Дульсинея: как-бы-поток-сознания, 2

В той земле чернобривцы горячие, дикие мальвы
На откосе, а степь взгромоздила бесплодные гряды.
Мы в бесплодном порыве к инакому, в общем, нормальны,
Если нам по природе не свойственно вжиться в обряды.

Старики же твердят, что, сбываясь, предстанет инако
Все, что, ум горяча, безоглядно душа вожделела,
Испарится кипучая страсть, и отложится накипь, –
Впрочем, бренный сосуд, я о том никогда не жалела.

Глаз ли клал на чужие краи славянин бесшабашный
Или нечто с прибором, с раздолий своих и покутий, –
Пробрало костяную слоновость надышанной башни
Мировым сквозняком возбраненных ему перепутий.

Ни именья, ни имени: семя в чужом огороде, –
Принесет ли сам-сто, светлы очи потупь и не зарься.
Голод – божеский пес и, как псовой пристало породе,
В гурт вгоняет овцу, гонит взапуски волка и зайца.

Здесь и там, и доселе и присно – и жарко, и росно,
А в соленой начельной росе мои радуги пляшут,
И бросают горбатый мосток колоколенке рослой,
И витражную святость наводят на плоские пляжи.

Я в пастушеской финке* лохматые гладила морды,
Сыр вином запивала, вникала в значенье сигнала
И следила в пыли большака легионы и орды,
Отсебятиной века зайдя в полосу маргинала.

Всем пределам чужак, собираю дорожную сумку:
Что сокровищем сердце сочтет, то и будет родное, –
И несу по земле мою жизнь, как чужую придумку,
На дорожной пыли оставляя тавро именное.

Где те дворики в бархатцах, где те откосы в бурьяне?
Хошь – на Склон Королевы? А хочешь – со Склона Собаки?..
Кто я? Чадо земли, что ее разменяли по пьяни.
Что там? Гиблого места звезда – упреждающий бакен.

Ох, не верь: всё – душа-медонос, ядовитое жало!
Мне же – хлеба насущный ломоть да тепла комнатушку.
В иберийском ли бархатце мечется отсвет пожара –
То на скифских равнинах тоска обуяла пастушку.

3 февраля 2012

*finca, исп. – имение

Тина Арсеньева, 2012

Сертификат Поэзия.ру: серия 1201 № 92449 от 24.03.2012

0 | 1 | 1387 | 25.04.2024. 19:29:22

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []