Роберт Геррик
(Н-140) Росам. Песня
Я гибну, росы, от огня;
Молю вас охладить меня.
Горю я, жаром обуян,
Хотя тот жар приятно прян.
Особый иль обычный он –
Равно смертелен испокон;
В воде иль в масле утонуть –
Не важно для меня ничуть:
Везде я смерти жду одной,
Коль не остудите слезой.
Но тщетно к вам взывать: увы,
Меня не охладите вы.
Robert Herrick
140. To Dews. A Song
I burn, I burn; and beg of you
To quench or cool me with your dew.
I fry in fire, and so consume,
Although the pile be all perfume.
Alas! the heat and death’s the same,
Whether by choice or common flame,
To be in oil of roses drowned,
Or water; where’s the comfort found?
Both bring one death; and I die here
Unless you cool me with a tear:
Alas! I call; but ah! I see
Ye cool and comfort all but me.
Роберт Геррик
(Н-1077) На Грэба
Грэб любит и супругу, и детей,
Пока те голодны до их затей;
Но если просят есть, то гневный Грэб
Даёт им в пищу камни, а не хлеб.
Так Грэб ярится, что, скорей всего,
Помрут от страха присные его.
Robert Herrick
1077. Upon Grubs
Grubs loves his Wife and Children, while that they
Can live by love, or else grow fat by Play:
But when they call or cry on Grubs for meat;
Instead of Bread, Grubs gives them stones to eat.
He raves, he rends, and while he thus doth tear,
His Wife and Chilren fast to death for fear.
Роберт Геррик
(N-245) Не прийти к Богу без Христа
Всевышний! мне на Небесах
Ничем не превозмочь свой страх,
Коль у Христа я не найду
Защиты, преданный Суду;
Мне лучше ад, чем пред Тобой
Пасть без Христа с моей виной.
Robert Herrick
245. No coming to God without Christ
Good and great God! How sho'd I feare
To come to Thee, if Christ not there!
Co'd I but think, He would not be
Present, to plead my cause for me;
To Hell I'd rather run, then I
Wo'd see Thy Face, and He not by.
Роберт Геррик
(N-75) Его сон
Господь, мне снилось: в мой лекиф
Елея доверху налив,
Ты через край пролил немало;
Я пожалел, что зря пропала
Часть масла из Твоих даров;
Но Твой ответ мне был таков:
Бог всем даёт с избытком хлеба,
А не едино на потребу.
И я скажу: ничтожен дом,
Коль вовсе нет излишка в нём.
Роберт Геррик
(Н-941) На Кланна
Со свитком видим Кланна мы нередко;
Он любит прихвастнуть гербами предков:
Вот перевязь – и слева есть, и справа,
Вот пояс, вот шеврон, вот, как оправа,
Кайма с вкрапленьем жемчуга и злата –
Гербов убранство выглядит богато.
Но что за радость от него для Кланна,
Когда у самого одёжка рвана?
Robert Herrick
941. Upon Clunn
A roll of parchment Clunn about him bears,
Charg’d with the arms of all his ancestors:
And seems half ravish’d, when he looks upon
That bar, this bend; that fess, this cheveron;
This manch, that moon; this martlet, and that mound;
This counterchange of pearl and diamond.
What joy can Clunn have in that coat, or this,
Whenas his own still out at elbows is?
Роберт Геррик
(H-818) Моей дорогой сестре Мерси Геррик
Я старым стал, и близок мой закат;
Но прежде чем уйду, могилой взят,
Тебе оставлю я благословенье:
В достатке жить – твоё предназначенье.
Халвой из фундука питайся всласть,
И даже амбру в хлеб ты можешь класть.
Пусть масло и бальзам текут рекою
В твоём краю, и будет благ с лихвою!
Сама увидишь, что в блаженный год
Благословенье на тебя падёт.
Robert Herrick
818. To My Dearest Sister, M. Mercy Herrick
Whene’er I go, or whatsoe’er befalls
Me in mine age, or foreпign funerals,
This blessing I will leave thee, ere I go:
Prosper thy basket and therein thy dough.
Feed on the paste of filberts, or else knead
And bake the flour of amber for thy bread.
Balm may thy trees drop, and thy springs run oil,
And everlasting harvest crown thy soil!
These I but wish for; but thyself shall see
The blessing fall in mellow times on thee.
Роберт Геррик
(H-723) Гению, хранителю его дома
Храни, великий Гений, этот дом:
По золотой трубе пусть льётся в нём
Вода живая в каждом помещенье –
Даруй ему своё благословенье.
Пусть полнятся пшеницей закрома,
И не скудеют для скота корма.
Луг освяти, как пастор, чтобы феи
Там хоровод кружили веселее.
Хозяина, что трудится с утра,
Порадуй парой пенсов серебра.
И к вечеру пусть будет наготове
Не смертный одр, а ложе сна в алькове.
Крепи фундамент, и от непогод,
Ветшая, крыша пусть убережёт.
Robert Herrick
723. To the Genius of his house
Command the Roofe great Genius, and from thence
Into this house powre downe thy influence,
That through each room a golden pipe may run
Of living water by thy Benizon.
Fulfill the Larders, and with strengthning bread
Be evermore these Bynns replenished.
Next, like a Bishop consecrate my ground,
That luckie Fairies here may dance their Round:
And after that, lay downe some silver pence,
The Masters charge and care to recompence.
Charme then the chambers; make the beds for ease,
More then for peevish pining sicknesses.
Fix the foundation fast, and let the Roofe
Grow old with time, but yet keep weather-proofe.
Роберт Геррик
(H-496) Его достопочтенному родственнику, сэру Ричарду Стоуну
Здесь белый храм с фигурами моих
Земных героев – тех моих святых,
Чьим подвигам и благостным делам
Я воскуряю вечный фимиам.
Прийти сюда достоин ты, смельчак!
Свой камень принеси, чтоб сразу всяк
Среди высоких статуй замечал
И Стоуна почётный пьедестал:
Пусть к небесам взнесётся образ твой,
Что в памяти пребудет вековой.
Robert Herrick
496. To His Honoured Kinsman, Sir Richard Stone
To this white temple of my heroes here,
Beset with stately figures everywhere
Of such rare saintships, who did here consume
Their lives in sweets, and left in death perfume
Come, thou brave man! And bring with thee a stone
Unto thine own edification.
High are these statues here, besides no less
Strong than the heavens for everlastingness:
Where build aloft; and, being fix’d by these,
Set up thine own eternal images.
Роберт Геррик
(Н-392) Его ближайшему другу сэру Эдварду Фишу, рыцарю, баронету
Теперь и ты, чьё по заслугам имя
Сиять должно здесь вместе с остальными,
Жить будешь вечно в обществе благом
В богатом поселении моём.
Живи, но знай, мой друг и мой радетель:
Тебе не случай здесь, а добродетель
Усадьбу дарит для грядущих дней –
Её храни средь праведных людей.
Robert Herrick
392. To His Peculiar Friend, Sir Edward Fish, Knight Baronet
Since, for thy full deserts, with all the rest
Of these chaste spirits that are here possest
Of life eternal, time has made thee one
For growth in this my rich plantation,
Live here; but know ’twas virtue, and not chance,
That gave thee this so high inheritance.
Keep it for ever, grounded with the good,
Who hold fast here an endless livelihood.
Роберт Геррик
(Н-215) Пузырик. Песня
Пузырик слёз и вздохов, к ней лети
И за мои страданья отомсти.
С планетою ты схож – кружа высоко,
Найди мне ту, что предала жестоко.
Мелькай кометой огненной пред ней,
Сверкая всё сильней и всё страшней;
Её вниманьем завладей всецело –
И месть мою свершить ты можешь смело:
Как шар огня, разбейся в дым и прах,
Взорвавшись прямо на её глазах.
Robert Herrick
215. The Bubble. A Song
To my revenge and to her desperate fears
Fly, thou made bubble of my sighs and tears.
In the wild air when thou hast rolled about,
And, like a blasting planet, found her out.
Stoop, mount, pass by to take her eye, then glare
Like to a dreadful comet in the air:
Next, when thou dost perceive her fixed sight
For thy revenge to be most opposite,
Then, like a globe or ball of wild-fire, fly,
And break thyself in shivers on her eye.
Роберт Геррик
(H-77) Королю, на его приход с армией на запад
Тебя, тебя приветствуем, наш гений,
Став пред тобой, великий, на колени!
Унылый запад, что совсем поник,
Как овдовевший немощный старик,
Теперь с невестой схож иль со цветами,
Ожившими под солнцем и дождями.
Войне, досель ужасной от потерь,
С тобой, монарх, прекрасной быть теперь!
Отвагу ты даёшь, и каждый воин
Здесь короля храбрейшего достоин!
Твой стяг завидев, дрогнет супостат;
Победу нам все знаменья сулят.
Robert Herrick
77. To the King, Upon His Coming with His Army into the West
Welcome, most welcome to our vows and us,
Most great and universal genius!
The drooping West, which hitherto has stood
As one in long-lamented widowhood,
Looks like a bride now, or a bed of flowers
Newly refresh’d both by the sun and showers.
War, which before was horrid, now appears
Lovely in you, brave prince of cavaliers!
A deal of courage in each bosom springs
By your access, O you the best of kings!
Ride on with all white omens; so that where
Your standard’s up, we fix a conquest there.
Роберт Геррик
(N-104) Его вселюбезному Господу
Уже не жду,
Что стану я богат;
А если быть тому – не буду рад.
Избыток – вред;
Судьбы мне лучше нет:
Отдав себя труду,
Жить бедняком;
Обильный дом,
Богатство – на беду.
Ты добр ко мне,
С щедрот Своих кормя;
Учусь довольствоваться малым я.
Даруй, Господь,
То, что и дух, и плоть
Мне укрепит вполне;
Но просьб моих
Во вред иль злых
Не слушай в вышине.
Robert Herrick
104. To His Dear God
I’ll hope no more
For things that will not come;
And if they do, they prove but cumbersome.
Wealth brings much woe;
And, since it fortunes so,
’Tis better to be poor
Than so t’ abound
As to be drown’d
Or overwhelm’d with store.
Pale care, avaunt!
I’ll learn to be content
With that small stock Thy bounty gave or lent.
What may conduce
To my most healthful use,
Almighty God, me grant;
But that, or this,
That hurtful is,
Deny Thy suppliant.
Роберт Геррик
(H-1004) Проказа в доме
Когда я захожу в дома,
Где неприглядно всё весьма,
Где ключник в деле бестолков
И рожь ворует из мешков;
Сынки не жаждают припасть
К соскам наук – пьют сливки всласть,
А у дочурок у нерях
Не стыд – румяна на щеках;
Муж вечно пьян, его жена
Давно супругу неверна, -
Ещё раз убеждаюсь сам:
Проказа поселилась там.
Robert Herrick
1004. Leprosie in houses
When to a House I come, and see
The Genius wasteful l, more then free:
The servants thumblesse, yet to eat,
With lawlesse tooth the floure of wheate:
The Sonnes to suck the milke of Kine,
More then the teats of Discipline:
The Daughters wild and loose in dresse;
Their cheekes unstain'd with shamefac'tnesse:
The Husband drunke, the Wife to be
A Bawd to incivility:
I must confesse, I there descrie,
A House spred through with Leprosie.
Роберт Геррик
(H-764) О его племяннице Мэри Стоун
Здесь дева нежная лежит
В могиле под одной из плит.
Подскажет камень имя той,
Что опочила молодой:
По Мэри Стоун (милый прах!)
Скорбит он, стоя весь в слезах.
Пусть дев молитвы здесь звучат,
Где плачут мрамор и гагат,
И для умершей в дни постов
Из роз расстелется покров.
Robert Herrick
764. Upon His Kinswoman, Mrs. M.S.
Here lies a virgin, and as sweet
As e’er was wrapt in winding sheet.
Her name if next you would have known,
The marble speaks it, Mary Stone:
Who dying in her blooming years,
This stone for name’s sake melts to tears.
If, fragrant virgins, you’ll but keep
A fast, while jets and marbles weep,
And praying, strew some roses on her,
You’ll do my niece abundant honour.
Роберт Геррик
(Н-652) Пенатам его кельи
Боюсь, пенаты, больше никогда,
Покинув вас, я не вернусь сюда,
Где вещи спят на полке навесной,
Моею музой чтимые и мной.
Здесь, кроме раритетов, том стихов:
Лишь я читатель вдохновенных строф.
Солидность этой книге придаёт
Изысканно-изящный переплёт;
А чтобы был ещё красивей он,
Рубин прекрасный в центр его вкраплён.
Теперь закрыт и запечатан том;
Пусть вечно будет книга под замком!
За всем, пенаты, нужен здесь догляд;
Вам жертва – мой сладчайший мармелад.
Robert Herrick
652. To his Closet-Gods
When I goe Hence ye Closet-Gods, I feare
Never againe to have ingression here:
Where I have had, what ever thing co'd be
Pleasant, and precious to my Muse and me.
Besides rare sweets, I had a Book which none
Co'd reade the Intext but my selfe alone.
About the Cover of this Book there went
A curious-comely clean Compartlement:
And, in the midst, to grace it more, was set
A blushing-pretty-peeping Rubelet:
But now 'tis clos'd; and being shut, & seal'd,
Be it, O be it, never more reveal'd!
Keep here still, Closet-Gods, 'fore whom I've set
Oblations oft, of sweetest Marmelet.
Роберт Геррик
(Н-515) Его саван
Приди! – ты пиршество моих
Трудов благих;
Величье славы, красоты –
Всё это ты;
Ты – драгоценных мыслей клад,
Их результат.
Тебе я предоставлен весь,
Мой саван, здесь.
Мне ложем и невестой будь –
Других забудь.
Одна могила нам с тобой
Дана судьбой.
Обнявшись, знаем: ни на час
Не вспыхнет в нас
Огнь вожделенья, - во гробах
Желанья – прах;
Над нами здесь любая страсть
Теряет власть.
Клеймёный раб и узник тут
Не знают пут;
И слёзы высохнут у вдов
Без тёплых слов;
Здесь иски не подаст истец –
Делам конец;
И смолкнут совести суды –
В том нет беды;
Палата Звёздная прервёт
Процессов ход,
И тяжбы бедных не нужны,
Где все равны,
Все справедливы, но, увы,
Теперь мертвы.
И здесь не страшен для людей
Гнев королей;
Никто здесь не слуга судьбе –
Монарх себе.
Здесь мы пребудем как во сне
Наедине;
Иль затаиться будет прок
На должный срок,
Как одеянья в сундуке,
Как в тайнике
Хранятся Книги много лет –
Веков завет.
Нам здесь, в земле, лежать вдвоём,
Дабы потом,
Спустя Платонов год, взнестись
Для встречи в высь.
Robert Herrick
515. His Winding-sheet
Come thou, who art the Wine, and wit
Of all I've writ:
The Grace, the Glorie, and the best
Piece of the rest.
Thou art of what I did intend
The All, and End.
And what was made, was made to meet
Thee, thee my sheet.
Come then, and be to my chast side
Both Bed, and Bride.
We two (as Reliques left) will have
One Rest, one Grave.
And, hugging close, we will not feare
Lust entring here:
Where all Desires are dead, or cold
As is the mould:
And all Affections are forgot,
Or Trouble not.
Here, here the Slaves and Pris'ners be
From Shackles free:
And weeping Widowes long opprest
Doe here find rest.
The wronged Client ends his Lawes
Here, and his Cause.
Here those long suits of Chancery lie
Quiet, or die:
And all Star-chamber-Bils doe cease,
Or hold their peace.
Here needs no Court for our Request,
Where all are best;
All wise; all equall; and all just
Alike i'th' dust.
Nor need we here to feare the frowne
Of Court, or Crown.
Where Fortune bears no sway o're things
There all are Kings.
In this securer place we'l keep,
As lull'd asleep;
Or for a little time we'l lye,
As Robes laid by;
To be another day re-worne,
Turn'd, but not torn:
Or like old Testaments ingrost,
Lockt up, not lost:
And for a while lye here conceal'd,
To be reveal'd
Next, at that great Platonick yeere,
And then meet here.
Роберт Геррик
(H-323) Господень воин
Кто, восставая против зла, готов
В мученьях смерть принять от рук врагов;
Кто дома спит, кому забылся страх
Вдали от ярых штормов на морях;
Кто в тощий год сдаваться не привык;
Кто не боится при дворе интриг;
Кто тих, как небо, всё таит в себе,
Не доверяясь ветреной судьбе;
Кто может защитить себя всегда
От всяческих напастей и вреда;
Кто примет и обратно возвратит
Судьбы удары – твёрдый, как гранит;
Кто скорбно по умершему вздохнёт
И, улыбаясь, сам на крест взойдёт;
Кто средь страданья Истиной ведом, -
Того Господень воин мы зовём.
Robert Herrick
323. The Christian Militant
A man prepar’d against all ills to come,
That dares to dead the fire of martyrdom;
That sleeps at home, and sailing there at ease,
Fears not the fierce sedition of the seas;
That’s counter-proof against the farm’s mishaps,
Undreadful too of courtly thunderclaps;
That wears one face, like heaven, and never shows
A change when fortune either comes or goes;
That keeps his own strong guard in the despite
Of what can hurt by day or harm by night;
That takes and redelivers every stroke
Of chance (as made up all of rock and oak);
That sighs at others’ death, smiles at his own
Most dire and horrid crucifixion.
Who for true glory suffers thus, we grant
Him to be here our Christian militant.
Роберт Геррик
(H-169) О чёрном шнурке вокруг запястья графини Карлайл
Вокруг запястья был у ней
Шнурок из шёлка – нет черней;
Её изящная рука
Казалась пленницей шнурка.
Темна тюрьма, но там не прочь
Со светом повстречаться ночь;
Иль так установилась тень,
Чтоб видеть разом ночь и день.
Блажь эту ставьте мне в вину!
Но коль свобода есть в плену,
Тогда желал бы я тюрьмы
В таких, Любовь, оковах тьмы.
Robert Herrick
169. Upon a Black Twist Rounding the Arm of the Countess of Carlisle
I saw about her spotless wrist,
Of blackest silk, a curious twist;
Which, circumvolving gently, there
Enthrall’d her arm as prisoner.
Dark was the jail, but as if light
Had met t’engender with the night;
Or so as darkness made a stay
To show at once both night and day.
One fancy more! but if there be
Such freedom in captivity,
I beg of Love that ever I
May in like chains of darkness lie.
Роберт Геррик
(Н-139) Ужаленный Купидон. Песня
Взвыл от боли Купидон –
Был пчелой ужален он;
Плача, к матери своей
Поспешил он: "Пожалей!"
Та ему: "Скажи скорей:
И кто ж довёл тебя до слёз?"
Кричал он: "Ранен я средь роз
Крылатою змеёй! – народ
Пчелою там её зовёт".
Лобзаньем слёзы осуша,
Мать упрекнула малыша:
"Пойми: хотя тебе пчела
Большие муки принесла, -
Больнее тем, кто был разим
Коварным дротиком твоим!"
Robert Herrick
139. The Wounded Cupid. Song
Cupid, as he lay among
Roses, by a bee was stung;
Whereupon, in anger flying
To his mother, said thus, crying:
Help! oh help! your boy’s a-dying.
And why, my pretty lad, said she?
Then, blubbering, replied he:
A winged snake has bitten me,
Which country people call a bee.
At which she smiled; then, with her hairs
And kisses drying up his tears:
Alas! said she, my wag, if this
Such a pernicious torment is,
Come tell me then, how great’s the smart
Of those thou woundest with thy dart!
Роберт Геррик
(N-103) Господу (VIII)
Стою и воскуряю фимиам –
Тебе свой долг вернуть пришёл я в храм:
Всё, что мне зримо, всё, чего б не смог
Объять умом я, - всё Твоё, мой Бог.
Я у Тебя, Господь, давно в долгу;
Полдолга б уплатить – да не могу.
Увы, я нищ! Представ пред алтарём,
Твой счёт целую – признаю заём:
Таланты (десять тысяч!) дал Ты мне;
Но даже лепты нет в моей мошне.
Robert Herrick
103. To God
With golden censers, and with incense, here
Before Thy virgin-altar I appear,
To pay Thee that I owe, since what I see
In, or without, all, all belongs to Thee.
Where shall I now begin to make, for one
Least loan of Thine, half restitution?
Alas! I cannot pay a jot; therefore
I’ll kiss the tally, and confess the score.
Ten thousand talents lent me, Thou dost write;
’Tis true, my God, but I can’t pay one mite.
Роберт Геррик
(N-201) Бренные блага
Господь равно дарует блага всем:
И грешным, и святым – а всё затем,
Чтоб слишком не ценили благ земных,
Зане у нечестивцев много их,
Да чтоб тех бед нам не бежать – они
И праведникам служат искони.
Robert Herrick
201. Temporall goods
These temp'rall goods God (the most Wise) commends
To th'good and bad, in common, for two ends:
First, that these goods none here may o're esteem,
Because the wicked do partake of them:
Next, that these ills none cowardly may shun;
Being, oft here, the just mans portion.
Роберт Геррик
(H-1112) На Флада, или благодарный нищий
Флад, если пищи он вкусил немного,
Молясь, благодарит за это Бога;
И рад, не евши, что легко несут
Пустой желудок ноги – да без пут.
Голодный, сытый – всё ему отрада:
Таких здесь нет, кто благодарней Флада.
Robert Herrick
1112. Upon Flood, or a thankfull man
Flood, if he has for him and his a bit,
He sayes his fore and after Grace for it:
If meate he wants, then Grace he sayes to see
His hungry belly borne by Legs Jaile-free.
Thus have, or have not, all alike is good,
To this our poore, yet ever patient Flood.
Роберт Геррик
(Н-1010) Проказа в одеяниях
Когда смотрю я, как богато
Блестят жемчужины и злато
На одеяньях дорогих,
Мне видится проказа в них:
Испорчен, - утверждать я смею, -
Наряд ваш, заражённый ею.
Увы, в помпезных платьях тех
Скрывается бесстыдства грех;
Не в злате ходит добродетель –
В простой одежде, - я свидетель.
Robert Herrick
1010. Leprosie in Cloathes
When flowing garments I behold
Inspired with Purple, Pearle, and Gold;
I think no other but I see
In them a glorious leprosie
That do's infect, and make the rent
More mortall in the vestiment.
As flowrie vestures doe descrie
The wearers rich immodestie;
So plaine and simple cloathes doe show
Where virtue walkes, not those that flow.
Роберт Геррик
(H-800) Различные пути к богатству
Искал наш Джоэл правые пути,
Как поскорей богатства обрести;
Но осознав, что всё же обречён
От строгих Парок он нести урон,
Решил сменить свой курс, надеясь впредь
Неправедным путём разбогатеть.
Когда играют штормы кораблём, -
И к дьяволу за золотом пойдём.
Robert Herrick
800. Any way for wealth
E'ene all Religious courses to be rich
Had been reherst, by Joell Michelditch:
But now perceiving that it still do's please
The sterner Fates, to cross his purposes;
He tacks about, and now he doth profess
Rich he will be by all unrighteousness:
Thus if our ship fails of her Anchor hold,
We'l love the Divell, so he lands the gold.
Роберт Геррик
(H-638) Просьба нищего к Мэб, королеве фей
Не гоните, ваша честь,
Дайте нищему поесть! –
Будет яств у вас – не счесть.
День без мяса мне уныл –
Муравья бы я вкусил;
Ушко мыши с солью мне
Тоже нравится вполне;
И вдобавок съем легко
Я пчелиное брюшко;
Иль бедро сверчка приму
В дар – и положу в суму.
Королева, дайте впрок
Мне гороховый росток –
Благодарность вам сберёг.
Раз мукою из сморчков
Не балуют бедняков,
На мучную пыль тогда
Соглашусь я – не беда.
Всё б утроба приняла –
И объедки со стола.
Если скажете, что тут
Нищим столько не дают, -
Принесите, буду рад,
То, что узники едят.
Благодать сойдёт на вас
И на мужа; свой запас
Вам пора приумножать –
Скоро я приду опять.
Robert Herrick
638. The Beggar to Mab, the Fairie Queen
Please your Grace, from out your Store,
Give an Almes to one that's poore,
That your mickle, may have more.
Black I'm grown for want of meat;
Give me then an Ant to eate;
Or the cleft eare of a Mouse
Over-sowr'd in drinke of Souce:
Or sweet Lady reach to me
The Abdomen of a Bee;
Or commend a Crickets-hip,
Or his Huckson, to my Scrip.
Give for bread, a little bit
Of a Pease, that 'gins to chit,
And my full thanks take for it.
Floure of Fuz-balls, that's too good
For a man in needy-hood:
But the Meal of Mill-dust can
Well content a craving man.
Any Orts the Elves refuse
Well will serve the Beggars use.
But if this may seem too much
For an Almes; then give me such
Little bits, that nestle there
In the Pris'ners Panier.
So a blessing light upon
You, and mighty Oberon:
That your plenty last till when,
I return your Almes agen.
Роберт Геррик
(Н-452) Ревности
О, ревность, ранишь ты
Сердца средь маеты;
Я, на беду,
С тобой – в аду;
Не будь ко мне
Жестокой ты: не мучь, не жги в огне.
Пусть о любви – невмочь! –
Уйдут все мысли прочь;
И хлад скуёт
Мне сердце в лёд,
Чтоб, не любя,
Свободным быть мне, ревность, от тебя.
Robert Herrick
452. To Jealousy
O jealousy, that art
The canker of the heart;
And mak’st all hell
Where thou do’st dwell;
For pity be
No fury, or no firebrand to me.
Far from me I’ll remove
All thoughts of irksome love:
And turn to snow,
Or crystal grow,
To keep still free,
O! soul-tormenting jealousy, from thee.
Роберт Геррик
(H-333) Лару
Впредь возжигать я ладана не буду
Тебе, мой лар, - уеду я отсюда;
Впредь в честь тебя петрушку я в пучках
Уж не развешу дома на крючках;
Впредь чеснока я, выказав почтенье,
Не принесу тебе как подношенье;
Впредь не услышу я у камелька
Весёлый стрекот милого сверчка.
Я уезжаю, лар, на срок немалый –
Будь здесь и грейся у печи, пожалуй.
Robert Herrick
333. To Lar
No more shall I, since I am driven hence,
Devote to thee my grains of frankincense;
No more shall I from mantle-trees hang down,
To honour thee, my little parsley crown;
No more shall I (I fear me) to thee bring
My chives of garlic for an offering;
No more shall I from henceforth hear a choir
Of merry crickets by my country fire.
Go where I will, thou lucky Lar stay here,
Warm by a glitt'ring chimney all the year.
Роберт Геррик
(Н-203) Молчаливые уста
Я придерживать язык
За зубами не привык;
И любимой обо мне
Рад я милой болтовне.
Пусть уста ей говорят,
Что во мне то жар, то хлад;
Пусть расскажут, чем она
Вдруг бывает смущена;
Пусть воркуют вновь и вновь
Про безумную любовь:
Как всю ночь не спим порой,
Как мы слёзы льём рекой,
Как разнять не можем рук
После длительных разлук…
Разрешим устам о том
Поболтать – но лишь тайком.
Robert Herrick
203. Lips Tongueless
For my part, I never care
For those lips that tongue-tied are:
Tell-tales I would have them be
Of my mistress and of me.
Let them prattle how that I
Sоmetimes frеeze and sоmеtimes fry:
Let them tell how she doth move
Fore or backward in her love:
Let them speak by gentle tones,
One and th’ other’s passions:
How we watch, and seldom sleep;
How by willows we do weep;
How by stealth we meet, and then
Kiss, and sigh, so part again.
This the lips we will permit
For to tell, not publish it.
Роберт Геррик
(H-117) Покровителю поэтов мистеру Эндимиону Портеру
Поэты покровителям таким,
Как ты, наш Портер, шлют хвалы – ты чтим,
Ведь Фабий, Котта, Лентул – все живут
В тебе, добрейший из людей, кто тут
Нам дарит щедро темы для стихов
И не даёт устать среди трудов.
Тирс и венец вручим тебе, любя
(Жезл и корона это для тебя).
Из лавра ли, из мирта иль вьюнка –
Любого ты достоин здесь венка.
Robert Herrick
117. To the Patron of Poets, M. End. Porter
Let there be patrons, patrons like to thee,
Brave Porter! poets ne’er will wanting be:
Fabius and Cotta, Lentulus, all live
In thee, thou man of men! who here do’st give
Not only subject-matter for our wit,
But likewise oil of maintenance to it:
For which, before thy threshold, we’ll lay down
Our thyrse for sceptre, and our bays for crown.
For, to say truth, all garlands are thy due:
The laurel, myrtle, oak, and ivy too.
Роберт Геррик
(N-208) Воскресение возможно
Возможно воскрешение того,
Кто мёртв, - но лишь одно для одного;
А из зерна в земле, скорей всего,
Взрастут десятки зёрен – с одного.
Не столь дивит нас воскрешенье всё ж,
Сколь то, что вырастает в колос рожь.
Robert Herrick
208. The Resurrection possible, and probable
For each one Body, that i'th earth is sowne,
There's an up-rising but of one for one:
But for each Graine, that in the ground is thrown,
Threescore or fourescore spring up thence for one
So that the wonder is not halfe so great,
Of ours, as is the rising of the wheat.
Роберт Геррик
(H-907) На смерть мистера Уильяма Лоуса, превосходного музыканта
Мне ль по тебе не плакать здесь, когда
Любой приходит в трауре сюда?
Мне ль не скорбеть, мой Лоус? – онемели
И лютни, и виолы, и свирели.
Скончался ты, чьих ритмов каждый звук
Ловили с восхищеньем все вокруг.
Ты славен, и тебя назвать мы смеем
Терпандром, Амфионом иль Орфеем.
Музы́ка родилась в лице твоём
И умерла с тобою этим днём.
Robert Herrick
907. Upon M. William Lawes, the Rare Musician
Should I not put on blacks, when each one here
Comes with his cypress and devotes a tear?
Should I not grieve, my Lawes, when every lute,
Viol, and voice is by thy loss struck mute?
Thy loss, brave man! whose numbers have been hurl’d,
And no less prais’d than spread throughout the world.
Some have thee call’d Amphion; some of us
Nam’d thee Terpander, or sweet Orpheus:
Some this, some that, but all in this agree,
Music had both her birth and death with thee.
Роберт Геррик
(N-102) Песня звезды, Рождественский гимн королю, спетый в Уайтхолле
Звучит торжественная музыка, затем следует пение
1. Язык Небес, дай нам ответ:
Где мальчик, явленный на свет?
Средь лилий он лежит иль нет?
2. Иль тот малыш в объятьях снов
Укрыт под аркой из цветов,
Росой обрызганных? – развей
Сомненья наши поскорей.
3. Скажи, звезда, быть может, спит он где-то
На розовых щеках рассвета?
Иль нам средь пряностей на ложе
Искать его?..
ЗВЕЗДА. Там не найдёте тоже;
К груди прижала мать ребёнка,
Укутав в чистую пелёнку.
ХОР. Он здесь! он здесь! нашли, нашли!
Пусть все склонятся до земли
Пред тем, кого здесь в короли
Мы до зачатья возвели.
4. Пусть каждый до ночной поры
Во время святочной игры
Преподнесёт ему дары;
ХОР. А ночью будут в честь него пиры;
Быть королём ему на Рождество,
А королевой – матери его.
Robert Herrick
102. The Star-Song: A Carol to the King Sung at Whitehall
The Flourish of Music; then followed the Song.
1. Tell us, thou clear and heavenly tongue,
Where is the Babe but lately sprung?
Lies he the lily-banks among?
2. Or say, if this new Birth of ours
Sleeps, laid within some ark of flowers,
Spangled with dew-light; thou canst clear
All doubts, and manifest the where.
3. Declare to us, bright star, if we shall seek
Him in the morning’s blushing cheek,
Or search the beds of spices through,
To find him out.
Star. No, this ye need not do;
But only come and see Him rest
A Princely Babe in’s mother’s breast.
Chor. He’s seen, He’s seen! why then a round,
Let’s kiss the sweet and holy ground;
And all rejoice that we have found
A King before conception crown’d.
4. Come then, come then, and let us bring
Unto our pretty Twelfth-tide King,
Each one his several offering;
Chor. And when night comes, we’ll give Him wassailing;
And that His treble honours may be seen,
We’ll choose Him King, and make His mother Queen.
Роберт Геррик
(Н-851) Мистеру Генри Лоусу, превосходному сочинителю музыки к его стихам
Тронь струны, друг мой Лоус, дай по звуку
Узнать Готье искуснейшую руку;
Мне голос твой под лиру – наслажденье,
Где слышу я божественное пенье
Ланье иль Джона Вилсона: и те бы
Сочли твой дар полученным от Феба.
Трём виртуозам рукоплещут стоя,
Тебе, мой Гарри, похвалы утроя.
Robert Herrick
851. To M. Henry Lawes, the Excellent Composer of His Lyrics
Touch but thy lyre, my Harry, and I hear
From thee some raptures of the rare Gotiere;
Then if thy voice commingle with the string,
I hear in thee rare Laniere to sing;
Or curious Wilson: tell me, canst thou be
Less than Apollo, that usurp’st such three?
Three, unto whom the whole world give applause;
Yet their three praises praise but one; that’s Lawes.
Роберт Геррик
(H-714) Не каждый день подходит для написания стихов
Нет, не всякий день я гож
Для пророчеств – ну и что ж!
Вновь приходит вдохновенье –
И в огне воображенья
Я по-прежнему горю
И божественно творю.
И летят стихи поэта,
Как листы сивилл, по свету.
А когда огонь святой
Угасает сам собой,
То от Музы жду я снова
Возвращенья дара Слова.
Robert Herrick
714. Not every day fit for Verse
'Tis not ev'ry day, that I
Fitted am to prophesie:
No, but when the Spirit fils
The fantastick Pannicles:
Full of fier; then I write
As the Godhead doth indite.
Thus inrag'd, my lines are hurl'd,
Like the Sybells, through the world.
Look how next the holy fier
Either slakes, or doth retire;
So the Fancie cooles, till when
That brave Spirit comes agen.
Роберт Геррик
(Н-534) Электре (III)
Уж вечер, мой друг;
Давай мы досуг,
Флиртуя, разделим с тобою;
На ложе засим
Усладу вкусим,
Увлёкшись любовной игрою.
Пусть пламя любви
Пылает в крови!
Огня не растратить – он вечен;
Стыдливой не будь
И знай: этот путь
Хоть краток, но всё ж бесконечен.
Скор времени ход,
И время не ждёт,
Стремя наши жизни к сгоранью;
Мчит год под уклон –
И он обречён
На старость и на умиранье.
Robert Herrick
534. To Electra
'Tis Ev'ning, my Sweet,
And dark; let us meet;
Long time w'ave here been a toying:
And never, as yet,
That season co'd get,
Wherein t'ave had an enjoying.
For pitty or shame,
Then let not Love's flame,
Be ever and ever a spending;
Since now to the Port
The path is but short;
And yet our way has no ending.
Time flyes away fast;
Our houres doe waste:
The while we never remember,
How soone our life, here,
Growes old with the yeere,
That dyes with the next December.
Роберт Геррик
(Н-387) Его служанке Прю
Теперь не слышит птиц хозяин твой,
Что звонко пели летнею порой –
Прочь улетели, старого пиита
Оставив здесь, где снегом всё покрыто.
Зимой и летом ты со мною, Прю –
За верность я тебя благодарю;
Ты своему хозяину в угоду
И впредь служи – в любое время года.
Robert Herrick
387. To His Maid, Prew
These summer-birds did with thy master stay
The times of warmth, but then they flew away,
Leaving their poet, being now grown old,
Expos’d to all the coming winter’s cold.
But thou, kind Prew, did’st with my fates abide
As well the winter’s as the summer’s tide;
For which thy love, live with thy master here,
Not one, but all the seasons of the year.
Роберт Геррик
(H-226) Добродетельнейшей госпоже Пот, много раз принимавшей его
Ты в книге средь моих стихотворений –
Одно из самых лучших украшений;
И мнится мне, что вся озарена
Твоим благим сиянием она.
Злати сей свод стихов, твой свет незримый
Пусть будет им лампадой негасимой.
А коль их слава чрез века пойдёт,
В том лишь твоя заслуга, леди Пот.
Елей в лампаде – твой; я не премину
Признать свой долг, отдавши половину.
Robert Herrick
226. To the Most Virtuous Mistress Pot, who Many Times Entertained Him
When I through all my many poems look,
And see yourself to beautify my book,
Methinks that only lustre doth appear
A light fulfilling all the region here.
Gild still with flames this firmament, and be
A lamp eternal to my poetry.
Which, if it now or shall hereafter shine,
’Twas by your splendour, lady, not by mine.
The oil was yours; and that I owe for yet:
He pays the half who does confess the debt.
Роберт Геррик
(H-136) Подозрения насчёт его чрезмерной близости с дамой
Связь наша крепнет с каждым днём –
Ужель навет не обойдём
И впредь не встретимся вдвоём?
Невинных нас бранят, увы!
Мы стали жертвой злой молвы.
Когда бы воздухом одним
Дышали, зная, что грешим,
То стыд преследовал бы нас –
Но мы чисты не напоказ;
Нам наговоры не страшны –
В душе не чувствуем вины:
Не грех открыл ту дверь, куда
Вольны войти мы без стыда.
Тебе, прекрасной госпоже,
Всё ж надо быть настороже:
Всегда под подозреньем та,
Чья всех пленяет красота.
За дамой, чей обычен вид,
Ревнивец вряд ли проследит;
А ту, что хороша собой
Особой прелестью младой
И ловит взгляды за спиной,
Приревновать готов любой.
Прекрасна ты! – твоя весна
Мне сердце радовать должна;
И разве не невинна ты
В моих объятьях, что чисты?
Нет, нет, подобна ты луне,
Что хладно блещет в вышине:
Красив и ярок лунный свет,
Но им никто здесь не согрет.
Что ж, если нам не по пути,
Ты можешь от меня уйти,
Чтоб жить, свободу лишь ценя
И красоту вдали храня
От чёрных уст и от меня.
Robert Herrick
136. The Suspicion Upon His Over-Much Familiarity with a Gentlewoman
And must we part, because some say
Loud is our love, and loose our play,
And more than well becomes the day?
Alas for pity! and for us
Most innocent, and injured thus!
Had we kept close, or played within,
Suspicion now had been the sin,
And shame had followed long ere this,
T’ have plagued what now unpunished is.
But we, as fearless of the sun,
As faultless, will not wish undone
What now is done, since where no sin
Unbolts the door, no shame comes in.
Then, comely and most fragrant maid,
Be you more wary than afraid
Of these reports, because you see
The fairest most suspected be.
The common forms have no one eye
Or ear of burning jealousy
To follow them: but chiefly where
Love makes the cheek and chin a sphere
To dance and play in, trust me, there
Suspicion questions every hair.
Come, you are fair, and should be seen
While you are in your sprightful green:
And what though you had been embraced
By me — were you for that unchaste?
No, no! no more than is yond’ moon
Which, shining in her perfect noon,
In all that great and glorious light,
Continues cold as is the night.
Then, beauteous maid, you may retire;
And as for me, my chaste desire
Shall move towards you, although I see
Your face no more. So live you free
From fame’s black lips, as you from me.
Шел Сильверстайн
Садовник
Полил ли цветник
Ты перед жарой?
Полил, говоришь? –
Ширинку закрой!
Shel Silverstein
Gardener
We gave you a chance
To water the plants.
We didn’t mean that way –
Now zip up your pants.
Роберт Геррик
(N-113) Господу (IX)
Господь, за то меня простить молю,
Что в эту книгу грешную мою
Тебя я поместил, где скверна строк,
Где непристоен стих, где беден слог.
Но как не загрязнится глаз небес,
Взирая на грязнот земных замес,
Так и Тебя, Господь, не осквернят
Мои слова дурные и не в лад.
Пусть славы луч над книгою моей
Здесь воссияет до скончанья дней.
Robert Herrick
113. To God
Pardon me God, (once more I Thee entreat)
That I have plac'd Thee in so mean a seat,
Where round about Thou seest but all things vain,
Uncircumcis'd, unseason'd, and profane.
But as Heavens public and immortal Eye
Looks on the filth, but is not soil'd thereby;
So Thou, my God, may'st on this impure look,
But take no tincture from my sinfull Book:
Let but one beam of Glory on it shine,
And that will make me, and my Work divine.
Роберт Геррик
(Н-1120) Купидону
Смертелен лёд свинцовых стрел моих,
Смертелен пламень стрел твоих златых.
Давай мы поединок проведём:
Сильней ли хлад в сравнении с огнём?
Равно любая крайность принесёт
Для сердца сокрушительный исход.
Robert Herrick
1120. To Cupid
I have a leaden, thou a shaft of gold;
Thou kil'st with heate, and I strike dead with cold.
Let's trie of us who shall the first expire;
Or thou by frost, or I by quenchlesse fire:
Extreames are fatall, where they once doe strike,
And bring to' th' heart destruction both alike.
Роберт Геррик
(Н-934) Раб
К себе власами привяжи
Затейливым узлом:
В плену у милой госпожи
Я рад побыть рабом.
Иль нет, пойди путём другим:
Мне ухо проколов,
Навек меня рабом своим
Оставь – закон таков.
Robert Herrick
934. The Bondman
Bind me but to thee with thine hair,
And quickly I shall be
Made by that fetter or that snare
A bondman unto thee.
Or if thou tak’st that bond away,
Then bore me through the ear,
And by the law I ought to stay
For ever with thee here.
Роберт Геррик
(Н-869) Его досточтимому другу, сэру Томасу Хилу
Ты волшебством стихов моих спасён
От гнева чуждых жалости времён.
И время ни на малую толику
Не умалит судьбу твою велику.
Пребудешь вечно ты среди живых,
Зане бессмертно семя строф моих.
Robert Herrick
869. To His Honoured Friend, Sir Thomas Heale
Stand by the magic of my powerful rhymes
‘Gainst all the indignation of the times.
Age shall not wrong thee; or one jot abate
Of thy both great and everlasting fate.
While others perish, here’s thy life decreed,
Because begot of my immortal seed.
Роберт Геррик
(H-713) Его возвращение в Лондон
Прощай, унылый запад! На восток –
Туда, откуда день встаёт высок,
Иду – нет, полный воодушевленья,
Лечу я к месту моего рожденья!
И вот, благословенный город мой,
Родной земли касаюсь я стопой.
О, благодатный Гений! Здесь без счёта
Ты год за годом льёшь свои щедроты.
Сам город, люди – рас, наречий смесь,
Обычаи, - всё нравится мне здесь!
Я сын свободных римлян, и в столице,
Как гражданин, рад снова поселиться.
О, Лондон, ты – единственный мой дом;
Томился я в изгнании глухом,
Измученный суровою судьбою;
Но, город мой, вновь принят я тобою.
На запад не вернусь я никогда –
Закончить дни свои пришёл сюда.
Здоровьем слаб я стал, старик согбенный;
Прими, когда умру, мой прах священный.
Robert Herrick
713. His Return to London
From the dull confines of the drooping West
To see the day spring from the pregnant East,
Ravish’d in spirit I come, nay, more, I fly
To thee, bless’d place of my nativity!
Thus, thus with hallowed foot I touch the ground,
With thousand blessings by thy fortune crown’d.
O fruitful Genius! that bestowest here
An everlasting plenty, year by year.
O place! O people! Manners! fram’d to please
All nations, customs, kindreds, languages!
I am a free-born Roman; suffer, then,
That I amongst you live a citizen.
London my home is: though by hard fate sent
Into a long and irksome banishment;
Yet since call’d back; henceforward let me be,
O native country, repossess’d by thee!
For, rather than I’ll to the West return,
I’ll beg of thee first here to have mine urn.
Weak I am grown, and must in short time fall;
Give thou my sacred relics burial.
Роберт Геррик
(Н-584) Юлии (IV)
Звонят – святых я должен помянуть
И проводить их днесь в последний путь;
И за тебя там, Юлия, одну,
Крестясь, молитву краткую шепну.
Когда ты вечный обретёшь приют,
Петь панихиду девушки придут;
Пока же мы вдвоём её свершим
По всем достойным вечности святым.
Robert Herrick
584. To Julia
The saints’-bell calls, and, Julia, I must read
The proper lessons for the saints now dead:
To grace which service, Julia, there shall be
One holy collect said or sung for thee.
Dead when thou art, dear Julia, thou shalt have
A trentall sung by virgins o’er thy grave:
Meantime we two will sing the dirge of these,
Who dead, deserve our best remembrances.
Роберт Геррик
(H-444) Его близкому другу мистеру Томасу Шапкоту, адвокату
Сверх долга, что тебе оплачен мной,
Я шлю стихи: когда ты в мир иной
Уйдёшь, то, арке именной сродни,
Тебя увековечат здесь они.
Бессмертен тот храбрец, чей подвиг смел
Своим пером поэт запечатлел:
Пергамент – небеса, а звёзды там –
Стихи достойным почестей мужам.
Прощай.
Robert Herrick
444. To His Peculiar Friend, Mr. Thomas Shapcott, Lawyer.
I’ve paid thee what I promis’d; that’s not all;
Besides I give thee here a verse that shall
(When hence thy circummortal part is gone),
Arch-like, hold up thy name’s inscription.
Brave men can’t die, whose candid actions are
Writ in the poet’s endless calendar:
Whose vellum and whose volume is the sky,
And the pure stars the praising poetry.
Farewell.
Роберт Геррик
(Н-224) Госпоже Кэтрин Брэдшоу, красавице, увенчавшей его лавром
Моею музой, что среди лугов
Проводит время, из живых цветов
Прекрасные гирлянды сплетены –
Они на многих здесь водружены;
Однако ни один ещё поэт
Не увенчал венком её в ответ,
И только ты была здесь так мила,
Что лавр заветный ей преподнесла.
Тебе за этот дар любви она
Воздать венцом бессмертия должна.
Robert Herrick
224. To Mistress Katherine Bradshaw, the Lovely, that Crowned Him with Laurel
My muse in meads has spent her many hours,
Sitting, and sorting several sorts of flowers
To make for others garlands, and to set
On many a head here many a coronet;
But, amongst all encircled here, not one
Gave her a day of coronation,
Till you, sweet mistress, came and interwove
A laurel for her, ever young as love —
You first of all crown’d her: she must of due
Render for that a crown of life to you.
Роберт Геррик
(H-79) Королю и королеве, на их несчастливое разлучение
О, горе тем, кто дал войне случиться
И вынудил супругов разлучиться:
КАРЛ – самый лучший муж, и суждена
Ему МАРИЯ – лучшая жена;
Как две реки, разделены вы днесь,
Но, верю, вместе вас увижу здесь.
И дуб пророчит: К. и М. сюда
Придут соединиться навсегда,
И скор приход сего благого дня –
Узрев "К. М.", воспомните меня.
Robert Herrick
79. To the King and Queen Upon Their Unhappy Distances
Woe, woe to them, who, by a ball of strife,
Do, and have parted here a man and wife:
CHARLES the best husband, while MARIA strives
To be, and is, the very best of wives,
Like streams, you are divorc’d; but ’twill come when
These eyes of mine shall see you mix again.
Thus speaks the oak here; C. and M. shall meet,
Treading on amber, with their silver-feet,
Nor will’t be long ere this accomplish’d be:
The words found true, C. M., remember me.Роберт Геррик
(N-48) Господу (IV)
Учи меня, мой Бог Благой,
Жезлом иль посохом – я Твой;
Ты бей меня, терзай меня –
Я всё приму, главу склоня;
А надо мной взнесёшь Ты плеть –
Тебя и в муках буду петь;
Меня огнём Ты изъязви –
К Тебе я припаду в любви;
Не рань сверх меры, но, Господь,
Пусть мне во благо страждет плоть.
Robert Herrick
48. To God
Make, make me Thine, my gracious God,
Or with thy staff, or with thy rod;
And be the blow too what it will,
Lord, I will kiss it, though it kill:
Beat me, bruise me, rack me, rend me,
Yet, in torments, I'le commend Thee:
Examine me with fire, and prove me
To the full, yet I will love Thee:
Nor shalt Thou give so deep a wound,
But I as patient will be found.
Роберт Геррик
(N-219) Ещё одно (о грехе)
Смерть – от греха, и Богом только он
Её причиной предопределён.
Творцом (Он знал, что будем мы грешны)
Нам вечные страданья суждены.
Robert Herrick
219. Another
Sin is the cause of death; and sin's alone
The cause of Gods Predestination:
And from Gods Prescience of mans sin doth flow
Our Destination to eternall woe.
Роберт Геррик
(Н-1129) Столп Славы
Столп Славы я воздвиг – прочней
Колонн из бронзы иль камней.
От разрушений он
Волшбой заговорён;
Ему урон
Не нанесут
Ни шторм, чей крут
Характер злой,
Ни хлад, ни зной.
Державы ждёт
Крушенье в свой черёд, -
Но столп сей не падёт,
Век простоит – зане под ним
Фундамент непоколебим.
Robert Herrick
1129. The Pillar of Fame
Fame’s pillar here, at last, we set,
Outduring marble, brass, or jet.
Charm’d and enchanted so
As to withstand the blow
Of overthrow;
Nor shall the seas,
Or outrages
Of storms o’erbeaеr
What we uprear.
Tho’ kingdoms fall,
This pillar never shall
Decline or waste at all;
But stand for ever by his own
Firm and well-fix’d foundation.
Роберт Геррик
(H-975) На Казуса
Известен Казус тем средь адвокатов,
Что одиночных он бежит дебатов;
Но если даже из-за пустяка
В Палате Общин ор до потолка, -
Тогда и Казус, как любой там, смело
Кричит: "Милорд, милорд, мне ясно дело!"
Когда ж всё стихнет, Казус, рыб немей,
Молчит, шурша бумажкою своей.
Robert Herrick
975. Upon Case
Case is a lawyer, that ne’er pleads alone,
But when he hears the like confusion,
As when the disagreeing Commons throw
About their House, their clamorous Aye or No:
Then Case, as loud as any serjeant there,
Cries out: My lord, my lord, the case is clear.
But when all’s hush’d, Case, than a fish more mute,
Bestirs his hand, but starves in hand the suit.
Роберт Геррик
(Н-821) Путнику
Если, сэр, при свете дня
Мёртвым у́зрите меня, -
Спрячьте прах мой под покров
Из земли, камней и мхов.
Или же своим путём,
Сэр, ступайте прямиком;
Тот, кто здесь не погребён, -
В Небесах схоронен он.
Robert Herrick
821. To the Passenger
If I lye unburied Sir,
These my Reliques, (pray) interre.
'Tis religious part to see
Stones, or turfes to cover me.
One word more I had to say;
But it skills not; go your way;
He that wants a buriall roome
For a Stone, ha's Heaven his Tombe.
Могут лишь песни одни жадных избегнуть костров.
Овидий
Роберт Геррик
Наиболее прославленному и подающему наибольшие надежды принцу, Чарльзу, принцу Уэльскому
Пора достойной книге в мир шагнуть;
Вы светоч, освещающий ей путь,
И созидатель всех трудов моих –
Лишь Вами вдохновлён здесь каждый стих.
Как звёздам или тысячам комет
Дарует солнце свой ярчайший свет,
Так Фосфор мой и Геспер мой от Вас
Воспламенившись, блещут посейчас.
Моя большая книга всем славна;
Но Вами обессмерчена она.
Robert Herrick
TO THE MOST ILLUSTRIOUS AND MOST HOPEFULL PRINCE, CHARLES, PRINCE OF WALES
Well may my Book come forth like Publique Day
When such a Light as You are leads the way:
Who are my Works Creator, and alone
The Flame of it, and the Expansion.
And look how all those heavenly Lamps acquire
Light from the Sun, that inexhausted Fire:
So all my Morne, and Evening Stars from You
Have their Existence, and their Influence too.
Full is my Book of Glories; but all These
By You become Immortall Substances.
Роберт Геррик
(Н-147) Разубеждения в праздности
За уши чуть щиплет вас
Кинфий – вот его наказ:
"У девиц их завитушки –
Для мужских сердец ловушки;
Прелесть щёк, и глаз, и губ
Вмиг пленяет всех, кто глуп.
А руками девы эти
Ставят вам силки иль сети,
Увлекают за собой –
Чаще праздных и с ленцой.
Труд даёт от пут свободу!"
Те, кто не ленился сроду,
Мне подобны, Аполлон:
Раз лентяй – считай, влюблён.
Robert Herrick
147. Disswasions from Idlenesse
Cynthius pluck ye by the eare,
That ye may good doctrine heare.
Play not with the maiden-haire;
For each Ringlet there's a snare.
Cheek, and eye, and lip, and chin;
These are traps to take fooles in.
Armes, and hands, and all parts else,
Are but Toiles, or Manicles
Set on purpose to enthrall
Men, but Slothfulls most of all.
Live employ'd, and so live free
From these fetters; like to me
Who have found, and still can prove,
The lazie man the most doth love.
Роберт Геррик
(Н-522) Его невестке, госпоже Сюзанне Геррик
Когда я с грустью думаю о том,
Что чахнешь ты всё больше с каждым днём,
Теряя прелесть прежней красоты
Быстрей, чем увядают здесь цветы, -
Я горько плачу. Лучше б никогда
Ты не рождалась иль жила всегда.
Robert Herrick
522. To his Kinswoman, Mistresse Susanna Herrick
When I consider (Dearest) thou dost stay
But here awhile, to languish and decay;
Like to these Garden-glories, which here be
The Flowrie-sweet resemblances of Thee:
With griefe of heart, methinks, I thus doe cry,
Wo'd thou hast ne'r been born, or might'st not die.
Монтано, Сильвио и Миртилло, пастухи
Монт. Плохие времена. Сил. И нам смурно.
Монт. Плоды гниют – и дерево больно.
Где праздник пастухов? Сил. Прошли пиры;
И квинтел позабыт – не до игры;
Миртилло, гляньте, лучший наш певец,
Идёт сюда: от горя сник юнец.
Вместе. Утешим! Сил. Разрыдается вот-вот...
Мирт. Ах, Амариллис! Скорбный твой уход
Луга лишил веселья и свирели;
А прежде и плясали здесь, и пели…
Монт. Да! Сил. Так! Мирт. Цветы взошли и распустились
Везде, где ты ступала, Амариллис.
Вместе. Бедняжка! Мирт. Здесь и овцы, и коровы
Тучнели, за тобой идти готовы.
Вот шерсти клок, вот локон, полный света,
И дар её последний – первоцветы.
Сил. Монтано, не любовь ли молвит это?!
Мирт. Остались, Амариллис, хоть ушла ты,
Твои благоуханны ароматы:
Так пахнет поле, где фасоль цветёт,
Иль сено на лугах, где травы – мёд.
Монт. Мне сердце жмёт ——
Мирт. Шла поутру она овец пасти –
Склонялись травы на её пути;
А собиралась восвояси к ночи –
В слезах смыкались маргариток очи.
Ушла пастушка, навсегда ушла,
Свой голосок с собою унесла.
Увы! Сил. Скажи, Миртилло, а далече?
Мирт. Туда, где с ней, друзья, не ждите встречи.
Монт. Воззвал бы к Пану, к Палес ты с моленьем,
Дабы покончить... Мирт. С чем? Сил. С таким мученьем.
Мирт. Нет, никогда! О, никогда, поверьте! –
Терпеть страданья мне до самой смерти.
Монт. Тебя спасая, возвратит Любовь
В наш дол её. Мирт. Нет, буду вновь и вновь
Я слёзы лить и, издавая стон,
Водить овец на пажить иль в загон;
И на деревьях имя вырезать
Любимой, чтобы имя то лобзать.
Монт. Угаснет вместе с солнцем траур твой.
Сил. Пора и нашим овцам на покой.
Хор. Чем шире тень, тем больше жалость наша;
Благ сон для глаз –
В рассветный час
Ждёт слёз от нас
Печали чаша.
Robert Herrick
421. A Pastoral Sung to the King: Montano, Silvio, and Mirtillo, Shepherds
Mon. Bad are the times. Sil. And worse than they are we.
Mon. Troth, bad are both; worse fruit and ill the tree:
The feast of shepherds fail. Sil. None crowns the cup
Of wassail now or sets the quintell up;
And he who us’d to lead the country-round,
Youthful Mirtillo, here he comes grief-drown’d.
Ambo. Let’s cheer him up. Sil. Behold him weeping-ripe.
Mir. Ah! Amaryllis, farewell mirth and pipe;
Since thou art gone, no more I mean to play
To these smooth lawns my mirthful roundelay.
Dear Amaryllis! Mon. Hark! Sil. Mark! Mir. This earth grew sweet
Where, Amaryllis, thou didst set thy feet.
Ambo. Poor pitied youth! Mir. And here the breath of kine
And sheep grew more sweet by that breath of thine.
This flock of wool and this rich lock of hair,
This ball of cowslips, these she gave me here.
Sil. Words sweet as love itself. Montano, hark!
Mir. This way she came, and this way too she went;
How each thing smells divinely redolent!
Like to a field of beans when newly blown,
Or like a meadow being lately mown.
Mon. A sweet-sad passion ——
Mir. In dewy mornings when she came this way
Sweet bents would bow to give my love the day;
And when at night she folded had her sheep,
Daisies would shut, and, closing, sigh and weep.
Besides (ay me!) since she went hence to dwell,
The voices’ daughter ne’er spake syllable.х
But she is gone. Sil. Mirtillo, tell us whither.
Mir. Where she and I shall never meet together.
Mon. Forfend it Pan, and, Pales, do thou please
To give an end. Mir. To what? Sil. Such griefs as these.
Mir. Never, O never! Still I may endure
The wound I suffer, never find a cure.
Mon. Love for thy sake will bring her to these hills
And dales again. Mir. No, I will languish still;
And all the while my part shall be to weep,
And with my sighs, call home my bleating sheep:
And in the rind of every comely tree
I’ll carve thy name, and in that name kiss thee.
Mon. Set with the sun thy woes. Sil. The day grows old,
And time it is our full-fed flocks to fold.
Chor. The shades grow great, but greater grows our sorrow;
But let’s go steep
Our eyes in sleep,
And meet to weep
To-morrow.
Роберт Геррик
(H-685) Королю (II)
Посторонись! посторонись, народ! –
Мой светоносный Карл сюда идёт;
И прежде были звёзды, но они
В сравненье с ним как тусклые огни.
Казалось, что значительна их роль,
Пока не появился мой король.
Он в ореоле славы на престол,
Сверкая ярким пламенем, взошёл!
Всем нам и тем, кто входит в высший свет,
На блеск такой вблизи смотреть не след:
Тот, кто посмеет глянуть, тут же он
Сияньем этим будет ослеплён.
Robert Herrick
685. To the King
Give way, give way! now, now my Charles shines here
A public light, in this immensive sphere;
Some stars were fix’d before, but these are dim
Compar’d, in this my ample orb, to him.
Draw in your feeble fires, while that he
Appears but in his meaner majesty.
Where, if such glory flashes from his name,
Which is his shade, who can abide his flame!
Princes, and such like public lights as these,
Must not be look’d on but at distances:
For, if we gaze on these brave lamps too near,
Our eyes they’ll blind, or if not blind, they’ll blear.
Роберт Геррик
(Н-225) Рукоплескания, или конец жизни
О, если после бурь мой бот
До тихой гавани дойдёт;
И если я ещё смогу,
Хоть слаб, стоять на берегу;
И если, глянув на флагшток,
Лавровый у́зрите венок, -
Вам время петь и танцевать,
И бурно мне рукоплескать.
Пусть первый акт сулил провал,
Но в пьесе главное – финал.
Robert Herrick
225. The Plaudite, or End of Life
If, after rude and boisterous seas,
My wearied pinnace here finds ease;
If so it be I’ve gained the shore
With safety of a faithful oar;
If, having run my barque on ground,
Ye see the aged vessel crown’d:
What’s to be done, but on the sands
Ye dance and sing and now clap hands?
The first act’s doubtful, but we say
It is the last commends the play.Роберт Геррик
(N-72) Его совести
Скажи, протонотарий мой:
Нельзя ль мне согрешить порой?
Нельзя ль тебя уговорить
Меня за блуд мой не корить?
Я в тучу или в полумрак
Своё распутство спрячу так,
Что не проникнет даже взгляд
Туда, где я грехом объят.
Мзда ослепляет мудрецов,
А остальных – лишает слов;
Отставь чернила и стило,
Чтоб дальше дело не пошло –
Дам злата я тебе сполна:
Пусть будет ночь моя грешна.
Что, нет? Тогда я рад, заметь,
Поклясться днесь: жить стану впредь,
Грехи оставив позади
И не страшась тебя, судьи.
Robert Herrick
72. To his Conscience
Can I not sin, but thou wilt be
My private Protonotarie?
Can I not wooe thee to passe by
A short and sweet iniquity?
I'le cast a mist and cloud, upon
My delicate transgression,
So utter dark, as that no eye
Shall see the hug'd impietie:
Gifts blind the wise, and bribes do please,
And winde all other witnesses:
And wilt not thou, with gold, be ti'd
To lay thy pen and ink aside?
That in the mirk and tonguelesse night,
Wanton I may, and thou not write?
It will not be: And, therefore, now,
For times to come, I'le make this Vow,
From aberrations to live free;
So I'le not feare the Judge, or thee.
Роберт Геррик
(N-216) Ещё одно (о предопределении)
Не свыше ль путь твой предопределён?
Спеши его пройти – прекрасен он:
Господь, случись любые отклоненья,
Всемилостив менять Свои решенья.
Robert Herrick
216. Another
Art thou not destin'd? then, with hast, go on
To make thy faire Predestination:
If thou canst change thy life, God then will please
To change, or call back, His past Sentences.
Роберт Геррик
(H-123) Слеза, посланная ей из Стейнза
Река, с моей слезой
Мчи к деве молодой,
От чьих затей
Я полон мук,
А слёз жемчу́г –
Для украшенья ей.
Глянь! глянь, вдали, одна
Колье плетёт она
Из васильков!
Туда, туда
Неси, вода,
Сиянье жемчугов.
Скажи, что перлов ряд
У ней теперь богат;
Затем заметь:
Мой плач утих,
И слёз своих
Я лить не буду впредь.
Ещё скажи, река,
Что я наверняка
Найду пути,
Как мне от слёз
(Что б ни стряслось)
Глаза свои спасти.
Пусть это мне в укор
Не ставит милой взор;
К ней! к ней взови:
Сколь слёз пролить?
Сколь муки длить
Мне в сердце от любви?
Слёз высохнет родник –
И нищим стану вмиг;
С того же дня –
Раз перлов нет –
Она в ответ
Забудет про меня.
Robert Herrick
123. The Tear Sent to Her from Staines
1. Glide, gentle streams, and bear
Along with you my tear
To that coy girl
Who smiles, yet slays
Me with delays,
And strings my tears as pearl.
2. See! see, she’s yonder set,
Making a carcanet
Of maiden-flowers!
There, there present
This orient
And pendant pearl of ours.
3. Then say I’ve sent one more
Gem to enrich her store;
And that is all
Which I can send,
Or vainly spend,
For tears no more will fall.
4. Nor will I seek supply
Of them, the spring’s once dry;
But I’ll devise,
Among the rest,
A way that’s best
How I may save mine eyes.
5. Yet say — should she condemn
Me to surrender them
Then say my part
Must be to weep
Out them, to keep
A poor, yet loving heart.
6. Say too, she would have this;
She shall: then my hope is,
That when I’m poor
And nothing have
To send or save,
I’m sure she’ll ask no more.
Роберт Геррик
(Н-1016) Превратности его жизни
Страданья, бремя не по силе
Меня вконец опустошили;
Стал схож я с грубой и тупой,
И растерявшейся толпой:
Не чтут моих манер и нрава;
Карман и разум – всё дыряво.
Robert Herrick
1016. His change
My many cares and much distress,
Has made me like a wilderness:
Or (discompos'd) I'm like a rude,
And all confused multitude:
Out of my comely manners worne;
And as in meanes, in minde all torne.
Роберт Геррик
(H-836) Электре (V)
Хочешь, чтоб узнал Эрот,
Что теперь ты вся как лёд,
Что не значит ничего
Для тебя алтарь его?
Покорись, не зли божка!
Добр Эрот к тебе пока:
Если в гневе он, - беда! –
Вмиг сожжёт огнём тогда.
Robert Herrick
836. To Electra
Shall I go to Love and tell,
Thou art all turn'd isicle?
Shall I say her Altars be
Disadorn'd, and scorn'd by thee?
O beware! in time submit;
Love has yet no wrathfull fit:
If her patience turns to ire,
Love is then consuming fire.Роберт Геррик
(Н-612) Лихие времена печалят поэта
Поблёк я, стал скорее мёртв, чем жив
Для пылких дев, к их ласкам поостыв;
И развлеченья от меня умчали,
Поскольку мир вокруг в большой печали.
Больна страна, и не на пользу ей
Леченье безрассудных лекарей.
Вот возвратить бы то златое время,
Когда здесь Карл умело правил всеми,
Век безмятежный тот, когда жила
Мария здесь, прелестна и мила, -
Тогда бы я пришёл в восторг, не скрою,
Омыл бы кудри тирскою росою,
Надел венок и (подождёт погост)
Вознёс главу, сияя, выше звёзд.
Robert Herrick
612. The Bad Season Makes the Poet Sad
Dull to myself, and almost dead to these
My many fresh and fragrant mistresses;
Lost to all music now, since everything
Puts on the semblance here of sorrowing.
Sick is the land to the heart, and doth endure
More dangerous faintings by her desp’rate cure.
But if that golden age would come again,
And Charles here rule, as he before did reign;
If smooth and unperplexed the seasons were,
As when the sweet Maria lived here:
I should delight to have my curls half drown’d
In Tyrian dews, and head with roses crown’d;
And once more yet, ere I am laid out dead,
Knock at a star with my exalted head.Роберт Геррик
(Н-509) О любви (IV)
Болел Эрот. Его чела
Коснулся я рукой –
И от божка вдруг перешла
Хворь на меня, - хоть вой.
Как превозмочь мне злую боль?
Иль где найдётся тот,
Кто добр, как я, и добр настоль,
Что сам себя убьёт?
Robert Herrick
509. Upon Love
I held Love’s head while it did ache;
But so it chanc’d to be,
The cruel pain did his forsake,
And forthwith came to me.
Ay me! how shall my grief be still’d?
Or where else shall we find
One like to me, who must be kill’d
For being too-too kind?
Роберт Геррик
(Н-399) Сон (II)
Одна из Парок мне на днях
Приснилась с факелом в руках.
– Вся жизнь твоя, - рекла она, -
В его огне заключена;
Свой век ты прожигал, как мог, -
К концу подходит жизни срок;
Три четверти уж не вернуть;
Твой факел погорит чуть-чуть –
И не останется огня.
Плачь, Юлия, ждёт смерть меня.
Robert Herrick
The Dreame (II)
By dream I saw one of the three
Sisters of fate appear to me;
Close to my bedside she did stand,
Showing me there a firebrand;
She told me too, as that did spend,
So drew my life unto an end.
Three quarters were consum'd of it;
Only remained a little bit,
Which will be burnt up by-and-by;
Then, Julia, weep, for I must die.
Роберт Геррик
(H-138) Проклятие. Песня
Прочь, вероломный! Если так случится,
Что ты вернёшься, чтоб меня в гробнице
Увидеть и над прахом посмеяться,
И вопросить, где ныне женских граций
Краса и стать; цветы здесь оборвать,
Что девы мне посадят, - помни, тать:
Взмолю я фурий вихрем взвить мой прах,
Чтоб воцарилась тьма в твоих глазах.
Robert Herrick
138. The Curse. A Song
Go, perjured man; and if thou e’er return
To see the small remainders in mine urn,
When thou shalt laugh at my religious dust,
And ask: where’s now the colour, form and trust
Of woman’s beauty? and with hand more rude
Rifle the flowers which the virgins strewed:
Know I have prayed to Fury that some wind
May blow my ashes up, and strike thee blind.
Роберт Геррик
(Н-256) На смерть его воробья. Элегия
Что ж не спешат сюда явиться
Ткать гобелен любви девицы? –
На нём весна весь год продлится.
И почему здесь из цветов
Не выстилается покров
На скорбном холмике тому,
Кто навсегда ушёл во тьму?
Почил мой Фил, мой воробей;
По тем не плачьте средь скорбей,
Кто здесь не льёт слезы своей!
Была б с ним Лесбия дружна,
Свою пичужку бы она
Презрела, плача без конца
Над гробом моего птенца.
Покой не потревожьте Фила,
Пока он спит во мгле могилы;
Пусть девы, что добры и милы,
Здесь плачут, чтоб цветы все дни
Благоухали, как они:
Комар вергилиев, герой,
Гробницы не имел такой!
Robert Herrick
256. Upon the death of his Sparrow.
An Elegie
Why doe not all fresh maids appeare
To work Love's Sampler onely here,
Where spring-time smiles throughout the yeare?
Are not here Rose-buds, Pinks, all flowers,
Nature begets by th'Sun and showers,
Met in one Hearce-cloth, to ore-spred
The body of the under-dead?
Phill, the late dead, the late dead Deare,
O! may no eye distill a Teare
For you once lost, who weep not here!
Had Lesbia (too-too-kind) but known
This Sparrow, she had scorn'd her own:
And for this dead which under-lies,
Wept out our heart, as well as eyes.
But endlesse Peace, sit here, and keep
My Phill, the time he has to sleep,
And thousand Virgins come and weep,
To make these flowrie Carpets show
Fresh, as their blood; and ever grow,
Till passengers shall spend their doome,
Not Virgil's Gnat had such a Tomb.Роберт Геррик
(N-29) Его короткая молитва Господу
Господь мой, на меня воззри
И пожалей, а не кори;
Увидишь, стражду я, зане
Болезни мерзкие во мне.
И множатся они – нисколь
Не утихает злая боль.
Будь милосерден! Пусть Твой взгляд
Иль перст мне язвы заживят;
А коль презрен я, словом лишь
Сполна меня Ты исцелишь.
Robert Herrick
29. His Ejaculation to God
My God! looke on me with thine eye
Of pittie, not of scrutiny;
For if thou dost, thou then shalt see
Nothing but loathsome sores in mee.
O then! for mercies sake, behold
These my irruptions manifold;
And heale me with thy looke, or touch:
But if thou wilt not deign so much,
Because I'me odious in thy sight,
Speak but the word, and cure me quite.
Роберт Геррик
(H-923) Месть
Мы мстительны, и легче воздаём
За зло, чем платим за добро добром.
Быть благодарным – тягость и мученье;
Но, как реванш, приятно нам отмщенье.
Robert Herrick
923. REVENGE
Man's disposition is for to requite
An injury, before a benefit:
Thanksgiving is a burden and a pain;
Revenge is pleasing to us, as our gain.
Роберт Геррик
(Н-771) Домовитый муж
Хозяин дома должен быть при деле:
Последним лечь и первым встать с постели.
Читал я, что он должен на заре
Всё осмотреть в полях и во дворе;
Закрыть калитки, дверь, а для забора,
Коль надо, сделать новые опоры;
Где за землёю должный есть уход,
Там щедрый урожай она даёт.
Robert Herrick
771. A Good Husband
A Master of a house, as I have read,
Must be the first man up, and last in bed.
With the sun rising he must walk his grounds;
See this, view that, and all the other bounds:
Shut every gate; mend every hedge that’s torn,
Either with old, or plant therein new thorn;
Tread o’er his glebe, but with such care, that where
He sets his foot, he leaves rich compost there.
Роберт Геррик
(Н-716) Буколика, или состязание пастухов
1. Поспорить, пастухи, не грех,
Кто здесь играет лучше всех:
Ты или я; за свой успех
Поставлю ставку без помех.
Хор. Назначим Лалагу судьёй –
Не нужен нам никто другой.
2. Готов я об заклад побиться
И ставлю гладкую телицу:
Она черна, как смоляница,
И с малых лет, считай, блудница.
Хор. И Лалага, что волоока,
Рассудит, кто в музыке дока.
1. Я против тёлочки блудливой
Бычка поставлю: похотливый,
Рога злачёные, бодливый...
Хор. Мы что-то слишком говорливы!
Давно свирели взять пора –
Узнать, чья сладостней игра.
2. Да-да, заклады все известны –
Пусть песни прозвучат прелестны.
Лал. А мне, судье, сказать уместно,
Что спор судить я буду честно.
Хор. Начнёте раньше – тот иль тот
Скорей победу обретёт.
2. Что ж, мило, и волнует кровь…
Но первый – я! Не прекословь,
А лучше сердце подготовь –
Я буду петь свою любовь.
(2-ой пастух поёт)
Хор. Он сладкозвучен, право слово, -
На дойке так мычат коровы.
1. Тебя сразит – и навсегда! –
Волшебных звуков череда;
И скажешь ты себе тогда,
Что звонче всех моя дуда.
Хор. Всё! Отдохните, непоседы! –
Достойны оба вы победы.
2. Желая приз себе забрать,
Сыграю я тебе опять:
Ты будешь вынужден признать,
Что мой тростник царю под стать.
(2-ой пастух поёт)
Хор. О, Лалага, всяк будет рад
Узнать, кто выиграл заклад.
1. Мой приз! 2. Нет мой, без лишних слов!
1. Я самый лучший из певцов;
Ставь на кон ты хоть сто коров, -
День мой. Лал. Ничья! – итог таков.
Хор. Кладите рядышком свирели –
Никто не победил на деле.
Robert Herrick
716. A Bucolic, or Discourse of Neatherds
1. Come, blitheful neatherds, let us lay
A wager who the best shall play,
Of thee or I, the roundelay
That fits the business of the day.
Chor. And Lalage the judge shall be,
To give the prize to thee, or me.
2. Content, begin, and I will bet
A heifer smooth, and black as jet,
In every part alike complete,
And wanton as a kid as yet.
Chor. And Lalage, with cow-like eyes,
Shall be disposeress of the prize.
1. Against thy heifer, I will here
Lay to thy stake a lusty steer
With gilded horns, and burnish’d clear.
Chor. Why, then, begin, and let us hear
The soft, the sweet, the mellow note
That gently purls from either’s oat.
2. The stakes are laid: let’s now apply
Each one to make his melody.
Lal. The equal umpire shall be I,
Who’ll hear, and so judge righteously.
Chor. Much time is spent in prate; begin,
And sooner play, the sooner win.
[1 Neatherd plays
2. That’s sweetly touch’d, I must confess,
Thou art a man of worthiness;
But hark how I can now express
My love unto my neatherdess.
[He sings
Chor. A sugar’d note! and sound as sweet
As kine when they at milking meet.
1. Now for to win thy heifer fair,
I’ll strike thee such a nimble air
That thou shalt say thyself ’tis rare,
And title me without compare.
Chor. Lay by a while your pipes, and rest,
Since both have here deserved best.
2. To get thy steerling, once again
I’ll play thee such another strain
That thou shalt swear my pipe does reign
Over thine oat as sovereign.
[He sings
Chor. And Lalage shall tell by this,
Whose now the prize and wager is.
1. Give me the prize. 2. The day is mine.
1. Not so; my pipe has silenc’d thine:
And hadst thou wager’d twenty kine,
They were mine own. Lal. In love combine.
Chor. And lay ye down your pipes together,
As weary, not o’ercome by either.
Роберт Геррик
(Н-473) Молитва старых жён
Крест Господень, защити
Нас в жилищах и в пути!
Охраняй нас от огня,
Что горит средь бела дня;
И от скрипов, что невмочь
Слышать нам в сырую ночь.
Дай от бесов нам покров
Вплоть до первых петухов.
Robert Herrick
473. The Old Wives’ Prayer
Holy rood, come forth and shield
Us i’ th’ city and the field:
Safely guard us, now and aye,
From the blast that burns by day;
And those sounds that us affright
In the dead of dampish night.
Drive all hurtful fiends us fro,
By the time the cocks first crow.
Роберт Геррик
(Н-382). На Бена Джонсона. Эпиграмма
Великий Джонсон умер, мир в печали:
Сандалии, котурны пыльны стали,
И слава сцены прежняя, увы,
Теперь подобье плачущей вдовы.
В театрах мерзко; позитуры скверны,
Актёры в пьесах жалки и манерны;
Кричат, краснеют, пыжатся, вспотев,
Не в силах передать словами гнев;
Огня страстей, порывов гениальных
Давно не видно в залах театральных;
Их стен и крыш не сотрясает гром
Восторженных оваций – всё в былом.
Искусство ныне потому в загоне,
Что дикое невежество на троне:
"Алхимик" твой, что лучше лучших пьес,
Освистан был толпой тупых повес.
Чёрт с ними! Светлый ум во тьме кромешной
Уснул, покуда длится век сей грешный, -
До тех благих и радостных времён,
Когда с тобой от сна восстанет он.
Robert Herrick
382. Upon M. Ben. Jonson. Epig.
After the rare arch-poet, Jonson, died,
The sock grew loathsome, and the buskin’s pride,
Together with the stage’s glory, stood
Each like a poor and pitied widowhood.
The cirque profan’d was, and all postures rack’d;
For men did strut, and stride, and stare, not act.
Then temper flew from words, and men did squeak,
Look red, and blow, and bluster, but not speak;
No holy rage or frantic fires did stir
Or flash about the spacious theatre.
No clap of hands, or shout, or praise’s proof
Did crack the play-house sides, or cleave her roof.
Artless the scene was, and that monstrous sin
Of deep and arrant ignorance came in:
Such ignorance as theirs was who once hiss’d
At thy unequall’d play, the Alchemist;
Oh, fie upon ’em! Lastly, too, all wit
In utter darkness did, and still will sit,
Sleeping the luckless age out, till that she
Her resurrection has again with thee.
Роберт Геррик
(H-291) Нет в женщинах вины
Нет в женщинах вины, когда
В их слове "нет" мы слышим "да".
В том нет вины, что говорят,
Как им наскучил их наряд.
В том нет вины, что нанесён
На их лицо вермилион,
А то, природе вопреки,
Белила портят цвет щеки.
В том нет вины, коль там и тут
Порой за умниц выдают
Себя пустышки (только вот
Надменность их наружу прёт).
В том нет вины их, что они
Под подозреньем искони,
И могут (что нам женщин клясть?)
Вдруг поскользнувшись, не упасть.
Robert Herrick
H-291. No fault in women
No fault in women to refuse
The offer, which they most wo'd chuse.
No fault in women, to confesse
How tedious they are in their dresse.
No fault in women, to lay on
The tincture of Vermillion:
And there to give the cheek a die
Of white, where nature doth deny.
No fault in women, to make show
Of largeness, when th'are nothing so:
(When true it is, the out-side swells
With inward Buckram, little else.)
No fault in women, though they be
But seldome from suspition free:
No fault in womankind, at all,
If they but slip, and never fall.
Роберт Геррик
(H-142) Видение (I)
Один сидел я над ручьём
И горько плакал, а потом,
Избыв к любви свои моленья,
Я погрузился в сновиденья.
Мне снилась девушка: она
Как кипарис была стройна,
Лицом прекрасна, и одета
Была спартанкой дева эта.
И лук с шелковой тетивой
С плеча свисал; и ветр шальной,
Заметив, как она красива,
Ей кудри развевал игриво.
Что у Дианы, ножек вид,
Коль на охоту та бежит;
Котурны коротки немало;
Узрев её бедра начало,
Преодолеть не смог я страсть
Губами к наготе припасть…
Озлившись, дева-недотрога
Взяла из мирта прут и строго
Сказала мне: "Уйди, старик!
Прочь! – для любви ты слишком дик.
Robert Herrick
142. The Vision
Sitting alone, as one forsook,
Close by a silver-shedding brook,
With hands held up to love, I wept;
And after sorrows spent I slept:
Then in a vision I did see
A glorious form appear to me:
A virgin’s face she had; her dress
Was like a sprightly Spartaness.
A silver bow, with green silk strung,
Down from her comely shoulders hung:
And as she stood, the wanton air
Dangled the ringlets of her hair.
Her legs were such Diana shows
When, tucked up, she a-hunting goes;
With buskins shortened to descry
The happy dawning of her thigh:
Which when I saw, I made access
To kiss that tempting nakedness:
But she forbade me with a wand
Of myrtle she had in her hand:
And, chiding me, said: Hence, remove,
Herrick, thou art too coarse to love.
Роберт Геррик
(N-222) Воплощение Христа
Не потому, что наша плоть чиста,
Был облик, схожий с нашим, у Христа.
Бог воплотился потому тогда,
Что в Нём у грешных нас была нужда.
Robert Herrick
222. Christs Incarnation
Christ took our Nature on Him, not that He
'Bove all things lov'd it, for the purity:
No, but He drest Him with our humane Trim,
Because our flesh stood most in need of Him.
Роберт Геррик
(N-129) Христу
Христос, бреду к Тебе без сил,
Чтоб Ты на грешника пролил
Бальзам, что даст мне исцеленье:
Ты Крест, дарующий Спасенье.
Устами припаду к Твоим
Кровавым ранам пресвятым:
Ни капли крови, я клянуся,
Не пропадёт, мой ИИСУСЕ.
Robert Herrick
129. To Christ
I crawle, I creep; my Christ, I come
To Thee, for curing Balsamum:
Thou hast, nay more, Thou art the Tree,
Affording salve of Soveraigntie.
My mouth I'le lay unto Thy wound
Bleeding, that no Blood touch the ground:
For, rather then one drop shall fall
To wast, my JESU, I'le take all.
Роберт Геррик
(Н-942) На Эрота (IV)
В истёртых туфлях и рванье
Намедни сам Эрот,
В грязи запачканный, ко мне
Пришёл, как нищеброд.
Он хлеба, мяса попросил –
Я всё, что было, дал;
Наелся он и, полный сил,
Всех благ мне пожелал.
Но не ушёл он далеко,
Вновь постучался в дверь;
Меня коснулся он легко,
И я горю теперь.
Огонь Эротом был зажжён
И в сердце мне проник,
Ведь пальцем, как стрелою, он
Пронзил меня в тот миг.
Robert Herrick
942. Upon Cupid
Love, like a Beggar, came to me
With Hose and Doublet torne:
His Shirt bedangling from his knee,
With Hat and Shooes out-worne.
He askt an almes; I gave him bread,
And meat too, for his need:
Of which, when he had fully fed,
He wished me all Good speed.
Away he went, but as he turn'd
(In faith I know not how)
He toucht me so, as that I burn,
And am tormented now.
Love's silent flames, and fires obscure
Then crept into my heart;
And though I saw no Bow, I'm sure,
His finger was the dart.
Роберт Геррик
(Н-1068) Диалог между ним и госпожой Элизабет Уилер, известной под именем Амариллис
Гер. Подруга, раз уж ты уйти
Днесь от меня готова,
Из жалости оповести,
Где свидимся мы снова.
Амарил. Росистым утром средь полей,
Что зеленью покрылись,
С корзиной примул, близ лилей
Найдёшь ты Амариллис.
Гер. Зачем пастушкой спать в шатре,
В лугах быть первой девой?
Ты жить могла бы при дворе
И зваться королевой.
Красуясь, носят девы тут
Венки, цветные банты...
Тебе же больше подойдут
В короне бриллианты.
Амарил. Вознёс ты слишком высоко
Невзрачную пастушку;
Гер. Поверь, что фрейлин ты легко
Красой затмишь, подружка.
Останься! Амарил. Я идти должна,
Целуй, пора проститься.
Вместе. Нас ждёт разлука, но она,
Не вечно будет длиться.
Robert Herrick
1068. A Dialogue betwixt himselfe and Mistresse Eliza:
Wheeler, under the name of Amarillis
Her. My dearest Love, since thou wilt go,
And leave me here behind thee;
For love or pitie let me know
The place where I may find thee.
Amaril. In country Meadowes pearl'd with Dew,
And set about with Lillies;
There filling Maunds with Cowslips, you
May find your Amarillis.
Her. What have the Meades to do with thee,
Or with thy youthfull houres?
Live thou at Court, where thou mayst be
The Queen of men, not flowers.
Let Country wenches make 'em fine
With Poesies, since 'tis fitter
For thee with richest Jemmes to shine,
And like the Starres to glitter.
Amaril. You set too high a rate upon
A Shepheardess so homely;
Her. Believe it (dearest) ther's not one
I'th' Court that's halfe so comly.
I prithee stay. (Am.) I must away,
Lets kiss first, then we'l sever.
Ambo. And though we bid adieu to day,
We shall not part for ever.
Роберт Геррик
(Н-852) Старость непригодна для любви
Стар я – девы мне сказали;
Посмотрел в своём зерцале,
Чтобы знать наверняка,
Так ли кожа негладка,
Так ли космы поредели,
Что старик я в самом деле...
Нет! До гроба, видит Бог,
Для любви не буду плох.
Robert Herrick
852. Age unfit for Love
Maidens tell me I am old;
Let me in my Glasse behold
Whether smooth or not I be,
Or if haire remaines to me.
Well, or be't or be't not so,
This for certainty I know;
Ill it fits old men to play,
When that Death bids come away.
Роберт Геррик. (H-662) Сельская жизнь, посвящается достопочтенному мистеру Эндимиону Портеру, Хранителю Покоев Его Величества
Для горожанина, понятно,
Жизнь деревенская приятна!
И будет радостней трудиться
В деревне, чем служить в столице.
Не бороздишь ты океаны,
Ища заморский перец пряный,
За тмином к берегам восточным
Не ходишь ты путём челночным;
Добыть не делаешь попытки
На западе златые слитки.
Нет, верх желаний, чтоб с овна
Состричь поболее руна,
Иль расплатиться по счетам,
Оставив долю батракам;
Гулять по пастбищам своим
И не завидовать чужим, -
Ведь важен не размер земли.
А то, что взять с неё смогли.
Когда петух в рожок всегдашний
Трубит: пора, пора на пашни,
Тогда и ты, как все селяне,
Идёшь в поля с зарёю ранней:
Земле, помимо удобренья,
Нужны и наших рук раденья.
За плугом ходит пахарь там,
Свистя медлительным волам,
А то поёт, чтоб шли бодрей,
О плуге – доле королей.
И ступит пусть твоя нога
Затем на росные луга,
Где в травах и цветах явила
Себя Божественная сила;
В дыхании коров твой нос
Здесь чует мёд цветущих лоз.
Здесь видишь своего быка –
Ещё в росе его бока;
Вот резвый молодой бычок
Вниманье тёлочек привлёк –
Играть пришёл им, видно, срок.
В укромном от волков местечке
Пасутся мирные овечки:
И все упитанны оне,
И шерстью обросли вполне.
Пастух сидит в тени под елью,
Их веселя своей свирелью.
Здесь у тебя для развлеченья
Есть вечера и воскресенья,
Когда юноты и юницы
В венках идут повеселиться,
Потанцевать, являя прыть,
И хороводы поводить.
Здесь квинтел, майский шест и твой
Любимый праздник храмовой,
Здесь карнавал весельчаков,
Здесь эль на Троицу медов.
Здесь праздник урожая ждут;
Игру "лиса-в-норе" здесь чтут.
Здесь маскарады, торжество
И кутежи на Рождество:
Здесь весело зимой и летом,
И всё недорого при этом.
По снегу, коль пирушек нет,
Идёшь, заметив зайца след;
А по весне здесь на рассвете
Заманишь жаворонка в сети;
Здесь на поляне (без обмана!)
Поймаешь знатного фазана;
В силки здесь ловят, ей-же-ей,
Птиц вороватых – не людей.
Лишь земледелец может знать,
Что жизнь в деревне – благодать!
Он сам доволен каждым днём,
И детским смехом полон дом.
Спят сладко здесь – нет страха ночи:
Сон делает её короче.
Cætera desunt * ——
Robert Herrick
662. The Country life, to the honoured M. End. Porter,
Groome of the Bed-Chamber to His Maj
Sweet Country life, to such unknown,
Whose lives are others, not their own!
But serving Courts, and Cities, be
Less happy, less enjoying thee.
Thou never Plow'st the Oceans foame
To seek, and bring rough Pepper home:
Nor to the Eastern Ind dost rove
To bring from thence the scorched Clove.
Nor, with the losse of thy lov'd rest,
Bring'st home the Ingot from the West.
No, thy Ambition's Master-piece
Flies no thought higher then a fleece:
Or how to pay thy Hinds, and cleere
All scores; and so to end the yeere:
But walk'st about thine own dear bounds,
Not envying others larger grounds:
For well thou know'st, 'tis not th'extent
Of Land makes life, but sweet content.
When now the Cock (the Plow-mans Horne)
Calls forth the lilly-wristed Morne;
Then to thy corn-fields thou dost goe,
Which though well soyl'd, yet thou dost know,
That the best compost for the Lands
Is the wise Masters Feet, and Hands.
There at the Plough thou find'st thy Teame,
With a Hind whistling there to them:
And cheer'st them up, by singing how
The Kingdoms portion is the Plow.
This done, then to th'enameld Meads
Thou go'st; and as thy foot there treads,
Thou seest a present God-like Power
Imprinted in each Herbe and Flower:
And smell'st the breath of great-ey'd Kine,
Sweet as the blossomes of the Vine.
Here thou behold'st thy large sleek Neat
Unto the Dew-laps up in meat:
And, as thou look'st, the wanton Steere,
The Heifer, Cow, and Oxe draw neere
To make a pleasing pastime there.
These seen, thou go'st to view thy flocks
Of sheep, (safe from the Wolfe and Fox)
And find'st their bellies there as full
Of short sweet grasse, as backs with wool.
And leav'st them (as they feed and fill)
A Shepherd piping on a hill.
For Sports, for Pagentrie, and Playes,
Thou hast thy Eves, and Holydayes:
On which the young men and maids meet,
To exercise their dancing feet:
Tripping the comely country round,
With Daffadils and Daisies crown'd.
Thy Wakes, thy Quintels, here thou hast,
Thy May-poles too with Garlands grac't:
Thy Morris-dance; thy Whitsun-ale;
Thy Sheering-feast, which never faile.
Thy Harvest home; thy Wassaile bowle,
That's tost up after Fox i'th' Hole.
Thy Mummeries; thy Twelfe-tide Kings
And Queenes; thy Christmas revellings:
Thy Nut-browne mirth; thy Russet wit;
And no man payes too deare for it.
To these, thou hast thy times to goe
And trace the Hare i'th' trecherous Snow:
Thy witty wiles to draw, and get
The Larke into the Trammell net:
Thou hast thy Cockrood, and thy Glade
To take the precious Phesant made:
Thy Lime-twigs, Snares, and Pit-falls then
To catch the pilfring Birds, not Men.
O happy life! if that their good
The Husbandmen but understood!
Who all the day themselves doe please,
And Younglings, with such sports as these.
And, lying down, have nought t'affright
Sweet sleep, that makes more short the night.
Cætera desunt ——
*Прочее отсутствует (лат.)
Роберт Геррик
(Н-312) Согласие, а не снедь
Не пища украшает пир,
А дух веселья, лад и мир;
Где нет их, там хотим скорей
Покончить мы с едой своей.
Горшочек мал, чуть мяса в нём;
Но если мирно за столом,Роберт Геррик
(Н-164) Даме, смеющейся над его сединой
Ужели я презрен, и Вас
Смешит, что стал я седовлас?
О, леди, знайте, близок час,
Когда сребристый иней тот
На тёмный локон Ваш падёт;
И не забудьте Вы тогда
Спросить у зеркала: куда
Исчезли, пышные на вид,
Бутоны роз среди ланит,
И что случилось с Вами, с той,
Кто всех пленяла красотой.
Ах! поздно будет прятаться от света:
Не скрыть, увы,
Что стары Вы –
Хоть плачьте, ждёт Вас это.
Robert Herrick
H-164. To a Gentlewoman objecting to him his gray haires
Am I despis'd, because you say,
And I dare sweare, that I am gray?
Know, Lady, you have but your day:
And time will come when you shall weare
Such frost and snow upon your haire:
And when (though long it comes to passe)
You question with your Looking-glasse;
And in that sincere Christall seek,
But find no Rose-bud in your cheek:
Nor any bed to give the shew
Where such a rare Carnation grew.
Ah! then too late, close in your chamber keeping,
It will be told
That you are old;
By those true teares y'are weeping.
Роберт Геррик
(Н-116) Эпитафия благонравной матроне
Почти что сорок семь годков
Я прожила… Итог таков:
Шесть сыновей и дочь на свет
Произвела – их краше нет;
Но, в браке девять лун побыв,
Скончалась дочка, не родив.
Супруг был у меня – один,
И не было других мужчин.
Robert Herrick
116. An Epitaph upon a sober Matron
With blamelesse carriage, I liv'd here,
To' th'(almost) sev'n and fortieth yeare.
Stout sons I had, and those twice three;
One onely daughter lent to me:
The which was made a happy Bride,
But thrice three Moones before she dy'd.
My modest wedlock, that was known
Contented with the bed of one.
Роберт Геррик
(Н-162) Его страдание – в страсти
Лейся, лейся, вод поток! –
Остудиться будет прок
Всем, кто в страсти изнемог.
Я уже не помню дня,
Чтоб не лился дождь ливмя –
Но, увы, не на меня.
Счастлив тот, кто жар страстей
Охлаждает средь морей
Иль у дев, что подобрей.
Есть и у меня одна:
Но она, хоть недурна,
Состраданья лишена:
Лаской мой любовный пыл
Распаляет что есть сил –
Та ещё из заводил.
Мне, друзья, любви недуг
Доставляет много мук –
Берегитесь злых подруг!
Robert Herrick
162. His Misery in a Mistress
Water, water I espy;
Come and cool ye, all who fry
In your loves; but none as I.
Though a thousand showers be
Still a-falling, yet I see
Not one drop to light on me.
Happy you who can have seas
For to quench ye, or some ease
From your kinder mistresses.
I have one, and she alone,
Of a thousand thousand known,
Dead to all compassion.
Such an one as will repeat
Both the cause and make the heat
More by provocation great.
Gentle friends, though I despair
Of my cure, do you beware
Of those girls which cruel are.
Роберт Геррик
(Н-370) Проси и процветай
Благоуханья вознеси богам –
И будет благодать твоим лугам.
И росы, что в траве блестят вокруг,
Все в мёд и в манну превратятся вдруг.
И потекут, достаток множа твой,
Елей и сливки, и вино рекой.
Молись, молись! – и вскоре мы узрим:
Твой луг сребристый станет золотым.
Robert Herrick
370. Pray and Prosper
First offer incense, then thy field and meads
Shall smile and smell the better by thy beads.
The spangling dew, dredg’d o’er the grass, shall be
Turn’d all to mell and manna there for thee.
Butter of amber, cream, and wine, and oil
Shall run, as rivers, all throughout thy soil.
Would’st thou to sincere silver turn thy mould?
Pray once, twice pray, and turn thy ground to gold.
Роберт Геррик
(Н-519) Себе (VI)
Я измлада пилигрим –
И состарился таким.
Дни растратил: чуть пожить
Мне осталось, может быть.
Всё, adieu, пора пришла
Завершить свои дела
И в тиши, вдали от гроз,
Пить вино в венке из роз.
Robert Herrick
519. On himselfe
Borne I was to meet with Age,
And to walke Life's pilgrimage.
Much I know of Time is spent,
Tell I can't, what's Resident.
Howsoever, cares, adue;
Ile have nought to say to you:
But Ile spend my comming houres,
Drinking wine, and crown'd with flowres.
Роберт Геррик
(H-696) Ничто не радует во время болезни
Поток поклонников, что тут
К руке твоей губами льнут;
И слуги, что бегут быстрей
Твоих проворных лошадей,
Пред нами скачущих, гарцуя,
Чьи серебро подков и сбруя
Сияют, а бока богато
Одеты в пурпур, жемчуг, злато;
Супруга, дети, капитал,
Ковры персидские, фиал –
Тебе все радости претят,
Когда недугом ты объят.
Robert Herrick
696. Men Mind No State in Sickness
That flow of gallants which approach
To kiss thy hand from out the coach;
That fleet of lackeys which do run
Before thy swift postillion;
Those strong-hoof’d mules which we behold
Rein’d in with purple, pearl, and gold,
And shod with silver, prove to be
The drawers of the axletree.
Thy wife, thy children, and the state
Of Persian looms and antique plate;
All these, and more, shall then afford
No joy to thee, their sickly lord.
Роберт Геррик
(Н-929) Жестокость
Подобен псу взбешённому владыка,
Что жаждет убивать по злобе дикой.
Как древо от обрезки вширь растёт,
Так власть, казня врагов, их множит счёт.
Robert Herrick
929. Cruelty
Tis but a dog-like madnesse in bad Kings,
For to delight in wounds and murderings.
As some plants prosper best by cuts and blowes;
So Kings by killing doe encrease their foes.
Роберт Геррик
(Н-134) О многооплакиваемом мистере Джоне Уорре
Какие мудрость, красноречье,
Достоинство, добросердечье
Почили с тем, кто всеми ними
Навек своё прославил имя!
Читатель, над его гробницей
Всплакни, коль быть на ней случится:
Здесь не одна – и рядом плиты
Слезами по нему покрыты.
Robert Herrick
134. Upon the Much-Lamented Mr. J. Warr
What wisdom, learning, wit or worth
Youth or sweet nature could bring forth
Rests here with him who was the fame,
The volume of himself and name.
If, reader, then, thou wilt draw near
And do an honour to thy tear,
Weep then for him for whom laments
Not one, but many monuments.
Роберт Геррик
(H-1099) На Шпора
Шпор латными доспехами звенит,
Гордясь, что у него роскошный вид;
Блестящий сей наряд все хвалят хором –
Им всякий восхищён – отнюдь не Шпором:
Богиню так народ превозносил,
А не осла, который ту носил.
Robert Herrick
1099. Upon Spur
Spur jinуgles now, and sweares by no meane oathes,
He's double honour'd, since h'as got gay cloathes:
Most like his Suite, and all commend the Trim;
And thus they praise the Sumpter; but not him:
As to the Goddesse, people did conferre
Worship, and not to' th' Asse that carried her.Роберт Геррик
(N-227) Огонь Ада
Един огонь в Аду; но в наказанье
Даётся не одно для всех страданье:
Оно всегда мучительней для тех,
Кто совершил при жизни больший грех.
Robert Herrick
227. Hell fire
One onely fire has Hell; but yet it shall,
Not after one sort, there excruciate all:
But look, how each transgressor onward went
Boldly in sin, shall feel more punishment.
Роберт Геррик
(N-137) Приветствие
Христос просил учеников Своих
В пути приветствий избегать любых –
И не было в том к людям небреженья:
Радел Он, чтобы Господу служенья
Свершались справно, и ученики
Не попадали в праздности силки.
Исполнить должно все Его заветы,
А после слать кому-либо приветы.
Robert Herrick
137. Salutation
Christ, I have read, did to His Chaplains say,
Sending them forth, Salute no man by th'way:
Not, that He taught His Ministers to be
Unsmooth, or sowre, to all civilitie;
But to instruct them, to avoid all snares
Of tardidation in the Lords Affaires.
Manners are good: but till his errand ends,
Salute we must, nor Strangers, Kin, or Friends.
Роберт Геррик
(Н-983) Его родичу мистеру Томасу Геррику, пожелавшему быть в его книге
Добро пожаловать в мой колледж, брат!
В него включён ты, давний кандидат,
И стал одним из избранных притом
В содружестве солидном и благом.
Robert Herrick
983. To his kinsman M. Tho: Herrick, who
desired to be in his Book
Welcome to this my Colledge, and though late
Tha'st got a place here (standing candidate)
It matters not, since thou art chosen one
Here of my great and good foundation.
Роберт Геррик
(Н-826) Плохим правителям плевать на пропитание подданных
Как злые божества – вольно таким
Питаться жадно жертвенным жарким,
Для слуг своих оставив только дым, -
Так многие из нынешних властей
Не прочь пожрать от пуза, посытей –
Народ же рад огрызкам от костей.
Роберт Геррик
(Н-644) О приходском старце
Как можно легче, господа,
Ступайте, коль пришли сюда,
Где старца (и весьма в летах)
Недавно захоронен прах;
Судьбой он осчастливлен тут
Последний обрести приют.
Пусть ваша скорбь невелика,
Вы всё ж оплачьте старика,
А то, как дух, неровен час,
Преследовать он будет вас.
Robert Herrick
644. Upon an Old Man: A Residentiary
Tread, sirs, as lightly as ye can
Upon the grave of this old man.
Twice forty, bating but one year
And thrice three weeks, he lived here.
Whom gentle fate translated hence
To a more happy residence.
Yet, reader, let me tell thee this,
Which from his ghost a promise is,
If here ye will some few tears shed,
He’ll never haunt ye now he’s dead.
Роберт Геррик
(Н-320) Заутреня, или Утренняя молитва
Встав утром вместе с девственной зарёй,
Сперва перекрестись, затем омой
От вселукавства сердце, а потом
Очисть от скверны руки, ризу, дом.
У алтаря колени преклони
И всей душой дым ладана вдохни.
Пусть от твоих кадильниц фимиам
Закончит всё положенное там.
Robert Herrick
320. Matins; Or, Morning Prayer
When with the virgin morning thou dost rise,
Crossing thyself, come thus to sacrifice;
First wash thy heart in innocence, then bring
Pure hands, pure habits, pure, pure everything.
Next to the altar humbly kneel, and thence
Give up thy soul in clouds of frankincense.
Thy golden censers, fill’d with odours sweet,
Shall make thy actions with their ends to meet.
Роберт Геррик
(Н-113) Против любви
Любовь во мне лишь теплится, и рад
Я буду вам, о снег! о лёд! о град!
Загасит искру капля без труда,
Но пламя быстро не уймёт вода.
В огне любви не буду жить ни дня –
Пусть лучше вечный хлад скуёт меня.
Robert Herrick
113. Against Love
When ere my heart, Love's warmth, but entertaines,
O Frost! O Snow! O Haile forbid the Banes.
One drop now deads a spark; but if the same
Once gets a force, Floods cannot quench the flame.
Rather then love, let me be ever lost;
Or let me 'gender with eternall frostРоберт Геррик
(H-576) Жизнь есть сиянье плоти
Жизнь есть сиянье плоти; выйдет срок –
Сойдёт на нет румянец губ и щёк.
Блестящ в узорах радужных глазет,
Пока не потускнеет солнца свет.
По смерти плоть теряет прежний вид,
И тьма лицо погасшее чернит.
Robert Herrick
576. Life is the Bodies Light
Life is the Bodies light; which once declining,
Those crimson clouds i'th'cheeks & lips leave shining.
Those counter-changed Tabbies in the ayre,
(The Sun once set) all of one colour are.
So, when Death comes, Fresh tinctures lose their place,
And dismall Darknesse then doth smutch the face.
Роберт Геррик
(Н-327) Его бальзамирование. Юлии
Так бальзамируй (заповедь проста):
О, Юлия, целуй меня в уста!
Иль в урну ты дыханье перелей,
Где ляжет хладный прах моих костей:
Нард, мирра и бальзам в твоём дыханье
Уберегут меня от истлеванья.
Robert Herrick
327. His embalming to Julia
For my embalming, Julia, do but this,
Give thou my lips but their supreamest kiss:
Or else trans-fuse thy breath into the chest,
Where my small reliques must for ever rest:
That breath the Balm, the myrrh, the Nard shal be,
To give an incorruption unto me.
Роберт Геррик
(H-1089) Мастеру Лоуренсу Суэтнему
Когда читаешь ты мои стихи,
Они, скажу я, очень неплохи.
И кислая строка моя течёт
Из уст твоих как самый чистый мёд.
Robert Herrick
1089. To M. Laurence Swetnaham
Read thou my Lines, my Swetnaham, if there be
A fault, tis hid, if it be voic't by thee.
Thy mouth will make the sourest numbers please;
How will it drop pure hony, speaking these?
Роберт Геррик
(Н-867) Не в лад, невпопад
Что толку поливать ей сад,
Когда весь день дожди стоят?
Вот если засуха – беда! –
Нужна растениям вода.
Пусть влагой будут налиты,
А не утоплены цветы.
Robert Herrick
867. Out of Time, Out of Tune
We blame, nay, we despise her pains
That wets her garden when it rains:
But when the drought has dried the knot,
Then let her use the wat’ring-pot.
We pray for showers, at our need,
To drench, but not to drown our seed.
Роберт Геррик
(Н-210) Его другу, о негармоничных временах
Играл я прежде – днесь висит, немая,
На иве арфа сердцу дорогая.
И пел я прежде, лиру то и дело
От сна стихами пробуждая смело.
Мог влечь я прежде (пусть и не каменья,
Что Амфион) людей посредством пенья –
Куда хотел… Теперь же, несомненно,
В себе я ощущаю перемены.
Мой друг, я в горе: арфа вдруг заглохла,
Умолк язык мой, и рука отсохла.
Robert Herrick
210. To His Friend, on the Untunable Times
Play I could once; but, gentle friend, you see
My harp hung up here on the willow tree.
Sing I could once; and bravely, too, inspire
With lusciуous numbers my melodious lyre.
Draw I could once, although not stocks or stones,
Amphion-like, men made of flesh and bones,
Whither I would; but ah! I know not how,
I feel in me this transmutation now.
Grief, my dear friend, has first my harp unstrung,
Wither’d my hand, and palsy-struck my tongue.
Роберт Геррик
(Н-97) Повиновение тиранам
За добрых королей мольбы взноси,
А злых – терпи, при всех не поноси.
Они с тебя порой семь шкур дерут? –
Так детям за грехи положен кнут.
Не след тирана трогать, будь он клят, -
Пусть боги узурпатора казнят.
Robert Herrick
97. Duty to Tyrants
Good princes must be pray'd for: for the bad
They must be borne with, and in reverence had.
Doe they first pill thee, next, pluck off thy skin?
Good children kisse the rods, that punish sin.
Touch not the Tyrant; Let the Gods alone
To strike him dead, that but usurps a Throne.
Роберт Геррик
(Н-546) Его гробовщику
Мне, умру, на камне ты
Напиши стихи просты
Слогом строгим, скуповатым:
"Честным был
и неженатым".
И цветов не нужно – рад
Зреть их в слове "неженат".
Robert Herrick
546. To his Tomb-maker
Go I must; when I am gone,
Write but this upon my Stone;
Chaste I liv'd, without a wife,
That's the Story of my life.
Strewings need none, every flower
Is in this word, Batchelour.
Роберт Геррик
(H-1013) Его ответ другу
Как я живу? Мой друг, ответ таков:
Совсем поник я и сойти готов
Под своды смерти к своему одру:
Над ними ты пройдёшь, когда умру.
Robert Herrick
1013. His Answer to a friend
You aske me what I doe, and how I live?
And (Noble friend) this answer I must give:
Drooping, I draw on to the vaults of death,
Or'e which you'l walk, when I am laid beneath.
Роберт Геррик
(N-189) Божье жилище
Бог всюду; след Величия Его
Везде, где Он являет Естество:
К нам приходя, Он волен обитать
Как Дух Святой, а то как Благодать.
Robert Herrick
189. Gods dwelling
God's said to dwell there, wheresoever He
Puts down some prints of His high Majestie:
As when to man He comes, and there doth place
His holy Spirit, or doth plant His Grace.
Роберт Геррик
(Н-1054) Антее (VII)
Больна Антея – все вокруг больны:
Поникли посреди больной весны
Тюльпаны и нарциссы, и лилеи,
И первоцветы, всех сильней болея.
А вновь придёт её здоровья час –
И вялые цветы воспрянут враз.
Robert Herrick
1054. To Anthea
Sick is Anthea, sickly is the spring,
The primrose sick, and sickly everything;
The while my dear Anthea does but droop,
The tulips, lilies, daffodils do stoop:
But when again she’s got her healthful hour,
Each bending then will rise a proper flower.
Роберт Геррик
(N-118) Путь
Когда я вижу в море чёлн
Среди огромных диких волн
И вижу, как чудесно он
Бывает всё-таки спасён, -
Я признаю, о Царь царей,
Что Ты – наш путь в пустыне сей;
Пока во тьме скитаться нам,
Ты как свеча иль искра там.
Robert Herrick
118. The way
When I a ship see on the Seas,
Cuft with those watrie savages,
And therewithall, behold, it hath
In all that way no beaten path;
Then, with a wonder, I confesse,
Thou art our way i'th wildernesse:
And while we blunder in the dark,
Thou art our candle there, or spark.
Роберт Геррик
(Н-949) Любовь – сироп
Любовь – сироп; и болен тот из нас,
Кто наслаждений жаждет всякий час,
Греша и убеждаясь многократно,
Что приторна любовь – и тем отвратна.
Robert Herrick
949. Love is a sirrup
Love is a sirrup; and who er'e we see
Sick and surcharg'd with this sacietie:
Shall by this pleasing trespasse quickly prove,
Ther's loathsomnesse e'en in the sweets of love.
Роберт Геррик
(Н-725) Добрые наставления, или совет
Когда бы ни пришла беда,
Ты будь готовым к ней всегда.
Прими оковы без печали –
В них прежде многих заключали.
Душа утешиться должна –
Пройдут плохие времена.
Не может ливень длиться вечно,
И день прояснится, конечно.
Шлёт громы Зевс, но Аполлон
Вслед арфой Музы будит сон.
Robert Herrick
725. Good precepts, or counsell
In all thy need, be thou possest
Still with a well-prepared brest:
Nor let the shackles make thee sad;
Thou canst but have, what others had.
And this for comfort thou must know,
Times that are ill wo'nt still be so.
Clouds will not ever powre down raine;
A sullen day will cleere againe.
First, peales of Thunder we must heare,
Then Lutes and Harpes shall stroke the eare.
Роберт Геррик
(Н-853) Гробокопатель, или могильщик
Для мёртвых много создал ты домов;
Когда умру, и мне в тени дубов,
Жалея иль любя, устрой приют
При храме – там, где прах мой погребут.
Robert Herrick
853. The Bed-man, or Grave-maker
Thou hast made many Houses for the Dead;
When my Lot calls me to be buried,
For Love or Pittie, prethee let there be
I'th' Church-yard, made, one Tenement for me.
Роберт Геррик
(Н-321) Вечерня
Зевесу первый стих; удачна та
Работа, что достойно начата.
Твой полдень; но должны быть для Зевеса
Вечерние и утренние мессы;
Принадлежит заутреня ему,
Вечерня тоже, судя по всему.
Robert Herrick
321. Evensong
Begin with Jove; then is the work half done,
And runs most smoothly when ’tis well begun.
Jove’s is the first and last: the morn’s his due,
The midst is thine; but Jove’s the evening too;
As sure a matins does to him belong,
So sure he lays claim to the evensong.
Роберт Геррик
(Н-617) Его собственная эпитафия
Как пилигримы в час ночной,
Устав, ложатся на покой,
Так я, окончив путь, без сил,
Здесь лёг и посох положил.
Да, молодым блуждал в миру,
Но старость привела к одру.
Robert Herrick
617. His own Epitaph
As wearied Pilgrims, once possest
Of long'd-for lodging, go to rest:
So I, now having rid my way;
Fix here my Button'd Staff e and stay.
Youth (I confess) hath me mis-led;
But Age hath brought me right to Bed.Роберт Геррик
(Н-570) Сильвии
Не собираюсь я молить опять
О днях, которых не вернуть мне вспять.
Будь, Сильвия, что кроткая святая,
За Геррика молитву воздавая.
Robert Herrick
570. To Silvia
No more my Silvia, do I mean to pray
For those good dayes that ne'r will come away.
I want beliefe; O gentle Silvia, be
The patient Saint, and send up vowes for me.
Роберт Геррик
(Н-131) Пирог
Горячим был пирог, и потому
Никто не мог притронуться к нему.
Но мигом тот пирог был охлаждён –
Фуз на него подул со всех сторон.
Что ж пробовать пирог никто не стал?
Он, оказалось, жутко провонял.
Robert Herrick
131. The Custard
For second course, last night, a Custard came
To th'board, so hot, as none co'd touch the same:
Furze, three or foure times with his cheeks did blow
Upon the Custard, and thus cooled so:
It seem'd by this time to admit the touch;
But none co'd eate it, 'cause it stunk so much.
Роберт Геррик
(Н-299) Звонарь
От шума вспыхнувших пожаров,
От насмерть жалящих ударов,
От бед, что норовят порой
Нарушить ваш ночной покой, -
Храни вас Бог, и там спасая,
Где гоблинов лютует стая.
Час отзвонил – прочь, ночи тень!
Уж скоро два… Всем добрый день!
Robert Herrick
299. The Bellman
From noise of scare-fires rest ye free,
From murders Benedicite.
From all mischances that may fright
Your pleasing slumbers in the night,
Mercy secure ye all, and keep
The goblin from ye while ye sleep.
Past one o’clock, and almost two!
My masters all, good-day to you.
Роберт Геррик
(Н-982) На Спокса
Божится Спокс: из жареной свинины
Он ест лишь уши, хвост и щековины.
Но дай ему грудинку, съест проглот
И хрящ, и с рёбер мякоть – всё умнёт.
Robert Herrick
982. Upon Spokes
Spokes when he sees a rosted Pig, he swears
Nothing he loves on't but the chaps and ears:
But carve to him the fat flanks; and he shall
Rid these, and those, and part by part eat all.
Роберт Геррик
(Н-187) Оливковая ветвь
В печали брёл я через луг,
Ища спокойствия; но вдруг
Остановился, увидав
Оливковую ветвь средь трав;
Я рассмотрел её, подняв,
И сразу понял: это знак;
Да будет так! да будет так!
И молвил, к ней уста склоня:
"Ты – предсказанье для меня".
Любовь, как сброшу бремя бед,
"Покойся с миром!" скажет вслед.
Robert Herrick
187. The Olive Branch
Sadly I walk’d within the field,
To see what comfort it would yield;
And as I went my private way
An olive branch before me lay,
And seeing it I made a stay,
And took it up and view’d it; then
Kissing the omen, said Amen;
Be, be it so, and let this be
A divination unto me;
That in short time my woes shall cease
And Love shall crown my end with peace.
Роберт Геррик
(N-236) Боль и блаженство
Бог не дарует праведникам вечных
Услад земных иль болей бесконечных:
Как день сменяет ночь, так Он им шлёт
На время то веселий, то невзгод.
Robert Herrick
236. Paine and pleasure
God suffers not His Saints, and Servants deere,
To have continuall paine, or pleasure here:
But look how night succeeds the day, so He
Gives them by turnes their grief and jollitie.
Роберт Геррик
(N-84) Господу, о своей болезни
Иль арфу я свою, невесел,
На иву навсегда повесил?
Иль гробом станет мне кровать,
А дом свой тьмою буду звать?
Иль скоро я, здоровьем нищий,
Средь мёртвых лягу на кладбище?
Дай сил, Господь! – тогда б воспрял
Цветок, что ныне слаб и вял.
Robert Herrick
84. To God, on his sicknesse
What though my Harp, and Violl be
Both hung upon the Willow-tree?
What though my bed be now my grave,
And for my house I darknesse have?
What though my healthfull dayes are fled,
And I lie numbred with the dead?
Yet I have hope, by Thy great power,
To spring; though now a wither'd flower.
Роберт Геррик
(Н-875) Электре (VI)
Пусть не поставлю крест могильный твой,
Пусть ты не окропишь мой прах слезой, -
Но пусть мы одновременно умрём.
Пусть по обоим колокол потом
Звонит, и над одной гробницей нам
Возносят вечной славы фимиам.
Robert Herrick
875. To Electra
Let not thy Tomb-stone er'e be laid by me:
Nor let my Herse, be wept upon by thee:
But let that instant when thou dy'st be known,
The minute of mine expiration.
One knell be rung for both; and let one grave
To hold us two, an endlesse honour have.
Роберт Геррик
(Н-542) Большие уделы – лишь место для наших могил
Владыка Случай и князьям:
Уделы служат племенам,
Где б жребий счастья не сулил,
Всего лишь местом для могил.
Robert Herrick
542. Large bounds do but bury us
All things o'er-ruled are here by chance:
The greatest man's inheritance,
Where'er the lucky lot doth fall,
Serves but for place of burial.
Роберт Геррик
(Н-305) На Банжа
Постится Банж, но стал худым сверх меры
И носит рвань не от избытка веры;
Иль пост юнота не прервал ни разу,
Чтоб следовать монаршему указу? –
Отнюдь; не купишь стейк с его дохода –
Вот и постится Банж в теченье года.
Robert Herrick
305. Upon Bungie
Bungie do's fast; looks pale; puts Sack-cloth on;
Not out of Conscience, or Religion:
Or that this Yonker keeps so strict a Lent,
Fearing to break the Kings Commandement:
But being poore, and knowing Flesh is deare,
He keeps not one, but many Lents i'th' yeare.
Роберт Геррик
(Н-245) Досточтимому и благородному Джорджу Вильерсу, маркизу, графу и герцогу Бекингему
Верх совершенства моего труда,
Что имя Вильерс я вписал сюда:
Сим именем почётным освящён,
Наполнен облаками славы он.
И Музу возвеличил здесь мой том,
Служанку Вашу, коей мудрость в том,
Что Ваше имя выбрала, любя,
Чтоб им, как лавром, увенчать себя.
Robert Herrick
245. To the High and Noble Prince George, Duke, Marquis, and Earl of Buckingham
Never my book’s perfection did appear
Till I had got the name of Villars here:
Now ’tis so full that when therein I look
I see a cloud of glory fills my book.
Here stand it still to dignify our Muse,
Your sober handmaid, who doth wisely choose
Your name to be a laureate wreath to her
Who doth both love and fear you, honoured sir.
Роберт Геррик
(N-248) Сонаследники
Хотя мы сонаследники с Христом,
Но всё Его наследство век при Нём.
То, что Христа наследников здесь много,
Не умаляет первородства Бога.
Robert Herrick
248. Co-Heirs
We are coheirs with Christ; nor shall His own
Heirship be less by our adoption.
The number here of heirs shall from the state
Of His great birthright nothing derogate.
Роберт Геррик
(Н-507) О себе (VII)
Путём умерших будешь унесён
Ты, как шалаш пастуший, им вдогон.
Из тьмы восстанешь ты в кругу людей,
Чей свет был в книге сохранён твоей.
Robert Herrick
507. Upon himself
Th'art hence removing, (like a Shepherds Tent)
And walk thou must the way that others went:
Fall thou must first, then rise to life with These,
Markt in thy Book for faithfull Witnesses.
Роберт Геррик
(Н-627) Его наказ Юлии в случае его смерти
Мой друг, уж близок миг, когда навек
Мои стихи и жизнь прервут свой бег.
Обрежь свой волос; и слезой обильной
Полей, печалясь, холмик мой могильный.
Как надо, все обряды соверши
В помин моей мятущейся души;
И ты к покою вечному в дороге
Тогда дождёшься от Любви подмоги.
Robert Herrick
627. His charge to Julia at his death
Dearest of thousands, now the time drawes neere,
That with my Lines, my Life must full-stop here.
Cut off thy haires; and let thy Teares be shed
Over my Turfe, when I am buried.
Then for effusions, let none wanting be,
Or other Rites that doe belong to me;
As Love shall helpe thee, when thou do'st go hence
Unto thy everlasting residence.
Роберт Геррик
(N-105) Господу, Его благой воле
Я ныне впал в нужду и в оскуденье;
Господь, Ты волен дать мне снисхожденье:
Пусть вместо овна в пламени огня
Ягнёнок будет жертвой от меня.
Клянусь, что кабы жил сейчас богато,
То возлагал бы ладан, смирну, злато
На Твой алтарь, где б услаждали глаз
И жемчуг, и рубины, и алмаз.
Robert Herrick
105. To God: His Good Will
Gold I have none, but I present my need,
O Thou, that crown’st the will, where wants the deed.
Where rams are wanting, or large bullocks’ thighs,
There a poor lamb’s a plenteous sacrifice.
Take then his vows, who, if he had it, would
Devote to Thee both incense, myrrh and gold
Upon an altar rear’d by him, and crown’d
Both with the ruby, pearl, and diamond.Роберт Геррик
(N-127) Доля бедных
Излишки – доля бедняка;
Щедра Дающего рука:
В избытке рожь, ячмень, пшеница –
Мне есть чем с бедным поделиться.
Две ризы у меня: Христу
Отдам одну – закон я чту.
Большой свой хлеб делю на два я,
Про бедняка не забывая.
Robert Herrick
127. The Poores Portion
The sup'rabundance of my store,
That is the portion of the poore:
Wheat, Barley, Rie, or Oats; what is't
But he takes tole of? all the Griest.
Two raiments have I: Christ then makes
This Law; that He and I part stakes.
Or have I two loaves; then I use
The poore to cut, and I to chuse.
Роберт Геррик
(Н-727) Припев
Губами сперва
Прижмёмся едва,
А после продолжим, смакуя;
И слившись вдвоём,
Нет, нет, не прервём
Мы нежную песнь поцелуя.
Довольны с тобой
Мы этой игрой –
Продлится она, несомненно;
Припев пусть Эрот
Сыграть призовёт –
Исполним его непременно.
Robert Herrick
727. Up Tails All
Begin with a kiss,
Go on too with this;
And thus, thus, thus let us smother
Our lips for awhile,
But let’s not beguile
Our hope of one for the other.
This play, be assur’d,
Long enough has endur’d,
Since more and more is exacted;
For Love he doth call
For his uptails all;
And that’s the part to be acted.
Роберт Геррик
(Н-893) Обряды в день Сретения
Бревно, что жгли на Рождество,
Зажги – весь день огни
Не гаснут пусть; затем его
До Рождества храни:
От углей новое бревно
Мы разожжём тогда;
И дьявол в доме, где оно,
Не причинит вреда.
Robert Herrick
893. The Ceremonies for Candlemasse day
Kindle the Christmas Brand, and then
Till Sunne-set, let it burne;
Which quencht, then lay it up agen,
Till Christmas next returne.
Part must be kept wherewith to teend
The Christmas Log next yeare;
And where 'tis safely kept, the Fiend,
Can do no mischiefe (there.)
Роберт Геррик
(Н-823) Королю, на взятие им Лестера
Твой день, великий Карл! – ты победил,
И мы сражались, не жалея сил.
В тунике белой с ветвью пальмы ныне
Твой герб венчать Виктории, богине.
Фортуны держишь руки и крыла,
Пленив её – король, тебе хвала!
Robert Herrick
823. To the King, Upon His Taking of Leicester
This day is yours, great Charles! and in this war
Your fate, and ours, alike victorious are.
In her white stole now Victory does rest
Ensphered with palm on your triumphant crest.
Fortune is now your captive; other Kings
Hold but her hands; you hold both hands and wings.
Роберт Геррик
(Н-286) О любви (II)
Слышал о любви: она
Страхов мысленных полна;
Под её, поверьте, власть
Не желаю я подпасть.
Пусть при вспышке страсти той
Встанет дыбом волос мой,
И погасит этот страх
Искры страстные в глазах.
Если то не суждено,
Остаётся мне одно:
Полюбить, иным под стать,
И в огне любви сгорать.
Robert Herrick
286. Upon Love
Love’s a thing, as I do hear,
Ever full of pensive fear;
Rather than to which I’ll fall,
Trust me, I’ll not like at all.
If to love I should intend,
Let my hair then stand an end:
And that terror likewise prove
Fatal to me in my love.
But if horror cannot slake
Flames which would an entrance make
Then the next thing I desire
Is, to love and live i’ th’ fire.
Роберт Геррик
(Н-385) На Глейсса. Эпиграмма
Том Глейсс, папист, вдруг протестантом стал –
Видать, доход его был слишком мал.
Теперь викарий Глейсс без лишних тягот
Получит целых тридцать фунтов за год.
Но если фунтов пять добавим к ним,
То вновь его в паписты обратим.
Robert Herrick
385. Upon Glasse. Epig.
Glasse, out of deepe, and out of desp'rate want,
Turn'd, from a Papist here, a Predicant.
A Vicarige at last Tom Glasse got here,
Just upon five and thirty pounds a yeare.
Adde to that thirty five, but five pounds more,
He'l turn a Papist, rancker then before.
Роберт Геррик
(Н-129) На Гласко. Эпиграмма
Теперь с зубами Гласко: рот щербатый,
Но зубы целы, хоть и желтоваты.
Всего их шесть; те, что четыре в ряд,
Бараньей костью были, говорят.
Он днём их носит, на ночь лишь снимая;
А толку в них – улыбка показная.
Robert Herrick
129. Upon Glasco. Epig.
Glasco had none, but now some teeth has got;
Which though they furred (налёт), will neither ake, or rot.
Six teeth he has, whereof twice two are known
Made of a Haft, that was a Mutton-bone.
Which not for use, but meerly for the sight,
He weares all day, and drawes those teeth at night.
Роберт Геррик
(N-244) Сошествие Бога
Нисходит Бог с Небес в земной предел
Для сотворенья только новых дел;
Так днесь Христос творит здесь Божью волю,
Которую исполнил Он дотоле.
Robert Herrick
244. Gods Descent
God is then said for to descend, when He
Doth, here on earth, some thing of novitie;
As when, in humane nature He works more
Then ever, yet, the like was done before.
Роберт Геррик
(H-860) Себе (X)
Коль не даёт Судьба мне шанса днесь,
И скоро жизнь моя прервётся здесь,
Того спасать не нужно, боги, вам,
Кто близок стал к отеческим гробам;
Бродяги, возвращаемся домой
В уютных урнах обрести покой,
Где рядом с прахом предков дорогих
Нам век лежать... Блаженна память их!
Robert Herrick
860. On himselfe
If that my Fate has now fulfill'd my yeere,
And so soone stopt my longer living here;
What was't (ye Gods!) a dying man to save,
But while he met with his Paternall grave;
Though while we living 'bout the world do roame,
We love to rest in peacefull Urnes at home,
Where we may snug, and close together lye
By the dead bones of our deare Ancestrie.
Роберт Геррик
(N-191) Господу (XII)
Господь, известно, естеством Своим
Един в трёх Лицах и неразделим:
И Бог Отец, и Дух Святой, и Сын
По сущности равны, все как один.
Отец здесь первый? То не суть Его –
Имён порядок, больше ничего.
Robert Herrick
191. To God
God's undivided, One in Persons Three;
And Three in Inconfused Unity:
Originall of Essence there is none
'Twixt God the Father, Holy Ghost, and Sonne:
And though the Father be the first of Three,
'Tis but by Order, not by Entitie.
Роберт Геррик
(N-66) Господу (VI)
Господь нам хлеб даёт сполна:
И в снедь, и впрок на семена;
Хлеб и для треб, и для пиров,
И крошки хлеба со столов...
Он лишь щепоть муки берёт,
Но так нескудно раздаёт,
Что, накормив досыта нас,
Ещё и сыплет про запас.
Robert Herrick
66. To God
God gives not only corn for need,
But likewise sup’rabundant seed;
Bread for our service, bread for show,
Meat for our meals, and fragments too:
He gives not poorly, taking some
Between the finger and the thumb;
But for our glut and for our store,
Fine flour press’d down, and running o’er.
Роберт Геррик
(N-25) Господу (I)
Со мной, как с Иоанном Богословом,
Ты поступи (се есть в Завете Новом):
Господь, за громом, наводящим страх,
Пусть гусли зазвучат в моих ушах;
Здесь я венка тернового взыскую,
А в Небесах – корону золотую;
Там дай мне день, здесь – жуткой ночи мглу;
Здесь – вретище, там – белую столу.
Robert Herrick
25. To God
Do with me, God! as Thou didst deal with John,
(Who writ that heavenly Revelation)
Let me (like him) first cracks of thunder heare;
Then let the Harps inchantments strike mine eare;
Here give me thornes; there, in thy Kingdome, set
Upon my head the golden coronet;
There give me day; but here my dreadfull night:
My sackcloth here; but there my Stole of white.
Роберт Геррик
(Н-1128) Себе (XVIII)
Труд завершён; мне миртовый венец,
О, юные, сплетите, наконец;
Мою главу венчайте, умастив, -
Приму от Муз мучения, счастлив,
Что в день, когда умру, те девять дев
Всплакнут по мне, всё чёрное надев.
Robert Herrick
1128. On Himself
The work is done: young men and maidens, set
Upon my curls the myrtle coronet
Washed with sweet ointments: thus at last I come
To suffer in the Muses’ martyrdom;
But with this comfort, if my blood be shed,
The Muses will wear blacks when I am dead.
Роберт Геррик
(Н-977) Его невестке Сюзанне Геррик
Последней удостоилась ты чести
В завете этом быть с другими вместе.
Уверен, что увижу с восхищеньем
Тебя здесь самым главным украшеньем.
Robert Herrick
977. To His Sister-In-Law, M. Susanna Herrick
The person crowns the place; your lot doth fall
Last, yet to be with these a principal.
Howe’er it fortuned; know for truth, I meant
You a fore-leader in this testament.
Роберт Геррик
(H-1002) Лорду Хоптону о его сражении в Корнуолле
Храбрейший Хоптон, восхити скорей
Нас и века победою своей.
Меч подними – и пусть в сраженье яром
Покончишь ты с врагом одним ударом.
Robert Herrick
1002. To the Lord Hopton, on his fight in Cornwall
Go on brave Hopton, to effectuate that
Which wee, and times to come, shall wonder at.
Lift up thy Sword; next, suffer it to fall,
And by that One blow set an end to all.
Роберт Геррик
(Н-74) Антее (III)
Антея, должно ль мне страдать и впредь?
(Там пишет страсть, где стыд велит неметь).
Дай поцелуй мне, лучше – два ... десятка;
Поверь, что и от сотни будет сладко;
А к этой сотне тысячу вдогон;
Из тысяч наберётся миллион.
Утроим миллион; а если мало,
Тогда давай игру начнём сначала.
Хотя не прочь смотреть её Эрот,
От нас он высших наслаждений ждёт.
Все эти поцелуи, взгляды, ласки –
Лишь ритурнель к приватной нашей маске;
Её назвал бы, но объят стыдом...
В постели расскажу тебе потом.
Robert Herrick
74. To Anthea
Ah my Anthea! Must my heart still break?
(Love makes me write, what shame forbids to speak.)
Give me a kisse, and to that kisse a score;
Then to that twenty, adde an hundred more:
A thousand to that hundred: so kisse on,
To make that thousand up a million.
Treble that million, and when that is done,
Let's kisse afresh, as when we first begun.
But yet, though Love likes well such Scenes as these,
There is an Act that will more fully please:
Kissing and glancing, soothing, all make way
But to the acting of this private Play:
Name it I would; but being blushing red,
The rest Ile speak, when we meet both in bed.Роберт Геррик
(Н-664) Его достойному другу мистеру Артуру Бартли
Когда, одетым в саван, скорбным днём
Тебя положат в склепе родовом,
Когда твой герб истлеет до того,
Что будто бы и не было его, -
Ты в прежней славе будешь сохранён
Здесь, в этой книге, средь других имён.
Robert Herrick
664. To His Worthy Friend, M. Arthur Bartly
When after many lusters thou shalt be
Wrapt up in sear-cloth with thine ancestry;
When of thy ragg’d escutcheons shall be seen
So little left, as if they ne’er had been;
Thou shalt thy name have, and thy fame’s best trust,
Here with the generation of my Just.
Роберт Геррик
(Н-209) Спасай себя сам
Рядом выше моего
Строят дом – и что с того?
Мне важнее, чтоб не хил –
Крепок мой фундамент был.
Прочен он иль не вполне –
Здесь как жребий выпал мне.
Не имеем, где, увы,
Приклонить свои главы.
Robert Herrick
209. Safety to Look to Oneself
For my neighbour I’ll not know,
Whether high he builds or no:
Only this I’ll look upon,
Firm be my foundation.
Sound or unsound, let it be!
’Tis the lot ordain’d for me.
He who to the ground does fall
Has not whence to sink at all.
Роберт Геррик
(H-301) Наисовершеннейшему джентльмену Эдварду Норгейту, хранителю печати Его Величества. Эпиграмма
Того, кто звук настроит всех верней
И кто в любых искусствах корифей,
Давно искал я; кроме Вас, другого
В одном лице мне не найти такого.
И Парки сговорились днесь и впредь
Лишь Вам, достойный, дифирамбы петь.
Robert Herrick
301. To the most accomplisht Gentleman, Master Edward Norgate, Clark of the Signet to His Majesty. Epig.
For one so rarely tun'd to fit all parts;
For one to whom espous'd are all the Arts;
Long have I sought for: but co'd never see
Them all concenter'd in one man, but Thee.
Thus, thou, that man art, whom the Fates conspir'd
To make but One (and that's thy selfe) admir'd.
Роберт Геррик
(Н-456) О себе (V)
Беги от ферм, где жить невыносимо,
И стань свободным гражданином Рима.
И городу, который всех милей,
Отдай остаток драгоценных дней.
Общаясь там с людьми, что незлобливы,
Усвой их нрав и речи переливы;
Освоившись, в кругу друзей затем
Предайся обсужденьям вечных тем;
Тебя не любят фермы, несомненно,
Но города полюбят непременно.
Robert Herrick
456. Upon Himself
Come, leave this loathed country life, and then
Grow up to be a Roman citizen.
Those mites of time, which yet remain unspent,
Waste thou in that most civil government.
Get their comportment and the gliding tongue
Of those mild men thou art to live among;
Then, being seated in that smoother sphere,
Decree thy everlasting topic there;
And to the farm-house ne’er return at all:
Though granges do not love thee, cities shall.
Роберт Геррик
(H-202) Прекрасные дни, или обманчивый рассвет
Прекрасен был рассвет: клубника рдела
Средь неба, где разлились сливки белы;
Но всё переменилось за мгновенье,
Исчезло прежним видом наслажденье.
Договорились молнии с громами
Сжечь, расколоть наш мир под небесами.
Как можно здесь чему-то верить, право,
Когда, что люди, небеса лукавы?
Robert Herrick
202. Faire dayes: or, Dawnes deceitfull
Faire was the Dawne; and but e'ne now the Skies
Shew'd like to Creame, enspir'd with Strawberries:
But on a sudden, all was chang'd and gone
That smil'd in that first-sweet complexion.
Then Thunder-claps and Lightning did conspire
To teare the world, or set it all on fire.
What trust to things below, when as we see,
As Men, the Heavens have their Hypocrisy?
Роберт Геррик
(H-920) Кунктация в коррекции
На связках розог ликторы, хоть злы,
Не торопились развязать узлы,
Дабы виновный, ощущая страх,
Раскаяться успел в своих грехах.
Robert Herrick
920. Cunctation in Correction
The Lictors bundl'd up their rods: beside,
Knit them with knots (with much adoe unty'd)
That if (unknitting) men wo'd yet repent,
They might escape the lash of punishment.
Роберт Геррик
(H-394) О человеке
Природа и искусство, как известно, -
Две части в человеке, но совместны:
Искусство без природы невозможно;
Даёт природа знанья непреложны.
Robert Herrick
394. Upon Man
Man is compos’d here of a twofold part:
The first of nature, and the next of art:
Art presupposes nature; nature she
Prepares the way for man’s docility.
Роберт Геррик
(H-338) Даме по поводу справедливой сделки
Я поклянусь собой и простынями,
Что не нарушу сделку между нами.
Коль не изменишь мне, даю зарок:
Продлим наш договор на новый срок.
Robert Herrick
338. To a Gentlewoman on just dealing
True to your self, and sheets, you'l have me swear,
You shall; if righteous dealing I find there.
Do not you fall through frailty; Ile be sure
To keep my Bond still free from forfeiture.
Роберт Геррик
(H-681) О его стихах
Не вопрошаю я других:
Откуда, где потомство их.
Своё взрастил; усыновлять
Не прочь был, но не крал, как тать.
Звенит моих стихов-монет
Законный звон – и фальши нет.
Robert Herrick
681. Upon his Verses
What off-spring other men have got,
The how, where, when, I question not.
These are the Children I have left;
Adopted some; none got by theft.
But all are toucht (like lawfull plate)
And no Verse illegitimate.
Роберт Геррик
(H-765) Счастье не знает преград
И злой, и доброй может быть Судьба,
Но мысль о счастье больше нам люба;
Оно ж летит сквозь стены торопливо,
В то время как несчастье терпеливо.
Robert Herrick
765. Felicitie knowes no Fence
Of both our Fortunes good and bad we find
Prosperitie more searching of the mind:
Felicitie flies o're the Wall and Fence,
While misery keeps in with patience.
Роберт Геррик
(H-541) Обед без веселья
Хотя обед был вовсе не уныл,
Но не было друзей – и я не пил.
Где нет веселья и друзей, чудно
Там ставить благовонья и вино.
Robert Herrick
541. Meat without mirth
Eaten I have; and though I had good cheere,
I did not sup, because no friends were there.
Where Mirth and Friends are absent when we Dine
Or Sup, there wants the Incense and the Wine.
Роберт Геррик
(Н-1005) Хорошие манеры за столом
Вот всем гостям, кто в мой приходит дом,
Хорошие манеры за столом:
Пируя, не гонитесь за другими –
Следите за желудками своими.
Robert Herrick
1005. Good manners at meat
This rule of manners I will teach my guests,
To come with their own bellies unto feasts:
Not to eat equall portions; but to rise
Farc't with the food, that may themselves suffice.
Роберт Геррик
(Н-76) Согласие
Согласье было искони
Врагом распада и резни;
И не избегнуть краха нам,
Когда весь мир трещит по швам.
Robert Herrick
76. Conformity
Conformity was ever knowne
A foe to Dissolution:
Nor can we that a ruine call,
Whose crack gives crushing unto all.
Роберт Геррик
(N-111) Небесам (II)
Откройте, ждёт
У врат Небесных тот,
Кто чует страх,
Кто грешен, весь в слезах.
Войду я, рад,
Коль мне грехи простят;
Дверь заперта? –
Протиснусь во врата.
Robert Herrick
111. To Heaven
Open thy gates
To him, who weeping waits,
And might come in,
But that held back by sin.
Let mercy be
So kind to set me free,
And I will straight
Come in, or force the gate.
Роберт Геррик
(H-614) Каковы вожди, таковы и ведомые
Ты ждёшь успеха? – справедливость в том,
Чтоб самому для всех быть образцом.
Вожди ведут дорогами земными –
К добру иль злу – народ идёт за ними.
Robert Herrick
614. Like Pattern, like People
This is the height of Justice, that to doe
Thy selfe, which thou put'st other men unto.
As great men lead; the meaner follow on,
Or to the good, or evill action.
Роберт Геррик
(H-820) Терпи то, чего не можешь исправить
Терпи! – смирись с тяжелою Судьбой:
Она жестоко учит нас порой.
И всё же добр её суровый взгляд:
Судьба, хотя и бьёт, но любит чад.
Robert Herrick
820. Suffer that thou canst not shift
Do's Fortune rend thee? Beare with thy hard Fate:
Vertuous instructions ne'r are delicate.
Say, do's she frown? still countermand her threats:
Vertue best loves those children that she beates.
Роберт Геррик
(N-255) Господу (XIV)
Господь, Ты дал для покаянья волю,
Дай сил мне чистоту блюсти подоле,
Грех отвергая – даже небольшой,
В котором я раскаялся душой.
Robert Herrick
255. To God
God, who me gives a will for to repent,
Will add a power, to keep me innocent;
That I shall ne're that trespasse recommit,
When I have done true Penance here for it.
Роберт Геррик
(H-264) Королю
О, Цезарь, если из моих стихов
Для Вас найдётся хоть один таков,
Который Вам нашепчет Аполлон,
И будет Вами стих усыновлён, -
То царствие поэзии ему
Достанется в наследство одному.
Robert Herrick
264. To the King
If when these lyrics, Caesar, you shall hear,
And that Apollo shall so touch your ear
As for to make this, that, or any one,
Number your own, by free adoption;
That verse, of all the verses here, shall be
The heir to this great realm of poetry.
Роберт Геррик
(H-265) Королеве
Вы Геба и владычица весны,
И с королём навек обручены;
В священной роще, где любой листок
Любовью полн, присядьте на часок.
В честь Вас услышьте песнь дриад лесных,
Ведь Вы сегодня королева их;
Они Вам в дар вручат свои венки,
Украсят путь, рассыпав лепестки.
Ваш трон из листьев и в лилеях весь –
Для поэтессы и принцессы здесь.
Robert Herrick
265. To the Queen
Goddess of youth, and lady of the spring,
Most fit to be the consort to a king,
Be pleas’d to rest you in this sacred grove
Beset with myrtles, whose each leaf drops love.
Many a sweet-fac’d wood-nymph here is seen,
Of which chaste order you are now the queen:
Witness their homage when they come and strew
Your walks with flowers, and give their crowns to you.
Your leafy throne, with lily-work possess,
And be both princess here and poetess.
Роберт Геррик
(H-510) Его родственнице, госпоже Пенелопе Уилер
Теперь и ты украсила мой том,
Став самой первой в обществе святом;
Пусть поздно, но святая и в короне
Ты в этом поэтическом каноне.
Robert Herrick
510. To his Kinswoman, Mrs.Penelope Wheeler
Next is your lot (Faire) to be number'd one,
Here, in my Book's Canonization:
Late you come in; but you a Saint shall be,
In Chiefe, in this Poetick Liturgie.
Роберт Геррик
(N-17) Господу: гимн, исполненный в часовне Уайтхолла в присутствии короля
Поэт. Язвлён грехом я, чуть живой,
Снаружи и внутри больной.
Поэт. Хор. Господь, найти мне поспеши
Бальзам для тела и души.
Поэт. Хоть в Галааде средства нет,
Дабы спасти меня от бед,
Поэт. Хор. Я знаю: сможешь Ты помочь
Прогнать мои болезни прочь.
Поэт. Ты смешанный с вином елей
На голову мою возлей;
Поэт. Хор. Леченье, сколько нужно, дли;
Всё претерплю! – лишь исцели.
Robert Herrick
17. To God: an Anthem, sung in the Chappell at White-Hall, before the King
Verse. My God, I’m wounded by my sin,
And sore without, and sick within.
Ver. Chor. I come to Thee, in hope to find
Salve for my body and my mind.
Verse. In Gilead though no balm be found
To ease this smart or cure this wound,
Ver. Chor. Yet, Lord, I know there is with Thee
All saving health, and help for me.
Verse. Then reach Thou forth that hand of Thine,
That pours in oil, as well as wine,
Ver. Chor. And let it work, for I’ll endure
The utmost smart, so Thou wilt cure.
Роберт Геррик
(H-511) Ещё одно о ней же (о госпоже Пенелопе Уилер)
Ты без изъянов, каждый твой извив
На вид безукоризненно красив;
О верности твоей всяк молвит лестно,
Зане как Пенелопа ты известна.
Хотя прекрасна и невинна ты,
С красой не кончен спор у чистоты.
Robert Herrick
511. Another Upon Her
First, for your shape, the curious cannot show
Any one part that’s dissonant in you:
And ‘gainst your chaste behaviour there’s no plea,
Since you are known to be Penelope.
Thus fair and clean you are, although there be
A mighty strife ‘twixt form and chastity.
Роберт Геррик
(H-100) Нет нужды, если есть необходимое
Когда есть хлеб и есть вода,
Никто не беден здесь тогда;
Хотя богат налог с прихода,
Скромна в желаниях природа.
Robert Herrick
100. No want where there's little
To Bread and Water none is poore;
And having these, what need of more?
Though much from out the Cess be spent,
Nature with little is content.
Роберт Геррик
(H-859) Его другу, мистеру Джону Джинксу
Люби меня! – днесь ты, друг Джон,
В именослов мой помещён.
Без корня и земли побег
В грехе умрёт; тебе ж навек
Доверил я, как остальным,
Здесь пребывать ростком живым.
Robert Herrick
859. To His Friend, Mr. J. Jincks
Love, love me now, because I place
Thee here among my righteous race:
The bastard slips may droop and die
Wanting both root and earth; but thy
Immortal self shall boldly trust
To live for ever with my Just.
Роберт Геррик
(Н-615) Цели
Благому к целям нет преград:
Ни гнев людской, ни волн раскат,
Ни мрачный вид тиранов злых
Перечеркнуть не смогут их;
То, что задумал наперёд, -
Всё до конца он доведёт.
Robert Herrick
615. Purposes
No wrath of Men, or rage of Seas
Can shake a just mans purposes:
No threats of Tyrants, or the Grim
Visage of them can alter him;
But what he doth at first entend,
That he holds firmly to the end.
Роберт Геррик
(H-940) Разумность в расходах
Хотя приятен ладан божествам,
Всё ж весь его сжигать не должно нам.
Даря им ладан в меру всякий раз,
Мы и себе оставим про запас.
Robert Herrick
940. A Mean in Our Means
Though frankincense the deities require,
We must not give all to the hallowed fire.
Such be our gifts, and such be our expense,
As for ourselves to leave some frankincense.
Роберт Геррик
(Н-93) Нужда убивает любовь
Тепла мне дай и сытости мне дай:
Мою любовь обилием питай!
А буду гладен, хладен и без злата, -
Вмиг разлюблю любимое когда-то.
Robert Herrick
93. Love kill'd by Lack
Let me be warme; let me be fully fed:
Luxurious Love by Wealth is nourished.
Let me be leane, and cold, and once grown poore,
I shall dislike, what once I lov'd before.
Роберт Геррик
(N-196) Грех (V)
Зло, кое мы вершим, не таково,
Чтоб не извлечь нам благо из него:
Так из грехов Алхимик Бог в потир
Вливает покаянья эликсир.
Robert Herrick
196. Sin
There is no evill that we do commit,
But hath th'extraction of some good from it:
As when we sin; God, the great Chymist, thence
Drawes out th'Elixar of true penitence.
Роберт Геррик
(H-1076) На Трэпа
Трэп раньше был игрок, теперь – прелат:
Метаморфоза та из-за деньжат.
Стань у прелата мзда невелика,
Он снова превратится в игрока.
Robert Herrick
1076. Upon Trap
Trap, of a Player turn'd a Priest now is;
Behold a suddaine Metamorphosis.
If Tythe-pigs faile, then will he shift the scean,
And, from a Priest, turne Player once again.
Роберт Геррик
(N-46) Господу (III)
Приду, приму Твой гнев священ
И стану уповать, смирен,
На милосердие Твоё.
Я дам Тебе кинжал, копьё;
Коль мало будет мне вздохнуть
О всех грехах, открою грудь:
Ты, к ней приставив остриё
Клинка, чей прям и верен путь,
Пронзи её.
Robert Herrick
46. To God
I'le come, I'le creep, (though Thou dost threat)
Humbly unto Thy Mercy-seat:
When I am there, this then I'le do,
Give Thee a dart, and Dagger too;
Next, when I have my faults confest,
Naked I'le shew a sighing brest;
Which if that can't Thy pittie wooe,
Then let Thy Justice do the rest,
And strike it through.
Роберт Геррик
(H-356) На Джудит. Эпиграмма
Сменила Джудит кожаный наряд
И манит свежим лоском всякий взгляд.
Но как была она к пороку склонной,
Так и пребудет – и преображённой.
Robert Herrick
356. Upon Judith. Epig.
Judith has cast her old-skin, and got new;
And walks fresh varnisht to the publick view.
Foule Judith was; and foule she will be known,
For all this fair Transfiguration.
Роберт Геррик
(H-112) Графу Уэстморленду
Когда навечно я уйду во тьму,
Моим стихам – потомству моему –
Поддержкой будь, храбрейший граф, и впредь
Не дай им, хилым, скоро захиреть.
Robert Herrick
112. To the Earl of Westmoreland
When my date’s done, and my grey age must die,
Nurse up, great lord, this my posterity:
Weak though it be, long may it grow and stand,
Shored up by you, brave Earl of Westmoreland.
Роберт Геррик
(H-445) Юлии – в храме
Вошли мы в храм: нас только двое здесь,
Дабы общину в нём составить днесь.
Давай молиться, встав у алтаря:
Короткие молитвы сотворя,
Увидим вскоре мы святых семью,
Заполнившую каждую скамью.
Robert Herrick
445. To Julia in the Temple
Besides us two, i’ th’ temple here’s not one
To make up now a congregation.
Let’s to the altar of perfumes then go,
And say short prayers; and when we have done so,
Then we shall see, how in a little space
Saints will come in to fill each pew and place.
Роберт Геррик
(N-125) Его Спасителю. Новогодний подарок
Мне от обрезания плоть
Прислал Ты щедро в дар;
Тебе же отдаю, Господь,
Я весь свой сердца жар.
Твой новогодний дар богат,
Мой – бедным можно счесть;
Его Ты примешь – буду рад:
Я отдал всё, что есть.
Robert Herrick
125. To his Saviour. The New yeers gift
That little prettie bleeding part
Of Foreskin send to me:
And Ile returne a bleeding Heart,
For New-yeers gift to thee.
Rich is the Jemme that thou did'st send,
Mine's faulty too, and small:
But yet this Gift Thou wilt commend,
Because I send Thee all.
Роберт Геррик
(H-251) Благовоние
Грех, Юлия, во мне – и на заре
Я жертву принесу на алтаре;
Готово всё; в огне сгорает тук;
Дыши! – лей благовоние вокруг.
Robert Herrick
251. The Perfume
To-morrow, Julia, I betimes must rise,
For some small fault, to offer sacrifice:
The Altar's ready; Fire to consume
The fat; breathe thou, and there's the rich perfume.
Роберт Геррик
(H-565) На потерю его пальца
Была в пять веток у меня рука;
Отпала ветвь, и смерть других близка:
Сперва листва, вслед – ветви… Грянет год,
Когда, упав, и дерево умрёт.
Robert Herrick
565. Upon the losse of his Finger
One of the five straight branches of my hand
Is lopt already; and the rest but stand
Expecting when to fall: which soon will be;
First dyes the Leafe, the Bough next, next the Tree.
Роберт Геррик
(H-73) О любви. Сонет
Сквозь уши иль зеницы глаз
Любовь вошла в меня сейчас,
Иль незаметно залетела,
Когда душа вселялась в тело?
Не знаю: или по частям
Во мне та гостья здесь и там,
Иль нераздельная повсюду,
Сродни душе – гадать не буду.
Но в час разлуки, убеждён,
Она из сердца выйдет вон.
Robert Herrick
73. Of Love. A Sonnet
How love came in I do not know,
Whether by the eye, or ear, or no;
Or whether with the soul it came
(At first) infused with the same;
Whether in part ’tis here or there,
Or, like the soul, whole everywhere,
This troubles me: but I as well
As any other this can tell:
That when from hence she does depart
The outlet then is from the heart.
Роберт Геррик
(H-718) Предвестие
Законников, законов несть числа –
Считай, в стране не ладятся дела;
Так и дома, где множество врачей, -
Лишь скопища болезней и скорбей.
Robert Herrick
718. A Prognostick
As many Lawes and Lawyers do expresse
Nought but a Kingdoms ill-affectednesse:
Ev'n so, those streets and houses do but show
Store of diseases, where Physitians flow.
Роберт Геррик
(H-799) На Камли, хорошего чтеца, но плохого певца. Эпиграмма
Со сцены роль читает Камли с чувством –
И всякий восхищён его искусством;
Но если Камли запоёт псалом,
То затыкают уши все кругом.
Robert Herrick
799. Upon Comely a good speaker but an ill singer, Epig.
Comely Acts well; and when he speaks his part,
He doth it with the sweetest tones of Art:
But when he sings a Psalme, ther's none can be
More curst for singing out of tune then he.
Роберт Геррик
(N-64) Почести – лишь препоны
Знаю: почести – препоны,
Даром что приятны оны;
Через них в Небесный дом
Пробиваюсь я с трудом.
Путь расчистится – тогда я
Полечу к воротам Рая.
Robert Herrick
64. Honours are hindrances
Give me Honours: what are these,
But the pleasing hindrances?
Stiles, and stops, and stayes, that come
In the way 'twixt me, and home:
Cleer the walk, and then shall I
To my heaven lesse run, then flie.
Роберт Геррик
(H-1123) Парнас
Закончив труд нелёгкий свой,
Средь пиерид найди покой.
И если люди не хотят,
Чтоб звался ты "лауреат",
То лавры здесь наверняка
Тебе вручат – и на века.
Robert Herrick
The mount of the Muses
After thy labour take thine ease,
Here with the sweet Pierides.
But if so be that men will not
Give thee the Laurell Crowne for lot;
Be yet assur'd, thou shalt have one
Not subject to corruption.
Роберт Геррик
(H-758) Принцы и фавориты
Сейчас довольны принц и фаворит:
Один даёт, другой – берёт и чтит;
Их связь сойдёт на нет наверняка,
Коль оскудеет щедрая рука.
Robert Herrick
758. Princes and Favourites
Princes and Fav'rites are most deere, while they
By giving and receiving hold the play:
But the Relation then of both growes poor,
When These can aske, and Kings can give no more.
Роберт Геррик
(N-239) Бедняку – его доля
Зачем счастливцу, кто богат,
Расшитый золотом наряд?
Бедняк (одежда – сплошь заплаты)
Кричит: его – излишки злата!
Robert Herrick
239. The poore mans part
Tell me rich man, for what intent
Thou load'st with gold thy vestiment?
When as the poore crie out, to us
Belongs all gold superfluous.
Роберт Геррик
(N-181) Свечи
Мы на могилах зажигаем свечи,
Затем что, уходящие далече,
Не гаснут души – не таков удел их;
Но им, бродившим здесь в одеждах белых,
Жить в вечном свете и в иных пределах.
Robert Herrick
181. Tapers
Those tapers which we set upon the grave
In fun’ral pomp, but this importance have:
That souls departed are not put out quite;
But as they walked here in their vestures white,
So live in heaven in everlasting light.
Роберт Геррик
(H-998) Терпение требуется и королям
Король, отставь топор, когда целим
Преступник и терпением твоим.
Robert Herrick
998. Patience in Princes
Kings must not use the Axe for each offence:
Princes cure some faults by their patience.
Роберт Геррик
(H-899) Его книге (IX)
До выхода в печать едва ли
Тебя хоть малость замечали;
А ныне всем доступна ты
В бесстыдном свете наготы.
Я меньше о тебе радею,
Смирившись с дерзостью твоею.
Иди, являй своё гольё!
И вот напутствие моё:
Той, что одной любови мало,
Прелюбодейкой быть пристало.
Robert Herrick
899. To his Book
Before the Press scarce one co'd Sea
A little-peeping-part of thee:
But since th'art Printed, thou dost call
To shew thy nakedness to all.
My care for thee is now the less;
(Having resign'd thy shamefac'tness:)
Go with thy Faults and Fates; yet stay
And take this sentence, then away;
Whom one belov'd will not suffice,
She'l runne to all adulteries.
Роберт Геррик. (H-1114) На Ласка
В Девоне Ласк, ушедший в мир иной,
Завёрнут был в платок свой шерстяной.
Зачем? С его богатством он, поверьте,
Не мог расстаться даже после смерти.
Robert Herrick
1114. Upon Luske
In Den'-shire Kerzie Lusk (when he was dead)
Wo'd shrouded be, and therewith buried.
When his Assignes askt him the reason why?
He said, because he got his wealth thereby.
Роберт Геррик
(H-508) Лелей надежду на лучшее – и сбудется, или погожая погода после ненастья
На солнце облако нашло,
И хмурится небес чело?
Гляди с надеждою во взоре –
Сиянье возродится вскоре,
И на лазурный небосвод
Улыбкой радуга взойдёт.
Robert Herrick
508. Hope well and Have well: or, Faire after Foule weather
What though the Heaven be lowering now,
And look with a contracted brow?
We shall discover, by and by,
A Repurgation of the Skie:
And when those clouds away are driven,
Then will appeare a cheerfull Heaven.
Роберт Геррик
(H-604) Его молитва Бену Джонсону
Когда, до строф охоч,
Пишу, рифмуя,
В том, Бен святой, помочь
Тебя молю я.
Тобою вдохновлён,
Стихи, робея,
Коленопреклонён,
Вручу тебе я.
Тебе зажгу свечу;
Твоё, Бен, имя
Я в свой псалтирь включу
В ряд со святыми.
Robert Herrick
604. His Prayer to Ben Jonson
When I a verse shall make,
Know I have pray’d thee,
For old religion’s sake,
Saint Ben, to aid me.
Make the way smooth for me,
When I, thy Herrick,
Honouring thee, on my knee
Offer my lyric.
Candles I’ll give to thee,
And a new altar,
And thou, Saint Ben, shall be
Writ in my Psalter.
Роберт Геррик
(N-43) Крик петуха
Ночной звонарь, в срок вознеси свой крик,
Предать Христа не дав мне ни на миг.
Пропев, ты средь греха остановил
Апостола Петра; и, будь так мил,
Не дай мне согрешить, дабы потом
Я не рыдал, обременён грехом.
Robert Herrick
43.
Cock-crow
Bell-man of Night, if I about shall go
For to denie my Master, do thou crow.
Thou stop'st S. Peter in the midst
of sin;
Stay me, by crowing, ere I do begin;
Better it is, premonish'd, for to shun
A sin, then fall to weeping when 'tis done.
Роберт Геррик
(H-350) О её милостыне
На нищих глянь, стоящих тут, -
Твой хлеб те страждущие ждут:
Одной облаткою своей
Насытишь тысячи людей.
Robert Herrick
350. Upon her Almes
See how the poore do waiting stand,
For the expansion of thy hand.
A wafer Dol'd by thee, will swell
Thousands to feed by miracle.
Роберт Геррик
(H-158) Добродетель чувствительна к страданию
Благой столь мудр, что справится с бедой,
Но чувствует он боль, как всяк иной:
Хотя ему всё по плечу, но гнёт
И тем, кто благ, знать о себе даёт.
Robert Herrick
158. Vertue is sensible of suffering
Though a wise man all pressures can sustaine;
His virtue still is sensible of paine:
Large shoulders though he has, and well can beare,
He feeles when Packs do pinch him; and the where.
Роберт Геррик
(H-101) Игра барли-брейк*, или последние в аду
Остались мы в аду последней парой;
Здесь не грозят темницей или карой;
И если целоваться – страшный грех,
Не прочь мы в ад попасть и раньше всех.
Robert Herrick
101. Barley-Break; Or, Last in Hell
We two are last in hell; what may we fear
To be tormented or kept pris’ners here?
Alas! if kissing be of plagues the worst,
We’ll wish in hell we had been last and first.
*Барли-брейк – старинная английская деревенская игра. В неё играли три пары, каждая из которых состояла из мужчины и женщины, которые были размещены в трёх домах, т.е. на трёх участках земли, прилегающих друг к другу. Пара, занимающая средний дом, называемый адом или темницей, взявшись за руки, пыталась поймать двух других. Если одного из них настигали, он и его товарищ приговаривались к аду. Из этой игры появилось выражение "последняя пара в аду".
Роберт Геррик
(H-995) Не желай больше того, что можешь потратить
По жизни лучше налегке идти –
Зачем нам бремя лишнее в пути?
Robert Herrick
995. Not to covet much where little is the charge
Why should we covet much, whenas we know
W'ave more to bear our charge than way to go?
Роберт Геррик
(H-658) Себе (IX)
Ни в песнях, ни в стихах не буду впредь
О рыцарях, о милых дамах петь;
Не буду петь про ливни, снег, мороз,
Про рощи, родники, венки из роз;
Не буду я писать иль петь, как нас
Эрот дурачит средь своих проказ;
Не буду петь ни траурный канон,
Ни панихиды после похорон.
Robert Herrick
658. On himselfe
Ile sing no more, nor will I longer write
Of that sweet Lady, or that gallant Knight:
Ile sing no more of Frosts, Snowes, Dews and Showers;
No more of Groves, Meades, Springs, and wreaths of Flowers:
Ile write no more, nor will I tell or sing
Of Cupid, and his wittie coozning:
Ile sing no more of death, or shall the grave
No more my Dirges and my Trentalls have.
Роберт Геррик
(H-592) Себе (VIII)
Жить музою своею будешь ты,
Других ждёт смерть среди земной тщеты;
Монархии падут; но, нет сомненья,
Пребудут вечно здесь твои владенья.
Robert Herrick
592. On himselfe
Live by thy Muse thou shalt; when others die
Leaving no fame to long Posterity:
When Monarchies trans-shifted are, and gone;
Here shall endure thy vast Dominion.
Роберт Геррик
(H-154) Его заверение Перилле
Знай: полночь с полднем встретиться должны,
Леса – быть враз мертвы и зелены;
Должны сливаться в сладостной игре
Огонь с водою на одном одре;
Зима, а с ней и лето заодно,
Явить под снегом зревшее зерно;
Песок – покинуть море, травы – луг;
Вновь обратиться в хаос всё вокруг, -
Чтоб я нарушил клятву иль с тобой
Навек расстался, сердцу дорогой.
Robert Herrick
154. His Protestation to Perilla
Noone-day and Midnight shall at once be seene:
Trees, at one time, shall be both sere and greene:
Fire and water shall together lye
In one-self-sweet-conspiring sympathie:
Summer and Winter shall at one time show
Ripe eares of corne, and up to th'eares in snow:
Seas shall be sandlesse; Fields devoid of grasse;
Shapelesse the world (as when all Chaos was)
Before, my deare Perilla, I will be
False to my vow, or fall away from thee.
Роберт Геррик
(Н-994) Скромные смелее
Известно, самый смелый в битвах тот,
Кто в мирной жизни скромником слывёт.
Robert Herrick
994. More modest, more manly
'Tis still observ'd those men most valiant are,
That are most modest ere they come to war.
Роберт Геррик
(H-143) Люби меня слегка, люби меня долго
Ты сильно не люби! Скажу я больше:
Люби меня слегка, зато подольше.
Пусть "медленно, но верно"! Вспыхнув, страсть
Иль гаснет, иль грозит совсем пропасть.
Robert Herrick
143. Love me little, love me long
You say, to me-wards your affection's strong;
Pray love me little, so you love me long.
Slowly goes farre: The meane is best: Desire
Grown violent, do's either die, or tire.
Роберт Геррик
(N-259) Божий гнев
Бог не гневлив, но мы, однако, мним,
Что гневен Он, подобно нам самим;
Бог, молвят, льёт Свой гнев с Его высот;
Но гнев не в Нём, а только в нас живёт.
Robert Herrick
259. Gods Anger
God can't be wrathfull; but we may conclude,
Wrathfull He may be, by similitude:
God's wrathfull said to be, when He doth do
That without wrath, which wrath doth force us to.
Роберт Геррик
(H-990) Правила для наших поступков
Должны быть рамки правил – и поуже;
Нам дай свободу – станем только хуже.
Robert Herrick
990. Rules for our reach
Men must have Bounds how farre to walke; for we
Are made farre worse, by lawless liberty.
Роберт Геррик
(N-124) Господу, в лихие времена
От вора-лиходея Бог
До сей поры меня берёг;
А даже и случиться худу,
Я Богу благодарен буду.
Живя безбедно, чтил Его –
И не взропщу, лишась всего.
Robert Herrick
124. To God, in time of plundering
Rapine has yet tooke nought from me;
But if it please my God, I be
Brought at the last to th'utmost bit,
God make me мне still for it.
I have been gratefull for my store:
Let me say grace when there's no more.
Роберт Геррик
(N-39) Его мольба
Коль я дойду до скудости такой,
Что буду по домам ходить с сумой,
Дай сил, Господь, Тебя мне в бедстве том
Всем сердцем чтить – не только языком.
Тот лжив, кто христарадничать готов,
Не почитая Дателя даров.
Robert Herrick
39. His Petition
If warre, or want shall make me grow so poore,
As for to beg my bread from doore to doore;
Lord! let me never act that beggars part,
Who hath thee in his mouth, not in his heart.
He who asks almes in that so sacred Name,
Without due reverence, playes the cheaters game.
Роберт Геррик
(H-306) Себе (IV)
Усталый, здесь я отдохну;
Расстанусь, отходя ко сну,
Со шляпой, посохом, крестом,
Плащом, верёвкой… В этот дом
Как раз с закатом дня прийти
Мне повезло в конце пути
(Спасибо Богу и друзьям!),
Где я могу, назло врагам,
От них гоненья переждать,
Имея крышу и кровать;
Всем честь воздам я утром тут –
Платить мне нечем за приют.
Меж тем прогнать нечистых прочь
Должно распятье вам помочь –
Чтоб не пугались в эту ночь.
Robert Herrick
306. On Himself
Here down my wearied limbs I’ll lay;
My pilgrim’s staff, my weed of gray,
My palmer’s hat, my scallop’s shel
My cross, my cord, and all, farewell.
For having now my journey done,
Just at the setting of the sun,
Here I have found a chamber fit,
God and good friends be thanked for it,
Where if I can a lodger be,
A little while from tramplers free,
At my up-rising next I shall,
If not requite, yet thank ye all.
Meanwhile, the holy-rood hence fright
The fouler fiend and evil sprite
From scaring you or yours this night.
Роберт Геррик
(Н-405) Его книге (V)
Прими благословенье от меня:
Ни пряностей, ни рыбы, ни огня
Не бойся, но, ведомая судьбой,
Иди тебе начертанной тропой.
Не думай, что теперь орут о том,
Как пёрнул шорник перед королём,
Как заплясался до смерти монах,
А Робин Раш, малыш, соврал, ах-ах!
О Томе Чипперфильде и о Нэд –
От пряничной служанки ей привет;
О скачущих сардине и тунце
Со сбродом Тима Транделла в конце
(Наиздавал дерьма он – не стихов) –
Все сгинут! Но скончание веков
Тебе, да-да, увидеть суждено:
В прах будет всё (и ты) обращено.
Тот жаден жить, кто хочет быть живым,
Когда весь мир здесь гибнет вместе с ним.
Robert Herrick
405. To his Booke
Have I not blest thee? Then go forth, nor fear
Or spice, or fish, or fire, or close-stools here.
But with thy fair fates leading thee, go on
With thy most white predestination.
Nor think these ages that do hoarsely sing
The farting tanner and familiar king,
The dancing friar, tatter'd in the bush;
Those monstrous lies of little Robin Rush,
Tom Chipperfeild, and pretty lisping Ned,
That doted on a maid of gingerbread;
The flying pilchard and the frisking dace,
With all the rabble of Tim Trundell's race
(Bred from the dunghills and adulterous rhymes),
Shall live, and thou not superlast all times
No, no; thy stars have destin'd thee to see
The whole world die and turn to dust with thee.
He's greedy of his life who will not fall
Whenas a public ruin bears down all.
Роберт Геррик
(H-1057) Кто могущественней, тот милосердней
Тот явит милосердье, кто силён, -
Притом что и убить вас властен он.
Robert Herrick
1057. The more mighty, the more merciful
Who may do most, does least: the bravest will
Show mercy there, where they have power to kill.
Роберт Геррик
(H-989) Позаботься о защите
Не легче удержать тот вражий град,
Который был с трудом великим взят.
Robert Herrick
989. Care a good keeper
Care keepes the Conquest; 'tis no lesse renowne,
To keepe a Citie, then to winne a Towne.
Роберт Геррик
(H-1125) Его книге (XI)
В путь, хотя и с опозданьем,
За удачей и признаньем!
Книга, пусть в твоей судьбе
Друг случится, что тебе
Даст приют, когда навеки
Смерть мои закроет веки.
А иначе, так и знай,
Ждёт огонь тебя. Прощай.
Robert Herrick
1125. To His Book
Go thou forth, my book, though late:
Yet be timely fortunate.
It may chance good luck may send
Thee a kinsman, or a friend,
That may harbour thee, when I
With my fates neglected lie.
If thou know’st not where to dwell,
See, the fire’s by: farewell.
Роберт Геррик
(H-738) Женщинам, чтобы прятали их зубы, если они гнилые или жёлтые
Не открывайте ваши рты –
Пусть мнится, что они чисты:
У тех из вас, чей рот открыт,
Гнилых зубов нам явлен вид.
Robert Herrick
738. To Women, to Hide Their Teeth If They Be Rotten or Rusty
Close keep your lips, if that you mean
To be accounted inside clean:
For if you cleave them we shall see
There in your teeth much leprosy.
Роберт Геррик
(H-593) О деве
Мы, коль здесь останки бренны
И душа её блаженна
Не вольны соединиться,
Прах святой храним в гробнице.
Robert Herrick
593. UPON A MAID
Hence a blessed soul is fled,
Leaving here the body dead;
Which since here they can't combine,
For the saint we'll keep the shrine.
Роберт Геррик
(H-834) На Тома Блинкса. Эпиграмма
К своим прыщам Том полон пиетета:
Не папулы, мол, - Пимплеиды это.
И шутит, пьян, что ночью прыщ любой
Как искра освещает путь домой.
Robert Herrick
834. Upon Blinks. Epig.
Tom Blinks his Nose is full of wheales, and these
Tom calls not pimples, but Pimpleides:
Sometimes (in mirth) he sayes each whelk's a sparke
(When drunke with Beere) to light him home, i'th' dark.
Роберт Геррик
(Н-426) Гимн сэру Клипсби Крю
То не Эрот
Пронзил стрелой,
Не ворог злой,
Что смерть несёт,
Воткнул мне в сердце дрот, -
Но ты, кто стал
Мне другом, - Крю,
Ты жизнь мою
Навек забрал –
Сражён я наповал.
Твоя вина
Не очернит
(Пусть я забыт)
Те письмена,
Где славны имена.
Расстались мы;
Не в радость снедь,
И ларам впредь
(Грустят, немы)
Чьи веселить умы?
Хоть жить года
В разлуке нам,
Крю не предам
Я никогда,
Любя его всегда.
Robert Herrick
426. A Hymn to Sir Clipseby Crew
'Twas not Lov's Dart;
Or any blow
Of want, or foe,
Did wound my heart
With an eternal smart:
But only you,
My sometimes known
Companion,
(My dearest Crew,)
That me unkindly slew.
May your fault dye,
And have no name
In Books of fame;
Or let it lye
Forgotten now, as I.
We parted are,
And now no more,
As heretofore,
By jocund Larr,
Shall be familiar.
But though we Sever
My Crew shall see,
That I will be
Here faithless never;
But love my Clipseby ever.
Роберт Геррик
(N-231) Вечные одеяния
Кто любит нищих и увечных,
Достоин одеяний вечных,
Чей шёлк не повредят нисколь
Ни время, ни парша, ни моль.
Robert Herrick
231. Cloaths for Continuance
Those Garments lasting evermore,
Are works of mercy to the poore,
Which neither Tettar, Time, or Moth
Shall fray that silke, or fret this cloth.
Роберт Геррик
(H-72) Его невестке, госпоже Элизабет Геррик
Как всем почившим, над тобой сперва
Я панихиды прочитал слова;
О том, как я люблю тебя, потом
Расскажет скорбь, войдя в твой вечный дом.
Robert Herrick
72. Upon his Sister-in-Law, Mistresse Elizab: Herrick
First, for Effusions due unto the dead,
My solemne Vowes have here accomplished:
Next, how I love thee, that my griefe must tell,
Wherein thou liv'st for ever. Deare farewell.
Роберт Геррик
(H-778) Гимн Музам
Вам, девять дев, почтенье:
Дарует вам прозренья
Источник вдохновенья.
Мне лестно ежеденно
Пред вами на колено
Вставать и окрыленно,
Наученному вами,
Священными стихами
Петь гимны вам часами.
Пока вы мной хвалёны,
На мне ваш лавр короной –
И вечно он зелёный.
Robert Herrick
778. A Hymn to the Muses
Honour to you who sit
Near to the well of wit,
And drink your fill of it.
Glory and worship be
To you, sweet maids, thrice three,
Who still inspire me,
And teach me how to sing
Unto the lyric string
My measures ravishing.
Then while I sing your praise,
My priesthood crown with bays
Green, to the end of days.
Роберт Геррик
(H-620) Сэру Клипсби Крю (II)
Стейк пожарь мне на огне,
Дай усы смочить в вине –
Плоть и кровь согрей во мне.
Никогда ни глад, ни хлад
Не рождали рифмы в лад;
Но вином твой стол богат.
Дай мне сака, рыцарь мой! –
Чашу выпив, я, хмельной,
Стану как пророк земной.
Если же хорош мой стих
В строфах чистых иль срамных –
Сэр, ты вдохновитель их.
Robert Herrick
620. To Sir Clipseby Crew
Give me wine, and give me meat,
To create in me a heat,
That my pulses high may beat.
Cold and hunger never yet
Could a noble verse beget;
But your bowls with sack replete.
Give me these, my knight, and try
In a minute’s space how I
Can run mad and prophesy.
Then, if any piece prove new
And rare, I’ll say, my dearest Crew,
It was full inspired by you.
Роберт Геррик
(H-489) Сэру Клипсби Крю (I)
Я в деревне чуть пожил –
И утратил прежний пыл;
Здесь, к большому сожаленью,
Не вернуть мне вдохновенья.
Если выведу пером
Стих иль два – и то с трудом;
И от вин не видно прока –
Не ложатся в рифму строки.
Всё ж, хоть Музы я лишён,
Сэр, прими земной поклон
За твои (всегда без счёта)
Бесконечные щедроты, -
Прозой, радуясь дарам,
Благодарность я воздам.
Robert Herrick
489. To Sir Clipseby Crew
Since to the country first I came
I have lost my former flame:
And, methinks, I not inherit,
As I did, my ravish’d spirit.
If I write a verse or two,
’Tis with very much ado;
In regard I want that wine
Which should conjure up a line.
Yet, though now of Muse bereft,
I have still the manners left
For to thank you, noble sir,
For those gifts you do confer
Upon him who only can
Be in prose a grateful man.
Роберт Геррик
(H-490) О себе (VI)
Никогда, поверьте вы,
Ни девицы, ни вдовы,
Ни жены (даю зарок!)
Полюбить бы я не смог.
Никогда ни той, что мил,
Ни всем прочим я не льстил;
Не тянулся к их устам –
Маслом роз не пахло там.
Никогда я из-за них
Слёз не лил средь грёз ночных;
Мог я (не в пример другим)
С дамой быть невозмутим.
Никогда я, как монах,
Плоть не усмирял в скитах;
Не молился, наконец,
Об идущих под венец.
Но, что воздух, я всегда
Жил свободно, господа,
Безраздельно одному
Сердцу верен своему.
Robert Herrick
490. Upon himselfe
I could never love indeed;
Never see mine own heart bleed:
Never crucify my life;
Or for Widow, Maid, or Wife.
I could never seek to please
One, or many Mistresses:
Never like their lips, to swear
Oil of Roses still smelt there.
I could never break my sleep,
Fold mine Arms, sob, sigh, or weep:
Never beg, or humbly woo
With oaths, and lies, (as others do.)
I could never walk alone;
Put a shirt of sackcloth on:
Never keep a fast, or pray
For good luck in love (that day.)
But have hitherto lived free,
As the air that circles me:
And kept credit with my heart,
Neither broke i'th whole, or part.
Роберт Геррик
(H-228) Даме с приятным голосом
Пока, петь не начав, сидишь немой,
Ты плоть и кровь от женщины земной.
Но если льётся голос твой чудесный,
Ты в это время херувим небесный.
Robert Herrick
228. Upon a Gentlewoman with a sweet Voice
So long you did not sing, or touch your Lute,
We knew 'twas Flesh and Blood, that there sate mute.
But when your Playing, and your Voice came in,
'Twas no more you then, but a Cherubin.
Роберт Геррик
(Н-133) Глаза
Создай мне, мудрый мастер, небо,
Где сферы бы вращались, где бы
Сияли звёзды и кометы,
И волны льющегося света.
Создай мне солнце, колесницу,
Что в Верхнем Зодиаке мчится,
И зон природных череду,
И все периоды в году.
Создай закат и ночь, а вслед
Яви мне радостный рассвет,
В восторги девы разодет.
Пусть плачут облака дождём,
И вновь прояснится потом…
Я, глядя на твоё творенье,
Застыну в полном изумленье:
Ах! что есть эти небеса,
Как не Коринны очеса?
Robert Herrick
THE EYE
Make me a heaven, and make me there
Many a less and greater sphere:
Make me the straight and oblique lines,
The motions, lations, and the signs.
Make me a chariot and a sun,
And let them through the zodiac run;
Next place me zones and tropics there,
With all the seasons of the year.
Make me a sunset and a night,
And then present the morning's light
Cloth'd in her chamlets of delight.
To these make clouds to pour down rain,
With weather foul, then fair again.
And when, wise artist, that thou hast
With all that can be this heaven grac't,
Ah! what is then this curious sky
But only my Corinna's eye?
Роберт Геррик
(N-44) Праведнику всё во спасение
Благоволит иль нет Фортуна днесь –
Всё во спасенье праведнику здесь;
Борец он или слабому под стать –
Всегда в нём благость будет прирастать.
Robert Herrick
44. All things run well for the Righteous
Adverse and prosperous Fortunes both work on
Here, for the righteous mans salvation:
Be he oppos'd, or be he not withstood,
All serve to th'Augmentation of his good.
Роберт Геррик
(N-204) Ещё одно (о крови Авеля)
Кровь Авеля была вельми
Почтенна в древности людьми;
И если кто-то клялся ею,
То клятвы не было вернее.
Robert Herrick
204. Another
The bloud of Abel was a thing
Of such a rev'rend reckoning,
As that the old World thought it fit,
Especially to sweare by it.
Роберт Геррик
(N-27) Божье Провидение
Здесь искупили б мы грехи, тогда
Какая в Судном дне была б нужда?
Бог, не карая грешников, сомненье
Здесь породил бы в Божье Провиденье.
Robert Herrick
27. Gods Providence
If all transgressions here should have their pay,
What need there then be of a reckning day:
If God should punish no sin, here, of men,
His Providence who would not question then?
Роберт Геррик
(H-1012) Старая болезнь – долгое лечение
На месте старых язв зудит короста;
Грехов скопленье искупить непросто.
Robert Herrick
1012. Great Maladies, long Medicines
To an old soare a long cure must goe on;
Great faults require great satisfaction.
Роберт Геррик
(Н-874) Гимн Купидону
Ты волен покорять,
С наядами играть;
Тебе Венера – мать;
Коль стану о любви
Молить, - себя яви,
Меня благослови.
Так научи засим,
Чтоб я, неотразим,
Стал девами любим.
Дай избежать обид,
И пусть моих ланит
Не тронет жгучий стыд.
И до скончанья дней
Средь жертвенных огней
Внимай хвале моей.
Robert Herrick
874. A HYMN TO CUPID
Thou, thou that bear'st the sway,
With whom the sea-nymphs play;
And Venus, every way:
When I embrace thy knee,
And make short pray'rs to thee,
In love then prosper me.
This day I go to woo;
Instruct me how to do
This work thou put'st me to.
From shame my face keep free;
From scorn I beg of thee,
Love, to deliver me:
So shall I sing thy praise,
And to thee altars raise,
Unto the end of days.
Роберт Геррик
(H-84) Его Музе (II)
Когда бы мною ты была крещённой
И именем крестильным наречённой,
Тебе Невестой зваться б довелось,
Стыдливой Музой или Музой роз:
Твои стихи так чисты, непорочны,
Что и Катон хвалил бы их построчно.
Robert Herrick
84. To His Muse
Were I to give thee baptism, I would choose
To christen thee, the bride, the bashful Muse,
Or Muse of roses: since that name does fit
Best with those virgin-verses thou hast writ:
Which are so clean, so chaste, as none may fear
Cato the censor, should he scan each here.
Роберт Геррик
(H-176) Музыке
Ты слух ласкай мне, магией маня –
Взволнуй до слёз мелодией меня.
Затем на страстной лире струны тронь –
Зажги во мне неистовства огонь.
И вновь введи в чистейших звуков храм
И успокой, как миро и бальзам.
Robert Herrick
176. To Music
Begin to charm, and, as thou strok’st mine ears
With thy enchantment, melt me into tears.
Then let thy active hand scud o’er thy lyre,
And make my spirits frantic with the fire.
That done, sink down into a silvery strain,
And make me smooth as balm and oil again.
Роберт Геррик
(H-739) В похвалу женщин
Зевс, разрази меня твой гром,
Коль женщин жёг я злым словцом;
Нет лучше их, богинь земных,
Средь всех созданий остальных.
Robert Herrick
739. In praise of women
O Jupiter, sho'd I speake ill
Of woman-kind, first die I will;
Since that I know, 'mong all the rest
Of creatures, woman is the best.
Роберт Геррик
(N-233) Душа
Вдруг сбившейся с пути душой
Овладевает непокой:
Ей век, утратив искру Божью,
Блуждать в ночи по бездорожью.
Robert Herrick
233. The Soul
When once the soul has lost her way,
O then how restless does she stray!
And having not her God for light,
How does she err in endless night!
Роберт Геррик
(H-71) Добродетель не сокрушить. К другу
Теперь ты ходишь на "Арго" в походы,
Не опасаясь волн и непогоды;
Того не устрашают бурны воды,
Кто верен добродетели своей:
Преодолеет он, как Одиссей,
Любые штормы посреди морей.
Robert Herrick
71. No Shipwreck of Virtue. To a Friend
Thou sail’st with others in this Argus here;
Nor wreck or bulging thou hast cause to fear;
But trust to this, my noble passenger;
Who swims with virtue, he shall still be sure
(Ulysses-like) all tempests to endure,
And ‘midst a thousand gulfs to be secure.
Роберт Геррик
(H-835) На Адама Смака. Эпиграмма
Что ковырять в зубах Адаму Смаку,
Как будто бы он мяса съел кусмяку?
На ужин он имел (держу пари!)
Протухший сыр и хлеб с гнильцой внутри.
Robert Herrick
835. Upon Adam Peapes. Epig.
Peapes he do's strut, and pick his Teeth, as if
His jawes had tir'd on some large Chine of Beefe.
But nothing so; The Dinner Adam had,
Was cheese full ripe with Teares, with Bread as sad.
Роберт Геррик
(H-193) Лилея в хрустальной вазе
Улыбка розы вам милее,
Когда батист на ней
Прозрачный, потончей;
В хрустальной вазе вам лилея
Прекрасней, чем когда
Она росла под небесами,
Заботливо тогда
Лелеемая вами.
И сливок цвет обыкновенен,
Коль землянику в них
Не положить в пустых;
А в смеси вид их несравненен:
Ежель, те сливки взбив,
Придать оттенок им весёлый, -
Он более красив,
Чем белый цвет их голый.
Янтарь под водяным потоком
Нежней ласкает взгляд,
Чем ежели он в ряд
Разложен будет перед оком;
На солнце камень тот
Теряет яркость многократно:
В сравненье с ним нейдёт
Свет янтаря, понятно.
В стеклянной чаше сливы красны
Иль виноград горой
От оболочки той
Гораздо более прекрасны,
Чем если бы они
Не в чаше – просто так лежали,
Гордясь, что в знойны дни,
Созрев, желанны стали.
Лилея, роза, сливки, сливы,
Что радуют наш глаз,
Верней прельщают нас
В покрове тоненьком, красивы,
Чем если бы их свет
Был явлен ими в полном блеске
(Когда прикрытья нет),
Будя в нас чувств бурлески.
Лилея, что в хрустальной вазе,
Преподнесёт урок
(Пусть вам пойдёт он впрок),
Как соблюсти, во всяком разе,
Пределы наготы:
Её не яркими мазками
Класть нужно на холсты,
Но мягкими тонами.
Хотя, как лебеди, вы белы,
Хотя у вас в крови
Склонить мужчин к любви,
Но в миг, когда шелка вдоль тела
Струят, и полускрыт
В туманно-белой пелерине
Ваш горделивый вид, -
Сильней огонь в мужчине.
Robert Herrick
THE LILY IN A CRYSTAL
You have beheld a smiling rose
When virgins' hands have drawn
O'er it a cobweb-lawn;
And here you see this lily shows,
Tomb'd in a crystal stone,
More fair in this transparent case
Than when it grew alone
And had but single grace.
You see how cream but naked is
Nor dances in the eye
Without a strawberry,
Or some fine tincture like to this,
Which draws the sight thereto,
More by that wantoning with it
Than when the paler hue
No mixture did admit.
You see how amber through the streams
More gently strokes the sight
With some conceal'd delight,
Than when he darts his radiant beams
Into the boundless air;
Where either too much light his worth
Doth all at once impair,
Or set it little forth.
Put purple grapes or cherries in
To glass, and they will send
More beauty to commend
Them from that clean and subtle skin
Than if they naked stood,
And had no other pride at all
But their own flesh and blood
And tinctures natural.
Thus lily, rose, grape, cherry, cream,
And strawberry do stir
More love when they transfer
A weak, a soft, a broken beam,
Than if they should discover
At full their proper excellence;
Without some scene cast over
To juggle with the sense.
Thus let this crystal'd lily be
A rule how far to teach
Your nakedness must reach;
And that no further than we see
Those glaring colours laid
By art's wise hand, but to this end
They should obey a shade,
Lest they too far extend.
So though you're white as swan or snow,
And have the power to move
A world of men to love,
Yet when your lawns and silks shall flow,
And that white cloud divide
Into a doubtful twilight, then,
Then will your hidden pride
Raise greater fires in men.
Роберт Геррик
(Н-520) Фаворит Фортуны
Фортуна баловать вольна,
Но всем недодаёт она;
Её любимец (даже он!)
Удачей в чём-то обделён.
Robert Herrick
520. Fortune favours
Fortune did never favour one
Fully, without exception;
Though free she be, ther's something yet
Still wanting to her Favourite.
Роберт Геррик
(H-680) Настойчивость
Коль начал труд, бросать его не след:
Окажется не нов – беды в том нет.
Robert Herrick
680. Perseverance
Hast thou begun an act? ne're then give o're:
No man despaires to do what's done before.
Роберт Геррик
(Н-915) О себе (VIII)
Пылал я, но в единый миг
Вдруг холод в сердце мне проник.
Казалось странным, как мой пыл
Так неожиданно остыл;
Но понял я в один из дней:
То крайности любви моей,
Что может и поддать огня,
И хладом остудить меня.
Robert Herrick
915. UPON HIMSELF
I lately fri'd, but now behold
I freeze as fast, and shake for cold.
And in good faith I'd thought it strange
T' have found in me this sudden change;
But that I understood by dreams
These only were but Love's extremes;
Who fires with hope the lover's heart,
And starves with cold the self-same part.
Роберт Геррик
(H-579) Влюблённый доволен всем
Моя метресса мне приятна:
Стройна иль телом необъятна,
Прекрасна иль дурна собой –
Она приятна мне любой.
Пусть молчалива, пусть болтлива –
Во всём любовь моя красива.
"Да" или "нет" пусть скажет мне –
Всему я буду рад вполне.
Robert Herrick
579. Love lightly pleased
Let faire or foule my Mistresse be,
Or low, or tall, she pleaseth me:
Or let her walk, or stand, or sit,
The posture hers, I'm pleas'd with it.
Or let her tongue be still, or stir,
Gracefull is ev'ry thing from her.
Or let her Grant, or else Deny,
My Love will fit each Historie.
Роберт Геррик
(N-190) Дева Мария (II)
Мария, став обителью Христа,
Являлась Божьим Домом, чьи врата,
Лишь только наш Господь вошёл туда,
Закрылись (как читал я) навсегда.
Robert Herrick
190. The Virgin Mary
The Virgin Marie was (as I have read)
The House of God, by Christ inhabited;
Into the which He enter'd: but, the Doore
Once shut, was never to be open'd more.
Роберт Геррик
(Н-819) Преображение
Когда уйду в свой вечный дом,
В одежде вечной буду в нём
С тобою, Юлия, вдвоём.
Пока ты здесь, со всех сторон
Нетленным светом освещён
Твой облик; но взойдя на трон
В подземном царствии теней,
Ты станешь ярче и светлей, -
Так чуден блеск твоих лучей!
Robert Herrick
THE TRANSFIGURATION
Immortal clothing I put on
So soon as, Julia, I am gone
To mine eternal mansion.
Thou, thou art here, to human sight
Clothed all with incorrupted light;
But yet how more admir'dly bright
Wilt thou appear, when thou art set
In thy refulgent thronelet,
That shin'st thus in thy counterfeit!
Роберт Геррик
(H-660) Мому
Кто, до конца прочтя мой том,
Увидит лишь худое в нём, -
Клянусь я музою любой! –
Тот будет проклят им и мной.
Robert Herrick
660. To Momus
Who read'st this Book that I have writ,
And can'st not mend, but carpe at it:
By all the muses! thou shalt be
Anathema to it, and me.
Роберт Геррик
(H-822) На Нодса
Всё лето Нодс, ничуть не уставая,
Творит мольбы о тучном урожае.
Что ж о пшенице Нодсу печься так,
Чьё поле со ступню, амбар – с башмак?
Robert Herrick
822. Upon Nodes
Where ever Nodes do's in the Summer come,
He prayes his Harvest may be well brought home.
What store of Corn has carefull Nodes, thinke you,
Whose Field his foot is, and whose Barn his shooe?
Роберт Геррик
(H-832) На Стива. Эпиграмма
У Стива кличка – Зоофит.
За что? Как луг, дождём полит,
Тучнеет пышно, так от пива
Всё больше вширь разносит Стива.
Robert Herrick
832. Upon Punchin. Epig.
Give me a reason why men call
Punchin a dry plant-animall.
Because as Plants by water grow,
Punchin by Beere and Ale, spreads so.
Роберт Геррик
(Н-868) Его книге (VIII)
Таких ты обходи окольно,
Кто всем и всеми недовольны,
Чьи рожи кислы от стихов,
От их благочестивых строф.
Robert Herrick
868. To his Booke
Take mine advise, and go not neere
Those faces (sower as Vineger.)
For these, and Nobler numbers can
Ne'r please the supercillious man.
Роберт Геррик
(H-591) Головная боль
Лежу весь день –
Не снять мигрень
В постели;
Сафо, мой друг,
Убей недуг –
Дай зелий.
Но исподволь
И в сердце боль
Как бедство
Растёт; врачуй:
Твой поцелуй –
Вот средство.
Robert Herrick
591. The Head-ake
My head doth ake,
O Sappho! take
Thy fillit,
And bind the paine;
Or bring some bane
To kill it.
But lesse that part,
Then my poore heart,
Now is sick:
One kisse from thee
Will counsell be,
And Physick.
Роберт Геррик
(Н-603) Его книге (VI)
Не бойся, книга, сдвинутых бровей
И метки оставляющих ногтей.
По мненью Муз, кто добр, с добром прочтёт,
А злится кто – знать, верно понял тот.
Robert Herrick
603. To his Booke
Be bold my Booke, nor be abasht, or feare
The cutting Thumb-naile, or the Brow severe.
But by the Muses sweare, all here is good,
If but well read; or ill read, understood.
Роберт Геррик
(Н-789) Его дорогой валентине, госпоже Маргарет Фоконбридж
Теперь тебе, жемчужине, сверкая,
Сиять в короне вечной, дорогая!
Она с тобою ярче заблистала –
Под стать короне Ариадны стала.
Всегда гори в ней лучшим самоцветом,
Иль мне и ей дай тем зажечься светом.
Robert Herrick
789. TO HIS DEAR VALENTINE, MISTRESS MARGARET FALCONBRIDGE
Now is your turn, my dearest, to be set
A gem in this eternal coronet:
'Twas rich before, but since your name is down
It sparkles now like Ariadne's crown.
Blaze by this sphere for ever: or this do,
Let me and it shine evermore by you.
Роберт Геррик
(H-1064) Ещё один (оберег - 3)
Вымой руки, встав с зарёй,
И глаза промой водой.
Вслед разбрызгай влагу эту
За крыльцом, где больше света, -
Ибо блеск её, как щит,
Дом от бесов защитит.
Robert Herrick
1064. Another
In the morning when ye rise
Wash your hands, and cleanse your eyes.
Next be sure ye have a care,
To disperse the water farre.
For as farre as that doth light,
So farre keepes the evill Spright.
Роберт Геррик
(Н-587) Отворот, или как отвадить любовь
Если в шкурке агнца жабу –
На мгновение хотя бы –
К парню прицепить, то он
Позабудет, что влюблён.
Robert Herrick
587. A charme, or an allay for Love
If so be a Toad be laid
In a Sheeps-skin newly flaid,
And that ty'd to man 'twil sever
Him and his affections ever.
Роберт Геррик
(Н-375) Прелестнейшей госпоже Анне Соум, ныне леди Абди
О, ароматы те вдохни,
Что дивным пряностям сродни;
Так пахнут у гвоздик цветки
Иль роз душистых лепестки;
Так пахнут вина с погребков,
Экстракт жасмина для духов;
Так пахнет улей в дни, когда
Идёт медовая страда,
И в доме, если пчеловод
Принёс в тяжёлых сотах мёд;
Так пахнет арка из ветвей
С цветами яркими на ней;
Коль зацветёт миндальный сад –
Богаче станет аромат;
Так пахнет брошь из янтаря,
Благоухание даря, -
Но надо сильно потереть
Ту брошку, чтоб её нагреть.
Вина вишнёвого букет,
Малины дух ему вослед;
Под маслом примулы сладка,
Духмяна пенка молока;
А пряность запечённых груш?
И, если мало, обнаружь
Свой благовония пример…
Но сладостен, как помандер,
Лишь леди аромат живой –
И ею он любим, и мной.
Robert Herrick
TO THE MOST FAIR AND LOVELY ,MISTRESS
ANNE SOAME, NOW LADY ABDIE
O smell those odours that do rise
From out the wealthy spiceries;
So smells the flower of blooming clove,
Or roses smother'd in the stove;
So smells the air of spiced wine,
Or essences of jessamine;
So smells the breath about the hives
When well the work of honey thrives,
And all the busy factors come
Laden with wax and honey home;
So smell those neat and woven bowers
All over-arch'd with orange flowers,
And almond blossoms that do mix
To make rich these aromatics;
So smell those bracelets and those bands
Of amber chaf'd between the hands,
When thus enkindled they transpire
A noble perfume from the fire.
The wine of cherries, and to these
The cooling breath of respasses;
The smell of morning's milk and cream,
Butter of cowslips mix'd with them;
Of roasted warden or bak'd pear,
These are not to be reckon'd here,
Whenas the meanest part of her,
Smells like the maiden pomander.
Thus sweet she smells, or what can be
More lik'd by her or lov'd by me.
Роберт Геррик
(Н-611) Его музе (III)
Не докучая Чарльзу молодому,
То место лишь прочти ему из тома,
Где Геррик, раз от музы принц далёк,
Молил, чтоб возлюбить того он смог,
Кто в пасторали, полон вдохновенья,
Пел принца Чарльза звёздное рожденье.
Robert Herrick
611. TO HIS MUSE
Go woo young Charles no more to look
Than but to read this in my book:
How Herrick begs, if that he can-
Not like the muse, to love the man,
Who by the shepherds sung, long since,
The star-led birth of Charles the Prince.
Роберт Геррик
(Н-976) Перенне (III)
Напишу я литию;
Сделай всё, как я молю.
Панихиду отпоют.
А монашек жду с весной –
Пусть украсят холмик мой.
Robert Herrick
976. To Perenna (III)
I a dirge will pen to thee;
Thou a trentall make for me:
That the monks and friars together,
Here may sing the rest of either:
Next, I'm sure, the nuns will have
Candlemas to grace the grave.
Роберт Геррик
(Н-974) Юлии (VII)
Юлия, обряды наши
Так начнём: себя из чаши
Окропив святой водою,
К алтарю пройдём с тобою,
Рук свершим мы омовенья.
Днесь я буду Rex Sacrorum,
Ты – владычицей и Quorum.
Robert Herrick
974. To Julia (VII)
Holy waters hither bring
For the sacred sprinkling:
Baptise me and thee, and so
Let us to the altar go,
And, ere we our rites commence,
Wash our hands in innocence.
Then I'll be the Rex Sacrorum,
Thou the Queen of Peace and Quorum.
Роберт Геррик
(Н-585) Нет везения в любви
Увиваюсь день-деньской
И за этой, и за той –
Нет мне счастья ни с какой.
Невезеньям несть числа;
Той, что мне бы подошла,
Так судьба и не дала.
Отлюбил я – решено:
Бедным будешь всё равно,
Если быть им суждено.
Robert Herrick
NO LUCK IN LOVE
I do love I know not what,
Sometimes this and sometimes that;
All conditions I aim at.
But, as luckless, I have yet
Many shrewd disasters met
To gain her whom I would get.
Therefore now I'll love no more
As I've doted heretofore:
He who must be, shall be poor.
Роберт Геррик
(H-1069) Юлии (VIII)
Можешь, Юлия, помочь
Дьявола прогнать мне прочь? –
Вслух читай иль пой псалмы.
Вместе омовенье мы
Совершить должны с тобой
Освящённою водой;
А молитвы сотворим –
В бегство беса обратим.
Robert Herrick
1069. To Julia
Help me, Julia, for to pray,
Mattens sing, or Mattens say:
This I know, the Fiend will fly
Far away, if thou beest by.
Bring the Holy-water hither;
Let us wash, and pray together:
When our Beads are thus united,
Then the Foe will fly affrighted.
Роберт Геррик
(H-803) Сафо (II)
Лучше одному, ей-ей,
Жить в снегах среди полей,
Где свирепствует борей,
Чем позволить, что сразит
И надежд меня лишит
Твой, Сафо, холодный вид.
Robert Herrick
803. To Sapho
Sapho, I will chuse to go
Where the Northern Winds do blow
Endlesse Ice, and endlesse Snow:
Rather then I once wo'd see,
But a Winters face in thee,
To benumme my hopes and me.
Роберт Геррик
(Н-731) На Пола. Эпиграмма
Дают ли руки Пола ну хоть что-то?
Хлеб? мясо? деньги? – нет, лишь капли пота.
Полезней этих рук перчаток пара
Каменотёса или солевара.
Robert Herrick
731.Upon Paul. Epigr.
Pauls hands do give, what give they bread or meat,
Or money? no, but onely deaw and sweat.
As stones and salt gloves use to give, even so
Pauls hands do give, nought else for ought we know.
Роберт Геррик
(Н-993) Анакреонтика (II)
Лжив, лют
Здесь люд;
Запер дверь я:
Где ложь,
Грабёж, -
Нет доверья.
Стал сед
Средь бед
И несчастий;
Бог весть,
Как снесть
Мне напасти?
Но всё ж,
Хоть схож
С горемыкой,
Я рад
Зреть ад,
Поелику
За ним,
Дурным,
Вне сомненья,
Придёт
Черёд
Облегченью:
Кто был
Бескрыл,
Как в гробнице,
Живой,
Душой
Возродится.
Robert Herrick
993. Anacreontic (II)
I must
Not trust
Here to any;
Bereav'd,
Deceiv'd
By so many:
As one
Undone
By my losses;
Comply
Will I
With my crosses.
Yet still
I will
Not be grieving;
Since thence
And hence
Comes relieving.
But this
Sweet is
In our mourning;
Times bad
And sad
Are a turning:
And he
Whom we
See dejected;
Next day
Wee may
See erected.
Роберт Геррик
(Н-651) Сильвии (II)
Чистой крестишь ты рукой –
Оттого стою, святой;
Но смиришься, покрестив, -
Стану вновь я нечестив.
Robert Herrick
651. To Silvia
I am holy, while I stand
Circum-crost by thy pure hand:
But when that is gone; Again,
I, as others, am Prophane.
Роберт Геррик
(H-602) Труды без толку
Длиною в жизнь мой день в трудах,
Ночь близко – всё я на бобах;
Закрою лавочку свою –
Работы больше нет. Адью.
Robert Herrick
602. Paines without profit
A long-lifes-day I've taken paines
For very little, or no gaines:
The Ev'ning's come; here now Ile stop,
And work no more; but shut up Shop.
Роберт Геррик
(H-1116) На Раша
Раш, кожу туфель повредить боясь,
Не ходит в них ни в хлад, ни в зной, ни в грязь;
С чрезмерной бережливостью такою
Всегда он бос: и летом, и зимою.
Robert Herrick
1116. Upon Rush
Rush saves his shooes, in wet and snowie wether;
And feares in summer to weare out the lether:
This is strong thrift that warie Rush doth use
Summer and Winter still to save his shooes.
Роберт Геррик
(Н-850) Застенчивая невеста
О, когда же, наконец,
В храм придёшь ты под венец?
Мы продлили б ожиданье,
Но твердят про опозданье
Нам часы; чрезмерный стыд
Удовольствию вредит.
Ляг поспи, раз не готова –
Светлый день наступит снова.
Словом вождь остановил,
То и ты своей волшбою
Управлять вольна луною:
Чтоб явить свой стыд с зарёю.
Robert Herrick
850. The delaying Bride
Why so slowly do you move
To the centre of your love?
On your niceness though we wait,
Yet the hours say 'tis late:
Coyness takes us, to a measure;
But o'eracted deads the pleasure.
Go to bed, and care not when
Cheerful day shall spring again.
One brave captain did command,
By his word, the sun to stand:
One short charm, if you but say,
Will enforce the moon to stay,
Till you warn her hence, away,
T' have your blushes seen by day.
Роберт Геррик
(Н-551) Путь в толпе
Однажды в Чипсайде в день лорда-мэра
Боб сквозь толпу не мог пробраться к скверу.
Но только Боб вздохнул – и весь народ
Немедля расступился, дав проход.
Клялись: был это пук из зада Бобби,
А нет, - его высокопреподобье.
Robert Herrick
551. Way in a crowd
Once on a Lord-Mayors day, in Cheapside, when
Skulls could not well pass through that scum of men.
For quick dispatch, Sculls made no longer stay,
Then but to breath, and every one gave way:
For as he breath'd, the People swore from thence
A Fart flew out, or a Sir-reverence.
Роберт Геррик
(H-218) Стихи – моё наследие
Не оставлю (молвлю сразу)
Злата, серебра, алмаза
Я ни в дар, ни для показа;
Но отдам любой свой стих
Из сокровищниц своих
Для потомков дорогих.
Пусть моих стихотворений
Зазвенят, сверкая, пенни
Как наследье поколений.
Robert Herrick
218. Lyrick for Legacies
Gold I've none, for use or show,
Neither Silver to bestow
At my death; but thus much know,
That each Lyrick here shall be
Of my love a Legacie,
Left to all posterity.
Gentle friends, then doe but please,
To accept such coynes as these;
As my last Remembrances.
Роберт Геррик
(H-647) Primitiae* – родителям
Своим умением годами
Родители делились с нами;
Как ларам, им почти за честь
В дар первые плоды поднесть.
* primitiae (лат.) – первые плоды.
Robert Herrick
647. The Primitiae to Parents
Our Household-gods our Parents be;
And manners good requires, that we
The first-Fruits give to them, who gave
Us hands to get what here we have.
Роберт Геррик
(Н-909) Медовые соты
От найденных медовых сот
Вкушай лишь часть, хоть сладок мёд:
В большом количестве вкушён,
Становится отвратным он.
Коль меру знаешь, мёд любя,
Он будет манной для тебя.
Robert Herrick
The Hony-combe
If thou hast found an honie-combe,
Eate thou not all, but taste on some:
For if thou eat'st it to excess;
That sweetness turnes to Loathsomness.
Taste it to Temper; then 'twill be
Marrow, and Manna unto thee.
Роберт Геррик
(Н-962) Ultimus Heroum, или образованнейшему и достопочтенному Генри, маркизу Дорчестеру
Случилось как-то раз во время оно:
Народ в театре увидал Катона
И, чтя его, спектакль не досмотрел –
Встав, каждый словно бы окаменел.
Так и стихи, что создал я, пиит,
Один твой взгляд, коль взглянешь, поразит.
Robert Herrick
962. Ultimus Heroum: or, to the Most Learned, and to the Right Honourable, Henry, Marquis of Dorchester
And as time past when Cato the severe
Enter'd the circumspacious theatre,
In reverence of his person everyone
Stood as he had been turn'd from flesh to stone;
E'en so my numbers will astonished be
If but looked on; struck dead, if scann'd by thee.
Роберт Геррик
(H-963) Его Музе. Ещё одно – тому же
Скажи тому, кто храбр: его персты,
Когда б не страх, поцеловала б ты;
Когда б не сжёг тебя смертельный стыд,
Застенчивую – если пожурит.
Robert Herrick
963. To His Muse; Another to the Same
Tell that brave man, fain thou would’st have access
To kiss his hands, but that for fearfulness;
Or else because th’art like a modest bride,
Ready to blush to death, should he but chide.
Роберт Геррик
(Н-837) Госпоже Эми Поттер
Люблю! О поцелуе молит взор
Того, кто ваш поэт и ухажёр.
Природой предначертано любить:
Даруя – вам, а мне – являя прыть.
Вам льстит любовь поэта? Если "да",
Вы станете пунцовы от стыда.
Вздыхаю лишь... Немым, что крокодил,
Становится вдруг тот, кто полюбил.
Различно волшебство любовных чар:
Язык подобен льду, а в сердце – жар.
Robert Herrick
837. To Mistress Amie Potter
Ay me! I love; give him your hand to kiss
Who both your wooer and your poet is.
Nature has precompos'd us both to love:
Your part's to grant; my scene must be to move.
Dear, can you like, and liking love your poet?
If you say "Aye," blush-guiltiness will show it.
Mine eyes must woo you, though I sigh the while:
True love is tongueless as a crocodile.
And you may find in love these different parts--
Wooers have tongues of ice, but burning hearts.
Роберт Геррик
(Н-984) Буколика между Лаконом и Тирсис
Лакон. Поцелую раз-другой –
Ты, пастушка, мне открой:
Что случилось вдруг с тобой?
Почему грустишь одна,
В думы вся погружена? –
Даже дудка не слышна.
Не молчи, скажи хоть слово!
Иль болеют чем коровы,
Иль сама ты нездорова?
Тирсис. Нет, иная здесь причина;
Я в отчаянии стыну,
Извела меня кручина –
Льются слёзы через край.
Лакон. Отложу свирель, - вещай!
Тирсис. Потеряла я бычка;
Смерть коров не столь горька,
Хоть лишает молока.
У бычка глаза большие,
Лоб широк, бока крутые,
И ярма не знала выя,
Вся украшена венками,
Ленточками да шнурками,
И душистыми шарами;
От рогов и до копыт
Чист он был, всегда помыт,
Гладок – безупречный вид;
Он в лугах бродить любил,
Резв, как обезьянка, был,
И, что агнец, добр и мил,
Мухи не обидел он...
Плачу я, прости, Лакон,
И в груди не молкнет стон.
Ночью бешеною псиной
Был укушен он, безвинный, -
Свет померк с его кончиной.
Лакон. Да, смерть скора!
Тирсис. Но мне пора:
Погребенье до заката;
Все девицы и ребята,
Скорбью по бычку объяты.
Будь здоров, Лакон! Адью!
Лакон. Тирсис, ты прощай! Скорблю;
Вслед цветов туда пришлю.
Robert Herrick
984. A Bucolick betwixt Two: Lacon and Thyrsis
Lacon. For a kiss or two, confess,
What doth cause this pensiveness,
Thou most lovely neat-herdess?
Why so lonely on the hill?
Why thy pipe by thee so still,
That erewhile was heard so shrill?
Tell me, do thy kine now fail
To full fill the milking-pail?
Say, what is't that thou dost ail?
Thyr. None of these; but out, alas!
A mischance is come to pass,
And I'll tell thee what it was:
See, mine eyes are weeping-ripe.
Lacon. Tell, and I'll lay down my pipe.
Thyr. I have lost my lovely steer,
That to me was far more dear
Than these kine which I milk here:
Broad of forehead, large of eye,
Party-colour'd like a pie;
Smooth in each limb as a die;
Clear of hoof, and clear of horn:
Sharply pointed as a thorn,
With a neck by yoke unworn;
From the which hung down by strings,
Balls of cowslips, daisy rings,
Interplac'd with ribbonings:
Faultless every way for shape;
Not a straw could him escape;
Ever gamesome as an ape,
But yet harmless as a sheep.
Pardon, Lacon, if I weep;
Tears will spring where woes are deep.
Now, ay me! ay me! Last night
Came a mad dog and did bite,
Aye, and kill'd my dear delight.
Lacon. Alack, for grief!
Thyr. But I'll be brief.
Hence I must, for time doth call
Me, and my sad playmates all,
To his ev'ning funeral.
Live long, Lacon, so adieu!
Lacon. Mournful maid, farewell to you;
Earth afford ye flowers to strew.
Роберт Геррик
(Н-885) В защиту женщин
Хоть много женщин и плохих,
Хороших столько же средь них:
На Клитемнестре зла венец;
Алкеста в браке – образец.
Медею наградим хулой,
Но Пенелопу – похвалой.
Лаиса – стыд и срам гетер;
Лукреция – для дев пример.
Так, джентльмены, через дам
Добро и зло открыты нам.
Robert Herrick
A DEFENCE OF WOMEN
Naught are all women: I say no,
Since for one bad, one good I know:
For Clytemnestra most unkind,
Loving Alcestis there we find:
For one Medea that was bad,
A good Penelope was had:
For wanton Lais, then we have,
Chaste Lucrece, or a wife as grave:
And thus through womankind we see
A good and bad. Sirs, credit me.
Роберт Геррик
(H-794) Поэзия прославляет поэта на века
Здесь я бы смертным сном почил,
Как все, забыт среди могил,
Но жребий мой не столь уныл:
Жить строфы вечные мне тут
И тридцать тысяч лет дадут –
Пока не грянет Страшный Суд.
Robert Herrick
794. Poetry Perpetuates the Poet
Here I myself might likewise die,
And utterly forgotten lie,
But that eternal poetry
Repullulation gives me here
Unto the thirtieth thousand year,
When all now dead shall reappear.
Роберт Геррик
(H-518) На Магота, частого посетителя харчевен
Магот в харчевнях и поесть горазд,
И потрепаться любит, языкаст.
И постное, и жирное, и сдобу
Он жадно запихнёт в свою утробу;
И больше бы сожрал в теченье дня,
Не будь ему помехой болтовня.
Robert Herrick
518. Upon Magot a frequenter of Ordinaries
Magot frequents those houses of good-cheere,
Talkes most, eates most, of all the Feeders there.
He raves through leane, he rages through the fat;
(What gets the master of the Meal by that?)
He who with talking can devoure so much,
How wo'd he eate, were not his hindrance such?
Роберт Геррик
(H-992) Красавице Грейс Поттер
Скажу я, что к лицу вам имя ваше,
Зане любой красавицы вы краше;
Какие в вас и грация, и стать! –
Ни малого изъяна не сыскать;
Черты лица (и остальное тоже)
На образцы прекрасного похожи.
Robert Herrick
992. To the handsome Mistresse Grace Potter
As is your name, so is your comely face,
Toucht every where with such diffused grace,
As that in all that admirable round,
There is not one least solecisme found;
And as that part, so every portion else,
Keepes line for line with Beauties Parallels.
Роберт Геррик
(H-556) Феи
С Мэб вы будете в ладах,
Коль посуда на местах,
Угли в печке разгребли,
Воду к ночи запасли.
Вёдра вымойте скорее –
Распустёх не терпят феи;
Пол метите! Нет порядка –
Ущипнёт вас Мэб за пятку.
Robert Herrick
556. The Fairies
If ye will with Mab find grace,
Set each platter in his place;
Rake the fire up, and get
Water in, ere sun be set.
Wash your pails, and cleanse your dairies;
Sluts are loathsome to the fairies;
Sweep your house, who doth not so,
Mab will pinch her by the toe.
Роберт Геррик
(N-40) Господу (II)
Обещал Ты помощь, Бог!
Вновь я в бедах изнемог;
Дай мне смелости сказать:
"Боже, поддержи опять!"
Robert Herrick
40. To God
Thou hast promis'd, Lord, to be
With me in my miserie;
Suffer me to be so bold,
As to speak, Lord, say and hold.
Роберт Геррик
(Н-1051) Песня лудильщиков
Лудильщики, эй!
Что есть веселей
Выпивона?
Пьём чашу в размер
Капюшона.
Тирс, хмелем обвит,
В таверне стоит, -
Чтобы эля
Без меры мы пить
И Вакха затмить
Не посмели.
Кто весел за грош,
Тем будет хорош
Суп из пива –
Канарское в рот
Никто не возьмёт
Горделиво.
Robert Herrick
1051. The Tinker's Song
Along, come along,
Let's meet in a throng
Here of tinkers;
And quaff up a bowl
As big as a cowl
To beer drinkers.
The pole of the hop
Place in the ale shop
To be thwack us,
If ever we think
So much as to drink
Unto Bacchus.
Who frolic will be
For little cost, he
Must not vary
From beer-broth at all,
So much as to call
For Canary.
Роберт Геррик
(H-1052) Его утешение
Одним утешусь, увядая,
Что в браке не был никогда я;
Жены не надо мне и впредь,
Чтоб с благом бед не заиметь.
Robert Herrick
1052. His Comfort
The only comfort of my life
Is, that I never yet had wife;
Nor will hereafter; since I know
Who Weds, ore-buyes his weal with woe.
Роберт Геррик
(H-813) Поспешность пагубна
Поспешность – вот несчастье и беда,
И просто безрассудство иногда.
Так с поля битвы убегает рать,
Сплеча решив сражение начать.
Robert Herrick
813. Haste hurtfull
Haste is unhappy: What we Rashly do
Is both unluckie; I, and foolish too.
Where War with rashnesse is attempted, there
The Soldiers leave the Field with equall feare.
Роберт Геррик
(Н-665) Какой должна быть его возлюбленная
Быть должна моя метресса
По манерам как принцесса;
Не строга, но всё ж стыдлива;
Будет у её наряда
Вид запущенного сада, -
Знать, помятости и складки
Там в продуманном порядке;
Может всюду строить глазки,
Соблазняя всех на ласки,
Может локон свой за ушко
Заводить, маня в ловушку, -
Но кого пленит девица,
Тем сама пусть не пленится;
День – Лукрецией второю,
Ночь – ей Таис быть со мною,
Чтоб вкушать мне без отказу,
Не пресытившись ни разу.
Robert Herrick
WHAT KIND OF MISTRESS HE WOULD HAVE
Be the mistress of my choice
Clean in manners, clear in voice;
Be she witty, more than wise,
Pure enough, though not precise;
Be she showing in her dress
Like a civil wilderness;
That the curious may detect
Order in a sweet neglect;
Be she rolling in her eye,
Tempting all the passers-by;
And each ringlet of her hair
An enchantment, or a snare
For to catch the lookers-on;
But herself held fast by none.
Let her Lucrece all day be,
Thais in the night, to me.
Be she such, as neither will
Famish me, nor overfill.
Роберт Геррик
(N-93) Застольная молитва для детей
Божьим рады мы дарам,
Что Христос дарует нам:
Коль бобы, горох едим,
То Его благодарим;
Мясо, рыба есть всегда –
С Божьего стола еда.
Пусть одаривает Он:
И того, кто занял трон,
И любого, кто крещён.
Robert Herrick
93. Graces for Children
What God gives, and what we take,
'Tis a gift for Christ His sake:
Be the meale of Beanes and Pease,
God be thank'd for those, and these:
Have we flesh, or have we fish.
All are Fragments from His dish.
He His Church save, and the King,
And our Peace here, like a Spring,
Make it ever flourishing.
Роберт Геррик
(N-73) Его Спасителю
Очистить только Ты бы, добрый Бог,
Во мне конюшни авгиевы смог:
Ни мыло, ни потоки вод земных –
Одна лишь кровь Твоя очистит их.
Robert Herrick
73. To his Saviour
Lord, I confess, that Thou alone art able
To purify this my Augean stable:
Be the seas water, and the land all soap,
Yet if Thy blood not wash me, there's no hope.
Роберт Геррик
(N-74) Господу (VII)
Нет стрел, и лук без тетивы у Бога,
Но это здесь Он терпелив премного;
Летят, как наказанье грешным нам,
И стрелы, и каменья Божьи – там.
Robert Herrick
74. To God
God is all-sufferance here; here He doth show
No Arrow nockt, onely a stringlesse Bow:
His Arrowes flie; and all his stones are hurl'd
Against the wicked, in another world.
Роберт Геррик
(H-386) Моление Марсу
Воин я теперь; молю:
Дай мне храбрости в бою;
Пусть всегда мой верный щит
На моём плече висит,
Ведь позорнее всего
В битве потерять его.
Со щитом вернусь домой, -
Волк тебе – подарок мой.
Robert Herrick
386. A Vow to Mars
Store of courage to me grant,
Now I’m turn’d a combatant;
Help me, so that I my shield,
Fighting, lose not in the field.
That’s the greatest shame of all
That in warfare can befall.
Do but this, and there shall be
Offer’d up a wolf to thee.
Роберт Геррик
(H-337) Краткий гимн Венере
Как, богиня, не влюбиться
Мне в прекрасную девицу! –
Так рубины губ горят,
И жемчужны зубки в ряд;
Пусть ласкает, не робея, -
Мирты подарю тебе я.
Robert Herrick
337. A Short Hymn to Venus
Goddess, I do love a girl,
Ruby-lipp’d and tooth’d with pearl;
If so be I may but prove
Lucky in this maid I love,
I will promise there shall be
Myrtles offer’d up to thee.
Роберт Геррик
(H-569) Гимн Грациям
Полюблю я (мне сказали)
Старым лишь – и то едва ли;
Обрести поможет счастье
Ваше, Грации, участье.
Пусть войдёт богиня-дама
В комнаты мои, как в храмы.
И слова мне подскажите,
Что сплетают страсти нити;
Научите танцам, пенью
И искусству соблазненья;
Усмирите нрав мой в меру,
Сгладьте грубые манеры.
Навык есть у вас любую
Обрезать лозу живую;
И Меркурия, красавы,
Создадите из бревна вы.
Robert Herrick
A HYMN TO THE GRACES
When I love (as some have told,
Love I shall when I am old),
O ye Graces! make me fit
For the welcoming of it.
Clean my rooms, as temples be,
T' entertain that deity.
Give me words wherewith to woo,
Suppling and successful too;
Winning postures, and, withal,
Manners each way musical:
Sweetness to allay my sour
And unsmooth behaviour.
For I know you have the skill
Vines to prune, though not to kill,
And of any wood ye see,
You can make a Mercury.
Роберт Геррик
(Н-777) Псалом, или Гимн Грациям
Слава, слава Грациям!
Я версификациям
Вами был обучен:
Стих мой чист и звучен.
Почитанье Грациям!
Вашим я овациям
Радуюсь безмерно –
Всё, что делал, верно.
Преклоненье Грациям!
"Нет" скажу нотациям;
От зараз и смрада
Вы моя ограда.
Robert Herrick
777. A Psalm or Hymn to the Grace
Glory be to the Graces!
That do in public places
Drive thence whate'er encumbers
The list'ning to my numbers.
Honour be to the Graces!
Who do with sweet embraces,
Show they are well contented
With what I have invented.
Worship be to the Graces!
Who do from sour faces,
And lungs that would infect me,
For evermore protect me.
Роберт Геррик
(Н-111) Песня к радости
Нить ещё прядут сестрицы –
Так давайте веселиться:
Петь, в дуду дудеть, плясать
И вакханок лобызать.
Увенчаемся лозою,
Сядем пить вино младое.
Тирс на месте; все к столу! –
Вакху воздадим хвалу;
На денёк, для выпивона,
Воскресим Анакреона;
Песнь Горация споём,
Ибо, если мы помрём,
Вилсон и Готье нам боле
Не сыграют на виоле.
Robert Herrick
A Lyrick to Mirth
While the milder fates consent,
Let's enjoy our merriment:
Drink, and dance, and pipe, and play;
Kiss our dollies night and day:
Crowned with clusters of the vine,
Let us sit, and quaff our wine.
Call on Bacchus, chant his praise;
Shake the thyrse, and bite the bays:
Rouse Anacreon from the dead,
And return him drunk to bed:
Sing o'er Horace, for ere long
Death will come and mar the song:
Then shall Wilson and Gotiere
Never sing or play more here.
Роберт Геррик
(H-1021) Мы можем быть лучше
Грех может быть когда-то искуплён:
В иных ютится лишь на время он.
Robert Herrick
1021. Bad may be better
Man may at first transgress, but next do well:
Vice doth in some but lodge awhile, not dwell.
Роберт Геррик
(H-1022) Печататься не к спеху
Спешат издаться все, а мне, поверьте,
Не к спеху, ибо славны мы по смерти.
Robert Herrick
1022. Posting to Printing
Let others to the Printing Presse run fast,
Since after death comes glory, Ile not haste.
Роберт Геррик
(Н-1023) Насилие гибельно
То прочно, что по праву вам дано;
Владычество насилья пасть должно.
Robert Herrick
1023. Rapine Brings Ruin
What’s got by justice is established sure:
No kingdoms got by rapine long endure.
Роберт Геррик
Роберт Геррик
(Н-371) Его Lachrimæ *, или радость, обернувшаяся печалью
Теперь пиров
Призывный зов
Не радует души:
Веселья дух
Во мне потух
Иль умер здесь, в глуши.
Я, полон сил,
С друзьями пил
До ссылки в Девоншир
И мог для них
Пропеть свой стих
Под звуки звонких лир.
Но время зло:
Всё, что ушло,
Оно не возвратит;
Увы мне, здесь
Мой голос днесь
Стал плачущим навзрыд.
* Lachrimæ (лат.) – слеза.
Robert Herrick
371. His Lachrimæ or Mirth, turn'd to mourning.
1. Call me no more,
As heretofore,
The musick of a Feast;
Since now (alas)
The mirth, that was
In me, is dead or ceast.
2. Before I went
To banishment
Into the loathed West;
I co'd rehearse
A Lyrick verse,
And speak it with the best.
3. But time (Ai me)
Has laid, I see
My Organ fast asleep;
And turn'd my voice
Into the noise
Of those that sit and weep.
Роберт Геррик
(Н-1122) Ведьма (II)
Свой посох она,
Привычкам верна,
Меж ягодиц тычет, визжа;
Плешивый козёл
Сбежать предпочёл
От смрада её пердежа.
На сворке у ней
Коты, что позлей,
Все чёрные – ночи под стать:
Когтями, страшны,
Достать до луны
Грозят, чтоб её изодрать.
Охотиться срок –
В надтреснутый рог
Трубит та бесовка борзым;
Луна в небесах
Лелеет свой страх
И прячется в сумрачный дым.
Robert Herrick
1122. The Hagg
The staffe is now greas'd,
And very well pleas'd,
She cocks out her Arse at the parting,
To an old Ram Goat,
That rattles i'th' throat,
Halfe choakt with the stink of her farting.
In a dirtie Haire-lace
She leads on a brace
Of black-bore-cats to attend her;
Who scratch at the Moone,
And threaten at noone
Of night from Heaven for to rend her.
A hunting she goes;
A crackt horne she blowes;
At which the hounds fall a bounding;
While th'Moone in her sphere
Peepes trembling for feare,
And night's afraid of the sounding.
Роберт Геррик
(H-596) О смутных временах
1. О, времена!
Вернуть былой
Покой
Надежды нет – война!
2. И там, и тут
Раздор, вражда;
Куда
Бежать от этих смут?
3. Наверняка
Везде сейчас
Для нас
Опасность велика.
4. Днесь повезло;
Но у ворот
Всех ждёт
Смерть, торжествуя зло.
Robert Herrick
596. Upon the troublesome times
1. O! Times most bad,
Without the scope
Of hope
Of better to be had!
2. Where shall I goe,
Or whither run
To shun
This publique overthrow?
3. No places are
(This I am sure)
Secure
In this our wasting Warre.
4. Some storms w'ave past;
Yet we must all
Down fall,
And perish at the last.
Роберт Геррик
(N-264) Его слова Христу, идущему на Крест
Когда Ты схвачен был, то, на беду,
Бежали все, кто был с Тобой в саду.
Нет, бегству их я подражать не буду –
Я за Тобой последую повсюду.
Robert Herrick
264. His words to Christ, going to the Crosse
When Thou wast taken, Lord, I oft have read,
All Thy Disciples Thee forsook, and fled.
Let their example not a pattern be
For me to flie, but now to follow Thee.
Роберт Геррик
(N-49) Ещё одно Господу
Господь, меня Ты
Не бей! – и так, в слезах,
Умру и стану прах,
Могилой взятый.
Господь, грешу я;
Всё ж за грехи не бей –
Меня от скверны сей
Омой, прошу я.
Robert Herrick
49. Another to God
Lord, do not beat me,
Since I do sob and cry,
And swoon away to die,
Ere Thou dost threat me.
Lord, do not scourge me,
If I by lies and oaths
Have soil’d myself or clothes,
But rather purge me.
Роберт Геррик
(N-114) Господу (X)
Омела без корней – она
Держаться дерева должна;
И я бы без Тебя, мой Бог,
Расти и процветать не смог.
Один лишь страх я не уйму,
Прильнувши к Древу Твоему,
Что ежели падёт оно,
И мне погибнуть суждено.
Robert Herrick
N-114. To God (X)
Lord, I am like to Misletoe,
Which has no root, and cannot grow,
Or prosper, but by that same tree
It clings about; so I by Thee.
What need I then to feare at all,
So long as I about Thee craule?
But if that Tree sho'd fall, and die,
Tumble shall heav'n, and down will I.
Роберт Геррик
(N-50) Здесь никто по-настоящему не счастлив
Тот, верно, счастлив, кто живёт
Добром, что Бог ему даёт
Сполна из горних кладовых –
Счастливцев нет средь нас таких.
Robert Herrick
50. None truly happy here
Happy's that man, to whom God gives
A stock of Goods, whereby he lives
Neer to the wishes of his heart:
No man is blest through ev'ry part.
Роберт Геррик
(H-674) Гимн ларам
Я, ваш поклонник старый,
Дарю с почтеньем, лары,
Пучок петрушки сочной,
Укроп и лук чесночный;
За то, что здесь тепло мне,
И рук не обожгло мне;
За то, что мой очаг здесь,
И веселится всяк здесь,
И эля, и вина здесь
Хватает всем сполна здесь,
И шуток шумный хор здесь
Не вызывает ссор здесь.
За питие, за пищу,
Хранители жилища,
Вам заплачу с лихвою –
В честь вашу стол накрою:
Рад буду ужин съесть весь
И выпить всё, что есть здесь.
Robert Herrick
674. A Hymn to the Lares
It was, and still my care is,
To worship ye, the Lares,
With crowns of greenest parsley
And garlic chives, not scarcely;
For favours here to warm me,
And not by fire to harm me;
For gladding so my hearth here
With inoffensive mirth here;
That while the wassail bowl here
With North-down ale doth troul here,
No syllable doth fall here
To mar the mirth at all here.
For which, O chimney-keepers!
(I dare not call ye sweepers)
So long as I am able
To keep a country table,
Great be my fare, or small cheer,
I'll eat and drink up all here.
Роберт Геррик
(Н-214) Жаворонку
Рад новому я дню –
К заутрене звоню.
Певца весны
Жду: с вышины
Слети помочь,
Коль ты не прочь
Мне служкой стать –
"Аминь" сказать.
Иль будь мне днесь
Как пастор здесь:
Благослови!
Так, полн любви,
Хочу я сам
Жечь фимиам,
Чтоб славить вновь и вновь
И Небо, и Любовь.
Robert Herrick
TO THE LARK
Good speed, for I this day
Betimes my matins say:
Because I do
Begin to woo,
Sweet-singing lark,
Be thou clerk,
And know thy when
To say, Amen.
And if I prove
Bless'd in my love,
Then thou shalt be
High-priest to me,
At my return,
To incense burn;
And so to solemnize
Love's and my sacrifice.
Музы́ка, ты Небесная царица
И горних звонов чаровница.
Ты укрощаешь тигров, злобных фурий
И убаюкиваешь бури.
Спади, спади, спади с Небес, и слух
Нам услаждая, возвышай наш дух!
Robert Herrick
254. To Musick. A Song
Musick, thou Queen of Heaven, Care-charming-spel,
That strik'st a stilnesse into hell:
Thou that tam'st Tygers, and fierce storms (that rise)
With thy soule-melting Lullabies:
Fall down, down, down, from those thy chiming spheres,
To charme our soules, as thou enchant'st our eares.
Роберт Геррик
Коль смог бы я похвастаться строфой,
Достойной быть омытою тобой, -
Мне вечно жить; пусть остальным в забвенье
Лежать во мраке, подвергаясь тленью.
Robert Herrick
165. To Cedars
If ‘mongst my many poems I can see
One only worthy to be wash’d by thee,
I live for ever, let the rest all lie
In dens of darkness or condemn’d to die.
Роберт Геррик
Эрот недавно здесь бродил
И клянченьем цыганьим
Легко меня уговорил
Заняться с ним гаданьем.
К моей ладони взор склоня,
Мне предсказал приблуда:
Как принц d’amour известен я
Спустя полгода буду.
Эрот, душою не криви! –
Нет в линиях просветов;
Я не грядущий принц любви,
Но лучший из поэтов.
Robert Herrick
166. Upon Cupid
Love like a gipsy lately came,
And did me much importune
To see my hand, that by the same
He might foretell my fortune.
He saw my palm, and then, said he,
I tell thee by this score here,
That thou within few months shalt be
The youthful Prince d’Amour here.
I smil’d, and bade him once more prove,
And by some cross-line show it,
That I could ne’er be prince of love,
Though here the princely poet.
За связь со шлюхой на свою беду
Кнутами Лагг был порот по суду.
Да, то блаженства у него, то боли:
Теперь и не поймёт, чего же боле.
Robert Herrick
199. Upon Luggs. Epig.
Luggs, by the Condemnation of the Bench,
Was lately whipt for lying with a Wench.
Thus Paines and Pleasures turne by turne succeed:
He smarts at last, who do's not first take heed.
(N-178) Наблюдение
Евреи, строя дом себе как надо,
Не завершали часть его фасада,
Чтоб (как читал я) помнились в веках
Их города, поверженные в прах.
Robert
Herrick
178. Observation
The Jewes, when they built Houses (I have read)
One part thereof left still unfinished:
To make them, thereby, mindfull of their own
Cities most sad and dire destruction.
(N-179) Осёл
Господь такой запрет на жертвы ввёл:
На алтаре не должен быть осёл –
Затем лишь, чтобы выразить презренье
К израильтянам, поражённым ленью.
Robert Herrick
179. The Asse
God did forbid the Israelites, to bring
An Asse unto Him, for an offering:
Onely, by this dull creature, to expresse
His detestation to all slothfulnesse.
Хор:
Что может быть милей для нас,
Чем гимн Рождественский? Сейчас
Звук лир, любой поющий глас
К Тебе возвысятся, наш Спас.
Внемлите, сердце, ухо, глаз,
Как в унисон благому пенью
Звучит здесь лир сопровожденье.
После звука фанфар начинается песня.
1 голос:
Ночь, прочь отсюда улетай
И честь по чести дню воздай,
Что превратил декабрь в май.
2 голос:
Весну, похожую на рай,
Кто в холода сюда принёс?
Ответьте нам на сей вопрос.
3 голос:
Как появилась здесь зимой
Улыбка нивы молодой?
И свежесрезанной травой
Запахло вдруг...
4 голос:
Откуда, чист,
Пролился аромат душист? –
Родился Тот, чьё Рождество
Даёт всем жизнь, и оттого
Повсюду блеск и торжество.
Хор:
Приходит Он и будет с нами
То ярким солнцем, то дождями –
Земля украсится цветами.
1 голос:
Нет для Него закрытых врат –
Любимцу мира каждый рад.
Мы свой ночлег
2 голос:
Разделим с Ним,
Всё-всё – и сердце отдадим!
Хор:
Того восславим, Кто высок:
Сплетём из падуба венок,
Его – Небесного Царя
И Господа – благодаря.
Robert Herrick
A Christmas Carol, Sung to the King in the Presence at White-Hall
Chorus:
What sweeter music can we bring,
Than a Carol, for to sing
The Birth of this our heavenly King?
Awake the Voice! Awake the String!
Heart, Ear, and Eye, and every thing
Awake! the while the active Finger
Runs division with the Singer.
From the Flourish they came to the Song.
Voice 1:
Dark and dull night, fly hence away,
And give the honor to this Day,
That sees December turn’d to May.
Voice 2:
If we may ask the reason, say:
The why, and wherefore all things here
Seem like the Spring-time fo the year?
Voice 3:
Why does the chilling Winter’s morn
Smile, like a field beset with corn?
Or smell, like to a mead new-shorn,
Thus, on the sudden?
Voice 4:
Come and see
The cause, why things thus fragrant be:
‘Tis He is born, whose quick’ning Birth
Gives life and luster, public mirth,
To Heaven and the under-Earth.
Chorus:
We see Him come, and know Him ours,
Who, with His Sun-shine, and His Showers,
Turns all the patient ground to flowers.
Voice 1:
The Darling of the World is come,
And fit it is, we find a room
To welcome Him.
Voice 2:
The nobler part
Of all the house here, is the Heart,
Chorus:
Which we will give Him; and bequeath
This Holly and this Ivy Wreath,
To do Him honor; who’s our King,
And Lord of all this Revelling.
Не о флотилии в огне;
Не о титирах на коне;
Не о несущих всюду страх
Комплотах или мятежах;
Не об астрологах, что ход
Событий знают наперёд;
Не о монархе (шатка власть),
Который может с трона пасть, -
Нет, наши вести не плохи –
В венке из падуба стихи,
Что полны смеха и игры,
Милей вам будут, чем дары:
Стихи о тех, кто побеждал
В игре "лиса-в-норе", удал,
Кобылу подковать был смел
И в жмурки поиграть успел;
О пироге, что слаще сдоб
(А в нём горошина и боб);
И о потешных короле
И королеве; о золе
Для выбора мужей и жён –
По ней гадали испокон;
О листьях лавра: те пускай
Сулят обильный урожай;
Застолий дух, веселья гам
Под Новый год мы дарим вам.
Прочтите строфы: пусть ваш взгляд
Они средь пира озарят;
Пусть чаши, полные вина,
Все дружно пьют и пьют до дна:
За чад, за дев, за город наш,
И каждый – девять-десять чаш;
Каштаны зашкворчат, крупны –
Плоды на радость вам даны;
Опять усевшись за столы,
Из кубков пейте, веселы.
Затем смотрите, как в печи,
Где угли тлеют, горячи,
Рождаясь, новый год искрит –
И дочек тех прекрасен вид;
В венках из роз пируйте вы:
Пусть выкинет из головы
Вам Liber pater * – славный бог –
Любую мысль о тьме тревог;
Пусть весь народ вкусит досуг,
Забыв про борону и плуг,
Пока, уставший от пиров,
Не погрузится в негу снов.
Так Рождество – двенадцать дней –
Повсюду праздник для людей.
* Liber pater (лат.) – Либер-отец, римский бог виноградарства и виноделия.
Robert Herrick
319. A New-yeares gift sent to Sir Simeon Steward
No news of navies burnt at seas;
No noise of late spawn'd tittyries;
No closet plot or open vent,
That frights men with a Parliament:
No new device or late-found trick,
To read by th' stars the kingdom's sick;
No gin to catch the State, or wring
The free-born nostril of the King,
We send to you; but here a jolly
Verse crown'd with ivy and with holly;
That tells of winter's tales and mirth
That milk-maids make about the hearth;
Of Christmas sports, the wassail-bowl,
That toss'd up, after Fox-i'-th'-hole;
Of Blind-man-buff, and of the care
That young men have to shoe the Mare;
Of twelf-tide cakes, of pease and beans,
Wherewith ye make those merry scenes,
Whenas ye chuse your king and queen,
And cry out, 'Hey for our town green!'--
Of ash-heaps, in the which ye use
Husbands and wives by streaks to chuse;
Of crackling laurel, which fore-sounds
A plenteous harvest to your grounds;
Of these, and such like things, for shift,
We send instead of New-year's gift.
--Read then, and when your faces shine
With buxom meat and cap'ring wine,
Remember us in cups full crown'd,
And let our city-health go round,
Quite through the young maids and the men,
To the ninth number, if not ten;
Until the fired chestnuts leap
For joy to see the fruits ye reap,
From the plump chalice and the cup
That tempts till it be tossed up.--
Then as ye sit about your embers,
Call not to mind those fled Decembers;
But think on these, that are t' appear,
As daughters to the instant year;
Sit crown'd with rose-buds, and carouse,
Till LIBER PATER twirls the house
About your ears, and lay upon
The year, your cares, that's fled and gone:
And let the russet swains the plough
And harrow hang up resting now;
And to the bag-pipe all address,
Till sleep takes place of weariness.
And thus throughout, with Christmas plays,
Frolic the full twelve holy-days.
Ещё не всех моих светил
Огонь остыл;
И небеса, чей мрачен вид,
Меж туч закат ещё златит.
День отойдет – ночь ступит на порог,
Почиет солнце в срок;
Но утром вновь засветится восток.
Увы! Я от своих потерь
Угрюм теперь;
Мой взор уж не зажечь ничем,
Нить жизни спуталась совсем;
Обрушилась от старости стена,
Шпалера снесена,
И пасть лоза моя обречена.
Но, Портер, жив ты, а с тобой
И я живой:
Как птица Феникс, восстаю,
В огне сжигая скорбь свою;
Готов на крыльях юности лететь!
Могу ль я умереть,
Когда ты мой хранитель – днесь и впредь?
Я возрождаюсь; и тебя,
Душой любя,
Благословляю – воскресать
Ты даровал мне благодать.
Оплачен долг; лозу восславит тот,
Кто винограда ждёт,
Чтоб с молодым вином быть каждый год.
Robert Herrick
AN ODE TO MASTER ENDYMION PORTER,
UPON HIS BROTHER'S DEATH
Not all thy flushing suns are set,
Herrick, as yet;
Nor doth this far-drawn hemisphere
Frown and look sullen ev'rywhere.
Days may conclude in nights, and suns may rest
As dead within the west;
Yet, the next morn, regild the fragrant east.
Alas! for me, that I have lost
E'en all almost;
Sunk is my sight, set is my sun,
And all the loom of life undone:
The staff, the elm, the prop, the shelt'ring wall
Whereon my vine did crawl,
Now, now blown down; needs must the old stock fall.
Yet, Porter, while thou keep'st alive,
In death I thrive:
And like a phoenix re-aspire
From out my nard and fun'ral fire;
And as I prune my feathered youth, so I
Do mar'l how I could die
When I had thee, my chief preserver, by.
I'm up, I'm up, and bless that hand
Which makes me stand
Now as I do, and but for thee
I must confess I could not be.
The debt is paid; for he who doth resign
Thanks to the gen'rous vine
Invites fresh grapes to fill his press with wine.
Ужель
терпеть мне вновь и вновь
Твоё презрение, любовь?
Зачем ты, многим помогая,
Меня не исцеляешь, злая?
К виолам убегу я в сад –
Они мне душу облегчат
И принесут успокоенье,
Даря от страсти исцеленье.
Robert Herrick
TO PANSIES
Ah, cruel love! must I endure
Thy many scorns and find no cure?
Say, are thy medicines made to be
Helps to all others but to me?
I'll leave thee and to pansies come,
Comforts you'll afford me some;
You can ease my heart and do
What love could ne'er be brought unto.
Колечко я
Дарю, любя, -
Его прекрасен вид;
Хочу сказать:
Оно под стать
Любви, что в нас горит.
Тебе как раз –
Порадуй глаз;
Не жмёт ярмо любви,
Дабы и впредь
Не натереть
Твой палец до крови.
Пленись таким
Ты дорогим
Сияющим кольцом,
Что не узко
(Надеть легко)
И не спадёт притом.
И я, и ты
Той высоты
Должны достичь, где льёт
Блаженный свет –
Сомнений нет:
Любви там сладок гнёт.
Пусть век она,
Вознесена,
Пребудет в нас, мой друг;
Всей чистотой
Сверкай, златой
И неразрывный круг.
Robert Herrick
A RING PRESENTED TO JULIA
Julia, I bring
To thee this ring,
Made for thy finger fit;
To show by this
That our love is
(Or should be) like to it.
Close though it be
The joint is free;
So, when love's yoke is on,
It must not gall,
Or fret at all
With hard oppression.
But it must play
Still either way,
And be, too, such a yoke
As not too wide
To overslide,
Or be so straight to choke.
So we who bear
This beam must rear
Ourselves to such a height
As that the stay
Of either may
Create the burden light.
And as this round
Is nowhere found
To flaw, or else to sever:
So let our love
As endless prove,
And pure as gold for ever.
Я утром венчана была,
А ближе к ночи умерла.
Теперь свечам не провожать
Меня на брачную кровать,
Но скорбный освещать покой,
Где в урне прах несчастный мой.
Взамен эпиталамы днесь
Всяк эпитафию зрит здесь.
Robert Herrick
271. Upon a maid that dyed the day she was marryed
That Morne which saw me made a Bride,
The Ev'ning witnest that I dy'd.
Those holy lights, wherewith they guide
Unto the bed the bashfull Bride;
Serv'd, but as Tapers, for to burne,
And light my Reliques to their Urne.
This Epitaph, which here you see,
Supply'd the Epithalamie.
О, Лупо, ты мастеровит!
Лак, умбру, марс, лазурь, шунгит
Возьми и приходи чуть свет,
Чтоб сделать Бриджмена портрет.
Вот Бриджмен тот, каков он есть:
Стар, жалок, любит ложь и лесть;
Цвет щёк его от чиряков –
Синюшно-серый, нос – багров.
Из охры крупные мазки
Бросай, рисуя желваки.
Пусть он с картины предстаёт
Рассерженно раскрывшим рот…
Но нет! Отравит он своим
Тебя зловонием гнилым.
Robert Herrick
To the Painter, to draw him a Picture
Come, skilfull Lupo, now, and take
Thy Bice, thy Umber, Pink, and Lake;
And let it be thy Pensils strife,
To paint a Bridgeman to the life:
Draw him as like too, as you can,
An old, poore, lying, flatt'ring man:
His cheeks be-pimpled, red and blue;
His nose and lips of mulbrie hiew.
Then for an easie fansie; place
A Burling iron for his face:
Next, make his cheeks with breath to swell,
And for to speak, if possible:
But do not so; for feare, lest he
Sho'd by his breathing, poyson thee.
Роберт Геррик
(N-30) Божьи дары не скоро даруются
С дарами Бог, внимая всем моленьям,
Порою медлит, чтобы мы с раденьем
Молились; но восполнит Всеблагой
То промедленье щедрою рукой.
Robert Herrick
30. God's gifts not soon granted
God hears us when we pray, but yet defers
His gifts, to exercise petitioners;
And though a while He makes requesters stay,
With princely hand He'll recompense delay.
Роберт Геррик
(N-31) Не отравление, но очищение
Господь бичует Церковь иногда,
Но этим не наносит ей вреда;
Пилюль нам горьких не для отравленья
Он даст порою, но для очищенья.
Robert Herrick
31. Persecutions purifie
God strikes His Church, but 'tis to this intent,
To make, not marre her, by this punishment:
So where He gives the bitter Pills, be sure,
'Tis not to poyson, but to make thee pure.
Роберт Геррик
(N-32) Прощение
Прощает Бог того, кто слаб к грехам,
Но никогда того, кто в них упрям.
Robert Herrick
32. Pardon
God pardons those, who do through frailty sin;
But never those that persevere therein.
1.
Гирляндой, роза, попрочней
Свяжи любовь мою скорей.
Ей скажи: моей рабой
Должно быть отныне той,
Кто была мне госпожой.
2. Могу, коль будет путы рвать,
Браслетом золотым сковать;
Пригрози, что есть и прут
У меня из мирта тут –
Им рабынь пребольно бьют.
3. Вот мой благословенья знак:
Иди и молви, но не так,
Чтобы гнев с любимых глаз
Молнией слетел тотчас
И сжёг в огне обоих нас.
Роберт Геррик
238. To the Rose. Song
1. Goe happy Rose, and enterwove
With other Flowers, bind my Love.
Tell her too, she must not be,
Longer flowing, longer free,
That so oft has fetter'd me.
2. Say (if she's fretfull) I have bands
Of Pearle, and Gold, to bind her hands:
Tell her, if she struggle still,
I have Mirtle rods, (at will)
For to tame, though not to kill.
3. Take thou my blessing, thus, and goe,
And tell her this, but doe not so,
Lest a handsome anger flye,
Like a Lightning, from her eye,
And burn thee 'up, as well as I.
I
Из своего окна я одиноко
Глядел на странный мир: куда ни глянь,
Везде есть то, что омрачает око.
Вот справа от меня явилась лань:
Ни пятнышка, стройна, прекрасна телом;
За ней гнались два неуёмных пса:
Один был чёрным, а другой был белым.
Не сжалились над нею небеса:
Увы! довольно скоро силой злою
Бедняжка та была побеждена;
Вся в ранах рваных, под большой скалою
Упав на землю, умерла она.
Смерть красоту невинную сгубила;
Не потому ли на душе уныло?
II
Корабль слоновой кости и эбена
Увидел я затем на глади вод:
Из шёлка снасти, паруса – отменны.
Был слабым ветер, ясным – небосвод;
Сокровищами трюмы были полны.
Внезапно шторм нарушил там покой:
Так, разъярён и страшен, вздыбил волны,
Что о скалу на дне пучины той
Большой корабль разбился, к сожаленью,
И сгинул в бездне моря без следа.
О, горе! От ужасного виденья
Пришёл я в замешательство тогда:
В одно мгновенье всех богатств не стало –
А было их на корабле немало.
III
В тени, под пышной кроной лауреля,
Себя увидел я: зелёный рай,
Где раздавались солнечные трели
Слетевшихся совсюду птичьих стай.
Свой слух я услаждал их дивным пеньем
И любовался свежею листвой;
В тот час для глаз моих отдохновеньем
Был этот лавр... Но тучей грозовой
Нахмурилося небо, и ненастье
Нежданно омрачило всё вокруг;
И царственное дерево на части
Огнём небесным раскололо вдруг.
Впредь я нигде, к большому огорченью,
Не наслажусь такой блаженной тенью.
IV
Из-под скалы бил ключ живой струёю
И вниз, журча, стекал; там лес был глух:
Туда не приходили за водою
Ни грубый сельский житель, ни пастух;
Но музы и прекрасные наяды
Любили под журчащий водопад
Настраивать их сладкие рулады,
Чему я сердцем был безмерно рад.
Увы, их голосами насладиться
Мне больше никогда не суждено:
Земля разверзлась, поглотив криницу,
А с ней и место встреч их заодно.
Страдая, вспоминаю каждый день я
О том, как преходящи наслажденья.
V
Я Феникса увидел: крылья птицы
Пурпурны были, хохолок – златым;
В лесу, один, в сиянии денницы
Казался он созданьем неземным.
Он прилетел к расколотому древу
И к месту, где когда-то был родник.
Всё в мире этом преходяще! Где вы,
Те радости, к которым он привык?
И Феникс, видя древа разложенье
И то, что вся вода, увы, ушла,
Себя ударил клювом, в небреженье
Оставлен; боль мне сердце обожгла
От жалости к судьбе его несчастной.
И да не зреть мне смерти столь ужасной!
VI
И, наконец, видение мне было
Прелестной и желаннейшей из дев:
Среди цветов и трав она бродила,
Нежна, и всё ж венец любви презрев.
Казалось, в снег её одежды белой
Златая нить чудесно вплетена.
Во мраке тучи разом потемнелой
Была змеёй укушена она;
И, ослабев, обмякла вся от яду,
И на небо взошла наверняка.
Увы, здесь всё подвержено распаду,
А вечны только горе и тоска.
Несчастны, жалки жизни, уносимы
Штормами судеб так неумолимо.
VII
Когда всю тщетность вижу я порою
Вселенской славы и мирских сует,
И смертных – тех, что брошены судьбою
В морях несчастий горестных и бед,
Мне хочется бежать от жизни горшей
И наконец-то обрести покой,
Где не было бы тех видений больше
И где я мог бы отдохнуть душой.
О, леди, красоты вы несравненной,
В чьём сердце пребывает благодать!
Прочтя стихи, презрите мир сей бренный,
Чтоб лишь блаженств небесных вам желать:
Созданье Божье вы и всех здесь краше,
Но вмиг похитит смерть богатство ваше.
Edmund
Spenser
THE VISIONS OF PETRARCH
I
Being one day at my window all alone,
So manie strange things happened me to see,
As much it grieveth me to thinke thereon.
At my right hand a hynde appear'd to mee.
So faire as mote the greatest god delite;
Two eager dogs did her pursue in chace,
Of which the one was blacke, the other white.
With deadly force so in their cruell race
They pincht the haunches of that gentle beast,
That at the last, and in short time, I spide,
Under a rocke, where she, alas! opprest,
Fell to the ground, and there untimely dide.
Cruell death vanquishing so noble beautie,
Oft makes me wayle so hard a destenie.
II
After, at sea a tall ship did appeare,
Made all of heben* and white yvorie;
The sailes of golde, of silke the tackle were.
Milde was the winde, calme seem'd the sea to bee,
The skie eachwhere did show full bright and faire:
With rich treasures this gay ship fraighted was:
But sudden storme did so turmoyle the aire,
And tumbled up the sea, that she, alas!
Strake on a rock, that under water lay,
And perished past all recoverie.
O! how great ruth, and sorrow-full assay**,
Doth vex my spirite with perplexitie,
Thus in a moment to see lost and drown'd
So great riches as like cannot be found.
[* _Heben_, ebony.]
[** _Assay_, trial.]
III
The heavenly branches did I see arise
Out of the fresh and lustie lawrell tree,
Amidst the yong greene wood: of Paradise
Some noble plant I thought my selfe to see.
Such store of birds therein yshrowded were,
Chaunting in shade their sundrie melodie,
That with their sweetnes I was ravish't nere.
While on this lawrell fixed was mine eie,
The skie gan everie where to overcast,
And darkned was the welkin all about,
When sudden flash of heavens fire out brast*,
And rent this royall tree quite by the roote;
Which makes me much and ever to complaine,
For no such shadow shalbe had againe.
[* _Brast_, burst.]
IV
Within this wood, out of a rocke did rise
A spring of water, mildly rumbling downe,
Whereto approched not in anie wise
The homely shepheard, nor the ruder clowne;
But manie Muses, and the Nymphes withall,
That sweetly in accord did tune their voyce
To the soft sounding of the waters fall;
That my glad hart thereat did much reioyce.
But, while herein I tooke my chiefe delight,
I saw, alas! the gaping earth devoure
The spring, the place, and all cleane out of sight;
Which yet aggreeves my hart even to this houre,
And wounds my soule with rufull memorie,
To see such pleasures gon so suddenly.
V
I saw a Phoenix in the wood alone,
With purple wings and crest of golden hewe;
Strange bird he was, whereby I thought anone
That of some heavenly wight I had the vewe;
Untill he came unto the broken tree,
And to the spring that late devoured was.
What say I more? Each thing at last we see
Doth passe away: the Phoenix there, alas!
Spying the tree destroid, the water dride,
Himselfe smote with his beake, as in disdaine,
And so foorthwith in great despight he dide;
That yet my heart burnes in exceeding paine
For ruth and pitie of so haples plight.
O, let mine eyes no more see such a sight!
VI
At last, so faire a ladie did I spie,
That thinking yet on her I burne and quake:
On hearbs and flowres she walked pensively;
Milde, but yet love she proudly did forsake:
White seem'd her robes, yet woven so they were
As snow and golde together had been wrought:
Above the wast a darke clowde shrouded her.
A stinging serpent by the heele her caught;
Wherewith she languisht as the gathered floure,
And, well assur'd, she mounted up to ioy.
Alas! on earth so nothing doth endure,
But bitter griefe and sorrowfull annoy:
Which make this life wretched and miserable.
Tossed with stormes of fortune variable.
VII
When I behold this tickle* trustles state
Of vaine worlds glorie, flitting too and fro,
And mortall men tossed by troublous fate
In restles seas of wretchednes and woe,
I wish I might this wearie life forgoe,
And shortly turne unto my happie rest,
Where my free spirite might not anie moe
Be vest with sights that doo her peace molest.
And ye, faire Ladie, in whose bounteous brest
All heavenly grace and vertue shrined is,
When ye these rythmes doo read, and vew the rest,
Loath this base world, and thinke of heavens blis:
And though ye be the fairest of Gods creatures,
Yet thinke that death shall spoyle your goodly features.
[* _Tickle_, uncertain.]
Приг
нынче пьёт лишь воду сиротливо –
Нет денег в кошельке его на пиво.
Пусть он продаст кошель свой щегольской:
На пинту пива хватит – и с лихвой.
Robert Herrick
183. Upon Prig
Prig now drinks water, who before drank beer:
What's now the cause? we know the case is clear:
Look in prig's purse, the chev'rell there tells you
Prig money wants, either to buy, or brew.
Порадовать
лишь краткий срок
Своих родителей я смог:
Судьба жестока – умер я.
Коль на могилке вы, скорбя,
К слезам родителей моих
На лепестки цветов живых
Уроните слезу свою, -
Спасибо вам от них. Adieu.
Robert Herrick
180. Upon a Child. An Epitaph
But born, and like a short delight,
I glided by my parents’ sight.
That done, the harder fates denied
My longer stay, and so I died.
If, pitying my sad parents’ tears,
You’ll spill a tear or two with theirs,
And with some flowers my grave bestrew,
Love and they’ll thank you for’t. Adieu.
Роберт Геррик
(N-67) Воля противостоять
Упорно мы должны бороться с ними, -
И, может быть, зачтутся грешным нам
Попытки противления грехам.
Robert Herrick
67. A will to be working
Although we cannot turne the fervent fit
Of sin, we must strive 'gainst the streame of it:
And howsoe're we have the conquest mist;
'Tis for our glory, that we did resist.
(N-68) Доля Христа
Куда бы ни пришёл Христос, нигде
Отказа в лучшем крове и в еде
Не знает Он – их выбор лишь за Ним;
Всё – и сердца Христу мы отдадим.
Robert Herrick
68. Christs part
Christ, He requires still, wheresoere He comes,
To feed, or lodge, to have the best of Roomes:
Give Him the choice; grant Him the nobler part
Of all the House: the best of all's the Heart.
(N-69) Богатство и бедность
Бог мудр: когда бы все богаты были,
То люди про терпенье бы забыли;
А будь бедны мы все до одного,
Кто смог бы щедрость увидать Его?
Robert Herrick
69. Riches and Poverty
God co'd have made all rich, or all men poore;
But why He did not, let me tell wherefore:
Had all been rich, where then had Patience been?
Had all been poore, who had His Bounty seen?
Роберт Геррик
(N-70) Предел в поисках
В исканьях Бога слишком далеко
Не заходи – с ума сойти легко.
Robert Herrick
70. Sobriety in search
To seek of God more than we well can find,
Argues a strong distemper of the mind.
Роберт Геррик
(N-71) Милостыня
Дай, если можешь, нищему монет,
Иль словом обогрей, когда их нет:
Бог доброту в нас видит, без сомненья,
И чтит её любые проявленья.
Robert Herrick
71. Almes
Give, if thou canst, an Almes; if not, afford,
Instead of that, a sweet and gentle word:
God crowns our goodnesse, where so ere He sees,
On our part, wanting all abilities.
(Н-958) Самой миловидной и достойной мисс Элизабет Финч
Прелестна ты, и заслужила счастье,
Хотя порой случались и напасти.
Пусть много лет краса твоя живая
Цветёт на радость нам, не убывая.
И в свой последний час ты на прощанье
Другим оставь её – как завещанье.
Robert Herrick
958. To the Most Comely and Proper M.Elisabeth Finch
Handsome you are, and proper you will be
Despite of all your infortunity:
Live long and lovely, but yet grow no less
In that your own prefixed comeliness:
Spend on that stock: and when your life must fall.
Leave others beauty to set up withal.
Роберт Геррик
(Н-959) На Ральфа
Ральф ногти и мозоли всякий раз,
Обрезав, сохраняет про запас:
Из них, мол, будет, коль варить весь день их,
Навар жирней, чем из рогов оленьих.
Robert Herrick
959. Upon Ralph
Ralph pares his nails, his warts, his corns, and Ralph
In sev’rall tills and boxes, keeps ’em safe;
Instead of hart shorn, if he speaks the troth,
To make a lusty-jelly for his broth.
Роберт Геррик
Случись, тебя увижу я воочью
Растерзанной, как труп Абсирта, в клочья, -
В великом горе буду я рыдать;
И, по частям собрав тебя опять,
В дубовый ящик с ладаном и миром
Навек запру тебя – покойся с миром!
Robert Herrick
960. To his Book
If hap it must, that I must see thee lie
Absyrtus-like, all torn confusedly:
With solemn tears, and with much grief of heart,
I'll recollect thee, weeping, part by part;
And having wash'd thee, close thee in a chest
With spice; that done, I'll leave thee to thy rest.
Ты взвесь огонь, что я разжёг;
Измерь мне воздуха поток;
Найди в театре водяном
Все реки, что смешались в нём,
И к их истокам, к родникам,
Припав, испей всю воду там.
Прознай о тех, кто испокон
В мир тёмной бездны заключён;
Дожди, что льют в ненастны дни,
Обратно в облака верни;
Сочти мне пыль, пыльцу, пески,
На поле – копья-колоски;
Скажи, как звёзды в вышине
Судьбу предсказывают мне.
Коль всё исполнишь до конца,
Яви средь ангелов Творца.
Robert Herrick
3. To finde God
Weigh me the Fire; or, canst thou find
A way to measure out the Wind;
Distinguish all those Floods that are
Mixt in that watrie Theater;
And tast thou them as saltlesse there,
As in their Channell first they were.
Tell me the People that do keep
Within the Kingdomes of the Deep;
Or fetch me back that Cloud againe,
Beshiver'd into seeds of Raine;
Tell me the motes, dust, sands, and speares
Of Corn, when Summer shakes his eares;
Shew me that world of Starres, and whence
They noiselesse spill their Influence:
This if thou canst; then shew me Him
That rides the glorious Cherubim.
Что жизнь, коль некогда нам вечно! –
Часок бы поглазеть беспечно.
Стоять, смотреть вокруг любовно, -
Так долго, как волы и овны.
И по лесу пройтись без спешки,
Где белки прячут в мох орешки.
И звёзды в озере – не ночью –
Средь бела дня узреть воочью.
И девы взгляд поймать, при этом
Её плениться пируэтом.
И ждать, когда у той голубки
Улыбку глаз поддержат губки.
Скудна та жизнь, где занят вечно, -
Часок бы поглазеть беспечно.
William Henry Davies
Leisure
What is this life if, full of care,
We have no time to stand and stare!
No time to stand beneath the boughs,
And stare as long as sheep and cows.
No time to see, when woods we pass,
Where squirrels hide their nuts in grass.
No time to see, in broad daylight,
Streams full of stars, like skies at night.
No time to turn at Beauty's glance,
And watch her feet, how they can dance.
No time to wait till her mouth can
Enrich that smile her eyes began.
A poor life this if, full of care,
We have no time to stand and stare.
Роберт Геррик
(H-457) Наслаждайся временем
Будь всякий час веселья полн –
Любого ждёт Харона чёлн;
И жизнь уходит день за днём –
Не будет времени потом.
Robert Herrick
457. To enjoy the Time
While Fates permits us, let's be merry;
Passe all we must the fatall Ferry:
And this our life too whirles away,
With the Rotation of the Day.
Роберт Геррик
(Н-458) О Любви (III)
Хомут не мил –
Разбил;
Любовь, коль снова
Неволить всё ж
Начнёшь, -
Закуй в оковы.
Плен рук иль ног
Жесток,
Но тяжелее
Мне быть рабом
С ярмом
На гордой шее.
Robert Herrick
UPON LOVE (III)
Love, I have broke
Thy yoke,
The neck is free
But when I'm next
Love-vexed,
Then shackle me.
'Tis better yet
To fret
The feet or hands,
Than to enthrall
Or gall
The neck with bands.
Роберт Геррик
(Н-459) Достопочтенному Милдмею, графу Уэстморленду
Вы лорд и граф, а, главное, Вы тот,
Кто и стихом своим всегда блеснёт;
Зачем тогда, листам сивилл сродни,
По свету не разбросаны они?
В цене добавит камень, если он
Изящно вставлен в перстень иль кулон.
Ваш оникс не чета другим камням –
Воскликнут все: "Глаз Бела явлен нам!"
Почтут Ваш самоцвет и стар и млад –
Он редкостно прекрасен и богат.
Вам выставить его для всех пора –
На похвалу здесь публика щедра.
Гораций рек: талант, что спрятан в стол,
Не далеко от лености ушёл.
Robert Herrick
459. TO THE RIGHT HONOURABLE MILDMAY, EARL OF WESTMORELAND
You are a lord, an earl, nay more, a man
Who writes sweet numbers well as any can;
If so, why then are not these verses hurled,
Like Sybil's leaves, throughout the ample world?
What is a jewel if it be not set
Forth by a ring or some rich carcanet?
But being so, then the beholders cry:
See, see a gem as rare as Belus' eye.
Then public praise does run upon the stone,
For a most rich, a rare, a precious one.
Expose your jewels then unto the view,
That we may praise them, or themselves prize you.
Virtue concealed, with Horace you'll confess,
Differs not much from drowsy slothfulness.
Роберт Геррик
Я разорён, мне крах –
Остался на бобах;
Съедим из них лепёшку
(Всем хватит понемножку),
Молитвы вознесём
И вечным сном уснём.
Robert Herrick
460.The Plunder
I am of all bereft;
Save but some few Beanes left,
Whereof (at last) to make
For me, and mine a Cake:
Which eaten, they and I
Will say our grace, and die.
Роберт Геррик
(N-142) Судный день (II)
Срок Страшного суда скрывает Бог,
Чтоб Дня расплаты всяк страшиться мог,
И чтоб в неведенье и стар и мал
Его прихода каждодневно ждал.
Robert Herrick
142. The Judgment-Day
God hides from man the reck'ning Day, that He
May feare it ever for uncertaintie:
That being ignorant of that one, he may
Expect the coming of it ev'ry day.
Роберт Геррик
Как ангелы не могут быть богами,
Являясь лишь Всевышнего послами, -
Так и святых не следует богами
Нам величать – лишь Божьими сынами.
Robert Herrick
143. Angells
Angells are called Gods; yet of them, none
Are Gods, but by participation:
As just Men are intitled Gods, yet none
Are Gods, of them, but by Adoption.
(H-697) Бедствия
Во время бедствий только тем и скверно,
Кого Фортуна нежила безмерно.
Robert Herrick
697. Adversity
Adversity hurts none, but only such
Whom whitest Fortune dandled has too much.
Роберт Геррик
(H-698) Нужда
Нет, не порок нужда для гологуза,
Но точно – ненавистная обуза.
Robert Herrick
698. Want
Need is no vice at all, though here it be
With men a loathed inconveniency.
Роберт Геррик
(H-699) Тоска
С другими разделённая тоска
Покажется не слишком велика.
Robert Herrick
699. Griefe
Sorrowes divided amongst many, lesse
Discruciate a man in deep distresse.
Роберт
Геррик
(Н-677) Судьбе
Рушь меня! – на свой урон
Взгляну (с улыбкой:), не смущён;
На клочья рви меня – и буду
Я терпеть, когда и худо.
Ты рвань мою, смеясь, ругай,
Меня, как оспы, избегай:
Пойду я пугалом средь грая,
Твои насмешки презирая.
Robert Herrick
677. To Fortune
Tumble me down, and I will sit
Upon my ruines (smiling yet:)
Teare me to tatters; yet I'le be
Patient in my necessitie.
Laugh at my scraps of cloaths, and shun
Me, as a fear'd infection:
Yet scarre-crow-like I'le walk, as one,
Neglecting thy derision.
Роберт Геррик
(H-678) Антее (IV)
Всё, в пуш-пин играть, Антея,
Мне наскучила затея;
Праздность и любовь, известно,
Меж собою несовместны.
Лучше нам среди забав
Путы сплесть из пряных трав,
Чтоб и после смерти связь
Наших душ не порвалась.
Robert Herrick
678. To Anthea (IV)
Come Anthea, know thou this,
Love at no time idle is:
Let's be doing, though we play
But at push-pin (half the day:)
Chains of sweet bents let us make,
Captive one, or both, to take:
In which bondage we will lie,
Souls transfusing thus, and die.
Роберт Геррик
(H-679) Жестокость
Нерон, веля казнить (был в этом скор),
От зверств и смерти отводил свой взор.
Robert Herrick
679. Cruelties
Nero commanded; but withdrew his eyes
From the beholding Death, and cruelties.
Роберт Геррик
(H-324) Краткий гимн лару
Я своих желаний жар
Не отдам тебе, мой лар;
За отлучку я свою
Маком отблагодарю.
Robert Herrick
324. A Short Hymn to Lar
Though I cannot give thee fires
Glittering to my free desires;
These accept, and I’ll be free,
Offering poppy unto thee.
(H-325) Другой – Нептуну
О, могучий бог морей!
Внемли ты мольбе моей:
Пусть мой барк по глади вод
Мимо бурь летит вперёд;
А за это (жди гонца)
Подарю тебе тунца.
Robert Herrick
325. Another to Neptune
Mighty Neptune, may it please
Thee, the Rector of the Seas,
That my Barque may safely runne
Through thy watrie-region;
And a Tunnie-fish shall be
Offer'd up, with thanks to thee.
Роберт Геррик
(Н-326) На Скруджа. Эпиграмма
Скрудж только потому решил жениться
На старенькой-престаренькой вдовице,
Что были, как он слышал от людей,
Богатства несказанные у ней.
Женился Скрудж; никто ему, похоже,
О возрасте жены не скажет тоже.
Robert Herrick
326. Upon Greedy. Epig.
An old, old widow Greedy needs wo'd wed,
Not for affection to her, or her Bed;
But in regard, 'twas often said, this old
Woman wo'd bring him more then co'd be told,
He tooke her; now the jest in this appeares,
So old she was, that none co'd tell her yeares.
Роберт Геррик
(H-303) Аполлону. Краткий гимн
Феб! когда один-другой
Стих слагаю я порой,
Пусть из уст моих они
Льются музыке сродни.
Внемли, Феб, моей мольбе –
Лебедей пришлю тебе.
Robert Herrick
303. To Apollo. A Short Hymn
Ph;bus! when that I a verse
Or some numbers more rehearse,
Tune my words that they may fall
Each way smoothly musical:
For which favour there shall be
Swans devoted unto thee.
(H-304) Гимн Бахусу (I)
Бахус, берег нужен мне –
Утонуть не дай в вине.
Никакой в том нет отрады,
Если пьёшь ты до упада.
Геркулеса кубок я
Выпил, твой обычай чтя.
Впредь не полни даже чарок –
Принесу нарцисс в подарок.
Robert Herrick
304. A Hymn to Bacchus
Bacchus, let me drink no more;
Wild are seas that want a shore.
When our drinking has no stint,
There is no one pleasure in’t.
I have drank up, for to please
Thee, that great cup Hercules:
Urge no more, and there shall be
Daffodils given up to thee.
Роберт Геррик
(Н-422) Поэт любит девушек, но не брачные узы
Хотя не прочь влюбиться;
Где соблазню за так,
А где куплю девицу.
2. Дев одарить хвалой,
Любить их, пламенея,
Готов я… Но на кой
Мне узы Гименея?
3. Рад петушком топтать
Девиц я попригоже:
Их предпочту кровать
Супружескому ложу.
4. Кто спит с женой своей,
Тот нищ и обездолен;
Кто холост – богатей:
Иметь любую волен.
5. Иль в рабство тянет вас? –
Тогда женитесь, чтобы
Взамен двух-трёх на час
С одною жить до гроба.
Robert Herrick
422. The Poet loves a Mistresse, but not to marry
1. I do not love to wed,
Though I do like to wooe;
And for a maidenhead
Ile beg, and buy it too.
2. Ile praise, and Ile approve
Those maids that never vary;
And fervently Ile love;
But yet I would not marry.
3. Ile hug, Ile kisse, Ile play,
And sport it any way;
But in the Bridall Bed:
4. For why? that man is poore,
Who hath but one of many;
But crown'd he is with store,
That single may have any.
5. Why then, say, what is he
(To freedome so unknown)
Who having two or three,
Will be content with one?
Ник Флимси ходит, страшно негодуя;
Все деньги, что ли, он спустил впустую?
Нет, что-то есть ещё, но беден мот,
И в долг ему никто уж не даёт.
Robert Herrick
423. Upon Flimsey. Epig.
Why walkes Nick Flimsey like a Male-content?
Is it because his money all is spent?
No, but because the Ding-thrift now is poore,
And knowes not where i'th world to borrow more.
Роберт Геррик
(H-424) На Шубреда. Эпиграмма
На ужин я пришёл к тебе, дружок:
Посуды много, мяса – на зубок.
Вновь пригласишь – с посудой не носись,
Дай мяса мне иль свой отдай сервиз.
Robert Herrick
424. Upon Shewbread. Epig.
Last night thou didst invite me home to eate;
And shew'st me there much Plate, but little meat;
Prithee, when next thou do'st invite, barre State,
And give me meate, or give me else thy Plate.
1
Не запирайтесь на засов!
Мы к тем войдём, чей дом готов
Для освященья закромов.
2
И будет белый хлеб в ларях,
И много мяса на крюках,
Чтоб не урчало в животах;
3
Поверьте: в следующий год,
Когда двенадцать лун пройдёт,
Доходы превзойдут расход.
4
И будут силы у быка;
И, не мелея, молока
Течь будет полная река:
5
Священной белизны поток –
Бел, как лилеи лепесток,
А сливки – примулы цветок.
6
И сад благословим затем,
И улей ваш не будет нем,
Но будет петь, как лютня, всем.
7
И двор кишел бы здесь от птиц,
Петух топтал бы кур-девиц –
С десяток в день снесут яиц.
8
И, наконец, благословим
Плуг, борону, - всё, что храним
Зимой к работам полевым.
9
Верней скрепили б мы обет
Вином иль пивом. Что? их нет? –
Коль сухо в доме, ждите бед.
10
Мы не заходим в те места,
Где ржой изъедены врата,
Где поселилась нищета,
11
Где плачут печи без тепла,
Где жизнь несытна и тускла,
И паутиной поросла.
12
Уйдём отсюда, где очаг
Не разожжён, - ускорим шаг.
А бедным ларам скажем так:
13
Вам время о добре скорбеть:
Оно к вам не вернётся впредь, -
Хотя могли б его иметь.
Robert Herrick
476. THE WASSAIL
1
Give way, give way, ye gates, and win
An easy blessing to your bin
And basket, by our entering in.
2
May both with manchet stand replete;
Your larders, too, so hung with meat,
That though a thousand, thousand eat,
3
Yet, ere twelve moons shall whirl about
Their silv'ry spheres, there's none may doubt
But more's sent in than was served out.
4
Next, may your dairies prosper so
As that your pans no ebb may know;
But if they do, the more to flow,
5
Like to a solemn sober stream
Bank'd all with lilies, and the cream
Of sweetest cowslips filling them.
6
Then, may your plants be prest with fruit,
Nor bee, or hive you have be mute;
But sweetly sounding like a lute.
7
Next, may your duck and teeming hen
Both to the cock's tread say Amen;
And for their two eggs render ten.
8
Last, may your harrows, shears, and ploughs,
Your stacks, your stocks, your sweetest mows,
All prosper by our virgin vows.
9
Alas! we bless, but see none here
That brings us either ale or beer;
In a dry house all things are near.
10
Let's leave a longer time to wait,
Where rust and cobwebs bind the gate,
And all live here with needy fate.
11
Where chimneys do for ever weep
For want of warmth, and stomachs keep,
With noise, the servants' eyes from sleep.
12
It is in vain to sing, or stay
Our free feet here; but we'll away:
Yet to the Lares this we'll say:
13
The time will come when you'll be sad
And reckon this for fortune bad,
T'ave lost the good ye might have had.
Роберт Геррик
(N-57) Терпение, или утешение в муках
Добыча бед я, но доныне
Во мне унынья нет в помине:
Утешен в муках я, зане
Терпенье Бог дарует мне.
Robert Herrick
57. Patience, or Comforts in Crosses
Abundant plagues I late have had,
Yet none of these have made me sad:
For why, my Saviour, with the sense
Of suffring gives me patience.
Роберт Геррик
1. Прощайте, годы, век!
Туда мне в путь,
Где жизни суть
И вечен человек.
2. В мир, светом осиян,
Стремлю свой взор –
В Небес простор,
В тот горний океан,
3. Где ни луна, ни тень
Звёзд не затмят,
Но благ и свят,
И бесконечен день.
Robert Herrick
58. Eternitie
1. O Yeares! and Age! Farewell:
Behold I go,
Where I do know
Infinitie to dwell.
2. And these mine eyes shall see
All times, how they
Are lost i'th' Sea
Of vast Eternitie.
3. Where never Moone shall sway
The Starres; but she,
And Night, shall be
Drown'd in one endlesse Day.
Роберт Геррик
(N-59) Его Спасителю, младенцу; подарок от ребенка
Неси, дитя, цветок живой
Младенцу – Он Спаситель твой;
Его, расцветшего в любви,
Саронской Розой назови;
И положи на уголок
Святой пелёнки свой цветок.
Скажи, что у тебя в руках
Свирель, и малыша в слезах
Вмиг эта дудочка уймёт –
Так сладостно она поёт.
Скажи Ему, что подарить
Хотел бы ты кораллов нить;
Но знают все, что ты рождён
В такой же бедности, как Он.
И если нежно и любя
Вдруг поцелует Он тебя,
Не дай себя другим лобзать –
Христову не сотри печать.
Robert Herrick
59. TO HIS SAVIOUR, A CHILD: A PRESENT BY A CHILD
Go, pretty child, and bear this flower
Unto thy little Saviour;
And tell Him, by that bud now blown,
He is the Rose of Sharon known.
When thou hast said so, stick it there
Upon His bib or stomacher;
And tell Him, for good handsel too,
That thou hast brought a whistle new,
Made of a clean strait oaten reed,
To charm His cries at time of need.
Tell Him, for coral, thou hast none,
But if thou hadst, He should have one;
But poor thou art, and known to be
Even as moneyless as He.
Lastly, if thou canst win a kiss
From those mellifluous lips of His;
Then never take a second on,
To spoil the first impression.
Роберт Геррик
(H-279) Соловью и малиновке
Когда умру, звени по мне с ветвей
В свой славный колокольчик, соловей.
А на моих похоронах, молю,
Малиновка, ты песню пой свою.
Robert Herrick
279. To the Nightingale, and Robin-Red-brest
When I departed am, ring thou my knell,
Thou pittifull, and pretty Philomel:
And when I'm laid out for a Corse; then be
Thou Sexton (Red-brest) for to cover me.
Роберт Геррик
(Н-280) Тису и кипарису, дабы они украсили его похороны
Знак скорби – тис,
Знак смерти – кипарис,
Вы там,
Где трубный глас и горе нам.
В один из дней
Уйду я в мир теней;
Мой прах
Почтите на похоронах –
И вас двоих
Благословят на них
Не я,
Так за меня мои друзья.
Robert Herrick
To the Yew and Cypresse to grace his Funerall
Both you two have
Relation to the grave:
And where
The Fun'rall-Trump sounds, you are there.
I shall be made
Ere long a fleeting shade:
Pray come,
And doe some honour to my Tomb.
Do not deny
My last request; for I
Will be
Thankfull to you, or friends, for me.
Все, кто трудился, со жнивья
Придите, лета сыновья;
Вчера горбатили вы спины –
Текут сегодня масло, вина…
В венках пшеничных люди тут –
На праздник жатвы все идут.
Милорд, скорее взгляд свой бросьте
На воз последний: злаков ости
Свисают в ленточках цветных,
Полотна на снопах тугих;
Кобылы, кони порезвее –
В попонах белых, как лилеи.
Всех сельских девок и парней
Привлёк весельем праздник сей.
Вокруг телеги шум великий,
И смех, и радостные крики:
Кто лошадь тянет за узду,
Кто с воза спрыгнет на ходу.
Кто битюга благословляет,
Кто крестит воз, а кто скрепляет
Снопы лобзаньем озорным,
А кто-то бьёт поклоны им;
Мальчишки бегают кругами,
Сверкая драными штанами,
Крича всех громче в общем гаме.
Вот и милорда знатный дом,
Где стол накрыт пред очагом,
А над огнём, весь в каплях жира,
Огромный бык – основа пира;
Мясного много здесь всего
(С ним веселее торжество);
На выбор кушанья любые:
Пирог и кремы заварные,
Сыры и каши зерновые.
Из погребка принесено
Для тостов лучшее вино,
И пиво пенится хмельно;
Сначала за здоровье лорда
Стаканы поднимите гордо,
Затем за борону, за плуг,
За цеп, за серп и за подруг…
Здесь наполняются стаканы,
Пока не станете вы пьяны.
Пируй и веселись, народ!
Пусть всяк набьёт себе живот,
Кто в поле проливал свой пот.
Для отдыха настало время:
И вол не должен быть в яреме,
И плуг повесьте на крюках.
И помните о сих словах:
Питайте лорда неустанно,
Чья пища здесь для вас желанна;
Не для того вино рекой,
Чтоб смыть ваш подвиг трудовой,
А чтобы повторить – с весной.
Robert Herrick
250. The Hock-Cart, or Harvest Home:
To the Right Honourable, Mildmay, Earle of Westmorland
Come Sons of Summer, by whose toile,
We are the Lords of Wine and Oile:
By whose tough labours, and rough hands,
We rip up first, then reap our lands.
Crown'd with the eares of corne, now come,
And, to the Pipe, sing Harvest home.
Come forth, my Lord, and see the Cart
Drest up with all the Country Art.
See, here a Maukin, there a sheet,
As spotlesse pure, as it is sweet:
The Horses, Mares, and frisking Fillies,
(Clad, all, in Linnen, white as Lillies.)
The Harvest Swaines, and Wenches bound
For joy, to see the Hock-cart crown'd.
About the Cart, heare, how the Rout
Of Rurall Younglings raise the shout;
Pressing before, some coming after,
Those with a shout, and these with laughter.
Some blesse the Cart; some kisse the sheaves;
Some prank them up with Oaken leaves:
Some crosse the Fill-horse; some with great
Devotion, stroak the home-borne wheat:
While other Rusticks, lesse attent
To Prayers, then to Merryment,
Run after with their breeches rent.
Well, on, brave boyes, to your Lords Hearth,
Glitt'ring with fire; where, for your mirth,
Ye shall see first the large and cheefe
Foundation of your Feast, Fat Beefe:
With Upper Stories, Mutton, Veale
And Bacon, (which makes full the meale)
With sev'rall dishes standing by,
As here a Custard, there a Pie,
And here all tempting Frumentie.
And for to make the merry cheere,
If smirking Wine be wanting here,
There's that, which drowns all care, stout Beere;
Which freely drink to your Lords health,
Then to the Plough, (the Common-wealth)
Next to your Flailes, your Fanes, your Fatts;
Then to the Maids with Wheaten Hats:
To the rough Sickle, and crookt Sythe,
Drink frollick boyes, till all be blythe.
Feed, and grow fat; and as ye eat,
Be mindfull, that the lab'ring Neat
(As you) may have their fill of meat.
And know, besides, ye must revoke
The patient Oxe unto the Yoke,
And all goe back unto the Plough
And Harrow, (though they'r hang'd up now.)
And, you must know, your Lords word's true,
Feed him ye must, whose food fils you.
And that this pleasure is like raine,
Not sent ye for to drowne your paine,
But for to make it spring againe.
1. Мне расскажи-ка вот о чём:
Что поцелуем мы зовём?
2. С того рассказ мы свой начнём,
Что он меж алых уст рождён,
Страстями, ласками вскормлён,
Лелеем теми, кто влюблён;
Хор. Как пух, на брачном ложе он.
2. Огнём (и нет его нежней)
К малюткам глаз он средь ночей
Слетает с песенкой своей;
Хор. И дев избавит от скорбей.
2. Резвясь, летает он к вискам,
К надбровьям, за ушко, к щекам,
А часто и к другим местам...
Хор. Везде, везде – и тут, и там.
1. Способен говорить он? 2. Да.
Коснись губами губ – тогда
Его услышишь без труда,
Хор. И то – язык любви всегда.
1. Он во плоти? 2. Да, зрим для глаз:
У крыльев радужный раскрас.
Хор. Он мёд приносит всякий раз,
Но никогда не жалит нас.
Robert Herrick
329. The Kisse. A Dialogue
1. Among thy Fancies, tell me this,
What is the thing we call a kisse?
2. I shall resolve ye, what it is.
It is a creature born and bred
Between the lips, (all cherrie-red,)
By love and warme desires fed,
Chor. And makes more soft the Bridall Bed.
2. It is an active flame, that flies,
First, to the Babies of the eyes;
And charmes them there with lullabies;
Chor. And stils the Bride too, when she cries.
2. Then to the chin, the cheek, the eare,
It frisks, and flyes, now here, now there,
'Tis now farre off, and then tis nere;
Chor. And here, and there, and every where.
1. Ha's it a speaking virtue? 2. Yes;
1. How speaks it, say? 2. Do you but this,
Part your joyn'd lips, then speaks your kisse;
Chor. And this loves sweetest language is.
1. Has it a body? 2. I, and wings
With thousand rare encolourings:
And as it flyes, it gently sings,
Chor. Love, honie yeelds; but never stings.
Обещали мне девицы
Дважды в день к моей гробнице
Приносить цветы весной,
Украшая мой покой.
Долг отдать настали сроки –
Здесь фиалки синеоки.
Robert Herrick
An Epitaph upon a child
Virgins promis'd when I dy'd,
That they wo'd each Primrose-tide,
Duely, Morne and Ev'ning, come,
And with flowers dresse my Tomb.
Having promis'd, pay your debts,
Maids, and here strew Violets.
Роберт Геррик. (H-736) Жертвенный запах
Мы рады тук быков
Изжарить для богов,
Им жертвуя дымок, -
Не жаль мясца кусок,
Но боги не едят,
Любя лишь аромат.
Robert Herrick
736. The smell of the Sacrifice
The Gods require the thighs
Of Beeves for sacrifice;
Which roasted, we the steam
Must sacrifice to them:
Who though they do not eat,
Yet love the smell of meat.
Роберт Геррик. (Н-737) Как влюблённые встречаются и расстаются
Как будто с перстнем Гигеса они –
Незримы ни на солнце, ни в тени;
По облакам гуляют неразлучно,
А если упадут – росой, беззвучно;
И тише их сближенье, чем ранет
Иль вишня, зрея, набирают цвет;
Не увидать, как ветерка блужданий,
Следов их встреч иль мест их расставаний.
Robert Herrick
Lovers How They Come And Part
A Gyges ring they bear about them still,
To be, and not seen when and where they will;
They tread on clouds, and though they sometimes fall,
They fall like dew, and make no noise at all:
So silently they one to th' other come,
As colours steal into the pear or plum,
And air-like, leave no pression to be seen
Where'er they met, or parting place has been.
Роберт Геррик. (H-173) Хулителю
К моим стихам любой здесь в пиетете,
Лишь ты чернишь их, чёрным ногтем метя –
И все подряд, страницу за страницей...
Да чтоб твой палец выел панариций!
Но, впрочем, нет, поупражняй свой ноготь –
Чтоб твой язык чего не начал трогать;
В стихах и похотливый зуд есть где-то;
Там поскреби! – приятно будет это.
Robert Herrick
173. To the Detracter
Where others love, and praise my Verses; still
Thy long-black-Thumb-nail marks 'em out for ill:
A fellon take it, or some Whit-flaw come
For to unslate, or to untile that thumb!
But cry thee Mercy: Exercise thy nailes
To scratch or claw, so that thy tongue not railes:
Some numbers prurient are, and some of these
Are wanton with their itch; scratch, and 'twill please.
Роберт Геррик. (H-174) О нём же (о хулителе)
Спросил я: "Кто любимый твой поэт?"
И ты ответил: "Мёртвый – лучше нет!"
Помру я скоро, чтобы ты, зоил,
Ко мне любовь иль зависть ощутил.
Robert Herrick
174. Upon the same
I ask't thee oft, what Poets thou hast read,
And lik'st the best? Still thou reply'st, The dead.
I shall, ere long, with green turfs cover'd be;
Then sure thou't like, or thou wilt envie me.
Роберт Геррик. (Н-175) Нижняя юбка Юлии
Лазурный на тебе батист,
И лёгкий, как осенний лист,
Блуждающий туда-сюда –
Глядел бы и глядел всегда
На этот нижней юбки вздох,
На показной её всполох,
Когда она взлетит слегка
От дуновенья ветерка.
Раскинувшись, мне предстаёт
Она как звёздный небосвод.
Порой, как пламени язык,
То вспыхнет, то утихнет вмиг.
Порой она к твоим ногам
И к прочим сладостным местам
Прижмётся так, что, весь смущён,
Я в обморочный полусон
Впадаю – чуть не умер я,
Восторгами её даря.
За этим облаком готов
С надеждой я идти без слов...
Ах, нет! Чтоб мне любить, она
Достичь бессмертия должна.
Robert Herrick
JULIA'S PETTICOAT
Thy azure robe I did behold
As airy as the leaves of gold,
Which, erring here, and wandring there,
Pleas'd with transgression ev'ry where.
Sometimes 'twould pant, and sigh, and heave,
As if to stir it scarce had leave:
But, having got it, thereupon
'Twould make a brave expansion.
And pounc'd with stars it showed to me
Like a celestial canopy.
Sometimes 'twould blaze, and then abate,
Like to a flame grown moderate:
Sometimes away 'twould wildly fling,
Then to thy thighs so closely cling
That some conceit did melt me down
As lovers fall into a swoon:
And all confus'd, I there did lie
Drown'd in delights, but could not die.
That leading cloud I follow'd still,
Hoping t' have seen of it my fill;
But ah! I could not: should it move
To life eternal, I could love.
Роберт Геррик. (H-64) Был бедным – и будешь бедным
Век было так, и так же будет впредь:
Жирнющий боров будет всё жиреть.
Имущий увеличит свой доход,
А неимущий бедным и помрёт.
Robert Herrick
64. Once poore, still penurious
Goes the world now, it will with thee goe hard:
The fattest Hogs we grease the more with Lard.
To him that has, there shall be added more;
Who is penurious, he shall still be poore.
Роберт Геррик. (Н-65) Сладость жертвоприношения
Боги вовсе не почтенья
Ждут от жертвоприношенья –
Нужно жертву жечь, чтоб к ним
Восходил приятный дым.
Robert Herrick
65. Sweetnesse in Sacrifice
'Tis not greatness they require,
To be offer'd up by fire:
But 'tis sweetness that doth please
Those Eternall Essences.
Роберт Геррик. (Н-66) Жертвенный дымок
Богам за мясо я воздам
Дымком, летящим к небесам:
Раз божества легки, как дым,
Нам – есть жаркое, нюхать – им.
Robert Herrick
66. Steam in
Sacrifice
If meat the gods give, I the steam
High-towering will devote to them,
Whose easy natures like it well,
If we the roast have, they the smell.
Роберт
Геррик. (N-215) Предопределение
Нам предопределён успех любой,
Но всем паденьям нашим – мы виной.
Robert Herrick
215. Predestination
Predestination is the Cause alone
Of many standing, but of fall to none.
Роберт Геррик. (N-217) Грех (VI)
Есть у греха один лишь способ грязный
Для совращения души – соблазны.
Robert Herrick
217. Sin
Sin never slew a soule, unlesse there went
Along with it some tempting blandishment.
Роберт Геррик. (N-218) Ещё раз (о грехе)
Свободны мы свершать грехопаденья –
Не согрешил, кто пал по принужденью.
Robert Herrick
218. Another
Sin is an act so free, that if we shall
Say, 'tis not free, 'tis then no sin at all.
Роберт Геррик. (N-220) Провидение
Грешить нас не толкает Провиденье,
Но обращает в благо прегрешенье.
Robert Herrick
220. PRESCIENCE
God's prescience makes none sinful; but th' offence
Of man's the chief cause of God's prescience.
Роберт Геррик. (N-234) Судный День (III)
Здесь милостив Господь, но знаем, что
В тот День не все спасутся, иль никто.
Robert Herrick
234. The Judgement day
In doing justice, God shall then be known,
Who shewing mercy here, few priz'd, or none.
Роберт Геррик. (N-235) Страдания
Страданья заслужили мы терпеть –
И большие, чем шлёт нам Божья плеть.
Robert Herrick
235. Sufferings
We merit all we suffer, and by far
More stripes than God lays on the sufferer.
Роберт Геррик. (N-237) Присутствие Бога
Господь в твореньях наших испокон,
И всё Собою наполняет Он.
Robert Herrick
237. Gods presence
God is all-present to what e're we do,
And as all-present, so all-filling too.
Роберт Геррик. (N-238) Ещё одно
Бог есть – все знают с малых лет,
Но что есть Бог? – ответа нет.
Robert Herrick
238. Another
That there's a God, we all do know,
But what God is, we cannot show.
Роберт Геррик
(N-45) За страданием – радость
Ждёт за страданьем радость всякий раз,
Когда грехи, язвя, измучат нас.
Robert Herrick
45. Paine ends in Pleasure
Afflictions bring us joy in times to come,
When sins, by stripes, to us grow wearisome.
Роберт Геррик
(H-474) На прижимистую прачку. Эпиграмма
Одежду, молвят (факт не из бесспорных),
Стирает Сью в слезах её притворных.
А прачек зависть гложет, что она,
Как все, на стирку тратить не должна.
Зачем раствор варить (и труд сей долог),
Когда всегда для стирки есть свой щёлок?
Robert Herrick
474. Upon a cheap Laundresse. Epig.
Feacie (some say) doth wash her clothes i'th' Lie
That sharply trickles from her either eye.
The Laundresses, They envie her good-luck,
Who can with so small charges drive the buck.
What needs she fire and ashes to consume,
Who can scoure Linnens with her own salt reeume?
Роберт Геррик
(Н-475) На его смерть
Конец:
Певец –
Мертвец.
Смирен
Мой тлен,
Забвен.
Склеп – дом,
Я в нём –
Фантом,
Зане
Ко мне
Извне
В тот край
Дерзай.
Прощай!
Robert Herrick
475. Upon his departure hence
Thus I
Passe by,
And die:
As One,
Unknown,
And gon:
I'm made
A shade,
And laid
I'th grave,
There have
My Cave.
Where tell
I dwell,
Farewell.
Роберт Геррик
(H-999) Страх придаёт сил
Когда отрезан путь для труса, он
Свой меч из ножен вынуть обречён.
Robert Herrick
999. Feare gets force
Despaire takes heart, when ther's no hope to speed:
The Coward then takes Armes, and do's the deed.
Роберт Геррик
(Н-1000) Позолочёная поэзия
Будь лучше всех! Посредственный пиит
Богам, колоннам, людям – всем претит.
Robert Herrick
1000. Parcell-gil't-Poetry
Let's strive to be the best; the Gods, we know it,
Pillars and men, hate an indifferent Poet.
Роберт Геррик
(Н-1001) О любви в вопросах и ответах
Я вам принёс любовь. ВОПР. Зачем?
ОТВ. В себя (а вдруг?) влюбить вас.
Я вам принёс любовь. ВОПР. Зачем?
ОТВ. Чтоб, приласкав, побить вас.
Я вам принёс любовь. ВОПР. Зачем?
ОТВ. Как шут смеясь, кусать вас.
Я вам принёс любовь. ВОПР. Зачем?
ОТВ. В озноб и в жар бросать вас.
Я вам принёс любовь. ВОПР. Зачем?
ОТВ. Дарами ублажать вас.
Я вам принёс любовь. ВОПР. Зачем?
ОТВ. Чтоб истощать, снабжать вас.
Я вам принёс любовь. ВОПР. Зачем?
ОТВ. На ложе страсти звать вас.
Я вам принёс любовь. ВОПР. Зачем?
ОТВ. Целуя, убивать вас.
Robert Herrick
1001. Upon Love, by way of question and answer.
I bring ye Love, Quest. What will love do?
Ans. Like, and dislike ye:
I bring ye love: Quest. What will Love do?
Ans. Stroake ye to strike ye.
I bring ye love: Quest. What will Love do?
Ans. Love will be-foole ye:
I bring ye love: Quest. What will love do?
Ans. Heate ye to coole ye:
I bring ye love: Quest. What will love do?
Ans. Love gifts will send ye:
I bring ye love: Quest. What will love do?
Ans. Stock ye to spend ye:
I bring ye love: Quest. What will love do?
Ans. Love will fulfill ye:
I bring ye love: Quest. What will love do?
Ans. Kisse ye, to kill ye.
Роберт Геррик
(H-921) Нынешнее правительство вызывает недовольство
Не доверяет власти наш народ,
И недовольство ею всё растёт.
Robert Herrick
921. Present Government grievous
Men are suspicious; prone to discontent:
Subjects still loath the present Government.
Роберт Геррик
(Н-922) Отдых освежает
Лишь лето отдохнув под паром, поле
В дальнейшем урожай даёт поболе;
Не каждый год плоды приносит сад,
И часты жатвы землю истощат.
Robert Herrick
922. REST REFRESHES
Lay by the good a while; a resting field
Will, after ease, a richer harvest yield;
Trees this year bear: next, they their wealth withhold:
Continual reaping makes a land wax old.
Роберт Геррик
(H-211) Его поэзия - его памятник
1. Черкну я пару строф,
До рифм охочий, -
И всем готов
Сказать: "Спокойной ночи!"
2. Минутка пролетит –
По завершенью
Сих "Гесперид"
Умру в одно мгновенье.
3. Жнёт Время без помех!
И нет надежды,
Что вспомнят всех
Людей, что жили прежде.
4. Удел их – сгнить дотла,
Червям стать пищей;
И несть числа
Безвестным на кладбище.
5. Воздвиг сей камень я,
Чтоб вслед за всеми
Во прах меня
Не обратило Время.
6. Надеюсь я засим,
Что с гордым видом
В веках моим
Стоять здесь пирамидам.
Robert Herrick
211. His Poetrie his Pillar
1. Onely a little more
I have to write,
Then Ile give o're,
And bid the world Good-night.
2.
'Tis but a flying minute,
That I must stay,
Or linger in it;
And then I must away.
3. O time that cut'st down all!
And scarce leav'st here
Memoriall
Of any men that were.
4. How many lye forgot
In Vaults beneath?
And piece-meale rot
Without a fame in death?
5. Behold this living stone,
I reare for me,
Ne'r to be thrown
Downe, envious Time by thee.
6. Pillars let some set up,
(If so they please)
Here is my hope,
And my Pyramides.
Роберт Геррик
(H-212) Безопасно на берегу
Надёжен берег; тонут в океане
Суда и там, где чуть качались ране.
Robert Herrick
212. Safety on the Shore
What though the sea be calme? Trust to the shore:
Ships have been drown'd, where late they danc't before.
Роберт Геррик
(H-766) Смерть – конец всем скорбям
Всё временно; и знаем наперёд:
Конец скорбям со смертью к нам придёт.
Robert Herrick
766. Death ends all woe
Time is the Bound of things, where e're we go,
Fate gives a meeting. Death's the end of woe.
Роберт Геррик
(H-654) Своё когда-нибудь получим
Вернут вам долг – пусть и не в должный год;
То, что отсрочено, не пропадёт.
Robert Herrick
654. Long lookt for comes at last
Though long it be, yeeres may repay the debt;
None loseth that, which he in time may get.
Роберт Геррик
(H-655) Юности
Пусть душу веселит вино в крови;
Пока не поздно, пей! – сейчас живи.
Robert Herrick
655. To Youth
Drink Wine, and live here blithefull, while ye may:
The morrowes life too late is, Live to-day.
Роберт Геррик
(H-656) Умереть никогда не поздно
Придут без опозданья все туда,
Откуда не вернуться никогда.
Robert Herrick
656. Never too late to dye
No man comes late unto that place from whence
Never man yet had a regredience.
Роберт Геррик
(Н-657) Гимн Музам (I)
К вам, девять дев, поэт
Питает пиетет!
Примите мой обет!
Вы ж вдохновенья свет
В моём зажгите взоре:
Звучат пусть на просторе
Виола, лире вторя;
Пусть я, у вас в фаворе,
Солистом стану в хоре.
Тогда бы розы сам
Я к вашим алтарям
Принёс и, как богам,
Век поклонялся б вам.
Robert Herrick
657. A Hymn to the Muses
O you the virgins nine!
That do our souls incline
To noble discipline!
Nod to this vow of mine.
Come, then, and now inspire
My viol and my lyre
With your eternal fire,
And make me one entire
Composer in your choir.
Then I'll your altars strew
With roses sweet and new;
And ever live a true
Acknowledger of you.
Шапкот! Тебе я посвящаю
Сей пир неведомого края:
Ты сказочное волшебство
Оценишь более всего,
В котором так искусны феи –
Пойдём смотреть на пир скорее!
С молитвой хлеб несут на стол:
Мельчайший у зерна помол,
И под луной у хлебопёка
Румянится в мгновенье ока
Блестящей корочки отлив –
Пир не роскошен, но красив.
Он – королевских глаз отрада;
Слух тоже бы насытить надо:
Кузнечиков стрекочет хор,
Не умолкает разговор
Сверчков, и комары запели
На все лады, как менестрели.
А вот и эльфы тут как тут –
Жемчужинки росы несут
В фиалке (и роса слащёна),
Затем, чтоб жажду Оберона
Чистейшей влагой утолить
И аппетит ему развить;
Съев усик бабочки, добавки
Король попросит для затравки;
То, что попробует потом,
"Слюной кукушки" мы зовём.
Не будут пудинги с грибами
Освящены его руками,
Но сердцевина тростника
Ему понравится, сладка;
Вслед смело ест он пчёлки жало
И от сумы её немало;
А после дивных тех услад
Съесть яйца муравьины рад,
Бедро тритона, уховёртку,
Завёрнутую в лист-обёртку;
Затем глотает без помех
Червя, что спрятался в орех,
Моль, что откормлена в тряпице, -
И смотрит, чем бы подкрепиться;
И корень мандрагоры он
Вкушает, не впадая в сон;
Глаза крота, слеза оленя,
Улитки склизкой выделенья
И сердце соловья ему
Приятны, судя по всему;
Лозу не чтит король – и вместо
Вина хмельного сок невесты
Из маргаритки пьёт, чтоб вновь
Заворожить для страсти кровь;
И вот поют молитву все там –
Закончен славный пир на этом.
Robert Herrick
Oberon’s Feast
Shapcot! to thee the fairy state
I with discretion, dedicate,
Because thou prizest things that are
Curious and unfamiliar.
Take first the feast; these dishes gone,
We’ll see the fairy court anon.
A little mushroom table spread,
After short prayers, they set on bread;
A moon-parched grain of purest wheat,
With some small glittering grit to eat
His choice bits with; then in a trice
They make a feast less great than nice.
But all this while his eye is served,
We must not think his ear was sterved;
But that there was in place to stir
His spleen, the chirring grasshopper,
The merry cricket, puling fly,
The piping gnat for minstrelsy.
And now we must imagine first,
The elves present to quench his thirst
A pure seed-pearl of infant dew,
Brought and besweetened in a blue
And pregnant violet; which done,
His kitling eyes begin to run
Quite through the table, where he spies
The horns of papery butterflies,
Of which he eats, and tastes a little
Of that we call the cuckoo’s spittle.
A little fuzz-ball pudding stands
By, yet not blessed by his hands,
That was too coarse; but then forthwith
He ventures boldly on the pith
Of sugared rush, and eats the sag
And well-bestrutted bee’s sweet bag,
Gladding his palate with some store
Of emmets’ eggs; what would he more?
But beards of mice, a newt’s stewed thigh,
A bloated earwig, and a fly;
With the red-capped worm that’s shut
Within the concave of a nut,
Brown as his tooth. A little moth,
Late fattened in a piece of cloth;
With withered cherries, mandrake’s ears,
Mole’s eyes; to these the slain stag’s tears;
The unctuous dewlaps of a snail;
The broke-heart of a nightingale
O’ercome in music; with a wine
Ne’er ravished from the flattering vine,
But gently pressed from the soft side
Of the most sweet and dainty bride,
Brought in a dainty daisy, which
He fully quaffs up to bewitch
His blood to height; this done, commended
Grace by his priest; the feast is ended.
Роберт Геррик
(Н-574) Истинная дружба
Ты друг, любя меня, -
Любя моё – ни дня.
Robert Herrick
574. True Friendship
Wilt thou my true Friend be?
Then love not mine, but me.
Пусть, сонного, влекут меня
Чарующие звуки,
В дремоту лёгкую клоня
И ослабляя муки.
Боль облегчи,
Уснуть в ночи
Мне дай – ты можешь эту
Снять тела дрожь;
Но жара всё ж,
Нет, не уймёшь
Во мне ты.
Всепожирающий огонь
В ласкающее пламя
Ты обращаешь… Душу тронь!
Погаснут угли сами.
В слезах топи,
Боль усыпи:
Хочу покоя в теле –
Так, чтобы вдруг
Прошёл недуг,
И розы вкруг
Постели.
Как тихая роса, пади,
Как над цветами ливни,
Ты надо мною проведи
Обряд крещенья дивный.
У смертных врат
Других наград
Не жду – увидеть мне бы
Чудесный сон,
Где, окрылён,
Я вознесён
На небо.
Robert Herrick
TO MUSIC, TO BECALM HIS FEVER
Charm me asleep and melt me so
With thy delicious numbers,
That, being ravished, hence I go
Away in easy slumbers.
Ease my sick head
And make my bed,
Thou power that canst sever
From me this ill;
And quickly still,
Though thou not kill
My fever.
Thou sweetly canst convert the same
From a consuming fire
Into a gentle-licking flame,
And make it thus expire.
Then make me weep
My pains asleep;
And give me such reposes
That I, poor I,
May think thereby
I live and die
'Mongst roses.
Fall on me like a silent dew,
Or like those maiden showers
Which, by the peep of day, do strew
A baptim o'er the flowers.
Melt, melt my pains
With thy soft strains;
That, having ease me given,
With full delight
I leave this light,
And take my flight
For heaven.
Роберт Геррик
(H-351) Доходы
Нас уважают за доходы всё ж:
По ним решают, плох ты иль хорош.
Robert Herrick
351. Rewards
Still to our gains our chief respect is had;
Reward it is, that makes us good or bad.
Роберт Геррик
(H-352) Ничто не ново
Ничто не ново: то же, что и прежде,
Зло на пути – отличье лишь в одежде.
Robert Herrick
352. Nothing new
Nothing is New: we walk where others went.
Ther's no vice now, but has his president.
Роберт Геррик
(Н-353) Радуга
Нам радуги не видно той,
Что в полусфере есть другой –
Так, павшие, ни на мгновенье
Не узрим арку примиренья.
Завет под радугой, чей лук
Здесь против только войн и мук.
Robert Herrick
353. The Rainbow
Look how the rainbow doth appear
But in one only hemisphere;
So likewise after our decease
No more is seen the arch of peace.
That conv'nant's here, the under-bow,
That nothing shoots but war and woe.
Смельчак отыщется ли тот,
Кто поле бесконечных вод
На гиппокампе перейдёт?
Кто ярость бурь, неустрашим,
И буйство волн с их нравом злым
Лишь взглядом укротит своим?
Тому и скалы – не заслон,
Кто разбивает их, силён, -
Я этой мощью наделён!
Robert Herrick
His Cavalier
Give me that man, that dares bestride
The active Sea-horse, & with pride,
Through that huge field of waters ride:
Who, with his looks too, can appease
The ruffling winds and raging Seas,
In midst of all their outrages.
This, this a virtuous man can do,
Sail against Rocks, and split them too;
I! and a world of Pikes pass through.Любви я буду добиваться рьяно:
Кто не усерден, в том любви ни грана.
Robert Herrick
91. Zeal required in Love
I'le doe my best to win, when'ere I wooe:
That man loves not, who is not zealous too.
Роберт Геррик
(Н-310) На девочку, умершую во младенчестве
Robert Herrick
310.Upon
a child that dyed
Here she lies, a pretty bud,
Lately made of flesh and blood:
Who, as soon, fell fast asleep,
As her little eyes did peep.
Give her strewings; but not stir
The earth, that lightly covers her.
"Мои
котята", - Габб зовёт детей –
Не для того ль, чтоб утопить скорей?
Robert Herrick
200. Upon Gubbs. Epig.
Gubbs call's his children Kitlings: and wo'd bound
(Some say) for joy, to see those Kitlings drown'd.Что, детки, плачете? ужель
Росинки слёз –
Печали знак?
Любое утро так –
Всё в изобилье рос.
Ещё не били ливни вас,
Ещё не тряс
Иль не сбивал
Вас ветер наповал;
И временем досель
Щадимы вы –
Не то что мы, увы.
Что ж как сиротки вы, что о своём
Слезами говорят – не языком?
Скажите, плаксы, почему
Вы все в слезах?
Иль нету сна?
Иль песня не слышна,
Что гонит детский страх?
Иль ранит то, что ваш цветок
Не синеок?
Иль целовать
Вас не идут опять?
Нет, судя по всему,
Причина тут
Проста: все слёзы льют –
И кто велик, и кто уничижён;
Всяк в горестях зачат, в слезах – рождён.
Robert Herrick
To Primroses Filled With Morning Dew
Why do ye weep, sweet babes? can tears
Speak grief in you,
Who were but born
Just as the modest morn
Teem'd her refreshing dew?
Alas! you have not known that shower
That mars a flower,
Nor felt th' unkind
Breath of a blasting wind,
Nor are ye worn with years,
Or warp'd as we,
Who think it strange to see
Such pretty flowers, like to orphans young,
To speak thy tears before ye have a tongue.
Speak, whimp'ring younglings, and make known
The reason why
Ye droop and weep ;
Is it for want of sleep?
Or childish lullaby?
Or that ye have not seen as yet
The violet?
Or brought a kiss
From that sweetheart to this?
No, no, this sorrow shown
By your tears shed
Would have this lecture read:
That things of greatest, so of meanest worth,
Conceiv'd with grief are, and with tears brought forth.
Врач, в бой вступив с болезнью, всякий раз
Не против нас воюет, а за нас.
Robert Herrick
646. PHYSICIANS
Physicians fight not against men; but these
Combat for men by conquering the disease.Коль по навету кровь пролить не грех,
Виновен всяк – и тот, кто лучше всех.
Robert Herrick
528. Accusation
If Accusation onely can draw blood,
None shall be guiltlesse, be he n'er so good.
Роберт Геррик
(Н-1047) Ложный траур
Сам не скорбит, но траур носит он –
Смеётся зло над тем, кто погребён.
Robert Herrick
1047. False Mourning
He who wears Blacks, and mournes not for the Dead,
Do's but deride the Party buried.
Роберт Геррик
(H-1048) Воля работает, согласие лечит
Не унывай! – здоров наполовину,
Кто хочет избежать своей кончины.
Robert Herrick
1048. The will makes the work, or consent makes the Cure
No grief is grown so desperate, but the ill
Is halfe way cured, if the party will.
Роберт Геррик
(H-1049) Диета
Зачем лекарства, множество врачей? –
Диета исцеляет нас верней.
Robert Herrick
1049. Diet
If wholesome diet can recure a man,
What need of physic or physician?
Роберт Геррик
(H-1050) Боль
За дело в кровь нам полосуют спины,
Но всё ж больней удары без причины.
Robert Herrick
1050. Smart
Stripes justly given jerk us (with their fall)
But causelesse whipping smarts the most of all.
Сегодня пир горой,
Вкусны, обильны блюда;
Роскошен свет златой,
Земля в цветах повсюду.
Роскошен свет златой;
На елях ожерелья
Блестят (янтарь лесной) –
Пришла пора веселья.
Обрызгав прядь волос
Росою аравийской,
Я пью в венке из роз;
И дан мне дар витийский.
Пью за тебя, Гомер, -
Вина вкусив такого,
Ты всем бы дал пример
Прозревшего слепого.
Вергилий, целый рог
Пью за твои таланты:
Сего вина глоток
Ценней, чем все брильянты.
Теперь от лучших лоз
Должны быть вина взяты:
Овидий, светонос,
Пьём за тебя, Носатый.
Душистого вина
Из чаши необъятной,
Катулл, я пью до дна –
Эвтерпе друг ты знатный.
О, Вакх, остынь слегка!
Иль, пьяный, к буйству близкий,
От тирса и венка
Оставлю я огрызки.
Пью – кругом голова
Да так, что едет крыша, -
Один бочонок, два...
Проперций, глас твой слышу.
Тибулл, и за тебя
Я пью… Но мысль шальная,
Мой разум теребя,
Приходит, отрезвляя.
Горсть пепла здесь лежит –
Сожжён Тибулл, и урна,
В которой он сокрыт,
Весьма миниатюрна.
Сгорит в огне Поэт –
Служитель муз и граций;
И пирамидам, нет,
Не вечно возвышаться;
Плоть превратится в прах,
Всех ждёт река забвенья;
Бессмертны лишь в стихах
Прекрасные творенья.
Robert Herrick
201. To live merrily, and to trust to Good Verses
Now is the time for mirth,
Nor cheek, or tongue be dumb:
For with the flowery earth,
The golden pomp is come.
The golden Pomp is come;
For now each tree do's wear
(Made of her Pap and Gum)
Rich beads of Amber here.
Now reigns the Rose, and now
Th'Arabian Dew besmears
My uncontrolled brow,
And my retorted hairs.
Homer, this Health to thee,
In Sack of such a kind,
That it wo'd make thee see,
Though thou wert ne'r so blind.
Next, Virgil, Ile call forth,
To pledge this second Health
In Wine, whose each cup's worth
An Indian Common-wealth.
A Goblet next Ile drink
To Ovid; and suppose,
Made he the pledge, he'd think
The world had all one Nose.
Then this immensive cup
Of Aromatic wine,
Catullus, I quaff up
To that Terce Muse of thin.
Wild I am now with heat;
O Bacchus! cool thy Rays!
Or frantic I shall eat
Thy Thyrse, and bite the Bays.
Round, round, the roof do's run;
And being ravished thus,
Come, I will drink a Tun
To my Propertius.
Now, to Tibullus, next,
This flood I drink to thee:
But stay; I see a Text,
That this presents to me.
Behold, Tibullus lies
Here burnt, whose small return
Of ashes, scarce suffice
To fill a little Urn.
Trust to good Verses then;
They only will aspire,
When Pyramids, as men,
Are lost, i'th'funeral fire.
And when all Bodies meet
In Lethe to be drown'd;
Then only Numbers sweet,
With endless life are crown'd.
Роберт Геррик
(Н-529) Поэтам гордость позволительна
Гордись!
тебя встречает Муза, чтоб
Дельфийским лавром увенчать твой лоб.
Robert Herrick
529. Pride allowable in Poets
As thou deserves, be proud; then gladly let
The Muse give thee the Delphick Coronet.
О, богиня, вдохновенье
Влей в моё стихотворенье,
Чтобы складывалось гладко,
Аккуратно, по порядку;
И, клянусь, сову за это
В дар получишь от поэта.
Robert Herrick
530. A Vow to MinervaРоберт Геррик
(N-192) О жене и Марии
Святой Амвросий рек: Христос в пещере,
Назвав женой Марию – ту, что в вере
Казалась слабой, будучи тверда, -
Марией вслед назвал её тогда.
Robert Herrick
192. Upon Woman and Mary
So long (it seem'd) as Maries Faith was small,
Christ did her Woman, not her Mary call:
But no more Woman, being strong in Faith;
But Mary cal'd then (as S. Ambrose saith).
Роберт Геррик
(N-193) Север и юг
Всегда евреи ставили кровать
На юг и север, чтоб не осквернять
Пути Господни, ибо искони
На запад и восток лежат они.
Robert Herrick
193. North and South
The Jews their beds and offices of ease,
Placed north and south for these clean purposes;
That man’s uncomely froth might not molest
God’s ways and walks, which lie still east and west.
Роберт Геррик
(N-194) Субботы
Трояко о субботе говорится
У Августина: это – день седмицы;
Суббота – совесть без греха и гнёта;
И, наконец, есть Вечности Суббота.
Robert Herrick
194. Sabbaths
Sabbaths are threefold, as St. Austin says:
The first of time, or Sabbath here of days;
The second is a conscience trespass-free;
The last the Sabbath of Eternity.
Увы, ограблен я, всего лишён;
Но если Бог мне улыбнётся, Он
Одною лишь улыбкою Своей
Всё возместит, избавив от скорбей.
Robert Herrick
112. The Recompence
All I have lost, that co'd be rapt from me;
And fare it well: yet Herrick, if so be
Thy Deerest Saviour renders thee but one
Smile, that one smile's full restitution.
Вот послушайте, девицы,
Что в преданьях говорится:
К замку Розамонды бедной
И к Данае в башне медной
Скрыты были все пути,
Но любовник смог пройти.
Гесперид напрасно сад
Охранялся; вы свой взгляд
Сколь ни прячьте – обольститель
В вашу чистую обитель,
Зная хитрые уловки,
Всё равно проникнет ловко,
Иль дождём сойдя на вас,
Иль мужчиной в должный час.
Robert Herrick
297. To Virgins
Heare ye Virgins, and Ile teach,
What the times of old did preach.
Rosamond was in a Bower
Kept, as Danae in a Tower:
But yet Love (who subtile is)
Crept to that, and came to this.
Be ye lockt up like to these,
Or the rich Hesperides;
Or those Babies in your eyes,
In their Christall Nunneries;
Notwithstanding Love will win,
Or else force a passage in:
And as coy be, as you can,
Gifts will get ye, or the man.
Должны мы всем оказывать почтенье
За их заслуги – не за положенье.
Robert Herrick
296. Merits make the man
Our honours, and our commendations be
Due to the merits, not authority.
Ко всем, кто грешен, Божья милость, знаем,
Как океан, что ввек неиссякаем:
Хотя и шлёт он – за волной волна –
Свои потоки, всё не видно дна;
И не бывает в нём переполненья,
Равно он полон каждое мгновенье.
Robert Herrick
15. Gods
Mercy
Gods boundlesse mercy is (to sinfull man)
Like to the ever-wealthy Ocean:
Which though it sends forth thousand streams, 'tis ne're
Known, or els seen to be the emptier:
And though it takes all in, 'tis yet no more
Full, and fild-full, then when full-fild before.
С Эротом (правда!) я в один из дней
В пуш-пин играл (забава для детей);
И палец мне булавкой золотой
Как бы шутя проткнул противник мой.
Гноится палец; хитрый то был ход –
Любовью отравил меня Эрот:
Пустяшна рана – боль терпеть нет сил;
Кровил мой перст, а в сердце – жар и пыл.
Robert Herrick
Love's play at Push-pin
Love and my self (believe me) on a day
At childish Push-pin (for our sport) did play:
I put, he pusht, and heedless of my skin,
Love prickt my finger with a golden pin:
Since which, it festers so, that I can prove
'Twas but a trick to poison me with love:
Little the wound was; greater was the smart;
The finger bled, but burnt was all my heart.
С мечом и со щитом, пока есть силы,
Пока их лесом дротиков не скрыло.
Robert Herrick
109. GOOD CHRISTIANS
Play their offensive and defensive parts,
Till they be hid o'er with a wood of darts.
Природа в наших муках не повинна,
Лишь воля наша – этих мук причина.
Robert Herrick
110. The Will the cause of Woe
When man is punisht, he is plagued still,
Not for the fault of Nature, but of will.
Грех, взнёсшись к Богу в вечные владенья,
Был осуждён, не получив прощенья.
Robert Herrick
100. SIN
Sin once reached up to God's eternal sphere,
And was committed, not remitted there.
Нет зла в природе, но добра утрата
Нам тем опасна, что грехом чревата.
Robert Herrick
101. Evill
Evill no Nature hath; the losse of good
Is that which gives to sin a livelihood.Уйди – иль прочь
Уйду, мой свет,
Я в эту ночь;
Ждать иль не след?
Не медли, дай ответ –
Скажи, что нет.
Зря мнишь меня
Своим рабом –
Свободен я;
Стоять столбом
И ждать мне, что потом? –
Нужды нет в том.
Коль страсти путь
Ты изберёшь,
Спеши раздуть
Огонь мой всё ж,
Иль стану я не гож –
Со стужей схож.
Robert Herrick
340. UPON A DELAYING LADY
Come, come away,
Or let me go;
Must I here stay
Because y'are slow,
And will continue so?
Troth, lady, no.
I scorn to be
A slave to state:
And, since I'm free,
I will not wait
Henceforth at such a rate
For needy fate.
If you desire
My spark should glow,
The peeping fire
You must blow,
Or I shall quickly grow
To frost or snow.
Наш Вилли-Задомнаперёд
Живёт в дыре-наоборот, -
Она является холмом,
Но перевёрнутым вверх дном.
У Вилли дом с крыльцом резным
Не перед входом в дом – за ним.
А вход в окно, окном там – дверь,
На крыше погреб есть, поверь.
Наш Вилли скачет наугад,
Как ветер, но глядит назад:
Конь бряцает, шпор слышен храп,
И кольт не "бах!" стреляет – "хаб!"
И с псом-наоборот чуть свет
Съедает Вилли свой обед.
Жену Лил-Задомнаперёд
Своей немилой он зовёт.
Он шляпу носит на ногах,
Трусы – поверх штанов-рубах,
Зарплату боссу платит в срок...
Смотри! несёт коня – цок, цок...
Shel Silverstein
BACKWARD BILL
Backward Bill, Backward Bill,
He lives way up on Backward Hill,
Which is really a hole in the sandy ground
(But that's a hill turned upside down).
Backward Bill's got a backward shack
With a big front porch that's built out back.
You walk through the window and look out the door
And the cellar is up on the very top floor.
Backward Bill he rides like the wind
Don't know where he's going but sees where he's been.
His spurs they go "neigh" and his horse it goes "clang,"
And his six-gun goes "gnab," it never goes "bang."
Backward Bill's got a backward pup,
They eat their supper when the sun comes up,
And he's got a wife named Backward Lil,
"She's my own true hate," says Backward Bill.
Backward Bill wears his hat on his toes
And puts on his underwear over his clothes.
And come every payday he pays his boss,
And rides off a-smilin' a-carryin' his hoss.
Роберт Геррик
(N-241) Посох и жезл
Господь – наш Пастырь здесь и в Небесах:
И жезл, и посох есть в Его руках;
Жезл может больно наказать кого-то,
А посох призван проявлять заботу.
Robert Herrick
241. THE STAFF AND ROD
Two instruments belong unto our God:
The one a staff is and the next a rod;
That if the twig should chance too much to smart,
The staff might come to play the friendly part.
О Боже, здесь прости мне прегрешенье –
В аду никто не получал прощенье.
Robert Herrick
99. Gods Pardon
When I shall sin, pardon my trespasse here;
For, once in hell, none knowes Remission there.
Открой хотя бы лик
Иль весь явись на миг –
На счастье мне!
Ты в вышине
Льёшь благодать;
Твоя печать
На всех. Лес рук,
Из финиц круг,
Бело от стол –
Здесь Твой престол.
Хвалы звучат
Тому, кто Свят,
Кто Три в Одном.
Звук арф, потом
Восторг виол – все тут
"Аминь!", крестясь, поют.
Robert Herrick
106. On Heaven
Permit mine eyes to see
Part, or the whole of Thee,
O happy place!
Where all have Grace,
And Garlands shar'd,
For their reward;
Where each chast Soule
In long white stole,
And Palmes in hand,
Do ravisht stand;
So in a ring,
The praises sing
Of Three in One,
That fill the Throne;
While Harps, and Violls then
To Voices, say, Amen.
Роберт Геррик
(N-52) Ещё одно (Господу)
Как я приду к Тебе? Ты – в вышине,
В мир горний не взлететь без крыльев мне.
Душе моей дай крылья обрести! –
На Небеса нет лёгкого пути.
Robert Herrick
52. Another
Thou bid'st me come; I cannot come; for why?
Thou dwell'st aloft, and I want wings to fly.
To mount my soul, she must have pinions given;
For 'tis no easy way from earth to heaven.
Бог не балует слуг Своих благих –
На поле битвы Он приводит их,
Где шлёт им испытанья, страхи, боли –
И больше тем, кого Он любит боле:
Град стрел – для Сцевы; Коклесу – война;
В огне рука Сцеволы сожжена;
Смерть от меча – Катону; выпил яду
Сократ великий; Регул как награду
В ужасных муках принял жребий свой;
Фабриция Господь повёл на бой...
Но кто обделены любовью Бога,
Те Им не испытуются столь строго.
Robert Herrick
108. GOOD MEN AFFLICTED MOST
God makes not good men wantons, but doth bring
Them to the field, and, there, to skirmishing.
With trials those, with terrors these He proves,
And hazards those most whom the most He loves;
For Sceva, darts; for Cocles, dangers; thus
He finds a fire for mighty Mutius;
Death for stout Cato; and besides all these,
A poison, too, He has for Socrates;
Torments for high Attilius; and, with want,
Brings in Fabricius for a combatant:
But bastard-slips, and such as He dislikes,
He never brings them once to th' push of pikes.
Один у Бога Сын не согрешал,
Но ни один бича не избежал.
Robert Herrick
134. Correction
God had but one Son free from sin; but none
Of all His sonnes free from correction.
К трём сёстрам ноги привели
Меня на склоне лет.
Венерин волос взяв, плели
Красавицы браслет.
Спросил я: "Чем вы здесь втроём
Так заняты все дни?"
"Нить жизни мы тебе прядём", -
Ответили они.
Я им сказал: "Прекрасна нить,
Но уверяю вас,
Что всё равно мне, сколько жить –
Порвите хоть сейчас".
Robert Herrick
The Parcæ, or, Three dainty Destinies. The Armilet
Three lovely Sisters working were
(As they were closely set)
Of soft and dainty Maiden-haire,
A curious Armelet.
I smiling, ask'd them what they did?
(Faire Destinies all three)
Who told me, they had drawn a thred
Оf Life, and 'twas for me.
They shew'd me then, how fine 'twas spun;
And I reply'd thereto,
I care not now how soone 'tis done,
Or cut, if cut by you.
Мой первый стих в тебе рождает смех? –
Ты, видно, выбрал тот, что хуже всех;
Но если ты осилил весь мой труд –
И не прошёл твоих насмешек зуд, -
Раз плохо всё, чесоткой посильней
Измучен будешь ты, а я твоей.
Robert Herrick
H-6. To the soure Reader
If thou dislik'st the Piece thou light'st on first;
Thinke that of All, that I have writ, the worst:
But if thou read'st my Booke unto the end,
And still do'st this, and that verse, reprehend:
O Perverse man! If All disgustfull be,
The Extreame Scabby take thee, and thine, for me.
Роберт Геррик
(N-130) Господу (XI)
К муке и маслу в мой горшочек
Добавь,
Господь, мясца кусочек.
Дымок от яства при кипенье –
Тебе,
Всевышний, приношенье.
Robert Herrick
130. TO GOD
God! to my little meal and oil
Add but a bit of flesh to boil:
And Thou my pipkinet shalt see,
Give a wave-off'ring unto Thee.
Роберт Геррик
(N-131) Приходящего Он не изгонит вон
Не будет ни один отвергнут Сущим –
Сейчас к Нему придёт он, иль в грядущем.
Robert Herrick
131. Free Welcome
God He refuseth no man; but makes way
For All that now come, or hereafter may.
Роберт Геррик
(N-132) Божья милость
Взрастёт здесь Божья милость, но должна
Быть каждый день питаемой она.
Robert Herrick
132. Gods Grace
Gods Grace deserves here to be daily fed,
That, thus increast, it might be perfected.
Это, девушки, для вас
О стенном цветке рассказ.
В башне дева молодая,
От любви изнемогая,
Пребывала, как Даная,
В заточенье. Но гнала
Страсть её... Когда, смела,
Дева по стене спускалась,
Вдруг верёвка развязалась,
И о камни, так случилось,
Насмерть пленница разбилась.
Бог влюблённых Купидон,
Смертью девы огорчён,
Превратил её в растенье –
Стен живое украшенье.
Robert Herrick
How the Wall-flower came first, and why so called
Why this Flower is now call'd so,
List' sweet maids, and you shall know.
Understand, this First-ling was
Once a brisk and bonny Lass,
Kept as close as Danae was:
Who a sprightly Springall lov'd,
And to have it fully prov'd,
Up she got upon a wall,
Tempting down to slide withal:
But the silken twist unty'd,
So she fell, and bruis'd, she dy'd.
Love, in pity of the deed,
And her loving-luckless speed,
Turn'd her to this Plant, we call
Now, The Flower of the Wall.
Девы, чьи бледнели лица,
Коль случалось им влюбиться,
Став цветами, и доселе
Цвет меняют – в самом деле!
Robert Herrick
Why Flowers change colour
These fresh beauties (we can prove)
Once were Virgins sick of love,
Turn'd to Flowers. Still in some
Colours go, and colours come.
Роберт Геррик
(H-268) Предвидение, или провидение
Король никем не будет побеждён,
Коль первым ход вещей предвидит он.
Robert Herrick
268. Prevision, or Provision
That Prince takes soone enough the Victors roome,
Who first provides, not to be overcome.
Роберт Геррик
(Н-269) Повиновение подданных
Монархам править боги дали право,
А нам досталась лишь покорных слава.
Robert Herrick
269. Obedience in Subjects
The Gods to Kings the Judgement give to sway:
The Subjects onely glory to obay.
Роберт Геррик
(Н-270) Больше позволений, меньше прегрешений
Не манит грех, коль снят с него запрет;
И семена греха ослабнут вслед.
Robert Herrick
270. More potent, lesse peccant
He that may sin, sins least; Leave to transgresse
Enfeebles much the seeds of wickednesse.
Знать обо всём и до конца –
Не качество, а суть Творца.
Robert Herrick
136. Knowledge
Science in God, is known to be
A Substance, not a Qualitie.
Роберт Геррик
(N-9) Жертвы Богу
Бог требует две жертвы по Закону:
Молитва и хвала – вот агнцы оны.
Robert Herrick
9. Gods part
Prayers and Praises are those spotlesse two
Lambs, by the Law, which God requires as due.
Роберт Геррик
(N-10) Кара
Господь карает по заслугам нас;
Чрезмерной кара кажется подчас
Тем, кто под розгой Божьей изнемог, -
Но знает меру милосердья Бог.
Robert Herrick
10. Affliction
God n'ere afflicts us more then our desert,
Though He may seem to over-act His part:
Sometimes He strikes us more then flesh can beare;
But yet still lesse then Grace can suffer here.
Роберт Геррик
(N-94) Бог почитаем прежде всех
Боготворя родителей премного,
Почтит благочестивый первым Бога.
Robert Herrick
94. God to be first serv'd
Honour thy Parents; but good manners call
Thee to adore thy God, the first of all.
Роберт Геррик
(N-95) Ещё одна застольная молитва для ребёнка
На меня, совсем ребёнка,
Глянь! Хотя мои ручонки,
Как лягушки, холодны,
Но к Тебе вознесены:
О, благослови нас, Боже! –
Нас и нашу пищу тоже.
Аминь.
Robert Herrick
95. ANOTHER GRACE FOR A CHILD
Here a little child I stand
Heaving up my either hand;
Cold as paddocks though they be,
Here I lift them up to Thee,
For a benison to fall
On our meat and on us all.
Amen.
Власть королей прочна, когда она
Покорностью народа скреплена.
Иначе не сберечь величье трона,
Падут и древлий скипетр, и корона.
Robert Herrick
1073. Obedience
The Power of Princes rests in the Consent
Of onely those, who are obedient:
Which if away, proud Scepters then will lye
Low, and of Thrones the Ancient Majesty.
Всех лучше правит королевством тот,
Кто сам узнал верховной власти гнёт.
Robert Herrick
1074. Another on the same
No man so well a kingdom rules as he
Who hath himself obeyed the sovereignty.
Бог всемогущ, Он милость нам даёт,
Что более всех мыслимых щедрот.
Robert Herrick
135. Gods Bounty
God, as He's potent, so He's likewise known,
To give us more then Hope can fix upon.
Нужда и воска мягче, ведь на ней
Все отпечатки грубые видней.
Robert Herrick
905. Want
Want is a softer Wax, that takes thereon,
This, that, and every base impression.
Излишества – распутство. В чём причина?
Знай: добродетель – мера, середина.
Robert Herrick
1109. ExcesseПомощь, помощь мне нужна!
Чаровницы, где она?
Не могу – увы, старик –
Делать то, что я привык.
Поколдуйте, чтобы вновь
Оживить мне плоть и кровь;
Неужели средства нет
Жар вернуть мне прежних лет? –
Ведь Эсон-то стал от ванн
Снова юн и в деле рьян.
Так найдите способ тот,
Что от дряхлости спасёт;
Сил мне дайте, вняв мольбам, -
Подарю усладу вам.
Robert Herrick
19. To his Mistresses
Helpe me! helpe me! now I call
To my pretty Witchcrafts all:
Old I am, and cannot do
That, I was accustom'd to.
Bring your Magicks, Spels, and Charmes,
To enflesh my thighs, and armes:
Is there no way to beget
In my limbs their former heat?
Æson had (as Poets faine)
Baths that made him young againe:
Find that Medicine (if you can)
For your drie-decrepid man:
Who would faine his strength renew,
Were it but to pleasure you.
Я холостяк и рад
Тому, что не женат:
Голгофа – жить с женой
Под крышею одной.
Взамен супруги впредь
Хотел бы я иметь
(Так, знаете, верней)
Сестру – целуясь с ней
Хоть по сто раз на дню,
Невинность сохраню.
Robert Herrick
31. No Spouse but a Sister
A bachelour I will
Live as I have liv'd still,
And never take a wife
To crucifie my life:
But this I'le tell ye too,
What now I meane to doe;
A Sister (in the stead
Of Wife) about I'le lead;
Which I will keep embrac'd,
And kisse, but yet be chaste.
Мы после покаяния должны
Всю жизнь бороться против сатаны.
Robert Herrick
91. Sin and Strife
After true sorrow for our sinnes, our strife
Must last with Satan, to the end of life.
Роберт Геррик
(N-197) Бог (IV)
Не сутью – благодатию Своею
Бог больше здесь, чем даже в Эмпирее.
Robert Herrick
197. God
God is more here, than in another place,
Not by His Essence, but commerce of Grace.
Роберт Геррик
(N-198) Миры – этот и грядущий
Для многих этот мир был создан Богом,
Но в мир грядущий путь открыт немногим.
Robert Herrick
198. This, and the next World
God hath this world for many made; 'tis true:
But He hath made the world to come for few.
Роберт Геррик
(N-199) Покой
Бог не даёт нам полного покоя:
Нас то одно тревожит, то другое.
Robert Herrick
199. Ease
God gives to none so absolute an ease
As not to know or feel some grievances.
Стоял у двери в лавку Страт, служа;
Теперь он в свите – в качестве пажа.
Но нет, не стал здесь выше титул Страта:
Такой же он лакей, как был когда-то.
Robert Herrick
148. Upon Strut
Strut, once a Fore-man of a Shop we knew;
But turn'd a Ladies Usher now, ('tis true:)
Tell me, has Strut got ere a title more?
No; he's but Fore-man, as he was before.
Довольно никнуть, розы, - вы
Почти повядшие, увы.
Фиалки, набирайте цвет
И силу, что сошла на нет.
О, примулы! пусть в этот час
Случится воскресенье вас
И всех других цветов, что тут
Друг дружку сёстрами зовут.
Вновь Юлия свежей цветка:
Кровь с молоком – её щека;
А губы, что коралл, у ней
Блестят, алея, - но сильней.
Robert Herrick
UPON JULIA'S RECOVERY
Droop, droop no more, or hang the head,
Ye roses almost withered;
Now strength, and newer purple get,
Each here declining violet.
O primroses! let this day be
A resurrection unto ye;
And to all flowers allied in blood,
Or sworn to that sweet sisterhood.
For health on Julia's cheek hath shed
Claret and cream commingled;
And those, her lips, do now appear
As beams of coral, but more clear.
Пусть поздно, всё ж пора венчаться нам
И в спальне лечь, любви предавшись там.
Твои часы, - те могут и стоять,
Мои – спешат; дней не вернуть опять.
Не медли – страсти нам не превозмочь;
Ах, Сильвия! гони сомненья прочь
И о стыде своём не суесловь:
Несовместимы мудрость и любовь.
Robert Herrick
10. To Silvia to wed
Let us (though late) at last (my Silvia) wed;
And loving lie in one devoted bed.
Thy Watch may stand, my minutes fly poste haste;
No sound calls back the yeere that once is past.
Then sweetest Silvia, let's no longer stay;
True love, we know, precipitates delay.
Away with doubts, all scruples hence remove;
No man at one time, can be wise, and love.
Роберт Геррик
(Н-437) Все нравятся – и высокие, и низенькие
Не важно: выше, ниже, наравне –
Доволен всеми леди я вполне.
Robert Herrick
437. Short and long both likes
This Lady's short, that Mistresse she is tall;
But long or short, I'm well content with all.
Роберт Геррик
(H-438) Политика власти
Король, коль хочет усидеть на троне,
Другим не дарит шанса быть в короне.
Robert Herrick
438. Policy in Princes
That Princes may possess a surer seat,
'Tis fit they make no one with them too great.
Роберт Геррик
(H-439) На Рука. Эпиграмма
Рук продаёт плюмажи; правда, он
Тщеславьем этим женским возмущён.
Грех спеси проклинает Рук-торгаш,
А сам считает прибыль от продаж.
Robert Herrick
439. Upon Rook. Epig.
Rook he sells feathers, yet he still doth crie
Fie on this pride, this Female vanitie.
Thus, though the Rooke do's raile against the sin,
He loves the gain that vanity brings in.
На рынках Слауч со своим товаром
Проводит дни – но не берут и даром,
В то время как его супруга дома
Успешно продаёт себя любому.
Robert Herrick
753. Upon Slouch
Slouch he packs up, and goes to sev'rall Faires,
And weekly Markets for to sell his wares:
Meane time that he from place to place do's rome,
His wife her owne ware sells as fast at home.
Насколь к безбрачию ты ближе,
Настоль и добродетель ниже.
Robert Herrick
754. Vertue best united
By so much, virtue is the lesse,
By how much, neere to singlenesse.
Парфюмеры, кто возьмёт
С Юлии текущий пот? –
Из лаванды, из лилеи
Масло пахнет не сильнее.
А дохнёт она – и вам
Будут пряности к духам.
Robert Heriick
719. UPON JULIA'S SWEAT
Would ye oil of blossoms get?
Take it from my Julia's sweat:
Oil of lilies and of spike?
From her moisture take the like.
Let her breathe, or let her blow,
All rich spices thence will flow.
Морщины – та же красота,
Но жёлчным гневом залита.
Robert Herrick
367. UPON WRINKLES
Wrinkles no more are or no less
Than beauty turned to sourness.
Роберт Геррик
(H-710) Слава (II)
О славе Туллий говорил такое:
Хвалебная молва – не что иное.
Robert Herrick
710. Glory
Glory no other thing is (Tullie sayes)
Then a mans frequent Fame, spoke out with praise.
Роберт Геррик
(Н-711) Владения
Мы краткий срок обречены
Владеть трофеями войны.
Robert Herrick
711. Possessions
Those possessions short-liv'd are,
Into the which we come by warre.
Поклонами того добьёшься вмиг,
Чего иной бы силясь не достиг.
Robert Herrick
722. By use comes easinesse
Oft bend the Bow, and thou with ease shalt do,
What others can't with all their strength put to.
Так
Божьи руки гладки, что течёт
Легко из них поток Его щедрот.
Robert Herrick
Gods hands
Gods Hands are round, & smooth, that gifts may fall
Freely from them, and hold none back at all.
В дни мира всюду нас язык ведёт,
Война – руке командовать черёд.
Robert Herrick
339. The hand and tongue
Two parts of us successively command;
The tongue in peace; but then in warre the hand.
Роберт Геррик
(Н-274) Лугам
Свежо зазеленев
И засверкав цветами,
Влекли вы юных дев
Гулять средь вас часами
И примулы срывать,
Целуя их, в росинках,
И петь, и танцевать
С букетами в корзинках.
Весёлые деньки
Дарили вам весталки.
Сама Весна в венки
Вплетала им фиалки...
Увы, теперь вы тех,
Чьи ножки тут ступали
И чей был слышен смех,
Увидите едва ли.
Медвяный свой запас
Растратив, как транжиры,
Грустите вы сейчас
Одни – бедны и сиры.
Robert Herrick
TO MEADOWS
Ye have been fresh and green,
Ye have been filled with flowers:
And ye the walks have been
Where maids have spent their hours.
You have beheld, how they
With wicker arks did come
To kiss, and bear away
The richer cowslips home.
You've heard them sweetly sing,
And seen them in a round:
Each virgin, like a Spring,
With honeysuckles crowned.
But now, we see none here,
Whose silvery feet did tread,
And with dishevelled hair,
Adorned this smoother mead.
Like unthrifts, having spent,
Your stock, and needy grown,
You're left here to lament
Your poor estates, alone.
Роберт Геррик
(Н-275) Страдания
Ведут ко благу многие дерзанья;
Всё ж лучший результат дают страданья.
Robert Herrick
275. Crosses
Though good things answer many good intents;
Crosses doe still bring forth the best events.
Роберт Геррик
(H-276) Беды
Нам боги помогают всякий час,
Вот только беды не минуют нас.
Robert Herrick
276. Miseries
Though hourely comforts from the Gods we see,
No life is yet life-proofe from miserie.
Роберт Геррик
(H-277) Смейся до упаду
Раз посмеялась – хватит хохотать!
Иль смейся до упаду… на кровать.
Robert Herrick
277. Laugh and lie downe
Y'ave laught enough (sweet) vary now your Text;
And laugh no more; or laugh, and lie down next.
Спешите наслаждений пить фиал!
Вернуть бы годы – дня бы не терял.
Robert Herrick
453. To live Freely
Let's live in hast; use pleasures while we may:
Co'd life return, 'twod never lose a day.
Стрельнул я в небо, и стрела
Навылет облако прошла.
Упало облако у скал...
И больше стрел я не пускал.
Shel Silverstein
Arrows
I shot an arrow toward the sky,
It hit a white cloud floating by.
The cloud fell dying to the shore,
I don't shoot arrows anymore.
Том всем тарелки подаёт с едой –
И злится, что зовут его слугой.
Слуга иль нет, но знают все окрест:
Себя-то он обслужит – всё доест.
Robert Herrick
796. Upon Trencherman
Tom shifts the Trenchers; yet he never can
Endure that luke-warme name of Serving-man:
Serve or not serve, let Tom doe what he can,
He is a serving, who's a Trencher-man.
Пру, чтоб соседей всех загнать в могилы,
Свою бы душу чёрту заложила.
Но как вернуть обратно душу ей? –
Ни "петухов" не будет, ни "свиней".
Robert Herrick
Upon an old Woman
Old Widdow Prouse to do her neighbours evill
Wo'd give (some say) her soule unto the Devill.
Well, when sh'as kild, that Pig, Goose, Cock or Hen,
What wo'd she give to get that soule agen?
Легко лишают жизни королей
Те, кто совсем не дорожит своей.
Robert Herrick
486. LOSS FROM THE LEAST
Great men by small means oft are overthrown;
He's lord of thy life who contemns his own.
Стыд – не помощник властелину трона:
Коль страшен гнев толпы – снимай корону.
Robert Herrick
488. Shame, no Statist
Shame is a bad attendant to a State:
He rents his Crown, That feares the Peoples hate.
Из тех очес
Льёт свет небес –
Чист и прекрасен разом;
Дитя внутри
Двух сфер, смотри,
Вращает их, как Разум.
Robert Herrick
UPON HER EYES
Clear are her eyes,
Like purest skies;
Discovering from thence
A baby there
That turns each sphere,
Like an Intelligence.
Глаза развратны выдают
От всех сокрытый в сердце блуд.
Robert Herrick
755. The eye
A wanton and lascivious eye
Betrayes the Hearts Adulterie.
Антея, коль не сразу за тобой
Умру я, опечаленный судьбой,
Твой прах священный в урну золотую
Я помещу и лавром короную.
Вслед ленточки твои пусть в ней сгорят;
И, древний этот завершив обряд,
Я к урне припаду твоей, где вскоре
И жизнь моя закончится, и горе.
Так трое лягут здесь, явив сродство:
Антея, Геррик и стихи его.
Robert Herrick
22. TO ANTHEA
If, dear Anthea, my hard fate it be
To live some few sad hours after thee,
Thy sacred corse with odours I will burn,
And with my laurel crown thy golden urn.
Then holding up there such religious things
As were, time past, thy holy filletings,
Near to thy reverend pitcher I will fall
Down dead for grief, and end my woes withal:
So three in one small plat of ground shall lie--
Anthea, Herrick, and his poetry.
Всем пристало здесь поститься –
Красота лежит в гробнице;
В тишине мы постоим,
Прах слезами окропим
Иль, вздохнув (печально это),
Ей возложим первоцветы.
Robert Herrick
450.An Epitaph upon a Virgin
Here a solemne Fast we keepe,
While all beauty lyes asleep
Husht be all things; (no noyse here)
But the toning of a teare:
Or a sigh of such as bring
Cowslips for her covering.
Роберт Геррик
(Н-468) Где помрём – не знаем
Всяк, зная, где он сел на барк иль плот,
Не скажет, где причал свой обретёт.
Robert Herrick
468. Mans dying-place uncertain
Man knowes where first he ships himselfe; but he
Never can tell, where shall his Landing be.
Роберт Геррик
(H-469) Ничего задаром
Чтоб Зевс дарами наградил кого-то,
Пролить, трудясь, тот должен много пота.
Robert Herrick
469. Nothing Free-cost
Nothing comes Free-cost here; Jove will not let
His gifts go from him; if not bought with sweat.
Роберт Геррик
(H-470) Счастливцев мало
Немногие из всех, кто жили тут,
Навек поля блаженства обретут.
Robert Herrick
470. Few fortunate
Many we are, and yet but few possesse
Those Fields of everlasting happinesse.
Не стоит медлить с выполненьем дел:
Помедлив, лишь Кунктатор преуспел.
Robert Herrick
744. Delay
Break off Delay, since we but read of one
That ever prosper'd by Cunctation.
Нелепо, не явив к работе рвенье,
Бежать просить себе вознагражденье.
Robert Herrick
708. First work, and then wages
Prepost'rous is that order, when we run
To ask our wages, e're our work be done.
Роберт Геррик
(H-688) Последний удар бьёт наверняка
Хотя нередко бьёт нас ворог яр,
Нам страшен лишь решающий удар.
Robert Herrick
688. The last stroke strike sure
Though by well-warding many blowes w'ave past,
That stroke most fear'd is, which is struck the last.
Роберт Геррик
(H-689) Судьба
Судьба щедроты льёт в слепом порядке:
Кому-то много, никому – в достатке.
Robert Herrick
689. Fortune
Fortune's a blind profuser of her own,
Too much she gives to some, enough to none.
Роберт Геррик
(Н-690) Стул-бол
К тебе я в этот раз –
На торт и на вино в стул-бол
Сыграть с тобой сейчас.
И побеждён тобой,
Свой торт возьмёшь ты, и меня
Со всей моей бедой.
Но коль за мной победе быть, -
Прости мне мой каприз, -
Твой поцелуй как приз.
Robert Herrick
690. STOOL-BALL
At stool-ball, Lucia, let us play
For sugar-cakes and wine:
Or for a tansy let us pay,
The loss, or thine, or mine.
If thou, my dear, a winner be
At trundling of the ball,
The wager thou shall have, and me,
And my misfortunes all.
But if, my sweetest, I shall get,
Then I desire but this:
That likewise I may pay the bet
And
have for all a kiss.
Роберт Геррик
(H-691) Сафо (I)
Ах, Сафо, давай вдвоём
Дни в забавах проведём!
Пить вино и веселиться
Будем здесь, пока в гробницу
Не положат нас, мой свет:
Жизнь уйдёт – возврата нет.
Robert Herrick
691. To Sappho
Let us now take time, and play,
Love, and live here while we may;
Drink rich wine; and make good cheere,
While we have our being here:
For, once dead, and laid i'th grave,
No return from thence we have.
Роберт Геррик
(Н-692) На пиита Прата. Эпиграмма
Что за сатиры Прат кропает, коли
В них – ни в одной – нет ни крупицы соли?
Robert Herrick
692. On Poet Prat, Epigr.
Prat He writes Satyres; but herein's the fault,
In no one Satyre there's a mite of salt.
Я верю, что, могилой взятый,
Я буду воскрешён когда-то;
Я верю, что в Небесном храме
Христа увижу пред глазами;
Я верую, что ждёт любого
День Страшного суда Христова;
Я верю: муки и забвенье
Получит всяк за прегрешенья;
Я верю: с Ним – свершиться чуду! –
Там, в вечной жизни я пребуду –
Я верю: дарит милость эту
Христос и недостойным Света;
Я верую в Отца и Сына
И Духа Свята (Три – едины);
...что ИИСУС – вещей всех мера,
Дар Божий. Вот мой Символ веры.
Robert Herrick
78. His Creed
I do believe, that die I must,
And be return'd from out my dust:
I do believe, that when I rise,
Christ I shall see, with these same eyes:
I do believe, that I must come,
With others, to the dreadfull Doome:
I do believe, the bad must goe
From thence, to everlasting woe:
I do believe, the good, and I,
Shall live with Him eternally:
I do believe, I shall inherit
Heaven, by Christs mercies, not my merit:
I do believe, the One in Three,
And Three in perfect Unitie:
Lastly, that JESUS is a Deed
Of Gift from God: And heres my Creed.
Кто, бедствие терпя, тонул в волнах,
Тому и лёгкий шторм внушает страх.
Robert Herrick
601. Ship-wrack
He, who has suffer'd Ship-wrack, feares to saile
Upon the Seas, though with a gentle gale.
Ужель, Перилла, ты грустишь о том,
Что Геррик угасает день за днём?
Я старый и совсем седой теперь,
В мой вечный дом уже открыта дверь.
Ещё немного – и настанет час
Тебя поцеловать в последний раз.
Когда умру, Перилла, плоть мою
В соль положи; смажь миром, я молю,
Мне руки, ноги – так заведено;
И, обернув меня в то полотно,
Которое я видел на тебе,
Ночь накануне плачущей в мольбе,
Ты до могилы проводи мой прах
И первоцвет мне брось в твоих слезах.
Коль, помянув меня, там будешь ты
И после часто возлагать цветы,
Тогда мой призрак до конца веков
Не выйдет из холодной тени снов.
Robert Herrick
14. To Perilla
Ah my Perilla! do'st thou grieve to see
Me, day by day, to steale away from thee?
Age cals me hence, and my gray haires bid come,
And haste away to mine eternal home;
'Twill not be long (Perilla) after this,
That I must give thee the supremest kisse;
Dead when I am, first cast in salt, and bring
Part of the creame from that Religious Spring;
With which (Perilla) wash my hands and feet;
That done, then wind me in that very sheet
Which wrapt thy smooth limbs (when thou didst implore
The Gods protection, but the night before)
Follow me weeping to my Turfe, and there
Let fall a Primrose, and with it a teare:
Then lastly, let some weekly-strewings be
Devoted to the memory of me:
Then shall my Ghost not walk about, but keep
Still in the coole, and silent shades of sleep.
Ты молода? Нам зря не говори! –
Черны все зубы, да и тех лишь три.
Robert Herrick
462. Upon one who said she was alwayes young
You say y'are young; but when your Teeth are told
To be but three, Black-ey'd, wee'l thinke y'are old.
Есть сила скрытая Крещенья:
Утоплен грех – душе спасенье.
Robert Herrick
253. Baptism
The strength of baptism that's within,
It saves the soul by drowning sin.
Над Люцией вы моленье
Совершите – и в мгновенье
Любострастная девица
От греха освободится;
А пока без вашей влаги
Не остынет пыл бедняги.
Robert Herrick
814. PURGATORY
Readers, we entreat ye pray
For the soul of Lucia;
That in little time she be
From her purgatory free:
In the interim she desires
That your tears may cool her fires.
Где сам предмет неведом нам,
Нет места никаким страстям.
Robert Herrick
433. Passion
Were there not a Matter known,
There wo'd be no Passion.
Роберт Геррик
(H-605) Нищета и богатство
Утешься, если обнищал совсем:
Уму богатство наше, что ярем.
Robert Herrick
605. Poverty and Riches
Give want her welcome if she comes; we find
Riches to be but burdens to the mind.
Роберт Геррик
(H-606) Ещё (о нищете и богатстве)
Кому скупа дающего десница,
Тем наказанье будет вечно длиться.
Robert Herrick
606. Again
Who with a little cannot be content,
Endures an everlasting punishment.
Роберт Геррик
(H-607) Алчный – навек невольник
Живите малым, что даёт судьба –
Рабом навеки делает алчба.
Robert Herrick
607. The Covetous still Captives
Let's live with that smal pittance that we have;
Who covets more, is evermore a slave.
Роберт Геррик
(H-608) Законы
Знай: где законы управляют всем,
Там тирании места нет совсем.
Robert Herrick
608. Lawes
When Lawes full power have to sway, we see
Little or no part there of Tyrannie.
Роберт Геррик
(H-609) Про любовь (III)
Раз нет оград
Здесь от осад,
Подальше удеру я –
Не то Эрот
На штурм пойдёт,
Иль в плен возьмёт, чаруя.
Robert Herrick
609. Of Love
Ile get me hence,
Because no fence,
Or Fort that I can make here;
But Love by charmes,
Or else by Armes
Will storme, or starving take here.
Роберт Геррик
(Н-610) На Кочета
Жену своею курой кличет Кочет
И топчет – но ногами лишь и топчет.
Robert Herrick
612. UPON COCK
Cock calls his wife his Hen: when Cock goes to't,
Cock treads his Hen, but treads her underfoot.
Ребят я зову:
Бревно к Рождеству
В наш дом принесите с весельем.
Под радостный смех
Хозяюшка всех
Почтит, напоив своим элем.
От старых углей
Зажгите скорей
Вы новое древо. Кто с нами
Ждёт счастья приход,
Тот песни поёт,
Пока разгорается пламя.
Еды здесь полно,
Есть мёд и вино...
И будет пирог всем на диво:
К восторгу ребят
Смешаться хотят
Со сладкою сдобою сливы.
Robert Herrick
784. CEREMONIES FOR CHRISTMAS
Come, bring with a noise,
My merry, merry boys,
The Christmas log to the firing;
While my good dame, she
Bids ye all be free,
And drink to your hearts' desiring.
With the last year's brand
Light the new block, and
For good success in his spending
On your psaltries play,
That sweet luck may
Come while the log is a-teending.
Drink now the strong beer,
Cut the white loaf here,
The while the meat is a-shredding;
For the rare mince-pie,
And the plums stand by
To fill the paste that's a-kneading.
Роберт Геррик
(Н-751) Свой грех не видим как на грех
Всегда нам виден грех чужой, а сами
Свой груз грехов не видим за плечами.
Robert Herrick
751. Our own sinnes unseen
Other mens sins wee ever beare in mind;
None sees the fardell of his faults behind.(H-752) Нет страдания – нет состояния
Малы труды – малы доходы наши:
Богатством тяжкий труд нам полнит чаши.
Robert Herrick
752. No Paines, no Gaines
If little labour, little are our gaines:
Mans fortunes are according to his paines.
Паск за товар не просит денег в срок;
Он говорит, что подождёт годок
И все долги с процентами обрушит
На плечи должнику, а не на уши.
Robert Herrick
363. Upon Paske a Draper
Paske, though his debt be due upon the day
Demands no money by a craving way;
For why sayes he, all debts and their arreares,
Have reference to the shoulders, not the eares.
Природой цвет не дан? –
Искусством скрой изъян.
Robert Herrick
641. Painting sometimes permitted
If Nature do deny
Colours, let Art supply.
Роберт Геррик
(Н-621) Везение долго не длится
Коль прёт в игре, в ладоши бей – тем паче,
Что часто кратковременны удачи.
Robert Herrick
621. Good Luck not lasting
If well the Dice runne, lets applaud the cast:
The happy fortune will not alwayes last.
Роберт Геррик. (Н-622) Поцелуй
Твердят: как поцелуй ни назови,
Он – известь и смола, и клей любви.
Robert Herrick
622. A Kisse
What is a Kisse? Why this, as some approve;
The sure sweet-Sement, Glue, and Lime of Love.
Ты – бог огня, тебе не внове
Держать огонь свой наготове:
Коль книгу охулят мою, -
Одобри ты – предай огню.
Robert Herrick
613. To Vulcan
Thy sooty Godhead, I desire
Still to be ready with thy fire:
That sho'd my Booke despised be,
Acceptance it might find of thee.
На свете есть ли что стихов славней? –
Переживут и подвиги людей.
Robert Herrick
791. VERSES
Who will not honour noble numbers, when
Verses out-live the bravest deeds of men?
Роберт Геррик
(H-446) Эноне
1. Не стыдно? – средь твоих забав
Одна и вовсе зла:
Ты, сердце у меня забрав,
Своё не отдала.
2. Поверю, что тобой любим –
Жалея, обмани:
Иль сердцем одари своим,
Иль взятое верни.
3. Но если ты (что ж, быть тому!)
Их не отдашь, храня,
Прошу я к сердцу моему
Вдобавок взять меня.
Robert Herrick
446. To Oenone
1. What Conscience, say, is it in thee
When I a Heart had one,
To Take away that Heart from me,
And to retain thy own?
2. For shame or pitty now encline
To play a loving part;
Either to send me kindly thine,
Or give me back my heart.
3. Covet not both; but if thou dost
Resolve to part with neither;
Why! yet to shew that thou art just,
Take me and mine together.
Роберт Геррик
(Н-447) Его слабость в скорбях
Невмоготу мне муки – сущий ад.
И стойких сердцем скорби не щадят.
Robert Herrick
447. His weakness in woes
I cannot suffer; And in this, my part
Of Patience wants. Grief breaks the stoutest Heart.
Роберт Геррик
(Н-448) Слава стимулирует нас
Печатаясь, мы ожидаем, право,
Аплодисментов – дуновений славы.
Robert Herrick
448. FAME MAKES US FORWARD
To print our poems, the propulsive cause
Is fame--the breath of popular applause.
Для славы качество вещей
Простой их суммы не важней.
Robert Herrick
721. Fame
'Tis still observ'd, that Fame ne're sings
The order, but the Sum of things.
Равно свирепы Джек и Джилл;
Дивлюсь я, как столь схожий пыл
Друг с другом их не примирил.
Robert Herrick
434. Jack and Jill
Since Jack and Jill both wicked be;
It seems a wonder unto me,
That they no better do agree.
Приг, уходя с пирушек, то и дело
Крадёт ботинки: в дырах или целы,
Со скрипом или без... Хватает двух –
Ему бы тело унести... и дух.
Robert Herrick
368. Upon Prigg
Prigg, when he comes to houses, oft doth use
(Rather than fail) to steal from thence old shoes:
Sound or unsound, be they rent or whole,
Prigg bears away the body and the sole.
Роберт Геррик
(Н-463) На Ханкса. Эпиграмма
Клянётся Ханкс, умяв обед в таверне,
Что нечем расплатиться. А и верно! –
Раз нет в карманах у него монет,
Их дома в сундуках уж точно нет.
Robert Herrick
463. Upon Huncks. Epig.
Huncks ha's no money (he do's sweare, or say)
About him, when the Taverns shot's to pay.
If he ha's none in's pockets, trust me, Huncks
Ha's none at home, in Coffers, Desks, or Trunks.
Роберт Геррик
(Н-464) Гиммель-кольцо, или узел любви
Бант, узелок любви, ты даришь мне,
А я отвечу гиммелем, зане
Твоя любовь крепка, моя – втройне.
Robert Herrick
464. THE JIMMALL RING OR TRUE-LOVE KNOT
Thou sent'st to me a true love-knot, but I
Returned a ring of jimmals to imply
Thy love had one knot, mine a triple tie.
Без денег Рутс. Зачем он сел на мель,
Купив большой с отделкою кошель?
Что делать с ним, коль не вложить в него
Ни серебра, ни злата – ничего?
Robert Herrick
427. Upon Roots. Epig.
Roots had no money; yet he went o'th score
For a wrought Purse; can any tell wherefore?
Say, What sho'd Roots do with a Purse in print,
That h'ad nor Gold or Silver to put in't?
Стон не утих
В твоей груди? –
Она среди
Святых.
Там благодать!
И в радость ей
Земных страстей
Не знать:
И не слышна
Ей боль, и слёз
Не зрит средь грёз
Она.
То не вернуть,
Что ей ты был
Когда-то мил –
Забудь!
К тебе теперь
Любви в ней нет –
Иной там свет,
Поверь.
Терпенье, друг, -
И вновь былой
Придёт покой –
Без мук.
Robert Herrick
1024. Comfort to a youth that had lost his Love
What needs complaints,
When she a place
Has with the race
Of Saints?
In endlesse mirth,
She thinks not on
What's said or done
In earth:
She sees no teares,
Or any tone
Of thy deep grone
She heares:
Nor do's she minde,
Or think on't now,
That ever thou
Wast kind.
But chang'd above,
She likes not there,
As she did here,
Thy Love.
Forbeare therefore,
And Lull asleepe
Thy woes and weep
No more.
Слепну. Скоро я глазам
Брошу: "Доброй ночи вам!"
Впредь не буду тешить взгляд,
Если свечи не горят.
Robert Herrick
482. Upon his eye-sight failing him
I beginne to waine in sight;
Shortly I shall bid goodnight:
Then no gazing more about,
When the Tapers once are out.
Роберт Геррик
(H-430) Власть
На власть Саллюстий проливает свет:
Вне страха власти не было и нет.
Robert Herrick
430. Empires
Empires of Kings, are now, and ever were,
(As Salust saith) co-incident to feare.
Роберт Геррик
(Н-431) Счастье быстротечно
Годы счастья здесь летят
(Мнится нам) быстрей, чем взгляд;
А минутная невзгода
Длится, мним, не меньше года.
Robert Herrick
431. Felicity, quick of flight
Every time seemes short to be,
That's measur'd by felicity:
But one halfe houre, that's made up here
With griefe; seemes longer then a yeare.
Роберт Геррик
(Н-432) Гниение
Гниение – определённо
Конец, Природою продлённый.
Robert Herrick
432. Putrefaction
Putrefaction is the end
Of all that Nature doth extend.
Соль тела есть душа: уйдёт она –
И на гниенье плоть обречена.
Robert Herrick
1111. THE SOUL IS THE SALT
The body's salt the soul is; which when gone,
The flesh soon sucks in putrefaction.
Отчаянье в предчувствии конца
И труса превращает в храбреца.
Robert Herrick
1118. No danger to men desperate
When feare admits no hope of safety, then
Necessity makes dastards valiant men.
Коль друг твой клясться в верности горазд,
Будь мудрым – сомневайся! Вдруг предаст?
Robert Herrick
1121. Distrust
What ever men for Loyalty pretend,
'Tis Wisdomes part to doubt a faithfull friend.
Куда ты, дева, побредёшь?
Здесь дом и безопасней всё ж;
Сядь и на дудочке сыграй –
Порадуй тихий этот край.
Для ферм и деревень ужель
Ты не сгодишься, менестрель?
Там славить можно средь лугов
Простое счастье пастухов,
Вплетая слог эклог своих
В невинный пасторальный стих.
Там на холме петь можешь ты
Пастушкам дивной красоты,
Чьи вздохи слаще во сто крат,
Чем у фиалок аромат.
Там, в бедных деревушках, там,
Быть может, внемлют тем строфам,
Которым двор – тебе в укор –
Презренный вынес приговор.
А потому сейчас не след
Искать вне дома новых бед:
И город вреден для души,
И критик не живёт в глуши,
Где, сколько ни читай ты строк,
Не бросят ни один упрёк.
Чтоб зла себе не сделать впредь,
Разумней дома посидеть.
Robert Herrick
2. TO HIS MUSE
Whither, mad maiden, wilt thou roam?
Far safer 'twere to stay at home,
Where thou mayst sit and piping please
The poor and private cottages,
Since cotes and hamlets best agree
With this thy meaner minstrelsy.
There with the reed thou mayst express
The shepherd's fleecy happiness,
And with thy eclogues intermix
Some smooth and harmless bucolics.
There on a hillock thou mayst sing
Unto a handsome shepherdling,
Or to a girl, that keeps the neat,
With breath more sweet than violet.
There, there, perhaps, such lines as these
May take the simple villages;
But for the court, the country wit
Is despicable unto it.
Stay, then, at home, and do not go
Or fly abroad to seek for woe.
Contempts in courts and cities dwell,
No critic haunts the poor man's cell,
Where thou mayst hear thine own lines read
By no one tongue there censured.
That man's unwise will search for ill,
And may prevent it, sitting still.
Побитым тем утешиться придётся,
Что сражены рукою полководца.
Robert Herrick
141. SOME COMFORT IN CALAMITY
To conquered men, some comfort 'tis to fall
By the hand of him who is the general.
У Скурфа девять пальцев клясться честно –
Десятый выел ногтоед, известно.
Robert Herrick
480. Upon Skurffe
Skurffe by his Nine-bones sweares, and well he may,
All know a Fellon eate the Tenth away.
Кро, навоняв, кричит, зажавши нос:
- Друзья, кто может удержать понос?
Robert Herrick
428. UPON CRAW
Craw cracks in sirrop; and does stinking say,
Who can hold that, my friends, that will away?
Твой голос (хоть до самой смерти пой),
Пока не чист, слух не насытит мой.
Robert Herrick
390. Upon a hoarse Singer
Sing me to death; for till thy voice be cleare,
'Twill never please the pallate of mine eare.
Шрам на любом лице, знай, - схизма это,
А на твоём – невинности помета.
Robert Herrick
481. UPON A SCAR IN A VIRGIN'S FACE
'Tis heresy in others: in your face
That scar's no schism, but the sign of grace.
Господь, я под Твоим крылом:
Ты дал мне дом,
Где, в келье маленькой живя,
Ненастье я
Могу, улёгшись на кровать,
Не замечать;
Из чистых мыслей Твой покров –
От грешных снов
Он душу бережёт мою,
Пока я сплю.
Крыльцо, утратившее вид,
Чуть тронь – скрипит
И схоже с низкой и кривой
Моей судьбой;
И всё же бедный наш народ
Ко мне идёт;
Мала гостиная, мал стол,
Зашарпан пол;
Мала и кладовая: там
Не скрасть мышам
Мои запасы из ларя –
Два сухаря.
Есть печь и хворост, щепок чуть –
Огонь раздуть:
Сидишь вблизи живых углей –
Душа светлей.
Еда Тобой освящена –
Всего сполна;
Вкусны бобы Твои, Господь,
Любой ломоть
Плода иль хлеба, мёд, сыры –
Твои дары;
Лук, портулак и свёклу Ты
Из доброты
Мне посылаешь всякий раз
В обеда час,
Чтоб слаще жизнь моя была
И весела.
Твой огнь венчает мой очаг,
И льётся сак,
Мне чашу полня – как он прян! –
Им буду пьян.
Хлеб сею: с одного мешка
(Твоя рука)
Раз в двадцать больше урожай –
Богат наш край.
Яички курочка несёт
Мне круглый год;
Всегда в овчарне видеть рад
Своих ягнят;
И сливки пью, и есть для вин
Большой кувшин...
Господь, за эту благодать
Тебе отдать
Я сердце пылкое готов
Как раб Христов;
Средь благовоний зажжено
Тобой оно;
Благослови! – взойду, мой Бог,
На Твой порог.
Robert Herrick
47. A THANKSGIVING TO GOD FOR HIS HOUSE
Lord, Thou hast given me a cell
Wherein to dwell;
A little house, whose humble roof
Is weather-proof;
Under the spars of which I lie
Both soft and dry;
Where Thou my chamber for to ward
Hast set a guard
Of harmless thoughts, to watch and keep
Me, while I sleep.
Low is my porch, as is my fate,
Both void of state;
And yet the threshold of my door
Is worn by th' poor,
Who thither come, and freely get
Good words or meat;
Like as my parlour, so my hall
And kitchen's small;
A little buttery, and therein
A little bin
Which keeps my little loaf of bread
Unclipt, unflead.
Lord, I confess, too, when I dine,
The pulse is Thine,
And all those other bits, that be
There placed by Thee;
The worts, the purslain, and the mess
Of water-cress,
Which of Thy kindness Thou hast sent;
And my content
Makes those, and my beloved beet,
To be more sweet.
'Tis Thou that crown'st my glittering hearth
With guiltless mirth;
And giv'st me wassail bowls to drink,
Spiced to the brink.
Lord, 'tis Thy plenty-dropping hand,
That soils my land;
And giv'st me for my bushel sown,
Twice ten for one.
Thou mak'st my teeming hen to lay
Her egg each day;
Besides my healthful ewes to bear
Me twins each year,
The while the conduits of my kine
Run cream for wine.
All these, and better Thou dost send
Me, to this end,
That I should render, for my part,
A thankful heart;
Which, fired with incense, I resign,
As wholly Thine;
But the acceptance, that must be,
My Christ, by Thee.
Мы против войн – ждём мира, как
награды:
Чем дольше ждём, тем больше будем рады.
Robert Herrick
793. Things of choice, long a comming
We pray 'gainst Warre, yet we enjoy no Peace;
Desire deferr'd is, that it may encrease.
Голову снесло мне,
Руки оборвал я,
Выплакал глаза я,
Ноги истоптал я,
Сердце вам излил я...
Не брехня:
Мало что осталось от меня.
Shel Silverstein
LOSING PIECES
Talked my head off
Worked my tail off
Cried my eyes out
Walked my feet off
Sang my heart out
So you see,
There’s really not much left of me.
Вы, розы, трижды счастливы: всех краше
Моей любимой грудь – могила ваша.
Когда умрёте, будет грудь гробницей,
А каменной плитой – батист девицы.
Robert Herrick
UPON THE ROSES IN JULIA'S BOSOM
Thrice happy roses, so much grac'd to have
Within the bosom of my love your grave.
Die when ye will, your sepulchre is known,
Your grave her bosom is, the lawn the stone.
Всё. Свадьба. Как вручат перчатки, - вас,
Ваш пряный цвет позолотят тотчас.
Robert Herrick
479. TO ROSEMARY AND BAYS
My wooing's ended: now my wedding's near
When gloves are giving, gilded be you there.
"Я в Альбионе", - хвастается Писли, -
"Пиит первейший". Нет отвратней мысли.
Robert Herrick
410. Upon Pievish
Pievish doth boast, that he's the very first
Of English Poets, and 'tis thought the Worst.
Лун – ростовщик довольно прыткий,
И редко терпит Лун убытки.
Лишь совесть в нём на убыванье
Идёт, по общему признанью.
Robert Herrick
369. UPON MOON
Moon is a usurer, whose gain,
Seldom or never knows a wain,
Only Moon's conscience, we confess,
That ebbs from pity less and less.
Доколь мне изнывать, Перенна,
Тебя любя самозабвенно?
Пусть и притворной лаской, всё ж
Приветь! – мне сердце ты спасёшь.
Robert Herrick
471. To Perenna
How long, Perenna, wilt thou see
Me languish for the love of Thee?
Consent and play a friendly part
To save; when thou may'st kill a heart.
Не чадолюб, но чад рождает Продых –
Всё чает, что жена помрёт при родах.
Robert Herrick
184. Upon Batt
Batt he gets children, not for love to reare 'em;
But out of hope his wife might die to beare 'em.
Неравенство частей – к разладу это,
А мера есть гармонии примета.
Robert Herrick
812. THE MEAN
Imparity doth ever discord bring;
The mean the music makes in everything.
Иной ловкач получит много враз,
Сапожник – время, будущий заказ.
Robert Herrick
374. Gain and Gettings
When others gain much by the present cast,
The cobblers getting time, is at the Last.
Что утром с моей
Одёжкой стряслось?
Штаны коротки,
Согнёшься – всё вкось,
Рукав длинноват,
Не шляпа – колпак...
Что утром с моей
Одёжкой не так?
Shel Silverstein
Why Is It?
Why is it some mornings
Your clothes just don’t fit?
Your pants are to short
To bent over or sit,
Your sleeves are to long
And your hat is too tight –
Why is it some mornings
Your clothes don’t feel right?
Боэций рек: Единый Иегова –
Нет множества в Нём, значит, никакого.
Robert Herrick
168. JEHOVAH
Jehovah, as Boëtius saith,
No number of the plural hath.
Фома Аквинский прав был, безусловно,
Внушая всем: Природа безгреховна.
Robert Herrick
173. SIN
Sin no existence; nature none it hath,
Or good at all, as learned Aquinas saith.
Ужасный ужастик!
Страх, слёзы и страсти,
Вой, визги, напасти –
И так до финала.
Кровь, призраки белы,
Мурашки по телу
И жуть без предела...
Начни-ка, сначала!
Shel Silverstein
Blood-Curding Story
That story is creepy,
It’s waily, it’s weepy,
It’s screechy and screamy
Right up to the end.
It’s spooky, it’s crawly,
It’s grizzly, it’s gory,
It’s the awfulest story
(Please tell it again).
В автомате много жвачек, есть и "глаз" –
Между красной и зелёной он как раз,
Смотрит на меня, как будто говоря:
“Жвачка не нужна тебе – не зарься зря!”
Shel Silverstein
Gumeye Ball
There’s an eyeball in the gumball machine,
Right there between the red and the green,
Lookin’ at me as if to say,
“You don’t need anymore gum today.”
Баловница шляпку проткнула спицей,
Баловница в шубку одела шпица,
Баловница, знали, не забоится
Мыши или крысы под половицей.
Баловница байк разбила, тупица,
Баловница в копа могла вцепиться,
Баловница “бочкой” звала сестрицу
И на торт свой сесть была мастерица.
Баловница плюнуть любила в пиццу,
Баловница перья рвала у птицы,
Баловница – надо ж было свалиться! –
В чане большом долго будет вариться.
Но, несмотря на перец,
Соль, шалфей,
Лук, чеснок, масло и корицу,
Никто не возьмёт
даже кусочка этой баловницы.
Shel Silverstein
The spoiled brat...
The spoiled brat cut a hole in her hat,
The spoiled brat put a coat on the cat,
The spoiled brat got into a spat
‘Bout whether a rodent’s a mouse or a rat.
The spoiled brat broke a bike with her bat,
The spoiled brat told the policeman to scat,
The spoiled brat told her sister was fat,
And sat on her birthday cake ‘til it was flat.
The spoiled brat, she cusses and she spat,
The spoiled brat pulled the wings off a gnat,
The spoiled brat fell into a vat,
Got cooked up for dinner and that was that.
But in spite of the pepper,
The salt and the sage,
The onions and garlic and oil,
Nobody would touch
A bite of that brat.
Какие у нас, у землян,
Такие же у марсиан
Туфли, шнурки, одежды, как напоказ,
Руки, ноги, тела – и всё в самый раз,
Головы, лица в профиль или анфас...
Но
Не совсем там,
Где у нас.
Shel Silverstein
THE PLANET OF MARS
On the planet of Mars
They have clothes just like ours,
And they have the same shoes and same laces,
And they have the same charms and same graces,
And they have the same heads and same faces…
But not in the
Very same
Places.
Спаситель в том саду скорбел немало
Из-за того, что паства прочь бежала.
Robert Herrick
159. CHRIST'S SADNESS
Christ was not sad, i' th' garden, for His own
Passion, butHis sheep's dispersion.
Богоисканье тяжко, но Творца
Постичь, каков Он есть, - труд без конца.
Robert Herrick
8. God not to be comprehended
‘Tis hard to finde God, but to comprehend
Him, as He is, is labour without end.
Врут, что для глаз есть польза от морковки,
Что зрению должна она помочь –
Не вижу я, уже и день как ночь.
Не так я что-то сделал? Выньте прочь
Из глаз моих морковки!
Shel Silverstein
Carrots
They say that carrots are good for your eyes,
They swear that they improve your sight,
But I’m seein’ worse than I did last night--
You think maybe I aint usin’ ‘em right?
(Carrots are in the eyes).
Роберт Геррик
(N-6) Любовь и милосердие
Господь двукрыл: сияют в горнем свете
Любовь и милосердье, крылья эти:
Под первым те, кто праведны во всём;
А те, кто грешны – под другим крылом.
Robert Herrick
6. MERCY AND LOVE
God hath two wings which He doth ever move;
The one is mercy, and the next is love:
Under the first the sinners ever trust;
And with the last He still directs the just.
Роберт Геррик
(N-7) Гневаясь, Господь невозмутим
Бывает, гнев овладевает Им,
Но, гневаясь, Господь невозмутим;
Мы мним, что Он суровей с каждым днём, -
Нет, измененья только в нас – не в Нём.
Robert Herrick
7. Gods Anger without Affection
God when He's angry here with any one,
His wrath is free from perturbation;
And when we think His looks are sowre and grim,
The alteration is in us, not Him.
Читаем Дамаскиново посланье:
Господь есть море сущности бескрайне.
Robert Herrick
161. GOD
God, as the learned Damascene doth write,
A sea of substance is, indefinite.
Роберт Геррик
(N-185) Бог (III)
На языке святом веками
Бог "всё во всём" зовётся нами.
Robert Herrick
185. GOD
God, in the holy tongue, they call
The place that filleth all in all.
Роберт Геррик
(N-186) Ещё раз о Боге
Мы говорим, что Бог покинул нас
И знаем, где Он шествует сейчас,
Но судим о местах тех пребываний
Лишь только по следам Его деяний.
Robert Herrick
186. ANOTHER OF GOD
God's said to leave this place, and for to come
Nearer to that place than to other some,
Of local motion, in no least respect,
But only by impression of effect.
1 вариант:
Я слышал, что прибавлю фут
Ко дню рожденья, в десять лет.
Как видно, я прибавил фут…
Про рост вы говорили? Нет?
Шептались: третья, мол, нога
Растёт… Что будет в десять лет?
И выросла! – на голове.
Об этой вы шептались? Нет?
Shel Silverstein
Short Kid
They said I’d grow another foot
Before I reached the age of ten.
It’s true, I grew another foot--
Guess this is what they meant.
Светит красный – мы стоим,
Свет зелёный – мы идём.
Топать или нет
Нам на синий свет,
С жёлтым и сиреневым притом?
Shel Silverstein
Lights
When the light turns green, you go.
When the light turns red, you stop.
But what do you do
When the light turns blue
With orange and lavender spots?
Продлят цветенье счастья, несомненно,
И радость, и печаль попеременно.
Robert Herrick
792. HAPPINESS
That happiness does still the longest thrive,
Where joys and griefs have turns alternative.
Роберт Геррик
(Н-883) Цветочный ливень
В цветочном ливне Купидон
Сошёл с небес; я, восхищён,
Тонул в потоке бело-красном,
Внимая запахам прекрасным:
Приятны были там – нет слов –
И вид, и аромат цветов.
Я позабыл про всякий страх,
Кружась беспечно в лепестках, -
И Купидон, пчелою став,
Меня среди своих забав
Ужалил... Всюду, к сожаленью,
Змею скрывают наслажденья.
Таится жало в поцелуе,
А кто и шип вонзит, милуя.
Robert Herrick
883. THE SHOWER OF BLOSSOMS
Love in a shower of blossoms came
Down, and half drown'd me with the same:
The blooms that fell were white and red;
But with such sweets commingl;d,
As whether--this I cannot tell--
My sight was pleas'd more, or my smell:
But true it was, as I roll'd there,
Without a thought of hurt or fear,
Love turn'd himself into a bee,
And with his javelin wounded me:
From which mishap this use I make,
Where most sweets are, there lies a snake:
Kisses and favours are sweet things;
But those have thorns and these have stings.
Роберт
Геррик
(H-884) На Спенка
Здоровый духом Спенк в молитвах краток:
Здоровье есть, но веры недостаток.
Robert Herrick
884. Upon Spenke
Spenke has a strong breath, yet short Prayers saith:
Not out of want of breath, but want of faith.
Малы святые мощи – мал ковчег,
Мала шпалера там, где мал побег,
Мал и кувшин мой – не для винных рек.
Малы семян запасы – мал посев;
Малы плоды у маленьких дерев;
Мал у скота приплод – и мал мой хлев.
Мал урожай – и закром не широк;
Мало чело – и мал на нём венок;
Мал у меня доход – мал кошелёк.
Мала печурка – и огонь в ней мал;
Мала капелла – скромен и хорал;
Мал колокольчик мой – и слаб сигнал.
Мал и челнок, когда вода мелка;
Мала наживка – мал размер крючка;
Мала моя свирель – и не громка.
Всё это, леди, говорю затем,
Что и горшочек этот мал совсем
И мало джема в нём – тем слаще джем.
Robert Herrick
733. A TERNARY OF LITTLES, UPON A PIPKIN OF JELLY SENT TO A LADY
A little saint best fits a little shrine,
A little prop best fits a little vine:
As my small cruse best fits my little wine.
A little seed best fits a little soil,
A little trade best fits a little toil:
As my small jar best fits my little oil.
A little bin best fits a little bread,
A little garland fits a little head:
As my small stuff best fits my little shed.
A little hearth best fits a little fire,
A little chapel fits a little choir:
As my small bell best fits my little spire.
A little stream best fits a little boat,
A little lead best fits a little float:
As my small pipe best fits my little note.
A little meat best fits a little belly,
As sweetly, lady, give me leave to tell ye,
This little pipkin fits this little jelly.
Не кончен, но отчасти в прошлом труд –
Я свой корабль на якорь ставлю тут.
Robert Herrick
1126. The end of his worke
Part of the worke remaines; one part is past:
And here my ship rides having Anchor cast.
Приведи бычков хоть стадо –
Всё ж не будут боги рады,
Если жертву для закланья
Отдаёшь ты без желанья.
Robert Herrick
63. CHEERFULNESS IN CHARITY; OR, THE SWEET SACRIFICE
'Tis not a thousand bullocks' thighs
Can please those heav'nly deities,
If the vower don't express
In his offering cheerfulness.
Он тощий, хоть вкушает сало;
Я на бобах распух немало:
Моё-то мясо Зевсу слаще –
Вот и благословляет чаще.
Robert Herrick
461. Littlenesse no cause of Leannesse
One feeds on Lard, and yet is leane;
And I but feasting with a Beane,
Grow fat and smooth: The reason is,
Jove prospers my meat, more then his.
Сибб, как лица изъяны увидала,
Плевалась в гневе на своё зерцало.
Не плачь, стекло! Позор не твой – срамна
Та, кто тобой была отражена.
Robert Herrick
732. Upon Sibb. Epig.
Sibb when she saw her face how hard it was,
For anger spat on thee her Looking-glasse:
But weep not, Christall; for the shame was meant
Not unto thee, but That thou didst present.
Рамп – вертельщик, но с жару не хитёр
Кус мяса красть – а то б и больше спёр.
Robert Herrick
1106. Upon Rumpe
Rumpe is a Turne-broach, yet he seldome can
Steale a swollen sop out of the Dripping pan.
Менять уловки Скрю всегда с руки –
Куда трудней ему сменить чулки.
Robert Herrick
380. Upon Skrew. Epig.
Skrew lives by shifts; yet sweares by no small oathes;
For all his shifts, he cannot shift his clothes.
Долл стала шлюхой с молодых ногтей:
Была ль девицей – и не вспомнить ей.
Robert Herrick
379. Upon Doll. Epig.
Doll she so soone began the wanton trade;
She ne'r remembers that she was a maide.
Знай, истинная радость не видна:
В душе, не впавшей в новый грех, она.
Robert Herrick
13. Mirth
True mirth resides not in the smiling skin:
The sweetest solace is to act no sin.
Среди
библейских славятся вершин
И Моисей, и Сам Господень Сын.
Пророки выше всех в Завете Старом,
А в Новом чтут апостолов недаром.
Robert Herrick
157. MONTES SCRIPTURARUM: THE MOUNTS OF THE SCRIPTURES.
The mountains of the Scriptures are, some say,
Moses, and Jesus, called Joshua:
The prophets, mountains of the Old are meant,
Th' apostles, mounts of the New Testament.
Роберт Геррик
(N-165) Бог (II)
Бог – Сущий, Сам в Себе, всего основа,
И совершенна Сущность Иеговы.
Robert Herrick
165. God
In God there's nothing, but 'tis known to be
Even God Himself, in perfect Entitie.
Роберт Геррик
(N-166) Его могущество
Бог может делать всё, кроме того,
Что несовместно с сущностью Его.
Robert Herrick
166. HIS POWER
God can do all things, save but what are known
For to imply a contradiction.
Роберт Геррик
(N-167) Христовы слова на кресте: Боже мой! Боже мой!
Христос пред смертью вопль истогнул вдруг,
Что Богом был оставлен Он средь мук;
Не видел в час ужасного страданья
Он ни луча от Божьего сиянья.
Robert Herrick
167. Christs words on the Crosse, My God, My God
Christ, when He hung the dreadfull Crosse upon,
Had (as it were) a Dereliction;
In this regard, in those great terrors He
Had no one Beame from Gods sweet Majestie.
Славный Телль, меткий Телль,
Прямо в яблочко ты цель!
Да стрелу держи – ну что же...
Промахнулся ты, похоже.
Shel Silverstein
ADVICE
William Tell, William Tell,
Take your arrow, grip it well,
There’s the appleaim for the middle —
Oh well...you missed by a little.
- Что, бедный Ангус, ешь, когда
В суме ни крошки хлеба?
- Омлет себе взбиваю, сэр,
Из облаков и неба.
- Что, если дуют ветры с гор,
Не мёрзнешь без одежды?
- Шью тёплый плащ себе я, сэр,
Из примул и надежды.
- Что, бедный Ангус, если вдруг
Тебя разлюбит Кэти?
- Тогда и вправду буду, сэр,
Я всех бедней на свете.
Shel Silverstein
POOR ANGUS
Oh what do you do, poor Angus,
When hunger makes you cry?
"I fix myself an omelet, sir,
Of fluffy clouds and sky."
Oh what do you wear, poor Angus,
When winds blow down the hills?
"I sew myself a warm cloak, sir,
Of hope and daffodils."
Oh who do you love, poor Angus,
When Catherine's left the moor?
"Ah, then, sir, then's the only time
I feel I'm really poor."
Бог весь нам явлен ликом. Хоть грешны,
Мы не увидим Господа спины.
Robert Herrick
18. UPON GOD
God is all fore-part; for, we never see
Any part backward in the Deity.
"Бог – Иегова" можно так прочесть:
"Он – или Сущность, или Тот кто Есть".
Robert Herrick
187. Another
God is Jehovah call’d: which name of His
Implies or Essence, or the He that Is.
Роберт Геррик
(Н-925) Тяжело начать
Два первых шага к власти тяжелей,
Чем шаг сошедших с трона королей.
Robert Herrick
925. Beginning, difficult
Hard are the two first staires unto a Crowne;
Which got, the third, bids him a King come downe.
Роберт Геррик
(H-926) Вера четырёхгранна
Четырёхгранна вера; так она
И непоколебима, и прочна.
Robert Herrick
926. Faith four-square
Faith is a thing that's four-squarрe; let it fall
This way or that, it not declines at all.
Роберт Геррик
(Н-927) Настоящее больше всего радует
Жить раньше было лучше, говорят;
А я сегодня жив – тому и рад.
Robert Herrick
927. The present time best pleaseth
Praise they that will Times past, I joy to see
My selfe now live: this age best pleaseth mee.
Роберт Геррик
(Н-928) Одежды – участники заговоров
Извне враги нас не страшат, ей-богу, -
Те страшны, кто рядятся в нашу тогу.
Robert Herrick
928. CLOTHES ARE CONSPIRATORS
Though from without no foes at all we fear,
We shall be wounded by the clothes we wear.
Роберт Геррик
(H-786) Ещё одно девам
Руки вымойте, девицы,
Иль огонь не разгорится;
Грязны руки – гаснет пламя,
Не раздуть его мехами.
Robert Herrick
786. ANOTHER TO THE MAIDS
Wash your hands, or else the fire
Will not teend to your desire;
Unwash'd hands, ye maidens, know,
Dead the fire, though ye blow.
Роберт Геррик
(Н-787) Ещё одно (девам)
Кричите здравицы садам –
И будет цвет обильным там:
Чем чаще здравиц хор им слышен,
Тем больше яблок, слив и вишен.
Robert Herrick
787. Another
Wassail the trees, that they may bear
You many a plum and many a pear:
For more or less fruits they will bring,
As you do give them wassailing.
Роберт Геррик
(Н-788) Мощь и Мир
Лишь редко Мощь и Мир доселе
На троне на одном сидели.
Robert Herrick
Power and Peace
'Tis never, or but seldome knowne,
Power and Peace to keep one Throne.
Кататься на коньках
Позвали вечерком.
Люблю я на коньках
Кататься с ветерком.
Всех лучше на коньках
Могу кружить волчком...
На роликах во двор
Я вышел – лёд кругом.
Shel Silverstein
Come Skating
They said come skating;
They said it's so nice.
They said come skating;
I'd done it twice.
They said come skating;
It sounded nice….
I wore roller-
They meant ice.
Удостойтесь
чести!
Ваш цветок
Синеок –
Дар весны невесте.
У неё подруги
Чистотой,
Красотой
Славятся в округе.
Но цветочки ваши
Их нежней,
А на ней
Роз дамасских краше.
Жаль, что увяданья
Час придёт:
Опадёт
Цвет ваш без вниманья.
Robert Herrick
205. TO VIOLETS
Welcome, maids-of-honour!
You do bring
In the spring,
And wait upon her.
She has virgins many,
Fresh and fair;
Yet you are
More sweet than any.
You're the maiden posies,
And so grac'd
To be plac'd
'Fore damask roses.
Yet, though thus respected,
By-and-by
Ye do lie,
Poor girls, neglected.
Та правда, что скромна со всех сторон;
Ложь любит внешний лоск и вермильон.
Robert Herrick
1094. Truth and Falsehood
Truth by her own simplicity is known,
Falsehood by Varnish and Vermillion.
Хмур старик наш мистер Бука,
Смотрит на ребят сычом.
А давайте вверх ногами
Буку мы
Перевернём! –
Может, улыбнём...
Shel Silverstein
Mister Moody
And here we see ol’ Mister Moody,
Wearing such a gloomy frown.
But turn him upside down and see …
Mister Moody
Upside down--
What did you expect?
Может, легче будет впредь,
Если муку претерпеть.
Robert Herrick
1027. Sufferance
In the hope of ease to come,
Let's endure one Martyrdome.
Не от рожденья слава и корона;
Их выбрал – подтверди: достоин трона.
Robert Herrick
707. Kings
Men are not born Kings, but are men renown'd;
Chose first, confirm'd next, & at last are crown'd.
В этой урне затворю
Прах моей служанки Прю –
Пламенеть от искры малой
Здесь фиалке сине-алой.
Robert Herrick
782. Upon Prew his Maid
In this little urn is laid
Prewdence Baldwin, once my maid,
From whose happy spark here let
Spring the purple violet.
Эрот, любя,
Послал в тебя
Стрелу и с ней недуг.
Одна стрела,
Язвя, ожгла;
А если много вдруг?
Robert Herrick
833. To Oenone (III)
Thou say'st Love's dart
Hath pricked thy heart;
And thou dost languish too:
If one poor prick
Can make thee sick,
Say, what would many do?
Я съел всего один тростник
На фестивале Листа,
Всего лишь тоненький тростник –
И я тупей басиста?
Как палка, твёрдым был тростник…
Нет, что-то здесь не чисто,
Ведь всех я очень рассердил –
Особенно флейтиста.
Shel Silverstein
Turkey?
Only ate one drumstick
At the picnic dance this summer,
Just one little drumstick--
They say I couldn't be dumber.
One tough and skinny drumstick,
Why was that such a bummer?
But everybody's mad at me,
Especially the drummer.
Все здесь мы – днём; в ночи, предавшись снам,
По собственным разбросаны мирам.
Robert Herrick
57. Dreames
Here we are all, by day; By night w'are hurl'd
By dreames, each one, into a sev'rall world.
Свободен я; тебе не будет впредь
Моя свирель, чуть всхлипывая, петь.
Прощайте, драгоценные оковы! –
Роберт Геррик
(Н-861) Короли и тираны
Король – радетель своего народа,
А деспот правит лишь себе в угоду.
Robert Herrick
861. Kings and Tyrants
'Twixt Kings & Tyrants there's this difference known;
Kings seek their Subjects good: Tyrants their owne.
Роберт Геррик
(Н-862) Несчастья
Нам наши муки видятся кнутами.
Стервятники, что посланы богами, -
Болезни наши. Беды то и дело,
Как коршуны, терзают наше тело.
Robert Herrick
862. Crosses
Our Crosses are no other then the rods,
And our Diseases, Vultures of the Gods:
Each griefe we feele, that likewise is a Kite
Sent forth by them, our flesh to eate, or bite.
Роберт Геррик
(Н-1071) Почтенному господину Эндимиону Портеру
Увижу я, придя в твою обитель:
Ты, Портер, сонму бардов покровитель.
Споём в восторге хором стих высокий:
«Ты – наш король, а мы – твои пророки».
Robert Herrick
1071. To the Honoured, Master Endimion Porter
When to thy Porch I come, and (ravisht) see
The State of Poets there attending Thee:
Those Bardes, and I, all in a Chorus sing,
We are Thy Prophets Porter; Thou our King.
Роберт Геррик
(Н-1072) Говори в подходящее время
При смуте на замок свой рот запри;
А прояснится день – так говори.
Robert Herrick
1072. Speak in season
When times are troubled, then forbear; but speak
When a clear day out of a cloud does break.
Роберт Геррик
(Н-94) Его возлюбленной
Коль я твой валентин, -
Давай жениться;
Не медли! я один,
А ты – девица.
Ты клятве будь верна
Всенепременно
Иль не клянись: она,
Как брак, священна.
Случалась дважды ложь;
Ещё одною
Всех женихов спугнёшь,
Не став женою.
Robert Herrick
94. To his Mistresse
Choose me your Valentine;
Next, let us marry:
Love to the death will pine,
If we long tarry.
Promise, and keep your vowes,
Or vow ye never:
Loves doctrine disallowes
Troth-breakers ever.
You have broke promise twice
(Deare) to undoe me;
If you prove faithlesse thrice,
None then will wooe you.
Роберт Геррик
(Н-95) Великодушному читателю
Великодушен будь, читатель мой!
Когда в стихах найдёшь ты грех какой,
О блошках подмигни, а о больших –
Молчи, жалей отца нагого их.
Нам бдительность нельзя терять ничуть –
Среди трудов мог и Гомер вздремнуть.
Robert Herrick
95. To the generous Reader
See, and not see; and if thou chance t'espie
Some Aberrations in my Poetry;
Wink at small faults, the greater, ne'rthelesse
Hide, and with them, their Fathers nakedness.
Let's doe our best, our Watch and Ward to keep
Homer himself, in a long work, may sleep.
Епископ, клирик – ночи всё равно;
Джоан – и та как леди, где темно.
Robert Herrick
864. NO DIFFERENCE I' TH' DARK
Night makes no difference 'twixt the priest and clerk;
Joan as my lady is as good i' th' dark.
Хотя
Часов доныне в доме нет,
Но я
И с петухом встаю чуть свет.
Дана
Судьбою мне служанка Прю;
Она
За всем следит – благодарю.
И есть
Рябая курочка у нас,
Чтоб снесть
Яички нам как на заказ.
А гусь –
Наш сторож, грозен он на вид;
Боюсь
Его и сам, когда шипит.
Приют
Я дал ягнёнку – с сиротой
Все тут
Охотно делятся едой.
Шустрей
Любого наш игривый кот:
Мышей,
Жирея, ловит он весь год.
Куда
Я ни пойду (пусть дождь, метель),
Всегда
Со мной мой Трейси, спаниель.
Вот весь
Мой быт, где радости просты,
Но здесь
Не знает сердце маеты.
Robert Herrick
HIS GRANGE, OR PRIVATE WEALTH
Though clock,
To tell how night draws hence, I've none,
A cock
I have to sing how day draws on:
I have
A maid, my Prue, by good luck sent,
To save
That little, Fates me gave or lent.
A hen
I keep, which, creeking day by day,
Tells when
She goes her long white egg to lay:
A goose
I have, which, with a jealous ear,
Lets loose
Her tongue, to tell what danger's near.
A lamb
I keep, tame, with my morsels fed,
Whose dam
An orphan left him, lately dead:
A cat
I keep, that plays about my house,
Grown fat
With eating many a miching mouse:
To these
A Trasy I do keep, whereby
I please
The more my rural privacy:
Which are
But toys, to give my heart some ease:--
Where care
None is, slight things do lightly please.
Все
знать хотят, каков достаток твой;
Никто не спросит, добрый ты иль злой.
Robert Herrick
328. Gold, before Goodnesse
How rich a man is, all desire to know;
But none enquires if good he be, or no.
Вслух это имя называя вновь,
Христос являет высшую любовь.
Robert Herrick
174. Martha, Martha
The repetition of the name made known
No other, then Christs full Affection.
Роберт Геррик
(N-175) Юность и старость
Бог не прощает юным их промашки,
Но старым любит Он давать поблажки.
Robert Herrick
175. YOUTH AND AGE
God on our youth bestows but little ease;
But on our age most sweet indulgences.
Роберт Геррик
(N-176) Всемогущество Бога
Бог всемогущ настолько, что тотчас
Зло может обратить в добро для нас.
Robert Herrick
176. GOD'S POWER
God is so potent, as His power can
Draw out of bad a sovereign good to man.
Роберт Геррик
(N-177) Рай
Рай – это хор блаженных душ чудесный,
А в центре хора – Сам Отец Небесный.
Robert Herrick
177. Paradise
Paradise is, as from the learn'd I gather,
A choir of bless'd souls circling in the Father.
Должны мы соблюдать заветы,
Хоть старит нас привычка эта.
Robert Herrick
505. Precepts
Good Precepts we must firmly hold,
By daily Learning we wax old.
Рождественский пирог стеречь
Должны мы ночью и без свеч,
А коль охраной пренебречь –
Жди кражи.
Хитёр тот вор с крюком в руках;
Любой шумок ловя впотьмах,
Сиди, превозмогая страх,
На страже.
Robert Herrick
785. CHRISTMAS-EVE, ANOTHER CEREMONY
Come guard this night the Christmas-pie,
That the thief, though ne'er so sly,
With his flesh-hooks, don't come nigh
To catch it
From him, who all alone sits there,
Having his eyes still in his ear,
And a deal of nightly fear,
To watch it.
Мой барк,
увенчан будь в сей славный миг! –
Ты изнемог, но гавани достиг.
Robert Herrick
1127. To Crowne it
My wearied Barke, O Let it now be Crown'd!
The Haven reacht to which I first was bound.
Эрот мой перст огнём обжёг,
Но сердце пощадил –
Ведь у меня, решил божок,
Любить не хватит сил.
Да, это так... Но если он
Тот жар вернёт мне вновь, -
Пусть будет прежде перст сожжён,
Чем я впаду в любовь.
Robert Herrick
85. Upon Love
Love scorch'd my finger, but did spare
The burning of my heart:
To signifie, in Love my share
Sho'd be a little part.
Little I love; but if that he
Wo'd but that heat recall:
That joynt to ashes sho'd be burnt,
Ere I wo'd love at all.Любить, как прежде, не могу – я стар,
И с возрастом слабее страсти жар.
Питать любовь? – будь, кровь моя, хладна,
Когда хочу я хлеба и вина.
Robert Herrick
768. Courage cooled
I cannot love, as I have lov'd before:
For, I'm grown old; &, with mine age, grown poor:
Love must be fed by wealth: this blood of mine
Must needs wax cold, if wanting bread and wine.
Небес нет краше голубых;
Прекрасней лишь Создатель их.
Robert Herrick
164. Heaven
Heav'n is most faire; but fairer He
That made that fairest Canopie.
Всегда волнует нас: беду одну
Другая сменит – как волна волну.
Robert Herrick
48. SORROWS SUCCEED
When one is past, another care we have:
Thus woe succeeds a woe, as wave a wave.
Ни в кознях, безуспешных иногда,
Ни в частых ложных клятвах нет вреда.
Robert Herrick
1104.Plots not still prosperous
All are not ill Plots, that doe sometimes faile;
Nor those false vows, which oft times don't prevaile.
Надгробье, стих
Льстят всем по смерти их,
А надо мной
Священный лавр живой
Пусть шелестит зелёною листвой.
И назовут
Его не древом тут –
Благословлён
Стоять среди времён
Мне вековечным памятником он.
Robert Herrick
89. TO LAURELS
A funeral stone
Or verse I covet none,
But only crave
Of you that I may have
A sacred laurel springing from my grave:
Which being seen,
Blest with perpetual green,
May grow to be
Not so much call'd a tree
As the eternal monument of me.
Роберт Геррик
(Н-383) Ещё раз (на Бена Джонсона)
Ты дерево прими венка взамен,
Мы лишь тебя венчаем лавром, Бен.
Robert Herrick
383. ANOTHER
Thou had'st the wreath before, now take the tree,
That henceforth none be laurel-crown'd but thee.
Роберт Геррик
(Н-384) Его племяннику – с пожеланием преуспеть в искусстве живописи
Пиши, раз начал, юноша, картины
Не хуже Рафаэля из Урбино,
Ван Кокси, Тициана, Тинторетто,
Гольбейна (был он мастером портрета)...
Их всех затми, нет, превзойти сумей-ка
Великого Антониса ван Дейка!
Robert Herrick
384. TO HIS NEPHEW, TO BE PROSPEROUS IN HIS ART OF PAINTING
On, as thou hast begun, brave youth, and get
The palm from Urbin, Titian, Tintoret,
Brugel and Coxu, and the works outdo
Of Holbein and that mighty Rubens too.
So draw and paint as none may do the like,
No, not the glory of the world, Vandyke.
Глаза у Рипа так забила грязь,
Что мухи облепили их, роясь;
Рыбак, ища наживку на крючок,
Опарышей оттуда брать бы мог.
Robert Herrick
UPON REAPE
Reape's eyes so raw are that, it seems, the flies
Mistake the flesh, and fly-blow both his eyes;
So that an angler, for a day's expense,
May bait his hook with maggots taken thence.
Ходил бы в туфлях он и в сапогах,
Когда б не тридцать шишек на ногах.
Robert Herrick
704. Upon Smeaton
How co'd Luke Smeaton weare a shoe, or boot,
Who two and thirty cornes had on a foot.
Роберт Геррик
(Н-623) Слава (II)
Я не спешу скорей издать свой труд:
При жизни редко славу воздают.
Robert Herrick
623. Glory (II)
I make no haste to have my numbers read:
Seldom comes glory till a man be dead.
Роберт Геррик
(H-624) Поэты
Слова у нас, поэтов, неприличны,
Но наши жизни от стихов отличны.
Robert Herrick
624. Poets
Wantons we are; and though our words be such,
Our Lives do differ from our Lines by much.
Роберт Геррик
(H-625) Уважение к умершим
Хули живых, а мёртвых клясть не дело:
Лишь трус умерших упрекает смело.
Robert Herrick
625. No despight to the dead
Reproach we may the living; not the dead:
'Tis cowardice to bite the buried.
От стрел из серебра защиты нет,
И стрелы те – залог твоих побед.
Robert Herrick
60. Money gets the masterie
Fight thou with shafts of silver, and o'rcome,
When no force else can get the masterdome.
Будь
бережливым, если ты богат:
Нищают и от частых мелких трат.
Robert Herrick
28. EXPENSES EXHAUST
Live with a thrifty, not a needy fate;
Small shots paid often waste a vast estate.
К чему с уловкою пустой
Пленила сеткой золотой
Ты пряди, связанные в пук? –
Они ж твои, и узел туг.
Я дикий – мне и больше впрок
Пойдут и сетка, и силок.
А ты дай волю волосам –
Пусть ветерок струится там:
В хитросплетенья тех тенёт
Не я, так кто-то попадёт.
Robert Herrick
881. UPON JULIA’S HAIR, BUNDLED UP IN A GOLDEN NET
Tell me, what needs those rich deceits,
These golden toils, and trammel nets,
To take thine hairs when they are known
Already tame, and all thine own?
'Tis I am wild, and more than hairs
Deserve these meshes and those snares.
Set free thy tresses, let them flow
As airs do breathe or winds do blow:
And let such curious net-works be
Less set for them than spread for me.Такой твой голос нежный, серебристый,
Что, услыхав его, и бес речистый
Умолк бы и, к тебе пробравшись тенью,
Внимал бы твоему под лютню пенью.
Robert Herrick
67. Upon Julia's Voice
So smooth, so sweet, so silv'ry is thy voice,
As, could they hear, the Damn'd would make no noise,
But listen to thee, (walking in thy chamber)
Melting melodious words, to Lutes of Amber.
Порвал, нечаянно задев,
Я твой браслет, и он
Рассыпался... Сдержала гнев,
Но не был я прощён.
Взамен утерянной одной
Жемчужину б достал –
Ценней поспоривший с женой
Антоний не видал.
Иль, для отмщенья, мысль подам:
Ты нити разорви,
Затем мне сердце пополам
Разбей, раз нет любви.
Robert Herrick
THE BRACELET OF PEARL: TO SILVIA
I brake thy bracelet 'gainst my will,
And, wretched, I did see
The discomposed then, and still
Art discontent with me.
One gem was lost, and I will get
A richer pearl for thee,
Than ever, dearest Silvia, yet
Was drunk to Antony.
Or, for revenge, I'll tell thee what
Thou for the breach shalt do
First crack the strings, and after that
Cleave thou my heart in two.
Девичье "нет" – из-за стыда,
Но их желанье скажет "да".
Robert Herrick
735. Maid’s nays are nothing
Maid’s nays are nothing, they are shy
But to desire what they deny.
Роберт Геррик
(Н-532) На Летчера. Эпиграмма
По улицам – за блудное деянье –
Проехал голым Летчер в наказанье;
Но то пролог – в финале этой пьесы
За воровство повешен был повеса.
Robert Herrick
532. Upon Letcher. Epig.
Letcher was Carted first about the streets,
For false Position in his neighbours sheets:
Next, hang'd for Theeving: Now the people say,
His Carting was the Prologue to this Play.
Сюзанны щёчки – вишни краснобоки –
Всем дамам повод надувать их щёки.
Robert Herrick
523. Upon Mistresse Susanna Southwell her cheeks
Rare are thy cheeks Susanna, which do show
Ripe Cherries smiling, while that others blow.
Дай лучшие мне вина!
Пью – наливай
По самый край –
За душу Бенджамина.
Лей, лей! я выпью снова;
И раза три
Мне повтори –
Чту друга дорогого.
Но, Бен, пусть я, пируя,
Вошедши в раж,
Пил девять чаш –
Тебя не перепью я.
Robert Herrick
653. A BACCHANALIAN VERSE
Fill me a mighty bowl
Up to the brim,
That I may drink
Unto my Jonson's soul.
Crown it again, again;
And thrice repeat
That happy heat,
To drink to thee, my Ben.
Well I can quaff, I see,
To th' number five
Or nine; but thrive
In frenzy ne'er like thee.
Во всём, властитель, меру соблюдай:
Стриги своих овец – шкур не сдирай.
Robert Herrick
780. Moderation
In things a moderation keep,
Kings ought to shear, not skin their sheep.
Роберт Геррик
(Н-842) На Ханча, школьного учителя. Эпиграмма
Всё плачет Ханч, похоронив супругу,
Вздыхает: без неё, мол, стало туго.
Но правда ли, что он скорбит всерьёз?
И радость иногда – источник слёз.
Robert Herrick
842. Upon Hanch a Schoolmaster. Epig.
Hanch, since he lately did inter his wife,
He weeps and sighs, as weary of his life.
Say, is't for real grief he mourns? not so;
Tears have their springs from joy, as well as woe.
Роберт Геррик
(Н-843) На Пизона. Эпиграмма
Фанатик Пизон не затем патлат,
Чтоб уши скрыть, - мол, в стороны торчат;
На то есть настоящая причина:
Где были уши, там теперь щетина.
Robert Herrick
843. Upon Peason. Epig.
Long Locks of late our Zelot Peason weares,
Not for to hide his high and mighty eares;
No, but because he wo'd not have it seen,
That Stubble stands, where once large eares have been.
Роберт Геррик
(Н-844) Его книге (VII)
Иди – ждёт слава впереди!
Но покровителя найди,
Дабы для пирогов девицы
Не драли из тебя страницы,
И чтобы вырванным листам
Обёрткой не служить тунцам,
А то и в лавке капюшоном
Заморским специям толчёным.
Robert Herrick
844. To his Booke
Make haste away, and let one be
A friendly Patron unto thee:
Lest rapt from hence, I see thee lye
Torn for the use of Pasterie:
Or see thy injur'd Leaves serve well,
To make loose Gownes for Mackarell:
Or see the Grocers in a trice,
Make hoods of thee to serve out Spice.
Роберт Геррик
(H-845) Готовность
У нас готовность делать не силком
В желанье выражается – лишь в нём.
Robert Herrick
845. Readinesse
The readinesse of doing, doth expresse
No other, but the doers willingnesse.
Тиг вечно врёт; а правду скажет Тиг –
Не станет правда правдой ни на миг.
Robert Herrick
880. Upon Teage
Teage has told lyes so long, that when Teage tells
Truth, yet Teages truths are untruths, nothing else.
Роберт Геррик
(H-547) Великий дух бессмертен
Плоть в саване лежит по смерти, тлея, -
Великий дух не умирает с нею.
Robert Herrick
547. Great Spirits supervive
Our mortall parts may wrapt in Seare-cloths lye:
Great Spirits never with their bodies dye.
Роберт Геррик
(H-548) Безгрешных нет
Придя в сей мир, умрём в конце концов:
Не миновать нам смерти иль грехов.
Robert Herrick
548. None free from fault
Out of the world he must, who once comes in:
No man exempted is from Death, or sinne.
Роберт Геррик
(Н-549) О себе, почившем
В эту ночь даруй мне сон –
И, с рассветом пробуждён,
Я увижу, как со мной
Воскресает мир земной.
Robert Herrick
549. Upon himselfe being buried
Let me sleep this night away,
Till the Dawning of the day:
Then at th'opening of mine eyes,
I, and all the world shall rise.
Земля! земля! услышь, молю тебя,
Будь нежной и укрой меня, любя;
Изгнанник, возвращусь я в твой покой –
Даруй лишь место урне небольшой.
Robert Herrick
52. TO HIS PATERNAL COUNTRY
O earth! earth! earth! hear thou my voice, and be
Loving and gentle for to cover me:
Banish'd from thee I live, ne'er to return,
Unless thou giv'st my small remains an urn.
Роберт Геррик
(Н-39) На потерю своих возлюбленных
Многих потерял своих
Я прелестниц дорогих:
Юлию, что всех пышней;
Мудрую Сафо за ней;
И мою Антею с нежной
Гладкой кожей белоснежной;
Милую Электру; Мирру,
Петь любившую под лиру;
Вслед Коринну, что немало
Остротой ума пленяла;
И Периллу – этих нет,
И других простыл уж след;
В горе Геррик: их уход
Вряд ли он переживёт.
Robert Herrick
39. UPON THE LOSS OF HIS MISTRESSES
I have lost, and lately, these
Many dainty mistresses:
Stately Julia, prime of all:
Sappho next, a principal:
Smooth Anthea for a skin
White, and heaven-like crystalline:
Sweet Electra, and the choice
Myrrha for the lute and voice:
Next Corinna, for her wit,
And the graceful use of it:
With Perilla: all are gone;
Only Herrick's left alone
For to number sorrow by
Their departures hence, and die.
Роберт Геррик
Приснилось мне, что, не жалея сил,
Меня Эрот в сердцах прутами бил;
Из мирта были розги – потому,
Что не с руки жестоким быть ему.
Терпел я, и божок в конце концов,
Остыв, загладил раны от прутов.
Эрот, как пчёлка, тем подарит мёд,
Кому он, жаля, муки принесёт.
Robert Herrick
40. The Dream
Methought last night Love in an anger came
And brought a rod, so whipt me with the same;
Myrtle the twigs were, merely to imply
Love strikes, but ’tis with gentle cruelty.
Patient I was: Love pitiful grew then
And strok’d the stripes, and I was whole again.
Thus, like a bee, Love gentle still doth bring
Honey to salve where he before did sting.
Любовью круг в движении зови,
Влекущий к Бесконечности любви.
Robert Herrick
29. Love what it is
Love is a circle that doth restlesse move
In the same sweet eternity of love.
Ты на игольнице своей,
Придя ко мне, набей
Сердечко со стрелой;
Нет даже мысли, что больней
Его пронзит иглой –
И всё ж в конце открой
Мне тайну, сердце то язвя,
Чтоб я
Мог увидать:
Наедине
Твоё не будет обо мне
Страдать.
Robert Herrick
20. THE WOUNDED HEART
Come bring your sampler, and with art
Draw in't a wounded heart
And dropping here and there:
Not that I think that any dart
Can make yours bleed a tear,
Or pierce it anywhere;
Yet do it to this end: that I
May by
This secret see,
Though you can make
That heart to bleed, yours ne'er will ache
For me.
Обычаи блюди по той причине,
Чтоб не вредить себе и всей общине.
Robert Herrick
1041. LAWS
Who violates the customs, hurts the health,
Not of one man, but all the commonwealth.
Я как сито, говорят, -
Не держу ни жар, ни хлад.
И любовь, и ревность тоже
Из меня выходят схоже.
Радости, сомненья, страх
Исчезают на глазах.
Даже тайное наружу
Вылезает... Впрочем, хуже,
Если дыры те заткнут –
Затрезвонят девы тут:
Геррик держит, оказалось,
То, что прежде не держалось.
Robert Herrick
285. UPON HIMSELF
I am sieve-like, and can hold
Nothing hot or nothing cold.
Put in love, and put in too
Jealousy, and both will through:
Put in fear, and hope, and doubt;
What comes in runs quickly out:
Put in secrecies withal,
Whate'er enters, out it shall:
But if you can stop the sieve,
For mine own part, I'd as lief
Maids should say or virgins sing,
Herrick keeps, as holds nothing.
Роберт Геррик
(Н-512) Разные поцелуи
Нам поцелуи надо различать:
Легко жену целуют, грубо – блядь.
Robert Herrick
512. Kissing and bussing
Kissing and bussing differ both in this;
We busse our Wantons, but our Wives we kisse.
Роберт Геррик
(Н-513) Две стороны монеты
Порой блаженны дни, худы порой;
Но чаще выпадает день худой.
Robert Herrick
513. Crosse and Pile
Faire and foule dayes trip Crosse and Pile; The faire
Far lesse in number, then our foule dayes are.
Роберт Геррик
(Н-514) Леди Крю – на смерть её ребёнка
Не надо, леди, плакать боле! –
Ребёнок Ваш уснул; и боли
Теперь не чувствует малютка,
От коей мучилась так жутко.
В тиши, недвижна, не стеная,
Лежит она – и как живая:
Так спит зимой цветок в покое,
Чтоб снова расцвести с весною.
Robert Herrick
514. To the Lady Crew, upon the death of her Child
Why, Madam, will ye longer weep,
When as your Baby's lull'd asleep?
And (pretty Child) feels now no more
Those pains it lately felt before.
All now is silent; groans are fled:
Your Child lies still, yet is not dead:
But rather like a flower hid here
To spring again another year.
Весь приход
Пристаёт:
По какой причине,
Годы я
Здесь живя,
Не женат поныне.
Быть рабом
Под ярмом
Кто другой найдётся;
Мне же тут
И без пут
Хорошо живётся.
Robert Herrick
26. His Answe r to a Question
Some would know
Why I so
Long still doe tarry,
And ask why
Here that I
Live, and not marry?
Thus I those
Doe oppose;
What man would be here,
Slave to Thrall,
If at all
He could live free here?
Роберт Геррик
(H-1036) Его желание
Когда весь мир трещит по швам,
Пускай того покажут нам,
Кто песнь поёт, неустрашим,
Хоть крыша рушится над ним,
И чья по-прежнему рука
Кифару трогает, легка.
Robert Herrick
His desire
Give me a man that is not dull,
When all the world with rifts is full:
But unamaz'd dares clearely sing,
When as the roof's a tottering:
And, though it falls, continues still
Tickling the Citterne
with his quill.
Роберт Геррик
(Н-1037) Не спеши советовать
Знай, где сказать – а то уж многих нет,
Кто королям вернейший дал совет.
Robert Herrick
1037. CAUTION IN COUNSEL
Know when to speak; for many times it brings
Danger to give the best advice to kings.
Была, коль скажут, Сильвия прекрасна, -
"И есть!"– ты возмутишься громогласно,
На зеркало пеняя, что, мол, криво
Оно, а ты, как в юности, красива.
Морщин всё больше будет, и готовься,
Что к старости шуметь забудешь вовсе.
Robert Herrick
62. Upon Silvia, a Mistresse
When some shall say, Faire once my Silvia was;
Thou wilt complaine, False now's thy Looking-glasse
Which renders that quite tarnisht, wch was green;
And Priceless now, what Peerless once had been:
Upon thy Forme more wrinkles yet will fall,
And comming downe, shall make no noise at all.
Ест чёрный хлеб Том Пенни на обед –
А белого и не было, и нет.
Robert Herrick
997. Upon Pennie
Brown bread Tom Pennie eates, and must of right,
Because his stock will not hold out for white.
Под плеск ручья
и шелест крон
Склонило Амариллис в сон;
Увидел робин красногрудый:
Она недвижна; листья в груды
Стал собирать, чтоб для неё
Устроить вечное жильё.
Но тут она вдруг пробудилась,
И всё сиянием осветилось,
Идущим из открытых глаз;
И робин упорхнул тотчас;
И песни пел, узрев её живой –
Так рад был обмануться птах благой.
Robert Herrick
130. UPON MRS. ELIZABETH WHEELER, UNDER THE NAME OF AMARILLIS.
Sweet Amarillis by a spring's
Soft and soul-melting murmurings
Slept, and thus sleeping, thither flew
A robin-redbreast, who, at view,
Not seeing her at all to stir,
Brought leaves and moss to cover her;
But while he perking there did pry
About the arch of either eye,
The lid began to let out day,
At which poor robin flew away,
And seeing her not dead, but all disleav'd,
He chirp'd for joy to see himself deceiv'd.
Всяк склонен тех любить, кто схожи с ним;
Из скромности мы скромно говорим.
Robert Herrick
1043. LIKE LOVES HIS LIKE
Like will to like, each creature loves his kind;
Chaste words proceed still from a bashful mind.
Роберт Геррик
(Н-916) Войско
Кто храбр и кто умеет воевать,
Ценней в бою, чем тысячная рать.
Robert Herrick
916. MULTITUDE
We trust not to the multitude in war,
But to the stout, and those that skilful are.
Роберт Геррик
(H-917) Страх
По доброй воле приступай к трудам –
Страх наказанья свойственен рабам.
Robert Herrick
917. Feare
Man must do well out of a good intent,
Not for the servile feare of punishment.
Роберт Геррик
(H-918) Мистеру Келламу
Мой Келлам, без меня свой хмель
Ты пьёшь из полных чаш;
Хоть каплю Геррику ужель
Вина не передашь?
Чтоб муза бедная его
Не иссякала, знай:
Кувшина мало одного –
Ей бочку присылай!
Robert Herrick
918. To M. Kellam
What can my Kellam drink his Sack
In Goblets to the brim,
And see his Robin Herrick lack,
Yet send no Boules to him?
For love or pitie to his Muse,
(That she may flow in Verse)
Contemne to recommend a Cruse,
But send to her a Tearce.
Скинс отобедал: ногти были мясом,
А сопли – пивом. Не объелся ль, часом?
Robert Herrick
409. UPON SKINNS. EPIG.
Skinns, he dined well to-day: how do you think?
His nails they were his meat, his rheum the drink.
- Прими, - сказал
Эрот, -
Мой дар: одно желанье –
И сменишь без хлопот
Любовь, как одеянье.
И что теперь с того,
Что многих обольщаю? –
Подолгу никого
Любить не обещаю.
Robert Herrick
249. ON LOVE
Love bade me ask a gift,
And I no more did move
But this, that I might shift
Still with my clothes my love:
That favour granted was;
Since which, though I love many,
Yet so it comes to pass
That long I love not any.
Про похоть знаем: без сомненья,
Она – сестрица пресыщенья.
Robert Herrick
138. Lasciviousnesse
Lasciviousness is known to be
The sister to saturitie.
Паджет, школяр, поклялся, взявши меч,
Им розгу и учителя посечь.
Кто б сомневался! Но пришёл вчера
Домой не в срок – так встретил школяра
В дверях учитель с розгой (ой, гневлив!)...
Пришлось задрать рубашку, меч сложив.
Robert Herrick
171. Upon Pagget
Pagget, a School-boy, got a Sword, and then
He vow'd Destruction both to Birch, and Men:
Who wo'd not think this Yonker fierce to fight?
Yet comming home, but somewhat late, (last night)
Untrusse, his Master bade him; and that word
Made him take up his shirt, lay down his sword.
Фавн, бог пастуший (я читал о том),
Забил супругу миртовым прутом.
Да хоть бы и берёзовым тот был –
Её он так же насмерть бы забил.
Robert Herrick
986. Upon Faunus
We read how Faunus, he the shepheards God,
His wife to death whipt with a Mirtle Rod.
The Rod (perhaps) was better'd by the name;
But had it been of Birch, the death's the same.
Пудика – слава Гименею! – дважды
Вступала в брак. Мужья (лет восемь каждый)
Упорно с ней детей зачать хотели,
Но не явилась лилия в постели.
Пудика, древо не приносит плод
До той поры, пока не процветёт.
Robert Herrick
477. UPON A LADY FAIR BUT FRUITLESS
Twice has Pudica been a bride, and led
By holy Hymen to the nuptial bed.
Two youths she's known thrice two, and twice three years;
Yet not a lily from the bed appears:
Nor will; for why, Pudica this may know,
_Trees never bear unless they first do blow_.
Сулит
услад нам в этот день грядущий
Женитьба Крина с Розою цветущей!
Что дальше? – подождём: покажет время,
Появится ли сладостное семя.
Robert Herrick
124. Upon one Lillie, who marryed with a maid call'd Rose
What times of sweetnesse this faire day fore-shows,
When as the Lilly marries with the Rose!
What next is lookt for? but we all sho'd see
To spring from these a sweet Posterity.Уж поверьте, леди: впредь
Не заставлю вас краснеть;
Буду я теперь мужам
Досаждать в стихах – не вам.
Robert Herrick
472. TO THE LADIES
Trust me Ladies, I will do
Nothing to distemper you;
If I any fret or vex,
Men they shall be, not your sex.
Ты, как тюльпан, - восторг для глаз;
Но, друг мой, скор цветения час:
Поблёкнешь – и забудут враз.
Ты – что раскрывшийся бутон;
В одно мгновенье будет он
Отсюда бурей унесён.
Ты роза, коей пышный цвет –
И плоть и кровь её – на нет
Сойдёт, и смерть наступит вслед.
Ты
– как лоза: и процветёшь,
И всех любовью оплетёшь –
Но, оскудев, засохнешь всё ж.
Ты – благовонье: хоть оно
В хрустальный плен заключено, -
Исчезнет запах всё равно.
Ты – как фиалка: твой цветок
Не вставит дева в свой венок –
Недолог увяданья срок.
Ты носишь красоты венец;
Но уготован всем конец –
Умрёшь, как этих строк творец.
Robert Herrick
216. A MEDITATION FOR HIS MISTRESS
You are a tulip seen to-day,
But, dearest, of so short a stay
That where you grew scarce man can say.
You are a lovely July-flower,
Yet one rude wind or ruffling shower
Will force you hence, and in an hour.
You are a sparkling rose i' th' bud,
Yet lost ere that chaste flesh and blood
Can show where you or grew or stood.
You are a full-spread, fair-set vine,
And can with tendrils love entwine,
Yet dried ere you distil your wine.
You are like balm enclosed well
In amber, or some crystal shell,
Yet lost ere you transfuse your smell.
You are a dainty violet,
Yet wither'd ere you can be set
Within the virgin's coronet.
You are the queen all flowers among,
But die you must, fair maid, ere long,
As he, the maker of this song.
А к её губам прильну –
Чистый ладан я вдохну;
Всё – ладони, бёдра, пяты –
Ароматами богато.
Столь Исида не полна
Амбры, нарда, сколь она;
Слаще и Юноны тоже,
Что с Юпитером на ложе.
Robert Herrick
155. LOVE PERFUMES ALL PARTS
If I kiss Anthea's breast,
There I smell the phœnix nest:
If her lip, the most sincere
Altar of incense I smell there--
Hands, and thighs, and legs are all
Richly aromatical.
Goddess Isis can't transfer
Musks and ambers more from her:
Nor can Juno sweeter be,
When she lies with Jove, than she.
У Сколза до того вонючий зад,
Что и штаны его пресытил смрад;
Лишь буря, видно, сможет им помочь,
От этой вони унеся их прочь.
Robert Herrick
650. UPON SKOLES. EPIG.
Skoles stinks so deadly, that his breeches loath
His dampish buttocks furthermore to clothe;
Cloy'd they are up with arse; but hope, one blast
Will whirl about, and blow them thence at last.
Роберт Геррик
(Н-493) Клумбе тюльпанов
Тюльпаны, весь ваш вид –
Одно очарованье!
Цветы-сестрицы вас
Приветствуют. Но нежный
Ваш цвет падёт в свой час
От смерти неизбежной.
Вот так же увядать
И вам, мои девицы;
И ваше время вспять
Вовек не возвратится.
Robert Herrick
493. TO A BED OF TULIPS
Bright tulips, we do know
You had your coming hither,
And fading-time does show
That ye must quickly wither.
Your sisterhoods may stay,
And smile here for your hour;
But die ye must away,
Even as the meanest flower.
Come, virgins, then, and see
Your frailties, and bemoan ye;
For, lost like these, 'twill be
As time had never known ye.
Роберт Геррик
(H-494) Предостережение (II)
Из своего (не из чужого) круга
Потребно выбирать себе супругу.
Будь та бедна чрезмерно, иль богата,
Любовь разлукой скорою чревата.
Robert Herrick
494. Caution
That Love last long; let it thy first care be
To find a Wife, that is most fit for Thee.
Be She too wealthy, or too poore; be sure,
Love in extreames, can never long endure.
Ростки измены глушат добрый всход;
Кто пестует её – преступник тот.
Robert Herrick
17. Treason
The seeds of Treason choke up as they spring,
He Acts the Crime, that gives it Cherishing.
Прими совет; хотя бы и шальной –
Он прилетает прямо в цель порой.
Robert Herrick
1039. ADVICE THE BEST ACTOR
Still take advice; though counsels, when they fly
At random, sometimes hit most happily.
Приятно, если вещи равнодольны;
И мы, когда всем поровну, довольны.
Robert Herrick
1040. CONFORMITY IS COMELY
Conformity gives comeliness to things:
And equal shares exclude all murmurings.
Ничто не вечно. Видит лес: кругом
Деревья гибнут, зарастают мхом;
И даже великан трёхвековой,
Диктатор всей империи лесной,
Державный дуб – со временем и тот
Сам, без ударов топора, падёт.
Robert Herrick
69. ALL THINGS DECAY AND DIE
All things decay with time: the forest sees
The growth and downfall of her aged trees;
That timber tall, which threescore lusters stood
The proud dictator of the state-like wood,--
I mean (the sovereign of all plants) the oak--
Droops, dies, and falls without the cleaver's stroke.
Нить жизни чуть длиннее спрясть –
То лишний повод в грех нам впасть.
Robert Herrick
144. Long life
The longer thred of life we spin,
The more occasion still to sin.
Гораций. Пока
я был любим тобой,
Я, Лидия, никто другой,
Льнул к белой шее горделивой
И был царя персидского счастливей.
Лидия. Пока других ты стороною,
Завидев, обходил, и Хлою
Не полюбил, цвела и я
Роскошнее, чем в Риме Илия.
Гораций. Пленяя арфою своей,
Мне Хлоя стала всех милей;
Храни её, судьба! Мне счастье
И смерть принять в огне безумной страсти.
Лидия. Сын Орнита, туриец Калай
Мне кровь зажёг – и воспылала;
Спасти его – награда мне,
Сгорю и дважды я в таком огне.
Гораций. А может, с ними распростясь,
Мы восстановим нашу связь,
И Хлою я смогу забыть,
И снова, снова Лидию любить?
Лидия. Он ярче звёзд, могуч, красив,
Ты ж легче пробки и гневлив,
Как воды Адрия, но впредь
С тобой мне, милый, жить и умереть.
Robert Herrick
181. A DIALOGUE BETWIXT HORACE AND LYDIA, TRANSLATED ANNO 1627, AND SETBY MR. RO. RAMSEY
_Hor._ While, Lydia, I was loved of thee,
Nor any was preferred 'fore me
To hug thy whitest neck, than I
The Persian king lived not more happily.
_Lyd._ While thou no other didst affect,
Nor Chloe was of more respect
Than Lydia, far-famed Lydia,
I flourished more than Roman Ilia.
_Hor._ Now Thracian Chloe governs me,
Skilful i' th' harp and melody;
For whose affection, Lydia, I
(So fate spares her) am well content to die.
_Lyd._ My heart now set on fire is
By Ornithes' son, young Calais,
For whose commutual flames here I,
To save his life, twice am content to die.
_Hor._ Say our first loves we should revoke,
And, severed, join in brazen yoke;
Admit I Chloe put away,
And love again love-cast-off Lydia?
_Lyd._ Though mine be brighter than the star,
Thou lighter than the cork by far,
Rough as the Adriatic sea, yet I
Will live with thee, or else for thee will die.
Тогда Господь в
смущенье вводит нас,
Когда не внемлет нам в молитвы час.
Robert Herrick
169.Confusion of face
God then confounds mans face, when He not hears
The Vowes of those, who are Petitioners.
Знайте: если я
влюблён,
То в любимой всем пленён.
Будь она худой иль пышкой,
Дылдой или коротышкой;
Будь носата – нос крюкомПрячет низкое надбровье;
Будь язык во рту у ней
Совершенно без костей;
Будь губа чуть висловата,
Зубы все черней гагата,
Волос ломок или сед –
Верю: краше милой нет.
Robert Herrick
21. NO LOATHSOMENESS IN LOVE
What I fancy I approve,
No dislike there is in love.
Be my mistress short or tall,
And distorted therewithal:
Be she likewise one of those
That an acre hath of nose:
Be her forehead and her eyes
Full of incongruities:
Be her cheeks so shallow too
As to show her tongue wag through;
Be her lips ill hung or set,
And her grinders black as jet:
Has she thin hair, hath she none,
She's to me a paragon.
Скажи "люблю", лаская, -
И не продам тебя я,
А на тебя иначе
Ни пенса не потрачу.
Robert Herrick
1055. Nor buying or selling
Now, if you love me, tell me,
For as I will not sell ye,
So not one cross to buy thee
Ile give, if thou deny me.
Роберт Геррик
(N-41) Его литания – Святому Духу
1. В час
мучений, бедствий разных,
Искушаемый в соблазнах,
Признаюсь в грехах я грязных –
Дух Святой, утешь меня!
2. И когда сердцебиений
Не унять иль от болений
Слёг, иль давит груз сомнений –
Дух Святой, утешь меня!
3. И когда мой дом в печали,
А глаза глядеть устали
В сном затопленные дали –
Дух Святой, утешь меня!
4. И когда, взглянув небрежно,
Скажет врач: "Смерть неизбежна",
Плату взяв свою прилежно –
Дух Святой, утешь меня!
5. И когда не лечат, право,
И страшней любой отравы
Эти снадобья и травы –
Дух Святой, утешь меня!
6. И когда звонят к вечерне,
И в душе, погрязшей в скверне,
Страх кончины суеверный –
Дух Святой, утешь меня!
7. И когда уж гаснут свечи,
А друзья мои далече,
И давно все стихли речи –
Дух Святой, утешь меня!
8. И когда "аминь" бесстрастный
Я услышу и, безгласный,
Лишь кивнуть смогу, согласный –
Дух Святой, утешь меня!
9. И когда, с собой в раздоре,
Дух Святой, утешь меня!
10. И когда мне бес жестокий,
Хоть уже прошли все сроки,
Мстит за давние пороки –
Дух Святой, утешь меня!
11. И когда огонь геенны
Я увижу, изумленный,
Жутким воплем оглушенный –
Дух Святой, утешь меня!
12. День Суда придёт когда-то,
И печати будут сняты;
Я к Тебе взову, Пресвятый:
Дух Святой, утешь меня!
Robert Herrick
41. His Letanie, to the Holy
Spirit
1. In the houre of my distresse,
When temptations me oppresse,
And when I my sins confesse,
Sweet
Spirit comfort me!
2. When I lie within my bed,
Sick in heart, and sick in head,
And with doubts discomforted,
Sweet
Spirit comfort me!
3. When the house doth sigh and weep,
And the world is drown'd in sleep,
Yet mine eyes the watch do keep;
Sweet
Spirit comfort me!
4. When the artlesse Doctor sees
No one hope, but of his Fees,
And his skill runs on the lees;
Sweet
Spirit comfort me!
5. When his Potion and his Pill,
Has, or none, or little skill,
Meet for nothing, but to kill;
Sweet
Spirit comfort me!
6. When the passing-bell doth tole,
And the Furies in a shole
Come to fright a parting soule;
Sweet
Spirit comfort me!
7. When the tapers now burne blew,
And the comforters are few,
And that number more then true;
Sweet
Spirit comfort me!
8. When the Priest his last hath praid,
And I nod to what is said,
'Cause my speech is now decaid;
Sweet
Spirit comfort me!
9. When (God knowes) I'm toast about,
Either with despair, or doubt;
Yet before the glasse be out,
Sweet Spirit
comfort me!
10. When the Tempter me pursu'th
With the sins of all my youth,
And halfe damns me with untruth;
Sweet
Spirit comfort me!
11. When the flames and hellish cries
Fright mine eares, and fright mine eyes,
And all terrors me surprize;
Sweet
Spirit comfort me!
12. When the Judgment is reveal'd,
And that open'd which was seal'd,
When to Thee I have appeal'd;
Sweet
Spirit comfort me!
Роберт Геррик
(N-42) Благодарность
За прежний дар благодарите Бога –
И новых благ Он ниспошлёт премного.
Robert Herrick
42. Thanksgiving
Thanksgiving for a former, doth invite
God to bestow a second benefit.
Страданья облегчать не в нашей власти,
И лучшая приправа к ним – бесстрастье.
Robert Herrick
1119. Sauce for sorrowes
Although our suffering meet with no reliefe,
An equall mind is the best sauce for griefe.
Гласит легенда этих мест:
Несчастных брошенных невест
Эрот, искусник златокрыл,
В ручьи однажды превратил.
В журчаньи струй нам слышен дев
Приятно льющийся напев;
И плач девичий не утих –
Лишь имя изменилось их.
Robert Herrick
478. How Springs came first
These Springs were Maidens once that lov'd,
But lost to that they most approv'd:
My Story tells, by Love they were
Turn'd to these Springs, which wee see here:
The pretty whimpering that they make,
When of the Banks their leave they take;
Tels ye but this, they are the same,
In nothing chang'd but in their name.
Роберт Геррик
(Н-120) Надежда приободряет
Воитель мнит: трофеями побед
Любой ущерб от войн сведёт на нет.
Robert Herrick
120. Hope heartens
None goes to warfare, but with this intent;
The gaines must dead the feare of detriment.
Роберт Геррик
(H-121) Четыре вещи, делающие нас счастливыми
Здоровье – первый дар отменный,
Ещё во благо – нрав смиренный,
Достаток честный, но важней
Дни проводить в кругу друзей.
Robert Herrick
121. Foure things make us happy here
Health is the first good lent to men;
A gentle disposition then:
Next, to be rich by no by-wayes;
Lastly, with friends t'enjoy our dayes.
Приснился мне в одной из грёз
Парламент, где собранье роз
И тех цветов, чей ранг скромней,
Открылось на груди твоей;
Её же, безупречно чист,
Тончайший покрывал батист.
Хватило розе голосов
Стать королевой всех цветов –
Но так, чтоб у тебя, верна,
Служила фрейлиной она.
Robert Herrick
11. THE PARLIAMENT OF ROSES TO JULIA
I dreamt the roses one time went
To meet and sit in parliament;
The place for these, and for the rest
Of flowers, was thy spotless breast,
Over the which a state was drawn
Of tiffanie or cobweb lawn.
Then in that parly all those powers
Voted the rose the queen of flowers;
But so as that herself should be
The maid of honour unto thee.
Чтоб целей достигать – отбросьте стыд:
Боязнь просить к отказу пристрастит.
Robert Herrick
12. No bashfulnesse in begging
To get thine ends, lay bashfulnesse aside;
Who feares to aske, doth teach to be deny'd.
Когда я думаю, что свет погас
В
глазах моих, и в этой тьме кромешной
Навеки сгинет мой талант сердешный,
Хотя Душа готова сей же час
Служить Творцу, давая всякий раз
Отчёт
правдивый, - даст ли кто утешный
Мне
отклик: неужели Он, безгрешный,
Трудиться требует, лишая глаз?
Терпение в ответ мне ропщет: Бог
Ни в
чём нужды не ведает. Верховен
Всевышний надо всем. Любой: и тот,
Кто терпелив, - Его, и тот, кто мог
Его
услышать, был Ему покорен,
И
даже тот, кто лишь стоит и ждёт.
John Milton
ON HIS BLINDNNESS
When I consider how my light is spent
Ere
half my days, in this dark world and wide,
And
that one talent which is death to hide
Lodged with me useless, though my Soul more
bent
To serve therewith my Maker, and present
My true
account, lest He returning chide,-
Doth
God exact day-labour, lihght denied?
I fondly ask: - But Patience to prevent
That murmur, soon replies; God doth not need
Either
man's work or His own gifts: who best
Bear
His mild yoke, they serve Him best: His state
Is kingly; thousands at His bidding speed
And
post o're land and ocean without rest: -
They
also serve who only stand and wait.
Судьба озлится на меня – не струшу:
Забрать она всё может, но не душу.
Robert Herrick
1061. On Fortune
This is my comfort when she's most unkind:
She can but spoil me of my means, not mind.
Роберт Геррик
(N-34) Пустая молитва
Завет библейский помнил каждый жрец:
Съедаться должен жертвенный телец;
Так и молитва Господу пуста,
Коль немо сердце (молвят лишь уста).
Robert Herrick
34. Lip-labour
In the old Scripture I have often read,
The calfe without meale n'ere was offered;
To figure to us, nothing more then this,
Without the heart, lip-labour nothing is.
Роберт Геррик
(N-35) Сердце
Уста в молитве отверзать напрасно,
Покуда сердце с ними не согласно.
Robert Herrick
35. The Heart
In Prayer the Lips ne're act the winning part,
Without the sweet concurrence of the Heart.
Не
тратьте утро трезвое для чтенья
Священных строф волшебного творенья;
Но в час, когда и пьяны вы, и сыты, -
Пора читать иль петь вам песнь пиита.
Когда бросают лавры в пламень зыбкий,
И шлёт очаг нам отблески улыбки,
Когда над пиром поднят тирс, и, дивны,
Звучат вокруг сакральных оргий гимны –
Тогда не грех и строгому Катону
Прочесть мой стих, надев из роз корону.
Robert Herrick
8.WHEN HE WOULD HAVE HIS VERSES READ
In sober mornings, do not thou rehearse
The holy incantation of a verse;
But when that men have both well drunk and fed,
Let my enchantments then be sung or read.
When laurel spirts i'th' fire, and when the hearth
Smiles to itself, and gilds the roof with mirth;
When up the thyrse is rais'd, and when the sound
Of sacred orgies flies, a round, a round.
When the rose reigns, and locks with ointments shine,
Let rigid Cato read these lines of mine.
Мы праздник начнём
Большим пирогом, -
В нём боб королевский под сливой;
И к радости дам
Горошина там –
Она королеве счастливой.
Все сядут за стол –
Из тех, кто пришёл,
Избрать короля с королевой;
Кто править охоч
Сегодня всю ночь? –
Боб справа, горошина слева.
Пирог удался!
И чествует вся
Округа, увидев воочью,
Взошедших на трон,
И слышится звон
Бокалов двенадцатой ночью.
И в чаши скорей
Налейте полней
Горячего пряного эля;
Мускатный орех
Добавить не грех
В разгаре хмельного веселья.
Настанет черёд
Расстаться – уйдёт
Чета королевская чинно:
Хотя и пьяны,
Ничуть не грешны –
Как будто встречались невинно.
Robert Herrick
1035. TWELFTH NIGHT: OR, KING AND QUEEN
Now, now the mirth comes
With the cake full of plums,
Where bean's the king of the sport here;
Beside we must know,
The pea also
Must revel, as queen, in the court here.
Begin then to choose,
This night as ye use,
Who shall for the present delight here,
Be a king by the lot,
And who shall not
Be Twelfth-day queen for the night here.
Which known, let us make
Joy-sops with the cake;
And let not a man then be seen here,
Who unurg'd will not drink
To the base from the brink
A health to the king and the queen here.
Next crown the bowl full
With gentle lamb's wool:
Add sugar, nutmeg, and ginger,
With store of ale too;
And thus ye must do
To make the wassail a swinger.
Give then to the king
And queen wassailing:
And though with ale ye be whet here,
Yet part ye from hence,
As free from offence
As when ye innocent met here.
Роберт Геррик
(H-693) На Тома Така. Эпиграмма
На Рождество сыграл бы в карты Том,
Но бедность против. Как-нибудь потом...
Robert Herrick
693. UPON TUCK. EPIG.
At post and pair, or slam, Tom Tuck would play
This Christmas, but his want wherewith says nay.
Роберт Геррик
(H-694) Унижение нищих
Кто нищих гонит от своих дверей,
Тот не избегнет адовых огней.
Robert Herrick
694. Biting of Beggars
Who, railing, drives the Lazar from his door,
Instead of almes, sets dogs upon the poor.
В кровь исколотой рукою
Я девицу удостою
Роз душистых. Те вспылят –
Слаще девы аромат;
Скажут: будет, кто влюблён,
Впредь шипами изъязвлён.
Robert Herrick
217. The bleeding hand: or, The sprig of Eglantine given to a maid
From this bleeding hand of mine,
Take this sprig of Eglantine.
Which (though sweet unto your smell)
Yet the fretfull bryar will tell,
He who plucks the sweets shall prove
Many thorns to be in Love.
Господь отверг молитвы – вот в чём стыд
(Кассиодор об этом говорит).
Robert Herrick
170. Another
The shame of mans face is no more
Then prayers repel'd, (sayes Cassiodore).
Роберт Геррик
(Н-406) Про любовь (II)
Любовь мне в сердце не войдёт –
Не трать напрасно стрел, Эрот;
Отринул я тебя, и впредь
Могу лишь мёрзнуть – не гореть.
А смерть едина для меня –
От хлада или от огня.
Robert Herrick
406. Of Love
I do not love, nor can it be
Love will in vain spend shafts on me:
I did this God-head once defie;
Sincе whiсh I freеze, but cannоt friе.
Yеt оut alаs! thе dеaths thе samе,
Kil'd by a frost or by a flame.
Роберт Геррик
(Н-407) О себе (IV)
Уз любви бежавший всюду,
Я влюбился – вот причуда!
Иль виной тому досуг,
Иль сражён улыбкой вдруг?
От любви теперь спасенье –
Лишь работа и моленье.
Robert Herrick
407. UPON HIMSELF
I dislik'd but even now;
Now I love I know not how.
Was I idle, and that while
Was I fir'd with a smile?
I'll to work, or pray; and then
I shall quite dislike again.
Мы получаем за свои деянья
Вознагражденья или наказанья.
Robert Herrick
487. Reward and punishments
All things are open to these two events,
Or to Rewards, or else to Punishments.
Венок из ивовых ветвей
Ты на исходе дня
Прислала – знака нет верней:
Тобою брошен я.
Покинут, сердцем одинок,
Чуть свет (имей в виду),
Надев на голову венок,
Под ивой смерть найду.
Бычков рядят пред алтарём
В гирлянды из цветов –
И я, и я в венке своём
Так умереть готов!
Robert Herrick
425. The Willow Garland
A willow Garland thou did'st send
Perfum'd (last day) to me:
Which did but only this portend,
I was forsooke by thee.
Since so it is; Ile tell thee what,
To morrow thou shalt see
Me weare the Willow; after that,
To dye upon the Tree.
As Beasts unto the Altars go
With Garlands drest, so I
Will, with my Willow-wreath also,
Come forth and sweetly dye.
* * *
За прегрешенья, что найдутся тут,
Пусть не меня – печатника клянут;
Он в книге средь отборного зерна
Поразбросал и плевелов сполна.
Robert Herrick
* * *
For these Transgressions which thou here dost see,
Condemne the Printer, Reader, and not me;
Who gave him forth good Grain, though he mistook
The Seed; so sow'd these Tares throughout my Book.
(После этого стихотворения в первой издании "Гесперид" 1648 года был приведён небольшой перечень ошибок, допущенных при печатании книги)
В аду огонь горит, но нет там света –
Святой Василий указал на это.Robert Herrick
N-202. HELL FIRE
The fire of hell this strange condition hath,
To burn, not shine, as learned Basil saith.
Ты, Время, прочь
Готово улететь...
Ужель невмочь
Со
мной побыть и впредь?
Вновь смерть отсрочь.
Оно в ответ: "Заметь,
Была дана
Тебе живая плоть.
Свой долг сполна
Верни, не колобродь,
Ведь ждут лгуна
Природа и Господь.
Почти истёк,
Как это мне ни жаль,
В часах песок...
Иль вот, возьми скрижаль –
Там смерти срок".
И улетело вдаль.
Robert Herrick
38. UPON TIME
Time was upon
The wing, to fly
away;
And I call'd on
Him but awhile to
stay;
But he'd be gone,
For ought that I could
say.
He held out then
A writing, as he
went;
And ask'd me,
when
False man would be
content
To pay again
What God and Nature
lent.
An hour-glass,
In which were sands but
few,
As he did pass,
He show'd, and told me,
too,
Mine end near
was;
And so away he
flew.
Обресть бы грот
Мне тот,
Где ни души
В глуши.
Там жил бы я,
Скорбя,
И, весь в слезах,
Стал прах.
Robert Herrick
770. His wish to privacie
Give me a Cell
To dwell,
Where no foot hath
A path:
There will I spend,
And end
My wearied yeares
In teares.
Роберт Геррик
(N-36) Серьги
У египтян в ушах серёг сиянье;
То – древнее о благодати знанье:
Она – тому, что слышим, послушанье.
Robert Herrick
36. EARRINGS
Why wore th' Egyptians jewels in the ear?
But for to teach us, all the grace is there,
When we obey, by acting what we hear.
Роберт Геррик
(N-37) Глядя на грех
Довольно прегрешенья одного,
Чтоб ужаснуться, глядя на него.
Robert Herrick
37. Sin seen
When once the sin has fully acted been,
Then is the horror of the trespasse seen.
Гирляндой живой
Гробницу укрой,
Где будет мой дом, как помру;
Пойду налегке
Я с жезлом в руке
И с пенни Святому Петру.
Без пенни забудь
И думать про путь,
С потерей смирись навсегда;
Иль плату возьмёт
Привратник за вход,
Иль врат не откроет туда.
Коль пастору ты
У смертной черты
В подарок свинью не отдашь,
Псаломщик псалом
Закончит стихом:
Нет пенни – и нет "Отче наш".
Robert Herrick
762. THE PETER-PENNY
Fresh strewings allow
To my sepulchre now,
To make my lodging the sweeter;
A staff or a wand
Put then in my hand,
With a penny to pay S. Peter.
Who has not a cross
Must sit with the loss,
And no whit further must venture;
Since the porter he
Will paid have his fee,
Or else not one there must enter.
Who at a dead lift
Can't send for a gift
A pig to the priest for a roaster,
Shall hear his clerk say,
By yea and by nay,
No penny, no paternoster.
Тому, кто сел на мель, пришлось бы туго,
Когда б не случай иль не помощь друга.
Robert Herrick
953. No man without Money
No man such rare parts hath, that he can swim,
If favour or occasion helpe not him.
Вот ведьма и бес
Во мраке небес
Несутся вдвоём этой ночью
Сквозь рощи, кусты,
Сквозь чащи густы,
Всю скверну являя воочью.
На бесе верхом,
Пришпорив шипом
И плетью поддав ежевичной,
Бесовка промчит
То мимо ракит,
То в топях уж глас её зычный.
Ни червь земляной,
Ни хищник ночной
Не выйдут из нор безопасных;
На тверди, средь вод
Всех в страхе трясёт
От их злодеяний ужасных.
Гроза в вышине –
Всё небо в огне
Над этим подобьем содома;
И призрак свиреп
Оставит свой склеп,
Разбуженный грохотом грома.
Robert Herrick
643. THE HAG
The hag is astride
This night for to ride,
The devil and she together;
Through thick and through thin,
Now out and then in,
Though ne'er so foul be the weather.
A thorn or a burr
She takes for a spur,
With a lash of a bramble she rides now;
Through brakes and through briars,
O'er ditches and mires,
She follows the spirit that guides now.
No beast for his food
Dare now range the wood,
But hush'd in his lair he lies lurking;
While mischiefs, by these,
On land and on seas,
At noon of night are a-working.
The storm will arise
And trouble the skies;
This night, and more for the wonder,
The ghost from the tomb
Affrighted shall come,
Call'd out by the clap of the thunder.
Коль, застигнутые мглой,
Вы страшитесь феи злой,
Надо вам с собой немного
Корок хлебных брать в дорогу:
Хлеб святой всего верней
Защитит от злых затей.
Robert Herrick
1065. AnotherРоберт Геррик
(Н-829) На Тэпа
За пиво продал Тэп (гуляют слухи)
Очки родимой матери-старухи;
И как он ради пива или эля
Её глаза и нос не сбыл доселе!
Robert Herrick
Upon Tap
Tap (better known then trusted) as we heare
Sold his old Mothers Spectacles for Beere:
And not unlikely; rather too then fail,
He'l sell her Eyes, and Nose, for Beere and Ale.
Роберт Геррик
(Н-830) Его потеря
Всего я, кроме разума, лишён –
Самой Фортуне не подвластен он.
Robert Herrick
830. His Loss
All has been plundered from me but my wit:
Fortune herself can lay no claim to it.
Роберт Геррик
(H-236) О враче
Пришёл меня лечить от лихорадки? –
Но твой озноб сильней на два порядка.
Ступай домой! Тогда придёшь ко мне,
Когда себя ты вылечишь вполне.
Robert Herrick
236. Upon a Physitian
Thou cam'st to cure me (Doctor) of my cold,
And caught'st thy selfe the more by twenty fold:
Prethee goe home; and for thy credit be
First cur'd thy selfe; then come and cure me.
Роберт Геррик
(Н-237) На прачку Садз
Воротнички
в моче стирая палкой,
Садз мужа ждёт – заняться их крахмалкой.
Robert Herrick
237. Upon Sudds a Laundresse
Sudds Launders Bands in pisse; and starches them
Both with her Husband's, and her own tough fleame.
Роберт Геррик
Листвы и мхов, мой робин легкокрылый,
Умру, насобирай мне для могилы.
Пока не погребли меня дриады,
Ты пой: твой голос для меня – услада!
Лишь ты на листьях написать достоин:
"Здесь Робин Геррик с миром упокоен".
Robert Herrick
50. To Robin Red-brest
Laid out for dead, let thy last kindnesse be
With leaves and mosse-work for to cover me:
And while the Wood-nimphs my cold corps inter,
Sing thou my Dirge, sweet-warbling Chorister!
For Epitaph, in Foliage, next write this,
Here, here the Tomb of Robin Herrick is.
Роберт Геррик
(Н-51) Досада на Девон
С
тех пор как родился на свет,
Я мерзости такой
Не видел – края хуже нет,
Чем Девоншир глухой.
Однако же признать готов:
Нигде я не творил
Таких возвышенных стихов,
Как здесь, где свет не мил.
Robert Herrick
51. Discontents in Devon
More discontents I never had
Since I was born, then here;
Where I have been, and still am sad,
In this dull Devon-shire:
Yet justly too I must confesse;
I ne'r invented such
Ennobled numbers for the Presse,
Then where I loath'd so much.
Должны
быть, коль на бой вы встали,
Побеждены глаза вначале.
Robert Herrick
290. THE EYES
'Tis a known principle in war,
The eyes be first that conquered are.
Сосуд весь вымойте сначала,
Дабы, что влили, не скисало.
Robert Herrick
1053. Sincerity
Wash clean the vessel, lest ye sour
Whatever liquor in ye pour.
Когда
Жених замедлил где-то,
Знай: время покаянья это.
Robert Herrick
153. Mora Sponsi, the stay of the Bridegroome
The time the Bridegroom stayes from hence,
Is but the time of penitence.
Роберт Геррик
(N-205) Одно из мнений в иудаизме
Те, кто в грехах раскаялись, для Бога
Ценней и самых праведных намного.
Robert Herrick
205. A Position in the Hebrew Divinity
One man repentant is of more esteem
With God, then one, that never sin'd 'gainst Him.
Роберт Геррик
(N-206) Покаяние
В своём Талмуде иудеи
Толкуют мудро, что ценнее
Небесной вечности для нас
Земного покаянья час.
Robert Herrick
206. Penitence
The Doctors, in the Talmud, say,
That in this world, one onely day
In true repentance spent, will be
More worth, then Heav'ns Eternitie.
Роберт Геррик
(N-207) Присутствие Бога
Бог вездесущ, Он – сущность всех вещей
И Триединый в Сущности Своей:
Бог там, где нет, казалось, ничего,
И там нет ничего, где нет Его.
Robert Herrick
207. GOD'S PRESENCE
God's present everywhere, but most of all
Present by union hypostatical:
God, He is there, where's nothing else, schools say,
And nothing else is there where He's away.
Горбата
ты, но мне и так сгодится,
Ведь ты пряма, где прямы все девицы.
Robert Herrick
242. Upon a crooked
Maid
Crooked you are, but that dislikes not me;
So you be straight, where Virgins straight sho'd
be.
Вздохни, о
Юлия, вздохни!
Скажу без колебанья:
Восточным пряностям сродни
Из уст твоих дыханье.
Robert Herrick
ON JULIA'S BREATH
Breathe, Julia, breathe, and I'll protest,
Nay more, I'll deeply swear,
That all the spices of the east
Are circumfused there.Всем,
чуя крах, командовать охота,
А исполнять – совсем немногим что-то.
Robert Herrick
827. Most Words, less Works
In desp'rate cases all, or most, are known
Commanders, few for execution.Плохим начав, достойным Павел стал;
Иуда, хорошо начавший, пал.
Важней, чтоб вы при жизни не в начале –
В конце благочестивы пребывали.
Robert Herrick
200. BEGINNINGS AND ENDINGS
Paul, he began ill, but he ended well;
Judas began well, but he foully fell:
In godliness not the beginnings so
Much as the ends are to be look'd unto.
Не знать пощады к тем, кто побеждён,
Страшней свирепства варварских племён.
Robert Herrick
550. Pitie to the prostrate
Tis worse then barbarous cruelty to show
No part of pitie on a conquer'd foe.Роберт Геррик
(Н-454) На Спанжа. Эпиграмма
Лишь он, как утверждает Спанж хвастливо,
В себя вместить способен море пива.
А я скажу: триумф его смешон –
Не видел гейдельбергской бочки он.
Robert Herrick
454. Upon Spunge. Epig.
Spunge makes his boasts that he's the onely man
Can hold of Beere and Ale an Ocean;
Is this his Glory? then his Triumph's Poore;
I know the Tunne of Hidleberge holds more.
Здесь, здесь мой дом,
Где за столом –
Богат иль нет –
Всех ждёт обед:
Всегда не прочь
Я всем помочь.
В обильный год
Растёт доход –
Мои дары
Тогда щедры;
Но если глад,
Я крохам рад:
Отдам сухарь –
И пуст мой ларь.
Robert Herrick
455. His Almes
Here, here I live,
And somewhat give,
Of what I have,
To those, who crave.
Little or much,
My Almnes is such:
But if my deal
Of Oyl and Meal
Shall fuller grow,
More Ile bestow:
Mean time be it
E'en but a bit,
Or else a crum,
The scrip hath some.
У
Дол сгорели б щёки – не вопрос,
Но льют из глаз её потоки слёз.
Robert Herrick
1078. Upon Dol
No question but Dols cheeks wo'd soon roost dry,
Were they not basted by her either eye.
Роберт Геррик
(H-1045) Утешение в бедствии
Не убоюсь я страшной смерти тут,
Коль не один лишь я, но все падут.
Robert Herrick
1045. Comfort in Calamity
'Tis no discomfort in the world to fall,
When the great crack not crushes one, but all.
Роберт Геррик
(Н-1046) Сумерки (II)
О
сумерках любой сказать бы мог:
И ночь ушла, и дню ещё не срок.
Robert Herrick
1046. Twilight
The twilight is no other thing, we say,
Than night now gone, and yet not sprung the day.
Здесь каждому свой час определён,
На Небесах же, знаем, нет времён.
Robert Herrick
229. No time in Eternitie
By houres we all live here, in Heaven is known
No spring of Time, or Times succession.Тех обходи сторонкой, кто похожи
На хлеб закисший иль на сыр негожий.
Robert Herrick
7. TO HIS BOOK
Come thou not near those men who are like bread
O'er-leaven'd, or like cheese o'er-renneted.
Кого
нужда страшит сильнее смерти,
Тот плоть свою, не душу, чтит, поверьте.
Robert Herrick
855. NEED
Who begs to die for fear of human need,
Wisheth his body, not his soul, good speed.
В
тебе, в твоих чертах, на что ни гляну,
Нет места даже малому изъяну;
И руки, и лицо, и форм извивы –
Ты вся безукоризненно красива.
Чем дольше я гляжу, тем поневоле
Причины сознаю любить всё боле.
Robert Herrick
16. TO PERENNA
When I thy parts run o'er, I can't espy
In any one the least indecency;
But every line and limb diffused thence
A fair and unfamiliar excellence:
So that the more I look the more I prove
There's still more cause why I the more should love.
Роберт Геррик
(N-182) Рождение Христа
Христос рождён единожды – второго
Нет и не будет рождества Христова.
Robert Herrick
182. Christs Birth
One Birth our Savior had; the like none yet
Was, or will be a second like to it.
Роберт Геррик
(N-183) Дева Мария
Господь являл её как чудо глазу –
Бутоном и цветущей розой сразу.
Robert Herrick
183. The Virgin Mary
To work a wonder, God would have her shown,
At once, a Bud, and yet a Rose full-blowne.
Как солнца луч, насквозь пронзив стекло
(Ни трещинки на нём!), струит светло,
Так, девственной плевы не разрывая,
Творилась Божьей дланью плоть живая.
Robert Herrick
184. Another
As Sun-beames pierce the glasse, and streaming in,
No crack or Schisme leave i'th subtill skin:
So the Divine Hand work't, and brake no thred,
But, in a Mother, kept a maiden-head.
Кровь
Авеля, пролившись ало,
О мести к Господу взывала;
Но и она же (верю: было!)
Об искуплении молила.
Robert Herrick
203. Abels Bloud
Speak, did the Bloud of Abel cry
To God for vengeance? yes say I;
Ev'n as the sprinkled bloud cal'd on
God, for an expiation.
В приданое, кто стал женат,
Взял подозренье, гнев, разлад.
Robert Herrick
137. SINGLE LIFE MOST SECURE
Suspicion, discontent, and strife
Come in for dowry with a wife.
Пусть в танце вас разгорячат
Движенья, смена поз,
И пота жаркий аромат
Польётся маслом роз.
Приятен этот фимиам
Не только вам одним;
Пусть он летает здесь и там –
В усладу остальным;
Исида одаряла так,
По улочкам ходив –
С её касаниями всяк
Благоухал, счастлив.
Robert Herrick
15. A SONG TO THE MASKERS
Come down and dance ye in the toil
Of pleasures to a heat;
But if to moisture, let the oil
Of roses be your sweat.
Not only to yourselvesassume
These sweets, but let them fly
From this to that, and so perfume
E'en all the standers by;
As goddess Isis, when she went
Or glided through the street,
Made all that touched her, with her scent,
And whom she touched, turn sweet.
Все смолкли вдруг, лишь Байса слышен смех:
Не он, мол, - кто-то пукнул средь потех.
Robert Herrick
795. Upon Bice
Bice laughs, when no man speaks; and doth protest
It is his own breech there that breaks the jest.
Смоль моим
кудрям отнюдь
Вам, блудницы, не вернуть;
Пусть! – равно для грешных дел:
Сед мой волос или бел.
Robert Herrick
1098. To his GirlesРоберт Геррик
(Н-666) На Зелота
Зелот невинен? Видно, это так:
Безух он – вот обре́зания знак.
Robert Herrick
666. UPON ZELOT
Is Zelot pure? he is: yet! see he wears
The sign of circumcision in his ears.
Роберт Геррик
(Н-667) Розмарин
Да пусть растёт, хоть мне не нужен он
Ни для венчанья, ни для похорон.
Robert Herrick
667. The Rosemarie branch
Grow for two ends, it matters not at all,
Be't for my Bridall, or my Buriall.
У Сполта сплошняком прыщи на роже, -
Лишь сукновал разгладит их, похоже.
Robert Herrick
594. UPON SPALT
Of pushes Spalt has such a knotty race,
He needs a tucker for to burl his face.
Полней наливай –
Я выпью за Май!
Но прежде подъемлю я чашу
За тех, кто цветки
Вплетали в венки,
Чтоб шест был нарядней и краше.
Здоровье моих
Девиц молодых!
Ещё пожелаю охотно
Им знатных мужей;
И пусть, ей-же-ей,
Как рыбы, плодятся бессчётно.
Robert Herrick
695. THE MAY-POLE
The May-pole is up!
Now give me the cup,
I'll drink to the garlands around it;
But first unto those
Whose hands did compose
The glory of flowers that crown'd it.
A health to my girls,
Whose husbands may earls
Or lords be, granting my wishes,
And when that ye wed
To the bridal bed,
Then multiply all like to fishes.
Меня ты поцелуем не тревожь –
Твой рот зловонный с преисподней схож.
Robert Herrik
588. Upon a free Maid, with a foule breath
You say you'l kiss me, and I thanke you for it:
But stinking breath, I do as hell abhorre it.
Роберт Геррик
(H-597) Жестокость в правителях
Отвратней нет, когда внутри страны
Власть и жестокость соединены.
Robert Herrick
597. Cruelty base in Commanders
Nothing can be more loathsome, then to see
Power conjoyn'd with Natures Crueltie.
Роберт Геррик
(Н-598) На леди с гнилостным дыханием. Эпиграмма
Фу! - молвит леди, - что за вонь такая!
Своим дыханием воздух оскверняя.
Robert Herrick
598. UPON A SOUR-BREATH LADY. EPIG.
Fie, quoth my lady, what a stink is here?
When 'twas her breath that was the carrionere.
Кун запахов не чует оттого,
Бичует нас Господня плеть двойная:
Злых – наказуя, добрых – поправляя.
Robert Herrick
26. WHIPS
God has His whips here to a twofold end:
The bad to punish, and the good t' amend.
Юлия, в молитве истой
Разожги мне пламень чистый, -
Знай: мужской мой фимиам
С жаром женским – дар богам.
Robert Herrick
856. TO JULIA
I am zealless; prithee pray
For my welfare, Julia,
For I think the gods require
Male perfumes, but female fire.
Всех благ мирских, что ждёшь ты страстно,
Просить у Господа напрасно.
Молиться нам о вечном надо,
Иное подлежит распаду:
Темнеет серебро, и злато –
Металл обычный – ржой чревато...
И дома не проси земного, -
Замкнёт Господь свой слух сурово.
Robert Herrick
158. Prayer
A prayer, that is said alone,
Starves, having no companion.
Great things ask for, when thou dost pray,
And those great are, which ne're decay.
Pray not for silver, rust eats this;
Ask not for gold, which metall is:
Nor yet for houses, which are here
But earth: such vowes nere reach Gods eare.
Я,
Бьянка, здесь,
Чтоб долг мой весь
Тебе отдать, целуя.
Хотя должок
В один лишь чмок –
Десяток их верну я.
А мал платёж,
И больше ждёшь
За губ своих щедроту –
Не нужно слов,
Ведь я готов
Платить, не зная счёту.
Кто не богат,
Затем и рад,
Что может без стесненья
Ту малость он
Как миллион
Отдать за наслажденья.
Robert Herrick
87. KISSING USURY
Bianca, let
Me pay the debt
I owe thee for a kiss
Thou lend'st to me,
And I to thee
Will render ten for this.
If thou wilt say
Ten will not pay
For that so rich a one;
I'll clear the sum,
If it will come
Unto a million.
By this, I guess,
Of happiness
Who has a little measure,
He must of right
To th' utmost mite
Make payment for his pleasure.Сказал Кассиодор, что почитанье –
С любовью страха Божьего слиянье.
Robert Herrick
147. Reverence
True rev'rence is (as Cassiodore doth prove)
The feare of God, commixt with cleanly love.
Пусть День тот Божьих не страшит людей:
Не за барьером будут – средь судей.
Robert Herrick
126. Doomes-Day
Let not that Day Gods Friends and Servants scare:
The Bench is then their place; and not the Barre.
Кто в облаке вознёсся в небо, Тот
К нам в Судный день во облацех сойдёт.
Robert Herrick
162 Clouds
He that ascended in a cloud, shall come
In clouds, descending to the publike Doome.
Ной
первый, как преданья говорят,
Кто стал поститься сорок дней подряд.
Robert Herrick
195. THE FAST, OR LENT
Noah the first was, as tradition says,
That did ordain the fast of forty days.
1.
Скажи мне: что свершит любовь?
2. Немым дать голос ей дано.
1. И что потом свершит любовь?
2. Из двух, чудесное, одно.
1. А что ещё свершит любовь?
2. Сердца сразит, коль суждено.
1. Что ж, наконец, свершит любовь?
2. Язвя, излечит всё равно.
Robert Herrick
1075. OF LOVE
1. Instruct me now what love will do.
2. 'Twill make a tongueless man to woo.
1. Inform me next, what love will do.
2. 'Twill strangely make a one of two.
1. Teach me besides, what love will do.
2. 'Twill quickly mar, and make ye too.
1. Tell me now last, what love will do.
2. 'Twill hurt and heal a heart pierc'd through.
Хвалился Чаб: зерном запасся впрок,
И будет всем Рождественский пирог!
Но надо ж было так зерно известь
На эль и пиво! – хлеба нет поесть.
Robert Herrick
1086. Upon Chub
When Chub brings in his harvest, still he cries,
Aha my boyes! heres wheat for Christmas Pies!
Soone after, he for beere so scores his wheat,
That at the tide, he has not bread to eate.
На кухне доля Хога (дар судьбы) –
Иль потроха, иль синие зобы.
Robert Herrick
1079. Upon Hog
Hog has a place i' the' kitchen, and his share,
The flimsy livers and blue gizzards are.Невестой, книга, выйди, всем яви
Бесценные сокровища свои.
Но если среди гемм жемчужных вдруг
Один с изъяном сыщется жемчýг,
Ты не стыдись, - у королев земных
И то подделки есть меж перлов их.
Robert Herrick
To His Book
Like to a bride, come forth, my book, at last,
With all thy richest jewels overcast;
Say, if there be, 'mongst many gems here, one
Deserveless of the name of paragon;
Blush not at all for that, since we have set
Some pearls on queens that have been counterfeit.
Покаявшись по
Божьему веленью,
Получим всех грехов своих прощенье.
Robert Herrick
82. PENITENCY
A man's transgressions God does then remit,
When man He makes a penitent for it.
Коль
девять раз целован наречённый,
Твой чмок десятый – пастору – законный.
Заплатишь десятину, и – смелей! –
На брачную постель (зачать детей).
Хоть десять чад! Сэр Джон, свершив причастья,
Не спросит о своей десятой части.
Robert Herrick
581. The Tythe. To the Bride
If nine times you your Bride-groome kisse;
The tenth you know the Parsons is.
Pay then your Tythe; and doing thus,
Prove in your Bride-bed numerous.
If children you have ten, Sir John
Won't for his tenth part ask you one.
Бастарды – как монеты, но из тех,
Что втайне отчеканил впавший в грех.
Robert Herrick
1015. Bastards
Our Bastard-children are but like to Plate,
Made by the Coyners illegitimate.
Robert Herrick
240. THE RIGHT HAND
God has a right hand, but is quite bereft
Of that which we do nominate the left.
Не встать из-за подагры было Рукку;
Потом нога прошла, скрутило руку.
И раньше скуповат на благостыни,
Он вовсе подавать не станет ныне.
Robert Herrick
577. Upon Urles. Epig.
Urles had the gout so, that he could not stand;
Then from his feet, it shifted to his hand:
When 'twas in's feet, his charity was small;
Now tis in's hand, he gives no alms at all.Роберт Геррик
(N-223) Небеса
За честный труд Небес нам не обресть,
Но шансы лишь у тружеников есть.
Robert Herrick
223. Heaven
Heaven is not given for our good works here;
Yet it is given to the labourer.
Роберт Геррик
(N-224) Божьи ключи
У Господа
ключи есть сокровенны:
Ключ от дождя, другой – от врат геенны,
Для лона третий у Него хранится,
Четвёртым отворяется гробница.
Robert Herrick
224. GOD'S KEYS
God has four keys, which He reserves alone:
The first of rain; the key of hell next known;
With the third key He opes and shuts the womb;
And with the fourth key He unlocks the tomb.
Роберт Геррик
(N-225) Грех (VII)
Нет принуждения к грехам:
Всяк волен совершать их сам.
Robert Herrick
225. SIN
There's no constraint to do amiss,
Whereas but one enforcement is.
-
Вина! – В венок из роз ряжусь
И знаю наперёд:
Цекубом старым так упьюсь,
Что крышу мне снесёт.
Robert Herrick
582. A FROLIC
Bring me my rosebuds, drawer, come;
So, while I thus sit crown'd,
I'll drink the aged Cæcubum,
Until the roof turn round.
Robert Herrick
60. THE NEW-YEAR'S GIFT
Let others look for pearl and gold,
Tissues, or tabbies manifold:
One only lock of that sweet hay
Whereon the blessed baby lay,
Or one poor swaddling-clout, shall be
The richest New-Year's gift to me.
Роберт Геррик
(N-61) Господу (V)
Я рад своих стихотворений том
Отдать в печать, ведь Ты, Господь, есть в нём.
Robert Herrick
61. To God
If any thing delight me for to print
My Book, 'tis this; that Thou, my God, art in't.
Белей ты снега и лилеи,
И белых лебедей белее;
Белей, чем сливки, чем луна,
Что гладью вод отражена;
Белее перла, чресл Юноны,
Руки Пелопа заменённой...
Такой блестящей белизне
Я рад, однако, не вполне:
Со мной ты облаком, Нефелой,
Возляг – желанной, нежной, белой!
Robert Herrick
105. TO ELECTRA (I)
More white than whitest lilies far,
Or snow, or whitest swans you are:
More white than are the whitest creams,
Or moonlight tinselling the streams:
More white than pearls, or Juno's thigh,
Or Pelops' arm of ivory.
True, I confess, such whites as these
May me delight, not fully please;
Till like Ixion's cloud you be
White, warm, and soft to lie with me.
Какие б муки
день нам не принёс,
От них одно лекарство есть – Христос.
Robert Herrick
221. CHRIST
To all our wounds here, whatsoe'er they be,
Christ is the one sufficient remedy.
Гесс в башмаках разрезанных домой
Бредёт, хромая, словно он больной.
Нет, это не подагра, это пиво
Язвит пьянчужку нашего шутливо.
Robert Herrick
Upon Guesse. Epig.
Guesse cuts his shoes, and limping, goes about
To have men think he's troubled with the Gout:
But 'tis no Gout (beleeve it) but hard Beer,
Whose acrimonious humour bites him here.
Роберт Геррик
(N-171) Нищие
Иаков нищий ждал у Божьих врат;
Там всякий ждёт (хотя не столь богат).
Robert Herrick
171. Beggars
Jacob Gods Beggar was; and so we wait
(Though ne're so rich) all beggars at His Gate.
Роберт Геррик
(N-172) Добро и зло
Смешалось зло с добром здесь изначала;
Вовек добра без зла здесь не бывало.
Robert Herrick
Good and bad
The bad among the good are here mix'd ever;
The good without the bad are here plac'd never.
Роберт Геррик
(Н-110) На Фона, школьного учителя. Эпиграмма
Фон бакенбарды носит горделиво,
Считая, что они как ветви ивы.
Ему бы срезать их, являя нам,
Как розги он даёт ученикам.
Robert Herrick
110. UPON FONE A SCHOOLMASTER. EPIG.
Fone says, those mighty whiskers he does wear
Are twigs of birch, and willow, growing there:
If so, we'll think too, when he does condemn
Boys to the lash, that he does whip with them.
Роберт Геррик
(Н-111) Песня к радости
Нить ещё прядут сестрицы –
Так давайте веселиться:
Петь, в дуду дудеть, плясать
И вакханок лобызать.
Увенчаемся лозою,
Сядем пить вино младое.
Тирс на месте; все к столу! –
Вакху воздадим хвалу;
На денёк, для выпивона,
Воскресим Анакреона;
Песнь Горация споём,
Ибо, если мы помрём,
Вилсон и Готье нам боле
Не сыграют на виоле.
Robert Herrick
A Lyrick to Mirth
While the milder fates consent,
Let's enjoy our merriment:
Drink, and dance, and pipe, and play;
Kiss our dollies night and day:
Crowned with clusters of the vine,
Let us sit, and quaff our wine.
Call on Bacchus, chant his praise;
Shake the thyrse, and bite the bays:
Rouse Anacreon from the dead,
And return him drunk to bed:
Sing o'er Horace, for ere long
Death will come and mar the song:
Then shall Wilson and Gotiere
Never sing or play more here.
Пинк нарисует дьявола, но надо
Увидеть Пинку то исчадье ада.
Пусть в зеркало он глянет, образина –
Точь-в-точь там дьявол для его картины.
Robert Herrick
272. Upon Pink an ill-fac'd Painter. Epig.
To paint the fiend, Pink would the devil see;
And so he may, if he'll be rul'd by me:
Let but Pink's face i'th' looking-glass be shown,
And Pink may paint the devil's by his own.
Роберт Геррик
(Н-808) Милосердие
Искусны средь хирургов те немноги,
Кто без ножа излечат руки-ноги.
Robert Herrick
808. Lenitie
Tis the Chyrurgions praise, and height of Art,
Not to cut off, but cure the vicious part.
Роберт Геррик
(Н-809) Раскаяние
Раскаявшийся в том, что грешен он,
Наполовину иль совсем прощён.
Robert Herrick
809. Penitence
Who after his transgression doth repent,
Is halfe, or altogether innocent.
Роберт Геррик
(Н-810) Скорбь (II)
Скорбь, если велика, то коротка,
А если долго длится, то легка.
Robert Herrick
810. Griefe
Consider sorrowes, how they are aright:
Griefe, if't be great, 'tis short; if long, 'tis light.
Всем, всем подай! Средь ждущих благостыни
И сам Христос, быть может, встанет ныне.
Robert Herrick
226. ALMS
Give unto all, lest he, whom thou deni'st,
May chance to be no other man but Christ.
Прыщи у миссис Урсли, посмотрите,
Блестят, как перлы для жемчужной нити;
А ногти с рук её, хоть не брильянты,
Но чудны, как ракушки Традесканта.
Вид портит лишь колье с её зубами,
Что сгнившие орехи – гляньте сами.
Robert Herrick
668. Upon Madam Ursly, Epig.
For ropes of pearle, first Madam Ursly showes
A chaine of Cornes, pickt from her eares and toes:
Then, next, to match Tradescant's curious shels,
Nailes from her fingers mew'd, she shewes: what els?
Why then (forsooth) a Carcanet is shown
Of teeth, as deaf as nuts, and all her own.
У Пимпа так потеют ноги – страх:
Пот льётся с них – аж пена в башмаках!
Robert Herrick
1113. Upon Pimpe
When Pimpes feat sweat (as they doe often use)
There springs a sope-like-lather in his shoos.
Роберт Геррик
(Н-894) На Сретение
Доем Рождественский пирог –
И всех забав закончен срок.
Robert Herrick
894. Upon Candlemasse day
End now the White-loafe, & the Pye,
And let all sports with Christmas dye.
Роберт Геррик
(Н-895) Излишества
Сверх меры всё во вред; спросить врачей,
Так хлеба переесть – всего вредней.
Robert Herrick
895. Surfeits
Bad are all surfeits; but physicians call
That surfeit took by bread the worst of all.
Роберт Геррик
(H-896) На Ниса
Стишки у Ниса не для книгочеев –
Годятся только на бумажных змеев.
Robert Herrick
896. Upon Nis
Nis, he makes Verses; but the Lines he writes,
Serve but for matter to make Paper-kites.
Печали – наш удел: свой крест несём
Мы в жизни сей иль мучимся потом.
Robert Herrick
81. SORROWS
Sorrows our portion are: ere hence we go,
Crosses we must have; or, hereafter woe.
Отвергнет
Бог молитву, коль её мы
Не скажем прямодушно и весомо.
Robert Herrick
16. PRAYERS MUST HAVE POISE
God, He rejects all prayers that are slight
And want their poise: words ought to have their weight.
Остыла вера, значит, жизнь угасла;
Так и в лампаде нет огня без масла.
Robert Herrick
80. THE LAMP
When a man's faith is frozen up, as dead;
Then is the lamp and oil extinguished.
В соблазнах нет вреда. Однако тот,
Кто им подвержен, дьявола зовёт.
Robert Herrick
79. TEMPTATIONS
Temptations hurt not, though they have access:
Satan o'ercomes none, but by willingness.
Певец Орфей в тоске великой
Сошёл в Аид за Эвридикой,
И увести с собой бы смог,
Когда бы выполнил зарок
Не глянуть даже на мгновенье
На ту, что следовала тенью.
Но (так пииты говорят)
Всё ж обернулся он назад,
То ль опасаясь, то ль ревнуя, -
Ведь шли они сквозь мглу густую.
А глянув, был лишён Орфей
Любимой до скончанья дней.
Robert Herrick
798. ORPHEUS
Orpheus he went, as poets tell,
To fetch Eurydice from hell;
And had her; but it was upon
This short but strict condition:
Backward he should not look while he
Led her through hell's obscurity:
But ah! it happened, as he made
His passage through that dreadful shade,
Revolve he did his loving eye,
For gentle fear or jealousy;
And looking back, that look did sever
Him and Eurydice for ever.
Из всех растений с давних
дней
Тобой лишь (лучше нет!)
Лишившихся любви своей
Венчают в час их бед.
Когда цветок любви стал прах
Иль, брошенный, угас,
Тогда венки в твоих слезах
На головах у нас.
Пренебреженье, страсть губя,
Измучит дев; но есть
Для них спасенье: из тебя
Венок плакучий плесть.
И в тень под ветвия твои
Идут от света прочь
Те, кто томятся без любви –
Рыдать, рыдать всю ночь.
Robert Herrick
262. To the Willow-tree
Thou art to all lost love the best,
The onely true plant found,
Wherewith young men and maids distrest,
And left of love, are crown'd.
When once the Lovers Rose is dead,
Or laid aside forlorne;
Then Willow-garlands, 'bout the head,
Bedew'd with teares, are worne.
When with Neglect, (the Lovers bane)
Poore Maids rewarded be,
For their love lost; their onely gaine
Is but a Wreathe from thee.
And underneath thy cooling shade,
(When weary of the light)
The love-spent Youth, and love-sick Maid,
Come to weep out the night.
В "Беседах" признаётся Цицерон:
От глупости людской чумеет он.
Господь,
Терзай мне плоть,
Чтоб я, Тобой прощённый,
Предстал Твоим
И преблагим
Сияньем озарённый.
О, да,
Твой бич всегда
Взметался, указуя
На всяк порок, -
Меня, мой Бог,
Ещё ударь – грешу я.
Бей, бей,
Страши сильней! –
Избыв грехи, душою
Из ада ввысь
Смогу взнестись
И пребывать с Тобою.
Robert Herrick
92. AN ODE, OR PSALM TO GOD
Dear God,
If Thy smart rod
Here did not make me sorry,
I should not be
With Thine or Thee
In Thy eternal glory.
But since
Thou didst convince
My sins by gently striking;
Add still to those
First stripes new blows,
According to Thy liking.
Fear me,
Or scourging tear me;
That thus from vices driven,
I may from hell
Fly up to dwell
With Thee and Thine in heaven.
Две вещи для меня отвратней многих:
Богатых злая ложь и спесь убогих.
Robert Herrick
18. Two Things Odious
Two of a thousand things, are disallow'd,
A lying Rich man, and a Poore man proud.
Приятна Деб на ощупь и на слух,
Коль не глядеть… А глянул – и потух.
Robert Herrick
1108. Upon Deb
If felt and heard, (unseen) thou dost me please;
If seen, thou lik'st me, Deb, in none of these.
В этом худшем из
миров
Остров наших грёз и снов –
Тема для заветных строф
И преданий.
Но когда-нибудь в полёт
Нас отсюда позовёт
Вечность юная, и вот –
Верх мечтаний –
Белый остров мы узрим,
Где сияет всё благим
Светом, и неотразим
Блеск сияний.
Там ни слёз, ни горя нет,
И исчезнет даже след
Адских ужасов и бед,
И страданий.
Там покой и хладный сон
Не возьмут нас в свой полон;
Но блаженством упоён
Будет вечно
Всякий там, и я, и ты;
И исполнятся мечты
Видеть радости цветы
Бесконечно.
Robert Herrick
128. THE WHITE
ISLAND: OR, PLACE OF THE BLEST
In this world, the isle of dreams,
While we sit by sorrow's streams,
Tears and terrors are our themes
Reciting:
But when once from hence we fly,
More and more approaching nigh
С тобой ввечеру
На пальцах игру
Начнём... И, смотри, не балуй!
Ведь кто в свой черёд
Их двадцать сочтёт,
В награду тому – поцелуй.
Robert Herrick
243. DRAW-GLOVES
At draw-gloves we'll play,
And prithee let's lay
A wager, and let it be this:
Who first to the sum
Of twenty shall come,
Shall have for his winning a kiss.
Святых, любимцев Бога,
Диавол блазнит много.
Robert Herrick
28. TEMPTATION
Those saints which God loves best,
The devil tempts not least.
Роберт Геррик
(H-188) На Хвата
Всё в дом несёт наш Хват, как муравей,
Но ропщет, что, мол, нет его бедней.
Отдай же честно десятину, Хват! –
Поймём тогда: ты беден иль богат.
Robert Herrick
188. Upon Much-more
Much-more, provides, and hoords up like an Ant;
Yet Much-more still complains he is in want.
Let Much-more justly pay his tythes; then try
How both his Meale and Oile will multiply.
Роберт Геррик
(Н-189) Цветам вишни
Вы жеманны и красивы,
И душистые на диво.
Но судьба исчезнуть вам –
Зреть, вы знаете, плодам.
Нет для вишен места краше!
Где ж красы пребудут ваши?
Robert Herrick
189. To Cherry-blossomes
Ye may simper, blush, and smile,
And perfume the aire a while:
But (sweet things) ye must be gone;
Fruit, ye know, is comming on:
Then, Ah! Then, where is your grace,
When as Cherries come in place?
Бог милостив, к раскаянию нас
Зовя иль им бичуя всякий раз.
Robert Herrick
19. Calling, and correcting
God is not onely mercifull, to call
Men to repent, but when He strikes withall.
Роберт Геррик
(H-177) Недоверие
От
многих зол убережётся тот,
В ком недоверье мудрое живёт.
Всех слушай, но немногим верь, мой друг,
А лучше никому, кто есть вокруг.
Robert Herrick
177. Distrust
To safe-guard Man from wrongs, there nothing must
Be truer to him, then a wise Distrust.
And to thy selfe be best this sentence knowne,
Heare all men speak; but credit few or none.
Роберт Геррик
Коринна идёт на празднование Мая
Вставай, вставай! Явился (прячь зевок!)
На крыльях утра златокудрый бог.
Аврора красоту зари
Дарует небу, посмотри.
Вставай! В лугах – ну брось же взгляд! –
Росинки блёстками блестят.
Уже как час в слезах стоят цветы,
Склонившись к солнцу – всё раздета ты.
Нет, сколько можно мять постель!
Когда повсюду птичья трель
Звучит как утру гимн, грешно,
Нет, пошло спать... Пора давно
(До жаворонка), позабыв про лень,
Средь сотен дев петь первый майский день.
Надень листву и, как весна, туда
Ступай скорей, свежа и молода,
И краше Флоры! Что с того,
Что нет на платье ничего
Из украшений дорогих? –
Взяла б у листьев перлы их,
А юный день бы для твоих волос
Невыплаканный жемчуг преподнёс.
Ступай же блеск его сыскать,
Пока в росинках ночи прядь,
Пока холма восточный склон
Не озарил Гиперион.
Молитвы сократи, их совершая, -
Скорей идём на празднованье Мая.
Пойдём, пойдём, моя Коринна, там,
Где дивным уподобились лесам
Все улицы, и каждый дом
Украшен ветками кругом,
Зелёной аркой сделан вход...
Тропа к шатру нас приведёт:
Сплетён он из боярышника – тут
Любовь прохладный обрела приют.
Ужель на улице, в полях
Услады менее, чем в снах?
Так соглашайся! И давай
Мы вместе выйдем славить Май.
Хоть не пойти – провинность не большая,
Давай пойдём на празднованье Мая.
Из тех, кто по годам пока что мал,
Никто сегодня затемно не встал,
Но молодёжь уже с зарёй
Несла боярышник домой.
Одни, устроив пышный пир,
Умяли пироги и сыр;
Другие, знай, сходили к алтарю,
Пока мы ублажаем лень свою.
Кто, смел, невинность отдаёт,
Кто поцелуев множит счёт,
Кто свет своих небесных глаз
С любовью шлёт в который раз...
Предательским ключам не доверяя,
Замки срывали этой ночью Мая.
У Бога много дел, но прежде всех –
Добавить благость и убавить грех.
Robert Herrick
14. LOADING AND UNLOADING
God loads and unloads, thus His work begins,
To load with blessings and unload from sins.
Кафф часто посещает храм, но
ныне
В кровати он – день сбора благостыни.
Расстроен Кафф, - да это и понятно:
Не может в храме он поспать бесплатно.
Robert Herrick
109. Upon Cuffe. Epig.
Cuffe comes to Church much; but he keeps his bed
Those Sundayes onely, when as Briefs are read.
This makes Cuffe dull; and troubles him the most,
Because he cannot sleep i'th' Church, free-cost.
Дней чистых мало, скверным – несть числа;
Добро творится нами реже зла.
Моих стихов порочных, видит Бог,
В три раза больше, чем достойных строк.
Десяток раз мы склонны согрешить
Пред тем, как дело доброе свершить.
Robert Herrick
1. His Confession
Look how our foule Dayes do exceed our faire;
And as our bad, more then our good Works are:
Ev'n so those Lines, pen'd by my wanton Wit,
Treble the number of these good I've writ.
Things precious are least num'rous: Men are prone
To do ten Bad, how one Good Action.
Роберт Геррик
(Н-1029) Взаимное прощение
Достойное
для брани завершенье –
Тот мир, где есть взаимное прощенье.
Robert Herrick
1029. Pardons
Those ends in War the best contentment bring,
Whose Peace is made up with a Pardoning.
Роберт Геррик
(Н-1030) Покой непостоянен
В любом великом граде мир недолог:
Вторженья нет – внутри найдётся ворог.
Robert Herrick
1030. Peace not Permanent
Great Cities seldome rest: If there be none
T'invade from far: They'l finde worse foes at home.
Ты средь ночей
Сомкнуть очей
Мне не даёшь, тревожа;
Днём слёзы лью
И с ними пью
Своё вино я, Боже.
Мне по утрам
И вечерам
Дан хлеб, с золою смешан;
И вижу я,
И слышу я
Лишь горе, безутешен.
Стальную плеть
Твою терпеть
Я должен беспрестанно;
На сердце гнёт,
И больно жжёт,
Не заживая, рана.
Доколь, доколь
Нести мне боль!
Ты плеть предай сожженью
Иль так, Господь,
Терзай мне плоть,
Чтоб кончились мученья.
Robert Herrick
56. TO HIS ANGRY GOD
Through all the night
Thou dost me fright,
And hold'st mine eyes from sleeping;
And day by day,
My cup can say
My wine is mix'd with weeping.
Thou dost my bread
With ashes knead
Each evening and each morrow;
Mine eye and ear
Do see and hear
The coming in of sorrow.
Thy scourge of steel,
Ah me! I feel
Upon me beating ever:
While my sick heart
With dismal smart
Is disacquainted never.
Long, long, I'm sure,
This can't endure,
But in short time 'twill please Thee,
My gentle God,
To burn the rod,
Or strike so as to ease me.
Некогда замечательный
русский поэт-переводчик В.А.Жуковский в письме Н.В.Гоголю высказал следующую
интересную мысль: «Спросят: кто же из поэтов вполне осуществил идеал поэта?
Ответ самый простой: никто. Ещё не один ангел не сходил с неба играть перед
людьми на лире… Но здесь главное не в достижении, а в стремлении достигнуть».
Именно неуёмное стремление приблизиться к недостижимой тайне самовитого
Слова, желание достигнуть художественного совершенства и отличает одного из
самых интересных авторов Поэзии.ру – Валерия Александровича Савина. Особенно
ярко это качество проявляется в его попытках переводов сонетов великого
английского поэта и драматурга Уильяма Шекспира.
Казалось бы, чем ещё можно «зацепить» читателя после «ветхозаветных» переводов Н.Гербеля и М.Чайковского, «канонического» С.Маршака и альтернативного ему А.Финкеля, современных С.Степанова и А.Кузнецова (не говоря уже о множестве «не полноформатных» авторов)? Но, во-первых, каждый переводчик имеет право на своё собственное вúдение глубинной сущности сонетов; во-вторых, ни один из полных переводов до настоящего времени не может в полной мере удовлетворить взыскательного читателя, ищущего максимальной адекватности русскоязычного текста поэтическому оригиналу. (Под «максимальной адекватностью» мы понимаем не буквальное воспроизведение оригинала, которое порой приводит к недопустимой потере качества стихотворения, но точное выражение поэтического мира автора, его идей и образов).
Наибольшее признание и успех у читателей имеет перевод сонетов, выполненный Маршаком. Однако, отмечая его высочайшую технику стихосложения, виртуозное владение арсеналом изобразительных средств, нельзя не сказать, что «в переводах Маршака практически нет Шекспира, так как отсутствует стиль Шекспира – густой, костистый, риторический (т.е. красноречивый!), логически безукоризненный и воистину блистательный. Маршак же многое упростил, разбавил, подкрасил. А кроме того, он слишком многого не увидел (или не захотел увидеть) в тексте оригинала, а стало быть, и неверно (тут уже по смыслу!) перевёл» (С.Степанов).
Современные переводы в смысловом и в стилистическом отношении стали больше походить на Шекспира, но по техническому исполнению в целом всё-таки уступают переводу Маршака.
Среди переведённых Савиным сонетов Шекспира мы выбрали №121 – не потому, что он лучше или хуже других его работ, а потому, что по нему можно явственно проследить то «стремление достигнуть» совершенства, о котором говорилось в самом начале статьи.
Четыре(!) выставленных на всеобщее обозрение варианта этого сонета, думается не оставляют сомнений в правильности нашего выбора. Можно только догадываться, сколько «сора» (по выражению Ахматовой) осталось «за кадром». Поистине титаническая работа – труд переводчика!
Приведём теперь оригинальный текст 121 сонета. Он понадобится нам для будущего анализа. Заметим только, что выбранный нами текст отличается от других лишь наличием (отсутствием) отдельных знаков препинания и апострофов.
'Tis better to be vile than vile esteem'd,
When not to be receives reproach of being,
And the just pleasure lost which is so deem'd
Not by our feeling but by others' seeing:
For why should others false adulterate eyes
Give salutation to my sportive blood?
Or on my frailties why are frailer spies,
Which in their wills count bad what I think good?
No, I am that I am, and they that level
At my abuses reckon up their own:
I may be straight, though they themselves be bevel;
By their rank thoughts my deeds must not be shown;
Unless this general evil they maintain,
All men are bad, and in their badness reign.
Лучше быть подлым (низким, гадким), чем к подлому относиться,
Когда, не будучи им, принимаешь упрёк от того, кто есть (подлый),
И справедливое удовольствие теряешь, которое таким считается
Не нашим чувством, а в понимании других.
Для чего другим ложью портить глаза,
Давая приветствие (одобрение) моей игривой крови (блуду)?
И мои слабости (грехи) почему больше, чем у шпионов,
Которые считают плохим то, что я полагаю хорошим?
Нет, я – это я, а они уровень
Моих злоупотреблений подсчитывают по своему собственному (уровню):
Я могу быть прямым (честным), хотя они кривы;
Их циничными (похотливыми) мыслями мои дела не должны быть показаны (описаны);
Это не всеобщее зло, но они утверждают:
Все люди плохие, и в них господствует зло.
Прежде всего, следует отметить, что в отличие от большинства сонетов, которые посвящены либо Белокурому другу, либо Смуглой леди, в этом стихотворении нет конкретного адресата. Внимание автора сосредоточено на некоей этической проблеме и на том, какой выход видится из неё. Можно лишь подразумевать существование юного друга в рассеянных по всему стихотворению намёках: my sportive blood, my frailties, my abuses, my deeds, хотя они могут ассоциироваться и с другими связями поэта. Прямых обращений к юноше мы не находим.
Таким же предположением следует считать зашифрованное имя самого автора – Уильям, получаемое соединением слова wills (без s) из 8 строки и I am из 9-ой (ответ на вопрос, возникающий из утверждения «я – это я»: кто ты, как тебя зовут?). Впрочем, ценность данного предположения для поэта-переводчика близка нулю, ибо вряд ли эту игру слов можно адекватно передать на русском языке. Во всяком случае, никому этого пока не удалось сделать…
Тему сонета в самом сжатом смысле можно выразить в следующем. Имеется некоторое различие между тем, кто действительно грешен и тем, кто только слывёт грешным. Человек – не то, что видят в нём другие люди, которые смотрят на мир фальшивыми глазами и суждения которых не могут быть справедливыми. Развратники, преступники, грешники не должны быть арбитрами поступков, ибо каждый человек независим по своей природе, и только он имеет право на объективную оценку своих собственных действий.
В первой строфе (завязка) говорится о том, что лучше быть подлым (мерзким), чем, не являясь таковым фактически, принимать упрёки от того, кто по-настоящему несёт зло (обратите внимание на следующие пары: vile-vile, frailties-frailer, bad-badness, а также на анаграмму vile-evil). Если наши поступки действительно добродетельны, они должны быть одобрены не только нами самими, но и со стороны других людей. Однако из-за искажённого понимания наших поступков другими индивидуумами душевное равновесие может быть нарушено.
Вторая строфа вытекает из первой и как бы развивает её. Как могут те, которые считают злом то, что автор считает добром, судить о его пороках?.. Здесь внимательному читателю может броситься в глаза некоторая незавершённость седьмой строки (отсутствие глагола). Вместо окончания предложения в следующей строке даётся характеристика так называемых шпионов. При переводе этот недостаток обычно сглаживается, но не заметить его было бы не совсем корректно.
Третья строфа – кульминация. I am that I am означает: я – независимый человек, и моя индивидуальность не зависит от того, что другие люди видят во мне. Нельзя принимать на веру их оценку моих действий, ибо глаза этих людей испорчены ложью, и они утверждают, что все люди злы (развязка). В действительности же человек – божье создание, венец Его творения, Его образ и подобие. Не случайно фраза I am that I am есть точная копия обращения Бога к Моисею…
Обратимся теперь непосредственно к переводу Валерия Савина.
Надо ли говорить, насколько важна первая строка в стихотворении. В 121 сонете она не просто важнейшая, не просто определяет общую тональность сонета, она – афористична!
Посмотрим вначале, как эта строка была переведена другими авторами:
Нет, лучше подлым быть, чем подлым слыть (Чайковский);
Уж лучше грешным быть, чем грешным слыть (Маршак);
Уж лучше быть, чем только слыть плохим (Финкель);
Уж лучше быть порочным, а не слыть (Степанов);
Да! Лучше грешным быть, чем грешным слыть (Кузнецов).
Как видим, все перечисленные авторы не очень оригинальничали и, в общем, достаточно близко придерживались буквы первоисточника как по набору слов, так и по метрике: пятистопный ямб, мужская рифма… Что делает Савин? Он меняет мужскую рифму на женскую, и стих приобретает новое звучание, открывает новые возможности для выражения тончайших оттенков мыслей и чувств, скрытых в этом сложнейшем сонете. Благо, что вольное обращение с чередованием рифм самого Шекспира позволяет производить подобные манипуляции.
Итак, первая строка варианта 1 (опубликован 09.09.01.):
Уж лучше блуд, чем заблужденья света…
Великолепный перевод! Мало того, что бережно сохранён смысл первоисточника, - не потеряна и заложенная в стихе экспрессия от повтора слов vile-vile (помните?). Причём сделано это не прямолинейно, а удивительно тонко и в то же время настолько зримо, что только слепой не увидит другого “блуда” в слове “заблуждаться”.
К сожалению, последующие три строчки первого четверостишья не получились ни в первом варианте, ни во втором (опубликован 14.09.01.). Наверное поэтому в третьем варианте (01.10.01.) первая строка была заменена на «Уж лучше грех, чем злые пересуды». Смысл сохранился, в чём-то даже стал ближе подлиннику, но экспрессия, увы, ушла…
После очередной корректировки в варианте 4 (09.10.01.) многострадальный первый катрен приобрёл следующий, хотелось бы думать, не окончательный вид:
Уж лучше грех, чем злые пересуды,
Пустой молвы хула или позор.
Само желанье гаснет, если судит
Его не наш, а посторонний взор.
По-прежнему 2-4 строки требуют доработки. «Несправедливый упрёк» превратился в «хулу или позор пустой молвы» («хула молвы», «позор молвы» – не правда ли странные выражения?); «удовольствие» от одобрения наших поступков стало похотливым «желанием»; «взор» каким-то образом «судит желание»…
Гораздо меньше проблем (судя по исправлениям) доставил второй катрен. Здесь только в окончательном варианте произошли значительные изменения и, надо отметить, в лучшую сторону. Сравним варианта 3 и 4:
Вариант 3:
Шальному ль сердцу пить хвалы отраву
Из чьих-то лживых и порочных глаз?
Пускай я слаб, надсмотрщики нравов,
Пускай дурен, да не дурнее вас.
Вариант 4:
Зачем же мне за бунт моей природы
Ждать одобренья чьих-то лживых глаз?
Пускай я слаб, блюстители свободы,
Пускай дурен, да не дурнее вас.
Согласитесь, первые две строчки стали стройнее по звучанию и гораздо чётче по смыслу. А «бунт моей природы» (= «моя игривая кровь») – просто находка! Возьмём на себя смелость и скажем: из всех известных нам работ Валерием Савиным сделан лучший перевод этих строк.
Несколько слабее получилась третья строка второй строфы. «Надсмотрщики нравов», об которых без буквы «ы» невозможно было не споткнуться, преобразились в «блюстителей свободы». Но на самом-то деле в первоисточнике – «шпионы»! «Блюстители свободы», кроме того, что грешат в смысловом отношении, имеют ещё и некоторый иронический оттенок, не присущий сонетам Шекспира вообще и данному стихотворению в частности.
Что касается четвёртой строки, отметим лишь очередную, характерную для этого сонета пару: дурён-дурнее (мастерство не пропьёшь!).
Самая большая трудность третьего четверостишья – третья строка, где слова «прямой» и «кривой» должны быть переведены так, чтобы они казались не физическими достоинствами или недостатками, а внутренней характеристикой персонажей сонета.
Чувствовалось, что эта проблема волновала и Савина. Посмотрите:
1(2) вариант:
Но я то прям, а судьи мои кривы, -
Кто прям, в других не судит кривизны.
3(4) вариант:
Но я-то прям, а судьи мои кривы, -
Не вам, кривым, искать моей вины.
В первых двух вариантах, когда говорится «Кто прям, в других не судит кривизны», двойственность смысла сохраняется. Нет чётких указаний на то, что «прямой» суть честный, а «кривой» – лживый.
Больше ясности становится в 3 и 4 вариантах, где строчка «Не вам, кривым, искать моей вины» практически не оставляет возможности для разночтений.
Заканчивая разговор о вышеприведённых строках, с сожалением вынуждены отметить нарушение ритмического строя 11 строки на слове «мои». Увы…
Мы забыли про первые две строчки, которые почти не претерпели трансформации. Почти – потому, что изменено было только одно слово. Казалось бы, незначительное изменение («аршин» был заменён на «мерку»), но как выиграла от этого строка! Чтобы не быть голословными, приведём оба варианта:
«Своим аршином измерять вольны»;
«Своею меркой измерять вольны».
Два однокоренных слова («меркой измерять») столкнулись друг с другом, – и строка налилась упругостью, приобрела энергию. Филигранная работа по доводке текста!
Прежде чем перейти к заключительным строкам, хотелось бы указать ещё на одну погрешность, простительную для других стихотворных форм, но не для сонета. Правда, без цельного взгляда на третью строфу вы её вряд ли заметите. Поэтому:
Нет, я есть я, а вы мой нрав игривый
Своею меркой измерять вольны.
Но я-то прям, а судьи мои кривы, -
Не вам, кривым, искать моей вины.
Заметили? Две буквы «а». Если двойное «Пускай» во втором катрене оправдано (для усиления выразительности), то двойное «а» в третьей строфе явно лишнее… Видимо, 11 строку придётся всё-таки пересмотреть, т.к. 9-10 строки вышли очень хорошими.
Такой же хорошей (тоже после соответствующей корректировки) получилась развязка. Приводим её здесь в окончательной редакции:
Все люди злы, - так видит ваше око,
Поскольку вы - прислужники порока.
Подобной близости к подлиннику сумел достичь разве что только Финкель.
На этом мы заканчиваем разбор сонета 121 У.Шекспира в переводе Валерия Савина. Конечно, профессиональный критик сделал бы его гораздо квалифицированней. Нам же хотелось показать, сколько «крови и пота» приходится потратить поэту-переводчику, прежде чем продукт его труда станет всеобщим достоянием. И сколько ещё придётся затратить усилий, чтобы он нашёл дорогу к умному сердцу настоящего читателя!
Настало время привести весь сонет 121, дабы составить полное представление о таланте и мастерстве Савина как поэта-переводчика. Точность в передаче главных мыслей автора, в воспроизведении стихотворной формы оригинала, лёгкость, изящество, особая мелодичность стиха, основанные на глубоком знании родного русского языка, вдохновенная импровизация и в то же время осознанное самоограничение, обусловленное уважением к первоисточнику, - вот то, что составляет творческую манеру Савина, то, что позволяет выделить его из довольно многочисленной армии переводчиков, обосновавшихся на сайте Поэзия.ру.
Пусть теперь каждый прочитавший эту статью сам увидит все плюсы и минусы его работы и по достоинству её оценит. Как некогда заметил один известный Поэт:
«Стихи живые сами говорят,
И не о чём-то говорят, а что-то».
Сонет 121 (перевод Валерия Савина)
Уж лучше грех, чем злые пересуды,
Пустой молвы хула или позор.
Само желанье гаснет, если судит
Его не наш, а посторонний взор.
Зачем же мне за бунт моей природы
Ждать одобренья чьих-то лживых глаз?
Пускай я слаб, блюстители свободы,
Пускай дурен, да не дурнее вас.
Нет, я есть я, а вы мой нрав игривый
Своею меркой измерять вольны.
Но я-то прям, а судьи мои кривы, -
Не вам, кривым, искать моей вины.
Все люди злы, - так видит ваше око,
Поскольку вы - прислужники порока.
12.11.01.
Ногами двигай, а не языком;
Бог – самый мудрый и молчит о том.
Robert Herrick
12. SILENCE
Suffer thy legs, but not thy tongue to walk:
God, the Most Wise, is sparing of His talk.
Вся душа оживлена
От бодрящего вина;
И любить зовёт она
От искристого вина;
Дев хочу я пить до дна
От игристого вина;
А еда всегда вкусна
От весёлого вина;
Ах! душа моя грустна
Без душистого вина.
Robert Herrick
996. ANACREONTIC VERSE
Brisk methinks I am, and fine
When I drink my cap'ring wine:
Then to love I do incline,
When I drink my wanton wine:
And I wish all maidens mine,
When I drink my sprightly wine:
Well I sup and well I dine,
When I drink my frolic wine;
But I languish, lower, and pine,
When I want my fragrant wine.
Роберт Геррик
(N-4) Что есть Бог
Господь вне сферы наших заключений
И, знаем, выше всех определений.
Robert Herrick
4. What God is
God is above the sphere of our esteem,
And is the best known, not defining Him.
Роберт Геррик
(N-5) О Боге
Не только Сущий Бог – над всем
Он и Сверхсущий вместе с тем.
Robert Herrick
5. Upon God
God is not onely said to be
An Ens, but Supraentitie.
За вирши грешные, что мной
Так праздно писаны порой,
За слово, фразу, всякий стих,
Когда, Господь, Тебя нет в них, -
Прости меня! и зачеркни
Те строки – не Твои они.
Но если хоть одну из строк
Благословляешь Ты, мой Бог,
Её достоинства ценя, -
Прославлены мой труд и я.
Robert Herrick
2. HIS PRAYER FOR ABSOLUTION
For those my unbaptised rhymes,
Writ in my wild unhallowed times;
For every sentence, clause, and word,
That's not inlaid with Thee, my Lord,
Forgive me, God, and blot each line
Out of my book that is not Thine.
But if, 'mongst all, thou find'st here one
Worthy Thy benediction;
That one of all the rest shall be
The glory of my work and me.
Шарк часто ходит в гости, но везде
Почти не прикасается к еде.
Хозяевам есть выгода ли в том? –
Ведь со стола он в гульфике своём
(Салфетки две, что скомканы, не в счёт)
Серебряную ложку унесёт.
Robert Herrick
Upon Shark. Epig.
Shark, when he goes to any public feast,
Eats to ones thinking, of all there, the least.
What saves the master of the House thereby?
When if the servants search, they may descry
In his wide Codpiece, (dinner being done)
Two Napkins cram'd up, and a silver Spoon.
Как солнце, встав
над небосклоном,
Румянит зори вермильоном,
Как вишни рдеются стыдливы,
Иль груши «Кэтрин», или сливы,
Как ярки алые кораллы
И полированные лалы,
Как шёлк чистейшего манжета
Пятнают капельки кларета, -
Так Юлия – вот загляденье! –
Нага, краснеет от смущенья.
Robert Herrick
811. The Maiden-Blush
So look the mornings when the sun
Paints them with fresh vermilion:
So cherries blush, and Kathern pears,
And apricots in youthful years;
So corals look more lovely red,
And rubies lately polished:
So purest diaper doth shine,
Stain'd by the beams of claret wine:
As Julia looks when she doth dress
Her either cheek with bashfulness.
С грехом повсюду страх и стыд – вовне,
Потом – внутри – придёт черёд вине.
Robert Herrick
11. THREE FATAL SISTERS
Three fatal sisters wait upon each sin;
First, fear and shame without, then guilt within.
Доставит вам восторг
немалый
Средь белых роз бутончик алый;
Иль чудо-вишенка в лилее
Двойною прелестью своею;
Иль знак улыбки полускрытой
В клубнике, сливками залитой;
Иль цвет рубинов ярко-красный
Сквозь жемчуг чистый и прекрасный.
Лишь им сравниться (гляньте сами!)
С её роскошными сосками.
Robert Herrick
UPON THE NIPPLES OF JULIA'S BREAST
Have ye beheld (with much delight)
A red rose peeping through a white?
Or else a cherry, double grac'd,
Within a lily centre plac'd?
Or ever mark'd the pretty beam
A strawberry shows half-drown'd in cream?
Or seen rich rubies blushing through
A pure smooth pearl and orient too?
So like to this, nay all the rest,
Is each neat niplet of her breast.
Robert Herrick
924. THE FIRST MARS OR MAKES
In all our high designments 'twill appear,
The first event breeds confidence or fear.
Том Брок с трудом глаза прочистить мог,
А рот (хоть он грязней) не чистил Брок.
Глаза
отвратны – гной, но гаже рот:
От богохульств и брани там налёт.
Robert Herrick
273. Upon Brock. Epig.
To cleanse his eyes, Tom Brock makes much ado,
But not his mouth (the fouler of the two.)
A clammy realm makes loathsome both his eyes:
His mouth worse furr'd with oaths and blasphemies.
Скоббл, от измен жены взъярясь, грозится
Ей нос отрезать. Вся в слезах блудница:
Robert Herrick
126. UPON SCOBBLE. EPIG.
Scobble for whoredom whips his wife; and cries
He'll slit her nose; but blubb'ring, she replies,
Good sir, make no more cuts i' th' outward skin,
One slit's enough to let adultry in.
Грилл ест. А помолиться за
обедом?
Грилл остужает суп горячий, следом
Жаркое обжигает Гриллу рот –
Грилл, как всегда, молитву не прочтёт.
Robert Herrick
135. Upon Gryll
Gryll eats, but ne'er says grace; to speak the truth,
Gryll either keeps his breath to cool his broth,
Or else, because Gryll's roast does burn his spit,
Gryll will not therefore say a grace for it.
Трудны мои стихи?
Тебя заверю в том,
Что, да, трудны, плохи,
Коль их читать бегом.
Robert Herrick
344. TO MY ILL READER
Thou say'st my lines are hard,
And I the truth will tell -
They are both hard and marr'd
If thou not read'st them well.
Роберт Геррик
(N-54) Равнодушие отвратительно
Служи иль Богу с верою в груди,
Иль пред Ваалом (Белом) ниц пади.
Будь хладен иль горяч! Кто тёпл, того,
Презрев, извергнет Бог из уст Его.
Robert Herrick
54. Neutrality loathsome
God will have all, or none; serve Him, or fall
Down before Baal, Bel, or Belial:
Either be hot, or cold: God doth despise,
Abhorre, and spew out all Neutralities.
Роберт Геррик
(N-55) Довольствуйся тем, что дано
Благодари за всё, что получал:
Дар, Богом данный, не бывает мал.
Robert Herrick
55. Welcome what comes
Whatever comes, let's be content withal:
Among God's blessings there is no one small.
На лёгкий беспорядок в платье
Глядеть – премилое занятье:
Батист умеет взор увлечь,
Сползая чуть с округлых плеч,
А кружева грешат из блажи
На тёмно-пурпурном корсаже;
Небрежность сбившихся манжет,
Тесьма, распущенная вслед,
И нижней юбки – загляденье! –
Внезапно бурное волненье,
Шнурок на туфельке, чей вид
Меня развязностью манит –
Они пленительней для взора,
Чем педантичный блеск убора.
Robert Herrick
83. Delight in Disorder
A sweet disorder in the dress
Kindles in clothes a wantonness:
A lawn about the shoulders thrown
Into a fine distraction,
An erring lace, which here and there
Enthrals the crimson stomacher,
A cuff neglectful, and thereby
Ribbands to flow confusedly,
A winning wave, deserving note,
In the tempestuous petticoat,
A careless shoe-string, in whose tie
I see a wild civility,
Do more bewitch me, than when art
Is too precise in every part.
Антея, умереть
я рад,
Невинности растратив клад;
Чтоб створки врат блаженных тех,
Что зрю, раскрылись без помех,
Склонись в молитве – мне тогда
Привратник даст войти туда.
Robert Herrick
To Anthea (V)
Anthea I am going hence
With some small stock of innocence:
But yet those blessed gates I see
Withstanding entrance unto me.
To pray for me doe thou begin,
The Porter then will let me in.
Роберт Геррик
(Н-671) Лишь промелькнувшие
Пред нами тысячи людей
Лишь раз мелькают в свете дней.
Robert Herrick
671. Once seen, and no more
Thousands each day pass by, which we,
Once past and gone, no more shall see.
Роберт Геррик
(Н-672) Любовь
Король, рождай в людских сердцах
Любовь к монарху, а не страх!
Robert Herrick
672. Love
This Axiom I have often heard,
Kings ought to be more lov'd, then fear'd.
Презри хулу
– и злыдни замолчат,
А гневаешься – значит, виноват.
Robert Herrick
776. ANGERРоберт Геррик
(H-543) На Урсли
Мнит Урсли, что из бархата заплаты
Украсят храм её лица разъятый;
Но очевидно: этот ряд кружков –
Всего лишь символ выпавших зубов.
Robert Herrick
543. Upon Ursley
Ursley, she thinks those Velvet Patches grace
The Candid Temples of her comely face:
But he will say, who e'r those Circlets seeth,
They be but signs of Ursleys hollow teeth.
Роберт Геррик
(Н-544) Ода сэру Клипсби Крю
Здесь мы в спокойствии живём,
Бифштекс жуём;
Близ дьявольских огней
Божественно вдохновлены,
Пьяны,
Сидим среди друзей.
Полны все кубки, приглашён
Анакреон
Украсить тирс хмельной;
Мы пьём! – нам стих его за честь
Прочесть,
Хваля наперебой.
Читать Горация затем
Нам должно всем
В коронах из цветов;
Свой кубок зрелого вина
До дна
Всяк осушить готов.
Так и живём, без суеты:
Вино, цветы...
День, месяц пробегут,
И целый год – веселья миг;
Привык
Я находиться тут.
О, храбрый рыцарь, приезжай
В глухой наш край!
Приятен здесь досуг;
Любви, свободы и утех
Не грех
Сполна вкусить, мой друг.
Седлай коня, скорей скачи –
Не огорчи!
Иль весточку свою
Пришли в стихах; знать лестно мне
Вдвойне:
То – сердце Клипсби Крю.
Robert Herrick
AN ODE TO SIR CLIPSBY CREW
Here we securely live, and eat
The cream of meat;
And keep eternal fires,
By which we sit, and do divine,
As wine
And rage inspires.
If full, we charm; then call upon
Anacreon
To grace the frantic Thyrse:
And having drunk, we raise a shout
Throughout,
To praise his verse.
Then cause we Horace to be read,
Which sung or said,
A goblet, to the brim,
Of lyric wine, both swell'd and crown'd,
Around
We quaff to him.
Thus, thus we live, and spend the hours
In wine and flowers;
And make the frolic year,
The month, the week, the instant day
To stay
The longer here.
--Come then, brave Knight, and see the cell
Wherein I dwell;
And my enchantments too;
Which love and noble freedom is:--
And this
Shall fetter you.
Take horse, and come; or be so kind
To send your mind,
Though but in numbers few:--
And I shall think I have the heart
Or part
Of Clipsby Crew.
Крут ложечкой серебряной гордится
И всё купить иль скрасть вторую тщится.
Robert Herrick
1110. Upon Croot
One silver spoon shines in the house of Croot;
Who cannot buie, or steale a second to't.
Хорн гребнями торгует (зубья в ряд),
А сам беззубый – дёсны лишь торчат.
Robert Herrick
Of Horne a Comb-maker
Horne sells to others teeth; but has not one
To grace his own Gums, or of Box, or bone.
(Его книге - 3)
Кто по нужде захочет впредь
Твоим листом свой зад тереть,
Того замучит геморрой:
И зуд, и жжение – хоть вой.
Robert Herrick
Another
Who with thy leaves shall wipe (at need)
The place, where swelling Piles do breed:
May every Ill, that bites, or smarts,
Perplex him in his hinder-parts.
Вишня! вишня всех спелей!
Подходи, купи скорей!
Вам скажу я, где она
Налилась: вкусна, сочна.
На улыбчивых устах
Милой Юлии, в садах
Островок вишнёвый тот;
Вишни спелы там весь год.
Robert Herrick
CHERRY-RIPE
Cherry-ripe, ripe, ripe, I cry,
Full and fair ones; come and buy.
If so be you ask me where
They do grow, I answer: There,
Where my Julia's lips do smile;
There's the land, or cherry-isle,
Whose plantations fully show
All the year where cherries grow.
Женился Гус – и слух пошёл гулять:
Мол, что ни ночь, Гус мочится в кровать.
Хороших (так он скажет о причине)
Не высидеть яиц сухой гусыне.
Robert Herrick
Upon Gander. Epig.
Since Gander did his pretty Youngling wed;
Gander (they say) doth each night piss a Bed:
What is the cause? Why Gander will reply,
No Goose lays good eggs that is trodden dry.
Когда-то незапятнанной тебя
Как первенца лелеял я, любя;
Теперь, когда беспутно ходишь ты
Из дома в дом, лишившись чистоты, -
Любви я узы разорвал, и впредь
Не буду о судьбе твоей радеть.
Иди! Улыбкой встречу твой успех,
А не случится – и взгрустнуть не грех.
Robert Herrick
To his Book
While thou didst keep thy Candor undefil'd,
Dearly I lov'd thee; as my first-borne child:
But when I saw thee wantonly to roam
From house to house, and never stay at home;
I brake my bonds of Love, and bad thee go,
Regardless whether well thou sped'st, or no.
On with thy fortunes then, what e're they be;
If good I'le smile, if bad I'le sigh for Thee.
И лютни звук, и голоса звучанье
Нежны у Репа; портит всё дыханье.
Robert Herrick
381. Upon Linnit. Epig.
Linnit plays rarely on the Lute, we know;
And sweetly sings, but yet his breath says no.
Когда уста твои
Поцеловал легко я, -
Клянусь божком любви, -
Возникли два левкоя.
Прильни к губам моим!
Поверь, что так же дивно
Мы розы сотворим,
Целуясь непрерывно.
Robert Herrick
On Gelli-flowers begotten
What was't that fell but now
From that warme kisse of ours?
Look, look, by Love I vow
They were two Gelli-flowers.
Let's kisse, and kisse agen;
For if so be our closes
Make Gelli-flowers, then
I'm sure they'l fashion Roses.
Яви ступни и голени свои;
Мне пышных бёдер княжества яви;
Яви тот холм, где, шаловлив, сидит
Эрот – под ним живой источник скрыт;
Яви мне стан; не медли, вознеся
Батист свой тонкий, мне откройся вся.
Robert Herrick
TO DIANEME(III)
Show me thy feet; show me thy legs, thy thighs;
Show me those fleshy principalities
Show me that hill where smiling love doth sit,
Having a living fountain under it;
Show me thy waist, then let me therewithal,
By the assention of thy lawn, see all.
1 вариант:
Глянь, в новом платье Шифт – приличный вид;
Но шляпы старой Шифт не утаит.
2 вариант:
Шифт скинул рвань, влез в новые одёжки;
Но шляпа та же – ведь не скинуть рожки.
Robert Herrick
372. Upon Shift
Shift now has cast his clothes: got all things new;
Save but his hat, and that he cannot mew.
Роберт Геррик
(Н-571) На Бланш (II). Эпиграмма
Девицы холят каждый завиток –
Для красоты их пряди, да и впрок.
На голове у Бланш три волоска:
Помрёт – не спрятать даже синяка.
Robert Herrick
571. Upon Blanch. Epig.
I have seen many maidens to have haire;
Both for their comely need, and some to spare:
But Blanch has not so much upon her head,
As to bind up her chaps when she is dead.
Уже я не пою, как прежде пел:
Свирель сломалась, да и голос сел;
Свою дуду повешу средь ветвей –
Пускай божок Сильван резвится с ней.
Robert Herrick
573. The Poet Hath Lost His Pipe
I cannot pipe as I was wont to do,
Broke is my reed, hoarse is my singing, too;
My wearied oat I’ll hang upon the tree,
And give it to the sylvan deity.Их нет – и жизнь ушла.
Закрыт, безмолвен дом.
А дальше – тишь и мгла.
Из каждого угла
Сквозит, и стынь кругом:
Их нет – и жизнь ушла.
Хула иль похвала
Не слышимы уж в нём.
А дальше – тишь и мгла.
Зачем, забыв дела,
К нему мы всё бредём?
Их нет – и жизнь ушла.
Наш дар на нет свела
Забота о пустом.
А дальше – тишь и мгла.
Распад, разор дотла
В том доме над холмом.
Их нет – и жизнь ушла...
А дальше – тишь и мгла.
Edwin Arlington Robinson
The House on the Hill
They are all gone away,
The house is shut and still,
There is nothing more to say.
Through broken walls and gray
The winds blow bleak and shrill:
They are all gone away.
Nor is there one today
To speak them good or ill:
There is nothing more to say.
Why is it then we stray
Around the sunken sill?
They are all gone away.
And our poor fancy-play
For them is wasted skill:
There is nothing more to say.
There is ruin and decay
In the House on the Hill
They are all gone away,
There is nothing more to say.
Роберт Геррик
(Н-314) Доброй ночи! или благословение
Счастья вам, молодожёны,
Чьи сердца любить зажжёны;
Для восторга молодых
Эта ночь и ложе их!
Пусть любовь услад не раз вам
Принесёт, и в должный час вам
Сына явит: всех он дев
Очарует, повзрослев.
Благодать – на вас обоих;
Доброй ночи всем в покоях!
Robert Herrick
THE GOOD-NIGHT OR BLESSING
Blessings in abundance come
To the bride and to her groom;
May the bed and this short night
Know the fulness of delight!
Pleasure many here attend ye,
And, ere long, a boy love send ye,
Curled and comely, and so trim,
Maids in time may ravish him.
Thus a dew of graces fall
On ye both; good-night to all.
Роберт Геррик
(H-360) Гимн Юноне
О, великая Юнона,
Коль женюсь, будь благосклонна:
Наряди в шелка кровать,
Где с женой я лягу спать;
Мы за ложе с балдахином
Одарим тебя павлином.
Robert Herrick
360. An Hymn to Juno
Stately goddess, do thou please,
Who are chief at marriages,
But to dress the bridal bed
When my love and I shall wed;
And a peacock proud shall be
Offered up by us to thee.
Нарциссы, как нам слёз не лить,
Когда так скор ваш век?
Покуда солнце не вошло
В зенит, начав свой бег,
Да, да,
Останьтесь! И тогда,
Светло
Молясь, и мы пойдём
К вечерне, чтобы с вами быть, -
Вслед за бегущим днём.
И наша жизнь прервётся вдруг,
И наши вёсны – миг;
И тот, кто буйно цвёл, как вы,
Глядишь, уже поник.
Всех нас
Иссушит смерть за час,
Увы, -
Так в зной с небес вода
Иль утренней росы жемчу́г
Исчезнут без следа.
Robert Herrick
TO DAFFODILS
Fair daffodils, we weep to see
You haste away so soon;
As yet the early-rising sun
Has not attain'd his noon.
Stay, stay,
Until the hasting day
Has run
But to the evensong;
And, having prayed together, we
Will go with you along.
We have short time to stay, as you,
We have as short a spring;
As quick a growth to meet decay,
As you, or anything.
We die,
As your hours do, and dry
Away,
Like to the summer's rain;
Or as the pearls of morning's dew,
Ne'er to be found again.
И что старуха Шоптер так слезлива? –
Из вдовьих глаз для блюд течёт подлива.
Robert Herrick
1107. Upon Shopter
Old Widow Shopter, when so ere she cryes,
Lets drip a certain Gravie from her eyes.
Снилось, что меня Эрот
Стать гребцом галерным шлёт;
Я спросил: «Какой в том прок?»
Так ответил мне божок:
«Всё легче каторжника труд,
Чем горесть от сердечных смут».
После, ото сна восстав,
Я узнал: Эрот был прав;
Потому и думать сметь
О любви не буду впредь.
А кто теперь в её силках, -
Что их жалеть, забывших страх.
Robert Herrick
628. UPON LOVE
In a dream, Love bade me go
To the galleys there to row;
In the vision I ask'd why?
Love as briefly did reply,
'Twas better there to toil, than prove
The turmoils they endure that love.
I awoke, and then I knew
What Love said was too-too true;
Henceforth therefore I will be,
As from love, from trouble free.
None pities him that's in the snare,
And, warned before, would not beware.
Если вспыхнет гнев Ирены, -
Пусть хотя бы и мгновенный, -
Скрыт он или напоказ,
Я, в огне тех гневных глаз,
Хлад и жар почую враз.
Robert Herrick
566. UPON IRENE
Angry if Irene be
But a minute's life with me:
Such a fire I espy
Walking in and out her eye,
As at once I freeze and fry.
Теперь ты мёртв, - не видел мир досель
Пса преданней тебя, мой спаниель.
Скорбя, пролью я (так ты был мне мил)
Слезу – их миллион ты заслужил.
Robert Herrick
967. Upon his Spaniell Tracie
Now thou art dead, no eye shall ever see,
For shape and service, Spaniell like to thee.
This shall my love do give thy sad death one
Tear, that deserves of me a million.
Слёз ливни лили по её щекам –
И рождество цветов настало там.
Robert Herrick
567. UPON ELECTRA'S TEARS
Upon her cheeks she wept, and from those showers
Sprang up a sweet nativity of flowers.
Твердит могильная плита,
Что здесь почила красота.
И коль, читатель этих строк,
Слеза твоих не тронет щёк,
На камне росы скорби тут
Сочувствие тебе привьют.
Robert Herrick
564. UPON A COMELY AND CURIOUS MAID
If men can say that beauty dies,
Marbles will swear that here it lies.
If, reader, then thou canst forbear
In public loss to shed a tear,
The dew of grief upon this stone
Will tell thee pity thou hast none.
Роберт Геррик
(H-553) Похвала победителя
Хваля врага, разбитого в бою,
Приумножаешь славу ты свою.
Robert Herrick
553. The credit of the Conquerer
He who commends the vanquisht, speaks the Power,
And glorifies the worthy Conquerer.
Роберт Геррик
(Н-554) Себе (VII)
Не весь в могиле будешь погребён:
Часть большая – свидетель похорон.
Robert Herrick
554. On himselfe
Some parts may perish; dye thou canst not all:
The most of Thee shall scape the funerall.
Роберт Геррик
(Н-497) О мухе
Могила мухи золотой –
Слоновой кости склеп резной;
Есть у обоих чем гордиться:
У мухи – знатная гробница,
А склеп (его прекрасен вид)
Как будто золото хранит.
Одна судьба соединила
Ту, что почила, и могилу.
В янтарной капле обрела
Гроб марциалова пчела.
В цветах (Вергилию поверьте)
Покоился комар по смерти.
Из тонких нитей шелкопряд
Ткёт погребальный свой наряд.
Мой Фил, воробушек (скорбею) –
В стеклянной вазе, где лилеи.
Всех больше почесть воздана
Той мухе: в склепе спит она.
Ribert Herrick
497. Upon a Flie
A golden Flie one shew'd to me
Clos'd in a Box of Yvorie;
Where both seem'd proud; the Flie to have
His buriall in an yvory grave:
The yvorie tooke State to hold
A Corps as bright as burnisht gold.
One Fate had both; both equall Grace;
The Buried, and the Burying-place.
Not Virgils Gnat, to whom the Spring
All Flowers sent to'is burying.
Not Marshals Bee, which in a Bead
Of Amber quick was buried.
Nor that fine Worme that do's interre
Her self i'th' silken Sepulchre.
Nor my rare Phil, that lately was
With Lillies Tomb'd up in a Glasse;
More honour had, then this same Flie;
Dead, and closed up in Yvorie.
Что весь он сердце – то лишь клятвы Лалса;
За длинный нос его он «Носом» звался.
Robert Herrick
886. Upon Lulls
Lulls swears he is all heart; but you'l suppose
By his Probossis that he is all nose.
Сулила поцелуй,
Сулила быть с другим, -
Позволила: горюй
Иль думай, что любим.
Век помнить суждено,
Как был мне смех твой мил;
Поймал я вишню, но
Другой её вкусил.
Robert Herrick
364. Chop-Cherry
Thou gav'st me leave to kiss;
Thou gav'st me leave to woe;
Thou mad'st me think by this,
And that, thou lov'dst me too.
But I shall ne'r forget,
How for to make thee merry;
Thou mad'st me chop, but yet,
Another snapt the Cherry.
Джун от румян лоснится;
Джун – грязная девица;
Но вот, грешна,
Пройдёт она, -
И всем святою мнится.
Джейн девственно прелестна;
Джейн умница, известно;
Однако вот
Зловонный рот
У ней, - жаль, если честно.
Robert Herrick
659. Upon Jone and Jane
Jone is a wench that's painted;
Jone is a Girl that's tainted;
Yet Jone she goes
Like one of those
Whom purity had Sainted.
Jane is a Girl that's pretty;
Jane is a wench that's witty;
Yet, who would think,
Her breath do's stink,
As so it doth? that's pity.
Край туфли я, обув Антею,
Поцеловал; ужели смею
Коленку ей поцеловать?
Зардела вся – нельзя, видать.
Robert Herrick
33. THE SHOE TYING
Anthea bade me tie her shoe;
I did; and kissed the instep too:
And would have kissed unto her knee,
Had not her blush rebuked me.
Лангс потому и ест особняком,
Что раз дыхнёт – и яйца мух в жарком.
Robert Herrick
637. UPON LUNGS. EPIG.
Lungs, as some say, ne'er sets him down to eat
But that his breath does fly-blow all the meat.
Скорей намеренно, чем шало
С лошадки Юлия упала;
И платье так на ней взлетело,
Что ножки обнажились белы.
Тут конь не мог не восхититься
И (словно бы волхва ослица)
Стал говорить, что нет на свете
Других таких же ног, как эти...
Но смолк – и более ни слова:
Его язык был связан снова.
Robert Herrick
UPON JULIA'S FALL
Julia was careless, and withal
She rather took than got a fall;
The wanton ambler chanc'd to see
Part of her legs' sincerity:
And ravish'd thus, it came to pass,
The nag (like to the prophet's ass)
Began to speak, and would have been
A-telling what rare sights he'd seen
And had told all; but did refrain
Because his tongue was tied again.
В лицо мне, подавив смешок,
Сребристо-шёлковый шнурок
Швырнула Юлия моя;
Сверкнул он, что в броске змея;
Я так и вздрогнул, устрашён, -
Однако не ужалил он.
Robert Herrick
THE SILKEN SNAKE
For sport my Julia threw a lace
Of silk and silver at my face:
Watchet the silk was, and did make
A show, as if't 'ad been a snake:
The suddenness did me afright;
But though it scar'd, it did not bite.
Роберт Геррик
(Н-466) Сэру Томасу Соуму, его родственнику
О, Соум благородный, добролицый,
При том, что добр, - великий ты патриций.
Тебе судьба вращаться в высшем свете –
Ты наш сенатор в городском совете;
И носишь ты наряды дорогие
Не напоказ, как многие другие;
Всё: тога и гражданская корона,
И золотая цепь – для службы оны.
Robert Herrick
466. To his Kinsman, Sir Tho. Soame
Seeing thee, Soame, I see a goodly man,
And in that good a great patrician.
Next to which two, among the city powers
And thrones, thyself one of those senators;
Not wearing purple only for the show,
As many conscripts of the city do,
But for true service, worthy of that gown,
The golden chain, too, and the civic crown.
Коб не гвоздки вгоняет в свой каблук,
А ногти, что стрижёт на пальцах рук.
Robert Herrick
648. UPON COB. EPIG.
Cob clouts his shoes, and, as the story tells,
His thumb nails par'd afford him sparrables.
Мы пьём, зайдя на огонёк,
И в радость нам упиться:
Здесь эль нам красит кожу щёк,
А пивом нос дубится.
Robert Herrick
629. THE COBBLERS' CATCH
Come sit we by the fire's side,
And roundly drink we here;
Till that we see our cheeks ale-dy'd
And noses tann'd with beer.
Крэб из любого меха шить рядится,
Но сам, известно, рядится в лисицу.
Robert Herrick
669. UPON CRAB. EPIG.
Crab faces gowns with sundry furs; 'tis known
He keeps the fox fur for to face his own.
Она идёт издалека
В шелках, и, как весной река,
Струятся, тая, те шелка.
Я вновь и вновь бросаю взор
На трепетный её убор;
О, как я на соблазны скор!
Robert Herrick
UPON JULIA’S CLOTHES
When as in silks my Julia goes,
Then, then (me thinks), how sweetly flows
That liquefaction of her clothes.
Next, when I cast mine eyes and see
That brave vibration each way free;
O how that glittering taketh me!
Глянь, бриллианты чище рос
Ей нравится носить,
А средь растрёпанных волос
Жемчужин вьётся нить, -
Мой юный друг, то капли слёз
Поклонников былых,
Что с гиацинтами они
В знак огорченья их
Прислали той, чей взгляд все дни
Являл презренья хлад;
Застыл в нём капель клад;
И в драгоценностях, честна,
Их носит как трофей она.
Захочет слёз твоих, неровен час,
И ты, смотри, своих лишишься глаз.
Robert Herrick
THE ADMONITION
Seest thou those diamonds which she wears
In that rich carcanet;
Or those, on her dishevell'd hairs,
Fair pearls in order set?
Believe, young man, all those were tears
By wretched wooers sent,
In mournful hyacinths and rue,
That figure discontent;
Which when not warmed by her view,
By cold neglect, each one
Congeal'd to pearl and stone;
Which precious spoils upon her
She wears as trophies of her honour.
Ah then, consider, what all this implies:
She that will wear thy tears would wear thine eyes.
В часах – смотрите все сюда –
Здесь не песчинки, а вода.
Как я читал, причуда в том,
Что вниз по капле за стеклом,
Кристаллами не став, бегут
Влюблённых слёзы, кои тут,
Струясь, на свой текучий лад
Так, многозвучные, твердят:
Влюблённых смерть настигнет в срок,
Но слёз их не прервётся ток.
Robert Herrick
127. The Houre-glasse
That Houre-glasse, which there ye see
With Water fill'd, (Sirs, credit me)
The humour was, (as I have read)
But Lovers tears inchristalled,
Which, as they drop by drop doe passe
From th'upper to the under-glasse,
Do in a trickling manner tell,
(By many a watrie syllable)
That Lovers tears in life-time shed,
Do restless run when they are dead.
1 вариант:
Шёлк не носила Фрэнсис, чтя свой брак;
Теперь в шелках – под глазом скрыть синяк.
2 вариант:
Клялась не надевать убор из газа, -
Пришлось надеть – чтоб скрыть синяк у глаза.
Robert Herrick
578. UPON FRANCK
Franck ne'er wore silk she swears; but I reply,
She now wears silk to hide her blood-shot eye.
Бутоны роз вам рвать пора, -
Их время быстротечно:
Завянут завтра, хоть вчера
Ещё росли беспечно.
Светильник неба, солнце мчит
Горе́, огнём объято;
Миг – и пройдёт оно зенит,
И близок час заката.
Легко зажечься страстью нам,
Пока мы молодые;
На смену лучшим временам
Последуют худые.
Венчайтесь – вот вам мой совет,
Стыда отбросьте бремя;
Лишь раз бывает ваш расцвет, -
Не упустите время.
Robert Herrick
To the Virgins, to Make Much of Time
Gather ye rosebuds while ye may,
Old Time is still a-flying:
And this same flower that smiles to-day
To-morrow will be dying.
The glorious lamp of heaven, the sun,
The higher he's a-getting,
The sooner will his race be run,
And nearer he's to setting.
That age is best which is the first,
When youth and blood are warmer;
But being spent, the worse, and worst
Times still succeed the former.
Then be not coy, but use your time,
And while ye may, go marry:
For having lost but once your prime,
You may for ever tarry.
Гордились розы белы,
Что всех они белей,
Пока не показала
Сафо груди своей.
Смущённых до предела,
Покрыл румянец их,
И розы стали алы
(Помимо остальных).
Robert Herrick
258. How Roses came red
Roses at first were white,
Till they co'd not agree,
Whether my Sapho's breast,
Or they more white sho'd be.
But being vanquisht quite,
A blush their cheeks bespred;
Since which (beleeve the rest)
The Roses first came red.
Когда ослепну и пути,
Случится, не смогу найти,
Когда столь нет камней дорог,
Сколь раз я оступлюсь, убог, -
Иди вперёд, избавь от бед, -
На запах твой пойду я вслед;
Иль пусть меня ведёт, любя,
Свет, исходящий из тебя.
Влачиться за тобой мне – сласть, -
В грехопаденье бы не впасть.
Robert Herrick
BEING ONCE BLIND, HIS REQUEST TO BIANCHA
When age or chance has made me blind,
So that the path I cannot find,
And when my falls and stumblings are
More than the stones i' th' street by far,
Go thou afore, and I shall well
Follow thy perfumes by the smell;
Or be my guide, and I shall be
Led by some light that flows from thee.
Thus held or led by thee, I shall
In ways confus'd nor slip or fall.
Для всех миниатюрна ты на диво;
По мне ж, хоть крохой будь, - не будь крикливой.
Robert Herrick
600. LITTLE AND LOUD
Little you are, for woman's sake be proud;
For my sake next, though little, be not loud.
Те весёлые девицы
(Надо ж было им влюбиться!)
Разум от любви теряли
И, несчастны, умирали.
Но Эрот из состраданья
К девам, слыша их рыданья,
Видя, сколь их жребий тяжек,
Превратил в цветы бедняжек.
Robert Herrick
HOW PANSIES OR HEARTS-EASE CAME FIRST
Frolic virgins once these were,
Overloving, living here;
Being here their ends denied
Ran for sweet-hearts mad, and died.
Love, in pity of their tears,
And their loss in blooming years,
For their restless here-spent hours,
Gave them hearts-ease turn'd to flowers.
Бьянка, я ещё живой,
Но проходит полдень мой;
Смерть сразить меня грядёт;
Бьянка, близок мой уход.
Пусть слезам иль винам литься
Над моей святой гробницей;
Бьянка, пусть, почивши к сроку,
Мне лежать лицом к востоку.
Robert Herrick
To Bianca
Ah, Bianca! now I see
It is noon and past with me:
In a while it will strike one;
Then, Bianca, I am gone.
Some effusions let me have
Offer'd on my holy grave;
Then, Bianca, let me rest
With my face towards the East.
Джолли и Джилли всякий день бузят,
Но всё ж, как говорят, рождают чад.
Хотя весь день до драк они охочи,
Разок обняться тянет их средь ночи.
Robert Herrick
Upon Jolly and Jilly, Epig.
Jolly and Jillie, bite and scratch all day,
But yet get children (as the neighbours say.)
The reason is, though all the day they fight,
They cling and close, some minutes of the night.
Вот поговорка для моей любви:
С другими вяла будь – мне страсть яви.
Robert Herrick
357. Long and lazy
That was the Proverb. Let my mistress be
Lazy to others, but be long to me.
Всё в мире у судьбы во власти:
Тебя зрит утро полным счастья,
А вечер – в горе и в напасти.
Robert Herrick
583. Change common to all
All things subjected are to fate;
Whom this morn sees most fortunate,
The evening sees in poor estate.
Фазаньи яйца кривоносый Раф
Успешней продаёт, их облизав;
Яйцо протухнет, - съест он суеверно:
Нет лучше яства для него, наверно.
Держа фазанью пару, он, видать,
Птиц этих кости не спешит глодать.
Robert Herrick
568. Upon Tooly
The Eggs of Pheasants wry-nosed Tooly sells;
But ne'r so much as licks the speckled shells:
Only, if one prove addled, that he eats
With superstition, (as the Cream of meats.)
The Cock and Hen he feeds; but not a bone
He ever pick’d (as yet) of any one.
Роберт Геррик
(H-435) На пастора Бинса
Шесть дней жил старый пастор без забот,
В седьмой заметки к службе не найдёт.
Столь выдохся за шесть он дней седмицы,
Что на седьмой нет сил и помолиться.
Robert Herrick
435. Upon Parson Beans
Old Parson Beans hunts six days of the week,
And on the seventh, he has his Notes to seek.
Six days he hollows so much breathe away,
That on the seventh, he can nor preach, or pray.
Роберт Геррик
(H-436) Толпа и братство
Порой на встречи братии святой
Приходит кто-то из толпы, не свой.
Robert Herrick
436. The crowd and company
In holy meetings, there a man may be
One of the crowd, not of the companie.
Сиб счистит с рук миндальным скрабом грязь
И детям даст его – съедят, давясь.
Мыть в сливках бёдра (мягче, чем шелка)
Приятно ей – даст нищим молока.
Robert Herrick
561. Upon Sibilla
With paste of Almonds, Syb her hands doth scour;
Then gives it to the children to devour.
In Cream she bathes her thighs (more soft then silk)
Then to the poor she freely gives the milk.
Со щёк у Бриджит в самом деле
Живые лепестки слетели.
Что это явь, понять я смог,
Когда её румяных щёк
Коснулся и почуял внятный
Миндальный запах ароматный.
Robert Herrick
562. Upon his kinswoman Mistress Bridget Herrick
Sweet Bridget blush'd, and therewithal
Fresh blossoms from her cheeks did fall.
I thought at first 'twas but a dream,
Till after I had handled them
And smelt them, then they smelt to me
As blossoms of the almond tree.
Известно честолюбие мужчин:
Всяк по своей природе – властелин.
Robert Herrick
58. AMBITION
In man, ambition is the common'st thing;
Each one by nature loves to be a king.
Мы красоту согласно наречём
Из центра в мир сияющим лучом.
Robert Herrick
102. THE DEFINITION OF BEAUTY
Beauty no other thing is than a beam
Flashed out between the middle and extreme.
Роберт Геррик
(Н-144) На девственницу, целующую розу
На розу ты, целуя,
Дохнула лишь разок;
Теперь она, гляжу я,
Не роза, а венок.
Robert Herrick
144. Upon a Virgin kissing a Rose
'Twas but a single Rose,
Till you on it did breathe;
But since (me thinks) it shows
Not so much Rose, as Wreathe.
Роберт Геррик
(H-145) На жену, которая умерла, сойдя с ума от ревности
С ревностью своей она
В склепе, здесь, погребена.
Шум услышат – и, восстав,
Злой они являют нрав;
Даже смерть с большим трудом
Усмиряет их потом.
Robert Herrick
145. UPON A WIFE THAT DIED MAD WITH JEALOUSY
In this little vault she lies,
Here, with all her jealousies:
Quiet yet; but if ye make
Any noise they both will wake,
And such spirits raise 'twill then
Trouble death to lay again.
Роберт Геррик
(N-116) Сатана
Чем рьяней наша битва с Сатаной,
Тем нас лютей терзает ворог злой.
Но никогда не обернётся он
На тех, кто сам идёт к нему в полон.
Robert Herrick
116. Satan
When we 'gainst Satan stoutly fight, the more
He teares and tugs us, then he did before;
Neglecting once to cast a frown on those
Whom ease makes his, without the help of blowes.
Любовь с Надеждой рядом,
А вместе с ними я,
Рука в руке, шагают,
Улыбок не тая;
Молчат – но и без песен
Отрадна их стезя.
Уйдёт Надежда, - лютню
Берёт Любовь тотчас
И долго бродит с песней;
Любви заслышав глас,
Отчаянье на флейте
Ей вторит всякий раз.
А после Безразличье
На зов приходит к ней,
По-царски выступая,
И дивно средь скорбей
Играет на свирели –
И нет её нежней.
Robert Louis Stevenson
Love's Vicissitudes
As Love and Hope together
Walk by me for a while,
Link-armed the ways they travel
For many a pleasant mile –
Link-armed and dumb they travel –
They sing not, but they smile.
Hope leaving, Love commences
To practise on the lute;
And as he sings and travels
With lingering, laggard foot,
Despair plays obligato
The sentimental flute.
Until in singing garments
Comes royally, at call –
Comes limber-hipped Indiff'rence
Free-stepping, straight and tall –
Comes singing and lamenting,
The sweetest pipe of all.
Роберт Геррик
(Н-294) Исход дела не в нашей власти
Совет и время есть – творим умело,
Но мы не властны над исходом дела.
Robert Herrick
294. Event of things not in our power.
By time, and counsel, do the best we can,
Th'event is never in the power of man.
Роберт Геррик
Роберт Геррик
(Н-501) На Паррота
Талдычит всюду Паррот, как долдон:
Искусство помнить преподаст лишь он.
Не верьте! Позабыл он, кто вчера
Сломал ему, пьянчуге, два ребра.
Robert Herrick
501. Upon Parrat
Parrat protests 'tis he, and only he
Can teach a man the Art of memory:
Believe him not; for he forgot it quite,
Being drunke, who 'twas that Can'd his Ribs last night.
Роберт Геррик
(Н-502) Как следует пить вино
С водой не разбавляя, дополна
Налей в хрустальный кубок мне вина –
In puris naturalibus. Люблю
Его ухмылку, пламени струю...
Грех охлаждать вино! Безумец тот,
Кто в сей искристый огнь бросает лёд.
In puris naturalibus (лат.) – в естественном виде.
Robert Herrick
502. How he would drinke
his Wine
Fill me my Wine in
Christall; thus, and thus
I see't in's puris
naturalibus:
Unmixt. I love to have it
smirke and shine,
'Tis sin I know, 'tis sin
to throtle Wine.
What Mad-man's he, that
when it sparkles so,
Will coole his flames, or
quench his fires with snow?
Как мелкий жемчуг зубки есть у Люси,
А губки сочны так, что к ним влекуся.
Robert Herrick
Upon Lucie. Epig.
Sound Teeth has Lucie, pure as Pearl, and small,
With mellow Lips, and luscious there withall.
Толпа на квинтеле, галдёж
И всюду радостный пердёж;
Терпи, присутствуя при том, -
Где чернь, там вонь стоит столбом.
* Квинтел – общинный средневековый праздник-обряд. На вершине вертикального столба поворачивалась крестовина, на одном конце которой находилась широкая доска, и на другой – мешок с песком. Участвующий в обряде должен был ударить доску копьём, находясь под ней, и вовремя увернуться от падающего мешка.
Robert Herrick
987. The Quintel
Up with the quintel, that the rout,
May fart for joy, as well as shout:
Either's welcome, stink or civit,
If we take it, as they give it.
Роберт Геррик
(H-631) На Подвоха, ростовщика
«Десяткой в рост» Подвох зовёт жену,
Торговлю телом ставя ей в вину.
А сам втройне берёт – и не стыдится.
Кто хуже: вымогатель иль блудница?
Robert Herrick
631. Upon Snare, an Usurer
Snare, ten i' th' hundred calls his wife; and why?
She brings in much by carnal usury.
He by extortion brings in three times more:
Say, who's the worst, th' exactor or the whore?
Роберт Геррик
(H-632) На Граджа
Когда, подав, Градж нищих гонит в дверь,
Хлеб обращает в камни он, поверь.
Robert Herrick
632. Upon Grudgings
Grudgings turnes bread to stones, when to the Poore
He gives an almes, and chides them from his door.
Женщин любишь ты? – забудь,
От меня узнав их суть.
Это нечто: в беспорядке
Ленты, ниточки, заплатки,
Лоскуты и всякий вздор
Составляют их убор.
Шёлк с батистом на плутовке –
Чтобы нас дурачить ловко.
Всё в ней лживо: бёдра, пряди;
В мыслях ложь, и ложь во взгляде…
Знай же: истинны у дам
Только ткань да разный хлам.
Robert Herrick
UPON SOME WOMEN
Thou who wilt not love, do this,
Learn of me what woman is.
Something made of thread and thrum,
A mere botch of all and some,
Pieces, patches, ropes of hair;
Inlaid garbage everywhere.
Outside silk and outside lawn
Scenes to cheat us neatly drawn.
False in legs, and false in thighs;
False in breast, teeth, hair, and eyes;
False in head, and false enough;
Only true in shreds and stuff.
Роберт Геррик
(Н-1006) Отказ Антеи
Свой смех, черту приличия не смея
Переступить, оборвала Антея,
Румянцем залилась и, пряча стыд,
Чертам лица вернула прежний вид.
Robert Herrick
1006. ANTHEA'S RETRACTATION
Anthea laugh'd, and fearing lest excess
Might stretch the cords of civil comeliness,
She with a dainty blush rebuk'd her face,
And call'd each line back to his rule and space.
Роберт Геррик
(H-1007) Утешения в бедах
От бед в уныние ты пал? – крепись!
Вслед за паденьем вознесёшься ввысь.
Robert Herrick
1007. Comforts in Crosses
Be not dismaide, though crosses cast thee downe;
Thy fall is but the rising to a Crowne.
Роберт Геррик
(H-1008) Ищи – и найдёшь
Смелей! Неразрешимых нет проблем;
Ищи – найдёшь, сам справишься со всем.
Robert Herrick
1008. Seeke and finde
Attempt the end, and never stand to doubt;
Nothing's so hard, but search will find it out.
Роберт Геррик
(H-1009) Покой
Трудись, хотя и тяжек труд людской:
Труды несут в надежде на покой.
Robert Herrick
1009. Rest
On with thy worke, though thou beest hardly prest;
Labour is held up, by the hope of rest.
Живу, довольный, и скончанья дней
Всё жду в глухой усадьбе я своей;
Лобзать я под замшелой крышей рад
Жену смурную да чумазых чад.
Robert Herrick
1003. HIS GRANGE
How well contented in this private grange
Spend I my life, that's subject unto change:
Under whose roof with moss-work wrought, there I
Kiss my brown wife and black posterity.
_Grange_, a farmstead.
Роберт Геррик
(Н-824) Юлии, на её заре, или на рассвете
Чуть свет, когда меня не ждёшь –
Ах, Юлия, поверь! –
Ещё молитву не дочтёшь,
В твою войду я дверь.
Дай видеть мне: ты так мила,
Когда обнажена, -
Как та, которая была
В Эдеме рождена.
Иль твой румянец от стыда
Увижу сквозь батист
Прозрачный, как в ручье вода,
Где жемчуг виден чист.
Как в хрустале лилей букет
Явись моим очам;
Иль нежной розой, чей расцвет
Я жажду встретить там.
Robert Herrick
824. TO JULIA, IN HER DAWN, OR DAYBREAK
By the next kindling of the day,
My Julia, thou shalt see,
Ere Ave-Mary thou canst say
I'll come and visit thee.
Yet ere thou counsel'st with thy glass,
Appear thou to mine eyes
As smooth, and nak'd, as she that was
The prime of paradise.
If blush thou must, then blush thou through
A lawn, that thou mayst look
As purest pearls, or pebbles do
When peeping through a brook.
As lilies shrin'd in crystal, so
Do thou to me appear;
Or damask roses when they grow
To sweet acquaintance there.
Роберт
Геррик
(H-825) Наставление
Так молвил Цезарь: мудрым наставленьем
Цари добьются больше, чем сраженьем.
Robert Herrick
825. Counsel
'Twas Caesar's saying: Kings no less conquerors are
By their wise counsel, than they be by war.
В реке, - глядел я, весь пылая, -
Купалась Юлия нагая!
Как лилии в плену хрустальном
Иль камешки в ручье кристальном,
В батисте водяном она
Казалась мне полувидна.
Я, в воду бросившись, решил,
Что должен охладить свой пыл;
Но большего, чем поцелуи,
Не дали мне речные струи.
Robert Herrick
939. UPON JULIA WASHING HERSELF IN THE RIVER
How fierce was I, when I did see
My Julia wash herself in thee!
So lilies thorough crystal look:
So purest pebbles in the brook:
As in the river Julia did,
Half with a lawn of water hid.
Into thy streams myself I threw,
And struggling there, I kiss'd thee too;
And more had done, it is confess'd,
Had not thy waves forbade the rest.
Продрать глаза не может утром Лоч;
Его жена их вылизать не прочь.
Но сладостны – проблема только в том –
Лизанья амбры жарким языком.
Robert Herrick
816. Upon Loach
Seeal'd up with Night-gum, Loach each morning lyes,
Till his Wife licking, so unglews his eyes.
No question then, but such a lick is sweet,
When a warm tongue do's with such Ambers meet.
Насыть меня, сердечный мой кумир, -
Ведь поцелуи – всё ж ещё не пир.
Robert Herrick
797. Kisses
Give me the food that satisfies a Guest:
Kisses are but dry banquets to a Feast.
Роберт Геррик
(Н-774) Вина́ – вот награда правителей
Средь бедствий, что война приносит нам,
Нелёгкий жребий выпал королям, -
Ведь на победу есть права у всех,
А их одних винят за неуспех.
Robert Herrick
774. BLAME THE REWARD OF PRINCES
Among disasters that dissension brings,
This not the least is, which belongs to kings:
If wars go well, each for a part lays claim;
If ill, then kings, not soldiers, bear the blame.
Роберт Геррик
(H-775) Милосердие в королях
Король, другим во благо отдавай,
Но кровь народа скупо проливай.
Robert Herrick
775. Clemency in Kings
Kings must not only cherish up the good,
But must be niggards of the meanest bloud.
Играла в «пальцы» с подмастерьем Пусс
На поцелуи, и, войдя во вкус,
До ужина играла; как поели,
Игра у них продолжилась в постели.
Robert Herrick
773. Upon Pusse and her Prentice. Epig.
Pusse and her Prentice both at Draw-gloves play;
That done, they kisse, and so draw out the day:
At night they draw to Supper; then well fed,
They draw their clothes off both, so draw to bed.
Роберт Геррик
(Н-537) Ноготкам
Отдайтесь – и восхи́тит солнце вас,
И головы склоните в поздний час.
Как солнцу, вам сиять и угасать,
А ночь придёт – вы девственны опять.
Robert Herrick
537. TO MARIGOLDS
Give way, and be ye ravish'd by the sun,
And hang the head whenas the act is done,
Spread as he spreads, wax less as he does wane;
And as he shuts, close up to maids again.
Роберт
Геррик
(Н-538) Дианиме (IV)
Свой поцелуй –
Верх услад –
Ты мне даруй, -
Буду рад.
Обогащу
(Я богат):
Чмок возвращу –
И стократ.
Robert Herrick
538. To Dianeme
Give me one kisse,
And no more;
If so be, this
Makes you poore;
To enrich you,
Ile restore
For that one, two
Thousand score.
Хоть молчать велит Эрот, -
Лей речей любовных мёд.
Но не лги, - ведь неизбежно
Лесть влюблённых губит нежно.
Robert Herrick
790. To Oenone
Sweet Oenone, doe but say
Love thou dost, though Love sayes Nay.
Speak me faire; for Lovers be
Gently kill'd by Flatterie.
С любимой рядом Купидон воспрял;
А без неё покоился он, вял.
Robert Herrick
30. Presence and Absence
When what is lov'd, is Present, love doth spring;
But being absent, Love lies languishing.
Сидела у реки, и слёз немало
Там пролила, и речка глубже стала.
Robert Herrick
ANOTHER UPON HER WEEPING
She by the river sat, and sitting there,
She wept, and made it deeper by a tear.
Я рождён, чтоб стареть,
И, уже в летах,
Наконец умереть,
Превратиться в прах.
Но дотоль я, ей-ей,
Буду пить без бед,
Ибо там кутежей
И в помине нет.
Robert Herrick
540. ANACREONTIC
Born I was to be old,
And for to die here:
After that, in the mould
Long for to lie here.
But before that day comes
Still I be bousing,
For I know in the tombs
There's no carousing.
C вином Люция мне, смела,
Кристалл невинности несла;
Но поспешила – и упал,
Разбился надвое бокал;
В поспешности винясь, она
Так и зарделась, смущена.
Robert Herrick
504. The broken Cristal
To fetch me wine my Lucia went,
Bearing a crystal continent:
But, making haste, it came to pass
She broke in two the purer glass,
Then smil'd, and sweetly chid her speed;
So with a blush beshrew'd the deed.
Джун волосы свои не может счесть:
Три чёрных, три седых, - опять их шесть.
Robert Herrick
531. On Jone
Jone wo'd go tel her haires; and well she might,
Having but seven in all; three black, foure white.
Гордится мужем Бланш: красавец, мол, -
Хоть бельма на глазах и череп гол.
А уши у него – крыла точь-в-точь:
Взмахнёт – и голова умчится прочь.
Robert Herrick
99. Upon Blanch (I)
Blanch swears her Husband's lovely; when a scald
Has blear'd his eyes: Besides, his head is bald.
Next, his wilde eares, like Lethern wings full spread,
Flutter to flie, and beare away his head.
Зефир – везучее он всех –
Перенну целовал
И волосы ей средь утех,
Счастливый, развевал.
Не дождь мне, но её, молю,
Неси на крыльях ты!
Клянусь, бальзам на них пролью
И уберу в цветы.
Robert Herrick
255. To the Western wind
Sweet western wind, whose luck it is,
Made rival with the air,
To give Perenna's lip a kiss,
And fan her wanton hair.
Bring me but one, I'll promise thee,
Instead of common showers,
Thy wings shall be embalm'd by me,
And all beset with flowers.
Что, с облаком сребристым схоже,
Так пышно, мягко и пригоже? –
Не Юлии ли это ложе?
Robert Herrick
HER BED
See'st thou that cloud as silver clear,
Plump, soft, and swelling every where?
'Tis Julia's bed, and she sleeps there.
Роберт Геррик
(H-220) Перенне, возлюбленной
Кипариса, сельдерея
Веточек ты пощедрее
На могилу брось мою,
Горько плача... И – adieu*!
_________
*A d i e u (фр.)
– прощай
Robert Herrick
220. To Perenna, a Mistresse
Deare Perenna, prethee come,
And with Smallage dresse my Tomb:
Adde a Cypresse-sprig thereto,
With a teare; and so Adieu.
Роберт Геррик
(Н-221) Хвастовства – через слово, только мало мясного
Не хвастай, Гор, что на твоём столе
Всегда полно пашины и филе! –
Сейчас-то в миске (можно убедиться)
Свиные уши, хвост и два копытца.
Robert Herrick
221. Great Boast Small Roast
Of flanks and chines of beef doth Gorrell boast
He has at home; but who tastes boil’d or roast?
Look in his brine-tub, and you shall find there
Two stiff blue pigs’-feet and a sow’s cleft ear.
В тот час, когда с небесной вышины
Покой пролился в души всех живых
И погрузил в беспамятные сны
Их думы о несчастьях роковых,
Пред очи дух предстал мне величав
У той реки, где возвышался Рим,
И он, меня по имени назвав,
Так возвестил мне гласом громовым:
«Воззри! свой взор подъемли к небесам, -
Оттоль даров исходит щедрота,
Там преисполнен благодати храм!
А здесь ничто не вечно, всё тщета».
Изменчив мир. И сей распад времён
Лишь Бог предотвратит, - я убеждён.
Edmund Spenser
THE VISIONS OF BELLAY
I
It was the time, when Rest soft sliding down
From Heaven's Height into Mens heavy Eyes,
In the Forgetfulness of Sleep doth drown
The careful Thoughts of mortal Miseries;
Then did a Ghost before mine Eyes appear,
On that great River's Bank, that runs by Rome,
Which calling me by Name, bade me to rear
My Looks to Heaven, whence all good Gifts do come:
And crying loud, Lo now behold (quoth he)
What under this great Temple placed is!
Lo, all is nought but flying Vanity!
So I that know this World's Inconstancies,
Sith only God surmounts all Times Decay,
In God alone my Confidence do stay.
Когда иссяк поток видений сих,
Моя душа ушла в свои покои,
Жалея, что столь малые больших
Так могут мучить и лишать покоя.
И я презрел различие любое
Меж теми, кто могуществен и мал:
Великий то повергнут был без боя,
То от обмана хитрого страдал.
И вы, кто про несчастья те читал,
Ценить ничтожных будьте днесь готовы;
А коль Фортуна вас на пьедестал
Поднимет вдруг, - не забывайте, кто вы:
Уверенный, что прочно защищён,
Найдёт, что уязвим всех больше он.
Edmund Spenser
VISIONS OF THE WORLDS VANITIE
XII
When these sad sights were overpast and gone,
My spright was greatly moved in her rest,
With inward ruth and deare affection,
To see so great things by so small distrest.
Thenceforth I gan in my engrieved brest
To scorne all difference of great and small,
Sith that the greatest often are opprest,
And unawares doe into daunger fall.
And ye, that read these ruines tragicall,
Learne, by their losse, to love the low degree;
And if that Fortune chaunce you up to call
To honours seat, forget not what you be:
For he that of himselfe is most secure
Shall finde his state most fickle and unsure.
Весь мир в то время был под игом Рима,
Империя могуче расцвела;
Но власть её, народами презрима,
Их против рабства на войну вела.
Когда всю землю скрыла ночи мгла,
Царь леса – лев, могуч и горделив,
Зверям, охотясь, не давал пощады
И, свежей плотью голод утолив,
В пещере отдыхал в тени прохлады.
Жестокость – бог его, а мощь – отрада,
А слава вся – в безжалостных когтях.
Но раз на льва напала – вот досада! –
Оса, что обитала в тех краях;
Увидел я корабль средь волн далёких,
Что чередою шли – за валом вал;
Он, флагами украшен на флагштоках,
Свой бег по морю смело совершал.
Попутный ветер парус раздувал,
И небеса лазурь ему дарили;
Казалось, что от счастья танцевал
Корабль весёлый, проплывая мили.
Но вдруг ремора присосалась к килю,
И рыбка эта, ни теченью вод
И ни ветрам не уступая в силе,
Остановила парусника ход.
Мне странно, что она – такая малость –
Сильней большого судна оказалась.
Edmund Spenser
VISIONS OF THE WORLDS VANITIE
IX
Looking far foorth into the ocean wide,
A goodly Ship with banners bravely dight,
And flag in her top-gallant, I espide
Through the maine sea making her merry flight.
Faire blewe the wind into her bosome right,
And th'heavens looked lovely all the while,
That she did seeme to daunce, as in delight,
And at her owne felicitie did smile.
All sodainely there clove unto her keele
A little fish that men call Remora,
Which stopt her course, and held her by the heele,
That winde nor tide could move her thence away.
Straunge thing me seemeth, that so small a thing
Should able be so great an one to wring.
И видел я огромного слона
В доспехах, с бубенцами и с попоной;
Увенчана была его спина,
На случай битвы, башней золочёной;
Он шёл, и, в самого себя влюблённый,
Тщеславья полон, хобот задирал,
Гордясь убранством, силой изощрённой,
И, глупый, прочих тварей презирал.
Но муравей, хоть был ничтожно мал,
В ноздрю ему вцепился, и от боли
Взревел и сбросил башню слон-бахвал,
И гордый вид утратил поневоле.
Кому и малость может быть во вред,
Тому себя великим звать не след.
Edmund Spenser
VISIONS OF THE WORLDS VANITIE
VIII
Soone after this I saw an Elephant,
Adorn'd with bells and bosses gorgeouslie,
That on his backe did beare, as batteilant*,
A gilden towre, which shone exceedinglie;
That he himselfe through foolish vanitie,
Both for his rich attire and goodly forme,
Was puffed up with passing surquedrie**,
And shortly gan all other beasts to scorne,
Till that a little Ant, a silly worme,
Into his nosthrils creeping, so him pained,
That, casting downe his towres, he did deforme
Both borrowed pride, and native beautie stained.
Let therefore nought that great is therein glorie,
Sith so small thing his happines may varie.
[* _As batteilant,_ as if equipped for battle.]
[** _Surquedrie,_ presumption.]
Высо́ко на холме рос дивный кедр,
За пышной кроной пряча стройность стана, -
И нежный запах источал он, щедр;
Средь горделивых сыновей Ливана
Он был прекрасней всех и без изъяна.
Но в сердцевину красоты живой
Презренный червь проник и непрестанно
Пил соки кедра – жизнь его с красой;
С макушки древа хвоя, став сухой,
Как волосы, осыпалась – о, жалость!
А вскоре я увидел: кедр – нагой,
И сердце у меня до боли сжалось.
Я, потрясённый виденным, постиг,
Что может красота увянуть вмиг.
Edmund Spenser
VISIONS OF THE WORLDS VANITIE
VII
High on a hill a goodly Cedar grewe,
Of wondrous length and straight proportion,
That farre abroad her daintie odours threwe;
Mongst all the daughters of proud Libanon,
Her match in beautie was not anie one.
Shortly within her inmost pith there bred
A litle wicked worme, perceiv'd of none,
That on her sap and vitall moysture fed:
Thenceforth her garland so much honoured
Began to die, O great ruth* for the same!
And her faire lockes fell from her loftie head,
That shortly balde and bared she became.
I, which this sight beheld, was much dismayed,
To see so goodly thing so soone decayed.
[* _Ruth,_ pity.]
Дракон, чей грозный вид внушает страх,
А жало смерть в себе несёт, и чья
Из меди чешуя блестит в лучах,
Как золотая, не боясь копья,
Презренным тварям не давал житья.
Не спасся б от него и паучок,
Но он врагу в источник для питья,
Подкравшись тихо, влить отраву смог;
Испив её, дракон в мученьях слёг,
И веру в мощь свою утратил он –
Побед своих бесчисленных залог.
О, ты, кто так велик и так силён,
Не презирай того, кто слаб и мал! –
Сей слабый часто сильных повергал.
Edmund Spenser
VISIONS OF THE WORLDS VANITIE
VI
An hideous Dragon, dreadfull to behold,
Whose backe was arm'd against the dint of speare
With shields of brasse that shone like burnisht golde,
And forkhed sting that death in it did beare,
Strove with a Spider, his unequall peare,
And bad defiance to his enemie.
The subtill vermin, creeping closely* neare,
Did in his drinke shed poyson privilie;
Which, through his entrailes spredding diversly,
Made him to swell, that nigh his bowells brust,
And him enforst to yeeld the victorie,
That did so much in his owne greatnesse trust.
O, how great vainnesse is it then to scorne
The weake, that hath the strong so oft forlorne!**
[* _Closely,_ secretly.]
[** _Forlorne,_ ruined.]
Он над своей гитарою склонён,
И ей внимает он,
Не как надменный повелитель струн,
Бесчувственный игрун,
А как влюблённый, жаждущий услад, -
Восторгом он объят
И от любимой откровений ждёт –
Пока игра обоих не займёт.
Frances Cornford
The Guitarist Tunes Up
With what attentive courtesy he bent
Over his instrument;
Not as a lordly conquerer who could
Command both wire and wood,
But as a man with a loved woman might,
Inquiring with delight
What slight essential things she had to say
Before they started, he and she, to play.
Я наблюдал с тревогою во взоре
За страшным змеем средь морских пучин:
Пред ним, огромным, расступалось море,
И пенный вал взметал он из глубин;
Левиафан, - так звался исполин, -
В волнах резвясь, наделал бед немало –
Над всей природой был он властелин.
Но это рыбу-меч не испугало;
Она, хоть и мала размером, жало
Вонзила в зев ужасный без труда;
Как гром небесный, море рокотало,
И кровью обагрилася вода.
С тех пор смотрю с вниманьем осторожным
На то, что многим кажется ничтожным.
Edmund Spenser
VISIONS OF THE WORLDS VANITIE
V
Toward the sea turning my troubled eye,
I saw the fish (if fish I may it cleepe*)
That makes the sea before his face to flye,
And with his flaggie finnes doth seeme to sweepe
The fomie waves out of the dreadfull deep;
The huge Leviathan, dame Natures wonder,
Making his sport, that manie makes to weep.
A Sword-fish small him from the rest did sunder
That, in his throat him pricking softly under,
His wide abysse him forced forth to spewe,
That all the sea did roare like heavens thunder,
And all the waves were stain'd with filthie hewe.
Hereby I learned have not to despise
Whatever thing seemes small in common eyes.
[* _Cleepe,_ call.]
Как кричала мамзель из России! (Е.Калявина)
Голос был, хоть святых выноси – и (Вита Тэ)
Наповал всех разил, (В.Гутковский)
Слушать не было сил (Б.Архипцев)
Этой юной мамзель из России. (М.Рахунов)
Edward Lear
[A Book of Nonsense, No. 91]
There was a Young Lady of Russia,
Who screamed so that no one could hush her;
Her screams were extreme,
No one heard such a scream,
As was screamed by that lady of Russia.
Орёл, носитель Зевсовых громов,
Гордясь фортуной сча́стливой своей,
Держа всех прочих тварей за рабов,
Жука, смеясь, презрел в один из дней.
Обиды не стерпевший скарабей
В гнездо орла тайком проникнуть смог
И, не придумав ничего умней,
Птенцов его в пылу отмщенья сжёг.
Сам Зевс яиц орлиных не сберёг,
Позволив их сложить себе в подол:
Швырнул туда навозник свой комок,
А бог те яйца вместе с грязью смёл;
И так затем сказал про гнев жука:
"Ничтожных месть великим велика!"
Edmund Spenser
VISIONS OF THE WORLDS VANITIE
IV
The kingly bird that beares Ioves thunder-clap
One day did scorne the simple Scarabee*,
Proud of his highest service and good hap,
That made all other foules his thralls to bee.
The silly flie, that no redresse did see,
Spide where the Eagle built his towring nest,
And, kindling fire within the hollow tree,
Burnt up his yong ones, and himselfe distrest;
Ne suffred him in anie place to rest,
But drove in Ioves owne lap his egs to lay;
Where gathering also filth him to infest,
Forst with the filth his egs to fling away:
For which, when as the foule was wroth, said Iove,
"Lo! how the least the greatest may reprove."
[* _Scarabee,_ beetle.]
Застал я вишню всю в слезах:
Ей стыдно, что красней
Созрели вишни на устах
У Юлии моей.
Но слёз любимице-красе
Не стоит лить совсем:
Рубин, коралл и пурпур – все
Устам дивятся тем.
Robert Herrick
23. The Weeping Cherry
I saw a cherry weep, and why?
Why wept it? but for shame
Because my Julia's lip was by,
And did out-red the same.
But, pretty fondling, let not fall
A tear at all for that:
Which rubies, corals, scarlets, all
For tincture wonder at.
Где берега блаженные ласкал
Под жарким солнцем мутноводный Нил,
Кровавой жертвой обагрив оскал,
Лежал огромный сытый крокодил;
Сей людоед в гордыне возомнил,
Что он над всеми властен в тех местах.
Но славной птичке с именем трохил,
Средь тысяч самой маленькой из птах,
Он, покорившись, на своих зубах
Гнильём кормиться дал, разинув пасть –
Врата геенны, что внушали страх
Всем, кто туда, к несчастью, мог попасть.
Зачем же малых презирать большим? –
Большие могут быть покорны им.
Edmund Spenser
VISIONS OF THE WORLDS VANITIE
III
Beside the fruitfull shore of muddie Nile,
Upon a sunnie banke outstretched lay,
In monstrous length, a mightie Crocodile,
That, cram'd with guiltles blood and greedie pray
Of wretched people travailing that way,
Thought all things lesse than his disdainfull pride.
I saw a little Bird, cal'd Tedula,
The least of thousands which on earth abide,
That forst this hideous beast to open wide
The greisly gates of his devouring hell,
And let him feede, as Nature doth provide,
Upon his iawes, that with blacke venime swell.
Why then should greatest things the least disdaine,
Sith that so small so mightie can constraine?
В сиянье Феба на лугах душистых
Узрел я белоснежного быка
С рогами в виде месяцев сребристых, -
В траве лежал он: тучные бока
Она почти скрывала, высока;
Цветы желали стать его добычей,
Но пищу, что всегда была сладка,
Теперь отверг он, полон безразличья,
В больную рану всё губами тыча.
Слепень презренный, кровожадный гнус,
Оставил жалом след на шкуре бычьей;
Был столь болезнен маленький укус,
Что всё быку безрадостным казалось.
Великим часто досаждает малость.
Edmund Spenser
VISIONS OF THE WORLDS VANITIE
II
In summers day, when Phoebus fairly shone,
I saw a Bull as white as driven snowe,
With gilden horns embowed like the moone,
In a fresh flowring meadow lying lowe:
Up to his eares the verdant grasse did growe,
And the gay floures did offer to be eaten;
But he with fatnes so did overflows,
That he all wallowed in the weedes downe beaten,
Ne car'd with them his daintie lips to sweeten:
Till that a Brize*, a scorned little creature,
Through his faire hide his angrie sting did threaten,
And vext so sore, that all his goodly feature
And all his plenteous pasture nought him pleased:
So by the small the great is oft diseased**.
[* _Brize_, a gadfly.]
[** _Diseased_, deprived of ease.]
Старик Богхэд лежит отпет, (Д.Смирнов)
«Спасён!» – гласит нам камень. (Ю.Брызгалов)
Коль в рай попал такой нахал, (А.Яни)
Сожри мя, адов пламень! (В.Бодунов)
Robert Burns
On James Grieve, Laird Of Boghead, Tarbolton. Epitaph. 1784
Here lies Boghead amang the dead
In hopes to get salvation;
But if such as he in Heav'n may be,
Then welcome, hail! damnation.
Когда мой день забот забылся сном,
Душа, исшедши из земной темницы,
Пустилась в размышления о том,
Что превышает разума границы:
О том, что скромность не в цене, и лица
Всё реже излучают доброту;
Сей век над добродетелью глумится,
Неся смиренным душам маету.
И так мой взор объял картину ту –
Моих глубоких мыслей средоточье, -
Что странный этот мир не на свету –
В виденьях я увидел, как воочью.
Им, леди несравненная, дано
Улучшить всё, что ныне столь грешно.
Edmund Spenser
VISIONS OF THE WORLDS VANITIE
I
One day, whiles that my daylie cares did sleepe,
My spirit, shaking off her earthly prison,
Began to enter into meditation deepe
Of things exceeding reach of common reason;
Such as this age, in which all good is geason,
And all that humble is and meane debaced,
Hath brought forth in her last declining season,
Griefe of good mindes, to see goodnesse disgraced!
On which when as my thought was throghly placed,
Unto my eyes strange showes presented were,
Picturing that which I in minde embraced,
That yet those sights empassion me full nere.
Such as they were, faire Ladie, take in worth,
That when time serves may bring things better forth.
Послал певцов на землю Бог,
Чтоб тот, кто сердцем слышит, мог,
Вняв песням их и голосам,
Вновь обратиться к небесам.
Один был пылкий, молодой;
Под звуки лиры золотой
В долинах рек, в лугах средь рос
Бродил он с песней наших грёз.
Другой, что был годами зрел,
На площадях торговых пел,
И звучной песнею своей
Он укреплял сердца людей.
Последний, стар и седовлас,
В соборах пел в молитвы час,
Где златоуст-орган играл
О покаянии хорал.
И люди спор вели о них:
Кто самый лучший из троих;
Ведь пенье каждого певца
По-разному влекло сердца.
"Нет лучшего, - сказал Творец, -
Но каждый одарён певец;
Я дал им эту благодать:
Пленять, крепить иль просвещать.
То сил великих три струны
Созвучьем – не вразлад – слышны;
Тому, чей верно слух открыт,
Сама гармония звучит".
HENRY WADSWORTH LONGFELLOW (1807-1882)
THE SINGERS
God sent his Singers upon earth
With songs of sadness and of mirth,
That they might touch the hearts of men,
And bring them back to heaven again.
The first, a youth with soul of fire,
Held in his hand a golden lyre;
Through groves he wandered, and by streams,
Playing the music of our dreams.
The second, with a bearded face,
Stood singing in the market-place,
And stirred with accents deep and loud
The hearts of all the listening crowd.
A gray old man, the third and last,
Sang in cathedrals dim and vast,
While the majestic organ rolled
Contrition from its mouths of gold.
And those who heard the Singers three
Disputed which the best might be;
For still their music seemed to start
Discordant echoes in each heart.
But the great Master said, "I see
No best in kind, but in degree;
I gave a various gift to each,
To charm, to strengthen and to teach.
"These are the three great chords of might,
And he whose ear is tuned aright
Will hear no discord in the three,
But the most perfect harmony."
Буква «Б» на вид – скамейка
Под навесом-козырьком.
Дождик брызнет, как из лейки, -
На скамейку все – бегом!
Сотворил весёлый бог
Букву «В» без рук, без ног
И играл с ней в догонялки, -
Лучше выдумать не мог.
Валя с Анечкой и Асей –
Акробатки в нашем классе –
Обещали всем подряд:
Букву «А» изобразят.
Но Валюша – всё насмарку! –
Завалила букву-Арку.
Алик с Анечкой и Асей –
Акробаты в нашем классе –
На уроке для ребят
Букву «А» изобразят:
Станут девочки в наклон,
А скрепит фигуру он.
Время весело летит, -
Изучаем алфавит!
Знаешь вкусные слова?
Ананас, Арбуз, Айва…
Все они на букву «А».
На ложе сна Антея возлежала,
Видна под тонким шёлком покрывала,
Как в сумерках, иль в час, когда рассвет
Подёрнул дымкой роз прелестных цвет.
Нет, сумерки – потом батист девицы
Даст полдню совершенному явиться.
Robert Herrick
104. TO ANTHEA LYING IN BED
So looks Anthea, when in bed she lies
O'ercome or half betray'd by tiffanies,
Like to a twilight, or that simpering dawn
That roses show when misted o'er with lawn.
Twilight is yet, till that her lawns give way;
Which done, that dawn turns then to perfect day.
Сосна
спала.
И вот: проснулась.
Со сна
качнулась,
как очнулась,
и, съёжившись от ветра и мороза,
взглянула, недоумевая, на берёзу:
- Тебе не холодно?
Берёза заскрипела.
А дуб, стоявший по соседству,
ответствовал:
- Она, бедняжка, так задуборела,
что у неё вся кожа побелела!
1987
Говорят, что головастик – голова:
Понимает – рот откроется едва,
С полуслова, с полужеста... Спору нет:
Головастее не знает белый свет.
Но позвольте нашептать на ваше ушко:
Не успеет превратиться он в лягушку,
Так, простите, начинает глупо квакать,
Что не знаешь: то ль смеяться, то ли плакать.
1986
Она хотела подержать
Звезду на маленькой ладошке.
Но я забыл искусство ждать
И нежные раздвинул ножки.
Моя безудержная прыть
Достойна кисти Рафаэля.
Но я забыл искусство плыть
И обходить табу и мели.
Я так порушил весь ништяк,
Что Боба перепутал с Бирном.
И научился мой маньяк
Искусству быть прилежно смирным.
Она права. И, может быть,
Я брошу якорь у причала.
Но что мне делать, чтоб забыть
Искусство начинать сначала?
1994
Язычник скажет: "Мёртв Исус",
Христианин: "Воскрес, клянусь!"
Robert Herrick
247. THE RESURRECTION
That Christ did die, the pagan saith;
But that He rose, that's Christians' faith.
Пусть кипит горшочек мой,
И вздымаются волной
Яство, дух... Сие кажденье –
Богу жертвоприношенье.
Robert Herrick
258. TO GOD, HIS GIFT
As my little pot doth boil,
We will keep this level-coil,
That a wave and I will bring
To my God a heave-offering.
Роберт Геррик
(N-256) Жующие жвачку
Кто слово не скрепляет делом, тот
Всё жвачку, не двоя копыт, жуёт.
Но у кого слова с делами слиты,
Жуёт тот жвачку и двоит копыта.
Robert Herrick
The chewing the Cud
When well we speak, & nothing do that's good,
We not divide the Hoof, but chew the Cud:
But when good words, by good works, have their proof,
We then both chew the Cud, and cleave the Hoof.
Господь не обещает здесь, тотчас,
Освободить от мук и горя нас;
Но счастье нам! сам, в день Его, Творец
Положит бедам нашим всем конец.
Robert Herrick
252. GOD'S TIME MUST END OUR TROUBLE
God doth not promise here to man that He
Will free him quickly from his misery;
But in His own time, and when He thinks fit,
Then He will give a happy end to it.
Сердца ожесточает Бог,
Коль милостью смягчить не смог.
Robert Herrick
250. Hardning of hearts
God's said our hearts to harden then,
When as His grace not supples men.
Как рёк Амвросий-богослов,
У розы не было шипов;
Мы пали в грех, и без шипов
Нет роз теперь, - прав богослов:
Роз не бывает без шипов.
Совместно с Н.Винокуровым:
В раю, - считал святой Амброзий, -
Все без шипов рождались розы;
Мы пали в грех, - тогда, без розы,
Родился шип среди амброзий;
С тех пор с шипами стали розы.
Robert Herrick
251. THE ROSE
Before man's fall the rose was born,
St. Ambrose says, without the thorn;
But for man's fault then was the thorn
Without the fragrant rose-bud born;
But ne'er the rose without the thorn.
Твой гроб и свят, и всеми чтим,
И недоступен силам злым, -
Сюда я прихожу босым.
Я дверь Твою, входя в сей дом,
Не оскверню своим грехом:
Омыл я руки, сердце, - весь
Я чист – чтоб находиться здесь
И не бояться запятнать
Любви безмерной благодать.
Так, так я прихожу! и Твой
Целую камень гробовой,
И возлагаю там цветы,
Где в пеленах положен Ты.
Как пахнет здесь! Иль фимиам
Панхайи тёк по пеленам,
Иль аравийский аромат
Здесь вился, редкостно богат.
Позволь мне здесь, в гробнице, жить
И из неё не выходить.
Восхищен я! в Твоих ногах
Лежать, в восторге пряча страх.
Я здесь бы, Господи, усоп,
Ведь небеса мои – Твой гроб.
Не жажду выше я небес –
И в вечности пребуду здесь.
Robert Herrick
268 (269). TO HIS SAVIOUR'S SEPULCHRE: HIS DEVOTION
Hail, holy and all-honour'd tomb,
By no ill haunted; here I come,
With shoes put off, to tread thy room.
I'll not profane by soil of sin
Thy door as I do enter in;
For I have washed both hand and heart,
This, that, and every other part,
So that I dare, with far less fear
Than full affection, enter here.
Thus, thus I come to kiss Thy stone
With a warm lip and solemn one:
And as I kiss I'll here and there
Dress Thee with flow'ry diaper.
How sweet this place is! as from hence
Flowed all Panchaia's frankincense;
Or rich Arabia did commix,
Here, all her rare aromatics.
Let me live ever here, and stir
No one step from this sepulchre.
Ravish'd I am! and down I lie
Confused in this brave ecstasy.
Here let me rest; and let me have
This for my heaven that was Thy grave:
And, coveting no higher sphere,
I'll my eternity spend here.
Царь будет рад златым дарам,
А Богу жгите фимиам.
Robert Herrick
254. GOLD AND FRANKINCENSE
Gold serves for tribute to the king,
The frankincense for God's off'ring.
Роберт Геррик
(N-261) Господу (XV)
О, если я ленив, иль всё пусты
Дела мои, к Тебе взываю: Ты,
Мой любящий наставник, Царь и Бог,
Ошибки исправляй, бичуй порок.
Но если грех мой тяжек – из любви
Своё благоволенье мне яви.
Robert Herrick
261. TO GOD
If I have played the truant, or have here
Failed in my part, oh! Thou that art my dear,
My mild, my loving tutor, Lord and God!
Correct my errors gently with Thy rod.
I know that faults will many here be found,
But where sin swells there let Thy grace abound.
Роберт Геррик
(N-262) Господу (XVI)
Труд завершён; за честь мне, Иегова,
Из рук Твоих принять венок лавровый,
Твоим лауреатом став при этом,
Твоим пророком и Твоим поэтом.
Robert Herrick
262. To God
The work is done; now let my Lawrell be
Given by none, but by Thy selfe, to me:
That done, with Honour Thou dost me create
Thy Poet, and Thy Prophet Lawreat.
Со всеми, кто дары кладёт
На гроб Господень, в свой черёд
Я совершаю подношенье,
Исполненный благоговенья.
Цветок я девственный принёс
Тебе, невинный мой Христос.
Robert Herrick
269. HIS OFFERING, WITH THE REST, AT THE SEPULCHRE
To join with them who here confer
Gifts to my Saviour's sepulchre,
Devotion bids me hither bring
Somewhat for my thank-offering.
Lo! thus I bring a virgin flower,
To dress my Maiden Saviour.
1 вариант:
Исполни молча Господа наказ, -
Угодно Богу послушанье в нас.
2 вариант:
Исполни Божьи заповеди строго
И не ропщи – вот послушанье Богу.
Robert Herrick
260. GOD'S COMMANDS
In God's commands ne'er ask the reason why;
Let thy obedience be the best reply.
От музыки нежнейшей много мук,
Когда она скорее вздох, чем звук.
Robert Herrick
24. SOFT MUSICK
The mellow touch of musick most doth wound
The soule, when it doth rather sigh, then sound.
От женщин слух пошёл такой:
Мол, кусан был Эрот блохой;
В слезах, - так больно, что невмочь, -
Он звал и звал ему помочь:
Стенал он, плакал, голосил,
Бальзам и корпию просил, -
Для раны средства лучше нет,
Коль плоть пронзил блохи стилет.
А боль утихла, и – каков! –
Опять Эрот чудил, здоров.
Robert Herrick
46. Upon Cupid
Old wives have often told, how they
Saw Cupid bitten by a flea:
And thereupon, in tears half drown'd,
He cry'd aloud, help, help the wound:
He wept, he sobb'd, he call'd to some
To bring him lint, and balsam,
To make a tent, and put it in,
Where the stiletto pierc'd the skin:
Which being done, the fretful pain
Assuag'd, and he was well again.
Девы, будучи больны
И от хвори зелены,
Превратились в первоцветы,
И они того же цвета.
Robert Herrick
167. How Primroses came green
Virgins, time-past, known were these,
Troubled with green-sicknesses,
Turned to flowers: still the hue,
Sickly girls, they bear of you.
То правда: вы прекрасны; но сейчас
Художника мы хвалим, а не вас!
Robert Herrick
UPON A PAINTED GENTLEWOMAN
Men say you're fair; and fair ye are, 'tis true;
But, hark! we praise the painter now, not you.
Роберт Геррик
(H-535) Раздор бывает полезен
Роберт Геррик
(H-1083) На тему любви (II)
Там жить в любви нам долго, до погоста,
Где то война, то мир бросают кости.
Robert Herrick
1083. On Love
That love 'twixt man do's ever longest last
Where War and Peace the Dice by turns doe cast.
Слёз грешников здесь море солоно,
На небесах – то ангелов вино.
Robert Herrick
UPON TEARS
Tears, though they're here below the sinner's brine,
Above, they are the Angels' spiced wine.
Пускай хор птиц не слышен из ветвей, -
Монета – сладкозвучный соловей!
Robert Herrick
MONEY MAKES THE MIRTH
When all birds else do of their music fail,
Money's the still-sweet-singing nightingale!
Властителю служить, - сие не ново, -
Всегда Любовь и Грации готовы.
Robert Herrick
POTENTATES
Love and the Graces evermore do wait
Upon the man that is a potentate.
Роберт Геррик
(H-682) Расстояние увеличивает достоинства
Держа на расстоянии народ,
Король себе величья придаёт.
Robert Herrick
DISTANCE BETTERS DIGNITIES
Kings must not oft be seen by public eyes:
State at a distance adds to dignities.
Роберт Геррик
(H-683) Здоровье
Здоровье (утвержденье это старо)
Есть соразмерность холода и жара.
Robert Herrick
683. Health
Health is no other (as the learned hold)
But a just measure both of Heat and Cold.
Роберт Геррик
(Н-684) Дианиме. Церемония в Глостере
Дам пирог тебе, чтоб он
В церковь был тобой снесён.
Благодать не расплескай –
Половину мне отдай.
Robert Herrick
684. To Dianeme. A Ceremony in Gloucester
I'll to thee a simnel bring,
'Gainst thou go'st a-mothering:
So that when she blesseth thee,
Half that blessing thou'lt give me.
Мы часто, видя утра наступленье,
Ждём нового монарха появленье.
Robert Herrick
DANGERS WAIT ON KINGS
As oft as night is banish'd by the morn,
So oft we'll think we see a king new born.
Есть разница меж королём и нами:
Мы учены людьми, король – богами.
Robert Herrick
THE DIFFERENCE BETWIXT KINGS AND SUBJECTS
'Twixt kings and subjects there's this mighty odds:
Subjects are taught by men; kings by the gods.
В строке последней написать бы мог:
«В стихах он весел был, но в жизни – строг».
Robert Herrick
1130. His Muse
To his book's end this last line he'd have placed:--
Jocund his Muse was, but his Life was chaste.
Роберт Геррик
(H-525) О её ножках
Девичьи ножки,
Что улитки,
Покажутся – и вспять;
Нет, это не прельстить попытки,
А в прятки поиграть.
Robert Herrick
525. Upon her feet
Her pretty feet
Like snails did creep
A little out, and then,
As if they started at Bo-peep,
Did soon draw in again.
Роберт
Геррик
(Н-526) Его славному другу сэру Джону Минсу
За чуткий, чёткий, чистый ум, за честность,
Снискавшие огромную известность –
На миллион один ты, больше нет,
Кто остротой ума пленил весь свет –
Тебя мы будем чтить. Но, без сомненья,
Твой ум, о, бравый Минс, в тебе с рожденья.
Robert Herrick
526. To his honoured friend, Sir John Mince
For civil, clean, and circumcised wit,
And for the comely carriage of it,
Thou art the man, the only man best known,
Mark'd for the true wit of a million:
From whom we'll reckon. Wit came in but since
The calculation of thy birth, brave Mince.Во всех благих делах, - сказать хотелось, -
Господь наш – ARXE и, конечно, TELOS.
Robert Herrick
271
Of all the good things whatsoe're we do,
God is the ARXE, and the TELOS too.
На исповеди (Августина мненье)
Сначала – грех, лишь после – восхваленье:
Коль грешен ты – прощения проси,
А благ – осанну Богу возноси.
Robert Herrick
243. Confession
Confession twofold is (as Austine sayes,)
The first of sin is, and the next of praise:
If ill it goes with thee, thy faults confesse:
If well, then chant Gods praise with cheerfulnesse.
Роберт Геррик
(N-209) Страсти Христовы
Спаситель мог бы клясть нас каждый час,
Страдая боле не за нас – от нас.
Robert Herrick
209. Christs suffering
Justly our dearest Saviour may abhorre us,
Who hath more suffer'd by us farre, then for us.
Роберт Геррик
Роберт Геррик
(N-211) Соблазны (II)
Любой соблазн преодолим наверно,
Была бы воля справиться со скверной.
Robert Herrick
211. Temptations
No man is tempted so, but may o'recome,
If that he has a will to Masterdome.
Роберт Геррик
(N-212) Жалость и наказание
Любя, жалеет Бог благих людей,
А злые стонут от Его плетей.
Robert Herrick
212. Pittie, and punishment
God doth embrace the good with love; & gaines
The good by mercy, as the bad by paines.
Роберт Геррик
(N-213) Цена Бога и цена человека
Бог, кровью искупивший грешных нас,
Был продан за монеты в чёрный час.
Robert Herrick
213. Gods price, and mans price
God bought man here with his hearts blood expence;
And man sold God here for base thirty pence.
Привиделся (иль это только сон)
Увенчанный лозой Анакреон;
Лицо пунцово, в масле борода,
Из уст вино стекало, как всегда.
Он пьяным шёл и пьяно бормотал,
И спотыкался, - чуть бы, и упал.
Младая дева миртовым прутом
Его стегнула нежно, а потом
Позволила к губам своим припасть…
Не смог он, пьяный, утолить ей страсть.
И чаровница, в гневе так мила,
Венок, с него сорвав, мне отдала.
С тех пор всё кругом голова идёт,
И я, как он, блудник и сумасброд.
Robert Herrick
1017. The Vision
Me thought I saw (as I did dreame in bed)
A crawling Vine about Anacreon's head:
Flusht was his face; his haires with oyle did shine;
And as he spake, his mouth ranne ore with wine.
Tipled he was; and tipling lispt withall;
And lisping reeld, and reeling like to fall.
A young Enchantresse close by him did stand
Tapping his plump thighes with a mirtle wand:
She smil'd; he kist; and kissing, cull'd her too;
And being cup-shot, more he co'd not doe.
For which (me thought) in prittie anger she
Snatcht off his Crown, and gave the wreath to me:
Since when (me thinks) my braines about doe swim,
And I am wilde and wanton like to him.
Перёд камзола оплативши в срок,
Изнанку Лупес оплатить не смог;
Причина в том, что денег нет в достатке
Приобрести обрезки для подкладки.
Robert Herrick
969. Upon Lupes
Lupes for the outside of his suite has paide;
But for his heart, he cannot have it made:
The reason is, his credit cannot get
The inward carbage for his cloathes as yet.
Гаргоний, отвратителен и груб,
Пришёл в цирюльню удалить свой зуб.
Был вырван зуб; но так смердел – невмочь, -
Что, нос зажав, бежал цирюльник прочь.
Robert Herrick
1066. Upon Gorgonius
Unto Pastillus ranke Gorgonius came,
To have a tooth twitcht out of's native frame.
Drawn was his tooth; but stanke so, that some say,
The Barber stopt his Nose, and ranne away.
Почистить зубы Фрэнсис вдруг решила:
Две пары сразу выпали – все гнилы.
Robert Herrick
728. Upon Franck
Franck wo'd go scoure her teeth; and setting to't,
Twice two fell out, all rotten at the root.
Слёз поток бежит, бежит –
Плачет Юлия навзрыд.
Утешенье средь скорбей
Мы находим у друзей.
С кем я горе разделю? –
Друга нет. Но претерплю
Сей потоп. Не это ль чудо –
То, что после жив я буду?
Молвят: было, воды вдруг,
Затопляя всё вокруг,
До пределов поднялись –
Лишь один сумел спастись.
Robert Herrick
968. The deluge
Drowning, drowning, I espy
Coming from my Julia's eye:
'Tis some solace in our smart,
To have friends to bear a part:
I have none; but must be sure
Th' inundation to endure.
Shall not times hereafter tell
This for no mean miracle?
When the waters by their fall
Threaten'd ruin unto all,
Yet the deluge here was known
Of a world to drown but one.
Роберт Геррик
(Н-970) Лохмотья
Заплатки, тряпки, рвань – хочу сказать я –
Всего лишь мусор и остатки платья.
Robert Herrick
970. Raggs
What are our patches, tatters, rags, and rents,
But the base dregs and lees of vestiments?
Роберт Геррик
Среди великих бурь и ярых волн
Один есть якорь, чтоб спасти мой чёлн, -
Моя надежда; без неё, один,
Я пропаду в безбрежности пучин.
Robert Herrick
1044. His hope or sheet anchor
Among these tempests great and manifold
My ship has here one only anchor-hold;
That is my hope, which if that slip, I'm one
Wildered in this vast wat'ry region.
1 вариант:
Принц, мягко правь – и все твои приказы
Сама любовь исполнит без отказа.
2 вариант:
Принц, мягко правь – и все твои приказы
Исполнятся с любовью, без отказа.
Robert Herrick
1067. Gentleness
That Prince must govern with a gentle hand,
Who will have love comply with his command.
Толстенного слугу, жену-невежду,
Без бури день, ночь – сомкнутые вежды…
И отпрыска желаю, чтобы мне
Пел о моём негаснущем огне.
Robert Herrick
938. His wish
Fat be my hind; unlearned be my wife;
Peaceful my night; my day devoid of strife:
To these a comely offspring I desire,
Singing about my everlasting fire.
Был штиль, и, мнилось, моря гладь
Звала к себе двух дев играть;
Прельстив девиц, взбурлило море,
И обе утонули вскоре.
Не верь морям: они, целуя,
Убьют и девственность святую.
Robert Herrick
937. FAIR SHOWS DECEIVE
Smooth was the sea, and seem'd to call
Two pretty girls to play withal:
Who paddling there, the sea soon frown'd,
And on a sudden both were drown'd.
What credit can we give to seas,
Who, kissing, kill such saints as these?
Роберт Геррик
(H-965) На Маджа
На задний двор Мадж бегает чуть свет,
Чтоб дёсны полоскать, - зубов-то нет.
Robert Herrick
965. Upon Mudge
Mudge every morning to the Postern comes,
(His teeth all out) to rince and wash his gummes.
Роберт Геррик
(Н-964) Про уксус
Скажу про уксус: это зелье злое –
Всего лишь труп вина, не что иное.
Robert Herrick
964. Upon Vinegar
Vinegar is no other, I define,
Than the dead corps, or carcase of the wine.
Бёр холостяк и редкий лизоблюд:
Учует яства – сразу тут как тут.
Совместно с А.Скрябиным по подстрочнику Ник.Винокурова:
Где пахнет вкусно, чует Бёр нутром:
Там плоть насытит потаскун с крюком.
Robert Herrick
944. Upon Burr
Burr is a smell-feast, and a man alone,
That (where meat is) will be a hanger on.
Зачем жениться? – навык есть
Детей без женщин произвесть –
И всё достойнейших мужей
Для бойни или мятежей.
Засеял Кадм земное лоно
Зубами злобного дракона,
И проросли те семена
В воинственные племена;
Коль серебро, железо, медь,
Свинец иль золото нагреть,
В огне – и часа не пройдёт –
Драчливый вырастет народ.
Тогда зачем для дел мужских
Нам жёны иль потомство их?
Robert Herrick
948. Women useless
What need we marry women, when
Without their use we may have men,
And such as will in short time be
For murder fit, or mutiny?
As Cadmus once a new way found,
By throwing teeth into the ground;
From which poor seed, and rudely sown,
Sprung up a war-like nation:
So let us iron, silver, gold,
Brass, lead, or tin throw into th' mould;
And we shall see in little space
Rise up of men a fighting race.
If this can be, say then, what need
Have we of women or their seed?
Пусть мне не жить, коль не люблю,
Пока я не установлю,
Где наслажденья… Вот отрада!
Нашёл я – в женщинах услада.
Robert Herrick
1082. On himselfe
Let me not live, if I not love,
Since I as yet did never prove,
Where Pleasures met; at last, doe find,
All Pleasures meet in Woman-kind.
Пресыщенность, - врачи не лгут, -
От сладких – не от кислых блюд.
Robert Herrick
951. Repletion
Physitians say Repletion springs
More from the sweet then sower things.
Испей из родников своих водицы!
Чем больше пьёшь, тем меньше истощится.
Вот облако, что схоже с лалом,
Прикрытым белым покрывалом:
То, наши взоры восторгая,
Венера спит полунагая.
Robert Herrick
815. The Cloud
Seest thou that cloud that rides in state,
Part ruby-like, part candidate?
It is no other than the bed
Where Venus sleeps half-smothered.
Неси дары; но, чтя Закон усердно,
Сначала руки ты очисть от скверны.
Сверши обряды, Юлия, а там
Не грех и воскурить свой фимиам.
Robert Herrick
957. To Julia
Offer thy gift; but first the Law commands
Thee Julia, first, to sanctifie thy hands:
Doe that my Julia which the rites require,
Then boldly give thine incense to the fire.
Свободный в слуги к одному идёт;
Кто многим служит – служит рабству тот.
Robert Herrick
887. Slavery
'Tis liberty to serve one Lord; but he
Who many serves, serves base servility.
Ты о любви твердишь мне, Сафо; лжёшь!
Любить хотела б, - мог поверить. Что ж
Не верю? и молю лишь об одном:
Будь праведна, - пусть буду я лгуном.
Robert Herrick
866. To Sapho
Thou saist thou lov'st me Sapho; I say no;
But would to Love I could beleeve 'twas so!
Pardon my feares (sweet Sapho,) I desire
That thou be righteous found; and I the Lyer.
Роберт Геррик
(Н-871) Аполлону
Ты с лирой, о, могучий Аполлон,
Явись как солнце, чтобы, вдохновлён,
Я снова струны оживить сумел
И гимн любви восторженно воспел.
Robert Herrick
871. To Apollo
Thou mighty Lord and master of the Lyre,
Unshorn Apollo, come, and re-inspire
My fingers so, the Lyrick-strings to move,
That I may play, and sing a Hymne to Love.
Роберт
Геррик
(Н-872) На тему любви (I)
Любовь как битва; если это так,
Не должен трус нести победный флаг.
Robert Herrick
872. On Love
Love is a kind of warre; Hence those who feare,
No cowards must his royall Ensignes beare.
Роберт Геррик
(Н-873) Ещё одно (на тему любви)
Любовь – смерть страсти; небреженье вами
Желанья искру раздувает в пламя.
Robert Herrick
873. Another
Where love begins, there dead thy first desire:
A sparke neglected makes a mighty fire.
Что красота? Живая благодать,
Румянцем щёк сошедшая сиять.
Robert Herrick
840. Beauty
Beauti's no other but a lovely Grace
Of lively colours, flowing from the face.
Пируй день-деньской,
Пока молодой
И старость далёко-далёко.
Злосчастные дни, -
Нагрянут они
Внезапно, в мгновение ока.
Robert Herrick
806. To be merry
Lets now take our time;
While w'are in our Prime;
And old, old Age is a farre off:
For the evill evill dayes
Will come on apace;
Before we can be aware of.
Юнцы едва ли помнят, распалясь,
Что трудно чистым быть, коль ищешь грязь.
Robert Herrick
1042. The meane
Tis much among the filthy to be clean;
Our heat of youth can hardly keep the mean.
Ты прозой пишешь: девы благовонны;
Но запах твой не восхваляют оны.
Robert Herrick
802. Upon Pearch. Epig.
Thou writes in Prose, how sweet all Virgins be;
But ther's not one, doth praise the smell of thee.
Мы паре глаз доверимся скорей,
Чем дюжине свидетелей-ушей.
Robert Herrick
904. The Eyes before the Eares
We credit most our sight; one eye doth please
Our trust farre more then ten eare-witnesses.
Достоин лучший дома. Как вдвоём
С блаженством добродетели жить в нём?
Вариант 1:
Душе дом жалкий – тело – дал господь,
Где рёбра – дранки суть, а глина – плоть.
Вариант 2:
Для наших душ дом жалкий – тело – есть,
Где рёбра – дранки суть, а глина – персть.
Robert Herrick
865. The Body
The Body is the Soules poore house, or home,
Whose Ribs the Laths are, & whose Flesh the Loame.
Бежала Сильвия на луг,
Спасаясь от меня,
И средь цветов упала вдруг,
В том примулы виня.
Сказать боюсь, куда шальной
Мой взгляд был обращён;
Но я подвязкой кружевной
Доныне восхищён.
Robert Herrick
908. A song upon Silvia
From me my Silvia ranne away,
And running therewithall;
A Primrose Banke did cross her way,
And gave my Love a fall.
But trust me now I dare not say,
What I by chance did see;
But such the Drap'ry did betray
That fully ravisht me.
О, Сильвия, грешить я не хотел, -
Мой поцелуй, прости, был слишком смел.
Сам Зевс бессилен здесь: не может он
Благоразумным быть, когда влюблён.
Robert Herrick
936. To Silvia
Pardon my trespasse (Silvia) I confesse,
My kisse out-went the bounds of shamfastnesse:
None is discreet at all times; no, not Jove
Himselfe, at one time, can be wise, and Love.
Свежи и непорочны губы милой,
Как будто Гиппокрена их омыла.
Robert Herrick
857. On Julias lips
Sweet are my Julia's lips and cleane,
As if or'e washt in Hippocrene.
Сей камень знает весь мой путь земной:
Рожденья час, кому была женой,
И мой рассвет, и скорый мой закат,
И где я днесь, - всё скажет вам гагат.
Но тот познает жизнь мою верней,
Кто сосчитает всех моих детей.
Robert Herrick
978. Upon the Lady Crew
This Stone can tell the storie of my life,
What was my Birth, to whom I was a Wife:
In teeming years, how soon my Sun was set,
Where now I rest, these may be known by Jet.
For other things, my many Children be
The best and truest Chronicles of me.
Назвать поэтам "сумерки" пристало
Последний час ночной и дня начало.
Robert Herrick
858. Twilight
Twilight, no other thing is, Poets say,
Then the last part of night, and first of day.
В любви горите сдержанным огнём, -
Чтоб не сожгла вас ненависть потом.
Robert Herrick
1038. Moderation
Let moderation on thy passions waite
Who loves too much, too much the lov'd will hate.
Тогда я жил, когда Перилла
Улыбки свет лишь мне дарила.
Но, ах! вмешался злобный рок
И эту жизнь мою пресёк.
И всё ж осталась, без сомненья,
Возможность избежать забвенья:
Когда любовью я пленён,
Я к новой жизни возрождён.
Robert Herrick
1020. A sonnet of Perilla
Then did I live when I did see
Perilla smile on none but me.
But (ah!) by starres malignant crost,
The life I got I quickly lost:
But yet a way there doth remaine,
For me embalm'd to live againe;
And that's to love me; in which state
Ile live as one Regenerate.
Любовь – закваска, в нежном поцелуе
Закваска той, которую люблю я.
Robert Herrick
950. Leven
Love is a Leven, and a loving kisse
The Leven of a loving sweet-heart is.
Роберт Геррик
(Н-931) Голод
Сей голод не умерят яства всласть, -
К горячему, к сухому это страсть.
Robert Herrick
931. Hunger
Aske me what hunger is, and Ile reply,
'Tis but a fierce desire of hot and drie.
Роберт Геррик
(H-932) Плохая плата за хорошую службу
Несчастье для достойных королей –
Хулу пустую слышать от людей.
Robert Herrick
932. Bad wages for good service
In this misfortune Kings doe most excell,
To heare the worst from men, when they doe well.
Роберт Геррик
(H-933) Конец – делу венец
Не дай уйти врагу от пораженья:
Венчает нас не брань – исход сраженья.
Robert Herrick
933. The End
Conquer we shall, but we must first contend;
'Tis not the Fight that crowns us, but the end.
Увидишь в книге ты моей
Знак бесконечных наших дней.
Не страшны нам ни гроб, ни рок;
И смертны прочие в свой срок.
Robert Herrick
906. To a Friend
Looke in my Book, and herein see,
Life endlesse sign'd to thee and me.
We o're the tombes, and Fates shall flye;
While other generations dye.
Увы, девицы, я старик
И от забав давно отвык.
И, поглядите, стал снаружи
Зиме подобен, - снегу, стуже.
А буду и внутри с ней схож, -
От холода вас бросит в дрожь.
Robert Herrick
1093. To his Girles who would have him sportfull
Alas I can't, for tell me how
Can I be gamesome (aged now)
Besides ye see me daily grow
Here Winter-like, to Frost and Snow.
And I ere long, my Girles shall see,
Ye quake for cold to looke on me.
Роберт Геррик
(H-1059) Достойная смерть
Умрёт, не мучась, человек,
Коль честно проживёт свой век.
Robert Herrick
1059. A good death
For truth I may this sentence tell,
No man dies ill, that liveth well.
Коль на уста Сафо ты взглянешь с лаской,
То их сравнишь с любовною закваской.
Robert Herrick
985. Upon Sapho
Look upon Sapho's lip, and you will swear,
There is a love-like-leven rising there.
Таббс горд и беден вот уж тридцать лет;
С привычкой этой и покинет свет.
Robert Herrick
972. Upon Tubbs
For thirty yeares, Tubbs has been proud and poor;
'Tis now his habit, which he can't give ore.
Мэг насморк беспокоил ввечеру,
Да так, что нос её аж взмок к утру.
Robert Herrick
945. Upon Megg
Megg yesterday was troubled with a Pose,
Which, this night hardned, sodders up her nose.
Роберт Геррик
(Н-910) На Бена Джонсона
Джонсон здесь лежит – поэт
Из поэтов, - лучше нет.
Говорит о нём верней
Стих его – не камень сей.
Тут и там, - читатель, знай, -
Славят Бена. Ну, прощай.
Robert Herrick
910. Upon Ben. Johnson
Here lyes Johnson with the rest
Of the Poets; but the Best.
Reader, wo'dst thou more have known?
Aske his Story, not this Stone.
That will speake what this can't tell
Of his glory. So farewell.
Роберт
Геррик
(Н-911) Ода к нему же
Ах, Бен!
На пир священ
Поэт любой
Придёт, когда тобой
Он будет зван
В “Сан”, “Дог” иль “Трипл Тан”,
Где, несмотря на шум,
Стихами ты наш дикий ум
Насытишь – в них сполна
И мяса, и весёлого вина.
Мой Бен!
Себя взамен,
Коль сам ты всё ж
На встречу не придёшь,
Отправь острот
(Неисчислим им счёт);
И научи, богат,
Как не растратить нам сей клад:
Для нас наверняка
Знатней тебя не будет остряка.
Robert Herrick
911. AN ODE FOR HIM
Ah Ben!
Say how, or when
Shall we thy guests
Meet at those lyric feasts
Made at the Sun,
The Dog, the Triple Tun?
Where we such clusters had,
As made us nobly wild, not mad;
And yet each verse of thine
Out-did the meat, out-did the frolic wine.
My Ben!
Or come again,
Or send to us
Thy wit's great overplus;
But teach us yet
Wisely to husband it,
Lest we that talent spend:
And having once brought to an end
That precious stock; the store
Of such a wit the world should have no more.
Роберт Геррик
(Н-912) О деве
Тень робкая, до солнца ты,
Срывая травы и цветы,
Сплети из них венок живой,
Дабы украсить свой покой.
Не бойся, что не будут впредь
Здесь о тебе цветы скорбеть:
Жди свежих, принесём их в срок –
Скорей, чем высохнет венок.
Robert Herrick
912. UPON A VIRGIN
Spend, harmless shade, thy nightly hours
Selecting here both herbs and flowers;
Of which make garlands here and there
To dress thy silent sepulchre.
Nor do thou fear the want of these
In everlasting properties,
Since we fresh strewings will bring hither,
Far faster than the first can wither.
Роберт Геррик
(Н-913) Вина́
Король, терпя от войн урон,
Один виной отягощён.
Robert Herrick
913. BLAME
In battles what disasters fall,
The king he bears the blame of all.
Иссякнут слёзы быстро, стихнет горе:
Ненастный день предстанет ясным вскоре.
Robert Herrick
930. Faire after foule
Teares quickly drie: griefes will in time decay:
A cleare will come after a cloudy day.
Подвыпив, Блисс целует в ножку мать;
Куда он пьяный будет целовать?
Robert Herrick
943. Upon Blisse
Blisse (last night drunk) did kisse his mothers knee:
Where he will kisse (next drunk) conjecture ye.
Коль чувства я свои не притуплю,
То, обострив, уста в любви спалю.
Robert Herrick
1081. To Perenna
Thou say'st I'm dull; if edge-lesse so I be,
Ile whet my lips, and sharpen Love on thee.
Роберт Геррик
(H-334) Когда нет вдохновения
Ни строчки за день – как назло,
Прочь вдохновение ушло.
Что ж делать! Хоть сей труд и мал, -
Прочту-ка всё, что наваял.
Robert Herrick
334. The Departure of the Good Demon
What can I do in poetry
Now the good spirit’s gone from me?
Why, nothing now but lonely sit
And over-read what I have writ.
Роберт Геррик
(H-335) Милосердие
Врага разбив, мы покарать должны
Лишь главного зачинщика войны;
Казним его – все устрашатся тут:
Пусть над виновным совершится суд.
Robert Herrick
335. Clemency
For punishment in warre, it will suffice,
If the chiefe author of the faction dyes;
Let but few smart, but strike a feare through all:
Where the fault springs, there let the judgement fall.
Зову, зову, а девы вскачь
Бегут, ловя из примул мяч.
Цветов увянут лепестки,
Меня ловите – не цветки.
А коль не вы, так я сейчас, -
Лишь крикните, - поймаю вас.
Robert Herrick
281. I call and I call
I call, I call, who doe ye call?
The Maids to catch this Cowslip-ball:
But since these Cowslips fading be,
Troth, leave the flowers, and Maids, take me.
Yet, if that neither you will doe,
Speak but the word, and Ile take you.
Роберт Геррик
(H-282) Благоухающей даме
Ты, говоришь, сладка? Не лжёшь?
Умойся, чтоб узнать нам всё ж,
Твой запах истинно каков –
Без пряной пудры, без духов.
Robert Herrick
282. On a perfum'd Lady
You say y'are sweet; how sho'd we know
Whether that you be sweet or no?
From Powders and Perfumes keep free;
Then we shall smell how sweet you be.
Готов (почти) мой фолиант сейчас,
Но всё же это не конец для нас:
Теперь мы жизнью заживём иной,
А тьмы исчезнут, взяты вечной тьмой.
Robert Herrick
1019. On his Booke
The bound (almost) now of my book I see
But yet no end of those therein or me:
Here we begin new life; while thousands quite
Are lost, and theirs, in everlasting night.
Роберт Геррик
(H-307) Случайности
Не столь приятно дар принять обычный,
Сколь то, что дарит случай единичный.
Robert Herrick
307. Casualties
Good things, that come of course, far lesse doe please,
Then those, which come by sweet contingences.
Роберт Геррик
Вперёд, коль начал путь! Не битвы час –
Достигнутая цель венчает нас.
Robert Herrick
309. The end
If well thou hast begun, goe on fore-right;
It is the End that crownes us, not the Fight.
Роберт Геррик
(H-317) Девице
Меня ты любишь? Может быть и так!
Тогда со мной на ложе лжи приляг.
Robert Herrick
317. To a Maid
You say, you love me; that I thus must prove;
If that you lye, then I will sweare you love.
Роберт
Геррик
(Н-318) На смерть дамы, умершей при родах и оставившей после себя дочь
Цветком левкоя, леди, вы
Цвели роскошно, но, увы,
Теперь увяли и мертвы.
Где ваши цвет, очарованье,
Улыбка и благоуханье? –
Исчезли. Только прежде был
Ваш образ явлен здесь – и мил,
И нежен, и лелеем всеми:
Вас нет – осталось ваше семя.
Живёт и после смерти мать
В цветке прекрасном, ей под стать.
Robert Herrick
318. Upon a Lady that dyed in child-bed, and left a daughter behind her
As Gilly flowers do but stay
To blow, and seed, and so away;
So you sweet Lady (sweet as May)
The gardens-glory liv'd a while,
To lend the world your scent and smile.
But when your own faire print was set
Once in a Virgin Flosculet,
(Sweet as your selfe, and newly blown)
To give that life, resign'd your own:
But so, as still the mothers power
Lives in the pretty Lady-flower.
Не поцелую впредь,
Я так измучен весь,
Пройдя, чтоб умереть,
Путь всякой плоти днесь.
Мне жить невмочь, - хоть взвой;
Сынки мои, adieu*;
Я вам светильник свой
И муки отдаю.
_________
*A d i e u (фр.) – прощайте
Robert Herrick
1091. On himselfe
I will no longer kiss,
I can no longer stay;
The way of all Flesh is,
That I must go this day:
Since longer I can't live,
My frolick Youths adieu;
My Lamp to you Ile give,
And all my troubles too.
Наш Баггинс пьян всю ночь, весь день он спит;
Он с Рождества такой порядок чтит.
Robert Herrick
1011. Upon Buggins
Buggins is Drunke all night, all day he sleepes;
This is the Levell-coyle that Buggins keeps.
Смерть я жду; листва сойдёт,
Следом древо упадёт.
Robert Herrick
1058. After Autumne, Winter
Die ere long I'm sure, I shall;
After leaves, the tree must fall.
Я к вам с надеждой приходил,
Чтоб остудить свой страстный пыл.
Омылся трижды, но, увы,
Меня не охладили вы.
С моим ваш пульс, пожалуй, схож;
Водою жар мой не уймёшь:
И вы, и вы, увидел я,
Кипите от любви, бурля.
Robert Herrick
413. To Springs and Fountains
I heard ye co'd coole heat; and came
With hope you would allay the same:
Thrice I have washt, but feel no cold,
Nor find that true, which was foretold.
Me thinks like mine, your pulses beat;
And labour with unequall heat:
Cure, cure your selves, for I discrie,
Ye boil with Love, as well as I.
1 вариант:
Девы, коль готова кваша, -
Так скажу я, - тесто ваше,
Прежде чем в печи казнить,
Лучше вам перекрестить.
2 вариант:
Девы, коль готова кваша, -
Так скажу я, - тесто ваше
Нужно вам перекрестить, -
Будут все ваш хлеб хвалить.
Robert Herrick
1063. Charmes
This Ile tell ye by the way,
Maidens when ye Leavens lay,
Crosse your Dow, and your dispatch,
Will be better for your Batch.
Роберт Геррик
(Н-888) Оберег
Корку хлеба освяти,
Под подушку помести,
Чтоб от ведьм была преграда
В час, когда задремлют чада.
Robert Herrick
888. Charmes
Bring the holy crust of Bread,
Lay it underneath the head;
'Tis a certain Charm to keep
Hags away, while Children sleep.
Роберт
Геррик
(Н-889) Ещё один (оберег)
Рядом с детским сердцем, мать,
Нож клади (вниз рукоять,
Кверху лезвие), когда
Поболтать спешишь куда.
От беды надёжно он
Защитит младенца сон.
Robert Herrick
889. Another
Let the superstitious wife
Neer the childs heart lay a knife:
Point be up, and Haft be downe;
(While she gossips in the towne)
This 'mongst other mystick charms
Keeps the sleeping child from harms.
Роберт Геррик
(H-890) Ещё один способ вызвать ведьму
Вот вызвать ведьму волшебство:
Смешай муку с мочой того,
Кто околдован ведьмой злой,
И сделай вафлю; к ней, сырой,
Примчится старая карга;
Дождись! – и вся-то недолга.
Robert Herrick
890. Another to bring in the Witch
To house the Hag, you must doe this;
Commix with Meale a little Pisse
Of him bewitcht: then forthwith make
A little Wafer or a Cake;
And this rawly bak't will bring
The old Hag in. No surer thing.
Роберт Геррик
(H-891) Еще один оберег, для конюшен
В стойло ножниц и серпов
Понавесь иль будь готов,
Что стоять твоей кобыле
Поутру в грязи и в мыле:
Любят ведьмы по ночам
Спутать гриву лошадям.
Robert Herrick
891. Another Charme for Stables
Hang up Hooks, and Sheers to scare
Hence the Hag, that rides the Mare,
Till they be all over wet,
With the mire, and the sweat:
This observ'd, the Manes shall be
Of your horses, all knot-free.
Роберт Геррик
(Н-892) Обряды накануне Сретения
Долой омелу, остролист
И лавр! – днесь праздник новый;
Пора самшита – свеж, душист,
До Пасхи он Христовой.
Доселе падуба венок
Висел на видном месте;
И вот самшит на должный срок
Той удостоен чести.
Танцует солнце в небесах –
Христово Воскресенье:
Цветущий тис у нас в домах
Теперь как украшенье.
Судьба и тису стать сухим;
Придёт, любимый нами,
День Троицы – его почтим
Берёзой и цветами.
Потом и молодым дубком,
И тростником зелёным,
И травами украсим дом,
Чтоб стал он обновлённым.
Так и всему приходит свой черёд:
Взамен былого новое грядёт.
Robert Herrick
892. Ceremonies for Candlemas Eve
Down with the rosemary and bays,
Down with the mistletoe;
Instead of holly, now up-raise
The greener box, for show.
The holly hitherto did sway;
Let box now domineer
Until the dancing Easter day,
Or Easter's eve appear.
Then youthful box which now hath grace
Your houses to renew;
Grown old, surrender must his place
Unto the crisped yew.
When yew is out, then birch comes in,
And many flowers beside;
Both of a fresh and fragrant kin
To honour Whitsuntide.
Green rushes, then, and sweetest bents,
With cooler oaken boughs,
Come in for comely ornaments
To re-adorn the house.
Thus times do shift; each thing his turn does hold:
New things succeed, as former things grow old.
Роберт Геррик
(Н-1096) Себе (XVI)
В ухе звон; кто ныне, зол,
На меня рычать пришёл?
Был бы новый то Зоил,
Я б его благодарил.
Robert Herrick
1096. On himselfe
One Eare tingles; some there be,
That are snarling now at me:
Be they those that Homer bit,
I will give them thanks for it.
Роберт Геррик
(H-1097) О королях
Не трусь, коль суждено быть в диадеме:
Король несмелый презираем всеми.
Robert Herrick
1097. Upon Kings
Kings must be dauntlesse: Subjects will contemne
Those, who want Hearts, and weare a Diadem.
Есть от болезней (всем как назиданье)
Сильнейшая защита – воздержанье.
Robert Herrick
1117. Abstinence
Against diseases here the strongest fence
Is the defensive vertue, Abstinence.
От знаний пучит, - рёк Пузан со вздохом, -
Набив нутро капустой и горохом.
Robert Herrick
1085. Upon Gut
Science puffs up, sayes Gut, when either Pease
Make him thus swell, or windy Cabbages.
Розы, там, где вы сейчас,
Тлен вовек не тронет вас;
Там и жар, и влага есть, -
Вечно будете вы цвесть.
Robert Herrick
1070. To Roses in Julia's Bosome
Roses, you can never die,
Since the place wherein ye lye,
Heat and moisture mixt are so,
As to make ye ever grow.
Привет, чудесный день! И вам,
Сэр, молвлю: с добрым утром!
Привет в росе моим власам
И каплям-перламутрам.
Привет вам, примулы; привет
Вам, девы, что решили
Туда нести сей первоцвет,
Где милый мой в могиле.
Ах, горе, горе мне! Молю,
О, сударь, разыщите
Пчелу – разлучницу мою
И в краже уличите.
В глазах и в шляпе вашей днесь
Любовь ищу я, зная:
Под грядкой земляники – здесь –
Могила дорогая.
Его – покуда, леденя,
Не забрала гробница –
Сэр, поцелуйте за меня,
Чтоб мог он пробудиться.
Хоть неживой, тех знает он,
Кто в нём души не чает,
И кто, его не слыша стон,
Так дерзко похищает.
Меж примул бережно, любя
Связав цветок увялый,
Его несите в дом, чтоб я
Вовек не отыскала.
Robert Herrick
412. The mad Maids song
1. Good morrow to the Day so fair;
Good morning Sir to you:
Good morrow to mine own torn hair
Bedabled with the dew.
2. Good morning to this Prim-rose too;
Good morrow to each maid;
That will with flowers the Tomb bestrew,
Wherein my Love is laid.
3. Ah woe is me, woe, woe is me,
Alack and welladay!
For pitty, Sir, find out that Bee,
Which bore my Love away.
4. I'le seek him in your Bonnet brave;
Ile seek him in your eyes;
Nay, now I think th'ave made his grave
I'th'bed of strawburies.
5. Ile seek him there; I know, ere this,
The cold, cold Earth doth shake him;
But I will go, or send a kisse
By you, Sir, to awake him.
6. Pray hurt him not; though he be dead,
He knowes well who do love him,
And who with green-turfes reare his head,
And who do rudely move him.
7. He's soft and tender (Pray take heed)
With bands of Cow-slips bind him;
And bring him home, but 'tis decreed,
That I shall never find him.
От мук любви ищу покой
В тени под вашею листвой.
Сон или смерть мне предпочесть?
Постель, могила, - всё здесь есть.
Зачем, вздыхая, счёт часам
Ведёте по моим слезам?
Иль ваши вздохи говорят:
Все страждут, кто в любви распят?
Я знаю: о любви ваш стон,
И схож с моим страданьем он.
Robert Herrick
420. To Sycamores
I'm sick of Love; O let me lie
Under your shades, to sleep or die!
Either is welcome; so I have
Or here my Bed, or here my Grave.
Why do you sigh, and sob, and keep
Time with the tears, that I do weep?
Say, have ye sence, or do you prove
What Crucifixions are in Love?
I know ye do; and that's the why,
You sigh for Love, as well as I.
Не мыши, Ральф, зерно твоё едят:
Коль пуст амбар, вини своих ребят.
Robert Herrick
358. Upon Ralph. Epig.
Curse not the mice, no grist of thine they eat:
But curse thy children, they consume thy wheat.
Луну вращаешь ты волшебной властью;
И к юноше, который болен страстью,
Сойди сюда, свяжи волшбой своей
Недуг его, избавь от всех скорбей.
Так нежно-нежно низойди, покуда
В чащобах сна витает он, и чудо
Свершив, позволь ты юноше опять,
Как после сна Невесте, с ложа встать.
Robert Herrick
244. To Musick, to becalme a sweet-sick-youth
Charms, that call down the moon from out her sphere,
On this sick youth work your enchantments here:
Bind up his senses with your numbers, so,
As to entrance his paine, or cure his woe.
Fall gently, gently, and a while him keep
Lost in the civill Wildernesse of sleep:
That done, then let him, dispossest of paine,
Like to a slumbring Bride, awake againe.
Правдиво, если можешь ты, ответь:
Откуда эти мускус, нард, камедь,
Иль амбры аромат неповторимый,
В святилищах оракулов хранимый?
То Юлия, шнуровку распустив,
Призывно приоткрыла платья лиф
И благовоньем воздух напоила, -
К Юпитеру Юнона так входила,
Свой аромат божественный струя
И мир им заполняя по края.
Robert Herrick
414. Upon Julia's unlacing her self
Tell, if thou canst, (and truly) whence doth come
This Camphire, Storax, Spiknard, Galbanum:
These Musks, these Ambers, and those other smells
(Sweet as the Vestrie of the Oracles.)
Ile tell thee; while my Julia did unlace
Her silken bodies, but a breathing space:
The passive Aire such odour then assum'd,
As when to Jove Great Juno goes perfum'd.
Whose pure-Immortall body doth transmit
A scent, that fills both Heaven and Earth with it.
От юношей я слышу, от девиц,
Что в этот день жди брачных игр у птиц;
Но по полёту их нельзя никак
Узнать, когда вступлю с любимой в брак.
Robert Herrick
378. To his Valentine, on S. Valentines day
Oft have I heard both Youths and Virgins say,
Birds chuse their Mates, and couple too, this day:
But by their flight I never can divine,
When shall I couple with my Valentine.
У меня в деревне дом,
Есть зерна немного в нём;
Намолов муки, испёк
Я рождественский пирог:
Лару отдал часть, зане
Остальное – только мне.
Robert Herrick
393. Larr's portion, or the Poets part
At my homely Country-seat,
I have there a little wheat;
Which I worke to Meale, and make
Therewithall a Holy-cake:
Part of which I give to Larr,
Part is my peculiar.
Знай: пуговичку расстегнуть –
Уже начать к беспутству путь.
* Ослабить застёжку (лат.)
Robert Herrick
712. Laxare fibulam
To loose the button, is no lesse,
Then to cast off all bashfulnesse.
Роберт Геррик
(H-395) Свобода
Возможно от напастей злых
Спасенье грешников любых,
Пока свобода есть у них.
А нет её – беда едина
Трясёт весь мир, иль всё в руинах.
Robert Herrick
395. Liberty
Those ills that mortall men endure,
So long are capable of cure,
As they of freedome may be sure:
But that deni'd; a griefe, though small,
Shakes the whole Roofe, or ruines all.
Роберт
Геррик
(Н-396) Прими любой жребий
Раз жребий свой ты выбирать не волен,
С меня бери пример – будь всем доволен.
Robert Herrick
396. Lots to be liked
Learn this of me, where e'r thy Lot doth fall;
Short lot, or not, to be content with all.
Роберт Геррик
(Н-398) На Гада. Эпиграмма
Гад изворотлив, вороват; но Гад,
Сколь ни ловчит, всё так же голопят.
Robert Herrick
398. Upon Eeles. Epig.
Eeles winds and turnes, and cheats and steales; yet Eeles
Driving these sharking trades, is out at heels.
Когда я вижу лес кудрей,
Их шёлк в сиянии лучей,
Иль зрю живых цветов сплетенье –
Твоей причёски украшенье;
Когда я вижу пред собой
Узоры башни кружевной
С её вершиной величавой
На голове твоей курчавой;
Иль вижу прядей узел туг,
Что свит в овал, квадрат иль круг;
И крепче тех узлов затейных
Нет ни словес, ни уз семейных;
Когда твои травинки-прядки
Распущены и в беспорядке,
И льются те шелка, меня
И соблазняя, и маня, -
Тогда люблю, доверясь чувству,
Природу меньше, чем Искусство.
Robert Herrick
560. Art above Nature, to Julia
When I behold a Forrest spread
With silken trees upon thyhead;
And when I see that other Dresse
Of flowers set in comlinesse:
When I behold another grace
In the ascent of curious Lace,
Which like a Pinacle doth shew
The top, and the top-gallant too.
Then, when I see thy Tresses bound
Into an Ovall, square, or round;
And knit in knots far more then I
Can tell by tongue; or true-love tie:
Next, when those Lawnie Filmes I see
Play with a wild civility:
And all those airie silks to flow,
Alluring me, and tempting so:
I must confesse, mine eye and heart
Dotes less on Nature, then on Art.
Свой дом на засов поскорее запри:
Распутник – снаружи, а шлюха – внутри.
Но, глянь-ка! откроются двери вот-вот,
И выскочит бл.дь, иль развратник войдёт.
Robert Herrick
234. No Lock against Letcherie
Barre close as you can, and bolt fast too your doore,
To keep out the Letcher, and keep in the whore:
Yet, quickly you'l see by the turne of a pin,
The Whore to come out, or the Letcher come in.
Роберт Геррик
(H-206) На Банса. Эпиграмма
Когда вернёшь свой долг? – скажи мне сам,
Хоть знаю: ты не платишь по долгам;
Отдашь ли в Судный день иль чуть поздней,
Но обнадёжь, что станешь ты честней.
Robert Herrick
206. Upon Bunce. Epig.
Mony thou ow'st me; Prethee fix a day
For payment promis'd, though thou never pay:
Let it be Doomes-day; nay, take longer scope;
Pay when th'art honest; let me have some hope.
Будь благ! Две жизни проживает тот,
Кто в первой добродетельно живёт.
Robert Herrick
298. Vertue
Each must, in vertue, strive for to excell;
That man lives twice, that lives the first life well.
Главой на юг иль север спать
Ложитесь – мальчиков зачать.
Robert Herrick
429. Observation
Who to the North, or South, doth set
His Bed, Male children shall beget.
Из четырёх зубов у Бриджит в срок
Два выбил кашель, прочие – плевок.
Robert Herrick
419. Upon Bridget. Epig.
Of foure teeth onely Bridget was possest;
Two she spat out, a cough forc't out the rest.
Роберт Геррик
(H-400) На Распа. Эпиграмма
Играет в "девять ямок" Расп удачно;
Но, говорят, он в заведенье злачном
В одну спускает больше за приход,
Чем получает с девяти доход.
Robert Herrick
400. Upon Raspe. Epig.
Raspe playes at Nine-holes; and 'tis known he gets
Many a Teaster by his game, and bets:
But of his gettings there's but little sign;
When one hole wasts more then he gets by Nine.
Прю, служанка, заболела:
Бродит ночью то и дело.
Эскулап! неси больной
Средства от болезни той;
Петуха – красив, горласт –
В жертву Прю тебе отдаст.
Robert Herrick
302. Upon Prudence Baldwin her sicknesse
Prue, my dearest Maid, is sick,
Almost to be Lunatick:
Жsculapius! come and bring
Means for her recovering;
And a gallant Cock shall be
Offer'd up by Her, to Thee.
Роберт Геррик
(H-300) Стыдливость
Стыдливость наших дев, понятно,
Нам только в их глазах приятна.
Robert Herrick
Bashfulness
Of all our parts, the eyes express
The sweetest kind of bashfulness.
Слив голос со струной, порадуй нас,
И ангелы родятся в этот час.
Robert Herrick
Upon her Voice
Let but thy voice engender with the string,
And Angels will be borne, while thou dost sing.
Приходит счастье, кров мой освещая,
Как снег бесшумный иль роса ночная;
Не вдруг, но робко, словно солнца луч
Листву щекочет, выйдя из-за туч.
Robert Herrick
The coming of good luck
So Good-luck came, and on my roof did light,
Like noyse-less Snow; or as the dew of night:
Not all at once, but gently, as the trees
Are, by the Sun-beams, tickel'd by degrees.
У пчёлки отобрав суму,
Что сладости полна,
Амуры спорили, кому
Достанется она.
Венера, услыхав о том,
Пришла и наглецов
Побила миртовым прутом,
Убавив пыл юнцов.
Потом поцеловала их,
Уняла слёз поток
И разделила на двоих
Тот сладостный мешок.
Robert Herrick
The Bag of the Bee
About the sweet bag of a Bee,
Two Cupids fell at odds;
And whose the pretty prize shu'd be,
They vow'd to ask the Gods.
Which Venus hearing; thither came,
And for their boldness stript them:
And taking thence from each his flame;
With rods of Mirtle whipt them.
Which done, to still their wanton cries,
When quiet grown sh'ad seen them,
She kist, and wip'd thir dove-like eyes;
And gave the Bag between them.
1. «Не стремись знать всё, чтобы не стать во всём невеждой» (Демокрит)
Стремясь всё охватить своим умом,
Становишься невеждою во всём.
2. «Когда мы любим, мы теряем зренье» (Лопе де Вега)
Влюблённый, помни это изреченье:
«Когда мы любим, мы теряем зренье».
3. «Старайся дать уму как можно больше пищи» (Л.Н.Толстой)
Чтоб не прослыть глупцом тебе, дружище,
Старайся дать уму побольше пищи.
Когда я вижу, Боже свят,
Как страждешь в муках Ты, распят,
И каплет кровь Твоя, дабы
Восстал я для иной судьбы, -
К Тебе мой вопль, к Тебе мольбы.
Поэт: Но боли всё ж душа полна,
Что за грехи мои до дна
Ты должен, Ты, терпя мученья,
Пить чашу гнева и отмщенья.
Хор: Не видеть мне, как в жертву миру
Ты выпьешь всё: жёлчь, уксус, мирру.
Поэт, хор: Я лишь уста смочу в вине;
Бог скажет: «Остальное – мне».
Robert Herrick
His Anthem, to Christ on the Crosse
When I behold Thee, almost slain,
With one, and all parts, full of pain:
When I Thy gentle Heart do see
Pierc't through, and dropping bloud, for me,
I'le call, and cry out, Thanks to Thee.
Vers. But yet it wounds my soule, to think,
That for my sin, Thou, Thou must drink,
Even Thou alone, the bitter cup
Of furie, and of vengeance up.
Chor. Lord, I'le not see Thee to drink all
The Vineger, the Myrrhe, the Gall:
Ver. Chor. But I will sip a little wine;
Which done, Lord say, The rest is mine.
На всяку рану свой бальзам кладут,
И лишь мою лечить – напрасный труд.
Но поцелуем Юлии любезной
Я сразу исцелюсь от всех болезней.
Robert Herrick
UPON LOVE
Some salve to every sore, we may apply;
Only for my wound there's no remedy.
Yet if my Julia kisse me, there will be
A soveraign balme found out to cure me.
Роберт Геррик
(Н-838) О деве (I)
Благовоний полно ложе
Той, что красотою схожа
С Евою в раю, - мала
И поэтов ей хвала.
Окружив её гробницу,
Спойте РЕКВИЕМ, девицы;
И тихонечко потом
Уходите все молчком.
Robert Herrick
UPON A MAID
Here she lies, in bed of spice,
Fair as Eve in paradise;
For her beauty, it was such,
Poets could not praise too much.
Virgins come, and in a ring
Her supremest REQUIEM sing;
Then depart, but see ye tread
Lightly, lightly o'er the dead.
Роберт Геррик
(H-345) Сила в людях
Пусть правят короли, пируют всласть, -
Кто дерзок, тот любую стерпит власть.
Robert Herrick
THE POWER IN THE PEOPLE
Let kings command and do the best they may,
The saucy subjects still will bear the sway.
Роберт Геррик
(H-346) Гимн Венере и Купидону
Дай, Венера, дозволенья
С Купидоном, без стесненья,
Мне прельщать девиц любых,
Даже скромных, но не злых.
И позволь мне, дев милуя,
Всласть при каждом поцелуе
Пить сироп любви, чтоб я,
В храм священный твой войдя,
Мог признать, алтарь лобзая:
Не горька любовь земная.
Robert Herrick
A hymn to Venus and Cupid
Sea-born goddess, let me be
By thy son thus grac'd and thee;
That whene'er I woo, I find
Virgins coy but not unkind.
Let me when I kiss a maid
Taste her lips so overlaid
With love's syrup, that I may,
In your temple when I pray,
Kiss the altar and confess
There's in love no bitterness.
Когда мне музыка слышна, -
Твой голос нежный иль струна,
Иль вместе в лад они звучат, -
Таким восторгом я объят,
Что, онемев, хочу скорей
У лютни умереть твоей.
Robert Herrick
Upon Sapho, sweetly playing, and sweetly singing
When thou do'st play, and sweetly sing,
Whether it be the voice or string,
Or both of them, that do agree
Thus to en-trance and ravish me:
This, this I know, I'm oft struck mute;
And dye away upon thy Lute.
Иль, почестями внешними прельщён,
Я нёс бы балдахин над властелином,
Иль вечность возводил в рядах колонн,
Чтоб завтра узнавалась по руинам?
Иль гнаться мне за блеском показным,
Теряя всё, а, может быть, и боле,
Коль, вкус утратив к радостям простым,
Вкушать сластей изысканных и вволю?
Нет, сердцу твоему дозволь служить,
Прими мой небогатый дар сердечный,
И счастлив буду я предположить,
Что ты меня одаришь жертвой встречной.
Прочь, лжесвидетель! С ростом клеветы
Всё меньше над душою властен ты.
Когда б любовь моя порождена
Была Фортуной, Времени покорна,
Бастардом называлась бы она,
Цветком в букете иль травою сорной.
Нет, случай не создал любви моей;
Она не жаждет роскоши лукавой,
Не лезет под удары бунтарей,
Что ныне вновь и вновь грозят расправой;
Ей не страшна политика, чей срок
Определён лишь несколькими днями;
Любовь – навек, и путь её высок, -
Ей не расти в тепле и под дождями.
То подтвердить зову временщиков,
Чья смерть – добро, а жизнь – полна грехов.
Сей крест несёт
Христа, - Он Тот,
Кто умирал,
Но смерть попрал.
Поторопись, твори, уж всё готово тут;
И короток сей День, и будет долгим труд.
Так поспеши – узнает мир о чудесах, -
Покуда солнце не померкнет в небесах
И Твой девятый час не истечёт в скорбях.
Творя, яви
В Твоей крови
Святой бальзам
Во благо нам.
Больную плоть
Начни, Господь,
Лечить от ран:
Любой изъян
Вином омой –
Не жги слезой;
Затем елей
На раны лей
И тяжкий грех
Сними со всех.
О, Боже свят!
Прощальный взгляд
Твой зреть хотим –
В слезах стоим.
Ослабить боль
Твою нисколь
Нам не дано –
Всё ж будь равно
Для всех Ты благ,
Как был бы всяк
Рад (но невмочь)
Тебе помочь.
Обресть мне дай
По смерти рай
Под сим крестом –
Мой вечный дом.
Роберт Геррик
Noble Numbers
This crosstree here
Doth Jesus bear,
Who sweet'ned first,
The death accurs'd.
Here all things ready are, make haste, make haste away;
For long this work will be, and very short this day.
Why then, go on to act: here's wonders to be done
Before the last least sand of Thy ninth hour be run;
Or ere dark clouds do dull or dead the mid-day's sun.
Act when Thou wilt,
Blood will be spilt;
Pure balm, that shall
Bring health to all.
Why then, begin
To pour first in
Some drops of wine,
Instead of brine,
To search the wound
So long unsound:
And, when that's done,
Let oil next run
To cure the sore
Sin made before.
And O! dear Christ,
E'en as Thou di'st,
Look down, and see
Us weep for Thee.
And tho', love knows,
Thy dreadful woes
We cannot ease,
Yet do Thou please,
Who mercy art,
T' accept each heart
That gladly would
Help if it could.
Meanwhile let me,
Beneath this tree,
This honour have,
To make my grave.
Роберт Геррик
(Н-558) Часы
Всяк человек с часами схож, чей бег,
Начавшись раз, сойдёт на нет – навек.
Часы стоят – и недвижим весь свет;
Где сердца пульс? где страсти пыл? – их нет.
Robert Herrick
THE WATCH
Man is a watch, wound up at first, but never
Wound up again: once down, he's down for ever.
The watch once down, all motions then do cease;
And man's pulse stopp'd, all passions sleep in peace.
Роберт Геррик
Если вижу, что не в срок
У нарцисса сник цветок, -
Значит, это мне намёк:
Я поникну головой
И умру, и надо мной
Зарастёт земля травой.
Robert Herrick
DIVINATION BY A DAFFODIL
When a daffodil I see,
Hanging down his head towards me,
Guess I may what I must be:
First, I shall decline my head;
Secondly, I shall be dead;
Lastly, safely buried.
Нет, Время, буду неизменен я!
И не гордись ты, пирамиды строя, -
Они ничуть не удивят меня
Одеждой новой старого покроя.
Наш скоротечен век, и потому
Твоё старьё мы славим повсеместно;
Иль мним, что по желанью своему
Рождаем нечто, - всё давно известно.
И прошлое, и нынешнее – ложь;
Тебе, о Время, и твоим заметам
Бросаю вызов, презирая нож
Косы твоей безудержной при этом.
Тебя с косой страшиться мне не след, -
Даю я вечный верности обет.
В твоём подарке, памятной доске,
Нет нужды мне, когда в своём мозгу
Надёжней, чем в любой моей строке,
Я образ твой бессрочно берегу.
Вернее так: покуда человек
Имеет мозг и сердце, и они
Забвению не предадут навек
Тебя, - во мне пребудешь ты все дни.
Скупой отчёт, записанный стилом,
Не отразит всего, чем ты богат;
Вот ввериться и смел я целиком
Скрижалям, что полней тебя вместят.
И без замет запомню я тебя, -
Как можно быть забывчивым, любя!
Хоть Патрик не лакей уже неделю,
Его глаза и уши всё при деле.
Robert Herrick
Upon Patrick a footman, Epig.
Now Patrick with his footmanship has done,
His eyes and ears strive which sho'd fastest run.
Танцуя, Эрос златокрыл
Нектар божественный пролил
На розу белую, - она
Зарделась – и с тех пор красна.
Robert Herrick
HOW ROSES CAME RED (II)
'Tis said, as Cupid danc'd among
The gods he down the nectar flung,
Which on the white rose being shed
Made it for ever after red.
Роберт Геррик
(H-260) Как фиалки стали синими
В тот день Венера, говорят,
Проспорив допоздна:
Фиалок лучше аромат
Иль слаще всех она, -
Напала на цветы в сердцах
(Напрасным был тот спор)
И так побила – в синяках
Бедняжки до сих пор.
Robert Herrick
HOW VIOLETS BECAME BLUE
Love on a day, wise poets tell,
Some time in wrangling spent,
Whether the violets should excel
Or she, in sweetest scent.
But Venus having lost the day,
Poor girls, she fell on you:
And beat ye so, as some dare say,
Her blows did make ye blue.
Роберт
Геррик
(H-261) На Гройнса. Эпиграмма
Гройнс не под стражу был за кражу взят –
На форуме святом он кандидат;
По-аглицки, как на латыни ране,
Быть в белой тоге – это наказанье.
Robert Herrick
261. Upon Groynes. Epig.
Groynes, for his fleshly Burglary of late,
Stood in the Holy-Forum Candidate:
The word is Roman; but in English knowne:
Penance, and standing so, are both but one.
Глянь: мошка в янтаре застыла;
Пускай тесна её могила,
Но с ней богатством не сравнится
И Клеопатрова гробница.
Robert Herrick
THE AMBER BEAD
I saw a fly within a bead
Of amber cleanly buried;
The urn was little, but the room
More rich than Cleopatra's tomb.
Мне благо, что ты был со мной жесток;
Подавлен прегрешеньями своими,
Теперь бы горе я не превозмог,
Иль быть мне надо с нервами стальными.
Коль ты моей изменой потрясён,
Как я твоей, - познал ты муки ада;
А я, жестокий, твой страданья стон
В сравнении с моим не ставил рядом.
О, если б ночь мучений стала нам
О горестях моих напоминаньем
И принесла б, как прежде ты, бальзам
Душе твоей, израненной страданьем!
Твой грех теперь – цена моей вины;
Простим друг друга – мы равно грешны.
Где Юлия легла вздремнуть,
Случилось, шмель держал свой путь:
С цветка летая на цветок,
Обильный собирал он сок.
Приняв уста девицы спящей
За цвет медвяный и пьянящий,
Тот шмель, при мысли, что сосёт
Сладчайший и чистейший мёд,
Хватил, как оказалось, лишку, -
Поймала Юлия воришку.
Он, обомлев от изумленья,
Так приносил ей извиненья:
- Ах, госпожа-цветок, о краже,
Поверь, не помышлял я даже;
Цвет губ твоих на редкость сочный
И аромат у них цветочный, -
Вот и решил я – по оплошке –
Нектара там испить немножко.
И знай: мне жалить нет желанья
Цветок, дающий пропитанье;
Благодареньем иль целуя
Плачу за мёд, что уношу я.
И свой мешочек небольшой
Шмель, весь в слезах пред госпожой,
Явил, свидетельствуя здесь,
Что это… это всё, что есть.
С улыбкой госпожа в ответ
Суму вернула, дав совет
Прощёному воришке вслед:
Впредь с уст её он волен сласть
Для сот своих в достатке красть.
Я пил Сирены слёзы, что в парах
Реторты адской зельем становились,
Надежду страхом гнал, надеждой – страх,
Проигрывал, где выигрыши мнились.
Как заблуждался сердцем я, греша,
Когда считал: достиг вершины счастья!
Глаза на лоб, - о, как моя душа
Металась в лихорадке пылкой страсти!
Во благо зло! Теперь ли не понять:
От зла всё лучшее лишь лучше станет;
И та любовь, что расцветёт опять,
Прекрасней будет и прочней, чем ране.
Так, возвратившись к ней, - хоть стыдно мне, -
Я против трат приобрету втройне.
Куда, куда исчезнуть мне,
Чтоб жар ослаб? - я весь в огне!
Может, мне сокровищ надо
Снега, льда, дождя и града?
Или спрятаться тайком
В подземелье пресыром?
Иль найти (да поскорей!)
Стужу рек и стынь морей?
Или в бездну мне сойти, -
Вечный холод обрести?
Всюду охлажусь; но здесь
Холоднее место есть:
Грудь у Юлии такая,
Что сосульки там, не тая,
Погибель мне скорей сулят,
Чем те, сгубив, мой пыл смирят.
Robert Herrick
THE FROZEN ZONE; OR, JULIA DISDAINFUL
Whither? say, whither shall I fly,
To slack these flames wherein I fry?
To the treasures, shall I go,
Of the rain, frost, hail, and snow?
Shall I search the underground,
Where all damps and mists are found?
Shall I seek (for speedy ease)
All the floods and frozen seas?
Or descend into the deep,
Where eternal cold does keep?
These may cool; but there's a zone
Colder yet than anyone:
That's my Julia's breast, where dwells
Such destructive icicles,
As that the congelation will
Me sooner starve than those can kill.
Как мы для обостренья аппетита
Прибегнуть можем к помощи приправ,
Как ищем от болезней мы защиты,
Слабительное загодя приняв, -
Так я, пресытясь сладостью твоею,
К приправам горьким пристрастился вдруг
И счёл уместным думать, что болею,
Предупреждая будущий недуг.
В любви такое хитрое леченье
Недугов мнимых проявилось в том,
Что, переев добра, от пресыщенья
Мне захотелось излечиться злом.
Лекарства – яд, и, верно, нет в них прока
Тем, кто тобою болен так жестоко.
Вини меня, что я хвалил, скупясь,
Великие достоинства твои,
Что дав обет, скрепивший нашу связь,
Забыл про обязательства любви,
Что свой досуг с другими разделял,
Увы, не помня о твоих правах,
И всем ветрам я парус подставлял,
Мчась прочь от глаз твоих, - в любых грехах
Признаюсь я; множь обвинений ряд,
Свои догадки ставя мне в укор;
И на меня нацель свой хмурый взгляд,
Но с ненавистью не стреляй в упор.
Лишь в том виновен я, что вновь и вновь
Доказывал: верна твоя любовь.
Роберт Геррик
(Н-746) Электре. Любовь к любви стремится
Любовь любовь рождает, знай,
И друга лаской привечай.
Я слышал: все – медведи, тигры –
В любовные играют игры;
И так досадно им, коль нет
В других любезности в ответ;
Так заразись от поцелуя, -
Тебе понравится, - люблю я.
Robert Herrick
TO ELECTRA. LOVE LOOKS FOR LOVE
Love love begets, then never be
Unsoft to him who's smooth to thee.
Tigers and bears, I've heard some say,
For proffer'd love will love repay:
None are so harsh, but if they find
Softness in others, will be kind;
Affection will affection move,
Then you must like because I love.
Роберт Геррик
(H-747) Шаг назад лишает решимости
Вперёд, коль вами путь к величью взят! –
Решимости лишает шаг назад.
Robert Herrick
747. Regression spoiles Resolution
Hast thou attempted greatnesse? then go on,
Back-turning slackens Resolution.
(H-748) Спор
Кто в споре сдержан и разумен, тем
На пользу он иль не во вред совсем.
Robert Herrick
748. Contention
Discreet and prudent we that Discord call,
That either profits, or not hurts at all.
Роберт Геррик
(H-749) Обсуждение
Без обсужденья дел не начинай, -
Начав, разумно быстро выполняй.
Robert Herrick
749. Consultation
Consult ere thou begin'st, that done, go on
With all wise speed for execution.Когда тебе покажет вечер дня,
Что смерть в пучине бедствий ждёт меня,
Воздай молитву ларам, чтоб мой чёлн
С реморою не встретился средь волн.
Те божества, в чьей власти дух морей
И переходы страшные ладей,
Меня от всех опасностей спасут,
Коль в жертву принесёшь вина сосуд.
И правда и прощение – с тобой!
Терпи, не омрачай свой взор слёзой.
Но всё ж позволь своим губам припасть
К портрету моему, рождая страсть;
С душой своей меня не разлучай
И вечно помни, Юлия. Прощай.
Robert Herrick
HIS SAILING FROM JULIA
When that day comes, whose evening says I'm gone
Unto that watery desolation,
Devoutly to thy closet-gods then pray
That my wing'd ship may meet no remora.
Those deities which circum-walk the seas,
And look upon our dreadful passages,
Will from all dangers re-deliver me
For one drink-offering poured out by thee.
Mercy and truth live with thee! and forbear
(In my short absence) to unsluice a tear;
But yet for love's sake let thy lips do this,
Give my dead picture one engendering kiss:
Work that to life, and let me ever dwell
In thy remembrance, Julia. So farewell.
Бахус, что зовёшь, маня,
Иль тобой не полон я?
Влево, вправо, вправо, влево, -
Всюду для услады девы.
Радость там, блаженство здесь, -
У меня теперь метресс
Больше ста; но я, один,
Ни одной не господин.
Robert Herrick
TO BACCHUS, A CANTICLE
Whither dost thou whorry me,
Bacchus, being full of thee?
This way, that way, that way, this,
Here and there a fresh love is.
That doth like me, this doth please,
Thus a thousand mistresses
I have now; yet I alone,
Having all, enjoy not one.
Я лгал тебе, когда в стихах слагал,
Что невозможно мне любить сильней;
Не ведал я, насколько слаб и мал
Пылающий огонь любви моей.
Но Времени страшась, что властно в срок
Желанье тупит, губит красоту,
Легко меняет право и зарок,
Ввергает дух высокий в суету,
Ну разве мог я не сказать тогда:
«Всего сильней сейчас люблю тебя»? –
Уверен в том я был как никогда
И только настоящим жил, любя.
Любовь – дитя; зря страстью я горел
Той, что всегда растёт, задать предел.
Вот святая вам вода;
Бросьте соли вы сюда
И кропилом, как всегда,
Освятите это место;
Всё с мукой смешайте вместе,
Масла чуть добавьте в тесто;
Свет от свечек восковых,
Звон колоколов святых
Испугают духов злых.
Robert Herrick
THE SPELL
Holy water come and bring;
Cast in salt, for seasoning:
Set the brush for sprinkling:
Sacred spittle bring ye hither;
Meal and it now mix together,
And a little oil to either,
Give the tapers here their light,
Ring the saints' bell, to affright
Far from hence the evil sprite.
Пенаты, разрешите нам
Уйти куда не знаю сам:
Сперва – в даль бурную морей;
Затем – в край злобных дикарей;
В конце найти бы место то,
Где не ступал ещё никто.
Жить лучше во враждебном мире,
Чем в ненавистном Девоншире.
Robert Herrick
TO HIS HOUSEHOLD GODS
Rise, household gods, and let us go;
But whither I myself not know.
First, let us dwell on rudest seas;
Next, with severest savages;
Last let us make our best abode
Where human foot as yet ne'er trod:
Search worlds of ice, and rather there
Dwell than in loathed Devonshire.
Моя ль душа в венце, тобой надетом,
Чуму монархов – лесть – по-царски пьёт?
Иль прав мой глаз: то он, сияя светом,
Наученный любовью, создаёт
Из чудищ и бесформенностей разных
Тех ангелов, у коих чудный лик
Похож на твой, - и самых безобразных
Мой взор волшбой преображает вмиг.
Нет, первое вернее: лестью сладкой
Душа моя теперь упоена;
И глаз готовит ей, до зелья падкой,
По вкусу чашу, зная, - льстит сполна.
Что в чаше яд, - сей грех ничтожен, право,
Ведь глаз мой первым пробует отраву.
С тобой в разлуке вижу лишь душой;
Мои глаза, на что бы ни глядели,
Не различают мира пред собой:
Хоть видят, но незрячие на деле.
Глаза до сердца не доносят вид
Увиденного: птах, цветов, светила…
И всякий раз бездушный взгляд спешит
Расстаться с тем, что поймано им было.
Всему – уродство то иль красота,
Вран иль голубка, океан иль горы,
Полдневный свет иль ночи темнота –
Твои черты придаст он без разбору.
Не лжёт моя душа, тобой полна, -
Мой глаз неверным делает она.
Твои любовь и жалость сгладят грех, -
Мой лоб клеймом позорным был отмечен;
Пусть говорят, мне дела нет до всех;
Плох иль хорош, - тобою я привечен.
Ты для меня весь мир, и потому
Я восхваленья и хулу любую
Теперь от одного тебя приму, -
Для прочих я, считай, не существую.
Бросаю в бездну бремя злых речей,
И, как гадюка, слух свой затворяю
От клеветы и лести, чтоб ничьей
Не слышать лжи, тебе лишь доверяя.
Так полно образ твой живёт во мне,
Что мёртвым нахожу я мир вовне.
О, за меня Фортуну ты брани,
Виновную в делах моих дурных:
Судьбою мне назначены они, -
Живу среди пороков площадных.
Своим я, что красильщик, ремеслом
Запятнан, и поэтому легло
Клеймо греха на имени моём.
Так пожалей меня, не хмурь чело.
Готов я зелья уксусные пить,
Как всякий заразившийся больной;
Не стану горечь горькой находить
Иль для поправки карою двойной.
Ты пожалей меня, любезный друг, -
И жалость вмиг излечит мой недуг.
Примеры заразительней всего:
Каков король, таков и двор его.
Robert Herrick
EXAMPLES; OR, LIKE PRINCE, LIKE PEOPLE
Examples lead us, and we likely see;
Such as the prince is, will his people be.
Любить? Нет, я ещё успею
Надеть ярмо себе на шею.
Robert Herrick
ANOTHER (Upon Himself)
Love he that will, it best likes me
To have my neck from love's yoke free.
Увы, то верно: изменял я всё ж,
Играл шута, увечил мысль живую,
Души богатство продавал за грош
И новой страстью оскорблял былую.
То верно, что на верность я взирал
С презрением; но заблужденья эти
Мне юность возвратили, я узнал,
Что для меня ты лучше всех на свете.
Прими любовь, которой нет конца!
Свой аппетит дразнить не стану снова;
Мой давний друг, пленяющий сердца,
Ты – бог в любви, и рай твои оковы.
Позволь мне душу в чистоту вернуть –
В твою безмерно любящую грудь.
Роберт Геррик
(H-639) Конец предрешён
Веселись, покуда прахом
Ты не стал, ведь Паркам-пряхам
Не случалося досель
Нити расплетать в кудель.
Robert Herrick
639. An end decreed
Let's be jocund while we may;
All things have an ending day:
And when once the Work is done;
Fates revolve no Flax th'ave spun.
О, не вини, что был неверен я, -
В разлуке мой сердечный жар слабей;
С тобой расстаться легче для меня,
Чем со своей душой в груди твоей.
Здесь дом любви моей. Сюда опять
Я возвращаюсь неизменно в срок
Таким, как прежде был, - спеша смывать
Слезами покаянья свой порок.
Хотя моя природа и грешна,
Но не настолько царствует в ней грех,
Чтоб похотливо предпочла она
Твоим богатствам нищету утех.
Весь мир – ничто; в своей груди, любя,
Одну лишь розу я храню – тебя.
Светляк – на тропинке мета,
Твой путь осветят кометы;
Жди эльфов тотчас,
Чьи искорки глаз
Сверкнут, добавляя света.
Ни мнимый огонь блудячий,
Ни гад и ни червь кусачий
Тебя не спугнут;
А призраков тут,
Ступай, не страшись тем паче.
И тьма не падёт на плечи, -
Хоть дремлет луна, замечу;
Все звёзды в ночи
Зажгутся: лучи –
Бессчётные в небе свечи.
Так, Юлия, так явись ты!
Прильну я к стопам сребристым
И душу свою
С твоею солью
В лобзании страстном, истом.
Не поётся ныне мне
В лад натянутой струне,
Хоть не так давно я мог
Полнить песенный поток.
Горе мне! под лютни звук
Мой язык немеет вдруг.
Robert Herrick
ON HIMSELF (V)
Ask me why I do not sing
To the tension of the string
As I did not long ago,
When my numbers full did flow?
Grief, ah, me! hath struck my lute
And my tongue, at one time, mute.
Я близорук, твердит мне всяк,
Всё оттого что холостяк.
Иль, к браку выказав охоту,
Улучшу зрение на йоту?
Отнюдь, женитьба для очей
Не благо – ослепит, скорей.
Robert Herrick
UPON HIMSELF
Mop-eyed I am, as some have said,
Because I've lived so long a maid:
But grant that I should wedded be,
Should I a jot the better see?
No, I should think that marriage might,
Rather than mend, put out the light.
Я не страшусь мирских угроз,
Но любы мне венцы из роз;
И так мне нравится, когда
В вине и в масле борода.
Напьюсь, чтоб скорби утопить:
Кто знает, буду ль завтра жить?
Robert Herrick
ON HIMSELF (III)
I fear no earthly powers,
But care for crowns of flowers;
And love to have my beard
With wine and oil besmear'd.
This day I'll drown all sorrow:
Who knows to live to-morrow?
И год рад весне;
И утру рад день;
И семь на часах;
И холм, как сапфир;
Стрижи в вышине;
Улитка, где тень;
Господь в Небесах –
В порядке наш мир.
Robert Browning
Pippa’s Song
The year’s at the spring,
The day’s at the morn;
Morning’s at seven;
The hill-side’s dew-pearled;
The lark’s on the wing;
The snail is on the thorn;
God’s in His Heaven –
All’s right with the world.
Писать не буду про любовь я впредь, -
О днях любви мне впору сожалеть.
Писать не буду жизнь, - ищу кончины,
Когда мой скорбный прах смешают с глиной.
Robert Herrick
ON HIMSELF
I'll write no more of love, but now repent
Of all those times that I in it have spent.
I'll write no more of life, but wish 'twas ended,
And that my dust was to the earth commended.
Я мёрзну, мёрзну, - снег и лёд
Во мне, и стужа сердце жжёт.
Молю: на помощь! – иль вовек
Не растопить мне этот снег.
Иной огнём любви согрет;
Но если лучше средства нет,
Пожалуй, что и лёд не враг,
Чем таять или греться так.
Покров прозрачный из батиста
Над колыханьем роз душистых;
Уютно им, - среди холмов
Обитель райская цветов;
Свежей стыдливых роз бутоны,
Чем луг, дождями оживлённый;
И груди Юлии моей –
Тепло и влага вешних дней –
Во благо розам в упоенье
Им дарят вечное цветенье.
В дар милой не жемчу́г, не злато, -
Колье принёс я из гагата;
Она надела украшенье, -
Не мне ли выказав почтенье?
И заблистал, - о, как я рад! -
На белой шее мой гагат.
Гагат – чёрный янтарь
Пусть с ваших белых рук струя
Прольётся в мой сосуд,
И, радостный, увижу я,
Как лилии цветут.
Иль поцелуйте, - нет стыда, -
Ту влагу за стеклом;
С касаньем ваших губ вода
Становится вином.
Что в мыслях есть, чего я всей душой
Тебе в стихах бы не изобразил?
Что до сих пор не высказано мной,
Чтоб выразить, как ты хорош и мил?
Нет ничего, мой мальчик. Но опять
Я как молитву, что всегда нова,
«Ты мой, я твой» всё буду повторять, -
Как в первый день звучат мои слова.
Любви бессмертной, чей прекрасен вид,
Не тронут ни старение, ни прах;
Она морщин с годами избежит,
Ведь время у неё навек в пажах;
И прежняя любовь возрождена
Там, где умершей кажется она.
У Юлии на волосах
Росинки так блестят,
Как блёстки, как при взлёте птах
Росой омытый сад;
Блеск этот для моих очей,
Как отражённый свет,
Которым радостный ручей
Сверкнёт лучам в ответ.
С любовью, как Сатир с огнём,
Играл, беспутен, я,
Не зная и не видя, в чём
Опасность для меня.
Сатир ожёгся – не беда;
Страшней моя напасть,
Ведь поцелуем навсегда
Сожгла мне сердце страсть.
Из хрусталя принёс фиал
С напитком Купидон;
- Отпей, и будешь, - он сказал, -
Ты от любви спасён.
Испил я жадно этот сок,
И, на мою беду,
Он так внутри меня обжёг,
Как, мнится, огнь в аду.
Скудель мою верните мне,
Фиалам я не рад:
Хрустальны, в жемчуге оне,
Но смерть в себе таят.
О, Купидон, переступать
Не
смей за мой порог!
Боюсь я,
как бы ты опять
В обман свой не вовлёк.
Верь, смогу когда-нибудь
Свой долг вернуть;
Пусть он в память впишется твою –
Печатью я скреплю.
Слёзы ты прими затем;
Боюсь, что насовсем
Нам расстаться суждено:
Без тебя в тоске умру я всё равно.
О! снисхожденье мне даруй:
Пошли воздушный поцелуй,
Чтоб я опять
Могла тебя лобзать;
Сей эликсир
Зефир,
Повеяв, принесёт мне. А назад
Мои уста бессчётно возвратят.
Оплачьте мёртвых, - свет для них погас;
И надо мной всплакните в чёрный час.
Иль скорбь, иль в мраморе строка скупая
Поэту пусть польстит, - благословляю.
Robert Herrick
ON HIMSELF (XI)
Weep for the dead, for they have lost this light:
And weep for me, lost in an endless night.
Or mourn, or make a marble verse for me,
Who writ for many. Benedicite.
Люция, скромница большая,
Промокла, по росе гуляя,
И, платье приподняв, - как мило! –
Мне стройность ног своих явила.
Узнал бы я, смотря на них:
Какая роль у ног нагих?
Но занавес, завистник мой,
Не дал продлиться маске той.
Во скорби часто звал я Всевышнего, -
Всегда внимал Он гласу души моей;
Так вновь зову я, вновь взываю
И, нет сомнения, вновь услышан.
Молю я: Боже, дай избавление
От уст лукавых подлых предателей,
От языка, куда вселилась
Брани отрава – для верных гибель.
Скажи, изменник: что ты надеешься
Добыть своею хитрой неправдою?
Что даст она? какое благо?
Что прибавляет язык лукавый?
Стреле подобен с жалом безжалостным,
И обжигает – угль можжевёловый?
Огонь его легко охватит,
Жаркое пламя не скоро гаснет.
Ах, Боже! долго, долго скитаюсь я
В краю Кидарском пленным у Мосоха;
Живу, чужих шатров гнушаясь, -
Кров мой доныне – шатёр небесный.
Увы мне, долго жить здесь приходится
Меж враждолюбцев, мир ненавидящих;
Я с миром к ним приду, они же, -
Слово скажу лишь, - грозят войною.
Нет, ни вселенская душа, ни страх,
Мной овладевший, не предскажут смело
То время, что осталось на часах
Моей любви до скорбного предела.
Пророчащих авгуров пристыдив,
Луна не умерла, пройдя затменье;
И мир провозглашает век олив,
Уверенность взошла на трон сомненья.
И от росы целительной свежей
Любовь моя; и Смерть мне не опасна:
Я в этих строках буду жить, а ей –
Грозить народам тёмным и безгласным.
И ты переживёшь в стихах моих
Гробницы и гербы владык земных.
Когда в анналах вижу я порой
Созданий восхитительных портреты,
Старинный стих о красоте былой,
Где рыцари и дамы их воспеты, -
Средь этих прославлений красоты –
Очей, ланит, бровей, ступней, запястий –
Я узнаю красу, которой ты
В любой душе сегодня будишь страсти.
Однако, лишь пророчествами стать
Смогли поэтов древних восхваленья;
Дабы тебя, не зная, описать,
Простого не достаточно уменья.
И мы, хоть видим твой прекрасный лик,
Воспеть его бессильны, - нем язык.
Сафо, собрав букет большой, -
Луга цветов полны, -
В переднике несла домой
Сей щедрый дар весны.
И улыбалась, смущена,
И – до чего мила! –
Зарделась, будто бы она
С Зефиром зачала.
Наисладчайший аромат
От одеянья шёл;
У Персефоны так навряд
Благоухал подол.
Проклятье персов – Марафон,
Года сгнивают чередой:
Век сменит век – таков закон.
Как будто ярости хитон
Одет на поле брани той,
С тех пор как славен Марафон;
И, говорят, где Геликон
Дрожал в восторге над землёй
(Век сменит век – таков закон),
Там в битве призрачной, как сон,
Дол сотрясается порой, -
С тех пор как славен Марафон.
Однако, сброшен в Ахерон
С позором греческий герой:
Век сменит век – таков закон;
Эллада тьмой взята в полон,
Упал один, за ним другой, -
С тех пор как славен Марафон,
Век сменит век – таков закон.
Роберт Геррик
(H-715) Нищета – величайшая тягота
Привычен смертный к тяготам большим,
Но с нищетою не сравниться им.
Robert Herrick
715. Poverty the greatest pack
To mortall men great loads allotted be,
But of all packs, no pack like poverty.
Друзья, кто не был нам знаком,
Но кто друзей средь нас обрёл,
Кто там, где Время шло с серпом,
Снопы вязал, в работе зол –
Мы всех теперь зовём за стол.
И вы, кто с нами со жнивья
Пришли, и те, кто вслед забрёл –
Всех вас приветствуем, друзья!
Полны у нас мешки с зерном,
В амбарах им засыпан пол,
И мельниц жернова кругом
Гудят, производя помол;
Свершить сей труд, что так тяжёл,
Без вас, друзья, никак нельзя;
Глад тощих лет запасы б смёл;
Всех вас приветствуем, друзья!
Чу! Рядом Жнец? Пока ножом
По колоскам он не провёл,
Давайте мы их соберём
Здесь, где весной подснежник цвёл,
И где нарцисс – нектар для пчёл;
Пока зима нейдёт, грозя,
Пока не хладен тиса ствол, -
Всех вас приветствуем, друзья!
ПОСЫЛКА
Всем, кто на Святки к нам пришёл,
Мы полный рог нальём питья;
Привет вам шлёт и холм, и дол, -
Всех вас приветствуем, друзья!
Кто любви бежать привык,
Мой, должно быть, ученик.
От неё напастей боле,
Чем хлебов созревших в поле.
Вздохи, стоны, слёз поток –
Всех не счесть их, как песок.
То огонь, то холод жжёт,
Часты обмороки, пот;
За ознобом жар, волненье –
Вот любовников мученья.
Трудно, - надо ль говорить, -
Даме сердца угодить:
Каждодневно, как луна,
Переменчива она.
Лжив, бездушен, вреден, зол
И ничтожен женский пол.
Меньше бы любить нам всем
Или не любить совсем.
День увядает, как цветок,
Год сходит медленной водой;
Увы, всё умирает в срок,
Как лист, летящий над землёй;
Но солнца новые чредой
Обходят старый свод кругом,
И сев сменяется страдой:
Жни, Время-жнец, - мы соберём!
Что ветер вмиг развеять мог,
В амбар мы укрываем свой;
Всё, чем пренебрегает Рок,
Мы, скряги, прячем в кладовой;
О пиршествах отчёт былой,
Обрывки рун, трактатов том,
Блеск древней шутки озорной…
Жни, Время-жнец, - мы соберём!
Былой любви храним залог,
Сортов забытых цвет сухой;
Нам дороги кремень, скребок
И лук старинный со стрелой,
И эпитафий стих скупой,
Кусок плиты, заросший мхом,
Всё, что в обмен идёт порой, -
Жни, Время-жнец, - мы соберём!
ПОСЫЛКА
Друзья и все, весь род людской!
Наш клич под Рождество: спасём
То, что уходит в мир иной.
Жни, Время-жнец! - мы соберём.
Роберт Геррик
(Н-150) Слёзы – чудесный язык очей
Разгневав Юлию, стоял, не мил,
Немой как рыба или крокодил.
От сотрясений воздуха глухая,
Могла бы разглядеть подружка злая,
Что я в слезах, которые точней
Назвать чудесным языком очей.
Коль нем язык, слова любви (вот диво!)
Слезами очи говорят правдиво.
Robert Herrick
TEARS ARE TONGUES
When Julia chid I stood as mute the while
As is the fish or tongueless crocodile.
Air coin’d to words my Julia could not hear,
But she could see each eye to stamp a tear;
By which mine angry mistress might descry
Tears are the noble language of the eye.
Роберт
Геррик
(Н-151) О молодой многодетной матери
Матроны, видя чад моих родных,
Хвалите и жалейте матерь их:
Хвалите, что детишек народила;
Жалейте – молодой сошла в могилу.
Robert Herrick
151. Upon a young mother of many children
Let all chaste Matrons, when they chance to see
My num'rous issue: Praise, and pitty me.
Praise me, for having such a fruitfull wombe;
Pity me too, who found so soone a Tomb.
And when true love of words is destituteБыстро, быстро воду мне!
Плоть моя – мой дом в огне;
Влагу рек и родников
Черпайте, спеша на зов;
Заливайте, рушьте дом, -
Город от беды спасём.
Лучше одному пропасть,
Чем одна на всех напасть.
Robert Herrick
THE SCARE-FIRE
Water, water I desire,
Here's a house of flesh on fire;
Ope the fountains and the springs,
And come all to bucketings:
What ye cannot quench pull down;
Spoil a house to save a town:
Better 'tis that one should fall,
Than by one to hazard all.
Сам голос – редкость; но когда поём
Под лютню мы, всё восхищает в нём.
Robert Herrick
THE VOICE AND VIOL
Rare is the voice itself: but when we sing
To th' lute or viol, then 'tis ravishing.
Феб, лютню тронь, чтоб мы
Внимали ей, немы;
Тревожь нам песней души, -
Огнём пылают уши.
Чу! звуки струн чудесных
Слышны средь сфер небесных
Любому, кто не глух, -
Все обратитесь в слух!
Не идолопоклонство та любовь,
Что мне дана; и друга (не кумира)
В стихах я воспеваю вновь и вновь, -
О нём, ему мои хвала и лира.
Сегодня добр и завтра добрый он,
И неизменен дивной красотою;
Мой стих на постоянство обречён,
А потому не блещет новизною.
«Прекрасный, добрый, верный», - и опять:
«Прекрасный, добрый, верный», - повторяю;
На всех других словах тех слов печать,
Все три в одном – и лучше я не знаю.
«Прекрасный, добрый, верный» – триедин
До сей поры не жил здесь ни один.
Опять заслышав голос твой,
В слух обращусь я всей душой,
Чтоб райской музыке и пенью
Внимать в блаженном упоенье.
О, как хотел бы я и впредь
От восхищения неметь!
Всё быть с тобою неразлучно,
И, умерев, стать лютней звучной.
Творю который год –
И критик мой живёт;
Вот не создам причину,
И следствию – кончина.
Robert Herrick
TO CRITICS
I'll write, because I'll give
You critics means to live;
For should I not supply
The cause, th' effect would die.
К величию стремишься ввысь? –
О честолюбье не споткнись.
Robert Herrick
AMBITION (II)
In ways to greatness, think on this,
That slippery all ambition is.
Роберт Геррик
(H-416) Батист
Не скроет Юлию мою батист, -
Как небеса прозрачен он и чист;
Заметна так предательски под кожей
У милой кровь, что цветом с вишней схожа.
Robert Herrick
THE LAWN
Would I see lawn, clear as the heaven, and thin?
It should be only in my Julia's skin,
Which so betrays her blood as we discover
The blush of cherries when a lawn's cast over.
Роберт Геррик
(Н-417) Фимиам
Готов я к жертве сокровенной:
Твоя ладонь – пирог священный,
А грудь – алтарь, и сладок там
Эроту будет фимиам.
Robert Herrick
417.The Frankincense
When my off'ring next I make,
Be thy hand the hallowed Cake:
And thy brest the Altar, whence
Love may smell the Frankincense.
Не старится твоей красы убор,
Ведь с первых наших встреч её приметы,
По мне, всё те же. Три зимы с тех пор
Обрушили живую роскошь лета,
За вёснами осенний листопад
Трикраты видел я, жара июней
Спалила трёх апрелей аромат, -
А ты в моих глазах поныне юный.
Но от своей отметки цифровой
В часах отходит стрелка, скрав движенье;
Меняется и дивный облик твой,
Хоть не заметно это измененье.
Страшись, век нерождённый, знай, что ты
Увидишь мёртвым лето красоты.
Свежий сыр и сливки? Эй!
Грудь у Юлии нежней,
И соски зовут: возьми-ка! –
К сливкам здесь и земляника.
Robert Herrick
FRESH CHEESE AND CREAM
Would ye have fresh cheese and cream?
Julia's breast can give you them
And, if more, each nipple cries
To your cream here's strawberries.
Зачахнут и нарцисс, и ноготки;
И примулы увянут лепестки;
Тюльпан головку свесит, - что-то есть
В нём от девицы, потерявшей честь;
Фиалка сникнет, лик залив слезами,
Как будто пост у ней с похоронами;
Узрев Сафо в унынии, навеки
Сомкнёт, простившись, маргаритка веки.
Увы, моей убогой Музы стих
Бессилен передать, как ты хорош;
Сокровищнице прелестей твоих
Вся похвала моя – что медный грош!
О, не вини, что прекратил писать!
Сам в зеркало взгляни: твой дивный взор
И совершенство облика, и стать –
Моим стихам беспомощным укор.
И не грешно ль принизить, исказив,
Прекрасного бесценный идеал?
Того, как ты талантлив и красив,
Не передаст мой жалкий мадригал;
Гораздо больше, чем вмещает он,
В своём стекле найдёшь ты, отражён.
Цветы, в стихах я славил вас живой, -
Теперь и вы украсьте мой покой.
Поверьте, слёзы дев печальных тут
Вам круглый год увянуть не дадут.
Robert Herrick
TO FLOWERS
In time of life I graced ye with my verse;
Do now your flowery honours to my hearse.
You shall not languish, trust me; virgins here
Weeping shall make ye flourish all the year.
Как радугой расцвечен воздух зыбкий,
Так поясок на Юлии – улыбкой;
Иль даже нет, - любви то опояска
И все блаженства мира под завязкой.
Robert Herrick
UPON JULIA'S RIBAND
As shows the air when with a rainbow grac'd,
So smiles that riband 'bout my Julia's waist
Or like – nay 'tis that zonulet of love,
Wherein all pleasures of the world are wove.
Роберт Геррик
(H-152) Электре (II)
Любой могу принять я вид –
Как Зевс, когда в нём страсть кипит;
Не так приду к тебе, несмелой,
Как он явился пред Семелой.
К чему мне молния и гром? -
Часы в беседах проведём.
Потом одежды сбросим враз
И, не сводя друг с друга глаз,
На ложе для любовных дел
Сплетём клубок из душ и тел,
И предадимся, вняв желаньям,
Неслышным ласковым лобзаньям.
Robert Herrick
TO ELECTRA (II)
I'll come to thee in all those shapes
As Jove did when he made his rapes,
Only I’ll not appear to thee
As he did once to Semele.
Thunder and lightning I’ll lay by,
To talk with thee familiarly.
Which done, then quickly we’ll undress
To one and th’ other’s nakedness.
And, ravish’d, plunge into the bed,
Bodies and souls commingled,
And kissing, so as none may hear,
We’ll weary all the fables there.
Роберт
Геррик
(H-153) Его желание
Нам Зевса должно почитать:
Он властен и отнять, и дать.
Правь, Зевс, влияй на всё мирское –
Мой разум лишь оставь в покое.
Robert Herrick
153. His wish
It is sufficient if we pray
To Jove, who gives, and takes away:
Let him the Land and Living finde;
Let me alone to fit the mind.
Шасть Шестаков – рад –
АС'а шлёт The Bat!
Вдруг дыр бул щыл друг
Ум барабан звук
Цуг е2-е2
Chёss – игра в слова
Где Велимир Хлеб –
Ников тьма – ослеп
Не рок-н-ролл – рэп
Мат невпопад stab
Ре-чи-та-тив див
Неча пенять – крив
Лепо ли пот пит?
Дао – пиво «Пит»
ТОП аки пат туп
Всяк по себе пуп
Сердце даждь нам днесь
П.ру Лёнь и Алесь
Сыпь серебро медь –
Паки Бо путь петь!
Почему тебе, целуя,
Цветок – инфанту года – шлю я?
Почему, спроси, мой друг,
На примуле росы жемчу́г?
Знак любви дан с этим даром, -
В ней слёзы смешаны с нектаром.
Почему она больна
И цветом жёлто-зелена?
Что так голову склонила?
И стебель, хоть не сломан, хилый?
Вот ответ (он виден в ней):
Мои надежды всё слабей.
Нет, весь ты не умрёшь; стихи твои
Живут, пока горит огонь Любви;
Как песни будут петь их повсеместно,
И станет имя Геррика известно.
Роберт Геррик
(Н-54) Его любовницам (II)
Шелка в падении струят
Душистой амбры аромат;
И вздохи ваши сладки тоже, -
С амброзией, с нектаром схожи;
Пусть пота выступит камедь, -
Мне в ваших прелестях гореть.
Robert Herrick
Роберт Геррик
(H-55) Антее (II)
Антея, догорают все огни;
И мы должны расстаться. Схорони
Меня – того, кто был твоим слугой –
Под тем священным дубом, где порой,
На крестный ход придя, ты в тишине
Взгрустнёшь немного, вспомнив обо мне.
Иль пусть в гробницу для твоих мощей
Положен буду – честь лежать мне в ней;
Не нужно тратить на меня бальзам,
Ведь ты со мною рядом будешь там.
Robert Herrick
55. To Anthea
Now is the time, when all the lights wax dim;
And thou, Anthea, must withdraw from him
Who was thy servant. Dearest, bury me
Under that Holy-oak or Gospel-tree,
Where, though thou see’st not, thou may’st think upon
Me, when thou yearly go’st procession;
Or, for mine honour, lay me in that tomb
In which thy sacred relics shall have room.
For my embalming, sweetest, there will be
No spices wanting when I’m laid by thee.
Я видел нас в одной из грёз
На ложе из душистых роз:
С тобою, ласковый мой друг,
Делил я сладостный досуг;
Но вздох услышал твой – и в нём:
«За грех ночной так стыдно днём».
Та ночь свидетель: средь утех
С тобою мы не впали в грех.
Ах, сладко мне от грёз пустых, -
Хочу ещё ночей таких!
Роберт Геррик
(H-846) Сочинительство
Слова Любви сплетайте, словно нити;
А те, что стыдно говорить, - пишите.
Robert Herrick
WRITING
When words we want, Love teacheth to indite;
And what we blush to speak, she bids us write.
Роберт
Геррик
(Н-847) Общество
Два в обществе столпа, - важна их роль:
Один – коммерция, другой – контроль.
Robert Herrick
847. Society
Two things do make society to stand;
The first Commerce is, & the next Command.
Роберт Геррик
(H-848) О деве (II)
В долгий путь ушла она,
Но вернуться к нам должна,
Обещаниям верна.
Встречи ждём день изо дня,
В урне прах её храня.
Robert Herrick
848. Upon a Maid
Gone she is a long, long way,
But she has decreed a day
Back to come, and make no stay:
So we keep, till her return,
Here, her ashes, or her urn.
Роберт Геррик
(Н-849) Награда за труд
Нам за труды воздастся, нет сомнений –
Приятной мыслью о конце мучений.
Robert Herrick
849. SATISFACTION FOR SUFFERINGS
For all our works a recompence is sure:
'Tis sweet to think on what was hard t' endure.
Вам, лилии, сказать хотел,
Что не всегда был цвет ваш бел;
А сказ таков:
Средь облаков
Амур в один из ясных дней,
Играя с матерью своей,
Вдруг пальчиками сжал чуток
Её рубиновый сосок,
И сливки низошли на вас;
И в той росе
Вы стали все
Белы тотчас.
Люблю, - но дорожу сердечным жаром;
Люблю не меньше – меньше напоказ;
Кто хвалится любовью, как товаром,
Тот, видно, продавал её не раз.
Весну любви приветствовать мы рады, -
Мой стих тогда был звонок и высок:
Выводит соловей свои рулады
До лета и смолкает – вышел срок;
Прекрасно лето, но певец таится;
Его рулад не слышно потому,
Что всюду ныне засвистали птицы,
А в хоре петь нет радости ему.
И я, как соловей, порой немею,
Чтоб не наскучить песнею своею.
Если я умру, в печать
Не успев свой труд отдать,
Юлия, предай огню
Эту рукопись мою:
Лучше так, чем – как итог –
Жизнь несовершенных строк.
Я восхищён! как будто бы живой
Начертан безупречный профиль твой.
Боюсь, впаду в безумие, влюблён,
Когда он в красках будет воплощён.
Иль против смерти ты заклят? -
Созревший плод готов к паденью,
И близок дней златых закат.
Колокола ещё звонят,
Средь хмари розово свеченье, -
Иль против смерти ты заклят?
С земли, окутывая сад,
Туман ползёт холодной тенью,
И близок Осени закат.
Когда надежды к югу мчат
И увядают наслажденья,
Иль против смерти ты заклят?
Зима идёт: жестокий хлад,
Вой вьюги, плен оледененья, -
Коль Осени златой – закат.
И ты, рыдая от утрат,
Всё будешь возносить моленья
О смерти, будто бы заклят…
Лишь Осени златой – закат.
Последнее обновление 26.04.05.
Средь миртов скорбный я бродил,
Любви, вздыхая, говорил:
- Ужель нигде я, на беду,
Свою пастушку не найду?
- Глупец, - ответ мне был, - видна
Во всякой прелести она:
Гвоздика лепестки ланит
И губ её в себе хранит;
Фиалки выглянул цветок, -
В нём взор любимой синеок;
А в розе с персиком течёт
Младая кровь её, что мёд.
- То правда, - счёл я; и потом
Цветы живые рвал кругом,
Букету радуясь… Но вмиг
Он на груди моей поник.
Любовь сказала: - Роковой
Вы одинаковы судьбой;
Все радости, что видел ты,
Умрут однажды, как цветы;
И грёз о ней увянет цвет,
Как прежних прелестей букет.
В безмолвии ночном на брачном ложе
бесплодным предаёшься ты мечтам.
Щекочут нервы, и тоска нас гложет,
когда чего-то не хватает нам.
Роберт Геррик
(Н-441) Маргариткам – не закрывайтесь так быстро
Не закрывайтесь быстро так, -
Медлительная ночь
Ещё не гонит день во мрак
Иль солнце с неба прочь.
И бархатцев не скрылся цвет, -
Их сумрак не страшит;
Ещё звезды пастушьей свет
Поля не серебрит.
Вот очи Юлия сомкнёт,
Что дарят благодать,
И всем решить придёт черёд:
Жить или умирать.
Robert Herrick
TO DAISIES, NOT TO SHUT SO SOON
Shut not so soon; the dull-eyed night
Has not as yet begun
To make a seizure on the light,
Or to seal up the sun.
No marigolds yet closed are,
No shadows great appear;
Nor doth the early shepherds' star
Shine like a spangle here.
Stay but till my Julia close
Her life-begetting eye;
And let the whole world then dispose
Itself to live or die.
Роберт
Геррик
(Н-442) Маленьким пряхам-паучкам
Не хлопотно ли будет вам,
Искусным пряхам-паучкам,
Не раня кожу, ей под стать,
Меня он будет прикрывать.
Так исхлестал меня Эрот,
Что тело всё болит и жжёт;
Боль облегчит мне тот покров:
Под ним и раны без рубцов
Зажили бы в конце концов.
Вы окажите милость мне;
И если буду я вполне
Доволен, - вот зарок вам мой:
Впредь девы не сметут метлой
Ни вас, ни ваш станок чудной.
Robert Herrick
42.To the little Spinners
Yee pretty housewives, would ye know
The work that I would put ye to?
This, this it should be, for to spin,
A Lawn for me, so fine and thin,
As it might serve me for my skin.
For cruel Love has me so whipt,
That of my skin, I all am stript;
And shall despair, that any art
Can ease the rawness, or the smart;
Unless you skin again each part.
Which mercy if you will but do,
I call all maids to witness too
What here I promise, that no broom
Shall now, or ever after come
To wrong a spinner or her loom.Если спросишь, почему
Охладел я вдруг к письму, -
То скажу: в душе моей
Ты и слаще, и милей.
О, Муза, что не слышен голос твой
Для красоты и правды прославленья?
Моя любовь – источник их живой,
Достоинство твоё и вдохновенье.
Иль скажешь ты, мол, правде не нужны
Прикрасы, - не имеет правда цвета,
Что истинной красе они вредны,
Лишь портит совершенство примесь эта?
Да, выше он хвалы, но немота
Тебе, лентяйка Муза, не простится;
Пусть гимн поют ему твои уста,
Чтоб злато пережил с его гробницы.
Пой, Муза, пой! – и вечно будет жив,
Кто ныне так прекрасен и правдив.
Люцию губки дать молил,
Но был отвергнут я, не мил;
Скажи: спрошу ль её опять,
Придя невинности лишать?
Возлюбленная встала с ложа –
Как это на зарю похоже;
А встала и уже одета –
Восход напоминает это.
У милой зубки с жемчугом сравнимы
В устах Зенобии, на девах Рима.
Зенобия – царица древней Пальмиры, завоёванной римлянами (близ современного города Тадмор, Сирия). Славилась своими удивительно белыми зубами, сравниваемыми с жемчужинами.
Лети к моей возлюбленной, пчела,
Скажи, что мой подарок принесла,
И на её устах оставь нектар,
И проследи, понравился ли дар;
А если нет, пусть траурный твой гул
Ей возвестит: навеки я уснул.
Как не идти, любя, за ней, желанной,
Чья даже тень всегда благоуханна?
Как мне не целовать её, коль в ней
Бальзам и нард, и мирра, и шалфей?
Роберт Геррик
(Н-229) На Эрота (III)
В венке средь роз нашёл Эрота
И в кубок положил. Без счёта
Пил из него я этим днём –
Знать, проглотил божка с вином.
С тех пор тревожит сердце, ноя,
И не могу найти покоя.
Robert Herrick
229. Upon Cupid
As lately I a garland bound,
‘Mongst roses I there Cupid found;
I took him, put him in my cup,
And drunk with wine, I drank him up.
Hence then it is that my poor breast
Could never since find any rest.
Роберт Геррик
(H-231) Лучше быть весёлыми
Дуракам понять невмочь,
Как года уходят прочь;
Мы же, мудрые провидцы,
Чёрной смерти зрим границы;
Будем веселы, друзья,
Гений свой благодаря.
Robert Herrick
231. Best to be merry
Fooles are they, who never know
How the times away doe goe:
But for us, who wisely see
Where the bounds of black Death be:
Let's live merrily, and thus
Gratifie the Genius.
Счастлив был я, лицезрев
Ночью лучшую из дев;
Днём увижу ту красу –
Роз тебе преподнесу!
Из лучшей, Юлия, муки
Пирог на свадьбу испеки:
Тобой замешенное тесто
Миндальным назовёт невеста;
Иль поцелуй его разок, -
Вкуснее с пряностью пирог.
Что сердце ранишь мне насквозь,
Как будто вечно быть нам врозь? –
Я клялся (зря ты не кори!),
Что через день иль два, иль три
Вновь буду у твоей двери.
А коль не веришь клятве той,
Тогда прими зарок другой:
Средь алых роз твоих ланит
Слеза росинкою блестит;
Скорей, чем я назад вернусь,
Она не высохнет – клянусь;
Я, прежде чем пойду, прощён,
Наполовину возвращён.
Роберт Геррик
(H-876) Как его душа была поймана в ловушку
Моя душа возликовала,
Найдя бутоны розы алой
У Юлии среди ланит, -
Вот новой Розамонды вид!
Но, розы пышные сбирая,
Попала вдруг душа простая
В ловушку: девы завиток
Поймал бедняжку, как силок;
С тех пор душа моя в неволе
И радуется ей всё боле.
Robert Herrick
HOW HIS SOUL CAME ENSNARED
My soul would one day go and seek
For roses, and in Julia's cheek
A richess of those sweets she found,
As in another Rosamond;
But gathering roses as she was,
Not knowing what would come to pass,
It chanced a ringlet of her hair
Caught my poor soul, as in a snare;
Which ever since has been in thrall;
Yet freedom she enjoys withal.
Роберт Геррик
(H-877) Раздоры
Знать, ссорясь меж собой, зовёт
На сторону свою народ.
Robert Herrick
877. Factions
The factions of the great ones call,
To side with them, the Commons all.
Земли так мало, чтобы всякий жил;
Но всем найдётся место для могил.
BURIAL
Man may want land to live in; but for all
Nature finds out some place for burial.
Дозволь мне, Юлия, уйти сейчас,
Иль рядом быть любовью дай приказ.
Коль скажешь, чтобы вместе жил с тобой,
Шатёр я здесь раскину дорогой.
А коль прогонишь, я один готов
Жить там, где никаких не слышно слов.
Совместно с Мариной Новиковой
Прислала Юлия привет –
Благоухающий браслет;
Целуя дар, мечтал о милой,
Что украшенье надушила.
Примечание:
Помандер – душистый шарик из ароматного яблока или лимона, изготовленный и высушенный по специальной технологии с применением гвоздики и корицы. В XV-XVI в.в. помандер носили на себе знатные дамы. Считалось, что он очищает воздух.
Винишь, что не люблю, что локон твой
Не трогаю губами иль рукой,
Что, не стремясь к забавам при свечах,
Я чёртикам не льщу в твоих очах, -
Так признаю: в своей любви заветной
Чем больше я люблю, тем незаметней.
Скорбь малая шумна; бочонок полный
Звук слабый издаёт, и громок – полый.
Безмолвна глубь морей; а тот поток,
Где бурное теченье – не глубок.
Вот и любовь, когда нема она,
Глубины открывает, что без дна.
И потому ты не услышишь вновь,
Как велика к тебе моя любовь.
Роберт Геррик
(H-1031) Правда и ложь
Где ложь, где правда, - разница видна:
Ложь плодовита, правда – лишь одна.
Robert Herrick
TRUTH AND ERROR
Twixt truth and error, there's this difference known
Error is fruitful, truth is only one.
Роберт Геррик
(Н-1032) Всё земное зыбко
Всё зыбко; и чем выше в гору путь,
Тем больше риска в бездну соскользнуть.
Robert Herrick
1032. Things mortall still mutable
Things are uncertain, and the more we get,
The more on ycie pavements we are set.
Роберт Геррик
(H-1033) Наукам нужна поддержка
Без поощренья и хвалебных слов
Науки чахнут, не дают ростков.
Robert Herrick
1033. Studies to be supported
Studies themselves will languish and decay,
When either price, or praise is ta'ne away.
Роберт Геррик
(H-1034) Осуждённые умы наиболее прославлены
Оков не бойся: издавна расправы
Благим умам лишь добавляли славы.
Роберт Геррик
1034. Wit punisht, prospers most
Dread not the shackles: on with thine intent;
Good wits get more fame by their punishment.
От мысли, что навек покинешь нас,
Ты плачешь. Смейся! – ведь не сей же час.
Robert Herrick
TEARS AND LAUGHTER
Knew'st thou one month would take thy life away,
Thou'dst weep; but laugh, should it not last a day.
Когда, подобно небу в тучах,
Я лил потоки слёз горючих,
Взгляд милой Юлии тотчас,
Как луч, моих коснулся глаз.
И тут – не чудо ли свершилось! –
Улыбкой радуга явилась, -
Заветом, что меня опять
Не будут слёзы затоплять.
Мне снилось, что отросток мой
Вдруг стал не плотью, а лозой,
И – чудо! – поползла она,
Моей Люцией пленена.
Цеплялись усики хитро
За ножки милой, за бедро,
За талию, - любой извив
Узнал я, стеблем обхватив;
С висков (достиг я головы)
Свисали гроздья, средь листвы
Богатства пряча, - таковы,
Что мнилось мне: Люции вид
И Вакха юного затмит.
Мой волос шею обвивал
И руки нежные вязал,
Чтоб шевельнуться не могла
Та, что прекрасна и мила.
Когда ж проник я, дерзкий плут,
В места, что девы берегут, -
Таких блаженств я там вкусил!..
Но пробудил меня сей пыл,
И – ах! – нашёл я орган свой
Стволом скорее, чем лозой.
Не льстись, что свет твоих очей
Сиянья звёздного сильней,
Что все сердца пленил их взор,
Твоё ж свободно до сих пор,
И что, влюбившись в локон твой,
Вдруг стихнет ветер озорной;
Знай: тот рубин, что носишь ты
На ушке дивной красоты,
Прекрасным будет и тогда,
Когда твой блеск сотрут года.
Твоей улыбки мне
Иль поцелуя сласть
Я не прошу, зане
Боюсь в гордыню впасть.
Всего-то б и хотел,
Чтоб целовать опять
Тот воздух, что посмел
Тебя поцеловать.
Юлия, умру, закрой
Взгляд поэта неживой;
Вздох последний мой, прошу я,
Ты одна прими, целуя.
Э(ндрю) Л(энгу)
Где города седых равнин?
И где Вефиль, кумир златой?
Калах, что взнёс Тувалкаин?
И Сеннаар эпохи той,
Когда в Сиддим ходил войной
Царь Амрафел и пал, сражён,
И в ад низвергнут смоляной.
Где города былых времён?
Где ныне чудо-исполин –
Карнакский храм, богов покой?
Луксор таит среди руин
Священных букв укор немой.
Там крик совы, шакала вой,
Змеи шуршанье – и вдогон,
Как в раковине, гул глухой:
Где города былых времён?
Где Сузы, коих властелин
Зря Астинь ждал на пир хмельной,
Где Мифридат считал один
Всю дань, заведуя казной,
И Неемия преблагой
Был словом Божьим вдохновлён
На возвращенье в град святой?
Где города былых времён?
ПОСЫЛКА
Принц, жалок их удел земной:
Над скорбным перечнем имён
Забвение прошло волной.
Где города былых времён?
Я долго шёл к высокому холму
Моей надежды.
О, как же тяжек путь к нему!
Пройдя тропою узкой между
Отчаяния бездной и скалой
Гордыни злой,
На луг Мечтаний с множеством цветов
Я вышел вскоре
И здесь остаться был готов;
Но недосуг... Дорогу торя,
Пройти я смог сквозь заросли Забот
Не без хлопот.
И в пустошь дикой Страсти я ступил;
Порой богата
Та местность. Но угас мой пыл, -
Всего я здесь лишился злата;
Лишь ангел*, что зашил мне друг-портной,
Всегда со мной.
...И вот холма достиг я наконец!
К заветной цели,
К надежде, где пути венец,
Карабкаюсь я еле-еле...
Увы! Там в озере вода одна –
И солона.
Как жала ос, меня пронзила боль, -
Везде страданье;
Я возопил: «О, мой Король!
Ужель мне слёзы – наказанье?»
…Потом лишь мною в сердце был прознан
Самообман.
Мой холм был дальше. Прочь отсюда, прочь!
Мне крик навстречу:
«Живым тот путь не превозмочь!»
«Коль так отвратно всё, - отвечу, -
И смерть прекрасна на пути моём,
И тихий дом».
* Ангел - золотая монета, получившая своё название по изображению архангела Михаила, убивающего дракона
Роберт Геррик
(Н-1087) Наслаждения пагубны
Когда державой правят наслажденья,
В ней доблесть погружается в забвенье.
Robert Herrick
Pleasures Pernicious
Where Pleasures rule a Kingdome, never there
Is sober virtue, seen to move her sphere.
Не беги меня, постой!
Дева, знаю, что седой;
Розу белую в букет
Вставишь ты, - и алых цвет
Станет ярче рядом с ней.
Близ моих седин черней,
Краше смоль твоих кудрей;
На холсты взгляни, к примеру,
Где к Вулкану льнёт Венера.
ROBERT HERRICK
UPON HIS GRAY HAIRS
Fly me not, though I be gray,
Lady, this I know you'll say;
Better look the roses red,
When with white commingled.
Black your hairs are; mine are white;
This begets the more delight,
When things meet most opposite;
As in pictures we descry
Venus standing Vulcan by.
Прекрасна роза в цветниках.
Но краше и пышней
Её бутоны на щеках
У Юлии моей.
Robert Herrick
THE ROSARY
One asked me where the roses grew.
I bade him not go seek,
But forthwith bade my Julia show
A bud in either cheek.
Вот Эйприл с ливнями я встречу, -
Она цветам весны предтеча;
Улыбкой Мэй одарит вслед, -
Наряд пышней и ярче цвет;
А Джун в сверкании камей
Ещё прекрасней и щедрей;
Но Джули всех затмит, - она
Богатства всякого полна.
ROBERT HERRICK
THE SUCCESSION OF THE FOUR SWEET MONTHS
First, April, she with mellow showers
Opens the way for early flowers;
Then after her comes smiling May,
In a more rich and sweet array;
Next enters June, and brings us more
Gems than those two that went before;
Then, lastly, July comes, and she
More wealth brings in than all those three.
Забытый миром, сам себе чужой,
Невидим и неслышим, под плитой
Я в гробовой тиши обрёл покой.
Robert Herrick
ON HIMSELF
Lost to the world; lost to myself; alone
Here now I rest under this marble stone,
In depth of silence, heard and seen of none.
О, горе! – от любви томленья
Не нахожу я исцеленья.
Ах! убеждаюсь вновь и вновь:
Нет зелья вылечить любовь.
Одно лекарство против хвори –
То смерть, конец любому горю.
Robert Herrick
ON HIMSELF (II)
Love-sick I am, and must endure
A desperate grief, that finds no cure.
Ah me! I try; and trying, prove
No herbs have power to cure love.
Only one sovereign salve I know,
And that is death, the end of woe.
Юн я был, теперь – старик;
Но, пока мой пыл не сник,
Я прелестницу, игрив,
Трону, как лоза, обвив;
На коленке девы той
Стихну, будто неживой;
И воскресну, коль она
В щёку чмокнет, смущена.
Это ж ясно наперёд:
Всех любовь переживёт.
Robert Herrick
ON HIMSELF (I)
Young I was, but now am old,
But I am not yet grown cold;
I can play, and I can twine
'Bout a virgin like a vine:
In her lap too I can lie
Melting, and in fancy die;
And return to life if she
Claps my cheek, or kisseth me:
Thus, and thus it now appears
That our love outlasts our years.
Я б ножки Юлии лобзал украдкой,
Что, как яичко, и белы и гладки.
Robert Herrick
HER LEGS
Fain would I kiss my Julia’s dainty leg,
Which is as white and hairless as an egg.
Она в слезах, и, кажется, залит
Огонь любви, пылавший средь ланит.
Robert Herrick
UPON HER WEEPING
She wept upon her cheeks, and weeping so,
She seem’d to quench love’s fire that there did glow.
О, Муза, где ты? Иль забыла ты
Того, кто дарит свет и вдохновенье?
Иль пьесам, что никчёмны и пусты,
Скудея, отдала ты предпочтенье?
Вернись же, Муза, и, как прежде, пой,
Стихом искусным праздность искупая;
Пусть будет этот стих тому хвалой,
Кто в каждой строчке – красота живая.
Взгляни, лентяйка Муза: лик любви
Уже морщины бороздят, возможно;
А коли так, - со смехом объяви,
Что разрушенья Временем ничтожны.
Восславь черты моей любви скорей,
Чем Время сгубит их косой своей.
* * *
Я хожу по земле -
оставляю следы.
Я на небо гляжу.
От меня до звезды
расстоянье руки.
Но я руки засунул в карманы.
Я дышу, чтобы пела
душа подо льдом.
Я пишу, чтобы ветер
читал перед сном.
А во всем остальном
я такой же, как все графоманы.
1989
Ах, Юлия моя, прельщаешь ты
Богатствами изящной красоты!
На голове твоей сплетенье кос
Увенчано короною из роз;
Вкруг шеи в ожерелье из камней –
Рубин, алмаз, жемчу́г со дна морей;
На палец перстенёк златой надет;
Вокруг запястья – дорогой браслет;
Меж персей – белых лебедей – блестит
Сапфир, а чуть пониже – хризолит.
Про твой прелестный клад, что потаён,
Пусть знают лишь опал и халцедон.
Фиалке я бросал такой упрёк:
«Что ж ты из уст любви моей украла
Свой аромат! И цвет пурпурных щёк
Тобой у друга взят из вены алой,
Дабы окрасить каждый лепесток».
В лилее – красота твоей руки,
Твой локон краден почкой майорана;
И роза в страхе – белые цветки,
Другая роза – от смущенья рдяна,
У третьей (не бела и не красна) –
И оба цвета, и твоё дыханье;
За эту кражу дерзкую она
Достанется червям на растерзанье.
И так любой цветок наперечёт
Иль цвет, иль запах у тебя крадёт.
Увы, разлукой стала нам весна,
Когда апрель, нарядами гордясь,
Свой юный пыл растрачивал сполна,
И сам старик Сатурн пускался в пляс.
Ни пенье птиц, ни сладкий аромат,
Ни многоцветность буйная земли
Не радовали мой потухший взгляд
И сердца летней сказкой не зажгли.
Я белых лилий не хвалил бутон,
У роз не славил алого венца;
Прекрасен облик их, и всё же он –
Лишь копия тебя как образца.
Зима в моей душе; и не с тобой –
С твоею тенью занят я игрой.
Мой добрый друг, коль знаешь ты,
Как из семян растут цветы;
Коль знаешь ты, как солнца свет
Румянит грушу и ранет;
Коль знаешь, как в ручьях вода
Становится кусками льда,
И то, как ливень проливной
Вновь зашумит морской волной;
Коль знаешь, как средь тишины
К нам, крадучись, приходят сны, -
Тогда узнай: когда же вновь
Верну я прежнюю любовь.
В душе моей зима – от расставанья
С тобою, радость мимолётных дней.
Декабрь. Какое всюду обнищанье!
Как холодно в кромешной тьме твоей!
Ещё недавно лета было время;
И осень, изобилия полна,
Несла в себе весны беспутной бремя, -
По смерти мужа на сносях жена.
Но сердце изобилию не радо, -
Как без отца рождению сирот;
Ах! Лето для меня – когда ты рядом,
А без тебя и птица не поёт;
Иль запоёт, - но так уныло пенье,
Что блёкнет лист, - нет от зимы спасенья.
Спросили: где, зари красней,
Растёт чудесный лал? –
На губки Юлии моей
Я молча указал.
Спросили: где растёт жемчу́г? –
Сказал своей любви:
Открой уста, мой нежный друг,
Жемчужины яви!
Пою поля, пенаты, пенье птах,
Апрель и Май, Июнь, Июль в цветах.
Пою про жатву, праздник храмовой,
Сочельник, святки, свадьбы, пир горой.
Пишу про юность, про любовь, про тех,
На ком лежит непостоянства грех.
Пою росу и запахи дождей,
Бальзам и амбру, пряности, елей.
Пишу о смене дней, о том, как стал
Цветок у лилий бел, у розы – ал.
Про сумерки пишу, пою про сны,
Где Мэб и эльфы колдовать вольны.
Пишу про ад; и верить я готов,
Что Небеса узрю в конце концов.
Рисунок Алексея Конопелько
Роберт Геррик
(Н-266) Добрые поэтические пожелания самому многообещающему и прекраснейшему принцу, герцогу Йоркскому
Пусть взрастает сын Короны
Розою Иерихона –
Краше, чем цветок сей дивный,
Не рождали свет и ливни.
Пусть среди прекрасных Граций
Будет он в цветах купаться,
Как любимейший ребёнок,
Как Юпитера орлёнок.
Пусть поют о Гиппокрене
Девять Муз тому, чей гений
Их затмит и кто законно
Станет принцем Геликона.
Пусть везде, где он ступает,
Сад цветочный расцветает,
И срывают пусть весталки
В нём и розы, и фиалки.
Пусть своё прославит имя
Он деяньями своими,
В изобилии богатом
В вечность вписанными златом.
Robert Herrick
266. The Poets good wishes for the most hopefull and handsome Prince, the Duke of Yorke
May his pretty Duke-ship grow
Like t'a Rose of Jericho:
Sweeter far, then ever yet
Showrs or Sun-shines co'd beget.
May the Graces, and the Howers
Strew his hopes, and Him with flowers:
And so dresse him up with Love,
As to be the Chick of Jove.
May the thrice-three-Sisters sing
Him the Soveraigne of their Spring:
And entitle none to be
Prince of Hellicon, but He.
May his soft foot, where it treads,
Gardens thence produce and Meads:
And those Meddowes full be set
With the Rose, and Violet.
May his ample Name be knowne
To the last succession:
And his actions high be told
Through the world, but writ in gold.Те в шалостях младых тебя корят,
А тех пленяет молодость шальная;
Но ты в себя влюбляешь всех подряд,
Свои грехи красою прикрывая.
Фальшивый камень примут за алмаз,
Коль в перстень королевы он оправлен, -
И твой порок для восхищённых глаз
Покажется достоинством обставлен.
Как много агнцев обмануть бы мог
Злой волк, надев наряд из шкур овечьих!
О, сколько б ты сердец к себе привлёк,
Когда б красой своей решил увлечь их!
Не делай так! Ты мной ещё любим!
И честь моя – под именем твоим.
Чтой-то мало, мало фетов
и ахматовых живьём!
Неприличные куплеты
мы поетому поём.
Нынче ходют на гулянки
геи сплошь да лесбиянки.
Даже Паша-тракторист
нынче транссексуалист!
Спичка тёрлась о коробку,
тёрлась, тёрлась и ... зажглась.
Вот така у лесбиянок
зажигательная страсть!
По посёлку я прошла,
алкаша в кустах нашла.
Ну, до чего ж наахалась,
пока с бутылкой трахалась!
Ах, ты шляпа-малолетка!
Ах, ты носик - две сопли!
Потерял свою пипетку
в половой моей щели.
Вся округа влюблена
В Маньку-Клеопатру.
Eбиптяночка она
У кинотеатра.
Кабы я имел ботинки,
то давно б убёг от жинки.
Кабы не был дураком,
убежал бы босиком!
От науки сох и чах
парень замечательный.
Стал девчонок замечать -
высох окончательно!
Ты даже свой позор украсить смог!
Он, как червяк в бутоне ароматном,
Уродует прекрасный твой цветок, -
Но в прелестях ты скрыл порока пятна.
И языкам, что предаются злу,
Дела твои не выказать дурными;
Хулу преображает в похвалу
Твоё повсюду славимое имя.
Какой дворец достался тем грехам,
Что предпочли тебя для их жилища! -
Грязь под красою не видна глазам,
А внешне всех красивей ты и чище.
Но лучший остроту теряет нож,
Используемый там, где он не гож.
Глуп человек: в богатстве сотворён,
Он тратит дар среди тщеты;
В своём транжирстве он
До нищеты
Дойдёт.
О Бог,
Дозволь чуть свет
Взлететь, как жавронок,
И песнь воспеть Твоих побед;
О, сделай так, чтоб я воскреснуть мог!
Печаль я рано встретил; и с тех пор
Мне наказанье за грехи -
Болезни и позор;
И стал я хил
Совсем.
О Бог!
Дозволь с Тобой
Познать, как Ты высок;
Дай крылья мне, чтоб я душой
Израненной скорей воскреснуть мог.
Ты, одиночество святое,
Своим богатством, чистотою
Проснувшийся напомнишь сад.
О, одиночество! пред сердцем
Захлопни золотую дверцу
К желаньям, что за ней стоят.
Кто власть имеет, но сочтёт за грех
Во зло направить силу этой власти,
Кто, искушеньем будучи для всех,
Сам суть скала – незыблем и бесстрастен, -
Тому даются до скончанья дней
Небесная краса, дары земные;
Он – повелитель внешности своей,
Тогда как слуги ей – все остальные.
Прекрасные цветы для лета – мёд,
Хоть безразличны к жизни посторонней;
Но если изнутри цветок гниёт,
Здесь и простой сорняк его достойней.
Дух у порочной лилии таков,
Что хуже, чем у грубых сорняков.
Прекрасный день: навек, не на мгновенье
Земля и небо венчаны. И всё ж
Роса оплачет в ночь твоё паденье,
И ты уйдёшь.
Прекрасен вид у розы кошенильной, -
Слезу от умиления смахнёшь;
Но корень твой всегда во тьме могильной –
И ты умрёшь.
Прекрасная весна, где ароматы
Душистых дней и роз, - и твой ларец
Закроет Смерти длань… Всему когда-то
Придёт конец.
И лишь душа, чья сущность – добродетель, -
Не старится, не сохнет, не гниёт,
Но, соглядатай тления, на свете
Одна живёт.
Я буду жить, твою приемля ложь, -
Как муж обманутый; не видит око,
Что лик любви на прежний не похож;
Твой взор со мной, а сердце так далёко.
И если нет вражды в глазах твоих,
То как мне обнаружить отчужденье?
Предательство на лицах у других
По хмурому заметно выраженью,
Тебе ж, - так решено на небесах, -
Одной любовью суждено лучиться;
Пусть в мыслях ты изменчив и в страстях,
Любовь навек вошла в твои зеницы.
Приятно Евы яблоко на вид,
Но и краса, бывает, зло таит.
Материк заматерился.
Острова острить устали.
Реки речи изрекают.
Горы гордыми вдруг стали.
Ха-ха-ха! - хохочут хаты.
И деревья - точно птицы...
Не ложися на закате,
А не то и чёрт приснится!
1990
Сад наш давно заброшенный.
Холод и листопад.
Я уже съел моpоженое,
Ты уже невпопад.
Осень ли это pанняя,
Или печать табу,
Hо не гоpят желанием
Листья опавших губ.
Что ж, уходя, встpевоженный,
Я уношу с собой
Палочку от моpоженого
И поцелуй - шальной?
1989, 2003
Тебе не скрыться от моих очей,
Пока я жив, - судьба связала нас;
Но нет мне жизни без любви твоей;
Разлюбишь ты – и я умру тотчас.
Страшна ли наихудшая беда,
Коль меньшее из зол меня убьёт?
Я лучшего достоин, чем всегда
Твои причуды принимать в расчёт.
Изменой ты не можешь досадить, -
В момент сразит меня такой удар.
О, счастлив я тобой любимым быть
И счастлив буду смерть принять как дар!
Но есть ли где блаженство без пятна?
Боюсь, ты лжёшь, и ложь мне не видна.
Ноктюрна золото и синь
Гармония сменила в сером;
Бот, охристым гружёный сеном,
Отчалил. И озноб, и стынь.
Туман, домов меняя вид,
Расправил бледно-жёлтый полог;
И кажется, что свод Сент-Пола,
Как шар, над городом висит.
Вдруг жизнь проснулась: по мостам
Повозок сельских вереницы
Загрохотали; с криком птица
Летит навстречу небесам.
И утро поцелуи шлёт
Девице с тусклыми кудрями;
Она одна под фонарями:
Уста – огонь, а сердце – лёд.
Будет дождь и сильный ветеp –
так накаpкал фаталист.
К твоему окну пpилипнет
лист.
Я всем говорил о добре ради добра.
Я видел сегодня завтра через вчера.
Я объявлял войну вóронам и волкам.
Но кому это нужно?
Всегда всё было, всегда всё будет и есть.
Надо просто идти, молча нести свой крест.
Кем бы ты ни был – грешником или святым, -
Главное в этой жизни – остаться живым!
1994
Кто горд происхожденьем, кто талантом,
Кто силою, кто толстым кошельком,
Кто одеяньем с новомодным кантом,
Кто ястребом иль псом, кто рысаком...
И есть своя у каждого отрада,
Которая превыше остальных;
Мне ж радость не одна дана в награду,
Но все в одной и больше всех других.
Любовь твоя – вот что желанней трона,
Казны богаче, краше, чем наряд,
Азартней верховой езды и гона;
Ты мой – и горд я, и безмерно рад.
Лишь одного страшусь, что в одночасье
Отнимешь у меня ты это счастье.
Я соглашусь, - пусть некий мой порок
Твоей измене служит оправданьем;
Скажи прямому мне, что хромоног,
Хромать начну по твоему желанью.
Так очернить не сможешь ты, стремясь
Поставить точку в наших отношеньях,
Как самого себя втопчу я в грязь;
Опять чужой, уйду без возраженья,
Вовек не встречусь на пути твоём
И звать тебя не буду, друг мой славный, -
Чтоб невзначай не выдать, что знаком
И связан был с тобою дружбой давней.
Готов я стать противником своим:
Кто враг тебе, тот мною не любим.
Когда любви нарушишь ты обет,
Предав презренью все мои заслуги,
Я поддержу тебя, себе во вред,
И мной, поверь, не будешь ты поруган.
Сколь я порочен, - знаю лучше всех,
И говорить об этом буду въяве,
Чтоб только стало ясно: я твой грех;
Ты ж, друга потеряв, прибавишь в славе.
Тут польза может быть и для меня:
Ведь мысли о тебе – уже награда,
А коль тому, что так унижен я,
Рад будешь ты, то мне – вдвойне отрада.
Люблю! И такова моя любовь,
Что зло твоё терплю я вновь и вновь.
1
Сердца гербарий
В книге забытой любви.
То – валентинка.
2
В море житейском
К ночеру тихо плывёт
Лодка улыбки.
3
в синем небе бе-
лый лебедь плавномедлен-
но плывёт – облак
* * *
Потому что никто не откроет дверь
И никто не поможет расправить крылья
Я уйду в ощущение вечных потерь
И забытых развалин покрытых пылью
Среди глупых камней и горбатых могил
Где фальшивых крестов перелётные птицы
Мне осиновый кол навсегда будет мил
И оградой чугунной ресницы
1998
Любовь – это всё. И всё, что есть я,
Внутри неё и внутри меня.
Я сейчас
Так похож на вас,
Только я очень мал.
Здесь всегда тепло и уют,
Но места мне не хватает тут.
Сколько же ждать,
Чтобы узнать
Солнечный свет вовне?
Странный вокруг слышится звук
И отдаётся в моей голове.
То краснота,
То темнота,
Но где-то рядом – рассвет.
Здесь всегда тепло и уют,
Но места мне не хватает тут.
Тихий шор-
ох – я пошёл.
Я увижу солнечное шоу!
1997
Прощай! я слишком дорожу тобою,
Чтоб клад такой держать в своём владенье;
Твоё богатство возросло с лихвою;
И сам желаешь ты освобожденья.
Удерживать? – старания напрасны,
Коль не имеешь ни заслуг, ни званья;
Нет, не достоин я щедрот прекрасных,
Ты вправе возвратить свои даянья.
Своей цены не зная, безрассудно
Вручил ты бедняку подарок знатный;
И, чтобы не растратить дар твой чудный,
Теперь его я отдаю обратно.
Мне снилось: я король, в моей ты власти;
Но это было лишь во сне, к несчастью.
Искусством оживляется природа –
Краса лица погибнет без ухода.
Robert Herrick
234. Neglect
Art quickens Nature; Care will make a face:
Neglected beauty perisheth apace.
О, Виолетта,
здравствуй! это я,
C.Шестаков.
Пишу к тебе с приветом
сумбур моих растрёпанных стихов
с претензией на утончённость Фета.
О, Виолетта,
подари мне взгляд
и догони его ногами.
Пускай о нас там что-то говорят,
но это, это - между нами...
А знаешь ли, мой маг уже не раз
врубается на группе "Крематорий".
Теперь он знает слово "парафраз"
и что консервы не продукт консерваторий.
Прислушайся.
И в наших именах
есть музыка.
Ты слышишь, Виолетта?
И если я - расстроенный рояль,
то ты...
ты - золотая флейта лета,
виолончели светлая печаль
и нежное дыхание кларнета!
...О, Виолетта,
я умру сейчас!
Скажи мне,
отчего в тебе так странно
переплетаются
кокетство и отказ
и спорят, спорят непрестанно?..
Ты представляешь,
на моём окне
фиалка расцвела!
И пышным цветом
фантазии цветут в моей душе:
как будто мы с тобою, Виолетта,
идём туда, где всё объято сном.
Там время и пространство, Виолетта, -
ничто,
всего лишь выдумка поэтов.
И двое там становятся одно.
И двое там становятся одно...
_______
Я, кажется, переступил черту,
давая волю ручке и руке.
Но я устал смотреть на пустоту,
отыскивая Небо в потолке...
О, Виолетта!
1995, 2003
Моей любимой взор – не солнца свет, (С.Соколов)
Коралл затмит собой цвет алых губ, (А.Велигжанин)
Темнее снега милой кожи цвет, (К.Иванов)
А волос, точно проволока, груб. (С.Шестаков)
Цветов Дамаска – красно-белых роз (Третьяк-Неизвестных)
В помине нет у милой на щеках; (М.Иванова)
И не сравнится запах чёрных кос (О.Румер)
С тем ароматом, что живёт в духах. (П.Бобцов)
В её речах отраду нахожу, (А.Финкель)
Но музыка звучит куда милей. (Д.Лентин)
О поступи богинь я не сужу, - (Plus)
Богиня сердца ходит по земле. (А.Яни)
Но я клянусь – она прекрасней тех, (А.Кузнецов)
Кому сравнений ложь даёт успех. (А.Лукьянов)
Его ль поднявший парус гордый стих,
К твоим богатствам повернув кормило,
Хоронит зрелость замыслов моих,
Мой мозг-утробу делая могилой?
Его ли дух бессмертною строкой
Заветный дар мой предаёт забвенью?
О нет! Ни он, ни друг его ночной
Убить во мне не могут вдохновенья.
Ни он, ни тот, кто тайно при свечах
Перу его диктует предписанья,
Верх надо мною не возьмут; и страх
Не есть причина моего молчанья.
Когда его стихи ты похвалил,
Тогда умолкнул я, лишённый сил.
Моя безмолвна Муза средь других,
Что в честь твою возвысили свой глас
И золотым пером выводят стих,
Исполненный изысканнейших фраз.
Я не словами – мыслями богат,
И, точно дьяк неграмотный, порой,
Венчая вдохновенных гимнов ряд,
«Аминь» шепчу, согласный с похвалой.
«Так», «Истинно», - твержу я про себя
И более хвалу воздать готов;
Тобой живёт душа моя, любя, -
Любовь её превыше всяких слов.
Других цени за красноречья дух,
Меня – за мысли страстные не вслух.
Кто скажет лучше? «Ты есть только ты», -
Возможно ли превыше восхваленье?
Чей образец природной красоты
С твоим богатством выдержит сравненье?
Бездарен стихоплёт, и стих убог,
Коль адресату не прибавит славы;
Кто передать пером искусным смог,
Что ты есть ты, - лишь тот Поэт по праву.
Пусть копию с тебя напишет он –
То, что природой создано как чудо,
И красоты цветущей эталон
Его перо и ум восславит всюду.
А ты внимаешь лести, что пятном
Легла на чудном облике твоём.
Роберт Геррик
(N-140) Божье благословение
Наш труд напрасным будет, если он
Отцом Небесным не благословлён.
Robert Herrick
140. Gods Blessing
In vain our labours are, whatsoe're they be,
Unlesse God gives the Benedicite.
Роберт Геррик
Вижу тень наискосок,
Рыжий берег с полоской ила.
Я готов целовать песок,
По которому ты ходила.
(Из песен группы "Трудное детство")
Она была прекрасной дамой,
Хоть сыпался с неё песок,
И сыпался не то чтоб прямо,
Но как-то всё наискосок.
А он был в детстве трудным очень.
Никто его не воспитал.
Не мог он рассказать, что хочет,
И всё песочек целовал.
Не скоро разум в нём проснулся,
И понял он: что, где и чем...
Но только к ней он прикоснулся,
Она рассыпалась совсем.
1988
Твоей красе румяна не нужны,
И я хвалу воздал ей без прикрас;
Поверь: богатства, что тебе даны,
Намного превосходят слов запас.
И потому я нерадивым стал,
Что сам твой облик может доказать:
Любой из выросших талантов мал,
Чтоб отыскать слова тебе подстать.
Молчанье – не в ряду моих заслуг,
Но, словно грех, в вину мне ставишь ты;
Знай: восхваленья, что слышны вокруг,
Забвение несут для красоты.
Твой полный страсти лучезарный взгляд
И два поэта не изобразят.
Роберт Геррик
(Н-1102) Идти войной
Монархи быть разумными должны,
Иначе их низвергнет меч войны.
Robert Herrick
1102. Warred
If Kings and kingdomes, once distracted be,
The sword of war must trie the Soveraignty.
Он раздвинул пространство,
которого нет.
Он вошёл в мою тень
и выключил свет.
И разлил на двоих: "За встречу!"
Я подставил ему
открытую грудь.
Я ловлю его взгляд
тяжёлый, как ртуть.
Господи, как я беспечен!
И он режет мой хлеб
и пьёт вино.
Он сосёт мою жизнь.
Но мне всё равно -
я вычислил, что я вечен.
...И когда он поймёт,
что исчерпан до дна
мой дырявый сосуд
кошмарного сна,
я поставлю ему свечку.
1995
1
Андрейка (2 года, 6 месяцев):
- Папа, не каруселься! (т.е. не вертись – прим. СШ)
2
Андрейка (2 года, 11 месяцев) ест сырники со сметаной:
- Мама, ну что ты мне мало насметанила!
3
Андрейка (2 года, 11 месяцев):
- Солнце шубку надело.
- Почему?
- Потому что вечером холодно, и солнце надело шубку.
4
Папа:
- Андрейка, ты почему такой горячий?
Андрейка (3 года):
- Мне было жарко, и я сгорячился.
5
Андрейка (3 года) шагает как солдат.
Мама:
- Андрейка, отдай честь!
Андрейка растерянно оглядывает себя и, не обнаружив чести, говорит жалобным голосом:
- А у меня нету…
6
Мама:
- Разбей слово «мама» по слогам.
Андрейка (3 года, 1 месяц) бьёт маму по голове:
- Так?
7
Андрейка (3 года, 1 месяц):
- Мама – гостиница!
Папа:
- Почему?
Андрейка:
- Потому что она мне конфетку дала.
8
Папа показывает портрет маленького Ленина, сделанный по пояс:
- Это – маленький Ленин.
Андрейка (3 года, 4 месяца):
- А где у него штаны?
9
Раньше Андрейке говорили:
- Вот придёт зима, выпадет снег, и тебе будет 4 года.
Весной, в мае неожиданно пошёл снег.
Андрейка (3 года, 4 месяца) растерянно:
- А что, мне уже 4 года?
10
Андрейка (3 года, 4 месяца):
- Головянный солдатик.
И чуть позже:
- Половянный солдатик.
11
Андрейка (3 года, 4 месяца). Увидел персики.
- Это – маленький персик. А это - смотри, какой большой перс!
12
Андрейка (3 года, 7 месяцев):
- Папа, ты почему такой стисный? Ты, что ли, меня стесняешься?
13
Папа:
- Нельзя маму по животу бить, у неё в животе лялечка.
Андрейка (3 года, 10 месяцев):
- А как она её съела?
14
Андрейка (3 года, 10 месяцев):
- Бабуля, дай мне сушку как спасательный круг!
15
Папа играет на гитаре.
Андрейка (3 года, 10 месяцев):
- Папа, дай мне пострунить!
16
Андрейка (4 года) рассказывает сказку о царевне-лягушке:
- Жил-был царь. У царя было три сына. Они были такие холостые, что ни в сказке сказать, ни пером описать!..
17
Андрейка (4 года, 1 месяц) разглядывает яйцо:
- Это желток, а это белток.
18
Андрейка (4 года, 5 месяцев) не различает понятия «вес» и «цена».
Встал на весы и говорит:
- А сколько я стóю?
Позднее, глядя на большую машину весом около 5-7 кг:
- Тяжёлая – 5 рублей!
19
Андрейка (4 года, 5 месяцев), увидев косарей, сказал:
- Косачи.
20
Андрейка (4 года, 5 месяцев):
- Я был холодный, как мороженое, а теперь истеплился.
21
Андрейка (4 года, 7 месяцев):
- Дядя лысый. Это он себе все волосы вырвал.
22
Андрейка (4 года, 7 месяцев):
- Слизняк – это улитка бездомная.
23
Андрейка (4 года, 8 месяцев) рассуждает:
- Днём лампочка спит, а вечером она просыпается. А если её не включать, она будет спать.
24
В детском саду. Кайрат и Андрейка (5 лет):
- Я первый пришёл!
- Нет, мы первая пара!
- Нет! Я первый, а ты немножко последний!
25
Сашок схватил пемзу и бегает с ней по комнатам.
Андрейка (5 лет, 1 месяц):
- Папа! Сашка камень взял, которым мама себе пятки щекочет.
26
Андрейка (5 лет, 6 месяцев):
- Почему я не чувствую, как я расту?
27
Андрейка (5 лет, 6 месяцев) вместо «рычаг» говорит «ручаг».
28
Андрейка (6 лет) листает книгу «Три мушкетёра». Увидев короля Людовика, восклицает:
О! Людовик, который людей давит!
29
Андрейка (6 лет):
- Вот когда у меня выпадут молочные зубы, вырастут мясные.
30
Андрейка (6 лет):
- Папа! А у тебя нос обмороженный, потому что ты мороженое клевал?
31
Сашок пристаёт к Андрейке.
Андрейка (6,5 лет):
- Знаешь, какой я твёрдый? Как ударю!
32
Андрейка (7,5 лет):
- Мама, что такое СПИД?
Мама:
- СПИД – это синдром приобретённого иммунодефицита.
Андрейка:
- А-а, понятно, это то, чего нигде нет!
33
Сашок (4 года):
- Мама, дай мне бутер в рот!
34
Мама:
- Саша, не сиди на полу! Холодно.
Сашок (4,5 года):
- А я не сижу, я на форточках.
35
Сашок (5 лет) на «крыжовник» говорит «прыжовник».
* * *
Весна взбунтовалась:
ручьи побежали,
и лужи росли.
И у страха зрачки расширялись.
Сосульки свисали,
как чуб Пугачёва.
А в небе
сугробов гробы
проплывали
и таяли...
1987
Моей ты Музе клятву не давал,
И потому не будет прегрешенья,
Когда, читая чей-то мадригал,
От стихотворца примешь восхваленья.
Прекрасен ты и ликом и умом,
Твой щедрый дар моих похвал превыше;
И потому ты мнишь: другим пером,
Быть может, и верней тебя опишут.
Что ж, тешь себя надеждой! Всё равно,
Послушав их риторики пустые,
Поймёшь: лишь мне действительно дано
Красе твоей найти слова простые.
Румяна прячут бледный цвет ланит,
Тебе же краска только повредит.
Муха зеленучая
Залетела в комнату,
Муха зеленучая
Села на кровать,
Муха зеленучая
Малыша замучила:
Не даёт Андрейчику
В жмурки поиграть.
Папа ловкий,
Папа меткий
Муху выгонит газеткой.
И Андрейка будет спать,
Будет «в жмулки поиглать».
1985, 2003
Мне ль плакать над могилою твоей,
Иль раньше я отправлюсь в мир иной, -
Но ты пребудешь в памяти людей,
И навсегда забудут образ мой.
Тогда как ты бессмертье заслужил,
Я безымянным должен умереть;
Мой холмик не заметят средь могил,
Твоё ж надгробье каждый сможет зреть.
Твой памятник – мой стих; его прочтут
Глаза потомков наших, и, поверь,
Не канет в вечность сей достойный труд,
Когда умолкнут все, кто жив теперь.
Ты будешь жить, прославленный в стихах,
Там, где дыханье духа, - на устах!
Люди!
Прошу вас: глядите в оба!
Мёртвую Землю не спрятать в гроб.
Дым Хиросимы - робкая проба.
Бог не простит нам подобных проб.
1982, 2003
Говоришь,
что тебе надоели мои
шаловливые руки,
а игривый мой взгляд
вызывает эрекцию скуки?
Что ж, я стану столбом,
но утешусь надеждою слабой,
что в натуре увижу,
как каменный гость
зажимается с каменной бабой!
1995
Слабею духом я, когда другой,
Чья лира и мощней и вдохновенней,
Хвалу тебе поёт, и голос мой
Теряется средь этих восхвалений.
Но ты в своих щедротах – океан!
И в споре с галионом горделивым
Мой парус, уповая на талан,
На волнах вольных держится ретиво.
Пусть мелководье остаётся мне,
Пока корабль его в глубоких водах;
Иль мой челнок увидишь ты на дне,
А галион, по-прежнему, в походах.
О, если всё достанется ему, -
Знай: от любви своей я смерть приму!
Среди этих козлов без креста,
Среди рож этих пьяных
Ты одна непорочно чиста,
Точно лотос Сарьяна.
Ты одна бесконечно верна
Подзабытым заветам,
Как сестра и до боли жена,
Как Ромео Джульетта.
Твой божественно белый огонь
Не узреет незрячий...
Положи мне на сердце ладонь
И гори - ещё ярче!
1999
Ради всего святого в мире
простите женщину,
мужчины!
Простите женщину за то,
что женщина – ребро Адама.
Мы без неё, как без него.
За то, что женщина и мама
–
одно и то же существо,
простите женщину, мужчины!
Простите женщину за то,
что хочет нравиться она.
Ведь в этом не её вина.
И если стрелы смелых глаз
летят в растерянный анфас,
простите женщину! Она
для этого и рождена.
Простите женщину за то,
что не приходит на каток,
за то, что в самый первый раз
она влюбляется не в вас,
за то, что новая весна
сотрёт другие имена,
растопит памятный каток...
Простите женщину за то...
за то, что женщина она!
Простите женщину за то,
что поцелуем не встречала,
за то, что видела насквозь
и ничего не замечала,
за то, что столько лет подряд
кормила тощими борщами,
простите женщину, она
и не такое нам прощала!
Простите женщину, когда
устав от холода ночей,
она, сгорая от стыда,
заплачет на чужом плече,
когда однажды в поздний час
вдруг скажет, что не любит вас...
Простите женщину!
...Уйдём дорогой никуда,
нигде-то встрече будем рады.
Простите женщину, когда...
когда уже прощать не надо.
Пока тебя один я воспевал,
Все грации твои вмещал мой стих;
Теперь же он беспомощен и вял,
А Муза предпочла, увы, других.
О, несомненно, чудный твой портрет
Достоин лучшего, чем я, творца;
Но что бы ни дарил тебе поэт,
Из твоего украдено ларца.
Тебя он грабит, а не сам творит:
Вот славит добродетель, - так она
В делах твоих; вот у твоих ланит
Красу крадёт, - всё есть в тебе сполна.
И не благодари его! - собой
За похвалу ты платишь – и с лихвой.
Виталию Полисскому –
первому редактору раздела «Наследники Лозинского» -
в день его 20-летия
Он уникум! Ему лишь 20 лет,
А он уже во многом преуспел:
И в интернете свой оставил net,
И девам… (впрочем, здесь у нас пробел:-)…
И физик он, и страстный филосόф,
И в музыке ему подвластен звук,
И музы млеют от его стихов,
И Маршака наследник он и друг,
И в языках он чисто полиглот,
И в ПиСюках (sic!) – настоящий спец,
И в боксе грозен он, как апперкот...
И, вообще, Виталий – молодéц!
За вундерюношу! V.I.P. ВИП, ура!
Давно уж ВИПить за него пора!
С поздравлением,
Сергей Шестаков-Санталов
Пролог
Печальный Пьеро
перо обмакнул
и по Мальвине
горько всплакнул.
Чернила, как слёзы,
капали вниз...
Влюбился (сурьёзно!)
в Мальвину маркиз...
I
Пьеро монахом стал.
Днём Библию листал,
а ночью тосковал,
молился и желал...
Желал Мальвины лик
увидеть наяву
и в сей счастливый миг
не потерять главу.
II
И вот однажды Бог
принёс благую весть:
Пьеро увидеть мог
Мальвину. Как он весь
от счастья трепетал!
И так он трепетал,
что всех (какой нахал!)
монашек распугал.
III
И вот: кареты стук
у стен монастыря,
пожатье жарких рук,
и губы - ах! - горят!
Уже безумья смог
окутал их слова.
Уже, казалось, Бог
восстановил права...
IV
Но дверь открылась, и
в дверях, что командор,
маркиз возник. И сник
Пьеро. Какой позор!
Эпилог
И казнь была потом.
Народ валил гуртом.
И ветерок шептал
какие-то слова.
Пьеро как идиот
взошёл на эшафот.
Палач вздохнул, и от-
летела голова.
1983
Им важен только зримый результат.
Для пользы тела. И зачем им души?
Им скучно видеть просто райский сад,
Им нужен сад, где можно что-то скушать.
Они не станут в облаках витать,
Как, скажем, Бенедикт Спиноза -
Не тот, что мастер стёкла шлифовать,
А тот, что мысль гранит в лежачей позе.
И музыка для них - один каприз,
Литература - ремесло и только.
Увы, они всё время смотрят вниз,
Всё время только вниз, поскольку
Им не понять, что значит познавать
Непознаваемое... Не судите строго!
Им выпала убогая дорога,
И им не нужно это понимать.
1995, 2006
Бог (по словам Святого Августина)
Для зла не искушает нас: причина
Соблазнов Божьих – веры испытанье,
Лишь веру в нас крепить – Его желанье.
Robert Herrick
150. Temptation
God tempteth no one (as S. Aug'stine saith)
For any ill; but, for the proof of Faith:
Unto temptation God exposeth some;
But none, of purpose, to be overcome.
Так часто был ты Музою моей
И вдохновенье мне дарил, прекрасный,
Что и другие стали всё смелей
Превозносить тебя в глаголах страстных.
Узрев тебя, немой заговорит,
Невежда мыслью воспарит высόко,
Вновь окрылённый, поспешит пиит
Воспеть красу в величественных строках.
Но ты гордись лишь тем, что я извлёк
Из глаз твоих – то рождено тобою;
Другим ты только улучшаешь слог
И строфы наполняешь красотою, -
Моё ж искусство – ты! Твой дивный свет
В шедевр возводит каждый мой сонет.
Мысль о тебе – как пища для меня,
Как знойным летом ливень вожделенный;
Со мною ты, но не спокоен я, -
Тревожит скрягу клад его бесценный:
Вот горд я, обладая, и тотчас
Воров подозреваю отовсюду;
То хочется мне спрятать свой алмаз,
А то хвалюсь сокровищем прилюдно;
Порой пресыщен я твоей красой,
Но не надолго – снова глад во взгляде;
Мне мука – обладание тобой,
Оберегать тебя – моя отрада.
Так, мысленно с тобою, день за днём
То алчу, то излишеством гнетом.
* * *
мне снилась красная дорога
из ниоткуда в никуда
мне снилась красная дорога
а под дорогою – звезда
моя
угасшая
звезда
1997
О, будь покоен: если на замок
В своей темнице смерть меня запрёт,
Я не умру – ведь отсвет этих строк,
Неугасим, в душе твоей живёт.
Мои стихи – ума и сердца труд –
Лишь одному тебе принадлежат.
Возьмёт земля скудельный мой сосуд,
Но дух с тобой остаться будет рад.
Упрячет смерть отбросы жизни, жом,
Останки, пищу мерзкую червей...
Что вмиг погибнуть может под ножом,
Не стоит светлой памяти твоей.
Бесценно только то, что в строчках сих;
С тобой пребуду я в стихах живых.
О, чтоб не привирал ты всякий раз,
За что ко мне любовью воспылал, -
Когда умру, забудь меня тотчас,
Совсем забудь, как будто и не знал.
Возносит добродетельная ложь
Хвалу богатствам, что таит душа;
Так ты меня, любимый, вознесёшь
До неба, против истины греша.
О, чтоб из-за пристрастных тех речей
Твою любовь не запятнал обман,
Пусть похоронят плоть мою и с ней
Позор наш - имя, коим был я зван.
Мне стыдно, что во всём ничтожен я;
И ты стыдишься, полюбив меня.
Трудись,
хоть всюду тяжек труд, -
Будь виноградник то иль суд.
Robert Herrick
Labour
Labour we must, and labour hard
I'th Forum here, or Vineyard.Я смерть зову. Я до смерти устал - (Орёл)
Нет силы видеть муки нищеты (Кушнер)
И сытого ничтожества оскал, (Липес)
И чёрный цвет духовной пустоты, (Кузнецов)
И на цветущей девственности сор, (Дудин)
И низость, что всегда на высоте, (Шестаков)
И совершенству ложный приговор, (Маршак)
И Музу на посылках у властей, (Loveless)
И пленницу - добро в застенках зла, (Васильчиков)
И бестолочь, что славят, не стыдясь, (RitaS)
И прямоту, что глупой прослыла, (Финкель)
И мощи обессиленную власть. (Savin)
Нет больше сил. Глаза мне, смерть, закрой! (Левинсон)
Но кто, мой друг, останется с тобой? (Vitaly Igorewitsch)
Оплакивай меня, когда умру,
Пока печальный колокола звук
Не возвестит: в могильную дыру
К червям отвратным я сошёл, мой друг.
И о руке, писавшей этот стих,
Не вспоминай... Нет, я люблю тебя,
Но не могу представить и на миг,
Что обо мне помыслишь ты, скорбя.
О, пусть ничто твою не тронет грудь,
Когда мой прах смешается с землёй!
Ты даже, как зовут меня, забудь;
И пусть любовь твоя умрёт со мной, -
Чтоб мир премудрый в этот скорбный час,
Узрев твой плач, не поднял на смех нас.
То, что и ты подвергся клевете, -
Не твой порок, - красы извечный жребий,
И подозренья тень на красоте -
Орнамент, ворон чёрный в ясном небе.
Ты всем хорош. Лишь подтвердит навет,
Что ты душою чист и непорочен;
Червь наилучший выбирает цвет,
Но твой цветок не знает червоточин.
Все искушенья молодости ты
Иль победил, иль обошёл искусно;
И всё же правдой не завяжешь рты
Завистникам и лжи тысячеустой.
Когда б не тень на лике, ты бы мог
Один владеть сердцами - царь и бог.
Роберт Геррик
(N-85) Грехи противны, но всё же приятны
Отступит стыд – грехи неодолимы;
Сперва они претят, потом – любимы.
Robert Herrick
85. Sins loath'd, and yet lov'd
Shame checks our first attempts; but then 'tis prov'd
Sins first dislik'd, are after that belov'd.
Роберт Геррик
(N-86) Грех
Греху, куда б ни вёл нас без оглядки,
Возмездье будет наступать на пятки.
Robert Herrick
86. Sin
Sin leads the way, but as it goes, it feels
The following plague still treading on his heels.
Роберт Геррик
(N-87) О Боге (III)
Всего меня лишая, Бог даёт
Взамен терпенье от Его щедрот;
Всё, что от Бога – Бог; и, нет сомненья,
Себя Он дарит мне, даря терпенье.
Robert Herrick
87. Upon God
God when He takes my goods and chattels hence
Gives me a portion, giving patience:
What is in God is God; if so it be,
He patience gives; He gives himselfe to me.
Роберт Геррик
(N-88) Вера
Что чаем – обретём когда-нибудь:
Не Дух, но Вера – наш к спасенью путь.
Robert Herrick
88. Faith
What here we hope for, we shall once inherit:
By Faith we all walk here, not by the Spirit.
Роберт Геррик
(N-89) Смирение
Покорных ждёт Небес высокий свод,
Но там низки врата; кто к ним идёт,
Должны в молитве взор свой опускать,
Смиреньем умножая благодать.
Robert Herrick
89. Humility
Humble we must be, if to Heaven we go:
High is the roof there; but the gate is low:
When e're thou speak'st, look with a lowly eye:
Grace is increased by humility.
Здравствуй, жизнь!
АВЕ ЕВА
Со всех сторон:
справа и слева,
и снизу вверх,
и сверху вниз -
А
В
Е
Е
В
А
Здравствуй, жизнь!
А
Е В А
Е
1995
Роберт Геррик
(N-119) Большая беда, большое блаженство
Кто здесь подвержен бедам и скорбям,
Венец блаженства тот получит там.
Robert Herrick
119. Great grief, great glory
The lesse our sorrowes here and suffrings cease,
The more our Crownes of Glory there increase.
Роберт Геррик
(N-120) Ад (II)
Ад – место, где, смеясь, язвит нас кнут,
И не промоют наши раны тут.
Robert Herrick
120. Hell
Hell is the place where whipping-cheer abounds,
But no one Jailor there to wash the wounds.
Я знаю, что ты знаешь наперёд
мои слова и музыку. Но всё же
я снова продолжаю свой полёт
к тебе. И Небо мне поможет.
И время, повернувшее назад,
укажет траекторию движенья,
где слёзы возвращаются в глаза,
и суть вещей являют отраженья.
И в памяти моей Рубоко Шо
заполнит горизонт воспоминаний...
Ты помнишь, как нам было хорошо
от смелой неуёмности желаний?
Ты прибегала вечно впопыхах,
а на моих всегда было двенадцать!
...А помнишь, как стоял я на часах,
пока тебя приспичивал Гораций?
О достоевскиймо! Я, кажется, достал
до своего до самого предела.
В конце концов начало всех начал -
в конце концов... И как бы ни хотело
пространство принимать себя в расчёт
и чёрных дыр придумывать кавычки,
я никогда не кончу свой полёт
к тебе. Такая вот привычка!
1995
Аборт - это
утроба наоборот
без у,
где у - ребёнок.
Это -
безумие!
1987
Я ухожу в себя, чтобы не выйти.
Я равнодушен к душам и телам.
Я очень Я! Мне много легче быть им,
чем Я делиться с кем-то пополам.
Ты думаешь, кому-то интересны
твои переживанья и мечты?
Всем всё известно: кисло то иль пресно,
и ты - лишь заполнитель пустоты.
Души давно открытые законы
уже не в моде - вроде сундуков.
Теперь в ходу болтать и стричь купоны,
и награждать работой дураков.
Возможно, Я не прав. И в этом мире
нельзя быть совершенно одному.
Но все стремятся к собственной квартире,
где тихо и тепло. А потому
Я ухожу в себя, чтобы не выйти.
Я равнодушен к душам и телам.
Я очень Я! Мне много легче быть им,
чем Я делиться с кем-то пополам.
1989
Прочь розмарин и лавр долой,
И плющ, и остролист резной,
Чем в наших залах в Рождество
Мы украшали торжество.
Убраться надо не слегка,
А до последнего листка.
Девицы, так скажу я вам:
Сколь пыльных листьев по углам,
Столь гоблинов таится там.
Robert Herrick
980. Ceremony upon Candlemas Eve
Down with the Rosemary, and so
Down with the Baies, & misletoe:
Down with the Holly, Ivie, all,
Wherewith ye drest the Christmas Hall:
That so the superstitious find
No one least Branch there left behind:
For look how many leaves there be
Neglected there (maids trust to me)
So many Goblins you shall see.
Роберт Геррик
(H-981) Подозрение предохраняет
Злых избегай и лучшему из всех
Не верь, коль жить мечтаешь без помех.
Robert Herrick
981. Suspicion makes secure
He that will live of all cares dispossest,
Must shun the bad, I, and suspect the best.
Та часть тебя, что видима для глаз,
Всеобщего достойна восхищенья;
Немолчной похвалы правдивый глас
И у врагов находит одобренье.
Увенчан лик твой внешней похвалой;
Но те же судьи, до хулы охочи,
Всё то в тебе, что связано с душой
И глазу не доступное, порочат.
Им кажется, что суть души твоей
Худыми проявляется делами;
Послушать этих праведных судей, -
Цветок твой дивный пахнет сорняками;
Прекрасный, стал он жертвой клеветы
Лишь потому, что всем доступен ты.
Роберт Геррик
(N-62) Бог и король
Я Двум обязан! Господу – умом,
А средства мне даются королём.
Robert Herrick
62. God and the king
Где весел Бог, там страх у нас пред Ним:
Со смехом Он речёт – в слезах стоим.
Robert Herrick
63. Gods mirth, Mans mourning
Where God is merry, there write down thy fears:
What He with laughter speaks, heare thou with tears.
Танюшке от Сергушки
Его лицо – как память дней забытых,
Когда краса естественно цвела
И лживой краской не была сокрыта
Живая роспись дивного чела;
Когда златые локоны умерших
Не смели стричь, и мёртвое руно
Собой не украшало чьи-то плеши,
Вторую жизнь вести обречено.
В нём непорочность тех времён давнишних;
Прикрас не знает честное лицо;
Его весне заёмное излишне,
Красе претит убранство мертвецов.
Как памятка хранится он Природой:
Правдивой красота была в те годы!
Зачем среди порока он живёт,
Собой приукрашая нечестивость,
И прегрешеньям всем наперечёт
Невольную оказывает милость?
Зачем его ланит цветущий сад
Искусная подделка обокрала?
Зачем стремится бледная краса
Лишь тенью розы стать – не идеалом?
Зачем ему Природой жить дано,
Коль кровь у ней самой вот-вот остынет,
И пусто уж давно её гумно? -
За счёт его живёт, полна гордыни.
Она хранит его, чтоб всякий знал
О том, какой утратит идеал.
Когда я вижу гордые созданья,
Злым Временем повергнутые в прах,
Столпы, что снесены до основанья,
И монументы медные во мхах;
Когда я вижу, как поочерёдно
То океан теснит земную рать,
То суша верх берёт над войском водным,
Чтоб, приобретши, снова потерять;
Когда я вижу саморазрушенье
Иль крах империй, - понимаю я:
Разоры – пища мне для размышленья
О том, что бренна и любовь моя.
Страшнее смерти эта мысль! Я плачу,
Боясь любви увидеть недостачу.
Раз и любовь мою разрушит зло
Безжалостная Времени рука,
Года избороздят его чело,
И кровь остынет в жилах старика;
И молодое утро канет в ночь;
Краса, которой все восхищены,
Исчезнет, унося с собою прочь
Цветущие сокровища весны, -
Защиту я нашёл уже сейчас
Противу дня того; своей косой
Земную плоть погубит Время враз,
Но ввек не совладать ему с красой.
В сих чёрных строчках, зрелости полна,
Любимого краса сохранена.
Твоя ли воля в том, что образ твой
Мне веки не даёт сомкнуть средь ночи?
Не ты ль как тень тревожишь мой покой,
Бессонные высмеивая очи?
Твоя ль душа, про все мои дела
Желая знать, приходит издалёка,
Чтоб ревность оправдание нашла
В моих затеях праздных и пороках?
О, нет! Хоть велика твоя любовь,
Но меньше чувства моего большого;
Я так люблю, что бодрствовать готов
Бессменно в роли сторожа ночного!
Не спится мне, пока вдали, мой друг,
Ты с тем, кто рядом, делишь свой досуг.
Любовь к себе вошла в мои зеницы,
Сей грех душой и телом завладел;
Так глубоко он в сердце коренится,
Как будто бы достался мне в удел.
И мнится мне: других я краше ликом,
И видом стройный, и в делах – прямой;
Во всех своих достоинствах великих
Любого я превосхожу с лихвой.
Порой в зерцале правильном увижу,
Что я – побитый временем старик;
Но в самолюбовании облыжном
Совсем иное видеть я привык.
Хваля себя, тебя хвалю с собою
И старость крашу юной красотою.
Бог
вытрет нам все слёзы и потом
Нас наградит лобзаньем – не кнутом.
Robert Herrick
139. Teares
God from our eyes all teares hereafter wipes,
And gives His Children kisses then, not stripes.
* * *
Я - Кама.
Я - Кама.
На знамени моём
макара.
В руках моих
лук
и пять
стрел.
Я
тебя
беру на прицел!
Но ты - камень.
Ты - камень.
1988
Являли
мудрость афиняне в том,
Что величали Милость божеством.
Robert Herrick
148. Mercy
Mercy, the wise Athenians held to be
Not an Affection, but a Deitie.
Свою любовь я встретил среди плакучих ив;
Легка её походка и чуден форм извив.
Люби! – она просила, - так листья шепчут вслед;
Но молод был и глуп я, и возразил в ответ.
Она стояла рядом, - запомнила река, -
И на плечо мне веткой легла её рука.
Хотела, чтоб в запруде осокой я пророс;
Но молод был и глуп я… Что ж ныне полон слёз?
Была та манна, что Господь послал,
Вкусна любому, кто её вкушал.
Robert Herrick
146. Manna
That Manna, which God on His people cast,
Fitted it self to ev'ry Feeders tast.
Раз сердце ранишь ты обманом новым, -
Прощенья от меня не ожидай;
Не взором поражай меня, но словом;
Не хитростью, но силой побеждай.
Скажи мне, что другого полюбила,
Но от меня не отстраняй свой взор;
К чему лукавить? – применяя силу,
Ужели повстречаешь ты отпор?
Любовь, зачем (иль знаешь, поелику
Твой взгляд прекрасный страшен для меня?)
Глаза отводишь на другие лики,
Врагов моих безжалостно казня?
Прошу: коль ранен я, ты взглядом встречным
Добей меня! – избавь от мук сердечных.
Роберт Геррик
(N-20) Бичевания не избежать
Господь бичует всех: одних сильнее,
Других слабее бьёт, щадя, жалея.
Robert Herrick
20. No escaping the scourging
God scourgeth some severely, some He spares;
But all in smart have lesse, or greater shares.
Роберт Геррик
(N-21) Божий бич
Мы спим – над нами Божий бич взнесён;
Но если мы на страже, - дремлет он.
Robert Herrick
21. The Rod
Gods Rod doth watch while men do sleep; & then
The Rod doth sleep, while vigilant are men.
Роберт Геррик
(N-22) Двойственность Бога
Нам за грехи Господне наказанье,
Мы знаем, есть лишь Божие деянье;
А суть Его является тотчас,
Когда, бичуя, Бог спасает нас.
Robert Herrick
22. God has a twofold part
God when for sin He makes His Children smart,
His own He acts not, but anothers part:
But when by stripes He saves them, then 'tis known,
He comes to play the part that is His own.
Роберт Геррик
(N-23) Бог Един
Известно, что Господь Всесвят;
Он Всеединый, говорят.
Robert Herrick
23. God is One
God, as He is most Holy knowne;
So He is said to be most One.
Роберт Геррик
(N-24) Беды во благо
Во благо беды тем, кто видел их,
И тем, кто боль познал от мук земных;
Стяжают благодать: одни – смиреньем,
Другие (путь иной у них) – мученьем.
Robert Herrick
24. Persecutions profitable
Afflictions they most profitable are
To the beholder, and the sufferer:
Bettering them both, but by a double straine,
The first by patience, and the last by paine.
Роберт Геррик
(Н-516) Госпоже Мэри Вилланд
Ещё одна любовь взошла с тобой,
Украсив свод небесно-голубой.
Явись, явись нам, пламя красоты!
Сияй свечою девственною ты.
Robert Herrick
516. To Mistresse Mary Willand
One more by Thee, Love, and Desert have sent,
T'enspangle this expansive Firmament.
O Flame of Beauty! come, appeare, appeare
A Virgin Taper, ever shining here.
Роберт Геррик
(Н-517) Менять приятно
Кто нынче люб, тех завтра – прочь с порога:
Гнать прежнюю любовь преемниц много.
Robert Herrick
517. Change gives content
What now we like, anon we disapprove:
The new successor drives away old Love.
Итак, теперь он твой. Осознаю,
Что я и сам в руках твоих заложник;
Я думал: так вернуть любовь мою –
Моё второе «я» – мне было можно.
Но ты не хочешь, и не может он:
Ты алчна, друг мой – рыцарь благородный.
Он поручился за меня, притом
Что понимал, что станет несвободным.
Как ростовщица ты! За красоту
Ты взыскивать желаешь - до процента
И дебитора предаёшь суду, -
Потерян для меня мой друг бесценный!
В твоей мы власти: платит он сполна,
А мне твоя темница суждена.
Да будет проклята душа, что раны
Наносит мне и другу моему!
Ей мало одного меня тиранить –
И друга уподобила рабу.
Безжалостным меня лишила взором
Меня, его. Навек утратил я:
Его, себя, тебя! – и это горе
Втройне мучительнее для меня.
Но пусть темница - грудь твоя стальная, -
Ты друга сердце мне забрать позволь.
Охранником я буду ему, зная:
В моей тюрьме не причинишь ты боль.
Молю вотще. В тебе я заключён,
И всё, что есть во мне моё – твоё.
Песня
Михаилу Резницкому,
с благодарностью
Люблю твои глаза, их взор печальный
На то, каков у сердца норов злой.
Люблю их скорбь и траур изначальный,
И отклик сострадания живой.
Не столь ланиты серые востока
Луч утреннего солнца золотит,
И блеск звезды вечерней не настолько
Небесный сумрак запада светлит,
Сколь в трауре глаза твои прекрасны.
О, если бы и сердце, как они,
Оделось в траур, и хотя б отчасти
Я мог его к сочувствию склонить, -
Тогда готов поклясться: красота
Черна! Уродлива – нечернота.
Нам слёзы тех, кто свят, - услада,
Слёз горше – грешников рулады.
Robert Herrick
145. Tears
The tears of saints more sweet by far
Than all the songs of sinners are.
Как те, чья красота жестока, ты
Зачем так своенравна и надменна?
Ведь знаешь: в целом свете красоты
Нет для меня, с твоею равноценной.
Признaюсь: многие, узрев тебя,
Твердят, что в черноте одни несчастья.
Перечить вслух, увы, не смею я,
Но про себя я не даю согласья.
О тяжких муках сердца моего
За вздохом вздох свидетельствуют ясно.
Я по тебе вздыхаю, оттого
Что знаю: чернота твоя прекрасна!
Не чернота злословию виной,
Но шлейф дурных поступков за тобой.
Души растрата и бесстыдство тела –
Вот сладострастие; такая страсть
Убийственна, жестока, оголтела,
Коварна и внезапна как напасть.
Едва добившись, тотчас презираем,
Но в новый погружаемся обман;
На удочку попавшись, проклинаем
За муки те, что сводят нас с ума.
Безумие – желать и в жадном взоре
Ответное желание читать.
Блаженство в недоступности, блажь – горе;
До – прочит радость, после – пустота.
Все знают это. Только нет могущих
Бежать небес, в кромешный ад ведущих.
Коль мир – лишь повторение времён,
И ничего нет нового, всё было,
И ум наш, мнимой выдумкой прельщён,
На то, что рождено зря тратит силы, -
Тогда пусть взор мой, ищущий в веках,
На сотни солнц обратно возвратится,
Пусть образ твой в старинных письменах
Найду, листая первых книг страницы.
Узнал бы я, как пели в век былой
Твой чудный лик, каким глаголом нежным;
Чьё лучше: наше или их стило?
Иль в самом деле мир остался прежним?
О, верю: славен древний идеал –
И всё ж тебе во всём он уступал!
Мой мальчик, подчинив себе часы,
Ты Время тем лишил его косы;
И, прибавляя в красоте своей,
Затмил ты увядающих друзей;
Сама Природа, власть имея в том,
Заботится об облике твоём;
Ей в радость при себе тебя держать,
Чтоб Время поминутно убивать.
Но берегись! Хоть ты и фаворит, -
Не век она сокровища хранит:
Ревизию произведя, какой
Найдёт должок - расплатится тобой.
Ничто двум душам честным не мешает
Соединиться. Нелюбовь любовь,
Что, находя измену, изменяет,
Иль умирает, усмиряя кровь.
О, нет! Любовь не поколеблют штормы,
Она маяк, который не задуть;
Любовь – звезда, что из пределов горних
Судам заблудшим выправляет путь.
Ей Времени не страшен серп грозящий,
Хоть губит розы губ он и ланит.
Она среди мгновений преходящих
Навеки неизменная стоит.
Что я не прав, доказано коль будет, -
То плох мой стих, иль не любили люди.
Стекло покажет убыль красоты,
Часы – минут безудержную смену;
А мысль приимут чистые листы,
И мудрых книг узнать ты сможешь цену.
В зерцале верном – глянь! – морщинок вид
Тебе напомнит о гримасах смерти;
И так украдкой время-тать бежит
В безвременье, как стрелка круг свой чертит.
На память не рассчитывай, - любой
Зачаток мысли должен быть отмечен,
Чтоб думам, что взлелеяны тобой,
Как детям был ты рад при новой встрече.
Тебе урок, а книга тем умней,
Чем дольше будешь ты корпеть над ней.
Моря и земли, камни и металлы, -
Всё губит смерти властная рука;
Возможно ль, чтоб она не совладала
И с красотой, что, как цветок, хрупка?
Как выдержит медовый воздух лета
Осаду дней, когда в урочный срок
И сталь теряет прочность, ржой задета,
И скалы измельчаются в песок?
О, страшно мне! тебя, алмаз прекрасный,
Упрятать может Время в свой ларец.
Кто Времени задержит бег опасный?
Кто красоты предотвратит конец?
Никто! Но свет очей твоих красивых
Я чудом в чёрных сохраню чернилах.
Как верный раб страстей твоих всечасно
И вечно я служить тебе готов,
И только время трачу понапрасну,
Пока не слышу твой призывный зов.
На бесконечный час, - хоть это мука
Тебя так долго ждать, - я не ропщу;
И забываю горечь от разлуки,
Когда порой бросаешь мне: «Adieu»*.
Не смею вопрошать тебя, куда ты
Спешишь, таясь; и, ревностью томим,
Я об одном лишь мыслю виновато:
Кто нынче счастлив быть рабом твоим?
Воистину в любви теряешь разум:
Ты зло творишь, я думаю – проказы.
_________
*A d i e u (фр.) – Прощай.
Бог, сделавший меня твоим рабом,
Мне запретил и в мыслях, и при встречах
Выведывать, куда ты вхож тайком, -
Я лишь вассал в делах твоих сердечных.
Поманишь ты, - я вмиг у ног твоих!
Хоть мне твоя свобода – заточенье,
Ни обвинений, ни обид шальных
Не выскажет моё долготерпенье.
Свои стопы и сладостный досуг
В любые кущи волен ты направить;
И если грех какой случится вдруг,
Его простить себе всегда ты вправе.
Моя же доля – ожиданья ад
И оправданье всех твоих услад.
Такую пору видишь ты во мне,
Когда листва срывается с дерев,
И, голые почти, дрожат оне
От холода, и птичий смолк напев.
Во мне ты видишь сумерки: мой день
Угаснет вместе с солнечным лучом,
И чёрная, как смерть, ночная тень
Покроет всё невидимым плащом.
Во мне ты видишь тление костра:
То, что питало прежде юный пыл
Подобьем стало смертного одра, -
Там пепел, где огонь когда-то был.
И оттого любовь твоя сильней,
Что вскоре должен ты расстаться с ней.
Что есть в тебе такого, отчего
Имеешь миллионы отражений?
У всякой плоти тень одна всего,
А ты – другим предоставляешь тени.
Твоей, но бедной копией глядит
С холста прекрасный обликом Адонис;
Елене равный красотой ланит,
Предмет искусства ныне – ты в хитоне.
Весну ль представлю, осень ли… Одна –
Лишь тень от красоты твоей цветущей,
Другая – зрелой щедрости полна;
Ты – форм изящных явленная сущность.
И видимых ты граций идеал,
И сердцем верным похвалу снискал.
Сколь тяжек и мучителен мой путь,
Когда я знаю, что не станет легче,
Ведь, и свершив его, мне не вернуть
Покой желанный. Как ты, друг, далече!
Мой бедный конь, неся меня и груз
Всех бед моих, плетётся еле-еле, -
Как будто чует он: не тороплюсь
Я от тебя к означенной мне цели.
Порой в порыве гнева шпоры я
В бока вонзаю кляче этой старой –
Вздыхает лишь, - больнее для меня
Тот вздох, чем для бедняги – шпор удары.
И снова вспоминаю: впереди –
Одна печаль, а радость – позади.
Такой я довод приводил, когда
Оправдывал коня непослушанье:
Где нет тебя, - зачем спешить туда? -
Без надобности, право, поспешать мне.
К тебе ж коль не помчит во весь опор,
Вовек упрямцу не видать прощенья.
И ветру б от моих досталось шпор,
Когда б на нём летел я с замедленьем!
Желанья моего не обогнать
И лучшему коню – не то что кляче;
Оно, стихии огненной подстать,
В одно мгновенье до тебя доскачет.
А посему коню отставку дам;
Простившись с ним, к тебе помчусь я сам.
Воспрянь, любовь! ужель не так острo,
Как голод, чувство сладкое твоё? –
Сегодня пищей сытое нутро
И завтра тоже требует её.
Так ты, любовь; хоть твой голодный взгляд
До пресыщенья нынче утолён,
Назавтра вновь лелеешь ты услад, -
И вечен дух любви в тех, кто влюблён.
Пусть морем будет расставанья час,
Влюблённые – на разных берегах –
Пусть вдаль глядят, не потупляя глаз,
И к счастью своему спешат в мечтах.
Ещё разлуку назову зимой, -
Втройне желанней станет летний зной.
Беда не в том, что ты владеешь ею,
Хоть я её по-прежнему люблю;
Она тобой владеет, - то важнее,
Твою любовь теряя, слёзы лью.
Пусть оба вы грешны, - я извиняю:
В страданиях её ты полюбил,
Заранее о страсти нашей зная;
И в том есть прок, что ей я стал не мил.
Тебя лишусь, - доход моей любови;
Её утрачу, - ты найдёшь ея.
Вы обрели друг друга – я ж обоих
Теряю, этот крест от вас приняв.
Но ты и я, по счастию, едины,
А значит, я один – её любимый.
Грешкам предаться мелким средь утех
(Свободен ты, когда в отлучке я)
Приличествует юной красоте, -
Везде соблазн преследует тебя.
Ты всех прельщаешь, - нет тебя милей,
В осаде красота твоя и стать;
А коль поманит женщина, то ей
Сын женщины не в силах отказать.
Но мог же ты добрее быть ко мне
И буйство красоты и юных лет
Сдержать, - так не принудили б оне
Тебя нарушить враз двойной обет:
Её – своею соблазнив красой,
И, обманув меня, - лукавый свой.
Ни мрамору, ни позолоте плит
Всесильных рифм не пережить моих;
И ясный лик твой лучше сохранит
Не старый пыльный памятник, но стих.
От войн и смут - разоры и урон,
Но, каменные руша города,
Ни Марса меч, ни яростный огонь
Словам живым не причинят вреда.
Забвению и смерти вперекор -
Извечных этих памяти врагов -
Потомков о тебе хвалебный хор
Не смолкнет до скончания веков.
Покуда Судный день не наступил,
Живи в сердцах у всех, кому ты мил.
Как волнам, набегающим на брег,
Так и минутам нашим быстротечным
Окончить суждено свой трудный бег
В круговороте жизни бесконечном.
Родившись в море света и потом
Достигнув полной зрелости, светило
Утратит блеск в затмении кривом, -
Погубит Время то, чем одарило.
Избороздит оно чело красы,
Цвет юности убьёт себе в угоду, -
Не избежит безжалостной косы
Всё лучшее, что создала природа.
Но не всевластна Времени рука –
В моих стихах ты будешь жить века.
Да! все мои любови забирай, -
Любовь моя, ужель любви прибавишь?
Другие, как ты их не называй,
Не в счёт, ведь настоящая - моя лишь.
С любовью коль берёшь любовь мою,
Тебя тогда я упрекать не стану;
Но если вдруг отвергнешь, обвиню,
Что склонен ты порой к самообману.
Мой нежный вор, прощаю твой грабёж,
Хотя до нищеты довёл меня ты;
Переносить любви обиды всё ж
Трудней, чем раны от вражды заклятой.
Пусть зло твоё мне кажется добром;
Убийцей будь моим, но не врагом.
Как в радость немощному зреть отцу
Потомка возмужавшего свершенья,
Так мне, чья жизнь приблизилась к концу,
Судьбою ты дарован в утешенье.
Твои краса, богатство, знатность, ум
(И се не все достоинства, но часть их)
Повсюду умножают твой триумф,
И я к нему в любви своей причастен.
Дотоль не беден я и не презрен,
Пока в тени роскошной пребываю,
Пока ты щедр, пока я всякий день
С твоей, хоть меньшей, славой проживаю.
Чтоб в десять раз счастливее мне стать,
Тебе всего желаю благодать.
Хотя любови наши суть одна,
Признaюсь я, что быть двумя должны мы:
Тогда б, коль честь свою я запятнал,
То сам бы нёс позор невыносимый.
В любви лишь единенье нам дано,
А в жизни - рок жестокий разлучает;
Оно любовь не убивает, но
Часы её блаженства похищает.
Твоим бесчестьем чтоб не стал мой грех,
Не поклонившись, прохожу я мимо;
И ты не узнаёшь меня при всех,
Дабы своё не опорочить имя.
Не делай так! Ты мной ещё любим!
И честь моя – под именем твоим.
Ты не горюй о том, что совершил:
Ведь есть шипы у роз, муть - в родниках,
За тучами не виден блеск светил,
И червь таится в завязи цветка.
Любой не без греха; грешу и я,
Когда стремлюсь в сравнениях моих
Твои проступки больше извинять,
Чем в самом деле есть дурного в них.
В ошибку чувства разум привношу
(Защитник я - не обвинитель твой)
И над самим собою суд вершу.
Мои любовь и ненависть войной
Объяты, потому как я тебе,
Мой милый вор, потворствую в татьбе.
Когда среди мечтательных услад
Былого вызываю вспоминанья,
И новый стон о множестве утрат
Возобновляет давние стенанья, -
Слезами заливаюсь я тогда,
Отвыкший плакать - сызнова рыдаю
И по друзьям, ушедшим навсегда,
И по любви, исчезнувшей с годами.
От горя к горю память так ведёт
И бередит сердечные мне раны,
Как будто скорбный не оплачен счёт,
И вновь я по нему плачу, как ране.
Но лишь помыслю о тебе, поверь:
Нет ни печалей боле, ни потерь.
Несчастный, всеми брошенный, изгой, -
Когда я плачу горько и стенаю,
И небеса напрасною мольбой
Тревожу, и удел свой проклинаю, -
Я походить желаю на того,
Кто в милости и окружён друзьями,
Хочу таланта, мастерства его,
Зане, презренный, обделён дарами.
Но стоит только вспомнить о тебе –
И, точно жаворонок на рассвете,
С безрадостной земли к вратам небес
Взлетаю я, чтоб гимном солнце встретить.
Мне мысль о сладостной любви твоей
Дороже всех сокровищ королей.
Моей любви властитель, долг вассальный
Мне служит оправданием того,
Что шлю к тебе я робкое посланье -
Свидетельство почтенья моего.
В словах желанных разум мой ничтожный
Безмерность чувств не в силах отразить, -
Одна надежда, что, нагих, их сможет
Душа твоя рассудком одарить.
Но ежели звезда благоволенье
Своё мне явит и любовь мою
В изящные одежды разоденет,
Дабы искать я смел приязнь твою, -
Тогда отважно страсть свою открою;
Дотоле же не встану пред тобою.
Зачем в борьбе со Временем жестоким
Тебе, стезю иную проторив,
Не укрепить себя от злого рока
Надёжнее моих бесплодных рифм?
В расцвете лет теперь ты, и немало
Садов желают девственных твой цвет
Живым произвести с оригинала
И лучше, чем написанный портрет.
Так дoлжно жизни линию исправить;
Ни кисть, ни безыскусное стило,
Как ты в своих созданьях, не предъявят
Снаружи и внутри богатств залог.
Чтоб стать тебе в веках непреходящим,
Искусством сохранись животворящим.
Когда подумаю, что вещь любая
Недолгий срок хранит свою красу,
Что мир, ничтожество собой являя
При тайной власти звёзд, подмостки суть;
Что люди, точно хрупкие растенья,
Беспомощны пред волею светил:
Пока в соку - храбрятся, но паденья
Не могут избежать, лишаясь сил, -
Тебя тогда я представляю, чудный
И гордый юнош, и спешу помочь,
Чтоб Время в договоре обоюдном
Со Смертью день твой не забрали в ночь;
Противу Времени борюсь я словом,
Красу былую прививая снова.
Насколько, ослабев, увянешь ты,
Настолько расцветёшь в своём ребёнке;
И в старости, совсем почти остыв,
Своей назвать ты сможешь кровь потомка.
В том мудрость, прирастанье, красота;
Не то – безумье, немощь, хлад распада,
Конец времён, - весь мир (коль будет так)
За шесть десятков лет придёт в упадок.
Урод, кому Природа невзначай
Воздала скупо, - гибнет пусть бесплодно,
Но ты, кто щедро блага получал,
Не дать не вправе от щедрот природных;
Печать её, ты в оттисках своих
Навеки должен быть среди живых.
Себя стыдись растрачивать безмерно
И про любовь к другим забыть совсем!
Твоей любви ждут многие, наверно,
Но ты не любишь, - очевидно всем.
Враг сам себе, упорствуя напрасно,
Никак не хочешь ненависть унять,
И этим разрушаешь дом прекрасный,
Который ты обязан сохранять.
Помысли здраво: разве душу греет
Вражда сильнее, чем любовь? - ничуть!
Ты добр лицом, так сердцем стань добрее
Иль хоть к себе несправедлив не будь.
Попробуй повторить себя, и сможет
Жить красота в тебе и в сыне тоже.
Ты - музыка, но, музыке внимая,
Зачем грустишь ты? - радости не рад.
Зачем ждёшь то, чего не принимаешь,
И наслажденья ищешь от досад?
Коль слух твой оскорбляет благозвучный,
Отрадности исполненный аккорд,
Так это - самому ж тебе докучной,
Твоей отдельной партии укор.
Строй дружных струн, когда от них исходит
Согласный звук, - да ты послушай сам! -
На мать, отца и малыша походят,
В едином хоре сливших голоса.
Все как одна в гармонии немотной
Поют тебе: "Один - всегда ничто ты".
Я как певчая птица в просторах бескрайних.
Я – простого казаха потомок степной.
И колючки людские мне душу не ранят,
Только сердце от ран потеряло покой.
Жаль, что мало я сделал в этой жизни суровой,
Но всегда мои помыслы были чисты.
Беспросветные будни довлели порою,
Но не предал я им сокровенность мечты.
Много солнц в этом мире ходило по кругу.
Много тайного скрыто и мне самому.
И когда в моём сердце печаль и недуги,
Караваны мечтаний уходят во тьму.
Сердцем сеял я песни и стихотворенья.
И безвинно страдавших негласный в нём крик.
Я воздвиг себе мир безупречных стремлений,
Где всё тайное явным становится вмиг.
Вот и вся моя правда, что поведать хотел я:
То возрадуюсь сердцем, то в тоску я впаду.
Но пока оно бьётся в груди моей смелой,
Я над безднами бед и лишений иду.
Пусть недолог тот срок, что судьбою отмерен, -
Моя песня из смеха, из вздохов – печаль, -
Я даю тебе слово, что всегда буду верен,
Лишь бы ты, моё сердце, не устало стучать!
1995
Перевод с казахского
И снова, как прежде, стою у рояля,
Который подобен коню вороному,
И взгляд устремляется в дальние дали:
Там есть Беспредельность, там всё по-иному.
Как хочется в скачке безумной и смелой
Постичь неземную гармонию звуков!
И Небо увидеть, и свет его белый...
Но заперто сердце, и умерли руки.
1992, 2002
Когда
я
погружаюсь в "Аквариум",
мне хочется быть
светлой улыбкой
и плыть
за
золотой рыбкой
БГ.
Но мой путь:
не плыть за,
а
закрыть глаза
и утонуть.
1987
Эдвард Лир
Лимерик 1 из «Книги нонсенса»
Причитал старичок бородатый:
"Вот беда мне от стаи пернатой!
Две совы, две хохлатки,
Клёст и три куропатки
В бороде поселились лохматой".
Edward Lear
[A Book of Nonsense, No. 1]
There was an Old Man with a beard,
Who said, 'It is just as I feared!
Two Owls and a Hen,
Four Larks and a Wren,
Have all built their nests in my beard!'
Эдвард Лир
Лимерик 91 из «Книги нонсенса»
Что за странная русская дива! –
Не унять – до чего же криклива.
И орёт, и орёт;
Как раскрыла свой рот, -
Всё орёт эта русская дива.
Edward Lear
[A Book of Nonsense, No. 91]
There was a Young Lady of Russia,
Who screamed so that no one could hush her;
Her screams were extreme,
No one heard such a scream,
As was screamed by that lady of Russia.
------------------
Автор неизвестен
* * *
Был японец великий на троне;
Его имя, - начнёшь коль во вторник,
То, читая неделю,
Завершишь в понедельник, -
А бренчит, будто кости в бидоне.
There was a great man of Japan,
Whose name on a Tuesday began;
It lasted through Sunday
Till midnight on Monday
And sounded like stones in a can.
Любовь - мой грех; достоинство твоё
Не жалует греховного любленья.
Но, нас сравнив, найдёшь ты, что моё
Пороченья не стоит прегрешенье.
И не твоим устам, чья красота
Осквернена изменою и ложью,
Судить меня, пусть даже я, как тать,
Доходов их лишал чужие ложа.
Пусть стали мы на грешные пути:
Тебя люблю я, ты - другого любишь;
Дай в сердце состраданию взрасти -
И, может быть, ответное заслужишь.
А если не способна ты к жальбе,
То в жалости откажут и тебе.
Любезная твоя прияла грудь
Сердца, что погребёнными считал я, -
Любовь, которая любови суть,
Друзей моих, которых, мнил, не стало.
О, сколько слёз надгробных я пролил,
Исполненный любви и пиетета!
Но снова предо мною ты явил
Всех тех, кого уж нет на свете этом.
Могила ты, где, схоронясь, живёт
Моя любовь - от милых тех награда:
Что им дарил, то каждый отдаёт
Тебе лишь одному теперь. И рад я:
Их образы в тебе, любимый мой,
И ты - они - имеешь всех со мной.
Как обрести покой первоначальный? -
Бессонницу ничем не превозмочь!
Дневного гнёта ночь не облегчает,
Но ночью день, а днём гнетома ночь.
И, меж собою будучи врагами,
Друзья они, чтоб извести меня:
Один - трудом, сочувствием - другая -
Тому, что вдалеке я от тебя.
Я дню твержу, что шлёшь ты свет, любезный,
Когда скрывают солнце облака;
Я ночи льщу: коль блеск погаснет звездный,
То ты её украсишь, засверкав.
Но с каждым днём печаль моя всё больше,
И с каждой ночью горе только горше.
Мне плохо жить, я смерти был бы рад; (Кузнецов)
Устал я видеть гордость в нищете, (Бевко)
Как лаврами ничтожество дарят (Ильин)
И Веру распинают на кресте, (А.Андреев)
Как низко пала родовая честь, (Розов)
И грубо помыкают красотой, (Ивановский)
И мажут грязью лучшее, что есть, (Карп)
И правду кличут глупой простотой, (А.Аминов)
И вдохновения зажатый рот, (Маршак)
И ум, что глупость цепью оплела, (Васильчиков)
И силу, что калекою бредет, (Дудин)
И робкое Добро в оковах Зла... (Финкель)
Короче – не зажился бы и дня, (О.Бедный-Горький)
Да другу трудно будет без меня. (Пастернак)
5 мая 2002 года
Переводчики всех стран, соединяйтесь!
(Эпиграф)
Я смерть зову. Мне опостылел свет: (Иванов-Паймен)
Здесь нищего не пустят на порог, (Штыпель)
И самой чистой вере веры нет, (Ивановский)
И в золоте купается порок; (Ильин)
Мне горько видеть купленный почёт, (Заславский)
Невинность в сальных лапах мудака, (Ванник)
Как власть поэту зажимает рот, (Либерман)
И мудрость под пятой у дурака, (Савин)
И Музу на посылках у властей, (Loveless)
И Силу, что Коварство оплело, (Финкель)
И праздник лжи над правдою страстей, (Дудин)
И доброту, склонённую пред злом. (Шестаков-Санталов)
Я смерть зову, устав от этих мук, (Vitaly Igorewitsch)
Но как тебя покинуть, милый друг! (Маршак)
1 мая 2002 года
Примечание автора:
"О рассмейтесь, смехачи!.."
Мёртвая теория литературоведения пустила новый побег!
Известно, что центон - стихотворение, целиком составленное из строк других стихотворений. Здесь же представлено нечто совершенно новое: из строк одного произведения (!) в интерпретации разных переводчиков родился новый перевод знаменитого шедевра Уильяма Шекспира! Смею утверждать, что ничего подобного поэтический мир ещё не видел. На правах первооткрывателя скромно позволю себе присвоить этой форме стихотворения название "ШЕСТОН" (объединив в этом термине начальные буквы фамилий авторов открытия и первоисточника; окончание, естественно, от "центона")...
Получился, конечно, не шедевр, но вполне стройный и читабельный вариант (какие переводы - такой и шестон!). По крайней мере, не хуже многих других переводов. Кто сможет лучше - с удовольствием прочту шестон №2 (предупреждаю: две строчки одного автора перевода шестону противопоказаны!). Зато можно упражняться не только на Шекспире!..
Для особо дотошных экспертов замечу, что при составлении данного шестона использовались 42 перевода сонета №66, в т.ч. известный своей заключительной глагольной рифмой перевод Сергея Шестакова-Санталова :-)
С праздником!
Воспользовавшись тем, что Купидон
Прилёг вздремнуть, одна из дев Дианы
Его схватила факел - и огонь,
Что жёг сердца, в ключ окунула хладный.
Вскипел тот ключ под действием огня
И приобрёл целительную силу;
И, говорят, коль ванну в нём принять -
И хворый вмиг излечится, и хилый.
Вновь Купидоном факел был зажжён -
Огнём очей, любимых мной, и вскоре
На мне испытан; в сердце поражён,
Теперь на водах я лечусь от хвори.
Но не помогут ванны мне в ключах, -
Спасение в огне - в её очах.
Любя тебя, ты знаешь, грешен я;
Но ты, меня любя, вдвойне греховна,
Супружеских не признавая клятв
И разорвав со мной для связи новой.
Но мне ли обвинять тебя, когда
Не два, но двадцать клятвонарушений
Я совершил, всем уверенье дав,
Что вовсе ты не склонна к прегрешеньям?
Я клялся: ты – любовь, ты – доброта,
Ты – постоянство, истина святая,
И ослеплял себя, иль делал так,
Чтоб кривду видел глаз, на мир взирая.
В сравнении с моим всё ж грех твой мал, -
Я против правды ложно присягал.
Юна любовь, о совести чтоб знать,
Но совесть рождена, известно, ею.
Не след тебе во грех меня ввергать,
Не то мою вину сочтут твоею.
Обманутый тобой, я предаю
Дух благородный мой в угоду телу;
И тело, торжествуя, власть свою
В любви осуществляет безраздельно.
Твоё как только имя прозвучит,
Так тотчас плоть встаёт и ждёт награды,
Хотя и горделивая на вид,
Равно стоять и в ноги падать рада.
Мне стыдно называть "любовью" страсть
И то, как я встаю, чтоб вновь упасть.
Откуда власть такая у тебя,
Что, слабая, повелеваешь мной?
Что глаз мой верный кривде вверил я
И всуе умаляю свет дневной?
Пристойными как делаешь грехи,
Какая сила так возносит их,
Что худшее из дел твоих плохих
Чту выше добродетельных любых?
Одна лишь ненависть в тебе, - каким
Пособием питаешь страсть мою?
Пусть то люблю я, что претит другим, -
Ты с ними не хули меня, молю.
Грешна ты, - потому не прекословь,
Когда, любя, ищу твою любовь.
Как можешь отрицать ты, что люблю? -
Себе противник я с тобою рядом.
Иль я всего себя не отдаю
Тебе, тиран мой и моя отрада?
Иль друг я ненавистникам твоим?
Иль взглядом привечаю их, презренных?
И разве не себя, тобой гоним,
Я местью извожу самозабвенно?
Иль я в своих достоинствах отказ
Служить тебе представил ненароком,
Когда, как раб, по повеленью глаз
Готов я восхвалять твои пороки?
Лишь то сокрыто за твоей враждой,
Что зрячих любишь ты, а я - слепой.
О, как Любовью искажён мой взор!
Действительность уж недоступна зренью.
Иль, если всуе зрению укор,
Рассудку нужно выразить сомненья?
Коль лепо то, любуется чем взгляд,
Зачем же свет уверен так в обратном?
А если нет, - признать придётся: зрят
Глаза Любви воистину превратно.
Но как же, как не ошибаться им,
Когда мой взор влюблённый слёзы застят?
Ведь даже солнцу мир не различим,
Покуда не развеется ненастье.
Хитра Любовь! Не вижу я, в слезах,
Её грехов, хоть зрячие глаза.
Моя любовь горячке той сродни,
От коей исцеленья не желают,
И, чтоб болезнь подольше сохранить,
Её отравой прежнею питают.
Мой разум врачевал любовь мою,
Но, видя, что старания напрасны,
Меня оставил, - посему боюсь,
Что, безрассудный, я умру от страсти.
Неизлечим и попеченья вне,
В безумие я впал теперь, болезный;
Ни в мыслях, ни в речах рассудка нет,
И истину искать в них бесполезно.
Я думал: ты прекрасна и ясна,
Но ты как ад черна, как ночь темна.
Душа моя, мятежной суеты
Раба и средоточье плоти тленной,
Зачем, когда внутри томишься ты,
Наружные расписываешь стены?
Зачем ты тратишь столько на дворец
Ветшающий? - ведь срок аренды краток,
И переходит тело под конец
Червям в наследство, множа их достаток.
Не дорожи имуществом, - теряй, -
Его ущерб тебе во благо служит;
Божественное впрок приобретай
И будь внутри богаче, чем снаружи.
Питайся Смертью алчной, и тогда
Наступит Смерти смерть - и навсегда.
Мне две любви назначены судьбой,
Два духа - горе рядом с утешеньем:
Мужчина кроткий - светлый ангел мой
И тёмный - женщина суть прегрешенье.
Мой ангел злой, меня ввергая в ад,
Достойного пороком совращает,
Чтоб святость поменял он на разврат,
Во дьявола невольно превращаясь.
Не знаю я, насколько верен слух
Об этой нежеланной перемене;
Они друзья, и лишний я для двух, -
Пожалуй, лучший ангел мой - в геенне.
Но так ли то, - сомнение берёт,
Пока над ним сей тёмной власти гнёт.
Смотри, как за пернатым беглецом
Хозяйка беспокойная бежит,
В то время как с заплаканным лицом
Малыш её, оставленный, лежит
И ручки тянет к ней, и мать зовёт,
Бедняжка. В небрежении она
К его мольбам; её беглец влечёт,
И им одним она поглощена.
Вот так и ты меня, своё дитя,
Оставила в погоне за мечтой.
Но возвратись, надежду обретя,
И, точно мать родная, успокой.
Молю: Желание имея, всё ж
Ко мне вернись, - мой плач ты тем уймёшь.
Нет, не любовь в глазах моих - укор,
Ведь все твои изъяны им заметны;
Однако сердце, зренью вперекор,
Не знает их и любит беззаветно.
Твоя велеречивость режет слух,
И осязанью чужды искушенья;
Ни вкус, ни обоняние к столу
На праздник твой не жаждут приглашенья.
Пять чувств моих и разум с ними всё ж
Уверить сердце глупое не в силах,
Что на мужчину стал я не похож, -
В раба твоя гордыня превратила.
В одном лишь утешенье для меня:
Ты ввергла в грех, но ты же - и судья.
Жестокосердна сколь, столь будь мудра;
Презреньем не терзай меня, встречая, -
Не то терпенья преступлю я грань
И выскажу всю боль свою, отчаясь.
Не мучь меня! - порою лучше лгать
И нелюбовь именовать любовью;
Так, умирая, всё же хочешь знать,
Что есть ещё надежда на здоровье.
Ведь может статься, что, сойдя с ума,
Бранить тебя начну я ненарочно,
А свет наш злоречив и принимать
Готов на веру всякую оплошность.
Ты повода к злословью не давай, -
Хотя б при всех меня не презирай.
Она, клянётся, правды образец;
Я верю ей, хоть знаю: лжёт безбожно,
Считая, что наивный я юнец,
Не искушённый в ухищреньях ложных.
И думая, что юн в её очах
(Хоть ей известно: годы - на излёте),
Неискренности радуюсь в речах, -
Так у обоих правда не в почёте.
Что не права - признается навряд,
И я, старик, всё буду молодиться, -
В любви мы склонны мнимо доверять,
А, полюбив в летах, годов стыдиться.
Пороков ложе скроет ложь одна,
Поэтому я лгу, и лжёт она.
Коль на меня в претензии душа,
Скажи ей, что я был твоим Желаньем,
И право воздухом одним дышать
С тобой в душе отыщет пониманье.
С Желаньем, да, ларец твоей любви
Желаний полн, - но всё ж моё причисли.
И пусть любой тебе докажет вмиг
То, что "один" - ничто средь многих чисел, -
Дозволь мне быть им для тебя одной,
Для прочих оставаясь неприметным.
Считай меня ничтожеством, но мой
Тебе в усладу будет клад заветный.
Любя моё лишь имя, полюби
И самого меня, ведь я - Уилл*.
_________
*У и л л - Желание и, одновременно, уменьшительная форма от имени Уильям (William).
Имеешь ты: Желание своё,
Желание в придачу и в избыток;
А потому как третье здесь - моё,
К слиянью их я делаю попытки.
Огромное желание твоё
Ужель моё вместить в себя не может?
И буде от других желанья ждёшь,
Зачем моё не одобряешь тоже?
Как океан ни многоводен, дождь
Даёт ему спокойствие и силу;
И ты моим желаньем приумножь
Своё Желанье, чтоб полнее было.
Губительно так не упорствуй в том,
Чтоб слиться всем в Желании одном!
О, музыка моя! когда орган
Ты пальчиками нежно пробуждаешь
И слух мой, вовлекая в ураган
Немыслимых созвучий, услаждаешь, -
Завидую проворным рычажкам,
Что пальчики твои целуют смело.
Такую б жатву да моим губам!
Но пред тобой стою я оробелый.
И потому угоден так каприз
Исправить положенье, что не любо
Мне мёртвый деревянный механизм
Счастливей делать, чем живые губы.
Коль клавишам сочла ты пальцы дать,
Дай губки мне твои поцеловать.
Как богачу, и мне доступно счастье
Сокровище своё обозревать,
Но я ларец не открываю часто,
Чтоб остроту блаженства не терять.
Средь будней праздник - редкое явленье,
Поэтому так ярко торжество;
И в ожерелье лучшие каменья
Черёд имеют меж камней его.
Ты Временем храним, - убор богатый
Так в сундуке содержат под замком;
Но близок миг! - назначит Время дату
И счастье явит в образе твоём.
Блаженство пробуждаешь ты - при встрече,
Надежду на него - когда далече.
От времени (придёт, быть может, срок),
Когда любви черту ты подведёшь,
Когда заметишь каждый мой порок
И мне, с почтением, преподнесёшь;
От времени, когда твой ясный взор
Не вспыхнет уж в ответ на мой поклон,
Когда - былой любви немой укор -
Бесстрастность для себя найдёт резон, -
От времени того укрыть себя
Пытаюсь, и ничтожество своё
Признав, заранее ручаюсь я,
Что недостоин быть с тобой вдвоём.
И, разлюбив меня, ты будешь прав, -
Я всяких на тебя лишился прав.
Как тщательно, сбираясь в путь неблизкий,
Я запираю каждый свой сундук,
Чтоб скарб нехитрый уберечь от риска
Добычей лёгкой стать нечестных рук.
Тебя ж, пред кем моё тускнеет злато,
Моя утеха, а теперь - беда,
Тебя, кого я почитаю свято,
Лукавый тать похитит без труда.
Не прячу в сундуке тебя надёжном, -
Где б ни был ты, я чувствую: ты здесь,
В груди моей, уйти откуда можно
Свободно, коль на то желанье есть.
Боюсь я, украдут тебя, - известно:
Такой соблазн узрев, кто ж будет честным!
Отныне сердце и глаза - друзья,
И договор связал их двусторонний:
Когда глазам узреть тебя нельзя,
Иль сердце вздох любви в себе хоронит, -
На пир изображенья твоего
К глазам приходит сердце насладиться;
Глаза ж, гостя у сердца моего,
В его мечтах берут любви частицу.
Изображеньем ли, любовью ли, -
И разлучён, - ты всё равно со мною;
От мыслей не укроешься в дали,
Ведь с ними я, они ж - всегда с тобою.
Твой образ, если даже спят оне,
Глаза и сердце радует во сне.
Мои глаза и сердце бой смертельный
Ведут за несравненный образ твой:
Глаза хотят владеть им безраздельно,
Но сердце против дерзости такой.
Считает сердце: в нём ты и навечно, -
Глазами не узреть покои те;
Глаза же предъявляют как ответчик
Твой облик в отражённой красоте.
Призвал я мысли, чтоб они решили
Сей спор жестокий в праведном суде
И приговором их определили,
Где сердцу доля и глазам удел.
Так решено: глазам - твой облик внешний,
А сердцу - клад любви твоей сердешной.
Другие две - огонь и воздух, - обе
С тобою (рядом ты иль далеко):
Желанием и мыслью я способен
В любой предел перенестись легко.
Сии стихии быстрые гонцами
Моей любви к тебе умчатся коль,
С двумя, что остаются, жду конца я,
Душевную превозмогая боль.
Когда же возвратятся восвояси
Те быстрые посланцы, чтоб вернуть
Смысл жизни вестью мне, что взор твой ясен
И нездоровье не проникло в грудь, -
Я счастлив. Но не долго. В те же дали
Вновь отсылаю их и вновь в печали.
Когда бы мыслью плоть моя была,
То путь к тебе не знал бы протяженья;
Куда б тебя судьба не занесла,
Там появился б я в одно мгновенье.
Хоть в самый дальний удались предел,
Моря пусть между нами или страны,
Как мысль легко б я их преодолел, -
Лишь о тебе подумаю, желанный.
Но я не мысль. Таким, какой я есть,
Мне не угнаться следом за тобою;
Я в сущности земли с водою смесь
И принуждён досуг делить с бедою.
От двух стихий в знак горя моего
Даны мне слёзы, - больше ничего.
Что вижу днём, - пресытился я тем;
Мой зорче взор, когда смыкаю очи;
Тогда: во сне в кромешной темноте
Твой светлый образ виден мне воочью.
Бросает свет на тени тень твоя, -
Ни с чем её сиянье не сравнимо;
О, как бы ты блистал средь бела дня,
Коль тень незрячими очами зрима!
И если ночью мёртвой благодать
Как тень сквозь сон нисходит на слепого,
Каким же счастьем будет увидать
Твой ясный лик при свете дня живого!
Мне день как ночь, пока мы не вдвоём;
Во сне придёшь ты, - ночь сияет днём.
Могу ль твои прекрасные манеры
Я воспевать, когда ты часть меня?
Уместно ль выставлять себя примерным?
И не хвалюсь ли я, тебя хваля?
Нам дoлжно жить отдельно, и не надо
Любовь единой нашу называть, -
Тогда, пусть одинокий, буду рад я
Лишь одному тебе хвалу воздать.
Была б разлука нам сплошным мученьем,
Когда б не позволяла о любви
Мечтать, вводя тем самым в заблужденье
И мысль, и время; нас она двоих
(Дабы соединиться!) научает
Хвалить того, вдали кто пребывает.
Зачем ты день прекрасный обещал? -
Ведь без плаща покинул я жильё;
Зачем ты тучам низким позволял
Сокрыть сиянье дивное своё?
Что ты мой лик намокший и глаза,
Пробившись из-за тучи, осушил, -
Того мне мало: никакой бальзам
Не исцелит израненной души.
И стыд твой не ослабит скорбь мою,
Раскаянье утрат не возместит;
Сочувствие твоё, благодарю,
Не в силах сбросить тяжкий крест обид.
Ах! пусть во искупление грехов
Роняет перлы слёз твоя любовь.
Забытая книга любви,
Гербарий открытого сердца.
То – валентинка.
Не раз я видел, как восход чудесный
Сбегает взором светлым по холмам
И золотит алхимией небесной
Затоны, и лобзанья шлёт лугам, -
Но вскоре позволяет тучам подлым
Божественный обезобразить лик -
И, крадучись, светило с небосвода
Нисходит за окраину земли.
Моё вот так же солнце утром ясным
Мне обещало все богатства дня;
Увы, залётной тучей в одночасье
Опять оно сокрыто от меня.
Но я люблю его и не тревожу;
Порой и солнц затмения возможны.
Коль ты тот скорбный день переживёшь,
Когда паду во прах я, отлюбивший,
И на досуге заново прочтёшь
Мои непритязательные вирши, -
С шедеврами пиитов молодых,
Я знаю, им не выдержать сравненья;
Не рифмы ты цени в стихах моих -
Любви моей в них зримо отраженье.
И мыслью удостой меня тогда:
"Когда б не Смерть, он дар, ему присущий,
Взрастил бы и творения создал
На зависть всем из нынешних живущих.
Но ими превзойдён он, - оттого
Прочту я: их - за слог, за страсть - его".
С дороги, весь разбит, валюсь на ложе,
Чтоб изнурённым членам дать покой.
Но и тогда я, друг, тебя тревожу;
Бессильно тело – разум в силе мой.
Как пилигримы, мысли издалёка,
Где ныне я, к тебе свой держат путь;
Я вижу только тьму, хоть зряче око,
И век тяжёлых не могу сомкнуть.
Спасенье мне, что милый образ ясный –
Алмаз в ночи – моей душою зрим,
Что лик ночной – и старый и ужасный
Он делает прекрасным и младым.
Вот так мои: днём – тело, ночью – разум
Лишаются покоя раз за разом.
В фаворе кто у звёзд, гордятся тем,
Что вхожи в свет и званьем обладают,
Тогда как я триумфов сих не вем
И почестям любовь предпочитаю.
Как ноготок пред солнцем, фаворит
Расцвет лелеет свой в очах державных;
Но недовольства тень лишь пробежит,
И убывает верх его бесславно.
Воитель после множества побед
Одну, случайно, проиграет битву, -
И вот уж в летописи славы нет
Ни слова о заслугах - всё забыто.
Люблю, любим - и счастья своего
Я не отдам, и не отнять его.
Мой глаз, как живописец, воссоздал
В душе моей прекрасный твой портрет;
Созданию тому я рамой стал,
И всё в нём верно: перспектива, цвет…
Сквозь живописца зри, и образ свой,
Что так искусно смог он сотворить,
В моей груди отыщешь - в мастерской,
Где окна - очи ясные твои.
Смотри! Что сделали глаза, - всё так:
Мои - портрет, твои - мне окна в грудь;
И солнце через них на чудный зрак
Находит удовольствие взглянуть.
Да, совершенно глаз искусство. Но
Глазами душу видеть не дано.
Что я старик, - не убедит зерцало,
Доколе ты и юность лет одних;
Когда б тебя в морщинах созерцал я,
То смерть свою узрел бы в тот же миг.
У сердца моего покров прекрасный,
Зане в младой груди оно твоей;
Твоё ж в моей груди живёт согласно, -
Так неужели я тебя старей?
Прошу: храни себя, будь осторожен
И сердце, что в тебе, не сокрушай;
И я твоё лелеять буду тоже,
Как любящая няня - малыша.
Смотри же, не убей моё, беспечный! -
Своё ведь сердце отдал ты - навечно.
Сравнить ли с летним днём тебя? - но ты
Прекраснее, спокойнее, нежнее:
Рвёт ветер резкий пышные цветы,
И слишком краткий срок нас лето греет.
То златом засияет неба глаз,
А то не посылает даже лучик;
И красоте определён свой час, -
Как повернут природа или случай.
Твоё же вечно лето, и хранить
Ты должен красоту в её расцвете;
Не скроет Смерть тебя в своей тени,
Когда в стихах пребудешь ты, бессмертен.
Они, живые, жизнь тебе продлят,
Пока последний не померкнет взгляд.
Что ж, будь самим собой! но знай, что ты
Пожизненно лишь быть собою сможешь.
Не жди конца, сейчас свои черты
Другому передай, мой друг пригожий.
Взята тобой в аренду красота
Не для того, чтоб сгинула напрасно,
А чтоб вовек тебе не перестать
Собою быть - в наследниках прекрасных.
Как можно жить в беспечности такой,
Когда беречь ты должен дом свой ладный? -
Грозят ему и ярость бурь зимой,
И вечный холод смерти беспощадной.
"Отец был у меня" не раз ты рёк, -
И сын твой так же говорить бы мог.
Светило, - смотришь утром на восток, -
Пылающей главы являет вид,
Священный вызывая в нас восторг;
И всякий глаз узреть его спешит.
И после, на небесный холм крутой
Когда восходит - светлый пилигрим, -
То, зрелою пленяясь красотой,
Все взоры устремляются за ним.
Когда же позади зенит, и пыл
Ослабевает, и всё ближе ночь,
Любой из тех, кто прежде верным был,
Теперь глаза свои отводит прочь.
Вот так и ты: коль не родится сын,
Пройдёшь свой полдень и умрёшь один.
Пока зима небрежною рукой
Прекрасного цветка не поломала,
Дабы краса не умерла с тобой, -
Отдай своё сокровище фиалу.
Заём такой за счастье получить, -
Не опасайся, что поймут превратно;
Твоим же счастьем будет повторить
Себя, десятерых - десятикратным.
И эти десять коль взаймы дадут,
Им столько же вернут, с тобою схожих;
И даже смерть бессильна будет тут, -
В потомках вечно быть живым ты сможешь.
Красой ты так богат! ужель и впрямь
Её в наследство передашь червям?
Часы, что созидают столь искусно
Красоты, изумляющие глаз,
Свою же красоту в бесчинстве гнусном
Уродством оскверняют всякий раз.
И время так в безудержном запале
На смену лету ужас зимний шлёт,
Где соки стынут и листы опали,
Краса под снегом, - нагота и лёд.
И если аромат душистый летний
Не заключить в сосуды из стекла,
То красота исчезла бы бесследно,
И позабыли б все, какой была.
Умрут цветы, когда мороз прихватит,
Но дух их сохранится - в аромате.
Прелестный мот, зачем же в пустоту
Своё наследство расточаешь ты?
Не дарит нам природа красоту,
Но, к щедрым лишь щедра, даёт взаймы.
Зачем, скупец прекрасный, в оборот
Не хочешь тороватый дар пустить?
Богатства твоего громаден счёт, -
Чего б ростовщиком тебе не быть?
Коль сделки заключаешь сам с собой,
Нищать ты обречён, как ни крутись.
И, подводя итоги, под чертой
Найдёшь ты, что напрасно прожил жизнь.
Краса для приращения дана;
Но если в гроб сойдёт - твоя вина.
В зерцале созерцая облик свой,
Скажи: "Пора в подобном повториться";
Иначе мир, обманутый тобой,
Благословенной матери лишится.
Иль девственная чья-то целина
Твой плуг искусный отвергает с гневом?
Иль смерть самовлюблённым не страшна,
Что не хотят производить посевы?
Зерцало ты для матери твоей,
Весна её, её лицо младое.
И ты сквозь окна старости своей
Своё узрел бы время золотое.
Не будет коль того, с тобой кто схож, -
И сам умрёшь, и образ свой убьёшь.
Злодейство предпочту навету злому, -
Молва дурная подлости страшней;
А коль поддался мнению чужому,
И радости лишаешься своей.
Зачем искать в чужих глазах лукавых
Привет моим пристрастиям шальным?
Ужели, в чистом скверну видя, правы
Мои шпионы? - сами ведь грешны!
Я – это я! Кто дал им разрешенье
Мой уровень моральный измерять?
Могу быть честным я и в прегрешеньях;
Не им, кривым, прямого укорять.
В том кривда, что узлом злословья люди
Повязаны, и зло вовек пребудет.
СТИХОТВОРЕНИЕ
Стихотворенье - это дом,
Который строят с крыши.
А этажи растут потом...
Всё остальное - свыше!
1992
-------------
НЕЗНАКОМКА
Ты доступна, как знание.
Ты послушна, как мартовский снег.
Но стоит
только
взять тебя в руки, -
и тебя уже нет.
Ты всегда исчезаешь
и всегда неизвестно куда.
Если б я видел тебя облаком,
я мог бы подумать, что ты - вода.
Я мог бы лишить тебя
всякого смысла,
выпить до дна.
Но когда мы с тобою одни,
скажи: почему я один?
и, ответь, почему
ты - не одна?
В каждом миге ты так многолика.
И я, принимая всю эту смесь,
смеясь, повторяю вслед за великими:
я вас не знаю,
поэтому
вы мне нравитесь!
1998
-------------
ВОЛОСЫ ВЕРОНИКИ
(песня)
Я расскажу тебе сказку без слов
Я воспою тебе внутренним голосом
Радость моих не приснившихся снов
Полные солнца волшебные волосы -
Волосы Вероники
Волосы Вероники
Я нарисую почти как Ван Гог
Хрупкую охру тяжелого колоса
И василькового неба венок
И ветерок что запрятался в волосы
Волосы Вероники
Волосы Вероники
Ты зачеркнёшь меня чёрным дождём
Ты не поймёшь... И тебе в наказание
Я буду ждать тебя ночью и днём
Там где скопление звёзд под названием
Волосы Вероники
Волосы Вероники
1992
-------------
* * *
Смеярышня!
Мне ли, грустителю и доходяге,
сидеть пред тобою подобием коромысла
и, пряча золу в угасающем взгляде,
хрустеть сухарями вчерашних мыслей?
Ведь сколько не заполняй пустоту, а всё пусто;
и ежели чего нет, то откуда ж тому взяться.
Может быть, самое высшее в мире искусство -
просто смеяться!
Так смейся, смейся, звени колокольчиком -
отведать букет восхитительной вишни!..
Наверное, так Агриппина Саввишна
звала незабвенного Апполона Филлиповича.
На дощатой террасе близ конопляника,
наслаждаясь винегретом и другими яствами,
сидел он добренький такой и пьяненький…
Но это, пожалуй, уже лишнее.
В общем, когда я уйду, весь в смешинках
(ведь они, что репейник, прилипчивы),
разреши мне хотя бы надеяться на ошибку
в отношении себя и, конечно, Аполлона Филипповича.
1997
-------------
* * *
Синее небо,
где облакА белкА,
и черный
с ниткой
шарик зрачка.
Зачем так легко
ладонями губ
поймать
трепетную
стрекозу ресниц?
1987
-------------
Я ВСПОМНИЛ…
Я вспомнил забывать слова
Ненужные, как грех,
Как от жилетки рукава,
Как прошлогодний снег.
Я вспомнил закрывать глаза
На суету сует
И говорить: - Пошёл ты в зад!
Тому, кто знал ответ
На мой незаданный вопрос
О сущности дерьма.
О, этот умственный понос!
О, горе от ума!
Я вспомнил небо синих глаз
Над тихою рекой.
Я вспомнил вспоминать сейчас
И заслужил покой.
1995
-------------
* * *
Мои следы
когда-то покpоются пылью.
Hо ты - не я!
У тебя за спиной
кpылья.
Ты можешь летать,
ты можешь
стать птицей.
А я... я здесь для того,
чтобы
не получиться.
Лети!
Я буду долго-долго
смотpеть тебе вслед,
насколько мне хватит взгляда,
насколько мне хватит
лет.
1994
-------------
* * *
Зачем я пришёл сюда? -
меня
здесь нет.
Здесь слишком сладка еда
и
не горит свет.
И ты тут совсем не та:
я
не узнаю
в привычных твоих чертах
тебя
мою.
А, может, я не знаком
с тобой, которая ты?
А, может, ты под замком
всевластия темноты?..
Пойдём же, где свет горит!
Не слушай их липкий мёд.
Я знаю: у них внутри
лёд!
1988
-------------
* * *
О чём тебе шепчет древо,
Роняя одежды лета?
Бросая слова на ветер,
О чём тебе шепчет древо?
О чём тебе шепчут травы
Сухие, как губы жажды?
О, Боже, позволь однажды
Подслушать, что шепчут травы!
О чём тебе шепчут реки,
Текущие вне пределов,
Хранящие тайну тела?
Ты слышишь, как шепчут реки?
Ты слышишь, как шепчет небо,
Молчанием оглушая?
Но я тебе помешаю
Услышать, что шепчет небо.
О чём тебе шепчет древо?
О чём тебе шепчут травы?
О чём тебе шепчут реки?
О чём…
1995, 2004
-------------
ОХЛАЖДЕНИЕ
Вpаги pавнин - овpаги
и хмуpые холмы.
Деpевья хладно наги...
И мы.
И ничего не надо,
И мнится: скроют нас
pесницы, как огpада,
от постоpонних глаз.
1988
-------------
* * *
Будет дождь и сильный ветеp -
так накаpкал фаталист.
К твоему окну пpилипнет
лист.
Ты увидишь, как, слабея,
он сползает ниже, ниже -
к той чеpте своей последней,
обозначенной каpнизом.
Подойди к нему поближе!
Он такой, как все
листы,
только бледный и лохматый,
и слепой...
Вдpуг вздpогнешь ты,
будто в чём-то виновата.
Hе пугайся!
Это гpом...
Это
пpосто
лист
соpвался.
1981
-------------
"Есть книги для глаз,
И книги в форме пистолета..."
Б.Гребенщиков
ОСЕНЬ
Смотри: уже желтеют листья
и пуще дождик желудной.
А ты ушла в Агату Кристи
и бредишь ею лишь одной.
Хотя ещё тепло как-будто,
но канул в Лету летний зной.
И крепкий чай не пью я утром,
а пью зелёный с желтизной.
И (я боюсь, случится это)
остынет с первым снегом кровь,
и книгой в форме пистолета
я застрелю свою любовь.
1988
-------------
* * *
Подарю печатный пряник,
поцелую в нос.
Ах, как щёки разрумянил
розовый мороз!
По хрустальным по ресницам
взглядом проведу...
Пусть весна тебе приснится,
где в поход за синей птицей
добрым молодцем иль принцем
я
иду...
1982
-------------
* * *
Я приду и сяду,
и вздохну устало.
Ты, как прежде, рядом.
Но тебя мне мало.
За окном метели
снег переметают.
Всё перехотел я!
Всё мне не хватает...
Ты вздохнёшь устало
и уйдёшь неслышно...
И тебя не стало.
Эх, я никудышный!
1981
-------------
МЫСЛЬ
Мысль,
как бабочка,
вспорхнула
и,
осыпая перламутром глупые цветки,
улетела.
Никогда и никому
не собрать её прекрасный перламутр.
1986
-------------
* * *
Шаги еле слышны -
таков
времени ход.
В день новой луны
встречу я новый год.
Стираются
следы событий.
Стирается
языка подошва.
Главное не забыть бы
и
хорошее.
И передать словами
чувства свои и мысли -
то, что уходит с нами
ныне
и присно...
1988
-------------
* * *
Проснёшься ты,
когда
трамвай зари разбудит звуки утра,
И убежишь смотреть, как солнце
собирает перламутры
росы.
Часы
стучат так часто-часто,
как будто время наверстать стремится
упущенное...
1987
-------------
* * *
Хоть каплю солнца
в эти губы глаз! -
всё тучи, тучи...
И листья,
как обрывки фраз,
сбиваясь в кучу,
бессмысленно
горят в костре,
и холод
становится острей.
Хоть каплю солнца
в эти губы глаз -
такая жажда!
Но - дождь,
ненужный дождь.
И лист бумажный,
как промокашка.
И какой-то бред...
И кажется,
что холодом согрет.
1989
-------------
* * *
Я памятник себе воздвиг бы – денег нету.
И, сколько ни крути-верти, не стану я поэтом,
как Пушкин, Тютчев, Хлебников и др.,
которых я зачитывал до дыр.
Не быть мне ни певцом, ни музыкантом,
ни даже Ильичём, тем паче - Кантом.
И зарастёт известная тропа
туда, где лягу я в последнем па!
Но мой потрёпанный пиджак
и стулобразный походняк
запомнит всяк!
1993
-------------
* * *
Песчаный берег, как бумага,
от солнца жёлт.
И на песке следы бродяги -
он к морю шёл.
Теперь сидит он неподвижно
лицом к воде
и пишет, пишет, пишет вирши,
полны надежд.
Но море сонное зевает, -
напрасно, мол, -
и знаки странные стирает
резинкой волн.
1986
О дожде мои грёзы
О садах среди знойной пустыни и муки
Просыпаюсь – и слёзы
О прекрасной любви мои сны – да не в руку
Об огне сновиденья
В них без устали лошади скачут лихие
Всё пылает – и тени
Отражением явственным страсти стихийной
Одинокая роза
Её тайны сокрыты в бутоне желанном
О цветок одинокий
Нет других таких запахов благоуханных
Вот она распускает
Лепестки в соответствии полном со снами
И огонь обжигает
Но пустыня скрывается за миражами
О дожде мои грёзы
О садах среди знойной пустыни и муки
Просыпаюсь – и слёзы
О прекрасной любви мои сны – да не в руку
О дожде мои грёзы
Смотришь в небо пустое – безрадостный вид
Закрываешь глаза – этот запах редчайший –
Упоённая сладость познанья любви
О дожде мои грёзы
О садах среди знойной пустыни и муки
Просыпаюсь – и слёзы
О прекрасной любви мои сны – да не в руку
Ароматная роза
Её тайны сокрыты в бутоне желанном
О цветок одинокий
Нет других таких запахов благоуханных
Ароматная роза
Эта память о рае тревожит нас всех
Одинокий цветок – этот запах редчайший –
Упоённая сладость падения в грех
Нет в мире ничего прекраснее, чем этот
Безрадостный пейзаж. В величии своём
Сейчас предстал он перед взором, воплощён
В чудесный Сити, проступающий предметно, -
Безмолвный, тихий. В утро свежее одеты
Храм, башни, док, причал и корабли на нём,
И очертания домов на голубом,
В прозрачном воздухе пронизанные светом.
Как солнечно окрестность вся озарена! -
Холмы, великолепные долины, скалы...
И тишина. И неземная тишина.
Река едва скользит, боясь разбить зерцало.
О, Господи! ужели не во власти сна,
Но мёртвые лежат недвижные кварталы?
2000
Тебе, из глубины веков,
Посыльные доставят в срок
Конверт с листком моих стихов -
Автограф архаичных строк.
Не против я, когда мосты
Ты строишь, стройные на вид,
Или дворцы возводишь ты,
Одеты в злато и гранит.
Но разве поверять не след
Пьянящей музыкою слов
Раздумья о добре и зле,
Молитвы, статуи, любовь?
И ветер, заключённый в мех,
Не опасайся развязать! -
Так говорил старик Гомер
Три тыщи лет тому назад.
О, друг неведомый, уча
Прекрасный наш язык, прочти:
Был молодым когда-то я
И вирши славные строчил.
И пусть угодно так судьбе,
Что мы не свидимся с тобой, -
Моя душа летит к тебе,
Чтоб встретиться с твоей душой.
James Elroy Flecker (1884-1915)
I who am dead a thousand years,
And wrote this sweet archaic song,
Send you my words for messengers
The way I shall not pass along.
I care not if you bridge the seas,
Or ride secure the cruel sky,
or build consummate palaces
Of metal or of masonry.
But have you wine and music still,
And statues and a bright-eyed love,
And foolish thoughts of good and ill,
and prayers to them who sit above?
How shall we conquer? Like awind
That falls at eve our fancies blow,
And old Maedonides the blind
Said it three thousand years ago.
O friend unseen, unborn, unknown,
Student of our sweet English tongue,
Read out my words at night, alone:
I was a poet, I was yung.
Since I can never see your face,
And never shake you by the hand,
I send my soul through time and space
To greet you. You will understand.
Сигнал на закате солнца.
Он снова зовёт меня!
И, может быть, это не плач пропойцы,
Идущего за моря;
Но волны сейчас так сонно беспечны,
И в воздухе - полный покой,
И тот, кто на дно опустился навечно,
Опять возвратился домой.
Бой склянок, и молкнут звуки.
Всё тонет в кромешной тьме!
И, может быть, то не печаль разлуки
Стоящего на корме.
И пусть унесёт мой корабль теченьем
За самый дальний предел,
Я верю: хранит меня Провиденье
На суше и на воде.
Под бескрайним небом рано ввечеру
Выкопай могилу на крутом яру.
Счастливо я пожил, радостно умру.
Мой завет исполнить не сочти за труд.
На плите могильной просьба написать:
"Здесь лежит он смирно, где хотел лежать;
С гор пришёл охотник в дом, где благодать,
Остров среди моря - моряку приют."
Божок Любви отдался власти сна;
И потому как факел свой не спрятал,
А бросил беззаботно, тут одна
Из водных нимф, что соблюдают свято
Обет их целомудрия, огонь
Похитила, - Любви чтоб не служил он,
Сердец, ей верных, множа легион, -
И полководца тем разоружила.
В ключе, где факел тот погашен был,
Вода, приняв огонь, целебной стала.
И мне случалось там любовный пыл
Лечить в горячих ваннах. Осознал я:
Любовь нагреет воду без труда,
Любви ж не в силах охладить вода.
Уста, что прежде берегли,
Мне, точно по сердцу бичом,
"Я ненавижу" изрекли.
Но, видя, как я удручён,
Она, сочувствия полна,
Упрёк послала языку,
И, в обращении нежна,
Мою развеяла тоску.
"Я ненавижу", - и уста,
Помедлив чуть, её привет
Вернули мне, - приходит так
Желанный день за ночью вслед.
"Я ненавижу" бросив, злясь, -
Жизнь сохранила мне: "...не вас".
Любовь слепая, что же ты творишь
С глазами, что они не различают:
Где красота, а где подделка лишь
И красоте порок предпочитают?
И коль глаза испорчены, и взор
Свой якорь бросил в гавани обмана,
Зачем из взора делаешь багор
И сердце им удерживаешь рьяно?
Зачем не может сердце отличить
Его надел от достоянья многих?
Зачем глазам угодно обелить
Порока облик - грязный и убогий?
И сердце, и глаза поддались лжи,
И в кривде жить теперь им надлежит.
Её глаза - не звёзды, безнадежно
Равнять с кораллом красным краску губ,
И грудь её отнюдь не белоснежна,
А волос, точно проволока, груб.
И роз дамасских, белых или алых,
Не вижу на ланитах я у ней;
И дух, разлитый из иных фиалов,
Послаще, чем из уст любви моей.
Отрада - голосок её умильный,
Хотя музыку больше я люблю.
И в поступи тяжёлой не богиню,
Но женщину земную узнаю.
А всё-таки она прекрасней многих,
В сравнениях оболганных. Ей-богу!
Издревле не любили чёрный цвет,
Никто не называл его красивым;
Но ныне черноту восславил свет,
А красота в тени стоит стыдливо.
С тех пор как всяк горазд и без конца
Кладёт румяна, естество скрывая,
Ни имени нет боле, ни лица
У красоты, - личина неживая.
Черны моей возлюбленной глаза,
Как ворона крыло власы и брови, -
Её безмолвной скорби это знак
По тем, кто некрасивый и злословит.
Всё плачутся они, что черноту
Повсюду признают за красоту.
Уж если ненавидишь - то теперь,
Теперь, когда всех бед я средоточье,
Отринь меня, чтоб в череде потерь
Последнюю не ты поставил точку;
Не замыкая муки, не тогда,
Когда уйдут они, преодолимы;
На смену ночи ветреной не дай
Явиться дню дождливому. Любимый,
Сейчас оставь меня ты, а не в срок,
Утрат когда останется лишь горечь;
О, сделай так, сначала чтобы мог
Наигорчайшее вкусить я горе!
Ничтожны беды перед той бедой,
Что навсегда расстанусь я с тобой.
Зачем мой стих такой однообразный
И перемены чуждый, хоть не нов?
Зачем на стороне не вижу разных
Приёмов модных, необычных слов?
Зачем пишу я всё одно и то же
И в сорняках фантазию глушу,
Что всяк узнать в начале фразы может
Меня и предсказать её маршрут?
Да оттого, любимый, что всегда я
Тебя пою, тебя и страсть свою:
Из лучших старых строчек выбирая,
Без трат ненужных новые крою.
Как солнце каждый день – одно, вот так же
Любовь речёт речённое многажды.
Усталый, смерть зову. Невмоготу
Мне праздность созерцать в роскошном платье
И голой от рожденья нищету,
И подлость вероломного заклятья,
И низость, что всегда на высоте,
И поруганье над девичьей честью,
И совершенство в грязной клевете,
И силу, обессиленную лестью,
И доброту, склонённую пред злом,
И музу в состоянии удушья,
И глупость, мнящую себя умом,
И истину, что кличут простодушьем…
Усталый, я бы вечным сном почил,
Когда б с любимым он не разлучил.
Насколько же прекрасней красота,
Когда её наружность не превратна!
Как ни прелестна роза, но и та
Нам оттого милей, что ароматна.
Шиповник, - ведь не хуже розы он:
С шипами, и цветок на вид красивый,
И так же раскрывается бутон
Дыханью лета – трепетный, игривый.
Любуются им все, пока он цел,
А гибнет, - без вниманья оставляют;
У роз не так, у них иной удел:
По смерти их духи приготовляют.
Пусть ты утратишь юную красу, -
Я суть её в стихи перенесу.
Неужто темы для стихов своих
Выдумывать, когда есть ты в них, благий
И превосходный столь, что на простых
Опошлен кажешься листах бумаги?
О, если мне угодно преуспеть
Хоть в чём-нибудь, - себе скажи спасибо!
Даруешь вдохновенье ты, и петь
Тебя немые только не смогли бы.
Десятой Музой будь и в десять раз
Достойней девяти давно известных;
Поэту дай возвысить робкий глас,
Чтоб на века сложил он стих прелестный.
И сей коль с наслаждением прочтут, -
Хвалить тебя должны! Здесь мой - лишь труд.
Как неискусный лицедей на сцене
Со страху слов связать не может двух,
Иль некто, приходящий в исступленье,
Избытком силы ослабляет дух, -
Так я, несмелый в страсти, забываю,
Каков речей любовных есть обряд,
И, чувство непомерное скрывая,
В любовь вношу страданья и разлад.
Дозволь же строкам сим красноречивым
Предтечами немыми быть устам
И о любви с надеждой слать призывы
Не языку, но верным письменам.
Постигни, страсть безмолвная что пишет:
Великий дар любви - глазами слышать!
Не Муза я. Она, чтоб описать
Миг увлеченья пошлой красотою,
Всё с ней рифмует, даже небеса, -
И несть числа сравненьям недостойным:
То солнцу уподобит, то луне,
С жемчужиной сравнит и самоцветом,
С подснежником, рождённым по весне,
И всем, что есть чудесного на свете.
Нет, ни в любви, ни в лире правде я
Не изменяю, и затем замечу:
Любовь моя прекрасна как дитя,
Но краше в небе золотые свечи.
Другие славят пусть любовь свою;
Мне незачем хвалить, - не продаю.
Лик женщины дан в дар тебе Природой,
Властитель-госпожа страстей моих,
И ласковое сердце, с женским сродно,
Но чуждое лукавству жён младых.
Твой ясный глаз златым своим сияньем
Пронизывает всё, на что глядит.
Мужчин ты покоряешь обаяньем,
И в душах дев ты главный фаворит.
Тебя Природа женщиной вначале
Ваяла, но, влюбляясь всё сильней,
Она придатком лишним увенчала
Творение своё - в расстройство мне.
Раз девам создан ты для наслажденья,
Люби меня - и трать их сбереженья.
Ломай, тупи, о Время, когти льва,
Клыки из пасти тигра рви свирепо,
Земле её созданья предавай
И феникса не возрождай из пепла.
Огромен мир, ты весь его бери
И властью щедрой наслаждайся смело;
Что хочешь, вездесущее, твори, -
Одно тебе я запрещаю делать:
Резцом, стилом ли милого чела
Не смей касаться ты - ни на мгновенье! -
Чтоб красота любимого была
Как образец грядущим поколеньям.
А коль обезобразишь ты красу,
В стихах я всё равно её спасу.
Поверит ли в достоинства твои,
Кто рукопись сию прочтёт однажды? -
Ведь знают небеса: стихи мои
Не больше, чем надгробие расскажут.
Сколь ни пытайся в рифмы я вложить
Все грации твои и взор прелестный,
Потомок обвинит меня во лжи:
Земному, мол, придал я лик небесный.
И жёлтые от времени листы
Он уподобит старикам болтливым,
И так представит всё, как будто ты -
Всего лишь вдохновенье древней лиры.
Но будь живым твой отпрыск этим днём,
Ты дважды был бы жив: в стихах и в нём.
Я не по звёздам на небесном своде
Сужу; хоть с астрономией знаком,
Но предсказать не в силах недороды
И мор, и глад, и судеб перелом.
Не знаю, что в ближайшие минуты
Случится: буря, дождь иль грома треск;
И королей я отвращать от смуты
Не стану по велению небес.
Из глаз твоих я получаю знанье,
По этим звёздам я могу судить,
Что красоты и правды процветанье
Лишь в отпрысках ты сможешь сохранить.
Иначе скажут над твоей могилой:
"...и правду с красотою погубил он".
Когда часов удары я считаю
И вижу день в бессилии пред тьмой,
Когда фиалки гибель созерцаю
И локон, убелённый сединой,
Когда я зрю, как лист срывает осень,
Где в зной стада спасали пастухи,
И ости с дрог свисающих колосьев -
Зелёных прежде, а теперь сухих, -
Я думаю о том, что увяданье
Красе твоей со временем грозит,
Как и любому из земных созданий,
Дабы другой красы предстал нам вид.
Серп Времени не знает сожаленья, -
В потомстве лишь найдёшь своё спасенье.
Зачем отшельник ты в своей юдоли?
Иль плачущей вдовы пугает вид?
А если мир заголосит по-вдовьи,
Когда бездетным смерть тебя сразит!?
Слезами мир зальётся, обнаружив
Что нет, с тобою схожих - никого, -
Тогда как образ умершего мужа
В чертах ребёнка зрит вдова его.
Смотри: что мот растрачивает, в мире,
Лишь место поменяв, пребудет всё ж;
Бесплодно же красу свою транжиря, -
Поверь мне, - ты вконец её убьёшь.
Других не любит тот, кто над собою
Свершает злодеяние такое.
Когда, чело морщинами изроя,
Красу твою загубят сорок зим,
Убор великолепного покроя
Увидишь ветхим вретищем своим.
И спросит кто: "Где ж красота былая,
Где драгоценность юности твоей?" -
Солгать придётся, со стыда сгорая,
Что утонула, мол, на дно очей.
Похвальнее, когда б тобою дан был
Другой ответ: "Ребёнок это мой -
Моим годам итог и оправданье,
В наследство наделённый красотой".
Так в старости вновь обретёшь ты силу
И кровь свою согреешь, что остыла.
Чтоб роз прекрасный не прервался род,
Мы ждём сортов отборных прибавленья;
Тогда краса со смертью не умрёт,
Но сохранится в новом поколенье.
А ты, в огне своих горящих глаз
Себя сжигая, пламя тем питаешь, -
Где изобилье, глада близишь час, -
Враг сам себе - и жалости не знаешь.
Покуда не лишился красоты,
Весны недолгой вестник, беззаветно
Зачем себя в бутоне прячешь ты? -
Пустая только трата скупость эта.
Мир пожалей: дай, что дано тебе -
Не хорони в могиле и в себе.