Тёплый ноябрь и другое

Тёплый ноябрь

Все чувства обернулись по погоде
спокойного сухого ноября.
Сквозь ветви тихо цедится заря,
и сердце бьётся в унисон природе.

Прибрежные ракиты не велИки.
Деревья так ажурны и тонкИ.
Их тени, будто сети, из рекИ
вытягивают солнечные блики.

Для ноября не надобны гуаши.
Он создан для офортов и гравюр.
Ноябрьский лес - не пасмурен, не хмур.
В ажурности ветвей он даже краше.

Есть тихая укромная Россия
прибрежных рощ и полноводных рек.
У них по осени неспешный бег.
О них не скажешь - дикая стихия.

Всё думаю, на Колокше, на Пекше,
в краю лесов и ягодных болот
в красе земли счастливее народ.
Мне там и осенью милей и легче.

В красе земли - красивее народ.


Покров на Нерли

               "По какой ты скроена мерке ?

               Чем твой облик манит вдали ?

               Чем ты светишься вечно, церковь
                Покрова на реке Нерли ?...

                Будто создана ты не зодчим,

                а самой землёй создана".

                Наум Коржавин

Здесь уголок Владимирской земли.
На берегу, в нешумном отдаленье
от жаркого её сердцебиенья, -
храм Покрова, стоящий на Нерли.

Владимирские церкви вдалеке,
в огнях зари и в стройности могучей.
Над храмом Боголюбовская круча,
а он ныряет лебедем в реке.

Здесь давняя естественная грань
лесной Мещёры и залесского Ополья,
покой, краса и полное приволье
и в нынешние дни, и в дедовскую рань.

В иных местах тревоги и шумы,
а этот храм в любое лихолетье
меняет луговые разноцветья
на белоснежные искрения зимы.

Здесь камне воплотилась филигрань
пленительного древнего искусства.
И припадающие плачут и смеются,
смиряя боль, забывши гнев и брань.

Здесь сказочное зеркало Руси,
и в плеске вод - святая подоплёка.
Вокруг страна - и близко и далёко.
Господь её помилуй и спаси.


Тишина

На зимнем поле даль ясна.
Охапки снега на бурьяне.
Колейный след, где утром сани
везли солому от гумна.

На светлом небе пелена,
но сквозь неплотность лёгкой ткани,
пригорки белые румяня,
прорвалась алая волна.

Вдали избёнки, риги, бани.
В домах - все краски на экране,
в тепле там музыка слышна.

А здесь, у поля, на поляне
беззвучна каждая сосна
и нерушима тишина.

Торжественная тишина!

Зима

Ах ты, зимушка-зима,
снегопад и вьюга!
Ты свела меня с ума,
лютая подруга.

На тебе широкий плат,
пуховое платье.
У тебя суровый взгляд,
страстные объятья.

Обоймёшь и обожжёшь
ледяным дыханьем.
На душе при встрече дрожь,
грусть при расставанье.

Если ясно да мороз,
не в твоём ли солнце
в миллиардах жарких доз
изотопный стронций?

Грязь да слякоть допекли,
а с тобой их нет уж.
На ланиты всей земли
ты наводишь ретушь.

Одинока ты, зима!
Врозь с весной и летом.
Осень вон - и ты сама.
Вам не петь квартетом.

Как умчишься ты весной
на своих салазках,
все прощаются с тобой
в масленичных плясках.

Твёрдо верю в твой возврат.
Я дождусь прихода.
Вьюга, наледь, снегопад -
русская погода.

Ах ты, зимушка зима,
белая, без пугал !
Не в твоих ли теремах
мой законный угол?

Полечу в чужую даль,
не тая опаски.
Унесу в душе печаль
о студёной ласке.

Есть в тебе манящий клад.
То твоя заслуга,
что меня к тебе назад
вечно тянет с юга.


ОСЕНЬ У СТЕН НОВОДЕВИЧЬЕГО МОНАСТЫРЯ

Не тревожен, как богатырь,
будто в зеркале - над водой,
Новодевичий монастырь
охраняет святой покой.

Новодевичий монастырь,
разукрашенный в лепоту, -
твердокаменный поводырь
в покаяние и в мечту.

Протянувшийся ввысь и вширь
вертоградом из небылиц
Новодевичий монастырь
привечает пролётных птиц.

В причитаньях их верениц
как пропетый для нас псалтырь.
Не с твоих ли он стен-страниц,
Новодевичий монастырь?

Над Москвою в осенний день
в аромате ветров имбирь.
Ты багрянцем себя одень,
Новодевичий монастырь!


Наваждение

Не то нетрезв, не то сошёл с ума
в экранной тесноте компьютерного зала.
Смотрю на плоские поверхности квартала -
передо мной глазастые дома.

Реальность - как стеклянная тюрьма
для замкнутого там в окошках идеала.
Мне повсеместным наваждением предстала
лишь ты одна, везде - лишь ты сама.

Не помешался - наконец-то я прозрел.
Дошёл до точки. Обнаружил свой предел.
Одушевилось и означилось пространство.

В нём надо мной царит одно лишь божество
восторгов, трепета, страстей, непостоянства.
Ты - высший смысл и воплощение всего.


Пчела и Роза

Пчела, запойная зазноба,
вошла в заветную черту.
И роза, верная до гроба,
вверяет ей свою мечту:

«Приди ко мне. Прильни ко рту.
Терзай меня. Изведай. Пробуй.
Заполни жизнью пустоту.
Войди в заветную утробу».

Потом пчела, отведав мёда,
уйдёт с добытою пыльцой.
Летит вразвалку и с ленцой

Ей светит полная свобода.
И с простоватой хитрецой
смеётся добрая природа.


Музы.

Была война, но музы не молчали,
хотя тряслась встревоженная твердь.
Они бледнели в гневе и печали
и проклинали сумрачную смерть.

Была война, но музы, не бахвалясь,
одолевали ужасы и страх.
И песни, что в те годы создавались
сильней крепили мужество в сердцах.

Рычала злость, но песни побеждали,
крепился торжествующий союз
поэзии и выкованной стали,
победного оружия и муз.

В годину бедствий музы понимали,
что свет и справедливость победят.
Певцы-бойцы стоят на пьедестале
среди героев, фронтовых солдат.

Всегда и всюду, в годы роковые,
честнейшие среди питомцев муз
противились господству тирании
и первыми рвались из рабских уз

В листках и перед толпами на стогнах,
презревши лесть и властный произвол,
отвергнув ложь иезуитской догмы,
звучал свободный песенный глагол.

Сегодня музы бродят где-то сбоку.
Накинули цветные кимоно.
Поют шансоны, сочиняют хокку.
Внимание на кайф устремлено.

Поэты за забавкой возле бражки
всесветно демонстрируют интим
и без стеснения, спустив подтяжки,
кичатся правоверием своим.

На эту притягательную тему
немало можно всякого напеть.
Когда-нибудь напишутся поэмы,
где снова зазвенят и сталь, и медь.


Белый мрамор

Живу на зависть королю.
В душе лелею слово AMOR.
Причина в том, что я люблю
лишь вас, хотя вы – белый мрамор.

В любой связи, когда пою,
и что бы ни сказал в поэме:
Ich liebe Sie and I love you,
Я вас люблю еt je vous aime.

Молчу на многих языках,
твержу в душе лишь слово AMOR.
Служу за совесть и за страх.
лишь вам, хотя вы – белый мрамор.

Лишь вами дышит каждый стих.
Моя упрямая программа:
Ich liebe Sie, ich liebe dich. –
и в том комедия и драма.

Сиять восторгом ? Лезть в петлю ?
Как мне вас вывести из храма ?
С какой я стати вас люблю,
хотя вы – только белый мрамор ?

Какое выдать суперфлю,
какою удивить вас новью ?
Ужели вас не оживлю
моей безмерною любовью ?

Вы - воплощённая мечта,
запечатлённое мгновенье,
восторженное умиленье,
таинственная красота

Никем не скована в Отчизне,
не прячась в затаённой мгле,
вы – постоянный светоч жизни
в любой понятливой земле.

Не в том вопрос, каков язык.
На всех наречиях упрямо
я буду славить, как привык,
лишь вас, хотя вы – только мрамор.

Владимир Корман, 2006

Сертификат Поэзия.ру: серия 921 № 50057 от 21.12.2006

0 | 2 | 3229 | 18.04.2024. 21:15:18

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []