Париж

Прогулка

Люксембургский сад теряет листья...
Пусть зимой опять не будет снега.
Кот себя в траве до блеска чистит.
А за ним следит его коллега.
Фабр скучает под раскидистой берёзой.
Но Бодлер бетонный бодр и весел.
Здесь жандарм жандарму дарит розы.
Мало публики. Зато довольно кресел.

Свет последний бьёт в фасад сената.
У республики у Пятой всё в порядке.
Королям не предлагается возврата.
Депутаты, вроде, делают зарядку.
Впрочем, показалось. А могли бы,
Даром, что сегодня воскресенье,
Пробежаться по аллей крутым изгибам
И на финише попробовать печенье.

В центре парка разыгралась битва.
Там фонтан форсирует эскадра.
Флаги, галсы, детские молитвы.
Быть бы первым, большего не надо.
Игроки в петанк, похоже, дома.
От шаров и жестов очень тесно.
Все расклады издавна знакомы.
Но вот это им и интересно.

В шахматном отделе восемь партий
Драматично приближаются к финалу.
Но никто не хочет взвеситься в азарте.
И старинные весы скучают. Жалко.
Но и я не буду. Что покажут?
Как забыть о шоколаде в "Анжелине"?
Корпус их был чёрным, словно сажа.
А теперь в пыли и горбит спину.

Завершая круг, уже уходим.
Вечер близко и поднялся ветер.
День был ясным, как и всё в природе.
Счастье — кратким, как и всё на свете.
          03.11.2013

Эмигрант


От площади Согласия до площади Звезды
Насажены нерусские прозрачные сады —
Не райские висячие, не яблоневый цвет,
Вполне посюсторонние — не те, которых нет.

В них сутолока-куколка гуляет дотемна
Да президентша Франции скучает, неземна;
На взятие Бастилии тут шествует парад —
При пятой-то Республике параду всякий рад.

Но небо неподдельное сползает в океан
И каждый час меняется, и, этим небом пьян,
Бредёт полями грешными всему иной поэт —
Вруби ему, о Господи, сверхдальний синий свет.

Сакре-Кёр

 

К.З.




Святое сердце, серое яйцо,
Венчающее призрачный Лютеций,
Подогнанный к холму заподлицо,
Плывущий в испарениях секреций.

Военной доблести последний монумент,
Надгробие заносчивой державы,
Навеки остановленный момент,
Когда и боши тоже были правы.

Под монументом — скрытый зиккурат,
Покрытый рябью тёсаных ступеней,
Спускающихся медленно в разврат
От неизбежных в храме песнопений.

Богема утекла в другой район,
Её мазня заполнила музеи;
Супруги порознь пялятся в айфон,
В фуникулёре едут ротозеи.

Внизу Пигаль (куда спешит солдат,
Не знающий усталости и лени)
Скрепляет камнем древний конкордат
Святого с грешным, солнечного с тенью.

 

 

 

Сен-Сюльпис

 

 

Нелепые башни затеяли шашни.

От этой случайной и странной любви

На площади вырос собор Сен-Сюльпис.

 

В фонтане уснули косматые львы.

Над ними сидят монсеньоры

Из камня, их строгие взоры

 

Скользят по ограде налоговой.

Воистину кесарю — богово.

А мы — человеки, увы.

 

Фемида на рынок вернула весы.

На мэрии тикают злые часы.

 

Но полицейский участок

Всем гарантирует счастье.

 

 

Площадь Квебека

 

Под небом Парижа на Пляс дю Квебек
В фонтане лежит неживой человек.
Вода распирает литые панели,
Над речкой взлетели канадские ели...
А тот человек провалился под лёд
И птицею стал, чей окончен полёт.

Взломала вода многотонные плиты —
Как память. Как будто ничто не забыто.
И если ты выпил подземной воды —
Узнаешь объятия долгой беды.
Увозят сирены того человека,
Их вызвала та, что напротив, аптека.

Витрина Картье освещает фонтан.
Кто был в нём? Калека? Болван-бонвиван?
Боец за французское счастье Квебека?
А лёд на реке — как звенящая дека,
Вот-вот — и рванёт от краёв полыньи,
Сминая останки британской свиньи.

Над площадью лает и тает набат,
И нам сообщает: аббат очень рад.
Подавлена злая измена
В аббатстве Святого Жермена.
За ложную веру погиб гугенот —
Ещё до Квебека. Он, вроде, не тот.

Печальна судьба протестанта —
Обычный удел комбатанта.
Журчит под асфальтом забавный фонтан.
И пьёт из него тот, кто весел и пьян
В финале разыгранной пьесы.
Что ж, всё это стоило мессы.

 

 

Горит ли Париж

 

Париж, Париж, опять горишь?
Бастилья требует осады?
Ты ж не уронишь свой престиж
И бошки знати разместишь
На пиках парковой ограды?

Пред гильотиной все равны:
Казнящие казнят казнимых
После признания вины
И до признания вины,
Пока Фемида смотрит мимо.

А сами люди-палачи
Сгорают, как дрова в печи
Своих страстей неутолимых:
Глядишь — уже и их казнят;
Как кегли, головы стоят
Вождей, вчера ещё любимых.

Народ гребёт по грудь в крови.
А королева — визави.
Она не молится народу.
А зря — ведь этот новый бог
За пару дней восстал и смог
Сменить и Моду, и Природу.

Закончит всё Наполеон:
Из пушек расстреляет он
Толпу — и сделает карьеру.
Он, Бонапарт — визионер:
Сколь многих развратит пример,
Столь недостойный офицера...

Так что? Молчишь, о мой Париж?
Где ж гроздья праведного гнева?
Урезан справа, сдавлен слева,
Никак что делать не решишь —
Как недотронутая дева?

Теперь тебе не по зубам
Искусство строить баррикады.
Квебек остался у Канады.
А ты — читаешь по губам,
Чему хозяева и рады.

 

 

 

Проездом

 

 

Июль. Париж. Простуда. Или грипп...
В полях монтируют трибуны для парада.
И беженец — неприхотливый гриб —
Пророс у стен, где надо и не надо.

Чиновник ставит в сотый раз печать
На тот же самый бесполезный ордер.
Звонок. Опять. Не в силах отвечать,
Листает глянец о высокой моде.

Река. Бато. Заезжая толпа
Спешит к воде, сползая по наклонной.
И тень скользит вандомского столпа
От Ритца к бутикам — вокруг колонны.

Везде на стенах гордый Резистанс
Оставил маленькие частые таблички:
"...расстрелян Жан...",
"...Пьер Просперо...",
"...Флоранс...", —
Читая их, проводишь перекличку.

Кружится тучей пыль над Тюильри,
Которой летом дышат горожане.
Весь Иль-де-Франс ушёл на дно зари,
Забыв Флоранс, и Пьера П., и Жана.

 

Тимофей Сергейцев, 2017

Сертификат Поэзия.ру: серия 1565 № 128506 от 14.07.2017

1 | 0 | 948 | 20.04.2024. 12:17:00

Произведение оценили (+): ["Вячеслав Егиазаров"]

Произведение оценили (-): []