Возвращение к скрижалям. 7.Новейшая история. 8.Заповеди.

7.Новейшая история

7-й венок короны сонетов из книги "Гирлянда"

Ne quid falsi audeat, ne quid veri
non audeat historia (лат.)
Да убоится история какой бы то ни было
лжи, да не убоится она любой правды
(Цицерон)


1

Превращаясь в заклятья и зовы,
половодье взволнованных фраз
выливается в веский приказ
резонансному сердцу другого.

Отопрутся тугие засовы,
приоткроется запертый паз,
и закапают слёзы из глаз,
и соседи на помощь готовы.

Хуже, если душа загрубела
и зациклилась чуть не всецело —
не проделать ни лаз, ни проран —

на запросах бюджета и тела
и засох сострадательный кран
после войн и гулаговских ран.


2

После войн и гулаговских ран
не осталось наивных иллюзий.
Плачь — не плачь, но в Советском Союзе
не сбылись ни надежды, ни план.

Токарь, врач и любой из крестьян,
поучась в историческом вузе,
ощутили на собственном пузе,
что за милый их ждал Ханаан.

Дорогою ценой героизма
кое в чём преуспела отчизна:
сокрушила нацистский таран,

и космический взлёт её признан.
След эпохи — не только обман -
и стихи, и роман, и экран.


3

И стихи, и роман, и экран —
потрясающей живости ленты,
окровавленные документы —
вознесённый до неба Монблан.

Треволнения странствий и стран
и депеши на все континенты,
и страдания — не сантименты —
переполнят любой океан.

Это подвиг советских солдат,
отступления, штурмы, санбат,
похоронки измученным вдовам

и отменный российский булат.
А герои служенья святого
щеголяют обувкой кирзовой.


4

Щеголяют обувкой кирзовой,
задыхаются дымом махры
те поэты, чьи встречи-пиры
по военным стихам Куренёва

украшались шрапнелью перловой.
Он не мало сказал про костры
той не самой уютной поры.
Кто ж припомнит тот голос бедовый?

Много сгинувших в чёрном дыму.
Кто-то вышел сквозь плен и тюрьму,
похлебал и нанюхался вдоволь,

видел Крым, Сталинград, Колыму…
Их свидетельства снова и снова
потрясают трагизмом былого.


5

Потрясают трагизмом былого
экспонаты музейных витрин,
динамизм панорамных картин,
суета театральных массовок.

А сильнее, чем краски и слово,
поредевшие щётки седин
и глубокая вспашка морщин,
натуральные, без подмалёвок.

Если впрямь доведётся послушать
не поток развлекательной чуши,
а живой боевой барабан,

так оглохнут, не выдержат уши
заскочивших в такой балаган
затаивших дыханье мещан.


6

Затаивших дыханье мещан
прежде танцами нимф завлекали,
уводили в туманные дали.
На свирели наигрывал Пан,

и мерцающий Альдебаран
свысока наблюдал пасторали.
В светлой радости, в тихой печали
был графически чистый чекан.

Да и всякое прочее было.
А сегодня иные светила
пронизают парнасский туман.

Дикий культ необузданной силы
и эротика в сгустках румян
сумасшедшей погоде в пандан.


7

Сумасшедшей погоде в пандан
расшалились капризные дети.
В воспитательском авторитете
зазиял очевидный изъян.

Алкогольный и наркодурман,
террористский сыр-бор на планете.
И со сменою тысячелетий
вряд ли будет другой пармезан.

В обещаньях политиков сплошь
плутовские приёмы и ложь.
Блеф в программах — уток и основа.

Вместо споров - бандитский правёж.
Многократно и вдрызг измордован,
зачастую весь мир разволнован.


8

Зачастую весь мир разволнован
поворотом реальных чудес.
Проверяйте, какой интерес
нам базарным сурком презентован:

на билете в пакетике плёвом
обещанья - вояж, "Мерседес",
и победный триумф до небес
стаи "наших" над сонмом чужого.

Затруднения мутных времён
беспокоят и бденье и сон,
бьют по темени разной монетой.

Надоедливый шумный тромбон,
треск и гул в неисправных кассетах,
если нет ординарных ответов.


9

Если нет ординарных ответов
на обилие жгучих проблем,
кто мы, где мы, куда мы и с кам,
остаётся искать по приметам.

Налицо тривиальность сюжета:
без идеи, без почвы, без тем,
и речист, а окажешься нем,
и приватная песенка спета.

Та компания — скопище ос,
в той хоть жабу целуют взасос.
Кто со Спасом, кто с царским портретом.

Окружает идейный психоз.
В поддержание иммунитета
защищаемся жаром сонетов.


10

Защищаемся жаром сонетов
от бессмысленной пошлой тщеты,
от опасной пустой суеты.
Тешим дух самодельным тромпетом.

Вот такая затейная смета:
досаждают и гадят скоты,
мы в отместку сплетаем цветы,
а козлы поедают букеты.

Стихотворство — защитное средство
не от козней дурного соседства,
не управа на чей-либо нрав —

способ выбраться, взмыть, оглядеться,
свой же собственный пыл отстояв
от циничных духовных потрав.


11

От циничных духовных потрав,
от хвастливой бессовестной фразы
избавляет, согласно заказу,
лишь надёжный лечебный состав.

По скончании века расправ
фонтанируют лужи экстаза,
а порядок настанет не сразу,
как не в миг застывает расплав.

С запоздалыми клочьями туч
расправляется солнечный луч,
согревает детей и поэтов.

Пусть он льётся, широк и могуч,
да не только с весенним рассветом —
круглый год, и зимою, и летом.


12

Круглый год, и зимою, и летом
к должным датам, как давний набат,
воздаянием павшим звучат
поминания, гимны, обеты,

монологи, сюиты, квартеты,
непременный осмысленный вклад
в неуёмную радость эстрад,
конкуренция пьяным банкетам.

А потомки вчера враждовавших,
застеливших могилами пашни,
побратались у мирных застав,

завязали любовные шашни
и ликуют у всех переправ,
оглушая Эльбрус и Триглав.


13

Оглушая Эльбрус и Триглав,
собралось европейское вече.
Произносят непраздные речи
и Ратмир, и Рогдай, и Фарлаф.

А негромок, признаемся вняв,
русский голос в решениях встречи.
Энглизирован и онемечен
разговор задруживших держав.

Подсчитай дивиденды в конвертах:
главный куш не солдатам, не жертвам.
Торжествует всё тот же конклав:

Круппы, Юнкерсы, Мессеры, Шверты…
Но о том ли стучит телеграф,
льются токи терцин и октав?


14

Льются токи терцин и октав,
отвлекают от мыслей о грустном,
россыпь красок и блёсток на тусклом,
маргаритки на фоне мурав.

Что бы молвили, губы разжав,
знатоки, мудрецы, златоусты
о путях регуляции чувства?
Где там Сеченов, Фрейд и Барнав?

Посетивши учёный архив,
трансформирую речитатив.
Избираю лихой и бедовый,

энергичный и смелый мотив.
Пусть разгонит смешки и позёвы,
превращаясь в заклятья и зовы.


15

Превращаясь в заклятья и зовы,
после войн и гулаговских ран
и стихи, и роман, и экран
щеголяют обувкой кирзовой,

потрясают трагизмом былого
затаивших дыханье мещан.
Сумасшедшей погоде в пандан
неслучайно весь мир разволнован.

Если нет ординарных ответов,
защищаемся жаром сонетов
от циничных духовных потрав.

Круглый год, и зимою, и летом,
оглушая Эльбрус и Триглав,
льются токи терцин и октав.

1999-2000 гг.

8.Заповеди

8-й венок короны сонетов из книги "Гирлянда"

Quidquid agis, prudenter agas
et respice finem (лат.)
Что бы ты не делал, действуй разумно
и предвидя итог (Римские деяния)


1

Льются токи терцин и октав,
расплескались каскады сонетов.
В небесах путеводною метой
загораются Лев и Жираф.

Стоязычен, цветист, многоглав
вечный праздник певцов и поэтов,
флёрдоранж вечеров и фуршетов,
фейерверк поздравлений и слав.

Проявляя положенный раж,
штатный лирик кладёт макияж,
добавляет индиговой сини,

аккуратно наносит гуашь
и, пожалуйста, плавится иней
и смиряется пекло пустыни.


2

И смиряется пекло пустыни,
изливается тонкий эфир,
воцаряется трепетный мир,
напоённый дыханием пиний.

А под небом, теснина к теснине,
громоздятся Кавказ и Памир,
и в расстеленный свыше клавир
прибавляется страсть Паганини.

В безрассудной духовной тщете -
воздыхание о чистоте
убеждений, поступков и скиний,

нынче редкой в окрестной черте.
А фантазия льёт и не гинет
в вечной жажде святой благостыни.


3

В вечной жажде святой благостыни,
возглашается первый завет:
Бог един, соправителей нет
ни в морях, ни в горах, ни в долине.

Он всевластен, как прежде и ныне,
и покуда не кончится свет.
В человеке — подобие, след,
повторенье божественных линий.

Атеисты, и порознь, и в связке
отрицают церковные сказки,
доскональной замены не дав.

А в поэзии древней закваски,
два Завета насквозь пронизав,
просит влаги иссохший Моав.


4

Просит влаги иссохший Моав.
Ту же жажду и Русь ощутила.
Муза песен в обилиях Нила
омочила пуховый рукав

и, над выжженным краем отжав,
возрождает зелёную силу.
Но не в свечках, не в дымных кадилах
оборона Одесс и Варшав.

От ударов финансовой плётки,
от насилия ширятся глотки.
Всё свирепствует век-волкодав,

и под песни и гимны, без водки,
крепнет воля рабочих застав.
Вся стихия стиха — костоправ.


5

Вся стихия стиха — костоправ,
выпрямляет согбенных и сирых,
согревает в холодных квартирах
и сзывает их, как телеграф,

на защиту нарушенных прав
и твердит: не творите кумиров,
низводите вельможных сатиров
и зиждите себе архитрав

на прямых и надёжных столпах,
чтобы тот не рассыпался в прах
по какой-нибудь вздорной причине.

Пусть царит наяву и во снах,
непрестанно в чести и и в помине
книга-быль о ниспосланном Сыне.


6

Книга-быль о ниспосланном Сыне,
божьем агнце в гнездилище бед,
возрождает тускнеющий свет,
пламя жизни в его сердцевине.

Меркнут Гойя, Россини, Феллини...
Верх поэзии - Новый Завет.
Скоро будет две тысячи лет
той - Евангельской - доброй твердыне.

Где б ты ни был, в Керчи и в Перми
лучший день из недельных семи
посвящай приобщенью к святыне.

Выстрой мысли и чувства стреми —
и Писание музыкой хлынет,
как живые ключи в Палестине.


7

Как живые ключи в Палестине
и верней чудотворных икон
упорядочит тонус и сон
укорот скороспелой гордыни.

Будь силён и в немаленьком чине,
а родителям — первый поклон,
но второй — да простит Аарон —
тем, кто славную шутку подкинет.

Вот Шполянский забавил как надо,
вот Каневский смешил до упаду.
Тот стихами, другой — рисовав.

Два таких вот искусника рядом -
Аминадо и Аминадав -
исцеляют и тело и нрав.


8

Исцелят и тело и нрав,
анемию, угри, почесуху,
атонию, ячмень и краснуху
колдовские напитки из трав.

И чеснок, и настои купав,
и веронику, и чилибуху
применяй, с укреплением духа
и закалкой телес сочетав.

С легендарных, но памятных дней
заповедано нам: не убей,
не лелей сладострастное пламя,

не блуди, не кради и не смей
жить во лжи, как в домашней пижаме.
Человеку положен экзамен.


9

Человеку положен экзамен,
а провалишь - нетрудно пропасть,
безрассудно отдавшись во власть
чёрной алчности, каверзной даме.

С ней и зависть с презлыми глазами.
Так не скаль плотоядную пасть
на чужую приватную часть,
не гонись за чужими быками.

Не прельщайся соседским ослом
и не зарься на челядь и дом,
на добро и угодья с полями,

на хозяйку соседних хором.
Не греши, но не хлопай ушами.
Стань разборчивей в общем бедламе.


10

Стань разборчивей в общем бедламе, -
подправляет любитель урвать. -
Лишь дурным не ясна благодать —
завестись дорогими вещами,

Слиток золота, редкостный камень
и другую ликвидную кладь,
как ухватишь, спеши закопать
или сбыть да смотаться в Майами.

Прежде волей решительной власти
нас тащили за ворот и хлястик
в напоённые мёдом лета.

Нынче вольные гонки за счастьем,
а какая с того лепота —
пусть расслышит твоя глухота.


11

Пусть расслышит твоя глухота -
производная крика и шума -
в чём расходятся мудрая Дума,
и просящие ради Христа.

Безответственная суета
управителей и толстосумов
знаменуется выхлопом бумов,
но в итоге — обман и тщета.

Наобещано мясо во щах,
но едок отощал и зачах.
В производствах то штиль, то цунами,

а на биржах финансовый крах.
Остаётся выспрашивать в храме,
чем спасаться в отчаянной драме.


12

Чем спасаться в отчаянной драме?
Непокой - до эдемских сеней.
Вот и молим о них без затей
в умилённой просительной гамме.

А святые со светлыми лбами
в ароматном миганье огней
погружаются в воск и елей,
как положено в каждом Нотр-Даме.

Молча слушают будды в ашраме,
племенные тотемы в вигваме,
изваяния Гора и Пта.

Жди-пожди. Упивайся мечтами.
Потерпи. Возгласит пустота,
прозвучит из незримого рта.


13

Прозвучит из незримого рта
и, должно быть, без грома и взрыва,
а на деле нужна инвектива
в адрес тех, чья душу не чиста:

за невыплаченные счета,
за усохшие без перспективы
голубые дороги и нивы,
за глумленье над словом Мечта.

Отпустив ловкачей на поживу,
допотопному локомотиву
приоткрыли мы все ворота,

а махина помчалась к обрыву,
Будет вспышка, как рухнет с моста
в непалящем свеченье куста.


14

В непалящем свеченье куста
притягательный символ Завета.
Как гагаты в ветвях бересклета,
сверхъестественная красота —

излучение альфы Креста.
Пусть гадают и спорят поэты
об источнике горнего света,
а дорога в ту гору крута.

На вершине колючий терновник,
непролазный и дикий шиповник,
ежевичник, и сиз, и кровав.

У подножия, в тихой часовне,
в окружении роз и агав,
льются токи терцин и октав.


15

Льются токи терцин и октав —
и смиряется пекло пустыни.
В вечной жажде живой благостыни
просит влаги иссохший Моав.

Вся стихия стиха — костоправ.
Книга-быль о ниспосланном Сыне,
как святые ключи в Палестине
исцеляет и тело и нрав.

Человеку положен экзамен.
Стань разборчивей в общем бедламе,
Пусть расслышит твоя глухота -

чем спасаться в отчаянной драме,
прозвучит из незримого рта,
в непалящем свеченье куста.

1999-2000 гг.

Владимир Корман, 2015

Сертификат Поэзия.ру: серия 921 № 116790 от 16.12.2015

1 | 2 | 1452 | 20.04.2024. 14:19:40

Произведение оценили (+): ["Вячеслав Егиазаров"]

Произведение оценили (-): []