В.Стус. Нас була тисяча

Нас была тысяча – Василиев.
Бывало, все, как один, выходили
с мамой на динамитное поле –
кидать в луночки кукурузу.
Нас была тысяча, тех, что пере-
кинув через плечо мешок,
бродили межами огородов,
выдирая берёзку-вьюнок, молочай и пырей.
Тысяча нас пасла чужую корову,
зарабатывая миску супа на обед.
Мы гоняли тряпичный мяч,
бегали вдогонку друг за другом
по разбитым казармам послевоен-
ных лет, мы поджигали «психический
порох», набивая им пазухи.
Мы добывали из мин часы,
в воронках разводили костры,
разбивая горькие ящики из-под
тротила.
Первый взрыв мины – и
нас стало меньше.
Мы ходили в школу, вместе
«бастовали», прячась в
посадке, рассказывали страшные
сказки и вглядывались в небо.
Мы сторонились немецких во-
еннопленных, гоняли
голубей, влюблялись во
второклассниц (хоть школа
была мужская – мы встречали
их на улице). Во время
перемен, ожидая, пока
Зинаида Петровна принесёт
нам пропахший морозом
хлеб, мы сдвигали парты
и шли войной – друг на друга.
Далёкая война приучала нас к героике
и мы жаждали подвигов –
отряды мальчишек, вооруженных кам-
нями, железными прутьями и само-
палами, выходили на войну –
село на село.
          Много василиев было убито,
изошло страхом, затаилось
в себе, умерло со временем.
          Долгая, как вечность, школа
консервировала нам души –
жить мы оставляли на потом,
и когда вошли в жизнь –
остался в живых только один
Василий, обрубленный, как срезанное
дерево, и этот, последний, усвоил:
жизнь – запретна.



Оригинал

Нас була тисяча — Василів.
Бувало, всі, як один, виходили
з мамою на динамітне поле —
накидати в луночки кукурудзу.
Нас була тисяча, тих, що пере-
кинувши через плече мішок,
бродили межами городів,
рвучи берізку, молочай і пирій.
Тисяча нас пасла чужу корову,
заробляючи на обідню миску супу.
Ми ганяли ганчір’яного м’яча,
бігали навздогін один за одним
по розбитих казармах післявоєн-
них літ, ми палили “психічний
порох“, набиваючи ним пазухи.
Ми добували з мін годинники,
у вирвах розводили багаття,
розбиваючи гіркі ящики з-під
тротила.
Перший вибух міни — і
нас поменшало.
Ми ходили до школи, разом
“страйкували“, ховаючись у
посадці, розповідали страшні
казки і вглядалися в небо.
Ми цурались німецьких вій-
ськовополонених, ганяли
голубів, закохувались у
другокласниць (хоч школа
була чоловіча — ми стрівали
їх серед вулиці). Під час
перерв, дожидаючи, поки
Зіна Петрівна принесе
нам перепахлий морозом
хліб, ми зсовували парти
і йшли війною — один на одного.
Далека війна призвичаювала нас до героїки
і ми прагнули подвигів —
загони хлопців, озброєних камін-
ням, залізним паліччям і само-
палами, рушали на війну —
селище на селище.
          Багато василів було повбивано,
витліло переляком, попричаю-
валося в собі, відмерло з віком.
          Довга, як вічність школа,
консервувала нам душі —
жити ми залишали напотім,
і коли увійшли у життя —
лишився в живих тільки один
Василь, обрубаний, як зрізане
дерево. І цей, останній, пізнав:
життя — заборонене.
        

Александр Купрейченко, поэтический перевод, 2009

Сертификат Поэзия.ру: серия 1181 № 76050 от 28.12.2009

0 | 2 | 2420 | 20.04.2024. 14:22:58

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []