Нам и не снилось (ч.1)

"Человек предполагает, а Господь - располагает"...


Так сложилось, что февраль у нас оказался свободным. Стало быть, можно попутешествовать, - не торчать же дома зимой! И вопрос «куда?» решается просто: туда, где сейчас лето, в Южное полушарие. Вот и выбрали мы интересный маршрут: Сантьяго - Вальпараисо (Чили), далее - круиз на юг, вдоль тихоокеанского побережья, с посещением различных портов, фиордов, и так до самого мыса Горн, а затем - на север, уже вдоль атлантического побережья до Монтевидео (Уругвай) с заходом в устье Ла-Платы. В Буэнос - Айресе круиз завершался, а мы заранее приняли решение пробыть ещё три дня, дабы наглядеться на этот экзотический мегаполис.

Сидя в Москве, Питере, Нью-Йорке или Сан-Франциско, далеко не всегда можно представить, какова жизнь там, за экватором, в южной дали. Поэтому наше путешествие содержало много неизвестного, не говоря уже о той природе, которую довелось увидеть. Вояж был просто обречён на успех, и только погода могла несколько испортить впечатление. К счастью, даже этого не случилось: каждый день и океан, и снеговые горы и вулканы, и белые города и посёлки, возникавшие на нашем пути, были залиты светом яркого, истино южного солнца.

И конечно же, нам были интересны тамошние люди. При взгляде из Северного полушария, народы Южной Америки представляются эдакими «усреднёнными» латинос, плюс некогда завезёнными в качестве рабов африканцами. Да, есть ещё индейцы, которые, по слухам, кое-где сохранились. Вот и всё. Мы крайне мало знаем об истории этих стран и народов. А ведь она была весьма не простой: не только каждая из стран рано или поздно начинала борьбу за свою независимость от метрополии, но и между самими латиноамериканскими государствами возникали конфликты, порою военные. Наконец, испанский (кастильский) язык за несколько веков приобрёл в разных странах различия, заметные на слух даже человеку, не говорящему по-испански. И, приземлившись в Сантьяго, я вскоре обнаружил, что Чили - не Мексика, не Коста-Рика, не Панама и не Сальвадор, что чилийцы внешне не похожи, скажем, на мексиканцев, что их испанский язык не совсем такой как в других странах. Позже я узнал (прочитал в вездесущем интернете), что более 60% населения - метисы. Негров почти нет, но в небольших количествах имеются представители ряда европейских народов.

Первая прогулка по городу произвела на нас в целом приятное впечатление. Много памятников, старинных интересных зданий, центр удобно спланирован, что делает транспортные пробки маловероятными. Сантьяго - город весёлый и красивый, люди приветливые и общительные даже тогда, когда не понимают по-английски. В каждом кафе или ресторанчике установлен большой плоский телевизор, на котором показывают... догадайтесь с первого раза!... конечно же, «футболь», в основном, записи матчей известных команд. Голы так и сыплются в ворота на радость посетителям кафе или пивнушки. Ну, а в случае прямой трансляции время от времени можно услышать слово, содержащее букву «о» в количестве 10-20 штук: «гооооооооооооооль!». На улицах мало мусора, за исключением продуктов диссимиляции бродячих собак, коих в Сантьяго (как и в Вальпараисо) великое множество. Собака в Чили - почти священное животное. Их очень любят, их подкармливает всякий прохожий, они, в свою очередь, не агрессивны, ведут себя тихо, людей не боятся. И не удивительно: в Вальпараисо, во время холодной и сырой зимы, группы добровольцев ходят по местам, где собаки устраивают «ночлег», и кладут подстилки, дабы уберечь животных от ревматических болезней! (У нас, в Сан-Франциско такой заботы удостаиваются лишь бездомные люди!) Какой резкий контраст с Мексикой: там и собаки, и кошки смертельно напуганы людьми. Мексиканских друзей человека даже не подкормить: стоит протянуть в их сторону руку, как они шарахаются, будто в руке — булыжник!

Ещё удивили нас в Сантьяго гигантские порции еды в кафе и ресторанах: это нечто умопомрачительное. Одной порции вполне хватило бы на двоих-троих. При этом, тучные люди в Чили, пожалуй, встречаются реже, нежели в США.

В то же время, прогулки по городу неприятно поразили тем, что немало старинных зданий, представляющих несомненную архитектурную ценность, находятся в критическом состоянии. На эти храмы и дома просто больно смотреть: огороженные примитивными и неопрятными заборами, подпёртые брёвнами, они, несомненно, превратятся в руины после очередного землетрясения. Разумеется, в Чили, одной из самых развитых и богатых стран континента, можно было бы спасти эти памятники, да, видимо, у властей нет ни желания, ни воли.

Народ Чили очень сильно политизирован: стены ряда домов исписаны «граффити» политического содержания (вроде: «Капитализм — это смерть!»), на некоторых центральных площадях шли митинги, на пешеходных улицах отдельные «трибуны» что-то громко и весьма выразительно вещали. Правда, их никто не разгонял и не очень многие слушали. Полицейские молча наблюдали за происходящим, не вмешиваясь в течение событий. Вообще, полиция здесь строгая. На улицах городов неукоснительно действует «сухой закон», и только в Новый год разрешили выпивать вне кафе или ресторанов. Результат был предсказуем: в девять утра уличная пьянка продолжалась. Полиция не стала уговаривать, а привела в действие водомёты... Кстати, среди полицейских немало симпатичных девушек. Я невольно сделал вывод: самые красивые девушки Чили идут служить в полицию. Штатские представительницы прекрасного пола не сильно впечатлили. Да и среди представителей сильного пола аполлоны встречались не часто...

У президентского дворца «Ла Монеда» (название связано с тем, что когда-то, ещё при испанцах, в этом здании находился Монетный двор) происходят зрелищные разводы караула. Военный оркестр играет не столько бравурные марши, сколько вальсы и музыку из опер Верди. Невольно вспоминаются события 1973г., когда этот дворец захватили военные хунты. Чилийцы, в отличие от иных народов, не мусолят своё прошлое, а смотрят в будущее. Нигде не упоминаются ни Альенде, ни Пиночет. Но в «Лондонском микрорайоне», у небольшого дома, где во времена хунты располагалась местная «Лубянка», в покрытый гранитной брусчаткой (как в Москве, на Красной площади) тротуар вмурованы бронзовые таблички с именами погибших, в основном совсем молодых людей. России этот опыт не перенять: слишком много брусчатки потребуется...

На другой день мы съездили в замечательный портовый город Вальпараисо, чем-то отдалённо напоминающий Неаполь. Город привольно раскинулся на горном массиве, который ниспадает в широкую, просторную бухту. Здесь - главный торговый и военно-морской порт Чили. Вальпараисо признан историческим наследием ЮНЕСКО, рассказывать о нём можно долго, а ещё дольше можно им любоваться. Он красив с любой точки наблюдения: с гор, по которым ползают около 15 фуникулёров, с берега бухты, с высокой палубы круизного лайнера. И отовсюду открываются завораживающие городские пейзажи. В такие города влюбляешься сразу и навсегда! Именно из Вальпараисо отправил чилийского разбойника Хоакима Мурьето в своё последнее путешествие национальный поэт Пабло Неруда, горячо любимый и почитаемый в стране. Кстати, находясь в автобусе, который вёз меня из Вальпараисо в Сантьяго, я увидел в руках у пассажира, чилийца лет тридцати, книжку стихов, которую он читал в течение всего рейса. Подобное я наблюдал разве что в России лет, эдак, 25 назад... Любопытно, что читал он вслух, хотя и не громко.

Пабло Неруда правильно поступил, отправив своего героя именно из Вальпараисо. Чили занимает сравнительно узкую полоску земли, простираясь с севера на юг на четыре с половиной тысячи километров. На столь огромной дистанции есть немало различных портов, но этот город, такой тёплый и такой родной, наилучшим образом ассоциируется с понятием родины, которую покидал чилийский разбойник.


Нет счёта посещённым городам,
В низи долин и в поднебесной выси,
Но есть такой, который тут и там:
Знакомьтесь, господа, - Вальпараисо.

Здесь жизнь играет в каждом уголке,
И не скрывает дымка нежным флёром
Ни оконечность бухты вдалеке,
Ни множество его фуникулёров.

Передо мной строений пёстрый ряд,
От склонов гор и до портовых пирсов.
Не отвести мне восхищённый взгляд,
Я полюбил тебя, Вальпараисо!

Поднявшись на фуникулёре, мы оказались в замечательном районе церквей, ресторанов и просто красивых домов и домиков. Улочки - узкие и крутые, но автомобили проезжают нормально, а почти с каждого перекрёстка открывается интересный вид на нижнюю часть города и порт. В этом районе особо запомнился протестантский храм. Пастор, сильно бородатый полу-немец, полу-швед лет, эдак, под семьдесят, отнёсся к нам как землякам (из Питера!), и подробно рассказал о здании. Ему было что поведать: кирха внутри категорически не симметрична, ибо с левой стороны хоры поддерживаются элементами конструкции старого парусного корабля. Дерево прекрасно сохранилось, все эти стрингеры и шпангоуты покрыты лаком и создают уникальный интерьер. Пастор сказал нам, что он очень доволен своей жизнью: власть в Чили светская, религии не притесняются. И прихожан хватает: есть и немцы, и скандинавы. Двери открыты целый день, и ежели у кого-то возникнет вопрос или срочное дело, пастор всегда готов помочь советом. Это не русская церковь, закрытая большую часть времени на амбарный замок, да со строгим батюшкой, который удостаивает паству вниманием лишь в определенные часы.

Наше морское путешествие также началось в Вальпараисо. Огромный корабль (водоизмещением 92 000 тонн) медленно, как бы нехотя, отошел от причальной стенки и неторопливо направился в океан. Стоял тёплый воскресный день. На берегу находилось много горожан, акватория порта была заполнена прогулочными катерами и яхтами, с которых люди, улыбаясь, прощально махали нам вслед. Я смотрел на этот прекрасный город, и было больно расставаться, подобно тому как было бы больно расставаться с девушкой, в которую влюбился накануне...

Корабль взял курс на юг, и через день мы бросили якорь в Пуэрто Мотт. Именно бросили якорь, ибо там нет пирса, куда бы мог пришвартоваться наш лайнер. На берег нас доставляли «тендеры» - разъездные катера, спущенные с борта нашего судна. Команда отличалась великолепной морской выучкой, и наш десант прошел быстро и организовано. Так же хорошо прошла береговая экскурсия на ферму по разведению ламы гуанако, на речные пороги и вулкан Осорно, создававший на фоне буйной летней зелени великолепный вид своей ослепительной снеговой вершиной, напоминающей огромную сахарную голову. Собственно, этот вулкан и питает водой целый каскад порогов, водопадов, и не только их: рядом находится большое пресноводное озеро с песчаными пляжами. Так что самою природою здесь создан курорт. И чилийцы это оценили. По берегам озера - немало добротных отелей, сюда захаживают иностранцы, а в городе стоит памятник семье немецких колонистов, стоящих напротив индейцев, любезно приглашающих в страну бледнолицых братьев из Европы. Такая вот политкорректная дружба народов!

А наш корабль шёл всё дальше на юг. Солнце по-прежнему светило ярко, но грело всё меньше. Когда мы вошли в Магелланов пролив , в порт Пунта Аренас, стало холодновато. Тут пришлось купить самодельный свитер из шерсти гуанако, - лам, которых мы «лицезрели» накануне.

На центральной площади города, выполненной в старо-испанских архитектурных традициях, с непременной «иглесой» на восточной стороне площади и несколько вычурным памятником в центре, стоял он, Фернан Магеллан, отважный мореплаватель, впервые прошедший проливом, отделяющим Огненную землю от континентальной Америки. Когда представляешь себе, как на утлых парусных корабликах несколько десятков моряков шли неведомым путём, среди почти безлюдных и почти безлесых скал, становится страшно по сей день! Даже при «счастливом плавании» люди гибли от болезней и от ранений в боях с туземцами, как, в частности, и сам Магеллан. Так что он поправу заслужил окончательно закрепившееся название пролива, который почему-то переименовывали даже чаще, чем Санкт-Петербург. Впрочем, в отличие от Питера, проливу никогда не присваивали имя Ленина, испанцы были поизобретательнее: одно из прежних названий звучало так: El estrecho de todos Santos, - Пролив всех Святых.

Вблизи Магелланова пролива находится цепь фиордов, и в наш круиз входило крейсирование по ним. Конечно, южноамериканские фиорды не такие величественные, как норвежские или новозеландские, нет таких огромных водопадов, таких перепадов высот, но зато и дождей не было, и можно было выйти на палубу без зонтика!

Наш путь лежал дальше на юг - в канал Бигля. Так называется естественный пролив между рядом островов Огненной земли, по которому некогда проходил парусник «Бигль» с Ч.Дарвином на борту. Именно в этом путешествии у гениального англичанина выкристаллизовались идеи, лёгшие в основу его учения.

Часть северного берега канала Бигля принадлежит Аргентине, остальное - Чили. На канале находятся два населённых пункта: самый южный город Земли - Ушуайа (Аргентина) и самая южная военно-морская база - Пуэрто Уильямс (Чили). Мы пришвартовались в Ушуайе и оттуда на катамаране отправились смотреть пингвинов и прочих диковинных птиц и животных. Сам канал по ширине и по высоте окружающих его гор немного напоминает Кольский залив, но горы здесь островерхие, крутые, а потому более величественные и грозные.

Самым интересным и запоминающимся было посещение колонии пингвинов. Этих птиц, конечно, можно увидеть и в зоопарке, но впечатление создаёт именно колония. Несколько сотен или тысяч птиц сидят, стоят, лежат на берегу. Время от времени некоторые из них, в одиночку или небольшими группами подходят к пологому берегу попить водички или поплавать. И почти никаких звуков: здесь не курятник! Издали плавающий пингвин похож на утку: бОльшая часть его тела находится в воде. Но на близком расстоянии прекрасно видно, как слитно работают его лапки и крылья, превращённые теорией Дарвина в плавники. И... полнейшее равнодушие к людям. Люди живут в своём мире, пингвины - в своём. К счастью для последних, эти миры пока не слишком пересекаются.

Не могу не сказать об Ушуайе: несмотря на круглогодичный холод, на пронизывающий ледяной ветер с Антарктики, город производит, я бы сказал, весёлое, радостное впечатление. На улицах много автомобилей, дома - ослепительно белого цвета, так что в лучах яркого, хотя и холодного солнца, они выглядят празднично, нарядно. Прямо, курортный город! К тому же, народ - неунывающие, жизнелюбивые аргентинцы. Из кафе, ресторанов и магазинов звучит зажигательная латиноамериканская музыка. От города отходят асфальтированные дороги, в порту разгружаются торговые суда, - короче, ничто не напоминает туристу о том, что рядом находится край земли, тот самый мыс Горн, самая южная точка нашего путешествия.

Однако, попасть в эту «точку» не просто, ибо район весьма опасен для мореплавания. Немало кораблей и людей навсегда исчезли в холодных водах. Остов, как минимум, одного из погибших кораблей по сей день напоминает о произшедших трагедиях. Поэтому проводку судов обслуживают лоцманы. Но, поскольку канал является границей Чили и Аргентины, возникают любопытные ситуации. Наш лайнер, выйдя из Ушуайи с аргентинским лоцманом на борту, прошел около часа и остановился посреди пролива, на траверзе базы чилийского ВМФ, Пуэрто Уильямс. Я, примостившись к огромным окнам концертного зала, расположенного в носовой части корабля, с любопытством наблюдал за показавшейся мне странной ситуацией. Шли мы, шли одни по проливу, и вдруг встали. Корабль, подрабатывая машинами, удерживался в середине пролива. Я сразу не сообразил, в чём дело, но ко мне подошла словоохотливая испаноязычная туристка, и разразилась эмоциональной тирадой, в которой явно слышалось недовольство. Заметив, что я, скажем так, не всё понял, она перешла на английский, который оказался вполне приличным. Выяснилось, что уже немало лет чилийцы и аргентинцы не могут договориться о правилах прохождения пограничных акваторий. Все возмущаются, а воз и ныне там... В результате наш корабль был вынужден остановиться и дожидаться чилийского лоцмана. И действительно, через пять минут я увидел лоцманский катерок, направлявшийся к нам из Пуэрто Уильямс. Таким образом, к мысу Горн нас повели капитан и два лоцмана! Кстати говоря, по существующим международным морским законам, за корабль отвечает только капитан, сколько бы лоцманов ни было на борту. (Исключение сделано лишь для Панамского канала, где ответственность делится пополам между капитаном и лоцманом, ибо там очень сложное шлюзование, с электрокарами - «бурлаками», которые тянут корабли через шлюзы.)

К рассвету следующего дня мы подошли к мысу Горн. Остановились метрах в трёхстах от берега, одерживаясь машинами. На мысе - маяк, метеостанция, антенны и, конечно же, флагшток с чилийским флагом. Следом за нами прибыл ещё один круизный кораблик, раз в тридцать меньше нашего. Он подошёл гораздо ближе к берегу и спустил на воду моторные лодки, на которых пассажиры могли добраться до мыса. Мы же таких возможностей были лишены. И это - к лучшему: у нас слишком много пассажиров, да и обрывистый и крутой мыс Горн не обеспечивает безопасность пребывания большого количества людей. Мы простояли около часа, фотографируясь и фотографируя.


Я самим собою нынче горд:
Видно, впрямь, избАлован планидою:
Я встречал рассвет у мыса Горн,
По соседству с белой Антарктидою.

Бил в лицо мне ветер ледяной,
Пробирая до костей, включительно,
Но спускаться в номер, на покой,
Было, несомненно, непростительно.

Я стоял, от восхищенья пьян,
К холодине относясь стоически.
Предо мной - бескрайний океан,
То ли Тихий, то ли Атлантический.

Погода была ясная, но дул сильный, порывистый и холодный ветер. Пассажиры, вволю наглядевшись и намёрзнувшись, покидали открытую палубу. Прямо при входе вовнутрь был установлен «пост реабилитации», состоявший из здоровенных бойлеров с чаем и кофе. И все мы с радостью выпивали бумажные стаканчики с дымящимися напитками. Ну, а те, кто хотел согреться ещё больше, могли пойти в многочисленные кафе...

Сэр Хрюклик(Михаил Резницкий), 2012

Сертификат Поэзия.ру: серия 348 № 92507 от 28.03.2012

0 | 2 | 2148 | 20.04.2024. 11:10:52

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []