Владимир Ягличич "Принадлежность" и другое. Цикл.

Владимир Ягличич  Принадлежность
(С сербского).

В духовной схватке, выбрав знамя,
себя сомненьем не тревожа,
он храбро шёл к смертельной драме,
сдирал с себя лохмотья кожи.

Но бился он не вместе с нами.
К себе и к прочим был всё строже.
Был горд. - Его сгубило пламя,
что сам он разжигал без дрожи.

Он смело шёл к победе, к славе
своим, совсем особым шляхом
и не смирял своей бравады.

Хоть не был ни в каком составе,
теперь приписан, ставши прахом,
к погибшему в боях отряду.
--------------------------------------
Припадност
 
Ратова, духом. У тој борби
изгубио је све што може.
Главу носио, сам, у торби,
кидао парчад своје коже
 
Други, у групи. Он, у творби
духовној, живи дублье, строже.
Напокон, згасну као горди
пламичци - с ватром коју ложе.
 
Све што се деси по злу ступи,
и не полете, а веh пао,
не гениј - рульи ко дух настран.
 
Сам самцит, увек. Сад, у групи,
најзад припада неком: као
поражен део човечанства.
 

Владимир Ягличич  Смирение
(С сербского).
 
Хоть праздник, я ушёл с террасы.
Снег сыплет с самого рассвета,
летит и засыпает трассы.
Лишь возле книг душа согрета.

Снежинки до ночного часа
ведут в окне свои балеты.
У всех сельчан - гульба и лясы,
а я снял с полки том поэта.

Кругом восторги и салюты.
Взрываются и мрут петарды.
Снег, тая, будто молвить тщится,

как бренны наши лилипуты,
что классики, былые барды,
мудрей любой моднейшей птицы.

Варианты:
1.Кругом восторги и салюты.
Взрываются и мрут петарды.
Снег, тая, подсказать мне хочет,

что мы сбиваемся с маршрута,
что классики, былые барды
мудрей, чем всякий новый кочет.

2.Взрываются и мрут петарды.
Снег быстро тает на руках -
и в том намёк на нашу бренность,

на серенькую современность,
в то время, как былые барды -
бессмертны и живут в веках.
---------------------------------
Смиренье
 
Мраз васпитава. Са терасе
бежиш у собу: засипа.
Изнутра лепо, док с неба се
мрести снег, још од расвита.
 
Знаци живости, кроз таласе,
светла уочи празника,
мир носе: човек може да се
врати читаньу класика.
 
Цео дан крици и петарде,
а пахулье ко весници
топльеньа сваке судбине.
 
Схваташ поуку више правде
и зашто мртви песници
од живих зборе мудрије.

Влалимир Ягличич Шапка
(С сербского).

Я был в утробе, летом, в дни покоса.
Мне в царстве трав, где серебрился плёс,
гудя вокруг, напели сёстры-осы
густые космы, краше женских кос.

Я не гулял потом простоволосо -
тебя поверх, красуясь, гордо нёс.
Сейчас щетина, что торчит из носа,
солиднее оставшихся волос.

Тряхну тобой сильней - вот будет дельце !
Не зазвенят ли громко бубенцы ?
Не пропотела ль ты в жару, как тряпка ?

Не переменишь ли потом владельца ? -
Ты ж не отдашь, как человек концы...
Башка долой, а ты бессмертна, шапка !

-------------------------------------------
Капа
 
Једном је трава, и пут ньоме осут
грива ми била, попала по телу -
још пре родженьа, кад сам сестру осу
схватао, братски зраком залебделу.
 
Капо, одавно не покриваш косу
веh скриваш срамно старачку ми hелу.
Гушhе су сад и длачице у носу
но расад шишки негдашньих, по челу.
 
Треба ли тобом да захватам ваздух,
ил звончиhима пред царем да звецкам,
грашкама зноја плаhен за свој напор?
 
Ма шта учиним - променио газду,
ил свој остао - зној више не пецка:
главе ми нема, а ти иста, капо.

 
Владимир Ягличич    Место обитания
(С сербского).

 Не дай Бог разнесут,
что я, мол, выше всех,
потом потащат в суд
за первый неуспех -

охают весь мой труд,
раздуют каждый грех
и просто оболгут
как куклу для потех.

Я всех хотел поднять,
чтоб бились неустанно
за волю и покой.

Теперь не мне считать,
какие вняли страны -
но я живу в такой.

Вариант.
Мне слава не нужна.
Без устали, в азарте
я к правде призывал.

Где царствует она,
не сказано на карте,
но я её сыскал.

Следующий вариант, написанный с учётом дополнительных разъяснений автора.

Место обитания.

Я б не хотел прочесть:
"Он всех нас превзошёл !"
Порой пустая лесть
вреднее многих зол.

Но я бы счёл за честь,
чтоб каждый мой глагол
звучал в ушах как весть
и прочь от прозы вёл -

уже при первом старте -
туда, где правит дух,
в край, скрытый наяву.

Он не означен в карте,
но сыщет кто не глух.
Я в том краю живу.
------------------------------------
Земльа боравка
 
Не пишем да ми кажу
"он је био највеhи".
Шта год да кажу - лажу,
и болье ме пореhи.
 
Веh да мисли укажу
пут оном што hе преhи,
(док му кривицу важу),
свет недохватан стеhи.
 
Био сам зван да памтим
где дух је льудски допро,
не признајуhи замор.
 
На земльописној карти
не постоји то копно
а још увек сам тамо.

Владимир Ягличич  Пора
(С сербского).

Рысью мчалась по просторам
Александрова фаланга.
Я был должен маршем скорым
прискакать на берег Ганга.

Ты певала всех прелестней.
Я слагал тебе сонеты.
Ободрённый нашей песней
борзый конь летел по свету.

Выпив зелья из Грааля,
гимны пела Геновева.
Журавли нам вслед кричали
под священные напевы.

Без добычи, без заслуги,
мы всё мчались, тратя силы.
Все несчастья и недуги
довели нас до могилы.

Там, где сплю я, плещет пена.
Где легла ты - не дознаться.
И пора мне - непременно -
поскорее вновь подняться !
----------------------------------
Време је
 
Језди, касом, кроз Коран
Александрова фаланга,
и време ми је, морам,
до на обале Ганга.
 
Ти си млада, прелепа,
пријају ти сонети,
а вранац мој из джелепа
достојан да полети.
 
Кроз сутон госпа пева,
над главом кликhе ждрал,
без сумнье Света Геновева,
која тек испи Грал.
 
И јахали смо предуго,
оставши празних шака,
стигли за својим недугом
тек до сопствених рака.
 
У гробу сним крај мора,
и ти си не знам где.
И време ми је, морам,
да устанем, чим пре.


Владимир Ягличич    Лепестки
(С сербского).

Пять пальцев. В них перо. Ищу ориентир.
Хочу обмозговать пригрезившийся мир.
В нём всем костям пришлось в единый остов слиться.
Смерть больше не властна: тоскует, как вдовица.
Лишь травы и цветы в той сказочной стране,
и я люблю всех тех, кто ни придёт ко мне, -
то тени земляков - людей, знакомых с детства,
как сладкий вкус гроздей, что спели по соседству.
Но не было речей. Любой из ртов молчал.
Везувий отгремел и вновь копил накал...
То был зелёный мир утраченных иллюзий:
без выборов, без войн, без Украин, без Грузий,
(? - без жаб и без гамбузий - ?)
безлюдный мир цветов, без страсти, без тоски...
И с неба хлынул дождь - раскрылись лепестки.
-----------------------------------
Чашке
 
Са ових пет прстију, кажем, са ових прстију пет,
ја сам, пером и умом, смишльао један свет,
свет у којем су кости ко спојени судови,
где смрт не влада више, налик смркнутој удови.
Расле су неке траве, цветови невиджени,
и волео сам сваког ко смеде да придже ми.
И прилажаху мени, и кланьаху се сенке
знане ми из детиньства, ко пламен грозд племенке,
нико не рече ништа, само су, ко из Везува
сукльала димом уста (над морем стена безуба),
и схватих да зелене постасмо, зелене бильке,
и скупльали смо пропале илузије ко пильке,
али то беху навике, небитне, меропашке,
јер је важније било пружати киши чашке.

Владимир Ягличич  Огонь и лёд
(С сербского).

Почти как белка, вскачь по веткам,
над бездной мчусь в лихой манере
и не ушёл покуда к предкам,
поскольку в лучший мир не верю.
Без лета, без тепла скучаю.
Взглянул в окошко - всё уныло.
Напившись кофе или чаю,
иду на службу через силу.
Я вижу: тяга к зимней спячке
не миновала нашу расу.
Но вот решать свои задачки
с зарёю вышел на террасу.
Морозно всё же - минус двадцать.
Скорей назад хочу податься.
Нет ! Вышли и другие люди.
Все ёжатся: лёд, снег, всё голо.
Замёрзли - мой картофель в груде,
лук, яблоки и кока-кола...
А вьётся ль дым, а есть ли газ ?
Неужто весь огонь погас ?
Нет ! Пламя - в нас !
--------------------------------
Ватра и лед
 
Поново над свој понор наднет,
као над крошньу веверица,
и од близине смрти, сад веh,
брани једино неверица.
Недостајуhа светлост јуна.
У соби, свете нетопао,
топли напици не дају нам
зими отиhи на посао.
Хибернација непокрета.
Дубоки сан за льудску расу.
Као последньи човек света
излазим јутрос на терасу.
Минус двадесет. Свет се буди.
На улици су, ипак, льуди.
Јежим се, ипак. Натраг. Кромпир
измрзао је на тераси.
И јабуке. И лук у корпи.
И кока-кола. Само даси
у льуди траже облик дима -
сукну као да ватре има,
негде, у ньима.
 
24. 01. 2006


Владимир Ягличич  Прелюдия
(С сербского).

Я был несправедливо изгнан.
Неважно под каким предлогом.
Меня сопровождали визгом,
где б ни бродил я по дорогам.

Я к людям шёл с мечтой о мире.
Нёс правду верного ученья.
Зверьё, раззявив пасти шире,
могло б сожрать меня в мгновенье.

Я - не Кальвин, не Гус, не Лютер,
но не пляшу под чью-то дудку.
Устав, включаю свой компьютер
и ставлю фильмы на прокрутку.

-----------------------------------
Прелудијум
 
Испражньен, чудно. Као да се
неправда у ме салила.
Бесмислен путник, находах се
странпутицама стравила.
По једна звер на моје ноге
режи из свога заклона.
Остадох жельан мира, слоге,
и унутрашньег закона.
Уморан кад ме свет притера
на плес уз тудже ритмове
не мрзим, тек, из компјутера,
да пуштам старе филмове.
 
2006.
 
Владимир Ягличич    Памятный камень
(С сербского).

Тот камень - за долиной, за горами.
Вокруг трава, вблизи родник и скалы.
От надписи - лишь пара строк штрихами.
Едва набили - осыпаться стала.
Здесь голос смерти слышен в птичьем гаме.
Здесь ласточка укрытие сыскала.
Простор крещён ветрами и дождями.
Им, отродясь, здесь тесно не бывало.

Здесь в пустоши без края и заплота -
лишь шелест крон, спокойствие лесное,
сиянье солнца и ночная тайность.
Ведь смерть - распахнутые в даль ворота,
за ними путь из холода и зноя
туда, где обретаем мы бескрайность.
-------------------------------------
Крајпуташ*
 
Тај натпис, сада ишчезао скоро
клесан је још у мајчиној утроби.
Израста камен с бильем, над извором -
вест с дна векова што се, једва, проби.
До ньега мораш и долом и гором.
Милошhу смрти простор који доби
крштен је ластом, кишом, развигором -
необухватним нечим, у тескоби.
 
Можда самује овде, недохватан,
осим за крошньин струј, за мир ливада,
за сутон ноhни, и за сунца сјајност,
јер гроб су била непозната врата.

Живот, он више ньему не припада,
ал ньегова је постала бескрајност.
1980 (2016)

Примечание.
*Краjпуташ - это древний надгробный камень. Они находятся обычно в дальних
уединённых местах. Надписи на них чаше всего исчезли, либо читаются с трудом.
Название "краjпуташ" дал таким камням видный сербский поэт Бранко В.Радичевич,
и теперь это слово вошло в научный обиход и в народную речь.

Владимир Ягличич  Настоятель
(С сербского).

Все церкви - острова, места спасенья.
Седой священник встретил у порога
толпу просящих, выживших в крушенье.
Они устали, выглядят убого;

снуют, как муравьи, в своём смятенье;
не могут выбрать верную дорогу.
Они с надеждой ищут утешенья.
Грешны, но просят милости у Бога

и в каждом храме ждут духовной пищи,
но в книгах у попа кругом улики,
что только лгут всем слабым и несчастным -

Спаситель с рыбаками были нищи,
а нынче все церковные владыки -
в роскошестве и потакают властным.
--------------------------------
Настојатель
 
Свака је црква острво. На ньему
белобрад старац, са осмехом благим.
Бродоломнике окупльа, у трему.
Види им душе. Дивльим. Целим. Нагим.
Јадни су льуди - мрве. На мушему
падну да им се најзад затре траг, и
кроз смрт да траже пут - да, устук свему,
и грешни Богу свом остану драги.
 
Утешну реч би реко, ал га тишти
ко зло пророштво у кньигама старим
сушта самота безнадне страдије.
 
Јер Христос је медж рибарима нишчим
ходао, а сад црквени главари
меджу силнике залазе радије.
 
1983 (2016)

Владимир Корман, поэтический перевод, 2017

Сертификат Поэзия.ру: серия 921 № 124981 от 18.01.2017

5 | 7 | 1344 | 19.04.2024. 03:03:36

Произведение оценили (+): ["Эмма Соловкова", "Вячеслав Егиазаров", "Сергей Семёнов", "Сергей Шестаков", "Александр Владимирович Флоря"]

Произведение оценили (-): []