КАТАЛЕПСИС СТРОФ

W

Если каждые десять вьюг зашвырнуть за грани Земли,
опостылый зимою луг, как журавль запоёт: "Курлы".
Нашпигованный вечным льдом, превратится он в плац-парад,
в пышной зелени бурелом, что восстал подле райских врат.
Здесь девчонки прочтут стихи – соль восставших из пепла книг,
а мальчишки сорвут цветы и девчонкам подарят их…
Изумрудных планет цвета, океанов великих синь –
луга тёплая красота переплавится в Радосинь!
Здесь средь солнечных теремов душ просуженных острова
обретут безмятежность слов и возьмут на себя права.

1995 г.

W

Всё идёт по карме, всё идёт по плану,
опускаюсь прочно я в судьбы нирвану…

W

Прошлым летом чебуреки пахли утренней росой.
Продавали их абреки – кто рябой, а кто косой.
Таз над газовой горелкой – трепещи лихой спецназ –
полубомба, полугрелка чебурекам в самый раз!
Покупал, сочился жарко масложиром чебурек.
И поджарые пацанки вслед кричали мне: "Чукмек!"

W

Линии всё более небрежны,
образы всё тоньше день за днём,
кончиком пера рисует нежно
женщина житейский окаём.
Образы стекают на бумаги
и растёт из образов мара –
полубоги бродят, полумаги
за спиной у дамы дотемна.
Лист к листу, да образа над ними.
Образы уснут, но образа
проведут сквозь ночь продленья линий –
ангелов раскосые глаза…

W

Одному суждено перевернуть в жизни горы,
а второму – пережить горы разного:
тяжкого, горького, безобразного…
Иному – увидать огромный мир,
а другому – пройти с боями полмира,
увидать горящий рейхстаг
и победно возвратиться домой,
беспросветно нищенствовать
и дожить до несытой старости,
чтобы только тогда уехать в Америку
и умереть там от рассеянного склероза…
вне времени и пространства.

W

В нашем доме нет запоров
много зим и бездну лет.
В нашем доме бродят воры –
ничего украсть им нет.
Нет мошны, а к ней – заначки,
нет заморского тряпья,
не ни выпивки, ни жрачки,
нет привычно ни копья.
Есть беззубою старухой
мать прикованная к ложу,
тараканы мрут как мухи
подле бабуши, ей Боже…
Только воры подле мамы
учиняют воровство, –
год за годом – все им мало –
лет воруют естество…
Остается без запоров
полувечность, полусон –
в нашем доме плачут воры
без штиблет и без кальсон.

W

В диссонансе какафоний – псевдостерио мобил,
будто им натараторил эту музычку дебил,
запузырил без напряга миллион мелодий – пшик!
Словно это так и надо… Экий он чумной мужик!
И мантулит без оркестра звуки уличный перрон:
дзинь-дон-белл… – абзац! Фиеста!! –
Круглосуточный дурдом!!!
Каждый метит шмат пространства
фа-диезным хулиганством,
каждый знает свой пароль –
каждый сам себе король.

W

Я оторопело выпил свой стакан,
но меня заело – ба!, ничуть не пьян:
возрастная ломка, видно, диабет –
оборвалась кромка и души – как нет…
Сахар не сжигает организм-урод,
медленно конает и к тоске ведет.
Ах, нельзя упиться – диабет, ты вор!
Отобрал последний допинг-перебор…
Выпить не боюсь я, впрочем, как и встарь.
Вдруг воспламенюсь я, – ссыпь компост в герань.
……………………………………………………….
Выкрутка пространства – в простатит рывок,
взвыл я очумело – допился милок:
крематорий жарко вспыхнул в мозжечке –
до чего же марко пукать на очке.
До чего же нудно ночку до зари
сна не зря, овечек гнать в чужие сны:
сотня, десять, -надцать – ночь без сна – кошмар,
мог бы женку мацать, только чл@н опал…
Реввоенсоветом приговор – в компост.
……………………………………………………….
Ба! Приснилось это:
– Милая, "нах ост"! *

----------------------------------------------
* иные сыронизируют – гребля в полный рост!

Октябрь, 2004 г.

Веле Штылвелд, 2004

Сертификат Поэзия.ру: серия 619 № 28199 от 13.10.2004

0 | 0 | 1989 | 19.04.2024. 09:39:50

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []