Луч золотистый

1.
Пока, будто заброшенное поле,
Пространство зарастает сорняком,
Не помня ни о чем и ни о ком,
И кровь не высохла на скользком сколе,

Еще не поздно в зеркало всмотреться,
Получится – увидеть в нем себя,
Стыдясь, жалея, радуясь, скорбя.
Но век не плащ – нельзя переодеться.

Пространство – кокон, маг метаморфозы:
То куколка, то бабочка, то червь,
И цепи превращений – а зачем?
Сжимаю яро то шипы, то розы.

Оглядываюсь – в омут с головой.
Не заросло прошедшее травой.

2.
Не заросло прошедшее травой.
Глаза у будущего – на затылке,
Чтоб пятясь двигаться вперед с ухмылкой,
Следы все заметая за собой.

Старается! Но все напрасно – след
От каждого события в грядущем.
Гадать не нужно на кофейной гуще –
Он сам проявится сквозь толщу лет.

На бабочку наступишь – и опять
Вселенная становится иною.
Но время все покроет пеленою,
Таких пустот мильоны – не узнать.

И чтоб понять, ч т о числится за мной,
Я свиток разворачиваю свой.

3.
Я свиток разворачиваю свой.
Таких же с виду свитков рядом – горы.
Их поглотят забвения просторы,
А им бы – долголетие секвой.

О, сколько в каждом счастья и расплат,
И страха потерять все что имеешь!
Да, перемелется. Но сам и мелешь.
Горька мука. Никто не виноват.

Его Величество Самообман –
Услужливый, но глупый утешитель.
И мой венок – не долговечный житель,
А круг спасательный, бальзам от ран

(Венок плетется сам, помимо воли), –
Чтобы не спятить от тоски и боли.

4.
Чтобы не спятить от тоски и боли,
От бед (лишь вспомнишь – жилы на разрыв), –
Перебираю щедрые дары,
Что мне даны в неласковой юдоли.

В сокровищницу захожу с опаской
(Не сглазить бы – достаточно утрат).
Порадуюсь – и сразу же назад,
Поститься снова, словно перед Пасхой.

За окнами то ведро, то ненастье,
И в череде нелепой суеты,
Невзгод, с которыми давно на ты,
Откуда-то вдруг ощущенье счастья.

Мне непонятны игры светотени
На щедро мне отмеренной шагрени.

5.
На щедро мне отмеренной шагрени
Веселый зайчик солнечный живет,
И зимний праздник свой – солнцеворот –
Он свято чтит как день светотворенья.

Мы оба с ним язычники и рады
Лучу любому – от любой звезды,
А в темень нам не нужен поводырь
И где светлей – подсказывать не надо.

И если вижу я, проснувшись утром_
Посланник Солнца на моей стене, –
То принимаю эту весть извне
Как знак того, что мир устроен мудро.

На всем, что в нем надолго и всерьез,
Заметны отсветы далеких звезд.

6.
Заметны отсчеты далеких звезд
На всем живом и неживом в природе –
От урожая в чьем-то огороде
До черных меток на стволах берез.

Не знаю, потечет ли вверх река,
Наступит ли за ночью синий вечер,
Вернется ли своим шагам навстречу,
Паломник, что бредет издалека, –

Но ведаю, что каждую судьбу
Свой золотистый луч сопровождает,
Рассеивает тени и не тает,
Когда беда швыряет свой гарпун.

В мою судьбу немало луч принес
Богатств несметных, красок, звуков, грез.

7.
Богатств несметных, красок, звуков, грез
Возможно ль ухитриться не заметить
И жить на мир в обиде? Солнце светит
Не в норах, а сквозь крылышки стрекоз.

И все же луч нельзя не ощутить –
В нем легкость, озорство, кураж, свобода!
В грозу – нет лучшего громоотвода,
Упал – поможет встать и вновь идти.

Когда туман, и марево, и хмарь,
Он золотую нить протянет к свету,
А мы не видим и петляем где-то,
Наивно уповая на фонарь.

И путь – пунктиром недоразумений,
Нередких, но спасительных сомнений.

8.
Нередких, но спасительных сомнений
Не избежать в полночные часы,
А утром, когда капельку росы
Целует луч, рождается решенье.

И тает, растворяется тревога,
Как будто рядом Моцарт прозвучал,
Иль строки Пушкина – начало всех начал,
Иль взгляд упал на полотно Ван Гога.

В такой момент не верится, что где-то
Есть кроме света сумрачная мгла,
Но день прошел, на землю тень легла,
И вновь звучат вопросы без ответа.

И вновь «бессонница второй ступени» –
Пришла пора пространных размышлений.

9.
Пришла пора пространных размышлений.
О чем они? – ну, скажем, о словах.
Их мир безмерен, без него мы прах,
Фантом Вселенной, след от сновидений.

Есть темные слова, как чрево грота,
Но есть иные – светятся для всех,
И запах врозь – сандал, мускат-орех,
А то пахнет вдруг похотью и потом.

Теснятся краски, ароматы, смыслы,
Слов множество, язык Земли – один.
Но он непознаваем до седин:
Гортанно-горклый, шелестяще-кислый…

Не перепробовать за тыщу поколений.
А может, это просто признак лени.

10.
А может, это просто признак лени –
С утра себе наметив ладный план,
День посвятить совсем иным делам
И плыть, вполне доверившись теченью.

А вечером, себя не укоряя,
Оглядываться – горы день вместил!
И радость, что взойти хватило сил,
А значит, далеко еще до края.

За ним темно, а здесь так много света!
Доверчиво на собственную тень
Смотрю – она как пропуск в новый день,
И я благодарю ее за это.

Иду домой (и луч исчез мой - вдруг).
Процесс весьма томителен и туг.

11.
Процесс весьма томителен и туг.
Когда встречаешь чье-то «супер-эго»
(Издалека – вершина с шапкой снега), –
Смущение – хронический недуг.

«Высокое прожитие» – мой храм,
Я в нем равна себе. Здесь нет соседей,
Простор – езжай хоть на велосипеде!
Нет потолка, взлетай к другим мирам.

Вселенная звучит, что твой оркестр,
Поет, смеется, в гости зазывает,
А иногда грустит – и так бывает.
Я утешаю – посмотри окрест,

Вокруг то пир, то море слез горючих.
Забавен мир. Попасть сюда – лишь случай.

12.
Забавен мир. Попасть сюда – лишь случай.
Мой лучик золотистый в первый миг
Был тоньше паутинки, но проник
Сквозь толщу зла, что корчилось в падучей.

Над Киевом тогда всходило солнце
И протянуло тут же руку-луч
Над склонами грозящих селем круч,
Над садом с домом о восьми оконцах

И над оврагом (позже – Бабьим Яром –
Вот место где для Храма на Крови!),
Над домом скорби (вскоре увезли
Всех «унтерменшей» – немощных и старых).

В истории чернее есть ли тучи?
Мне кажется подчас: не быть – не лучше ль?

13.
Мне кажется подчас: не быть – не лучше ль?
Покоя нет. Неутолима боль.
И ля-диез, конечно, – си-бемоль.
В лохмотьях Правда. Ложь – благополучней.

Мир расползается – гнилая ветошь.
Его спасти не может красота.
Великое Ничто. И пустота.
На «снимках бытия» бессильна ретушь.

А тут еще Отечество двоится,
Отцовских прав лишиться норовит,
Не понимает, что разрыв болит,
Какую б ленту ни продел в петлицу.

Чтоб не вступать в нечестную игру,
Вокруг себя вычерчиваю круг.

14.
Вокруг себя вычерчиваю круг –
Не кистью, мастихином иль углем,
И не пером, – а золотым лучом,
И так всю жизнь не покладая рук.

Мой круг – спаситель, сторож, оберег –
Безмерен, безначален, бесконечен
И в этом сходен с Богом – значит, вечен
И времени ему не страшен бег.

Все долгие полынные года
Он был со мною каждое мгновенье –
И в сумерки, и даже при затменье
Знак подавал, что тьма не навсегда,

Но там, где должен луч возникнуть вскоре,
Пока – будто заброшенное поле.

15.
Пока, будто заброшенное поле,
Не заросло прошедшее травой,
Я свиток разворачиваю свой,
Чтобы не спятить от тоски и боли.

На щедро мне отмеренной шагрени
Заметны отсветы далеких звезд,
Богатств несметных, красок, звуков, грез,
Нередких, но спасительных сомнений.

Пришла пора пространных размышлений
(А может, это просто признак лени) –
Процесс весьма томителен и туг.

Забавен мир. Попасть сюда – лишь случай.
Мне кажется подчас: не быть – не лучше ль?
Вокруг себя вычерчиваю круг.

Елизавета Дейк, 2014

Сертификат Поэзия.ру: серия 1312 № 106294 от 11.07.2014

0 | 1 | 1525 | 20.04.2024. 01:05:47

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []