Владимир Ягличич "Памятник на площади" и другое. Цикл.

Владимир Ягличич    Памятник на площади
(С сербского).

Теперь на площади горою
он стал под ветром и дождём
в красивом облике героя -
хоть не царём и не вождём.

Нет, не воитель с силой вражьей,
и заслужил свой монумент
лишь только как забавник княжий,
за что на нём и позумент.

Пред всеми, будто для почёта,
стоит - как подаянья ждёт -
мишень для птичьего помёта.
Замызган - помощь не идёт.

А птицам в их полётах быстрых
нет дела до людских забот.
Им ни до грязных, ни до чистых
голов, где ляжет их помёт.

Что ж делать при такой напасти ?
Нужны мостки, чтоб забрались
работнички, да воля власти
на то, чтоб счистить грязь и слизь.

Споём же славу одеянью,
что держит на плечах колосс.
Пусть ждущим славы - в назиданье -
послужит въевшийся навоз.

Пусть псы, всем людям на забаву,
о камень чешут языки.
Пускай на образ нашей славы
глядят с усмешкой чужаки.
-----------------------------------------
Споменик на тргу
 
Он је сад веhи, лепши, виши,
од свог земальског лика.
Стоји на ветру и на киши,
пред оком пролазника.
 
Мишльаху, док је био жив -
слушче и кньажев блента.
Сад, јест бескрван, хладан, сив,
ал уз стас монумента.
 
Дивска идеја на трг изнета,
ко налазак свемере...
Ал глава - мета птичјег измета -
ко hе да је опере?
 
Птице, у зраку, ил у лишhу,
мало маре за льуде.
Ил маре? Ко зна. Отуд кликhу,
и на свој начин - суде.
 
Ко да очисти птичји желе,
што би с том главом срасти?
За то су потребни радници, скеле,
још више - вольа власти.
 
Слава терету надльудском, грозном,
на раменима изнетом!
Ал свет остаје исти - озго
засут птичијим изметом.
 
А оздо, джукци задижу дрске
ноге, пуштени с ланца,
коначну слику славе српске
да пруже оку странца.


Примечание автора.
Этот памятник существует на самом деле. Человек, которому посвящён памятник, не был воином или вельможей. Он был драматургом, писателем. Это Иоаким Вуич,(1772  - 1830), основатель сербского театра в Крагуевце. Он служил неграмотному князю Милошу, которий так любил театр, что не однажды требовал повторять сцены, которые ему нравились или вновь исполнять музыкальные мелодии. К Вуичу при дворе относились небрежно. На памятнике перед нашим театром он представлен с рукой, вытянутой вперед, как будто он просит подаяния. Смысл стихотворения не в том, что он не заслуживал памятника. Нет. Просто лучшим памятником для него были бы его книги и пьесы, которые сейчас не ставятся.
 

Владимир Ягличич    Дилемма
(С сербского).

Полжизни просто просидел,
другую половину спал,
и полысел, и поседел:
работал. Нынче перевал.

Смотрел на будущность в надежде,
а нынче опустились крылья -
взамен всей силы, бывшей прежде,
во мне теперь одно бессилье.

Мне б мощь, как в яростной реке,
вокруг которой рёв и дрожь,
а сил во мне, как в родничке,
где горсть воды не зачерпнёшь.

Не знаю сам, к чему мне это:
зачем бреду сквозь все ненастья ?
Спросил у близких - нет ответа.
Нет у сограждан, нет у власти.

Ищу везде, куда иду:
людей на улицах не счесть.
Не в них ли силу я найду ?
Но правда ль, что она в них есть ?

Штормит, кружит - не ритмы вальса !
С лица сгоняю снег и жижу.
Глаза ослепли - хоть не пялься -
и самого себя не вижу.

Тупик в пути. Кругом метель...
Смелей решай, попав в экстрим:
какую нужно выбрать цель ? -
Не падать духом. Быть живым !

------------------------------------------
Дилема
 
Пола сам века преседео,
пола од тога преспавао,
оhелавио, оседео,
дужности обол свој давао.
 
Нада мном веh се и смрт крили,
будунhост - сва се испостила.
Живот: беше ли снага, или
помиренье са слабостима?
 
Снага? Олуја, река горска
што вальа незнан бес у себи.
А ја - миноран, ко изворска
вода, за шаку, по потреби.
 
Да ли постојим тако сморен,
циль тавореньа нагаджам ли?
Не дају ми те, одговоре,
ни власт, ни ближньи, ни граджани.
 
Јер кад изаджем, још на прагу,
гле: иду, улице не броје.
Зар у ньима да наджем снагу,
несигуран и да постоје?
 
На тргу сам се остубио,
зурим, заслепльен пахульама,
ко да сам себе изгубио,
на опип тражим себе сама.
 
А шта ако и пут, све краhи,
не уме сушто да нас врати,
и снага није циль пронаhи,
него без цильа издржати?

Владимир Ягличич    Каменная плита
(С сербского).

Проснулся, дождавшись восхода.
Расстался с ночными снами
(о тесной холодной яме,)
о том, как долгие годы
давил меня тяжкий камень.

Натура не молодая.
(Смутна голова седая).
Мучат ночные виденья.
И будто мёртв, ожидаю
всеобщего Воскресенья.
-------------------------
Плоча
 
Кад сване, зоре гдекоје,
расаним капке очне:
да ли преспавах векове
испод камене плоче?
 
Уморан од свог века,
преконоh, испод плоче ми,
ко и сви мртви, чекам
васкрсно јутро. Хоhе ли?

Владимир Ягличич    Граммофон
(С сербского).

Весь день я ждал, когда вернётся в дом
отец, что обещал мне граммофон:
душа томилась - наконец, достигла.
Давно ль случилось ? - В семьдесят седьмом.-
Мечтал, как вникну в каждый звук и тон.
Набрал пластинок, заготовил иглы.

Проигрыватель марки "Травиата"
нас восхищал с восхода до заката.
Я пел, плясал. В дом к узникам Земли
небесные мелодии пришли...

Мы чистим иглы ! Верю: лишь искусство
научит нас, как гнать из жизни тень -
всю кровь и грязь, вражду и злые чувства...

Беда лишь в том, что не настал тот день.
--------------------------------------------
Грамофон
 
Јадне ми кости, да л бејасте вредне
прониhи, преко плоче, преко игле,
музике мудре барем један тон?
... хильаду деветсто седамдесет седме
кад чеках, сав дан, да из града стигне
отац - донесе нови грамофон...
 
Дан усхиhеньа уз дом глув се хвата,
свира грамофон, марке «Травијата»...
Ја певам, плешем, за земног узника
небеске сфере отвара музика...
 
Још увек мислим, тек уметност може
да скрпи свет од крви, кости, коже,
што се ко плоча на игли окреhе.
 
Али, дан онај вратити се неhе.

Владимир Ягличич    Ранним утром
(С сербского).

Талая влага течёт в овраг.
Раннее утро. Лучи в оконце.
Прочь из души испарился мрак.
Вновь над холмом воцарилось солнце.
Быстро оделся. Пошёл по стерне.
Топал по снегу: искал опору
в недолговечной его белизне -
ради того, чтоб всё ожило скоро.

Шапку приладил плотней над лбом.
Солнце пылало - глаз не жалело.
Я же, шагая, мечтал о том,
чтоб чернота лишь быстрей светлела.
Искры снежинок гаснут в руках.
Слышу: земля застонать готова.
Вспомнила прошлое. Просит в слезах
мир, что разрушен, отстроить снова.
---------------------------------
У рано јутро
 
У рано јутро, док Сунце седа
на седло брега, целац јужи,
устао бих, први трен реда
да подам задньој тмини у души,
обуо чизме и кроз пртину
тражио, дуго, ослонац прави,
ту кратковеку, часну белину,
родженьу живот, и снове јави.

Шта ми треба, до кожух овчји,
шубара да је натучем челом,
сјај што ко сольу уједа очи
да моје црно стаса у бело.
Дланом док гасим искре пахульа
неко ме зове. Земльа певуши.
Ко млаз сеhанье из мене кульа
да гради, опет, мир што се руши

Владимир Ягличич Киноман
(С сербского).

1, Пальто

Иной всегда окажет честь интриге, я - героям -
со всей их внешностью, с причёсками, с настроем.
Но масса цензоров, что здесь вершат над ними суд
никак им места на Земле меж нами не найдут.
По мненью критиков, экстаз и театральность
никак, нигде и никогда не впишутся в реальность.
Порой в искусстве видят только лживую обманку -
так ткань поверх мездры в пальто нужна, чтоб скрыть изнанку...
По мне не так ! Мы вденем мир в игольное ушко,
и наша пустошь, как прозрев, увидит далеко -
за горизонтом необъятные просторы,
где рады взяться за дела другие режиссёры.
Найдём сценарий, чтоб встряхнул всю круговерть.
Не стану в спешке надевать пальто, что даст мне Смерть.
Когда б его надел - отдал бы нелюдские наслоенья,
вернулся б к своему, присущему с рожденья.
Не нужно громких слов, статистов и брехни.
Последней ролью будет та, что мне сродни.
Лишь только извинюсь за то, как я сыграл.
Лишь только усмехнусь, когда придёт финал.

2. Диски

Моя деревня - Верхняя Сабанта.
Вот где меня пленили те таланты:
Ли Марвин, Мэйсон, Видмар, Джон Уэйн.
Там видел кинофильмы: "Психо", "Шейн",
"Спартак", "Сокровища из Сьерра Мадре". -
Чарующая прелесть в каждом кадре.
Но телеящик щедрым не бывал -
я этих фильмов по два года ждал.
О нас заботясь, цензоры старались,
чтоб фильмы в памяти не задержались.
А в юных душах, хоть у нас и глухомань,
жила мечта перешагнуть за грань.
Хоть был нелёгок доступ к кинозалам,
но мы не доверяли принципалам,
что пошло изъяснялись без изысков
и наши мысли брали под надзор.
Они наглели, видя наш отпор;
и, став наперекор любой надежде,
старались, чтоб всё было, как и прежде.
И даже тон вопросов к нам был строг:
"Зачем мы все живём ?" и "Есть ли бог ?"
И каждый фильм, пылавший новым светом,
ретивый цензор закрывал запретом.

Зато теперь полно пиратских дисков,
но те не о героях в мире рисков,
там больше мертвецов из адских списков.

3. Усталость

Опустошён, в недоуменье;
от встреченной мной лжи - в тревоге.
Иду как путник в размышленье
сквозь ужасы моей дороги.
Вокруг зверьё, и в одночасье
неумолимо вспыхнет схватка,
а я мечтаю о согласье.
Хочу душевного порядка.
Устав, замучившись, в смятенье... -
в такие тяжкие моменты
в одном компьютере спасенье:
смотрю те памятные ленты.
Гляжу: всё длится злобный век.
Всё так же гибнет человек.
Ждёт Happy End'а до финала. -
Увы ! А счастье не настало.
-----------------------------------------------------
Филмофил
 
1. Капут
 
Неко филмове гледа. А ја у ньима, льуде.
Ликове: hеле, брке. Фризуру женску, демоде.
Одлучише предуго цензори да не буде
ликова гьиних овде, на земльи, где нам суде.
Неко одлучи кад hе на екран да се врате
те сукнье, тужне очи, мушки стас, те кравате.
То је покушај, вальда, да се из свести не оде.
Из тог громби-капута што као мезгру льуском
крије негдашньост коју не могу да проденем
кроз ушицу, да зрене видиком слепа пустош
у нов свет у којем све се друкчијом мером мери,
док намештају осмех невидни режисери.
 
Па како сценарио сјајни да не споменем!
И ја бих капут смрти, дуго, да не оденем.
Ал обуhи га, то је лишити се нельудског
и привиhи се, најзад, на припадност, родженьем.
 
Само без лошег текста, статиста, без тог врва,
потоньа моја улога да буде ко и прва,
у нагости, од крика првог ка задньем смешку,
у гласу оправданьа за улогу претешку.
 
2. Дискови
 
Још сам у селу. У Горньој Сабанти.
Не спознах оног себе, ал га памтим.
Джејмс Мејсон. Видмарк. Ли Марвин. Джон Вејн.
Благо Сијера Мадре. Психо. Шејн.
На телевизору - реткост. Дани лете,
по две године чекаш да се сете,
да прекораче цензуру, заборав,
и, чело мишльу озбильно наборав,
у тиху забит дечачку да крену,
да дух допуне, и душу да прену –
јер град је далек, и биоскоп градски....
И како само с властима надмено
говоре, лица презирно каменог:
ми плашни, неко одасвуд нас вреба,
а ньима страх од силе и не треба.
Меньају они за трен то што снисмо
веh вековима, и остаје исто.
Множе питаньа ньина лица строга,
од чему живот до има ли Бога.
Сваки филм ньихов беше једна зора,
гушена тамом невидних цензора.
 
Сад, доступни су: дискови пиратски,
ал не ко живи, веh, саборци братски -
ко сени мртвих кроз предео адски...

Примечания.
Американские актёры: Ли Марвин - Lee Marvin (1924-1987);
Джеймс Мэйсон - James Mason (1909-1984);
Ричард Видмарк (Уидмарк) - Richard Widmark (1914-2008);
Джон Вэйн (Уэйн) - John Wayne (1907-1979).
Американские фильмы: "Психо" - "Psycho" (1960). Фильм ужасов Альфреда Хичкока.
"Шейн" - "Shane" (1953). Вестерн Джорджа Стивенса по роману Джека Шефера.
"Сокровища из Сьерра Мадре" - "The Treasure of the Sierra Madre" (1947). Вестерн Джона Хьюстона по роману Б.Травена.
"Спартак" - "Spartacus" (1960). Фильм Стэнли Кубрика. Сценарий Далтона Трамбо и
Питера Устинова.
 
3. Замор
 
Испражнльен, чудно. Као да се
неправда у ме салила.
Умствени путник, находах се
странпутицама стравила.
По звер на очи, руке, ноге,
режи из сваког заклона.
Остадох жельан мира, слоге,
и унутрашньег закона.
Заморен, кад ме зло притера
на плес уз тудже ритмове,
не мрзим, тек, из компјутера,
да пуштам старе филмове.
Да гледам оно што и сад,
зло исто, исти льудски пад.
И да чезнем, на удар спреман,
за хепијендом којег нема.

Владимир Ягличич    Позади
(С сербского).

В месте, не ведомом мне доселе,-
верится,- скрытые стены стоят.
После блужданий буду у цели:
Смерть - это двери в сказочный сад.

Скрипнут ли петли ? - Кругом метели.
Коркой ледовой всё взято в обхват...
В детстве далёком мы все умели,
вместе шагая, за братом брат,

петь, будто с нами ангелы пели !
Выстроясь в храме, думал иной,
зябко сквозь светлые окна глядя,
ввысь посылая звонкие трели:
"А есть ли жизнь за этой стеной,
за этим светом - новый, сзади ?"
---------------------------------
Иза
 
Кроз нигдину, шири се, и крили,
то отвара неко скрита врата.
Забасах ли, ил сам доджох, или
смрт су двери, и ја их прихватам?
 
Језовито шарка у дну цвили,
и лед зимин о браву се хвата...
Од малена учени смо били,
у поворци иhи, брат до брата.
 
Ал ко пре, уз анджеле јамаре,
да ли душа, да ли мисли лебде,
(никад тело за ньима не стиза!)
и прожима усахле дамаре:
има ли живота тамо, негде,
постоји ли свет за светом, иза?
 
Владимир Ягличич    Костёр
(С сербского).

Пусть прогремит последним эхом
взметённый в небеса салют:
венчался полным неуспехом
огромный вдохновенный труд.

Не восхитятся, равнодушны.
Внимание отвлечено.
Они счастливы. Им не скучно.
Хоть ты умри - им всё равно.

Все наши страсти им не близки -
у них простой душевный склад.
Все стихотворные изыски
им ничего не говорят.

Теперь и проза без вниманья -
сплошной нечитанный завал -
и всё - в пыли как наказанье
для тех, кто это создавал.

Выходит - твой удел заслужен,
и ты не выглядишь орлом,
раз ты практически не нужен
с твоим не модным ремеслом.

Быть может зря себя я мучу
и был бы прав, однажды днём
сложив побольше книжек в кучу
и запалив её огнём ?

Со мной вступили б в перепалку,
возможно б с места повели,
а кто-то дал бы зажигалку,
другой бы закричал: "Пали !".

Пока бы те книги пылали,
кто мог бы поближе приник,
чтоб грелись при жарком раскале,
ладони, не знавшие книг.

Столкнувшись с сакральным обрядом,
который припомнится впредь,
взирайте с задумчивым взглядом,
и лучше совсем онеметь.

Сгорит ли рукопись ? - Спасая,
точи свои карандаши !
Коварна и хитра Косая.
Но если и близка - пиши !

Ломача
 
Да се забавим о свом јаду,
у свод испалим плотун:
у безизлазном овом раду
мој неуспех је потпун.
 
Не да пльескају, да се диве -
ни да обрате поглед.
Чини се, среhни, мирно живе,
док ја умирем, поред.
 
Сва увереньа наша тиха
себе да л образлажу?
Погрешни инструменти стиха
мог - ништа да им кажу.
 
Штавише, приче, и романи,
остају у прашини,
за казну, нечитани,
оном ко их сачини.
 
Па живи, загульен и поднебан,
у свету земно задатом,
тако, суштински непотребан,
с глупим својим занатом.
 
Не би потресло, сем моје дамаре,
ни льуде, нити бога,
сложити кньиге на камаре
и потпалити огань.
 
Не би ме, сигурно, задржали,
нити вратили с ивице,
из масе неко би дрекнуо: "Пали!",
још би креснуо шибице.
 
Кньигама, када плане,
ближе су се примакли:
згрејаhе барем длане
којим их нису такли.
 
Пред призором сакралним
који свемером прети,
с погледом псеhим, жалним,
најболье онемети.
 
Рукописи не горе,
ал гле, могу се сатрти...
Што имаш, и оспорен,
записуј, ма на самрти.
 

Владимир Корман, поэтический перевод, 2017

Сертификат Поэзия.ру: серия 921 № 129701 от 24.09.2017

3 | 4 | 1103 | 17.04.2024. 00:31:49

Произведение оценили (+): ["Вячеслав Егиазаров", "Сергей Семёнов", "Нина Есипенко (Флейта Бутугычаг) °"]

Произведение оценили (-): []