В.Броневский. Баллада о Театральной площади. Из сборника "Забота и песнь"

Из сборника TROSKA I PIESN - ЗАБОТА и ПЕСНЬ

Баллада о Театральной площади

Стихотворение опубликовано в 1932 году. Посвящено событиям на Театральной площади Варшавы в 1905 году и в двадцатых годах XX века (разгон первомайских демонстраций). "Кирпичной лирой" Броневский называет фасад Большого Театра Польши (Национальной Оперы).

Ночь. Мгла. Бессонный шум столицы.
Ты, тень, постой со мною малость.
Кто скажет нам – чего страшиться,
о чём теперь жалеть осталось?

Текут часы, как воды в Висле,
шумят - о чём же? О покое...
Текут часы, толпятся мысли:
мы с тенью – что же мы такое?

Я – плут эмоций, слов смиритель,
поэт – иль только клоун глупый?
Ночной бродяга? Исполнитель
на мнимой сцене роли трупа?

Быть может, бросить кладовую,
где хлам бесплодных снов хранится,
на площадь выбраться большую,
где ход истории творится?

Пусть не смолкает шум столичный
на этой площади безмерной –
тут если стон – то стон трагичный,
тут если шаг – то шаг предсмертный.

Звук долетит со дна преданья,
и – стон камней, и в сердце стоны:
блеск сабель, крики, приказанья,
«Ура!..» И скачут эскадроны!

Галоп казачий, топот, пули –
и станет вмиг подобьем ада
рука – пятёрка пальцев-улиц
с кирпичной лирою фасада.

Но нынче – «Лоэнгрин» в программе,
про Пятый год – не слышно пенья...
Сквозь мрак неслышными шагами
идёт шпиона привиденье.

И там, на площади широкой,
где вход в полицию сыскную,
упырь застыл – и ждёт до срока,
меня и песню нюхом чуя...

Со мною драка неизбежна,
но он страшится – и резонно...
(Шаги вбивает в мрак кромешный,
как гвозди в гроб, солдат бессонный).

А если под личиной скрытый
шпион безличный, бестелесный –
на самом деле знаменитый
властитель дум, стране известный?..

Да кто же ты? филёр, губитель –
иль близкий друг, соратник бывший,
поэт, оратор, вождь, мыслитель,
всю Польшу гением затмивший?

Ты кто?.. Пропало привиденье,
ушло туда, во тьму дверную,
но мысль спешит вдогонку тени –
лишь трупы, трупы в Польше чуя...

Ночь. Мгла. Бессонница. Ни слова...
Театр, как лиру, взять бы в руки,
на площадь бросить из былого
гробов грохочущие звуки!

Все, кто погибли, все, кто живы,
пускай, горланя что есть силы,
придут сюда – из дефензивы,
из тюрем, моргов, из могилы!

Пусть ввалится кортеж шумящий
тех, кто расстрелян в цитадели!..
Упырь, у той же двери бдящий,
вновь револьвер в толпу нацелит...

Предаст, продаст и изувечит,
чтоб шанса не давать надежде,
запутает слова и речи
и победит толпу – как прежде.

Стоять он будет над телами,
как будто памятник злодеям,
пока мы этой бойни память
из сердца вырвать не сумеем!

Был год двадцать четвёртый, пятый,
шестой... Я шёл сюда с толпою,
и каждый раз упырь проклятый
свет затмевал передо мною.

Вопили улицы, пустея,
а я - я видел лишь вампира:
он тут стоял - и трупу в шею
впивался у кирпичной лиры.

Годами здесь творится, рядом,
повтор мистерии кровавой,
упырь мне песню травит ядом,
чтоб яд обрушить на Варшаву.

Я с ним не прекращаю боя
за площадь, лиру, город трупа,
и сердце достаю живое,
кровь упырю дарю нескупо.

Напьётся крови тень измены -
и песнь моя без опасенья
помчится в город вдохновенно,
сзывая толпы на сраженье,

на плаху площади безмерной,
где и у камня – голос зычный,
где если шаг – то шаг предсмертный,
а если стон – то стон трагичный.

(Перевод опубликован в антологии: В.Броневский. "Два голоса, или Поминовение". М.: Вахазар, Этерна, 2010)


W.Broniewski
Ballada о placu Teatralnym

Bezsennosc. Noc. I gwar uliczny.
I mgla nа placu Teatralnym.
Moj cieniu, stan i razem milczmy –
ktoz wie, skad lek i czego zal nam?

Mijaja dni, jak woda w Wisle,
szumaca о czym? – о milczeniu...
Mijaja dni, i trzeba myslec,
kim jestem ja i tу, moj cieniu.

Zaklinacz slow, szarlatan uczuc,
poeta tylko, tylko blazen? ¬
wiec tylko smutki noca wloczyc
i truра grac w teatrze mаrzеn?..

А moze – depczac malowidla
bezplodnych snow rekwizytorni –
oslepic cienie, zdmuсhnac widma
i wyjsc nа wielki plac historii?

Niech mowi noc i gwar uliczny,
I mgla nа placu Teatralnym –
tu – jesli jek – to jek tragiczny,
tu – jesli krok – tо krok fatalny.

Doleci echo z dna legendy
i zadrzy bruk, i serce zadrzy –
to szabel blysk i wrzask komendy,
ura-a! I tetent kopyt w szarzy!

Kozackim cwalem, swistem kuli
osaczy groza plac rozlegly –
gгаjaсa ujrze dlon: piec ulic,
i Теаtr Wielki: lire z cegly.

Lecz milczy piesn о Рiatуm roku,
w teatrze gгаja Lohegrina,
i pusty plac, we mgle i mroku,
przechodzi upior szpiega Gruna.

Przechodzi plac i staje w bramie
раlаси Blanka (urzad sledczy),
а stаmtad milczaс patrzy nа mnie
i wietrzy krew, i piesn ma wietrzy...

Оn wie, ze musi walczyc ze mna,
lecz jeszcze leka sie i waha...
(Jak w trumne wbija w nос bezsеnna
zelazne gwozdzie krok szyldwacha).

Pod mаska szpiega moze skryty
jest ktos – bez twarzy, bez imienia –
lecz mуsla w Polsce znakomity,
раn wielki serca i sumienia?..

Кto jestes?! - krokow moich szpicel,
czy mysli druh, ktos niegdys bliski,
роеса, mowca, wodz, mysliciel,
со zacmi саlу kraj nazwiskiem?

Кto jestes?... Milczy upior zdrady
i z oczu znika, w brаm e wszedlszy,
lecz mysl роdazа w jego slady
i truра, trupa w Polsce wietrzy...

Bezsennosc. Mglista nос. Milczenie...
О, ujaс tеаtr jak instrument
i plac, podobny wielkiej scenie,
zagluszyc trzaskiem starych trumien!

Niech zywi i umarli zjаda
nа wiec - kuligiem! – szumnie, gwarnie,
сmеntаrna, huсzna mаskагаda
defensyw, wiezien i trupiarni!

Kuligiem! – z рiеsnia, sztandarami –
nа plac – ze stokow cytadeli!...
А upior zdrady czyha w bramie,
jak zawsze pierwszy w t lum wystrzeli...

W burzliwy ranek rewolucji
оn zdradzi serca i rozumy,
pomiesza slowa, mysli skloci,
zatriumfuje znow nad tlumem,

wsrod trupow bedzie tkwic, jak pomnik
wzniesiony katom i mordercom,
az pamiec kleski mу, potomni,
wyrwiemy – chocby razem z sercem!..

W dwudziestym сzwаrtуm, piatym, szostym
ja bуlеm w tlumie wsrod masakry:
nа placu zakrwawionym, pustym,
pozostal cien, со swiat mi zakryl,

i kiedy tlum ро szarzy znikal
wsrod ulic, ktore z krzykiem biegly,
cien stal nad trupem robotnika
o tеаtr wsparty: lire z cegly...

Od lat, od lаt u stop teatru
misterium dziejow gra sie krwawe,
od lаt chce upior piesn ma zatruc
i piesnia runac nа Warszawe,

lecz ja, staczajac boj z upiorem
о trupi plac i lire trupia,
do reki zywe serce biore,
bу chleptal krew moj cien, moj upior.

Gdy cienia zdrady krwia nasyce,
natenczas piesn, со trwogi niе zna,
zuchwala leci nа ulice
i wiedzie tlumy, zla, drapiezna,

nа plac Czerwony, Teatralny,
gdzie krlyczec umie bruk uliczny,
gdzie – jesli krok – to krok fatalny,
а jesli jek – to jek tragiczny.

Сергей Шоргин, поэтический перевод, 2013

Сертификат Поэзия.ру: серия 1075 № 100565 от 15.08.2013

0 | 0 | 1440 | 23.04.2024. 20:44:50

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []