В.Шекспир. Сонеты 1-42. Экспериментальные

22

Нет, я не доверяю зеркалам!
И, хоть они умеют убеждать,
Я до тех пор стареть не собираюсь,
Пока ты остаешься молодым;
Но если я замечу, что тебя
Не пощадило мстительное время,
Морщинами лицо перепахав,
Я дни свои окончу в одночасье.
Та красота, которая тебя
Окутывает с ног до головы, —
Лишь оболочка сердца моего;
Но ведь оно не мне принадлежит,
Да и твое живет в груди моей, —
И, стало быть, не старше я, чем ты!
Поэтому последуй моему
Примеру и себя побереги,
Ведь я не ради блага своего
Лелею сердце нежное твое,
Но из любви к тебе его храню
И, как самоотверженная няня,
Пытаюсь от напастей оградить.
        На собственное сердце не надейся:
        Хотя оно мне отдано тобой,
        Обратно ты его не заполучишь,
        Коль скоро остановится мое.

        18.07.1996 — 22.07.1996

23

Порою как неопытный актер
На сцене замирает с перепугу,
Мучительно припоминая роль;
Как злобное ничтожество порою
Впадает в гнев без видимых причин
И тут же остывает малодушно, —
Так я стою в испуге пред тобой,
Забыв слова, которые велит
Произносить любовный ритуал,
Но не утратив подлинного чувства,
Как может показаться, а, напротив, —
Изнемогая от любви к тебе,
Переизбытком страсти обессилен.
Так пусть глаза мои заговорят!
Они, пророки любящего сердца,
Своей красноречивой немотой
Тебе расскажут о моей любви
И, заступившись за нее, добьются
Гораздо большего вознагражденья,
Чем тот, кто не жалеет языка,
Изображая собственную страсть.
        О, научись, молю тебя, читать
        Любви моей безмолвной письмена;
        Глазами слышать пылкие признанья,
        Которыми насыщена любовь.

24

Художником я стал, но необычным
И, глядя на тебя во все глаза,
С их помощью сумел отобразить —
Не на холсте, а в сердце у себя, —
Твои неповторимые черты
И для картины этой грудь свою
Взамен богатой рамы предложил.
И если в самом деле перспектива
Есть признак живописного искусства,
То сквозь меня внимательно смотри:
Сквозь мастера проступит непременно
Во всей красе твой истинный портрет,
Который выставлен для обозренья
В душе моей души, как в мастерской,
Твоими же глазами застекленной.
Они моим действительно сродни:
Мои глаза тебя изобразили,
А сквозь твои глаза, как через окна
Моей художественной мастерской,
Заглядывает солнце любоваться
Твоим пленительным изображеньем,
Каким его я вижу и люблю.
        Но все же, как бы ни были искусны
        Мои глаза, их мастерство ущербно
        И славы не сумеет обрести:
        Они нарисовали только внешность,
        А душу не увидели твою.

25

Я вовсе не из тех, кого фортуна
По воле звезд возносит высоко:
Меня она не чтит и не бесчестит —
Ведь я с тобой и у тебя в чести.
Пригретые великим королем
В его лучах купаются вельможи
И пышно расцветают при дворе,
Величием и знатностью гордясь;
Но взглянет хмуро царственное око —
И вмиг слетает с бывших фаворитов
Вся их гордыня, будто лепестки
С цветов оранжерейных облетают.
Удачливый и храбрый полководец,
Покрытый славой тысячи побед
И ратными трудами изнуренный,
В тысяче первой битве уступает —
И те, кто славил подвиги его,
Вычеркивают доблестное имя
Из летописи воинских побед
И забывают старого солдата.
        И только я в действительности счастлив
        И счастья не утрачу своего:
        Люблю я и предателем не стану
        Любим я, и меня не предадут.

        01.02.1998

26

О ты, кого люблю и от кого
Завишу, как слуга от властелина,
Тебе я шлю почтительные письма —
Не с тем, чтоб красноречием своим
Тебя развлечь, но чтобы послужили
Они свидетельством красноречивым,
Насколько предан твой вассал тебе.
Но так велик мой долг перед тобою,
Так велико почтение к тебе,
Что все слова, какие бедный разум
Для выраженья чувств моих найдет,
Окажутся ничтожны и пусты.
Но будь великодушен: приюти
В душе своей послание мое,
Его наряд убогий приукрасив.
Как ни была бы далека звезда,
Что стала путеводной для меня,
О, пусть она меня благословит
Своими животворными лучами
И чувство бесприютное мое
По-королевски щедро наградит —
И я, быть может, окажусь достоин
Ответной благосклонности твоей
        И наконец осмелюсь рассказать,
        Как я тебя люблю, — но до тех пор
        Я сердца не открою никому,
        И даже ты вовек не отгадаешь,
        Какая тайна в нем заключена.

        30.01.1998

27

Дорогой утомлен, хочу уснуть,
Чтоб отдых дать измученному телу;
Но, хоть оно бесчувственно почти,
В мозгу моем работа закипает
И прогоняет долгожданный сон,
И просыпаются воспоминанья...
Я мыслями обратно уношусь;
Они спешат к тебе, как пилигримы,
Исполненные рвения святого,
И не дают моим глазам покоя:
Я начинаю видеть в темноте,
В которой прозревает и слепец;
Моей души всевидящее око
Одною силою воображенья,
Назло незрячим взорам, проникает
Сквозь толщу тьмы — и предо мною ты,
Твой дивный образ, призрачная тень,
Сверкающая, словно бриллиант,
В кромешной мгле — и вспыхивает ночь,
Преображаясь прямо на глазах,
И молодеют очи темноты.
        Моя душа томится по ночам,
        А тело — день за днем изнемогает.
        Я сам невольно мучаю себя,
        Истерзан круглосуточною мукой
        С тобою вместе быть, но без тебя.

        15.02.1998

28

Я счастлив был — но как теперь вернуть
Былое ощущение блаженства,
Когда лишен я права наслаждаться
Не только отдыхом, но даже сном;
Когда от груза тягот повседневных
Меня не избавляет даже ночь,
И тот из ночи в ночь и день за днем
Становится еще невыносимей?
Ведут между собою день и ночь
За власть над миром давнюю войну,
Но, видно, перемирие они
Друг с другом заключили — для того,
Чтобы меня казнить поочередно.
С утра сулит мне трудную дорогу
Суровый день, а с вечера меня
Сердито упрекает ночь за то,
Что стал я много дальше от тебя.
Я утро умолял о снисхожденье,
Твердил, что ты своею красотою
Сумеешь, словно ясная заря,
Зажечь восход, покрытый облаками.
И черноликий вечер я просил
Дать мне пощаду, льстиво уверяя,
Что засияешь ты взамен луны,
Сойди она с ночного небосклона.
        Но что ни день я мучаюсь сильнее,
        Истерзан ежедневною тоскою;
        И что ни ночь мрачнее становлюсь,
        Печалью еженощной изнурен.

        11.01.1998

29

Когда унижен я и уничтожен
Фортуной и презрением людским;
Когда я в одиночестве рыдаю
И над собой, и над своей судьбой;
Когда я бесполезною мольбою
Глухие сотрясаю небеса, —
Я думаю с тоскою: почему
Я не из тех, кто блещет красотою,
Кто верными друзьями окружен,
Кто приобщен к высокому искусству
И замыслом великим одержим, —
Тогда как я безмерно был бы счастлив
Иметь гораздо меньше, чем они?
Но стоит мне подумать о тебе,
И я стыжусь своих презренных дум,
И жаворонком чувствую себя,
Взлетевшим над неласковой землею
Светилу гимны петь у врат зари.
        Когда в пути я вспоминаю вдруг
        И о тебе, и о любви твоей,
        То я мгновенно в Креза превращаюсь,
        Которому завидуют цари.

        01.02.1998

30

Когда по воле тайного суда
Моих воспоминаний безотчетных
Я вызываю из небытия
Свидетелей давно минувших дней, —
Я вижу все, утраченное мною,
И понимаю, как я разорен,
И застарелой скорби отголоски
Во мне рождают новую печаль
О горячо любимых временах.
И слезы сами катятся из глаз,
Не источавших влаги до сих пор:
Я о друзьях бесценных вспоминаю,
Упавших в бездну смертоносной тьмы;
И о любви утраченной горюю,
Хотя уже свое отгоревал;
И мучаюсь, оплакивая снова,
То, что уже оплакивал не раз.
Мне хуже смерти чувствовать опять
Былую горечь прежних огорчений;
Скорбеть, припоминая оскорбленья,
Которым подвергался я; страдать,
Итог печальный подводя страданьям;
И заново оплачивать счета,
Как будто я еще не расплатился.
        Но если мне на ум приходишь ты,
        Печали утоляются мои,
        И возникает из небытия
        Все то, что я утратил навсегда.

31

Я думал, сердцу милые сердца
Давно мертвы и в прах превращены,
Но нет, они в твоей груди слились
В одно большое сердце, где царит
Бессмертная любовь, где с новой силой
Пылает кровь возлюбленных моих
И кровь моих возлюбленных друзей,
Покинувших навеки этот мир.
С каким благоговеньем отдавал
Я мертвым долг последний, сколько слез
Из глаз моих священная любовь
Исторгла, волю смерти исполняя!
Но все, кого я так боготворил,
Не унеслись в загробную страну,
Но, затаясь до времени в тебе,
Вторично предо мною предстают.
Ты — словно усыпальница живая,
Где молодость из пепла восстает;
Ты блещешь вечно юной красотою
Моих любимых и друзей моих,
Которые уснули вечным сном,
А все права, какие на меня
Они имели, отдали тебе.
        Ты всех собою олицетворяешь,
        Кто дорог мне, и в образе твоем
        Я обретаю милые мне лица
        И целиком и полностью вверяюсь
        Тебе — а значит, им в твоем лице.

32

Когда мой прах могильною землею
Засыплет омерзительная Смерть,
А ты переживешь благополучно
Мою благословенную кончину
И где-нибудь отыщешь невзначай
Стихи полузабытого поэта
И друга своего, который нынче
Слагает эти немощные строфы, —
Ты перечти их, а потом сравни
С искусством современных стихотворцев:
Хотя оно изящней во сто крат,
Мое перо отнюдь не ремеслом
Изощрено, а подлинной любовью.
Молю тебя: храни мои сонеты,
Они ведь превзойдут стихи счастливцев,
Меня превосходящих мастерством, —
И, если чтишь ты своего поэта,
Когда-нибудь о нем подумай так:
«О, если б друг мой с Музою своею
От нынешнего века не отстал,
Он создал бы прекрасные поэмы,
Гораздо совершеннее других
Его творений, посвященных мне,
И вырвался бы в первые ряды
Собратьев по высокому искусству.
        Но умер он — и славой обойден.
        Но если дней сегодняшних поэты
        Меня пленяют музыкой стиха,
        То он — любовью одухотворяет».

33

Неоднократно на моих глазах
Вставала всемогущая заря
И на разоблаченные вершины
Бросала ослепительные взоры,
Исполненные ласки и любви;
Дарила поцелуи золотые
Цветам и травам; тусклые ручьи
И реки превращала в серебро
Благодаря алхимии небесной;
Листву дерев и травы луговые
Дарила поцелуем золотым,
И тусклые, похожие на ртуть,
Потоки превращала в серебро,
Благодаря алхимии небесной;
Но тут же позволяла осквернять
Свой лик, благословенный и прекрасный,
Ничтожным облакам и не мешала
Уродливой гряде косматых туч
Лишать весь мир небесной благодати;
А к вечеру с позором исчезала,
Сгорая на закате от стыда.
Так и мое любимое светило
Зажглось передо мною поутру,
Чтобы меня своею красотою
И славой триумфальной осенить,
Но чтобы тут же кануть в облака,
Со мной не соизволив попрощаться.
        Но это на мою любовь к нему
        Не бросит даже призрачной тени,
        Поскольку эти светочи земные
        Похожи на небесные светила:
        Есть пятна и на тех, и на других.

        15.12.1996 — 30.01.1998

34

Не ты ли убеждал меня, что день
Великолепным обещает быть,
И не дал мне в дорогу снарядиться?
Не потому ль окутан я теперь
Клубами безобразного тумана,
Который в одночасье утопил
Твои достоинства и совершенства
В тлетворных испарениях своих?
Хоть очень скоро снова обратились
Ко мне твои небесные глаза
И обласкали, тучи разогнав,
Мое лицо, исхлестанное ливнем,
Я благодарности не ощутил.
Да и никто не будет благодарен,
Когда бальзам, затягивая раны,
Одновременно растравляет их.
Увы, не исцелит моей печали
Раскаяние позднее твое;
Твой запоздалый стыд не в состоянье
Избыть укоренившуюся боль.
Пускай обидчик явно сожалеет
О безобразной выходке своей,
Но это служит слабым утешеньем
Тому, кто был жестоко оскорблен,
Безжалостно растоптан и влачит
Тяжелый крест обид и унижений.
        И только слез жемчужные потоки,
        Твоей любовью пролитых, смогли
        Омыть мне раны, все, в чем провинился,
        Ты предо мною, разом искупить.

        21.08.1997 — 29.08.1997

35

Что сделано, то сделано. Не плачь.
Ты ни при чем. У розы есть шипы,
На дне кристально чистого потока
Сплошная грязь, затмения и тучи
Бросают тень на солнце и луну,
Плодятся отвратительные черви
На лепестках... Мы все не без греха.
А я грешнее прочих, потому что
Грех на душу беру, твои проступки
Сравненьями пытаюсь объяснить;
Перед самим собою лицемерю,
Преуменьшаю всячески вину
Твою передо мною, и прощаю
Тебе гораздо больше прегрешений,
Чем их на деле было у тебя.
Стараюсь я, твой главный обвинитель
И в то же время главный адвокат,
Греховные влечения твои
Привлечь к суду безгрешного рассудка,
И против самого себя даю,
Еще и как свидетель, показанья.
Так полем боя стал я, где сошлись
В междоусобице кровопролитной
Моя любовь и ненависть моя.
        Меня ты разоряешь, милый вор,
        А я, твой непременный соучастник,
        Деянья твоего не пресекаю,
        Но даже провоцирую тебя.

        23.08.97 — 03.09.97

36

Хотя едины мы и неделимы,
Благодаря связавшей нас любви,
Мы все-таки два разных человека,
Поэтому бесчестье и хула,
Которые мне выпали на долю,
Я в одиночестве перенесу.
Пусть наша благородная любовь
К себе нас одинаково влечет,
Но у тебя и у меня судьба
Различна, к сожалению, и нас
По-разному язвит за эту страсть.
И если злонамеренность и зависть
Не в состоянье помешать любви
Выплескиваться с подлинною силой,
То обокрасть ее, похитить время
Для мимолетных встреч и наслаждений, —
Вполне способны. Мне никак нельзя
Прилюдно заговаривать с тобой,
Иначе мой позор, моя вина,
Которую оплакиваю я,
И на тебя мгновенно перейдет;
И ты не можешь оказать мне честь,
Любезностью обычною ответить,
Чтоб не покрыть бесчестием себя.
        Не будь таким. Бери пример с меня.
        Я так тебя люблю, с такою страстью,
        Как будто ты и я — одно и то же,
        А значит, репутация твоя
        Мне так же, как тебе, принадлежит.

        04.09.1997 — 05.09.1997

37

Когда отец дряхлеющий следит
За юными забавами детей,
Как он бывает счастлив! Вот и мне,
Несчастному, который обездолен
Жестоким милосердием фортуны,
Приятно на досуге вспоминать
О верности и доблестях твоих.
Твою ли красоту, высокий род,
Богатство ль, юность, мудрость ли, здоровье,
Великое обилие иных,
Тобой облагороженных, достоинств,
Какими ты увенчан с малых лет, —
Я прививаю мысленно к себе,
Своей любовью воодушевленный.
И вот уже несчастья позади,
Уже не беден я и не унижен, —
Покуда надо мной витает тень
Такого изобилия, покуда
Я осенен такою благодатью,
Ее частицей удовлетворен,
Которая порой перепадает
Мне от великолепья твоего.
        Мечтаю я, чтобы тебе досталось
        Все лучшее, что есть на этом свете,
        И от тебя мечтаю получить
        Все лучшее, — и даже мысль об этом
        Стократ счастливей делает меня.

        05.09.1997 — 28.01.1998

38

Неужто Муза не нашла предмета,
Который мог бы вдохновить ее,
И навсегда покинула меня?
Но это совершенно невозможно,
И ты, переполняющий своим
Дыханием мои стихотворенья,
Свидетельствуешь в пользу этих слов —
Столь ярко, что не всякая бумага
Ручательству такому подойдет.
И если из написанного мною
Хоть что-нибудь достойно оказалось
Вниманья твоего, благодари
Ты не меня за это, но себя.
И кто, кроме слепца, не превратится
В прекрасного поэта, если ты
Всех наделяешь творческою силой?
Десятой Музой будь, в десятки раз
Могущественней девяти старух,
Что служат и поныне рифмачам
Источником пустого вдохновенья;
Позволь тому, кто жив одним тобой,
Создать неувядаемые строки,
В которых ты века переживешь.
        И если Музу бедную мою
        Когда-нибудь оценят по заслугам
        На похвалу скупые времена,
        Один лишь ты прославишься, а я...
        Я только руку приложил к тому.

        10.09.1997 — 11.09.1997; 30.01.1998

39

О, как теперь достоинства твои
И доброту твою мне воспевать,
Когда моею лучшей половиной
Являешься ты? Как же я могу
Себя хвалить своими же устами?
И если не себя, тогда кого
Я восхвалю, сложив хвалу тебе?
Пускай судьбою мы разведены,
Пускай любовь, лелеемая нами,
Любовь-соединительница душ,
Утратит имя нежное свое, —
Мы для того и рассоединились,
Чтобы, слагая оды в честь твою,
Тебе я отдал наконец все то,
На что имеешь право только ты.
О, жизнь в разлуке! были бы ужасны
Тобою насылаемые пытки,
Когда б твои унылые досуги
Нам не дарили сладостных часов
Для нежных грез любви, не позволяли
Часы и грезы нежно обмануть.
        Хвала тебе, разлука! Для того
        Ты разбиваешь пары, чтобы тот,
        Кто остается, получил возможность
        Того, кто в путь пустился, восхвалить.

        15.01.1998 — 16.01.1998

40

Любовь моя, возьми мою любовь,
И если примешь всю, то обретешь
Не более, чем было у тебя;
Хотя твоя любовь, какую ты
Так называешь только по ошибке,
Нисколько не похожа на мою.
Моя любовь — воистину любовь!
И вся она давно была твоею,
Задолго до того, как пробудила
Любовное влечение твое.
И если ты любви моей захочешь,
В меня влюбившись, я не обвиню
Тебя за то, что ты мою любовь
Присваиваешь, чтобы полюбить;
Но если ты, себя опутав ложью,
Окажешься, по прихоти своей,
В объятиях неистинной любви,
Какую ты не презирать не можешь, —
Тогда узнаешь, в чем твоя вина.
Меня ты очень мило обираешь,
У бедняка последнее крадешь,
Но я тебе прощаю воровство,
Хотя несправедливые обиды,
Чинимые любовью, глубже ранят,
Чем неприкрытой злобы клевета.
        Убей меня, распутное созданье,
        Которому пороки так идут,
        Что кажутся достоинствами мне, —
        Убей меня, но не враждуй со мной!

        16.01.1998 — 18.01.1998

41

Когда я исчезаю иногда
Из сердца твоего, то всякий раз
Ты легким поведением своим
Наносишь мне жестокую обиду.
Но красоте и юности твоей
Идут твои невинные измены,
И трудно не поддаться искушеньям,
Которые преследуют тебя.
Ты нежен — и сдаешься без борьбы,
Прекрасен — и в осаду попадаешь;
И может ли сын женщины с презреньем
На женщин, соблазняющих его,
Взирать и удержаться от соблазна?
Увы, ты и меня не пощадил:
Не укротил ни юности беспутной,
Ни красоты своей не обуздал,
Чей буйный нрав настолько далеко
Тебя завлек, что ты невольно стал
Виновником двойного вероломства.
        Любимая моя и друг любимый
        Нарушили свой долг передо мною:
        Она — прельстилась красотою друга,
        А он — мою любимую прельстил.

        22.01.1998 — 29.01.1998

42

Пусть мне она с тобою изменила,
Хотя моей возлюбленной была, —
Не так бы я страдал в разлуке с нею,
Как мучаюсь теперь из-за того,
Что ты, мой друг, мне с нею изменил,
Что отлучен я от любви твоей.
Влюбленные обидчики мои!
Я все же вас люблю и вам найду
Любые оправданья: ты, мой друг,
Увлекся ею из любви ко мне;
По этой же причине и она
Себя завлечь позволила тебе,
Хотя меня при этом обманула.
И если лучший друг потерян мною,
То в выигрыше милая моя;
А если я любимую утрачу,
Получит друг утраченное мной;
И пусть они друг друга обретают,
А я в двойном убытке остаюсь,
Теряя и любимую, и друга,
И этот крест несу, что на меня
Они взвалили из любви ко мне.
        Но если я и друг неразделимы,
        Не стоит мне в печали пребывать:
        Его избрав, любимая моя
        Внушает мне счастливую надежду,
        Что влюблена по-прежнему в меня.

        21.01.1998 — 16.02.1998