Феерические дураки

СУМЕРКИ

За сим скрывается потеря
любимых девочек и жен...
Полетом птиц, следами зверя
осенний воздух поражен,
обезображен, разукрашен
и вид с обратной стороны
его и призрачен, и страшен,
как полнолуние луны...

Он не безволен, но подвластен
твоим губам – о, тугодум!
О, листопад червонной масти!
О, бремя времени – фатум!
Все исходящие к любимой
найдут чужие номера –
и подбивающие клинья,
и сильно пьющие с утра...

Проникновение в квартиру
к супруге бывшей за полог
тебе, забросившему лиру
в поросший пылью уголок,
позволит заново начаться,
как новый день начался бы.
И, как говно, слегка качаться
на волнах нежныя судьбы.

Уроды пристального зренья,
вампиры средней полосы!
Колени – клинья. Поколенья,
хмельной хлебнувшие росы.
Взамен имен – собачьи клички,
на месте Библии – Коран.
Ты засыпаешь, по привычке
не погасив телеэкран.

Возникновение в прихожей
друзей для отдыха и сна
тебя не делает моложе...
Все так же кухонька тесна,
наварист борщ, мягка перина
и близок жизненный успех.
Венозной осени картина
изображает свальный грех.

Внутри эротики, покорно,
из глубины сибирских руд, —
проистекает кровь топорно,
пока младенцы срока ждут.
От исступления и злобы
еще не пробовав кричать,
они выходят из утробы
ветра осенние встречать.

Сейчас поникнут занавески,
как перед штормом паруса –
взмахнут ветвями перелески,
в багрец нарядятся леса.
Тебе не хватит вдохновенья
ни умереть, ни даже жить –
и изнутри стихотворенья
морозный сумрак ворошить.

ноябрь 2003


ЛЮБОВЬ И ТОСКА

Миром правят любовь и тоска.
А любовь не прочней волоска
и тоска посильнее любви...
Ты сказала: всегда из песка
и слова, и поступки твои.

Я не знаю, что было вкусней:
земляника с оживших полей
или вкус земляники...
Наша кровь лишь немного красней
этой самой клубники.

Забираются в высь облака,
и плывут так, как-будто слегка
покраснеют на синем.
А любовь поджидает, пока
мы в тоске замираем красиво.

Двое в мире, считая старух.
А по небу закатный пастух
гонит стадо на запад.
Мы тогда обернулись на звук.
Надо было — на запах.

И тоски натекло, что воды.
Хорошо быть живым-молодым
и безбожно счастливым.
А в садах вызревали плоды
и особенно-синие сливы.

И ходила любовь в ковылях.
Васильки в безутешных ролях
головами усердно качали.
Мы тогда забывали о днях
и кричали ночами.

Нам тоска разрывала сердца,
словно хищная рыба - живца
на крючке рыболова...
Ты сказала, что тело пловца
серо-буро-лилово.

Миром правят четыре строки:
в первой мы разожмём кулаки,
во второй затрепещем.
Дураки, говорю, дураки!
Мне от этого легче.

2004

УДИВЛЕНИЕ

О как мне свинопас милы твои изделья
Когда в неточный час я захожу в цветник
Где сочных роз мне дарят ожерелья
Княгиня N. и мальчик-истопник

И я смотрю на мир из хрупкого сосуда
Стараюсь не отсвечивать в огромной темноте
Где язычок нашедший область зуда
Крутил пропеллеры и чавкал в наготе



СЧАСТЛИВАЯ ЗВЕЗДА

Порой вплывёт звезда в просвет между домами,
Из-за ночных портьер выглядывать «на бис»,—
Захочется во всём плохом признаться маме,
Усесться под окном и выпить антифриз.
Пустить слезу, и кодле местной пьяни
Рассказывать о том, чем обернулась жизнь:
Что прошлое саднит, побитое камнями,
А будущего нет, хоть сразу в гроб ложись.


Нам нравилось, что явь перемежалась снами:
Мы впрыскивали в кровь идеи бунтарей.
Жестокость и любовь — два полюса сознанья,
Питающие нас от разных батарей.
Нам перекрыли вход во все оплоты рая,
Но, чем запретней плод, тем слёзы солоней.
И мы проводим жизнь, как-будто есть вторая
Счастливая звезда, и жители на ней.


ЭРОТИКА

Оле-Лукое (принцу Датскому)

1

Искусство современное не ведает вины.
Кому нужна вселенная без Солнца и Луны?

В которой нет эротики и водки Абсолют,
и где политработники всех арестовывают.

О, мелкая моторика родного языка!
Истерика историка, психоз силовика.

Долой сопротивление сомнительных элит!
Любовь не преступление, а пение навзрыд!

Протяжное и волглое, похожее ни на
стон Шарон Стоун над Волгою, да здравствует она!

От мелкой загогулинки до жирной запятой,
под реплики из публики: Эротика — отстой!

2

От попки до животика читайте по губам:
жива, свежа эротика! — назло иным гербам.

И лёгкие наркотики, и выхлоп холостой:
BDSM и готика в эротике простой.

Ещё вчера экзотика, запретный скудный плод:
сегодняшняя оптика нашла себе народ.

Вздохнёт хозяйка ротика, закусит удила...
Выходит, что методика меня не подвела.

Всё лучшее, любимое, лелеемое мной —
есть соль неистребимая, покрытая слюной:

налётом неизбежного, испариной дорог.
О, вежливость медвежая, дразнящая порок!

И ссадинка, и родинка на шее у груди,
и девочки-на-роликах, которых пруд пруди.


ДЕНЬ ДЕНЕГ

Пока не требуют поэта, пока другие на посту,
я зажигаю сигарету под сенью девушек в цвету.

О, вы, невинные забавы изображавшие не раз,
и вы, тщедушные шалавы на живодёрнях автобаз,

кузины, строящие глазки и капиталы на крови,
и в свитерах широкой вязки подруги нежные мои,

те, у кого была фигура не только ночью, но и днём,
и для кого литература всего лишь мёртвый пантеон.

Правы посеявшие мыло, я понимаю молодёжь.
Когда-то всё мне это было не до звезды, а невтерпёж.

И я курю, как неврастеник, и в одинаре поддаю,
и ожидаю понедельник — день денег по календарю.


ЧУДА В ПЕРЬЯХ

В фонаре ли, под фонарём
акварельный застыл окоём.
И скользят по его купели,
что ли ангелы? — чуда в перьях.

Я их так называю, чтобы
духа вызволить из утробы,
и, когда вызволяю духа, —
легче воздуха он и пуха.

О не жизнь, а её отрезок,
керосиновый блеск железок,
вычитание чуда в теле —
это ангелы не стерпели.

Так задумано ими, чтобы
устыдиться своей стыдобы
мог не только властитель мира,
но любой — посреди сортира.

Воздух вывернут наизнанку.
Музыкант просверлил шарманку.
И торчит из дыры пружина
словно дым, предвещая джинна.

Александр Ивашнёв, 2013

Сертификат Поэзия.ру: серия 378 № 97289 от 23.01.2013

2 | 19 | 2930 | 19.04.2024. 02:29:36

Произведение оценили (+): ["Нина Есипенко (Флейта Бутугычаг) °", "Владимир Ершов"]

Произведение оценили (-): []