye,
But still he answered, with a sigh,
Excelsior!
"Beware the pine tree's withered branch!
Beware the awful avalanche!"
This was the peasant's last Good-night,
A voice replied, far up the height,
Excelsior!
At break of day, as heavenward
The pious monks of Saint Bernard
Uttered the oft-repeated prayer,
A voice cried through the startled air,
Excelsior!
A traveller, by the faithful hound,
Half-buried in the snow was found,
Still grasping in his hand of ice
That banner with the strange device,
Excelsior!
There in the twilight cold and gray,
Lifeless, but beautiful, he lay,
And from the sky, serene and far,
A voice fell, like a falling star,
Excelsior!
Дожди без перерыва всё лето шли,
и урожая нивы не принесли.
Свела людей усилья на нет судьба,
в Германии погнили в тот год хлеба.
Голодомор, неистов, там лютовал.
Зато Гаттон-епископ не бедовал:
по правилам сквалыги живя всегда,
свои заполнил риги он на года.
Народ молил о хлебе, стучась к нему.
«Проклятое отребье! Я вас уйму!», —
кипя негодованьем, решил Гаттон.
И огласил посланье к народу он:
«Несчастные, открою вам закрома,
чтоб вы могли зимою есть задарма!»
И, на призыв ответя, к нему спешат
мужчины, жены, дети — и стар и млад.
Вся беднота нагая на пир пришла.
Он всех зазвал в сараи и сжег дотла.
Взывали о пощаде, но не спаслись.
«Я вывел зла исчадий — голодных крыс.
Был костерок на славу. Я рад, зане
признательна держава должна быть мне.
Теперь я твердо знаю: все грызуны
в счастливом нашем крае истреблены»
Он пировал, такое содеяв зло,
и восхищён собою он был зело.
Добрался до кровати и, помолясь,
почил он сном дитяти — в последний раз.
Вошел в он в час рассвета в портретный зал —
но своего портрета не увидал.
Пустое место в раме. Дрожит Гаттон:
«Зубастыми гостями я посещен!»
И тут батрак Гаттону приносит весть:
«Мой господин, урону от крыс не счесть!
От нечисти в амбаре темным-темно.
Сожрали эти твари твое зерно»
«Впрямь дело здесь нечисто». Другой вослед
вбегает: «Крыс-то! Крыс-то! Нам спасу нет!
И так уж горя много, терпеть нет сил.
Беги, хозяин! Бога ты прогневил.
Тебя за грех вчерашний карает он».
«Укроюсь в рейнской башне — решил Гаттон. —
Весь край наш обыщите, но рейнский форт —
вернейшее укрытье от крысьих орд»
И Рейн без промедленья он пересек
«Здесь бурное теченье, поток глубок,
и неприступны стены, и берег крут.
Спасенье, несомненно, найду я тут»
Замкнулся он в темнице, наверх взошел
и, жаждая забыться, упал на пол.
Тут в башне одинокой раздался вой.
Два пламенные ока перед собой
Гаттон узрел. Злодея бросает в пот.
Вгляделся, холодея: а это кот.
В предчувствии кошмара епископ скис.
Беснуется котяра: он чует крыс.
Пошла потоком лютым зверей орда.
И берег был не крут им, мелка — вода.
Препоны все мгновенно они снесли
и облепили стену — и поползли...
Чудовищные силы со всех сторон
стекались, имя было им — легион.
Никто еще не мыслил игрой ума
таких кошмарных чисел. Быть может — тьма?
И пред распятьем кротко епископ пал,
молился он и четки перебирал.
Да только на колени он падал зря.
Лишь зубы о каменья сильней остря,
они, прорваться силясь, скребли всё злей...
И вдруг ему явились из всех щелей.
Ватаги тьмы крысиной, соединясь,
нахлынули лавиной и вгрызлись враз.
Уймешь голодных крыс ли? Им несть числа!
Скелет его изгрызли вплоть до мосла.
Чудесную внемли весть и ей дивись:
приходит справедливость и в виде крыс.
Robert Southey
God's Judgment on a Wicked Bishop
The summer and autumn had been so wet,
That in winter the corn was growing yet,
'Twas a piteous sight to see all around
The grain lie rotting on the ground.
Every day the starving poor
Crowded around Bishop Hatto's door,
For he had a plentiful last-year's store,
And all the neighbourhood could tell
His granaries were furnish'd well.
At last Bishop Hatto appointed a day
To quiet the poor without delay;
He bade them to his great Barn repair,
And they should have food for the winter there.
Rejoiced such tidings good to hear,
The poor folk flock'd from far and near;
The great barn was full as it could hold
Of women and children, and young and old.
Then when he saw it could hold no more,
Bishop Hatto he made fast the door;
And while for mercy on Christ they call,
He set fire to the Barn and burnt them all.
"I'faith 'tis an excellent bonfire!" quoth he,
"And the country is greatly obliged to me,
For ridding it in these times forlorn
Of Rats that only consume the corn"
So then to his palace returned he,
And he sat down to supper merrily,
And he slept that night like an innocent man;
But Bishop Hatto never slept again.
In the morning as he enter'd the hall
Where his picture hung against the wall,
A sweat like death all over him came,
For the Rats had eaten it out of the frame.
As he look'd there came a man from his farm –
He had a countenance white with alarm;
"My Lord, I open'd your granaries this morn,
And the Rats had eaten all your corn"
Another came running presently,
And he was pale as pale could be,
"Fly! my Lord Bishop, fly," quoth he,
"Ten thousand Rats are coming this way.
The Lord forgive you for yesterday!"
"I'll go to my tower on the Rhine", replied he,
"'Tis the safest place in Germany;
The walls are high and the shores are steep,
And the stream is strong and the water deep"
Bishop Hatto fearfully hasten'd away,
And he crost the Rhine without delay,
And reach'd his tower, and barr'd with care
All the windows, doors, and loop-holes there.
He laid him down and closed his eyes...
But soon a scream made him arise,
He started and saw two eyes of flame
On his pillow from whence the screaming came.
He listen'd and look'd... it was only the Cat;
And the Bishop he grew more fearful for that,
For she sat screaming, mad with fear
At the Army of Rats that were drawing near.
For they have swum over the river so deep,
And they have climb'd the shores so steep,
And up the Tower their way is bent,
To do the work for which they were sent.
They are not to be told by the dozen or score,
By thousands they come, and by myriads and more,
Such numbers had never been heard of before,
Such a judgment had never been witness'd of yore.
Down on his knees the Bishop fell,
And faster and faster his beads did he tell,
As louder and louder drawing near
The gnawing of their teeth he could hear.
And in at the windows and in at the door,
And through the walls helter-skelter they pour,
And down from the ceiling and up through the floor,
From the right and the left, from behind and before,
From within and without, from above and below,
And all at once to the Bishop they go.
They have whetted their teeth against the stones,
And now they pick the Bishop's bones:
They gnaw'd the flesh from every limb,
For they were sent to do judgment on him!
Печаль моя, умней и набирайся силы.
К нам сумерки ползут? Так что же? Поделом:
тебя влекло во мглу — она и подступила,
в ком возбуждая страх, кого дурманя сном.
Пусть на холопский пир сбегаются кутилы,
стегаемы страстей безжалостным кнутом,
чтоб их самих потом от оргии мутило.
Ты протяни, Печаль, мне руку — и уйдем
в себя! Прочь от рабов, чтоб больше я не знал их!
Прошедшие Года в одеждах обветшалых
с балконов облаков сочувственно глядят,
и Совесть, из глубин восстав, не бьет жестоко.
Ты видишь: отпылал над аркою закат,
и траурный покров к нам тянет Ночь с Востока.
Charles Pierre Baudelaire. Recueillement
Sois sage, ô ma Douleur, et tiens-toi plus tranquille.
Tu réclamais le Soir; il descend; le voici:
Une atmosphère obscure enveloppe la ville,
Aux uns portant la paix, aux autres le souci.
Pendant que des mortels la multitude vile,
Sous le fouet du Plaisir, ce bourreau sans merci,
Va cueillir des remords dans la fête servile,
Ma Douleur, donne-moi la main; viens par ici,
Loin d’eux. Vois se pencher les défuntes Années,
Sur les balcons du ciel, en robes surannées;
Surgir du fond des eaux le Regret souriant;
Le Soleil moribond s’endormir sous une arche,
Et, comme un long linceul traînant à l’Orient,
Entends, ma chère, entends la douce Nuit qui marche.
Дворец Гирея пуст. Средь пышных анфилад,
где власти был чертог и страстного угара
и где визири лбом о пол стучали яро,
то скачет саранча, то аспиды скользят.
Здесь повителью зал как будто с бою взят:
витражное окно не вынесло удара,
и, словно для очей иного Валтасара,
Природою самой начертано: "Распад".
И лишь гаремного фонтана изваянье
без изменения оставлено одно.
И продолжает ключ, струящийся в фонтане,
печально источать жемчужных слез зерно.
Где страсти, роскошь, власть, земель завоеванье?
Всё в мир небытия водой унесено.
Adam Bernard Mickiewicz. Bakczysaraj
Jeszcze wielka, już pusta Girajów dziedzina!
Zmiatane czołem baszów ganki i przedsienia,
Sofy, trony potęgi, miłości schronienia,
Przeskakuje szarańcza, obwija gadzina.
Skróś okien różnofarbnych powoju roślina,
Wdzierając się na głuche ściany i sklepienia,
Zajmuje dzieło ludzi w imię przyrodzenia
I pisze Baltazara głoskami "Ruina".
W środku sali wycięte z marmuru naczynie;
To fontanna haremu: dotąd stoi cało,
I perłowe łzy sącząc, woła przez pustynie:
Gdzież jesteś, o miłości, potęgo i chwało?
Wy macie trwać na wieki, źródło szybko płynie;
O! hańbo, wyście przeszły, a źródło zostało...
АКТ ТРЕТИЙ
Сцена 1.
Библиотека в доме ДОНА ЖЕРОМА.
Входят ДОН ЖЕРОМ и СЛУГА.
ДОН ЖЕРОМ
В жизни со мной не происходило ничего подобного! Луиса бежала с Изааком Мендозой – практически с собственным мужем! Невообразимо!
СЛУГА
Ее горничная, сеньор, говорит, что вы им разрешили погулять по саду. В это время кто-то потихоньку отворил калитку, и потом уже никто их не видел.
СЛУГА уходит.
ДОН ЖЕРОМ
Уму непостижимо! Здесь таится какая-то инфернальная интрига, и я не в силах ее постичь.
Входит другой СЛУГА с письмом.
СЛУГА
Сеньор, вам письмо от господина Мендозы.
СЛУГА уходит.
ДОН ЖЕРОМ
Надеюсь, оно прольет свет на эту загадку. Да, от него. (Читает) “Досточтимый сеньор! Вы, наверное, весьма удивлены тем, что ваша дочь бежала со мной…” Я думаю! “Я имел счастье похитить ее сердце с первого же взгляда…” Как же, с первого! Держи карман! “Но, к сожалению, она поклялась, что не примет мужа из ваших рук, и я был вынужден уступить ее фантазии” Так, интересно… “В самом ближайшем времени мы падем... к вашим ногам, и я надеюсь, что вы благословите вашего зятя Изаака Мендозу” Фантазия! Тоже еще… Я же говорил, что в ней сидит чёртик! Еще утром готова была умереть, только бы не идти за него – и лишь затем, чтобы бежать с ним вечером. Так или иначе, а вышло по-моему. Португалец, я думаю, постарается довести дело до счастливого финала.
Возвращается СЛУГА с новым письмом.
СЛУГА
Сеньор, пришел человек с письмом от доньи Луисы.
СЛУГА уходит.
ДОН ЖЕРОМ
А это что? Почерк её. Что же мне им обоим ответить? Впрочем, сначала почитаю. “Дорогой отец, каким словами мне вымолить у вас прощение за свой отчаянный поступок, какими словами объяснить его?” Так ведь Изаак уже всё объяснил. “Я болезненно обидчива, зато всей душой отзываюсь на доброту…” Ясно как день: Антонио ее чем-то обидел, и она ответила на нежность Изаака. Что там дальше? “Я еще не обвенчана с тем, кто, без сомнения, обожает меня…” Разумеется! Еще бы Изаак ее не обожал! “И я с трепетом жду ответа, который, в случае согласия, осчастливит вашу любящую дочь Луису”. В случае согласия? Разумеется! Ей-богу, я никогда не был так счастлив! Я знал, что поставлю на своем – и добился этого. Меня переупрямить невозможно. Эй! Луис!
Входит СЛУГА.
Пусть второй посланник подождет. И приготовь мне в кабинете перо и чернила.
СЛУГА уходит.
Не терпится успокоить бедную девочку. Эй, Луис! Санчо!
Входят СЛУГИ.
Сегодня вечером у нас торжество. Пусть накроют стол в большой зале. Поставьте лучшие вина и яства, позовите музыкантов.
СЛУГИ
Будет сделано, сеньор.
ДОН ЖЕРОМ
Двери настежь! Сегодня все – мои гости, в масках или без масок.
СЛУГИ уходят.
Славный будет вечер. Пусть все знают, как может веселиться старик Жером!
АРИЯ
Прежде я с судьбой играл:
Не всегда ведь был я старым.
Дни любви я посвящал.
Вечера встречал нектаром.
А случалася беда
(Рок меня не тронул, что ли!) –
Все невзгоды без труда
Растворял я в алкоголе.
Истину искать я мог,
Из колодезя черпая,
Только истины исток
Не в воде – я это знаю.
Лишь наполните бокал,
Сгинет ложь, как не бывала.
Правду я в вине искал,
Опрокидывал бокалы.
И, пускай я стар и хил,
Пусть моё здоровье гадко,
Я душевных полон сил
И не чувствую упадка.
И доволен я собой.
Отчего же не гордиться:
Под корою ледяной
В сердце огнь еще искрится.
Уходят.
Сцена 2.
Площадь.
Входят ДОН ФЕРНАНДО и ЛОПЕС.
ФЕРНАНДО
И ты не узнал ничего о ней? Никаких намеков на то, где ее искать? О, Клара! Клара!
ЛОПЕС
Правду сказать, не узнал. Хотя ее побег – притча во языцех. И о том, что дон Гусман разыскивает ее – об этом тоже судачит весь город. А вот куда она скрылась из Севильи и что с ней, не знает никто.
ФЕРНАНДО
Чума и смерть, недоумок! Куда ей деваться из Севильи!
ЛОПЕС
Вот и я так говорил тем недоумкам: чума и смерть, куда она могла скрыться из Севильи. А они, эти недоумки, говорили, что ее похитил дон Антонио, другие – что она повесилась оттого, что он ее не похитил.
ФЕРНАНДО
Врешь, мерзавец! Они не могли сказать такого!
ЛОПЕС
Значит, они сказали что-то другое, а я их неправильно интерпретировал.
ФЕРНАНДО
Пошел вон, клоун! Не появляйся, пока не узнаешь о ней.
ЛОПЕС уходит.
От любви к этой вздорной девице я сам не свой.
Входит МЕНДОЗА.
МЕНДОЗА
Так, я ее увез, теперь осталось найти попа, а что касается Антонио – пусть женится на Кларе или не женится, мне он больше не опасен.
ФЕРНАНДО
Вы что-то сказали про донью Клару?
МЕНДОЗА
А, шурин! Какими судьбами?
ФЕРНАНДО
Что с Кларой?
МЕНДОЗА
Сейчас расскажу, это забавно. Сегодня утром, когда я выехал из дому, ко мне прямо кинулась очень пикантная девица, которая сообщила, что ее зовут Клара д’Альманца и буквально умоляла оказать ей протекцию.
ФЕРНАНДО
В каком смысле?
МЕНДОЗА
В таком, что она сбежала от своего отца, дона Гусмана, и причиной тому – любовь к молодому сеньору, здешнему жителю.
ФЕРНАНДО
Боже! Она так и сказала?
МЕНДОЗА
Да. И еще добавила: мой возлюбленный не знает ни о чем.
ФЕРНАНДО (про себя)
О моя дорогая! Это же она про меня! (Громко) Что же дальше, Изаак?
МЕНДОЗА
Мне следует разыскать его и доставить к ней.
ФЕРНАНДО
Я с ума сойду от счастья! Ну, идемте же, идемте!
МЕНДОЗА
Куда же, сеньор, куда же? И, главное, зачем?
ФЕРНАНДО
То есть? Неужели с пор еще что-то стряслось?
МЕНДОЗА
Стряслось? Причем здесь тряска? А, понял. У вас такой язык… Да, стряслось. Я вошел в ее положение и согласился ей помочь.
ФЕРНАНДО
Где же она?
МЕНДОЗА
То есть – как? В объятиях любовника, разумеется. Во всяком случае, я оставил ее именно там.
ФЕРНАНДО
Вы смеетесь? Допустим, я держал ее в объятиях этой ночью, но вас, по-моему, при этом не было.
МЕНДОЗА
Еще и вы? Ну, и нравы! Но я, вообще-то, оставил ее в объятиях Антонио.
ФЕРНАНДО
Черт! Антонио д’Эрсилья?
МЕНДОЗА
Ну! И знаете, что самое забавное: он поначалу упирался. Талдычил что-то про честь и совесть, да еще что он не может обманывать какого-то друга. Но я рассеял его сомнения.
ФЕРНАНДО
Вы?
МЕНДОЗА
Да, я, и без особых усилий. Он говорит: “Это нечестно”. А она ему в ответ: “Ерунда! В любви всё дозволено”. Он говорит: “Но это же мой друг”. А я говорю: “Плюньте на вашего друга”. А он: “Как это – плюньте?” А я: “Слюною”. Правда, остроумно? В общем, он со мной согласился. Так что теперь его дружок весь оплеванный. Пусть хоть вешается от безнадежности.
ФЕРНАНДО (в сторону)
Лучше мне уйти, а то я могу позволить себе лишнее.
МЕНДОЗА
Но, между прочим, Фернандо, самые пикантные подробности впереди.
ФЕРНАНДО
А не пойти ли вам…
МЕНДОЗА
Куда?
ФЕРНАНДО
На виселицу! На дыбу! Ко всем чертям!
МЕНДОЗА
Погодите, уж не вы ли этот самый оплеванный дружок? Ну, да, как же я раньше… Вот это анекдот! Вот умора!
ФЕРНАНДО
Что? Ты еще издеваешься, циник! (Хватает его за шиворот) Я бы из тебя душу вытряхнул, будь ты достоин моего гнева!
МЕНДОЗА
Боже мой! Я же ваш зять!
ФЕРНАНДО
Где эти изменники, негодяй? Говори, а не то… (Обнажает шпагу)
МЕНДОЗА
Дорогой шурин, успокойтесь. Честное, слово, я пытаюсь припомнить…
ФЕРНАНДО
Припоминайте быстрее, иначе…
МЕНДОЗА
Сейчас, сейчас… Вы знаете: память – такая индивидуальная вещь. У некоторых людей бывают аберрации памяти. У меня это случается при виде шпаги. Ей-богу, сейчас я так же способен что-то вспомнить, как дать вам сатисфакцию.
ФЕРНАНДО
Да кто вас трогает!
МЕНДОЗА
Как же! А зачем тогда эта штука у вас в руке?
ФЕРНАНДО
То-то же. (Убирает шпагу в ножны) Память прояснилась?
МЕНДОЗА
Я полагаю… То есть мой друг Карлос мне сказал, что он проводил донью Клару… Дорогой Фернандо, сделайте одолжение, уберите все ваши руки… (С) Проводил ее в монастырь святой Катарины.
ФЕРНАНДО
Святой Катарины!
МЕНДОЗА
Да. Но вам ее там искать не надо. К ней должен приехать Антонио.
ФЕРНАНДО
Это правда?
МЕНДОЗА
Клянусь спасением.
ФЕРНАНДО
Считайте, что вы спаслись, трус. Но Антонио я накажу за вероломство.
МЕНДОЗА
Как вам угодно. Убейте его, перережьте ему глотку, на здоровье.
ФЕРНАНДО
Но Клара! Позор! Но я не сержусь, она не достойна этого.
МЕНДОЗА
Разумеется, не достойна, шурин. Я бы тоже не рассердился.
ФЕРНАНДО
Лжешь, она достойна королевской ярости.
МЕНДОЗА
Да, она такая. До чего я вам сочувствую!
ФЕРНАНДО
Замолчите, негодяй! Как вы смеете мне сочувствовать!
МЕНДОЗА
Простите, дорогой шурин. Я вам не сочувствую вот ни полстолько.
ФЕРНАНДО
Убирайтесь, несносный дурак! Я не буду марать руки о такое ничтожество.
МЕНДОЗА (про себя)
Моя ничтожность – моя лучшая покровительница. (Громко) Меня уже нет, дорогой Фернандо. (Про себя) Этот сорвиголова просто бешеный!
Уходят.
Сцена 3.
Монастырский сад.
Входят ДОНЬЯ ЛУИСА и ДОНЬЯ КЛАРА.
ЛУИСА
Значит, ты в самом деле не хочешь, чтобы Фернандо тебя нашел?
КЛАРА
А почему же я в этом платье?
ЛУИСА
Может быть, потому что оно тебе идет. Но, я надеюсь, ты не собираешься носить его всю жизнь?
КЛАРА
Если бы Фернандо не оскорбил меня этой ночью…
ЛУИСА
Да будет тебе! Тоже мне оскорбление! Только из страха тебя потерять он решился на такую крайность.
КЛАРА
Может быть, вы оба считаете меня стервой, но если бы он пришел сюда, я бы, возможно, простила его.
АРИОЗО
Чтобы простить, довольно иногда нам
Не больше дня!
Вчера твой брат явлением нежданным
Смутил меня.
И я была оскорблена жестоко
И как в чаду,
А появись сейчас – и слов упрека
Я не найду.
ЛУИСА
Клара, я начинаю опасаться за тебя: не решила ли ты стать послушницей?
КЛАРА
А почему бы и нет?
ЛУИСА
Потому что ряса один раз может подойти для маскарада, но здравомыслящая красивая девушка не станет длить маскарад вечно.
КЛАРА
Между прочим, появился твой Антонио. Ладно, я ухожу. Как ты встрепенулась!
ДОНЬЯ КЛАРА уходит.
Входит ДОН АНТОНИО.
АНТОНИО
Луиса, дорогая, есть какие-то новости?
ЛУИСА
Пока нет. Моя посланница еще не вернулась от отца.
АНТОНИО
Признаться, я не особо надеюсь на примирение с твоим отцом.
ЛУИСА
Прежде всего, я должна хотя бы попытаться. Кроме того, я не сомневаюсь в твоем бескорыстии, Антонио, но любовь, не привычная к бедности, нередко погибает в ее холодной атмосфере. Любовь – наш кумир, но подойдет ли нам рай в шалаше?
АРИОЗО
АНТОНИО (поет)
Ты повторяла без конца,
(И этим счастлив я),
Что королевского венца
Милей любовь моя.
Уста, что это изрекли,
За всю их доброту
Я всем сокровищам земли
Охотно предпочту.
Но в нашей маленькой стране –
Величиною с дом –
Ты будешь королевой мне,
Тебе я – королем.
Затмим мы всех владык земных
В стране своей любви,
Сорву я царства с губ твоих,
А ты – с моих сорви.
Входит СЛУЖАНКА с письмом.
ЛУИСА
Вот и ответ.
АНТОНИО
Луиса, дорогая, не обольщайся. Скорее всего, там не будет ничего, кроме попреков и угроз.
ЛУИСА
Сейчас посмотрим. (Читает) “Если ты мне дочь, ты во имя долга сегодня же вернешься домой на торжественный ужин в честь своего бракосочетания. Я даю полное согласие на то, чтобы ты вышла замуж по своему капризу, который я нахожу восхитительным. Сделай счастливым своего избранника. Твой любящий отец”.
АНТОНИО
Ты меня разыгрываешь, Луиса?
ЛУИСА
Убедись сам.
АНТОНИО
Честное слово, всё именно так, черным по белому! Здесь, наверное, какое-то недоразумение, но не важно. Это письмо дает нам свободу действий.
ЛУИСА
Мы должны вернуться и поблагодарить отца.
АНТОНИО
Да, но не раньше, чем он лишится возможности взять свои слова назад. Я пойду искать священника.
ЛУИСА
Не оставляй меня одну. Я боюсь, что нас могут разлучить.
АНТОНИО
Тогда идем вместе. У меня в соседнем аббатстве у меня есть монах-приятель. С нравами женского монастыря ты уже ознакомилась – посмотрим, каковы они в мужском.
ЛУИСА
Боюсь, что особой разницы нет. Разговоры о добродетели – это еще не сама добродетель. То же самое и в дружбе.
ДОН АНТОНИО и ДОНЬЯ ЛУИСА уходят.
Входит ДОНЬЯ КЛАРА.
КЛАРА
Они вместе, они счастливы, а я одна. Увы! Любовью можно оправдать бегство из дома, если человек доведен до отчаяния, но истинной опорой может быть только близость возлюбленного. Что такое? Фернандо? Как он сюда пробрался? Наверное, подобно Антонио, с помощью золотого ключика. Однако на нем лица нет. Лучше я и свое скрою. (Опускает вуаль)
Входит ДОН ФЕРНАНДО.
ФЕРНАНДО
Нет сомнений: это они. Всё так, как он сказал.
КЛАРА
Простите, сеньор, что вы делаете в обители?
ФЕРНАНДО
Вам-то что до этого! Они остановились. Конечно, это Клара, изменница!
КЛАРА (в сторону)
Ревность ему застилает глаза. Но мне, пожалуй, это приятно.
ФЕРНАНДО
Я ее узнаю в любом наряде. О, я ее знаю!
КЛАРА
Феноменальная острота зрения! Однако, сеньор…
ФЕРНАНДО
Сестра, что вы цепляетесь ко мне! Но как же она вцепилась в его руку! Прямо виснет на нем! О женщины, имя вам…
КЛАРА
Любезный сеньор, вы кого-то ищете?
ФЕРНАНДО
Во всяком случае, не вас. Что вы пристали! Впрочем, добрая сестра, скажите: это не донья Клара д’Альманца только что покинула этот сад?
КЛАРА
Донья Клара его еще не покинула.
ФЕРНАНДО
Ну, да, они пока еще здесь. А вон тот сеньор, который с ней у входа – не дон Антонио д’Эрсилья?
КЛАРА
Да, сеньор, это он.
ФЕРНАНДО
Конечно, кому и быть-то! Сударыня, если можно, последний вопрос: не знаете ли вы, с какой целью отсюда удалились эти двое?
КЛАРА
Насколько мне известно, эти двое вот именно сейчас идут сочетаться браком.
ФЕРНАНДО
Довольно. Но я омрачу им радость.
ДОН ФЕРНАНДО уходит.
КЛАРА (откидывает вуаль; зрителям)
Видали? До сих пор я считала, что ревность изощряет зрение, но мой… Слепец, безнадежный слепец! Я знаю, что он заблуждается из-за Луисы, и, признаться, рада, что он теряет голову из-за меня. И пусть помучается. И еще я не могу отказать себе в удовольствии посмотреть на него, когда он осознает свою ошибку. Я последую за ним, когда он выйдет за ограду монастыря. И что-то мне подсказывает, что, кроме Луисы и Антонио, в законный брак вступит кое-кто еще.
АРИОЗО
Прощай, затвор, оплот смиренных жен.
Прощай! Мой дух смиренным не рожден.
Хоть много здесь благообразья, но
Немало и отрад погребено.
Я не пленяюсь строгостью твоей,
Тюрьма для дев и кладбище страстей.
Уходят.
Сцена 4.
Двор перед приоратом.
Входят МЕНДОЗА и ДОН АНТОНИО.
АНТОНИО
Вы ли это, друг Изаак?
МЕНДОЗА
О, друг Антонио! Пожелайте мне удачи. Луиса сбежала со мной, и сейчас она в безопасности.
АНТОНИО
Да? Желаю вам удачи от всей души.
МЕНДОЗА
Я пришел за попом, чтобы нас окрутили.
АНТОНИО
Так ведь и я тоже. Мне нужен отец Пабло.
МЕНДОЗА
Очень хорошо, очень хорошо. Только чур мы венчаемся первыми. Невеста моя сгорает от нетерпения.
АНТОНИО
Моя тоже. Она ждет у ворот.
МЕНДОЗА
Да, но мы торопимся к дону Жерому.
АНТОНИО
И мы тоже.
МЕНДОЗА
Так, может, пусть нас окрутят вместе для экономии времени. Я буду вашим посажёным отцом, а вы – моим. Идемте. Но помните: вы у меня в неоплатном долгу.
АНТОНИО
Как же, как же, не забуду.
Уходят.
Сцена 5.
Зала в приорате.
ОТЕЦ ПАБЛО, ОТЕЦ ФРАНСИСКО, ОТЕЦ АВГУСТИН
и другие монахи за столом.
ХОР
Помещается в бутыли
Солнце нашего стола.
Кружки солнце окружили,
Как небесные тела.
Мы и сами как планеты,
Наподобие луны:
Здесь вино – источник света,
Коим мы просветлены.
ПАБЛО
Брат Франсиско, переправь сюда бутыль и провозгласи здравицу.
ФРАНСИСКО
Пили мы за аббатису монастыря святой Урсулы?
ПАБЛО
А как же! Только что.
ФРАНСИСКО
Тогда за здравие голубоглазой монашки из аббатства святой Катарины.
ПАБЛО
От всего сердца. (Выпивает) А что, брат Августин, были пожертвования в моё отсутствие?
АВГУСТИН
Дон Гуан Кордуба пожертвовал сто дукатов на молитвы во здравие.
ПАБЛО
Отлично. Мы отдадим эти деньги поставщику вин и будем пить за здоровье дона Гуана, что, в принципе, не хуже. Что еще?
АВГУСТИН
А дон Баптиста, богатый сквалыга, что преставился на прошлой неделе, завещал тысячу пистолей и серебряный канделябр из своей спальни – для возжжений перед образом святого Антония.
ПАБЛО
Благое намерение. Но мы найдем его пожертвованию лучшее применение, дабы оно служило живым, а не усопшим. Святому Антонию темнота не страшна, а…
Стук.
Что там такое?
ОТЕЦ ФРАНСИСКО отворяет дверь.
Входит ПРИВРАТНИК.
ПРИВРАТНИК
Спрашивают брата Пабло по неотложному делу.
ФРАНСИСКО
Брат Пабло!
ОТЕЦ ПАБЛО
выходит с бокалом вина и куском пирога.
ПАБЛО
В чем дело? Как посмел ты, нечестивец, помешать нашим занятиям?
ПРИВРАТНИК
Я думал, вы закончили.
ПАБЛО
Отнюдь. Разве мы закончили, брат Франсиско?
ФРАНСИСКО
Нет, осталось по бутылке на брата.
ПАБЛО
Ни ты, ни твои собратья не помышляете о времени. Вы заполняете его угождением бренным похотям. Только и думаете, что о сне, праздности, пьянстве и чревоугодии, пока мы бодрствуем и умерщвляем плоть.
ПРИВРАТНИК
Но мы не желаем больше, чем требует натура.
ПАБЛО
Ничего подобного! Похотей у вас больше, чем волос на голове. Своими багровыми, лоснящимися рожами вы позорите наш орден. Это ни в какие ворота не лезет! Если вы голодны, почему вам не довольно земных кореньев? А если жаждете, разве мало кристальной воды родников? (Отхлебывает) Забери. И проводи меня к визитерам.
ПРИВРАТНИК допивает из бокала.
Вот оно! Ты выпил бы всё до капли, если бы там еще что-то оставалось. Чревоугодник! Чревоугодник!
Уходят.
Сцена 6.
Двор перед приоратом.
Входят МЕНДОЗА и ДОН АНТОНИО.
МЕНДОЗА
Сил нет дожидаться этого отца Пабло! Мессу он служит, что ли?
АНТОНИО
Нет, идет.
Входит ОТЕЦ ПАБЛО.
Святой отец, мы просим вашего благословения.
МЕНДОЗА
Добрейший падре, мы просим вас об одолжении.
ПАБЛО
Какого рода?
МЕНДОЗА
Повенчайте нас, падре.
ПАБЛО
С кем, простите?
МЕНДОЗА
С нашими невестами. Сразу видно, что вы – истинный служитель Гименея.
ПАБЛО
Какой вид, если я посвящаю всё время покаянию и умерщвлению плоти!
МЕНДОЗА
Уверяю вас, вы похожи на телемского монаха, потому что у вас такой жизнерадостный вид.
[Пояснение
В оригинале просто повторяется тема служения Гименею (an officer of Hymen). У Шеридана, конечно, «монастырские» сцены решены в декамероновском ключе, но и раблезианский оттенок присутствует, на что я и указываю.]
ПАБЛО
Это только видимость. Если я округлился, как пузырь, так это потому, что я питаюсь воздухом.
АНТОНИО
Ваш румянец говорит о добром здравии.
ПАБЛО
Это краска стыда за грехи рода человеческого, и она так же несмываема.
МЕНДОЗА
Как вы чувствительны!
ПАБЛО
А толку! Сколько бы я ни старался, они ухитряются грешить у меня под самым носом.
МЕНДОЗА
Об этом нетрудно догадаться, святой отец, потому что он у вас покраснел гуще, чем остальные области лица.
ПАБЛО
Шутить изволите?
АНТОНИО
Но к делу, падре. Вы согласны совершить этот обряд?
ПАБЛО
Тайное бракосочетание – дело темное, и у меня в душе немало весомых аргументов против.
АНТОНИО
А у меня в руке немало весомых аргументов за. Я думаю, что у моего друга они тоже найдутся.
МЕНДОЗА
Да, вот совершенно неопровержимый кошелек.
ПАБЛО
Как вам не стыдно! Вы рискуете рассердить меня. Когда настырные миряне насильно суют мне презренный металл – вот в этом карман… и вот в этот карман – весь грех они принимают на себя.
АНТОНИО и МЕНДОЗА кладут деньги ему в карманы.
Как вы меня огорчаете! Я не могу вам их вернуть, потому что дал обет не прикасаться к деньгам.
АНТОНИО
Теперь можно начинать?
МЕНДОЗА
Узаконьте наше право на счастье и восторг.
ПАБЛО
Но имейте в виду: когда придет час расплаты, не пеняйте на меня.
АНТОНИО (про себя)
Для моего друга Изаака предостережение весьма небесполезное. (Громко) Хорошо, падре, ваше дело — наш ответ.
МЕНДОЗА
Да будет так!
Вбегает ДОНЬЯ ЛУИСА.
ЛУИСА
Антонио! Там у ворот Фернандо и требует нас!
МЕНДОЗА
Как – Фернандо? Зачем он здесь? Он точно не за мной?
АНТОНИО
Ничего, любовь моя. У меня есть чем его успокоить.
МЕНДОЗА
Нет, нет, Антонио, послушайте меня: улепетывайте! Этот Фернандо – самый бешеный пес, и у него длинная шпага! Ручаюсь жизнью, он явился проткнуть вас!
АНТОНИО
Пустое!
МЕНДОЗА
Ну, и оставайтесь, если жизнь не дорога, а мне этих проблем не надо. Обвенчаюсь в другом месте. Я смазываю пятки.
МЕНДОЗА убегает.
ДОНЬЯ ЛУИСА опускает вуаль.
Входит ДОН ФЕРНАНДО.
ФЕРНАНДО
Вот я и добрался до вас, сеньор!
АНТОНИО
Слушаю вас, сеньор.
ФЕРНАНДО
Низкий предатель! При вашем вероломстве и лживости вы осмеливаетесь смотреть в глаза тому, кому нанесли такое оскорбление!
АНТОНИО
Фернандо, вы просто порох. Не отрицаю, вы явились именно в тот момент, когда я собрался обвенчаться с той, кого люблю больше жизни. Но я не меньше вас ненавижу ложь. Клянусь небом: не я толкнул ее к побегу. Я даже не знал об этом, пока не встретил ее.
ФЕРНАНДО
Что за жалкий лепет! Вы предали друга ради особы, которая, сама будучи бессердечной, легко разгадала ваши намерения. Ваш сообщник всё мне открыл. Но тогда уж идите до конца. У вас хватило духу сделать подлость, имейте же смелость это признать.
ЛУИСА
Антонио, я знаю, в чем корень его заблуждения, оставь нас наедине.
ПАБЛО
Друг мой, это жестоко – препятствовать соединению любящих.
ФЕРНАНДО
Святой отец, не вмешивайтесь, если не понимаете. Это со мной она должна соединиться.
ПАБЛО
Если так, я умываю руки. Сеньора, вы давали обещание этому юноше?
ДОНЬЯ ЛУИСА отрицательно качает головой.
ФЕРНАНДО
Клара, хорошо, что ты промолчала: услышать эту ложь было бы нестерпимо для меня. Я тебя не упрекаю, и пусть это будет твоим наказанием.
Входит ДОНЬЯ КЛАРА под вуалью.
КЛАРА
Это уже издевательство.
ФЕРНАНДО
Антонио, здесь вы в безопасности, но мы встретимся в другом месте.
ФЕРНАНДО пытается уйти.
ДОНЬЯ КЛАРА и ДОНЬЯ ЛУИСА
удерживают его за руки.
ДУЭТ
ЛУИСА
Злобиться не надо,
Милый обалдуй!
КЛАРА
Усмири досаду
И глаза разуй.
ЛУИСА
Ну, братец, ты совсем больной:
Не узнаёшь сестры родной!
КЛАРА
Кого ж ты любишь, дуралей,
Сбегая от любви своей?
ДОНЬЯ КЛАРА и ДОНЬЯ ЛУИСА
открывают лица.
ФЕРНАНДО
Что это? Клара? Сестра? Я совсем растерялся.
ЛУИСА
Хорош брат, нечего сказать!
ПАБЛО
Что? Инцест? Этот нечестивец хотел жениться на сестре?
ЛУИСА
Не узнал сестры! Какой стыд!
КЛАРА
Не узнал невесты! Какой срам!
ЛУИСА
Теперь ты понимаешь, почему ревность называют слепой?
КЛАРА
Будешь еще ревновать? Будешь?
ФЕРНАНДО
Никогда, никогда! Сестра, ты простишь меня. Но, Клара, смею ли я надеяться?
КЛАРА
Нет, это непростительно. Ты сам только что сказал, чтобы я отстала от тебя. “Любезный сеньор, вы кого-то ищете?” – “Во всяком случае, не вас”. Законченный слепец! Впрочем, если ты поклянешься забыть про свою ревность, я подумаю.
ФЕРНАНДО
Всем святым клянусь…
КЛАРА
Нет, лучше не надо. (Подает ему руку)
ЛУИСА
А больше ты ни у кого не хочешь попросить прощения?
ФЕРНАНДО
Антонио, мне стыдно вспоминать…
АНТОНИО
Не нужно оправданий, Фернандо. Мне ли не знать, что такое любовь и что нельзя сердиться на гнев влюбленного. Однако последуем за этим добрым пастырем, а потом мы тебе откроем причину этого квипрокво.
КВАРТЕТ
Пустословие речей,
Громких клятв, помпезных фраз
Презирает Гименей,
Над витиями смеясь.
К тем же, кто душой открыт,
Он всегда благоволит.
Уходят.
Сцена 7.
Зала в доме ДОНА ЖЕРОМА.
Входят ДОН ЖЕРОМ, ЛОПЕС, слуги.
ДОН ЖЕРОМ
И чтобы всё было комильфо! И никаких постных физиономий! И чтобы никто не наклюкался до конца праздника. Лопес, а где твой господин? Хотя бы к вечеру он вернется?
ЛОПЕС
Откровенно говоря, не уверен. У него что-то с головой. Вызверился на меня и прогнал.
ДОН ЖЕРОМ
Наверное, у селадона амурные дела. Что ж, и так будет весело.
ЛОПЕС уходит.
Входит СЛУГА.
СЛУГА
К вам сеньор Мендоза.
СДУГА уходит.
Входит МЕНДОЗА.
ДОН ЖЕРОМ
А, дорогой зять! Примите моё прощение и благословение. Но где же моя доченька? Где Луиса?
МЕНДОЗА
Она с нетерпением ожидает за дверью, но не решается войти.
ДОН ЖЕРОМ
Так летите за ней и принесите ее на крыльях любви!
МЕНДОЗА уходит.
Деточка, красавица моя! Как же я буду рад увидеть твое личико!
Входят МЕНДОЗА и ДУЭНЬЯ.
МЕНДОЗА
Идем, моя прелесть! Идем, мой трепещущий ангелочек!
ДОН ЖЕРОМ
Дай обниму тебя, моя... (Отшатывается) Сатана! Это что еще за дьявол в юбке?
МЕНДОЗА
Дон Жером! Будьте милосердны. Вы же обещали. Смотрите: бедняжка прямо скисла от ваших слов.
ДОН ЖЕРОМ
Что скисла – это я вижу. Чертова кукла, где Луиса? Где моя дочь?
МЕНДОЗА
А это кто перед вами? Ну, не смущайся, моя сладостная женушка!
ДОН ЖЕРОМ
Женушка? Дьявольщина! Вы что – женились на ней?
ДУЭНЬЯ
Папочка, ты не признаёшь свою маленькую деточку?
ДОН ЖЕРОМ
Папочка! Дьявол тебе папочка! Вы так же наглы, как безобразны!
МЕНДОЗА
Очарование моё, обойми его своими лилейными ручками!
ДУЭНЬЯ
Папочка, прости меня! (Обнимает его)
ДОН ЖЕРОМ (вырывается)
Караул! Зарезали!
Вбегают слуги.
СЛУГА
Что случилось, сеньор?
ДОН ЖЕРОМ
Что случилось?!! Окаянный процентщик притащил старую кикимору, чтобы задушить меня ее руками!
МЕНДОЗА
Господи! Так обращаться с собственной дочерью! До сих пор не может ее простить!
Входят ДОН АНТОНИО и ЛУИСА.
ДОН ЖЕРОМ
Чума и смерть! Это еще что за явление? Кто вас звал, сеньор? И кто вы такой, чтоб вас черти разодрали?
АНТОНИО
Сеньор, я супруг этой дамы.
МЕНДОЗА
Так точно, готов присягнуть. Они должны были венчаться сразу после нас.
ДОН ЖЕРОМ
Как – после вас?
МЕНДОЗА
Так. Это же мой друг, честный Антонио, я вам рассказывал. А это и есть та самая девица, которую я ему подсунул вместо вашей дочери.
ДОН ЖЕРОМ
Вы или пьяны, или спятили. Она моя дочь!
МЕНДОЗА
Это вы спятили! Да еще и напились до такой степени, что не узнаете собственной дитяти!
ДОН ЖЕРОМ (Дуэнье)
Слушайте, вы, первородный грех! Вы мне объясните что-нибудь?
ДУЭНЬЯ
Извольте, дон Жером, если вы такой тупой. Вы могли бы сами догадаться по нашим нарядам. Посмотрите еще раз на меня и на вашу дочь.
МЕНДОЗА
На кого?
ДУЭНЬЯ
Вы в порыве гнева чуть-чуть обознались: перепутали вашу дочь и ее верную гувернантку. Первую выгнали вон, а вторую посадили под замок.
МЕНДОЗА
Свят-свят! Хорош отец: перепутал дочь со старой дуэньей!
ДОН ЖЕРОМ
Сам хорош: перепутал старую дуэнью с моей дочерью! Но что было дальше?
ДУЭНЬЯ
А дальше понятно: я целиком перевоплотилась в Луису и в этой роли имела счастье заиметь прекраснейшего из мужей.
МЕНДОЗА
Это меня, что ли? И ты думаешь, старая ведьма, что я буду с тобой жить? Это подлог! Вы… Вы… Вам должно быть стыдно!
АНТОНИО
Ну, знаете ли, Иззак, вам жаловаться на обман как-то неуместно – при вашей профессии. Честное слово, дон Жером, этот хитрый португалец запутался в собственных комбинациях. Он же и вас хотел провести: завладеть состоянием вашей дочери и не потратиться.
ДОН ЖЕРОМ
Провести меня?
ЛУИСА
Да, отец, я могу это доказать.
ДОН ЖЕРОМ
А ведь, ей-богу, это похоже на правду. В противном случае как бы он согласился терпеть эту образину? Что ж, Соломончик, желаю вам всяческих семейных радостей. Ох, как желаю!
ЛУИСА
Изаак, где же ваши принципы? Вы же допускаете хитрости в любви.
АНТОНИО
Разве вы не ловкая бестия? Не дьявол во плоти?
ЛУИСА
Не Макьявелли?
ДОН ЖЕРОМ
Он у нас еще и Соломончик.
МЕНДОЗА
Чтоб вас поразили все казни египетские! У, какая подлость! Господа, вы звери!
ДОН ЖЕРОМ
Послушайте доброго совета, Изаак: смиритесь. Не хотите же вы сделаться всемирным посмешищем. Ведь общество больше всего презирает и высмеивает мошенника, ставшего жертвой собственных плутней.
МЕНДОЗА
Я никогда не смирюсь! Это вы, дон Жером, виноваты больше всех! Вы уперлись, как маньяк, и всё долбили, что особа, сидящая под замком, изумительно красива, хотя я вам повторял, что она старше моей мамочки и безобразнее сатаны!
ДУЭНЬЯ
Гад ты подколодный!
ДОН ЖЕРОМ
Весьма точное наблюдение, Маргарита! Врежьте ему!
ДУЭНЬЯ
И эта тварь еще высказывает суждения об уродстве! Денежный мешок с ногами! Туловище, как будто пораженное водянкой. Глаза – два дохлых таракана в тесте из обойной муки. Борода будто артишок. А этим пергаментным щекам ужаснулось бы даже чучело обезьяны.
ДОН ЖЕРОМ
Так его, Маргарита!
ДУЭНЬЯ
И учти, если ты посмеешь говорить обо мне дурно, у меня есть братец, который владеет шпагой.
МЕНДОЗА
Гори вы синим пламенем, с вашим братцем! Я уеду в Иерусалим.
ДУЭНЬЯ
И я – с тобой.
ДОН ЖЕРОМ
Вцепитесь в него своими белоснежными дланями!
МЕНДОЗА убегает. ДУЭНЬЯ преследует его.
Но, Луиса, ты в самом деле обвенчана с этим скромником?
ЛУИСА
Да, я отдала ему руку, повинуясь вашей воле.
ДОН ЖЕРОМ
Даже так! А, вроде, собиралась наоборот. Значит, моей воле?
АНТОНИО
Да, сеньор, воле, выраженной вами собственноручно.
ДОН ЖЕРОМ
Что? Вы обманом овладели моей дочерью в расчете на ее деньги? Чем вы лучше этого Изаака?
АНТОНИО
Нет, дон Жером. Я, правда, воспользовался этим письмом, чтобы получить руку вашей дочери, но никогда бы не стал охотиться за приданым, тем более мошенническим путем. Вот ваше письмо и дайте мне в обмен ваше благословение вместо состояния. А я отдам ей то немногое, что имею. Но даже принц не мог бы дать ей большего.
ДОН ЖЕРОМ
Однако вы очень оригинальный юноша. Таких наглецов я еще не встречал. Вы полагаете, что, кроме вас, никто не способен на благородство? Луиса, передай этому безумному гордецу, что он – единственный человек в Испании, который посмел бы отказаться от твоего приданого. И, клянусь спасением души, единственный, кто его достоин. Благословляю вас, дети. Я – упрямый старик, когда заблуждаюсь, но и в своей правоте я не менее упрям.
Входят ДОН ФЕРНАНДО и ДОНЬЯ КЛАРА.
Еще одно чудо! Фернандо, ты что – похитил монахиню?
ФЕРНАНДО
У нее только одежда монахини. Вглядитесь: это же сеньора Клара д’Альманца, дочь дона Гусмана, а теперь – моя законная жена. Правда, уж так получилось, похищенная.
ДОН ЖЕРОМ
Да, похищенная с целым кладом в придачу! Ты удачливый разбойник, Фернандо, и я, разумеется, прощаю тебя. А вы, сеньора, – само очарование. Подойдите-ка сюда, озорница. Поцелуйте свекра.
КЛАРА
С радостью, уважаемый сеньор. Я надеюсь, вы будете добры к нам.
ДОН ЖЕРОМ
Да, видно, что такие чувственные уста не привычны к целованию четок. Честное слово, я счастливейший отец в Испании! Луис! Санчо! Карлос! Слышите? Все ли двери распахнуты? Заходите, соседи и друзья, юноши и старцы! В наши годы единственные радости для нас – свадьбы наших детей. Так пусть надвигающаяся ночь не будет ночью уныния.
ФИНАЛ
ДОН ЖЕРОМ
Заходите все подряд!
Будьте здравы, стар и млад!
Хочу, чтобы в веселье
Мы с вами преуспели.
ЛУИСА
Был насыщен чересчур
День веселых авантюр,
Но сил полны мы снова –
Для празднества ночного.
ФЕРНАНДО
Полыхает пламень щек
И вина искрится ток.
Сияют счастьем лица,
Так будем веселиться.
КЛАРА
Бес сомненья посрамлен,
И для счастья нет препон.
А всё, что было тенью,
Мы предадим забвенью.
АНТОНИО
Верной дружбе – наш салют!
А часы меж тем бегут,
И, радостью согреты,
Мы встретим час рассвета.
ДОН ЖЕРОМ
Всем пришедшим – исполать!
Нынче будем пировать,
А после постепенно
Мы все сойдем со сцены.
Уходят.
АКТ ВТОРОЙ
Сцена 1.
Библиотека в доме ДОНА ЖЕРОМА.
Входят ДОН ЖЕРОМ и МЕНДОЗА.
ДОН ЖЕРОМ
Ха-ха-ха! Улепетнула от родителя! Ускользнула из заточения! Такая-сякая…
[Пояснение
Такая-сякая... (Сбежала из дворца)
Здесь и далее вообще много цитат из советских теле- и кинофильмов. Там, где они легко опознаются, я их оговаривать не буду для удобства чтения. — А.Ф.]
Ха-ха-ха! Бедный дон Гусман!
МЕНДОЗА
Да. Я подсуну ее Антонио. Таким образом, он попадется на удочку, и я избавлюсь от конкурента. Как вам эта комбинация? Сильный ход?
ДОН ЖЕРОМ
Браво, браво. Да-да, тащите его к этой девице! Ха-ха-ха! Бедный, бедный дон Гусман! Совсем выжил из ума, девчонка обвела его вокруг пальца!
МЕНДОЗА
Эти девчонки – иногда натурально змеи!
[Пояснение
Л. Кэрролл. Алиса в Стране Чудес, гл. 5. А вообще-то у Шеридана: Nay, they have the cunning of serpents, that’s the truth on’t.]
ДОН ЖЕРОМ
Ну, не скажите! Они змеи только по отношению к ослам. Вот почему-то моя дочь не выкинет со мной такой курбет. Хотел бы я посмотреть, какие фокусы она противопоставит моему здравому смыслу. А, дружище Изаак?
МЕНДОЗА
А то! Вот и я такой же. Чтобы меня околпачила особь женского пола! Да ни в жизнь! Еще в детстве моя тетушка называла меня Соломончиком. Я все женские трюки вижу насквозь!
ДОН ЖЕРОМ
Уж я бы не оказался таким дундуком, как дон Гусман!
МЕНДОЗА
А я таким олухом, как Антонио!
ДОН ЖЕРОМ
Да уж, два сапога – пара! Однако вам пора увидеть мою дочь. Покоряйте ее сердце. Но это уже без меня.
МЕНДОЗА
Но вы же представите меня ей?
ДОН ЖЕРОМ
Ни за что! Я дал обет не видеться и не разговаривать с ней, пока она не образумится. Вразумите ее – и тогда она обретет и мужа, и отца.
МЕНДОЗА
Черт, значит, мне придется стараться за двоих! Вообще-то я робею перед красотой, в которой нет изъяна. Зато уродство меня вдохновляет.
ПЕСНЯ
Офелия! Нимфа! Какое старьё!
Не принц же я, в самом-то деле!
Вы лучше Гамле́ту оставьте ее,
А я обойдусь без Офелий.
Я не из каких-нибудь там приверед,
Хотите, вам правду открою:
Не важно, что есть у нее. Чего нет –
Важнее бывает порою.
Стройна иль сутула, добра или зла,
Округло лицо иль овально,
Пускай ее кожа, как сажа, бела,
Всё это не принципиально.
Какие там глазки и носик у ней,
Стара ли она, молода ли…
Коль женщина – то бороды не имей,
А всё остальное – детали.
ДОН ЖЕРОМ
Ничего, дружище, увидите Луису – иначе запоете.
МЕНДОЗА
Дон Жером, породниться с вами – уже большая честь!
ДОН ЖЕРОМ
Оно, конечно, так. Но и красота моей дочери тоже чего-нибудь стоит, а красота ее умопомрачительна – поверьте отцу на слово. Луиса очень похожа на меня, особенно глазами. В них как будто сидят чёртики. Такая озорница – вся в меня.
МЕНДОЗА
Симпатичная озорница!
ДОН ЖЕРОМ
Да. А когда она улыбается, у нее на щечке появляется такая прелестная ямочка…
МЕНДОЗА
На одной щечке?
ДОН ЖЕРОМ
Да.
МЕНДОЗА
А почему?
ДОН ЖЕРОМ
Ну, не знаю… Но другая щечка – без ямочки – не уступает первой.
МЕНДОЗА
Оригинальная озорница.
ДОН ЖЕРОМ
Да, и розы этих щечек подернуты нежным бархатистым пушком, подчеркивающим их цветущее здоровье.
МЕНДОЗА
Опушённые розы – что-то новое в ботанике. Сверхъестественная озорница!
ДОН ЖЕРОМ
А кожа у нее просто атласная…
МЕНДОЗА
Ага!
ДОН ЖЕРОМ
Только лучше. Она еще украшена золотистыми блестками веснушек.
МЕНДОЗА
Ох уж эта миленькая, конопатенькая озорница! Да, а голос?
ДОН ЖЕРОМ
Голос! Голос у нее такой заливистый, прямо как у сирены. Вы попросите ее спеть – и будете просто зачарованы. Вирджинский соловей – павлин в сравнении с ней. Вот, даже стихами заговорил. Ступайте, ступайте, камеристка проводит вас.
МЕНДОЗА
О, я соберусь с духом и встречу ее хмурость браво.
ДОН ЖЕРОМ
Браво, сеньор! И проявите хитроумие. Докажите, что тетушка в вас не ошиблась.
МЕНДОЗА
Да, вот еще что: если сюда зайдет мой приятель Карлос, отправьте его ко мне.
ДОН ЖЕРОМ
Ладно. Лоретта! Проводите сеньора. Да что с вашим лицом? Вы отправляетесь покорять мою дочь с такой постной миной! Больше куража! Больше куража!
Уходят.
Сцена 2.
Комната ДОНЬИ ЛУИСЫ.
Входят МЕНДОЗА и ГОРНИЧНАЯ.
ГОРНИЧНАЯ
Ждите, сеньор. Госпожа выйдет сию минуту.
МЕНДОЗА
Ну, уж так скоро не обязательно.
ГОРНИЧНАЯ уходит.
Жаль, что у меня совсем нет практики в амплуа героя-любовника. Боюсь, моя игра будет довольно бледной. С такой же охотой я предстал бы перед инквизицией. Со страшным скрежетом отворяется дверь. Шаги… Какие самоуверенные! Даже в шелесте ее шелков слышится что-то уничижающее.
Входит ДУЭНЬЯ, одетая ДОНЬЕЙ ЛУИСОЙ.
Нет, я не отважусь на нее взглянуть. Увижу – и онемею. Пусть заговорит первая.
ДУЭНЬЯ
Сеньор, я рада вас видеть.
МЕНДОЗА
Начало обнадеживает. Лед тронулся (the ice is broke) (Громко) Гм… Сеньора… то есть сеньорита… мадам, мы счастливы видеть в вашем лице...
[Пояснение
- Мадам, – сказал он, – мы счастливы видеть в вашем лице…
Он не знал, кого он счастлив видеть в лице Елены Станиславовны. Пришлось начать снова. Изо всех пышных оборотов царского режима вертелось в голове только какое-то “милостиво повелеть соизволил”. Но это было не к месту (И. Ильф и Е. Петров. Двенадцать стульев).
В этой сцене я пародирую «Великого Комбинатора». См. в предшествующем эпизоде Мендоза называет устранение Антонио со своего пути «комбинацией». А вообще всю авантюру Дуэньи я трактую как «перевертень» авантюры Остапа Бендера с мадам Грицацуевой.]
ДУЭНЬЯ
Говорите, говорите, сеньор, что хотите. А я на вас смотреть буду.
[Пояснение
Цитата из «Красавца-мужчины» А.Н. Островского – почти в такой же ситуации.]
МЕНДОЗА (в сторону)
И не такая уж она страшная. Пожалуй, я осмелюсь на нее взглянуть. Нет, не сейчас. Эти озорные глазки с чёртиками внутри введут меня в ступор.
ДУЭНЬЯ
Вы какой-то задумчивый… Может, вам лучше присесть?
МЕНДОЗА (в сторону)
Уже проявляет заботу. Она в восторге от моей фигуры. Моё поведение возымело действие.
ДУЭНЬЯ
Вот стул, сеньор, садитесь.
МЕНДОЗА
Сеньора, безграничность вашей благосклонности повергает меня в смущение. Чтобы такая дама столь любезно обратила на меня взоры своих прекрасных очей…
ДУЭНЬЯ берет его за руку.
МЕНДОЗА оборачивается и видит ее.
ДУЭНЬЯ
Что с вами, сеньор? Неужели вас так смущает моя любезность?
МЕНДОЗА
Да, правду сказать, я несколько смущен. (В сторону) Мадонна! Эта особа не может быть Луисой! Она старше моей мамочки!
ДУЭНЬЯ
Ничего удивительного. Я повинуюсь воле моего отца.
МЕНДОЗА (в сторону)
Ее отца! Значит, она… О святая дева, до какой степени бывает слепа родительская любовь!
ДУЭНЬЯ
Сеньор Изаак!
МЕНДОЗА (в сторону)
Та девица была совершенно права насчет ее внешности. Хорошо, что моя главная цель – приданое, а не то, что придается к нему.
ДУЭНЬЯ
Сеньор, что же вы стоите? (Садится.)
МЕНДОЗА (в сторону)
Да, ямочка у нее на щеке заметная. Прямо дьявольская прорва. (Громко) Я застыл перед вашей несравненной… радушием.
ДУЭНЬЯ
О, сеньор, мне совсем не трудно проявлять свою несравненную радушие. Признаться, поначалу я имела против вас некоторое предубеждение и, чтобы подразнить отца, даже стала отвечать на назойливые приставания Антонио. И всё потому, что мне изобразили вас совершенно превратно.
МЕНДОЗА
Вот-вот, сеньора! И мне вас тоже!
ДУЭНЬЯ
Но, увидев вас, я была поражена.
МЕНДОЗА
Да-да, сеньора! И я был поражен… сражен…
ДУЭНЬЯ
Сеньор, я вижу, мы оба потерпели поражение. Вы ожидали увидеть надменную и капризную красавицу, а моё воображение рисовало вас низкорослым, жирным, рябым, курносым, неотесанным, нескладным, трусоватым и вообще мужланом.
МЕНДОЗА (в сторону)
Приятно, что она признает свое заблуждение, но жаль, что я так ошибался в ней!
ДУЭНЬЯ
А у вас такой импозантный габитус, раскованные манеры, проницательный взор и очаровательная улыбка. Это феерично!
МЕНДОЗА (в сторону)
Она не дура – это уже неплохо. И если приглядеться, не такой уж урод.
ДУЭНЬЯ
В вас так мало от торговца и так много от аристократа.
МЕНДОЗА (в сторону)
И голосок тоже... В общем, приятно слушать.
ДУЭНЬЯ
Возможно, я нарушаю этикет, говоря вам это вот так вот прямо в лицо, но я вся такая внезапная и не могу совладать с собою от столь приятного сюрприза.
МЕНДОЗА
О, сеньора! Позвольте излить мою благодарность вашим устам за их несравненную доброту! (Целует ее. В сторону) Да, пушок у нее на щеках имеется, и весьма чувствительный. Это самый ощутимый бархат, который я знаю.
ДУЭНЬЯ
Ах, сеньор, вы так галантны… Только вам нужно сбрить эту варварскую бороду, противный! Я же не хочу целоваться с дикобразом.
МЕНДОЗА (в сторону)
Вообще-то бритва не помешала бы нам обоим. (Громко) А могу ли я попросить вас спеть?
ДУЭНЬЯ
Попросить? Разумеется, можете. Просите. Только я не в голосе. Так-то у меня сопрано. Вот, убедитесь. (Напевает) Je crains de lui parler la nuit...
[Пояснение
Шутка переводчика. В оригинале нет.]
МЕНДОЗА (в сторону)
Если и сопрано, то меццо-. Да, вирджинский соловей так не споет. (Громко) Сеньора, умоляю вас…
ДУЭНЬЯ
Не нужно умолять. Попросили – и довольно.
РОМАНС
Когда любовные признанья
Впервые слушает девица,
Она любимого дичится,
И всё же чувствует желанье.
И вся она тогда
Алеет от стыда.
Когда руки его касания
Впервые чувствует девица,
Она готовится заранее
К дальнейшему приноровиться.
Привыкнет – и тогда
Поменьше в ней стыда.
Впивая страстные лобзания,
Когда нет сил остановиться,
Начнет смиренная юница
Мечтать о бракосочетанье,
Чтобы с дружком в экстазе слиться.
Стыда уж нет следа –
И это навсегда!
МЕНДОЗА
Шарман, сеньора, просто шарман! Ваше умопомрачительное бельканто вызывает в моей памяти образ дорогой мне женщины…
ДУЭНЬЯ
Как?!! Есть еще дорогая вам женщина?!! Противный!
МЕНДОЗА
Сеньора, вы опять меня превратно поняли. Я имел в виду мою мамочку.
ДУЭНЬЯ
Мамочку?!! Это феерично… Я надеюсь, сеньор, что страсть ударила вам в голову, и только это оправдывает вас.
МЕНДОЗА
Вы совершенно правы, сеньора, я получил какой-то удар в голову. Но я в свое оправдание жажду поскорее известить об этом дона Жерома.
ДУЭНЬЯ
Сеньор, я должна вас честно предупредить, что никогда не буду принадлежать вам с согласия моего отца.
МЕНДОЗА
Здрастье, я ваша тетя! Это еще почему?
[Пояснение
В оригинале: Isaac. Good lack! how so? Если читатели подумали, что я пародирую заодно и мюзикл В. Титова про тетушку Чарлея, то подумали правильно.]
ДУЭНЬЯ
Когда мой предок закусил удила и поклялся не видеться и не говорить со мной, покуда я не образумлюсь, я, в свою очередь, дала обет, что никогда и ни за что не выйду замуж с его согласия. И ничто на свете не заставит меня отступить – я такая упрямая. Поэтому, чтобы я стала вашей, вы должны проявить изобретательность и смелость. Я обожаю дерзких мужчин. Но, я вижу, вы колеблетесь.
МЕНДОЗА (в сторону)
По-моему, весьма ловкая комбинация! Значит, так: я ловлю ее на слове, получаю ее приданое, а сам ничем не рискую. Таким образом, я обведу вокруг пальца не только ее поклонника, но и папашу. Ловкач ты, Изаак! Но какова эта шельма! Ей-богу, я так и сделаю!
ДУЭНЬЯ
Сеньор, так вы колеблетесь или нет?
МЕНДОЗА
Я онемел от восхищения. Вы меня заразили вашим азартом. Позвольте в знак преклонения припасть к вашей лилейной ручке. Повелевайте.
ДУЭНЬЯ
Сеньор, вы должны раздобыть у моего отца разрешение прогуливаться со мной в нашем саду. И ни в коем случае не говорите ему, что я переменилась к вам.
МЕНДОЗА
Однозначно. Я же не дурак. Доверьтесь моей изобретательности, и вы сегодня же будете на свободе.
ДУЭНЬЯ
Хорошо, я доверюсь вашей изобретательности. Я вижу, что вы непревзойденный изобретатель.
МЕНДОЗА
Клянусь, что вы абсолютно правы.
Возвращается ГОРНИЧНАЯ.
ГОРНИЧНАЯ
Пришел сеньор, который желает видеть сеньора Мендозу.
МЕНДОЗА
Это мой добрый приятель. Пригласите его.
ГОРНИЧНАЯ уходит.
Вот наш помощник.
Входит ДОН КАРЛОС.
Ну, что дружище?
(Переговаривается с ДОНОМ КАРЛОСОМ)
ДОН КАРЛОС
Донью Клару в ваш дом я доставил, а вот дона Антонио найти не могу.
МЕНДОЗА
Не страшно, его я сам найду. Карлос, разбойник…
ДОН КАРЛОС
Я – разбойник?
МЕНДОЗА
Нет, но будете. Так вот, я в полном порядке! Я счастливый жених.
ДОН КАРЛОС
Но где же ваша прекрасная невеста?
МЕНДОЗА
Что вы – ослепли? Вот же она перед вами.
ДОН КАРЛОС
Но она страшна как смертный грех!
МЕНДОЗА
Тихо!
ДУЭНЬЯ
Ваш друг что-то говорит обо мне?
МЕНДОЗА
Он изумлен вашей невообразимой внешностью. Правда, Карлос?
ДОН КАРЛОС
Да, невообразимой.
ДУЭНЬЯ
Вы такой любезный мужчина! Ладно, хватит. Сеньор Изаак, сейчас мы должны расстаться. Помните о нашем уговоре.
МЕНДОЗА
Он запечатлен в моём сердце так же неистребимо, как ваша сверхъестественная красота. До свидания, мой идол! Позвольте еще раз совершить поклонение вам. (Целует ее.)
ДУЭНЬЯ
Прощайте, сеньор Учтивость.
МЕНДОЗА
Ваш раб навеки. Дон Карлос, спойте напоследок какой-нибудь комплиментарный экспромт.
ДОН КАРЛОС
Вообще-то, Изаак, я не встречал женщины, менее вдохновляющей на экспромты. Что ж, попытаюсь спеть нечто каноническое.
ВЕЛИЧАЛЬНАЯ
Зажигайтесь, огоньки!
Грохочите, кастаньеты!
Вам пример, холостяки,
Девы – лучшей пары нету!
Будет мной она воспета.
Позабудьте про наветы,
Злобные клеветники:
Вашим крикам вопреки,
Ум с красой в союзе – это
Истинное чудо света.
Их союз – мечта поэта,
Отношенья высоки.
Так что многие вам лета,
Век воркуйте, голубки,
И живите без тоски.
Вам любви лишь да совета
Пожелать нам всем с руки.
Деточки-весельчаки
Будут резвы и крепки,
Ваши переймут приметы
(В сторону)
Страхолюдины в Жанетту
И в Гастона дураки
[Пояснение
Последних слов в оригинале, разумеется, нет – просто в ироническом ключе говорится о потомстве. И, конечно, я знаю, что во французской песенке наоборот: Страхолюдины в Гастона и в Жанетту дураки.]
Уходят.
Сцена 3.
Библиотека в доме ДОНА ЖЕРОМА.
Входят ДОН ЖЕРОМ и ДОН ФЕРНАНДО.
ДОН ЖЕРОМ
Что я имею против Антонио? Я уже сказал: он беден. Возражайте, если можете.
ФЕРНАНДО
Да, сеньор, он не Крез. Но его род один из самых древних и славных в нашем королевстве.
ДОН ЖЕРОМ
Милый мой, нищие – самый древний род в любом королевстве. И даже славный, только слава дурная.
ФЕРНАНДО
Антонио щедро одарен душевными богатствами.
ДОН ЖЕРОМ
Но не одарен материальными. Надеюсь, ты не станешь отрицать, что он растранжирил отцовское наследство?
ФЕРНАНДО
Не растранжирил, а раздарил. Да и наследство было скромное. Зато он не утратил чести.
ДОН ЖЕРОМ
Что за чушь! Блеск имени без состояния – такая же нелепость, как золотые позументы на фризовой шинели.
ФЕРНАНДО
Сеньор, такие речи приличны фламандскому или британскому торгашу, а не испанскому гранду.
ДОН ЖЕРОМ
Эти, как вы их называете, торгаши, поумнее испанских грандов. Да, сынок, англичане тоже очень носились с родовитостью и чистотой крови, а потом они открыли, что универсальный очиститель – это золото (but they have long discovered what a wonderful purifier gold is), и теперь их интересует только родословная лошадей. А вот и наш Изаак. Судя по его сияющему виду, он преуспел.
ФЕРНАНДО
Благодаря блестящей внешности.
Входит МЕНДОЗА.
ДОН ФЕРНАНДО отходит в сторону.
ДОН ЖЕРОМ
Что скажете? Удалось вам взять эту крепость?
МЕНДОЗА
Да, да, я ее взял.
ДОН ЖЕРОМ
То есть она пала перед вашими достоинствами?
МЕНДОЗА
Совершенно пала. Паче чаяния, крепость оказалась отнюдь не такой неприступной.
ДОН ЖЕРОМ
Вы убедились, что она – просто ангел?
МЕНДОЗА
О, я убедился!
ДОН ЖЕРОМ
Я счастлив. Красота моей девочки сразила вас?
МЕНДОЗА
Не могу отрицать, я был сражен. Скажите, а сколько лет вашей девочке?
ДОН ЖЕРОМ
Лет? Сейчас посчитаю. Двенадцать да восемь… Да, ей двадцать лет.
МЕНДОЗА
Двадцать?!!
ДОН ЖЕРОМ
Плюс-минус один месяц.
МЕНДОЗА
Тогда я сказал бы, что ваша девочка похожа на праматерь нашу Еву.
ДОН ЖЕРОМ
Скорее на своего отца.
МЕНДОЗА (про себя)
Особенно старообразным видом.
ДОН ЖЕРОМ
А глаза! У нее же совершенно мои глаза.
МЕНДОЗА (про себя)
И заодно мамины очки.
ДОН ЖЕРОМ
Нос у нее тётушкин, а лоб – бабушкин.
МЕНДОЗА (про себя)
А подбородок – дедушкин.
ДОН ЖЕРОМ
Ах, если бы ее характер был под стать красоте! И заметьте, Изаак, она не похожа на этих нынешних размалеванных кривляк. У нее всё натуральное.
МЕНДОЗА
О, натурально, если она такова в двадцать лет, воображаю, что натура сделает с ней в сорок, когда ее возраст догонит ее нынешние прелести!
ДОН ЖЕРОМ
Господин Изаак! Что вы себе позволяете!
МЕНДОЗА
Дон Жером! Вы всерьез считаете свою дочь красавицей?
ДОН ЖЕРОМ
Клянусь небесным светом, Севилья не знала подобной красоты!
МЕНДОЗА
А я клянусь вот этими глазами, что мир не знал подобного уродства.
ДОН ЖЕРОМ
А я клянусь Сант-Яго, что вы слепы!
МЕНДОЗА
А вы ослеплены!
ДОН ЖЕРОМ
Что? Разве я выжил из ума? Если атласная кожа, нежные глаза, зубы слоновой кости, свежий цвет лица, изящные формы, ангельский голос и дивная грация – всё это не признаки красоты, я уже не знаю, что такое красота в вашем понимании.
МЕНДОЗА
Боже, в каком извращенном виде всё предстает отцовским глазам! По-вашему, у нее атласная кожа, а по-моему, дерюга. Ее глаза разве что не раскосы, в этом их единственная красота. Что до зубов, то если они из слоновой кости, то меж ними зияют черные провалы, и в общем ее пасть подобна клавикордам. А уж если она запоет своим надтреснутым ангельским голосочком, напоминающим визгливую детскую дудку…
ДОН ЖЕРОМ
Какое хамство! Вон из моего дома! Я сказал.
ФЕРНАНДО (выступая вперед)
В чем дело, сеньор?
ДОН ЖЕРОМ
Этот иностранец имеет бесстыдство заявлять, что твоя сестра уродлива.
ФЕРНАНДО
Он или слеп, или нагл.
МЕНДОЗА (в сторону)
Яблоко от яблони. Похоже, я зашел слишком далеко.
ФЕРНАНДО
Отец, я думаю, этот человек в каком-то заблуждении. Он, наверное, видел не мою сестру, а другую особу.
ДОН ЖЕРОМ
Какую еще особу? Ты тоже сбрендил! Кого он мог там видеть, когда я сам ее запер, а ключ ношу в кармане? Горничная провела его туда. Заблуждение! О, нет, португалец хотел надругаться над моими отцовскими чувствами! И, не будь он в моем доме, то, как бы я ни был стар, мой меч восстановил бы справедливость.
МЕНДОЗА (про себя)
Я должен выкрутиться любой ценой. В конце концов, с таким приданым ее можно признать красавицей.
ДУЭТ
МЕНДОЗА
Ну, разве хоть в чем-нибудь я виноват?
Я ваше дитя почитаю, как брат.
ДОН ЖЕРОМ
Смеешься, подлец!
МЕНДОЗА
Хорошо, так и быть:
Я ваше дитя начинаю любить.
Да что там, сеньор, я вам больше скажу:
Уже обожаю мою госпожу!
ДОН ЖЕРОМ
Ну, нет, этот номер у вас не пройдет.
Покиньте мой дом, прохиндей и урод!
МЕНДОЗА
Дон Жером, шутки в сторону, давайте поговорим серьезно.
ДОН ЖЕРОМ
Это как же?
МЕНДОЗА
Сударь, неужели вы приняли мои слова за чистую монету?
ДОН ЖЕРОМ
А как я, по-вашему, должен был их принимать?
МЕНДОЗА
Да это же была хохма – ну, розыгрыш. Я это сделал исключительно из любопытства: хотел посмотреть, какой вы в гневе. Надо же заранее узнать собственного тестя.
ДОН ЖЕРОМ
И это всё? Вы говорите правду? Ну, вы и затейник! Ха-ха-ха! Клянусь Сант-Яго, вам удалось меня разозлить. Значит, на самом деле вы находите Луису красивой?
МЕНДОЗА
Красивой? Да Венера Медичи в сравнении с ней – просто ведьма.
ДОН ЖЕРОМ
Дайте мне руку, проказник. А я-то думал, что это уже разрыв.
ФЕРНАНДО (в сторону)
И я на это надеялся, но, видно, он хитрее, чем о нем говорят.
ДОН ЖЕРОМ
От этого припадка у меня в горле пересохло. Вообще-то я редко теряю самообладание. Идемте в ту комнату, выпьем за здоровье нашей малютки. Бедная Луиса! Обозвали уродиной – ее! Надо же додуматься! Ха-ха-ха! Веселая шутка!
МЕНДОЗА (про себя)
Я бы не сказал, что веселая.
ДОН ЖЕРОМ
Идем, Фернандо, выпьем за успех нашего друга.
ФЕРНАНДО
За успех моего друга я выпью охотно.
ДОН ЖЕРОМ
Идемте, Соломончик. Растворим осадок от этого недоразумения.
ВАКХИЧЕСКАЯ ПЕСНЯ
Всё исцелить умея,
Вино, как панацея,
Всех примирит вернее,
Чем поп или судья.
Вражду гоните взашей!
К отраде путь кратчайший:
За круговою чашей
Все братья и друзья.
Уходят.
Сцена 4.
Дом МЕНДОЗЫ.
Входит ДОНЬЯ ЛУИСА.
ЛУИСА
Я не единственная дочь, бежавшая от отца, но попадала ли хоть одна из беглых дочерей в такие парадоксальные обстоятельства? Человек, назначенный мне в мужья, ищет моего любимого. Но сколько можно ждать!
АРИОЗО
Те барды, что воспели
Разлучные печали,
Я думаю, на деле
Разлуки не познали.
Слова о ней постылы
Крылом ее задетым,
И недостанет силы,
Чтоб говорить об этом.
Входит ДОН КАРЛОС.
Ну, что, мой покровитель, вы нашли Антонио?
ДОН КАРЛОС
К сожалению, мне это не удалось. Но я не сомневаюсь, что мой друг Изаак привезет вам его с минуты на минуту.
ЛУИСА
Как вам не стыдно! Я уверена, что вы не приложили необходимых усилий. И так вы служите даме, которая вам доверилась!
ДОН КАРЛОС
Сеньора, я сделал всё, что было в моих силах.
ЛУИСА
Допустим. Но если бы вы и ваш друг знали, насколько мучительно ожидание для того, кто любит, вы не относились бы к этому так спокойно.
ДОН КАРЛОС
Я-то знаю, к сожалению.
ЛУИСА
Как? Вы тоже любили?
ДОН КАРЛОС
Любил, сеньорита. Но это уже в прошлом и больше не повторится.
ЛУИСА
Ваша возлюбленная была жестокой?
ДОН КАРЛОС
Да если бы она была жестокой, я был бы счастлив.
АРИОЗО
Будь эта женщина горда
И зла, то, лгать не буду,
Я перенес бы всё тогда,
Не ожидая чуда.
Она бывала и мила,
Приветлива порою
И сердце мне надорвала
Жестокою игрою.
Бывает, океан ревет,
Лютует непогода,
И ждет смиренно мореход
Сурового исхода.
Но если суша хоть чуть-чуть
Маячит в отдаленье,
Стократ мучительней тонуть
У берега спасенья.
ЛУИСА
Клянусь жизнью, возвращается ваш приятель – и действительно с Антонио. Я спрячусь, чтобы моё появление стало сюрпризом для него.
ДОНЬЯ ЛУИСА уходит.
Входят МЕНДОЗА и ДОН АНТОНИО.
АНТОНИО
Друг мой, уверяю: вы ошибаетесь. Чтобы донья Клара д’Альманца была в меня влюблена и бежала, да еще просила вас о посредничестве – это невозможно.
МЕНДОЗА
Сейчас вы убедитесь в обратном. Карлос, где сеньорита? В той комнате?
АНТОНИО
Если она действительно там, может быть, вы неверно ее поняли? Может, я нужен ей, чтобы проводить ее к моему другу, который ее любит?
МЕНДОЗА
Нет, сеньор, ей нужны именно вы, и никто другой. Господи, мне приходится вас уламывать, чтобы вы ответили взаимностью красивой девице, которая любит вас до смерти!
АНТОНИО
Но я не питаю привязанности к этой даме.
МЕНДОЗА
Вы питаете привязанность к донье Луисе – ведь так? Но здесь, вы уж мне поверьте, вам ничего не светит. Так что не упускайте удобного случая, который вам представляется.
АНТОНИО
И в этом состоит ваша дружеская услуга? Вам не совестно?
МЕНДОЗА
Ха! Совесть в любви уместна не больше, чем в политике. Вы лукавите, утверждая, что любовь не может сделать вас плутом. Поговорить-то с доньей Кларой вы можете.
АНТОНИО
Правда ваша.
МЕНДОЗА (приотворяет дверь)
Вот ваша дама стоит у окна. Идите, идите! (Вталкивает его и неплотно прикрывает дверь) Карлос, я не я буду, если он не попадется в западню. Я погляжу, что там у них происходит. Так, он прямо остолбенел. А вот она с ним заговорила. Он подходит к ней… И этот человек еще говорит о совести!
ДОН КАРЛОС
Глядите-ка: они смеются.
МЕНДОЗА
В самом деле, смеются – над лучшим другом, о котором он говорил с таким пафосом.
ДОН КАРЛОС
Целует ей руку.
МЕНДОЗА
Как они спелись – и так скоро! Всё, он пропал. Готово, Карлос! Разве я не молодчина? Разве я не Макьявелли?
ДОН КАРЛОС
По-моему, к вам пришли. Я посмотрю, кто бы это мог быть.
ДОН КАРЛОС выходит.
Возвращаются
ДОН АНТОНИО и ДОНЬЯ ЛУИСА.
АНТОНИО
Вы оказались совершенно правы, друг мой. Сеньорита объяснила мне, почему я не могу быть вашим противником, и ее аргументы были безупречны. Так что я охотно предоставляю вам полную свободу действий.
МЕНДОЗА
Вы не могли принять более разумное решение. А то, что вы кинули друга – о таком пустяке и говорить не стоит. Ведь в любви дозволительно идти на хитрость, не правда ли, сеньорита?
ЛУИСА
Ради настоящей любви – безусловно. И я рада, сеньор, что именно вы разделяете моё мнение.
МЕНДОЗА
Еще бы! Тем более что меня перехитрить невозможно. Это я вам говорю. Давайте сюда ваши руки, я их соединю. У, милые вы мои жулики! Желаю вам счастливого союза, от всей души.
ЛУИСА
Ну, если уж вы сами этого желаете, тогда нас ничто не разъединит.
МЕНДОЗА
Отныне мы больше не конкуренты, а друзья.
АНТОНИО
С радостью, сеньор Изаак.
МЕНДОЗА
В самом деле: разве многие способны на такое благородство?
АНТОНИО
Подобных вам нет в Испании.
МЕНДОЗА
Значит, вы ради нашей дружбы не станете домогаться той дамы?
АНТОНИО
О, той дамы – ни в коем случае, это святая правда.
МЕНДОЗА
Я всё же опасаюсь, что в вас еще осталась малая толика интереса к ней.
АНТОНИО
Уверяю вас: ни малейшего.
МЕНДОЗА
Хорошо, не к ней, а к ее приданому.
АНТОНИО
На сей счет тоже не беспокойтесь. От всей души уступаю вам всё, чем она владеет.
МЕНДОЗА
По крайней мере, ваша дама гораздо красивее, пусть это будет вам утешением. А теперь по-дружески открою вам секрет: сегодня вечером я украду свою невесту.
ЛУИСА
Вот как!
МЕНДОЗА
Представьте себе: она дала обет, что не получит мужа из рук своего отца. Поэтому я испросил у него разрешения прогуляться с ней по парку, и оттуда я ее умыкну.
ЛУИСА
А дон Жером об этом знает?
МЕНДОЗА
Что вы! Ни сном ни духом. В этом весь фокус. Я его обведу вокруг пальца. Я получаю приданое его дочери, а сам не вкладываю в это дело ни одного дуката. Это же просто канальская комбинация! Разве я не хитрая бестия?
АНТОНИО
Бестия, в самом деле!
МЕНДОЗА
Бестия, но хитрая. Дьявольски хитрая!
АНТОНИО
Дьявольски, дьявольски, воистину так.
МЕНДОЗА
Ну, и уржемся же мы над доном Жеромом, когда всё откроется!
ЛУИСА
Да, пожалуй, у... ржемся.
Возвращается ДОН КАРЛОС.
ДОН КАРЛОС
Пришли танцовщики – репетировать фанданго в честь доньи Луисы.
МЕНДОЗА
Сейчас не до них, но поскольку всё равно придется им заплатить, то хотя бы пойду посмотреть за свои деньги на их кренделя. Вы не против?
ЛУИСА
О, нисколько.
МЕНДОЗА
С вами остается мой друг, располагайте им. Сеньорита, ваш слуга. Удачи, Антонио! (В сторону) О, какой болван. Ловко я обротал его. Дело мастера боится!
МЕНДОЗА уходит.
ЛУИСА
Дон Карлос, вы послужите мне еще раз телохранителем: проводите к монастырю святой Катарины?
АНТОНИО
Зачем тебе в монастырь?
ЛУИСА
Надо. Нам пока нельзя показываться вместе. Оттуда я отправлю письмо отцу, и, может быть, он подобреет, увидев, на что мне пришлось пойти из-за него.
АНТОНИО
На это я мало надеюсь. Луиса, лучшее убе