Башмак Эмпедокла - 19 (Комикс Померещенского)

КОМИКС ПОМЕРЕЩЕНСКОГО

Спустившись в метро, я обрадовался, что меня туда пропустили, и я как-то странно начинал не верить, что я был там, откуда шел. Мелькнула даже нелепая мысль, – надо было взять у него справку, что он в меня стрелял. Ведь он мог снять с нее копию и поместить ее в один из своих томов. Тут подоспел поезд, можно было спокойно сесть, и хотя ехать было недалеко, я раскрыл выданный мне новый журнал. Повесть называлась:
«По дороге к девочкам»,
состояла она из рисунков и подписей к ним, кое-где рисунки без подписи, так сказать, без слов, словом – комикс. Я стал разглядывать и прочитывать. Какой-то саквояж с двумя кружками, в которые вписаны две головы, это астронавты Диванов и Фомяков летят открывать новую планету.
Диванов: «Какой русский не любит быстрой езды!»
Фомяков: «Как хороша, как свежа третья космическая скорость!»
Головы становятся все больше, навстречу им увеличиваются такие же головы.
Диванов: «Мы летим навстречу великой зеркальной преграде, именно здесь изгибается наша вселенная!»
Фомяков: «Так оно и есть, по закону листа Мебиуса. Но смотри, Диванов, мы уже поседели!»
Фомяков и Диванов хватаются за головы, торчащие из скафандров: «Ах! Ох! Ух!»
Фомяков: «Не может быть! То-то я уже чувствую, что меня тянет к девочкам!»
Диванов: «Немудрено, ведь прошло несколько миллионов относительных лет».
В верхнем ряду воображения витают девочки.
Диванов: «Фомяков, нам не до девочек, мы не можем уклоняться от курса».
Фомяков: «По нашему курсу лежит Черная Дыра, если мы в нее не свернем, она все равно нас затянет».
Приближается Черная Дыра.
Диванов: «Не затянет, потому что у меня нет такого желания, а у тебя нет на девочек даже денег!»
Фомяков: «Деньги выделены тебе как эквивалент времени, и я могу потратить часть своего времени на то, чтобы отнять у тебя эти деньги!»
Сквозь шлем просматривается испуганное лицо Диванова.
Диванов: «Фомяков, но у тебя дома на Земле жена!»
Ехидное лицо Фомякова.
Фомяков: «А ты читал, Диванов, пушкинский анекдот о том, как Дельвиг звал однажды Рылеева к девкам. «Я женат», – отвечал Рылеев; «так что же, сказал Дельвиг, разве ты не можешь отобедать в ресторации, потому что у тебя дома есть кухня?»
На картинке Рылеев зовет Дельвига к девкам.
Диванов: «Ты, Фомяков, себя с классиками не ровняй. Ты бы еще Баркова вспомнил. Ты даже на Померещенского (вот, скромняга, отметил я) не тянешь. А я тебе еще вот что скажу: ты в транскосмической экспедиции впервые, ты себе и не представляешь, что за девки в этих дырах попадаются...»
Художник изображает вполне пристойных девок.
Фомяков: «Девки, они везде – девки, какая бы дыра не была...»
Диванов: «Не скажи, батюшка, ведь иные есть и в осьминогом обличии...»
Нарисованы восьминогие и восьмирукие девки, вроде бы как в огромных очках.
Фомяков: «Подумаешь, многорукий Шива! Это, брат, для объятий очень даже хорошо, таких объятий и в Кама-сутре не сыщешь. А если у них еще и присоски есть! На это одно поглядеть стоит».
Диванов: «Увидишь ты, держи карман шире, у них, у осьминожек чернильная жидкость есть, они ее как выпустят, ты и не увидишь, где ты и с кем!»
Художник изображает Черный квадрат.
Диванов: «А еще есть пчеловидные девушки, у них и манеры, как у истинных пчел, они же трутням отрывают потом это самое: так природой предусмотрено».
Пчелы вырывают трутням это самое.
Фомяков: «Ты меня не стращай и не обзывай трутнем, я тебе тут столько экспериментов провернул, другому и десяти жизней не хватит! Ты меня на меде не проведешь, хватит зубы-то заговаривать!»
Диванов: «А можешь еще напороться на акуловидных, членистохвостых, черепахообразных, драконоподобных, слонокожих и медузоликих».
Изображена почти достоверно соответствующая нечисть.
Фомяков: «Подумаешь, на то на мне и скафандр на все случаи, совпадающие с непредвиденными!»
Скафандр крупным планом.
Диванов: «Да они все оборотистые, сперва и не видно, кто – кто, а как только скафандр по молодости-то скинешь, так тут они нужный вид примут, уже не отвертишься. А ты знаешь, сколько ловушек они цельным кораблям устраивают?»
Космический корабль попадает в ловушку.
Фомяков: «Неужто цельным кораблям? Со всеми антеннами?»
Диванов: «Они антенны за усики принимают, что там – с антеннами: с экипажем! А потом их экспедиции разыскивают, отчеты об этих поисках публикуют, да ни разу правды еще ни один фантаст не написал, куда они на самом деле провалились: цензура все равно бы не пропустила».
Нарисовано, как цензура гневно не пропускает отчет. Фомяков изображает крайнее недоверие на лице.
Диванов: «Усмири свою постыдную похоть, Фомяков, ведь я же вот держусь, я думаю только о том, как выполнить наш долг и открыть новую планету!»
Фомяков: «Дошло, наконец, до меня, как ты держишься! Ты с самого начала не доверял нашему правительству! Ты экономил продукты, не ел, думаешь, вот вернемся на Землю, ты на этих запасах еще лет сто протянешь! Все, Диванов, шалишь! Вернемся, ты у меня еще за это недоверие под трибунал пойдешь! Выкладывай деньги на девчонок, сквалыга!»
Диванов (дрожа от негодования): «Держи, чтоб ты провалился, провокатор!»
В лицо Фомякову летят рубли и трешки.
Фомяков: «Ты за кого меня держишь? Мы же не дома... да и дома... Шутки со мной шутить вздумал? А ты знаешь, никто еще не отменил закона, что больше тридцати рублей нельзя вывозить за границу? Так я тебе, как домой вернемся, еще нарушение финансовой дисциплины и контрабанду пришью».
Диванов (дрожа от негодования): «Держи, чтоб ты провалился, доносчик! Но смотри, не прогадай! Я предупреждал...»
В лицо Фомякову летят доллары и фунты.
Фомяков: «Вот так-то лучше. Теперь давай, тормози, да тормози ты, Черная Дыра на носу! (поет): – А ну-ка девушки...»
Черная Дыра приближается, уже можно видеть очертания, какие-то родимые пятна, которые, чем ближе, тем более становятся родными.
Диванов (кричит, торжествующе): «Земля!»
Фомяков: «Как? Почему Земля?»
Вырисовывается Земля.
Диванов: «Я же предупреждал, что время – деньги! Ты выманил у меня деньги, которые и совершили такой оборот. Ты что не слышал, что деньги кого угодно сведут с пути истинного? Ишь, что затеял, и это в пространстве-времени Римана и Минковского, о Лобачевском я уже при тебе и говорить стесняюсь. Итак, Фомяков, я тебя сейчас сдам властям за невыполнение задания особой государственной важности. Правительству позарез нужна была новая необитаемая планета для проведения на ней экологических экспериментов. А ты куда все повернул? Будут тебе, ужо, девочки! И жене твоей все обязательно расскажу!»
Фомяков с ужасом смотрит на Землю.
Поезд дальше не пойдет, просьба освободить вагоны. Я закрыл журнал и вышел. На улице было безлюдно.
Из-за киоска, оскалившегося разноцветными бутылками, вынырнули две фигуры и двинулись ко мне.
– Почитать что-нибудь есть? – с угрозой в голосе спросил первый. Второй зашел сбоку, снял с носа очки и стал хмуро протирать их своим галстуком. Я молча протянул им журнал, и они, повеселев, тут же отошли читать к ближайшему фонарю.

Вячеслав Куприянов, 2010

Сертификат Поэзия.ру: серия 1109 № 80208 от 26.05.2010

0 | 0 | 1765 | 25.04.2024. 12:43:07

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []