Каждый день, каждый божий день –
вместе с ветром, с птицами заодно –
я земли догоняю тень,
я ищу в небеса окно:
я – люблю! И всего сильней –
этот ветер, и этих безумных птиц.
Каждый день я падаю вверх и ниц –
перед Ним…………….….....перед ней…
Так проносится жизнь…
Наши дети уже подросли:
твоему – ренессанс,
и моей – где-то средневековье.
А как будто вчера –
крик рождения, лепет пали
и игрушечный рай,
притаившийся у изголовья
колыбели времен…
Ни вернуться, ни переиграть.
Нет у мира причин
нарушать свое первое слово.
Я – счастливый отец,
ты, конечно, - счастливая мать,
и уже не узнать
нам какого-то счастья иного.
Так проносится жизнь…
Все черней и чернее моря,
все пьянее вино
и все чаще – дождливые зимы.
Наши дети растут… -
жизнь проносится, в общем-то, зря…
Я счастливый отец… -
жизнь проносится, в общем-то, мимо…,
оставляя послед
из назойливых мифов и снов –
как увесистый дар…
…как соломинку…
…как подаянье…
Мириады невстреч,
миллиарды несказанных слов, –
вот основа основ
моего чуть живого дыханья.
Так проносится жизнь –
сквозь туманы, туманности, в ту
шиваокую брешь
в твердолобье вселенского эго,
за которой любовь,
насаждая свою правоту,
из обычных людей
продолжает лепить человеков.
И ни тайный огонь,
ни тоска, ни щемящая грусть
ни на миг не прервут
эту заданность миродвиженья…
Пусть проносится жизнь,
Пусть исчезнет!
Пусть выгорит!
Пусть!..
…если даже любви
неподвластен закон притяженья.
Перед домом, окрашенным палой листвой,
прозревая сплетение лет между брёвен,
заколоченной старости детской рукой
я касался… И сруб был на ощупь неровен
даже в срезе… и холоден… Стыла рука,
белым мхом покрываясь, срастаясь с печалью
одиночки – осинового старика,
невзначай растревоженного изначальем.
Высотные луга. Снега и льдины.
Седые волкодавы давят блох.
И чудится, что в помыслах едины
Поэт и Бог.
Юрий Влодов, "Поэт и Бог скитаются по свету..."
Когда-нибудь я выберусь в Тибет...
Здесь Млечный Путь поэтами исхожен,
а там еще ни слова о тебе
не сказано, не пройдено. Быть может,
дорога будет долгою, но все же
когда-нибудь я выберусь в Тибет...
И где-нибудь в надмирной тишине,
и как-нибудь по-древнему глубоко
задумаюсь об Имени. И мне
откроется мистическое лого-
подобие Поэзии и Бога -
там, где-нибудь в надмирной тишине...
...................................................
Пусть я никто - не Бог и не поэт,
но я постиг любви первооснову...
Я выберусь когда-нибудь в Тибет -
к тебе и Слову!
«Ни страны, ни погоста…»
И. Бродский
-1-
Мне не стать сопричастным
ни тебе, ни кому
бы то ни было. Счастье –
это быть одному,
это – стыть за оградой
узаконенных тел
незакованным в латы
человеческих дел.
-2-
На прокрустовом ложе
нет ни фальши, ни лжи.
Вот и лезут из кожи
миражи, миражи.
Вот и корчатся пасти
пожирателей вер.
У прокрустова счастья
нынче время премьер.
-3-
Где то место, что скроет
мой низложенный сад?
По свернувшейся крови
не вернуться назад,
по пескам не проехать
на колесах судьбы,
не избыть даже смехом
вороной ворожбы.
-4-
Есть у совести право
изнурять небеса.
Только слева направо
не растут чудеса.
Только папертью света
полутени не стать.
Отлучение – это
не моя благодать.
-5-
«Ни страны, ни погоста»,
ни эпохи, ни зги.
Умирать – это просто,
если жил от тоски,
если пил не пьянея,
если видел насквозь,
если спал с Галатеей
исключительно врозь.
- 6 –
Время выпито элем
бесполезных побед.
Я давно на пределе,
и предела мне нет,
как в тебе нет вселенной
параллельных пустот.
Метафизика плена
начинается с «вот».
- 7 -
Мне не выдумать снова
ни тебя, ни кого
бы то ни было. Слово –
это путь одного,
это суть оправданья
заоградной тиши…
До Второго Свиданья.
Пиши.
Прислушиваюсь… Бог издалека
мне шепчет в уши.
Прислуживаю Голосу, пока
мне голос нужен.
Придерживаю выпады строки
в миры-наброски.
Приверженец безудержной тоски
и Карло Боски,
я – контртенор в опере стиха.
И это чудо -
выхватывать небесные верха
из ниоткуда,
и заземлять отдельные из них
словоотводом…
Поэзия – на целых шесть восьмых
моя свобода
от музыки… Но музыкой полна
одна она.
Другу
За пределами быта броского,
там, где времени – вечность с гаком,
мы живем по мотивам Бродского,
Гумилева и Пастернака.
Мы не сеем, не жнем… Пернатые,
мы клюем с языка Господня
по крупицам – слова и даты,
кровоточащие в «сегодня»
сквозь бинты-перевязки памяти,
как стигматы дорог и судеб…
Из простой органической замяти
мы выходим…
выходим в люди…
______________________________
Быт забыт, заколочен досками,
нищетой, пророческим словом…
Мы живем… умереть по Бродскому,
Пастернаку и Гумилеву.
наблюдаю тебя воочию
между прочими между прочими
междометием ли многоточием
ты живешь среди всех одна
отрешенно тире озабоченно
между прочими между прочими
то ли веком навек опорочена
то ли Небу посвящена
безымянный рок – непокой дорог
первозданных слов непокой
ювенильный бог между пальцев строк
истекает млечной рекой
твои раны на картах отмечены
средиземия междуречия
пилигримов судьбой обеспечивая
ты беспечна к своей судьбе
совершенной и покалеченной
средиземием междуречием
только «муза противоречия»
это тоже не о тебе
нареки рекой что не взять рукой
что не скрыть во снах нареки
и наступит день и придет другой
и направит волны в стихи
междустрочия – учая – ачая
между нами сто между из слов
из желаний из снов из основ
вот и плачу я
Константину Мозгалову,
ушедшему поэту
Слово за слово – и прожита целая жизнь,
словно вырублен-вычитан лес корабельных сосен,
что мирили небо и землю из осени в осень.
Слово за слово – и прожита целая жизнь…
Сердце за сердце – и тянет… и тянет тоской.
На таком сквозняке так легко потерять равновесье
непослушного тела, кормящего выси и веси.
Сердце за сердце – и тянет… и тянет тоской…
Было ль, не было – кто вспомнит, а вспомнив, простит
скоморошью судьбу в обрамлении дикого терна?..
Он ушел в воскресенье – незримо, вербально и вербно.
Было ль, не было – кто вспомнит, а вспомнив, простит?..