Альфонс Алле. Философ

Дата: 07-12-2012 | 00:11:08

            Я проникся глубокой симпатией к этому великому лентяю — таможеннику, который показался мне подлинным олицетворением таможенной службы — не той надоедливой обслуги земных границ, но вполне домашнего таможенного ничегонеделания и созерцания прибрежных скал и песчаных дюн.
            Его фамилия была Паскаль, звался он соответственно Баптистом — настолько в нем воплотилась добродушная мягкость, наполнявшая все проявления его жизни.
            И какое же это было наслаждение — видеть его скрещенные за спиной руки и замедленные шаги в течение трехчасового дежурства на набережной, преимущественно там, где обычно швартовались только лодки и яхты без такелажа.
            Едва его дежурство подходило к концу, Паскаль немедленно сбрасывал свои голубые брюки и зеленый китель, чтобы натянуть полотняные штаны и длинную блузу, обретшие из-за непрестанного противодействия солнцу и проливным дождям (возможно, еще допотопным) тот особенный колер, который не увидишь нигде, кроме как на лицах удящих рыболовов. А Паскаль удил линей, совсем как его покойная светлость сам принц де Линь. *
            Ни один человек лучше него не знал об укромных уголках на водоемах и правильной приманке — земляными червями, вареными креветками, сырыми креветками или какой-либо другой предательской подкормкой.
            Весьма предупредительный, он не отказывал в совете начинающим. Кроме того, мы быстро свели с ним знакомство и по другому поводу.

            Одна вещь, связанная с ним, возбуждала мое любопытство: что-то вроде небольшого школьного класса, который он каждый день волок за собой — троих мальчиков и двух девочек, не похожих друг на друга ни лицом, ни возрастом.
            Его дети? Нет, ибо ни малейшего фамильного сходства не наблюдалось на их личиках. Что ж, наверное, это были его маленькие соседи.
            Паскаль выстраивал пятерых малышей с большой тщательностью: самого младшего — поближе к себе, самого старшего — подальше от себя.
            И все это маленькое общество удило рыбу по-взрослому, с важностью столь комической, что я не мог смотреть на это без смеха.
            Весьма забавляло меня и то, каким образом Паскаль называл каждого малыша. Вместо того, чтобы звать их по именам, данным при крещении, как это обычно бывает — Эжен, Виктор или Эмиль, — он окликал их по названиям профессий или национальности.
            У него там были Помощник инспектора, Норвежка, Брокер, Страховой агент и Господин аббат.
            Помощник инспектора был старшим, Господин аббат — самым младшим.
            Вместе с тем дети, по-видимому, привыкли к таким кличкам, и когда Паскаль говорил: «Помощник инспектора, принеси мне четвертушку табаку», — Помощник инспектора степенно удалялся и исполнял поручение без малейшего удивления.
            Однажды, гуляя на побережье, я встретил своего друга Паскаля на часах (скрещенные за спиной руки, карабин через плечо), меланхолически созерцавшего солнце, в ту минуту совсем готовое целиком утонуть в море.
            — Прекрасный вид, Паскаль!
            — Великолепный! И это никогда не надоедает.
            — Вы часом не поэт?
            — Клянусь честью, нет! Я всего лишь простой таможенник, но это не мешает любоваться природой.
            Славный Паскаль! Мы долго беседовали, и я, наконец, узнал о происхождении диковинных имен, коими он оснастил своих юных товарищей по рыбной ловле.
            — Когда я сочетался браком с моей женой, она была в прислугах у старшего инспектора таможни. Именно он и вынудил меня жениться на ней. Он хорошо знал, что делает, этот малый, ибо шесть месяцев спустя она родила нашего первенца, которого я назвал Помощником инспектора, и это было справедливо. В следующем году у моей жены появилась крошечная девочка, очень похожая на высокого молодого норвежца, в доме которого жена вела домашнее хозяйство, и я ни минуты не сомневался. Таким образом — Норвежка. Так продолжалось каждый год. Не то, что моя жена бесстыднее других, но у нее слишком доброе сердце. По своей природе она не может никому отказать. Одним словом, у меня семь детей, и только последний — от меня.
            — И, наверное, вы назвали его Таможенником, не так ли?
            — Нет, я назвал его Рогоносцем, это гораздо забавней.

            Приближалась зима; я должен был оставить Ульбек — не без трогательного прощания с моим другом Паскалем и всеми его маленькими чиновниками. Я даже оделил их небольшими подарками, переполнившими детей бурной радостью.
            В следующем году я вернулся на лето в Ульбек.
            В день моего приезда я случайно встретил Норвежку, бегущую по какому-то поручению.
            Какой она стала хорошенькой, эта маленькая Норвежка!
            С большими зелеными — морскими — глазами и волнистыми бледно-золотыми локонами она казалась некоей белокурой феей скандинавских преданий. Она узнала меня и бросилась навстречу.
            Я обнял ее.
            — Здравствуй, Норвежка! Как ты?
            — Все хорошо, месье, благодарю вас.
            — А как твой папа?
            — И с ним все хорошо, месье, благодарю вас.
            — А как твоя мама, маленькая сестра, маленькие братья?
            — Со всеми все хорошо, месье, благодарю вас. Рогоносец болел корью этой зимой, но он теперь совсем здоров... а еще... на прошлой неделе мама родила маленького Мирового Судью.

5-7 декабря 2012
г. Орск


            * Де Линь — знатное бельгийско-французское семейство, упоминаемое в источниках с 12 века. Трудно сказать, кого из них имеет в виду Алле. Возможно, своих ровесников Луи Юджина Анри (1854-1918) или Эрнеста Анри (1857-1937). Но скорее всего — принца Шарля-Жозефа де Линя (1735-1814), фельдмаршала и дипломата. Во второй российско-турецкой войне де Линь в звании начальника артиллерии находился в армии князя Потёмкина, в 1788 году участвовал в осаде и взятии Очакова, а в 1789 году, командуя австрийским корпусом, взял Белград. Последние годы жизни жил в Австрии, где заслужил звание «мэтра удовольствий» при Венском конгрессе 1814-1815 гг. На этом форуме страны-победители Россия, Австрия, Англия и др. занимались дележкой наполеоновского наследия, пытаясь обеспечить себе наибольшее влияние в послевоенной Европе. По этому поводу известный на весь Старый свет острослов Де Линь обронил фразу, ставшую крылатой: «Конгресс танцует, но не движется вперед».


Alphonse Allais (1854-1905). Un philosophe




Юрий Лифшиц, поэтический перевод, 2012

Сертификат Поэзия.ру: серия 1238 № 96462 от 07.12.2012

0 | 0 | 1828 | 29.03.2024. 05:35:09

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []


Комментариев пока нет. Приглашаем Вас прокомментировать публикацию.