ПАЛАТОЧКИ СНЕСЛИ…

1.
Мы плывём в табакерке уставших времён.
Подле нас проплывают мечты островов,
а под ними – знамён закисают холсты,
да кликуши печально корячат персты…
Им, кликушам, ужо не пройти никуда,
пережевана в жом их истерик страда,
на которых они за работу свою
получали порой – и бабло, и жратву…
Мы плывём в табакерке, начхать нам на тьму,
что так долго и зло накрывала страну,
и в той тьме отрывалось отпето ворье,
да народ придавил и спросил за своё…
Но упал вдругоряд чёрнопад воронья,
будто падальщик вновь метит время ворья.
2.
Некогда выпить и белого чаю,
чтоб на все сорок, со вкусом стократ…
Город палаток подобен причалу –
кто-то пришёл, а кому-то назад…
кто-то прибудет на берег турецкий,
кто-то прибудет на Крест за жратвой –
мир половинчат давно не по-детски:
кто-то при «фордах», а кто-то с сумой.
Где-то жратва в океанах посуды,
где-то асфальт – тот же уличный бар…
мы не равны, и к чему пересуды,
если украден народный алтарь?
Если заведомо ведомо всем –
власть толстосумов пришла насовсем!
3.
Я отбуду свой десяток лет
без амбиций и эмоций жухлых...
Ну, не дали мне велосипед –
я от слёз при этом не опухну!
Коль уже проведаны сполна
мною сны и траверсы в треть века,
жить хочу, планету возлюбя,
просто оставаясь человеком!
Пусть порой уходят за порог
те, в кругу которых жил и верил...
Я отныне впрямь не одинок,
так как в человечество поверил!
Я отныне – гуру и пиит,
проходимец, плут и Вечный жид!
4.
Жратва из одуванчиков, мудилы из-под мышки –
от пальчиков до пальчиков обрезаны не слишком,
куражные, отпетые, отчаянные гады,
сплошь в ленточках, с обетами держаться до блокады.
Дзисай от них отнекался – не мальчик для битья,
не Конотоп здесь ведемский, нет валенок, братва!
От марта и до августа – тусовка не для нищих:
здесь комиссарят денежки – они же и для пищи,
обилие водчоночки и звонких голосов,
пацаночки-погодочки в компании юнцов,
и тут же тетки-дядечки и бабушки старушки
при мегафонах фирменных орут:«жидво!» друг дружке.
А я бреду по Киеву, миляга Вечный жид,
играть в такие игрища душа мне не лежит…
Мне ведомо – оплачено подобное хамье,
а жизнь нуждой прихвачена, стенает: ё-моё…
5.
Мы – дворовые дрожжи – ужасней и добрей,
чем где-нибудь, быть может, сто в невидаль царей!
Прижмём и обогреем, огреем кулаком,
зачать в пылу поспеем сто тысяч дураков!
Бабенки наши хватки на вечный неуют –
для них райком-палатки – шалашик, рай, капут!
Никто из них не блеет, мол, улица – дерьмо!
оплачено – сумеют прожить и здесь легко!
Какие наши годы – обычный секонд-ряд
даёшь древко свободы и секса термояд..
когда же миг приходит, и нас выносят прочь,
они дружков заводят… на траурную ночь.
Сшибают у пивнушек на рюмку пятачки,
стоят в осенних лужах – палаточки снесли…

г. Киев, март-август 2006 г.

Веле Штылвелд, 2006

Сертификат Поэзия.ру: серия 619 № 46631 от 04.08.2006

0 | 0 | 1777 | 24.04.2024. 19:32:48

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []