Он жил один...

Он жил один. Был тощ и нездоров,
надсадно кашлял дымом самокрутки,
но на деревне – в сотни две дворов –
был первый балагур и прибаутник.
И с нами – "конопатыми" – шутил.
Меня забавно называл пацанкой,
а если выпадало по пути –
подсаживал верхом на Молдаванку.
И с высоты пастушьего седла
смотрела я, счастливая малявка,
как "покататься" очередь росла –
бежали рядом Колька, Мишка, Славка.
Он был один для нас – всеобщий дед –
для сельской ребятни шестидесятых,
чьи деды из военных давних лет
смотрели с фотографий, в рамки взятых.
Свистульки вырезал нам из ольхи,
сбивал ходули каждому по росту,
воробышка, что выпал со стрехи,
он возвращал в гнездо – легко и просто.
Запомнилась шершавая ладонь –
он гладил нас по встрёпанным макушкам.
И грустный вздох иль приглушённый стон:
"Бездедовщина... Эх, едрит на мушку!"
Но раз в году, когда фронтовики
в победный майский день при всём параде
шли в новый клуб, сидел он у реки,
потом надолго запирался в хате.
Все знали: на войне он был в плену,
а после "искупал вину" в ГУЛаге.
Вернулся – не застал в живых жену,
лишь дом пустой тулился у оврага.
И умер он в одну из годовщин
им "не заслуженного" дня Победы.
Не дотянул всего лишь год один
до весточки, мотавшейся по следу,
что орден боевой ещё с войны
Героя поджидал в архивах где-то.
И нет ничьей, конечно, в том вины...
и человека...
........................Человека – нету.

Галина Беспалова, 2008

Сертификат Поэзия.ру: серия 1141 № 61416 от 04.05.2008

0 | 4 | 2268 | 20.04.2024. 09:23:19

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []