Башмак Эмпедокла - 6 (Муки творчества)

МУКИ ТВОРЧЕСТВА

Меня поражает, с какой быстротой нынче выходят мемуары. Прошлое еще теплое, а уже стало историей. Герои еще живы, а уже исторические личности, иногда даже доисторические. Вот и Померещенский пишет, прежде всего, о будущем, а уже прочно стоит в прошлом.
Обратившись к собранию сочинений Померещенского, поражаешься разнообразию предисловий. Одно из них написано личным врачом классика, мы узнаем, что вся жизнь классика была борьбой его богатырского здоровья с коварными болезнями, среди которых свинка и весенний авитаминоз, грипп более семидесяти раз, включая гонконгский, который начался еще в Ленинграде, а кончился уже в Петербурге.
Легкие венерические болезни обратили внимание чуткого больного к небесным
телам, породив посвящение каждой планете. Очень не удавалась Померещенскому цинга, в поисках которой он неоднократно отправлялся к Северному полюсу, но так как
командировки оплачивались Союзом писателей довольно скупо, приходилось скоро возвращаться в Москву, так ничего и не добившись. Но каждый раз рождался цикл поэтических миниатюр, руки поэта мерзли на морозе, и он успевал написать только миниатюры. Не везло ему и с тропической лихорадкой, хотя в джунглях он находился дольше, чем во льдах и в тундре. Померещенский даже подозревал, что пригласившие его аборигены что-то подмешивают в подносимую ему пищу, после чего его долго не брали вообще никакие болезни. Это и понятно, почему его так берегли, ведь для аборигенов он являлся единственным белым, которого они хотели видеть в своих дебрях. Из тропиков он привез ряд приключенческих повестей, «Белый среди красных», «Большой брат людоеда», «Суп из томагавка» и многие другие.
Влияние морской болезни на поэтическую ритмику раннего Померещенского исследовали стиховеды института Мировой литературы имени Горького, разойдясь в своих выводах с выкладками французских постструктуралистов школы Деррида. Последние полагали, что скорее всего именно ритмика создаваемого текста влияла на состояние моря, а не наоборот.
Поздний Померещенский уже более ценил свое время и реже позволял себе морские путешествия, поэтому на его творчество больше влияла воздушная болезнь: от этого этапа читатель испытывал легкое головокружение, вызванное редкими падениями в воздушные ямы. Любовная лирика, где сквозь трезвый опыт обольстителя срываешься вдруг в бездну неведомой юношеской страсти.
Но не только недуги и хвори сказывались на творчестве, но и наоборот. Померещенский создал жанр медитаций, например, всем известны его «Народные медитации», затем «Милицейские медитации», «Медицинские медитации», «Медитации на пике славы», «Демомедитации», «Медиомы». Вот начало одной из них:

Посмотри вокруг себя
Посмотри на себя
Посмотри внутрь себя
А теперь изнутри
На других посмотри
Посмотри на себя другими глазами
Посмотри на других глазами третьих
Посмотри на себя глазами других
глядящих в себя твоими глазами
посмотри одним глазком
посмотри вторым
посмотри на себя
своим третьим глазом...
и т. д.
После сорока подобных строчек у поэта начиналась кессонная болезнь, и если бы не его знакомство с водолазным делом, ни один врач бы не догадался, что с ним происходит. А Померещенский сам поставил себе верный диагноз и повернул это состояние себе же на пользу: как только у него закипала кровь, он тут же прерывал медитацию и срочно писал обличительные трактаты: «Против буржуазии»; «Против масонов»; «Против гравитации» и тому подобное. Раскрывается и загадка оглушительного чтения собственных стихов нашим больным: он просто глушил подобным образом свою зубную боль. Зубы заговаривал.
Но в основном времени болеть не было, и только болезнь роста он считал для себя хронической. Поэтический сборник «Стихи разных размеров» был проиллюстрирован многочисленными костюмами Померещенского, среди них преобладали клетчатые и полосатые, с клетчатыми соседствовали двустопные размеры, ямб и хорей, полосатые соответствовали дактилям (с длинными рукавами) и анапестам (с короткими).
Конечно, был представлен фрак, о котором известно высказывание его хозяина: «В нищей торбе каждого поэта должен быть фрак Нобелевского лауреата».
Белые стихи мелькали среди светлых костюмов, они писались летом, скорее всего у Черного моря, и были особенно элегантны.
Листая сборник, хотелось добраться до свободных стихов, чтобы узнать, чему они соответствуют в гардеробе поэта, я даже ожидал увидеть "новое платье короля", но это были обычные костюмы, но не застегнутые на все пуговицы, а нараспашку, и так как самого поэта в них не было, то пуговицы не сразу бросались в глаза. Отдельно были изображены брюки, пошитые Померещенскому молодым Эдиком Лимоновым, когда пошив брюк еще стоил 15 рублей.
– Что писать? – спросил тогда Эдик Померещенского, когда тот примерял брюки.
– То же самое, – посоветовал Померещенский, – но только в Америке и для французов.
Так родился писатель Лимонов.
Также были изображены пиджаки, украденные у Померещенского еще в студенческом общежитии литературного институтута поклонниками и поклонницами его таланта, чьи физические размеры, как ни странно, часто совпадали с его собственными. Они были нарисованы им самим по памяти и изготовлены еще в социалистических странах. Окружали их стихи о геологических партиях и борьбе за мир. В конце сборника были стихи о загранице, тоске по родине, по-германски гениально-туманные намеки об уходе из этой жизни в другую, что сопровождалось уже теплой верхней одеждой, флотскими бушлатами, афганскими дубленками, волчьей шубой и пугачевским заячьим тулупчиком, как будто автор действительно вот-вот уйдет на мороз, а затем и в историю.

Вячеслав Куприянов, 2010

Сертификат Поэзия.ру: серия 1109 № 79461 от 23.04.2010

0 | 0 | 1777 | 20.04.2024. 13:12:37

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []