Забыть себя

Памяти Н. Гумилёва

1
В том доме, где отсутствует хозяин,
В том самом доме, где давно не спят,
В том свете лампы, где кружат ночами
Созвучия, и бабочки летят
(куда? – не закудыкивай дорогу!
Куда летят? – на круг и дальше, в свет…),
В том месте, где нас не было, и нет, -
Он пишет. Он талантливый безбожно.
Он сам как Бог. Он цвет с ладони Божьей.
Он путаник и вечный второгодник,
Мальчишка, что на жердочке сидит
И помнит все, что только предстоит


2
Уже который год вся жизнь наоборот –
за январем июль и ночь после рассвета.
А там, где первым вдохом будило птицу лето,
ни травы не встают, ни рыба не плывет.

Уже который год у русского поэта
сначала жизнь пройдет, потом стихи про это.
Лишь после жизни – том, о жизни и о том,
как больно жить поэтом и бодро петь при этом.


3
Колдует листва за спиною у лета,
пожаром горчит голубой листобой.
По птичьим дорогам уводит поэтов
куда-то спешащий пернатый конвой.

Я жду бестолкового лепета вьюг,
чтоб молча ступать по разбухшим паркетам
дубрав, приютивших бездомных поэтов...
А стаи летят через вьюги на юг.

У гордой пичуги хрустальный язык,
малиновый звук над подлеском грачиным.
Никто не запомнит усталой причины
подмены запева на хрипы и крик.

У холода свой серебристый язык.
У певчих свои временнЫе законы.
И всякий по-своему плакать привык,
сличая вокзалов сквозные прогоны.

Ущербная тяжесть пути. А куда?
Туда суетливо уносятся стаи,
туда эшелоны заслонами ставят,
и тихою сапой плывут города.

Неверная участь залётных гостей.
Навязчивый след красноглинных обманов.
У черной реки. У ясной поляны.
Среди оскудевших до срока полей.

4

Забыть себя.
Других бы не забыть.
Но вот отшибло память, память, память...
Как пауки из брюшка тянут нить,
по затемнённым шепчутся углам,
так женщины, что жизнь оберегают,
всё смотрят ниоткуда, всё глядят,
как голубеют щеки у ребят
и бреются подросшие мужчины.
Как крылья режутся у голубят.
Как голубятни, строясь в долгий ряд,
внезапно превращаются в руины.

5
Еще я рассказать тебе хочу,
как оторопь по звездным пляжам рыщет,
как ветер свищет вслед холодному лучу,
а месяц половинку серпа ищет.

Ревун кричит. Медведица рычит.
По Млечному Пути сбегают в море
созвездия, и молится Господь.
Он докторской иглой врачует Запад,
неизлечимый северный озноб
переливая в южную нирвану.
Он лечит горе, одинок и древен,
как европейцами не познанный Восток.
Ни друга нет, ни женщины, ни равных.

...Античности разверзнутые раны
являют мрамора и патину, и блеск.
Спит Атлантида. Зевс младенцев ест.
Нет, ест детей Сатурн. А Зевс плывет.
Он - Бык. Морской бурун вспорол рогами.
Вообразил Европу недотрогой
с девичьими и робкими ногами.
Плывет, косит на нас влюбленный глаз.

Пусть жемчугами обовьют рога
Быку Стрелец, и Водолей, и Дева,
пусть радуются силе, красоте...
Но - мы другие. Но - века не те.
На что нам Бык с жемчужными рогами?

Земля лукава, и смертей не счесть.
Зачем нам нужен миф, коль Бог не спас!
Рога Быка - штурвал, достойный нас.
Живем, плывем... Куда плывем - не помним.

Круглеет месяц, как живот любимой,
скрывающий до времени угрозу.
Какое счастье - ночью дети спят.
И умирая, спят. Плывут и спят.
Все множатся созвездия. Их свет,
не согревая, освещает путь.
О, как они прекрасны, красны, красны
и солоны! А рядом кто-то рыщет
с обломком острым и кого-то ищет.

И мир летит по черному лучу.
И красный ветер над снегами свищет.

Ольга Ильницкая, 2011

Сертификат Поэзия.ру: серия 1083 № 86436 от 02.04.2011

0 | 3 | 2442 | 16.04.2024. 22:51:18

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []