Лес

1.
И утомителен процесс, и туг –
Искать в ловушках леса крохи смысла.
Но сверху радужные коромысла
Разбрызгивают цвет с обеих дуг:

Зеленым – на траву, листы дерев,
Капелью красной – в гущу земляники,
Голубоватой дымкой – по чернике,
Отвесной желтой смолкой – по коре.

И глядя – то с надеждою, то без –
На синие проталины небес,
Шепчу себе устало: хорошо бы

Забыть ночные страхи и опять –
В который раз! – с опаскою начать
Прокладывать отдельный путь в чащобе.

2.
Прокладывать отдельный путь в чащобе –
Стремленье детства. Сверстники двора
Ходили стайкой: то была игра
В большую стаю взрослых «посвященных».

Постыла, буднична, бескрыла стая,
Как паутина липнет – из нее
Не выбраться. И мысль о Great Beyond
Приходит – запоздалая, простая.

А Осью Мира станет в этот миг
Бег памяти к рожденью напрямик, –
Где б ни родился ты – дворец, трущобы.

И птицей путь мелькнет перед тобой,
Назначенный тебе, – увы, другой.
Свернуть с него соблазна нет. Еще бы…

3.
Свернуть с него соблазна нет. Еще бы –
Скучны в лесу широкие дороги:
Когда-то двигались по ним лишь дроги,
Теперь здесь царь – КАМАЗ, отягощенный

Останками загубленных деревьев.
И слушают притихшие ручьи,
Как ветви спорят о пеньках – где чьи…
И берендеевские сказы и поверья

Передаются от сучка к сучку.
Тетерева, оглохнув на току,
К утру не досчитаются подруг,

И бывшему хозяину зверей
Найти глухое место все трудней:
Пусть весь в цветах, не нужен общий луг.

4.
Пусть весь в цветах, не нужен общий луг.
Мне здесь неможется, и снова – мимо.
На первый взгляд стена непроходима –
Наметить выход было недосуг.

Но солнца луч упал на бересклет,
И я решила следовать совету.
Премудрый куст не обманул, и в этом
Я вижу знак вперед на много лет.

Тропа, не зная лени, вяжет петли,
Меняет темп и крутизну, а ветви
Пасхально шелестят: Христос воскрес!

Давно вникаю в их невнятный шорох!
А впереди сует, сомнений ворох –
Меня не отпускает этот лес.

5.
Меня не отпускает этот лес –
Не знаю, в наказанье ли, иначе ль –
Ведь кто-то именно его назначил
И нет иного зА сто верст окрест.

Чем гуще даль, тем реже благодать:
Визжат в смертельных схватках вепри дико;
Кукушка, говорливая заика,
Со слогом нянчится – ни дать ни взять

Заботливая мамка. «Мех» порой
От роя мчится бурою горой.
Кикимора, бывает, озорует –

И в предрассветном сумраке нет-нет
Да и всплывет нелепый силуэт.
Он дразнится, пугает и чарует.

6.
Он дразнится, пугает и чарует–
То тать, то ангел предстоящий день,
А мысли к детству льнут, как к телу тень –
Ни тучи, ни росинки не минуют.

Я в Щуровском лесу была своею,
Узнать умела дерево «в лицо»
И годовое тонкое кольцо
Спокойно примеряла вместе с елью,

И с тем пространством запросто срослась.
Тогда мы – дети – пили «волю» всласть,
Не зная, что наш век давно блефует,

Выкладывая нагло козырной
Бубновый туз и сверху – боли слой.
В нем что ни метр, свирепый зверь пирует.

7.
В нем что ни метр, свирепый зверь пирует:
Жует, как пиццу, птиц, коренья, время,
Огни зарниц, слова, оттенки, племя
М л а д о е, н е з н а к о м о е… Колдует –

Мешает судьбы с хитрою ухмылкой
И складывает тщательно панно
По замыслу, известному давно,
Слюной скрепляя грани – липкой, мылкой.

Застынет – и кусков не разорвать.
Разрушишь – кровь на дне излома-рва,
А ночью – зеркало и лунный блеск.

А если догадает черт нагнуться, –
Еще и омут в обрамленье куцем,
И души жертв уводит в бездну бес.

8.
И души жертв уводит в бездну бес.
Так было, ныне есть и будет присно.
Не к ночи будь помянут – тьфу, нечистый!
Вот ухитрился – даже в стих пролез!

Вчера меня настиг внезапный сон:
Сиял мой лес слепящим белым светом.
То был не снег – ведь дело было летом
(Цвели фиалки, маки и паслен) –

И не пожар, что вечно пищи ищет.
Кипрейный стебель, сторож пепелища,
Передо мной сложился знаком «зет».

Ну, значит, в руку сон, коль весть благая!
С тех пор, свою тропу оберегая,
Доверчиво стремлюсь в любой просвет.

9.
Доверчиво стремлюсь в любой просвет.
Ищу свой лес – тот самый, осиянный,
Но корни – лестницей, каскадом – ямы,
Болотной топью грунт – не для карет.

Мне чудится зеленый злобный взгляд
Из зарослей властолюбивой сныти.
Страшусь: вот выйдет хищник из укрытья, –
Не убедишь его уйти назад.

От шевелящейся мохнатой тени
Прочь – без оглядки! И бегу в смятенье –
Не сатана ль пустился мне вослед?

Затем затихло все – лишь щебет птицы,
То тюркает в кустах перепелица.
И вижу вновь: тропы в помине нет.

10.
И вижу вновь: тропы в помине нет.
Ну что ж, пусть так – вдали от круговерти
Людских сует, где вечны страхи смерти
И вещего свечения комет.

Пролистываю жизнь – хочу попасть
В седое, стершееся время Оно,
В туманное пространство «Полигона»
(Так называли воинскую часть,

Я даже помню номер-талисман).
Но корни каждый день плетут капкан
И вбок уводят ветки – руки-крюки.

Вокруг чужой недружественный мир,
И копья острые скрестил аир.
Увы, не впрок дорожные науки.

11.
Увы, не впрок дорожные науки.
Увидеть бы леса иных миров, –
Где каждый камень, плод, цветок мне нов,
Где все другое: зори, звери, звуки;

Где, глядя в фиолетовое небо,
Вкус вечности изведав на губах,
Мой визави мечтает о краях,
К которым он стремится, хоть и не был.

Но мысль к нему ни разу не пришла:
«Бегом, бегом из этого угла!».
Он продолжает путь сквозь бурелом.

Любезный чужеземец, дальний друг!
Совсем как ты, войдя в свой дольний круг,
Я падаю и навзничь, и ничком.

12.
Я падаю и навзничь, и ничком.
То в спину вдруг удар, то встречный ветер.
Ланцеты-листья неприветных ветел
Застыли, ощетинившись торчком.

Спит тинистый, с ужами, водоем,
Настороже лягушки от Сваровски,
Дрожат в испуге синие стрекозки –
Все как у нас – мы тоже так живем.

Такие ж, только каменные, джунгли,
Пылающие злобой глазки-угли
И жаба с тонким клейким языком.

Отсюда б добежать до светлой чащи!
Дороги не узнать – все безучастны,
А леший притворяется сучком.

13.
А леший притворяется сучком
И мирно спит, поскрипывая носом.
Он никогда не засыпал без спросу,
Не прятался в дупло – вздремнуть тайком.

С недоумением оглядываюсь – он! –
Березовый лесок, где все знакомо.
Отсюда близко – пять минут – до дома,
Там – пруд и танцплощадка, стадион.

Из бревен школа вряд ли уцелела.
Недалеко музей – благое дело!
Такие у судьбы скачки, излуки.

А Палисад меня совсем не помнит,
Зато узнал разросшийся шиповник
И радостно царапает мне руки.

14.
И радостно царапает мне руки
Сухая ветвь дубового ствола.
Янтарная сосновая смола
Соединяет встречи и разлуки,

Испуг и смелость, веру и сомненье,
Любовь и ненависть, добро и зло.
Коль сможешь разделить их, – повезло,
Того, кто не сумеет, ждет крушенье.

Жесток наш человечий муравейник –
Страстей и заблуждений вечный пленник.
Скорее дятел прекратит свой стук

И дягиль превратится в орхидею,
Чем избежим очередной Вандеи, –
И утомителен процесс, и туг.

15.
И утомителен процесс, и туг –
Прокладывать отдельный путь в чащобе.
Свернуть с него соблазна нет – еще бы:
Пусть весь в цветах, не нужен общий луг.

Меня не отпускает этот лес.
Он дразнится, пугает и чарует.
В нем что ни метр, свирепый зверь пирует
И души жертв уводит в бездну бес.

Доверчиво стремлюсь в любой просвет
И вижу вновь: тропы в помине нет.
Увы, не впрок дорожные науки.

Я падаю и навзничь, и ничком,
А леший притворяется сучком
И радостно царапает мне руки.

Елизавета Дейк, 2013

Сертификат Поэзия.ру: серия 1312 № 98800 от 20.04.2013

0 | 3 | 1607 | 19.04.2024. 17:01:33

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []