Облачная графомания:)

…исклеванное птицами звено
в цепочке облаков, крещенных в осень…

Я в детстве рисовала облака.
И всякий раз, когда меня сжигали,
В расплавленном магическом кристалле
Темнело небо, из-под каблука
Летели брызги, сотни тысяч брызг,
Неважно – где: в реале…виртуале…
На листьями забросанном причале –
Пластмассового зонтика абрис.
Осенние сады полны печали.
Ветхозаветно – местная тоска –
Во вздохе саксофона: « Sorry, Charlie»,
В надломленных гортанных мантрах чаек.
В окладе цвета байхового чая -
Намоленные небом облака…
Над кофе, над раскрытой пачкой « Salem»,
Над стружкой солнца, ссыпанной в бокал,
Над морем, что сродни измятой шали.
Широкие ладони сквозняка
Пытаются загнать в остывший тостер
Вчерашним ветром сорванный плакат.
Помешивая ложечкой закат,
Задумавшись…о чем? Хозяйка? Гостья?
( Любая рифма, только бы не «восемь»:)))
За столиком в углу скучает осень.
Кофейные потемки…облака…

Не облака – нагроможденья снов,
Чудовищных фантазий…послевкусье
Рассыпанных по склонам темных бусин,
Исповедально пахнущих вином,
Настоянным на травах, чуткой грустью
Кизиловых рассветов…На панно -

Парад ветров, подвижных, словно ртуть,
Не облака – истаявшие нимбы…
Из окон тянет кофе, свежей рыбой,
Обжаренной на углях. Струйка дыма,
С почти привычной горечью во рту,
Над кровлями, едва ли уловима,
Картинно изогнувшись балериной,
Истаяв, умирает на лету.

Наши гибкие тени скользят, надрывая края
Облаков, обнимающих осень в поношенной юбке.
Отчего же вы медлите, гнусные твари, ублюдки?
Я стою перед вами на узкой полоске жнивья,

Перебирая ландыши в руках.
Они – мертвы. В простреленных лопатках
Пустынно, как у неба в рукавах.
Он не придет на детскую площадку,
Малыш, что заблудился в облаках.
Пылятся дома кубики, лошадки,
В архейском первозданном беспорядке.
Скулит щенок. Я плакала украдкой,
Подбрасывая влажные дрова
В раззявленную пасть каминной топки
Полет снежинки, трогательно – робкий…

Расплавленный металл. Горячий цех.
Чужие, нелюбимые мужчины
И…о, досада! – Первые морщины…
Нет, годовые кольца – на лице.

Ты все еще идешь по облакам?

Мы – пасынки, найденыши...молись
Тому, кто по ночам отводит море
От берегов, стучится в каждый дом.
Шаги все ближе…ближе…под окном…
Мы – ландыши, подрезаны – под корень.
Привычно вышибая клином – клин,
Терпи, мой мальчик. То ли еще будет?
Суровые хозяева земли,
Штормами измордованные люди,
Из гавани уводят корабли.

Тебе все чаще снятся облака…

И солнечные брызги – всплески счастья,
Врачующие старый теплоход,
Послушны бризу, дующему в снасти.
Темны пещер базальтовые пасти.
Измучен всадник, скачущий верхом
На лошади, в тени прибрежных гор.
Крепкоголосых птиц стихийный хор
Звучит ахейским гимном сладострастью.
Тень яблони, опершись на забор,
Заслушалась…

Куда ни кинь – последняя вода.
Ты, я и Бог – Бермудский треугольник.
Шафранный луч забился в неводах,
Нечаянно сорвавшись с колокольни.

Нам некуда вернуться…никуда.
Дай руку, бедный, царственный невольник,
Нам некогда вернуться…никогда…

Никто не остановит облака.

О нанэ цоха, суженый мой, ря…
Газеты лгут. Мне тошно от известий,
От « Нет известий»- тоже. Дух полесья -
Деревня в древних дебрях декабря,
Дремучий, запредельный звукоряд
Колоколов, начищенных до блеска,
Языческий русалочий обряд…
Гончарный круг Луны над черным лесом
Завис. Останься, слышишь? До утра…
Я – не Христова – чертова невеста.
Ночь, овдовев, состарилась…Пора?
Костры – по ведьмам, ведьмы – по кострам
Истосковались. Сотый раз подряд
Молюсь тебе на варварском наречье.
Я – огненная рана на предплечье
Обласканного солнцем янтаря.
Былинный путь во греки из варяг
Отрадней, чем постылый бег на месте.
Дорога влево – на твое поместье.
Мне – прямо, в порт, к причалам, якорям…

Все выше громоздятся облака,
Вплотную, к морю сдвинутые глыбы.
Во впадинах ключиц гнездятся рыбы,
В ушах – библейский шелест тростника.

Объеденная крабами трава
Змеится у виска. В пустой квартире
Качаются серебряные гири.
На вспененные ветром кружева
Упала тень. Глубокий…страшный вырез…
Серебряные гири…
…………………………жернова…

Фундаментальный лунный псевдосвет
В широком алебастровом сосуде
Размашисто рисует силуэт,
Под сколом плеч - иссосанные груди
Бегущей по волнам, которой – нет…
Ни «до»… ни «после»…не было…не будет…

Подай платок. Я триста лет не плакала,
Все триста лет, живя тебе назло,
Болела небом цвета коньяка,
Включала темный свет в разбитых лампах
Для тех, кто потерялся в облаках,
Толкла на кухне битое стекло
И поливала мертвые цветы
( Ты все еще боишься темноты?),
Зарывшись в одеяло одиночества,
Звала тебя в привычное тепло
Натопленного дома. В эту ночь листва
Обуглилась. Пока не рассвело,
Торопишься уйти. Запели двери.
Вернешься ли, мой странствующий дервиш?
Неловкий жест: хочу перекрестить
Тебя, как в русских сказках, на дорогу.
В исписанном автографами птиц,
Сыром блокноте неба, понемногу
Оттаивая, медленно брести,
Под шелест ветром вырванных страниц,
Ведь, что ни говори, а легче – с Богом.

Молчишь…не отвечаешь. За спиной –
Не крылья, облака. Завыть бы в голос…
Дымит, слегка потрескивая, хворост
В огне, который вспыхнул подо мной.

Елена Бондаренко, 2004

Сертификат Поэзия.ру: серия 717 № 30587 от 28.12.2004

0 | 4 | 3357 | 19.04.2024. 10:29:15

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []