С эпиграфом из Михаила Кузмина

***
«…и она смотрела на меня, улыбаясь,
и бросила мне цветок из волос, желтый.
Я поднял его и поднес к губам…»

Когда меня провели через сад,
направо, налево, через комнат ряд,
в прохладный покой, залитый светом,
лиловатым, как тени лета,

я подумал: « ангелы живут в такой тишине,
когда лето сменяет весну...»,
и дальше пошел, как идут во сне,
и ангел спросил меня : «Ну?» –

и бросил цветок из золотых волос -
это было начало суда -
как бросают камешки под откос...
а я поднял цветок и поднес к губам,

это был мой земной ответ,
и будущей жизни исток...
И ангел спросил: « На этот свет
зачем ты пришел?»
– «Чтобы поцеловать цветок...»


***
«Как люблю я, вечные боги,
прекрасный мир!»


Как люблю я, боги вечные,
Солнце, тростники, осоку,
Пути небесные, млечные,
Тишину жилища одинокого,
Блеск моря зеленоватого,
Час тот, когда пора расставаться,
И уходя, оглядываться виновато,
Сквозь тонкие ветки акаций
Отыскивая удаляющийся силуэт,
Как будто уходишь на много, на много лет...

Как люблю я – домой возвращение,
Прощание с другом, уже неверным,
Поздно вечером, при звездах первых...
Смерть люблю легкую, без сожаления
О жизни, о любви, которой не жаль....
Как люблю я, боги, боги вечные!
Любовь до завтра, светлую, как печаль,
И пути – небесные, млечные...


*** «Разве неправда, что жемчужина в уксусе тает,
что вербена освежает воздух...».

Уставшее сердце прощает,
Прощаньем смывается пена,
Жемчужина в уксусе тает
И воздух сжигает вербена.

Слова мои сказаны поздно,
Жемчужною ниткой ты связан.
Но хочешь, считать будем звезды,
И сбившийся - будет наказан.

Тебя угощу виноградом,
И сок протечет между нами.
Вослед - поцелуя награду
Из губ ты возьмешь губами.

И сок винограда осушишь,
Последнюю выдержу пытку,
Ведь я отдала свою душу
За чашу с жестоким напитком.

Растаяла горстка жемчужин,
Сожгла бедный воздух вербена...
Прощенный - ты станешь не нужен,
Из жизни уйдешь, как из плена.

Один - оборвешь виноградник,
И звезды сочтешь все над нами...
И лишь поцелуя награду
Из губ не возьмешь губами.


*** «Что же делать...»

Что же делать, что вечерних
Облаков багрянец быстро
На глазах бледнеет, тает?
Что же делать, что дочерних
Строчек бег, еще неистов,
Чуть зардевшись, замирает?

Что же делать, если путь
Долгой жизни был несносен,
Но окончен как-нибудь,
Возле дома, возле сосен?

Что же делать, что кольцо
Бед забыто, как обида
Дней, когда твое лицо
Ясноликое – сокрыто?

Что же делать, что одно
Уступает путь другому…
Скиснет крепкое вино,
Платье стлеет дорогое…

Что же делать, если плен
Времени – заменит вечность…
Мне равны и жизнь и тлен
Всякой, самой хрупкой вещи.

Что же делать, что стихи –
Тайна Музы Божьеликой –
Позабудутся, легки,
Равно – малых и великих?

Что же делать, что багрянец
Облака-подковы тает,
Что же делать, если танец
Строк дочерних замирает?


***
«Пусть упадет как беззаконница
меня водившая звезда...»


Ангел в тучах, в лучах,
иль около –
у плеча
колет взглядом-соколом...

В крыльях сгорбленных –
у околицы,
он над прорубью
смертной склонится

скорбно,
крылья сложив неслышно,
чтоб
звезда по земле водившая –

днем, в ладони лучом упала,
болью став,
иль поняв –
устала

беззаконницей слыть –
вожатой,
в небесах быть –
судьбы заплатой...

***
« – Чистым – все чисто, –
Помнишь, сказал Апостол?»


Истоки строки лучисты –
Дамаска стальные дали...
Посланник-апостол Павел
сказал: «Для чистых все чисто...»

Сказал-припечатал навеки,
а мы начитались вдосталь,
слова, как острые вехи,
поставил нам Павел-апостол.

Из слов невесомы завесы,
как вееры мелких акаций,
водителем душ Гермесом
ты мне начинаешь казаться,

идущим ночью по звездам,
чтоб мы распростились с адом –
от бархата тихой бездны,
до шелеста шелка по саду –

чтоб мы нагляделись вдосталь
в Дамаска стальные дали,
куда так спешил апостол –
от Савла к имени Павел...

***
«...пусть судят по новым книгам...»


Если будет дано умереть на святом месте,
закрывая лицо ладонями-латами,
голос твой вернется с жизнью вместе,
голос твой, незабываемо-крылатый.

Если будет дано умереть смертью ранней
– можно ли вообразить себе участь лучше? –
вздрогни, вспоминая обо мне, странник,
провожая меня вместе с солнцем летучим.

Даже если никогда не попадем в святые,
все ж не будем прокляты небесами,
потому что дни-завесы, из лучей свит/ые,
шепчут нашими словесами,

потому что, даже если сердцем устали,
иль устами – перечислять обиды –
пусть нас судят боги в той дали –
по книгам, которые никогда не выйдут...

***
«Пусть идем мы разными путями...»


Мы шагов стежками
стушевать не сможем
даль... Забросим камень –
пламень возвратится,

над твоим оконцем
всходит осторожно
брошенное солнце,
над моим – садится.

Две неравных части,
счастье так двоится...
Надо мною – властен,
но и ты – мой пленник,

и любовь скупая слепо
возродится,
как из пены пепла,
опаленный феникс.

Скованы незримо
строками-цепями,
словно паутиной,
даль – пустое бремя,

образ твой, как Божий,
в ребрах, словно в раме,
даль осилить можно,
превозмочь бы – время...

*** «А мы, как Меньшиков в Березове,
читаем Библию и ждем…»


Жизнь – еще порадует угрозами,
иль, в конце концов – склонится лилией...

Надо ждать, как Меньшиков в Березове,
да читать единственную Библию.

И презрев толпу – ценить лишь братство,
и стяжать не золото – горсть пепла,

и пройти небесные мытарства,
и отдать на Храм – скупую лепту.

Не копить подарков бренных, царских –
ждать волхвов с последними дарами...

Уходить в обещанное Царство –
по тропинкам, тихими дворами,

средь берез, цветов, да трав высоких....
Пред иконой падать на колени,

подставлять врагу – другую щёку,
и любить того, кто не изменит...

Людмила Колодяжная, 2006

Сертификат Поэзия.ру: серия 453 № 47911 от 02.10.2006

0 | 4 | 2741 | 24.04.2024. 04:01:34

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []