Даздраперма Ивановна Раушенбах, или Поэма о соседке по лестничной и грудной клетке

Даздраперма Ивановна Раушенбах,
Рядовое дитя Первомая,
Ты стареешь без родины и на бобах,
Баки с мусором гневно шмоная.

Перекошена кофта на впалой груди,
Под застиранным лифчиком ноет.
Обвисают рассеянные бигуди:
Ростропович - и тот ельциноид.
__________________

Как стучала по лестнице - выдох и вдох -
Волевая старушечья клюшка!
Осыпалась со стен штукатурка, как мох,
Преломлялась об блюдце ватрушка.

Но лишившийся разума СССР
Пол-России наотмашь хоронит.
«Горбачёв - это ссученный функционер, -
Ты заметила. - Сдал и не гонит».
__________________

Диверсант, переводчица, зечка порой,
Революции верная дочка,
Ты была большевичкой, Россия - дырой:
Евразийская клякса - и точка.

Как бы ни проклинали за переворот
Лихолетья купель и горнило,
Но заявит великий советский народ
О свободе от Ганга до Нила.
__________________

Если мамочка - матушка, батюшка - поп.
Ты, зачатая в громе Цусимы,
Поражалась, нахмурив всеведенья лоб:
«Знать, безбожники богохранимы».

И в преддверии гроба сияет звезда!
Все мы родом из отчего детства.
Колобок, А.С. Пушкин, святая вода
И куличик пасхальный - в наследство.
__________________

Как же светел Крещатик в одиннадцать лет!
Кто поверит, что мы не Россия?
Дядя Ара, сапожник, свистел ей вослед.
Имя девочки было Мария.

Сиволапую бойню войны мировой
Пригвоздили к эпохе царизма.
За газетой отец твой качнул головой:
«Самодержец - ещё не харизма1».
__________________

Начиналось всё издали, обиняком:
Под подушками - Ницше с закладкой.
Ты любила молиться в саду, босиком,
Представляясь не падшей, но падкой.

Ты любила отцовское: «Рюмка борща
Да уважится в каждой пампушке!»
Ты, влюбленная в блоковский сумрак плаща,
Огурцами играла в кадушке.
__________________

В Петрограде - Распутин и камерный царь,
Осаждаемый Думой трескучей.
Если Божья однако набычилась тварь -
Всей России забиться в падучей.

Как империя пала? Как немец пришёл?
Как людей убивали соседи?
Даздраперма Ивановна крякнула в пол:
«Поножовщины аз буки веди».
__________________

«Суемудрие - это напыщенный вид.
В революцию шли честь по чести.
Троцкий, будучи Лев, заодно и Давид,
Голиафа сразивший без лести».

Девятнадцатый год. Голодуха. ЧК.
Воцерковленной девице жутко.
При чекистах закушена даже щека -
Не впервые лишиться рассудка.
__________________

Пулю в светлую голову принял отец,
Всё погибло: иконы и ряса.
Но тебе показалось: ещё не конец
Для могучего русского мяса.

Поминая Гражданскую и беляков,
Кровеносную русскую землю,
Ты бурчала, гвоздя одеяло с боков:
«Пораженчества я не приемлю!»
__________________

Клокотал над Земшаром вулкан Октября,
Воспалённо скрипел Мавзоленин2.
И всходила уже коммунизма заря,
И ещё убивался Есенин.

«Даздраперма3 - отныне, Мария - вчера», -
Ты решила и на ноги встала.
Комсомольцы вскричали, как черти: «Ура!»,
А вожак - снизошёл с пьедестала.
__________________

В горней юности любим на полных парах,
Свадьба хором воскликнула: «Горько!»
В послевкусии - сладкая соль на губах:
Не Борух, а возлюбленный Борька.

Что связало сердца их в один узелок
За отсутствием Божьего храма?
Даздраперма Ивановна зрит в потолок:
«Самосуд и еврейская мама».
__________________

«Сирота я для Киева. Маму мою
Закопали в преддверии ада,
Ибо самоубийственную полынью
Монастырская скрыла ограда».

«Да, была на поверку старуха Рахиль
Самуиловна кладезь свекрови:
То квашня, то бой-баба-об-стену-костыль,
То душа нараспашку корове».
__________________

«А Борух? Ну, известное дело, Борис
Водружал в головах серп и молот.
Ну, зачем же по матери?! Мы родились
Теплокровными в розничный холод».

«Жалко, стал зашибать, погружаясь в петит:
Журналистика - сучье занятье.
Говоришь, комиссарить поэту претит?
Буквоедство - фундамент распятья».
__________________

Севастополь забитый. Бедовый Тамбов.
Оголённый, как нерв, Кутаиси.
Новорожденный Мишка сопит будь здоров,
Старший Марк докопался до писи.

Даздраперма. Борис. Даздраперма. Борис.
Даздраперма. Борис. Даздраперма.
Где они обживались под флагом «Держись!» -
Там зашкаливала изотерма.
__________________

Грустноглазый любитель вина и марух,
Стихотворец на идиш и русском,
Был партийный от чистого сердца Борух,
Партработник - в значении узком.

Не разделывал храмы, чужого не брал,
Не стрелял по темницам несчастных,
Руки в пламенной похоти не замарал,
Не причастен к когорте причастных.
__________________

«Знаешь сам, революция - мера потерь
При величии приобретений.
Власть советская в битве с крестьянством, поверь,
Есть побоище света и тени.

Вот об это и чокнулся он не один,
Ну, да Борька - не кукиш в кармане!
Накатал до ареста поэмку «Грузин»,
При аресте орал о тиране».
__________________

«Говоришь, мол, репрессии, казни, террор?
Тухачевский - и тот бедолага?
Обезножен находчивый русский простор,
В поэтапности - сила ГУЛАГа».

Десять лет при отсутствии подлинных прав
Перепиской подавно не пахнет.
Самуиловна вышколит внуков, воздав,
Даздраперма Ивановна ахнет.
__________________

Если завтра - война, послезавтра - в расход.
Живый в помощи4, верую, Боже!
Вся Европа - под Гитлером, немец попрёт.
Даздраперма Ивановна - тоже.

В личной карточке прописью влёт - ЧСИР5,
Сыновья - в Ярославле с Рахилью.
«Если снова не выдюжим, кончится мир», -
Ты решила, склоняясь к насилью.
__________________

Как вода, подо Ржевом клокочет руда -
На покойников не наглядеться.
«Немцы, правда, сдаются?» - «Без взводного - да». -
«А куда им без валенок деться!»

Даздраперма Ивановна, антифашист,
Поселяется в городе N-цке.
Тёртый экзаменатор глазаст и речист:
Польский с идишем, беглый немецкий.
__________________

В сорок первом - учебка, а в сорок втором -
Парикмахерша и костюмерша,
Ты владела булавками и топором
В духе жизнелюбивого СМЕРШа.

Через Киев и Краков по зову Москвы
Языки довели до Берлина.
Не впечатались в память траншеи и рвы -
Поразила в портянках рябина.
__________________

«Без любви на войне переводится дух», -
Ты призналась в тоске о Борухе.
И чело прояснилось, и любый Борух
Померещился грозной старухе.

Как она убивала, вживаясь в войну,
Не убившему мне не понятно.
Даздраперму Ивановну клонит ко сну,
Проступают родимые пятна.
__________________

В мире без сновидений и я не жилец,
А моя героиня тем паче.
Как дрожит под коленкой её холодец!
Кровяные тельца - не иначе.

Путеводные звёзды клубятся в глазах,
Что воинственно полураскрыты.
В эти очи плевали навскидку, в сердцах
Патриоты и космополиты.
__________________

Эти очи запомнят махровый Маршак
И бессовестно ушлый Фадеев.
Эти очи запомнят тюремный барак,
Вертухаев и явных злодеев.

Эти очи запомнят семь сгинувших лет
От Владимира до Магадана.
Эти очи запомнят евангельский свет,
Источаемый из котлована.
__________________

«Сталин умер. Да здравствует Берия! Он
Даровал мне амнистию, Ваня.
Говоришь, мол, родня первым делом? Пардон!
Первым делом, по-моему, баня…»

«В Александрове, что под Москвою, Рахиль
Прописала и Марка, и Мишку,
Ибо ветхозаветную женщину стиль
Отличает, как собранность - книжку».
__________________

«Как мы жили, бесхозные, розой ветров
Обрекаемы на выживанье?
Как семью сохранили, наследуя кров?
Как вернули награды и званье?

Это долгая песня! Но бабка Рахиль
Самуиловна - в каждом куплете.
Отпевали? О нет! Но Талмуд и костыль
Мы вложили во гроб, я и дети».
__________________

Ты была комендантом одной из общаг,
Где сличали марксизм с Даздрапермой,
Где написано через дефиску «фил-фак»
На обоях, обрызганных спермой.

В репродукторе вновь Дунаевский-мажор.
«Рукоблудствовать, Петя, греховно!» -
Ты вскричала, схватив наглеца за вихор,
Диверсантка, вдовица, поповна.
__________________

«Сыновья мои маковкой под потолок,
Дома загодя каждого слышно.
Марк в историки двинулся: Ближний Восток,
Жаботинский6 и прочая Мишна7.

Ну, а Мишка, отходчивый максималист,
Был боксёр с неземным апперкотом!
Школа, улица, ринг, комсомолец, танкист:
В Будапеште горели расчётом».
__________________

На костях по-над пропастью русский большак,
Бездорожьем грозит перекрёсток.
Кабы знать, что судьба - нетопырь натощак,
А душа - перестарок-подросток!

Марк про Оттепель: «Так, а когда же весна?!»
Михаил - за добро с кулаками.
Шестидневная с миром арабов война:
Стали мальчики отказниками.
__________________

«Кипеж в Чехословакии лучше не трожь:
На правёж чехов ставили немцы8.
А Советский Союз перманентно хорош.
Даром, что ли, паслись иноземцы?!»

Даздраперма Ивановна, языковед
И восторженный многостаночник,
Обретает второе дыханье побед,
В переводах минуя подстрочник.
__________________

«Немчура, австрияки, поляки, хохлы
И немеющие ашкенази
Переполнили полки, простенки, углы.
Ты дописывал на унитазе?»

«Деньги сыпались с неба, взрывая кошель,
Вместе с пробками в винной побелке.
Пулей из Переделкино да в Коктебель!
Бес в ребро в ожиданье сиделки».
__________________

«Впрочем, деньги - бумажки на стыке эпох.
Был преемственным Юрий Андропов.
Но тебе «Капитал» как об стену горох,
Да и русский язык - сплошь эзопов».

«Я бы скурвилась враз, оказавшись под стать
Перевёртышам и демагогам,
Ибо образ отечества есть благодать,
Заземлённая Господом Богом».
__________________

«Вот и жизнь моя, Ваня, всё ближе к концу.
Что ни день, то ступенька в могилку.
Говоришь, героине тоска не к лицу?
Не к лицу, коль сощурить ухмылку.

Но ухмылками не ободриться. Уволь!
Я одна, а вокруг ополчилась
Перекатная да перелётная голь…
И с мальчишками я разлучилась!»
__________________

Набухают по пятницам лимфоузлы,
Ведь в песочнице, знамо, бухают!
Ельцин - вымя в костюме, гэбисты - козлы:
На былые заслуги чихают.

Не достались барыгам её ордена,
Но медали ушли за бесценок.
Даздраперма Ивановна просит вина
И рассыпчатых - с сахаром - гренок.
__________________

«Никому никогда не остаться в живых», -
Даздраперма запомнила с детства,
Ибо столпотворение добрых и злых
Лишено панибратства соседства.

Даздраперму Ивановну бесит упрёк
В русопятстве советского свинства.
«Лучше честная смерть или праведный срок.
Без чинов не бывает бесчинства!»
__________________

Даздраперму Ивановну стоит спросить
О тюрьме да суме напоследок.
«Закусить удила, а язык прикусить.
Так напутствовал прадеда предок».

Даздраперма Ивановна, не обессудь
За хожденье по мукам в отчизне,
Ты прими тридцать капель на впалую грудь,
За расхристанный век дербалызни.
__________________

Одиночества нет, ибо есть сыновья.
Даже в коме мы помним о доме!
Под Эйлатом9 у Мишеньки домик с новья,
Марик, первенец, пьёт в Оклахоме.

«Говоришь, мол, история - это конверт,
Адресованный предком потомству?
Значит, Сахаров - метафизический смерд:
В чужебесии - ключ к вероломству».
__________________

«На священной войне и в пыли лагерей,
Веришь - нет, даже мышь седовласа!
В Белоруссии жарила я снегирей
По-над ликами иконостаса».

«Что для сирых - страна, для убогих - совок!» -
Ты бурчала, вручая повестку.
Оглушительный красноармейский сапог
Я обул Даздраперме в отместку.
__________________

Избиение сербов - последний звонок,
К покаянью душа охладела.
Даздраперма Ивановна валится с ног
За неправое левое дело.

Даздраперма Ивановна - в колокола,
Но как рыба об лёд - перебьётся!
Гробовая доска, из-под пальцев смола,
Кумачом под оркестр обернётся.
_________________

От себя и брательника-мельника Марк
Дозакажет «Прощанье славянки».
Был за церковью маленький, но автопарк:
Отпевали в предчувствии пьянки.

Я умру и отправлюсь в иные края,
Мне навстречу - Борух и Мария.
А под ними корёжится ось бытия,
А за ними - родная Россия.


Примечания

1. Харизма (греч.) - «милость», «благодать», «божественный дар». В церковнославянских текстах традиционно переводится как «благодать».
2. В первые годы (с 1924 по 19330 гг.) Мавзолей, возведённый ко дню похорон В.И. Ленина, был деревянным.
3. Советское имя «Даздраперма» возникло при сокращении лозунга «Да здравствует первое Мая!». Существует точка зрения, согласно которой широкую известность имени принесла его неблагозвучность и даже ироничность.
4. «Живый в помощи…» - первые слова молитвы «Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится», ставшие её названием. Эта молитва - 90-й псалом царя Давида, написанный им при избавлении еврейского народа от моровой язвы. Молитва обрела особую судьбу в СССР в годы Великой Отечественной войны. Множество красноармейцев хранили листок с молитвой, зашивая его в гимнастерку или в подкладку шинели. В народе молитву называли «Живые помощи» и даже «Помощи солдата».
5. ЧСИР - аббревиатура «член семьи изменника родины», формулировки ст. 58-8 Уголовного Кодекса РСФСР (от 1926 г.), который предусматривал наказание не только для преступника, но и для членов его семьи. В дальнейшем статус ЧСИР был расширен, в том числе за счёт троцкистов, Законом СССР «О членах семьи изменников Родины» (от 1935 г.) и другими нормативными актами.
6. Владимир (Зеев) Жаботинский (1880-1940 гг.) - основатель и выдающийся идеолог движения сионистов-ревизионистов, лидер правого сионизма, русский и еврейский поэт, писатель, публицист, переводчик.
7. Мишна (ударение на второй слог) - основной источник религиозных предписаний в иудаизме. Часть устного Закона, переданного Всевышним Моисею на горе Синай вместе с Пятикнижием - письменной Торой. Была собрана и отредактирована рабби Иегудой ха-Наси в конце II - начале III веков.
8. Одним из инициаторов ввода войск стран Варшавского Договора в Чехословакию в 1968 г. и подавления так наз. Пражской весны наряду с СССР стала Восточная Германия под руководством В. Ульбрихта. Так как отпадение ЧССР, граничившей с ФРГ, от социалистического лагеря, грозило усилением влияния НАТО на положение дел в самой ГДР и неминуемо вело к её исчезновению с политической карты мира.
9. Эйлат - город-порт на юге Израиля, на берегу Красного моря, курортный и туристический центр, оснащённый международным аэропортом.

Иван Котельников, 2012

Сертификат Поэзия.ру: серия 1374 № 92970 от 25.04.2012

0 | 2 | 3343 | 19.04.2024. 10:00:36

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []